Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Лексико-семантическое поле моральной оценки в художественном тексте .15
1.1. Специфика моральной оценки и проблемы ее изучения 15
1.1.1. Категория моральной оценки: основные положения 15
1.1.2. Специфика языковой категории моральной оценки 24
1.2. ЛСП моральной оценки: основные характеристики и структурные особенности 35
1.3. Проблемы изучения морально-оценочной лексики в художественном тексте 42
1.3.1. Морально-оценочная лексика в художественном тексте: основные функции и особенности изучения 42
1.3.2. Определение состава ЛСП моральной оценки в художественном тексте 50
Выводы 59
Глава 2. Общеязыковые единицы лексико-семантического поля моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 62
2.1. Выделение единиц с общеязыковым морально-оценочным значением в художественном тексте 62
2.1.1. Материал исследования 62
2.1.2. Основные принципы выделения единиц с общеязыковым морально-оценочным значением в художественном тексте 66
2.1.3. Методика выборки единиц с общеязыковым морально-оценочным значением 74
2.1.4. Способы представления результатов 76
2.2. Статистический анализ состава ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 82
2.2.1. Количественное соотношение положительных и отрицательных общеязыковых единиц ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 82
2.2.2. Наиболее частотные общеязыковые единицы ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 86
2.3. Структура ЛСП моральной оценки и основные типы связей его единиц в текстах произведений Ф. М. Достоевского 93
2.3.1. Структура ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 93
2.3.2. Основные типы семантических связей общеязыковых единиц ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 101
2.3.3. Основные типы семантических связей и их структурообразующая функция в ЛСП моральной оценки (на примере фрагмента ЛСП с центральной оппозицией правда – ложь в текстах произведений Ф. М. Достоевского) 113
2.4. Контекстная трансформация значений общеязыковых единиц ЛСП моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 121
2.4.1. Контекстная утрата общеязыковыми единицами морально-оценочных сем в текстах произведений Ф. М. Достоевского 121
2.4.2. Художественная дефиниция как способ контекстной трансформации значений морально-оценочных единиц в текстах произведений Ф. М. Достоевского 125
Выводы 131
Глава 3. Индивидуально-авторские единицы лексико-семантического поля моральной оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 135
3.1. Индивидуально-авторские единицы в структуре ЛСП моральной оценки и в художественном тексте 135
3.1.1. Принципы выделения индивидуально-авторских морально-оценочных единиц в художественном тексте 135
3.1.2. Специфика индивидуально-авторских единиц и их место в структуре ЛСП моральной оценки 144
3.1.3. Типология индивидуально-авторских морально-оценочных единиц 147
3.2. Индивидуально-авторские морально-оценочные единицы с измененным основанием оценки в текстах произведений Ф. М. Достоевского 150
3.2.1. Изменение основания языковых оценок в текстах произведений Ф. М. Достоевского 150
3.2.2. Семантическая классификация индивидуально-авторских морально-оценочных единиц с измененным основанием оценки и их функции в текстах произведений Ф. М. Достоевского 158
3.2.3. Функционирование в художественном тексте оценочных единиц с различными основаниями оценки (на примере анализа фрагмента романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание») 171
3.3. Символические слова в текстах произведений Ф. М. Достоевского 177
3.3.1. Символические слова как тип индивидуально-авторских единиц ЛСП моральной оценки 177
3.3.2. Классификация символических слов 184
3.3.3. Особенности употребления и основные функции символических слов в текстах произведений Ф. М. Достоевского (на примере лексем тематической группы «свобода») 187
3.4. Авторские морально-оценочные термины в текстах произведений Ф. М. Достоевского 204
3.4.1. Авторские термины как тип индивидуально-авторских единиц ЛСП моральной оценки 204
3.4.2. Способы классификации авторских морально-оценочных терминов 211
3.4.3. Особенности функционирования авторских морально-оценочных терминов в текстах произведений Ф. М. Достоевского 215
Выводы 221
Глава 4. Особенности функционирования единиц лексико-семантического поля моральной оценки в текстах произведений ф. м. достоевского и этическая структура художественного мира писателя 225
4.1. Единицы ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей Ф. М. Достоевского 225
4.1.1. Материал исследования 225
4.1.2. Методика исследования 228
4.1.3. Количественное описание состава ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей произведений Ф. М. Достоевского 233
4.2. ЛСП моральной оценки в речи персонажа-рассказчика повести Ф. М. Достоевского «Записки из подполья» 238
4.2.1. Состав ЛСП моральной оценки в речи персонажа-рассказчика «Записок из подполья»: результаты статистического анализа 238
4.2.2. Состав и особенности функционирования общеязыковых единиц ЛСП моральной оценки в речи персонажа-рассказчика повести «Записки из подполья» 246
4.2.3. Состав и особенности функционирования индивидуально-авторских единиц ЛСП моральной оценки в речи персонажа-рассказчика повести «Записки из подполья» 253
4.2.4. Особенности функционирования морально-оценочных единиц с грамматическим отрицанием и их функции в речи персонажа-рассказчика повести «Записки из подполья» 261
4.3. ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей романов Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» 270
4.3.1. Проблемы изучения ЛСП моральной оценки и этической структуры полисубъектного текста 270
4.
