Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретические основы и принципы исследования ненормативной лексики русского языка
1.1.Норма, вариант нормы и отклонение от нормы 11
1.2. Экстралингвистические источники ненормативности 18
1.3. Лингвистические источники ненормативности 22
1.3.1. Вторичная (специфическая) номинация как источник ненормативности
1.3.2.Пейоративность как источник ненормативности 28
1.3.3.Компоненты словообразовательной модели как источники ненормативности 30
Выводы к главе I 33
Глава II Отсубстантивные ненормативные имена существительные на -уха 104
1. Отадъективные ненормативные имена существительные на -уха 110
2..Отглагольные ненормативные имена существительные на -уха 117
3. Аббревемы на -уха 124
Выводы к главе II ...157
Заключение 159
Библиография 163
Список лексикографических источников 177
- Экстралингвистические источники ненормативности
- Вторичная (специфическая) номинация как источник ненормативности
- Отадъективные ненормативные имена существительные на -уха
- Аббревемы на -уха
Введение к работе
Ненормативная лексика постоянно находится в центре внимания
российских и зарубежных лингвистов. Научная литература, посвященная
данной теме, достаточно обширна. Исследованиям в этой области
посвящены работы таких учёных, как Н.Г.Комлев, Ю.М.Скребнёв,
Е.С.Истрина, В.А.Ицкович, К.С.Горбачевич, Н.Д.Арутюнова,
Ю.Д.Апресян, Ч.Хоккет, Э.Косериу, А.Едличка и др.
Разные подходы, подчас противоречивые суждения и непрерывные дискуссии, ведущиеся вокруг ненормы, свидетельствуют о живом интересе языковедов к данному явлению и о той степени сложности, которую представляет собой его осмысление и описание. Отклонения от нормы были объектом пристального внимания в лингвистике всегда, но зачастую они не рассматривались как понятие, которое точно найдёт своё «место» в науке. Отсутствие более точного названия или, точнее, термина для обозначения этого понятия также указывает на это. Интерес к исследуемому материалу и его лингвистической интерпретации неслучаен.
На рубеже XX - XXI веков наблюдается прогрессирующая тенденция к употреблению ненормативных слов. На наш взгляд, есть две причины, способствующие развитию интереса к ненормативному пласту языка. Первая из них социальная. Демократические процессы, идущие в обществе, повлекли за собой снятие многих ограничений в употреблении слов и «спровоцировали» истинный бум в ненормативной лексикографии. Ненормативная лексика в большей степени, чем любая другая, служит «лакмусовой бумажкой» происходящих общественных явлений. С демократизацией языка связана вторая причина, являющаяся её порождением: изменение отношения к ненорме. Отклонения от нормы нужно рассматривать не как лишнее, ненужное или запретное в языке (в 30-60-е годы господствовало такое отношение к ненорме), а параллельно с нормой. В языке ничего нельзя разрешать или запрещать, он живёт и
развивается по своим законам, урезывать, умалчивать отдельные факты живого языка не имеет смысла. В наши дни ненормативная лексика всё активнее переходит в общее употребление, проникая в разговорную речь, язык художественной литературы и тексты СМИ. Этим и обусловлена актуальность темы.
Объектом настоящего исследования являются ненормативные имена существительные на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец.
Материалом для исследования настоящей работы послужили ненормативные имена существительные, отобранные из словарей под редакцией Файна А., Лурье В. «Всё в кайф», Быкова В. «Русская феня», Квеселевича Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка и др. В результате сплошной выборки извлечено и проанализировано более 1000 ненормативных имён существительных на -ник/-ик, -уха, -някАяк, -ец. Источниковедческой базой языкового материала послужили также произведения Н.Леонова, В.Шитова, А.Марининой, Д.Корецкого, Г.Вайнера, Н.Иовлева, С.Каледина, О.Ларина, В.Астафьева, С.Дышева, Г.Абрамова, А.Азольского, В.Шитова, Н.Модестова, В.Безымянного, Л.Жуховицкого, В.Посошкова, А.Константинова, С.Устинова, Л.Разумовского Ф.Незнанского, Ю.Алешковского, С.Высоцкого и др., периодические печатные издания: «Правда», «АиФ», «АиФ. Украина», «Труд», «Московский комсомолец», «Собеседник», «Совершенно секретно», «Сегодня», «Мегаполис». Выявлено и проанализировано более 3500 словоупотреблений.
