Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Роль типизированных конструктов сознания в конструировании массовой культуры как социального образования 16
1. Основные концепции массовой культуры: базовые интенции и результаты 17
2. Социальный конструктивизм как методологическая база исследования массовой культуры 36
3. Исследовательские позиции и экспликация массовой культуры: характер связи 63
Глава II. Специфика презентации конструктов естественной установки сознания в социальной реальности как условие «омассовления» культуры 79
1. Место и роль конструктов естественной установки сознания в сфере естественных наук 80
2. Производство и воспроизводство естественных интерпретаций в художественном продукте и позициях его исполнителей (на примере живописи 97
3. Презентация типических конструктов естественной установки сознания в практике средств массовой информации 116
Заключение 133
Список литературы 136
- Основные концепции массовой культуры: базовые интенции и результаты
- Исследовательские позиции и экспликация массовой культуры: характер связи
- Место и роль конструктов естественной установки сознания в сфере естественных наук
- Презентация типических конструктов естественной установки сознания в практике средств массовой информации
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Массовая культура как социальное образование становится предметом теоретического анализа около двух столетий назад. В течение этого времени причины ее возникновения и существования получает в социальных и социально-гуманитарных науках различное и нередко противоречивое представление. Это положение во многом определяется сменой философских и социально-философских теоретических установок в данных науках - движением от абстрактного понимания безличного прогрессирующего Разума, продуцирующего в качестве истинного научное мировоззрение, к признанию сложного, опосредованного не только научными представлениями, мировосприятия. Другими словами, происходит изменение в философском, в том числе социально-философском основаниях социальных и социогуманитарных исследований.
Конкретизация смены парадигмальных установок в социально-философском познании приводит к тому, что под вопросом оказывается трактовка массовой культуры, сложившаяся в рамках доминирования естественнонаучной формы рационализма. Это означает, что теряется безусловность ее представления как социального явления, или как самотождественной «социальной вещи», обладающей определенными качественными признаками. Утрачивает свою неоспоримость и негативная оценка массовой культуры, основанная на ее оппозиции к элитарной и, прежде всего, научной культурной форме. Таким образом, возникает необходимость исследования преобразований специализированного научного знания о массовой культуре, выполнить которое возможно только на основе теоретического корпуса социальной философии.
Вместе с тем современная социальная жизнь демонстрирует глубокие трансформации, приводящие к более явственному проявлению стереотипности социокультурных качеств, их опосредованности прагматико-потребительским отношением к окружающей человека действительности, реализующемуся на всех уровнях социальной структуры. Такое положение исследователями общества представляется в качестве «пандемии» массовой культуры, генетические и метафизические аспекты осуществления которой до конца так и не раскрыты1. Это также не может не означать, что назрела необходимость экспликации массовой культуры как социального образования на новом теоретическом уровне.
Все вышеизложенное определяет актуальность исследования темы массовой культуры с позиций социальной философии и с использованием современных теоретико-методологических подходов к экспликации общества как интегрированного и структурного образования.
Направление поиска таких подходов задается современными достижениями социально-философской мысли, среди которых важнейшее место зани-
1 См работы: Захарова А.В, Акопяна К.З., Бодрийара Ж и др.
мает социальная феноменология, эксплицирующая взаимозависимость характера социокультурной действительности и конструирующей активности сознания. Тем самым определяется необходимость выявления и анализа ментальных установок, обусловленных интенциональной природой сознания, которые становятся условием формирования различных областей социальной реальности и стилей их конструирования (естественный, научный, художественный, религиозный и т.д.). Становится необходимой также экспликация включенности конструктов данных установок в общий смысловой континуум, или социокультурный опыт существования человека определенной исторической эпохи.
Такой теоретико-методологический ракурс анализа определяет в качестве онтологически и исторически первого естественный стиль социального конструирования, продуцирующий в интерсубъективных связях типизированные, рецептурно выраженные, практически обусловленные и далее непроблематизиру-емые смысловые значения, которые в специализированных исследованиях представлены как атрибуты массовой культуры. Основополагающий статус этого стиля определяется его значением для конституции общего для всех людей «жизненного мира» и, как следствие, он является архетипом для каждого из возможных способов «творения» реальности. Это положение обусловливает, во-первых, возможность непротиворечивой взаимосвязи конструктов естественной и иных ментальных установок; во-вторых, релационность соотношений2 конструктивных элементов в структуре продуктов этого взаимоотношения.
Данный ракурс осмысления социокультурной действительности задает проблематизацию темы массовой культуры как социального образования и предмета специализированного социально-философского исследования - ее представление в качестве продукта корреляционной связи конструктов естественной и иных установок сознания, который (продукт) включается в социальную жизнь и приобретает статус ее объективной структуры.
Таким образом, понятие «массовая культура» в диссертационном исследовании приобретает нетривиальное значение: социокультурный опыт, обеспечивающий освоение-присвоение социальной реальности человеком в типически и нормативно организованных, опривыченных и рецептурно выраженных (не-проблематизированных), а также прагматически мотивированных действиях и взаимодействиях. Реализация такого опыта в различных сферах социальной реальности фиксируется термином «омассовление».
Избранный теоретико-методологический подход в экспликации массовой культуры демонстрирует свою актуальность не только в контексте теоретического познания, но и имеет прикладное значение. Он становится действенным инструментом изучения характера современной социокультурной действитель-
Релационность соотношения - отношения между элементами и приобретение ими в этих отношениях системообразующих свойств.
ности, демонстрирующей собственный вариант взаимополагания конструктов различных ментальных стилей и их функционирования в обществе.
Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования заключается в выявлении и описании условий, или предельных оснований возникновения и существования массовой культуры, а проблемой - обоснование массовой культуры как продукта корреляционной связи конструктов естественной и иных установок сознания, включенного в социальную жизнедеятельность и особым образом ее организующую.
Степень разработанности проблемы
Термины «массовая культура» и «массовое искусство» формируются в эпоху Просвещения. Они фиксируют противостояние научной и донаучной культурных форм, народного творчества и культуры «бюргерства», характеризующейся «однообразием, оскудением тем» и преобладанием «практической формы». В этих условиях просвещенческая идеология определяется как средство устранения данного социального явления.
