Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические основы исследования 9
1. Проблема соотношения абстрактного и конкретного в философии и ее связь с категорией определенности-неопределенности 9
2. Развитие теории поля в лингвистике 19
2.1. Теория функционально-семантического поля 22
2.2. Учение о двух типах функционально-семантических полей 28
2.3. Теория семантических форм мышления и динамический характер функционально-семантического поля определенности -неопределенности 29
ГЛАВА II. Определенность-неопределенность субстантивных единиц на уровне системы языка и на уровне речи 56
1. Значение определенности-неопределенности имен нарицательных в системе языка и в речи 56
2. Реализация значения определенности-неопределенности именами собственными 64
3. Реализация значения определенности-неопределенности собирательными, вещественными и абстрактными существительными 72
4. Реализация значения определенности-неопределенности субстантивно-качественными местоимениями 85
4.1. Дейктические местоимения 88
4.2. Недейктические местоимения 94
4.3. Дейктические-недейктические местоимения 97
ГЛАВА III. Система конституентов функционально-семантического поля определенности-неопределенности 100
1. Микрополе индивидуализирующей неопределенности 101
1.1. Актуализаторы значения конкретной неопределенности 104
1.2. Актуализаторы значения неконкретной неопределенности 115
2. Микрополе индивидуализирующей определенности 122
2.1. Актуализаторы значения ситуативной определенности 123
2.2. Актуализаторы значения контекстуальной определенности 133
3. Линейно-интонационные средства функционально-семантического поля определенности-неопределенности 146
4. Типы генерализирующего значения 158
4.1. Микрополе генерализирующей определенности 169
4.2. Микрополе генерализирующей неопределенности 174
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 180
СПИСОК НАУЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 186
СПИСОК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 199
- Проблема соотношения абстрактного и конкретного в философии и ее связь с категорией определенности-неопределенности
- Значение определенности-неопределенности имен нарицательных в системе языка и в речи
- Микрополе индивидуализирующей неопределенности
Введение к работе
Настоящая диссертация посвящена исследованию функционально-семантического поля определенности-неопределенности в русском языке.
В последнее время одним из центральных направлений лингвистических исследований является изучение и описание закономерностей функционирования грамматических единиц во взаимодействии с элементами разных уровней, участвующих в передаче смысла высказывания. Это предполагает возможность языкового анализа не только в направлении от формы к значению, но и в направлении от значения к форме. Такой подход отражает не формальные классификации одноуровневых языковых явлений, а сложное, диалектическое взаимодействие элементов разных уровней языковой системы, в которое они вступают при выражении наиболее важных понятийных категорий. Наиболее подходящим для реализации этого подхода представляется методологический принцип, базирующийся на концепции функционально-семантического поля (ФСП).
Категорию определенности-неопределенности нельзя отнести к разряду малоизученных. В лингвистической литературе был предложен целый ряд исследований, посвященных семантике и средствам выражения определенности-неопределенности. Большинство работ опирается, естественно, на материал ар-тиклевых языков (В.Г. Гак, В.Б. Кашкин, Л.М. Щетинин, Ю.Н. Черникова, Г.П. Снигаренко, В.И. Троянов и др.). Однако ряд исследователей, признавая универсальность данной понятийной категории, посвящают свои работы особенностям выражения определенности-неопределенности в так называемых безар-тиклевых языках, к числу которых принадлежит русский язык. Большинство этих исследований направлено на изучение отдельных средств выражения определенности-неопределенности в русском языке: неопределенных местоимений (Е.М. Галкина-Федорук, Т.М. Николаева, О.Н. Селиверстова, Ю.Б, Смирнов), указательных местоимений (Т.В. Малащенко, Н.А. Янко-Триницкая), линейно-интонационных средств (С.А. Крылов, М.И. Алехина, Н.С. Поспелов,
Т.А. Папенкова) и т.д. Некоторые лингвисты, находящиеся под влиянием исследований в артиклевых языках, пытаются найти в русском языке аналог определенного и неопределенного артиклей (В.В. Гуревич, СИ. Иорданиди).
