Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теории тендерной идентичности: способы описания и методологии исследования 22
1.1 Категория тендера, тендерная теория и методология в системе социально-философского знания 22
1.2 Тендерная идентичность в современных концепциях пола 40
1.3 Проблематизация тендерной идентичности в теории перформативной субъективности 57
Глава 2. Трансгендер как выражение «кризисной идентичности» в социальных практиках пола 73
2.1. Репрезентация трансгендера в научном дискурсе и масс-медиа 73
2.2. Трансгендерность как категория научного анализа 93
2.3. Качественные методы в исследовании пола и сексуальности 109
Глава 3.Социальная практика смены пола как смена значений в пространстве работы дискурсов (анализ материалов глубинных интервью лиц, осуществивших изменение пола) 124
3.1. Сексуальность как «биологическое»: власть «гетеросексуальной матрицы» 124
3.2. Идентичность как «выбор»: «цитатность» перформативности 143
3.3. Кризис и его «преодоление»: имитация как «истина» пола 160
Заключение 175
Список литературы 182
- Категория тендера, тендерная теория и методология в системе социально-философского знания
- Репрезентация трансгендера в научном дискурсе и масс-медиа
- Сексуальность как «биологическое»: власть «гетеросексуальной матрицы»
Введение к работе
Всякий, кто хочет понять современный мир, едва ли достигнет своей цели, не постигнув логики кризиса идентичности.
В. Хесле
Актуальность темы исследования
Кризис тендерной идентичности как предмет научного анализа в последние годы все чаще привлекает к себе внимание, так как концентрирует в своем смысловом поле наиболее значимые и даже болезненные интересы современности: проблему идентичности как одну из центральных в социально-философском и междисциплинарном знании в последние годы; переоткрытие пола в модусе его социокультурного (гендерного) измерения; кризисность как условие существования человека в современном мире, проблематизирующую идентичности индивидов. Используя утверждение С. Хэлла, адресованное идентичности, теперь уже уместно говорить о том, что и кризис тендерной идентичности может стать призмой, через которую рассматриваются, оцениваются, изучаются многие черты современной жизни. Ведь в современном мире, как указывает Б. Рассел, мы не можем жить с уверенностью, так как в качестве своих фундаментальных свойств он предлагает нам нестабильность, разнообразие, множественность. П. Бурдье говорит о неопределенности, которая присутствует сегодня повсюду и преследует человеческое сознание и подсознание. А 3. Бауман утверждает, что утрата четкого места в обществе становится ныне опытом, который может сколько угодно раз повторяться в жизни каждого человека, и теперь главным и наиболее нервирующим моментом является не то, как найти свое место в жестких рамках класса или страты и, найдя его, сохранить и избежать изгнания; человека раздражает подозрение, что пределы, в которые он с таким трудом проник, скоро разрушатся или исчезнут1. Поэтому в современной действительности, «в калейдоскопическом мире
1 Цит. по: Бауман, 3. Идентичность в глобализирующемся мире // Индивидуализированное общество. <>
перетасовываемых ценностей, изменяющихся маршрутов и расплывающихся рамок», согласно известному замечанию К. Лэша, «идентичности», которых жаждут в наши дни, представляются чем-то, что «может надеваться и сниматься вроде костюма»2.
Постсовременная реальность повлекла за собой и изменения в интеллектуальном климате, где центральное место заняла проблема идентичности. И это не означает, что нас больше, чем наших предков, интересует, кто мы такие, скорее для нас намного труднее это установить и удовлетворительно поддерживать нашу идентичность в рамках нашей жизни и добиваться ее признания другими. Это означает также и то, что в условиях многогранности и многомерности современной общественной жизни стало невозможным создание универсальных исчерпывающих описаний и объяснительных моделей понимания идентичности. Тем самым признается, что идентичности в современном типе социальности не могут описываться и изучаться на основе принципов, сложившихся в сфере классического знания, так как они обладают новыми характеристиками, которые не могут быть осмыслены в рамках классического подхода. Проблематика, интересующая исследователей современности в этой области, формируется на основе подходов, разрабатываемых в «неклассическом» типе знания. Таким образом, теоретическое осмысление кризиса тендерной идентичности вводится в проблемное поле современного социально-философского знания, отличительным особенностями которого являются интеграция различных областей знания, соединение онтологической и гносеологической проблематики, анализ многогранности и многомерности общественной жизни, признание гетерологической основы общественного бытия, отказ от натуралистического понятийного аппарата и терминологии в понимании идентичности.
2 Цит. по: Бауман, 3. Идентичность в глобализирующемся мире // Индивидуализированное общество.
Осмысление проблемы кризиса тендерной идентичности в научном дискурсе осуществляется, как правило, в рамках общей проблематики идентичности в контексте тендерного подхода. Исследовательские задачи в этом случае решаются возможностями существующих методологий социологического, психоаналитического, междисциплинарного знания, включающего также психологический, медицинский и правовой аспекты. Поэтому, с одной стороны, заявленная проблема представляет собой крайне сложное поле научных дискурсов, порой противоречивых и даже взаимоисключающих, но, с другой стороны, междисциплинарность проблематики идентичности задает более масштабные условия и возможности ее исследования уже в контексте социально-философского анализа, необходимость в котором уже вполне очевидна. И это связано с рядом причин, имеющих отношение и к состоянию современного социально-философского знания в целом, и к специфике социально-полового самоопределения индивидов в современном обществе, и к стратегиям разрешения кризисных состояний в этой сфере, реализуемым в новых социальных практиках, а также в теоретических откликах на них.
Социальная философия как область знания на современном этапе ее развития, претерпевая серьезную эволюцию в своих методах и инструментах, образует «новую стилистику в философском осмыслении социального бытия».3 Она не может нам продемонстрировать готовые картины социальной реальности, но при этом вынуждена взять на себя основную тяжесть социально-исторических определений человеческого бытия, рассмотреть их в плане современных проблем и перспектив, и уже под этим углом зрения трактовать такие универсальные и, казалось бы, неизменные понятия, как история, культура, общество, наука. Именно эта ситуация диктует требование нового осмысления привычных, устоявшихся категорий уже в контексте современного развития общества.
3 Кемеров B.E. Ввведение в философию: Учебное пособие для гуманитарных вузов. - М.: Аспект Пресс, 1996
Важным моментом на современном этапе является и то, что социальная философия, как и философия истории, выстраивая схемы общественного процесса и его обобщенные картины, вырабатывает их, опираясь на опыт современного обществознания и, косвенным образом, - на опыт практической жизни людей, на осмысление проблемности их бытия, особенно бытия человека в современной кризисной реальности. А это, в свою очередь, выдвигает требование отказаться от рассуждений о человеке в «общем виде», которыми оперировала классическая философия. Теперь «на смену аксиоматике абстрактно-общих определений идет проблематика социальных опосредовании и дальнодействий, чувственных и сверхчувственных связей, полисубъектной социальности и полифонии бытия, проблематика конкретного отношения человека к «не-своему-другому» .
