Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретическая база исследования 11
1. Лексика флоры и фауны как объект лингвистического описания 11
2. Лексика как система. Особенности системной организации лексики флоры и фауны 18
3. Вариантные и синонимические отношения в лексике 26
Выводы 36
ГЛАВА II. Системные отношения в лексике флоры в говорах камчадалов...39
1. ЛСГ «Названия растений»: семантика и родо-видовые отношения 40
1.1. РВГ «Названия травянистых растений» 41
1.2. РВГ «Названия кустарников» и РВГ «Названия деревьев» 72
1.3. РВГ «Названия грибов» 91
Выводы 98
2. Вариантные и синонимические отношения в лексике флоры 102
Выводы 110
ГЛАВА III. Системные отношения в лексике фауны в говорах камчадалов. 112 1. ЛСГ «Названия животных»: семантика и родо-видовые отношения.... 112
1.1. РВГ «Названия млекопитающих животных» 113
1.2. РВГ «Названия птиц» 138
1.3. РВГ «Названия рыб» 154
1.4. РВГ «Названия насекомых» 169
Выводы 176
2. Вариантные и синонимические отношения в лексике фауны 179
Выводы 186
ГЛАВА IV. Лексика флоры и фауны камчатских говоров в мотивационном аспекте 188
Выводы 205
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 208
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 211
ПРИЛОЖЕНИЕ 1-123
- Лексика флоры и фауны как объект лингвистического описания
- ЛСГ «Названия растений»: семантика и родо-видовые отношения
- РВГ «Названия млекопитающих животных»
Введение к работе
Изучение лексического состава народных говоров, имеющее уже свои традиции, по-прежнему относится к числу актуальных задач русского языкознания, поскольку позволяет вскрыть не исследованные ещё пласты лексики. Введение их в научный обиход не только даёт богатый и интересный материал для характеристики лексической системы диалектов, но и позволяет вносить новое в характеристику лексических явлений русского языка. Кроме того, в свете усиления внимания исследователей к изучению языковой картины мира вообще и русской языковой картины мира в частности, в последние десятилетия в диалектологии проявился интерес к таким пластам лексики, которые отражают определённые фрагменты действительности. Как известно, языковая картина мира «является отражением картины мира (комплекса знаний о мире или глобального образа мира) на различных языковых уровнях» [Вендина 1998, 21]. Изучение отдельных её фрагментов является очень перспективным направлением сегодня. Как отмечает Н.И. Коновалова, «народное мировидение, отражённое в языке, ярко проявляется в номинациях объектов конкретных денотативных сфер, описание которых должно дать комплексное представление о внутренней форме языка в гумбольдтовском понимании, т. е. представление о том, как внешняя действительность преломляется в языке народа» [Коновалова 2001,3].
Окружающий мир каждый социум воспринимает и классифицирует по-своему. Лексика флоры и фауны принадлежит к древнейшим пластам общенационального лексического фонда, в ней отразился опыт практического и культурного освоения человеком окружающей природы. Она тесно связана с историей, условиями жизни, хозяйственной деятельностью народа. Изучение данной лексики, как и лексики других денотативных сфер, на уровне отдельно взятых говоров позволит не только увидеть особенности мировидения носителей конкретного социума, но и, несомненно, даст возможность в конечном итоге увидеть «общее и отличное в языковой картине мира на всей территории функционирования русского языка» [Демидова 2001, 50].
Системный анализ региональной лексики также составляют одну из важных и актуальных проблем современной лингвистики. Диалекты русского языка исследователи характеризуют как чрезвычайно сложные языковые системы, которые отличаются от литературного языка не только наличием особых диалектных слов, но и характером парадигматических и
синтагматических связей слов. Кроме того, диалектному языку, в отличие от литературного, свойственна большая детализация наименований, основанная на своеобразном членении реальной действительности в зависимости от условий жизни, социального опыта, хозяйственной деятельности носителей говора. Изучение отдельно взятой диалектной системы в полном объёме -задача чрезвычайно сложная, поэтому среди диалектологов в настоящее время всё большее признание получает исследование системных связей и их особенностей в рамках отдельных лексических групп.
Актуальность. Говоры камчадалов представляют собой русские говоры метисированного населения Камчатки, сформировавшиеся вследствие межэтнической ассимиляции русских людей (носителей севернорусского наречия) и коренных народов Камчатки (ительменов, коряков, эвенов). Специфика камчатского наречия обусловлена иноязычным окружением на протяжении всей истории формирования: говоры формировались в тесном контакте с ительменским языком и, в меньшей степени, с корякским и эвенским языками. Это, конечно, не могло не сказаться на различных языковых уровнях камчатских говоров, особенно лексическом уровне как самом подвижном в языковой системе, поэтому лексика камчатского наречия, несомненно, обладает самобытностью и может представлять большой интерес для исследования в плане состава и системной организации. Однако до настоящего времени она не была объектом специального лингвистического описания. В настоящий момент лабораторией региональной этнолингвистики Камчатского государственного университета имени Витуса Беринга ведётся активная работа в этом направлении. Идёт подготовка «Камчатского областного словаря», поскольку единственным лексикографическим изданием на сегодняшний день является «Словарь русского камчатского наречия», изданный в 1977 г., который, как нам кажется, не отражает истинного состояния лексической системы камчатского диалекта. Таким образом, фиксация и тщательный анализ отдельных групп лексики камчатских говоров - важнейшая задача на сегодняшний день.
Интерес к лексике флоры и фауны в лингвистике проявился давно. Данная группа лексики описывалась на материале как литературного языка, так и разных говоров в работах В.А. Меркуловой, В.М. Маркова, В.И. Ерёминой, В.Г. Арьяновой, И.В. Лебедевой, Н.И. Коноваловой, Р.Я. Тюриной, Е.А. Нефёдовой, Т.А. Бобровой и др. В говорах камчадалов лексика растительного и животного мира также имеет широкую распространённость, однако до сих пор она не подвергалась какому-либо
лингвистическому анализу. В связи с изложенным выше наше исследование представляется своевременным и актуальным.
Объектом исследования является лексика флоры и фауны в камчатских говорах (как общерусская, так и диалектная) во всём её многообразии.
Предмет исследования - системная организация данной группы лексики, характер парадигматических связей слов, входящих в неё.
Цель исследования - системный анализ лексики флоры и фауны в говорах камчадалов как сформировавшейся в определённых исторических условиях микроструктуры и описание системных связей и отношений между словами внутри данной микроструктуры. Для достижения основной цели необходимо решить ряд задач:
Выявить с возможно большей полнотой лексический состав исследуемых лексических групп, установить объём лексического значения каждого наименования данной сферы в камчатских говорах в сопоставлении с соответствующей лексикой литературного языка.
Выявить семантические макро- и микрогруппы, объединяющие лексику флоры и фауны в говорах камчадалов, ориентируясь, прежде всего, на взгляд диалектоносителей, но с учётом научного подхода.
Выявить и описать семантические отношения внутри выделенных групп.
Рассмотреть вариантные и синонимические отношения, выделить основные типы вариантов, выявить основные причины появления синонимов и вариантов в исследуемой лексике.
5. Выявить мотивированные названия, определить типологию
мотивировочных признаков в исследуемых группах лексики.
Методы исследования обусловлены задачами работы. В качестве основных используются описательный метод и метод компонентного анализа, в качестве вспомогательных - сопоставительный и статистический.
Материал для исследования получен методом сплошной выборки из «Словаря русского камчатского наречия», изданного в 1977г. под ред. К.М. Браславца (далее СРКН), картотеки лаборатории региональной этнолингвистики Камчатского государственного университета имени Витуса Беринга, из полевых записей диалектологических экспедиций КГПУ периода 1971-2005 гг. Также в работе используется материал, собранный автором во время диалектологических экспедиций в 2004-2006 гг. Общий объём собранного материала составляет 1051 единицу, реализующуюся более чем в 3000 контекстов. Для проведения сопоставительного анализа
соответствующая лексика литературного языка (далее ЛЯ) выбрана из Словаря русского языка, изданного в 1981-1984 гг. под ред. А. П. Евгеньевой (Малый Академический словарь, далее MAC).
Специфика организации лексических тематических групп и их наполняемость в лексической системе языка обусловлена особенностями жизни и деятельности людей. Особенно, как нам представляется, это касается изучаемой лексики. Жизнь коренного населения Камчатки испокон веков была тесно связана с природой, лексика флоры и фауны охватывает практически все сферы хозяйственной деятельности и промыслы камчадалов, тем самым составляя значительную часть их словаря. При описании данной лексики необходима опора на этнографический материал. Как отмечает Н.Г. Ильинская, «привлечение этнографического материала, опора на него -необходимое условие плодотворного исследования лексической группы, так как именно знание фактов этнографии часто способствует установлению внутренней формы слова, его территориального распространения, уточнению хронологии, помогает лучшему пониманию не только прошлого, но и настоящего - быта, культуры народа» [Ильинская 1998, 4].
На Камчатке в результате метизации населения происходило взаимовлияние этнических культур. Русские люди, заселяя Камчатку, перенимали у местного населения до этого не известные реалии быта, предметы материальной и духовной культуры, осваивали и виды хозяйственной деятельности, жизненно важные в достаточно непривычных и суровых географических и климатических условиях, что нашло своё отражение в языке. Основными занятиями коренного населения Камчатки всегда были собирательство, рыболовство, охота, собаководство, оленеводство [Орлова, 46-63; Иохельсон, 57-72, 84-85, 92-99]. В словаре русскоязычного населения активно разрабатывалась лексика, обслуживающая данные сферы. Поскольку эти виды деятельности непосредственно связаны с природными объектами - представителями флоры и фауны Камчатки, лексика, называющая их, находилась в активном употреблении у населения. В современных условиях жизнь камчадалов значительно изменилась, но охота и рыболовство популярны у них до сих пор. Менее актуальным на сегодняшний день является собирательство: оно уже не играет жизненно важной роли в жизни камчадалов, хотя сбор грибов, ягод, папоротника, черемши также популярен и сегодня. Практически ушли в прошлое оленеводство и собаководство. Такие виды хозяйственной деятельности, как скотоводство, птицеводство, огородничество долгое время не приживались и стали играть значимую роль в XX веке, главным образом,
под влиянием переселенцев. Изменения в условиях жизни и деятельности естественным образом оказывают влияние и на язык. При описании материала нами учитываются изложенные факты и при необходимости приводится соответствующий этнографический комментарий.
Наше исследование тесно связано с внеязыковой действительностью, что обусловлено спецификой изучаемой лексики. При описании лексического материала нами широко используется специальная научная и научно-популярная литература по ботанике и зоологии, поскольку при анализе особенностей языковой сегментации растительного и животного мира носителями диалекта необходима опора на научные исследования. Кроме того, обращение к научному материалу помогло идентифицировать названия многих ботанических и зоологических реалий, а также позволило глубже познакомиться с их особенностями и свойствами, необходимыми при выявлении семантического объёма лексем.
Научная новизна. В работе впервые подвергнута комплексному исследованию системная организация наименований растительного и животного мира в камчатских говорах. Выявлено и описано большое количество диалектных наименований растений и животных, которые прежде не были предметом специального лингвистического описания. В научный оборот вводится ряд собственно диалектных наименований, не отмеченных ранее в региональных словарях.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что её основные положения и выводы могут стать вкладом в разработку общих проблем системного изучения лексического фонда языка (как диалектного, так и литературного). Кроме того, результаты исследования могут быть полезными при разработке положений по улучшению лексикографической обработки диалектного слова вообще и слов данной тематики в частности.
Практическая значимость работы заключается в том, что материалы исследования могут быть использованы в преподавании курса диалектологии, в спецкурсах и спецсеминарах по общей и региональной лексикологии. Приёмы анализа и методика описания диалектной фитонимической и зоонимической лексики, предлагаемые в работе, могут быть использованы при анализе этих же лексических групп в системе других говоров. Собранный материал, несомненно, будет полезным при работе по составлению «Камчатского областного словаря». Результаты нашего исследования могут представлять интерес не только для лингвистов, но и для историков и этнографов.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на научно-методическом семинаре кафедры русского языка филологического факультета Камчатского государственного университета в 2004 г., на ежегодной межвузовской научно-практической конференции «Смысловое пространство текста» (КГПУ, г. Петропавловск-Камчатский, 2003 - 2005 гг.). Автор заочно участвовал в Международной научной конференции «Русский язык и славистика в наши дни», посвященной 85-летию Н.А. Кондрашова (Московский государственный областной университет, Москва 2004 г.), региональной конференции «Актуальные проблемы русского языка», посвященной 70-летию ЧГПУ (г. Челябинск 2005 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Проблемы изучения живого слова на рубеже тысячелетий» (ВГПУ, г. Воронеж 2005 г.), Всероссийской научно-практической конференции «Русские народные говоры: история и современность» (АГПИ, г. Арзамас 2005 г.), Всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы русистики: языковые аспекты регионального существования человека», посвященной юбилею академика МАН ВШ, д.ф.н. профессора О.И. Блиновой (Томский госуниверситет, г. Томск 2005 г.), межвузовской научно-практической конференции студентов, аспирантов, специалистов, преподавателей и молодых учёных «Современные проблемы науки, образования и производства» (г. Нижний Новгород 2005 г.), Селищевских чтениях (Елецкий государственный университет, г. Елец 2005 г.). По теме диссертации опубликовано 14 статей общим объёмом 5,5 п. л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырёх глав^ заключения, списка литературы, приложения. Во введении даётся обоснование актуальности и научной новизны работы, определяются цель и задачи исследования, даётся краткая характеристика изучаемых говоров, приводятся некоторые этнографические сведения, указывается теоретическая и практическая значимость, а также сведения об апробации работы, описывается структура работы.
Первая глава «Теоретическая база исследования» состоит из трёх параграфов: 1 «Лексика флоры и фауны как объект лингвистического описания», в котором рассматривается степень изученности исследуемых групп лексики и раскрывается их специфика; 2 «Лексика как система. Особенности системной организации лексики флоры и фауны», где излагается теоретическая концепция исследования, которая основывается на системно-структурном подходе к языковым явлениям, а также обращается внимание на особенности системной организации лексики флоры и фауны; 3 «Вариантные и синонимические отношения в лексике», в котором
раскрываются основные теоретические вопросы современной лингвистики, связанные с проблемами вариантности и синонимии в лексике, а также определяется позиция автора по данным вопросам.
Вторая глава «Системные отношения в лексике флоры в камчатских говорах» посвящена описанию системной организации лексики флоры в говорах камчадалов. Глава состоит из двух параграфов: 1 «ЛСГ «Названия растений»: семантика и родо-видовые отношения», 2 «Вариантные и синонимические отношения в лексике флоры».
В третьей главе «Системные отношения в лексике фауны в камчатских говорах» рассматривается системная организация лексики фауны в говорах камчадалов. Глава состоит из двух параграфов: 1 «ЛСГ «Названия животных»: семантика и родо-видовые отношения», 2 «Вариантные и синонимические отношения в лексике фауны».
Четвёртая глава посвящена проблеме мотивированности лексики флоры и фауны в камчатских говорах.
В заключении подводится общий итог исследования.
Список литературы содержит 270 наименований.
Приложение включает в себя «Словарь лексики флоры и фауны камчатских говоров», вопросник, список названий населённых пунктов Камчатской области и их сокращений, таблицы и схемы.
Положения, выносимые на защиту:
Существующая объективно и описанная языковая структура отражает детализированные представления о фрагментах мира в сознании носителей говоров и представляет собой результат практической деятельности народа по освоению объективно существующей природы, интерпретированный в его сознании и закреплённый в языке.
Ведущим принципом организации системных отношений в исследуемых группах является иерархический: родо-видовые отношения охватывают различные фрагменты системы, они проявляются во всех частных группах и подгруппах, объединяющих лексику флоры и фауны. Принцип иерархической организации обеспечивает создание гибких связей между ядром и периферией как на уровне семантической структуры отдельного наименования (ядерные и периферийные компоненты значения), так и на уровне выделяемых подгрупп.
3. Особенности парадигматических отношений, в которые вступают
наименования растений и животных, определяются как характером их
соотнесённости с внеязыковои действительностью, так и свойствами самого
языка. Эти стороны парадигматической системности взаимосвязаны и
выявляются на уровне языковой абстракции при компонентном анализе семантической структуры лексических единиц.
4. Одним из свидетельств системности данных групп лексики
камчатских говоров является разнообразие вариантных и синонимических
отношений.
5. Каждой исследованной денотативной группе в камчатских говорах
свойственны регулярные мотивировочные признаки, характеризующиеся
типичностью и качественной одноплановостью, что является проявлением
системы языка в процессе номинации.
Лексика флоры и фауны как объект лингвистического описания
Лексика флоры и фауны состоит из двух пластов - лексики, называющей растения, и лексики, называющей животных, тем самым представляет собой две лексические группы - «Названия растений» и «Названия животных».
Интерес к исследованию фитонимической лексики проявился давно, особенно плодотворно она исследовалась во второй половине XX века. Это работы И.П. Гришиной (1959), В.А. Меркуловой (1962), В.И. Ерёминой (1962), Т.А. Бобровой (1976), М.К. Шарашовой (1971), В.Г. Арьяновой (1968, 1971, 1972, 1981, 1983, 1984, 1989), В.П. Никишаевой (1974), Е.А. Нефёдовой (1977, 1978, 1980), И.В. Лебедевой (1995), В.А. Иванова (1985), В.В. Копочевой (1985) и др. Не ослабевает интерес к данной лексике и в последние годы. Среди последних исследований можно назвать работы Н.И. Коноваловой (1993, 2001), О.В. Смирновой (2002), Н.И. Налетовой (2001), Г. М. Курбангалеевой (2001). Фитонимика исследуется в разных аспектах как на материале русского литературного языка, так и диалектного, как на уровне серьёзных монографических описаний, так и на уровне фрагментарных наблюдений.
На материале русского литературного языка фитонимы исследовались в работах Т.А. Бобровой (1976), В.П. Никишаевой (1974), Е.И. Чинок (1985). Большинство работ по лексике флоры написано на материале диалектного языка. В этих исследованиях обычно уделяется внимание изучению какого-то одного или, реже, двух аспектов. Этимологии фитонимов посвящены работы В.А. Меркуловой (1962), Т.А. Бобровой (1971, 1974, 1976, 1977, 1978), Л.И. Балахоновой (1974), Н.В. Шейной (1987), Т.Т. Марсаковой (1973). Многие исследователи обращались к особенностям словообразования фитонимов. Например, В.П. Никишаева (1974) исследовала особенности словообразовательной мотивации существительных - названий растений в современном русском литературном языке, одна из глав диссертации Н.И. Налетовой (2001) посвящена словообразовательным особенностям названий растений в псковских говорах. Ю.С. Азарх (1975) рассматривает словообразовательную структуру названий однородных групп деревьев в современном русском языке (диалектной и профессиональной разновидностях). В большинстве же работ фитонимика изучается в ономасиологическом аспекте. Особенности номинации фитонимов рассматриваются в работах Н.И. Коноваловой (1993, 2001) на материале среднеуральских говоров, В.И. Ерёминой (1962) и Н.И. Налетовой (2001) на материале псковских говоров, О.В. Смирновой (2002) на материале воронежских говоров, Т.А. Шишкиной (1971) на материале русских говоров Сибири. Диссертация В.В. Копочевой (1985) посвящена сравнительному анализу искусственной (научной) и естественной (народной) номинации на материале названий растений.
Достаточно часто исследователи останавливаются на изучении какой-то одной группы фитонимов. Наименования грибов рассматриваются в работах Е.А. Нефёдовой (1977), И.В. Лебедевой (1995), В.М. Маркова (1988), названия ягод и ягодных растений в диссертации Е.И. Чинок (1985), названия трав в работах В.А. Флоровской (1969), И.П. Гришиной (1959), Н.И. Коноваловой (2001). Сопоставительный анализ литературных и народных названий лекарственных растений в славянских, германских и романских языках представлен в докторской диссертации Н.И. Панасенко (2000). Лексика леса как особая тематическая группа на материале русских говоров Башкирии анализируется в диссертации Г.М. Курбангалеевой (2001).
Предпринимались попытки комплексного анализа фитонимической лексики. Например, К.А. Билсон (1980) рассматривает широкую группу ботаникосемизмов, включающую, кроме названий растений, наименования их частей, сообществ растений, «этапов роста растений». В.А. Меркулова (1962) описывает названия травянистых растений, грибов и ягод. Описанию фитонимики одного диалекта в совокупности всех предметных подгрупп посвящены работы В.Г. Арьяновой (1989) - на материале среднеобских говоров, В.А. Иванова (1985) - на материале калужских говоров.
Проблеме системных отношений в лексике флоры посвящены работы Е.А. Нефедовой, К.А. Билсон, Н.И. Коноваловой, И.В. Лебедевой, Г.М. Курбангалеевой. Однако следует «отметить недостаточную изученность народной фитонимии в системном плане, что необходимо для целостного описания данного фрагмента языковой картины мира» [Коновалова 2001, 7].
Лексика фауны подвергалась лингвистическому описанию в меньшей степени. По этимологии названий животных известна монография О.Н. Трубачева «Происхождение названий домашних животных в славянских языках» (1960). Словообразованию лексики, обозначающей названия животных, посвящена статья Л.А. Юмаевой «Образование названий животных в сибирском говоре» (1975), в которой рассматриваются особенности суффиксального образования наименований животных в лексике одного из сибирских диалектов. Некоторым особенностям суффиксального образования названий животных в псковских говорах посвящена статья В.И. Максимова (1966). В большинстве работ лексика фауны исследуется в ономасиологическом аспекте. В своей диссертации Е.В. Лысова (2002) рассматривает особенности номинации в орнитологической лексике Русского Севера. В диссертации Г.М. Левиной (1977) также исследуются основные способы и принципы номинации птиц в русских народных говорах.
Как правило, исследователи останавливаются на изучении одной тематической группы. Названия рыб представлены в работах А.С. Герда (1963, 1970), Л.М. Острецовой (1988), Н.Д. Голева (1978). Названия птиц исследовались в работах М.М. Гинатулина (1973), Г.М. Левиной (1977), Е.В. Лысовой (2002). Попытка комплексного исследования зоологической лексики предпринята в диссертации Н.Ф. Зайченко (1983).
Часто названия животных рассматриваются в составе какой-нибудь терминосистемы. Например, в диссертации Н.К. Битюковой (1984) представлена тематическая группа «Названия сельскохозяйственных животных». В её составе рассматриваются диалектные по происхождению наименования самцов, самок, молодых животных и детёнышей. Наименования рыб анализируются в составе рыболовецкой лексики в работах Е.Д. Рафаиловой (1990) на материале русских говоров Дагестана, Н.В. Михеевой (1975) на материале уральских говоров.
Как правило, лексика изучалась на материале какой-нибудь одной языковой системы (русского языка, его диалектов или других языков и их диалектов). Так, например, диссертация Н.П. Дейниченко (1985) написана на материале восточнополесского говора украинского языка, Т.Н. Меркушевой (2003) - на материале южного наречия коми-пермяцкого языка, СВ. Соколова (1973) - на материале удмуртского языка, статья Т.Н. Дмитриевой (1998) - на материале языка казымских хантов. Кроме того, на сегодняшний день известны крупные монументальные исследования, сделанные на материале нескольких языков. Большой интерес в этом отношении представляет работа Д.С. Сетарова (1984), в которой на материале названий животных в индоевропейских, финно-угорских и тюркских языках рассматриваются особенности таких языковых явлений, как номинация, мотивация и этимология. Интересна книга В.В. Усачёвой (2003), посвященная комплексному исследованию номинации пресноводных рыб в славянских языках и их диалектах. Диссертация М.М. Гинатулина (1973) посвящена исследованию мотивации наименований птиц на материале русского, казахского, английского литературных языков, в ней привлечены данные татарского, немецкого языков, а также диалектов английского языка, полесских говоров украинского и белорусского языков.
Лексика фауны в плане системных отношений рассматривалась в диссертации Н.Ф. Зайченко (1983). В данной работе подвергнута комплексному исследованию системная организация первичных (зоосемизмов) и вторичных (зооморфизмов) наименований животных. Системным отношениям в лексической группе «Названия животных» посвящена одна из глав диссертации Р.Я. Тюриной (1972). Особенности системной организации наименований рыб в говорах Среднего Приишимья анализируются в статье Л.М. Острецовой (1988).
Наше исследование представляет собой ещё один опыт описания номинаций мира живой природы. Как справедливо отмечает Н.И. Панасенко, «претендовать на всеобъемлющее исследование номинаций этого мира не сможет ни одна отдельно взятая научная работа; все они являются минифрагментами, из которых складывается целостная научная картина Вселенной» [Панасенко 2000,46].
title2 ЛСГ «Названия растений»: семантика и родо-видовые отношения
». Родового наименования для данной подгруппы в говоре не зафиксировано. Как отмечается исследователями, слово, означающее родовое понятие, не всегда может быть найдено, его может и не быть в языке. Группа подразделяется на микрогруппы: «Названия овощных культур», «Названия злаков», «Названия ягодных растений», «Названия цветов». В основе противопоставления - ДП «биологическое родство или сходство», дополняемый ДП «характер использования».
1. Микрогруппа «Названия овощных культур» объединяет названия растений, активно выращиваемых местным населением на своих огородных участках с целью дальнейшего употребления в пищу (различные корнеплоды и др. овощные культуры). Микрогруппа включает следующие лексемы: овощи // капуста , картофель : картошка : картоска : картовь; репа :рэпа = масленка: маслянка; кабачок; тыква; морковь : морковка: морква; турнепс : турнепес : турнэп; брюква : бруква; лук; чеснок; огурец :
Данное противопоставление, согласно нашим наблюдениям, обнаруживается на 4 из 8 участках (РВГ) семантических общностей «Растительный мир» и «Животный мир» (см. далее диссертацию). гурец; помидор; редиска; редька; ревень; свекла; зелень //укроп : крон / петрушка.
Возглавляет данную микрогруппу общерусское слово овощи, имеющее в ЛЯ значение: «Огородные плоды и зелень, употребляемые в пищу» [MAC, 2, 583]. В говоре имеет то же значение. На огороде, ну картофель, капуста - вот основныйе овощи питанийа, репа, лук. Самоие главнойеу нас была рыба, овощи в огороде. Млк.
Капуста - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. крестоцветных, овощ. 2. Завивающиеся в качан листья этого растения, употребляемые в пищу» [MAC, 2, 31]. В говоре имеет те же значения. Землю рыли, картоску, рэпу, турнепс сазали, капусту. Кмн.
Раньше капусту квасили, просто её пластинками нарезали. Млк.
Картофель - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. паслёновых, овощ. 2. Собир. Подземные клубни этого растения, употребляемые в пищу» [MAC, 2, 36]. В камчатских говорах имеет те же значения. Кроме того, употребляется вариант картошка, являющийся общерусским, имеющий в ЛЯ следующие значения: «1. Собир., разг. То же, что картофель. 2. Прост. То же, что картофелина» [MAC, 2, 36], а также диалектные варианты картоска : картовь. На огороде, ну картофель, капуста - вот основныйе овощи питанийа, репа, лук. Хорошайа картошка родилась. Млк. Землю рыли, картоску, рэпу, турнепс сазали, капусту. Кмн. [Вон-вон, дальше картови. Клч. (СРКН, 73)]8.
Репа - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. крестоцветных, овощ. 2. Съедобные утолщённые корни этого растения, обычно белого или жёлтого цвета» [МАС, 3, 707], в говоре имеет те же значения. Также в говоре функционируют диалектный вариант рэпа и диалектный синоним масленка : маслянка. На огороде, ну картофель, капуста - вот основныйе овощи питанийа, репа, лук. Репа фкуснаиа очень была, пекли. Кабачки, тыкву садили. Млк. Землю рыли, картоску, рэпу, турнепс сазали, капусту. Кмн. [Масленка - это репа, поди вырви, там масленки растут. Коз. (СРКН, 99)]. Маслянка - лсо лтайа, слаткайа. Млк.
Кабачок - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение, род тыквы. 2. Съедобный молодой плод этого растения» [МАС, 2, 10], в говоре имеет те же значения. Это моркофка сидит, редиска,
Контексты из «Словаря русского камчатского наречия» даются в квадратных скобках и в том написании, которое дано в словаре. г г г г г ґ _ а это кабачки, там тыквы. Репа фкуснайа очень была, пекли. Кабачки,тыкву садили. Тыква - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Растение с лежачими стеблями и крупными круглыми или овальными плодами, культивируемое на бахчах. 2. Крупный круглый или овальный плод этого растения» [MAC, 4, 432], в говоре имеет те же значения. Этоморкофка сидит, редиска, а это кабачки, там тыквы. Репа фкуснайа очень была, пекли. Кабачки, тыкву садили. Млк.
Морковь - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. зонтичных, овощ. 2. Собир. Съедобные утолщённые корни этого растения оранжевого цвета» [MAC, 2, 300], в говоре имеет те же значения. Морковка - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. То же, что морковь. 2. Отдельный корешок моркови» [MAC, 2, 300]. Также в говоре функционирует диалектный вариант этого слова морква. Сажали картошку, моркофь. Это моркофка сидит, редиска, а это кабачки, там тыквы. Млк. У меня вот целый огорот, цветы, картошка, морква. Ане. Турнепс - общерусское слово, имеет в ЛЯ значение: «Растение сем. крестоцветных, с мясистым утолщённым корнем, идущим на корм скоту; кормовая репа» [МАС, 4, 428]. В говоре имеет то же значение. В слове актуализируется дополнительный ДП «характер использования» - растение используется на корм скоту. Брюква желтоватайа, турнепс на корм. Млк. В говоре зафиксированы также диалектные варианты турнепес : турнэп. Турн епес много коровам сейали. У.-Б. Турнэп сажали, ничо не было. Млк.
Брюква - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. крестоцветных, овощ. 2. Съедобные утолщённые корни этого растения белого или жёлтого цвета» [МАС, 1, 119], в говоре имеет те же значения. Кроме того, функционирует диалектный вариант бруква. Брюква зіселтоватайа, турнепс на корм. Брюкву сажали как капусту, сичас не вижу на огороде. И мать принесла сушонку, юкалу, брукву. Млк.
Лук - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. лилейных, овощ. 2. Собир. Съедобные трубчатые листья или луковицы этого растения» [МАС, 2, 203], в говоре имеет те же значения. Много выращивали лука, чеснока, ничиво не портилось. Садили картошку, репу, лук, лук был отменный. Млк.
Чеснок - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. лилейных, овощ. 2. Собир. Луковицы этого растения, обладающие острым вкусом и резким запахом» [МАС, 4, 671], в говоре имеет те же значения. Много выращивали лука, чеснока, ничиво не портилось. Чеснока прямо мешками собирали. Млк.
Огурец - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Стелющееся травянистое огородное растение сем. тыквенных, с небольшими плодами. 2. Собир. Продолговатый зелёный плод этого растения» [MAC, 2, 590], в говоре имеет те же значения. В говоре также зафиксирован диалектный вариант игурец. Растут огурцы, помидоры. Клч. На материке игурцы растут хорошиие. У. -Б.
Помидор - общерусское слово, имеет в ЛЯ значения: «1. Огородное растение сем. паслёновых, овощ, томат. 2. Собир. Округлый красный плод этого растения» [МАС, 3, 282], в говоре имеет те же значения. Растут огурцы, помидоры. Клч. Помидоры иногда ели. Што-то плохо у нас в этом году, ф том году мы уже ели молодуиу картошку, свежийи огурцы и помидоры. Млк. Редиска - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующее значение: «То же, что редис». Редис - «1. Огородное растение сем. крестоцветных, овощ. 2. Собир. Небольшие съедобные круглые или продолговатые корни этого растения с мякотью белого или красноватого цвета и розовой или красной кожурой» [МАС, 3, 696], в говоре имеет те же значения. Это моркофка сидит, редиска, а это кабачки, там тыквы. Млк. Ну, свеклу ели, картошку там, редиску. Длн.
Редька - общерусское слово, имеет в ЛЯ следующие значения: «1. Огородное растение сем. крестоцветных, овощ. 2. Собир. Съедобные толстые корни этого растения, имеющие острый вкус и запах» [МАС, 3, 697], в говоре имеет те же значения. Ретъку и щас выращивайем. Млк.
Ревень - диалектный вариант литературного слова ревень, имеющего значение: «Травянистое растение сем. гречишных, с толстыми корнями и крупными листьями, молодые черешки которых употребляются в пищу» [МАС, 3, 691], в говоре имеет то же значение. Ревень, вот он здесь растёт. Млк.
Свекла - диалектный вариант литературного слова свёкла, имеющего значения: «1. Овощное, кормовое и техническое растение сем. маревых. 2. Собир. Съедобные утолщённые корни этого растения красного или белого цвета» [МАС, 3, 691], в говоре имеет те же значения. Свеклу в основном тоже садили. Ну, свеклу ели, картошку там, редиску. Длн.
В говоре камчадалов функционирует слово зелень, являющееся гиперонимом по отношению к лексемам укроп : кроп, петрушка. Слово общерусское, в ЛЯ является многозначным, одно из значений: «Собир. Некоторые овощи и травы, употребляемые в пищу» [MAC, 1, 606]. В говоре имеет то же значение. Укроп, петрушка - вот ето зелень называйеца. Сол.
Укроп - общерусское слово, имеет в ЛЯ значение: «Огородное растение сем. зонтичных, с сильным пряным запахом, употребляемое как приправа к пище» [MAC, 4, 483], в говоре имеет то же значение. Нами зафиксирован также диалектный вариант кроп. Сажали укроп, петрушку. Млк. Хто кроп нёс. У.-Б.
Петрушка - общерусское слово, имеет в ЛЯ значение: «Огородное растение сем. зонтичных, корень и листья которого употребляются как приправа к кушаньям» [МАС, 3, 116], в говоре имеет то же значение. Сажали укроп, петрушку. Млк.
2. Микрогруппа «Названия злаков» включает следующие лексемы: зерно = зерновые // пшеница : псеница; рожь; ячмень : яцменъ; овёс овсянка; гречиха: грецуха.
В качестве родового наименования функционирует синонимическая пара зерно = зерновые.
Лексема зерно является общерусской, в ЛЯ имеет следующие значения: «1. Плод и семя злаков, семя растений. 2. Отдельная частица, крупинка какого-л. вещества. 3. Перен. Зародыш, исходное начало; ядро чего-л.» [МАС, 1, 609]. В говорах камчадалов данное слово нами зафиксировано в первом значении. Кроме того, можно констатировать, что слово развило дополнительное значение, не отмеченное в ЛЯ: «Собир. Злаковые растения». Значение слово приобрело в результате метонимического переноса «часть - целое». Много зерна вырастать стали, зерно росло хоросо. Сен. Садили зерновыйе. Здезь были склады, зерно хранили. Длн.
Лексема зерновые является общерусской. В МАС зафиксировано: «В знач. сущ. зерновые. Злаковые сельскохозяйственные растения (пшеница, рожь, овёс, кукуруза и т.п.), зерна которых используются для получения пищевых продуктов и фуража» [МАС, 1, 609]. В говоре слово функционирует в этом же значении. Зерновыйе много сеили, овёс, ячмень, даже рош и пшеницу, феё вырастало. Млк. Садили зерновыйе. Здезь были склады, зерно хранили. Длн.
Слово пшеница является общерусским, в ЛЯ имеет значение: «Хлебный злак, из зёрен которого изготовляется мука, идущая на выпечку белого хлеба и других хлебных изделий» [МАС, 3, 568], в говоре имеет то же значение. В диалекте также функционирует диалектный вариант псеница.
Климат жаркий был, ячмень даже, росла пшеница, овёс не выспевал. У.-К.
Кахитка река называйеца, за ней сети псеницу, офсянку. Млк.
Лексема рожь является общерусской, в ЛЯ имеет значения: «1. Хлебный злак, из зёрен которого изготовляется мука, идущая на выпечку чёрного хлеба. 2. Ржаное поле, всходы ржи» [МАС, 3, 726]. В камчатских говорах данное слово зафиксировано только в первом значении. Ещо здесь ячмень растёт, рошрастёт, но ейумало кто занимайеца. Длн.
Слово ячмень - общерусское, имеет в ЛЯ значение: «Хлебный злак, используемый для изготовления муки, крупы, в пивоварении, как фураж» [MAC, 4, 787]. В говоре данное слово вместе с диалектным вариантом яцмень функционирует с тем же значением. Ещо здесь ячмень растёт, рош растёт, но ейу мало кто занимайеца. Ячмень урожай хороший. Длн. Раньсе здесь яцмень сейали. Клч.
Слово овёс является общерусским, в ЛЯ имеет значения: «1. Яровой злак, зёрна которого идут на корм лошадям, а также перерабатываются в крупу. 2. Овсяное поле, овсяные всходы» [MAC, 2, 582]. В камчатских говорах данное слово зафиксировано в первом значении. Кроме того, нами отмечено слово овсянка, функционирующее с тем же значением. Данное слово является общерусским, в ЛЯ имеет значение: «Овсяная крупа. // Каша из такой крупы» [MAC, 2, 583]. В камчатских говорах, на наш взгляд, произошёл метонимический перенос «часть - целое», в результате которого данное слово стало обозначать растение вообще. Климат жаркий был, ячмень даже, росла пшеница, овёс не выспевал. У.-К. Кахитка река называйеца, за ней сейали псеницу, офсянку. Млк.
Гречиха - общерусское слово, в ЛЯ имеет значение: «Полевое травянистое крупяное и медоносное растение» [MAC, 1, 346], в говоре имеет то же значение. Также в диалекте функционирует диалектный вариант грецуха. Гречиху помню сейали, раньше вырастала. Млк. [Грецуха возили. Крг. (СРКН, 49)].
В данных микрогруппах мы сознательно не приводили научные наименования растений, поскольку указанные растения обладают большим разнообразием сортов, при этом являются общеизвестными и, на наш взгляд, не нуждаются в идентификации.
3. Микрогруппа «Названия ягодных растений».
Ягодные растения на уровне языкового сознания выделяются и объединяются благодаря не столько самому ягодному растению, сколько его сочному плоду, который используется в пищу, т.е. на основании ДП «характер использования». На уровне научной классификации данный факт не имеет никакого значения, поэтому в ботанике ягодные растения в самостоятельную группу не выделяются. Здесь необходимо отметить, что ягодные растения встречаются среди как травянистых растений, так и кустарниковых, как домашних, так и дикорастущих растений. Как показывает наш опыт непосредственного общения с информантами, диалектоносители на уровне своего обыденного сознания все ягодные растения также классифицируют и противопоставляют друг другу. Например, при разграничении дикорастущих и культивируемых ягод ими используются конкретизаторы «дикий», «домашний». Домашних ягод не выло раньше. Потом начали сажать. Смородина и дикайа есть, она краснайа. Малина дикайа, она фкуснайа такайа. Длн.
Диалектоносители также различают травянистые и кустарниковые ягоды, используя конкретизатор «кустарная». Ягода жымалость кустарнайа ягода, бойарка, черёмуха. Княжнина - это чисто ягода. Длн. Таким образом, травянистые ягодные растения, культивируемые человеком, на вышестоящем уровне абстракции противопоставляются травянистым дикорастущим ягодным растениям по ДП «характер произрастания», а на ещё более высоком уровне абстракции противопоставляются кустарниковым ягодным растениям по ДП «габитус (жизненная форма) растения». На основании данных семантических признаков наблюдается связь одной микрогруппы с другой в составе РВГ, с другой РВГ - в составе ЛСГ.
Возглавляет указанные группы общерусское слово ягоды, имеющее в ЛЯ значение: «В ед. ч. Небольшой сочный плод кустарниковых или травянистых растений» [MAC, 4, 778], в говоре функционирует с тем же значением. Кроме того, в диалекте данное слово в результате метонимического переноса развило дополнительное значение: «Само ягодное растение». Домашних ягод не было раньше. Потом начали сажать. Длн.
Родовым обозначением для микрогруппы «Травянистые ягодные растения, культивируемые человеком», может, на наш взгляд, также считаться диалектное составное наименование домашняя ягода, построенное по типу свободного словосочетания. Здесь необходимо заметить, что подобные наименования достаточно часто используются в народной речи. Они, как правило, не отличаются устойчивостью и высокой степенью употребительности, представляя собой, вероятно, начальный этап номинативного процесса, или, согласно терминологии Н.Д. Голева, так называемую «фазу окказиональной номинации». В ситуации, когда понятие уже сформировалось, а номинативной единицы ещё нет, в языке начинает действовать процесс аналогии, при котором активно используются уже существующие модели (например, домашние ягоды по аналогии с «домашние животные»),
В данную группу входит единственное наименование: клубника, являющееся общерусским, в ЛЯ имеющее значения: «1. Травянистое растение рода земляники сем. розоцветных. // Разг. Распространённое название всех крупноплодных сортов земляники. 2. Душистые сладкие красные ягоды этого растения» [MAC, 2, 60-61], в говоре имеет те же значения. А где клубника, там пырей и осот сильно злой. Клубнику собирайем, смородину. Млк.
4. Микрогруппа «Названия цветов».
Цветы выделяются людьми на языковом уровне скорее потому, что человек использует их, главным образом, как украшение, имея в виду сам цветок как часть растения, обладающий декоративными свойствами, т.е цветы выделяются в отдельную группу на основании ДП «характер использования».
Возглавляет микрогруппу общерусское слово цветы. В MAC при толковании значения данного слова отражается, на наш взгляд, больше биологический подход. Ср. цветок - «1. Часть растения, обычно имеющая вид венчика из лепестков, окружающих пестик с тычинками. 2. (Мн. цветы). Растение, имеющее такой орган размножения» [MAC, 4, 635]. Наиболее удачное толкование значения слова цветы представлено в Русском семантическом словаре. Ср. «Травянистое растение, в пору цветения имеющее яркую, часто ароматную, распускающуюся из бутона головку или соцветие» [РСС, 532]. В камчатских говорах употребляется в этом же значении.
РВГ «Названия млекопитающих животных»
РВГ «Названия млекопитающих животных» включает 247 единиц (включая варианты).
В качестве родового наименования носителями говора используются: 1) общерусское слово животное («1. Всякое живое существо, исключая растения. 2. разг. О человеке грубом, с низменными инстинктами и т.п.». [MAC, 1, 483]), являющееся общим родовым наименованием для всей ЛСГ «Названия животных» (Он со болъ сумеречнойе жвдтнойе, начинайет вечереть, он выходит и бёгайет. Сабака была, так дома она ни однавб живбтнова не укусит. Млк.), в говорах зафиксировано в 1-м значении; 2) диалектный лексико-грамматический вариант данного слова животная (Нэрпа - живбтнайа такайа есть в море. Млк.); 3) общерусская лексема живность («Собир., разг. Живые существа, преимущественно мелкие». [MAC, 1, 481]). Жили богато, хорошо, корова, живность была. Млк.
На следующей ступени абстракции названия млекопитающих животных объединяются в две РВПг более узкого объёма - «Названия домашних животных» и «Названия диких животных», которые противопоставляются друг другу по ДП «характер обитания». РВПг «Названия диких животных», в свою очередь, допускает членение на подгруппы меньшего семантического объёма, внутри которых возможно выделение нескольких микрогрупп, характеризующихся своими, отличными от других, семантическими отношениями.
См. человек -«1. Живое существо, обладающее мышлением, речью, способностью создавать орудия и пользоваться ими в процессе общественного труда» [MAC, 4, 659]. 21 Выделяемые в научной классификации земноводные и пресмыкающиеся в камчатской фауне отсутствуют.
Семантические отношения зависят от многих факторов, главным образом, внелингвистического характера. Как известно, животные обладают рядом свойств и качеств, которые в диалектном языке, вследствие его общей тенденции к детализации, находят своё отражение на лексическом уровне. К таким признакам-качествам относятся: биологические особенности животных, особенности их поведения, особенности хозяйственного использования животных и др. Каждый из таких признаков в диалектном языке может стать основой наименования, закрепляясь на лексическом уровне. Кроме названий определённых видов животных, в говорах присутствуют также названия животных по данным актуализированным ДП. Общими для большинства микрогрупп являются признаки «пол» и «возраст», что в полной мере обусловлено внеязыковой действительностью, а именно, биологическими различиями живых организмов.
По ДП «пол» имеет место бинарная семантическая оппозиция, которая выражается общерусскими словами самец («Особь мужского пола». [MAC, 4, 16]) и самка = самочка («Особь женского пола». [MAC, 4, 16]). Данные лексемы являются общими наименованиями для всех животных, семантический признак «вид животного» нейтрализован. Внутри микрогрупп общий семантический признак «пол» может конкретизироваться семантическим признаком «вид животного». Про соболя говарят: кто прошбл, папка, самец, или мужицбк, а если самка, то матоцка. Клч. Есътъ кот, а есътъ соболюшка, кот - это самец, соболюшка - самоцка. Сбл. Данный семантический признак образует родо-видовые парадигмы:
Самец // бык / жеребец / кабан = хряк / оленух /сахацен / пёстр....
Самка // корова / кобыла / чушка / оленуха = важенка / сука = дамка / матуха....
ДП «возраст» актуализируется в противопоставлении взрослая особь -детёныш. Первый член данной оппозиции как в литературном, так и в диалектном языке не имеет отдельного наименования и выражается словосочетанием «взрослая особь». Второй член данной семантической оппозиции реализуется в языке общерусским словом детёныш - «Молодое животное, находящееся при матери» [MAC, 1, 393], также являющимся общим для всех видов животных. Внутри микрогрупп данный признак конкретизируется семантическим признаком «вид детёныша». У лисы тоже, как у собаки, детёныши - кутята, каторыйе токо што родились. Сбл. Этот признак образует родо-видовую парадигму: детёныш // телёнок / жеребёнок / поросёнок / оленёнок / кутёнок / медведёнок....
Данным признаком также маркированы:
Лексема молодняк - собир. молодые животные. У крупных зверей, медведя, лошади, коровы, молодняк лоншаками раньше звали. Сбл. Молодняк - скот, тёлочки, бычки. Млк. Молодняк - общерусское слово, имеет в ЛЯ одно из значений: «1. Собир. Молодые животные, птицы» [MAC, 2, 291].
Лексема сеголеток - зверь первого года жизни. Сеголеток - молодой зверёк, севб лёта, ётово то есь года. Сбл. ДП «вид животного» нейтрализован. Слово является общерусским, со значением: «Спец. Молодняк (птицы, животные, рыбы) текущего года» [MAC, 4, 68], в камчатских говорах имеет то же значение.
Лексема лоншак - зверь второго года жизни. Лексема лоншйк в словарях ЛЯ не отмечена, следовательно, является диалектной. Лексема не является камчатской, зафиксирована в словаре В. И. Даля со значением: «Перегодовалое животное, скотина, особ. Жеребя; говорится и о телёнке, олене» [Даль, 2, 266].
По ДП «качество» слабого, больного животного называют дохляк = заморыш = пропастйна. Принисёш, бывалойе, с охоты заморыша, вот, говориш, дохляк попался, пропастйна. Сбл. В данных лексемах семантический признак «вид животного» нейтрализован, наименования применяются для называния любого животного. Лексема дохляк является общерусской, в ЛЯ имеет значение: «Прост., пренебр. О хилом, слабосильном, болезненном человеке» [МАС, 1, 441]. В говоре слово используется для называния слабого, больного животного». Заморыш -общерусское слово, в ЛЯ имеет значение: «Разг. Хилое, слабое, физически недоразвитое существо» [МАС, 1, 546], в камчатских говорах зафиксировано с тем же значением. Лексема пропастйна является диалектной.
По ДП «место обитания» местного зверя называют жиловдй. [Жилёвой шоболь вот и живёт, тутошний. Кам. (СРКН, 59)]. Лексема является диалектной.
Рассмотрим отдельно каждую РВПг. I. РВПг «Названия домашних животных» возглавляется составным наименованием домашние животные. Из домашних жывотных дероісали скотину, куры и цуски были, и телёнка три года брали ф колхозе. Клч. В качестве родовых могут функционировать также общерусские лексемы скот и скотина, имеющие, соответственно, в ЛЯ следующие значения: «1. Собир. Четвероногие домашние сельскохозяйственные животные. 2. Прост, презр. О грубом, низком, подлом человеке»; «1. Собир.
При описании домашних животных идентификация названий не производилась, так как данные животные являются общеизвестными и, на наш взгляд, не нуждаются в идентификации.
Четвероногие домашние сельскохозяйственные животные. 2. Прост., презр. То же, что скот во 2-м знач» [MAC, 4, 119]. В камчатских говорах данные лексемы функционируют в 1-м значении, имеют идентичную семантическую структуру, квалифицируются нами как варианты. Скот зерновыми, сеном кормили. Скотину держали, короф и лошадей. Млк. Видовые члены данной РВГ представлены следующими микрогруппами: 1. Названия коровы. 2. Названия лошади. 3. Названия свиньи. 4. Названия собаки. 5. Названия оленя. 6. Названия кошки. 7. Названия других животных. Микрогруппы противопоставлены по ДП «вид животного».
1. Микрогруппа «Названия коровы».
Возглавляет группу общерусское слово корова - «Крупное домашнее молочное животное, самка быка» [МАС, 2, 106].
Семантическая оппозиция по ДП «пол» в данной микрогруппе реализуется следующими лексемами: бык - корова = коровка. Обе лексемы являются общерусскими.
Бык - «1. Домашнее рогатое животное; самец коровы и некоторых других пород рогатого скота. 2. Мн. ч. зоол. Названия подсемейства крупных жвачных млекопитающих, к которому относятся тур, бизон, зубр и пр.» [МАС, 1 ,129], в камчатских говорах зафиксировано в 1-м значении, используется также для называния самцов оленя, снежного барана, лося. Жеребец мушскдй, кабыла жёнскайа, так же корова, бык. Млк.
Корова - «Крупное домашнее молочное животное, самка быка». В камчатских говорах имеет то же значение, кроме того, этим словом может обозначаться самка лося. Раньше корову держали. Длн. Ф трицатом стали колхос организовывать, оддали корову с телком. Клч. Лексема коровка является экспрессивным синонимом слова корова. Корбфки не было, а конйшку продал. Млк.
ДП «возраст» противопоставляет члены следующей парадигмы: телёнок : телок // сосунок - лонша к : лонсак = лоншачок - третьяк -четверик.
Общерусские слова телёнок («Детёныш коровы // детёныш оленя, лося и некоторых других крупных парнокопытных животных» [МАС, 4, 348]), телок («Разг. Телёнок, молодой бычок» [МАС, 4, 348]) в говорах камчадалов функционируют с теми же значениями, являются вариантами, передают родовое понятие. Били жэребёнок от лошади, телёнок от коровы. А раньше доили как. Корове, значит, телка пустиш, он рассосёт вроде бы, потом уже оттуда отнимаиут ево, привязывайут и начинайут доить. Млк. Ф трицатом стали колхос организовывать, оддали корову с телком. Клч. Лексема телёнок в говорах может называть также детёныша оленя и снежного барана.
Остальные лексемы, являясь собственно диалектными, в данной парадигме передают последовательную градацию названий детёнышей по признаку «возраст».
Сосунок - телёнок первого года жизни. Телёнок называли или сосунок ещо. Длн.
Лоншак : лонсак = лоншачбк - телёнок второго года жизни. [Прошлогодний телёнок; по другому году лоншачок. Лансак прошлой гот родилша. Телёнок прошлово года. Е. (СРКН, 95)].
Третьяк - телёнок третьего года жизни. Третьяк - это есть, который три года, хотя бы олень, корова, пусть она. Елз.
Четверик - телёнок четвёртого года жизни. [Цетверик узэ. Пора и каровой бит . М. (СРКН, 187)]
В паре бычок - тёлочка актуализируются одновременно два признака: «пол» и «возраст». Все лексемы общерусские. Бычок - «ум.-ласк. к бык; молодой бык» [MAC, 1, 129]. Тёлочка - «разг. ум.-ласк. к тёлка, то же, что тёлка». Тёлка - «Детёныш (женского пола) коровы; молодая, ещё не телившаяся корова» [MAC, 4, 349]. Радйца мальцик, бицбк, дёвоцка -тёлоцка. Сбл.
В говоре маленькую тёлочку называют малютка. Лексема является общерусской, одним из значений является: «О ком -, чём - л. очень маленьком по росту, величине, размеру» [MAC, 2, 224]. Если тёлоцка маленька уродйца, малюткой ми ейо називали. Сбл. ДП «размер» противопоставляет это название всем остальным.
Корова - важное животное в домашнем хозяйстве. Сознание носителей говора направлено на то, чтобы отразить в названиях наиболее важные для хозяйства свойства животного: способность давать молоко, способность рождать потомство.
По признаку «способность давать молоко» корову называют: Ведёрная корова : ведёрница - корова, дающая много молока. Корбва-видёрница три ведра на динь давала. Пёрва хорбсайа корбфка была, видёрнайа. Елз. Наименование является диалектным.
Молочная корова - дойная корова. Коровы порезали, молбчныйе коровы были, даже стёльныйе, сечас населёнийе держат свой. Млк. Наименование диалектное.
