Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретико-методологические аспекты игрового моделирования 12
1.1 . Проблема моделирования в исторической ретроспективе 12
1.2. Гуманистический подход к исследованию игры 34
1.3. Социальный контекст развития игры 55
ГЛАВА 2. Игра как модель социальной реальности 74
2.1. Характеристика основных аспектов игры как социологической категории 74
2.2. Игра как структурообразующий фактор социальной реальности 94
2.3. Принятие социальных ролей как инструментарий моделирования социальной реальности 112
Заключение 133
Библиографический список использованной
Литературы 140
- Проблема моделирования в исторической ретроспективе
- Социальный контекст развития игры
- Характеристика основных аспектов игры как социологической категории
- Принятие социальных ролей как инструментарий моделирования социальной реальности
Введение к работе
Актуальность темы исследования
В последние годы термин "игра" прочно утвердился в общественных науках. Политология, экономика, юриспруденция, педагогика, культурология и социология ввели его в свой лексикон и активно используют в научных текстах. Однако достаточно частое использование этого термина происходит некритично, без определения исторического и культурного контекста, в котором это происходит. Для общественного сознания игра часто не является научным термином, а скорее предстает маргинальной категорией или метафорой, которая применяется для описания интуитивно ощущаемых процессов.
Актуализация проблемы роли игры в конструировании социальной реальности протекает в двух направлениях: социально-гносеологическом и социально- конструктивном (деструктивном). Во - первых, игровое моделирование в процессе познания помогает зафиксировать основные характеристики и тенденции развития во многом хаотичного социального пространства. Игровое познание дает возможность возвыситься над повседневным бытием, подчинить интересы практической выгоды высоко духовным интересам, вести себя в соответствии со свободно принятыми игровыми нормами. В игровом познании возможно творческое сокрытие истины; следовательно, это познание позволяет выйти на уровень личностного знания, в котором человек раскрывает свою индивидуальность и творческие потенции.
Во-вторых, социальная практика показывает, что сознательное встраивание игровых элементов в структуру деятельности, развитие на этой основе социального моделирования дает индивиду возможность
соответствовать современной жизни, стать активным участником любого социального процесса, самостоятельно строить свою индивидуальную биографию.
Несмотря на имеющиеся серьезные исторические исследования феномена игры, раскрытие истоков игровых практик индивидов с точки зрения истории и психологии, активное философское осмысление игрового отношения к миру, игра в социологическом аспекте во многом еще остается неразработанной категорией. Социология игры делает только первые шаги. В этой ситуации актуальной становится теоретическая проблема обоснования возможности и основных направлений социологического исследования игры. Особое значение приобретает проблема определения роли игры в конструировании социальной реальности.
Онтологический характер феномена игры, ее универсальность делают ее привлекательной при решении проблем во многих сферах деятельности человека. Современная культура не столь контрастна, как раньше, в противопоставлении игровых и неигровых форм. Игры входят в труд, целесообразность проникает в игры. Игровое моделирование реальности сегодня приобретает статус одного из важнейших направлений методологии, занимающейся разработкой способов освоения социокультурного пространства. Игровой аспект человеческой деятельности, реализующийся в социокультурной реальности, перестает быть принадлежностью исключительно сферы развлечений. Игра, игровое моделирование открывают новые возможности и горизонты для человека в решении его насущных проблем. Вместе с тем, игровое моделирование реальности сопряжено с рядом проблем. Смысл и последствия игры, как, впрочем, и любого социокультурного феномена, могут быть амбивалентны. С этим связаны вопросы, на фоне которых и разворачивается игровое моделирование как практика применения игровых элементов. Это вопросы о том, каковы возможности и пределы игры как способа моделирования социальной реальности, в чем состоят последствия
ее реализации? Каков потенциал игры как формы социального действия? В чем
заключаются функции игры в социальном конструировании? Замысел данного
диссертационного исследования состоит в том, чтобы ответить на эти вопросы,
учитывая сложившийся к настоящему времени опыт осмысления игры в
философско-антропологической, этической, культурно-исторической
традициях.
Степень разработанности проблемы.
Феномен игры привлекал к себе внимание уже на ранних этапах развития социальной мысли. И хотя содержание игры в основном использовалось как источник метафор, высказанные суждения демонстрируют, что это явление достойно быть объектом научного исследования. В ряду социальных мыслителей, дающих нам конструктивные представления об игре, можно назвать Платона, Аристотеля, Н. Макиавелли, Д. Дидро, Ф. Шиллера, И. Канта, Ш. Фурье, Ф. Ницше и других представителей европейской культуры.
Импульсом для современных исследований игры явилась работа нидерландского историка и культуролога Й. Хейзинги "Homo Ludens", которая дает нам одну из самых распространенных игровых концепций культуры. И. Хейзинга утверждает, что культура не просто происходит из игры, она развивается как игра. Автор рассматривает наличие игровых элементов в различных социальных сферах (война, мода, наука, юриспруденция) и в различных исторических эпохах, делая социально важный вывод, что прагматизм эпохи модерна почти полностью вытеснил игру из современной культуры.
Особое социальное звучание имеет работа немецкого философа Э. Финка "Бытийный смысл и строй человеческой игры", в которой игра предстает как возможность выйти за рамки сложившейся социальной реальности, преодолеть ее ограниченность, выявить всю возможную полноту развития личности, найти "себя возможного". Э. Финк считает, что игра пронизывает все сферы человеческого бытия вне зависимости от исторической эпохи.
