Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Структурно-семантические особенности лексем с префиксом ПА
1. Приставка ПА- в системе морфем русского языка 20 - 22
2. Группы лексем с префиксом ПА- по структурно-семантическому значению именных комплексов
1. Именные комплексы со значением 'как бы, вроде, внешне похожий на то, что указано в корне' 22-55
2. Именные комплексы с локативным значением
1) пространственным 'рядом с тем, около, вдоль того, что указано в корне' 55 - 62
2) временным 'близкий по времени к тому, что указано в корне' 62 - 66
3. Группы лексем с префиксом ПА- по
структурно-семантическому значению глагольных комплексов 66 - 68
1. Глагольные комплексы со значением 'результат действия, указанного в корне' 69 - 80
2. Глагольные комплексы со значением 'неполное, ограниченное
в своем проявлении действие, указанное в корне' 80 - 83
3. Глагольные комплексы со значением 'интенсивное,
повторяющееся действие, указанное в корне' 83-89
Выводы 89-93
Глава II. Структурно-семантические особенности лексем с префиксом ПРА-
1. Приставка ПРА- в системе морфем русского языка 94 - 95
2. Группы лексем с префиксом ГЕРА- по структурно-семантическому значению именных комплексов
1. Именные комплексы со значением 'исконность, наибольшая древность того, что указано в корне' 96
2. Именные комплексы со значением 'пред, до, прежде того, кто указан в корне; вслед за тем, после того, кто указан в корне' 96 - 99
3. Именные комплексы со значением 'наделение каким-либо признаком, качеством или приобретение этого качества (указанного в корне) в некоторой степени' 99-102
4. Именные комплексы с локативным значением 'вдоль того, что указано в корне' 102 -
3. Глагольные приставочно-корневые комплексы с префиксом ПРА- 107-108
Выводы 108-110
Глава III. Структурно-семантические особенности лексем с префиксом СУ
1. Приставка СУ- в системе морфем русского языка 111 - 115
2. Группы лексем с префиксом СУ- по структурно-семантическому значению именных комплексов
1. Именные комплексы со значением 'соединение, объединение с тем, что указано в корне' 115 - 122
2. Именные комплексы со значением 'подобный тому, что указано в корне' 123 - 132
3. Именные комплексы со значением 'столкновение с тем, что
указано в корне; противопоставление тому, что указано в корне' 132 - 134
4. Именные комплексы с локативным значением 'расположение
по смежности, по соприкосновению с тем, что указано в корне' 134 - 137 3. Группы лексем с префиксом СУ- по структурно-семантическому значению глагольных комплексов
1. Глагольные комплексы со значением 'соединение с помощью действия, указанного в корне 137 - 146
2. Глагольные комплексы со значением 'результат действия, указанного в корне' 147 - 156 Выводы 156-158
Глава IV. Парадигматические особенности префиксов ПА-, ПРА-, СУ-
1. Корреляция префиксов в структуре именных приставочно-корневых комплексов
2. Корреляция префиксов в структуре глагольных приставочно-корневых комплексов
Выводы
Заключение
Список использованной литературы
Список использованных словарей
Приложение 1 Словник лексем с префиксом ПА-, описанных в работе 233 - 237
Приложение 2 Словник лексем с префиксом ПРА-, описанных в работе 238
Приложение 3 Словник лексем с префиксом СУ-, описанных в работе 239 - 242
Приложение 4 Словник лексем, используемых для описания парадигматических отношений префиксов ПА-, ПРА-, СУ- 243 - 249
- Приставка ПА- в системе морфем русского языка
- Приставка ПРА- в системе морфем русского языка
- Приставка СУ- в системе морфем русского языка
Введение к работе
Слово как основная единица языка является объектом изучения не толькс лексикологии, но и морфемики, где анализируется его внутренний морфемньк состав. Исследование структурно-семантических особенностей лексем предполагает объединение двух уровней описания: лексического и морфемного с учетом специфики словообразования.
Развитие диалектного словообразования как научной отрасли, наблюдае мое в последние десятилетия в русской диалектологии, обусловило становленш внутри нее нового направления - диалектной морфемики. Внимание исследова телей привлекает специфика морфемного строения диалектного слова, вопрось членимости отдельных лексем; в ряде работ описаны отдельные аффиксальньк морфемы: префиксы (Н.И. Андреева-Васина, Л.П. Михайлова, П.И. Павленко И.П. Петлева, Н.В. Попова и др.), суффиксы (А.С. Герд, В.М. Марков, Ю.И Гарник и др.). Исследователи затрагивают теоретические вопросы диалектно] морфемики (А.С. Герд, А.Г. Антипов, Е.Н. Шаброва и др.).
Изучение архаичных элементов морфемной системы, безусловно, необ ходимо проводить с учетом диалектного материала, поскольку народная реч сохраняет архаичные пласты слов и форм, давно уже утраченные в литератур ном языке.
Предмет исследования - лексика с малопродуктивными архаичным: именными префиксами ПА-, ПРА-, СУ- в русском языке. В диссертационної исследовании рассматриваются на широком общерусском фоне структурне семантические особенности слов с этими приставками.
Выбор для анализа именно этих приставок не случаен. Данные префикс] объединяются целым рядом общих признаков.
1) Приставки ПА-, ПРА-, СУ- - древние именные славянские префиксы, вхс дящие в структуру больших рядов слов (обычно это слова основного словарнс го фонда), известных всем славянским языкам уже на очень ранней ступени и существования [Варбот 1994, 112]. Высказывается предположение, что данны аффиксы «как словообразовательные элементы восходят к глубокой древ-
ности, вероятно, к эпохе балтийско-славянского языкового единства», на что указывают соответствия в употреблении и в значениях этих приставок в литовском и латышском языках [Цейтлин 1954, 207; Лопатин 1964, 255], хотя сам вопрос о балто-славянском языковом единстве в лингвистической литературе является дискуссионным.