Предметом исследования являются лексико-семантические и словообразовательные свойства ненормативных имён существительных на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец.
Цель диссертационного исследования - выявить и описать лексико-словообразовательную структуру ненормативных имён существительных на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец.
В соответствии с поставленной целью в работе решаются следующие задачи:
1. Установить семантические типы и подтипы имён существительных,
функционирующих в сфере ненормативной лексики на современном этапе.
Выявить модели, по которым образуются ненормативные имена существительные, и установить тенденции развития данного пласта лексики.
Определить источники ненормативности имён существительных на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец.
^Рассмотреть семантические особенности и определить
экспрессивно-оценочный потенциал ненормативных имён
существительных на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец в языке и речи.
5.Выявить способность буквенных аббревиатур выступать в качестве производящей основы для образования ненормативных имён существительных на -ник/-ик, -уха, -няк/-як, -ец.
Методология и методы исследования.
Методология диссертационного исследования основывается на диалектических законах, в связи с чем ненорма рассматривается как парная категория, являющаяся одним из проявлений закона единства и борьбы противоположностей (норма - ненорма).
Теоретической базой диссертационного исследования послужили научные работы отечественных и зарубежных лингвистов в области лексики и словообразования, в частности теории и концепции Е.А.Земской, И.С.Улуханова, В.В.Лопатина, М.Докулила, и др. Исследование фактического материала проводилось при помощи компонентного анализа семной структуры слов и сопоставления (выделение групп существительных внутри семантических подтипов, изучение семантических связей между нормативными и ненормативными именами существительными). Применялись элементы статистического подсчёта. Наличие в семантике определённой части слов социально-
оценочного компонента потребовал учёта влияния социальной
действительности на формирование их значений и в связи с этим
использования в качестве вспомогательного метода
социолингвистического анализа.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Ненормативные имена существительные объединяются в
семантические типы и подтипы как и нормативные имена
существительные. Однако в ряде случаев возможности словообразования
ненормативных имён существительных шире, чем словообразование
нормативных имён существительных (например, имена существительные
на -няк/-як общелитературного языка мотивируются именем
существительным и именем прилагательным. Ненормативные имена
существительные также мотивируются глаголом и именем
числительным).
2.Ненормативные имена существительные образуются по двум моделям: лексико-семантической и словообразовательной. Более продуктивной является словообразовательная модель.
Источниками ненормативности имён существительных могут выступать как компоненты словообразовательной структуры (ненормативная производящая основа и/или ненормативный, экспрессивно маркированный формант, морфонологические изменения в процессе деривации), так и лексико-семантические особенности слова (специфический способ номинации, сужение референтной отнесённости, пейоративность значения, переосмысление).
Ненормативные имена существительные могут приобретать в контексте различные частные значения субъективной модальности или экспрессивно выражать оценку каких-либо явлений.