Современное исследование игрового феномена культуры связано с именами М. М. Бахтина, Э. Берна, Г. Гадамера, Дж. Г. Мида, М. Мид, Д. Эльконина и других авторов XX века. Как правило, игра ими рассматривается как атрибут человека или как эстетический феномен, являющийся формой самоорганизации и самовыражения человеческой личности. Социальная проблематика оказалась на втором плане в виде иллюстраций и примеров.
В 80-е годы XX века в обществе сформировалось новое мировоззрение -постмодернизм, распространившееся и ставшее весьма популярным в социальных науках. Постмодернизм в науке проявляется как общий, синтетический теоретический дискурс философии, социологии, культурологи и других гуманитарных дисциплин. Постмодернизм отрицает социальный детерминизм и универсальность социального знания. В рамках этого дискурса культура выходит на первый план, но рассматривается как спонтанный, ничем не обусловленный процесс. Подобное отношение к культуре и обществу в целом возвращает феномен игры в поле зрения социальной науки.
Постмодернизм в социальных науках, развитие хаоса и революционные технологии в информатике вызвали всплеск интереса науки к проблемам игры, в том числе социологического характера. Исследования показали, что категория игры наиболее точно выражает релятивистский характер культуры постмодерна. Игра становится активным инструментом исследования, способом моделирования социальных процессов и, как следствие, непосредственным объектом специальных знаний.
С середины XX века, особенно в последние десятилетия, в сфере социальных наук появилось немало работ, в которых понятие "игра" изучается уже в строго категориальном значении. Работы эти принадлежат перу Ж. Бодрийяра, П. Бурдье, Ж. Деррида, Ж.-Ф. Лиотара, Ж.-П. Сартра, М. Фуко и других авторов. Для того чтобы подчеркнуть отличие современного общества от общества эпохи модерна, они прибегают к понятию игры. В частности, игра здесь трактуется как самоорганизующая система, призванная уравновесить в
мультикультуральном социальном пространстве позиции отдельного автора и надындивидуальных структур.
Большое внимание уделяется проблеме игры в современной западной научной литературе. Объектом исследования становятся игры людей различного возраста, появляется все больше работ, посвященных проявлению игры в различных сферах общества. Исследователи обнаруживают игровые элементы в сфере человеческих эмоций, в творчестве и в профессиональной деятельности.
Моделирование реальности с применением игровых элементов как один из способов выстраивания отношений человека с миром освещается в работах В. Штоффа, М. Вартофского, Ф. Фукуямы, Э. Берна, Д. Мида, М. Мерло-Понти, П. Бурдье, М. Херманн, М. Кагана, О. Анисимова, А. Еремеева, и других авторов. Так, М. Вартофский описывает использование элементов игры в научном моделировании, М. Каган, А. Еремеев, М. Вартофский - в искусстве, О. Анисимов, Д. Эльконин и др. - в обучении, П. Бурдье, М. Херманн, М. Мерло-Понти - в реконструкции социально-политического бытия. Таким образом, создано продуктивное для дальнейшей работы поле идей. При этом теме непосредственно игрового моделирования и связанным с ним проблемам посвящено довольно ограниченное количество работ. В. частности, несмотря на то, что довольно глубоко описана проблема подлинности человеческого бытия, выявлены сущностные характеристики феномена игры как такового, осталась без достаточного осмысления проблема оформления содержания такой собственно человеческой формы жизни как игра и ее проявление в различных сферах деятельности человека, не являющихся по большому счету игровыми. Не получили еще должного освещения те условия и принципы, которые должны лечь в основу моделирования реальности с использованием игровых элементов. А это в современных условиях становится очень важным, поскольку неадекватное условиям и некорректное использование игровых форм деятельности и поведения ведет к дискредитированию игры как
гуманистического феномена и к реализации человеком его неподлинного существования.
Объект исследования: способы конструирования социальной реальности в контексте социально-философского анализа.
Предмет исследования: игра как способ моделирования реальности.
Цель исследования: выявить принципы и механизмы применения игры как инструментария моделирования социокультурного пространства.
Поставленная цель обусловила необходимость решения следующих задач исследования:
Проанализировать основные теоретические подходы к исследованию игры, акцентуализации роли социологической концепции игры.
Выявить и структурировать основные аспекты игры как социологической категории.
Проанализировать конструктивный потенциал игры как формы социального действия, функции игры в социальном конструировании.
Исследовать применение игры в управлении социальным поведением. Методологические основания исследования.
Выбор методологии исследования обусловлен, в первую очередь, спецификой исследуемого феномена игры. Ее многозначность, существование и проявление в различных сферах человеческой жизни, зависимость ее последствий, да и самой игры от культурно-исторического контекста убеждают в том, что наиболее корректными и удобными подходами при исследовании игры являются герменевтический и феноменологический.
Сложность и многогранность феномена требуют также использования элементов структурно-функционального анализа, историко-генетического и культурно-исторического подходов. Представляется, что такая комплексная методология исследования позволит не только в достаточной степени полно описать игру и варианты ее применения в моделировании реальности, но и выявить те существенные характеристики и семантику этого социокультурного
феномена, вне учета которых конструктивное практическое использование игры невозможно.
Исследование динамики социальных процессов осуществляется методами моделирования и исторической реконструкции, что позволило сделать некоторые теоретические выводы, определить перспективы развития, а также сформулировать рекомендации по совершенствованию исследуемой проблемы.
Результаты и научная новизна исследования.
Осуществлен междисциплинарный анализ основных подходов к исследованию игры. Обосновано, что социологическая концепция игры является основной в ее теоретическом исследовании различными гуманитарными дисциплинами.