В работах языковедов-славистов установлено, что «уже для праславян-ского языка была характерна альтернация префиксов: глагольному префиксу *РО-, PRO-, Sb(N)- в именных образованиях соответствовали префиксы с удлиненными гласными *РА-, PRA-, SQ-» [Лопатин 1964, 245]. Эту особенность отмечал А. Мейе в книге «Общеславянский язык»: «Там, где имя было связано с глаголом, которому предшествовала приставка, сложения не было, так как приставка была вначале отдельным словом. Однако наблюдаются случаи, когда предлог и имя образуют сложение; в этом случае предлог имеет иногда форму, несколько отличную от соответствующей приставки. Говорят: по-мьнЬти "помнить", но па-мять; в именных сложениях древняя форма *ра- восходит к *рб- » [Мейе 2000, 302-303].
2) Все современные грамматики русского языка отмечают непродуктивность префиксов ПА-, ПРА-, СУ- в современном русском литературном языке [РГ-1980, 175]. Непродуктивными эти приставки являются и в других славянских языках, с ними не образуются новые слова, их значение как словообразовательных элементов стирается, хотя, как отмечает P.M. Цейтлин, например, с приставкой ПА- «в современных словенском и чешском языках образуются книжные слова - термины различных наук» [Цейтлин 1954, 222]. Эту приставку выделяет Фр. Травничек в «Грамматике чешского литературного языка», отмечая: «Имена существительные с приставкой РА- имеют значение сходства, например: paklic - 'отмычка' (заменяющая ключ), профессиональные ракотаг, ракип, palist,parovina, palouk 'газон' (подобный лугу) и другие» [Травничек 1950, 255]. В русских народных говорах приставки ПА-, ПРА-, СУ-малопродуктивны. К малопродуктивным относят морфемы, при помощи которых новые слова и формы образуются очень слабо, спорадически и
6 нерегулярно [Немченко 1994, 93]. Что касается таких критериев продуктивности, как возможность присоединения морфемы к широкому кругу основ [Улуханов 1977, 236], жизненность таких образований в речи носителей языка, устойчивость в конкуренции с другими словообразовательными морфемами [Вендина 1990, 19], то по этим показателям приставки ПА-, ПРА-, СУ-имеют большую распространенность в народной речи по сравнению с русским литературным языком.
3) Приставки ПА-, ПРА-, СУ- имеют такую яркую черту, как акцентная маркировка. Как показывают исследования, передвижение ударения на предлоги, приставки, союзы, частицы с форм подвижной парадигмы было существенной особенностью праславянской акцентной системы [Дыбо 1971, Колесов 1972, Воронцова 1979, Устинова 1980]. Приставки ПА-, ПРА-, СУ- отличались, по выражению А.А. Зализняка, «самоударностью» [Зализняк 1985, 146]. P.M. Цейтлин указывает, что в славянских языках с подвижным ударением на приставку ПА- всегда падает ударение (единичные исключения объясняются фактором аналогии), что, вероятно, объясняется тем, что ПА- было ударным и в древнейшую эпоху существования славянских языков; место ударения связано с долготой гласного (ПА- из *РО-) [Цейтлин 1954, 206].
В современном русском литературном языке приставки ПРА- и СУ- в значительной части удерживают на себе ударение: прадед, правнук, сумрак, сутолока, сукровица (ср. также прошедшие опрощение сутки, судорога); в словах празелень, супесь, сутолочь начальное ударение А.А. Зализняк объясняет «эффектом нулевого суффикса», при котором доминантное ударение падает левее данного суффикса, на начальную морфему [Зализняк 1985, 68]. В словах суглинок, сумятица, прадедушка, прародина и др. приставки СУ- и ПРА- уподобились обычным приставкам, имеющим в современном русском литературном языке «маркировку — » (правоударность), то есть в данных именных комплексах произошла акцентная перемаркировка морфем. Именные комплексы с приставкой ПА-, как отмечает А.А. Зализняк, перемаркировке не подвергаются (исключение: паскуда, где произошло опрощение) [Зализняк 1985, 44].
Материал для исследования отобран из современных региональных словарей (33 словаря) и картотек (КСРНГ, КПОС, КСРГК, КБОС), а также из словарей XIX века, отражающих областную лексику. В работе описано 450 слов с приставкой ПА-; 68 - с приставкой ПРА-; 325 - с приставкой СУ-; 635 слов используется для описания парадигматических отношений лексем с приставками ПА-, ПРА-, СУ-. Значительная часть анализируемых лексем зафиксирована «Словарем русских народных говоров», в котором, по замыслу составителей, должно быть представлено по возможности все лексическое богатство русских диалектов XIX-XX вв., поэтому СРНГ имеет очень широкий круг источников, относящихся не только к XX, но и к XIX веку. Анализ лексем, зафиксированных в разное время, позволяет говорить о динамике использования префиксов ПА-, ПРА-, СУ- в народной речи и в русском языке в целом.
В лингвистической литературе уже делались попытки описания лексем с префиксами ПА-, ПРА-, СУ- как на общеславянском, так и на общерусском материале с привлечением диалектных данных.
Р.М.Цейтлин в своих работах одной из первых поставила вопрос об использовании лексем с приставками ПА- [Цейтлин 1954] и СУ- [Цейтлин 1959] і славянских языках. Приводя обширный материал, отобранный из современны> словарей, автор формулирует основные значения и оттенки префиксов.
Подробнее материал русских народных говоров рассмотрен в работав В.И. Чагишевой (анализируется лексика с приставкой СУ-) [Чагишева 1969] і Л.И. Царевой (на материале слов с приставкой ПА-) [Царева 1971] Сопоставляя данные современного русского литературного языка и народны: говоров, авторы отмечают широкое использование лексем с данными префик сами в народной речи (например, Л.И. Царева приводит соотношение: 23 слов с приставкой ПА- в литературном языке, в говорах - 312 слов), полисемантич ность данных аффиксов (В.И. Чагишева отмечает 9 значений приставки СУ-Л.И. Царева - 6 значений приставки ПА-, считая ее продуктивной морфемой русских говорах).
В.В. Федорова в своей статье пытается ответить на вопрос, почему при ставка ПА- на синхронном уровне является непродуктивным словообразова тельным элементом, находящимся на периферии словообразовательной систе мы [Федорова 1981]. Автор сопоставляет использование лексем с приставкамі ПА-, ПО- в русском языке.