3.2. ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей романа «Преступление и наказание» 275
4.3.3. ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей романа «Братья Карамазовы» 295
4.4. Языковая категория моральной оценки и этическая структура «Записок из подполья», «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» в контексте эволюции творчества Ф. М. Достоевского 309
4.4.1. Соотношение систем морально-оценочных единиц в речи центральных персонажей «Записок из подполья», «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» и типология характеров Ф. М. Достоевского 309
4.4.2. Языковая категория моральной оценки и эволюция этической структуры художественного мира Ф. М. Достоевского 318
Выводы 331
Заключение 335
Библиографический список 340
Приложения .
- Категория моральной оценки: основные положения
- Основные принципы выделения единиц с общеязыковым морально-оценочным значением в художественном тексте
- Принципы выделения индивидуально-авторских морально-оценочных единиц в художественном тексте
- Количественное описание состава ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей произведений Ф. М. Достоевского
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено изучению репрезентации на языковом уровне, с помощью лексической категории моральной оценки, системы нравственных представлений, центральных в творчестве Ф. М. Достоевского и в русской аксиологической картине мира. Доминантой художественного мира Ф. М. Достоевского, несомненно, является этика, потому изучение творчества писателя невозможно вне обращения к его нравственной философии: «творческий опыт подсказывал ему, что этическое измерение составляет фундаментальную характеристику мира человека, что все в этом мире от малейших движений души до глобальных социальных экспериментов так или иначе ориентировано по отношению к борьбе добра и зла» [Тарасов, 1991, с. 4].
Особая сложность языковой категории моральной оценки делает целесообразным ее представление в виде полевой структуры, понимаемой как «двухстороннее единство, имеющее план содержания и выражения <...>, построенное на семантической основе и отражающее элементы универсального мыслительного содержания, которое определяется внеязыковой действительностью и ее отражением в сознании людей» [Маркелова, 1996, с. 39]. Таковы основания подхода к лексико-семантическому полю не как к лингвистической абстракции, но как к «психологически реальной содержательной структуре, существующей независимо от воли исследователя» [Шафиков, 1999, с. 15]. В настоящей работе данный подход реализуется в понимании ЛСП моральной оценки как комплексной структуры, реально существующей в художественном тексте, представленной сложной системой компонентов ЛСП и их разноуровневых связей, на языковом уровне объективно отражающей этическую структуру текста и формирующей его этико-идеологическое содержание.
Актуальность работы определяется, во-первых, возрастающим интересом лингвистов к категории оценки как комплексной языковой категории, обладающей выраженной спецификой (Н. Д. Арутюнова, Е. М. Вольф, Т. В. Маркелова и др.), а также к особенностям функционирования единиц с оценочным значением в художественном тексте (Козленко П. В., Саввина Ю. В., Головня М. В.); во-вторых, недостаточной изученностью морально-оценочной лексики как одной из наиболее сложных групп языковых оценочных единиц; в-третьих, отсутствием научных работ, посвященных особенностям состава и структуры лексико-семантического поля моральной оценки в художественном тексте.
Научная новизна заключается в следующем: 1) впервые исследованы состав и структура ЛСП моральной оценки на материале трех ключевых с точки зрения этико-идеологического содержания текстов Ф. М. Достоевского в их полном объеме; 2) разработаны и апробированы новые методы качественного и статистического анализа систем морально-оценочных единиц; 3) на этой основе предложена новая комплексная методика исследования морально-оценочных единиц в художественном тексте; 4) в работе впервые изучена этическая структура художественного мира Ф. М. Достоевского посредством лексико-семантического анализа текстов его произведений.
В качестве материала исследования выбраны тексты трех произведений Ф. М. Достоевского повести «Записки из подполья», романов «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы», ключевых в аспекте этико-идеологического содержания и, соответственно, предоставляющих основания для сопоставления их этических структур в контексте эволюции творчества писателя.
Объектом исследования в настоящей работе является ЛСП моральной оценки в названных текстах Ф. М. Достоевского.
Предметом исследования выступает система языковых морально-оценочных единиц, сложность которой обусловливает целесообразность ее представления в виде ЛСП моральной оценки как сложноорганизованной языковой структуры, а также особенности функционирования единиц данного ЛСП в исследуемых текстах Ф. М. Достоевского.
Основной целью диссертационного исследования является изучение ЛСП моральной оценки и особенностей функционирования его единиц в текстах Ф. М. Достоевского в связи с эволюцией этической структуры художественного мира писателя.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
- определить специфику лингвистической категории моральной оценки как языковой репрезентации сложной философской категории этической оценки;
- обозначить особенности состава и структуры ЛСП моральной оценки;
- разработать методику исследования состава, структуры и особенностей функционирования единиц ЛСП моральной оценки в художественном тексте;
- описать состав и структуру ЛСП моральной оценки в текстах «Записок из подполья», «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых»;
- проанализировать особенности функционирования и значимость в текстах произведений Ф. М. Достоевского индивидуально-авторских морально-оценочных единиц;
- описать этические структуры повести «Записки из подполья» и романов «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» на основании анализа систем языковых единиц с морально-оценочным значением в их текстах;
- сопоставить системы морально-оценочных единиц в исследуемых текстах в целях изучения общей этической структуры художественного мира Ф. М. Достоевского в аспекте эволюции творчества писателя.