Поэтому перед современной социальной философией возникает еще одно важное требование: теперь неприемлемы подходы, согласно которым она должна заниматься абстрактными социальными структурами, а непосредственное бытие человека, конкретные исторические и культурные его формы «отдаются» антропологии, истории, культурологии и т. д. Современная социальная философия призвана стать интегрирующей областью знаний, способной преодолеть существующую «разобранность» человеческого бытия по отдельным дисциплинам: общей философии, социальной философии, философии культуры, философии человека, так как эта «разобранность» человеческого бытия по специализированным философиям оказывается по сути «разорванностью» бытия на органически не связанные между собой фрагменты жизненного процесса. В то же время задача социальной философии заключается в том, чтобы, рассматривая основную свою тематику, не сдвигать на периферию вопрос о человеке, о
4 Кемеров В.Е. Концепция радикальной социальности // Вопросы философии. 1999. №7 <>
личности, а ставить его в центр социального мировоззрения и методологии, что способствует развитию социальных, исторических и культурологических исследований: для них также возникают стимулы включать в свои особые подходы к человеческому бытию представления реализуемости в нем (или отчужденности от него) существующих, вновь возникающих или трансформирующихся социальных форм.
Исследователям, рассматривающим формы социального процесса, реализующиеся в деятельности людей, хорошо известно, как процессуальность, развернутость во времени, сокрытость социальных форм в движении вещей и развитии людей затрудняют их непосредственное восприятие и описание. Так как социальные формы, «будучи формами совместного и индивидуального бытия людей, сохранения и обновления, представляют собой различные способы связи человеческого опыта, устойчивые структуры или функции, необходимые связи, объективные качества совокупной деятельности людей, определяющие их поведение»5, то их уяснение задает очертания социальных систем и перспективы изменения общества. И здесь важны как вопрос о воплощенности структур в жизни людей, так и вопрос о зависимости структур от деятельности людей, где особый интерес, с точки зрения современной социальной философии, представляют «формы связей человеческих усилий во времени / пространстве, формы воспроизводства и развития человеческой истории как схемы деятельности людей, творящих свое повседневное бытие, в силу чего и сами люди оказываются звеньями в цепи социальных форм, или социальными формами, причем не только порождающими другие формы, но и созидающими постоянно свое собственное бытие»6. Здесь оказывается важным и то, что как в истории рода, так и в истории индивида схемы поведения, прежде чем стать для человека естественными нормами, должны были пройти длительную проработку в общении и деятельности людей,
5 Кемеров В.Е. Социальная философия: Словарь / Сост. И ред. В.Е. Кемеров, Т.Х. Керимов. -М.: Академический
Проект, 2003
6 Там же
приобретая значение квазиприродных автоматизмов человеческого поведения, скрывающих историчность своего возникновения.
Таким образом, требуется наука с развитым теоретическим аппаратом, чтобы преодолеть или хотя бы сократить дистанцию между нашим непосредственным восприятием жизни и той скрытой «стороной» бытия, что незрима, но существенна для процесса нашей совместной и индивидуальной жизни. Поэтому задача современного социального философа - не удовлетворяться тем видением реальности, которое «подсказывается» ему общефилософскими определениями социальной эволюции или установками здравого смысла, а перерабатывать их сообразно интересующему материалу, либо вырабатывать схематические представления об объекте, используя и здравый смысл, и философские определения, и результаты, касающиеся материала исследований из смежных дисциплин.
Культура постсовременного общества, та реальность, в которой мы сейчас находимся, будучи формой деятельности людей по воспроизведению и обновлению социального бытия, стремительно изменяется: стираются иерархические оппозиции, растворяются всякие авторитеты, конституируются полицентричность и поливариантность мира, человека, социальных связей, культурных и духовных контактов, традиции взаимодействуют с инновациями. Одна из самых значимых инноваций последних десятилетий и в определенном смысле ответ социальной философии на происходящие изменения в культуре - появление тендерного измерения природы человека и окружающей его социальной реальности.
Тендерные исследования, ставшие теоретическим откликом на эти изменения и заявившие о себе в конце XX века, предложили социальной философии пополнить свой понятийный аппарат еще одной категорией -категорией тендера, увеличивающей возможности социально-философского анализа, позволяющей сделать его выводы более полными и всесторонними, оказывая тем самым влияние и на развитие социально-философского знания.
Категория тендера позволяет выявить новые аспекты социального бытия человека. Так, благодаря этой категории, стало очевидным, что общество в целом и отдельные социальные группы внутри него всегда тендерно окрашены, а тендер, являясь социальной конструкцией, создается основными общественными институтами, иерархизируя социальные отношения и указывая на ситуацию субординации в обществе. Тендер становится составляющей сложной сети властных отношений в современном обществе и тем самым существующая социальная система строит отношения между полами как различные и неравные, вновь и вновь воспроизводя в обществе тендерную асимметрию. Обращение категории тендера в социально-философском анализе ориентирует на деконструкцию системы власти и доминирования (цель которой - концентрация капитала как материального, так и символического в руках одного пола), стереотипы, нормы, идентичности и отношения между полами, указывая на возможность их изменения, так как все они имеют социально-историческую природу.
Для развития социально-философского знания, а также для возможностей социально-философского анализа важными и влиятельными также оказались новые методологии и концепты, обладающие высокой степенью чувствительности к различию, что становится теперь ключевой категорией в понимании человека и идентичности. Так, например, в гендерных исследованиях постфеминистского этапа возникает перформативная концепция пола, проблематизирующая прежнее понимание тендерной идентичности. Основным положением перформативной теории пола Дж. Батлер является отрицание наличия «предискурсивного я» в структуре идентичности, поэтому понимание языка здесь предстает как формирующего субъективность, а не наоборот, а идентичность «перформативно конструируется именно теми ее проявлениями, которые считаются результатом ее существования, производя впечатление «естественной данности»».7
7 Батлер Дж. Тендерное беспокойство // Антология тендерной теории. Минск: Пропилеи, 2000.
В многообразии теоретических подходов к пониманию новых особенностей человеческой субъективности хотелось бы также отметить возможности теории и методологии качественных исследований, заявивших о себе в последней трети XX века, оказавшиеся широко востребованными в тендерных исследованиях и способные обогатить социально-философское знание. В первую очередь, это связано с тем, что качественные методы, особенно в анализе телесности и сексуальности, предлагают такой способ исследования, при котором «ухватываются» трудноуловимые процессы, явления и их значения. Первым условием в подходе подобного рода является внимательное отношение к контексту, где методом анализа служит «речевой
дискурс» (нарратив). Дискурсивный момент речи - это то, что, с одной стороны, содержится в речи, но, с другой стороны, как раз в речи-то и не высказано, а только при необходимости домысливается. Этот пласт и интересует исследователя, задача которого в данном случае - «вытащить» то, что регулярно примысливается как наиболее важное, но по тем или иным причинам замалчивается («молчащая речь»).
Необходимо отметить также, что методология качественных исследований представляет собой исследования микроанализа, основанного на изучении индивидуального аспекта социальной практики. Тем самым она отражает поворот к «забытому человеку», где «социологическим, экономическим, антропологическим и психоаналитическим традициям, построенным на большой традиции атомизированного индивида, брошен вызов»9. Качественные исследования предполагают обращение к «фрагментам», к «живым человеческим голосам» и в силу этого позволяют включиться в процесс без фиксированных границ, позволяют продемонстрировать, что реальность множественна, как множественны и идентичности, включенные в нее.