Буквенные аббревиатуры способны выступать в качестве производящих основ при образовании ненормативных имён существительных, что особенно убедительно подтверждает их
принадлежность к словарному составу русского языка. Активация процесса сокращений слов на рубеже XX - XXI веков обусловлена сочетанием объективных экстралингвистических и интралингвистических факторов. К экстралингвистическому фактору относится информационный «взрыв» в современном обществе, выразившийся в непомерном возрастании объёма новой информации, е распространении Интернета и т.п. Интралингвистический фактор - это закон экономии языковых средств и речевых усилий.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что в ней предпринят многоаспектный подход к анализу ненормативных существительных, включающий структурно-семантический и прагматический аспекты их изучения. Впервые предпринимается попытка выявить модели образования ненормативных имён существительных, определить словообразовательные, семантические особенности и источники ненормативности данного пласта языка.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что в ней определено место ненормативной лексики в системе языка, описаны модели образования ненормативных слов на разном жанрово-стилистическом материале. Данное исследование имеет выход в семантику, прагматику и лингвистику текста в целом. Результаты, полученные в ходе исследования, могут быть использованы для дальнейшего изучения словообразовательной семантики, специфики функционирования ненормативной лексики. Они помогут также не только раскрыть тенденции в динамике развития ненормы, но и выявить новые особенности и потенции данного пласта языка в его семантическом, словообразовательном и функциональном планах.
Практическая ценность диссертации состоит в возможности использования ряда теоретических положений и выводов, содержащихся в данном научном исследовании, в общих и специальных вузовских курсах по современному русскому языку, лексикологии, словообразованию,
функциональной лингвистике, лингвистическому анализу текста и теории языка, а также при написании курсовых и дипломных работ. Материалы диссертации могут стать основой для спецкурсов и спецсеминаров по лингвистике текста.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы.
Итоги отдельных этапов работы изложены в выступлениях на научно-практических студенческих и аспирантских конференциях в Ростовском государственном педагогическом университете в 2002-2005 годах; на Межвузовских научно-практических конференциях «Языки мира и мир языка» и «Язык и межкультурная коммуникация» в Институте Управления, Бизнеса и Права в 2004-2005 годах; на Межвузовской научной конференции в РГПУ в честь юбилея профессора Ю.Н. Власовой в 2004 году; на Международной научной конференции в РГПУ в честь юбилея профессора Г.Ф. Гавриловой в 2005 году. Результаты диссертационного исследования докладывались на заседаниях кафедры русского языка и теории языка Лингвистического Института при РГПУ. Основные положения и выводы диссертационного исследования отражены в 7 научных публикациях.
Экстралингвистические источники ненормативности
Ненормативная лексика русского языка всегда была интересным объектом для изучения. Интерес к данному материалу и его лингвистической интерпретации неслучаен. Ненорма в большей степени, чем любая другая служит «лакмусовой бумажкой» происходящих общественных явлений. Демократические процессы, идущие в обществе, повлекли за собой снятие многих ограничений в употреблении слов. Долгое время лингвисты, изучая язык, отдавали предпочтение лишь одной из его сторон - литературному языку. Однако, по мнению Б.А. Ларина, «.. .литературный язык не может заменять или представлять собой языковую культуру народа» [Ларин, 1977: 175].
История России XX века, начало и конец которого ознаменовались для нашей страны двумя революциями, то есть полными оборотами, переворотами уклада, политики, экономики, образа жизни, идеологии, мировоззрения, представляет уникальный материал для лингвистов, историков, антропологов и культурологов, занимающихся изучением развития процессов в языке, культуре и обществе. Внезапные и радикальные перемены общественной жизни России немедленно были отражены языком. Одной из тенденций развития языка современной России является проникновение жаргонизмов, вульгаризмов, бранных слов на территорию литературного языка и их употребление в публичной речи, в языке печати, в художественной литературе. По мнению С. Тер-Минасовой, эта тенденция совпадает с теми изменениями, которые претерпел русский язык после 1917 года. В те годы «...язык улицы, грубый, вульгарный, служил подтверждением правильной, «революционной» классовой принадлежности, а правильный литературный язык выдавал «гнилую интеллигенцию» и «проклятую буржуазию». Тогда хоть оправдание было, так сказать, «идеологическая основа» [Тер-Минасова, 2000: 107].
В наши дни поток жаргонизмов, брани, нецензурных, «грязных» и грубых слов, заполнивший страницы газет, журналов и художественных произведений, объяснить труднее. Нет сомнений, что это отражение социокультурных изменений в российском обществе. По-видимому, в качестве объяснения можно предположить ложно понятую свободу вообще и свободу слова в частности. С одной стороны, это вид протеста против запрета при тоталитаризме. С другой стороны, это может быть влияние «новых русских» или подыгрывание им. Этот новый класс нашего общества, который составили люди не слишком образованные, не слишком многочислен, но чрезвычайно активен и влиятелен.