В.В. Лопатин о приставке ПРА- замечает: «Утверждение, что славянскиі именной префикс *рга- соответствует префиксу *рго- в глагольных образовани ях, не находит конкретного обоснования в работах лингвистов» [Лопатин 1964 245]. В статье автор приводит ряд таких соответствий, содержащихся в русскоі\ языке, главным образом в памятниках древнерусского языка и диалектах. Ана лиз данных лексем позволяет В.В. Лопатину наметить основные значена именного префикса ПРА-.
Таким образом, проблеме описания лексики с приставками ПА-, ПРА-СУ- посвящены отдельные работы, в которых авторы либо затрагивают одн; конкретную проблему, либо описывают особенности употребления слов с од ной из приставок, пытаясь очертить при этом круг ее значений. При всей зна чимости имеющихся публикаций возникает неудовлетворенность в тех случаях когда при описании семантики приставки автор фактически «сбивается» на вы деление лексического значения слова. Например, у приставки ПА- вьіделялисі следующие значения: 'остатки после уборки урожая, какого-либо действия, ра боты, часто негодные остатки, отбросы' [Цейтлин 1954, 220; Царева 1971, 196] 'значение следствия, отклика, отголоска основного события, действия, выра женного тем же корнем без приставки' [Цейтлин 1954, 220]. Такого типа фор мулировки, безусловно, отражают тесную спаянность приставки и корня каї носителей лексического значения слова в целом, но при этом значение целоп приписывается его части. Вместе с тем морфемы, как известно, хотя и распо ложены в слове линейно, отражают семантическую иерархию.
Вопрос о значении аффиксов, а также о выявлении этого значения неод нократно обсуждался в лингвистической литературе. При этом наблюдались
два полярных, на первый взгляд, подхода, которые являются отражением общих проблем морфемной семантики. Отрицание самостоятельности значения аффиксов имеет место в работах О.Н. Трубачева, который полноценность аффикса, в первую очередь его значения, признает иллюзией. Лексическое значение, как отмечает О.Н. Трубачев, часто только «ассоциируется с рядом суффиксов, распространяясь на них с полнозначных лексических основ, с которыми суффиксы обычно соединяются. Правда, достаточно бывает такому суффиксу соединиться с основой иной семантики, и от "значения" суффикса ничего не останется» [Трубачев 1994, 26]. См. также [Винокур 1959, 426].
И.Г. Милославский, Е.С. Кубрякова, И.С. Улуханов, А.Н. Тихонов и др. придерживаются совершенно противоположной точки зрения, считая морфему минимальной значимой частью слова. В ряде работ в утверждение значимости морфем вносятся некоторые уточнения: «...вне слова морфемы сами по себе не имеют значения, они значат внутри слова» [Широков 1985, 194]; «морфемы выражают понятия, в отличие от слов, называющих вещи и явления; называть морфемы не могут, но значение имеют» [Реформатский 1967, 29-30]; «аффиксы не имеют значения сами по себе, но обладают им как элементы парадигматической системы языка, главным для семантики морфемы является ее значимость» [Герд 1983, 51]. И.С. Улуханов отмечает, что «...аффиксы имеют значение вне контекста - в системе, хотя формулирование значений многих аффиксов вызывает трудности» [Улуханов 1977, 102].
Определяя морфему как минимальную значимую часть слова, все же следует отметить значительные трудности в выделении роли и семантики архаичных префиксов ПА-, ПРА-, СУ- при анализе многих лексем. Рассмотрение семантики особых архаичных префиксов в деривационном аспекте не привело к решению поставленных исследователями вопросов. Кроме общетеоретической нерешенности проблем семантики аффиксов, существует и локальная проблема, обусловленная признаками архаичности и малопродуктивности именно рассматриваемых префиксов. Так, дискуссионный характер имеет вопрос члени-мости отдельных слов, а следовательно, выделимости самих аффиксов. Вопро-
сы морфемной членимости, как известно, лежат в поле фундаментальной проблемы соотношения синхронии и диахронии в словообразовании в целом.
Таким образом, актуальность настоящего исследования проявляется в том, что обозначилась необходимость поисков других решений поставленных еще в 50-е годы вопросов. Плодотворным, как представляется, может быть путь выведения материала с архаичными малопродуктивными приставками ПА-, ПРА-, СУ- из деривационной проблематики и рассмотрения этих фактов языка в аспекте морфемной синтагматики.
Синтагматический анализ направлен на установление линейных отношений и на описание его результатов. Синтагматическая связь имеет место прежде всего в синтаксических единицах, но может быть выявлена и в структуре слова. Основные положения синтагматического анализа были сформулированы в трудах исследователей в первой половине XX в. «Производное слово, - писал СИ. Карцевский, - распадается на две части, например, учитель=«кто учит», медвежонок=«детеныш медведя». Обе идеи, заключенные в производном слове, относятся друг к другу как определяемое и определяющее... Такие комбинации называются синтагмами. Стало быть, производное слово есть синтагма» [Карцевский 2000, 118-119]. Известна также точка зрения П.А. Флоренского, который сравнивал структуру производного слова со структурой оценочного высказывания, в котором аффикс выполняет функцию оценочного предиката [Флоренский 1989, 126-127]; ср. также гипотезу У. Вайнрайха о том, что «семантическая часть словаря - это предложение, а именно глубинное предложение», т.е. семантика слова представляет собой явление, аналогичное семантике предложения и должна рассматриваться подобно значению предложения [Кубряко-ва 1980, 251]. С учетом речевой деятельности развивал свою теорию словообразования Л.В. Сахарный. В то же время исследователи отмечают такую особенность слова, как фразеологичность [Шанский 1964, 10]; например, И.Г. Мило-славский подчеркивал, что значение многоморфемного слова не есть простая сумма значений его составляющих морфов; оно включает в себя определенное
добавочное приращение значения, идущее как раз от значения морфов, образующих слово [Милославский 1975].
Введению понятия синтагмы и синтагматического членения речи современное языкознание обязано Казанской школе языковедов. Насколько важеь учет синтагматических и парадигматических связей для анализа словообразовательной структуры слов, показал впервые Н.В. Крушевский. В настоящее врем; синтагматический аспект наряду с парадигматическим рассматриваются каї два подхода к выявлению системной организации языковых единиц.
Проблемы синтагматики морфем широко обсуждались в германистике где, как известно, структура производного слова своей проблематикой во мно гом близка и русскому языку (В. Фляйшер, М.Д. Степанова).
