Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования религиозной лексики в «Словаре церковнославянского и русского языка» в аспекте описания языковой картины мира
1. Семантическая сфера религии как важнейшая составляющая русской языковой картины мира 9
1.1. Понятие языковой картины мира 9
1.2. Понятие сферы религии. Религия и язык 15
1.3. Место религии в русской языковой картине мира 17
1.4. Исследования религиозной лексики русского языка в современной лингвистике 21
2. Особенности «Словаря церковнославянского и русского языка», составленного Вторым отделением Императорской Академии наук 25
2.1. Место «Словаря церковнославянского и русского языка» в истории русской лексикографии 25
2.2. Объект описания «Словаря церковнославянского и русского языка» 36
Выводы 44
Глава 2. Лексикографические особенности представления православной лексики в «Словаре церковнославянского и русского языка»
1. Теоретическая составляющая словарных статей лексических единиц, обозначающих понятия, связанные с православием, в «Словаре церковнославянского и русского языка» 46
1.1. Количественный состав и стилистическая характеристика православных религионимов 46
1.2. Способы представления дефиниций православных религионимов 57
2. Эмпирическая составляющая словарных статей лексических единиц, обозначающих понятия, связанные с православием, в «Словаре церковнославянского и русского языка» 72
Выводы 82
Глава 3. Семантическая сфера «Православие» в «Словаре церковнославянского и русского языка» как фрагмент русской языковой картины мира первой половины XIX в.
1. Классификации религиозной лексики русского языка в современной лингвистике 85
2. Макрополе «Сфера существования Бога» 97
2.1. Микрополе «Божественное» 97
2.2. Микрополе «Богопротивные силы» 103
3. Макрополе «Сфера существования верующего человека» 105
3.1. Микрополе «Вера в Бога» 105
3.2. Микрополе «Верующий человек» 114
3.3. Микрополе «Богослужение» 132
3.4. Микрополе «Церковная организация» 145
4. Макрополе «Ересь, отрицание Бога и неверие» 152
4.1. Микрополе «Неверие» 151
4.2. Микрополе «Отрицание Бога и богоборчество» 153
4.3. Микрополе «Ересь» 154
Выводы 156
Заключение 160
Библиография 166
Приложение 1 190
Приложение 2 222
- Место религии в русской языковой картине мира
- Количественный состав и стилистическая характеристика православных религионимов
- Микрополе «Божественное»
- Микрополе «Церковная организация»
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено выявлению особенностей лексикографического представления фрагмента языковой картины мира, связанного с православием, в «Словаре церковнославянского и русского языка» (Словаре 1847 г.).
Антропоцентризм современной научной парадигмы обусловил активное обращение лингвистов к анализу языковой картины мира и её составляющих (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, А.А. Зализняк, Ю.Н. Караулов, Г.В. Колшанский, О.А. Корнилов, Е.С. Кубрякова, И.Б. Левонтина, Н.Б. Мечковская, З.Д. Попова, И.А. Стернин, Б.А. Серебренников, Н.И. Толстой, Е.В. Урысон, Н.Ю. Шведова, А.Д. Шмелев, Е.С. Яковлева и др.). Именно с антропоцентрической точки зрения рассматривается в диссертации содержащаяся в «Словаре церковнославянского и русского языка» религиозная лексика.
Значимость православия для русской языковой картины мира XIX в. определила одну из основных задач Словаря 1847 г.: зафиксировать актуальную для носителей русского языка первой половины XIX в. лексику церковнославянского языка, благодаря которой словарь, по мнению составителей, должен был стать «пособіемь... къ изученію истинъ Православной ВЪры».
В диссертации исследуется представленная в указанном словаре семантическая сфера «Православие», под которой понимается совокупность слов и сверхсловных номинаций, обозначающих понятия, связанные с православной верой. Для наименования этих лексических единиц в работе используется термин православный религионим. В состав православных религионимов включаются слова и словосочетания, относящиеся как к собственно православной, так и к общехристианской и к общерелигиозной лексике. Дефиниции и иллюстративный материал словарных статей этих единиц, а также лексем, обозначающих понятия инославия, язычества и суеверия (привлекаемых нами для анализа, но не являющихся православными религионимами), будут наиболее показательными для оценки православной веры носителями русского языка первой половины XIX в.
Возвращение религиозной лексики в конце XX - начале XXI вв. в активное употребление обусловило повышение интереса лингвистов к описанию данного лексического пласта (СВ. Булавина, И.М. Гольберг, Р.И. Горюшина, В.И. Карасик, И.А. Королева, О.А. Крылова, И.С. Куликова, Н.А. Купина, Г.А. Лилич, Н.Б. Мечковская, Ю.Н. Михайлова, В.В. Морковкин, М.Е. Петухова, Н.Н. Розанова, Д.В. Салмина, Е.В. Сергеева, Г.Н. Скляревская, С.А. Смирнова, М.В. Слаутина, А.К. Тимофеев, Е.Е. Чикина и др.), что во многом определяет актуальность настоящего исследования, поскольку исторический аспект рассмотрения религионимов создает возможность новых научных перспектив их изучения. Весьма актуален также историко-лексикографический аспект, поскольку позволяет сделать принципиально важные выводы об особенностях интерпретации слова в «Словаре церковнославянского и русского языка».
Объектом изучения являются содержащиеся в Словаре 1847 г. лексические единицы (слова, лексико-семантические варианты, сверхсловные номинации), обозначающие собственно православные понятия, соотносимые с ними понятия, связанные с христианством и с религией в целом, а также с отошедшими от православной традиции религиозными течениями.