Отношение к ненормативной лексике никогда не было однозначным: одни признавали её употребление вполне естественным, свойственным русскому человеку, другие считали возможным употреблять её только в определённых ситуациях с определённой целью, третьи же (цензура, церковь, правительственные учреждения, официальные инстанции) всячески препятствовали её употреблению. Ненормативная лексика - это часть словарного состава языка. «Она, как и всякая остальная лексика и фразеология, подлежит внимательному и непредвзятому исследованию. Однако у нас, в силу понятных, но для науки неизвинительных предубеждений, она отсутствует даже в самых солидных академических словарях» [АиФ, 1994, № 4: 11]. После отмены цензуры, принятия закона о печати и других средствах массовой информации появилось множество публикаций, посвященных вопросам употребления-неупотребления ненормативных слов. Однако «...в языке ничего нельзя разрешать или запрещать, он живёт и развивается по своим законам. Безусловно, употребление данной лексики речь не украшает, однако урезывать, умалчивать отдельные факты живого языка филолог не имеет права» [Русский мат. Антология, 1994: 5].
Противоположную точку зрения высказывает А. М. Журавлёв: «Похабщина, льющаяся в наши уши не только на улице, но и с теле- и киноэкранов, с театральных подмостков, обильно публикуемая печатными изданиями, как это ни печально, прямо связана с освобождением общества от идеологических вериг. Эмансипация мата - прискорбные издержки раскрепощения общества» [АиФ, 1994, № 4: 11].
Действительно, «идеологические вериги» не позволяли самой массовой газете «Московский комсомолец» вот так «припечатывать» членов правительства: «Когда в Думе Жириновский поддерживает Грачёва, когда в Думе Ж. поддерживает Г. - это не блажь. Карьера самого военного министра висит на соплях».
B.C. Елистратов констатирует постсоветскую легализацию «сниженного языка» и делает вывод о регулярности этого явления, называя его вслед за Б.А.Лариным варваризацией, сопровождающей конец всякой стабильной эпохи. «Историческая эволюция любого литературного языка может быть представлена как ряд последовательных «снижений», варваризаций, но лучше сказать - как ряд концентрических развёртываний» [Елистратов, 1998: 57]. Брань, инвективы, сниженный минифольклор и т.п. - весь этот корпус, как правило, устных текстов (и в значительной мере письменных), «нарабатывавшийся» в течение стабильной эпохи, выходит в литературу, прессу, средства массовой коммуникации, становится объектом многих исследований. По мнению В.С.Елистратова, «в недрах «стабильной эпохи» формируются деструктивные, революционные элементы. Их критическая масса постепенно нарастает, расшатывая устойчивую таксономию общества и языка. На какое-то время создаётся ощущение, что общество и нация теряют ценностные и нравственные ориентиры и, соответственно, язык -ориентацию в поле стилей» [Елистратов, 1998: 58]. Наиболее передовой и «революционной» в плане размывания языковых норм является молодёжь.
Вторичная (специфическая) номинация как источник ненормативности
Специфика ненормативной лексики требует обращения к теории номинации в русском языке. Номинация [от лат. nominatio -наименование]; образование языковых единиц, характеризующихся номинативной функцией, т.е. служащих для называния и вычленения фрагментов действительности и формирования соответствующих понятий о них в форме слов, сочетаний слов, фразеологизмов и предложений [ЛЭС, 1990: 336]. Процессы и структуру актов номинации принято описывать, исходя из трёхчленного отношения «реалия-понятие-имя». Каждый компонент этого универсально-логического отношения номинации в конкретно-языковом её воплощении обогащается признаками, характерными для членения мира в данном языке. Реалия предстаёт как денотат имён, т.е. как совокупность свойств, вычлененных в актах номинации у всех обозначаемых данным именем реалий (класса объектов). Понятие, вбирая в себя категориально-языковые признаки, выступает как сигнификат (смысл) имени, в который могут входить и экспрессивные признаки.
