Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическая лексика как объект лингвистического исследования.. 14
Раздел 1. Динамические языковые процессы в годы социальных преобразований 14
1. Языковые изменения в русском языке после Октябрьской революции 1917 г 14
2. Языковые изменения в русском языке в перестроечный и постперестроечный период конца XX в 18
3. Сходства и различия в тенденциях языкового развития 26
Раздел 2. Терминологический аппарат описания политической лексики и ее состав 30
Раздел 3. Периоды исследования политической лексики в XX в 37
Раздел 4. Основные направления исследования политической лексики. 41
Раздел 5. Дискуссионные вопросы в изучении политической лексики... 44
1. Проблема соотношения политической лексики и политической терминологии 44
2. Вопрос о месте идеологического компонента в структуре лексического значения слов, относящихся к политической лексике... 45
3. Вопрос об особом статусе политической лексики и об отличии политической лексики от других лексических и терминологических
подсистем 45
Выводы к первой главе 47
Глава 2. Семантическое поле «политика» в современном русском языке 49
Раздел 1. Политическая лексика как часть лексико-семантической системы русского языка. Понятия семантического поля, тематической и лексико-семантической группы 49
Раздел 2. Состав семантического поля «политика»: принцип отбора лексики 52
Раздел 3. Принцип структурирования семантического поля «политика» 55
1. Предварительное структурирование семантического поля «политика» путем выделения центра и периферии 55
2. Системные отношения внутри семантического поля «политика» 57
3. Тематическая классификация политической лексики 57
Существительные и номинативные сочетания 63
1. Наименования лиц 63
2. Наименования, отражающие государственное устройство, структуру власти и политической системы 68
3. Наименования групп и совокупностей лиц 70
4. Наименования, отражающие функционирование органов
власти и политическую жизнь страны, общества 71
5. Наименования свойств, качеств, характеристик 73
6. Наименования научных 74 дисциплин
7. Существительные, оставшиеся за пределами классификации. , 74
Прилагательные 74
Глаголы 77
Наречия и наречные сочетания 78
4. Синонимы 79
5. Антонимы 81
6. Гипонимы и гиперонимы 83
7. Словообразовательные гнезда 86
Раздел 4. Семантические особенности современной политической лексики 86
1. Характерные особенности номинаций в семантическом поле «политика» 86
2. Новая жизнь некоторых советизмов в современной языковой ситуации 93
3. Семантические преобразования в сфере политической лексики.. 105
Выводы ко второй главе 119
Глава 3. Проблемы лексикографического описания политической лексики 121
Раздел 1. Содержательный (неалфавитный) принцип описания лексики в толковом словаре: преимущества и недостатки 121
Раздел 2. Вопрос о типовых толкованиях в теории лексикографии 127
Раздел 3. Способы отображения различных аспектов системности лексики в толковых словарях 129
Раздел 4. Общий принцип построения типовых толкований при описании политической лексики 130
Раздел 5. Ограничения в применении типовых толкований 154
Выводы к третьей главе 159
Заключение 160
Библиография 164
Словари 188
Принятые сокращения 189
ЧАСТЬ II
Словарь политической лексики современного русского языка Вводные замечания 2
Словарь 5
- Языковые изменения в русском языке после Октябрьской революции 1917 г
- Языковые изменения в русском языке в перестроечный и постперестроечный период конца XX в
- Политическая лексика как часть лексико-семантической системы русского языка. Понятия семантического поля, тематической и лексико-семантической группы
Введение к работе
Политическая лексика (лексика, отражающая все сферы политической жизни общества) как объект лингвистического описания привлекала внимание многих исследователей в разные периоды развития русского языка, поскольку именно этот лексический пласт является одним из наиболее нестабильных в лексико-семантической системе.
Радикальные политические изменения, произошедшие в нашей стране за последние 20 лет, повлекли за собой столь же радикальные изменения в словарном составе русского языка и, в частности, в политической лексике. Актуальность исследования обусловлена тем, что оно осуществлено в русле изучения и лексикографического представления языковых инноваций конца XX — начала XXI вв., что признано одним из наиболее приоритетных и востребованных направлений современной лексикологии.