Теоретическая артикуляция массовой культуры в качестве возникающего в определенной период истории явления общественной жизни и отражающего суть этой жизни представлена в следующих социально-философских, социологических, культурологических исследованиях и концептуализациях:
Концепция массового общества (К. Ливис, Ф. Ливис, X. Ортега-и-Гассет, Д. Рисмен, Э. Фромм) обнаруживает, что массовое общество, сформировавшееся в индустриальную эпоху, производит массовую культуру и массового человека, деятельные проявления которого унифицированы и ориентированы извне. Исправление ситуации видится в усилении влияния элиты на массы. Эти положения разделяют отечественные исследователи: КЗ. Акопян, Б.Н. Воронцов, А.В. Захаров, А.В.Костина, А.Г. Круглов, К.Э. Разлогов, Н.А.Руднев, O.K. Румянцев, Е.П. Соколов, Е.Г. Шапинский, Е.Н. Шапинская, В.П. Шестаков и др.
Психологическая школа выявляет значение природных инстинктов для возникновения масс и определяет характер их проявлений. Это направление представлено работами В.М Бехтерева, Г. Лебона, Н.К. Михайловского, С. Московичи, Л.Г. Пугачевой, Г. Тарда, 3. Фрейда, и др.
Франкфуртская школа социальных исследований (Т. Адорно, Г. Мар-кузе, М. Хоркхаймер), выявляет условия порождения качественных характеристик массовой культуры в капиталистической форме социальной организации, которая приводит к превращению культуры в индустрию - производство «вещных» продуктов и потребности в них. Данная концепция представлена и в работах отечественных исследователей: Г.К. Ашина, В.Л. Глазычева, А.В. Кукар-кина, А.П. Мидлера, В.П. Шестакова, Е.Н. Карцева, Е.П. Смольской и др.
Структурно-функциональный анализ раскрывает функции массовой культуры в общем социокультурном пространстве, что характерно для работ российских исследователей - В.А. Земскова, Н.Н Никитиной, Э.А. Орловой, А.Я. Флиер и др.
Постмодерн также сохраняет разделение культуры на возвышенный и конформистский (массовый) уровни, которые могут быть реализованными в одном артефакте (У. Эко, Л. Фидлер, Ж.-Ф. Лиотар). Данное направление представлено также в исследованиях отечественных авторов: В.В. Бычков, И.П. Ильин, В.А. Емелин, Н.Б. Маньковская и др.
Приведенные выше концепции при всем их различии эксплицируют массовую культуру как объективное «самотождественное» явление, а массового человека - как носителя его субстанциальных свойств. При этом средством такого представления массовой культуры становится естественнонаучная методология, а также продуцированная ей «отстраненная» позиция исследователя.
Другое направление в исследовании массовой культуры, развивающееся в рамках неклассической парадигмы, представлено следующими концепциями:
Понимающая социология М. Вебера исходит из признания основополагающего статуса «усредненного» типа смысловых значений для социокультурной реальности определенной исторической эпохи. Именно эти значения становятся условием повторяемости, устойчивости и широкого распространения -«массовидности» - определенных социальных отношений, или социально одобренных типов человеческих действий и взаимодействий. Положения понимающей социологии М. Вебера используются в анализе социокультурной реальности вообще и массовой культуры в частности в работах Б. Нельсона, В. Шпрон-деля, В. Шлюхтера, Ф. Тенбрука, П.П. Гайденко, Ю.Н. Давыдова и др.
Концепция «жизненного мира» Э. Гуссерля, созданная на базе феноменологического метода, раскрывает сферу наивной субъективности, в которой наиболее явственно продуцируется естественный стиль конституирования социокультурной реальности, основанный на нормативности, опривыченности и непроблематичности деятельного человеческого существования. Выявляется также влияние данного стиля, или установки сознания, на продукты других стилей - научного и религиозного. В качестве авторов, одними из первых применивших в анализе «омассовления» социальной реальности идеи Э. Гуссерля, следует назвать представителей экзистенциализма - X. Арендт, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер. Однако в их концепциях бытия человека имманентно проявляются элементы классической парадигмы. Примером этого выступает представление М. Хайдеггером «неподлинного и «ложного» человеческого существования, выраженного соответствующим типом человека - «das Man». В то же время Э. Канетти, избегая использования привычных для социальных исследований понятий и схем, эксплицирует «массовое» в качестве основания общества как такого и потому выявляет его присутствие в любых исторических эпохах.
Данное теоретическое направление в исследовании социальной действительности развивается социальным конструктивизмом, представленным работами А. Шюца, П. Бергера, Т. Лукмана, П. Бурдье. Взаимодополняющие положения этих авторов становятся теоретико-методологической базой для настоящей работы.
Уровень разработанности темы и характер ее проблематизации определяют цель и задачи исследования.
Целью диссертационного исследования является экспликация и описание массовой культуры как продукта социального конструирования в условиях взаимополагания различных ментальных установок, которое обеспечивает специфическую упорядоченность социальной жизни.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
Выявить базовые интенции и их результаты в теоретической экспликации массовой культуры в специализированных видах знания.
Обосновать возможность использования теоретико-методических положений социального конструктивизма в социально-философском исследовании массовой культуры.
Определить значение специфических исследовательских позиций для концептуализации темы «массовая культура».
Эксплицировать содержание понятия «массовая культура» в контексте идей социального конструктивизма.
Раскрыть специфику «омассовленности» в естествознании, изобразительном искусстве и журналистике.
Объект исследования - массовая культура как социальное образование.
Предмет исследования - «механизмы» и формы социального конструирования массовой культуры.
Теоретико-методологическая база и источники диссертационного исследования. В диссертационном исследовании используются теоретические и методологические установки феноменологии и социального конструктивизма, представителями которого являются А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман, П. Бурдье.
Каждый из этих авторов создает концепции формирования социокультурной реальности на основе синтеза и конвергенции различных методико-теоретических достижений социальной философии и теоретической социологии. Вместе с тем, у всех у них имеется общий теоретический контекст - феноменология Э. Гуссерля и понимающая социология М. Вебера, что дает возможность осуществить объединение теоретико-методологических положений и концептуализации указанных авторов на основе дополнительности.