В лингвистике принято выделять изначальные, или первичные, номинации и вторичные номинации. Результаты первичной номинации осознаются носителями языка как первообразные: море, друг, чёрный, моргать и др. Производность первичных номинаций может быть раскрыта только при этимологическом или историческом анализе. Вторичная номинация (нетрадиционный, специфический способ) -использование в акте номинации фонетического облика уже существующей единицы в качестве имени для нового обозначаемого. Результаты вторичной номинации воспринимаются как производные по морфологическому составу или по смыслу. Таким образом, выделяются словообразовательная деривация (образование нового слова в результате действия словообразовательной схемы: море - моряк, морской; друг -дружить, дружба;) и лексико-семантическая деривация (развитие полисемии, переосмысление: кисть руки, кисть маляра, кисть виноградар В основе всех видов вторичной номинации лежит ассоциативный характер человеческого мышления. В актах вторичной номинации устанавливаются ассоциации по сходству или по смежности между некоторыми свойствами элементов внеязыкового ряда, отображёнными в уже существующем значении имени, и свойствами нового обозначаемого, называемого путём переосмысления этого значения.
Н.Д.Арутюнова тонко подметила сущность номинации, что такая единая по своей субстанциональной природе сущность, как человек, расщепляется на ряд номинантов, будучи охарактеризована относительно чего-либо, а также по своей функции. «Меняя свои роли, следуя разным моделям поведения, совершая множество разнообразных действий и поступков, человек в своих разнонаправленных проявлениях становится референтом многих функциональных, реляционных и других имён» [Арутюнова, 1980: 179]. Конкретная лексика обладает в основном идентифицирующим значением, т.е. функцией опознания, узнавания предметов и установления тождества между именем и его референтом в конкретных речевых ситуациях, что совершается на основе знания денотата имени. Предметная лексика оказывается далеко не однородной по характеру знакового значения; более того отдельные звенья гиперо-гипонимической структуры имён лиц являются типичными именами с относительным характером семантики, тяготеющими больше к разряду абстрактных признаковых имён. Что касается имён лиц, то больший интерес представляют так называемые номинальные классы. Номинальные классы - это такие имена, объекты которых создаются языковым определением. Такие имена и соответствующие номинаты возникают в результате отношения субъекта к чему-либо, к кому-либо, его оценки, следовательно, такие имена абстрактны и часто модально окрашены. В именах номинальных классов предмет обозначения создаётся путём приписывания естественным объектам какого-либо признака. Другими словами, обозначаемым объектом является смысл (интенсионал) имени, который и предопределяет его экстенсионал. В результате аналитической деятельности человеческого мышления самими языковыми определениями создаются объекты обозначения. Особенностью имён лиц является то, что в них в большем числе случаев грамматика языка не совпадает с грамматикой (логикой) материального и особенно идеального миров, окружающих человека. В силу того, что логико-предметное содержание, закрепляющее знаковое значение полнозначных слов включает в себя не только отображение существенных признаков, свойств данной вещи или класса предметов, но и существующие пространственные отношения ее к другим вещам и предметам, то наряду с «субстанциональными» свойствами в знаковом значении находят отражение и «отношения». По словам Н.Д.Арутюновой «первые формируют денотативные компоненты, вторые - сигнификативные» [Арутюнова, 1980: 179].