Основными методами исследования являются: метод сплошной выборки, используемый при определении состава ЛСП моральной оценки на материале тестов Ф. М. Достоевского, методы компонентного, семантического и контекстологического анализа, используемые при определении значения морально-оценочных единиц и их функций в художественном тексте, классификационный метод и метод полевого структурирования, используемые при описании системы морально-оценочных единиц. При обработке лексического материала широкое применение получают также статистический и сравнительно-статистический методы.
Основная гипотеза исследования: описание системы языковых единиц с морально-оценочным значением посредством ее представления в виде ЛСП применимо как при установлении этического содержания отдельного текста или его фрагмента, так и при изучении общей этической структуры художественного мира писателя в контексте его творческой эволюции.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Сложность изучения лингвистической категории моральной оценки связана с совмещением в ней многокомпонентной структуры, присущей любой системе языковых оценочных единиц, и морально-оценочной специфики, определяющей особое место этических оценок в аксиологии.
2. Сложность языковой категории моральной оценки обусловливает необходимость комплексного подхода к ее изучению, предполагающего представление системы морально-оценочной лексики в виде лексико-семантического поля.
3. ЛСП моральной оценки представляет собой сложную биполярную двухъядерную структуру, характеризуемую множественностью компонентов и типов их связей.
4. Специфика изучения ЛСП моральной оценки в художественном тексте связана с наличием в нем индивидуально-авторских морально-оценочных единиц наряду с общеязыковыми, а также с возможностью контекстной утраты морально-оценочных сем общеязыковыми единицами ЛСП.
5. Состав и структура ЛСП моральной оценки в текстах повести «Записки из подполья» и романов «Преступление и наказание» и «Братья Карамазовы» обнаруживают значительные различия, порожденные различиями этических структур данных произведений.
6. Индивидуально-авторские морально-оценочные единицы в текстах Ф. М. Достоевского обладают особой значимостью и рядом специфических функций: их высокая частотность в речи персонажа свидетельствует о несоответствии его этических представлений традиционным, принятым в русской православной культуре.
7. Индивидуально-авторские единицы ЛСП моральной оценки, выделенные из текстов Ф. М. Достоевского, образуют целостную систему, объединяющую три различные по способу формирования и месту в структуре значения морально-оценочной коннотации группы, каждая из которых обнаруживает свои структурные особенности и характеризуется собственным набором текстовых функций.
8. Описание систем этических представлений отдельных персонажей художественного произведения может быть осуществлено на основании анализа состава и структуры ЛСП моральной оценки в их речи.
9. Результаты сопоставительного анализа систем морально-оценочных единиц в речи центральных персонажей произведений Ф. М. Достоевского оказываются значимыми как для выявления общих этических структур исследуемых произведений, так и для комплексного описания этих структур в аспекте эволюции творчества писателя.
10. Эволюция этической структуры художественного мира Ф. М. Достоевского связана с усложнением внутренних этических структур текстов его произведений, обнаруживаемым на уровне их лингвистического и экстралингвистического анализа, при сохранении единой и центральной для всего творчества писателя этической идеи, основанной на утверждении традиционного нравственного идеала русской православной культуры.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что в работе предлагается комплексная методика изучения ЛСП моральной оценки в художественном тексте, учитывающая наличие в нем как общеязыковых, так и индивидуально-авторских оценочных формул, требующих различных подходов и методов исследования. Особое внимание уделяется способам изучения индивидуально-авторских морально-оценочных единиц в художественном тексте и их системы, а также определению их положения в общей структуре ЛСП моральной оценки. Предложена классификация индивидуально-авторских морально-оценочных единиц по месту оценочной коннотации в структуре их значения, с дальнейшим определением специфики единиц каждой группы, особенностей их функционирования в тексте, последующим делением по семантическому признаку.
Разработана универсальная типология единиц с морально-оценочным значением, учитывающая ряд классификационных признаков и применимая при описании субъективной системы морально-оценочных единиц, свойственной речи того или иного персонажа. Данная типология позволяет выявить особенности индивидуальной системы этических представлений персонажа посредством лексического анализа его речи, а также используется в работе при выявлении общей этической структуры художественного текста.
Практическая значимость исследования заключается в том, что разработанная в нем методика изучения единиц ЛСП на материале художественного текста и многоуровневая классификация оценочных языковых единиц, совмещающая типологические параметры, определяемые, с одной стороны, положением языковой единицы в структуре ЛСП моральной оценки, с другой функциональными особенностями языковой единицы в художественном тексте, могут быть использованы в исследованиях функционирования единиц других оценочных полей в художественных текстах, а также роли оценочных единиц и их семантических связей в тексте (речи) как языковой репрезентации системы аксиологических представлений автора (говорящего). Фактический материал, представленный в Приложениях, может использоваться в дальнейшем исследовании творчества Ф. М. Достоевского с помощью лексического анализа текстов писателя. Полученные результаты могут быть использованы при разработке спецкурсов и спецсеминаров, посвященных вопросам лингвистического и филологического анализа текста, а также творчеству Ф. М. Достоевского. Отдельные положения и примеры, рассматриваемые в работе, могут найти применение в преподавании курсов стилистики, современного русского литературного языка, истории русской литературы XIX века, теории текста.
Апробация работы. Материалы и выводы исследования обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и стилистики Литературного института им. А. М. Горького. Отдельные аспекты исследования были изложены в докладах на ежегодной научной конференции «Язык как материал словесности» (Москва, 2007, 2009). Основные положения и результаты исследования представлены в 5 публикациях (общий объем около 3 п. л.), в том числе 3 статьях в журналах, включенных в список изданий, рекомендуемых ВАК РФ (2 п. л.)