Социальная феноменология А. Шюца эксплицирует принципы естественной установки сознания в качестве конструктивных оснований социального мира. В результате возникают непротиворечивые, типически организованные, устойчивые и практически мотивированные социальные, или интерсубъективные отношения. Данные взаимоотношения, как выражение общезначимых смы-
еловых значений, формируют программу осуществления ментального опыта человека, которая выявляется как неизменность стиля конструирования прошлого, настоящего и будущего естественного взаимодействия с миром. Таким образом, экспликация конструктивной природы естественной установки сознания приводит к выявлению генетических и метафизических оснований социального образования - массовой культуры.
Концепция социального конструирования реальности, или социологии знания П. Бергера и Т. Лукмана расширяет анализ конструктивных и структурных проявлений естественной установки сознания, что приводит к выявлению значимости ее типических конструктов для производства и воспроизводства структуры любой области социокультурной реальности, существующей в хаби-туализированной (опривыченной), интитуционализированой и легитимированной форме;
Структуралистский (генетический) конструктивизм П. Бурдье раскрывает возможность эксплицировать не только сложно конструированную и структурированную природу специфических областей социокультурной реальности, но и представленную в них релационность соотношения различных элементов, обусловленную изменяющимися историческими условиями (практиками), в осуществлении которых необходимой составляющей является презентация типических конструктов естественной установки сознания.
Тем самым каждый из этих авторов демонстрирует представление о предельных основаниях социокультурной реальности, в качестве которых выступают конструкты и структуры, порожденные активностью сознания в его естественной установке.
В диссертации используются также общенаучные методологические процедуры исследования: анализ, синтез, сравнение, классификация, систематизация и другие.
Результаты исследования и их новизна
1. Проанализированы различные концепции массовой культуры и выявлены две основные теоретические интенции в ее исследовании:
- представление массовой культуры в качестве социального явления, от
ражающего и выражающего те или иные субстанциальные основания и выпол
няющего определенные социальные функции. Контекстом так понимаемого
теоретического конструкта «массовая культура», выступает классическая ра
ционалистическая парадигма;
- презентация массовой культуры как продукта конструктивной активно
сти сознания и осуществления релационных отношений смысловых значений
различных ментальных установок, не ограниченных социально-историческими
рамками. Контекстом здесь выступает неклассическая, прежде всего, феноме
нологическая парадигма.
На основе анализа идей, принципов, методологических позиций и концепций А. Шюца, П. Бергера, Т. Лукмана, П. Бурдье показано, что их теоретические и методические положения позволяют выявить как предельные, метафизические основания формирования массовой культуры, так и условия ее осуществления в разных областях социальной реальности. При этом отмечается, что понятие «метафизическое основание» имеет неклассическое содержание: оно не несет в себе значение неизменности, статичности и трансцендентности. Метафизичность здесь, во-первых, выступает как неизбежностъ со-отношения конструктивных элементов естественной установки сознания и проявлений иных стилей социального конструирования; во-вторых, со-отношение - это состояние релационности, или вариантивности общества как системы; в-третьих, основание имманентно массовой культуре, находится в ней самой, что демонстрирует презентативная, а не причинно-следственная связь конструктов естественной установки и других установок сознания. Тем самым обеспечивается возможность выявления инвариантной структуры массовой культуры в различных исторических условиях, модифицированной этими условиями.
Определено значение в исследовании массовой культуры методической позиции «отстраненный наблюдатель», где она выступает в качестве реализации естественной установки сознания, принявшей форму парадигмальных принципов социально-философского знания в классическом типе рациональности. Выявлено значение исследовательских позиций «участвующий наблюдатель» и «включенная объективация» как возможность определения и преодоления вышеуказанной типизации, а также раскрытия иных подходов к проблема-тизации и концептуализации темы «массовая культура» в социально-философском дискурсе.
Дано определение массовой культуры в контексте социального конструктивизма: массовая культура - это продукт релационного отношения конструктивных элементов различных установок сознания, в котором наиболее явственно презентируются смысловые значения естественного стиля социального конструирования. Тем самым массовая культура предстает как особое измерение социальной истории вообще, а не ее определенного периода. Предложенное понимание массовой культуры позволяет эксплицировать «механизм», постоянно воспроизводящий «правила» упорядочения социальной жизни в целом. Таким образом, раскрывается социально-философский потенциал теоретических и методологических идей социального конструктивизма.
Определена специфика презентации конструктов естественной установки сознания в конкретных сферах социальной реальности - естествознание, изобразительное искусство, журналистика и эксплицированы варианты «омас-совления» в них.
В естествознании это: типологическое конструирование природного мира; приобретение общепризнанными научными достижениями качества «док-сы», реализуемой в «нормальной науке»; типизация позиций ученых; ус-
редненный уровень научных продуктов, возникающих в результате проявления науки как сферы производства знаний и социального института; наделение науки производяще прикладной и утилитарной функциями; вхождение результатов научных исследований в обыденную реальность в качестве «само собой разумеющихся» проявлений действительности.
Конструктивные формы естественной установки сознания в области искусства презентированы следующими качествами: типологией структуры искусства; типическим характером диспозиций и позиций художников, а также образно-художественной конституцией их манифестаций; превращением инновационного продукта в процессе его интернализации в устойчивый и не подвергающийся сомнению образец (доксу); усилением влияния конструктов сознания в естественной установке при реализации художественной деятельности в условиях ее подчинения экономическим и политическим сферам; вхождением репродуцированных артефактов в область само собой разумеющейся реальности «жизненного мира».
Формы проявления типических конструктов естественной установки сознания в области журналистики эксплицированы в следующих качествах: типология структуры СМИ и организации деятельности журналистов; зависимость от «общественного мнения»; усредненность и ангажированность характера журналистских материалов в условиях воздействия на область СМИ политики и экономических отношений.
Таким образом, главным результатом диссертационного исследования является достижение поставленной цели: экспликация и описание массовой культуры как продукта конструктивной активности сознания. При этом выявляется, что данное социальное образование обусловлено взаимополаганием естественного и специфических стилей культуротворчества, то есть является продуктом социального конструирования. В этих условиях наиболее явственная презентация конструктов естественной установки сознания, характерная, например, для современного исторического периода приводит к состоянию общества и культуры, которое определяется социально-философским дискурсом как ее «омассовление».
Теоретическая и практическая значимость исследования
Теоретическая значимость диссертации заключается в переосмыслении подходов к экспликации массовой культуры, ее представление в качестве продукта социального конструирования.
Такое понимание массовой культуры является продуктивным в контексте современного состояния западной цивилизации. Исследование массовой культуры на базе социального конструктивизма представляется перспективным и требует дальнейшей разработки.