Предмет исследования - фрагмент языковой картины мира, отраженный в дефинициях православных религионимов.
Материалом для анализа является «Словарь церковнославянского и русского языка», составленный Вторым отделением Императорской Академии наук (1847 г.) (полученная методом сплошной выборки картотека, включающая 3987 единиц). Для сопоставления приводятся данные из словарей Академии Российской, «Общего церковно-славяно-российского словаря» П.И. Соколова, из толковых словарей русского языка советского и постсоветского времени.
Цель работы - выявить специфику описания связанного с православием фрагмента языковой картины мира в «Словаре церковнославянского и русского языка».
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
выявление корпуса православных религионимов, зафиксированных в Словаре 1847 г.;
рассмотрение лексикографических принципов репрезентации православной лексики в указанном словаре;
создание классификации православных религионимов: выделение макро- и микрополей в рамках семантической сферы «Православие», описание входящих в их состав слов и словосочетаний;
исследование семантики рассматриваемых единиц и выявление на его основе отношения языковой личности первой половины XIX в. к православию, его места в русской языковой картине мира носителей языка того времени.
Научная новизна работы заключается в том, что представленный в диссертации анализ большой группы лексики «Словаря церковнославянского и русского языка» ранее не осуществлялся, поскольку данный словарь мало изучен лингвистами, несмотря на то, что он был «лучшим словарем своего времени, новой, более высокой ступенью в лексикографической разработке русского языка» (В.В. Розанова). Существующие немногочисленные исследования этого словаря касаются, главным образом, его лексикографических особенностей (М.С. Вашаломидзе, В.В. Виноградов, В.Г. Дидковская, В.В. Розанова, И.Т. Сергеев, К.П. Сидоренко, P.M. Цейтлин, А.С. Щекин), тогда как зафиксированные в нем отдельные группы лексики не изучены, не разработана методика их описания. Научная новизна связана также с тем, что материалы словаря изучаются в аспекте описания отраженной в нем языковой картины мира. Данная работа как с собственно лексической, так и с историко-лексикологической стороны будет значимой для исследований русской языковой картины мира.
Теоретическая значимость диссертации обусловлена рассмотрением языковой картины мира на историко-лексикографическом материале,
созданием методики анализа определенной группы лексики в аспекте описания языковой картины мира в конкретном словаре.
Практическая значимость исследования заключается в возможности
использования её результатов в курсах исторической лексикологии и
лексикографии, истории русского литературного языка, а также в
лингвистических исследованиях, посвященных религионимам,
функционирующим в современном русском литературном языке.
Методы исследования: метод сплошной выборки, метод компонентного анализа словарных статей, метод сопоставительного анализа.
Положения, выносимые на защиту:
Количество представленных в Словаре 1847 г. православных религионимов является показателем значимости православия для русской языковой картины мира первой половины XIX в.
Рассматриваемые лексические единицы по общности семантических компонентов объединяются в макро- и микрополя (макрополе «Сфера сущестования Бога»: микрополя «Божественное» и «Богопротивные силы»; макрополе «Сфера существования человека»: микрополя «Вера в Бога», «Верующий человек», «Богослужение», «Церковная организация»; макрополе «Ересь, отрицание Бога и неверие»: микрополя «Неверие», «Отрицание Бога и богоборчество», «Ересь»), демонстрирующие сложность и многоаспектность соответствующего фрагмента языковой картины мира.
Толкование православных религионимов в «Словаре церковнославянского и русского языка» осуществляется в соответствии с их каноническим содержанием и характеризуется определенной дидактической направленностью.
В лексической репрезентации общерелигиозных и общехристианских понятий в словаре приоритет отдается православию в ряду христианских конфессий и христианству в ряду других религий.
В Словаре 1847 г. последовательно дифференцируются понятия истинной и ложной веры, безусловной, твердой веры в Бога и маловерия. Православие трактуется как истинная христианская вера в противовес язычеству, которое рассматривается как ложная вера, что демонстрируется на уровне теоретической и эмпирической составляющей словарных статей.
В словарных статьях анализируемых лексических единиц в Словаре 1847 г. отмечаются два противоположных явления: а) развернутая семантическая информация о религионимах как чрезвычайно значимых в жизни русского человека; б) достаточно краткая дефиниция, в которой присутствуют имплицитные смыслы вследствие ориентации на компетентного в вопросах веры адресата.
В дефинициях ряда лексем составители Словаря 1847 г. употребляют устойчивые речевые формулы, повторяемые каждый день в молитвах и характеризующие благоговейное отношение верующих к Богу; для определения некоторых лексических единиц, не связанных с религией,
используются лексемы, обозначающие религиозные понятия как более известные носителям языка.
Апробация работы осуществлялась в докладах на XI Международной научной конференции «Пушкинские чтения» в ЛГУ им. А.С. Пушкина (Пушкин, июнь 2006); на Всероссийских научных конференциях «Слово. Словарь. Словесность» (СПб., ноябрь 2006, ноябрь 2007 г.), «Слово. Словарь. Словесность: Петербургский контекст русистики» (СПб., ноябрь 2007) в РГПУ им. А.И. Герцена; на XX чтениях памяти Л.Л. Кутиной и Ю.С. Сорокина в ИЛИ РАН (СПб., март 2007); на XXXVII Международной филологической конференции в СПбГУ (СПб., март 2008), на IX Кирилло-мефодиевских чтениях («Славянская культура: истоки, традиции, взаимодействие») в Государственном институте русского языка им. А.С. Пушкина (Москва, май 2008); на Герценовских чтениях (СПб., май 2007, 2008).
