Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. МЕСТО ПОНЯТИЯ « МЕНТАЛИТЕТ» В СОВРЕМЕННЫХ СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИХ КОНЦЕПЦИЯХ.
1. Становление и развитие понятия «менталитет» в социально-философских концепциях 11-36
2. Предметное поле понятия «менталитет». Структура менталитета . 37-59
ГЛАВА 2- НАЦИОНАЛЬНЫЙ МЕНТАЛИТЕТ РОССИЯН В СИТУАЦИИ СОЦИАЛЬНЫХ ТРАНСФОРМАЦИЙ
1. Менталитет россиян: основные черты 60-78
2. Менталитет россиян в условиях социальных трансформаций 79-109
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 110-116
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
- Становление и развитие понятия «менталитет» в социально-философских концепциях
- Предметное поле понятия «менталитет». Структура менталитета
- Менталитет россиян: основные черты
Введение к работе
важнейший этап структурных и функциональных изменений, охвативших все сферы человеческой жизнедеятельности - экономику, политику, социальные отношения, духовность. Эти бурные процессы, ведущие к постепенному размыванию национальной замкнутости, к интеїрации и даже унификации всех форм жизнедеятельности, затронули большую часть современного мира, включая Россию.
Сегодня перед Россией стоит задача полноценной интеграции в современное мировое сообщество. Процессы, происходящие в современном российском социуме в свою очередь, во многом зависят не только от политической конъюнктуры, но и от существующих в обществе культурных традиций, ценностных ориентации, национально-психологических черт. В этой связи проблема менталитета заслуживает особого внимания и пристального изучения. С одной стороны, особенности исторического развития формируют менталитет нации, с другой - менталитет как специфическая реальность выступает фактором исторического поведения людей.
Понятие менталитета позволяет учитывать не только
рационализированные и отрефлектированные системы мысли, но и массив непроявленных, автоматизированных реалий сознания, его дорефлексивный опыт, то есть не только те реалии духовной жизни, которые выражены в идеологии, но El обыденные представления, ценности и установки. Ментальные структуры характеризуют глубинный уровень общественного сознания и, если не принимать их в расчет, оии «мстят» как ученым, так и политикам. Современное состояние общества, процессы (зачастую трагические), в нем происходящие, напоминают нам, что они не могут быть детерминированы только совокупностью общественных отношений- Они требуют обращения к глубинным процессам человеческой психики.
Степень научной разработанности проблемы. Для российских исследователей всплеск научного интереса к проблеме менталитета был характерен для периода начавшегося реформирования российского общества. По мере «пробуксовывания» реформ в центр внимания отечественного обществоведения выдвинулась проблема цивилизацнонной специфики российского общества. Вопросам взаимосвязи и взаимозависимости социальных реформ и ценностей россиян было посвящено в 90-ые гг. XX в. значительное количество исследований .
В частности, большой вклад в изучение специфики России как государства и российской цивилизации внесли работы А.С. Ахиезера, Б.С. Ерасова, ГА. Аванесова, В.М. Межуева2.
Помимо этого, было возвращено из забвения огромное наследие выдающихся философов русского зарубежья Н.А. Бердяева, ГЛ. Федотова, П.А. Сорокина, были вновь открыты сочинения представителей евразийской теории . В этой литературе мы находим обширный материал по исторической специфике российского общества, самобытность которого во многом обусловлена российским менталитетом.
Гачев Г.Д, Национальные образы мира. Америка в сравнении с Россией и славянством. М., 1997; Ерасов Б.С* Цнвшшзационная теория и евразийские исследования // Цивилизация и культуры. Научный альманах. Вып. 3- Россия и Восток: геополитика и цпвилнзашюнные отношения. М., 1996;.Илып В.В., Ахиезер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. М., 1997; Лурье СВ. Восприятие народом освоиваемость теории // ОНС. 199S, № 5; Ионов И.Н. Парадоксы российской цивилизации // ОНС. 1999, №5; Лурье СВ. Национализм, этничность, Культура. Категории науки и историческая практика // ОНС. 1999, №4; Митрохин С.С. Политика государства и ценности общества // Полис. 1997, №1; Поляков А-В. Методология исследования российской модернизации//Полис. 1997. №3.
Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. М., 1991; Ерасов Б.С, Аваиесов Г.А. Проблемы анализа диады центр - периферия цивилизаций // Сравнительное изучение цивилизаций, Ы-, 1999; Меасуев М. Проблема современности в коїгтсксте модернизации и глобализации // Этатисткие модели модернизации, М., 2002; Лапин Н.И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социологические исследования. 1996. №5. 3 Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990. Бердяев Н.А. Философия свободы. Истоки и смысл р)сского коммунизма. М., 1997. Федотов Г. П. Судьба и грехи России / Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2-х, Т. СПб, 1991. Сорокин П.А. О русской нации. Россия и Америка. М„ 1992. Савицкий П.Н, Евразийство как исторический замысел // Социальная теория и современность. Выл. 18. Евразийский проект модернизации России: «за» и «против». М., 1995н
Считается, что приоритет в исследовании менталитета принадлежит западным, в частности, французским ученым.
Признанным мировым лидером в этой области является французская школа «Анналов», заложившая начало историко-культурологического подхода, как в лице своих основателей М. Блока и Л.Февра, так и их учеников -Ф.Броделя, ЖЛе Гоффа, Ж.Дюби и др!. Представители этого направления характеризуют менталитет как сферу «потаенных мыслительных структур», которая сложно и опосредованно связана с материальной жизнью общества, преломляет общие условия исторического процесса как некий «психологический аппарат». Исследователи отмечают, что по своей структуре менталитет весьма близок к социальной структуре общества на данный стадии развития, так как цивилизационная ментальная матрица наполняется ментальностями отдельных социальных слоев и групп. Сам термин «менталитет» впервые был применен не в историческом труде, а в сочинении по этнологии «La mentalite primitive» Л. Леви-Брюля . Не случайно исследование менталитета не ограничивается исключительно исторической наукой. Большой вклад в разработку теории ментальности внесли французские философы-структуралисты, прежде всего М.Фуко и К. Леви-СтроссА Работы французских исследователей нашли поддержку и продолжение в трудах немецких ученых, в частности Ф.Грауса . В отличие от французских историков, утверждавших стабильный и устойчивый характер менталитета, он отмечает его гибкость и изменчивость. Многие ученые склонны подчёркивать архетипическую природу менталитета, опираясь при этом на традиции «аналитической психологам» К.-Г\ Юнга5.
БлокМ. Апология истории. NL, 198S. Февр Л- Бон за историю. М„ 1991. Левн-Брюль Л. Сверь естествен мое в первобытном мышлении. М., 1994. Фуко М. Слова и вещи: археология гуманитарных наук. СПб., 1994; Леви-Стросс К, Первобытное мышление. М., 1994.
4 Mentalitaten im mittelaltenMethodischeimd inhaltiich problem. Konstans. 1987. Разбор
взглядов на менталитет Ф.Грауса см.: Арнаутова Ю.Е. Меіггальность в Средние века:
методологические и содержательные проблемы.
5 Юнг К.Г. Архетип и символ, 1991.
Что касается работ отечественных ученых, где так или иначе рассматриваются проблемы менталіггета («души народа»), то приоритет здесь принадлежит философам русского зарубежья Н,А. Бердяеву, С-А. Франку, ГХ-Шпету, Г.П. Федотову, Н.О. Лосскому, И.А. Ильину, Л.П.Карсавину1.
В советское время полное и всестороннее развитие теории менталитета тормозилось упрощенным пониманием общественного сознания, роли идеологии в жизни общества. Тем не менее, в 60-80-ые годы XX века в отечественной литературе стала исследоваться категория «массовое сознание», которую в определённой степени можно соотнести с понятием «менталитет». Существенный вклад в изучение указанный проблемы внесли ГХ. Дилигенский, Б.А. Грушин, А.К. Упедов2, Важно, что в структуре массового сознания исследователи выделяли не только элементы, сформированные современностью, но и те компоненты, которые отражают специфику бытия прошлых эпох.
