Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы исследования категории модальности
1.1. Структурно-содержательная основа природы модальности 12-27
1.1.1 .Модальность как категория в русской лингвистической традиции 13-20
1.1.2.Модальность в семантико-грамматических построениях зарубежных языковедов 20-23
1.1.3 .Современные лингвистические трактовки категории модальности 23-27
2.1. О соотношении субъективной и объективной модальности 28-60
2.1.1. Различие в подходах к субъективной и объективной модальности 28-34
2.1.2. Субъективная модальность как семантическая категория 34-38
2.1.3. Модусно-диктумная концепция модальности 38-41
2.1.4. Широкое понимание субъективной модальности 41-43
2.1.5. Узкое понимание субъективной модальности 43-45
2.1.6.Субъективная модальность как категория
функционально-семантического поля модальности 45-49
3.1. Текстовая категория модальности и идиостиль писателя 49-52
3.1.1. Субъективная модальность и оценка 52-60
Выводы по главе 60-61
ГЛАВА II. Состав экспликаторов субъективной модальности в произведениях Ю. Полякова
2.1 . Способы реализации собственно модальных и субъективно-модальных значений в русском языке 62-67
2.2.Способы реализации собственно модальных и субъективно-модальных значений в произведениях Ю. Полякова 67-
2.2.1 .Глагольные средства выражения модальных значений в произведениях Ю. Полякова 68-
2.2.2.Слова категории состояния как средства выражения собственно модальных и субъективно-модальных значений в прозе Ю. Полякова 89-109
2.2.3.Средства выражения собственно модальных и субъективно-модальных значений специализированными экспликаторами (краткими прилагательными и краткими причастиями)
Выводы по главе 120-121
ГЛАВА III. Способы реализации субъективно-модальных значений в произведениях Ю. Полякова
3.1. Категория императивности как способ выражения субъективно-модальных значений произведений Ю. Полякова 122-144
3.1.1.Глагольные средства выражения категории императивности 123-132
3.1.2.Безглагольные средства выражения категории императивности 132-144
3.2.Место модальных слов в функционально-семантическом поле субъективной модальности прозы Ю. Полякова 144-160
3.3.Модальная функция инфинитивных предложений в текстовом поле автора 160-170
Выводы по главе 170-171
Заключение 172-179
Библиографя 180-200
- Структурно-содержательная основа природы модальности
- Способы реализации собственно модальных и субъективно-модальных значений в русском языке
- Категория императивности как способ выражения субъективно-модальных значений произведений Ю. Полякова
Введение к работе
Многаспектная категория модальности как одна из ключевых категорий, устанавливающих связь предложения (высказывания) с внеязыковой действительностью и реализующих его коммуникативный потенциал, является сегодня объектом устойчивого и активного интереса как в отечественном, так и в зарубежном языкознании (В. Г. Адмони, Т. Б. Алисова, Ш. Балли, Е. И. Беляева, А. В. Бондарко, С. С. Ваулина, А. Вежбицка, В. В. Виноградов, В. Г. Гак,
Т. И. Дешериева, Г. А. Золотова, Г. В. Колшанский, П. А. Лекант, М. В. Ляпон, Т. В. Шмелева, и многие другие). Предназначенность категории модальности состоит в обеспечении единства и целостности художественного текста как системы. Антропоцентричность языка в целом и категории модальности в частности актуализирует внимание исследователей к субъективному аспекту смысловой организации предложения, поскольку «антропоцентрический по своей природе, язык со всеми его национально-специфическими чертами поступает в ведение писателя, который выстраивает из него художественный текст». Художественный текст как коммуникативно-направленное вербальное произведение, обладающее эстетической ценностью, представляет собой индивидуально-авторскую концепцию мира, он пронизан субъективностью, поэтому антропоцентричность выражается в речи и как субъективно-модальное значение». В фокусе исследования данной работы находится художественная система писателя реалистического направления, нашего современника, Ю. М. Полякова.
Талантливый российский писатель Юрий Поляков начинал свою литературную деятельность как поэт в конце 1970-х – начале 1980-х гг. Поляков пишет прозу, отличающуюся социальной остротой и злободневностью, животрепещущими, актуально звучащими темами. В своих произведениях писатель Ю. Поляков изображает сатирическую картину жизни творческой интеллигенции, говорит о жизни «новых русских», показывая, как разрушает душу бизнес, построенный на ограблении своей страны. Некоторые произведения Полякова представляют собой своего рода семейную сагу, которая охватывает десятилетия жизни страны («Козленок в молоке», «Небо падших», «Замыслил я побег…», «Грибной царь»).