В разряде антропонимов занимают особое положение, приближаясь к семантическим предикатам, антропонимы, характеризующие человека по какому-либо признаку субъективной оценки. В силу этого имена подобных номинальных классов в своём знаковом значении, больше сигнификативном, нежели денотативном, т.е. признаковом, помимо называемой семы содержат сему модальности положительной или отрицательной оценки. Так, например, в ненормативной лексике на общем комплексном признаке «преступно присваивать чужое» основано знаковое значение большой группы слов, обозначающих «вор, грабитель»: карманник, белочник, маршрутник, портяночник, майданник, сумочник, законник, дачник и т.д. Основными средствами и способом создания имён такого типа является вторичная номинация, являющаяся либо результатом словообразовательной деривации (карманник, болотник, майданник), либо результатом лексико-семантической деривации (дачник, пожарник).
Процесс метафоризации происходит путём сдвига денотативной отнесённости по ассоциативному переносу свойств имени неодушевлённого предмета на одушевлённый. Например: карман -карманник, майдан - майданник.
Отадъективные ненормативные имена существительные на -уха
Для отадъективных (мотивированных именем прилагательным) ненормативных имён существительных на -уха характерно общее значение «носитель признака». В данном типе выделяется 5 семантических подтипов. 1.Семантический подтип «наименование предмета» объединяет 3 группы ненормативных имён существительных. Признаком, на основе которого происходит объединение, является наличие общего семантического компонента (архисемы) в значении. 1.1. Группа ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «цветовая характеристика предмета»: желтуха, краснуха, рыжуха, рябуха, пеструха. Например, согласно «Русской грамматике» существительные краснуха и желтуха мотивированы именами прилагательными красный и жёлтый соответственно и имеют значение «болезнь». «Толковый словарь русского языка» С.И.Ожегова также трактует данные существительные как «болезнь». Краснуха — заразная детская болезнь, сопровождающаяся пятнистой сыпью. Желтуха — болезнь печени, сопровождающаяся пожелтением кожи. В обоих случаях данному наименованию можно найти логичное объяснение. В результате болезни появляется краснота и желтизна на теле. Отсюда, очевидно, и названия таким болезням. Согласно «Толковому словарю ненормативной лексики русского языка» Д.И.Квеселевича Краснуха ж, (жарг.) Диплом с отличием; «красный» диплом. Желтуха ж, (жарг.) Золото; изделие из золота. Исходя из этого, можно сделать вывод, что ненормативное значение кардинально отличается от нормативного значения, существующего в литературном языке, однако, у данной пары слов есть много общего. Нормативному значению одного из членов оппозиции противопоставлено ненормативное значение другого. И нормативное и ненормативное значение основано на сходстве явлений, а значит, опосредованно действует закон метафоры.
И в значении «болезнь» и в значении «красный диплом» существительное краснуха образовано на основе сходства предмета: сравнивается цвет. Отличительной особенностью данной пары существительных является также характер форманта. Что касается характера форманта у нормативного значения слов краснуха и желтуха, то он отличается нейтральной коннотацией. В ненормативном же значении данных слов у форманта появляется сниженный, даже грубый оттенок значения. Ненормативный формант является источником ненормативности, а интенсификатором, усиливающим ненормативность, является развитие полисемии имён существительных общелитературного языка, которое происходит на основе сходства цвета предметов. 1.2. Группа ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «предмет быта»: липуха, стеннуха, подвесуха, торлюзуха и микроволнуха. Например, микроволнуха ж, (прост.) Микроволновая печь. Привозят пищу в строго обусловленное время. Если она слегка подостыла, у американца есть микровейв, микроволнуха, которая за полторы минуты сделает пищу горячей и мягкой. /«Крокодил» №4, 1995/. Слово микроволнуха связано со словом микроволновая. В результате действия словообразовательной модели, элементами которой являются нейтральная производящая основа микроволновая в значении «микроволновое устройство» и формант -уха, появилось слово микроволнуха. Экспрессивность - результат соединения нейтральной основы и экспрессивно маркированного форманта. 1.3. Группа ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «продукт питания»: литруха, медовуха, преснуха, сивуха. Существительные литруха, медовуха, сивуха служат для «наименования напитков», а существительное преснуха - для «наименования еды». Слова данной группы не отличаются высокой степенью ненормативности. Источник ненормативности является формант! Например, преснуха ж, (прост.) Пресная лепёшка; опреснок. Чуть ли не из всех труб доносился сладкий дух преснух, пирогов и прочей лакомой деревенской стряпни. /Е. Полу ян. Дом без хозяйки/. Существительное преснуха мотивировано прилагательным пресный в значении «без соли или с недостаточным количеством соли». Нейтральная основа и экспрессивно маркированный формант образуют экспрессивное просторечное имя существительное преснуха.