Практическая значимость работы заключается в том, что ее положения и выводы могут найти применения при выявлении и осмыслении различных проблем социально-политической, социально-экономической, социально-психологических сфер, а также в разработке вузовских курсов социальной философии, социальной антропологии, социальной психологии и культурологии.
Апробация работы
Основные положения и результаты диссертации были изложены в 17 публикациях автора, в том числе в материалах конференций: Международная научная конференция «Хдентичность у сучасному соціумі» (Донецк, 2006); III Всероссийская научно-практическая конференция «Россия и мир: история, культура, регионоведение» (Ульяновск, 2008); Международная теоретико-практическая конференция, посвященная памяти доктора философских наук, профессора Г.Ф.Миронова, «Наука, творчество, образование» (Ульяновск, 2009); Региональная научно-практическая конференция «Корпоративная культура: от теории к практике» (Ульяновск, 2009); IV Всероссийская научно-практическая конференция «Россия в многополярном мире: поиск путей инновационного и креативного развития» (Ульяновск, 2010); II Международная теоретико-практическая конференция, посвященная памяти доктора философских наук, профессора Г.Ф.Миронова «Наука в различных измерениях» (Ульяновск, 2010); научно-технические конференции «Вузовская наука в современных условиях» (Ульяновск, 2009-2011).
Структура работы обусловлена целью и задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии, состоящей 156 наименований работ отечественных и зарубежных авторов. Объем диссертации 150 страницы.
Основные концепции массовой культуры: базовые интенции и результаты
Целью параграфа является выявление основных теоретических интенций в исследовании массовой культуры и их результатов.
Данной целью обусловлены следующие задачи: анализ социально-философских, социологических, социогуманитарных концепций, и выявление базовых предпосылок теоретического и методологического характера, определяющих предмет исследования - массовая культура как социальное образование; осуществление их сравнительного анализа на основе определения основных теоретических позиций и их результатов.
Тема массовой культуры находится в центре исследовательской мысли уже около двухсот лет. Проблематизация этого социокультурного образования представлена большим количеством концепций. В большинстве из них ведущим является вопрос о детерминирующих условиях возникновения и существования массовой культуры.
Представление о существовании непросвещенных масс как явлении общественной сферы формируется изначально в классической парадигме социально-философского знания, в которой реализуется натуралистический взгляд на общество и человека и, с необходимостью, используется естественнонаучная методология их познания (Ф.Бэкон, Б.Спиноза, Ф. Вольтер, Д. Дидро, Л. Фейербах и др.). Здесь культура понимается как прогресс морального, эстетического, философского представления, как развитие способностей ума, высшим достижением которого становится наука. А поскольку культура есть качество, развивающееся в процессе просвещения и воспитания на основе передовых достижений человеческого разума, отождествленного с сознанием, постольку массовые культурные качества объявляются выражением отставания «непросвещенных» слоев населения. Эта тенденция была характерна для эпохи Просвещения в целом, но в особенности для немецкой духовной культуры, где и возникают термины «массовая культура» и «массовое искусство» (Ф. Шиллер, И. Гете). При этом данные теоретические понятия теперь выражают не только противостояние научной и донаучной культурных форм, но еще народного творчества и культуры «бюргерства», характеризующейся «однообразием, оскудением тем» и преобладанием «практической формы».
Таким образом, выделение массовой культуры в качестве предмета специализированного анализа сразу же устанавливает тип ее отношения (противоположность) с другими теоретическими предметами - наукой, народным творчеством (фольклор) и др., а также наделяет ее соответствующими свойствами, выражающими низкий статус в системе культуры. Это представление о массовой культуре определяет и характер ее носителя - массового человека, который в своем деятельном существовании становится пассивным выразителем уже отмеченных свойств. Как следствие, массовая культура приобретает значение временного явления, элиминация которого связывается с проектом Просвещения.
С усилением тенденции урбанизации общества тема народной культуры отходит на второй план и противопоставление массовой и элитарных культур получает более узкий и, одновременно, более напряженный характер.
Каждое определение массовой культуры, существующее на данный момент, несет в себе количественное и качественное его выражение. Такое положение исходит из понятия «масса» (от греч ра а. - ком, кусок), которое в социальном контексте понимается двояко: «толпа» - временное количественно-качественное образование и «молчаливое», нетворческое большинство. Оба эти варианта социальной «массы» воспринимаются как противостоящие элитарному меньшинству и наделяются регрессивными по отношению к элите качествами. Отсюда «массовый человек» понимается как единица толпы или как представитель «непросвещенного» большинства - носитель «низких» культурных проявлений. Данный принцип совмещения количественных и качественных характеристик был распространен и на понятие «массовое сознание», значение которого варьируется в границах от «сознания масс» (количественное измерение) до «массового сознания» (качественное и оценочное измерение). Весь этот терминологический комплекс с его значениями и предстает в понятии «массовая культура».
На основе этого положения складывается и большинство существующих на данный момент концепций массовой культуры, выражающих теоретические установки классической парадигмы социально-философского познания, в формировании которой огромную роль сыграли теоретический корпус естествознания и философия Просвещения.
Первой из них становится концепция «массового общества». Возникшая в конце 19 - начале 20 века, она провозглашает «массовую культуру» воплощением индустриальной фазы социального развития, результатом культурной модернизации, которая происходит под воздействием социальных, производственно-технических факторов и приводит к преобладанию урбанистических форм человеческого существования. Это, в свою очередь, ведет к девальвации традиционной морали, социальной атомизации индивидов, узкой специализации их деятельности, отношению к миру с позиций материальных ценностей, идеала потребления. Другими словами, данная концепция определяет время зарождения и явственного проявления массовой культуры - индустриальное общество девятнадцатого века. Общим, задающим критический тон в оценке данного социокультурного явления, становится его противопоставление элитарной (научной) культуре. Результатом этого положения становится получение массовой культуре следующих оценочных определений: низкая, выхолощенная, стандартизированная, не имеющая подлинной смысловой глубины, растиражированная, коммертизированная, извращенная (ложная) и тому подобное.
