Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Эмоции как объект междисциплинарных исследований.. 11
1.1. Эмоции как объект изучения традиционной психологии 12
1.1.1. Основные функции эмоций 16
1.1.2. Эмоции в когнитивной психологии 18
1.2. Основные направления лингвистики в изучении эмоций 22
1.2.1. Структурно-семантический подход 24
1.2.2. Функционально-грамматический подход 39
1.2.3. Когнитивные аспекты изучения эмотивности 48
Выводы 59
Глава вторая. Семантическое поле эмоции «Злость» 61
2.1. Состав семантического поля «Злость» 62
2.2. Состояние/отношение/качество в СП эмоции 66
2.2.1. Семантика состояния в поле «Злость» 72
2.2.2. Семантика качества в поле «Злость» 76
2.2.3. Семантика отношения в поле «Злость» 77
2.3. Структура поля эмоции «Злость» 79
2.3.1. Выбор эмотива-идентификатора семантического поля 79
2.3.2. Семантические параметры поля 85
2.4. Связь поля «Злость» с полями других эмоций 109
2.4.1. Злость и обида 112
2.4.2. Злость и удовольствие 114
2.4.3. Злость и отвращение, презрение 115
2.4.4. Злость и горе, страдание (отчаяние) 116
2.4.5. Злость и уверенность 117
Выводы 118
Глава третья. Концепт «Злость» в русской языковой картине мира 120
3.1. Специфика эмотивного концепта 120
3.2. Этимология слов синонимического ряда «злость» 122
3.3. Концепт-образ «Злость» в эмотивной русской картине мира 127
3.3.1. Злость - «огонь, вода» 129
3.3.2. Злость - «гроза» 133
3.3.3. Злость - «болезнь» 134
3.3.4. Злость-«противник» 139
3.3.5. Злость - «животное» 140
3.3.6. Злость - «сила» 141
3.4. Прототипический сценарий эмоции 143
3.5. Место концепта «Злость» в эмотивном поле 155
3.5.1. Сопоставительный анализ эмотивных метафор 155
3.5.2. Эмоция - причина возникновения эмоциональной ситуации «злость» 157
3.5.3. Эмоция - результат проживания сценария злости 159
Выводы 161
Заключение 162
Библиографический список 166
- Эмоции как объект изучения традиционной психологии
- Состав семантического поля «Злость»
- Специфика эмотивного концепта
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена анализу способов языковой интерпретации эмоции злости и изучению эмотивного концепта «Злость» в его соотнесении с другими фрагментами эмотивной картины мира. Эмотивный концепт «Злость» реконструируется на основе семантического поля (СП) в русском языке. Настоящее исследование выполнено в русле двух актуальных направлений: лингвистики эмоций (Л.М. Васильев 1971; С.Н. Цейтлин 1976; НА. Лукьянова 1976; В.И. Шаховский1984, 1987, 1989; Ю.Д. Апресян 1985; Л.Г. Бабенко 1986, 1995; Т.А. Трипольская 1999; И.П. Матханова 2000 и др.) и современной когнитивистики. Представление о языке как одном из способов репрезентации знаний о мире (В. фон Гумбольдт) получило большую распространенность, а вопросы соотношения языка и мышления являются центральными для антропоцентристкой лингвистики. Когнитивные исследования затрагивают различные языковые объекты: грамматику, семантику, стилистику (Н.Д. Арутюнова 1976; Дж. Лакофф 1986; Б.А. Серебренников 1988; Е.С. Кубрякова 1988; В.Н. Телия 1988; Г.В. Колшанский 1990; В.З. Демьянков 1994; А. Вежбицкая 1996; В. И. Карасик 1996; Д.С. Лихачев 1997; Ю.С. Степанов 1997; И.А. Стернин 2000; З.Д. Попова 2000; Е.В. Лукашевич 2002; Н.Н. Болдырев 2004; М.В. Никитин 2004; А.П. Бабушкин 2006 и т.д.). Но лексике отведена особая роль в отражении объектов окружающего мира, так как именно слово номинирует концепт и увязывает важнейшие знания о мире в единую информационную систему.
В конце второй половины прошлого столетия обозначился коренной перелом в изучении природы слова. Если ранее слово изучалось, прежде всего, с точки зрения системных отношений, то в последние десятилетия лингвисты обратились к направлению, связанному с изучением когнитивных моделей, стоящих за теми или иными языковыми единицами, с преимущественным вниманием исследователей к содержанию и средствам языкового воплощения базовых концептов, в число которых входят и
5 компоненты эмотивнои картины мира. Отметим, что серьезные когнитивные исследования опираются на результаты структурно-семантического описания словаря.