Сегодня разработка теории менталитета является актуальной задачей. Следует отметить, что в отечественной науке, где термин «менталитет» используется сравнительно недавно, попытки определить содержание этого понятия сочетаются со стремлением соотнести его с традиционными понятиями социальной философии и социальной психологии. Это характерно для работ А.Я, Гуревича, Л.Н. Пушкарева, Л.А. Зеленова, В.Г. Тихонова, Б.С. Гершунского, ИХ. Дубова, В.Ф. Петренко3.
Шпст Г\Г. Введение в этническую психологию. СПб., 1996, Бердяев Н.А. Судьба России. М,, 1990, Философия свободного духа. М., 1994, Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1992. Федотов Т.П. Письма о русской культуре К Русская идея. М., 1992, Лосскин Н.О. Характер русского народа. M.s 1990, Ильин И,А- Наши задачи: историческая судьба и будущее России. М,, 1992.
2 Грушин Б.А. Массовое сознание, М., 1987, Дилигенский Г.Г. В поисках смысла и цели. М.,
19S6, Уледов А.К. Общественная психология и идеология, М, 1985.
3 Гершунскіш Б.С, Менталитет и образование. М., 1998, Гурвич А.Я. Ог истории
мептальностей к историческому синтезу // Споры о главном. NL, 1993, Зеленой Л.А. Русский
менталитет // Культура и мир: Восток-Запад. Нижний Новгород, 1995, Меіггальность
россиян. / Под общ, ред. И.Г. Добова. М.т 1997, Пушкарев Л.Н. Что такое менталитет //
Отечественная история. 1995, ЛзЗ, Тихонов В.Г. Русская идея, русская душа, национальный
характер // Культура и мир. Восток-Запад. Нижний Новгород, 1996, Петренко В.Ф.
Пси хос ем антика сознания. М., 19S8.
Исследованию проблем генезиса, содержания, внешних проявлений сущности российского менталитета посвящены работы Г.Г.Гачева, В.И. Курашова, Б.В. Маркова, MJO. Шевякова, К, Касьяновой, Б.П. Шулындина и др1. Также этим вопросам были посвящены: «круглый стол», проведенный в редакции журнала «Вопросы философии» в 1993 г., научно-практическая конференция «Русская история: проблемы менталитета», конференции «Провинциальная менталь-ность России в прошлом и настоящем» прошедшие в Самаре в 1994, 1997 годах2.
Отдельные философские аспекты данной проблематики рассматриваются в трудах А.Р. Абдуллина, Б.С Галпмова, А.В. Лукьянова, СМ. Поздяевой, 3-Я. Рахматуллиной, P.M. Тухватуллина, В.Н, Финогентова, Ф.С. Файзуллина, Р,Г. Шарипова и др3.
Однако на сегодняшний день не существует общепринятого определения понятия «менталитет», нет единства в представлениях о структуре и основных свойствах менталитета, нет единой точки зрения на проблему соотношения понятия «менталитет» с такими понятиями как «ментальность», «национальный характер», «дух народа», «душа народа», «картина мира», «общественное и
Гачев Г, Г* Национальные образы мира, М., 1995., Курашов В.И. Нация в общечеловеческом и российском измерениях. Казань, 1999,, Марков Б.В. Разум и сердце: история и теория ментальносте. СПб., 1993., Шевяков М.Ю. Менталитет: сущность и особенности функционирования // Диссертация на соискание ученой степени доктора философских наук. 1997., Касьянова К.О. О русском национальном характере. М., 1994.а Шулынднн Б.И. Российский менталитет и государственное устройство // Государственное устройство и народ. Материалы международного симпозиума. Нижний Новгород. 1997.
2 Российская ментальность (Материалы «Круглого стола») // Вопросы философии. 1994, №1.,
Русская история: проблемы менталитета И Материалы научно-практической конференции.
М., 1994., Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем // Тезисы докладов
I конференции по истории психологии российского сознания (4-7 июля 1994 г») Самара,
1994., Провинциальная ментальность России в прошлом и настоящем // Материалы
Международной конференции по истории психологии российского сознания. Самара, 1997.