Здесь проявляются классически-рационалистические теоретико-методологические предпосылки понимания массовой культуры. Во-первых, она представляется как явление особой субстанции (сущности) - разума, отражающего определенное состояние этой субстанции; во-вторых, воспринимается и анализируется как явление с позиций «отстраненного (объективного) исследования, приобретая тем самым характер самотождественной «социальной вещи», что также свойственно для естественнонаучной методологии; в-третьих, изменение сущности в условиях доминирования убежденности в прогрессе разума приводит к вере в возможность устранения данного явления. Таким образом, массовая культура предстает в качестве преходящего образования, определенного к элиминации с помощью элитарных форм культуры, или явлений Разума. Проект Просвещения в данном случае оказывается социальной технологией, целью которой становится устранение такого социального явления, как массовая культура.
Именно это отношение к массовой культуре демонстрируют К. Ливис и Ф. Ливис - родоначальники теории «массового общества. В своих работах данные исследователи явно выступают с просвещенческих позиций, критикуя «низкие» формы омассовленной культуры и стремятся создать систему их замены «высокими». Однако в этом своем стремлении утвердить высокие образцы, на наш взгляд, указанные авторы сами исходят из стереотипных ут-верждений. Критическое отношение к массам и их культурным проявлениям выше указанных авторов разделяет X. Ортега-и-Гассет. В знаменитом труде «Восстание масс» он не только выявляет процесс «омассовления» культуры, но и негативно характеризует ее носителя - усредненного, «массового человека». Указывает он и причину «восстания масс» - ослабление консенсуса элитарного меньшинства и рост безликого большинства. При этом главная опасность, исходящая от носителя массовых форм культуры, определена мыслителем как «врожденная неблагодарность ко всему, что сумело облегчить ему жизнь» . Как видим, и здесь присутствует просвещенческая традиция, усматривающая основание появления массовых форм в культуре и обществе в «не понимании» средним человеком значения благ, продуцируемых элитарной культурой.
Наиболее популярным направлением в философском и научном сообществах 19 - начала 20 века становится психологизм. Изучая единообразное, «омассовленное» социокультурное существование людей, психологизм видит условие возникновения такого социального явления в демонстрации человеком объективно значимых инстинктов, которые оказываются природной (сущностной) основой человека. Иначе говоря, данная концептуализация «массового общества» базируется на принципе субстанциальности в изучении массовой культуры, которая оказывается социальным явлением природного основания. И, несмотря на динамику изменений теоретических положений этого направления, представленную разными концепциями, она осуществляется в контексте классической парадигмы. Если Г. Лебон проецирует инстинктивное поведение одного человека на поведение толпы или массы, то Н.К. Михайловский, В.М. Бехтерев, Г. Тард раскрывают «омассовленность» как межличностное отношение, основанное на «заражении», «внушении» и «подражании». При этом Г. Тард видит в качестве объекта распространения творческие достижения отдельной личности, не подверженной влиянию «омассовленного» общества. Тем самым и в психологизме проявляется противопоставление высокого, элитарного и низкого, или индивидуального и массового, как выражение отношения преходящего явления — массовой культуры - и прогрессирующего Разума, проявляющегося в элитарной культурной форме.
Исследовательские позиции и экспликация массовой культуры: характер связи
Цель настоящего параграфа - представление массовой культуры в качестве продукта определенной методической позиции, которую занимает в своем исследовании исследователь социальной действительности.
Для достижения поставленной цели решаются следующие задачи: экспликация детерминированности устойчивых типов социальных явлений определенной исследовательской позицией; выявление конструктов здравого смысла в социально-философских и социально-гуманитарных исследованиях; обоснование возможностей методического взаимодополнения позиций «участвующего» исследования (А. Шюц) и «включенной объективации» (П. Бурдье) в анализе социальной реальности и описание ее результатов.
Проведенный в 1 анализ концепций массовой культуры выявил основные позиции, которые могут занимать ее исследователи в качестве субъектов социально-философского познания. В классическом типе рациональности социальная реальность представлена как объективная, независимая от исследователя, а в основе способа ее познания лежит принцип отражения. Неклассический тип демонстрирует ситуацию субъективного конституиро-вания и конструирования социокультурной реальности, а также ее объективацию и интернализацию в интерсубъективном взаимодействии. Здесь основным принципом выступает принцип реконструирующего и феноменологического анализа.
Суть обозначенных выше позиций выражена в таких концептах, как «незаинтересованный наблюдатель», «заинтересованный (участвующий) наблюдатель» (А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман) и «включенная объективация» (П. Бурдье).
Данное положение приводит к следующему выводу: социальная теория является конструкцией второго порядка, или реконструкцией конструкции социального мира уже осуществленной социализированными субъектами в своем опривыченном бытии. В этом обнаруживается связь идей социального конструктивизма с кантовской идеей природы как продукта синтеза чувственности и априорных схем рассудка: «природа ... как совокупность правил, под которыми должны находиться все явления ... возможна только посредством устройства нашего рассудка, по которому все представления чувственности необходимо относятся к сознанию и посредством которого только и возможен особенный образ нашего мышления, - именно по правилам, - а через это возможен и опыт, который нужно отличать от познания предметов самих по себе».40 Таким образом, и социальная реальность по способу организации оказывается близка к организации природы (физической реальности) в естественнонаучном знании. Развертывание данного положения будет дано в 1 главы П.
Вследствие разницы выделенных позиций можно установить типизацию исследователей, организующих свою исследовательскую деятельность различными способами и, следовательно, получающих различные результаты.
Социальный ученый, занимающий позицию отстраненного наблюдателя социокультурной реальности и находящийся как бы «над» привычным восприятием окружающего мира, повторяет методическую позицию естествоиспытателей, добивающихся объективных, то есть истинных результатов своего исследования. В этом своем положении он определяет объект исследования, релевантный выделенной им проблеме, исполъзуя при этом устоявшиеся методические приемы и понятия. Таковыми являются абстракция, обобщение, формализация, идеализация и концептуализация, составляющие методико-теоретический корпус научного знания.
В контексте концептуализаций П. Бурдье данная ситуация может быть представлена как перенос естественнонаучного габитуса с его диспозициями в область социально-философского дискурса. В результате, исследователь оказывается в определенном отношении с исследуемой им социальной реальностью. Во-первых, он утрачивает свое «здесь» в интерсубъективных связях обыденности. Следовательно, он уже не может продуцировать это важнейшее для социального конструирования положение. В итоге ему как наблюдателю становятся доступны лишь определенные «факты» происходящего в социальном мире, причем они теряют свою подлинную связанность (контекстность) с другими непроблематизируемыми в данном исследовании элементами социальной реальности. Во-вторых, отказываясь от своего «законного» места в социальной реальности обыденности, исследователь находит свое местоположение в реальности, формируемой запасом научного знания, выступающим как совокупность устоявшихся представлений. Другими словами, отказываясь от участия в одной социальной «игре» - обыденности, ученый включается в другую «игру» - науку, практическое осуществление которой воспринимает как само собой разумеющееся.
