Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТ «РАЗВИТИЕ» КАК ЭЛЕМЕНТ РУССКОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА (ПО МАТЕРИАЛАМ ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ)
1. 1 Структура лексического значения слова развитие как источник информации о концепте «Развитие» 18
1. 2. Структура лексико-фразеологического поля Развитие 37
1. 3. Синтагматические и ассоциативные связи слова развитие как характеристика концепта 47
1. 4. Интерпретационное поле концепта «Развитие» по данным русских пословиц и поговорок 62
Выводы по 1 главе 70
ГЛАВА 2. ВЕРБАЛИЗАЦИЯ КОНЦЕПТА «РАЗВИТИЕ» В ТВОРЧЕСТВЕ В. Г. РАСПУТИНА 1994-2003 гг.
2.1. Состав и структура лексико-фразеологического поля, вербализующего концепт «Развитие» в произведениях В. Г. Распутина 73
2. 2. Особенности вербализации представлений о развитии человека в произведениях В. Г. Распутина .95
2. 2. 1. Вербализация представлений о духовном развитии человека .95
2. 2. 2. Вербализация представлений о физическом развитии человека 108
2. 2. 3. Вербализация представлений о социальном развитии человека 119
2. 3. Вербализация представлений о развитии жилищ 123
2. 4. Вербализация представлений о развитии жизни 130
2. 5. Крылатые выражения как средства вербализации концепта «Развитие общества» 139
Выводы по 2 главе 159
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 162
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 166
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 167
Источники 167
Научная литература 168
Словари и справочники 187
ПРИЛОЖЕНИЯ 192
- Структура лексического значения слова развитие как источник информации о концепте «Развитие»
- Состав и структура лексико-фразеологического поля, вербализующего концепт «Развитие» в произведениях В. Г. Распутина
- Вербализация представлений о духовном развитии человека
Введение к работе
Изучение концептов является одним из актуальных направлений в лингвистике последних лет. Об этом свидетельствуют теоретические исследования концепта ([Алефиренко 2002, 2003], [Воркачёв 1999], [Карасик 2001], [Лихачёв 1993], [Попова, Стернин 2002], [Слышкин 1999] и др.), а также значительное количество работ, посвященных описанию самих концептов («Америка» [Ружицкий 20036], «Воля» [Адамсон 2003], [Балуш 2003], «Время» [Малыгин 2002], «Любовь» [Чурилина 2002], «Оскорбление» [Воркачёв, Кусов 2000], «Отказ» [Бычихина 1999], «Память» [Кубря-кова 1991], [Шулежкова 2003а, 20036], «Престиж» [Белякова 2003], «Причина» [Степанов 1991], [Ященко 2003], «Профессор» [Десюкевич 2003], «Событийность» [Федюнина 2003], «СССР» [Третьякова 2002], «Счастье» [Воркачёв 2002], «Труд» [Токарев 2003], «Я» [Красных 2003] и др.). В 1997 г. был опубликован словарь концептов «Константы: Словарь русской культуры» Ю.С.Степанова [2-еизд. 2001]. Такой интерес лингвистов к концепту свидетельствует, по словам С. Г. Воркачёва, о становлении на стыке лингвокультурологии и когнитивной лингвистики «лингвистической концептологии(лингвоконцептологии)» [Воркачёв 2002: 1].
Возросшее внимание к концепту в лингвистике вызвано изменениями, произошедшими как в языке, так и в языкознании. Об изменениях в языке и о возникшей необходимости изменений в лингвистических исследованиях пишет В. В. Колесов: « ... язык достиг некой завершённости, однако новые задачи, которые он тем самым ставит перед исследователем., ещё не сформулированы и потому не находят верного решения. Мы продолжаем относится к исследованию языка аналитически, дробя объект исследования; задача, напротив, состоит в необходимости перейти к синтезу в теоретическом и практическом изучении языка» [Колесов 1999: 11]. На изменения, происходящие в лингвистике, указывает и Е. С. Кубрякова: «Лингвистика, в задачу которой неизменно входило и входит требование описания её объектов, становясь зрелой (в куновском смысле) наукой, должна, на наш взгляд, всё больше приобретать объяснительный характер. Когнитивная наука и предоставляет ей эти возможности, т. е. расширяет рамки возможных в лингвистике и так необходимых для неё объяснений» [Кубрякова 1999: 5-6]. Введение в лингвистические исследования понятия концепта позволяет перейти к синтезу в описании языковых фактов и объяснить разнообразные связи языка, мышления и культуры.