8 Клименкова T.A. Насилие как основа культуры патриархатного типа. Тендерный подход к проблеме // Тендерный
калейдоскоп. Курс лекций: Под общей ред. д-ра эконом, наук М.М. Малышевой. - M.: Academia, 2002
9 Козлова Н. Тендер и вхождение в модерн < >
И в этой связи, в контексте социально-философского анализа проблемы половой самоидентификации необычайно эффективным в методологическом смысле оказывается совмещение двух обозначенных выше исследовательских стратегий: перформативной теории субъективности (пола/ тендера) и качественных методов, особенно в осмыслении пола и, в частности, альтернативной субъективности. Качественные исследования в данном случае дают методологию фиксации и дешифровки этой «работы культуры» в индивидуальном сознании, ее выявления в нарративе; перформативная концепция предлагает аналитические узловые точки интерпретаций властных культурных механизмов, инкорпорированных в человеческой телесности и сексуальности. Фактически здесь открываются новые возможности для анализа телесности с точки зрения ее понимания как социальной формы.10
Кроме того, в последние десятилетия все произошедшие изменения отразились и на процессе полового самоопределения индивида во все более заметных трансформациях привычного тендерного порядка. В трансформирующемся социокультурном контексте понимание тендера как социально конструируемого пола, как набора многоплановых характеристик позволяет уже говорить скорее о различных типах маскулинности и фемининности, не сводимых, например, только к сексуальной ориентации. Э. Гидденс определил это новое явление термином «пластичная сексуальность»11, а Ж. Бодрийяр отозвался на него уже ставшим известным высказыванием: «Нет сегодня менее надежной вещи, чем пол»12. Дискурс современности, таким образом, обеспечил право на существование и тем, кто не вписывался в прежние общественные нормы бинарности пола, обозначив тем самым пределы прежних теоретических способов их описания. Именно по этой причине мы обратились в своем исследовании к совершенно новому
10 АзарепкоС.А. Тело и пространственно - временные параметры человеческого существования // Социемы, 2006, №12
11 Гидденс, Э. Трансформация интимности: Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах / Э. Гидденс;
Пер. с англ. В. Анурина. - СПб. и др.: Питер: Питер принт, 2004. - (Мастера социологии)
12 Бодрийар Ж. Прозрачность зла / Пер. Л.Любарской, Е. Марковской. - M.: Добросвет», 2000,
<>
явлению в современном обществе - социальной практике перемены пола. Легитимная перемена пола, то есть процедура, получившая в современный период правовой статус и доступность к ее реализации. Это уже явление социально-культурного масштаба, выходящее за границы приватной жизни, а, следовательно, воспроизводящее социальные схемы, кристаллизующие сложнейшую комбинацию социально-полового самоопределения индивида XXI века. Перемена пола, именно как социальная практика, является узлом, стягивающим на себя десятки иных социальных практик и микропрактик, причем таким узлом, который современные стратегии «выхода из кризиса» предписывают «разрубить» и на месте этого разрыва образовать новые социальные связи и практики. Какие социальные схемы берутся в качестве моделей создания этих новообразований? Что они могут открыть исследовательскому взгляду о современном обществе и половом самоопределении индивида в нем? В состоянии ли существующие влиятельные «легитимные дискурсы единодушия» «ухватить» проблему кризисной (тендерной) идентичности, по сути своей трудноуловимую и чрезвычайно чувствительную к социокультурным изменениям, произошедшим в современном обществе? В каких моделях легитимации «выводится в дискурс» «знание о кризисе» и с какими целями? Ведь фундаментальный вопрос постсовременной эпистемологической установки, по определению Т. Пулькинен, «не в том, что является подлинной правдой, но в том, какой тип власти продуцирует то, во что мы верим как в истину» . Эти вопросы мы и хотели бы прояснить в нашей работе.
Таким образом, можно сказать, что проблема «дискурсов» и «практик», заявленная в теме нашей работы, предстает в современном научном мире как проблема «теоретического языка», ощущаемая ныне как «настоятельная необходимость, определяющая исследовательские стратегии»14 в осмыслении
13 Пулькинен. Т. О перформативной теории пола. Проблематшация категории пола Юдит Батлер // Герменевтика и
деконструкция / Под ред. Штегмайера В., Франка X., Маркова Б. В. СПб. 1999. С. 167 - 181.
<>
14 Козлова Н.Н. Позиция интеллектуала как методологическая проблема; < >
изменчивой, процессуальной, гетерогенной социальной реальности, предстающей в многообразии социальных практик. Значимость же предлагаемой работы, ее ценность в контексте насущных проблем современности автору видится в соединении всех обозначенных аспектов в единое проблемное поле в его социально-философском анализе.
Именно социальная философия позволяет анализировать проблему персональной идентичности и ее кризиса в обозначенном смысловом единстве, что связано, отметим еще раз, со спецификой этой области знаний как интегрирующей дисциплины. Кроме того, социальную философию интересует «культура в человеке», социальные нормы и властные механизмы, «работающие» в разнообразных социальных практиках и в сознании субъекта, в его теле и сексуальности, выявление чего и является нашей задачей. В силу этого автор надеется внести свой вклад в обогащение методологии исследования идентичности и конкретизации социально-философского анализа данной проблемы.
Степень разработанности проблемы
Тема диссертационного исследования затрагивает различные области гуманитарного знания, многочисленные работы, посвященные изучению проблемы идентичности и ее кризиса, носит междисциплинарный характер. Предпринятый социально-философский анализ опирается на комплексное исследование, в котором прорабатываются отдельные аспекты проблемы.
Необходимость осмысления эволюции проблематики идентичности потребовала обращение к истокам ее становления. В метафизической традиции классической «философии тождества» проблематика идентичности связана с разработкой проблемы персональное в трудах Аристотеля, Р. Декарта, Ф.В. Шеллинга, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, в дальнейшем она развивалась в русле «противостояния доминанте тождества» (Иоанн Дуне Скотт, Г. Лейбниц, И. Фихте, В. Гумбольт, Д. Локк, Д. Юм, С. Кьеркегор, Ф. Ницше, М. Бахтин, Э. Ильенков). Именно в этой традиции впервые были
артикулированы тезисы о конструируемое идентичности в пространстве социума и культуры, о ее развернутости в модусе символического, и в то же время, о ее связанности с психикой, телом, характером.
Характеристика социокультурной ситуации современной эпохи во многом связана со сменой модели философствования, которую обозначают как переход от модернизма к постмодернизму. В философии постмодернизма, в работах Х.-Г. Гадамера, Ф. Гватарри, Ж. Делеза, Ж. Деррида, Ж.-П. Козловски, Ю. Кристевой, Ж.-Ф. Лиотара, П. Рикёра, Р. Рорти, М. Фуко, И. Хасана происходит проблематизация персональной идентичности, вскрывшая опосредующую роль знаково-символических средств в формировании ее структур, что является в нашей работе существенным для понимания дискурсивного измерения тендерной идентичности.