Отсутствие в русском языке четкой системы специальных морфологических средств выражения противопоставленных друг другу значений определенности-неопределенности не позволяет говорить о существовании в русском языке морфологической категории определенности-неопределенности. В связи с этим мы считаем целесообразным рассматривать данную категорию как слабо центрированное функционально-семантическое поле, объединяющее разноуровневые языковые средства: фонетические, морфологические, лексические, синтаксические. Рассмотрение определенности-неопределенности как ФСП позволяет не только установить совокупность средств данного поля, но и изучить особенности их взаимодействия и иерархию.
Все сказанное определяет актуальность предлагаемого диссертационного исследования.
Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые в виде целостной системы описаны разноуровневые средства выражения значения определенности-неопределенности в русском языке. ФСП определенности-неопределенности рассматривается как динамическое поле с гносеологическим расслоением, микрополя которого выделяются на основании различия в форме отражения объективного содержания. Конституенты поля исследуются в их взаимодействии и иерархии. Определенность и неопределенность субстантивных единиц рассматривается не только на уровне речи, но и на уровне языковой системы. В качестве инструмента анализа привлечены некоторые базовые понятия пограничных дисциплин, таких, как философия и логика.
Целью работы является системное изучение и описание ФСП определенности-неопределенности как динамического поля с гносеологическим расслоением.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
доказать универсальность понятийной категории определенности-неопределенности и правомерность ее исследования в русском языке;
установить параметр форм мышления, лежащий в основе разграничения полей в ФСП определенности-неопределенности;
проанализировать ФСП определенности-неопределенности с точки зрения параметров семантических форм мышления;
4) доказать динамический характер рассматриваемого ФСП;
выявить соответствие между значением определенности-неопределенности и видами понятий в логике и проследить зависимость определенного и неопределенного значения словоформы от динамики становления понятия;
рассмотреть особенности реализации значения определенности-неопределенности местоимениями и существительными различных лексико-грамматических разрядов;
7) выявить структуру ФСП определенности-неопределенности;
8) установить и систематизировать разноуровневые средства выраже
ния значения определенности-неопределенности;
9) доказать слабоцентрированный характер рассматриваемого ФСП.
На защиту выносятся следующие положения.
Функционально-семантическое поле определенности-неопределенности является полем с гносеологическим расслоением, в котором конституенты разных микрополей различаются не отражаемым объективным содержанием, а формой отражения. В основе деления поля на микрополя лежит такой параметр форм мышления, как характер охвата отражаемого содержания.
На втором уровне выделяются микрополя II степени: микрополе генерализирующей определенности-неопределенности и микрополе индивидуализирующей определенности-неопределенности.
ФСП определенности-неопределенности является полем динамического характера. При реализации в речи словоформа совершает движение от значения генерализирующей определенности к значению индивидуализирую-
щей неопределенности, а затем к значению индивидуализирующей определенности по мере движения выражаемого понятия от общего к единичному через частное.
В основе противопоставления значений определенности и неопределенности лежит мыслительная функция обобщения и различения. Таким образом, определенность-неопределенность соотносится с понятийной оппозицией «особенное-типичное».
Линейно-интонационные средства ФСП определенности-неопределенности ближе всего располагаются к центру данного поля.
Система средств рассматриваемого ФСП четко делится на средства указания и средства порождения значения определенности-неопределенности.
Материалом исследования послужили словоформы и синтаксические построения, извлеченные методом сплошной выборки из произведений русской художественной литературы и научных текстов. Привлекались и примеры, взятые из разговорной речи носителей языка на современном этапе его функционирования. Английский язык используется с целью иллюстрации, с одной стороны, универсальности понятийной категории определенности-неопределенности, а с другой - особенностей реализации этого значения в русском языке в отличие от его реализации в артиклевых языках. Источниковедческой базой работы стали произведения русских писателей XIX -XX вв. А.С. Пушкина, М.Е. Салтыкова-Щедрина, Н.В. Гоголя, А.П. Чехова, К.Паустовского, И. Тургенева, М.Горького, И.Бунина, А.Куприна, И.Ильфа и Е.Петрова, М. Цветаевой, Ю. Бондарева, В.Шукшина. Общий объем выборки составляет около 3000 примеров. Также использованы данные толковых, фразеологических и других лингвистических словарей.