Несмотря на значительное количество лингвистических работ, посвященных концептам, в теории концепта остаётся немало нерешённых вопросов. Спорным прежде всего является соотношение концепта и понятия. Позиции лингвистов в определении составляющих концепта, анализ которых приводился неоднократно (см., например, [Карасик 2001: 8], [Савенкова 2002: 118-122] и др.), сводятся к двум основным подходам. Сторонниками первого подхода концепт рассматривается как аналог понятия. Это понимание соответствует трактовке концепта в логике, откуда термин концепт и был заимствован лингвистикой. Так рассматривал концепт в своё время С. А. Аскольдов-Алексеев [Аскольдов 1997], подобный подход отмечается в работе Н. А. Илюхиной, которая пишет, что «с термином концепт логично ... соотносить знание исключительно понятийного характера» [Илюхина 2003: 124]. В. В. Красных в характеристике национального концепта также придерживается его понимания как аналога понятия, отмечая, что концепт - это «идея предмета», лишённая образности [Красных 2003:196].
То, что знания понятийного характера являются составными частями концепта, не вызывает сомнения. Однако, как отмечает Р. М. Фрумкина, « ... одному и тому же имени (слову) в психике разных людей могут соответствовать разные ментальные образования, ... за одним и тем же словом данного языка в сознании разных людей могут стоять разные концепты» [Фрумкина 1992: 3]. Эти различия одноимённых концептов в сознании разных людей не могут быть объяснены с позиции «уравнивания» концепта и понятия, поэтому в лингвистике сформировался другой подход к определению соотношения концепта и понятия, согласно которо1 му «концепт шире и объемнее понятия» [Алефиренко 2002: 17]. В. И. Карасик отмечает, что концепт как многомерное ментальное образо--вание имеет три измерения - образное, понятийное и ценностное. К образной стороне концепта В. И. Карасик относит «зрительные, слуховые, тактильные, вкусовые, воспринимаемые обонянием характеристики предметов, явлений, событий, отраженных в нашей памяти»; к понятийной стороне - «языковую фиксацию концепта, его обозначение, описание, признаковую структура, дефиницию, сопоставительные характеристики данного концепта по отношению к тому или иному ряду концептов, которые никогда не существуют изолированно»; к ценностной стороне концепта — важность этого психического образования как для индивидуума, так и для коллектива. «Ценностная сторона концепта является определяющей для того, чтобы концепт можно было выделить» [Карасик 2001: 8].
В нашем исследовании концепт рассматривается с позиций широкого подхода, то есть, кроме знаний понятийного характера, в концепт мы включаем образную и ценностную составляющие. При этом вслед за Л. А. Шестак мы рассматриваем концепт как «ментальное образование полевой структуры с инвариантной коллективно выработанной и понятийно структурированной, оформленной ядерной частью и индивидуальной ассоциативно-мерцающей периферийной» [Шестак 20036: 165]. Образы, которые вызывает в сознании то или иное понятие, как правило основываются на индивидуальных ассоциациях, связанных с личным опытом каждого человека, что, впрочем, не исключает возможности возникновения у нескольких людей совпадающих образов.
В силу того, что концепт является идеальным объектом, недоступным непосредственному наблюдению, лингвисты, сторонники широкого подхода к определению концепта, при описании данного мыслительного образования прибегают к различным метафорам. В. В. Колесов определяет концепт как «conceptum- "зародыш, зёрнышко" первосмысла (сперма у Аристотеля), из которого и произрастают в процессе коммуникации все содержательные формы его воплощения в действительности» [Колесов 1999: 81]. Ю.С.Степанов называет концепт «сгустком культуры в сознании человека», «"пучком" представлений, понятий, знаний, ассоциаций, переживаний, который сопровождает слово», «основной ячейкой культуры в ментальном мире человека» [Степанов 2001: 43]. Н. Ф. Алефиренко характеризует концепт как «квант знания» [Алефиренко 2002: 17]. Эти метафоры отражают представления исследователей о структуре концепта и его связях с языком.
Другой спорный вопрос теории концептов относится к определению места нахождения концепта. В решении этого вопроса отмечается значительное расхождение исследователей в терминах. Лингвисты пишут о том, что концепт является фрагментом концептосферы (Д. С. Лихачёв, 3. Д. Попова, И. А. Стернин, Г. Г. Слышкин), концептуальной картины мира (С. И. Драчева, Т. А. Голикова), языковой картины мира (О. В. Бычихина, И. А. Федюнина), ментальносте (Н. Ф. Алефиренко, В. В. Колесов), языкового сознания (В. И. Карасик). В данной работе мы вслед за Д. С. Лихачёвым, 3. Д. Поповой, И. А. Стерниным, Г. Г. Слышкиным рассматриваем концепт как составную часть концептуальной картины мира, или концептосферы (эти термины используются как синонимы). Но в лингвистическом исследовании концепта мы можем говорить лишь о той его «части», которая вербализована, представлена в языковой картине мира, или семантическом пространстве (эти термины также используются как синонимы). «Часть» концепта, которая может быть описана в ходе анализа соответствующих языковых средств, мы называем языковым концептом. Языковой концепт соотносится с концептом так же, как семантическое пространство языка (языковая картина мира) соотносится с концептосферой (концептуальной картиной мира): «Семантическое пространство языка- это та часть концептосферы, которая получила выражение с помощью языковых знаков. Вся совокупность зна чений, передаваемых языковыми знаками данного языка, образует семантическое пространство данного языка ... Изучая семантическое пространство языка, мы получаем достоверные знания о той части концепто-сферы, которая в нём представлена» [Попова, Стернин 2002: 89]. Следовательно, получить полное представление о том или ином концепте на основе анализа только языковых средств невозможно. В лингвистическом исследовании можно установить инвариантное ядро языкового концепта, выявить и описать признаки и концептуальные слои, но «моделировать концепт как структуру (подобно фонологической, лексико-семантической, грамматической структуре) в принципе невозможно, ... поскольку концепт все время функционирует, актуализируется в разных своих составных частях и аспектах, соединяется с другими концептами и отталкивается от них. В этом и заключается смысл мышления» [Попова, Стернин 2002: 61].