Структура диссертации. Работа состоит из Введения, четырех глав, Заключения, Библиографического списка, включающего более 240 наименований, и семи Приложений.
Категория моральной оценки: основные положения
В наиболее общем виде оценка определяется как «установление ценностного отношения между субъектом и предметом» [Ивин, 1970, с. 25], то есть оценка представляет собой многочастную структуру, обязательным условием существования которой является наличие субъекта и объекта (предмета) оценки, а также определенного ценностного отношения между ними. В логике оценок (формальной аксиологии) структура оценочного значения включает в себя четыре компонента: субъект, объект, характер (оценка положительна или отрицательна) и основание оценки (то, с точки зрения чего производится оценивание) [Там же, с. 21-27]. Основание (наличие определенного ценностного критерия) и характер (показатель соответствия/несоответствия качеств предмета данному ценностному критерию) и составляют «ценностное отношение» субъекта оценки к объекту [Гибатова, 1996, с. 14]. Этой четырехчастной структурой определяется сложность категории оценки, а также ряд ее особенностей, традиционно соотносимых с понятиями субъекта, объекта, ценности, нормы, оценочного знака, шкалы оценок (Арутюнова, 1998; Вольф, 2002; Ивин, 1970, 1973; Маркелова, 1996 и др.). Оценка, ценность, субъект и объект как центральные понятия аксиологии образуют своего рода пропорцию, в которой «понятие ценности связано с объектом, а понятие оценки – с субъектом» [Темиргазина, 1999, с. 17]. Именно соотношением оценивающего субъекта и ценности объекта, на наш взгляд, обусловлена важнейшая особенность оценки, которая заключается в том, что «в ней всегда присутствует субъективный фактор, взаимодействующий с объективным» [Вольф, 2002, с. 22].
Оценка представляет собой универсальную функцию человеческого сознания [Гибатова, 1996, с. 8], т. е. субъектом оценки является человек, что обусловливает необходимость антропологического подхода к изучению данной категории [Маркелова, 1996, с. 33-38]. Человеческим фактором объясняется определенная степень субъективности оценки, проявляющаяся в различных нарушениях структуры оценочного суждения, выражаемой четырехчастной формулой «субъект оценки основание оценки характер оценки объект оценки»: 1 – отсутствие объективного основания оценки. Известно, что при оценке «значительную роль играет эмоциональный фактор», характеризуемый иррациональностью, бессознательностью [Темиргазина, 1999, с. 166]. При этом эмоциональный (бессознательный) компонент может самостоятельно образовывать оценочность, характеризуя объект положительно или отрицательно, без всякого рационального основания. К подобному типу ошибочной оценочности можно отнести значительную часть употреблений в речи абсолютных критических суждений: «Негодяй!», «Дурак!» и т. п. При произнесении суждений данного типа эмоциональный фактор зачастую вытесняет реальное основание оценки (негодяй – этическая оценка, дурак – оценка умственных способностей), оставляя лишь ее отрицательный характер, передача которого в напряженной эмоциональной ситуации, как правило, и является основной целью; – несоответствие характера оценки заданному основанию. Наличие заданного основания оценки предполагает существование определенного набора критериев, которыми определяется характер оценки, то есть соответствие или несоответствие которым может положительно или отрицательно характеризовать объект относительно заданного основания. Неверное определение критериев оценки может привести к ошибочности характера оценки. Так, то же критическое суждение «Негодяй!», в русском языке имеющее значение «Подлый, низкий человек» [МАС, 1999, т. 2, с. 432], является достаточно резким и объективно требует не только этического основания оценки, но и значительной степени проявления отрицательного признака объекта. Между тем оно может использоваться в речи и как эмоциональная реакция на незначительный разовый проступок, при этом характер оценки нельзя назвать соответствующим ее основанию относительно общепринятой ценностной системы. Следует отметить, что сама установка ценностного критерия человеком также имеет черты субъективности. Последнее особенно важно в тех случаях, когда в качестве основания выступают не элементарные параметры объекта, как цвет, размер, вес и т.д., а представления о его абстрактной ценности – этической, эстетической и т.п. (ср. параметрическая и ценностная субъективная оценки [Матвеева, 1986, с. 1213]). Таким образом, основание оценки и ее характер также не могут рассматриваться в качестве абсолютных объективных показателей, т.к. первичное представление о ценности и дальнейшее определение соответствия свойств объекта заданной ценности определяются субъектом (человеком), из чего следует, что «не существует и раз навсегда заданной границы между объективными и субъективными критериями оценки» [Телия, 1991, с. 43].
3 неверное определение ценности объекта, т. е. несоответствие характера оценки реальным свойствам данного объекта, которое объясняется тем, что зачастую прямая связь между основанием (мотивом) оценки и самой оценкой отсутствует [Арутюнова, 1988, с. 57], а «оценочное значение обусловлено фактическими свойствами предмета в той мере, в какой оно ими мотивируется. … между мотивом оценки и самой оценкой нет прямой связи, хотя они и находятся в постоянном эмпирическом взаимодействии в сознании людей» [Там же]. Таким образом, даже оценка «Негодяй!», мотивированная резко отрицательными качествами человека (подлый, низкий) и, тем самым, проявляющая соответствие характера оценки его основанию, может оказаться несоответствующей реальным качествам объекта (человека), а являться лишь следствием ошибочного мнения субъекта о свойствах и качествах объекта. Учитывая вышесказанное, можно говорить лишь об относительной объективности оценки, субъектом которой является отдельно взятый человек, при этом объективный фактор оценки выражается в соответствии характера оценки по заданному основанию реальным свойствам объекта. Но даже при выполнении этих условий необходимо помнить о субъективности установки человеком ценностного критерия и параметров оценки, которые могут оказаться отличными от общепринятых.