3 Абдуллнн А.Р. Культура и символ. Уфа, 1999», Галимов Б.С. Принципы развития в
основаниях научной картины природы. Саратов, 1981., Поздяева СМ, Российское общество
в условиях модернизации. Уфа, 1998., Рахматуллнна З.Я_ Башкирская традиция (социально-
философский анализ). Уфа, 2000., Тухватуллнн P.M. Влияние общественного мнения на
целостные ориентации личности в сфере национального развития и межнациональных
отношений. Уфа, 1997., Фнногеїгтов В Л. Время, бытие, человек. Уфа, 1992., Файзуллнн Ф.С.
Нация и межнациональные отношения. Новосибирск, 1994., Шарипов Р.П МсЕггалитет
древних тюрков: социально-философский анализ // Автореферат. К.ф.н. Уфа, 1999.
массовое сознание», «массовое настроение». В настоящее время остаются дискуссионными вопросы: представляет ли менталитет некий инвариант, абсолютно неизмененный или это нечто вариативное, гибкое, подвижное? Какие черты национального менталитета мы можем отнести к сущностным, системаобразующим, а какие - к случайным, преходящим? Совместима ли российская ментальность с нынешним путем реформ?
Объект и предмет исследования. В качестве объекта диссертационного исследования выступает менталитет россиян. Предлгето.м исследования является функционирование менталитета россиян в условиях трансформации современного российского общества.
Целью данной работы является анализ особенностей функционирования менталитета россиян в условиях трансформации российского общества. Для реализации данной цели автор решает следующие задачи:
исследовать становление понятия «менталитет» в современных социально-философских концепциях;
определить место поештия «менталитет» в системе категорий социальной философии и выявить его структуру;
определить особенности менталитета россиян, связанные со спецификой становления и развития российской цивилизации;
проанализировать связи между изменениями национального менталитета россиян и современной трансформацией российского общества.
Методологическая основа исследования. Методологической базой исследования является принцип развития, раскрывающий возможности толкования феномена национального менталитета, единства и многообразия его проявлений в историческом процессе, а также принцип объективности и историзма. В работе также использованы элементы методологии «понимающей социологии» и структурализма, психосемантики.
Научная новизна диссертации заключается в том, что автором
расширены горизонты исследования менталитета на основе привлечения сравнительно новых методологических подходов - Б частности, парадигмы структурализма и психосемантики;
в результате социально-философского анализа понятия «менталитет» определено его место в ряду других категорий социальности (общественное сознание, массовое сознание, национальный характер, ментальность и Др.);
показано, что менталитет включает в себя, помимо коллективных бессознательных установок, логические «конструкты», которые по природе своей предполагают осведомлённость субъекта менталитета об их существовании и содержании; при этом конфликт и взаимодействие «архетипа» и сознания рассмотрен как ключевой механизм изменения менталитета;
выявлено, на примере истории России, что уровень структуры единого для данного общества ментального пространства, выполняющий функцию интеграции ментальностей отдельных слоев и социальных групп в рамках государства-нации, выражает характер национального менталитета.
доказано, на основе исследования российского общества, что менталитет есть пространство, в каждой точке которого изменения идут в разных направлениях и с разной скоростью, то есть вся совокупность его компонентов меняется не одновременно; инерционность, проявляющаяся на уровне национального менталитета, предполагает возможность серьёзной динамики на более низких уровнях {групп, поколений).
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что исследование менталитета россиян в условиях социальной трансформации позволит глубже проникнуть в духовные проблемы современного российского
общества. Полученные в диссертации теоретические положения и выводы представляют существенный интерес для прогнозирования поведения людей в ситуации социальных трансформаций. Практическая значимость работы заключается в том, что результаты данного исследования возможно использовать для прогноза и для конструирования необходимого результата предвыборных кампаний. В этом случае особую роль приобретают СМИ, которые активно и целенаправленно вмешиваясь в обьщенное сознание человека, имеют возможность формировать менталитет социальных групп.
Апробация исследования. Основные теоретические выводы и практические рекомендации диссертации прошли апробацию на научно-практических конференциях: Н-ой Российский философский конгресс «XXI век: будущее России в философском измерении» (г.Екатеренбург, 1999.)* Ш-ем Российском Философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002 г,), «Региональная конфликтология: междисциплинарные исследования» (Уфа, 2001 г.), «Культура народов Башкортостана: прошлое и настоящее» (Уфа, 2003 г.)