В многочисленных лингвистических работах, посвященных изучению концептов, предлагаются различные подходы к описанию их существенных признаков. Как правило, исследователи отмечают необходимость обращения к анализу парадигматических, синтагматических, эпидигмати-ческих, этимологических, ассоциативных связей слова, вербализующего тот или иной концепт. «Семантические описания концептов должны дать по возможности более полное знание о понятии, существующее в сознании носителей культуры, - знание, выраженное в определённых языковых стереотипах, которыми могут быть как слова, так и словосочетания-фразеологизмы» [Никитина 1991: 117]. Поэтому в качестве источников информации о концепте используются толковые, этимологические, фразеологические, словообразовательные, энциклопедические, ассоциативные словари, а также результаты ассоциативных экспериментов. Особое место при описании концептов отводится анализу пословиц и поговорок, так как они отражают жизненный опыт многих поколений людей, носителей определённого (в нашем случае русского) языка, и текстов, вербализующих тот или иной концепт (хотя при анализе текста исследователь получает пред ставление не об общем для всех носителей языка, а об индивидуальном концепте автора текста).
В данном исследовании в качестве рабочего используется следующее понимание концепта. Концепт - это когнитивное (мыслительное) образование полевой структуры, объединяющее в себе понятия, представления, знания, ассоциации, переживания, образы, связанные с каким-либо явлением, часть которых составляет инвариантное коллективно выработанное и понятийно структурированное, оформленное ядро, а остальные — индивидуальную ассоциативно-мерцающую периферию.
Концепт как когнитивная единица является составной частью кон-цептосферы, или концептуальной картины мира, и включает в себя вербализованную (языковой концепт) и невербализованную части. Вербализованная часть концепта может быть описана в ходе анализа различных источников: дающих информацию об инвариантном коллективно выработанном ядре концепта толковых, этимологических, фразеологических, словообразовательных, энциклопедических, ассоциативных словарей, результатов ассоциативного эксперимента, пословиц и поговорок, а также текстов, созданных определённой личностью (дающих информацию об индивидуальном варианте концепта, присущего концептосфере данной личности).
Для более чёткой организации и удобства восприятия знаний об исследуемом концепте, полученных в ходе анализа лингвистических словарей разных типов, мы используем приём построения фрейма. Фрейм-обобщённое представление о какой-либо частотной, типичной жизненной ситуации, её схема, «структура знаний, представляющая собой пакет информации об определённом фрагменте человеческого опыта (объекте, (стереотипной) ситуации)» [Кобозева 2000: 65]. Фрейм фиксирует «отношения между действующими лицами (цель, причину или иную логику взаимоотношений), состав действующих лиц, их функции и обстоятельства совершения действия. Инвариантные параметры ситуации представляют терминальные узлы фрейма, вариативная реализация параметров ситуации- её слоты» [Шестак 2003а: 14-15]. Таким образом, установив в ходе анализа семантики имени концепта терминальные узлы и возможные слоты соответствующего фрейма, мы получим обобщённое представление о концепте, являющемся составной частью концептосферы русского народа. Фрейм Развитие является условной схемой одноимённого концепта и служит для того, чтобы упорядочить все представления, знания, ассоциации, соответствующие слову развитие в семантическом пространстве русского языка, а следовательно, и в русской концептосфере.
Настоящая работа посвящена анализу концепта «Развитие», который ещё не был описан лингвистами. Выбор концепта «Развитие» в качестве объекта исследования обусловлен его важностью в концептуальной картине мира. По словам Л. А. Шестак, существуют исходные, или первичные концепты, из которых затем развиваются все остальные. «Наиболее существенные концепты организуют само концептуальное пространство и выступают как главные рубрики его членения. Основными конституентами концептуальной системы являются объект восприятия и его части: изменение (движение и действие с объектом), место (пространство), время и признаки объектов и действий» [Шестак 20036: 17]. Развитие как одна из разновидностей изменения играет важную роль в рубрикации концептуального пространства.