Специфика современного общества, определяющая формирование идентичности, такие его особенности, как процессуальность социального бытия, множественность его структур, гетерогенность, фрагментарность и полисубъектность социальности, совмещение разнообразных форм, зачастую противоречащих друг другу, подрывающих прежнее единство и однородность при деканонизации официальных форм, раскрывается в целом ряде зарубежных исследований (У. Бек, П. Бергер, Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, Э. Гидденс, Т. Лукман, Н. Луман, Э. Тоффлер, Ю. Хабермас), а также в отечественных работах С.А. Азаренко, С.А. Ахиезера, В.Е. Кемерова, Т.Х. Керимова, С.Л. Кропотова, С.А. Никитина.
Социально-философские аспекты проблемы персональной идентичности, восходящие к Локку и Юму, позднее исследовались в работах зарубежных и отечественных исследователей: X. Арендт, Э. Левинаса, Дж.Г. Мид, П. Рикера, М. Хайдеггера, В. Хесле, Э. Эриксона, И.А. Акчурина, Л.Г. Ионина, B.C. Малахова, А.Г. Никитина, Е.Г. Трубиной, Г.А. Тульчинского. В рамках этих исследований проработаны аспекты проблемы, ставшие рефлексией на такие специфические черты идентичности
в современном мире, как ее аутентичность и множественность, позитивное измерение ее кризисной формы, вызовы коллективной, национальной и маргинальной идентичностей, роль нарратива в процессе самоидентификации современного человека и др.
В интердисциплинарном знании тема персональной идентичности в контексте новых проблем современности прослеживается в культурной антропологии и социологии (С. Баумайстер, X. Беккер, Г. Блумер, У. Джеймс, Р. Коннелл, Ч. Кули, К. Левинас, К. Леви-Строс, Г. Маркузе, А. Маслоу, Дж. Мид, Р. Мейли, Г. Олпорт, Д. Рисмен, К. Роджерс, X. Салливен, М. Серто); в психоанализе (А. Адлер, Л. Бинсвангер, Ж. Лакан, В. Райх, А. Фрейд, 3. Фрейд, Э. Фромм, К. Хорни, К. Юнг); в социальной психологии, в трудах зарубежных исследователей (Э. Аронсон, С. Бем, Э. Эриксон, М. Клейн, Д. Кэхилл, Д. Майерс, Ж. Пиаже, Н. Смелзер), а также отечественных (B.C. Агеева, Н.В. Антонова, Ш. Берн, Л.С. Выготский, Я. Гилинский, Я.Л. Коломинский, И.С. Кон, А.Н. Леонтьев, М.Х. Мелтсас, В.П. Павленко, Т.А. Репина, С.Л. Рубинштейн, Ю.А. Тюменева, О.А. Тихомандрицкая, В.И. Хасин, Д.Б. Эльконин, В.А. Ядов).
Специфика осмысления идентичности в гендерной области связана с ее междисциплинарным статусом. И одна из первых проблем, разрабатываемых в поле сопряженных дисциплин, выразилась в переосмыслении деления пола на биологический и социально-культурный пол (В. Пламвуд, Э. Фокс Келлер, М. Гейтенс, Э. Гросс, Т. Парсонс, Р. Бейлс, М. Комаровски). На основе социологических теорий о конструируемости реальности {социально-конструктивистский подход П. Бергера и Т. Лукмана, этнометодология Г. Гарфинкеля, драматургический интеракционизм И. Гофмана) была сформирована и разрабатывается социально-конструктивистская интерпретация гендерных отношений, как в зарубежных исследованиях гендерной теории и методологии (Д. Зиммерман, Р. Коннел, Д. Кэхилл, Д. Лорбер, С. Фаррелл, К. Уэст), так и в отечественных (О. Воронина,
Е.А. Здравомыслова, T.A. Клименкова, M. Малышева, Е. Мещеркина, А.А. Темкина, О.В. Шабурова).
Кроме того, современный этап тендерных исследований, определяемый как «постфеминистский», сделал заявку на формирование собственной теории и практики, не опирающейся на концептуальные схемы классической философии с акцентом на политике репрезентации, в рамках которого определились два подхода: эссенциалистский (Ш. Бенхабиб, Э. Бадентэр, К. Гиллиган, А. Дворкин, К. Миллет, Дж. Митчел, К. Пэйтман, А. Рич, С. Файерстоун, Б. Фриден, М. Чодороу, К. Эстес) и антиэссенциалистский, на основе которого формируется теория перформативной идентичности, являющаяся ключевой для нашего исследования (Дж. Батлер, Р. Брай-дотти, М. Виттиг, Н.А. Завершинская, Г. Рубин, Л. Иригари, Ю. Кристева, Т. Клименкова, Т. Пулькинен, Э. Сиксу, Г. Спивак, Д. Харауэй).
Необходимость осмысления различных типов тендерной идентичности
потребовала обращения к специальным разработкам в этой
области. К ним относятся отечественные работы по исследованию
женской субъективности М. Абашевой, С.Г. Айвазовой, И.Л. Аристарховой,
Е.С. Баразговой, Г.А. Брандт, Л. Браун, О.А. Ворониной, Е. Гаповой, М. Га-
бриэлян, В.А. Геодакян, Н.М. Ершовой, И.А. Жеребкиной, Е. Здра-
вомысловой, О.В. Зиневич, Т.А. Клименковой, М.А. Литовской,
М.М. Малышевой, Л.М. Мясниковой, Л. Попковой, Г. Силласте, И.Н. Тар-таковской, А.А. Темкиной, В.М. Хвостова, О.А. Хасбулатовой, Р.Г. Яновской, мужской идентичности (И.С. Кон, С.А. Ушакин, О.В. Шабурова, Ж.А. Чернова), а также идентичности маргинальной (Н.А. Алексеев, А.И. Белкин, М. Елютина, С. Карлинский, И.С. Куприянова, Н.И. Лов-цова, Е. Омельченко, А. Першай, П.В. Романов, Е. Смирнова, Е.Р. Ярская-Смирнова).
Отдельным блоком в нашей работе представлена проблема трансгендерности, заявившая о себе в междисциплинарном знании и в тендерных исследованиях во второй половине XX века. Поэтому проблема
трансгендерности как предмет исследования сексуальности на современном этапе ее понимания предстает в контексте осмысления знаковой «работы культуры над телом», что отражено в идеях символизации и семиотизации современного бытия. Сюда можно отнести таких зарубежных мыслителей, как Р. Барт, 3. Бауман, Ж. Бодрийяр, П. Бурдье, Д. Ги, Ж.-Ф. Лиотар, М. Мерло-Понти, П. Шампань, У. Эко, а также таких отечественных исследователей как М. Бахтин, А. Белый, Н.Е. Колосов, А. Лосев, Б.В. Марков, В. Сухачев, Г. Туль-чинский, С.А. Ушакин.
Переосмысление сексуальности в антиэссенциалистких концепциях постфеминизма, понимаемой теперь как производимой дискурсивными регулятивными практиками, вызвало необходимость исследования властных механизмов производства сексуальности (П. Бурдье, А. Бежен, Ж. Бодрийяр, М. Серто, М. Фуко). В рамках постфеминизстской парадигмы в целом, и в контексте теории перформативной субъективности, в частности, в 90-е годы формируется концепция queer theory, как теория «сексуальных окраин», связанная с переосмыслением гетеросексуальности как «естественной данности» в контексте критики власти и доминирования, с формированием гомосексуального дискурса, и претендующая на теоретическое оформление проблемы «альтернативной субъективности». В нашей работе мы опираемся на идеи Л. Аусландер, Дж. Батлер, М. Виттиг, Э. Гросс, О. Иокоямы, Д. Камерон, П. Кодера, И.С. Кософски, Д. Кулика, Т. де Лауретис, А. Ливиа, У. Уильямса, К. Файха, К. Холла, Д. Хаймса.
