Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретическая разработка основной проблематики исследования 12
1. Проблемы исторической стилистики (стилелогии) ...12
1.1 Специфика стиля в древнерусский период 14
1.2. Изучение синтаксического строя в аспекте исторической стилистики 16
2. Славяно-русская литургическая поэзия как предмет изучения 19
2.1. Возникновение, становление и развитие жанровых форм 20
2.2. Структурно-поэтическая организация гимнографического произведения 24
2.3. Текстологическое описание памятников 28
2.4. Проблема публикации памятников поэтико-литургического характера 31
2.5. Гимнографические тексты как лингвистический источник 33
2.6. Лексикографическое описание поэтико-литургических памятников...— 41
2.7. Изучение оригинальной гимнографии 42
Глава II. Конструкции с обращением как актуальные инвариантные структуры гимнографии 44
1. Коммуникативные особенности речевой организации гимнографического текста 46
2. Структурно-грамматическая и лексико-семантическая характеристика обращений 49
2.1. Гиперкоммуникация: обращения к канонизированным лицам 49
2.2. Гиперкоммуникация: обращения к Христу и Богородице 56
2.3. Автокоммуникация: обращения к верующим І...60
З.Типология конструкций с обращениями 63
3.1. Повествовательные предложения с обращениями 65
3.2. Императивные предложения с обращениями 68
3.3. Особенности грамматической организации конструкций с союзом-частицей да ':. 77
4. «Хайретизмы» как типичные модели акафистов 82
5. Выводы 89
Глава III. Причастные синтагмы как актуальные структуры гимнографии 93
1. Причастные определительные синтагмы и их жанрово-стилистическое функционирование 96
1.1 Лексико-грамматическая характеристика определяемых слов 96
1.2. Семантическая структура причастной синтагмы и ее роль в прагматике дискурса 100
1.3. Особенности грамматического оформления причастия в контексте жанрово-эстетических задач гимнографии 104
2. Причастные обстоятельственные синтагмы и их жанрово-стилистическое функционирование 108
2.1. Грамматическое оформление главного и «второстепенного» сказуемых и их роль в идейно-содержательном пространстве текста ПО
Глагол прошедшего времени — причастие прошедшего времени 110
Глагол прошедшего времени — причастие настоящего 113
Глагол настоящего времени — причастие настоящего времени 116
Глагол в форме императива — причастие 119
2.2. Конструкции с одиночными причастиями. 123
2.3. Особенности морфологической природы причастий в синтаксической организации некоторых моделей 125
2.4. Особенности структурно-грамматического и семантического функционирования причастных «грецизмов» 127
2.5. Отражение деятельности верующих в конструкциях с «второстепенным сказуемым» 132
2.6. Особенности ритмико-синтаксической и поэтической организации причастных конструкций 135
3. Выводы 140
Глава IV. Однофункциональный ряд как актуальная структура гимнографии 142
1. Однофункциональный ряд в позиции подлежащего: грамматическая структура и семантика 146
2. Однофункциональный ряд в позиции сказуемого: грамматическая структура и семантика 148
3. Однофункциональный ряд в позиции дополнения: грамматическая структура, семантика, стилистическая роль 153
^ 4. Однофункциональный ряд в позиции определения: структурно-грамматические особенности, семантика и стилистическая роль компонентов 163
5. Сравнительно-сопоставительный аспект стилистического
функционирования однородных рядов в разных жанрах 167
6. Выводы 172
Заключение... 176
Список сокращений и источников 183
Библиография 186
Приложение 216
- Проблемы исторической стилистики (стилелогии)
- Коммуникативные особенности речевой организации гимнографического текста
- Причастные определительные синтагмы и их жанрово-стилистическое функционирование
Введение к работе
Актуальность исследования. Предлагаемое диссертационное исследование выполняется в русле исторической стилистики - сложной и многоплановой лингвистической дисциплины, актуальность которой не подлежит сомнению. Уже акад. В. В. Виноградов обращал внимание на
(Ф отсутствие разработанной истории языка в аспекте развития его стилей1.