Разработана трактовка игры как социологической категории и выделены ее основные аспекты. Игра в целом содержит в себе сокращенный и обобщенный образ социальных отношений. Игровые формы взаимодействия создают социальные группы, обусловленные духовными и социальными потребностями их членов. В частности, новый смысл приобретает идея, что игра "не только играется в обществе", но в ней "играется общество".
Раскрыты конструктивные функции игры в структуре социального действия групп и индивидов; игра формирует социальное пространство, задает алгоритм реализации программы действия и ее нормативные регуляторы, создает соответствующий набор социальных идентичностей.
Выявлены возможности применения игры в управлении социальным поведением, в частности, игровая форма управления социальным поведением обнаруживается в двух, иногда пересекающихся, аспектах: конструирование социокультурного пространства по заданным правилам игры, и создание в ходе игры эффективной иллюзии, влияющей на мотивацию игрока, что, в свою очередь, создает возможность манипуляции.
В результате проведенного исследования обосновываются следующие положения, выносимые на защиту.
Социологическая концепция игры как таковая является основной, потому что игра в обобщенном виде представляет собой вид социального взаимодействия субъектов общества при решении ими соответствующих задач и достижения своих интересов. Человеческая игра представляет собой деятельность, в которой воссоздаются социальные отношения между людьми вне условий непосредственно утилитарной деятельности.
Игра - это социальная деятельность, направленная на конструирование и реконструкцию практик и пространств, нацеленных на удовлетворение духовных и социальных потребностей человека. Игра является способом конструирования социального пространства, формирования и испытания в его рамках новых социальных практик и последующего их объективирования в обществе.
Результаты работы подтверждают идею, что современное общество становится все больше "обществом играющим". Игра является важным источником методов конструирования социальной реальности. Социальная группа, сформированная на основе игры, является аналогом фрагментарной социальности, что позволяет преодолеть негативные последствия индивидуализации. Подобные группы становятся способом самовыражения и репрезентации индивида, его самоактуализации в социокультурном пространстве. Процессу конструирования идентичности игра сообщает большую эффективность и свойства самоорганизующейся системы, позволяя индивиду гибко реагировать на изменение контекста.
Игровые элементы находят свое применение в способах управления и манипуляции человеческим поведением. Игра со своими возможностями представления нереального реальным, создает у объектов манипуляции иллюзию сопричастности к деятельности, удовлетворения потребностей.
Теоретическая и практическая значимость исследования заключается в социально-философской экспликации игры как механизма моделирования социальной реальности.
Результаты и выводы диссертационного исследования значительно дополняют и развивают научные представления о роли игры в моделировании социальной реальности. Проведенный анализ различных игровых элементов в обществе позволяет более содержательно раскрыть современные тенденции его развития и открыть новые возможности в преодолении негативных явлений.
Материалы и выводы, представленные в данной работе, могут быть использованы для подготовки учебных курсов и спецкурсов по социальной философии, социологии социальных процессов и институтов, социального проектирования и конструирования и педагогики.
Апробация результатов исследования.
Результаты и основные выводы исследования докладывались и обсуждались на международных и межвузовских конференциях: межвузовская научно-практическая конференция "Психолого-педагогические аспекты этнокультурных ценностей формирующейся личности" (Москва-Чебоксары, 2007)межвузовская научно-практическая конференция межвузовская научно-практическая конференция "Актуальные аспекты обучения иностранному языку в современной высшей школе" (Н. Новгород, 2007), международная научно-практическая конференция "Проблемы этнолингводидактики в поликультурной среде" (Чебоксары, 2004).
Структура диссертации.
Диссертационное исследование состоит из введения, 2 глав по 3 параграфа каждая, заключения и библиографического списка литературы.
Проблема моделирования в исторической ретроспективе
Проблема моделирование в исторической ретроспективе Характерной особенностью современной науки является широкое распространение модельного подхода, выразившееся в активном использовании моделей во всех областях и на всех этапах научных исследований. Сегодня разнообразные модели применяются как в естественнонаучном и социально-гуманитарном познании, так и в практической деятельности людей, что делает особенно актуальным анализ их познавательной природы. В этой связи важное место занимает обсуждение возможностей и границ применения метода моделирования в гуманитарных областях знания.
Проблемное поле данного исследования включает проблему взаимоотношения метода моделирования и гуманитарной науки, порожденную поисками адекватного, объективного и надежного фундамента социально-научного познания, проблему исследования его методологии как системы нормативов и принципов, регулирующих направление и определяющих цели научного поиска, а также проблему интеграции традиционных и математических методов в гуманитарной науке.