Кроме того, междисциплинарность данного исследования потребовала обращения к работам из области медицины (сексология) и права, а также работам, возникающим на стыке этих областей (А.И. Белкин, И.А. Грейнер, Д.И. Голубева, А.О. Бухановский, С. Гюттенбюль-Крейг, С.Н. Ениколопов, Н.В. Деревянко, А.С. Карпов, И. Кемплер, Д. Капустин, Г.Ф. Келли, А. Кинзи, Ф. Клейн, Д.И. Козлов, О.Г. Лопухова, С. Миланов, Ф. Мондимор, П.Б. Пос-вянский, Н.Т. Старкова, А.А. Ткаченко, С.Г. Фатыхов). Естественно-научный дискурс, использованный в нашей работе, позволил
проанализировать проблему природного полового многообразия, а также теоретические основания ее осмысления, обнаружившие эссенциалистские установки и требующие их преодоления возможностями новейших теорий социально-философского знания.
Категория трансгендера, анализируемая в нашей работе, охватывает различные типы сексуальной идентичности. Сюда входят и индивидумы, испытывающие желание сменить пол на противоположный - транссексуалы. Изучению транссексуализма со времени его первого описания (Г. Бенджамин, 1964) посвящено немало работ, представленных в отечественном медицинском дискурсе (Р.Т. Адамян, А.С. Акопян, А.И. Белкин, А.О. Бу-хановский, Л.М. Василенко, И.А. Грейнер, Д.И. Голубева, Н.В. Дворянчиков, С.Н. Ениколопов, В.Е. Каган, Г.И. Козлов, Н.О. Миланов, П.Б. По-свянский, Н.Т. Старкова, А.А. Ткаченко), в последнее время разрабатываются правовые аспекты исследования проблемы (А.С. Карпов,
B. Котогонова, М.Н. Малеина). Проблема трансссексуализма и транссгендера
осмысливается также и в междисциплинарной плоскости, в контексте
кризисных проблем современности и критики культуры (Э. Бадентэр, Ж. Бо-
дрийяр, Э. Гидденс, Г. Гарфинкель, О.Г. Лопухова, Е. Мещеркина, А. Пер-
шай), а также в масс-медиа и пространстве Интернет.
Дискурсивный модус существования телесности и сексуальности в современном мире позволяет ввести пол и тело в область современного научного философского анализа, что успешно осуществляется методологией качественных исследований. Теоретические исследования в данной области освещают ряд аспектов: специфику качественных методов (X. Абельс, А. Алексеев, Г. Батыгин, И. Девятко, Н. Веселкова, Т. Дейк, Е. Иванова, Ч. Миллз, Л. Ньюман, X. Пилкингтон, Й. Руус, И. Сандомирская, Т. Шанин, И. Штейнберг, В. Ядов), стратегии построения исследования (П. Бурдье,
C. Белановский, Дж. Корбин, М. Рустин, В.В. Семенова), методы сбора
информации (Е.М. Ковалев, Н. Козлова, П. Романов, И.Е. Штейнберг, Е. Яр-
ская-Смирнова), интерпретация данных (И. Девятко, К. Гирц, Дж. Корбин,
А. Страусе), биографический метод как разновидность качественных исследований (П. Бурдье, Д. Берто, В. Голофаст, М. Рустин, В. Семенова, Е.Г. Трубина), специфику исследований сексуальности (Г. Бок, Г. Брандт, О. Жук, Е. Здравомыслова, М.И. Либоракина, С.Н. Некрасов, Е. Мещеркина, Е. Омельченко, Е. Паченков, Г.Ч. Спивак, А. Темкина, Т.Г. Ткаченко, O.K. Труфанова, А. Усманова).
Проблема тендерной идентичности и аспект ее кризисности, осмысливались в XX веке в философском и гуманитарном дискурсах в контексте преодоления классической парадигмы, но всё же под сильным влиянием эссенциализма и биологического детерминизма. Свое новое звучание проблематика обретает в тендерных и перформативных исследованиях, заявивших о себе, как междисциплинарных областях знания, и завоевавших авторитет в последние годы. В них категории тендера и его кризиса выводятся из области осмысления исключительно межполовых различий (как, например, в психологии, или ранних теориях социологии) и спецификаций психосексуальных расстройств (как в психоанализе и сексологии). Теперь они предстают в политическом измерении своих значений. Постнеклассическая парадигма и междисциплинарные возможности новых стратегий в названных областях обнаруживают новый теоретический ресурс исследования проблемы, позволяя осуществить в предлагаемой работе социально-философский анализ новейших форм социальности, представленных в практиках пола и сексуальности.
Объект и предмет исследования
Объектом исследования является феномен тендерной идентичности. Предмет исследования - кризисная форма тендерной идентичности; уровни, способы и методы ее анализа.
Цели и задачи исследования
Целью диссертационного исследования является социально-философский анализ кризисной формы тендерной идентичности как социальной формы; анализ существующих дискурсов по проблеме идентичности, их теоретических возможностей и границ в осмыслении кризиса; исследование стадии трансформации тендерной идентичности, представленной в социальной практике перемены пола. Достижение данной цели требует решения следующих задач.
1. Прояснить теоретико-методологические основания анализа
тендерной идентичности и ее кризиса в философских и тендерных
исследованиях. Показать концептуальную ограниченность идей и
положений, основанных на классической парадигме; выявить теоретические
возможности осмысления пола в новейших концепциях.
Проанализировать ключевые положения перформативной теории субъективности, углубить понимание сексуальности как дискурсивной и перформативной конструкции, проблематизирующей традиционные дихотомии «природное и культурное», «биологическое и социальное», «пол и тендер».
Рассмотреть феномен трансгендерности и queer-идентичности в аспекте их теоретического ресурса для осмысления «альтернативной субъективности» и выявления властных стратегий нормализации, участвующих в формировании идентичностей.
4. Реализовать методологические возможности качественных
исследований пола и сексуальности в изучении кризиса тендерной
идентичности у лиц, предпринявших социальную практику перемены пола.
5. Осуществить нарративный анализ материала глубинных интервью
лиц, сменивших пол; проиллюстрировать на его основе следующие
ключевые положения перформативной теории пола:
биологически, медицински и сексуально упорядочивающей и нормализующей властью, продуцирующей два интеллигибельных вида, мужчину и женщину, является «гетеросексуальная матрица»;
согласованность и целостность личности являются не ее логическими или аналитическими свойствами, а социально сформированными и поддерживаемыми нормами интеллигибельности посредством «цитатности» закона на телах;
- идентичность поддерживается «цитацией» концепций пола, тендера и сексуальности, вследствие чего пол имитируем, то есть, рассмотренный онтологически, он существует благодаря повторению.