В русской лингвистической литературе синтагматические отношение традиционно рассматриваются на словообразовательном уровне, при этом чащ* всего речь идет об ограничениях словообразовательной сочетаемости. В теоре тическом плане этот вопрос был поставлен В.В. Виноградовым, Н.М. Шанским Н.Д. Арутюновой, Е.А. Земской, Е.С. Кубряковой, В.Н. Топоровым, И.С. Улу хановым, М.В. Черепановым и др. и исследован применительно к суффиксаль ным и префиксальным моделям в ряде диссертационных работ и статей (Н.А Еськова, Г.В. Тихомирова, И.И. Щеболева).
На морфемном уровне проблемы синтагматики рассмотрены в диссерта ционном исследовании Л.Д. Юлдашевой «Соотношение морфемной и семанти ческой структур русских слов с приставкой ПО-» [Юлдашева 1982], которо выполнено на материале членимых глаголов и существительных с приставко] ПО-, отобранных из «Словаря современного русского литературного языка» : 17-ти томах. Работа опирается, главным образом, на концепцию словообразова тельного синтеза И.Г. Милославского.
На особенности синтагматики морфем в диалектной речи исследователі не раз обращали внимание. Например, В.А. Сенкевич отмечал, что наибольше число диалектизмов составляют именно слова, отличающиеся от литератур ных эквивалентов своеобразной группировкой морфем, хотя, как отмечал
сам автор, «различная аффиксальная группировка морфем теоретически не ограничена и развивается по принципу незамыкающегося ряда» [Сенкевич 1971, 57], поэтому этот подсчет приблизителен. Г.Я. Симина в ходе наблюдений над особенностями пинежских говоров отмечает, что главное отличие диалектного производного слова проистекает из своеобразия сочетаемости морфем; с помощью морфем, характерных для литературного языка, строятся диалектные слова [Симина 1979, 123]. Эту особенность диалектной морфемики выделяет и И.А. Оссовецкий, подчеркивая, что круг деривационных морфем в литературном языке и в народных говорах примерно одинаков, в значительно большей степени отличается состав корневых морфем [Оссовецкий 1982, 106].
Явления словообразовательной морфемной синтагматики в формальном и семантическом отношениях плодотворно исследуются сибирскими диалектологами (Е.М. Пантелеева, М.Н. Янценецкая, О.И. Блинова, А.Г. Антипов и др.)
В современном языкознании учет синтагматических особенностей морфем в структуре слова преимущественно реализуется при изучении словосложения и при изучении суффиксального словопроизводства. Между тем, как отмечает М.В. Черепанов, при анализе префиксальных дериватов такой аспект представляется перспективным [Черепанов 1971, 67].
В морфемной структуре префиксальных образований префиксы обладают значительной автономностью, что необходимо учитывать при анализе структуры слова. Эта особенность префиксов объясняется рядом причин:
а) спецификой эволюции (префиксы исторически восходят к знамена
тельным словам и формировались в синтаксически организованном потоке ре
чи. Б.Я. Шарифуллин, например, высказывает гипотезу о древнем префиксаль
ном типе протоиндоевропейского слова, выделяя 3 этапа его развития, описы
вая его структуру: префиксальный корень и различные оформители [Шарифул
лин 1979, 113-118]);
б) структурно-семантической соотнесенностью с предлогами (это легко
доказывается многочисленными случаями конверсии предлогов в префиксы.
Как известно, отмечает И.С. Улуханов, имеет место формально-семантическая
13 (или только семантическая) корреляция между префиксом и предлогом; поэтому существование предлога при отсутствии соотносительного префикса - это потенциальная возможность появления нового префикса [Улуханов 1999,110]);
в) положением в начале слова (А.Н. Тихонов подчеркивает, что в составе
слова приставки пользуются большей свободой, чем суффиксы. Обычно суф
фиксы оформляют производное слово как принадлежность той или иной части
речи вместе с окончанием; в своем функционировании они так или иначе свя
заны с окончаниями. Характерной чертой приставок является их семантическая
отдельность в структуре слова [Тихонов: МОС, 668]);
г) в русском языке, как и в других родственных языках, процесс перераз
ложения морфемного состава слов осуществляется за счет предшествующих
морфем, но такой возможности, естественно, лишены префиксы, всегда нахо
дящиеся в начале слова (переразложение возможно при наличии двух префик
сов, отсюда: НЕДО-, НЕБЕЗ-, ОБЕЗ-).
Префиксальное словопроизводство, отмечает М.В. Черепанов, связано не только с морфологией (категория вида, способ действия), лексикой (синонимия, антонимия и др.), но также и с синтаксисом в самом широком смысле, т.е. с синтагматикой [Черепанов 1971, 69]. Поэтому, рассматривая производное слово как свернутую синтагму, мы можем выявить закономерности сочетания морфем, определить структурно-семантические значения приставочно-корневых комплексов. Такой принцип описания особенно плодотворен, когда в структуре лексем имеются малопродуктивные архаичные элементы, как, например, префиксы ПА-, ПРА-, СУ-.
Выявление типов корней и описание синтагматических отношений, предпринятое в настоящем исследовании, позволяет определить в системном плане структурно-семантические особенности лексем с архаичными приставками. В данном случае целесообразнее говорить о структурно-семантическом значении приставочно-корневых комплексов (именных или глагольных в зависимости от характера корня).
В нашей работе мы анализируем синтагматические особенности древних приставок ПА-, ПРА-, СУ- в русском языке (по данным литературного языка и народной речи). При этом мы рассматриваем диалектный язык, объединяющий лексические моносистемы отдельных говоров как особую полисистему со своими собственными категориями (так рассматривают его О.И. Блинова, И.А. Оссовецкий, О.Д. Кузнецова, Ф.П. Сороколетов и др.). «Совокупность лексико-семантических систем говоров представляет сложную структуру общих и различительных элементов, среди которых есть и простейшие соотношения по одному признаку, и весьма сложные сопоставления разных частных подсистем» [Русская диалектология 1973, 212]. Представление о всей совокупности диалектной лексики как о макросистеме основывается, как отмечает О.Д. Кузнецова, на генетическом родстве составляющих ее элементов, а также в основном на однотипности, одинаковости их развития в условиях взаимодействия друг с другом и с литературным языком [Кузнецова 1994, 9].