Цель исследования — семантическое описание политической лексики русского языка новейшего периода и построение типовых словарных дефиниций для ее лексикографического представления. Этим обусловлены основные задачи исследования:
1) определить состав современной политической лексики, ее центр и периферию;
2) описать семантику политической лексики;
3) построить тематическую классификацию современной политической лексики;
4) выявить основные системные связи семантического поля «политика»;
5) произвести унификацию словарных толкований политической лексики и выявить основные случаи невозможности последовательной унификации и стоящие за этим причины;
6) построить словарные статьи в соответствии с концепцией Нормативного толкового словаря живого русского языка под ред. Г. Н. Скляревской.
Объектом исследования является политическая лексика современного русского языка, связанная с внутренней политикой (слова и устойчивые нефразеологические сочетания).
Предметом исследования является семантика политической лексики русского языка новейшего времени и ее лексикографическое представление.
Материалом исследования послужили следующие источники новейшего периода: газетные статьи, посвященные проблемам внутренней политики (газеты «Аргументы и факты», «Московские новости», «Российская газета», «Коммерсантъ», «Известия», «Независимая газета», «Консерватор» и некоторые другие, в том числе оппозиционные издания «Завтра» и «ЛДПР» за 2001-2005 гг.), политические мемуары (Попцов О. М. Хроника времен «царя Бориса», М., 2001; Ельцин Б. Н. Президентский марафон. М., 2000; Геворкян Н. и др. От первого лица: Разговоры с Владимиром Путиным. М., 2000), учебники по политологии (Пугачев В. П., Соловьев А. И. Введение в политологию. Учебник для вузов. Изд. 3-е, перераб. и доп. М., 2001 и ЗеленовЛ. А., Владимиров А. А. Основы политологии. Учебное пособие для пед. училищ. М., 2000), текст Конституции Российской Федерации 1993 г., программы и уставы современных российских политических партий, новейшие толковые словари — Словарь перестройки / Сост. В. И. Максимов и др. СПб., 1992 (далее СП), Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / Под ред. Г. Н. Скляревской. СПб., 1998 (далее ТСРЯХХ), Толковый словарь современного русского языка. Языковые изменения конца XX столетия / Под ред. Г. Н. Скляревской. М., 2001 (далее ТССРЯХХ), Бакеркина В. В., Шестакова Л. Л. Краткий словарь политического языка. М., 2002 (далее КСПЯ), Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора (материалы к словарю). М., 1991 (далее РПМ), Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994 (далее СРПМ), Мокиенко В. М. Никитина Т. Г. Толковый словарь языка совдепии. СПб., 1998 (далее ТСЯС), современные энциклопедические словари —
Политология: энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост. Ю. И. Аверьянов. М., 1993 (далее ПЭС), Политологическая энциклопедия в 2-х тт. / Под ред. Г. Ю. Семигина. М., 1999 (далее ПЭ), Конституция Российской Федерации. Энциклопедический словарь. М., 1995, языковой материал научных статей и монографий, посвященных описанию политической лексики постсоветского времени, а также сайты Интернета (www.gov.ru (www.rsnet.ru) — сайт органов государственной власти Российской Федерации и некоторые другие). Кроме того, в работе использовались материалы Электронного лексического фонда русского языка, представляющего собой организованную совокупность разнообразных современных текстов, служащую основой для составления Нормативного толкового словаря живого русского языка (далее Нормативный толковый словарь), работа над которым ведется в Лаборатории компьютерной лексикографии Института филологических исследований факультета филологии и искусств Санкт-Петербургского государственного университета. Электронный лексический фонд постоянно пополняется сотрудниками Лаборатории и на настоящий момент насчитывает более 17 млн словоупотреблений. Важно отметить, что материалы, собранные автором настоящей диссертации, также вошли в этот фонд. В качестве дополнительных источников привлекались записи теле- и радиопередач, хотя в настоящем исследовании не ставилась задача выявления особенностей политической лексики в устной речи в сравнении с письменной. Всего собрано около 2000 слов и устойчивых сочетаний.
Хронологические рамки исследуемого материала. Ядром материала для диссертации послужили источники новейшего периода (с 2001 по 2005 г.), однако мы посчитали нецелесообразным ограничиваться лишь этими пятью годами, поскольку работа ориентирована на лексикографическое описание политической лексики, поэтому в работе использовались некоторые материалы более раннего периода, данные современных толковых словарей, а также Электронного лексического фонда (см. выше).
Основной метод, используемый в процессе исследования — описательный. В рамках описательного метода применялись следующие методики: методика семантического поля, методика компонентного анализа, методика стилистической идентификации. В качестве дополнительного метода привлекался метод лингвистического эксперимента.
Научная новизна работы заключается в том, что, во-первых, впервые описывается политическая лексика новейшего периода (2001—2005 гг.), а во-вторых, осуществляется построение типовых толкований для обширной части лексического фонда, включающей слова основных знаменательных частей речи и характеризующейся разнообразием тематических рубрик. По результатам проведенного исследования можно судить о реальности применения выработанных типовых толкований в лексикографической практике.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что она занимает определенное место в ряду исследований по лексикологии и лексикографии современного русского языка и вносит вклад в изучение семантических инноваций в русском языке начала XXI в. Выводы, сделанные относительно возможностей и ограничений унификации лексикографического описания политической лексики, универсальны, то есть справедливы для лексики различных сфер, что имеет значение для теории лексикографии.
Практическая значимость работы определяется ее общей ориентацией на лексикографию. Полученные результаты уже были использованы автором настоящей диссертации при лексикографическом описании политической лексики в нескольких толковых словарях современного русского языка: двух словарях из серии «Давайте говорить правильно!»: «Политический язык современной России», СПб., 2003 и «Новые и наиболее распространенные сокращения в современном русском языке», СПб., 2004 (оба словаря в соавторстве с Г. Н. Скляревской), в «Толковом словаре русского языка начала XXI века. Актуальная лексика» под ред. Г. Н. Скляревской, М., 2005 (далее ТСРЯ XXI) и «Комплексном нормативном словаре современного русского языка» под ред. Г. Н. Скляревской и Е. Ю. Ваулиной, СПб., 2007 и в настоящее время используются при составлении Нормативного толкового словаря живого русского языка. Выработанные автором настоящей диссертации унифицированные словарные толкования могут применяться при составлении других словарей (как словарей политической лексики, так и общих толковых). Помимо лексикографической практики материалы и результаты данного исследования могут быть использованы в университетских учебных курсах по лексикологии и лексикографии, а .также в спецкурсах, посвященных проблемам семантики и языковых инноваций.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на XXXI Всероссийской научно-методической конференции преподавателей и аспирантов (СПбГУ, 2002), на XXXII и XXXIII Международных филологических конференциях (СПбРУ, 2003, 2004), на I Международной научной конференции «Культура русской речи» (ИРЯ РАН им. В. В. Виноградова, 2007 г.). Описанный в диссертации лексический материал представлен в четырех опубликованных толковых словарях, упомянутых выше.
Положения, выносимые на защиту:
1. Центр и периферию в семантическом поле можно выделять несколькими способами в зависимости от признака, взятого за основу (тематического, стилистического, хронологического), что позволяет сделать вывод о том, что единственного универсального способа такого структурирования не существует.
2. Характерной особенностью номинаций должностей и органов власти в современном русском языке является употребление неофициального наименования, заимствованного из западной (в редких случаях— из российской дореволюционной) политической системы, наряду с официальным номенклатурным, обычно составным наименованием.
3. В настоящее время наблюдается десемантизация ключевых политических терминов, использующихся в названиях, программах и уставах политических партий.
4. Разнообразие и разнородность лексического материала делает невозможной абсолютную стопроцентную унификацию словарных дефиниций. Иными словами, идея построения типовых толкований (в данном случае при лексикографическом описании политической лексики) в целом осуществима, хотя их применение в ряде случаев может ограничиваться.
5. Выводы, сделанные относительно возможностей и ограничений унификации лексикографического описания политической лексики имеют универсальный характер, то есть справедливы и для лексики других сфер.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка сокращений и приложения. Первая глава «Политическая лексика как объект лингвистического исследования» посвящена обзору научной литературы, посвященной описанию собственно политической лексики. В ней излагается история изучения политической лексики в XX в., выделяются основные подходы, затрагиваются наиболее существенные теоретические проблемы, определяется терминологический аппарат исследования. Во второй главе «Семантическое поле «политика» в современном русском языке» проводится описание собранного автором лексического материала, строится тематическая классификация современной политической лексики, описывается структура семантического поля «политика» и основные системные связи внутри него, семантические особенности политической лексики. Третья глава «Проблемы лексикографического представления политической лексики» посвящена вопросу унификации словарных толкований. В этой главе систематизируется научная литература, в которой словарные дефиниции исследуются в различных аспектах, в том числе в аспекте их построения и усовершенствования. Автором настоящей диссертации вырабатываются унифицированные словарные толкования для тематических групп, выделенных в рамках политической лексики. Приложение представляет собой словарь политической лексики современного русского языка в форме словарных статей, составленных в соответствии с общими принципами, принятыми в Нормативном толковом словаре живого русского языка (всего описано более 1300 слов и словосочетаний). В качестве иллюстративного материала в словарных статьях приводятся типовые речения.
Объем работы 191 страница, объем приложения (Словаря политической лексики) 139 страниц, библиография включает 229 позиций.
Результаты семантического описания политической лексики и ее представления в толковом словаре (полученные в рамках традиционного подхода) могут послужить материалом, базой для исследований, проводимых в русле новых актуальных направлений в языкознании.
К числу таких направлений можно отнести политическую (или политологическую) лингвистику — научную дисциплину на стыке лингвистики и политологии, основным объектом изучения которой является политическая коммуникация— «речевая деятельность, ориентированная на пропаганду тех или иных идей, эмоциональное воздействие на граждан страны и побуждение их к политическим действиям, для выработки общественного согласия, принятия и обоснования социально-политических решений в условиях множественности точек зрения в обществе» [Чудинов 2003].
Обзор обширной научной литературы, как отечественной, так и зарубежной, которую в той или иной мере можно отнести к политической лингвистике, представлен в работах Э. В1. Будаева и А. П. Чудинова [Чудинов 2003; Будаев, Чудинов 2007]. Суммируя изложенное в указанных публикациях, можно сказать, что политическая лингвистика занимается рассмотрением очень широкого круга вопросов, так или иначе связанных с языком политики, рассматриваемом в единстве с ситуацией коммуникации.
Одним из важнейших понятий политической лингвистики является понятие политического дискурса. Существует несколько различных толкований термина дискурс, которые приведены и проанализированы в ряде обобщающих работ [Серио 1999а; Шейгал 2000], при этом наиболее распространено широкое толкование термина, в соответствии с которым он определяется как «сложное коммуникативное явление, включающее, кроме текста, еще и экстралингвистические факторы (знания о мире, мнения, установки, цели адресата), необходимые для понимания текста» [Караулов, Петров 1989: 8].
Из всех лингвистических трудов новейшего периода, связанных со сферой политики, большинство посвящено изучению именно политического дискурса.