Методологические основания исследования
В диссертационном исследовании в первую очередь используются методы социально-философского анализа, уже подтвердившие свою результативность при раскрытии процессуального, изменчивого, множественного характера социального бытия и формирования идентичности в современных условиях.
В качестве основания в диссертационном исследовании используется методологический ресурс, разработанный в структурно-семиотических теориях и теориях дискурса, а также в теориях гендерного конструктивизма. В качестве теоретической базы используются подходы к анализу кризиса идентичности и сексуальности, оформившиеся в рамках перформативной теории пола и queer theory, основанных на методологии постструктурализма. В процессе работы над диссертацией осуществлен сбор информации по методу глубинного интервью (биграфический метод), применяемого на основе методологии качественных исследований, а также осуществлен нарративный анализ собранного материала.
Попытка социально-философского синтеза рассмотрения теоретических дискурсов, представленных в тендерных и
междисциплинарных исследованиях идентичности и ее кризиса, выражает специфику и новизну предлагаемой работы.
Научная новизна диссертационной работы
Научная новизна диссертации состоит в комплексной теоретико-методологической разработке новых подходов к анализу кризиса тендерной идентичности, что предполагает исследование социальных форм и схем деятельности индивидов, выраженных на уровне индивидуальных практик пола.
Впервые осуществляется исследование нового явления в современном обществе - практики перемены пола как социальной формы, воспроизводящей социальные схемы половой самоидентификации индивида в ее кризисном выражении.
В работе впервые осуществлено совмещение новейших методологий и концепций: перформативной теории субъективности и качественных методов в осмыслении пола. На этой основе впервые проведено исследование транссексуализма в двух формах: посредством анализа большого массива медийного материала по проблеме трансгендера и транссексуализма; в виде эмпирического исследования с использованием качественной методологии в форме глубинных интервью («биографический метод») у лиц, осуществивших перемену пола.
На базе эмпирического материала осуществлен нарративный анализ фрагментов глубинных интервью, иллюстрирующий ключевые положения перформативной теории пола в рамках социально-философского анализа работы, предполагающего исследование социальных форм и схем половой идентичности индивидов.
Научно-практическая значимость работы
Практическая значимость работы определяется возможностью использования основных положений для осмысления конкретных социально-
половых практик и теоретических откликов на них в условиях меняющихся реалий, в частности, в российском обществе.
Систематизированный материал, а также осуществленный анализ и выводы могут стать базой для дальнейшей научной исследовательской работы. Избыточность материала, собранного на основе глубинных интервью, позволяет предпринять на его основе реализацию специального проекта.
Материалы диссертации можно использовать в педагогической практике при чтении спецкурсов по гендерным исследованиям, по проблемам идентичности и телесности в системе социально-философского знания.
На основе осуществленного исследования возможна организация социальной практики помощи лицам с кризисной идентичностью: организация информационной и юридической помощи транссексуалам, предпринимающим социально-медицинскую коррекцию пола, а также находящимся на последующем этапе своей ресоциализации.
Категория тендера, тендерная теория и методология в системе социально-философского знания
Сегодня категория тендера воспринимается уже не просто как новая научная парадигма в исследовании пола, а как прообраз нового видения, новая модель общественных связей и взаимоотношений1, так как тендер, как это показано в новейших социальных исследованиях пола, присутствует, воспроизводится, влияет на все общественные отношения, связи и внутренний мир человека, а все аспекты человеческого общества, культуры и взаимоотношений рассматриваются как функции от «социального пола». Таким образом, можно говорить, что тендерный подход к анализу общества и культуры на сегодняшний день представляет собой альтернативную концепцию социального развития, где фундаментом тендерной теории и методологии стали социально-политическое движение феминизма и его неудовлетворенность традиционным социально-философским знанием.
Развитие и оформление тендерной теории как методологии социального исследования происходит на основе социально-философских концепций, возникших в XX веке, и оформляется в нескольких основных подходах: теории социальной конструкции тендера; теории тендерной системы, где тендер выступает в роли стратификационной категории; теории тендера как культурологической интерпретации.
В рамках первого подхода тендер понимается как организованная (конструируемая) модель социальных отношений между мужчинами и женщинами, не только характеризующая их межличностное общение и взаимодействие в семье, но и определяющая их социальные отношения в основных институтах общества. Этот подход основывается на двух постулатах: 1) тендер конструируется индивидами на уровне сознания, принятия заданных обществом норм и ролей и подстраивания под них; 2) тендер конструируется посредством социализации, разделения труда, системы тендерных ролей, семьи, средств массовой информации.
Данный подход о социальном конструировании реальности сформулирован в работах классиков современной общественной мысли - П.Бергера и Н. Лукмана. Социальная реальность, по Бергеру и Лукману, является одновременно объективной и субъективной. Она отвечает требованиям объективности, поскольку независима от индивида, и ее можно рассматривать как субъективную, потому что она созидается индивидом. Парадокс ситуации при этом заключается в том, что человек создает мир, который затем воспринимается как нечто совсем иное, нежели человеческий продукт. Согласно П. Бергеру и Т. Лукману, как человек создает социальную реальность, так и эта реальность создает человека, поэтому люди вместе создают человеческую окружающую среду во всей совокупности ее социокультурных и психологических образований, ни одно из которых невозможно представить в качестве продуктов биологической конституции человека. Кроме того, исследователи распространяют свои идеи происхождения социальных порядков на мир повседневности, где взаимодействуют мужское и женское, воплощенное в представлениях, нравах и социальных «практиках». Человеческая природа - социокультурная переменная, полагают они, а значит, не существует человеческой природы в смысле некоего биологически фиксированного субстрата, определяющего многообразие социокультурных образований. Человеческая природа существует лишь в смысле антропологических констант, определяющих границы и возможности человеческих социокультурных образований. «Хотя можно сказать, что у человека есть природа, - подчеркивают исследователи, - гораздо важнее сказать, что человек конструирует свою собственную природу или, проще говоря, что человек создает самого себя» . Кроме того, отмечают авторы (и это оказывается важным в тендерном подходе), пластичность человеческого организма и его восприимчивость к социально детерминированному вмешательству лучше всего иллюстрируется данными относительно сексуальности.
Еще одним источником тендерной теории стали драматургический интеракционизм И. Гофмана4 и этнометодология Г. Гарфинкеля5. Так, И. Гофманом тендер рассматривается как результат социального взаимодействия и одновременно его источник, где тендерные роли и сама принадлежность к полу приписывается индивидам в процессе взаимодействия. Согласно Гарфинкелю, пол - это совокупность биологических признаков, которые являются лишь предпосылкой отнесения индивида к биологическому полу. Категория пола, таким образом, является социальной идентификацией, а наличие или отсутствие первичных половых признаков еще не гарантирует отнесение индивида к определенной категории по полу.
Собственно идея тендера как социального конструкта сформулирована в работе феминистских конструктивистов К. Уэста и Д. Зиммермана «Создание тендера», также она разрабатывалась отечественными исследователями тендерной теории и методологии Е.А. Здравомысловой, А.А. Темкиной7.
Так, К. Уэст и Д. Зиммерман утверждают, «что тендер «создается» мужчинами и женщинами, чья компетентность как членов общества является залогом их деятельности по созданию тендера. Создание тендера (doing gender) включает комплекс социально контролируемых действий (по восприятию, микрополитике и взаимодействию), целью которых является выражение мужской и женской «природы»8.