Мы исследуем концепт «Развитие» в его инвариантной для носителей современного русского языка части, а также индивидуальный вариант концепта, вербализованный в произведениях В. Г. Распутина 1994-2003 гг. В ходе анализа данных различных лингвистических словарей реконструируется инвариантное ядро концепта. В результате исследования функционирования вербализаторов концепта в художественных произведениях В. Г. Распутина устанавливаются присущие автору индивидуальные особенности концепта «Развитие», отразившиеся в его произведениях.
На важность концепта «Развитие» косвенно указывает высокая частотность слова развитие в русском языке, по данным «Частотного словаря русского языка» под редакцией Л. Н. Засориной [Частотный словарь... 1977: 592]. «Частотность - это ещё не всё, но она весьма значима и показательна. Частотные словари - это не более чем общий показатель культурной значимости, и их можно использовать только наряду с другими источниками информации о том, чем озабочена данная культурная общность. Но было бы неразумно полностью их игнорировать. Они сообщают нам часть необходимой информации» [Вежбицкая 2001: 35]. Таким образом, можно утверждать, пользуясь словами А. Вежбицкой, что русская культурная общность озабочена размышлениями о развитии.
Концепт «Развитие» является сюжетно значимым в произведениях В. Распутина последнего десятилетия. В «Частотном словаре русского языка» отмечается, что в художественных произведениях слово развитие употребляется гораздо реже, чем в научных и публицистических текстах. В анализируемых произведениях В. Распутина данное слово встречается три раза; кроме того, писатель употребляет однокоренные слова {доразвивать-ся, недоразвитый, развиваться, развившийся). С одной стороны, это может быть расценено как показатель публицистичности произведений В. Распутина, на которую неоднократно указывали литературоведы и сам писатель. С другой стороны, такая частотность слова свидетельствует о важности для автора выражаемого этим словом понятия, что подтверждается и значительным числом функционирующих в произведениях В. Распутина других лексических и фразеологических единиц, имеющих семантическую связь со значениями слова развитие.
В. Распутин — писатель, «умеющий на местном материале художественно убедительно, психологически достоверно решать "вечные" вопросы человеческого бытия, ставить проблемы общенационального, остросоциального и общечеловеческого значения» [Серафимова 2002: 24]. При этом «Распутин - не использователь языка, а сам - живая непроизвольная струя языка. Он - не ищет слов, не подбирает их, — он льётся с ними в одном потоке. Объёмность его русского языка - редкая средь нынешних писателей» [Солженицын 2000: 189]. Эти характеристики В. Распутина отражают причины, побудившие нас рассматривать концепт «Развитие» на материале именно его творчества. Действительно, В. Распутин в своих произведениях поднимает «вечные» вопросы, в том числе и вопросы, касающиеся направления, причин и результатов развития человека, общества, всей жизни в России. Кроме того, язык В. Распутина является богатейшим источником материала для лингвистических исследований. Однако работ, посвященных анализу языка писателя, немного: [Исмагилова 1990], [Милютина 2001], [Нестерова 1988], [Сокольникова 1991], [Субботина 1992]. Значительно чаще к исследованию творчества В. Распутина обращаются литературоведы (см. [Алейников 1991], [Бедрикова 1995], [Большев 1986], [Дыр-дин 1981], [Ершов 1987], [Котенко 1988], [Курбатов 1992], [Лапченко 1985], [Панкеев 1990], [Семёнова 1987], [Тендитник 1987; 1999] и др.). Следует отметить, что лингвистические и крупные литературоведческие исследования творчества В. Распутина посвящены преимущественно его произведениям 1960-1980-х гг. Творчество писателя последнего десятилетия вызвало лишь рецензии критиков на отдельные произведения ([Сафонова 2002], [Беляков 2004], [Большакова 2002], [Кокшенева 2004] и др.), язык же последних произведений В. Распутина не исследовался вовсе.
Актуальность предпринятого исследования определяется необходимостью проанализировать средства и особенности вербализации концепта «Развитие», являющегося значимым как для русской концептосферы в целом, так и для индивидуальной концептосферы В. Распутина.
Объект исследования - языковые единицы словного и сверхсловно-го характера как вербализаторы концепта «Развитие» в русской языковой картине мира (на материале лексикографических источников) и в языковой картине мира В. Распутина, отражённой в его творчестве 1994-2003 гг.
Предметом анализа являются состав и структура лексико-фразеологического поля (ЛФП) Развитие в системе русского языка и в творчестве В.Распутина 1994-2003 гг., парадигматические, синтагматические, словообразовательные, ассоциативные связи имени поля как отражение признаков концепта «Развитие», представленного в русской языковой картине мира и в индивидуальной языковой картине мира писателя.