Источниковедческая база диссертации во многом носит принципиально новый характер, так как духовная лирика древнерусского периода (то есть литургика самобытного происхождения) — до сих пор практически не изученная область филологии. Дискуссионно даже время создания ранних богослужебных песнопений, посвященных первым русским святым, как и стадии формирования их культа, начавшегося в домонгольскую эпоху. Большинство привлеченных стихир пока еще не изучены текстологически и существуют лишь в рукописных вариантах. В многообразии подходов к
КЩ изучению переводных поэтико-литургических произведений растворяется, все
еще оставаясь недостаточно решенной, проблема жанровой специфики и оригинальных древнерусских песнопений (отсутствие четких структурно-образующих параметров) и еще более проблема жанрового функционального отбора языковых средств и их использования, особенно связанных с ритмомелодическим рисунком. Изучение синтаксико-стилистических параметров этого вида богослужебных песнопений остается актуальной задачей русской и славянской исторической филологии.
(Ф В концептуальную основу диссертации положен стиль как понятие
структурно-функциональное, исходя из признания его прежде всего исторической категорией синтаксического уровня, а потому основной направленностью исследования является изучение стилевой синтаксической нормы, ее базовых устойчивых параметров. Таким образом, характеризуя
/4и ' Виноградов В.В. Итоги обсуждения вопросов стилистики / В.В. Виноградов // Вопросы языкознания. - 1955. -
^ .
t 6
конкретную цель предлагаемой диссертации, следует назвать изучение историко-функционального аспекта синтаксических структур русских оригинальных литургических текстов в соотношении с жанровой семантикой и прагматикой.
Для достижения цели предполагается решение следующих задач:
Определить место самобытных славяно-русских песнопений в типологии коммуникации как предмета актуальных современных подходов, учитывающих прагматику текста.
Выявить и исследовать жанровые структурно-изобразительные средства, установив наиболее употребительные синтаксические модели, определяемые коммуникативной заданностыо текста, и характер их связи с псалмической и византийской традицией.
Установить типовые взаимодействия между синтаксической схемой и вариантами ее лексического наполнения в стилевой норме жанра, по возможности проследить особенности гимнологической поэтики на более
w широком фоне конфессиональных текстов с учетом взаимодействия колона
как ритмо-мелодической единицы с рассматриваемой синтаксической структурой.
Сопоставить функционирование изучаемых структур в переводной и самобытной гимнографии.
Проследить историческую динамику лексико-грамматического варьирования актуальных структур жанра, учитывая время сложения оригинальных русских песнопений.
ч^ Основными методами исследования являются структурно-
аналитический, метод историко-функционального анализа,
предусматривающий рассмотрение грамматических и жанрово- стилистических функций языковых единиц в исторической динамике, сравнительно-сопоставительный, метод стилистического комментирования и количественного анализа.
Источниковедческую базу диссертации составила до сих пор мало исследованная во всех отношениях духовная лирика оригинального происхождения.
Из поэтико-литургических произведений, созданных в домонгольскую эпоху, мы используем канон княгине Ольге, канон на успение князя Владимира, стихиры, кондак, два канона святым братьям Борису и Глебу, стихиры Феодосию Печерскому и св. мученику Георгию.
К следующим по времени создания гимнографическим памятникам,
вошедшим в нашу источниковедческую базу, относятся: Служба на обретение
мощей Сергия Радонежского, Служба ІСириллу Белозерскому, Служба
святителю Стефану Пермскому, Служба Константину, Михаилу и Федору
Муромским, Служба Петру и Февронии Муромским, Служба на обретение
мощей Алексея митрополита. Материал, иллюстрирующий более поздние
этапы развития оригинального гимнотворчества, рассматривается нами на
примере служб Василию Блаженному, Ефрему Новоторжскому, Ефрему
" Перекомскому, Иоанну Угличскому, Максиму Московскому, Зосиме и
Савватию Соловецким, Иосифу Волоцкому, Иакову Боровицкому, Александру Свирскому, Никите Новгородскому, Паисию Угличскому, Александру Невскому и Серафиму Саровскому.
Переводной литургический материал представлен в основном древними образцами, созданными в VIII — ГХ в. в. разными авторами, среди которых Феофан, Иосиф, Игнатий, Стефан Савваит, Андрей Критский. Также привлечены каноны константинопольского патриарха Филофея Коккина, написанные им в XIV в.