Настоящее диссертационное исследование включается в обсуждение следующих актуальных проблем, лежащих на стыке лингвистики эмоций и когнитивной лингвистики.
Лингвистика эмоций - сложная область, в рамках которой можно выделить следующие актуальные направления: анализ средств описания и выражения эмоций лексикой и грамматикой (Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В.Н. Телия, И.Э. Романовская, Ю.Д. Апресян, Л.Н. Иорданская, С.Н. Цейтлин, Л.М. Васильев, Ю.Н. Караулов, Л.Г. Бабенко, И.П. Матханова и др.); изучение эмотивного текста (Е.Ю. Мягкова, Л.Г. Бабенко и др.) и эмотивно-оценочного дискурса (В .И. Шаховский, Н.А. Лукьянова, Т.А. Трипольская и др.).
Когнитивная лингвистика, а именно моделирование фрагментов в эмотивнои картине мира в их соотношении с «соседями» в ментальном словаре говорящих. На сегодняшний день существует ряд исследований, посвященных реконструкции отдельных эмотивных концептов, из которых складывается эмотивная картина мира (негативные эмоции [Антипенко 1995], счастье [Воркачев 2001], удивление [Дорофеева 2002], стыд [Арутюнова 1976], радость, горе, страх [Апресян 1995, Валиева 2003], гнев [Лакофф 2004, Маркина 2003], страх [Зайкина 2004], любовь [Кузнецова 2005, Лобкова 2005], обида [Эмих 2005] и др.).
Внимание исследователей не раз привлекали различные эмотивные концепты, однако их описание трудно назвать исчерпывающим. Случаи же совмещенных эмоций и способов их языковой концептуализации являются неисследованной областью и семасиологии, и когнитивистики. Результаты описания вербализации отдельных эмоций позволяет ставить и решать следующую задачу: когнитивное описание сложных, промежуточных
(комплексных) эмоциональных состояний. Речь идет об изучении соответствующих языковых и ментальных структур.
Опираясь на когнитивные исследования, предположим, что эмотивная информация представлена по-разному (имеет разные «упаковки») в ментальном словаре эмоций: как концепт-образ и как сценарий проживания эмоционального состояния (ЭС) и выражения эмоционального отношения. Эти формы предъявления знаний взаимодействуют друг с другом.
Объектом исследования является эмотивная и эмотивно-оценочная лексика современного русского литературного языка, выявленная в результате анализа толковых (ТСОШ, ТСУ, БАС, MAC), парадигматических (словари синонимов, антонимов) и специальных (ассоциативные, семантические, частотные) словарей.
Предмет исследования - концепт «Злость» в русской эмотивной картине мира в его соотнесении с пограничными когнитивными структурами.
Материалом для исследования послужили две картотеки: одна из них представляет сплошную выборку эмотивной и эмотивно-оценочной лексики из ТСОШ (с привлечением ТСУ, БАС, MAC) - около 250 слов; вторая -картотека, содержащая более 15000 текстовых фрагментов из художественной литературы конца XIX - начала XXI веков.
Цель настоящего исследования - моделирование концепта «Злость», воплощенного в русском языке, а также описание языковых и ментальных областей его пересечения с другими концептами в эмотивной картине мира. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
соотнести и обобщить теоретические положения разных направлений психологии и основные результаты лингвистики эмоций, наметить основные характеристики эмоции злость, отражающиеся в лексических единицах семантического поля «Злость»;
проанализировать и соотнести результаты разных лингвистических дисциплин, изучающих эмоции, определить способы моделирования эмотивного концепта;
выявить в сопоставлении с другими эмоциями параметры описания эмоции злость, которые концептуализируются в языке;
на основе анализа выделенных в лингвистике ситуаций описания и выражения выделить ситуацию художественной интерпретации ЭС и его параметры;
сконструировать СП «Злость», описать параметры данного поля, его структуру и состав;
выявить зоны совпадения и наложения данного поля с полями других эмоций в русском языке;
описать концепт «Злость» в русской эмотивной картине мира, выявив все смысловые слои в структуре исследуемого концепта;
наметить в эмотивной картине мира зоны смыслового пересечения эмотивных концептов.