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, состоящих из двух параграфов каждый, заключения и списка использованной литературы, включающего 221 наименований, Общий объем диссертации - 133 страниц.
Становление и развитие понятия «менталитет» в социально-философских концепциях
Происхождение термина «менталитет» связывают с латинским mens, mentis (ум, мышление, рассудок, образ мысли, душевный склад). В большинстве европейских языков он звучит примерно одинаково: mentalite (фр.) — направление мыслей, умонастроение, направленность ума, склад ума, мышление1; mentality (англ.) - склад ума, ум, интеллект, умонастроение2.
Начиная с XIX века термин «менталитет» прочно вошел в состав научной терминологии западной мысли. Одним из первых серьезных исследований менталитета была книга французского этнолога ЛЛеви-Брюля «Первоначальное мышление». («La mentalite primitive»).3 Исследователь ставил перед собой задачу сравнительного изучения типов коллективного мышления современных и «примитивных» обществ. Противопоставляя интеллектуализированному типу сознания сознание архаичных обществ, Леви-Брюль считал, что последнее не стремится избежать принципа противоречия, а подчинено закону партиципации. «Прологнческое мышление» (так называл Леви-Брюль мышление примитивных обществ) — синтетическое по своей сущности, ... связи представлений даны вместе с самими представлениями. Синтезы в первобытном мышлении являются переложенными и неразложимыми. По той же причине мышление первобытных людей в очень многих случаях обнаруживает одновременно и непроницаемость в отношении опыта и нечувствительность к противоречию»4. Действие «закона партиципации» убывает по мере нарастания рациональности, во всяком случае в европейской,культуре. К такому выводу пришли отечественные психологи Л.С. Выготский и А.Р. Лурия1. В 20-х годах прошлого века они заинтересовались исследованиями Леви-Брюля и решили проверить их на европейском материале. Проведя серию научных опытов с детьми, они пришли к выводу, что если сознание европейца очистить от европейских культурных традиций, то оно окажется подчинено закону «партиципации».
Наработки в исследовании менталитета в социальной психологии позволили продвинуться в изучении европейского общественного сознания. Французский социолог Э.Дюркгейм считал понятие «коллективные представления» равно применимым как к анализу сознания первобытных, так и современных обществ. Его определение «коллективных представлений», хотя и во многом спорное, заложило основу для последующих теоретических дискуссий и эмпирических исследований. Согласно Дюркгейму, «коллективные представления» - это определенная система, имеющая собственную жизнь. Кстати заметим, что анализ менталитета как системного объекта представляет собой задачу для современного исследователя данного феномена, пока полностью не разрешенной как в отечественной так и в зарубежной науке. Предположение Дюркгейма что «коллективное сознание» не изменяется с каждым поколением, а наоборот, связывает между собой следующие поколения, предвосхитило известную концепцию Ф.Броделя о «длинных волнах» истории. Когда проблема изучения менталитета была поставлена в исторической науке, то под «менталитетом» понимался феномен коллективного бессознательного. Французы Л.Февр и М.Блок, которые ввели в лексикон историка понятие «менталитет», обращали внимание на тот пласт сознания, который в силу своей слабоГг отрефлектированности не нашел прямого отражения в источниках, и постоянно «ускользал» из поля зрения историков.
В статье «История и психология» Л.Февр поставил задачу «инвентаризировать», а затем воссоздать духовный багаж, которым располагали люди изучаемой эпохи. Для этого было необходимо с помощью эрудиции и воображения восстановить во всей его цельности физический, интеллектуальный и моральный образ эпохи, в которой зрели предшествующие ей поколения1.