По теме диссертации опубликовано 7 работ (общим объёмом 2,5 п.л.).
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и двух приложений (общий объём 229 страниц).
Место религии в русской языковой картине мира
Сфера религии является важнейшей составляющей русской картины мира, поскольку православная вера на протяжении многих веков служила для наших предков «неиссякаемым живоносным источником» и вносила «в безумный хаос бытия необходимую гармонию и смысл» (Морковкин 1999: 143). Православие составляет основу «традиционной русской духовности» - духовности, которая «носит преимущественно наследственный характер, т.е. в неизменном виде и нечувствительным образом передается от поколения к поколению и усваивается каждым последующим поколением с естественностью родного языка или национально особенной жестикуляции» (Морковкин 1999: 143). В связи с этим можно сказать, что православие является не только важнейшей, но и традиционной составляющей русской ЯКМ.
Религиозность как доминанта русского национального менталитета отмечается многими исследователями (Арсеньев 2001; Булгаков 1991; Гачев 1998; Колесов 1991, 2004; Кузнецов 2002; Леонова 2008; Лещенко 2004; Лосский 1991, 2001; Мечковская 1998; Морковкин 1999; Скляревская 2000, 2005; Фёдоров 2001; Федотов 2001; Флоренский 2001 и др.). Н. Лосский определял религиозность русского народа как основную, наиболее глубокую черту его характера, ссылаясь при этом также на С.Л. Франка, Л.П. Карсавина и Л. Толстого (Лосский 1991). Н. Арсеньев в статье «Духовные силы в жизни русского народа», говоря о роли православия на Руси, отмечает, что христианство «влияло не только на эстетическую культуру, на литературу, на религиозную философию русского народа, не только на патриархальный быт благочестивых семей — оно оказывало воздействие на весь поток исторической жизни русского народа...» (Арсеньев 2001:422).
О.Г. Леонова определяет принцип христоцентризма как главный духовный принцип жизнедеятельности русской цивилизации. «В основе русской цивилизации лежит исторически сложившаяся система христианской нравственности как ведущей формы христианской культуры. Христианская нравственность, составляющая важнейший накопленный за предшествующую историю общества элемент его культуры, осваивается каждым человеком в процессе его личностного развития. Это освоение, т.е. превращение накопленной обществом духовной культуры, вытекающей из догматов христианства, в содержание личного сознания, личной культуры становится основой системы жизнедеятельности людей и всей цивилизации» (Леонова 2008:16).
В проблеме исследования религиозности русского народа СВ. Кузнецов выделяет два аспекта: 1) проявление религиозности, связанное с вероисповедной практикой в храме и вне его (посещение храма и особенности поведения в нем, крестные ходы, моления на источнике, у святого колодца, паломничества к святыням и др.); 2) «центрированность» русской культуры на фундаментальных православных понятиях и ценностях православия, воплощенность норм христианской морали в повседневной (личной, семейной и общественной) жизни русского человека, а также в его массовом сознании (Кузнецов 2002).
Говоря о проявлении религиозности, связанном с вероисповедной практикой, следует отметить, что глубокое знание сути догматов православной церкви для простого верующего могло быть не обязательным. B.C. Соловьев различал две формы христианства - храмовое и домашнее. Первое «замыкается в стенах храма и превращается в обряд и молитвословие... Такая внешняя церковь заключает в себе истинную веру, но эта вера так слаба, что её достаёт только на праздничные минуты». В домашнем христианстве «религия сосредоточивается в личной нравственности, и все дело полагается в спасении отдельной души человеческой» (цит. по Куликова, Салмина 2000: 14). В языке «домашней» веры, как отмечает В.Г. Дидковская, «происходило опрощение смысла многих слов и выражений библейского происхождения, их включение в обыденную речь и частичная или даже полная десакрализация» (Дидковская 2007: 150).
За годы советской власти сфера религии была отодвинута на периферию не только общественной, но и духовной жизни, в это время "оказался выскобленным до холста тот фрагмент картины мира русской языковой личности, который в прежние времена отражал её исконную принадлежность к православию. "Быть русским - это значит быть православным", - полагали и говорили как нечто само собой разумеющееся наши предки. По этой формуле и нанесли свой главный удар богоборцы" (Морковкин 1999: 144). В результате семантическая сфера религиозного, как отмечает Н.А. Купина, становится «закрытой, лишенной реальных внешних источников для расширения и внутреннего семантического обогащения. Религиозные концепты и их обозначающие становятся не объектами духовного познания и анализа, а объектами обличения». Данное обстоятельство, «как ни странно, не дает религиозному погибнуть, ибо в речевой практике для осуществления идеологической критики необходима реализация языковых элементов с религиозным содержанием» (Купина 1995: 30). Тем не менее большаЯ часть лексических единиц, связанных с религией вообще и православием в особенности в советский период стала для носителей русского языка агнонимами. Это означает, что «информемы, выступающие в качестве их значений, не участвуют ни в производстве и восприятии речи, ни в осуществлении мышления, ни в выработке поведенческих решений, ни, следовательно, в определении текущей судьбы огромного числа русских людей» (Морковкин 1999: 144).