Методы исследования. В диссертации разработана комплексная методика реконструкции концепта, воплощенного в языке. Концептуальный анализ опирается на традиционные методы и приемы семасиологического анализа: компонентный, контекстный и дефиниционный анализ, а также прием полевого моделирования.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней 1) впервые построено СП эмоции «Злость», включающее лексические и фразеологические единицы, называющие эмоцию «Злость» (злость, ярость, возмущение, не с той ноги встал) и носителя этой эмоции (злюка, мегера); эмотивно-оценочную лексику, выражающую наравне с другими эмоциями эмоцию злости (сволочи, дурак); а также слова и выражения, описывающие физиологические симптомы эмоции, речевое поведение, мимику, жесты и пр. (топнул ногой, прорычать, глаза налились кровью); 2) обосновывается выбор эмотива «злость» как слова-идентификатора СП (в отличие от идентификатора «гнев»); 3) выявлена специфика эмотивного концепта, который с трудом встраивается в существующие типологии концептов (А.П. Бабушкин, З.Д. Попова, И.А. Стернин). Эмотивный концепт описывается как
8 образ, а также как сценарий проживания человеком эмоционального состояния; 4) в диссертационной работе моделируется эмотивный концепт «Злость» - один из важнейших концептов в ментальном поле человека; 5) впервые выявлено и анализируется представление социума, закрепленное в языке, о взаимосвязях, «текучести» эмоций, о сложных эмоциональных комплексах, характеризующих состояние человека: рассматриваются комплексные эмоциональные состояния, выраженные одним языковым знаком (досада = злость + обида; ропот = злость + страх и др.) в структурно-семантическом и когнитивном аспектах.
Теоретическая значимость исследования, во-первых, определяется его вкладом в решение актуальных вопросов когнитивной лингвистики, таких как: 1) типы концептов и их взаимосвязь; 2) методика конструирования концептов. Во-вторых, диссертационное исследование вносит вклад в изучение лексической системы, а также в решение проблемы комплексного изучения языка описания и языка выражения эмоционального состояния. В-третьих, в диссертационном исследовании ставится и решается проблема идентификации и разграничения языковых и ментальных структур, связанных с определенной эмоцией.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее результатов в курсе лексикологии, в спецкурсах по когнитивной лингвистике, а также в работе практикующих психологов (как механизм понимания и изменения ЭС человека). Результаты семантико-когнитивного описания эмоции злость могут быть полезны в практике лексикографической интерпретации эмотивной лексики.
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования были представлены на Первых, Вторых, Третьих, Четвертых, Пятых и Седьмых Филологических чтениях Новосибирского государственного педагогического университета (ноябрь 2001, ноябрь 2002, ноябрь 2003, октябрь 2004, октябрь 2006, Новосибирск). Содержание работы отражено в 7
9 публикациях, в том числе и в Сибирском Филологическом журнале (2006, №4) (издание, включенное в реестр ВАК). Положения, выносимые на защиту:
1) словом-идентификатором СП изучаемой эмоции является
лексическая единица злость как эмотивная единица, наиболее употребляемая
в речи, образующая большое количество грамматических конструкций с
семантикой эмоционального состояния, а также участвующая в выражении
эмоционального состояния, эмоционального отношения и качественной
характеристики субъекта;
СП «Злость» включает лексические и фразеологические единицы, называющие эмоцию злость, носителя этой эмоции, эмотивно-оценочную лексику, а также слова и выражения, описывающие физиологические симптомы эмоции, речевое поведение, мимику, жесты и пр.;
дифференциальными признаками СП «Злость», отграничивающими его от смежных лексических парадигм, являются: семантика отрицательной оценки, причина возникновения эмоции, деление на горячие/холодные эмоции, объектная ориентированность эмоции, стремление причинить вред. Признаками, отличающими лексические единицы друг от друга внутри поля, являются: интенсивность, форма проявления, социальный компонент и семантика снятия ответственности;
эмотивная информация концептуализируется в эмотивной картине мира (КМ) как концепт-образ и концепт-сценарий. Образ представляет собой сложный комплекс, в котором взаимодействуют (накладываются) представления об эмоции (общие: жар, огонь, холод, вода - и уникальные метафоры: гроза, туча, гром, ослепление, паралич) и о человеке, переживающем это ЭС {озверел, глаза косят от злости, побагровел). Ментальный сценарий включает представление о субъекте эмоции (человек, животное), предикате, объекте-адресате (социальный статус), объекте-каузаторе (его важность, значимость), а также о протекании и выходе из ЭС «Злость»;
5) ЭС человека зачастую не исчерпывается одной эмоцией; эмоции сопровождают, порождают друг друга. Языковые и ментальные структуры содержат информацию о взаимодействии и пересекаемости ЭС: на границах СП имеются эмотивные единицы со сложной эмотивной семантикой {досада, ропот, сарказм, колкость, насмешка и пр.); по данным дискурса, эмотивный концепт «Злость» соотносим в эмотивной картине мира с концептами «Обиды», «Ревности», «Зависти», «Презрения», «Отвращения» и «Горя». Эти эмоциональные состояния находятся с эмоцией злости в причинно-следственных отношениях: они могут провоцировать злость, являться ее следствием или сочетаться с ней. В результате проживания эмоции злость возникают предпосылки для реализации эмотивных сценариев «Удовольствие» или «Раскаяние» и «Стыд».