Такое опривыченное восприятие области научной деятельности представляет собой своеобразную форму здравого смысла, или разновидность научного габитуса, что с необходимостью ведет к непроблематизированному отношению к сложившемуся в науке типизированному знанию, которое основано на хабитуализированной и объективированной позиции. Как отмечает А.Шюц, «посколъку мы подводим все наши переживания под схемы опыта, природное бытие и осмысленное бытие в равной мере включены в объективные контексты».41 Следовательно, само собой разумеющийся характер научной деятельности строится и на уверенности, что то, что ученый считает объектом своего исследования, является свободным «от верований, принятых той или иной социальной группой в мире повседневной жизни. И лишь поставленная научная проблема определяет структуру релевантностей».42
Таким образом, исследователь не только игнорирует социальное происхождение своего научного знания, но и социальное происхождение выделяемых им «данных». Такая позиция с необходимостью превращает исследуемую действительность в типизированное конструирование, основой которого являются исключительно соответствующие проблеме «социальные факты», что хорошо видно на примере продуцирования в данной исследовательской позиции персональных типов, или типов людей, выделяемых в определенных социальных условиях.
Типы, сконструированные «утратившим связь» с обыденной реальностью исследователем, обладают только релевантными поставленной проблеме целевыми мотивами («мотивами-для»), основанными на таковых же причинных мотивах («мотивах-потому что»). При этом данные мотивы «в голове» типизированных персонажей социальной жизни остаются неизменными, так как они являются всего лишь производными от типичной функции, или роли, приписываемой им исследователем. В результате, персональные типы, помещенные в систему релевантностей, возникающую из научной проблемы исследователя, обладают запасом знания, который «...не является социально наследованным, и, если не оговорено обратное, не является социально одобренным. И лишь система релевантностей, присущая рассматриваемой проблеме, определяет его внутреннюю структуру, а именно, элементы, в отношении которых, гомункул (типизированный персонаж - Т.С.) обладает знанием»43. Иначе говоря, эти типизованные теоретические конструкции приобретают объективную форму. Им, объектам научного знания, придается субстанциальное значение, как и их деятельности и ее продуктам, то есть осуществляется гипостазирование.
Все выделенные конструкты из арсенала социального ученого, занимающего позицию отстраненного наблюдателя, несомненно, в огромной мере послужили конструированию специфического объекта исследования социальной реальности - «массовая культура». В этой позиции данное социальное явление приобретает природу «социальной вещи» и отсюда возникает вопрос о ее местоположении в общем социокультурном пространстве.
Социальные исследователи, концепции которых были рассмотрены в первом параграфе в качестве представляющих теоретическую интенцию, основанную на классической парадигме, реализуют именно эту позицию. Как «незаинтересованные» исследователи, они воспринимают продукты активности сознания «массового человека» в качестве «омассовленных» культурных форм. При этом не тематизируется и не учитывается вся сложность субъективного конституирования даже самых «простых» и очевидных проявлений социальных действий людей, а также их продуктов.
В этом положении социальный ученый не видит и воздействия на него исторически сложившегося «естественного» стиля конструирования научного знания, выявляющего «неизменные», законосообразные идеальные типы (конструкты). Несомненно, что таким конструктом является носитель «массовой культуры» - «массовый человек». Однако он презентуется в качестве «живого» реального персонажа, обладающего особым «омассовленным» сознанием и, следовательно, проявляющим «омассовленные» свойства свой деятельности.
Возможность осуществления такого стиля теоретизирования, безусловно, заключается в «работе» естественной установки сознания, продукты которой в теоретической сфере приняли форму парадигмальных принципов социально-философского знания классического типа рациональности. Они с необходимостью выступают само собой разумеющейся основой социальной теории и сохраняют свое значение до настоящего времени. Главным следствием такого знания является просвещенческая идеология с ее опорой на творческий индивидуализм и веру в возможность коррекции культурного «отставания» большинства.
Место и роль конструктов естественной установки сознания в сфере естественных наук
Цель данного параграфа - выявление места и роли типических конструктов естественной установки сознания в области естествознания.
Этой целью определяются следующие задачи: определение особого когнитивного стиля сферы естествознания, и его зависимости от естественной установки сознания; выявление условий автономизации данной области и складывание ее иерархической структуры; анализ позиций научных агентов как условия выражения типологического порядка естественнонаучной области; определение характера области, складывающего в условиях приобретения ей прикладной (производящей) функции; экспликация трансформации обыденного знания под воздействием достижений естественных наук.
Естественные науки - это одна из сфер социокультурного мира, когнитивный стиль которой выявляет особый теоретический интерес к окружающей человека природной действительности, а также стремление к экспликации законосообразного, объективно-истинного ее существования.
Результатом проявления такого интереса становится особая научная установка сознания. Данная установка формирует специфическую позицию человека, погруженного в особую область жизнедеятельности, правила которой он осваивает посредством института образования. Образовательный уровень, или научный капитал становится его «пропуском» в эту область и предоставляет возможность занять в ней, регламентируемую качеством капитала, позицию, а также участвовать в конкуренции за право определять научную компетентность.52
Научная установка сознания предполагает специфическое epoche ученого, в результате которого складывается его практическая «незаинтересованность». В этом в первую очередь видится самим естествоиспытателям их качество «ученого», а также критерий демаркации научного и ненаучного знания. Однако практическая незаинтересованность деятельности ученого выступает в качестве таковой лишь в отношении других областей конечных значений и, прежде всего, к обыденности. Именно редукция прагматической мотивации действий в обыденности, а также отказ от обыденных, не прошедших проверку рациональным анализом представлений, устанавливает приверженность ученого истинному представлению природного мира -«чистой теории». Таким образом, формируется идеальный тип деятельности, реализующей особый когнитивный стиль, а также понятие области естественных наук, в которой сущеетвует особая внутренняя структура взаимоотношений ученых - выразителей научного интереса. В результате, эта специфическая область в социальном пространстве может быть рассмотрена в качестве корреляции двух форм социальной жизни: когнитивного стиля деятельности и объективной социальной организации (структуризации) этой деятельности. Этим и определяется наличие в смысловом континууме научной реальности типических конструктов естественной установки сознания.