При описании материала используется термин приставочно-корневой морфемный комплекс, предложенный А.А. Зализняком, то есть морфемные последовательности вида «приставка + корень», а также деление таких комплексов на именные и глагольные в зависимости от характера корня [Зализняк 1985, 39]. Поскольку приставки ПА-, ПРА-, СУ- сочетаются как с именными корнями (паклинка, папист; прадед; суглйн, сукрёсток, супарень), так и с глагольными (пабирки, пасека; прасека; субдр), первое различие корней проводится с опорой на категориальный частеречный признак. Деление на части речи, как отмечает И.С. Улуханов, «вопреки мнению некоторых исследователей (см.: Г.С. Зенков 1969), не является внешним по отношению к словообразованию, «навязанным» ему грамматикой» [Улуханов 1977, 122], то есть прежде всего для определения структурно-семантического значения приставочно-корневого комплекса является важным то, что содержит семантика корня - указание на предмет или процесс. Проблема определения значения корня в большинстве случаев сводится к определению значения слова (за исключением лексем со связанными корнями), поскольку, как пишет И.Г. Милославский, «многие корни могут употребляться
в качестве слов, дополнительно обремененных лишь грамматическим значением» [Милославский 1980, 62].
Выявив в корнях значение предметности или процессуальное, устанавливаем более частные семы в значениях корневых морфем. При этом следует различать явления полисемии и омонимии аффиксов. В лингвистической литературе неоднократно поднимался вопрос о разграничении этих явлений. Сложность этой проблемы объясняется тем, что под одно явление подводится два: омонимия производных слов и омонимия аффиксов (см. широкое понимание омонимии в работах Е.Л. Гинзбург, П.А. Соболевой, А.Н. Тихонова).
Мы придерживаемся мнения, высказанного И.С. Улухановым, согласно которому критерии омонимии аффиксов аналогичны критериям омонимии слов: «...омонимичными следует считать все те формально тождественные аффиксальные морфы, значения которых не имеют тождественных компонентов. Если такие компоненты имеются, то аффикс полисемантичен» [Улуханов 1977, ИЗ; см. также: Милославский 1980, 195; Вендина 1990, 23]. Между тем, как показывают наблюдения, значения приставок не представляют системы взаимосвязанных значений, так как их значения не сводимы к какому-либо общему, инвариантному значению и не выводимы одно из другого, поэтому их следует рассматривать как омоморфемные единицы.
Так как критерии разграничения омонимии и полисемии в лексике и морфемике совпадают, то в связи с этим интересна мысль С. Ульманна, высказанная в работе «Семантические универсалии», который, говоря о возникновении омонимов в языке, называет два основных способа: расхождение значений в процессе развития языка; звуковое совпадение в процессе развития языка. При этом шансы возникновения омонимов зависят от двух факторов: длины слов и структуры слов, то есть односложные слова, состоящие из «согл.+гласн.+согл.» или «согл.+гласн.» чаще всего имеют омонимы [Ульманн 1970, 271-272]. Поэтому морфема как более короткая, нежели слово, единица потенциально расположена к возникновению омонимии.
Вообще, как отмечает О.Н. Трубачев, лишенным синонимии и омонимии, как и прочих избыточных черт, мог бы быть лишь язык искусственный, метаязык. Множество синонимов и омонимов есть проявление полидиалектности любого естественного языка с длительной историей [Трубачев 1985, 14].
Синтагматический и парадигматический аспекты анализа применимы к единицам разных языковых уровней. Как известно, в современной лингвистике понятие парадигматики решается неоднозначно не только в общеязыковом аспекте, но и относительно какого-либо одного уровня. Наиболее противоречиво термин «парадигма» истолковывается в дериватологии (работы Е.А. Земской, Е.С. Кубряковой, П.А. Соболевой, Н.Г. Юсуповой, Р.З. Мурясовой и др.). Однако результаты исследования деривационных систем ряда языков и сравнительно-типологических исследований показали конструктивность использования понятия «словообразовательная парадигма» (диссертационные исследования Т.С. Морозовой, Н.Г. Юсуповой, Н.В. Давыдовой; работы Т.М. Беляевой, В.В. Грещук и др.).
Проблемы парадигматики рассматриваются в лингвистической литературе и на уровне морфемики. Наиболее полно описаны такие явления, как аффиксальная синонимия, антонимия (преимущественно суффиксальная), например, в работах Е.А. Земской, И.С. Улуханова, Г.С. Зенкова, В.А. Гречко, В.Н. Немчен-ко и др. Префиксальная парадигматика рассматривается чаще на примере глагольных приставок (Н.И. Андреева-Васина, И.И. Щеболева и др.).
По мнению Е.С. Кубряковой, единицы, способные занимать одну и ту же позицию в анализируемой последовательности, а также выступать в качестве взаимозаменяемых элементов, считаются входящими в один парадигматический ряд [ЛЭС 1990, 367]. В данном случае следует говорить о корреляции префиксальных морфем. Парадигматический анализ позволяет выявить реальное функционирование языковых единиц и их системное варьирование. Поэтому, анализируя конкретные структурно-семантические значения комплексов, необходимо учитывать особенности парадигматики префиксов ПА-, ПРА-, СУ-,
что позволит еще раз подчеркнуть их связь между собой, а также, что особенно важно, определить их положение в системе морфем.
Научная новизна работы состоит в разработке и использовании методики синтагматического анализа префиксальных морфем в рассматриваемых структурах. Выдвижение на передний план синтагматики как одного из двух аспектов проявления системных отношений в морфемике не использовалось до сих пор для анализа морфемных комплексов. Впервые в системном единстве рассмотрена группа малопродуктивных архаичных именных приставок ПА-, ПРА-, СУ-, выявлены черты их общности, описана специфика их употребления в русском языке. Исследование проведено на исчерпывающем лексическом материале, который впервые представлен в монографическом описании в такой полноте и объеме.
Целью исследования является системное описание структурно-семантических особенностей лексики с малопродуктивными архаичными именными приставками.
Поставленная цель осуществляется путем решения следующих задач:
Систематизация всего корпуса лексем с малопродуктивными архаичными именными приставками в современном русском языке как на диалектном материале, так и на материале литературного языка.