Критика все чаще выделяет Ю. Полякова как лидера «гротескного реализма», характерного для переходных эпох, когда новое сталкивается со старым (В. Куницын). Часто в романе на фоне заурядной семейной драмы развернута целая энциклопедия русской жизни последних десятилетий: от Брежнева до Ельцина, от застоя до разгрома. Его повести и романы отличаются динамичностью сюжетных построений, яркостью психологических характеристик, языковой точностью. Стиль Ю. Полякова складывался из смелого смешения разностилевой лексики, игры семантическими смыслами, иронии, незаметно переходящей в лиризм. «Стиль мышления Ю. Полякова (удивительный сплав лиризма, иронии и трагизма!) выделяется большей социальной зоркостью, большей заземленностью на реальной проблематике». Таким образом, в философско-знаковом аспекте творчества этого русского писателя ясно высвечивается его гражданская позиция, идейно-художественной доминантой творчества Ю. Полякова становится изображение нравственно-этической и общественно-исторической атмосферы жизни страны.
В диссертационном исследовании формулируется гипотеза о том, что субъективная модальность художественного текста формируется использованием комплекса морфологических и синтаксических средств и способов её выражения. Семантико-синтаксические особенности прозы автора, а также лексические средства контекстуального окружения служат мотиваторами и маркерами идиостиля писателя.
Актуальность работы обусловлена включённостью в современную антропоцентрическую парадигму лингвистических исследований и обращением к важным теоретическим проблемам метаязыковой субстанциональности художественного текста, в частности, к проблеме выражения модальности, необходимостью теоретического осмысления общих и частных вопросов, связанных с дальнейшим изучением дискуссионной категории модальности. Обращение к языку произведений Ю. Полякова продиктовано значимостью его творчества, неизученностью текстового пространства прозы Ю. Полякова, высокой эпистемологической и эстетической ценностью текстов этого современного писателя.
Объектом исследования выступают тексты художественной прозы Ю. Полякова.
Предметом исследования является комплекс языковых средств и способов выражения собственно модальных и субъективно-модальных значений текстового пространства Ю. Полякова.
Материалом для исследования послужили повести Ю. Полякова «Плотские повести» («Подземный художник», «Возвращение блудного мужа» и «Небо падших»), «Плотские повести-2» («Парижская любовь Кости Гуманкова» и «Демгородок»), «ЧП районного масштаба», «Работа над ошибками», «Апофегей», «Геометрия любви», романы «Козленок в молоке», «Замыслил я побег», «Грибной царь» и «Гипсовый трубач, или Конец фильма». Материал для анализа извлекался методом сплошной выборки из прозаических произведений Ю.Полякова и включает около 5 000 примеров.
Цель диссертационного исследования – системно-комплексное описание средств и способов выражения модальности в прозаических текстах Ю. Полякова; освещение особенностей функционирования этих средств как идиостилевых черт автора.
Выдвинутая цель исследования обусловила круг более конкретных задач:
1) систематизировать и теоретически осмыслить имеющиеся в науке подходы к универсальной категории модальности, выстроив единую целостную картину модальности как языковой и текстовой категории;
2) выявить систему языковых средств выражения собственно модальных и субъективно-модальных значений прозы Ю. Полякова;
3) охарактеризовать морфологические и синтаксические средства выражения собственно модальных и субъективно-модальных значений с позиций функционально-семантического и прагматического подходов;
4) проанализировать семантико-синтаксические особенности прозы Ю. Полякова, обосновать специфичность индивидуально-художественной системы писателя.
Достижению поставленной цели и решению вышеперечисленных задач служит комплекс методов исследования: описательный, метод контекстуального анализа, метод функционально-семантического анализа, статистический метод, метод стилистической интерпретации.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в научный оборот вводится новый языковой материал из современной прозы (Ю. Поляков «Грибной царь», «Замыслили я побег» и др.), определяется специфика процессов концептуализации и категоризации модальности как одной из универсальных категорий, впервые осуществляется системное функционально-семантическое описание особенностей реализации собственно модальных и субъективно-модальных значений в коммуникативно-прагматическом аспекте на материале прозаических произведений Ю. Полякова, выявляется специфика функционирования этих средств как идиостилевых черт автора. До настоящего времени проза Ю. Полякова не была предметом специального лингвистического изучения. Фундаментальное исследование – монография А. Большаковой «Феноменология литературного письма: о прозе Ю. Полякова» – имеет литературоведческую направленность. В 2009 году была защищена диссертация Л. С. Захидовой «Специфика идиостиля Ю. Полякова», но объектом внимания диссертанта явился лексико-семантический аспект, что не может прояснить сущности интересующего нас вопроса. Индивидуально-авторская картина мира отдельно взятого художника слова в нашем исследовании обнаруживается через «дискурсивный фокус» интерпретации текста как сверхсложного смыслового образования.
Методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных лингвистов, внесших огромный вклад в разработку проблемы языковой модальности (В. Г. Адмони, Ш. Балли, Е. И. Беляева, А. В. Бондарко, С. С. Ваулина, А. Вежбицка, В. В. Виноградов, В. Г. Гак, Г. А. Золотова, П. А. Лекант, М. В. Ляпон, А. А. Мецлер, Г. П. Немец, З. Я. Тураева, Б. В. Хрычиков, Т. В. Шмелева, П. А. Эслон), теории речевых актов (Дж. Л. Остин, Дж. Р. Сёрль, А. П.Володин, А. В. Изотов, В. С. Храковский, Е. А. Чернявская), модальности художественного текста (Л. Г. Бабенко, Е. Н. Базалина, Н. С. Болотнова, И. Р. Гальперин, В. А. Маслова, Г. Я. Солганик).
Теоретическая значимость работы определяется функциональным подходом к пониманию содержательной природы модальности, создающим теоретическую базу для комплексного анализа разноуровневых языковых средств. Данный подход создает условия для установления функциональной иерархии средств субъективной модальности, а также позволяет выявить универсальные средства выражения субъективной модальности, индивидуальные языковые средства, отражающие специфику идиостиля писателя. Полученные данные о функционировании субъективной модальности в текстовой системе на материале современной прозы позволяют расширить современные представления в этой сфере, решить ряд вопросов о значении категории модальности, о функциях модального аспекта в организации художественного текста, о закономерностях употребления автором тех или иных модальных конструкций, расширить представления о категории модальности как средстве реализации целеустановок личности и стимулируют дальнейшие исследования в функциональном направлении.
Практическая значимость диссертации заключается в возможности использования материалов и выводов при дальнейшей разработке теоретических вопросов языковой модальности в целом и субъективной модальности в частности, при разработке вузовских спецкурсов и спецсеминаров по проблемам функциональной и коммуникативной грамматики и модальности, по проблемам исследования текста, при изучении курсов «Филологический анализ текста», «Стилистика» и др., по лингвостилистическому анализу языка современной прозы.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Категория модальности в рамках функционального и коммуникативного подходов к тексту прозы Ю. Полякова является центральной категорией, определяющей формирование концепции художественного произведения и специфику реализации языковой личности автора.
2. Модальность как лингвистическая категория реализуется в художественном тексте на разных уровнях языка. Наиболее полно и ярко модальный аспект выражен на морфологическом и синтаксическом уровнях. Дополнительно актуализируют авторскую позицию лексические средства контекстуального окружения, уровень концентрации использования которых в тексте служит маркером идиостиля, подчеркивают динамический, векторный характер прозы Ю. Полякова.
3. Одним из наиболее ярко представленных экспликаторов выражения субъективной модальности в текстовом пространстве Ю. Полякова на морфологическом уровне являются ядерные и периферийные глагольные средства. Из ядерных глаголов наиболее частотными выступают глаголы мочь, удаваться, успевать, приходиться, следует, стоит, хотеть, решить, из периферийных – глаголы уметь, суметь.
4. На синтаксическом уровне субъективная модальность в прозе Ю. Полякова выражается повелительными и инфинитивными предложениями. Центральное место в функционально-семантическом поле повелительности прозы Ю. Полякова занимают повелительные и прохибитивные предложения с императивными формами глагола, а также безглагольные предложения. К периферии поля относятся повелительные и прохибитивные предложения с инфинитивом в позиции сказуемого, к дальней периферии поля относятся оптативные и индикативные предложения. Инфинитивные предложения в прозе Ю. Полякова выражают семантику неизбежности, долженствования, предстояния, вынужденности, возможности, невозможности, ненужности, необходимости, отсутствия необходимости, недопустимости, побуждения, желания, целесообразности, предопределенности.
5. Наличие в прозе Ю. Полякова огромного пласта модальных слов, с помощью которых говорящий оценивает свое высказывание в целом или отдельные его части с точки зрения отношения их к объективной действительности, является специфической чертой идиостиля писателя.
6. Индивидуально-авторская концепция мира Ю. Полякова представлена специфическим использованием всего спектра эмоциональных, экспрессивно-оценочных, многофункциональных языковых средств, позволяющих прочитывать иронический подтекст произведений, формирующих субъективно-модальную перспективу высказывания.
Апробация исследования. Основные теоретические положения и практические результаты диссертационного исследования докладывались и обсуждались на заседаниях кафедры русского и контрастивного языкознания Елабужского государственного педагогического университета, были представлены в докладах и выступлениях на международных, всероссийских, межвузовских научных и научно-практических конференциях, в том числе: IV Международная научно-практическая конференция «Самосовершенствование, самореализация личности: психолого-педагогические аспекты». (Набережные Челны, НГПИ, 2007 г.); Всероссийская научно-практическая конференция «В. А. Богородицкий и современные проблемы исследования и преподавания языков» (Казань, КГУ, 2007 г.); Международная научно-практическая конференция «Язык и общество: коммуникация и интеграция» (Подольск, МГИ, 2008 г.); II межвузовская студенческая научно-практическая конференция (Набережные Челны, НГПИ, 2009 г.); Международная научная конференция «Лингвистические основы межкультурной коммуникации» (Нижний Новгород, НГЛУ им. Н. А. Добролюбова, 2009 г.); II Международная научная конференция «Актуальные вопросы филологии и методики преподавания иностранных языков» (Санкт-Петербург, ГПА, 2010 г.); Республиканская научно-практическая конференция с международным участием «Наука, технологии и коммуникации в современном обществе» (Набережные Челны, КГУ, 2010 г.).
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка.
Структурно-содержательная основа природы модальности
В русской лингвистической традиции одним из первых к понятию модальности обращается Л. Г. Якоб. В работе «Начертание всеобщей грамматики для гимназий Российской империи», изданной в 1812 году, он предлагает, как одну из возможных, классификацию предложений, построенную с учётом модальности суждений. Л. Г. Якоб подразделяет предложения на умозрительные (безусловные или самостоятельные, выражаемые посредством изъявительного наклонения; условные, зависимые или относительные, выражаемые сослагательным или неопределенным наклонением; проблематические или вопросительные предложения) и практические (требовательные или повелительные, выражаемые повелительным наклонением; желательные, выражаемые желательным наклонением) [Якоб 1813: 117]. Такая классификация является едва ли не первой в русской лингвистике попыткой классификации предложений с точки зрения отношения говорящего к высказываемой мысли.
Известный интерес представляет концепция А. М. Пешковского о так называемых «субъективно-объективных синтаксических категориях», которые он противопоставляет типу объективных синтаксических категорий [Пешковский 1956: 56]. По мнению А. М. Пешковского, категория модальности выражает только одно отношение - отношение говорящего к той связи, которая устанавливается им же между содержанием данного высказывания и действительностью, то есть отношение к отношению [Там же: 56].
К настоящему времени в лингвистике наметилось два основных подхода в определении категории модальности: узкий и широкий, или формальный (осуществляемый в направлении от формы к содержанию) и семантический (от содержания предложения к формам его выражения). Первое направление в лингвистической науке получило наименование — семасиологическое, второе — ономасиологическое. П. А. Лекант отмечает необходимость изучения категории модальности, учитывая разногласия в трактовке самой модальности и ее аспектов [Лекант 1976: 92-102]. Существовавшее в лингвистике стремление соотнести модальность предложения с модальностью в логике вызвало возникновение концепций о принадлежности этой категории к разным уровням: логическому (Г. В. Колшанский), логико-грамматическому и синтаксическому (В. 3. Панфилов).
В нашем исследовании мы отталкиваемся от широкого понимания категории модальности, принимая за основу грамматическую концепцию В. В. Винофадова, в которой представлен путь от семантического содержания к различным грамматическим и лексическим средствам его выражения. В.В. Винофадов рассматривал концепцию модальности как одну из тех синтаксических категорий, в которых выражается и конкретизируется категория предикативности с общим фамматическим значением отнесенности основного содержания предложения к действительности. Он характеризует синтаксические категории модальности, времени и лица как категории, конкретизирующие и выражающие предикативность, и вводит признак точки зрения говорящего [Винофадов 1975: 268]. Им же были суммарно очерчены основные языковые средства выражения модальности, намечена их функциональная иерархия. «Форма фамматического выражения разного рода отношений содержания речи к действительности и составляет существо категории модальности» [Там же: 289]. Именно поэтому В. В. Винофадов отнес категорию модальности предложения к числу основных, центральных языковых категорий, обнаруживающихся в языке в разных формах. К категории модальности он относит любое целостное выражение мысли, чувства, побуждения, которое, «отражая действительность в той или иной форме высказывания, облекается в одну из существующих в данной системе языка синтаксических схем предложений и выражает одно из тех синтаксических значений, которые в своей совокупности образуют категорию модальности» [Там же: 289]. Следует заметить, что указанный принцип описания языков возник из учения О. Есперсена о понятийных категориях, который считал, что установление функционально-семантических категорий «фактически определяется языковыми грамматическими категориями и другими языковыми средствами» [Есперсен 1958: 58]. В своих трудах ученый дал характеристику наклонения глагола как синтаксической категории, выражающей известное отношение говорящего ко всему содержанию предложения. Однако О. Есперсен, а также некоторые другие исследователи отождествляли понятийные категории с логическими, отражающими категории внешнего мира, то есть категории объективной действител ьности.
И. И. Мещанинов подчеркивал не только языковую природу понятийных категорий, но и выдвигал критерии системности языкового выражения как необходимого признака таких категорий, иллюстрируя свое толкование понятийных категорий примерами соотношения естественных полов и грамматических родов. Ученый также выдвинул теорию о вводных частях и модальных словах, которые сообщают субъективное отношение говорящего ко всему содержанию его высказывания или его эмоционально-волевое выражение [Мещанинов 1978: 14].
Способы реализации собственно модальных и субъективно-модальных значений в русском языке
Как уже было отмечено в предыдущее главе, ядро пропозициональной модальности составляет объективная модальность, выражающая отношение высказывания к действительности с точки зрения реальности/ирреальности и реализующаяся в предложении посредством двух граммем глагольного наклонения (изъявительного и сослагательного), а периферию образует ситуативная (в иной терминологии - предметная) модальность, которая конкретизирует значения объективной модальности с точки зрения способа действия (его возможности, желательности, необходимости). Субъективная модальность накладывается на объективную модальность, в результате чего возникает значительное разнообразие основных и второстепенных модальных значений в рамках каждой отдельной репрезентации.
Вопрос о соотношении объективно-модальных и субъективно-модальных значений сегодня в лингвистике решается различно. Одними лингвистами эти значения считаются лежащими в совершенно разных планах, причем субъективно-модальные значения лишь «как бы факультативно наслаиваются на основные модальные определения, содержащиеся в формах наклонения» [Гаспаров 1971: 124]. Другими авторами отношения между этими двумя видами модальности рассматриваются как отношения связанных, но непересекающихся планов [Золотова 1973: 149]. Г. А. Золотова в составе категории модальности выделяет еще третий аспект отношений - отношения между субъектом действия (носителем признака) и действием (предикативным признаком) — «внутрисинтаксическая модальность» [Там же: 152]. Модальные отношения третьего плана, по мнению этого исследователя, примыкают к объективной модальности, так как характеризуют пропозицию, определенное положение дел «изнутри», образуют дополнительный слой модальных значений, усложняют предикативную ось, «прибавляя к ней некоторый семантический X, передавая непосредственно само событие... или же определенные предпосылки этого события, например, его возможность, необходимость или желательность» [Там же: 152].