Группа ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «предмет одежды»: ночнуха, спецуха. Слово одежда выражает более общее родовое понятие и является гиперонимом по отношению к именам существительным ночнуха и спецуха, которые являются гипонимами.
Например, ночнуха ж, (прост.) Ночная рубашка. Одним движением, скинув ночнуху, Марина нырнула под одеяло. /Л.Жуховицкий. Женщина до весны/.
Существительное ночнуха мотивировано прилагательным ночная в значении «ночная рубашка». Ненормативность и экспрессивность создаётся за счёт экспрессивно маркированного форманта. 2.Семантический подтип «наименование лица» представлен одной группой ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «женщина»: грязнуха, классуха, легковуха, молодуха, непочатуха, простуха, старшуха. Во всех именах существительных содержится дополниельный семантический компонент (дифференциальная сема), который указывает на различные отличительные особенности «лиц женского пола»: «возраст» {молодуха, старшуха и непочатуха), «особенности характера» (легковуха, простуха, грязнуха), «социальная пренадлежность, статус» (классуха). Слово женщина выражает более общее родовое понятие и является гиперонимом по отношению к данным ненормативным именам существительным, которые являются гипонимами. В значении данных имён существительных содержатся различные негативно-оценочные (коннотативные) семантические компоненты, которые придают им экспрессивность. Например, грязнуха ж, (прост.) Неопрятная женщина; грязнуля. Тётя Рая /.../ была грязнухой, и вечно у неё кавардак, а убирала его Ася. /Г. Вирен. Глухой глагол/.
Слово грязнуха связано со словом грязный деривационными отношениями. В результате действия словообразовательной модели, элементами которой являются неитральня производящая основа грязный в значении «покрытый грязью, запачканыи, нечистый» и просторечный формант -уха, появилось имя существительное грязнуха. Объём и структура оценочного компонента значения выявляется при помощи компонентного анализа семной структуры слова грязнуха. Грязнуха («неопрятная женщина, грязнуля») — грязный («покрытый грязью, запачканыи, нечистый») — грязь («нечистота, неряшливость, неопрятность»); нечистый («лишённый чистоты, загрязнённый, неаккуратный»).
Аббревемы на -уха
Среди существительных на -уха выделяется группа ненормативных имён существительных, мотивированных буквенной аббревиацией {беэмвуха БМВ; гэбуха — ГБ; кэпэзуха — КПЗ; лопотуха — ЛТП, пэшуха — ПШ и т.д.) Как было сказано выше, в отечественной лингвистике существительные, мотивированные аббревиатурой, не выделяются в отдельный тип. Однако, учитывая способность буквенных аббревиатур выступать в качестве производящей основы для появления новых слов, есть основание выделить существительные на -уха, мотивированные буквенной аббревиатурой в отдельный семантический тип. Несомненно, данный тип проявляет продуктивность в ненормативной лексике, однако использование примеров подобного характера в художественном произведении (как в нашем случае) подтверждает наше суждение о взаимообусловленном процессе перехода аббревем из письменной речи в устную речь и наоборот. В типе существительных на -уха, мотивированных буквенной аббревиатурой, выделяется 2 семантических подтипа. 1 .Семантический подтип «наименование учреждения» включает группу ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «учреждение»: гэбуха, кэпэзуха, лопотуха. Например, гэбуха ж, (жарг.) Госбезопасность, ГБ . Мужчина вполне комилъфо, но «гэбухой» от него так и прёт. Этот субъект в баньке бывает регулярно. Подозреваю, у него там нечто вроде явки, где он своих подєльщиков либо инструктирует, либо снимает показания, или промывает мозги. /В.Ларин. Нейронный шок/. Существительное гэбуха мотивировано аббревиацией ГБ в значении «государственная безопасность». Производящая аббревиация является нейтральной, а формант -уха является экспрессивно маркированным. 2.Семантический подтип «наименование предмета» представлен группой ненормативных имён существительных, имеющих в своём значении общий семантический компонент (архисему) «предмет»: беэмвуха, пэшуха. В данных существительных содержится дополнительный семантический компонент (дифференциальная сема), который связан с различными видами предмета: «автомобиль» {беэмвуха), «одежду» {пэшуха).