Двухступенчатая система формирования человека науки - первичная и вторичная социализация - выявляет его зависимость как от естественного, так и научного стилей когитаций. Это положение складывается благодаря текучей целостности сознания, интенциональные предметы которого бытуют в синтетической одновременности, что означает невозможность радикального разделения смыслового континуума на конечные области смысловых значений. Такие выделяемые области человеческого опыта и интереса «не онтологические статичные сущности», объективно существующие вне потока индивидуального сознания, в котором они берут свое начало. «Это просто названия разных напряженностей одного и того же сознания; и это одна и та же жизнь, обыденная жизнь, неразрывная от самого рождения и до самой смерти, на которую направляется внимание в разных его модификациях»53.
В предыдущем параграфе, на материале социального знания, уже отмечалось, что взаимодействие научного интереса с реальностью жизненного мира происходит на основе использования уже существующих допредика-тивных конструкций и идеализаций на новом (научном) уровне. Иначе говоря, научная реальность наделяется свойствами повторяемости и типизированности, что приводит к ее организации как устойчивой целостности. В этом научная реальность следует за жизненным миром с его стремлением к конституированию устойчивого порядка, который бы гарантировал не только понимание настоящего, но и предсказуемость будущего. В качестве подтверждения такой организации естествознания может служить прогностическая функция как одно из главных доказательств объективности научного знания. Уже эта, казалось бы, отличная от обыденности функция науки выдает ее связанность с естественной установкой сознания.
Естественные науки классического вида демонстрируют теоретическое описание объекта через элиминацию модуса становления. В результате выражение временных отношений представляется как последовательность точек -застывших теоретических событий. Это предполагает мир в его неизменной законосообразности. Здесь мир выступает как подвергнутый научной рефлексии и теоретическому абстрагированию (в отличие от обыденности, где подобная рефлексия не предполагается), но единственная и не подверженная сомнению реальность, и это онтологическое качество далее не проблемати-зируется. При всем различии подходов к конструированию мира, данное положение, тем не менее, выдает присутствие в классической науке естественных представлений обыденности.
Другой вариант имманентной связи естествознания с обыденными представлениями демонстрирует его планово-проектная организация деятельности. Научная экспликация темпоральности событий с необходимостью накладывается на динамическое обыденное временное представление мира как текущего и обладающего модусами «прошлое», «настоящее», «будущее».
Для естествоиспытателя, научная деятельность которого является лишь частью его более «полного» обыденного еуществования, это означает возможность выходить за пределы границ изучаемого объекта в более широкую область «жизненного мира», где будущее выступает как возможность осуществления планов. Следовательно, опираясь на знакомый опыт, продуцируемый еетественной установкой сознания, ученый может реализовывать проектную деятельность, а также на основе уже проверенных «данных» предвидеть ее будущий результат. И этот способ действия, несомненно, «роднит» деятельность ученого с актами работы в обыденном мире. Таким образом, одна из основных когнитивных характеристик научной области демонстрирует ее непроясненную связь с естественными допредикативными представлениями.
Наличие в научной реальности свойств, характерных для повеедневной жизни, фиксирует в своем учении об «идолах» уже Ф. Бэкон, призывая подобные образования искоренять. Здесь проявляется общий для нововременной философии «пред-рассудок» о «чистом» разуме, что, кстати, свидетельствует о «работе» типологического основания естественной установки сознания в философии.
Современный исследователь науки П. Фейерабенд совершенно справедливо замечает: «Во-первых, естественные интерпретации того вида, который рассматривал Бэкон, вовсе не добавляются к предсуществующей области ощущений. Как говорит сам Бэкон, они являются инструментами создания этой области. Устраните все естественные интерпретации - и вы устраните способность мыслить и воспринимать. Во-вторых, если игнорировать эту фундаментальную функцию естественных интерпретаций, то становится ясно, что человек, который остается с одними чувственными восприятиями, не имея в своем распоряжении ни одной естественной интерпретации, будет полностью дезориентирован и не сможет даже начать построение науки»54.
Таким образом, в настоящее время в философии науки и социальном конструктивизме естественные интерпретации в естествознании представляются как неизбежные и выступающие в качестве ее организующей, структурирующей основы.
Доказательством данного утверждения является научное знание, сформированное на основе типики, что уже было продемонстрировано нами на примере социологической науки. Типика как признание устойчивой повторяемости объектов и событий в эмпирической реальности присутствует и в естественных науках. Именно на ее базе, несомненно, был создан один из основных методов изучения природы - индукция. Индукция имеет еще одно обозначение - «метод Бэкона», выступавшего, как уже отмечалось, против естественных интерпретаций, но сформировавшего свой метод, основываясь на одном из главных когнитивных качеств естественной установки - на отношении к миру и его явлениям на основе типики.
Уже в 18 веке этот метод был подвергнут критике агностиком Д. Юмом. Обращаясь к индуктивному методу открытия универсальных закономерностей существования эмпирической действительности, Д. Юм задается вопросом: оправдан ли в научных рассуждениях переход от случаев повторно встречающихся в нашем опыте к другим случаям, с которыми мы раньше не встречались? И его ответ на этот вопрос оказывается отрицательным. Для иллюстрации данного заключения у философа находится немало примеров. Вот один из них - солнце восходит и заходит каждые 24 часа. Однако это, казалось бы, несомненное утверждение не подтверждается в северных широтах с их продолжительным полярным днем.55
Презентация типических конструктов естественной установки сознания в практике средств массовой информации
На протяжении последних двух столетий средства массовой информации представляют собой сравнительно автономную сферу социального производства, выполняющую функцию сбора и распространения сведений об общественной жизни, а также формированием не только оценок этих сведений, но и мотивов действий людей - структурированием их повседневного бытия. Этим объясняется значимость анализа данной сферы и деятельности агентов ее формирования - журналистов, профессионально занимающихся сбором, обработкой и публикацией информационных материалов. Отсюда происходит другое название области средств массовой информации -журналистика.
Цель настоящего параграфа - выявление значения конструктов естественной установки сознания в формировании и функционировании журналистики как особой области социокультурной действительности.