Субъективность и объективность оценки напрямую связаны с категорией ценностного признака, который может быть общепринятым и обладать относительной устойчивостью в том случае, когда он является результатом «отношения социума к окружающим его предметам, лицам, событиям с точки зрения его "идеалов"» [Маркелова, 1996, с. 4], а может, напротив, быть предельно индивидуализированным, устанавливаемым отдельной личностью «с точки зрения внутреннего стандарта» [Шафиков, 2001, с. 188]. В обоих случаях ценностные представления связываются с внутренним понятием нормы, относительно которой формируется абстрактная «шкала оценок» [Маркелова, 1996, с. 4]. Соответствие или несоответствие норме определяет наличие или отсутствие ценности объекта по заданному признаку, а степень проявления ценностного признака определяет место объекта на данной шкале, его расположение относительно крайних точек оценочной шкалы, близость к одному из «полюсов» оценки.
Одним из наиболее интересных представляется вопрос о соотношении знака оценки на оценочной шкале и оппозиции норма / не-норма, определяющем одно из свойств оценки, обозначаемое как «асимметрия между положительной и отрицательной зоной "хорошо/плохо"», при которой «оценка "хорошо" может означать как соответствие норме, так и превышение ее, в то время как оценка "плохо" всегда означает отклонение от нормы» [Вольф, 2002, с. 19], то есть норма «тяготеет к "логическому кругу" положительной оценки "хорошо"» [Козленко, 2004, с. 28]. В дальнейшем мы вернемся к рассуждению о соотношении категории оценки и нормы, а на данном этапе, сделав необходимые предварительные замечания, перейдем к обсуждению специфики описанных понятий общей оценочной теории применительно к теории моральных оценок.
Основные принципы выделения единиц с общеязыковым морально-оценочным значением в художественном тексте
Данная глава работы посвящена выделению лексем с общеязыковым значением моральной оценки в текстах Достоевского, их представлению в виде ЛСП моральной оценки с последующим описанием его структуры и особенностей. В соответствии с указанными задачами, на первом этапе исследования нами была проведена выборка из текстов «Записок из подполья», «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых» лексем с общеязыковым морально-оценочным значением и их дальнейшая статистическая обработка. Основным показателем наличия у лексемы общеязыкового морально-оценочного значения является для нас соответствующее указание в словарной дефиниции. Оно может быть прямым – в случаях, когда сема моральной оценки является основной в значении, что позволяет определить слово непосредственно через его связь с категорией морали: совесть – «чувство и сознание моральной ответственности за свое поведение и поступки» [МАС, 1999, т. 4, с. 175], справедливость – «соответствие человеческих отношений … морально-этическим … нормам, требованиям» [Там же, с. 231]. Однако большая часть лексем обнаруживает в словарных дефинициях не прямое, а опосредованное отношение к категории моральной оценки, поддерживаемое регулярными парадигматическими (гипонимическими, синонимическими и антонимическими) связями ряда взаимоопределяемых единиц с морально-оценочным значением: жестокий – «крайне суровый, безжалостный, беспощадный», безжалостный – «не имеющий жалости, сострадания», жалость – «чувство соболезнования, сострадания к кому-, чему-либо», сострадание – «сочувствие, жалость, вызываемая страданием, несчастьем другого человека» и т. д.
Таким образом, напрямую или опосредованно, все единицы ЛСП моральной оценки посредством гипонимического включения относятся к группе добра или зла и соотносятся с соответствующими лексемами, составляющими бинарную ядерную оппозицию ЛСП моральной оценки. Здесь, впрочем, необходимо сделать одно замечание, касающееся состава ядерной части исследуемого ЛСП.
Помимо общих лексем «добро» и «зло» и ближайших примыкающих к ним характеристик «добрый» и «злой», к ядерной зоне ЛСП моральной оценки мы относим ряд лексем, в наиболее общем виде представляющих в языке религиозную основу этического идеала: «Бог», «Христос», «вера».
Очевидно, что обозначенные лексемы составляют ядро положительной части ЛСП моральной оценки наряду с лексемами «добро», «добрый» и не вступают с ними в гипонимические отношения. Более того, обозначенные лексемы сами могут являться гиперонимами: различные виды семантических отношений с ними, так же как и с лексемами «добро», «добрый», являются достаточным основанием для включения той или иной единицы в ЛСП моральной оценки. По этому принципу в группу положительной лексики с общеязыковым морально-оценочным значением включаются такие лексемы как «верующий», «богоносец», «Христов» и др., в группу отрицательной лексики – «безбожник», «безверие», «грех» и др. Необходимость данного замечания в значительной степени обусловлена невключением или искажением значений данных лексем частью авторитетных по сей день толковых словарей, изданных в советскую эпоху.