Например, беэмвуха ж, (прост.) Автомобиль БМВ. А что я знаю про ванинских? Во-первых, номер «беэмвухи». Однако сейчас, на ночь глядя, он вряд ли что мне даст. /С. Устинов. Стеклянный дом/. Существительное беэмвуха мотивировано иноязычной аббревиацией BMW (марка автомобиля). В результате соединения нейтральной основы в виде иноязычной аббревиации и экспрессивно маркированного форманта -уха появилось экспрессивное существительное.
1 .Ненормативные имена существтельные на -уха в количественном отношении уступают ненормативным именам существительным на -ник, хотя, данные этимологических словарей свидетельствуют о том, что несколько существительных с данным формантом зафиксированы в литературных источниках уже в праславянский период.
2. Самым продуктивным типом имён существительных на -уха являются отсубстантивные имена существительные. менее продуктивные - отадъекпшвные, отглагольные ненормативные имена существительные и аббревемы на -уха. В отечественной лингвистике не представлены производные от аббревиатур, однако наше исследование даёт основание полагать, что они имеют место в языке, представляя собой интересный способ пополнения словарного состава языка.
3. Производные данного типа находятся между собой в разных лексико-семантических отношениях. Например, синонимический ряд составляют существительные, обозначающие «распутную женщину»: потаскуха, поблядуха, посикуха. Многие слова связаны отношениями омонимии: краснуха, желтуха. В ряде случаев действует метафора: пеструха, рябуха, тяпуха, керзуха и др. Среди рассмотенных образований немало многозначных {маруха, косуха, нескладуха). Полисемичность обусловлена многозначностью мотивирующих, а омонимичность — распадом многозначности мотивирующих слов.
4. Анализ показал, что источником ненормативных имён существительных на -уха могут быть только компоненты словообразовательной модели (ненормативная производящая основа или просторечный формант -уха). Таким образом, ненормативные имена существительные образуются только по словообразовательной модели. Во всех словах источником ненормативности является просторечный (по своему происхождению) формант -уха. Что касается производящей основы, то в большинстве слов она нейтральная {вдовуха, сеструха, девуха, мартуха), а в меньшем количестве слов - ненормативная {поблядуха, посикуха, маруха, баруха, кентуха). Таким образом, можно выделить две разновидности словообразовательной модели: 1) нейтральная производящая основа + просторечный формант -уха (вдовуха, сеструха, девуха, мартуха) и 2) ненормативная производящая основа + просторечный формант -уха (поблядуха, посикуха, маруха, баруха, кентуха).
5. Имена существительные на -уха относятся к разряду пейоративных, т.е. содержат негативно-оценочные (коннотативные) семантические оттенки значения. Все производные характеризуются яркой экспрессивностью. Выразительность этих слов создаётся преимущественно за счёт экспрессивного форманта {вдовуха, сеструха, старгиуха, молодуха), реже за счёт экспрессивной основы {голодуха, страдуха, потаскуха, депрессуха). Слова, образованные в результате соединения ненормативной производящей основы и просторечного форманта отличаются большей степенью ненормативности и экспрессивности, поскольку ненормативность содержится уже в производящей основе, а слова, образованные в результате соединения нейтральной производящей основы и просторечного форманта - меньшей степенью экспрессивности и ненормативности.