Л.Февр обратился к анализу «потаенных мыслительных структур», которые в силу их универсальной распространенности и, главное, неосознанности, в силу присущего им «автоматизма» не контролируются их носителями и действуют в них даже помимо их воли и намерений. Но именно поэтому, с точки зрения Февра, эти «формы общественного сознания» в высшей степени могущественны, именно поэтому они формируют социальное поведение людей, групп и индивидов. Обозначая проблему соотношения индивида и общества, личной инициативы и социальной необходимости Февр утверждал, что индивидуальное видение мира есть не более чем один из вариантов коллективного мировидения: «Цивилизация открывает перед человеком «возможности»; как тот или иной индивид ими воспользуется, зависит от него, от его способности. Всегда существуют многие различные потенции, варианты поведения для отдельного лица, для его самовыражения и инициативы, равно как и альтернативы движения общества в целом»2. Но вместе с тем, отмечает Февр, общий характер мировосприятия, стиль жизни, языки культуры, менталитет присущий человеческой общности, не зависят от социальных групп и индивидов, задан им. Тем самым культура образует некую «неведомую сферу», за пределы которой принадлежащие к ней люди не в состоянии выйти. «Они не осознают и не ощущают этих ограничений, поскольку они внутри данной ментальной и культурной сферы, «субъективно» они ощущают себя свободными, «объективно» же они ей подчинены» Следует заметить однако, что по Фсвру, подчинение это не тотальное и не абсолютное, ибо, оставаясь в пределах культурной сферы, человек, тем не менее «постепенно и как бы исподволь» меняет свои ментальность и поведение.
Необходимо отметить, что у М.Блока и Л.Февра понятие менталитета не имело ни строгости, ни системности: оно исходило скорее из совокупного опыта историка, чем из исследовательского плана. Новый этап в развитии школы «Анналов» начинается в 1957 году, когда Фернан Бродель стал главным редактором журнала «Анналы». Именно ему принадлежит новая концепция социального времени, в основе которой лежал тезис о его множественности. Во «Бремени большой длительности» пребывают устойчивые, столетиями неменяющиеся географические, биологические, ментальные структуры. Процессы в этой сфере протекают медленнее, чем в более динамичных ритмах экономической конъюнктуры и еще более подвластном политическом времени, «времени хроникеров и журналистов»3. Другой представитель школы «Анналов» Жак Ле Гофф также отмечал: «Ментальносте меняются медленнее всего. История ментальности - это история замедлений в истории»3. При этом ментальность изменяется «неприметно» - ибо она отнюдь не идентична идеологии, имеющей дело с продуманными системами мысли» Ментальность остается непрорефлексированной и логически не выявленной.
Предметное поле понятия «менталитет». Структура менталитета
Для начала приведем наиболее характерные определения понятия «менталитет».
«Менталитет - это глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное ,., это совокупность готовностей, установок индивида и социальной группы действовать, чувствовать, мыслить и воспринимать мир определенным образом»1.
«Менталитет - это совокупность образов и представлений, которой руководствуются в своем поведении члены той или иной социальной группы и, в которой выражено их понимание мира в целом и их собственного места в нем»2.
«Менталитет - это устойчивый склад ума, имеющий если не логическую форму, то системный характер, который коренится в материальной жизни и широко распространен в значительной части населения, и который оказывает непосредственное влияние на экономические, социальные и политические отношения. Чаще всего менталитет молчалив: он проявляется скорее в деятельности, чем в речи или ясном представлении»3,
«Менталитет - это устойчивый способ специфического мировосприятия, характерный для больших групп людей, обуславливающих специфику способов их реагирования на феномены окружающей действительности»4.
И это далеко не полный перечень определений «менталитета», имеющихся на сегодняшний день. В определении менталитета исследователями используются самые разные термины и понятия. Это и «уровень коллективного и индивидуального сознания», и «способ специфического мировосприятия», и «совокупность готовностей и установок», и «совокупность образов и представлений», и «стиль мышления» и т.д.
В такой расширительности понятия есть определенная положительная сторона, хотя время от времени разгораются дискуссии с намерением дать четкое определение менталитету, однако всякий раз исследователи солидаризируются в суждении, что «ментальность плохо поддается вербализации» .
Но, тем не менее, и этимологически и содержательно менталитет относится к сфере сознания человека, правомерно будет соотнести понятия «мышление» и «менталитет». Оба понятия относятся к области духовной, мыслительной деятельности. Но вот результаты этой деятельности оказываются различными. При помощи мышления, сознания человек познает мир и, познавая его, создает систему логических категорий и понятий. Это и есть мышление. А вот истолковывая этот уже познанный и понятый мир, оценивая его, человек создает не систему понятий, а совокупность образов, представлений, впечатлений и т.д. - это и есть, по мнению Л.Н. Пушкарева, менталитет.