Впрочем, в данном случае в подтверждении семантических связей лексем «добро» и «вера», «добро» и «Бог», «добро» и «Христос» нет необходимости хотя бы потому, что, «изучая отражение в индивидуальном творчестве явлений народной культуры, нельзя не считаться с ее особенностями» [Ветловская, 1996, с. 48]. Не подлежит сомнению, что единство общеэтических и религиозных представлений составляет основу этики традиционной русской православной культуры и представляет собой важнейшую часть фонового знания (вертикального контекста). В творчестве Достоевского связь этих понятий становится не просто частью контекста, но центральной идеей, проходящей через все произведения мыслью о невозможности существования добра без веры, о том, что «Лик Христов является единственным мерилом добра и зла» [Иустин (Попович), 2008, с. 223].
Характер оценки. Как правило, разделение оценочных единиц по группам положительной и отрицательной лексики, т. е. определение знака языковой оценки, совпадающего с ее характером, не представляет сложности, поскольку семы «положительное» или «отрицательное» являются обязательным компонентом значения любой оценочной единицы. Исключение составляют лексемы, которые в одном значении обнаруживают семы положительной моральной оценки, а в другом отрицательной. На них необходимо остановиться отдельно.
Попадание таких лексем и в группу положительных, и в группу отрицательных морально-оценочных единиц связано с явлением энантиосемии – совмещением в одной лексической единице противоположных значений. По наблюдению Д. Н. Шмелева, сущность данного явления чаще всего составляет «не прямая противопоставленность, то есть антонимичность в полном смысле слова, но частичная, связанная с оценочным моментом» [Шмелев, 2006, с. 208], то есть наличие у многозначного слова противополагаемых значений непосредственно связано с категорией оценки. Попытаемся выявить природу этой связи на примерах единиц с общеязыковым значением моральной оценки, выделенных нами в ходе исследования: и в группе отрицательной, и в группе положительной оценочной лексики нами зафиксированы лексемы с корнями -горд- (гордо, гордость, гордый) и -стыд- (стыд, стыдно).
МАС фиксирует три значения слова «гордость»: 1. «чувство собственного достоинства, самоуважения», 2. «чувство удовлетворения от осознания достигнутых успехов», 3. «чрезмерно высокое мнение о себе и пренебрежение к другим, заносчивость, высокомерие» [МАС, 1999, т. 1, с. 332]. Первое значение указывает на положительную моральную оценку (ср. достоинство «сознание своих человеческих прав, своей моральной ценности и уважение их в себе» [Там же, с. 437], второе не содержит морально-оценочного компонента значения, а третье, относящее лексему «гордость» к синонимическому ряду «высокомерие», «надменность», «гордыня» и т. д. [Словарь синонимов, 1976, с. 95], несомненно, указывает на ее принадлежность к группе отрицательной морально-оценочной лексики. Отметим, что все приведенные значения содержат общий семантический компонент – положительное отношение субъекта к себе, выражаемое в осознании собственной ценности, т. е. данная сема, выделяемая во всех семемах, представляет собой инвариантное семное ядро [Новиков, 1982, с. 117] лексемы «гордость». Прочие семы, указывающие на интенсивность («чрезмерно высокое мнение о себе»), форму проявления («самоуважение», «пренебрежение к другим»), природу («удовлетворение от осознания собственных успехов») признака, представленного инвариантной семой, являются вариабельными [Новиков, 1982, с. 117]. К вариабельным относится как сама сема моральной оценки, в данном случае присущая лексеме «гордость» в первом и третьем значениях, но не обнаруживаемая во втором, так и семы «положительное» или «отрицательное», определяющие характер оценки (а в соответствии с ним и место на языковой оценочной шкале) и лежащие в основе противопоставления первого и третьего значений.
Принципы выделения индивидуально-авторских морально-оценочных единиц в художественном тексте
Индивидуально-авторскими мы называем такие единицы ЛСП моральной оценки, которые не обнаруживают морально-оценочных сем в общеязыковом значении, но обретают их в авторском контексте. Общеязыковые единицы, сохраняющие в тексте морально-оценочное значение, и индивидуально-авторские единицы в совокупности образуют полный состав ЛСП моральной оценки в художественном тексте. В структуре ЛСП индивидуально-авторские единицы относятся к периферийной зоне наряду с отдаленными от ядерной зоны общеязыковыми единицами ЛСП, но обнаруживают принципиальные отличия от последних. Можно предположить, что эти отличия порождаются неодинаковыми для общеязыковых и индивидуально-авторских единиц типами связи с ядерной зоной ЛСП. Для выявления особенностей этих типов и связанной с ними специфики индивидуально-авторских морально-оценочных единиц в структуре ЛСП обратимся к существующей классификации языковых оценок.
Согласно функциональной типологии языковых оценок, представленной в работе Т. В. Маркеловой «Семантика оценки и средства ее выражения в русском языке» [Маркелова, 1996] и широко применяемой в исследованиях оценочных единиц, в том числе их функционирования в художественных текстах (см. работы Козленко, 2004; Савиной, 2008; Головни, 2010 и др.), выделяются три группы языковых оценок: оценки-функции, оценки-коннотации и оценки-прагмемы [Там же].