Сложность научной разработки проблематики гуманистического моделирования связана с дискуссионностью многих важных моментов метода моделирования, а также с недостаточной определенностью его употребления в специальном смысле (как метода, связанного с обобщением и развитием видов аналогии) и в общем смысле (как некоторого всеобщего аспекта познавательного процесса, взятого под углом зрения аппроксимации). Отсюда возникают различные оценки применения моделей в познании. Одни исследователи рассматривают этот метод как вспомогательное средство экспериментального и теоретического познания (В.А. Штофф, Е.М. Жуков, Б.А. Глинский, М.П. Завьялова), тогда как другие видят в моделях универсальное, предельно широкое гносеологическое явление (B.C. Готт, Э.ГТ. Семенюк, А.Д. Урсул). Наиболее явно такое понимание теоретико-познавательной специфики моделирования выразил Я.Г. Неуймин: "Исторически сложившиеся научные понятия, непосредственно либо опосредованно связанные с объективной реальностью — законы, теории, научные картины мира суть модельные конструкты. Все наши научные представления о мире природы, общества и техники, наши знания о самих себе, о мышлении и о его закономерностях носят модельный характер"[93, с. 49]. Сторонники первой точки зрения критикуют своих оппонентов за слишком широкую трактовку моделирования, которая доходит, по их мнению, до отождествления моделирования и познания и, следовательно, приводит к игнорированию гносеологической специфики модели. В свою очередь, последние считают, что отрицать модельный характер научных представлений -значит, непоследовательно останавливаться на полпути процесса анализа данной проблемы. Эта дискуссия все еще не завершена, и уточнение познавательной природы моделирования остается важной исследовательской задачей, хотя в практике исследования моделей всегда оговаривается узкий или широкий смысл используемого в конкретной работе понятия моделирования. В нашем исследовании мы будем говорить о моделировании как общенаучном методе. Именно моделирование, представляющее не только формализованное средство, но и универсальную форму отражения, выраженную средствами как естественного, так и искусственного языка, является, по нашему мнению, необходимым методом научного исследования, применение которого способствует более глубокому постижению специфической социальной реальности. В свое время А. И. Уемов отмечал, что все "наше миросозерцание, от своего обыденного до наиболее возвышенного содержания, представляет собой собрание моделей, образующих более или менее удачный отклик существующего, соответствующих или не соответствующих вещам, которые имелись в виду при их построении" [126, с. 73]. Зарубежные исследователи также подчеркивают модельный характер наших научных представлений о мире природы и общества, знаний о мышлении и его закономерностях. Так, в знаменитой статье "Роль моделей в науке", опубликованной пятьдесят лет назад, А. Розенблют и Н. Винер писали: "Цель и результат научного исследования - добиться понимания и контроля над некоторой частью Вселенной... Ни одна из частей Вселенной не является настолько простой, чтобы ее можно было понять и управлять ею без абстракции. Абстракция - это замена рассматриваемой части Вселенной некоторой ее моделью, моделью схожей, но более простой структуры. Таким образом, построение моделей формальных или идеальных ("мысленных"), с одной стороны, и моделей материальных - с другой, по необходимости занимает центральное место в процедуре любого научного исследования"[112, с. 171]. Такая оценка роли моделей тесно связана с природой человеческой деятельности, направленной на освоение окружающего мира путем его преобразования согласно потребностям и интересам людей. Исходя из этого, В.Е. Никифоров предлагает представить становление метода моделирования как развитие субъектно-объектных отношений, исходной формой которых является предметно-орудийная деятельность человека. "Подобно тому, как в процессе трудовой деятельности между человеком и природой стоит орудие труда, так и при моделировании между познающим субъектом и исследуемым объектом находится модель" [95, с. 7]. Нам представляется, что данный подход заслуживает внимания, поскольку он указывает на генетическую связь между практической и теоретической деятельностью людей. В отечественной литературе выделяются три этапа в истории изучения эпистемологической специфики использования метода моделирования: 1) первоначально мысленные модели мало чем отличались от обычных представлений, а материальные модели - от макетов или миниатюрных копий изучаемых предметов; 2) с середины прошлого века подобные мысленные или реальные конструкции, воспроизводящие объект, его строение, функции или поведение, стали создаваться на основе определенных правил, а, с другой стороны, - позволяли делать конкретные логические или математические, качественные и количественные выводы о свойствах, параметрах, структуре и закономерностях поведения объекта, только тогда модель стала действительным средством научного познания и, вместе с тем, предметом специального теоретико-познавательного исследования; 3) после возникновения (в середине двадцатого века) и развития кибернетики, в которой построение моделей различных самоорганизующихся систем является одним из основных принципов исследования, усилился интерес к понятию модели как специфическому средству познания и благодаря применению компьютеров перед исследователями, анализирующими познавательные возможности моделирования, открылись новые горизонты. Приблизительно в это же время моделирование осмысляется как общенаучный метод и начинается разработка проблем его применения в социально-гуманитарном познании.
История моделирования насчитывает тысячи лет. Человек рано оценил и часто применял в практической деятельности метод аналогий. Моделирование прошло долгий путь — от интуитивного использования аналогий до строгого научного метода.
Термины "модель", "моделирование" являются неразрывно связанными, поэтому целесообразно обсуждать их одновременно.
Слово модель произошло от латинского слова modelium, которое означает: мера, образ, способ и т.д. Его первоначальное значение было связано со строительным искусством, и почти во всех европейских языках оно употреблялось для обозначения образа или прообраза, или вещи, сходной в каком-то отношении с другой вещью. В энциклопедическом словаре "Информатика" под моделью объекта понимается "другой объект (реальный, знаковый или воображаемый), отличный от исходного, который обладает существенными для целей моделирования свойствами и в рамках этих целей полностью заменяет исходный объект". Философская энциклопедия дает следующее определение модели: "Модель используется при разработке теории объекта в том случае, когда непосредственное исследование его не представляется возможным вследствие ограниченности современного уровня знания и практики. Данные о непосредственно интересующем исследователя объекте получаются путем исследования другого объекта, который объединяется с первым общностью характеристик, определяющих качественно-.количественную специфику обоих объектов".
Социальный контекст развития игры
Диалектический подход к анализу рассматриваемой проблемы предполагает признание познания как социального по своей сущности процесса с соответствующей социализацией как субъекта, так и исследуемой природы. Теории происхождения игры на научно-теоретическом этапе детерменированы активностью человека, его интенцией к конструированию, организации познавательных форм познания исследуемой игры.