Цель работы - выявить специфику вербализации концепта «Развитие» в творчестве В. Г. Распутина 1994-2003 гг. на основе сравнения средств вербализации данного когнитивного образования в русской языковой картине мира и в индивидуальной картине мира писателя.
Для достижения поставленной цели в работе решаются следующие задачи:
показать способ передачи языковыми средствами общих, инвариантных составляющих концепта «Развитие» в современном русском языке на материале лингвистических словарей;
проанализировать семантические отношения между компонентами ЛФП, вербализующего концепт «Развитие» как элемент русской языковой картины мира;
выявить и описать компоненты лексико-фразеологическое поля Развитие в произведениях В. Распутина 1994-2003 гг.;
,4) рассмотреть особенности вербализации представлений о развитии наиболее значимых в картине мира В. Распутина объектов;
5) охарактеризовать индивидуальный концепт «Развитие» В. Распутина, связи этого концепта с другими («Человек», «Жилище», «Общество», «Жизнь»), чтобы описать фрагмент концептосферы писателя.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что в нем впервые рассматриваются средства вербализации и признаки концепта «Развитие», как инвариантные, общие для носителей русского языка, так и специфические, свойственные картине мира В. Распутина, которая отразилась в его творчестве 1994-2003 гг.
Теоретическая и практическая значимость работы состоит в том, что исследование средств вербализации концепта «Развитие», семантических отношений между ними позволяет представить особенности связи между лексическими и фразеологическими единицами в семантическом пространстве (или языковой картине мира) и соответствующими концептами в русской концептосфере (или концептуальной картине мира). Результаты данного исследования могут быть использованы в лексикографической практике при описании семантической структуры слов, содержащих сему развитие , в вузовском курсе преподавания русского языка, а также при изучении творчества В. Распутина, в частности при чтении спецкурса, посвященного языку писателя.
Источниками исследования концепта «Развитие» как фрагмента русской языковой картины мира являются словари современного русского языка (толковые, словообразовательные, частотные, этимологические, словарь синонимов, словарь сочетаемости слов, ассоциативный словарь, словари пословиц и поговорок, словари крылатых единиц), дополнительными источниками служат энциклопедические словари (философские, психологические, педагогические) и результаты проведённого нами ассоциативного эксперимента. Источниками исследования особенностей вербализации концепта «Развитие» в творчестве В. Распутина являются повесть «Дочь Ивана, мать Ивана» и 12 рассказов, опубликованных в период с 1994 по 2003 гг. в журналах «Наш современник», «Роман-газета», «Москва», а также «Избранные произведения» в 2-х томах [1984], очерк «Вниз по Лене-реке» и статья «Мой манифест», опубликованная в 1997 г. в журнале «Наш современник».
Материалом для анализа послужила картотека, состоящая из нескольких частей: 1) посвященные слову развитие статьи из различных словарей (лингвистических - толковых, этимологических, частотных, словообразовательных и энциклопедических - философских, психологических, педагогических); 2) лексические и фразеологические единицы, соче тающиеся со словом развитие (171 единица); 3) 76 реакций на слово-стимул развитие, 83 слова-стимула, на которые были даны реакции развитие и однокоренные ему слова (по данным «Русского ассоциативного словаря»), а также 630 реакций на слово развитие (разных реакций — 219), полученных в ходе эксперимента, проведённого нами; 4) 97 пословиц и поговорок, составляющих интерпретационное поле концепта «Развитие»; 5) 635 лексических и фразеологических единиц (в 819 употреблениях), являющиеся средствами вербализации концепта «Развитие» в произведениях В. Распутина.
Методологической основой диссертационного исследования является принцип системности и основополагающие категории материалистической диалектики о всеобщей взаимосвязи языковых и внеязыковых явлений, о взаимоотношении языка, сознания и действительности. В работе используются метод семантического поля, позволяющий изучать значения языковых единиц в их связях друг с другом; метод дефиниционного анализа для выявления ядра ЛФП Развитие и его связи с другими лексико-семантическими вариантами (ЛСВ) имени концепта; психолингвистический метод при проведении свободного ассоциативного эксперимента и исследовании полученных в ходе эксперимента и зафиксированных в «Русском ассоциативном словаре» ассоциаций на слово-стимул развитие; описательный метод с использованием приёмов наблюдения, интерпретации, сопоставления, обобщения и типологизации при классификации языковых средств вербализации концепта; метод компонентного анализа для установления отнесённости лексических и фразеологических единиц к числу вербализаторов концепта; приём количественных подсчетов для выявления соотношения разных групп вербализаторов концепта; метод контекстуального анализа при исследовании реализации семантики вербализаторов концепта «Развитие» в условиях контекста художественного произведения.
Положения, выносимые на защиту:
1. Развитие в сознании носителей современного русского языка предстаёт как процесс, имеющий не только восходящую линию (прогресс), но и нисходящую (регресс), что должно быть отражено в толковании лексического значения существительного развитие.