Сущность функциональной оценочности состоит в том, что «оценочная номинация представлена словом, значение которого содержит оценку в семантической структуре слова как семему» [Маркелова, 1996, с. 145] При коннотативной оценочности «оценочная номинация выражается словом, прямое значение которого ничего не предопределяет в отношении говорящего к объекту оценки, переносное значение оценки создается условиями использования ассоциативного потенциала слова в контексте» [Там же, с. 145–146]. Наконец, прагматическая оценочность характеризуется неразрывной тесной связью предметного и оценочного значений: «их лексическую природу можно представить в виде «синтаксиса компонентов суждения», где предметная сема соответствует обозначаемому объекту ... , а оценочная сема предикату» [Там же, с. 146]. Таким образом, рассмотренные нами ранее общеязыковые оценочные единицы, выбранные из текстов Достоевского, представляют в ЛСП моральной оценки знаки-функции («прекрасный человек», «скверные мы и хорошие» и др.) и знаки-прагмемы («она ангел», «я подлец, а не вор» и др.), в то время как индивидуально-авторские единицы представляют в тексте оценочность коннотативную, а, следовательно, их отличие от общеязыковых может определяться специфическими признаками знаков-коннотаций, главным из которых является полная зависимость оценок-коннотаций от контекста [Там же, с. 169]. При выделении общеязыковых морально-оценочных единиц мы проверяли каждый случай словоупотребления по тексту в связи с многозначностью и возможностью утраты общеязыковыми единицами ЛСП морально-оценочных сем в контексте, но все же опирались на общеязыковые значения оценочных лексем, закрепленные в словарных дефинициях. Выделение индивидуально-авторских лексем, в свою очередь, возможно только на основании контекста, что требует разработки особых методик их выявления, отличных от применимых к общеязыковым морально-оценочным лексемам.
Известно, что процесс развития оценочной коннотации, т. е. приобретения словом прагматического значения, включает три этапа: «на первом задействован ассоциативный потенциал слова, формирующий его эмоциональное содержание ... ; на втором развивается импликациональное содержание слова на основе его импликационала, интенсионала и контекстуального окружения ... ; на третьем появляется (и закрепляется) образное, экспрессивное содержание слова, детерминирующее его воздействующую силу» [Маркелова, 1996, с. 171]. На основании этого можно предположить, что при выявлении оценочной коннотации лексемы для подтверждения ее наличия в авторском употреблении следует проанализировать значение лексемы, представив процесс формирования прагматического значения в виде трех вышеперечисленных этапов, следующих в обратном порядке: от словесного выражения до исходной эмоции, формирующей оценочные ассоциативные связи. В качестве примера оценки-коннотации рассмотрим словосочетание «органный штифтик», регулярно употребляемое в «Записках из подполья» в качестве оценочной характеристики человека: «сама наука научит человека ... , что ни воли, ни каприза на самом-то деле у него и нет, да и никогда не бывало, а что он сам не более, как нечто вроде фортепьянной клавиши или органного штифтика» [Достоевский, т. 5., 1973, с. 112], «обратится он из человека в органный штифтик или вроде того; потому, что же такое человек без желаний, без воли и без хотений, как не штифтик в органном вале?» [Там же, с. 114], «все дело-то человеческое, кажется, и действительно в том только и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик!» [Там же, с. 117]. Приобретение указанной лексемой морально-оценочного значения связано с коммуникативным намерением рассказчика (главного героя «Записок») эмоциональным воздействием на его воображаемого слушателя. Коммуникативная ситуация в приведенных фрагментах такова: рассказчик пытается развенчать чуждые ему концепции, вызвать у читателя отрицательное отношение к ним, доказав, что они унижают и оскорбляют человеческое достоинство. Таким образом, коммуникативная ситуация носит характер провокации и формирует следующие коммуникативные интенции: с одной стороны, оскорбление, осуществляемое на уровне эмоционально-оценочных лексических единиц; с другой указание на несовпадение рассказчика и субъекта оценки, осуществляемое на уровне синтаксиса оценочной фразы (выражается в противопоставлении в различных типах синтаксических конструкций наименований объекта оценки «человек» и «органный штифтик», используемых, соответственно, самим «подпольным человеком» и его воображаемым оппонентом и приобретающих положительную (человек) и отрицательную (органный штифтик) оценочные коннотации). Активизация оценочного значения у исходно неэмоционального и неоценочного словосочетания также связана с противопоставлением человек предмет и дальнейшей акцентуализацией потенциальных сем словосочетания «органный штифтик» импликациональных (небольшой размер, часть целого механизма) и ассоциативных (незначительность, множественность, несамостоятельность) сем. Эти семы составляют новое, оценочное значение единицы, которое закрепляется в тексте и далее поддерживается регулярным контекстуальным сопоставлением человек органный штифтик, в полной мере достигая эффекта провокации при помощи повышенной экспрессивности коннотативного оценочного знака.
Количественное описание состава ЛСП моральной оценки в речи центральных персонажей произведений Ф. М. Достоевского
Выборка языковых морально-оценочных формул из речи центральных персонажей «Записок из подполья», «Преступления и наказания» и «Братьев Карамазовых», обработка и представление ее результатов в соответствии с установленной классификационной схемой не только доказали универсальность последней и возможность описания в рамках единой типологии полного состава общеязыковых и индивидуально-авторских единиц ЛСП при едином оценочном субъекте, но и позволили обнаружить ряд закономерностей, указывающих на связи систем морально-оценочных языковых единиц в речи различных персонажей. Такие закономерности обнаруживаются как при обработке качественных результатов выборки (анализа состава и внутренних связей системы морально-оценочных единиц), так и при сопоставлении результатов статистического описания состава ЛСП моральной оценки в речи различных персонажей Достоевского. Общее количество употреблений единиц ЛСП моральной оценки, выявленных в результате выборки из речи восьми персонажей исследуемых произведений Достоевского (общий объем выбранных фрагментов – 142 314 графических слов), составило 5807. Таким образом, средний показатель индекса частотности морально-оценочных единиц в речи персонажей I = 4080,4. Для сравнения приведем значения того же показателя I в речи различных персонажей .