В рамках классической традиции было показано, что игра может быть интерпретирована не как вид деятельности, по отношению к которому человек выступает в качестве субъекта, но как особая реальность ("играющая видимость" у Канта), онтологически не зависящая в своей процессуальности от человека (по формулировке Канта, "она только играет нами"). Игра может выполнять в системе культуры значимые для последней функции. Были зафиксированы такие функции игры, как социализационная — "моделирующие качества" детской игры у Л. Выготского, коммуникационная (идея коллективности "психологии игры" у В. Штерна), познавательная (Ф. Бейтендейк об игре как деятельности с предметом, обладающим для субъекта качеством "новизны", функция социальной компенсации и другие. В неклассической философии подвергается переосмыслению статус феномена игры в контексте социальности как таковой, — игра осмысливается как фундаментальный феномен человеческого бытия, предстает моделирующей системой поведения и деятельности человека, а также инструментом достижения знаний.
Исследование социального содержания игры началось в связи с возникновением представлений о ней как социализирующем механизме, функции которого заключаются в прикреплении ребенка к культуре, воспитании человека как гармоничной части "общественного организма". Одним из первых такой функциональный подход к игре разработал Д. Мид. Для него детская игра выступает как "модель социального воздействия и средство усвоения социальных установок, приводящее к становлению социлизированнои личности. Первоначальные социальные установки возникают в свободной ролевой игре ребенка и носят частную, непосредственную форму последовательно сменяющих друг друга игровых ролей. Более сложные, генерализованные социальные установки возникают в игре с правилами за счет усложнения ее структуры, связанной с одновременным учетом различных ролевых позиций" [167, с. 63]. Через генерализованные социальные установки, которые представлены индивидуальным отражением общих образцов социального или группового поведения, осуществляется дальнейшее усвоение ребенком социального опыта. Выдвинутые Д. Мидом взгляды на игру способствовали возвышению исследователей к социальной стороне игры, к изучению характера игрового взаимодействия детей в группе сверстников.
Особый вклад в разработку теории игры внес выдающийся советский психолог Л. С. Выготский. Культуроведческий аспект в историческом осмыслении игры, Л. С. Выготским выделен ее анализом в функции обучения. Формированием социальных качеств в стадии детства, объясняется значение игры в становлении человека. Игра является, по словам Л. С. Выготского, "в известном смысле ведущей линией развития в дошкольном возрасте" [32, с. 62-76]. Он подчеркнул, что игра - ведущая деятельность ребенка и основа всего последующего его развития, "ибо именно в игре он первоначально обретает опыт для жизни в обществе и развивает все те физические и духовные силы и способности, которые ему для этого необходимы. Различие между игрой ребенка и игрой животного детеныша такое же, как различие между биологической жизнедеятельностью животного и социальным бытием человека" [32, с. 62-76]. По Выготскому, детская игра, представлена моделирующей функцией будущего в жизни. Здесь ее сущность выражена в наибольшей степени. Это та форма игровой деятельности, по отношению к которой то, что ей предшествует, — ее генетические предпосылки (игры ребенка), а то, что за ней следует (спортивные игры, спорт, искусство), — ее модификации.
Зачатки игровой деятельности появляются тогда, когда ребенок, не без влияния взрослых, берет на себя ту или другую роль, когда один предмет выступает как обозначение другого предмета или существа. Тогда становится возможным "ехать" или "лететь" на стуле, как на автомашине или самолете, скакать на палочке, как на лошади, и т. п. "В игре ребенок создает мнимую ситуацию" [32, с. 62-76], — подчеркивает Л. С. Выготский, отмечая необычайное значение в игре воображения, которое и позволяет осуществлять иллюзорную реализацию нереализуемых желаний. Согласно Л. С. Выготскому, у ребенка после трехлетнего возраста возникают противоречивые тенденции, которые выражаются в том, что, с одной стороны появляются нереализованные немедленно желания, но, тем не менее, никуда при этом не исчезающие, а, с другой стороны, он находится под влиянием тенденции к немедленной реализации желаний. "Отсюда и возникает игра, которая, с точки зрения вопроса о том, почему ребенок играет, всегда должна быть понята как воображаемая иллюзорная реализация нереализуемых желаний. Воображение и есть то новообразование, которое отсутствует в сознании ребенка раннего возраста, абсолютно отсутствует у животных, и которое представляет специфическую человеческую форму деятельности сознания; как все функции сознания, оно возникает первоначально в действии. Старую формулу, детская игра есть воображение в действии, можно перевернуть и сказать, что воображение у подростка и школьника есть игра без действия"[32, с. 62-76]. Воображение, согласно Л. С. Выготскому, — это скорее не "игра без действий", а перенос физических действий в сознание, физические игры начинают заменяться планированием своих действий в сознании, что и является игрой воображения. Ребенок начинает осваивать собственное воображение, так же как и физическое пространство через игру, являющуюся универсальным механизмом для подобных действий. Л. С. Выготский считает, что ребенок "играет, не осознавая мотивов игровой деятельности. Это существенно отличает игру от труда и других видов деятельности" [32, с. 62-76]. Вероятно, что дети до определенного возраста не осознают мотивов собственных игровых действий, как и других действий, точнее говоря, мотивом может быть именно само игровое действие, до тех пор, пока не сформируется механизм мышления, позволяющий связывать действие с его результатом - тогда игра начнет становиться все более осознанной и мотивированной.
В качестве основного критерия в игровой деятельности, по мнению Л. С. Выготского, необходимо принять то, что в игре ребенок создает мнимую ситуацию. Но несмотря на то, что ребенок создает мнимую ситуацию, эта ситуация всегда организована по каким-то правилам. Поэтому Выготский выдвигает положение, что "нет игры там, где нет поведения ребенка с правилами, его сообразного отношения к правилам" [35, с. 65]. Ребенок, воображая себя кем-то, должен подчиняться правилам. Например, когда ребенок в игре вообразил себя матерью, а свою куклу ребенком, то он должен вести себя подобно тому, как ведет себя его мать в общем, а не только по отношению к нему, он подчиняется правилам, усвоенным им из поведения матери. Для Л. С. Выготского игра является игрой, когда она протекает по правилам. В игре ребенок учится играть роли - привыкать к фиктивному "я" и действовать по правилу.