То есть, «мышление - это познание мира, а менталитет - это осмысление мира, его оценка, характеристика. Это склад, манера мышления, своеобразие мышления. Это мышлением не понятиями, а образами. Это эмоциональные и ценностные ориентации, коллективная психология, влияющая на общественное поведение масс»2.
Часто при определении менталитета (этноса, нации) употребляют термин «нащюнальньтй характер». «Национальный характер» интерпретируют как мироощущение, «систему психологических стереотипов»3, как «общество внутри нас, существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний»4, корень его ищут в бессознательных силах, в области подсознателього . Есть мнение, что выделение понятия «национальный характер» неправомерно. Так, JLH. Гумилев полагал, что национальный характер - миф, ибо для каждой новой эпохи (фазы этногенеза) он будет другим2. По мнению В.И. Мнльдона, все, кто ведет речь о национальном характере, рассматривают народ как единое целое, то есть относится к нему как к физическому лицу, еще не вышедшему из природы, тогда как народ - лицо духовное, не имеющее однородных физических качеств и состоящее из разных индивидов3.
В большинстве работ национальный характер не приравнивается к менталитету, а рассматривается как составляющая последнего4. Согласно психологической точке зрения, национальный характер, понимаемый как специфическое сочетание устойчивых личностных черт, присущее представителям данной нации (концепция модальной личности), или как доминирующее в данном обществе ценности и установки (концепция социальной личности), является лишь частью менталитета как интегральной характеристики психологических особенностей людей, принадлежащих к данной культуре5. По справедливому замечанию Б.С. Гершунского, психологическая интерпретация, при всей своей несомненной важности, не может считаться достаточной для целостной характеристики исключительно емкого и многоаспектного понятия «менталитет». Чрезвычайно важно исследовать это понятие, обратившись к исторической, культурологической, философской и социально-политологической проблематике1. Главным методом исследований автор считает метод междисциплинарного категориального синтеза, требующий выделить из достаточно большого набора понятий наиболее существенные и аргументированные категории .
В исследованиях, посвященных философским, культурологическим, социологическим, политологическим аспектам проблемы менталитета, наиболее часто используются следующие категории «индивидуальное, общественное, массовое сознание». Долгое время правомерность употребления термина «массовое сознание» подвергалось сомнению. Считалось, что категория «общественное сознание» исчерпывает свою совокупность явлений в духовной сфере. Общественное сознание традиционно определялось как духовная сторона исторического процесса. Однако в ряде случаев анализ конкретных общественных отношений показал, что для описания наличного сознания, его практического функционирования недостаточно членения общественного сознания на уровни (теоретическое и обыденное сознание, идеология и общественная психология) и формы сознания (политическое, правовое и т.д.).
Детальный анализ проблем, связанных с изучением массового сознания был предпринят Г.Г. Дилигенским, Б.А. Грушиным, А.К. Уледовым.
Менталитет россиян: основные черты
В современной России завершается очередной виток глубинной социокультурной трансформации.
В результате недостаточной последовательности, неорганичности происходивших в 90-е гг. XX века реформащюнных процессов внутренний социально-культурный конфликт между отдельными слоями общества на каком-то этапе стал доминировать над осознанием исторической общности, сложившейся в «советское время». Внутренние этнические скрепы оказались слишком слабыми, чтобы на руинах суперэтнической империи смогло полноценно сформироваться национальное государство. В результате за более чем десять лет Россия не смогла породить адекватных национальных лидеров, способных сплотить население, выработать общенациональную идеологию.
Как отмечает И- Яковенко, «исследования последнего десятилетия фиксируют атомизированный характер российского общества и практическое отсутствие горизонтальных связей, формируемых по моделям общества гражданского. Постсоветский человек не просто лишен навыков и моделей их формирования, но ориентирован на альтернативные варианты. Он решает свои проблемы в системе теневых, коррупционных, клиентальных отношений. Теневой рынок трактуется специалистами как деятельная альтернатива идеальным моделям правовой демократии и гражданского общества»1.