В последние десятилетия в связи с изменениями, происшедшими в обществе, «лексика православной церковной культуры возрождается и занимает свое особое место в лексической системе современного русского языка» (Скляревская 2005: 5). Сейчас эта лексика, как отмечает Г.Н. Скляревская, «выходит за пределы замкнутой сферы богослужения и обретает достаточно широкое речевое употребление. Её можно встретить не только в издаваемой большими тиражами популярной церковной литературе, но также в сфере светской, нецерковной жизни — в текстах СМИ, в репортажах, интервью, информационных материалах и т.д.» (Там же: 5). Участие церковных иерархов в общественной и культурной жизни страны, их обращение к широкой аудитории через СМИ способствовали «активному проникновению в наш повседневный язык слов, имевших в словарях пометы церк. и устар.» (ср., например, такие слова, как храм, приход, прихожане, исповедь, причастие, причастник, служба, панихида и мн. др.), а также «актуализации некоторых специфичных жанров, соотносимых со сферой религиозной коммуникации (например, молитва, исповедь, проповедь, послание Патриарха по случаю церковного праздника)» (Розанова 2003: 341).
Количественный состав и стилистическая характеристика православных религионимов
В «Словаре церковнославянского и русского языка» представлено 3987 православных религионимов (лексем, лексико-семантических вариантов, сверхсловных номинаций). Эти данные приводятся нами с определенной степенью условности, что обусловлено трудностями выделения данных единиц в Словаре 1847 г. Если при подсчёте рассматриваемых лексических единиц принимать во внимание только количество вокабул - заголовочных слов словарных статей, то число православных религионимов будет 3 398, что составляет приблизительно 3 % от общего количества лексем в словаре (114 749). Этот показатель значительно выше, чем в «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даля и в толковых словарях русского языка XX - начала XXI века, что подтверждается результатами лингвистических исследований, приведенными в следующей таблице.
Представленные в таблице данные безусловно свидетельствуют о месте православия в ЯКМ современника составителей толковых словарей. Естественно, не следует забывать, что в отличие от перечисленных выше словарей русского языка Словарь 1847 г. отразил лексику церковнославянского, старинного русского и современного составителям русского языка. Тем не менее данные таблицы вполне сопоставимы, поскольку в период создания СЦРЯ стихии церковнославянского и русского языка еще были связаны между собой, а большинство представленных в словаре церковнославянизмов входило в словарный запас языковой личности первой половины XIX в.
Основной лексикографической базой для Словаря 1847 г. послужили словари Академии Российской и «Общий церковно - славяно - российский словарь» П. Соколова (ИРЛ 1998). В результате тщательного изучения церковнославянских и древнерусских памятников СЦРЯ пополнился целым рядом слов, пропущенных в указанных словарях. Это в основном сложные слова, сопровождаемые пометой церк. {адозданный, ангелолЪпный, ангелонравный, благобоязненный, богобратъ, боговмЪстимый, богодухновенный, богонареченный, богосвЪтлый, богоповЪстникъ, великострадалецъ, господоубшственный, грЪхочистителъный, дископокровецъ, добромученица, дЪвоматеръ, законоправилъникъ, святопочити, свЪтословъ, тайновождесгпвовати, христокрасный, четвероблаговЪстникъ, шестопсалміе и др-л сопровождаемые пометой стар. (архисвятителъ, архисвятительскій, благовЪрство, богобоязнивый, богокорчемникъ, боголюбство, богомолья, богоназнаменанный, богоненавидимый, богоотметный, богоотреченный, богоподручный, богопопустный, богопреданный, богопусный, богорассудный, богосоюзный, богостудныи, братотвореніе, великоденный, еодокрещи и др.) и не сопровождаемые этимологическими пометами (антипасха, боговдохновеніе, вЪроисповЪдате, грЪхотворничатъ, дарохранительница, жезлоносецъ, святоэ/сителъство, святохульническій и др.)-
Словник Словаря 1847 г. пополнился также за счёт фиксации не указанных в других словарях простых слов и их дериватов (аллилугіарь, амма, апостолъникъ, архимандритія, биндъ, бЪлоризець, восточенъ, воспріемникь, воспріемньїй, вписъ, выкрестить, господница, герменевтика, двоегласге, деистъ, деисусъ, дикастерія, диссидентъ, екклесіасть, ексапостиларій, ексапсалмы, єпитимія, ерусалимъ, исповЪдъ, исповЪдоватъся, исповЪдницынъ, исходъ, источники, іордань, тетръ, унитскій, унія, фелонь, филипповки, хартофилакъ, хвалитны, экзегетика, жтенія, Оимиамникъ и др.), словообразовательных производных, фонетических вариантов и некоторых просторечных форм ранее лексикографически зафиксированных слов (адски, алтарный, архипастырствовать, безвЪрный, богоборница, братія, владычицынъ, выставочный, вЪнчальный, грЪховностъ, говЪйно, демонствоватися, догавливаніе, догма, догматика, дора, духовность, дьяконская, дьяконствовать, діяконь, евхаристическій, единовЪръ, зазвонщикъ, злочестивнЪ, иконостасецъ, именины, инока, святошество, свЪщеносцевъ, укропница, утреничный, хиротонисаться, христіанина, христо отступница, церковность, черньчище, чудодЪйственнЪ, эпитимейный, юродствованіе и др.).
Несмотря на то, что одним из правил составления «Словаря церковнославянского и русского языка» было «рачительно собирать и вносить слова, пропущенныя какъ въ прежнихъ, такъ и въ новЪйшихъ словаряхъ» (Предисловие 1847: XII), в его словнике отсутствуют некоторые православные религионимы, указанные в САР 2: архистратигъ, богатЪтъ въ Бога, богопровидецъ, благовЪрствоватъ, благовЪстителъ, благо го еЪйнство, благоговЪти, благочествовати, благочинно, благость, богомьісліе, веліарь, великодержавный, ветхозаконный, врачъ душъ, всешслЪЫе, всенепорочный, вЪрующш, довлетвореніе, зборная недЪля, на обЪщанш жить, облещися во Христа, правовЪрникъ, пребожественный, проповЪдалище, заамвонная молитва, свЪтолитге, свЪтоначалъникъ, требеначалъный и др.