В качестве материала для исследования были отобраны службы святым,
содержащиеся в рукописных источниках, старопечатных изданиях и частично
опубликованных: 1) Минея праздничная. XIII-XIV в. (Соф.382, л.67-71об.); 2)
Минея на июль. XIV в. (Соф.208, 120-120об.); 3) Благовещенский кондакарь.
ХІ-ХІІ в.в. (Q.n.1.32, л.52-53об.); 4) Минея на май. 1463 г. (Соф.205, л.л.7-20); 5)
. Стихирарь праздничный на крюках. 1156-1163 гг. Новгород (Соф.384, л.л.72-
# 8
74об., л.л.99об.-107); 6) Трефолой (сборник служб преимущественно русским святым). 50-е - 60-е г.г. XVI в. (Пог.434, л.л. 26об-39об., 181-203, 203об.-21 Зоб., 283-291, 298-331); 7) Минея служебная с добавлениями. 1592 г. (Пог.564, л.л.21-34об.); 8) Сборник певческий йотированный. Кон. XVI в. (Кир.-Бел.586/843, л.л.269об-272, л.л.296об.-299, л.л.562об.-563, л.л.563об.-566,
л.л.607-610, л.л.683-683об., л.л.685об.-686об.); 9) Минея праздничная на март —
январь. Нач. XVII в. (Пог.431, л.л.93-103об.); 10) Сборник богослужебный. Нач.
XIX в. (Пог.368, лл.63-67об.); 11) Минея служебная. Авг./ Бл(а)гословением Евгения, митрополита Киевского и Галицкого, и с(вя)щенно-архимандрита Киево-Печерския лавры. — С Московскаго 1807 года издания. — (Киев): Во с(вя)той Киево-Печерской лавре, Сент. 1834. - С. 292-305об., 306-318; 12) Акафист преп. и богоносному отцу нашему Серафиму Саровскому чудотворцу. СПб: Синодальная типография, 1904 г.; 13) Служба и акафість свлтому благоверному великому кназю Александру Невскому, во иноцех Алексію —
^ СПб.: Въ Синодальной типографіи; 14) Памятники древнерусского языка. —
СПб, 1886. - Т. I: Служебные минеи за сентябрь, октябрь и ноябрь в церковнославянском переводе по русским рукописям 1095-1097 годов. — С. 16-23, 015-022, 060-070, 098-0104, 0127-0133, 0137-0142, 0222-0227, 101-111, 217-223, 267-271, 393-399, 404-407, 488-493; 15) Никольский Н.К. Материалы для истории древнерусской духовной письменности / Н.К. Никольский // Сборник ОРЯС. - СПб., 1907. - Т.82. - №4. - С.88-94.; 16) Прохоров Г.М. Гимны на ратные темы эпохи Куликовской битвы / Г.М. Прохоров // ТОДРЛ. Т.37/ АН
/^ СССР, Ин-т рус. лит. (Пушкинский дом); отв. ред. Д.С.Лихачев. - Л.: Наука,
1983. - С.289-304; 17) Верещагин Е.М. Древнейшее последование Илии Фесвитянину в славяно-русской гимнографии / Е.М. Верещагин // Аванесовский сборник: К 100-летию со дня рождения чл.-кор. Р.И.Аванесова / отв. ред. Н.Н. Пшеничнова. - М.: Наука, 2002 г. - С.217 - 223.
Таким образом, объектом изучения является синтаксическая структура
, текстов, представленных 333 листами рукописей (рукописный фонд РНБ г. С-
Петербурга) и приблизительно 180 страницами напечатанных текстов (из них 53 страницы приходится на старопечатные источники).
(
Предметом исследования является 3100 синтаксических единиц, извлеченных методом сплошной выборки из 485 текстов, в число которых входят каноны (без учета составляющих его частей), стихиры, кондаки, икосы, славы, седальны, светильны.
Научная новизна состоит в выявлении и футашонально-аналитическом описании основных синтаксических структур в стилевой норме оригинальной русской гимнографии, а также в определении их эстетических функций.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что ее выводы и заключения впервые обосновывают степень воздействия византийского влияния в самой неизученной и консервативной части древнерусской поэзии и выявляют в ее синтаксическом строе базовые параметры стилевой нормы церковного языка русского средневековья.
Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы и выводы вводят в лингвоисследовательскую практику рукописные и малоизученные источники, тем самым расширяя представление о функциональной базе древнеславянского языка. Результаты исследования могут быть применены в практике преподавания общих курсов старославянского языка, истории русского языка (особенно в разделе исторического синтаксиса), истории литературного языка; кроме того, эти результаты могут быть использованы в специальных курсах историко-лингвистического анализа текста, поэтики древнерусской литературы, византийско-славянской межкультурной коммуникации и некоторых других.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Речевая организация гимнографического текста обусловлена сочетанием двух видов коммуникации - гиперкоммуникации и автокоммуникации. В реализации разнонаправленных коммуникативных связей и идейно-эстетических задач жанра наибольшую активность обнаруживают три вида синтаксических построений, которые мы назвали жанровыми
ф 10
актуализаторами, - структуры с обращениями, причастные синтагмы и однофункциональный ряд.
2. В языковой экспликации обращений к древнерусским святым
отмечается тенденция к многокомпонентности и усложненности, что
нехарактерно для структурной организации вокатива в исследованных
переводных источниках.
Широко употребительными жанрово обусловленными структурными инвариантами следует считать клишированные формульные сочетания, принимающие участие в выражении коммуникативных сфер.
Временные формы причастий по-разному обнаруживают соотношение с коммуникантами, передавая одну из оппозиций христианской парадигмы культуры: исторически дискретное время — панхроническое сакральное, циклично повторяющееся во времени действие — линеарное законченное, необратимое по своей сути.
5. В организации компонентов однофункционального ряда отмечается
устойчивая тенденция к их бинарному объединению, характерная для русского
книжного стиля и «высокой» литературы» (Д.С. Лихачев). Составляющие парных соединительных сочетаний вступают в синонимичные отношения, а также эксплицируют ключевые антонимичные оппозиции в системе православного миропонимания.
(#
Структурно-ритмическая организация гимнографического текста тесно связана с принципами «молитвословного стиха» (К. Тарановский), где существенная роль принадлежит ритмическим сигналам, отмечающим начала строк (чаще всего ударным слогам апеллятивов), а также синтаксическому параллелизму.
Сопоставительный анализ функционирования избранных конструкций в оригинальных текстах и переводных источниках свидетельствует о наличии немногих синтаксических грецизмов, о структурно-грамматической преемственности и ориентации гимнографов на прецедентные тексты и вместе с тем о творческом начале в самой традиционной жанровой системе.
8. Традиционализм и консервативный характер содержания и языкового оформления исследуемых текстов проявляется в отсутствии ярко выраженной динамики синтаксических жанровых инвариантов.
# 12
Проблемы исторической стилистики (стилелогии)
Одним из существенных признаков любого литературного языка является наличие в нем развитой функционально-стилевой системы. Активная разработка учения о функциональных стилях русского литературного языка ведется с 50-х годов XX века. Весомый вклад в рассмотрение язьпсовых и речевых стилей внесли академик В.В. Виноградов1, Б.Н. Головин2, А.И. Ефимов3, М.Н. Кожина4 и многие другие языковеды. Понимание стиля языка (речи) как его основного структурного варианта, соотнесенного с типом социальной деятельности, речевыми жанрами, индивидуальной особенностью автора, экспрессивно-оценочной деятельностью сознания, ситуацией общения и т.д. актуально для многих исследователей5. ,ч Вместе с тем другой подход — понимание стиля как категории функциональной, в последние десятилетия ставшее ведущим в нашей науке6, для нас не менее важен, так как именно он, рассматривая изменяющуюся функционально-стилистическую систему, предполагает историческое изучение формирования основных функциональных разновидностей речи. Функционально-стилевая система языка в целом, как и сами стили, единогласно трактуется исследователями как явление исторически изменяющееся7. Понимание стиля как категории исторической впервые продемонстрировал Г.О. Винокур, рассматривавший историю язьпса как историю языковых стилей. Собственным предметом стилистики, по мнению исследователя, является изучение с особой точки зрения того же самого материала, «который по частям изучается в других отделах истории языка»8. Г.О. Винокур определил следующий порядок наблюдений в области исторической стилистики: в рамках каждого исторического периода «описываются и анализируются в нужном порядке те стили язьпса, которые существовали в данное время, причем каждый стиль рассматривается как своеобразная система, противопоставленная другим системам» .