2. Фрейм Развитие как схема представления в сознании носителей русского языка знаний о соответствующем процессе состоит из следующих терминальных узлов: 1) участники процесса (объект, субъект и наблюдатель); 2) два качественно отличающихся друг от друга состояния объекта, из которых одно оценивается положительно, другое— отрицательно; 3) процесс перехода объекта из одного состояния в другое;
сохранение системного качества развивающихся объектов;
протяжённость процесса во времени; 6) средства развития; 7) поэтапность развития; 8) уровень развития, оцениваемый наблюдателем. Соотнося свои представления о каком-либо процессе с данным набором терминальных узлов фрейма, носитель русского языка квалифицирует данный процесс как относящийся или не относящийся к развитию.
3. Фрагменты концепта «Развитие», связанные с человеком, жилищем, обществом и жизнью как объектами данного процесса, являются ключевыми в произведениях В. Распутина 1994-2003 гг.
4. В индивидуальном концепте писателя преобладают представления о нисходящей линии развития применительно к процессам, переживаемым Россией в конце XX - начале XXI вв.
Апробация работы. О результатах исследования докладывалось на Международной научной конференции «Фразеология и миропонимание народа» (Тула, 2002); Международной научно-практической конференции памяти профессора Г. А. Турбина «Русский язык: история и современность» (Челябинск, 2002); Всероссийской научной конференции «Вторые Лазаревские чтения» (Челябинск, 2003); Международной научной конференции «Интертекст в художественном и публицистическом дискурсе» (Магнитогорск, 2003); на Международном научном симпозиуме «Словарное наследие В. П. Жукова и пути развития русской и общей лексикографии (Третьи Жуковские чтения)» (Великий Новгород, 2004), а также на внутривузовских научно-практических конференциях (Магнитогорск, 2002-2003) и на заседаниях научно-теоретического семинара молодых преподавателей и аспирантов-лингвистов при кафедре общего языкознания и истории языка Магнитогорского государственного университета (2000-2004). Основные положения диссертации освещены в 7 публикациях, из которых 5 статей и 2 тезисов.
Структура диссертации подчинена решению поставленных задач. Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и приложения, включающего схему иерархии значений слова развитие, перечни ассоциаций на слово-стимул развитие, индекс вербализаторов концепта «Развитие» в произведениях В. Распутина. Выводы даются отдельно по каждой главе.
Структура лексического значения слова развитие как источник информации о концепте «Развитие»
Значение слова и концепт, объективируемый данным словом, взаимосвязаны и соотносимы. «С точки зрения их содержания, языковые знаки обладают семантикой, а концепты- смысловым содержанием. Семантика номинативных единиц (семема)— продукт целостного (интегративного) структурирования мельчайших элементов языкового сознания (сем), смысловое содержание концепта объединяет и упорядочивает мыслительные признаки познаваемой действительности. ... Взаимосвязь концепта и семемы имеет функциональное основание: семема как элемент реальной коммуникации- средство объективирования в языковом сознании смыслового содержания соответствующего концепта» [Алефиренко 2002: 244].
Следовательно, анализ лексического значения слова позволяет получить информацию о признаках концепта, объективированного данной лексической единицей. Возможность изучения концепта посредством анализа лексического значения обусловливается не только содержательной близостью этих явлений, но и сходством их структуры. «Концепт как единица структурированного знания имеет определенную, но не жесткую организацию: он состоит из компонентов (концептуальных признаков), которые образуют различные концептуальные слои. Концептуальные признаки в условиях вербализации концепта предстают как семы, а концептуальные слои иногда могут совпадать с семемами (но далеко не всегда, концептуальных слоев обычно больше, чем семем). Слои находятся по отношению друг к другу в отношениях производности, возрастания абстрактности каждого последующего уровня» [Попова, Стернин 2002: 60]. Здесь следует отметить, что существует иное мнение о соотношении концепта и лексического значения слова, которое высказал Д. С. Лихачёв: «я полагаю, что концепт существует не для самого слова, а ... для каждого основного (словарного) значения слова отдельно» [Лихачёв 1993: 4]. Мы не можем согласиться с последней точкой зрения. Во-первых, потому, что зачастую невозможно однозначно определить, какое из значений многозначного слова реализовано в том или ином контексте (см. об этом [Баранов, Добровольский 1997: 13]). Во-вторых, семемы многозначного слова взаимосвязаны, и это не может не найти отражения в концепте, в его связях со смежными концептами, объективированными другими значениями этого же слова. Эта связь достаточно тесная, а концепты, как признают все их исследователи, не имеют чёткой структуры. Отсюда возникает закономерный вопрос: на основании чего можно различить тесно связанную, имеющую многочисленные пересечения группу концептов, соответствующих отдельным значениям многозначного слова, и один концепт, соответствующий всем значениям слова, учитывая, что концепт является ментальным образованием, не поддающимся непосредственному восприятию? По нашему мнению, принципиального различия между двумя подходами к анализу связи между концептом и лексическим значением нет, а следовательно, более логично и экономно сразу учитывать все возможные лексико-семантические варианты (далее ЛСВ) многозначного слова, вербализующего концепт, чтобы иметь более полное представление о его признаках и организации этих признаков.