Работы по политическому дискурсу характеризуются разнообразием объектов исследования. Это речевые стратегии и способы манипулятивного воздействия [Иванова 1998; Шейгал 1999; Зигманн 2003; Михалева 2004, 2005; Столярова 2005], особенности восприятия [Новикова 2000], фигуры умолчания [Пеппель 2000], средства создания комического эффекта [Желтухина 2000, 2003], тексты [Ле 2001], жанры [Какорина 1997; Китайгородская, Розанова 1995, 2003; Зигманн 2003; Федотовских 2005], отдельные языковые единицы— идеологемы [Гусейнов 2004], метафоры [Феденева 1998; Чудинов 2001; Скребцова 2002; Чудинов 2003; Стрельников 2005; Захарова 2006; Будаев, Чудинов»2006], аббревиатуры [Клобуков 2000] и т. д. Важно подчеркнуть также выделение и изучение отдельных разновидностей политического дискурса— дискурса власти и оппозиции [Дука 1998; Проскуряков 1999; Купина 2000; Проскуряков 2004; Стрельников 2005], медиа-политического дискурса [Марьянчик 2005; Иванова 2008], женского политического дискурса [Стрелкова 2006] и др., а также особенностей политического дискурса разных периодов — дореволюционного [Громыко 2007], советского [Почепцов 1994; Купина 1995; Ромашов 1995; Романенко 1999; Серио 19996; Корниенко 2001; Гусейнов 2004], постсоветского [Политический дискурс в России 1997—2007; Колесов 2001]. Отметим, что характерные особенности языка советской эпохи нашли отражение не только в ряде научных статей и монографий последних десятилетий, но и в нескольких современных словарях, среди которых можно назвать ТСЯС, «Толковый словарь идеологических и политических терминов советского периода» М. А. Хевеши (М., 2002), «Материалы к Русскому словарю общественно-политического языка конца XX века» Г. Ч. Гусейнова (М., 2003).
Не менее популярно в современной лингвистике исследование особенностей языковой картины мира, проявляющихся в политической коммуникации [Кузнецов 1989; Маланчук 1998], и, в частности, так называемых политических концептов (неких «квантов знания», «ментальных единиц») [Жданова, Ревзина 1992; Жданова 1996; Ильин 1997; Ермаков, Ким 2004; Трофимова 2004; Захарова 2006].
Итак, в настоящее время сфера политики вызывает особый интерес у лингвистов, причем объектом исследования становятся не только собственно языковые явления (политический язык, политические тексты и т. п.), но и непосредственно связанные с ними экстралингвистические факторы. Однако и для изучения политических концептов, и для анализа политического дискурса нужно знать информацию о семантике лексических единиц, входящих в состав текстов политического содержания и обозначающих соответствующие понятия. Необходимость описания политической лексики очевидна, поскольку она является основой политического языка, предназначенного для политической коммуникации.
Все вышесказанное еще раз подтверждает тот факт, что появление новых подходов в языкознании нисколько не умаляет значимости и актуальности традиционного метода описания лексики.
Языковые изменения в русском языке после Октябрьской революции 1917
Общеизвестной является идея о том, что язык не статичен, а находится в постоянном развитии. По наблюдениям исследователей, описывавших состояние русского языка после Октябрьской революции 1917 г., изменения, происходящие в языке с течением времени, не всегда протекают постепенно и равномерно, «в некоторые периоды языковые переживания бывают весьма интенсивны; происходящие языковые процессы значительно изменяют прежнее языковое состояние» [Селищев 2003 (1928):12]. В такие периоды в течение очень короткого времени в языке происходят значительные изменения, в особенности это касается лексической и стилистической систем. Повышенный интерес со стороны лингвистов к ускоренным динамическим процессам, происходящим в языке, объясняется, прежде всего, большим количеством нового лингвистического материала и необходимостью научного описания и осмысления новых явлений с определением причин языковых изменений, их связи с экстралингвистическими факторами, необходимостью показа своего отношения к происходящим языковым процессам, решения вопроса о возможности/невозможности и необходимости/ненужности нормализаторского контроля и введения ограничений. Именно при «лавинном» характере языковых изменений наиболее ярко проявляются языковые потенции, при сравнении языкового состояния до и после переломного периода можно выявить общие закономерности и тенденции развития языка, хотя в сам этот период при нестабильности языковой системы невозможно определить, какие явления являются случайными, а какие сохранятся в последующую, более стабильную с точки зрения динамических процессов, эпоху. Более того, сравнение таких явлений в разные периоды в одном языке, а также в разных языках позволяют выявить универсальные закономерности языковой динамики.