Существование проблемы развития типов или функциональных разновидностей литературного языка признавал В.В. Виноградов: «Вопрос о закономерностях развития форм общения, функциональных разновидностях речи, видов и типов общественно-речевой деятельности, о характере и способах «обслуживания» языком разных проявлений духовной и материальной культуры в ее движении до сих пор не был еще предметом глубокого исторического изучения. Во всяком случае, мы еще не имеем истории какого-нибудь развитого языка, разработанной в этом плане»10.
На современном этапе историческая стилистика выступает как особая лингвистическая дисциплина в составе науки об истории русского языка. Разработкой теоретической базы в данном направлении занимались немногие исследователи. Так, 3. К. Тарланов очертил широкий круг задач по исторической стилистике, принимая во внимание имеющиеся лингвистические работы СП. Обнорского, В.И. Борковского, М.А. Соколовой, Б.А. Ларина, Н.А. Мещерского, В.В. Колесова, в которых реализуется функционально-стилистический аспект в изучении язьпса памятников, а также обосновал свой подход к стилистическому анализу текста11. Основные понятия, принципы в этой области определены В.В. Колесовым12. По мнению С.А. Рылова, историческая стилистика — широкое поле исследований, и поэтому он считает целесообразным выделить историческую стилелогию (термин Б.Н. Головина) как изучение языковых и речевых стилей в эволюции русского языка13.
В целом следует признать историческую стилистику особым самостоятельным разделом в кругу лингвоисторических дисциплин, однако подчеркнуть присущую ей некоторую неопределенность и неоформленность.
Коммуникативные особенности речевой организации гимнографического текста
Обращение как синтаксический термин уже давно и прочно вошло в русскую лингвистическую традицию. Его впервые ввел Ф.И. Буслаев, который определял обращение как средство «для выражения взаимных отношений между лицами»1. Что касается теоретической разработки учения о предложении с обращением, основанной на признании специфики языковой природы таких конструкций, то она, несмотря на кажущуюся простоту, еще не получила окончательного решения.
Спорным является мнение относительно характера связи обращения со строем всего предложения. Противоречие и неоднозначность таких отношений подчеркивал А.М. Пешковский. Ученый рассматривал обращение в одном ряду с именительным представления, вводными словами и словосочетаниями, а также междометиями и квалифицировал их как элементы, внутренне чуждые «приютившему их предложению, подобно пуле, попавшей в организм»2. В то же время он справедливо подчеркивал, что «обращение часто делается эстетическим или риторическим центром, вбирает в себя максимум мысли и чувства автора»3.
Формальную независимость обращения признавал и А.А. Шахматов, отмечая тот факт, что оно «стоит вне предложения и не является поэтому членом предложения»4. После А.А. Шахматова установилась синтаксическая традиция рассматривать обращение как слово или сочетание слов, грамматически не связанных с предложением и потому не являющихся его членом5.
Иную интерпретацию конструкций с обращением предложил в новое время А.Г. Руднев. По его словам, «обращением становится соответствующее знаменательное слово только в том случае, когда между обращением и остальной частью предложения устанавливается непосредственная внутренняя, смысловая, а следовательно, и внешняя, грамматическая связь, которую, в отличие от других типов связи, мы называем соотношением» . говорит об односторонней «интродуктивной» связи обращения со структурой предложения . Наличие связи между обращением и составом предложения признается и рядом других исследователей9. В то же время, собственные синтаксические признаки обращения, которые убедительно представлены в исследовании В.П. Проничева, позволяют рассмотреть его как именное односоставное предложение, которое может выступать в качестве самостоятельного высказывания и в составе сложного синтаксического образования. Потенциальная самостоятельность обращения обусловлена наличием таких категорий, как односоставность, предикативность, модальность, время, лицо и число10.