Исходя из данных теоретических предпосылок, перейдём к анализу лексических значений слова развитие, а через них- к установлению признаков соответствующего концепта и их организации.
Состав и структура лексико-фразеологического поля, вербализующего концепт «Развитие» в произведениях В. Г. Распутина
В этом параграфе анализируется состав ЛФП, вербализующего концепт «Развитие» в творчестве В. Г. Распутина 1994-2003 гг. В качестве репрезентантов индивидуального варианта концепта «Развитие» рассматриваются единицы, функционирующие как в речи автора, так и в речи персонажей, на том основании, во-первых, что речь персонажей в художественном произведении создана автором, то есть именно В. Распутин в процессе продуцирования анализируемых текстов выбрал «из всего многообразия предлагаемого языком материала (языковой системы) то, что соответствует устойчивым связям между понятиями и концептами в его картине мира» [Чурилина 2002: 9]. Во-вторых, мы не дифференцируем случаи употребления единиц, вербализующих концепт «Развитие», в речи автора и в речи персонажей потому, что В. Распутину свойственно не только прямо высказывать свою точку зрения в авторских комментариях к описываемым событиям, но и выражать свои мысли через речь персонажей. Эту особенность своего творчества писатель прокомментировал в одном из интервью в ответ на замечание об «усложнённости простого героя» (старухи Дарьи из повести «Прощание с Матерой): « ... в конце концов, если даже герой и прост, как нам кажется, почему бы свои заботы, свои мысли не передавать ему?» [15 встреч... 1989: 211]. В произведениях 1994-2003 гг. героями, которым автор «передал свои заботы, свои мысли», являются Сеня Поздняков (рассказы «По-соседски», «Сеня едет», «Поминный день», «Нежданно-негаданно», «Вечером»), старуха Наталья («Женский разговор», «Нежданно-негаданно», «Вечером»), Алексей Петрович («В больнице»), Тамара Ивановна, Иван Савельевич, Дёмин, Иван (повесть «Дочь Ивана, мать Ивана»). Именно этим персонажам автор «доверяет» рассуждать о развитии, и в их рассуждениях звучат мысли, соответствующие тем, которые сам В. Распутин высказывает «от своего лица» как в художественных, так и в публицистических произведениях.
В качестве ведущего метода исследования вербализаторов концепта выбран метод семантического поля, который позволяет рассмотреть максимальное количество единиц, репрезентирующих концепт, даёт возможность выявить семантические отношения между ними и через анализ вербализаторов концепта, их связей с вербализаторами смежных концептов получить представление о самом концепте «Развитие». При построении ЛФП, вербализующего концепт «Развитие», мы опирались на положение о возможности включения лексических и фразеологических единиц в одно поле на основе их семантической близости.
В ходе сплошного анализа языка художественных произведений В. Распутина, опубликованных в последнее десятилетие, было отмечено 819 употреблений 635 ЛСВ и ФЕ, вербализующих концепт «Развитие». Эти единицы были выявлены в результате компонентного анализа их значений и соотнесения их с семемой, составляющей ядро поля - закономерный переход кого/чего-либо из одного состояния в другое , а также в результате сопоставления реалий, обозначаемых данными единицами, с фреймом Развитие. При фиксировании языковых единиц в качестве вербализаторов концепта «Развитие» мы учитывали описанные в первой главе значения многозначного существительного развитие, эпидигматические связи между ними, структуру ЛФП Развитие и основные терминальные узлы фрейма Развитие.
Номинативные единицы языка, как отмечает Л. М. Васильев, «представлены двумя разрядами слов и их эквивалентов: предметными (существительные) и признаковыми (глаголы, прилагательные, наречия, а также некоторые группы существительных). Значения первых в современной семантике часто называют идентифицирующими (или денотатными), а значения вторых- предикатными (или сигнификатными)» [Васильев 1990: 113]. Большинство компонентов ЛФП Развитие относится к разряду признаковых слов, или слов с предикатными значениями (предикатов), обращенных, по словам Н. Д. Арутюновой, «к мышлению человека, к системе его понятий ... . Для того чтобы оперировать ... предикатами (признаковыми словами), нужно разбираться в способах мышления о мире. ... быть знакомым ... с системой выражаемых языком понятий» (цит. по [Васильев 1990: 113]). Все единицы, отмеченные нами как вербализаторы концепта «Развитие», так или иначе связаны с понятием развития - сутью данного процесса, особенностями его протекания, проявлениями результатов и т. д.