В истории развития русского языка XX в. можно назвать два таких переломных периода: после Октябрьской революции 1917 г. и перестройку 1985-1991 гг. с последовавшим за ней постперестроечным периодом, характеризующимся сменой государственного строя, подрывом идеологических устоев, кардинальным преобразованием экономической системы и т. п.
Языковые изменения, имевшие место в начале XX в., а также после революции 1917 г., были описаны в работах С. О. Карцевского, Е. Д. Поливанова, А. М. Селищева, и других исследователей [Баранников 1919; Горнфельд 1922; Винокур 1923; Карцевский 2000 (1923); Поливанов 19686 (1927); Селищев 2003 (1928); Поливанов 1968а (1931)], в том числе зарубежных [Comrie 1996].
Изменения коснулись в первую очередь лексики, то есть проявились в появлении- новых слов и значений. «Лексика .. . — единственная область языковых явлений, где само содержание культуры ... отражается более или менее непосредственно. Вот почему здесь быстрее всего ... может обнаружиться результат социально-экономической мутации» [Поливанов 1968а (1931): 208].
Среди основных особенностей языка революционного времени отмечалось широкое проникновение в общенациональный язык узкоспециальных терминов иностранного происхождения, употреблявшихся ранее только в книжных текстах {баррикада, забастовка, бойкот, директива, лшрсельеза, социализм, фракция, экспроприация), появление заимствований из польского языка {массовка, штрейкбрехер), образование новых слов и словосочетаний под влиянием немецкого языка {сверхцентрализм, обер-предателъ), широкое распространение сочетаний с предлогом от по аналогии с немецким von {ренегаты от коммунизма, крестьянин от сохи, рабочий от производства), появление большого количества калек с немецкого языка (в общем и целом — im grossen und ganzen, сегодняшний день — der heutige Tag), активизация ряда словообразовательных аффиксов (-ист, -изм, -изация), активизация словосложения как одного из способов словообразования (социал-демократ, социал-революционер, домоуправление, местожительство), широкое применение аббревиации за пределами специальных текстов (ГПУ Главное политическое управление , РЛКСМ Российский ленинский коммунистический союз молодежи , ЦК центральная- комиссия агитпроп агитационная пропаганда , нацмен национальные меньшинства ), активное употребление сложносокращенных слов (глав... главный , сов... советский , парт... партийный , ком... коммунистический , губ... губернский , вол... волостной ), распространение канцеляризмов (коего, коему, каковой, сей, дабы, имеют быть, согласно постановления), архаизмов (сугубый, иже с ним, гордыня, стезя коммунизма), стремление к опрощению языка, выражающееся в широком употреблении, вульгаризмов (балда, урод, дуралей, шпана, пивнушка, танцулька) и жаргонизмов, особенно из уголовной среды (тьмарить спать , перо нож , засыпаться попасться , трепаться врать , липовый фальшивый ), изменение значений уже существующих слов (совет) (примеры заимствованы из [Карцевский. 2000 (1923); Селищев 2003 (1928); Поливанов 19686 (1927)]).
Языковые изменения в русском языке в перестроечный и постперестроечный период конца XX в
Радикальные изменения, произошедшие нашей стране за последние 20 лет, также повлекли за собой глубокие изменения в лексико-семантической и стилистической системе русского языка, которые были описаны в ряде научных работ (см., например, [Караулов 1991; Скляревская 1991; Rathmayr 1991; Костомаров 1994; Дуличенко 1994; Ферм 1994; Ермакова 1996; Земская 1996 а,б; Какорина 19966; Коносова 1996; Крысин 1996; Стернин 1997; Шапошников 1998; Москович 1998; Крысин 2000а,б; Скляревская 2001; Белянин 2001; Дуличенко 2001; Becker 2001; Kantorczyk 2001; Крысин 2003]) а также нашли отражение в нескольких новых толковых словарях, опубликованных после 1990 г. [СП; РПМ; СРПМ; ТСРЯ XX; ТССРЯ XX; ТСРЯ XXI; КСПЯ; ПЯ; ТСИС].