Итак, наибольшую частотность обнаруживают морально-оценочные единицы в речи героя «Записок из подполья», далее (по среднему показателю частотности единиц в речи персонажей одного произведения) следуют персонажи романа «Братья Карамазовы», наконец, наименее частотной оказывается морально-оценочная лексика в речи персонажей «Преступления и наказания». Таким образом, наиболее общие результаты сопоставления частотности морально-оценочных единиц в речи центральных персонажей трех произведений совпадают с результатами, полученными при сопоставлении частотности общеязыковых оценочных единиц в полных текстах произведений, также фиксирующими наибольшую распространенность морально-оценочных лексем в «Записках из подполья», наименьшую в «Преступлении и наказании» (см. Главу 2). Напомним, что сравнительный анализ соотношения положительных и отрицательных общеязыковых морально-оценочных единиц в трех текстах показал, что наиболее высокая частотность морально-оценочной лексики в «Записках из подполья» связана с высочайшим показателем частотности отрицательных единиц, близкая к ней частотность морально-оценочной лексики в тексте романа «Братья Карамазовы», напротив, определяется высокой частотностью положительных единиц, наконец, среднее соотношение положительной и отрицательной оценочной лексики обнаруживается в произведении с наименьшей общей частотностью моральных оценок романе «Преступление и наказание». Для того чтобы определить, сохраняется ли данная закономерность в речи отдельных персонажей исследуемых произведений, сопоставим показатели частотности положительных и отрицательных единиц в их речи, для удобства сопоставления представив эти показатели в виде процентных соотношений.
Количественное преобладание отрицательных морально-оценочных единиц свойственно речи 6 персонажей, однако степень его, определяемая соотношением положительных и отрицательных единиц, различна. При этом наибольшей степенью преобладания отрицательных моральных оценок характеризуется речь персонажа «Записок из подполья» (71% «» / 29% «+»). Близкие показатели обнаруживаются в речи Смердякова (68% «» / 32% «+») и Раскольникова (66% «» / 34% «+»). Равным оказывается соотношение положительных и отрицательных лексем в речи Дмитрия и Ивана Карамазовых (63% «» / 37% «+»). Наконец, еще более низким (хотя и незначительно) показателем преобладания отрицательной оценочной лексики характеризуется речь Свидригайлова (62% «» / 38% «+»). Значительное преобладание положительных морально-оценочных единиц обнаруживается в речи Алеши Карамазова (40% «» / 60% «+») и Сони (29% «» / 71% «+»). При этом отличие количественных показателей соотношения «+» и «» оценочных формул в речи Алеши и Сони ото всех других рассматриваемых персонажей настолько велико, что однозначно выделяет их из общего ряда и свидетельствует о принципиальном отличии их систем языковых моральных оценок, как опирающихся на единицы категории «добро», при относительной близости языкового представления этических систем других персонажей, основывающихся на отрицательных оценочных формулах. Отметим также, что предельное различие показателей положительной и отрицательной оценочной лексики, обнаруживаемое в речи «подпольного человека» и Сони Мармеладовой, оказывается одинаковым (71% / 29%), тем самым, на уровне статистического анализа оценочных языковых формул, наиболее показательные (с точки зрения преобладания оценок с определенным характером) системы морально-оценочных единиц оказываются зеркальными (71% отрицательных единиц на 29% отрицательных в речи персонажа-рассказчика «Записок» и 29% отрицательных оценок на 71% положительных в речи Сони).
Наиболее близкими (почти равными) показателями частотности характеризуются общеязыковые (51%) и индивидуально-авторские (49%) языковые оценки в речи «подпольного человека». Наибольшее различие данных показателей обнаруживается в речи Сони Мармеладовой (79% общеязыковых / 21% индивидуально-авторских) и Алеши Карамазова (80% общеязыковых / 20% индивидуально-авторских). Таким образом, в речи персонажей с наиболее значимым различием количественного соотношения лексем, противопоставленных по определенному дифференциальному признаку (положительные и отрицательные, общеязыковые и индивидуально-авторские), преобладание отрицательного характера моральных оценок связывается с более высоким показателем частотности индивидуально-авторских морально-оценочных единиц, и, напротив, преобладание положительных единиц характеризует речь тех персонажей, частотность индивидуально-авторских оценок у которых минимальна. Разумеется, данное наблюдение не свидетельствует о существовании регулярной связи, выверенной закономерности соотношения общеязыковых и положительных морально-оценочных единиц, индивидуально-авторских и отрицательных. Но нельзя отрицать и наличия определенной тенденции к взаимозависимости этих классификационных групп. Также в связи с вопросом о возможности существования определенных тенденций в количественном соотношении морально-оценочных единиц различных классификационных категорий интерес представляет равное соотношение общеязыковых (74%) и индивидуально-авторских (26%) морально-оценочных единиц в речи Ивана и Дмитрия Карамазовых, процентное соотношение положительных и отрицательных оценочных единиц в речи которых также одинаково.