Сегодня в лингвистике отсутствует единство в понимании самой природы категорий объективности и субъективности. Многие ученые последовательно разграничивают объективную и субъективную модальность [РГ 1980: 214], однако ряд исследователей возражает против этого, либо считая, что в языке все объективируется [Клобуков 1984: 43-65], либо называют «любую модальность субъективной оценкой того, о чем рассказано в речевом отображении действительности» [Попова 1994 и др.]. Строгое разграничение категорий объективности и субъективности применительно к языку является достаточно условным, на что вполне правомерно обращается внимание в работах последних лет. «Сферы субъективного и объективного в языке, -замечает П. Эслон, — как и в действительности, всегда взаимосвязаны; категория модальности представляет собой диалектическое единство объективного и субъективного» [Эслон 1997: 234-235].
Отход от традиционной дифференциации модальности на объективную и субъективную акцентирует взгляд на субъективность всей категории модальности, так как позиция говорящего в явном или скрытом виде включается в любое истолкование модальности [Бондарко 1990; Колшанский 1990]. Применительно к анализу текста справедливым считаем мнение Т.А. Сергуниной, считающей, что «субъективная модальность обнаруживается в построении композиции художественного текста, в авторском отношении к описываемому, которое проявляется в реализации категорий оценки, образности, эмотивности, экспрессивности, в специфике подачи содержательно-фактуальной, содержательно-концептуальной и содержательно-подтекстовой информации текста» [Сергунина 1990: 112].
Категория императивности как способ выражения субъективно-модальных значений произведений Ю. Полякова
Антропоцентрическая направленность современной лингвистической науки знаменует собой новый этап в развитии науки о языке, обусловливает , обращение исследовательского внимания к различным аспектам, категориям и функциям языка. Модальность представляет собой функционально-семантическую и коммуникативно-прагматическую категорию, создающую живой контакт с внеязыковой действительностью и выражающую субъективное отношение автора текста к различным аспектам высказывания. Субъективная модальность как составная часть функционально-семантической категории модальности является одним из наиболее важных функционально-структурных компонентов художественного текста, формирующих его антропоцентричность.
Художественный текст передает индивидуально-творческую систему автора, характеризующуюся самобытностью видения мира и обладающую высокой силой социального воздействия. «Вершину иерархии семантических компонентов содержания текста составляет индивидуально-авторская концепция мира, ибо любое произведение представляет собой субъективный образ объективного мира действительности. Как законченное речевое произведение, текст пронизан субъективностью и антропоцентрическими устремлениями, а антропоцентричность выражается в речи и как субъективно-модальное значение» [Бабенко 2000: 66 - 67].
Для прозы Ю. Полякова характерна социальная острота и злободневность, сосредоточенность на внутренней жизни героев, динамичность сюжетных построений, яркость психологических характеристик, языковая точность. Его прозу отличает насыщенность комплекса взаимодействующих модальных значений предикативной конструкции, а язык произведений ярко демонстрирует средства и-способы, формирующие модальность,как единую семантическую категорию.
Исследования семантической стороны языка привлекли внимание исследователей к побудительным предложениям, которые по своим семантико-прагматическим свойствам очень тесно связаны с коммуникативной ситуацией. В настоящее время исследование побуждения и его семантических типов ведется с позиции нового подхода, связанного с «прагматизацией» лингвистических исследований, основанного на личностном аспекте изучения языка, что обусловлено повышенным вниманием к субъективной составляющей языка, на первый план выдвигается проблема языковой личности, использующей язык в индивидуальной речевой деятельности. Императивность и побудительность сегодня в лингвистике исследуются прежде всего в русле теории речевых актов, ядро которой было заложено в трудах Дж.Л. Остина и Дж.Р. Сёрля. Центральным понятием теории речевых актов является понятие речевого акта, интерпретируемого как способ осуществления целенаправленных действий с помощью средств языка в процессе речепроизводства и заключающегося в произнесении говорящим высказывания, адресованного слушающему в определенной обстановке с конкретной целью.
В Русской грамматике волеизъявление и побудительность рассматриваются в одном ряду как синонимичные понятия [РГ 1980: ПО]. Обобщив словарные статьи, можно обозначить толкования понятия побудительности: обнаружение желания, воли, приказание, намерение сделать что-нибудь, требование, приказ, закон, повеление, безусловное требование [Толковый словарь русского языка 2005; Ожегов 1986; ФЭС 1987; ЛЭС 1990]. Ученые единодушно утверждают, что побуждение -сильный речевой акт, предполагающий обратную связь между слушающим и говорящим, инициативной стороной которого выступает говорящий , [Виноградов 1954; Немешайлова 1961; Колшанский 1984; Шмелева 1995 и мн. др.].