Важно отметить, что наблюдения над языковым материалом в работах разных исследователей во многом повторяют друг друга. Например, в большинстве работ, посвященных описанию языковой динамики последних десятилетий, можно встретить перечисление одних и тех же процессов, происходящих в современном русском языке. Такое явление объясняется одновременным интересом многих исследователей к стремительным языковым процессам «переходного» периода развития русского языка.
В большинстве научных работ, посвященных исследованию языковых изменений перестроечного и постперестроечного периода, можно выделить ряд общих наблюдений.
Как и в переходный период после революции 1917 г., языковые изменения происходят прежде всего на уровне лексики, семантики, стилистики и словообразования.
Характерной чертой русского языка конца XX в. является наличие двух противоположных тенденций — детерминологизации специальной лексики и «онаучивание» языка, с одной стороны, и вульгаризации и жаргонизации языка, с другой [Караулов 1991; Костомаров 1994; Ферм 1994; Колесов 2003]. Детерминологизация проявляется, во-первых, в проникновении в тексты, рассчитанные на широкий круг читателей, узкоспециальных терминов, уже существующих в русском языке (обустройство, подвижка, противостояние), в том числе ранее заимствованных (аутсайдер, дисбаланс, прессинг) [Ферм 1994], а во-вторых, в употреблении терминов в устной речи многих людей, в бытовой сфере, в частности, здесь можно отметить процесс деполитизации политических терминов (плюрализм, консенсус, конфронтация) [Ермакова 1996], деспециализации, экономических (рынок, экономическое пространство), компьютерных терминов (банк данных) [Какорина 19966]. Вульгаризация языка выражается в широком распространении грубо-просторечных слов и выражений не только в бытовой, но и в других коммуникативных сферах, например, в газетных и журнальных статьях, на телевидении и т. п. (спереть украсть , бухать выпивать , на халяву, падла, мерзавец, безнадега), и даже в речи политиков (бред, с бодуна, хреново), что в предперестроечный период было совершенно недопустимо и невозможно. Показательно, что уголовный жаргон вышел за пределы среды преступников, и уже перестал быть уголовным (пришить убить , бабки деньги , кайф удовольствие , тачка машина!). Жаргон, как молодежный, так и уголовный, стал проникать даже в официальные сферы, например, в тексты политического содержания (беспредел, разборки, тусовка) [Шапошников 1998: 138, 224; Воробьева 2000]. Из профессиональных жаргонов широко употребителен компьютерный жаргон (аська ICQ , мозги процессор и оперативная память , мэйл электронная почта ), что связано с переходом к цифровой обработке информации практически во всех сферах деятельности, распространением Интернета, постепенно расширяющейся компьютеризацией.
В целом современные языковые процессы характеризуются общей тенденцией к демократизации и либерализации, то есть к смягчению жестких правил и норм употребления тех или иных слов, размыванию границ между разными коммуникативными сферами, смешении разных стилей [Костомаров 1994; Шапошников 1998].
Еще одна важная тенденция современной речи, несколько реже упоминаемая в научных работах— это распространение эвфемизации, то есть смягчения определенных высказываний [Крысин 1994; Шапошников 1998: 143-144].
Для указанного периода характерны значительные изменения в составе основного словарного фонда. Изменения затрагивают определенные тематические группы лексики: политическую, экономическую, лексику технической сферы, в первую очередь связанную с компьютерными технологиями, косметологическую, религиозную, лексику социальной сферы, международно-правовой сферы, спортивную лексику, лексику массовой культуры, средств массовой информации, экологическую, медицинскую, бытовую [Скляревская 1998; Шапошников 1998: 103-126].