В Словаре 1847 г. к религиозным могут относиться либо все выделенные в словарной статье значения слова, либо один или несколько его лексико — семантических вариантов (ЛСВ). Сюда относится такжеряд «особенных выражений», расположенных после того значения, к которому они тяготеют, либо в конце словарной статьи, в которой часто заглавное слово не связано с религией или связано с ней косвенно (Например, «особенное выражение» небесное воинство рассматривается в словарной статье лексемы воинство; держать постъ — в словарной статье лексемы держать; Куда тебя несетъ Богъ? Куда тебя несетъ нелегкая? - в словарной статье лексемы нести; служить обЪдню безъ расхода — в словарной статье лексемы расход).
Содержащиеся в «Словаре церковнославянского и русского языка» православные религионимы разнородны по своей этимологической принадлежности, что обусловлено объектом описания. Они представлены как специально маркированные (при помощи помет церк., стар.) и не маркированные. По нашим подсчётам, в Словаре 1847 г. содержится лексических единиц (лексем, отдельных ЛСВ и «особенных выражений»), обозначающих понятия, относящихся к православию, с пометой церк. — около 900; с пометой стар. — около 300; без этимологической пометы — около 2800, что свидетельствует о значительном преобладании лексических единиц, относящихся к современному составителям русскому языку. Ср.: по данным М.С. Вашаломидзе, всего в СЦРЯ содержится 6 494 слова с пометой церк., 3 942 слова с пометой стар., 103 279 слов без помет (Вашаломидзе 1967).
Генетически различные значения могут быть указаны как у разных лексем, так и у одной лексемы. Например: «БлаговТэстникъ, а, см. 1) Церк. Радостный вЪстникъ. 2) ПроповЪдникъ Слова Божія. ДЪло сотвори благовЪстника. 2 Тимоб. IV. 5. 3) Стар. ВозвЪщающш нарЪченному въ митрополиты о имЪющемъ быть посвященіи его въ сей санъ. А благовЪстиики были Іона архимандритъ Чюдовскій, да протопопъ Гурей, и протодъяконъ Иванъ Богородщкой. Акты Археогр. Экспед. I. 158. 4) Стар. Колоколъ, въ который благовТэстять. И колоколъ усвятЪй Софіи благовЪстникъ большой снялъ. Полн. Собр. Русск. ЛЪт. III. 254».
В период создания «Словаря церковнославянского и русского языка» теоретические основы лексикографического представления этимологически и стилистически неоднородной лексики были недостаточно разработаны, поэтому в «Объяснительной таблице сокращенныхъ реченій, находящихся въ СловарТэ» недифференцированно представлен список функциональных, собственно стилистических и грамматических помет, в числе которых указаны пометы церк. («реченіе церковное») и стар. («реченіе старинное»). Помета церк. квалифицируется исследователями словаря неоднозначно: как стилистическая (Вашаломидзе 1967; Виноградов 1977; Цейтлин 1958) и как этимологическая (Розанова 1952, 2001; Щекин 2001). Трактовка этой пометы как стилистической основывается на её функциональном сходстве с пометой Сл. (Слав.), использовавшейся составителями «Словаря Академии Российской» для обозначения лексики высокого слога. Поскольку Словарь 1847 г. не был нормативным, в нем была иная система специальных и стилистических помет, чем в нормативных словарях Академии Российской. «Вместо указаний славенское, высокое даются пометы церк. (церковное), рит. (риторическое), стих, (стихотворческое)» (Цейтлин 1958: 61).
Микрополе «Божественное»
Микрополе «Божественное» образуют следующие группы слов и словосочетаний: 1) Божественные имена:
а) наименования Бога-Отца (36 лексических единиц): Отецъ («Первое лице Святыя Троицы»), Ветхій денъми, Адонаи, Творець («Богъ, создатель міра»), Отецъ небесный, Отецъ милосердія, Отецъ щедротъ, свЪтовъ, будущаго вЪка и проч., КрЪпкш, Вседержитель, Всевишній, Всевластецъ («ВсТэмъ обладающш; Вседержитель»), Господь («Всевьшгаій Владыка»), Царь небесе и земли, Царь царствующихъ, Міродержець, Промыслителъ, Божество («Тоже, что Богъ»), Саваовъ, Всевидящее око и др.; б) наименования Бога-Сына (15 лексических единиц): Агнець Божій, Новый Адамъ, Мессія, Христосъ, Спасъ, Искупитель («Названіе, придаваемое по превосходству Іисусу Христу, претерпЪвшему ради искупленія нашего крестную смерть»), Сынъ человЪческш, Солнце Правды, СвЪтъ («ПросвЪтитель, просвЪщающш духовнымъ свЪтомъ; Сынъ Божій»), Ангелъ велика совЪта, НоводЪтель, БогочеловЪкъ и др.; в) наименования Бога-Святого Духа (4 единицы): Параклитъ, Духъ («Третіе лице Святыя Троицы»), Духъ Святый, Дародателъ; г) наименования Божией Матери (14 лексем): Богородица, Богоматерь, Богородителъница, Владычица («Божія Матерь»), Богоотроковица, ДЪвоматеръ, ПриснодЪва, Агница («Названіе Богоматери и святыхъ мучениць»), Всецарща, НевЪстокрасителъница («Придается Божіей Матери въ отношеніи къ душамъ, приводимымъ къ небесному жениху»), Госпожа («Обладающая чЪмъ либо; владычица. Придается иногда БогородицЪ») и др.