Речь идет о том, что человек осознает свою связь с культурными определениями мужественности и женственности и на этой основе понятие тендерной идентичности определяется как интериоризация (принятие) мужских или женских черт. Принятие определенной тендерной идентичности «включает» процесс саморегуляции (формирование мотивации, психологических черт) и мониторинг (отслеживание и контроль) своего поведения и поведения других в соответствии с матрицей тендерной идентичности . Человек как бы «надевает» на себя определенную тендерную роль и в соответствии с социальными ожиданиями, вытекающими из понятий, окружающих понятие тендера, формируется его поведение в виде речи, манер, платья и жестов, в силу чего тендерное поведение возникает из принадлежности к категории по признаку пола и поддерживает ее.
Репрезентация трансгендера в научном дискурсе и масс-медиа
В сексологическом дискурсе термин «трансгендерность» охватывает несколько различных типов сексуальной идентичности и моделей поведения, которые выражаются в принятии атрибутов противоположного пола. Первоначально термин «трансгендреный», а также «трансгендерная идентичность» относился именно к подобным индивидуумам, но затем его начали применять более широко, стремясь охватить все вариации поведения, получившего название «кросс-гендерное», то есть демонстрирующего физическую или ментальную «неправильность» пола в самых широких пределах, то есть поведения, «несообразного со своим биологическим полом» .
Однако следует отметить, что поскольку трансгендерность имеет отношение к достаточно табуированной области, то терминология здесь очень запутанная. Например, некоторые исследователи полагают, что все ситуации, демонстрирующие несовпадение с общепринятым полоролевым поведением, включающие переодевания в одежду противоположного пола, нельзя рассматривать как относящиеся к проявлениям трансгендерности. Существуют фундаментальные отличия между людьми, ощущающими несоответствие собственной идентичности биологическому и / или социальному полу («трансгендеристы» (TG), трансексуалы (TS)), и трансвеститами или геями, не имеющими проблем с идентичностью, и современное состояние науки позволяет отразить эти различия2.
В традиционных научных представлениях, основанных на классическом типе рациональности, принято считать, что движущей силой кризиса половой идентичности является своего рода рассогласованность между «биологическим» и «социальным» уровнями субъективности индивида, в силу чего классические концепции половой идентичности и сексуальности уделяют большое внимание проблеме соотношения в них биологического и социального . В данном случае важно то, что под понятием «биологический» в указанном типе рациональности понимается «биологический пол» как явление, неизменное от природы и определяющее социально-культурное содержание пола, где именно природные особенности мужчин и женщин мыслятся базовыми для их социокультурного бытия (вспомним известное высказывание Фрейда: «Анатомия - это судьба»). Такую точку зрения на связь природного и социально-культурного в человеке обозначают понятием «биологический детерминизм», в качестве его разновидности выступает «биологический фундаментализм», о чем уже шла речь в нашей работе (1.2). Отметим здесь еще раз лишь то, что такое понимание тендера долгое время базировалось на научных представлениях, и до недавнего времени со стороны науки не было никаких оснований для сомнения в неизменности биологического пола, а, соответственно, и в его делении только на мужской и женский пол. Однако с развитием проблематики пола и, в частности, с появлением в 1930-е годы специальных психологических тестов для измерения маскулинности и феминности эта проблема обострилась, так как обнаружилось три важных обстоятельства.
Во-первых, мужчины и женщины обладают разными степенями маскулинности и феминности, они могут быть более или менее маскулинными, феминными или же андрогинными, сочетающими в себе мужские и женские свойства. Во-вторых, маскулинность и феминность многогранны и многомерны, «мужское» телосложение может сочетаться с «женскими» интересами и чувствами, и наоборот, причем это зависит от ситуации и сферы деятельности (например, деловая женщина может быть нежной в постели и агрессивной в бизнесе). И, в-третьих, наши понятия о маскулинности и феминности и соответствующие психологические тесты покоятся не на строгих аналитических теориях, а на житейском здравом смысле и повседневном опыте: мы называем какие-то черты или свойства женскими (феминными), потому что в доступном нам эмпирическом материале их чаще или сильнее проявляли женщины, но это может зависеть не от биологии, а от среды и воспитания.
Кроме того, происходившие в XX веке изменения в социальном положении женщин и мужчин подорвали многие привычные стереотипы, побуждая рассматривать эти различия и вариации уже не как патологические извращения (перверсии) или нежелательные отклонения (девиации) от подразумеваемой нормы, в силу чего начало пересматриваться само понятие нормы. Это же заставило ученых переосмыслить и понятие пола, в основу которого теперь кладется различение биологического и социального пола . Таким образом, речь теперь идет не о составляющих половой идентичности, а о «биологическом» и «социальном» полах, как о неких связных и самостоятельных целостностях. И хотя научная терминология еще не вполне устоялась, а слова «гендер» и «пол» и их производные иногда употребляются как синонимы, их различие теперь имеет принципиальное значение. «Пол» подразумевает биологические свойства, на основании которых биологические существа определяются как мужчины и женщины. «Социальный пол», «гендер» (англ. gender, от лат. gens - род) подразумевает социально детерминированные роли, идентичности и ответственности мужчин и женщин, зависящие не от биологических половых различий, а от социальной организации общества.
Сексуальность как «биологическое»: власть «гетеросексуальной матрицы»
В своей перформативной теории пола Батлер использует понятие гетеросексуальная матрица, которое является одним из ключевых в ее концепции. Гетеросексуальная матрица - это биологически, медицински и сексуально упорядочивающая власть, которая продуцирует два интеллигибельных вида - мужчину и женщину. В результате ее действия и мужчина, и женщина представляют собой единство определенного биологического тела, определенного сексуального желания и определенной социальной роли: мужское тело, желание и мужская роль, направленные на женщину, с одной стороны, и женское тело, желание и женская роль, направленные на мужчину, с другой стороны. Таковы две возможности, предоставленные знанием-властью, которая продуцирует понятность и нормальность. И в настоящий исторический момент в основном течении западной культуры дискурсивно невозможно быть вне разницы между мужчиной и женщиной, так как каждый из нас в каждый момент времени классифицирован как мужчина или женщина. Таким образом, власть бинарной логики пола над континуальной морфологией тел не продуцирует и не именует ничего, кроме этих двух, никаких других тел, желаний или ролей17.
Своего рода рычагом этой упорядочивающей власти становится гетеросексуальное желание, ибо специфика современной власти, продуцирующей, по выражению Фуко, «послушное тело», заключается в ее способности управлять желанием. Институт принудительной и натурализованной гетеросексуальное, считает Батлер, управляет тендером как бинарной зависимостью, в которой мужской элемент отделяется от женского, и это разделение совершается посредством практик гетеросексуального желания. Акт дифференциации двух противоположных моментов в бинарном отношении выливается в объединение каждой из его составляющих в соответствующую внутреннюю непротиворечивость пола, тендера и желания ,8.