Характеристика основных аспектов игры как социологической категории
Начиная со второй половины XX века, понятие игры становится одним из фундаментальных в истолковании структур социального бытия, приобретает статус методологического обоснования в конструировании, функционировании и дальнейшем развитии форм человеческих взаимоотношений. Особое значение игра приобретает в понимании необходимости согласованного социального бытия и поддержке индивидами подобной согласованности в стандартах личностного поведения. Универсальный характер игры проявляется в ее «сквозной» протяженности через все существование индивида, начиная с раннего детства. Проанализировав основные теории происхождения игры, можно с уверенностью утверждать, что игра является средством понимания и осуществления всей совокупности отношений между людьми, между людьми и естественными и искусственными системами, важнейшим средством социализации и функционирования человека в качестве социального существа. Для того чтобы понять, каким образом люди могут поддерживать и, если необходимо, конструировать (моделировать) свое поведение в различных жизненных ситуациях, необходимо, прежде всего, разобраться в социальной сущности игры: проанализировать основные аспекты игры, стратегии построения игровых отношений, мотивы и задачи игры.
В настоящее время существует широкий диапазон взглядов на проблему игры, ее происхождение и сущность. Игра как социально-философский феномен рассматривается в органическом единстве с различными сферами человеческого бытия, сопрягается с основным вопросом антропологии — "Что есть человек?". Игровой аспект рассмотрения человеческого бытия тесно связан с процессом социализации, овладением различными формами жизнедеятельности, т.е. приобретением индивидом человеческих свойств и качеств.
Практически любой взрослый человек знает и понимает, что такое игра. В своей жизни взрослый человек уже сыграл не в одну игру, и понимание того, что представляет собой игра не вызывает у него никакого сомнения. Гадам ер утверждает, что "во многом игра протекает неосознанной для игрока, и он сам не знает того, что реально знает, но такой феномен свойствен не только игре" [37, с. 248]. Очевидно, что понимание игры на бытовом уровне скорее говорит о том, что интерес к тому, как устроена игра — незначителен. Именно потому, что с одной стороны, игра плохо осознается, а с другой — кажется ясной и понятной, в игре самое главное — это сама игра как область деятельности, имеющая многонаправленное воздействие на личность игрока. Это воздействие имеет очень широкий диапазон и проявляется на самых разных уровнях игры: физическом, психическом, социальном. Каждый человек игру понимает по-своему, на основе собственного личного опыта и всегда уверен в том, что, если необходимо, то он сможет освоить любую новую игру, так как что такое игра, он уж точно знает. Вместо того чтобы попытаться понять суть игры, все стараются, как можно более полно понять или изучить правила какой-то конкретной игры. Усвоив правила, они будут в состоянии играть, а то, как устроена игра вне каких-то конкретных правил, не представляет ни для кого особого интереса. Игра настолько обыденна и привычна, что усмотреть в ней что-либо новое — нелегкая задача, и поэтому каждому уже заранее известно, что такое игра в привычном понимании этого слова, и именно это привычное понимание не вызывает никакого интереса. Но как раз именно в этом привычном понимании игры, основанном на повторении игры бесконечное число раз, и хранится вся сущность игры, все те ее богатства и неисчерпаемые бездонные глубины. Дать научное определение игры, чтобы оно охватывало все стороны человеческого бытия в игре, практически невозможно. Но, тем не менее, чтобы проанализировать игру с научной точки зрения, необходимо каким-то образом определить тот диапазон, в котором предполагается выявление специфических характеристик игры и их описание. Обратимся к основоположнику, нарушившему пренебрежительное отношение к игре в буржуазной Европе. Завершая свой труд, И. Хейзинга пишет: "Мы старались придерживаться понятия игры, которое исходит из позитивных и вполне очевидных ее признаков. Другими словами, мы брали игру в ее наглядном повседневном значении..." [137, с. 18]. Что же это за признаки?
Прежде всего, игра для Хейзинга — это поведение. Она старше культуры, и "все основные черты игры уже воплощены в играх животных" [137, с. 21]. Первое "исконное свойство" - сущность - "состоит в накале, в способности приводить в исступление, напряжение и радостность" [137, с. 22-23]. Второе свойство как бы раскрывает эту суть: игра "отлична от обыденного поведения в жизни" [137, с. 24]. В чем же отличие? Исходя из практики, можно заключить, что игре свойственны шуточность, забавность, развлекательность, удовольствие, одним словом — праздничность. Игровому свершению присуща особая настроенность, настроение окрыленного удовольствия, которое больше простой радости от свершения, сопровождающего спонтанные поступки, радость, в которой мы наслаждаемся своей свободой, своим деятельным бытием. Игровое удовольствие — не только удовольствие в игре, но и удовольствие от игры, удовольствие от особенного смешения реальности и нереальности. "И игра-страсть, переживаемая как удовольствие, влечет за собой катарсис души, который есть нечто большее, нежели разрядка застоявшихся аффектов" [129, с. 357-403]. Далее Хейзинга описывает основные признаки игр, социальных по характеру, оставляя в стороне более примитивные игры младенцев или зверенышей. Согласно Хейзинга, одним из основных аспектов игры, разыгрываемой в социуме, является наличие правил в игре. Играть — это значит следовать правилам. "Игра создает порядок и одновременно сама представляет из себя порядок. Малейшее отклонение от него расстраивает игру и обесценивает ее" [137, с. 30]. Правила игры, безусловно, обязательны и не подлежат сомнению. Стоит нарушить правила, и все здание игры тотчас же рушится. Игра становится невозможной и перестает существовать.