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка.
Эмоции как объект изучения традиционной психологии
Изучение эмоций в рамках традиционной психологии неизбежно упирается в ряд проблем, однозначного решения которых не найдено до сих пор: качественное различие эмоций, количество эмоциональных состояний, различение или смешение эмоций, аффектов и долговременных состояний и прочее. Для нашего исследования определение точки зрения по ключевым вопросам психологии эмоции является необходимым условием.
Большинство классификаций эмоций в лингвистике строится на идее атомизма, то есть возможности сведения всего многообразия состояний человека к некоторому конечному количеству простых, неделимых эмоциональных смыслов. Данный подход основывается на идеях, высказанных в психологии, где уже давно ученые выделяют определенное количество базовых (простых) эмоций.
Мы в своей работе будем придерживаться классификаций, опирающихся на представления о генетическом развитии и взаимодействии эмоций (Б. Спиноза, В. Вундт, Н. Грот, К. Изард). В таких схемах стремятся выделить некоторое число базовых, исходных эмоций и далее прослеживать одно за другим условия и закономерности, по которым развиваются те или иные их сочетания и разновидности. Хотя такие «повествовательные» классификационные схемы с формальной точки зрения обычно не являются строгими, несомненное их преимущество заключается в том, что наряду с различением они несут еще большую нагрузку объяснения, так как происхождение вещи вносит, пожалуй, наибольший вклад в то ее видение, которое мы называем пониманием. Кстати, в генетических классификациях содержится и некоторое объяснение их логической строгости. Речь идет о признаваемой в них способности эмоций к слиянию и образованию сочетаний, разнообразие которых, по словам Б. Спинозы, «невозможно определить никаким числом» [Спиноза 1957: 345]. Для нашего исследования признание за эмоциями возможности смешиваться и перетекать друг в друга является ключевым моментом, поскольку создает основание для выявления участков эмотивной КМ, в которых поля эмоций пересекаются, а элементы этих участков имеют отношение одновременно к нескольким ПОЛЯМ эмоций.
Примером классификации может служить различение десяти «фундаментальных» эмоций, выделенных на основе комплексного подхода, охватывающего их нервный субстрат, экспрессию и субъективные качества К. Изардом [Изард 1980: 83-140].
Базовыми, «фундаментальными» чувствами К. Изард называет такие самостоятельные чувства, которые хотя и могут вступать в соединения с другими элементами сознания, но сами уже на самостоятельные более простые чувства неразложимы. В качестве фундаментальных К. Изард выделяет следующие эмоции: интерес-волнение; радость; удивление; горе-страдание; гнев; отвращение; презрение; страх; стыд; вина.
Данный список сопоставим количественно и качественно с выделяемыми первичными эмоциями у других психологов. Например:
? Галунов [Галунов 1979]: радость, печаль, возбуждение, депрессия, ярость, страх, апатия, норма.
? Симонов [Симонов 1986]: радость, горе, страх, удовольствие, отвращение, уверенность, воодушевление, гнев.
? Томкинс [Томкинс 1970]: интерес, радость, удивление, горе, страх, гнев, отвращение, стыд.
Выделение в психологии эмоции гнева в качестве базовой может послужить основанием для изучения языкового интерпретационного поля данной эмоции. Само же название эмоции словом гнев в исследовании языковых реалий не представляется вполне адекватным, так как данное наименование имеет довольно сложную семантику, подразумевающую множество ограничений в сочетаемости.