Так, например, Фуко, анализируя, опыт гермофродита Эркюлин Барбэн в «Истории сексуальности», полагает, что «языковые конвенции, которые производят интеллигибельных индивидов определенного культурно сконструированного пола, обнаруживают в случае с Эркюлин свои границы именно потому, что он / она вызывают наложение и дезинтеграцию правил, которые управляют полом / тендером / желанием»19. Это утверждение Фуко оказывается созвучным оценке психиатра Р. Столлера, согласно которой «устойчивая сущность или самость с устойчивыми тендерными характеристиками, относящаяся к ядру «культурно сконструированного пола», производится распределением свойств вдоль установленных культурой линий согласованности. В результате, раскрытие фиктивности этого продукта обусловлено разобщенной игрой атрибутов, которая оказывает сопротивление попыткам включить ее в устоявшуюся сетку исходных существительных и подчиненных им прилагательных» . Так, принудительность «внутренней непротиворечивости тендера», втягивающей желание в «линию его единства», и в то же время сопротивление сознания этому силовому воздействию становятся очевидными именно в кризисных формах идентичности, в этих «призраках прерывности», их «разобщенной игры атрибутов»:
«А., разнорабочий, 35 л. Р.: Я вот если хочу женщину, да? я хочу конкретно как мужчина эту женщину. И почему я (.) не хочу хотеть? И.: У тебя ведь и имя было другое... Р.: Ну и чё? И.: И анатомия была другая... Р.: Ну и чё? (.) И чё? И.: А разве это немаловажно? Р.: А хотя нет... а чё, это значит всё... и (.) и ты... если ты. (.) если ты не можешь, значит, ты не можешь, а хотение - это другое, понимаешь, да? (..) Или как? (.) Не можешь хотеть, значит умри. Вот и всё. Или как?!»
«Б., водитель, 52 г. Р.: Но я же себя со стороны не видел. Как я выгляжу, и что я выгляжу. Оказывается. Как мне потом... Один человек мне сказал, что (.), оказывается, меня выдавали всегда глаза (.). Мои глаза (.) пожирали женские тела (.). Полностью, причем... Ну, то есть, ну, только глазами. Причем, одними глазами. Все остальное у меня было спокойно. Безмятежно. Вообще. Но глазааа! Выдавали меня. С головой.»
Анализируя идеи Батлер и Ив Кософски-Сэджвик, Т. Пулькинен рассматривает тему сексуальных отклонений (а в нашем случае «кризисных состояний тендерной идентичности») в контексте ее идей следующим образом . Не соответствующие гетеросексуальной матрице сексуально-социальные роли, присутствующие в качестве сексуальных меньшинств, для основной культуры оказываются как бы «заперты в чулан», и именно в самом существовании такого чулана проявляет себя власть матрицы: «удушающая эластичность гетеросексуального мира настолько самоуверенна, что... человек, на секунду утратив бдительность, обнаруживает вырастающие вокруг себя стены. Любое столкновение с новыми людьми... создает вокруг него непроницаемый колпак, тяжесть которого, а также его оптические и физические свойства требуют (по крайней мере, от человека гомосексуальной ориентации) новой предусмотрительности, новых расчетов, новых усилий и действий для соблюдения тайны или же ее раскрытия» . Матрица, таким образом, не позволяет идентичностям, не соответствующим разнице между мужчиной и женщиной, установить себя в качестве социально признанных позиций:
«Б., водитель, 52 г. Р.: Я ходил как (.), как сказать, как (.) у Чехова есть кто? (.) Человек... И.: В футляре. Р.: В футляре. Вот я был таким человеком в футляре (.). Никогда. Никому. Ниии при каких обстоятельствах. Я не открывался вообщееее. (-)»
«А., разнорабочий, 35 л. И.: И вот когда ты попал первый раз к врачу на обследование вот в связи именно со своим ощущением пола? Как попал туда? Р.: А-а в больницу я пошел сам... что мне было нужно (.). Мне ну (.) мне было нужно, чтобы определиться: что, и как, и почему. Вот и всё. «Да - да, нет - нет». И то, я узнал, что делают операции. И.: То есть сначала тебе эта заметка попалась? Р.: Да. Что операции
всё равно делают. А еси бы я бы не знал бы, что операции де...делаются-не делаются, пф-ф-ф, я наверно, с тобой бы здесь не сидел. И.: И не пошел бы к врачам? Р.: Нет. И.: То есть ты прочитал, увидел, что оказывается, такое делается... Р.: Да. И.: ...значит, действительно, бывает, что человек попадает не в «тотпол», да?.. А если бы ты это не прочитал, ты бы не пошел? Р.: (.) Я бы не жил (...). И.: И не стал бы даже думать на эту тему? Р.: А как (.) как думать, еси чё, нее , ну как можно было бы думать, извини меня, как можно жить, еси ты не тот человек? (.) Вот как? (.) И.: Ну как-то же себе надо объяснить, почему ты такой? Р.: Не, ну как можно себе объяснить, вот как? Вот объясни мне! И.: Слова какие-то поискать... Р.: Какие?! И.: Не знаю... Р.: Ну, какие?! Объясни мне! Если... И.: Какое-то оправдание надо найти... Р.: Пф-ф! И скоко можно оправдания искать! Я чё - лесбиянка? или как, или чё?! Я не могу понять вообще кто я?! Да? (.) Так что ли?»
Действующая власть матрицы либо криминализирует, медикализирует и осмеивает, либо игнорирует указанные позиции. Существование таких позиций в культурах меньшинств демонстрирует возможность сексуальных и половых позиций, отличных от позиций мужчина / женщина, и - как в случае с гермафродитами и континуумом тел - показывает власть классификации мужчина / женщина. Если разница между мужчиной и женщиной рассматривается как норма, к другим позициям подходят как к «исключениям»:
«Б., водитель, 52 г. Р.: Потом мы, значит, сдаем на вождение. Иии работаем на троллейбусе. Водителями уже всё. Выпускаемся. (.) Но вот тут-то я вот и попадааааю! В ту среду, туда, куда надо. Я туда попааал. Там, оказывается, не я один такой, господи прости, (.) этот человек в футляре. Ну вот не я один в футляре-то, там, оказывается, мноооого всех, футлярчиков-то. (.) Да. Здесь-то вот это вот мы как раз и получается, что мы встретились. Я нашел, так сказать, душевных больных...с той же проблемой, что и у меня. Оказывается, их много. У нас образовалась компания. Получилось, нас 10 человек (...) Ну, мы все, мы все любили женщин. Мы все любили девчонок. Мы. Вот именно мы. И.: И все вы были женского пола? Р.: Мы были, мы были женского пола, нууу... с муже... И.: От рождения, по паспорту... Р.: ... с мужским, так сказать, (.) началом. То есть мы выбирали себе подруг.»
По мысли Батлер, queer-субъективность производится в силу того, что тендер конструируется как ритуализованное повторение набора конвенций «принудительной гетеросексуальности». Более того, то, что в традиционной тендерной конструкции с наибольшей очевидностью перформативно представляется как «гендер», вообще есть знак и симптом тотального непризнания и отказа. Эта область сексуально «неперформабельного» в традиционных теориях социологизированного тендера в современной теории феминизма получила название queer-субъективности.
Похожие диссертации на Кризис гендерной идентичности : дискурсы и практики : социально-философский аспект анализа