Выявление типов корней и описание синтагматических отношений в составе приставочно-корневых комплексов с малопродуктивными архаичными именными приставками.
Изучение типологии структурно-семантических значений малопродуктивных архаичных именных приставок.исходя из их валентностных свойств.
Разграничение малопродуктивных архаичных именных приставок и омонимичных им глагольных префиксов.
Рассмотрение парадигматических свойств малопродуктивных архаичных именных префиксов ПА-, ПРА-, СУ- в аспекте корреляции с другими приставками русского языка в составе выявленных приставочно-корневых комплексов.
Методы исследования определяются целью и задачами работы, спецификой материала. Ведущими методами являются описательный, сравнительно-сопоставительный и метод лингвистического моделирования, а также элементы квантитативного метода. Для полной характеристики диалектных лексем привлекается метод контекстного анализа. При описании отдельных слов используются элементы компаративного метода.
На защиту выносятся следующие положения.
1. Рассмотрение малопродуктивных архаичных именных приставок в аспекте
морфемной синтагматики позволяет выявить особенности их функциониро
вания в русском языке.
2. Единицей синтагматического анализа малопродуктивных архаичных имен-
ных приставок выступает приставочно-корневой комплекс, в составе которого исследуемые морфемы проявляют объективно присущие им свойства.
3. Структурно-семантическое значение является смысловой составляющей
структурно-семантического комплекса с малопродуктивными архаичными
именными приставками. Выявленная система структурно-семантических
значений дает представление о семантической стороне данных префиксов.
4. Рассмотрение парадигматических связей малопродуктивных архаичных
именных приставок на фоне морфемной синтагматики отражает корреля
цию префиксов в русском языке. Такой подход выявляет нецентральное
место приставок ПА-, ПРА-, СУ- в системе префиксов русского языка и
подтверждает их характер как малопродуктивных именных приставок.
Теоретическая значимость работы состоит в углублении разработки проблем морфемной синтагматики, которая изучается в ее взаимодействии с парадигматикой. В диссертации решаются такие фундаментальные вопросы диалектной и общерусской морфемики, как роль префиксально-корневого комплекса на фоне признака фразеологичности слова, специфика морфемного шва, в частности - своеобразие префиксально-корневой морфемной границы; разрабатывается проблема структурно-семантических комплексов, их строевой и смысловой функции в составе слова.
Практическая ценность исследования состоит в том, что разработанный в диссертации метод анализа префиксальных морфем может быть использован при изучении других префиксов русского языка. Материалы могут быть использованы в вузовских курсах «Современный русский литературный язык», «История русского языка», «Русская диалектология», в спецкурсах и спецсеминарах по теории морфемики и практике морфемного анализа слова. Отдельные положения работы могут быть учтены в лексикографической и лингвогеогра-фической практике.
Апробация работы. Основные положения работы обсуждались на ежегодных научных конференциях преподавателей кафедры русского языка ПГПИ (начиная с 1990 года); в выступлениях на Всероссийском диалектологическом совещании по ЛАРНГ в ИЛИ РАН (Санкт-Петербург, 1999-2002); на Всероссийской научной конференции памяти Н.А. Мещерского (Петрозаводск, 2000), на Всероссийской научной конференции, посвященной 200-летнему юбилею В.И. Даля (Иваново, 2001), на Всероссийской научной конференции (Псков, 2001). По материалам исследования опубликовано 6 статей общим объемом около 2,5 печатных листов.
Приставка ПА- в системе морфем русского языка
В современном русском литературном языке 26 лексем с приставкой ПА-: паводок, паводковый, паводочный, паволока, паголенки, пагубно, пагубность, пагубный, падуб, падчерица, паклен, пасека, пасечник, пасмурный, пасмурно, пасока, пасочный, патока, паузок, пасынок; ряд слов приводится с ограничительными пометами: паужин (устар., обл.), паузить (спец.), паузка (спец.), пащенок (прост., бран.), пагуба (устар., высок.), падуга (театр.) [МАС 3, 9-36]. В некоторых словах приставка ПА- выделяется лишь в результате этимологического анализа: пакость, пакостить, пакостник; палуба, палубный; память, памятный; папоротник, паскуда, паук.
Словари современных славянских языков также фиксируют ряд слов с приставкой ПА-, например, болг. пагуба, паберки; чешек, pablesk, padouch, paz-vouk, parub, словенск. paruda, pdriba, paudar, pdsol; укр. паморозь, пакгнь, na-літок и др.
Соотнесение материала славянских и балтийских языков, безусловно, свидетельствует об общности корней, сочетающихся с приставкой ПА- в этих языках. Поскольку сравнительный анализ данных этих языков не входит в задачу работы, приведем здесь лишь некоторые примеры сопоставительного характера: лит. posunis пасынок ; podukra падчерица ; pamote мачеха ; латышек, patevis отчим ; pamdsa сводная сестра ; paburtis (ср. burtis ворожей ) человек, кое-как умеющий ворожить ; pazaglite (ср. zagle воровка ) женщина, выказывающая некоторую склонность к воровству .
В исторических словарях отмечены следующие значения приставки ПА-: 1) Близость по месту к чему-либо {паозеръе местность на берегу озера ); 2) Близость по времени с чем- либо (павечерие время, близкое к вечеру ); 3) Близость по значению, неполное тождество с кем-, чем- либо (пасынок неродной сын ); 4) Отрицание главных свойств (падорога распутица , пабирок то, что негодно для сбора ) [Срезневский II, 853]. В «Материалах для словаря древнерусского языка» приведено 68 слов с приставкой ПА-.
Определяя значения этой приставки, В.И. Даль пишет: «ПА- выражает: ПОД, НЕДО, последствие или унижение, низшую степень и всегда берет на себя ударение: победить, паводок, пагуба, пащенок, пачеси, падчерица, пасынок». Говоря о распространении слов с этой приставкой, он замечает: «Вообще предлог этот больше любят на севере, арх., ол., хотя там говор низкий, на -О» [Даль 3,5].
Г.И. Куликовский также отмечает особое значение, привносимое префиксом ПА-, который «означает, что действие или состояние не развилось в должной степени, неполно, предшествует известному акту, означает низкую его степень - павитье, паужина, поморок, пачесы» [Куликовский 76].