Для достижения данной цели решаются следующие задачи; экспликация специфического когнитивного стиля осуществления журналистской деятельности; выявление ее связи с «общественным мнением»; раскрытие объективной структуры и современных трансформаций этой области в результате взаимодействия с другими социальными сферами - политикой и экономикой.
Журналистика демонстрирует следующие гомологичные с иными, уже рассмотренными в данной работе социальными областями, признаки.
- Границы сферы средств массовой информации открываются лишь для тех претендентов, кто имеет соответствующий культурный (образовательный) капитал, то есть владеет навыками практического осуществления illusion данной социальной сферы.
- Область средств массовой информации имеет собственную объективную структуру иерархического свойства, в которой выявляются позиции «привилегированных» журналистов, обладающих компетенцией определятъ характер этой реальности, и позиции тех, кто осуществляет свою деятельность в зависимости от сложившихся ее форм. Отсюда происходит классификация средств массовой информации по принципу «серьезные» и «развлекательные», «аналитические» и «популярные», а также разделение информационной продукции на жанры, имеющие свою иерархическую классификацию.
- Журналистский габитус как объективная структура проявляется в виде интернированного опыта осуществления специфической деятельности, реализующей особый интерес к окружающему миру. Продукт этой деятельности маркирован термином «объективная информация», что означает «непредвзятое» отношение к фактам социалъного мира и такое же их представление читателю, зрителю.
- Существование конкурентной борьбы за особые «призы» в области СМИ, каковыми является «достижения», зафиксированные в рейтинге. В эту своеобразную «табель о рангах» журналистики могут быть включены как из дания (каналы) в целом, так и отдельные агенты.
Однако в качестве особой сферы социальной деятельности поле журналистики имеет свои ярко выраженные особенности.
- Большая по сравнению с другими полями зависимость от политической и экономической власти, так как средства массовой информации почти всегда имеют своего владельца, как правило, представляющего эту власть. Журналисты в этих условиях выступают как «нанятые работники», исполняющие функции редакторов, репортеров, ведущих передач и представляющие такие социальные институты, как издательства, радиостанции, газеты, телеканалы и др.
- Борьба за рейтинг выражается в особой форме - «сенсационности» публикаций, что предполагает их релевантность атипичному в типичном.
- Противоречивое отношение с другими полями социальной реальности. С одной стороны, без событий в сферах, которые «освещаются» журналистами, их деятельность не может существовать, с другой - интерпретация фактов в качестве «сенсаций» с необходимостью приводит к изменению определения этой по-журналистски интерпретируемой реальности.
- Средства массовой информации рассчитаны на коммуникацию с широким читателем, зрителем, пользователем Интернет. Их восприятие материалов какого-либо издания во многом определяет его положение в рейтинге. Отсюда возникает обратная связь, принимающая форму «общественного мнения», которое при этом становится «судьей» и, по большому счету, «конкурентом» средств массовой информации. Такое положение составляет важнейшее отличие от сфер науки и искусства, где «главными судьями» являются деятели, достигшие определенных качественных результатов.
Уже выделенные особенности области средств информации не могут не означать, что в ней с необходимостью осуществляются типические конструкты сознания, характерные для естественной установки, или «омассовлен-ные» культурные качества.
Представленный ниже анализ когнитивного стиля, присущего СМИ как области конечных значений, подтверждает этот вывод.
Осуществление специфического интереса, существующего в сфере журналистики, имеет изначально определенную цель, которая выражается не только в передаче информации, но и в поддержке позитивных и обличении негативных общественных явлений. Это означает, что журналистская деятельность претендует на просветительскую, общественно значимую функцию, ради осуществления которой «заключается в скобки» личная материальная и иная заинтересованность журналистов. Однако такое понимание «незаинтересованности», как и в других социальных полях, существует только в восприятии не имеющего отношения к этой деятельности «стороннего» наблюдателя.
Факты окружающей действительности журналист воспринимает с напряженным вниманием. При этом его больше интересуют те, которые выходят за рамки «обычного» течения событий. На этом строится «сенсационность» будущих сообщений, которые должны быть поданы в яркой форме, чтобы привлечь и заинтересовать публику.
Как следствие, рождается своеобразное отношение ко времени. С одной стороны, чтобы придать яркую «образность» описываемым событиям, журналистом зачастую используются выразительные приемы, почерпнутые в художественной литературе, (например, передача событийного материала с нарушением хронологического порядка). С другой стороны, именно в области СМИ изобретены такие формы темпоральности, как «прямой эфир» и «реальное время». При этом если «прямой эфир» становится субформой коммуникации «лицом к лицу», являющейся основополагающей в обыденности, то «реальное время» имеет более сложную природу. Во-первых, оно превращается в вечное «настоящее», то есть представляет собой аналог нерефлекси-руемого отношения к само собой разумеющемуся миру в естественной установке, во-вторых, оказывается условием выпадения получателей информации из круга нормальной повседневности и перехода в виртуальную информаци-онную реальность.76 Виртуальность легко осуществляется в обыденности, так как несет в себе признаки такого модуса сознания, как воображение, непротиворечиво существующего рядом с иными формами проявления мыслительной активности в жизненном мире. Ярким примером этому становится проектное осуществление актов повседневной работы, которое каждый раз предполагает воссоздание результатов задуманного действия в «будущем совершенном времени», или в качестве «воображаемого». Таким образом, в журналистике применяются как свойства темпоральности литературного художественного образа, так и стиль восприятия событий очевидцем в обыденности, в котором благодаря техническим возможностям средств массовой информации в настоящее время усиливается виртуальный элемент.
Специфическая форма переживания «Я» агентом поля, как в любой профессиональной деятельности, выражается через восприятие себя в роли журналиста, то есть в качестве частичного выражения своей самости. Как уже отмечалось, интерес журналиста обращен, прежде всего, на социальный мир во всех его проявлениях, где он выделяет факты достойные внимания и выносит их на публичное обсуждение. Однако тематизация того или иного «материала» уже сама по себе наделяет его качествами интерпретирующей релевантности, что с неизбежностью влечет за собой выявление позиций «отстраненного», или, наоборот, «участвующего» наблюдателя, непосредственно вовлеченного в процесс социальной коммуникации с героями своих материалов, а затем с читателями и зрителями, воспринимаемыми на уровне анонимных типов.