Вербализация представлений о духовном развитии человека
Духовное развитие человека, то есть необратимое закономерное изменение его сознания, мышления, психики, характера, находится в центре внимания В. Распутина. Представления о духовном развитии человека являются одной из наиболее важных составляющих концепта «Развитие», вербализованного в произведениях писателя 1994-2003 гг. Сам В. Распутин в 1980-е гг. говорил: «Речь [в произведениях писателя — С. А.] идёт о духовном мире миллионов людей, который преобразуется, уходит и завтра будет уже не таким, как сегодня. Кто, как не писатель, запечатлеет этот нелёгкий процесс?» (цит. по [Овчаренко 1984: 10]). Показать преобразование духовного мира персонажей остаётся задачей автора и на рубеже второго и третьего тысячелетий.
Именно во фразах, посвященных духовному развитию человека, В. Распутин в повести «Дочь Ивана, мать Ивана» дважды употребляет имя анализируемого в данной работе концепта, два однокоренных ему глагола (развивалась, доразвивалисъ) и прилагательное недоразвитая. Многозначное существительное развитие функционирует в текстах писателя в двух значениях. В словах Ивана, обращенных к матери, представлен ЛСВ степень сознательности, просвещённости, культурности , причём актуализируется сема просвещённость :
«— Я теперь к каждому слову прислушиваюсь. Вот "бездна ". Что такое "бездна"?
- Ты у меня, что ли, спрашиваешь?
- У тебя. Посмотрю на твоё развитие...
- Я те покажу развитие... Доразвивалисъ... Дальше некуда. Ахнули в пропасть - вот тебе и "бездна "» (Дочь Ивана, мать Ивана, 30).
Ивану нравится «вслушиваться в слова» и хвастаться своими языковедческими находками перед матерью. Для него слово развитие не наполнено особым смыслом, но Тамара Ивановна в ответной реплике актуализирует иное значение данного слова. Нам представляется, что в реплике Тамары Ивановны слово развитие функционирует в основном (по построенной нами иерархии) значении имени анализируемого концепта— закономерный переход кого/чего-либо из одного состояния в другое . Появление в речи Тамары Ивановны глагола доразвивались в значении получили полное развитие (у Распутина- получили полное негативное развитие ) и следующих слов «Дальше некуда. Ахнули в пропасть» свидетельствует о том, что она размышляла о том, куда направлено развитие человека, к чему оно приводит. И, очевидно, героиня пришла к печальным выводам. То, что для Ивана - случайно подвернувшееся слово, для Тамары Ивановны (и для автора, создавшего этот образ) - предмет нелегких размышлений.
Второе употребление имени анализируемого концепта нами отмечено в диалоге Дёмина и Егорьевны о «происшедших в дамах изменениях»:
«- ... мы скоро пощады запросим: не курить при нас. Зачадили весь белый свет.
— Странно. Кто из нас курит — ты или я?
— Это ни о чём не говорит. —Да как эюе не говорит?!
— А так, что мы с тобой, как два сапога пара, не в счёт. Ты сапог с левой ноги, задержалась в развитии в одну сторону, а я сапог с правой ноги, я задержался в развитии в другую сторону.
— Я сапог с левой ноги... Спасибо. Я, значит, задержалась в развитии в левую сторону. В каком, интересно, виде я теперь нахожусь?
Дёмин загоготал и, вытянув над столом руки, ухватил Егоръевну за плечи и усадил её.
— Конечно эюе, — пошёл он на попятную, — ты избежала дурного раз вития и сохранилась в образе самой непорочной женщины» (Дочь Ивана, мать Ивана, 60). В этом диалоге слово развитие включено в ироничный контекст и не несёт на себе того трагического отпечатка, который чувствуется в употреблении этого же существительного Тамарой Ивановной. Дёмин, признавая возможность разных направлений развития, не берёт на себя ответственности определять, где его восходящая, а где нисходящая линии, правда, употребляет всё же прилагательное с оценочной семантикой — дурное развитие. Герой вполне дипломатично ограничивается указанием на две стороны этого движения, в отличие от Тамары Ивановны, которая в разговоре с сыном бескомпромиссно характеризует направление развития человека как движение в пропасть. Дёмин, говоря о «происшедших в даме изменениях», далёк от того, чтобы считать это падением в пропасть. Однако в данном фрагменте актуализируется то же значение, что и в цитируемых выше словах героини. Таким образом, функционирование в повести В. Распутина существительного развитие и глагола доразвивались подтверждает сделанные нами в первой главе настоящего исследования выводы о том, что современные толковые словари фиксируют не все значения слова развитие и в русской концептосфере, а также в индивидуальной концептосфере В. Распутина имеют место представления о нисходящей линии развития, которые находят отражение в идиостиле писателя.