Изначально в речи славян приставка ПА- использовалась только для именных образований, тогда как приставка ПО-, отличавшаяся широтой своих значений, являлась структурным элементом глаголов и имен.
Следовательно, в качестве специализированного средства именного словообразования приставка ПА- находилась как будто в более выгодном, чем приставка ПО-, положении. Однако некоторые именные словообразовательные типы с приставкой ПО- вроде поморье, побережье, Поволжье или построчный, посменный оказались более продуктивными, чем образования с префиксом ПА- (побережье, павечерье). В.В. Федорова этот языковой факт объясняет так: «Префикс ПА- соединялся с основами имен существительных, реже глаголов, причем в качестве исходной основы мог использоваться не сам глагол, а отглагольное существительное. В образованиях с глагольной основой типа память, пагуба, патока, пасека приставка ПА- не выражала другого оттенка значения по сравнению с глагольной приставкой ПО-» [Федорова 1981, 81].
Модели с префиксом ПО- оказались сильнее, так как были поддержаны глагольными образованиями, которых было значительно больше, в то время как слова с приставкой ПА- оказались «избыточным средством», как отмечает В.В.Федорова, в пределах одного словообразовательного типа (ср. помогать -помощь, посеять - посев, но помнить — память, погубить - пагуба). Это явление, по мнению В.В. Федоровой, и объясняет непродуктивность приставки ПА-в современном русском литературном языке [Федорова 1981, 82].
Словообразовательные связи, основанные на фонетическом тождестве приставок в глаголах и именах, составляют правило в словообразовательной системе русского языка (это общая тенденция не дифференцировать приставочные образования, например, заречье - зарубить, задвинуть), а образования с приставкой ПА- оказались исключением.
Действительно, непродуктивность приставки ПА- в современном русском литературном языке очевидна. Однако собранный и проанализированный в работе диалектный материал позволяет говорить о широком использовании лексем с префиксом ПА- в народной речи (450 слов). Синтагматический анализ позволяет выявить структурно-семантические особенности данных лексем, определить основные группы корневых морфем, сочетающихся с приставкой ПА-. Слова с префиксом ПА- можно разделить на две группы:
- имеющие в структуре именной корень (составляющие приставочно-корневой именной комплекс);
- имеющие в структуре глагольный корень (составляющие приставочно-корневой глагольный комплекс).
Приставка ПРА- в системе морфем русского языка
Приставка ПРА- в структуре лексем сочетается с именными корнями различной семантики. Приставочно-корневые именные комплексы реализуют А структурно-семантических значения:
1. Именные комплексы со значением исконность, наибольшая древность того что указано в корне ;
2. Именные комплексы со значением пред, до, прежде того, кто указан в корне ; вслед за тем, после того, кто указан в корне ;
3. Именные комплексы со значением наделение каким-либо признаком, качеством или приобретение этого качества (указанного в корне) в некоторой степени ;
4. Именные комплексы с локативным значением вдоль того, что указано в корне .
1. Лексемы с приставкой ПРА-, реализующие значение исконность, наи большая древность того, что указано в корне , свойственны книжному научно му стилю речи, например, праязык лингв, древний язык, общий для группы родственных языков и теоретически восстанавливаемый на основании сравне ния этих языков [МАС 3, 359]; праформа в сравнительно-историческом языко знании исходная для последующих образований языковая форма, реконструи руемая на основе закономерных соответствий в родственных языках [ЛЭС 47]. В Словаре Даля без указания места приводятся лексемы: правладёлец, прав-ладёлица первый древнейший владелец чего-либо ; пражйтели исконные, начальные, коренные жители страны ; прамйр допотопный, первозданный, исконный мир ; праобычаи обычаи праотцов ; праотёчество родина праотцов Праотечество иудеев утрачено ими; празаконник первый законодатель страны Празаконник Руси Ярослав [Даля 3, 377]. Эти слова, свойственные книжному стилю, не отмечены в каких-либо нормативных и диалектных словарях. В эт группу входит также лексема пращур далекий предок Щурами и пращурамь веяло от этой избушки, древними славянскими лесными стойбищами. Кочетої [MAC 4, 744] (ср. щур в славянской мифологии: предок, родоначальник ).
2. Круг лексем, реализующих значение пред, до, прежде того, кто указан корне ; вслед за тем, после того, кто указан в корне очень ограничен как литературном языке, так и в народной речи. Приставка ПРА- указывает на восходящую или нисходящую степень родства. Это общерусские слова, в которы приставка ПРА- сочетается лишь с тремя именными корнями: -дед-, -баб -внук-. Широкое распространение этих лексем позволило А.Г. Преображенском)
высказать предположение: «...пра- - префикс в именных сложениях, кажется только при означении родства» [Преображенский 2, 120]. Но новых лексем с этим значением не образуется вследствие объективной ограниченности, семантической замкнутости круга слов. Русскому языку, как отмечает О.Н. Трубачев, чуждо вторичное, в нисходящих степенях родства, распространение префикса ПРА- на побочные линии родства, как, например, в польском prastryj, словенском prdbrotic [Трубачев 1959, 76].
В словах терминах родства при сочетании приставки ПРА- с корнями -дед-, -баб- реализуется структурно-семантическое значение пред, до, прежде того, кто указан в корне , но в сочетании с корнем -внук— противоположное значение: вслед за тем, после того, кто обозначен в корне (А.Г. Преображенский, говоря о словах правнук, правнучка, отмечает: «...значение странное; следовало бы ожидать па-внук» [Преображенский 2, 120]).
Слова, соответствующие русским образованиям с префиксом ПРА-, имекп место во многих славянских языках: болг. прадядо, прабаба; чешек, prababicka praded; польск. prababka, сербохорв. прабаба и др.
Количественный состав слов-названий терминов родства в русском языке постепенно уменьшается, что в основном обусловлено экстралингвистическим причинами, главным образом, как подчеркивает И.А. Оссовецкий, процессов распада больших неразделенных семей, существовавших в деревне почти до пе риода коллективизации. Память об этих семьях и связанных с ними термина? родства сохранилась у старшего и отчасти среднего поколения. Многие терминь родства уже выходят из употребления; например, в рязанских говорах употреб лившиеся ранее термины «уровня дедов»: пратёта сестра бабки , прадяді брат деда [Оссовецкий 1982, 46]; в историческом словаре отмечены лексемь пратестъ отец тестя , пратеща мать тещи [Сл. РЯ XI-XVII вв. 18, 139].