Играющий, который не подчиняется правилам или обходит их, — нарушитель игры. Но нарушитель игры совершенно не похож на того, кто плутует, лукавит в игре. Плут, шулер лишь притворяется, что играет. "Играющие легче прощают ему его грех, чем нарушителю игры, так как последний ломает, губит весь их игровой мир. Он отнимает у игры иллюзию. Поэтому он должен быть уничтожен, ибо угрожает самому существованию игрового сообщества" [137, с. 31]. Шулерам, мошенникам и лицемерам всегда доставалось меньше, чем тем, кто нарушал игру: вероотступникам, еретикам. Игра — это движения, действия и поступки, определяемые и протекающие по правилам. Игр без правил в природе не существует. Даже "игры без правил" задаются минимальным количеством правил, которые необязательно должны быть вербализированными, в них разрешено все, что не запрещено правилами, а правила как раз и определяют те начальные условия протекания игры. В биологических играх правила игры содержатся в генетическом коде, поэтому биологические игры протекают по своим внутренним онтогенетическим правилам, присущим всему виду — инстинктам.
Наличие правил необходимо, прежде всего, для того, чтобы была возможна игра, как некая последовательность физических, социальных или культурных действий. Игру создают правила, а игроки только разыгрывают то, что предписано правилами. Правила игры не только объединяют играющих в единое целое — команду игроков, но и позволяют им реализовать себя в рамках этих правил. Правила игры позволяют им создавать новые, более совершенные правила, тем самым раздвигаются привычные границы той реальности, в которой они живут - в игре сконструированной правилами. Чем сложнее и полнее правила описывают реальность, тем глубже и всесторонне охватывается эта реальность, тем более она становится осмысленной, рационализированной, способной предоставить место любым игрокам с целью реализовать их самые разнообразные желания. Игра конструируется правилами. Играя по правилам, игроки постоянно постигают всю глубину правил и то, как правила связаны между собой. Правила игры только выделяют и определяют реальность, которая с их помощью превращается в игру. Правила всегда первичны по отношению к любому действию: нет действий без правил, так как любое, даже самое элементарное действие, всегда строго подчиняется правилам; если правила не осознаются, то это еще не говорит о том, что они отсутствуют. Правила игры скорее необходимо рассматривать как набор аксиом, которые в большинстве своем просто даны и не выводятся, и не доказываются, для них не существует система доказательств, обосновывающая их применение в игре. Но в то же самое время нельзя сказать, что правила игры произвольны; даже если одно из правил в системе правил ничего не значит, то оно не бессмысленно, оно является частью структуры, которая в целом и обладает всеми необходимыми свойствами правил игры. Правила — это возможности и ограничения, которые накладываются на действия, поступки человека, а также на его мысли.
Принятие социальных ролей как инструментарий моделирования социальной реальности
Человеческое общество представляет собой необычайно сложную систему, способную претерпевать огромное число изменений и колебаний, что подтверждается множеством культур, сложившихся на протяжении сравнительно короткого периода в истории человечества. Игра способствует тому, что упорядочивает, разумеется, до определенной степени, неупорядоченность неясных представлений о социальных и культурных реальностях. Общество или любая социальная группа предстает в виде набора определенных социальных позиций (рабочий, ученый, школьник, студент, муж, солдат и т. д.), находясь в которых человек обязан повиноваться "социальному заказу" или ожиданиям (экспектациям) других людей, связанных с данной позицией. Выполняя этот "социальный заказ", человек осуществляет один или несколько возможных вариантов исполнения (скажем, ленивого или старательного ученика и т. д.). Рассматривая процесс постепенного вхождения индивида в структуру общества, нельзя обойти вниманием такую важную функциональную единицу, как социальная роль, являющуюся формой участия человека в социальном взаимодействии. Социальная роль является связующим звеном между личностью и группой, способом вхождения личности в группу.
Невозможно иное участие личности в группе, чем посредством социальной роли, которую личность в ней играет. Сколько существует групп (больших или малых, реальных или условных), в которых участвует человек, столько он имеет и социальных ролей (иногда — больше, если в одной группе личность исполняет несколько ролей). Социальная роль обязательно предполагает наличие определенных функциональных обязанностей. Они существуют в виде ролевых ожиданий, то есть правил и норм, которые группа предъявляет к человеку, играющему данную роль. Усвоение ролевых ожиданий является внешним, общественно заданным источником формирования социальной роли. Можно утверждать, что усвоение социальных норм, правил, ценностей (в том числе и нравственных) происходит не иначе, как в форме ролевых (или шире -социальных) ожиданий, формирующих социальное поведение человека, важным компонентом которого является исполнение социальных ролей.
Понятие социальная роль было предложено независимо друг от друга американскими социологами Р. Линтоном ("Исследование человека" 1936) и Дж. Мидом ("Роль, я и общество", 1934), о чем с интересом размышляет И. Кон в своей книге "Социология личности". Почему эти независимые исследователи пришли к сходным выводам?
Когда люди жили в более простых обществах, им не казалось, что они исполняют какую - то роль. Репертуар их "социального театра" (обусловленный функциональной структурой общества) был ограничен, и по традиции роли (занятия) и амплуа (позиции) наследовались из поколения в поколение. Поэтому личина (родовая маска) срастались с личностью (социальным Я), что не приносило какого - то дискомфорта — в рамках отведенной роли человек мог оставаться "самим собой".