Политическая лексика как часть лексико-семантической системы русского языка. Понятия семантического поля, тематической и лексико-семантической группы
Как уже говорилось в первой главе, ПЛ стала объектом специального изучения с середины XX в., при этом исследователи обычно не задавались вопросом, какой единицей лексико-семантическои системы русского языка является ПЛ, что объясняется иными целями и задачами данных работ (к таким задачам можно отнести выделение этого пласта из всего словарного фонда, определение его границ, построение тематической классификации, описание семантики, словообразовательных и стилистических особенностей и т. п.).
В научной литературе ПЛ в большинстве случаев определяется без обращения к терминам «семантическое поле», «тематическая» или «лексико-семантическая группа», например, как «своеобразная лексико-семантическая категория названий» [Протченко 1985: 124-125], «лексико-семантический разряд слов» [Лобков 1984: 15; Красильников 1989: 6-7; ], «система наименований» [Шнайдрова 1984: 7] или «круг наименований» [Касми 1987: 3], «особый лексический пласт» [Мильшин 1963: 61], «часть лексического состава словаря» [Мухамедьянова 2005: 16]."Отдельные лингвисты отмечают «полевую.структуру» ПЛ, традиционно выделяя в соответствующем пласте лексики «ядро» и «периферию», также не оперируя, однако, при этом понятием «семантического поля» (подробнее см. третий раздел Главы 2).
Семантическим полем считает пласт ПЛ Т. Б. Крючкова по причине наличия у всех слов этого пласта общего семантического признака — «относящийся к общественно-политической жизни» [Крючкова 1991: 11].
Отметим, что в некоторых работах наблюдается непоследовательность в употреблении терминов, обозначающих те или иные лексические объединения. Так, один и тот же автор может называть определенную группу лексики (в данном случае совокупность слов, отражающих понятия внешней политики) то «тематическим полем» [Полуэктов 1991: 4], то «лексико-семантической группой» [Полуэктов, 1991: 8].
Трудность ответа на вопрос, можно ли считать ПЛ семантическим полем состоит в том, что в научной литературе можно встретить множество различных, иногда противоречивых, определений указанного термина (см. [Караулов 1976: 23-32]). Кроме того, среди лексикологов не существует единой точки зрения по поводу соотношения терминов «семантическое поле», «тематическая группа» и «лексико-семантическая группа». Ситуация осложняется еще и тем, что многие исследователи, анализирующие те или иные лексические объединения, либо вообще не разграничивают в своих работах эти понятия, а изначально используют только какое-то одно из них, либо дифференцируют только два из этих трех терминов (например, семантическое поле и лексико-семантическую группу либо тематическую группу и лексико-семантическую группу).
Тем не менее, все же можно выделить несколько1 критериев, по которым отличаются три интересующих нас понятия. Во-первых, исследователи разводят их по частеречному принципу (например, семантическое поле может пониматься как совокупность слов, принадлежащих к разным частям речи, в отличие от тематических и лексико-семантических групп [Шведова 1981: 172-173; Кузнецова 1989: 7, 11], или, наоборот, тематическая группа понимается как объединение лексики разных частей речи в отличие от семантического поля [Полевые структуры... 1989; 33]). Во-вторых, в качестве критерия выступает наличие/отсутствие общих лингвистических (а не понятийных) характеристик (например, лексико-семантическая группа признается явлением чисто языковым в отличие от тематической группы или семантического поля, которые, в свою очередь, понимаются как структуры, отражающие экстралингвистические связи, существующие между самими реалиями [Филин 1982: 230, 231; Полевые структуры... 1989:181], или, наоборот, семантическое поле считается явлением языковым, как, например, синтагматические поля В. Порцига или семантические поля Ю. Н. Караулова). В-третьих, некоторые исследователи отличают эти структурные единицы по количеству входящих в их состав лексем (одни считают семантическое поле и тематическую группу более обширными объединениями по сравнению с лексико-семантической группой [Шведова 1981: 171], другие утверждают, что лексико-семантические группы могут частично совпадать с тематическими [Филин 1982: 239]). Таким образом, ответ на поставленный вопрос будет зависеть от того, как мы определим соответствующие термины и в первую очередь термин «семантическое поле».