Приставка СУ- в системе морфем русского языка
Приставка СУ- исторически тесно связана с приставками С-, СО-, которые выделяются в русском языке. Наиболее регулярной и продуктивной является приставка С-, которая входит в структуру имен существительных, глаголов, наречий; СО- входит в структуру имен существительных, прилагательных, глаголов и наречий; СУ- имеет место только в именных образованиях [Улуха-нов 1999, 102]. В исследованиях по истории языка указывается, что в прасла-вянском языке данные префиксы являлись алломорфами одной морфемы. Приставка СУ- восходит к праславянскому SQ-; родственна др-прусск. приставке san, предлогу sen, лит. son, др-инд. sam [Фасмер 3, 791]. Приставка SQ- употреблялась в именных образованиях, а в глагольных ей соответствовала 5Ъ-[Мейе 2000, 302]. Разницу в фонетическом развитии этих префиксов объясняют тем, что «для существительного было характерно устойчивое соединение, в то время как от глагола приставка могла отделяться» [Фасмер 3, 791]. Это утверждение основывается на довольно большом числе соответствий: сумрак — смеркаться; супруг — сопрягать; сугроб — сгребать; сумёт — смести, что возможно только в сочетании с глагольными корнями. В большинстве лексем приставка СУ- была ударной, безударная СУ-, по данным В.М.Маркова, уже в древнейших документах оказывалась в чередовании с приставкой СЪ-, что свидетельствовало об утрате первоначальных словообразовательных различий [Марков 1964, 58-59]; оба префикса находим и в глагольных, и в именных образованиях, нередки параллели типа: съгражениемь Нест. Жит. Феод. 30 - соугражене Чис. XIII 20 по сп. XIV в. ограждение, сооружение [Срезневский 3, 692; 597]; съгна Новг. л. 6712 г. - сугнавше Никон, л. 6733 догнать , настичь [Срезневский 3, 695; 596]; съмнЬтися Малах. П. 5. (Упыр.69) - соумнитъся Изб. 1073 г. л. 172 трепетать, бояться [Срезневский 3, 759; 612] и др. В целом ряде именных образований появляется взаимозаменяемость и синонимия приставочных форм: съгласье Панд. Ант. XI в. л. 167 - соугласъе Златостр. 55 созвучие, согласие [Срезневский 3, 687; 593]; съжителя Гр. Нис. о Мел. - соужителъ Мин. 1096 вместе живущий [Срезневский 3,611, 707] и др.
Вместе с тем, как отмечает В.В.Каверина, уже в древнейших рукописях можно выявить тенденцию к семантической дифференциации образований с префиксами СЪ- и СУ- [Каверина 1999, 315]. Префикс СЪ- чаще использовался в глаголах и отглагольных словах со значениями движения откуда-нибудь , соединения : сгнати, слезши; сбирати, свершати. Можно отметить ряд лексем, в которых в XI-XIV вв. употреблялась только приставка СУ-: суводивый соединенный с водой, водянистый ; сувражъ враг ; сугребъ груда, куча ; су-губина двойное количество ; сужизница, сужителънща сожительница, жена ; сутокъ слияние ; сумеждовати жить в соседстве и др. [Срезневский 3, 593-618].
Важнейшим фактором, активизировавшим взаимодействие и взаимовлияние префиксов СЪ- и СУ-, было развитие в результате падения редуцированных вокализованного варианта СО- для приставки СЪ-. Уже в ранних памятниках СЪ- начинает употребляться с конечным О в позиции перед новой группой согласных: сочтание Ряз. кормч., 1284 г. л.17, созда Добр. ев. 1164 г., собрата Галичск. ев., 1357 г. и др. [Срезневский 3, 865, 710, 652].
Влиянием на орфографию особого распевного церковного произношения объясняют вокализацию конечного редуцированного приставки в словах: соби-рати, созидая, согрЬши, соблазнитися и др. Каз. ев. XIV в. [Каверина 1999, 316].
В процессе распадения единой прежде морфемы СЪ- на две самостоятельные приставки С- и СО- выделяется приставка С- (объединяющая алломорфы С- и СО-) и СО-, выражающая значение совместного действия. К XVIII веку, как отмечает В.В.Каверина, процесс обособления префикса СО- в основном завершается, при этом происходит сокращение числа образований с префиксом СУ-. Практически не отмечается случаев варьирования СО- и СУ- в составе одной лексемы. За приставкой СО- закрепляется значение совместности : согласие, соединение, сожаление, сотоварищи, соучастие и др. [Каверина 1999, 316]. Процесс вытеснения приставки СУ- более частотной СО- можно проиллюстрировать на примере слова сумление. В памятниках московской деловой письменности XVIII в. неоднократно отмечаются лексемы сумневатъся, сумне-ние [ПМДП 1981, 255-256], лишь один раз употребляется сомнение. Однако к XIX в. начинают преобладать образования с префиксом СО-. Так, например, в Словаре Академии Российской (1822 г.) лексема сумневатъся отсутствует [Сл. Ак. Рос. 1822, 373, 599]. В словарях современного русского литературного языка лексема сумление не отмечена; в народной речи активно употребляются слова сумление, сумлятъся, сумнйтельно, сумлеваться наряду с сомнение, сомневаться, сомнительно (аналогичное параллельное использование наблюдается у слов: согласие, согласный - сугласие, сугласный; сосед, соседний - сусёд, сусёдний и т.п.).
На связь приставок С-, СО- и СУ- указывал и В.И. Даль, отмечая параллельное употребление префиксов в ряде лексем: «...изменение СО на СУ в иных словах обычно: суводь, сусек, сумерки, сукровица; в других говорах двояко: сосед и су сед; сомнение и сумнение; иногда есть разница: состав и сустав». Автор выделяет и особое значение приставки СУ-, которое он соотносит с префиксом ПОД- (латинск. sub-)\ суболоток мокрое, болотистое место ; су горок пригорок ; сугустый густоватый [Даль 4, 352].