В качестве теоретической посылки предлагаемой главы исследования выступает грамматическая квалификация предложений с обращением как простых предложений усложненной структуры, где между рассматриваемыми частями имеется связь интонационно-смыслового и даже формального характера (см., например, числовое «согласование»: ЦЗБЛВИ Г(ОСПОА)И в ед ч. и молите св( \)титєлє— во мн. ч.). Общепризнанно, что наиболее полно семантико-стилистический потенциал обращений как «сгустков мысли, чувств и экспрессии» проявляется в художественном тексте, в частности, в тексте поэтическом, о чем свидетельствуют работы многих исследователей11. Это справедливо и для древнерусских памятников. Между тем внимание грамматистов прежде всего было приковано к истории и функционированию звательной формы , что же касается стилистических функций обращения в древнерусский период, то они, за редким исключением13, не затрагиваются в лингвистических исследованиях. 1. Коммуникативные особенности речевой организации гимнографического текста Коммуникативная организация текстов гимнологического характера обладает особой структурой, что, в первую очередь, связано с характером соотношений и параметрами двух противопоставленных сфер: адресант («я/мы сфера») - Адресат («ты/вы-сфера»). В роли последнего выступает Бог или образы «человеко-вечности»14 — Христос, Богородица, святые. В коммуникативном строе религиозно-поэтического текста реализуется центральная установка, нацеленная на Богообщение, или шире (учитывая разнообразие сакральных ликов) — на над/сверх-общенж.
Причастные определительные синтагмы и их жанрово-стилистическое функционирование
Синтаксическая роль причастия, а также формирование, развитие, употребление причастных конструкций в разножанровых древнеславянских памятниках письменности неоднократно рассматривалось как во фронтальных описаниях синтаксического строя, так и в специальных работах1. В основе всех этих исследований лежит историко-генетический принцип А.А. Потебни, понимавшего систему языка как «совокупность разновременных и разнохарактерных наслоений», и его концепция славянского и русского причастия как гибридной глагольно-именной формы, развивающейся от глагольной предикативности в направлении имени2.
Известно, что широкое употребление причастий в атрибутивной, аппозитивной и полупредикативной функции является показательной особенностью синтаксической организации всего церковно-книжного дискурса.
Однако до сих пор образцы литургической поэзии не заняли какого-либо места в фактологической базе исследований. Последние создавались в рамках церковнославянского языка, сохраняющего тот «синтаксический профиль», который причастные обороты определяли в старославянском языке3. В свою очередь, по данным палеославистов, изучавших греко-славянские билингвы, и в частности Р. Ружички, именно в наличии причастных конструкций обнаруживается близость греческого и старославянского синтаксиса.
Отобранные для анализа синтагмы включают в себя действительные причастия настоящего и прошедшего времени с зависимыми словами. Комплекс подобных структур можно разделить на две группы, которые будут рассмотрены по отдельности. Первую группу составляют конструкции, функционирующие как развернутое определение, указывающее на признак, сопряженный с действием или состоянием прямого объекта (их число достигает 132 структур). Ко второй группе относятся причастия в именной форме, обозначающие добавочное, дополнительное действие, сопутствующее основному, выраженному личным глаголом (968 конструкций).
Причастия с зависимыми словами, выступающие в роли обособленного определения, широко представлены в памятниках старославянского4 и древнерусского языков5. Примечательно, что в учебном пособии по историческому синтаксису русского языка А.Н. Стеценко соответствующий иллюстративный материал включает лишь структуры со страдательным причастием. С одной стороны, это свидетельствует о том факте, что именно эта категория причастий была более присуща древнерусскому языку6. С другой стороны, здесь можно увидеть некоторую фактологическую недостаточность. Рассмотренные нами древнерусские памятники свидетельствуют и об употреблении действительных причастий настоящего времени с зависимыми словами в качестве обособленного определительного оборота: РАТНЫМ же и злДоул\лвшее съ своими советники зл"ыл\и, иже ТОГДА БЪ1ША ниу Костілнтииьновичь и прочий воглре иу. не уотіАЦіси доБрд своилх госоудАрвлхъ и вседлоу уристыаыьствоу (ПовОВ, 504).
В данном случае вопрос даже не стоит о количественном преимуществе одних оборотов перед другими. Важно признать сам факт употребления причастных форм обоих залогов в организации обособленных определительных синтагм в оригинальной древнерусской книжности.
Вместе с тем нельзя не отметить, что в гимнографическом материале — как в переводном, так и в оригинальном — зафиксировано незначительное число примеров, где стержневым компонентом является причастие страдательного залога:
