Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ПРИМЕНЕНИЕ КАТЕГОРИИ РЕДУКЦИИ К АНАЛИЗУ РЕЧЕВОГО ВОЗДЕЙСТВИЯ В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ 27
1.1. Проблема коммуникативной стратегии в языкознании 27
1.2. Категория редукции в общенаучном понимании 36
1.3 Стратегия редукционизма как операция над моделью мира реципиента 42
ГЛАВА 2. ЯЗЫКОВАЯ РЕАЛИЗАЦИЯ КОГНИТИВНОЙ СТРАТЕГИИ РЕДУКЦИОНИЗМА В ПОЛИТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ. 48
2.1. Частная стратегия редукционизма «Модель общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте 51
2.1.1. Речевая тактика «Создание образа темного настоящего». Коммуникативные ходы информирования, предупреждения, угрозы 52
2.1.2. Речевая тактика «Создание образа светлого будущего». Коммуникативные ходы обещания, заявления о намерениях, патроната 78
2.1.3. Другие речевые тактики, участвующие в формировании модели общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте 104
2.2. Частная стратегия редукционизма «Построение образа социума» 110
2.2.1. Речевая тактика «Построение образа «своих» (самопрезентация). Коммуникативные ходы похвальбы, презентации «своей» организации, призыва к действию, предписания, запрета 113
2.2.2. Речевая тактика «Построение образа «чужих» (дискредитация) 127
2.3. Языковые приемы примитивизации: формальное упрощение политического текста 134
2.3.1. Лексико-стилистические показатели примитивизации 136
2.3.2. Синтаксические показатели примитивизации 145
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 154
ИСТОЧНИКИ РЕЧЕВОГО МАТЕРИАЛА 161
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 166
- Проблема коммуникативной стратегии в языкознании
- Категория редукции в общенаучном понимании
- Частная стратегия редукционизма «Модель общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте
Введение к работе
Тема исследования связана со спецификой языкового оформления политического дискурса. Выбор для анализа данного типа дискурса мотивирован тем, что ораторское мастерство в политике - яркая область речевого воздействия, репрезентирующая разнообразный и интересный языковой материал. Политическая риторика - это сфера речевой коммуникации, к которой в постсоветский период резко повысился интерес лингвистов [Баранов 1990; Баранов, Казакевич 1991; Вершинина 2002; Виноградов СИ. 1994; Водак 1997; Купина 1995, 2000; Культура парламентской речи 1994; Лассан 1995; Лисовский 2000; Методология исследований политического дискурса 2000; Почепцов 2000; Шапошников 1998; Чудинов 2000; 2001 и т.д.].
Сфера политики всегда считалась областью деятельности и знаний, привлекающей пристальное внимание ученых. Так, проблема политического лидерства обсуждалась и обсуждается исследователями в различных областях гуманитарного знания. Современные социологи и политологи обращаются в своих работах к феномену политического лидерства: вырабатывают различные подходы к данной проблеме, определяют факторы, влияющие на позицию избирателей во время голосования, описывают типы политического лидера, развивают идею харизмы, пассионарности и многое другое [Бурдье 1993, Вебер 1990; Гельман, 2001; Гумилев, 1994; Кочетков 1995; Нечаев 2001; Паппи 1999; Пишулин 1998, Ильин, Коваль 1991; Ильясов 1997; Пригожий 1996; Политическая наука: новые направления 1999; Сидоров 1996; Шестопал 1997; Цыганков 1999; Цыголова 1999 и др.]. Психологи анализируют качества, присущие политику, исследуют соотношение таких понятий, как лидерство и руководство, лидерство и власть, также рассматривают различные параметры процесса общения
(внушение, убеждение, манипуляция и т.д.) [Алифанов 1991; Войтасик 1981; Доценко 1997; Леонтьев 1975; Парыгин 1971; Популярная психология 1990 и др.]. Специалисты по паблик рилейшнз [Блэк 1990; Буари 2001; Моисеев 1999; Почепцов 1998, 2000 и др.] вырабатывают новые избирательные технологии, совершенствуют уже имеющиеся методики в процессе предвыборных кампаний. Иначе говоря, сфера политической коммуникации - это довольно продуктивная область для поиска новых форм воздействия на общественное сознание.
Языкознание дает возможность работать в рамках этой тематики, поскольку политик в процессе выступлений перед публикой и в прессе эксплуатирует возможности языка для воздействия на общественное сознание. Риторика веками разрабатывала и накапливала разнообразные приемы словесного воздействия, которые современные ученые продолжают изучать и систематизировать [Античные риторики 1978; Аверинцев 1996, Безменова 1989а, 19896:116-133; Демьянков 1983; 1998:51-60; Перельман, Олбрехт-Тытека 1987; Фишер, Юри 1987:173-186; Пешков 1988:148-161; Поварнин 1990; Сопер 1999 и т.д.] Политическая деятельность лидера неразрывно связана с теми его личностными качествами, которые дают возможность управлять аудиторией. Ему недостаточно иметь продуманную политическую программу. Политик должен уметь убеждать людей в своей правоте. Ведь способность убеждать - это, в конечном итоге, один из основных способов достижения власти. В центре исследования находятся тексты политического содержания с точки зрения теории речевого воздействия. «Речевое воздействие, в широком смысле, - любое речевое общение, взятое в аспекте его целенаправленности, и в узком смысле -рассчитанный эффект, коммуникативное намерение пишущего убедить читателя в чем-либо» [Федорова 1991:46]. Узкий смысл определения в большей степени соответствует задачам данного исследования, поскольку именно коммуникативное намерение политика убедить аудиторию в своей
6 правоте позволяет ему достичь желаемого социального статуса. А.Н. Баранов
сформулировал суть этого процесса с точки зрения когнитивной теории:
«Глубинные неречевые задачи находят себе применение в речевом
воздействии, осуществляемом посредством реконструкции модели мира
реципиента» [Баранов 1990:11]. Стремление к эффективному речевому
воздействию может приобретать разные формы - от более агрессивной по
отношению к адресату (манипуляция) [Доценко 1997; Купина 1995; Шейгал
1999:204-218] к менее агрессивной или ненасильственной [ср.:
Лингвокультурологические проблемы толерантности 2001]. В работе
рассматриваются манипулятивные формы речевого воздействия, связанные с
косвенным воздействием на знания и убеждения адресата, с искусным
принуждением его к чему-либо, а также со структурированием мира в
интересах манипулятора.
Актуальность темы диссертационного исследования
Интерес к этой теме обусловлен прежде всего научными вопросами,
обсуждаемыми в рамках данной проблематики. Необходимость в выработке
более эффективных избирательных технологий дала новый толчок
лингвистическим исследованиям, связанным с проблемами речевого
воздействия на общественное сознание. Если в отечественной науке
подобные исследования долгое время носили по преимуществу прикладной
характер, то в последнее время стали появляться работы, в которых
большую значимость приобрел теоретический аспект проблемы оптимизации
речевого воздействия [Оптимизация речевого воздействия 1990; Речевое
воздействие в сфере коммуникации 1990; Человеческий фактор в языке:
Языковые механизмы экспрессивности 1991; Человеческий фактор в языке:
коммуникация, модальность, дейксис 1992; Проблемы речевой
коммуникации 2000; Русский язык в его функционировании.
Коммуникативно-прагматический аспект 1993; Булыгина, Шмелев 1997 и
др.]. Специалисты в области когнитивной лингвистики, прагматики,
психолингвистики исследуют проблему речевого общения в различных ее аспектах, занимаются вопросами воздействующей коммуникации во многих сферах жизни общества, в том числе и в политике. Тем не менее тема оптимизации речевого воздействия достаточно широка, чтобы предоставлять исследователю новые проблемные направления. В диссертационной работе делается акцент на взаимосвязи когнитивных механизмов воздействия на электоральное сознание и языковых способов их реализации. Необходимо подчеркнуть, что в политическом дискурсе широко используются различные способы манипуляции общественным сознанием, в частности упрощенное представление проблемной ситуации с целью перестановки смысловых акцентов. А знание реципиентом применяемых к нему манипулятивных приемов способствует формированию критического подхода к текстам политтехнологов. Таким образом, актуальность темы исследования обусловлена необходимостью дальнейшей разработки когнитивной теории и практики в конкретных областях речевой деятельности.
Научная новизна предпринятого в диссертации подхода проявляется в методике анализа языковой организации политического типа дискурса, а именно - в обращении к конкретному репертуару речевых стратегий и тактик. Теория речевых стратегий находится в стадии становления, поэтому дальнейшее развитие и углубление этой тематики остается актуальным в рамках исследования коммуникативного аспекта языка. Думается, что соотнесение репертуара стратегий с политическим типом дискурса, а следовательно, с особенностями социальных ролей говорящих и слушающих, позволяет получить новые значимые результаты в исследовании функционального аспекта языка.
Проблема дискурса в лингвистических исследованиях
К настоящему времени есть несколько толкований дискурса; данная категория широко применяется в области исследований различных типов текстов [НЗЛ. Лингвистика текста. 1978; Демьянков 1983; Арутюнова 1990, Дейк 1990, Кибрик 1994, Номинация и дискурс 1999; Van Dijk, Kintsch 1983;
Handbook of discourse analysis 1985, Malcolm 1985, Kress 1985:27-42; Fowler 1991; Discourse analysis and evaluation: functional approaches 1997, и др]. Дискурс в зависимости от методологической установки автора трактуется «как вербальное коммуникативное событие, как совокупность высказываний, организующий тот или иной вид деятельности, как социально обусловленная и культурно закрепленная система рационально организованных правил словоупотребления и взаимоотношений отдельных высказываний, как текст (устный или письменный) в социальном контексте, дающем представление об участниках и условиях коммуникации» [Методология исследований политического дискурса 2000:457]; как «совокупность естественных факторов, которые сопровождают актуализацию той или иной знаковой системы» [Киклевич 2000:65-79]; как «социально-семиотический процесс» [Лассан 1995:5] и т.д.
Можно встретить определения, в котором подчеркиваются аспекты, близкие к пониманию данной категории диссертантом: «Дискурс - это социально и институционально обусловленная идеология, закодированная в языке..., - это систематически организованные системы высказываний, которые дают выражение значений и ценностей соответствующей ситуации» [Fowler 1991:42], или определение Ю.С. Степанова с социально-прагматической точки зрения: «Дискурс - это «язык в языке», но представленный в виде особой социальной данности... Дискурс существует прежде всего и главным образом в текстах, но таких, за которыми встает особая грамматика, особый лексикон, особые правила словоупотребления и синтаксиса, особая семантика, - в конечном счете - особый мир» [Степанов 1998:676].
Вопрос о соотношении текста и дискурса также считается одним из спорных в языкознании. Во многих работах под дискурсом понимается текст или фрагмент текста, актуализируемый в определенных внеязыковых условиях. К примеру, В.З. Демьянков в соответствии со структурно-
синтаксическим подходом определяет дискурс как «произвольный фрагмент текста, состоящий более чем из одного предложения или независимой части предложения. Часто, но не всегда концентрируется вокруг некоторого опорного концепта, создает общий контекст, описывающий действительные лица, объекты, обстоятельства, определяясь не только последовательностью предложений, сколько тем общим для создающего дискурс и его интерпретатора миром, который строится по ходу развертывания дискурса» [Демьянков 1983:195]. Многие исследователи проводят четкую грань между понятиями текста и дискурса, но на разных основаниях. К примеру, Г. Кресс утверждает, что «...в современных дискуссиях по поводу лингвистической структуры, выходящей за рамки предложенческого уровня, термины «текст» и «дискурс» претендуют на то, чтобы использоваться без отчетливого различия. В целом, дискуссии с более социологической основой стремятся использовать термин «дискурс», а с более лингвистической ориентацией претендуют на использование термина «текст» [Kress 1985:27-28]. Н.Д. Арутюнова конкретизирует конструктивное различие текста и дискурса: «Под текстом обычно понимают преимущественно абстрактную, формальную конструкцию, под дискурсом - различные виды ее актуализации, рассматриваемые с точки зрения ментальных процессов и в связи с экстралингвистическими факторами» [Арутюнова 1990:137].
В диссертационном исследовании текст и дискурс не рассматриваются
как тождество. Во-первых, дискурс и текст - это не однородные понятия: они
введены в научный оборот, чтобы обозначать явления разного объема, с
отличающимся набором функций и свойств, которые тем не менее могут
пересекаться. Во-вторых, дискурс не является лишь суммой свойств
репрезентирующих его текстов. В диссертационном сочинении под
дискурсом понимаются законченные тексты, а также отдельные
высказывания, объединенные не просто общей тематикой или
коммуникативной ситуацией, но рядом существенных характеристик -
лингвистических и экстралингвистических, а также ориентированные на формирование определенной модели мира. Иначе говоря, дискурс отличается от текста именно тем, что первый рассматривается с точки зрения речемыслительнои деятельности, с учетом когнитивных механизмов его порождения, в частности, с точки зрения стратегий говорящего, то есть в дискурсивном анализе важен «инструментальный» подход.
Разнообразие толкований данной категории и то обстоятельство, что отношения текста и дискурса спорны, позволяет исследователям приводить в своих работах различные типологии дискурса. В работе А.Г. Гурочкиной «Понятие дискурса в современном языкознании» отмечается, что классификация диалогических событий по сфере общения позволяет выделить такие типы дискурса, как бытовой, политический, деловой, конфессиональный. Кроме того, стратификация дискурса с точки зрения выражаемой в нем интенции позволяет различить: информационный (диалог - интервью, выпытывание), интерпретационный (дискурс самопрезентации), инструментальный (директивный, аргументативный, персуазивный), аффилятивный (эмоционально - аффективный характер взаимодействия коммуникантов) [Гурочкина 1999:12]. В лингвистических работах встречаются упоминания о научном, критическом, этическом, юридическом, военном [Миронова Н. 1998], идеологическом [Лассан 1995, Купина 1995, 2001] расистском, медицинском [Kress 1985], новостном [Зернецкая 2000:137-143; Мартыненко 2000:113-118; Fowler 1991, Van Dijk, Kintsch 1983] литературном, экономическом [Seidel 1985:45], институциональном [Карасик 2000:25-33] дискурсах. Такое разнообразие можно объяснить тем, что в лингвистических исследованиях сохраняется определенная свобода в выборе основания для классификаций дискурсов, что предоставляет возможность для выделения и обозначения их новых разновидностей. Политические тексты характеризуются комплексом лингвистических, а
11 также экстралингвистических черт, что позволяет говорить об отдельном
типе дискурса - политическом.
Степень изученности проблемы политического дискурса
Известный французский политолог и социолог П. Бурдье вводит в научный оборот понятие «политическое поле», определяя его «как место, где в конкурентной борьбе между агентами, которые оказываются в нее втянутыми, рождается политическая продукция, проблемы, программы, анализы, комментарии, концепции, события, из которых должны выбирать обычные граждане, низведенные до положения «потребителей» [Бурдье 1993:182]. Это высказывание не имеет непосредственного отношения к лингвистическому пониманию политического дискурса, но в нем предельно кратко охарактеризована социальная ситуация, в которой «рождается политическая продукция», где участвуют, с одной стороны, «конкурирующие агенты», с другой - «потребители политической продукции», которым П. Бурдье отводит зависимое пассивное положение.
Политический дискурс - уже довольно традиционное поле исследования лингвистов. Исследуются различные аспекты политического языка: состав общественно-политического словаря, политические метафоры, специфическая политическая аргументация, отдельные политико-культурные концепты [Демьянков 1983; Баранов 1990; Баранов, Казакевич 1991; Купина 1995; Лассан 1995; Водак 1997, Желтухина 2000; Зернецкая 2000; Методология исследований политического дискурса 2000; Миронова Н.Н. 1998; Чудинов 2001:318-320; Вершинина 2002; Ряпосова 2002; McCroskey, Larson, Knapp 1976:88-200; Nimmo 1977:441-453; Seidel 1985:43-60; Handbook of discourse analysis 1985, McLeod 1990 и др.]. Тем не менее есть основания утверждать, что даже при таком многоаспектном изучении политический дискурс требует дальнейшего анализа, привлечения для своего исследования новых методов.
В коллективной монографии «Методология исследований политического дискурса» политический язык определяется как «система знаков, содержащая определенные мировоззренческие конструкции, системы убеждений и ценностей; отражает и конституирует политические явления и процессы, которые получают свое отражение в словаре как форме фиксации совокупного политического опыта» [Методология исследований политического дискурса 2000:470]. Определение политического языка как особой знаковой системы, предназначенной именно для политической коммуникации, встречается в работе А.Н. Баранова, Е.Г. Казакевич «Парламентские дебаты: традиции и дебаты» [Баранов, Казакевич 1991:6]. Отметим, что есть как обобщенные определения (политический язык как система знаков), так и более подробные описания, характеризующие конкретные черты политического языка. К примеру, Р. Водак отмечает, что политический язык находится как бы между двумя полюсами: функционально-обусловленным специальным языком и жаргоном, определяющим группы со свойственной идеологией. Выделяется также ряд отличительных признаков политического языка: 1) наличие определенных функций; 2). ограниченная группа пользователей; 3). наличие идеологии; 4) наложение признаков специального языка и жаргона [Водак 1997:24-27]. Первый признак - наличие определенных функций - вполне закономерен, так как любой дискурс характеризуется функциональной направленностью. Второй признак, определяющий группу пользователей политическим языком, скорее всего можно отнести к профессиональной разновидности политического языка, к примеру, к дипломатических переговорам, поскольку в средствах массовой информации группу пользователей ограничить невозможно - это и сами публичные политики, и журналисты, и политологи и т.д. «Наложение признаков специального языка и жаргона» -это уже конкретная языковая особенность. Существенный признак, на который необходимо обратить внимание, - это «наличие идеологии»,
поскольку воздействие идеологических стереотипов на общество напрямую связано с манипулированием массовым сознанием. Приведем описание политического дискурса, в котором также указывается на его идеологический аспект: «Под политическим дискурсом понимаются тексты, отображающие политическую и идеологическую практику какого - то государства, отдельных партий и течений в определенную эпоху...» [Миронова Н.Н. 1998:21]. Кроме того, значимость данного критерия выделения политического дискурса подчеркивают и другие исследователи [Дейк 2000:50-64; Купина 1995:6-8, 2001:236-239; Лассан 1995; Эпштейн 1991:19-33; Seidel 1985:43]. В 70-е годы В Великобритании зародилась критическая лингвистика, внимание которой было приковано, в том числе, и к проблеме идеологического использования языка [Kress 1985, Fowler 1991 и др.] Цель критического анализа дискурса - рассмотрение «как неявных, так и прозрачных структурных отношений доминирования, дискриминации, власти и контроля, выраженных в языке. В любом критическом анализе дискурса фигурируют три концепта: концепты власти, истории и идеологии [Водак 1997:7-8].
В политологии традиционно считается, что язык - есть средство «овнешнения» идеологии [Политологический энциклопедический словарь 1993:114-115]. И это существенный момент, поскольку дискурсивная модель мира отражает идеологию, если понимать последнюю как «систему базовых знаний (верований), которые лежат в основе всех видов социального познания» [Дейк 2000:53]. Цепочка «идеология - язык - дискурс» позволяет изучать способы, с помощью которых идеология находит конкретное отражение в языке. Примером изучения этой проблемы является работа Н.А. Купиной, посвященная исследованию тоталитарного языка [Купина 1995], богатым материалом для изучения которого является «Толковый словарь русского языка» под ред. Д.Н. Ушакова. Н.А. Купина подчеркивает, что в эпоху тоталитаризма «идеология становится главным средством воздействия на язык, а через него - на языковое сознание, задает особую модель мира,
засвидетельствованную словарем» [Купина 1995:8]. По мнению Н.А. Купиной, функция тоталитарного языка - функция идеологического предписания. Э. Лассан исследует идеологизированный дискурс 60-х годов: «Это дискурс с ярко выраженным коммуникативным намерением и концептуализацией мира, цель которого - оценить некоторое общественное явление с позиций существующих идеологических установок [Лассан 1995:32].
Обобщая сказанное, резюмируем: определяющая черта любого дискурса - это его заданность внеязыковой действительностью. В случае с политическим дискурсом речь идет о его идеологизированности. Данная характерная черта определяет выбор говорящим основных способов речевого воздействия на получателя политического текста. Думается, что политический дискурс выделяется не только в силу того, что имеет идеологическую специфику, свой социально-ориентированный контекст, свой ограниченный набор тем, но и, как следствие, характеризуется наличием комплекса языковых особенностей, отличающих его от иных типов дискурса. Этот факт можно убедительно доказать, если выявить и описать коммуникативные стратегии, представленные в политическом тексте.
Изучение коммуникативных стратегий вообще и, в частности, применительно к различным типам дискурса, - в настоящее время уже не новая область исследования. Активное использование лингвистами категории стратегии на сегодняшний день достаточно очевидно [Бергельсон, Кибрик 1981;343-356; Сухих 1986:71-77; Почепцов 1988; Васильева 1990:222-226; Верещагин, Ратмайр, Ройтер 1992; Германова 1993:27-31; Дейк 1989; Демьянков 1982, 1994; Седов 1997:188-194; Граудина, Ширяев 1998:72 -78; Иссерс 1999; Койт, Ыйм 1999:58-68; Коммуникативные стратегии на пороге XXI века 1999; Ухванова 2000:198-202; Лазарева, Горина 2001:239-241; Веретенкина 2001:177-179 и т.д.]. Подобный подход отражает стремление современной лингвистики обнаружить новые закономерности
построения текста с персуазивной направленностью. Необходимо подчеркнуть, что круг стратегий, анализируемых в диссертационной работе, значим именно в общественно-политическом контексте.
Существование политического дискурса как некоего автономного явления с достаточно четкими границами и широким спектром свойств уже не вызывает серьезных сомнений у исследователей. Несмотря на безусловность и оправданность выделения политического дискурса, его конкретный состав достаточно аморфен и допускает различные толкования. Отметим, что посредством дискурса воздействуют на массовое сознание не только профессиональные политики, но и ученые-политологи, выступающие в качестве комментаторов, и журналисты, агитирующие за определенного кандидата. Кроме того, приходится учитывать, что любое высказывание политика может быть заранее подготовлено с помощью имиджмейкера или спичрайтера, следовательно, истинное авторство в политическом дискурсе установить не всегда представляется возможным. Но для исследования важнее то, на кого данный текст ориентирован и с какой целью он написан.
Политический дискурс имеет специфические особенности, которые
проявляются, в частности, в позиции автора политического типа текста.
Политический язык традиционно делится на специальный,
профессиональный язык политических ведомств (инструкций, переговоров, распоряжений, переписки и т.п.) и более доступный и общепонятный язык политической публичной речи [Политологический энциклопедический словарь 1993:408]. Поэтому политику необходимо владеть определенным языком, используемым в отношениях с широким кругом людей, а также языком, ориентированным на профессионала.
Для политика воздействие на аудиторию - не самоцель, автор политического текста старается не только убедить в чем-либо аудиторию, но и использовать полученный результат в своих интересах, которые могут заключаться в формировании позитивного имиджа, а следовательно, в
16 достижении желаемого социального и профессионального статуса. Такие
социальные цели, как установление и поддержание статуса политического
лидера, напрямую связаны с его стремлением к власти. Значит,
доминирующими мотивами для вступления политика в коммуникацию могут
считаться создание требуемого имиджа и достижение высокого социального
положения.
Характеристика речевого материала
Что касается жанровых форм, рассматриваемых в работе, то это -предвыборная листовка; статья, представляющая предвыборную агитацию; партийный лозунг; политические дебаты, ориентированные на электорат; предвыборное обращение к народу, программные документы политических партий (ЯБЛОКО, ЛДПР, КПРФ, РНЕ, НДР, ОВР и т.д.). Источниковая база представлена общероссийской и региональной прессой за период с 1990 года по 2002 год: «Аргументы и факты», «Деловой мир», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Собеседник», «Русский порядок», «Красный путь», «ЛДПР», «Время», «Неделя», «Комок», «Избиратель», «Деловой Омск», «Вечерний Омск», «Земляки», «Омская правда», «Намедни»; агитационными листовками за этот же период, другими предвыборными материалами (см. полный список в конце работы).
Обработанный материал составляет около 2900 страниц печатного текста.
Когнитивные предпосылки стратегического воздействия в политическом дискурсе
Прежде чем сформулировать цели и задачи, необходимо отметить два принципиальных для диссертационного сочинения положения. Назовем их когнитивными предпосылками стратегического речевого воздействия.
Во-первых, заданность внеязыковой действительностью проявляется в следующем: политики стремятся быть лучше понятыми, а большинство избирателей - не особенно вникать в тонкости политических программ. Известный политолог Юрген Хабермас, исследователь дискурсивных
практик, в работе «Производительная сила коммуникации» специально останавливается на особенностях общественного сознания, находящегося во власти средств массовой информации. Он делает вывод, что «коммуникационные структуры общественности настолько ориентированы на пассивное развлекательное и приватизированное использование информации, что когерентные, т.е. целостные образцы толкования просто не могут больше сформироваться» [Хабермас 1995:97-98]. Ю. Хабермас называет повседневное сознание фрагментаризированным и полагает, что оно стало в современном обществе господствующей формой идеологии. В диссертационной работе учитывается, что тексты политического дискурса направлены как раз на это фрагментаризированное общественное сознание.
На «сжатость», «свернутость» «схематичность», «примитивность» изложения информации в политическом общении указывают и другие исследователи [Купина 1995:53; Наумова 2000:95-103; Нечаев 2001; Паппи 1999:269-278]. К примеру, Ф.У. Паппи утверждает, что избиратели при наличии довольно расплывчатой информации в ситуации выбора стремятся к минимизации своих затрат. А экономия интеллектуальных усилий, по мнению политолога, достигается за счет сбора лежащей на поверхности информации и ее простейшей обработки: «Было установлено у избирателей наличие схемы получения, анализа и переработки информации, выявлено также наличие доминирующих рамок, упрощающих структуру задач» [Паппи 1999:270]. В.Д. Нечаев в статье «Избиратель: покупатель, продавец или вкладчик?» подробно анализирует издержки избирателя [Нечаев 2001:41-46]. Оказывается, речь может идти не только об умственном напряжении, направленном на оценку и сопоставление альтернатив, но и о времени, затраченном на общение с агитаторами, о прямых денежных расходах, связанных с получением информации о кандидатах и их программах. Отсюда делается закономерный вывод, что «свое решение рациональный избиратель примет в последний момент на избирательном участке, обладая
минимальным объемом информации, которую получит, не прилагая к тому никаких усилий» [Нечаев 2001:42-43]. Чтобы профессионально участвовать в политической коммуникации, необходимо обладать целым блоком специфических знаний - теорий, понятий, исторических традиций и экономических данных. Политики же общаются с избирателями - с обычными людьми, которые далеки от профессиональной политики. Следовательно, возникает необходимость упрощенно, редуцированно объяснять сложные проблемы. Поэтому сформулируем предположение, что в политическом дискурсе оправдано использование метода редукции в процессе речевого манипулирования общественным сознанием.
Во-вторых, установка политика на предельное упрощение проблемной ситуации может служить объяснением для многих частотных тактик, применяемых в политической риторике (см. 2.1.,2.2.). Отметим, что этот аспект непосредственно не учитывался в предыдущих работах по политическому дискурсу.
Предположение, которое заключается в том, что в политическом дискурсе довольно широко используется языковые приемы упрощения проблемы для более эффективного речевого воздействия на адресата, позволяет ввести понятие когнитивной стратегии редукционизма. Под редукционизмом понимается установка политика на предельное упрощение ситуации с целью манипулирования электоратом. Характер названной стратегии определяется её направленностью на адресата - пассивного потребителя политической продукции. Данная стратегия функционирует в ситуации речевого общения, где субъектом коммуникации выступает автор политического типа текста, а объектом - потенциальный избиратель, человек, далекий от профессиональной политики, но обязательный участник коммуникации в политическом дискурсе. Упрощение проблемы может повлечь за собой искажение фактов, а это также одна из когнитивных предпосылок эффективной манипуляции.
Следует оговориться, что в политической коммуникации возникают ситуации, в которых политики стремятся высказаться, наоборот, сложнее, например, когда надо привлечь внимание деятелей науки или культуры к какому-нибудь событию. Вероятно, в политическом дискурсе действует и противоположная стратегия - усложнения модели мира адресата, которая может воплотиться, к примеру, в излишней терминологичности языка, использовании сложных синтаксических конструкций, в дополнительной детализации [ср. Левин 1974:108-117], но этот аспект остается за рамками данного исследования.
Введение термина «редукционизм в политическом дискурсе» непосредственно связано с определением объекта и предмета исследования.
Объектом диссертационного сочинения является коммуникативная стратегия редукционизма, актуализируемая в политическом дискурсе. Данная стратегия определяет набор наиболее актуальных для политического дискурса речевых тактик и коммуникативных ходов.
Непосредственный предмет анализа - когнитивные структуры и разноуровневые языковые средства, реализующие стратегию редукционизма в политическом дискурсе.
В работе ставится цель доказать, что стратегия редукционизма - одна из базовых, ведущих в политическом дискурсе, и исследовать механизм ее действия на модель мира реципиента.
Цель работы реализуется в решении следующих задач:
і. Определение терминологического инструментария и метода исследования. Осуществление анализа имеющихся в научной литературе описаний основных категорий, используемых в работе. Поиск, отбор и систематизация текстового материала.
2. Обоснование применения общенаучной категории редукции к лингвистическому анализу политического дискурса.
Выявление комплекса частных стратегий, основных тактик, коммуникативных ходов и языковых средств, актуализируемых в политических текстах при формировании редуцированной модели мира.
Рассмотрение языковых приемов «примитивизации», привлекаемых с целью формального упрощения структуры текста.
Теоретическая значимость работы заключается в дальнейшем изучении актуальной проблематики речевого воздействия на общественное сознание, во введении в научный оборот и анализе нового понятия -когнитивной стратегии редукционизма. Материалы диссертации могут быть использованы при исследовании прагматических аспектов речевого воздействия, когнитивной проблематики, связанной с операциями над моделями мира. Анализ манипулятивных текстов предоставляет широкие возможности для дальнейшего изучения различных языковых уровней, которые являются «поставщиками» воздействующих языковых средств. Итак, научная значимость диссертационного исследования связана с развитием когнитивной и коммуникативной лингвистики в тех их разделах, где исследуются семантические, прагматические и синтаксические параметры текстов. Кроме того, решение задач, поставленных в работе, позволит внести вклад в исследование социального контекста функционирования языка.
Практическая значимость диссертационного исследования определяется возможностью использования материалов в процессе профессиональной подготовки будущих филологов, журналистов, специалистов по связям с общественностью. Основные положения и идеи диссертации привлечены для разработки спецкурса «Политическая риторика». Выводы диссертации могут оказаться полезными в различных коммуникативных ситуациях, необязательно связанных со сферой политики (деловое, учебное общение). Прикладные аспекты проведенного исследования также связаны с возможностью использования полученных
результатов и в процессе обучения контраргументации, и в критическом анализе работы спичрайтеров, имиджмейкеров.
Необходимо уточнить терминологический инструментарий,
используемый в работе. Поскольку структуру и содержание политического текста автор способен предварительно продумать, то в данной работе основополагающим принципом является анализ стратегического речевого воздействия на адресата. Возникает сложность в однозначном определении природы стратегии редукционизма. Что это: чисто когнитивный механизм, имеющий цель изменить модель мира реципиента, или, в большей степени, прагматическая процедура планирования речевого воздействия?
С одной стороны, стратегия - это прагматическая категория, так как отражает целеустановку автора, поскольку для прагматики характерно представление о языке как о некоторой системе знаков, которые можно использовать с определенными целями [Апресян 1995; Булыгина, Шмелев 1997; Демьянков 1981, 1984; Телия 1991; Степанов 1981:256-258; НЗЛ. Лингвистическая прагматика 1986; Языковая деятельность в аспекте лингвистической прагматики 1984; Прагматика и типология коммуникативных единиц 1989; Прагматический аспект исследования языка 1999; Русский язык в его функционировании: коммуникативно-прагматический аспект 1993 и т.д.]. Адресант выступает в прагматически обусловленной роли - такой, которую требует политический тип текста. Эта роль заключается, в частности, в целенаправленном расчете на формирование желаемого имиджа. Помимо того, при анализе языковой специфики дискурса необходим учет ряда прагматических факторов: культурных, исторических, психологических, ситуативных. Целесообразно обращение к терминологическому аппарату, выработанному в исследованиях по теории речевых актов, поскольку данная теория изучает высказывание как социальное действие в контексте ситуации [Безменова, Герасимов 1984; НЗЛ. Теория речевых актов 1986; Вежбицкая 1997:99-111; Жанры речи 1997;
Жанры речи 1999 и т.д.]. Рассмотрение категории коммуникативного хода непосредственно связано с анализом речевых актов, так как они похожи по ряду характеристик, что является полезным для описания коммуникативного хода - категории менее изученной, чем речевой акт (см. 2.1.; 2.2.). Кроме того, для теории речевых актов важен субъект речевой деятельности, ряд его психологических характеристик (намерение, знание, мнение, эмоциональное состояние, воля) и социальных параметров (статус и роль по отношению к слушающему). Посредством отдельных речевых актов осуществляются только конкретные, узконаправленные действия, речевые акты должны работать в совокупности, чтобы реализовался замысел автора. Поэтому в основной части целесообразно обращаться к теории речевых актов в тех случаях, когда информация об особенностях оформления того или иного акта будет необходима для дальнейшего анализа.