Состав семантического поля «Злость»
Принимаясь за описание СП эмоции, нельзя не учитывать уже существующих работ по данной теме. Одной из основополагающих работ в данной области является монография Л.Г. Бабенко [Бабенко 1986]. В данной работе представлены семантические поля основных эмоций. Однако в рамках своих задач, автор монографии включает в СП только эмотивы, тогда как мы строим поле, состоящее из различных языковых единиц (называющих, выражающих и описывающих эмоцию злость).
Чтобы определить состав СП «Злость», необходимо задать параметры, опираясь на которые, можно выделять из словаря единицы, принадлежащие интересующему полю. В лингвистике широко представлены различные пути моделирования лексических парадигм. Так, Л.М. Васильев описывает, скорее, ФСК, поскольку включает в него исключительно глаголы [Васильев, 1981], подобное ограничение наблюдается и в работе А.А. Камаловой [Камалова 1998], у которой внимание сосредоточено на определенных типах предикатов. Как уже было заявлено в первой главе, мы анализируем ситуацию художественной репрезентации эмоции, которая является примером комплексного подхода в вербализации интенции эмоциональных состояний.
Нами были выявлены разные типы эмотивных единиц: 1) слова с ЛЗ, позволяющими четко идентифицировать эмоциональное состояние (злость, гнев, раздражение); 2) слова, называющие состояния, осложненные дополнительными переживаниями (ехидничать, язвить); 3) слова, в значении которых семантика злости находится на периферии (роптать, досадовать).
Слова первой группы позволяют достаточно четко опознать эмоциональное состояние и схожи с понятием «опорных слов», предложенным Э.В. Кузнецовой [Кузнецова 1973: 86]. Они составят основу, словарь эмоции, поскольку наиболее точно передают ее значение.
Ко второй группе помимо собственно эмотивов логично отнести и эмотивно-оценочные слова, и фразеологизмы (ФЕ), которые помимо экспрессивной функции также с достаточной точность дифференцируют эмоцию субъекта.
Включение фразеологических единиц в семантическое поле обусловлено несколькими параметрами. Не требует обсуждения идея, что «фразеологические единства являются потенциальными эквивалентами слов» [Виноградов 1977]. Все выделенные нами ФЕ являются фразеологизмами с точки зрения узкого подхода к фразеологии, то есть представляют собой «фразеологические речения или обороты привычные, устойчивые, в которых слова, вступив в тесную связь для выражения какой-нибудь одной идеи, одного образа, теряют свою самостоятельность, становятся неотделимыми и имеют смысл только в неразрывном единстве словосочетания» [Ch. Bally. Traite de stylistique francaise, v.I. Ed. 2. Heidelberg, 1921, p.67-68. Цит. по Виноградов 1977].
Фразеологические единицы в предложениях выполняют синтаксические роли, свойственные словам, а не словосочетаниям; они выстраиваются в грамматические парадигмы по типу частеречных.
Соответственно, и рассматривать ФЕ следует как единицы, идентичные словам: они имеют определенное лексическое значение, которое может быть описано и проанализировано: рвать и метать (разг.) - негодовать, возмущаться, неистовствовать; играть на нервах - намеренно раздражать, нервировать кого-либо; выходить из себя - приходить в состояние крайнего раздражения; лезть в бутылку (прост.) - очень сердиться, горячиться, выходить из себя.
В первом примере значение ФЕ раскрывается через синонимический ряд, то есть фактически семантика фразеологизма в данном случае аналогична семантике слов, за исключением того, что фразеологизм является разговорным. В остальных случаях семантика ФЕ отличается от семантики эмотивов различными оттенками, как то: намеренность действия (играть на нервах), крайнее проявление признака (выходить из себя), высокая степень переживания (лезть в бутылку). Эмотивно-оценочная лексика и средства описания невербальной составляющей ситуации относятся ко второму слою СП «Злость», поскольку используется для уточнения эмоционального переживания, выражения интенсивности переживания:
Досада, ненависть и гнев, которые накоплялись у нее в течение дня, вдруг точно запенились: ей хотелось сейчас же, не откладывая до завтра, высказать мужу все, оскорбить его, отомстить... Делая над собой усилия, чтобы не кричать, она сказала:
- Так знай же, что все это гадко, гадко и гадко! Сегодня я ненавидела тебя весь день - вот что ты наделал!