В современном обществе с его высокой социальной мобильностью существенно возросли возможности сменить амплуа, и стало просто необходимо менять роли. Актеры по несколько раз за день вынуждены перебегать с большой сцены на малую и к тому же "подрабатывать" сразу в нескольких "театрах". Тут не мудрено запутаться (и получить социальный невроз), но и соблазнов становится больше: человек сравнивает разные возможности, оценивает правила игры и различные "школы", сложившиеся в конкретных субкультурах (общностях и организациях), прикидывает, свои шансы стать "примадонной" или "героем - любовником". Одновременно он чувствует, что выполняет в основном роли, навязанные ему извне — социальной структурой, системой ожиданий, институциональными нормами. Возможно, он талантлив. Но он - в этом Театре, который сохраняется благодаря традиции и динамическому балансу межличностных отношений в завуалированной структуре.
Г. Мид рассматривает роли как систему предписаний в зависимости от статуса, поскольку социальные функции личности различаются или по горизонтали, или по иерархии (сын - отец — сосед). Статус — это положение человека в контексте социальных отношений, связей. Он может быть временным или устойчивым, постоянным.
Р. Линтон рассматривает ролевой конфликт, связанный с маргинальным статусом личности. В микросоциологии считается, что человек не может совместить роли, а играет "то за того, то за другого" (мастер с рабочими -администратор, а с администрацией - рабочий).
Линтона не интересует, как человек осваивает роль и как к ней относится. Мида, напротив, волнует именно механизм освоения роли. Он вводит понятие ожидаемого поведения, разделяя "я": как Я и как "меня" (хотят видеть другие). Таким образом, он выявляет конфликт, ибо я веду себя как Я или как "меня", оба состояния наличествуют. Чем более взрослым становится человек, тем меньше в нем "я" как "меня" и больше "я" как Я наоборот. Инфантильность (неразвитость) личности проявляется в комплиментарности поведения, которое постоянно подстраивается под систему наличных ожиданий.
Современный психолог Э. Эриксон, описывая состояние "Я - меня", отмечает новую деталь: значимый, авторитетный "другой" очень важен для развития личностного ролевого поведения. Вот почему молодежные кумиры -факт не только культурной жизни, но и социальный символ, иногда оказывающий влияние на целое поколение.
Итак, каким же образом люди воспринимают роли, идентифицируются с ними и как они строят свою судьбу в зависимости от избранной роли?
Человек, будучи социальным существом, взаимодействует с различными социальными группами, участвует в кооперированных, совместных действиях. Однако практически не бывает такого положения, когда личность полностью принадлежит к какой-либо одной группе. Например, человек состоит членом семьи как малой группы, но он является еще членом и коллектива предприятия, и общественной организации, и спортивного общества. Входя одновременно во многие социальные группы, он занимает в каждой из них разное положение, обусловленное взаимоотношениями с другими членами группы. Например, директор предприятия, занимающий в данном коллективе самое высокое положение, придя в спортивное общество, будет находиться там на правах новичка, т.е. займет низкое положение. Для анализа степени включения индивида в различные группы, а также положения, которое он занимает в каждой из них, и его функциональных возможностей по отношению к каждой группе используется понятие социальной роли.
Социальная роль — это поведение, ожидаемое от того, кто имеет определенный социальный статус. Статус детей обычно подчинен взрослым, и от детей ожидается почтительность по отношению к последним. Статус солдат отличен от статуса штатских; роль солдат связана с риском и выполнением присяги, чего нельзя сказать о других группах населения. Женщины имеют статус, отличный от статуса мужчин, и потому от них ожидается введение иное, чем от мужчин. Каждый индивид может иметь большое число статусов, и окружающие вправе ожидать от него исполнения ролей в соответствии с этими статусами. В этом смысле статус и роль — это две стороны одного феномена: если статус является совокупностью прав, привилегий и обязанностей, то роль -действием в рамках этой совокупности прав и обязанностей.
Нормы культуры усваиваются в основном через обучение ролям. Например, человек, осваивающий роль военного, приобщается к обычаям, нравственным нормам и законам, характерным для статуса данной роли. Только немногие нормы принимаются всеми членами общества, принятие большинства норм зависит от статуса той или иной личности. То, что приемлемо для одного статуса, оказывается неприемлемым для другого.
Каждый индивид в течение своей жизни обучается исполнять самые разные роли: ребенка, ученика школы, студента, отца или матери, инженера, организатора на производстве, офицера, члена определенного социального слоя и т.д. Ролевое обучение имеет, по крайней мере, два аспекта: 1) необходимо научиться выполнять обязанности и осуществлять права в соответствии с играемой ролью; 2) не менее существенно приобрести установки, чувствования и ожидания, соответствующие данной роли. Второй аспект представляется наиболее важным. Некоторые люди не могут успешно выполнять свою роль, если она не принята ими как стоящая потраченного времени, удовлетворяющая какую-либо их потребность, соответствующая их внутреннему миру. Представим себе молодого человека, который под давлением родителей обучался химии в университете, хотя всю жизнь мечтал быть актером и играть на сцене. Скорее всего, химия будет ему в тягость и большее, на что он будет способен, это быть второразрядным работником. Или представим себе трудности женщины, которая социализируется в роли домохозяйки потому, что это единственный путь, уготованный ей в данной социальной группе, несмотря на наличие у нее, например, организаторских способностей, способностей к игре на сцене или способностей и склонностей к преподаванию.