Словарь 1847 г. включает в свой состав 69 религионимов, обозначающих божественные имена. Представляется, что большинство подобных номинаций входило в активный словарный запас языковой личности первой половины XIX в., что обусловлено благоговейным отношением верующих к Богу, ежедневным прочтением установленных молитв, в которых встречаются религионимы, называющие Бога и Богородицу. Отметим приведенные в словарной статье лексемы отецъ сверхсловные номинации Отецъ небесный, Отецъ милосердія, Отецъ щедротъ, свЪтовъ, будущаго вЪка и проч., представляющие собой открытый для продолжения ряд словосочетаний, называющих Бога, что демонстрирует уверенность составителей в присутствии подобных номинаций в ЯКМ адресата словаря.
В СЦРЯ зафиксированы как наиболее употребительные наименования {Вседержитель, Всевишній, Господь, Всецарица, Творець, Богородица, Спаситель, Мессія, Искупитель, ПриснодЪва, Всевидящее око и др.), так и лексемы, иногда используемые для номинации Бога и Богородицы, например: «Небо 3) Употребляется иногда вмЪсто словъ: Богъ, Промыслъ, ПровидЪше»; «Слово 6) Въ книгахъ новаго завЪта иногда: Сынъ Божій»; «Госпожа 1) Церк. Обладающая чЪмъ либо; владычица. Придается иногда БогородицЪ».
Составители СЦРЯ посчитали необходимым в дефинициях религионимов, являющихся наименованиями Бога-Отца, Богородицы, Христа и репрезентирующих их характерные качества, поместить в основном не просто указание на данное имя, но и поясняющее его толкование, что весьма показательно на фоне общей установки на лаконичность дефиниции, например: «Вседержитель, а, см. Богъ, всё содержаний и всЪмъ управляющй»; «Творецъ, а, см. Богъ, создатель міра»; «Промыслитель, я, см. О БогЪ: податель благъ, пекущійся о всей твари»; «Сынъ человЪческш. Названіе, даваемое Іисусу Христу, въ ознаменованіе его истиннаго и совершеннаго человЪчества»; «Спаситель, я, см. 2) Въ особенности 1исусъ Христосъ, спасшій крестными страданіями и смертію своей родъ человЪческш»; «ДЪвоматерь, и, с.ж. Церк. Названіе Пресвятой Богородицы, сохранившей дЪвство въ рождествЪ»; «НевЪстокрасительница, ы, с.ж. 2) Придается Божіей Матери въ отношенш къ душамъ, приводимымъ къ небесному жениху».
Почтительное отношение к Богу, значимость веры во Христа, отразившиеся в Словаре 1847 г. в количестве рассматриваемых в данном микрополе религионимов и специфике их определения, можно проследить также на фоне сопоставления с толковыми словарями русского языка советского времени. Так, например, в Словаре Ожегова отсутствуют лексемы богоматерь, приснодева, промыслителъ, искупитель, богочеловек и др. В советских толковых словарях ЛСВ, соотносимые с рассматриваемыми религиозными номинациями, могут находиться на периферии лексического значения соответствующих лексем (См. словарную статью лексемы спаситель в МАС, словарную статью лексемы создатель в Словаре Ожегова), либо иметь нерелигиозную семантику (например, дефиниции лексем крепкий, искупитель в Словаре Ожегова). Как правило, определение большинства из них сопровождается семантическим конкретизатором («В христианстве», «У верующих» и др.)
Отметим лексемы Мессія и Христосъ, которые определяются в СЦРЯ как «Помазанникъ», что указывает на высокую степень известности среди носителей языка первой половины XIX в. представления о Христе. В связи с этим составители словаря посчитали необходимым определить эти слова только при помощи перевода с греческого лексемы Христосъ. Ср.: «Имя Иисуса Христа, культ которого лежит в основе христианства...» (Словарь Ожегова); «Название Иисуса, который в церковном учении является основателем христианства и культ которого лежит в основе христианской религии» (MAC).
Словарь 1847 г. представляет 14 лексем, обозначающих названия Богородицы, что свидетельствует о демонстрации в словаре православной КМ, поскольку Богородица особенно почитается именно православными христианами.