С другой стороны, стратегия редукционизма рассматривается как набор операций над моделью мира реципиента, поэтому неизбежно обращение к когнитивной лингвистике. Для исследования важны знания, накопленные когнитивистами в той их части, где изучаются процессы восприятия информации и ее переработки как индивидуальным, так и массовым сознанием [Арутюнова 1999; Баранов, Добровольский 1997:11-21; Демьянков 1994; Кибрик 1994; НЗЛ. Когнитивные аспекты языка 1989; Кубрякова, Демьянков, Панкратц, Лузина 1996; Урысон 1998; Язык и модель мира. 1993; Язык. Человек. Картина мира 2000 и др.], а также работы по когнитивной теории метафоры, по теории концептов, фреймов и сценариев [Баранов 1990; Баранов, Казакевич 1991; Баранов, Караулов 1991:14-17; 188-191; Лакофф, Джонсон 1987:126-172; Минский 1978:250-338; Метафора в языке и тексте 1988; Павиленис 1983; Теория метафоры 1990 и т.д.]
Таким образом, когнитивные и прагматические аспекты анализа коммуникативной стратегии равноправны с точки зрения их значимости для данного диссертационного исследования, поэтому в аналитической части
активно используется терминология, имеющая отношение и к когнитивной лингвистике, и к области прагматики.
Для анализа политического дискурса имеют значение как жанровые, так и стилистические особенности репрезентирующих его текстов [Вопросы стилистики 1999; Глушак 2000:81-85; Дементьев 1997а:34-43, 19976:109-121; Жанры речи 1997, 1999; Матвеева 1990; Кожина 1999:22-39; Салимовский 1999:40-66, Трошина 1990; Шмелева 1997; Языковое сознание: стереотипы и творчество 1988 и т.д.] К примеру, использование стилистически сниженной лексики, выбор слов с отрицательной коннотацией - специфическая языковые черты тактик, направленных на дискредитацию политического противника. Кроме того, сам политический дискурс не является строго однородным в жанрово-стилистическом отношении. В 1991 году издан сборник научно-аналитических обзоров [Прагматика и стилистика], посвященных возможности рассмотрения языка в прагмастилистическом контексте, где указывалось на частичное совпадение предметных областей стилистики и прагматики: «Аспект прагматического в языковом стиле в самом общем очертании имеет отношение к использованию стилистически маркированных языковых средств для достижения коммуникативных целей. Можно сказать, что все то, что при анализе текстов квалифицируется как стилистически отмеченное, в равной мере относится и к прагматике языкового употребления» [Лузина 1991:67].
Необходимо обратить внимание также на психолингвистические исследования текста, поскольку рассмотрение модификаций модели мира затрагивает процессы человеческого понимания, особенности порождения и восприятия речи, а также такие психолингвистические аспекты, как память, скорость чтения, мотивация. [Богомолова, Мельникова 1990; Дридзе 1996, 1999; Леонтьев 1999; Сахарный 1988; Фридрих 1974; Языковое сознание 1988 и т.д.]. В аспекте анализа стратегии редукционизма особенно важна проблема понимания текста реципиентом, которое трактуется
психолингвистами как активный процесс, требующий от адресата проведения определенных операций. Планируя стратегию редукционизма, автор политического текста может рассчитывать на то, что читателю также удобнее использовать «укороченные» способы получения информации, к примеру, стереотипные общепринятые схемы для получения и обработки политической информации (разделение всех партий на левые и правые, дихотомии «свои - чужие», «мы - они», «хорошо» - «плохо» и т.д.). Но понимание смысла политического текста еще не гарантирует появления доверия к политическому лидеру. Исследовательский интерес вызывает более многоаспектный процесс - восприятие, так как стратегическое манипулирование предполагает работу с аудиторией не только на уровне процессов понимания, но также на уровне процессов интерпретации и, как следствие, операций с моделью мира реципиента.
Итак, сформулированная цель работы требует многоаспектного подхода к изучаемому объекту, что отражается в обращении к нескольким научным направлениям в рамках лингвистической теории, а следовательно, к тем методам анализа, которые предложены этими теориями.
Кроме перечисленных подходов выработаны такие частные методики
изучения политического текста, как технологии дискурс-исследований
[Методология исследований политического дискурса 2000]. С этой целью
используют структурный анализ, системно-структурный, семиотический,
семиологический, мифологический, анализ социальных индикаторов
(символов), социально-ролевой, риторический, перформативный,
нарративный, жанровый, речедеятельностный, критический,
культурологический, тема-рематический, анализ линии ключевых слов, анализ коммуникативных стратегий, интертекстуальный, анализ свободных ассоциаций и т.д. [Методология исследований политического дискурса 2000:470]. Из перечисленных частных методов анализа дискурса в диссертационной работе наиболее системно применяется анализ линии
ключевых слов, анализ коммуникативных стратегий. Исследование коммуникативного аспекта языка непосредственно взаимодействует с традиционным уровневым описанием. Наиболее крупные объекты -стратегии - абстрагируются от структуры языка, выводя исследователя на прагматический уровень изучения мотивов и целей пользователя языка, но детальный анализ реализации стратегии связан с лексико-грамматическими, синтаксическими особенностями ее организации. Сложно говорить о большей значимости какого-либо одного теоретического направления в русле настоящего исследования. Оптимален комплексный подход к описанию текстов, репрезентирующих политический дискурс, с позиций когнитивной лингвистики, прагматики, теории речевых актов, психолингвистики.