ПетрДмитрич тоже поднялся и сел.
- Гадко, гадко, гадко! - продолжала Ольга Михайловна, начиная дрожать всем телом. - Меня нечего поздравлять! (А. П. Чехов. Палата №6.)
Специфика эмотивного концепта
Анализ обширного языкового материала (преимущественно идиом, базирующихся на метафорах) позволяет сделать вывод об исключительно сложной концептуальной структуре эмоций и построить их прототипические сценарии. С учетом показанной специфики ЭК и того, что на сегодняшний день уже накоплен определенный материал анализа концепта «гнев» в английском языке [Лакофф 1987], в данном исследовании внимание будет сосредоточено на описании ЭК «Злость» как ментальных образов, отраженных в русском языке. В частности, нас интересуют те элементы сценария, которые позволят провести аналогии с концептами эмоций, выявленных в качестве «соседей».
В качестве исходного материала для исследования концепта «Злость» соответственно были использованы: 1) сконструированное СП «Злость»; 2) фрагменты художественных текстов.
Объектом лексикографического описания языковых единиц в содержательном плане является «ближайшее значение» этих единиц как часть «обыденного сознания» носителя языка [Воркачев 1997: 207]. Таким образом, словарное описание лексических единиц относится к языковой картине мира. Они описывают кирпичики, из которых складывается языковая картина мира. «Специфика этой ментальносте, отраженная в словаре, складывается из особенностей грамматической системы, в которую входит описываемая единица как часть речи, и особенностей национального культурного представления лексического значения этой единицы» [Воркачев 1997: 208]. Следовательно, толковые словари отчасти показывают степень представленности концепта в сознании носителей языка: каков набор, иерархия семантических компонентов, из которых они состоят.
Настоящее - это «следствие прошлого», и поэтому вполне оправдан и закономерен интерес исследователей синхронного состояния языка к фактам диахронии, определяющим направление «семантической деривации» [Зализняк 2001] и в снятом виде присутствующим в семантике слова в форме его «культурной памяти» [Бабаева 1998; Яковлева 1998].
Этимологические словари помогают проследить развитие лексического значения слова, и вместе с тем, эти словари указывают на пути формирования концепта, делают их более наглядными.
Значимостная составляющая концепта в синхронии описывается прежде всего через внутрипарадигматическую равнозначность и разнозначность ЛСВ этого имени: отношения синонимии и омонимии в границах соответствующей словарной статьи. В число значимостных характеристик концепта входит также, очевидно, соотношение частеречных реализаций его имени, его словообразовательная продуктивность. В принципе, значимостными являются и прагмастилистические свойства лексико-грамматических единиц, поскольку они реализуются исключительно на фоне синонимического ряда.
Но анализ толковых словарей указывает лишь на ядерные характеристики концепта. Для получения его периферийных характеристик мы привлекаем данные «Русского ассоциативного словаря» (РАС), а также материалы «Фразеологического словаря» под ред. Молоткова и «Словаря пословиц и поговорок русского народа» В. Даля.
Изучение данных РАС позволяет проникнуть в отраженный в языке духовный мир русского человека, преломленный в его ассоциативных связях. Словарь показывает картину сочетаемости слов в живой речи носителя языка, отражает различные виды отношений между единицами речи: парадигматические, синтагматические, ассоциативные. В нем можно найти наиболее частотные словосочетания, а также элементы наивной языковой картины мира русских, особенности их менталитета и черты национального характера.
Обращение к фразеологическим единицам, пословицам и поговоркам обусловлено их содержательным особенностями, а именно: данные конструкции фиксируют семантические признаки, метафорические и метонимические образы, которые являются наиболее значимыми для определенного национально-культурного социума.
Таким образом, выбор именно этих словарей для исследования далеко не случаен. Изучение этимологии слова позволяет определить наиболее существенные характеристики концепта, которые были положены в основу лексического значения слова, называющего концепт. На большое значение этимологических исследований для изучения концепта указывает Ю.С.Степанов: «...важно уделить внимание этимологии слов, выражающих данный концепт - этимология есть предыстория, дописьменная история концепта» [Степанов 1997: 7]. Данные РАС и «Фразеологического словаря» способствуют пониманию представления о концепте среди других представлений. Следовательно, комплексное лексикографическое исследование, включающее в себя данные различных словарей, позволяет эксплицировать многие элементы структуры концепта.