2) Признаки и действия, относящиеся к Богу и Богородице (51 лексема): вишній, началобитный, мірозиждительний, живий, боговочеловЪчный, боговЪщанный, боголЪпый, богоначалъный, спасителевъ, христовъ, мессігть, всевисочайшій, вседержителевь, господень («принадлежащій Господу» и «изреченный Господомъ»), божескій, матеродЪвственная, владычицынъ, богоматерній; почить («перестать творить»), ниспосылать, насылать, воспосылати, нападать («нисходить свыше»), возниспосылатъ, воскрешать, воскресать и др.;
На периферии рассматриваемого микрополя располагается ряд лексем, дефиниции которых в СЦРЯ формально не соотносятся с Богом. Мы относим их к соответствующим семантическим группам в рамках микрополя «Божественное», исходя из религиозных представлений носителей языка времени создания словаря и иллюстративного материала, который является в подобных случаях своего рода семантическим конкретизатором. Это лексемы Всевидець, ВсевЪдецъ, ВседЪтелъ, Всезиждитель, ТайновЪдецъ, Всехитрецъ, Всецаръ, БогоневЪста, безначальный, безневЪстная, богопріемний, великодержавный, всеблагій, всевЪдете, всегубителъ, всемогущество, единый, свЗтопріемньгй, всенаслЗдіе, всенепорочный, всепремудрый, всесвятый, всечистый, всещедрый, первовЪчный, верхотворець, сердцевЪдець и др. Названные лексические единицы были выявлены при сопоставлении материалов Словаря 1847 г. и нормативного САР 2. Ср.: Словарь 1847 г.: «Всевидецъ, дца, см. Видящій все. Кадило благовонно всевидцу, преподобне, твоя молитвы принесль ecu. Мин. мЪс. Янв. 15. Всевидецъ Богъ»; «Всецарь, я, см. Церк. Царь всЪхъ. Всецаря любовію уловленій отроцы. Ирм. Гласъ 1, пЪснь 7»; САР 2: «Всевидецъ, дца, см. Относительно къ Богу: все видящш. Всякой тайны и сокровенности свидЪтелъ ВсевидЪцъ Богъ», «Всецарь, ря,- см. 2 ск. Названіе придаемое токмо Богу, яко Царю царей и господу всяческихъ. Всецаря любовію уловленій отроцы. Ирм. Гласъ 1,пЪснь 7». В отличие от словарей советского времени в Словаре 1847 г. в дефинициях данных лексем прослеживается имплицитное воплощение характерных для середины XIX в. православных представлений о Боге. Ср.: Словарь 1847 г.: «ВсевЪдущш, ая, ее, - щъ, а, е, пр. Тотъ, которому все извЪстно. Одинъ Богъ всевЪдущъ»; МАС: «Всеведущий, -ая, -ее. Книжн. Обо всем осведомленный; всезнающий. Всеведущая Марья Евсеевна... сообщила, что на ответ Косина поступило опровержение. А. Гончаров. Наш корреспондент».
3) Наименования небесной иерархии и связанных с ней признаков (24 религионима): небесное воинство, силы небесные, серафимъ, херувимъ, престоли, силы, власти, начала, первоангелъ, ангелъначалъникъ, архангелъ, ангелъ, ангелъ хранитель, ангелъ свЪта; серафимскій, херувимовъ, херувимскій, архангеловъ, ангельскій, аигелоименитый и др.
Словарь 1847 г. включает названия восьми из девяти ангельских чинов, составляющих, согласно классификации св. Дионисия Ареопагита, небесную иерархию. В словарной статье лексемы господства отсутствует значение, связанное с обозначением ангелького чина, опущенное, вероятно, по невнимательности составителей, так как в словарях Академии Российской и в Словаре П. Соколова это значение слова господства зафиксировано. Дефиниция дается только у лексемы ангелъ как наиболее общего понятия по отношению к наименованиям ангельских чинов, в определении которых с разной степенью конкретизации указано только их место в иерархии. Исключение составляет словарная статья лексемы серафимъ, где составители посчитали необходимым указать, помимо места в небесной иерархии, внешний вид ангела. Возможно, это обусловлено влиянием литературных текстов, где данное слово достаточно частотно.
Микрополе «Церковная организация»
При анализе православных религионимов, входящих в состав макрополя «Сфера существования верующего человека», представляется необходимым выделить в отдельную группу совокупность лексических единиц, связанных с церковной организацией, с церковью как целостным организмом. В состав микрополя «Церковная организация» входит 159 религионимов, обозначающих:
1) наименования церковно-административных единиц (различных церковных учреждений, строений: епархиальных, образовательных и др.) и принадлежащих им, относящихся к ним признаков: єпархія («область, управляемая архіереемь по духовнымъ дЪламъ»), благочиніе («нисколько церквей, находящихся подъ вЪдЪшемъ одного Благочиннаго»), дикастерія, архіепископія, степень («єпархія, въ отношсніи къ разряду или къ классу ея»), подворье («домъ въ городЪ съ церковью или часовнею для временнаго пребьіванія епархіальньїхь архіереевь, или монашествующихъ лицъ»), консисторія, погостъ («церковь съ кладбищемъ; церковь съ домами священнослужителей и церковною землею»), семинарія, храмъ («Зданіе, посвященное общественному богослуженію»), часовня, божница («церковь или часовня») архилшпдрія, патріархія, синодъ, монастырь; часовенный, епархіальньш, храмовый, выставочный, синодальный, духовноучебный («относящійся къ духовнымъ училищамъ»), консисторіальньгй и др.
В рамках этой группы мы рассматриваем и лексемы, называющие лиц по отношению к церковно-административным единицам: ексархъ («архієрей, которому поручается управленіе одной изъ первостепенныхъ єпархій, или церковные дЪла цЪлой области»); благочинный, семинаристъ, консистористъ, архимандритъ, митрополитъ, десятилъникъ и др.
Словарь 1847 г. демонстрирует актуальность для КМ носителей русского языка первой половины XIX в. лексем, обозначающих места богослужения - храм и церковь. Составители посчитали необходимым поместить в словарь, помимо дефиниций этих лексем, сверхсловные номинации, репрезентирующие их разновидности в том или ином аспекте: Храмъ во имя какого либо святаго, Церковь выстроена на двухъ стопахъ, Церковь царская, Соборная церковь («главная въ городЪ церковь, въ которую городское духовенство собирается для молебновъ в царскіе и другіе торжественные дни»), Церковь полотняная. Актуальной для ЯКМ середины XIX в. была и идея строительства новых храмов, о чем свидетельствуют находящиеся в словаре религионимы, обозначающие наименования церковных документов, необходимых для создания нового храма {храмоздатель!шя грамота, благословенная грамота), а также понятий, связанных со строительством храма (ктиторство, храмозданіе, ктиторъ, ктиторовъ, храмоздателънща, храмоздатель, ктиторскій).