Современное российское общество напоминает рассыпающийся песок, из которого не удается создать устойчивых социальных конструкции (может быть, кроме самых примитивных, самоорганизующихся по принципу «мафии»). При этом элементы российского общества, в зону притяжения иных цивилизационных ядер, неизбежно теряют собственную идентичность.
Такие исследователи, как А.Ахиезер и И.Яковенко в ряде своих работ объясняют причины современной кризисной трансформации России, связывая её с историческим развитием нашего государства. Одна из главных причин, по их мнению, заключается в том, что низовая социальная стихия всегда противостояла любым попыткам формирования государственности, насаждаемой исключительно сверху» «Анализ исторического опыта динамики российского общества показывает, что для истории страны была характерна острая недостаточность институционального развития большого общества, недостаточная «наполняемость» большого общества необходимыми для его нормального функционирования институтами, их незрелостью, слабой расчлененностью, ценностным тяготением к культурному и организационному синкретизму. Например, Б. Чичерин и В. Ключевский писали о слабости сословно-представительских учреждений, которые не были результатом органического развития общества, но результатом усилий правительства. Слабость институционального творчества - результат несоответствия между мощью архаики и государством»1- В результате российская власть во всех ее ипостасях и во все исторические эпохи была обречена на авторитаризм, тотальный контроль и безграничный патернализм. Между тем, по мнению этой группы авторов, именно рост способности формировать институты гражданского общества и правового государства, по сути, и составляет сердцевину прогресса общества.
Идеологически близкий школе А-Ахиезера социолог К.Костюк также объясняет неудачи очередной попытки модернизации давлением архаического пласта менталитета и традиционалисткнх социальных отношений. Он отмечает, что «при достаточно глубоком усвоении западноевропейских модернизационных моделей Россия всегда умела сохранять нетронутыми базовые структуры традиционного общества, которые и блокировали ее дальнейшее самостоятельное развитие. Противоречие между современными и традиционными чертами социума проявились в советском обществе, которое, участвуя на равных с современными демократичными обществами в технической революции, восстановило при этом основы архаичного социума с элементами сакрализации сознания и восточного деспотизма. Демонтаж этих структур лишь изменил формы всепроникающего противоречия между архаикой и модерном, нашедшего выражение в многочисленных контрастах постсоветской российской действительности. Переплетение старого и нового, традиции и новаций в социальной органике российского общества столь многообразно и сложно, что не позволяет применять стандартные модернизационные концепции к России»1.
В качестве социокультурной особенности, не позволяющей России трансформировать по западноевропейским образцам, В. Ядов называет то обстоятельство, что «конфигурация российского общества пирамидальная, основанная на вертикальных взаимосвязях: властные структуры - граждане. Трансформации в российском обществе - результат активности социальных субъектов, актеров исторической драмы, но этими субъектами выступают не «третье сословие», как это было во Франции, не «пионеры», осваивавшие североамериканский континент, но фигуры императора, вождя, руководящей партии (точнее, ее правящей верхушки), президента и его окружения и, как мы наблюдаем сегодня, теневых олигархов и авторитетов» .
Если вышеуказанные исследователи, представители либеральной школы, сетуют на социокультурные барьеры» сохранившиеся от архаики, как на тормозящий фактор, то их оппоненты, напротив, интерпретируют неудачи модернизационного процесса аналогично, но с обратным знаком: в давлении архаичных пластов они видят только положительное. Например, по мнению ЛМясниковой, многие черты национального характера противоречат рыночным отношениям; развитие Росси может идти только по пути сохранения несвободы; «такие слова, как «реформа», «демократия», «либерализм», «рынок», «свобода», не должны присутствовать в идеологии в качестве знаковых понятий - они полностью дискредитированы и ничего, кроме кодирования пустоты, не несут»1. Среди «аштшодернизационных» характеристик ментальности россиян, по причине которых пробуксовывают рыночные реформы, называются также «патерналистские ориентации, представления о социальной справедливости, антиинтеллектуализм (только на бытовом уровне), коллективизм»2.