Методология и методика исследования сложились в основном под воздействием достижений когнитивной лингвистики. Что касается общей установки диссертационного сочинения, то анализ языковых явлений осуществляется с принятой в современной лингвистике антропоцентрической точки зрения, рассматривающей язык не как феномен, определяющий сам себя, а как сущность, непосредственно связанную с человеческой деятельностью и определяемую своим функционированием. С указанной предпосылкой связано и широкое использование в работе экстралингвистических данных. Методологический подход к анализу текстов политического дискурса в целом можно охарактеризовать как когнитивно-прагматический. Аналитический метод диссертационного сочинения заключается в описании речевых тактик, коммуникативных ходов, языковых средств и когнитивных структур, обеспечивающих оптимальное действие стратегии редукционизма, что предполагает использование терминологического инструментария когнитивной лингвистики и прагматики. Основной метод исследования эмпирического материала реализуется в системе конкретных исследовательских приемов: анализ наиболее продуктивных в политическом дискурсе концептов, рассмотрение
фреймовой структуры частотных метафорических моделей в аспекте редукционизма, классификация, статистическая обработка материала. Положения, выносимые на защиту:
1. Наиболее характерная черта политического дискурса - это его
идеологическая заданность внеязыковой действительностью, в основном
определяющая выбор автором текста способов речевого воздействия на
адресата, в частности использования идеологических стереотипов с целью
манипулирования массовым сознанием.
2. Политический дискурс выделяется в силу того, что не только имеет
идеологическую заданность, социально-ориентированный контекст,
ограниченный набор тем, но и в силу того, что характеризуется набором
актуализируемых в его рамках коммуникативных стратегий, а также
спецификой их функционирования, отличающих его от иных типов дискурса.
3. В политическом дискурсе оправдано использование метода
редукции в процессе речевого манипулирования общественным сознанием.
Указанный метод предстает в политическом тексте в виде когнитивной
стратегии редукционизма, направленной на корректировку модели мира
реципиента.
4. Предметом защиты служит выделяемый в работе набор частных
стратегий редукционизма, тактик, а также корпус коммуникативных ходов и
языковых средств, реализующих эти тактики.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав и заключения. В первой главе определяется исходная теоретическая база, которая служит основой для исследования текстовых источников. Вторая глава посвящается непосредственно анализу языкового материала. В библиографическом разделе представлены списки исследованных политических текстов и использованной научной литературы.
Проблема коммуникативной стратегии в языкознании
В последние два десятилетия вопросы, связанные с изучением коммуникативных стратегий и тактик, широко обсуждаются в различных областях лингвистики. Термин «стратегия» употребляется и в когнитивной лингвистике: «Стратегии - важный языковой механизм в процессе речевой деятельности, выделяющий, усиливающий коммуникативно наиболее значимые компоненты смысла и ослабляющий, редуцирующий менее значимые» [Бергельсон, Кибрик 1981:343]; и в прагматике : «Коммуникативная стратегия - метод, который говорящий преследует при «обработке» партнера» [Ыйм 1985:205]; и в теории речевых жанров: «Стратегии внутрижанрового речевого поведения - это способы построения дискурса с целью моделирования действительности» [Седов 1997:189]; и в теории коммуникации: «Коммуникативная стратегия - невербальная детерминированность речевого поведения, то есть это структуры, задающие невербальные зависимости между высказываниями... Она служит объединяющим элементом, создающим единую рамку для набора разнородных высказываний, выстраивая их в единую систему» [Почепцов, 1988:13].
Т.А. ван Дейк подробно характеризует данную категорию с различных точек зрения. Стратегический подход Т. А. ван Дейка заключается в отборе наиболее значимой в данном контексте информации. Исследователь применяет этот принцип для выявления специфики организации политического дискурса, для объяснения устойчивости этнических предубеждений и для других целей в аспекте лингвистики текста. «В широком смысле под стратегией понимается некая общая инструкция для каждой конкретной ситуации интерпретации» [Караулов, Петров 1989:10]. Но это - взгляд на стратегию непосредственно с точки зрения интерпретатора текста, а не его автора. Т. А. ван Дейк же, кроме того, пишет о целом ряде стилистических стратегий в процессе порождения текста, о стратегиях разговора, о риторических стратегиях. Для говорящего «стратегии имеют отношение к «выбору», позволяющему ему достичь поставленной цели» [Дейк 1989:272]. Более детальный анализ понятия стратегии данный исследователь проводит при рассмотрении когнитивных стратегий: «Стратегия - это характеристика когнитивного плана общения, которая контролирует оптимальное решение системы задач гибким и локально управляемым способом в условиях недостатка информации» [Дейк 1989:272]. Он делает акцент на различении когнитивных и речевых стратегий, причем большее внимание обращает при анализе на последние. «Когнитивная стратегия - способ обработки сложной информации в памяти, а речевые стратегии суть специфические свойства речевого воздействия» [Дейк 1989:273].
Анализ категории речевой стратегии проводится и в других работах [Веретенкина 2001:177-179; Демьянков 1982:327-337; Иссерс 1999; Сухих 1986:71-77; Васильева 1990:222-226; Граудина, Ширяев 1998:72-78; Германова 1993:27-39; Коммуникативные стратегии на пороге XXI века 1999; Лазарева, Горина 2001:239-241; Михайлюк 1999:186; Ухванова 2000:198-202 и др.].
Приведенные толкования справедливы и не противоречат друг другу, так как они акцентируют внимание на различных аспектах вопроса о стратегии. В одних работах речь идет о стратегии говорящего, в других - о стратегии интерпретатора текста. Авторы дают определения данной категории через понятия метода, способа построения дискурса, характеристики когнитивного плана общения, языкового механизма и т.д. Поэтому, несмотря на то что в ряде работ рассматривается одно предметное поле, границы определения стратегий не всегда однозначны. В работе Е.М. Верещагина, Р. Ратмайр, Т. Ройтера отмечается, что есть несколько ярлыков для обозначения стратегии, и не одному из них нельзя в полной мере присвоить статус термина - это «общий мотив действия», «высшая интенция», «глобальная цель», «сверхзадача» [Верещагин, Ратмайр, Ройтер 1992:82-94]. Добавим, что даже в терминологических словосочетаниях лексему «стратегия» сопровождают определители с различным смысловым наполнением - коммуникативная, речевая, языковая, приоритетная, макростратегия. Тот факт, что исследователи подходят к этой проблеме с разных методологических точек зрения, создает возможность для появления следующих сочетаний: стратегия внутрижанрового речевого поведения, когнитивная, дискурсивная стратегия, стратегия понимания, стратегия локальной связности.
На основе уже имеющихся в научной литературе описаний категории стратегии и в связи с целью и задачами, поставленными в данной работе, в диссертации предлагается следующее рабочее определение: стратегия - это коммуникативная категория, представляющая собой процесс планирования и реализации автором текста языковых способов корректировки модели мира адресата.
Категория редукции в общенаучном понимании
Смысловое содержание самого термина редукции, заимствованное из повседневного опыта, довольно расплывчато. Редукция понимается как сведение сложного к простому. Это самый общий смысл данной категории. Авторы «Философского энциклопедического словаря» дают более подробное толкование, определяя её как «методологический прием, играющий важную роль в логике, математике и других дедуктивных науках. Редукция состоит в некотором преобразовании данных в наиболее удобный с какой-либо точки зрения вид для выражения их в форме логически более простой и легче поддающейся анализу. Редукция позволяет из положительного решения некоторых задач извлекать положительные решения целого класса задач» [Философский энциклопедический словарь 1984].