Отметим включение в словник словаря лексемы сЪни («архіерейскій домъ»), сопровождающейся локальным семантическим конкретизатором «Въ НовЪгородЪ». Само словосочетание архіерейский домъ в СЦРЯ не представлено, видимо, как достаточно известное носителям языка, хотя эта номинация используется составителями для определения ряда лексем, в основном принадлежащих древнерусскому языку и сопровождающихся в словаре пометой Стар., например: десятилъникъ, сборное, сЪннш, сушильной, служка.
Иллюстративный материал, содержащийся в словарных статьях религионимов лавра, соборъ, обитель неусыпаемая, подворье включает названия наиболее известных в период создания словаря церковных учреждений Петербурга и России в целом: Соборъ Петропавловска, Соборъ Успенскій, Соборъ Исакіевскій; Александро-Невская, Кіевопечерская, Святотрощкая Сергіева, Почаевская лавра; Студйская неусыпаемая обитель; Троицко-Сергіевское подворье. Коневское подворье.
Несмотря на то, что в конце XVIII - начале XIX в. происходит подъём духовного образования в России, в Словаре 1847 г. почти не фиксируются лексемы, связанные с церковным образованием: показаны только лексемы, обозначающие понятия, связанные с духовным училищем: семинарія, семинарскій, семинаристъ, духовноучебный..
2) наименования видов монастырей, монастырских строений, связанных с ними понятий и признаков: особный монастырь, обитель неусыпаемая, степенный монастырь, киновія, обіцежитіе («особенное устройство нЪкоторыхъ обителей, гдЪ монахи не имЪютъ собственности, но получаютъ все отъ обители»), ставропигія («монастырь, состояний подъ вЪдЪшемъ патріарха или святТшшаго синода»), лавра («знаменитая святынею, многолюдная монашеская обитель»), сЪвалъня, трапезница, усыпальня, колокольня («строеніе при церкви, въ которомъ висять колокола»), образная, просвиренная, келарница, звонница, лаврскій, колоколенный и др.; к этой подгруппе мы относим и лексемы монастырище («мЪсто, на которомъ нТжогда стоялъ монастырь») и монастырщина («принадлежность или владТшіе монастыря»). Представляется целесообразным отнести к этой группе лексемы, обозначающие лиц по отношению к совершаемой ими в монастыре деятельности, не связанной с богослужением: хлЪбодаръ, просвирякъ, обЪщаннща, сушильной, трапезникъ, рухлядной, ризничій, чашникь («монахъ, завЪдывавшш въ монастыряхъ напитками и погребомъ»), казначея, ключарь, подкеларникъ, послушница («служащая сестрамъ въ монастыряхъ; прислужница»), слуга («Въ монастыряхъ: послушникъ, исправлявшій разныя порученія по дЪламъ монастырскимъ, или по дЪламъ монастырскихъ крестьянъ») и др. Отметим, что третья часть указанных лексем - это слова, относящиеся к древнерусскому языку и вышедшие, по мнению составителей, из активного употребления (хранительникъ, сушильной, подчашій и подчашникъ, хартофилакъ и др.).
3) наименования мест пребывания монахов, наложивших на себя какой-либо обет, и относящихся к этим местам признаков: скитъ, скитный, скитокъ, скитскій, затворъ («уединенное жилище, келья затворника»), молчальница («особая келья, служащая для безмолвнаго житія»), пустынь, пустынскш, пустыня, пустынъка;
Фиксация СЦРЯ столь значительной дифференциации наименований видов монастырей и вообще мест пребывания монахов свидетельствует не только об активной жизни монастырей в XIX в., но и о том, что ЯКМ носителя русского языка первой половины XIX в. включала значительно большее количество лексических единиц, связанных с этой жизнью, чем русская ЯКМ XX в.
4) наименования церковных документов, связанных с деятельностью духовенства: ставленая грамота, уларная грамота, отпускная грамота, поволная грамота, отреченная грамота, храмозданная грамота, епитрахилъная грамота, похоронная память, ружная грамота, клировыя вЪдомости, благословенная грамота и др. Отметим, что большинство подобных номинаций сопровождается в словаре пометой Стар., Зафиксированные в СЦРЯ религионимы, обозначающие церковные документы, в основном представляют собой письменные дозволения того или иного рода. В этом ряду следует особо выделить устойчивое словосочетание Ставленая грамота как наиболее важный для священнослужителей документ, выдаваемый в доказательство их посвящения, что является проявлением одного из семи таинств православной церкви - таинства священства. В связи с этим вполне закономерным является решение составителей поместить этот религионим в отдельную словарную статью и обозначить синонимичное ему словосочетания Стабильное писаніе.
5) наименование понятий, связанных с приобретением священного сана и пребыванием в монашестве: схима, рясоношеніе, искусъ («испьітаніе, дЪлаемое чрезъ нЪкоторое время приготовляющемуся вступить въ монашество»), рясофоръ, велики ангельскій образъ, святокупство, симонія, святокупный, симоническій, гуменце («кружекъ на темени священно и церковнослужителей, выстригаемый при посвященіи»).
6) наименования понятий, обозначающих взаимоотношения церкви и государства, связанных с ними лиц: сборное, руга, протропъ, вкладная, вписъ, кошельковый, заЪздъ («пошлина, платимая архієрею за проЪздъ его для осмотра монастырей и церквей»), патріаршій приказ, очистительная присяга, привЪтственная рЪчь, крестное цЪловате; заЪзишкъ, десятилъникъ, служка, данный приставь, крестопреступникъ и др. Большинство рассматриваемых в этой подгруппе лексических единиц вышло из активного употребления носителей русского языка первой половины XIX в. в связи с устареванием обозначаемых ими понятий.