Современное общество основано на принципе специализации, вызванном постепенным усложнением во всех сферах деятельности, что естественно сужает круг людей - непрофессионалов, способных участвовать в процессе обсуждения узконаучной проблематики. Отсюда возникает необходимость объяснять сложные проблемы, чтобы систематизировать все многообразие накопленного знания. Кроме этого, есть другие причины, объясняющие необходимость популяризации научного знания. Политики, чтобы преуспеть в своей карьере, должны владеть определенным языком для общения с широким кругом людей, не являющихся специалистами в экономике или юриспруденции.
Есть несколько дефиниций для обозначения данного явления: редукционизм, примитивизация, сведение, упрощение. В некоторых из них присутствует оценочный компонент, например, в слове «примитивизация». Возникает впечатление несерьезности, некомпетентности такого подхода к научному знанию. Но методологический и гносеологический принцип редукции неизбежен, закономерен и объективно необходим. «Принцип простоты - это насущная потребность, вытекающая из природы самого научного развития» [Мамчур, Овчинников, Уемов 1989:298]. А что касается простоты в аспекте речевого воздействия, то С.С. Аверинцев утверждает, что «простота - одна из возможных риторических программ, предусмотренных риторической системой» [Аверинцев 1996:134].
Исследованиями категории редукции занимались многие философы, рассматривая её как с общефилософской точки зрения, так и со специально-научной. В разные периоды истории философии в понятие простоты вкладывался не один и тот же смысл. Категория простоты, по существу, присутствовала в философии и науке, начиная с Аристотеля. Многие исследователи говорят о становлении идей редукционизма еще в античной науке; впоследствии они получили более четкое оформление в идее атомизма и концепции «единых начал», к которым мыслители в свое время пытались свести многообразие мира. Аристотель в явном виде не формулирует принципа простоты. Но вся его аргументация, связанная с проблемой числа начал, может быть охарактеризована как стремление обосновать наиболее экономный, наиболее простой способ построения теоретического знания. Другими словами, Аристотель писал о простоте как эвристическом принципе. Помимо гносеологического аспекта категории простоты, мыслитель затрагивал проблему простоты и с точки зрения ораторской речи. Он отметил такое важное явление, как желание оратора упростить свою речь, чтобы быть лучше понятым толпой:
«...Люди необразованные в глазах толпы кажутся более убедительными, чем образованные, как говорят и поэты, что люди необразованные говорят более музыкально перед толпой, то есть люди образованные говорят об общих вопросах с общей точки зрения, а другие, то есть люди необразованные, говорят на основании того, что знают, и о вещах, близких толпе» [Аристотель 1978:109].
Другими словами, Аристотель убежден, что с «толпой» легче говорить человеку необразованному, поскольку он мыслит и рассуждает на таком же уровне, как его слушатели, и говорит о «близких», понятных им вещах. Поэтому и стиль речи оратора, выступающего перед толпой, должен быть специфическим. Любой оратор вынужден прежде всего ориентироваться на то, к кому обращена его речь, и учитывать данный фактор при построении речи и при подборе способов убеждения. В связи с этим Аристотель в своей риторике выдвигает главное требование к стилю: «Написанное должно быть удобочитаемо и удобопонимаемо... Стиль не должен быть ни слишком высок, ни слишком низок, но должен подходить к предмету речи» [Аристотель 1987:136].
Частная стратегия редукционизма «Модель общественно-политической ситуации в темпоральном аспекте
В политическом дискурсе моделирование общественно политической ситуации осуществляется за счет речевых тактик, ориентированных на создание образов светлого или темного настоящего, светлого или темного прошлого, светлого или темного будущего. Другими словами, прошлое, настоящее и будущее выступают в контексте редукционизма в двух ипостасях. Им даются условные метафорические определения «светлое - темное». Стереотипное преподнесение проблемы с полюсами «светлое - темное» предназначено для коррекции представлений адресата, касающихся ситуации в политике и экономике страны. Необходимо подчеркнуть, что разграничение речевых тактик с учетом темпорального аспекта достаточно условно, поскольку даже в рамках одного текста не всегда можно провести четкую грань между созданием образа настоящего и образа будущего. Ср.: «Прежде всего мы будем беспощадно бороться со всеми проявлениями некомпетентности, халатности и нарушениями законности в органах государственной власти» (Речь президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина на Общероссийском конгрессе по правовой реформе //Российская Юстиция. 1996. №5). В этом высказывании отмечается, что «некомпетентность, халатность и нарушения законности» широко распространены в стране в настоящее время, а «беспощадно бороться» с обозначенными проблемами предстоит в будущем. Однако в исследовательских целях анализ материала в соответствии с временным принципом представляется целесообразным, поскольку позволяет полно и последовательно охватить способы описания общественно-политической „ ситуации в рамках стратегии редукционизма.
Эта тактика реализуется на речевом материале посредством трех наиболее частотных коммуникативных ходов, посредством которых и моделируется образ «темного настоящего».
Коммуникативный ход «информирование» Цель обозначенной коммуникативной операции - информировать адресата о кризисе во всех сферах жизни общества, но при этом создать видимость бесстрастного объективного изложения. Данный ход адресанта отвечает реализации замысла, который заключается в сгущении красок, в подчеркивании только негативных аспектов при описании сложившейся ситуации в стране. Реализация концепта безысходности в политическом типе текста подразумевает перечисление разнообразных проблем, подтверждающих кризис в политике и экономике. Для иллюстрации суждения автором политического текста выбираются наиболее тревожные моменты в жизни общества. При этом политики не ограничиваются приведением какого-либо одного примера: «Большинство профильных российских заводов разорены, рабочие на них дискредитированы годами бездеятельности...Если работающий человек может, если повезет, получать зарплату, то пенсионеру жить не на что, кроме как на нищенскую подачку, которая называется «пенсией». Ко всему этому добавляется разруха в здравоохранении и образовании, в регионах собирают последние гроши для сохранения бесплатной медицинской помощи» (Лужков Ю.М. О политической и социально-экономической ситуации в стране и задачах организации //Материалы второго съезда «Отечество». Ярославль, 1999).
«Плохо собираем налоги и таможенные пошлины. Не выстроена система управления государственной собственности» (Ельцин Б.Н. Послание Президента Российской Федерации Федеральному собранию // Российская газета. 1996. 27 февр.).
«В руководстве страны - случайные люди, в экономике господствуют банкиры, производство упало» (Жириновский В. В. Если Россию не будут грабить... //Деловой мир. 1995. 25 марта).