В соответствии со спецификой материала и задачами его изучения в работе использовались следующие методы исследования:
метод лингвистического наблюдения и описания;
метод полевого описания;
сравнительно-сопоставительный метод;
метод трансформационного анализа;
компонентный анализ.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что результаты исследования способствуют дальнейшему развитию учения о функционально-семантическом поле, в том числе о поле определенности-неопределенности. В работе подтверждается постулат о логической равноценности языков, их потенциальном мыслетворческом равенстве.
Практическая значимость работы состоит в возможности использования ряда теоретических положений и выводов в общих и специальных курсах по современному русскому языку и общему языкознанию в университетах и педагогических институтах. Методика исследования может быть применена при изучении других полей. Выводы данного исследования могут быть использованы в процессе преподавания русского языка как иностранного, а также в разработке методики преподавания иностранных артиклевых языков. Результаты исследования могут быть полезны и в практике перевода с русского языка на артиклевый и наоборот.
Апробация работы. Результаты исследования были апробированы на практических занятиях по переводу с английского языка на русский, проведенных автором в Таганрогском государственном педагогическом институте. Основные положения работы нашли отражение в докладах на научно-теоретических конференциях в ТГТГИ в 2001, 2002 гг., на межвузовских научно-методических конференциях Ростовского государственного педагогического университета в 2001 г., Донского юридического института в 2001, 2002 гг., а также в шести публикациях по теме исследования.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и списка использованных художественных текстов.
Проблема соотношения абстрактного и конкретного в философии и ее связь с категорией определенности-неопределенности
Мышление - социально обусловленное, нечувственное, обобщенное, абстрагированное и опосредованное отражение объективной реальности с помощью человеческого мозга. Необходимым орудием всякого мыслительного абстрагирования является языковой знак. Многие лингвисты в своих исследованиях обращают внимание на неразрывную связь языка и мышления.
«Язык и мышление находятся в неразрывном единстве: нет языка без мысли и, наоборот, мысли без языка». [Кошевой, 1959: 14]. «Мышление человека, протекая в неразрывной связи с материальными физиологическими процессами головного мозга, вместе с тем может происходить и происходит только на основе и при помощи языка» [Панфилов, 1957: 119]. «Мышление совершается не до облачения его в форму языка, а на основе языка. Мышление и формирование мысли в словах - это не два каких-нибудь последовательных во времени процесса... а одновременный, единый процесс словесного мышления и осмысленной речи [Спиркин, 1958: 39-40].
Таким образом, язык является необходимым средством абстрагирования. «Без чувственно материальных форм появление абстракций невозможно» [Чес-ноков, 1966: 39]. Сама возможность абстрагирования и обобщения создается только благодаря тому, что материальная сторона языковых единиц репрезентирует предметы того или иного рода, с которыми она не имеет какого-либо существенного подобия или сходства» [Панфилов, 1977: 41). «Знак является необходимым орудием всякого мыслительного абстрагирования, обобщения, идеализации. Знак есть могучее средство обобщения» [Резников, 1964: 16].
Абстрагирующая функция языкового знака заключается в том, что всякая лексическая единица является обозначением идеального инварианта, обладающего общими, характерными для ряда подобных объектов признаками. Таким образом, слово обладает способностью фиксировать понятия. «Язык дал возможность человеку фиксировать общее о предметах и явлениях, их связях и отношениях, расчленить их, соотнести и синтезировать в понятиях и представить как относительно устойчивые» [Спиркин, 1957: 69]. «Без слов понятия существовать не могут» [Галкина-Федорук, 1956: 35].
Абстрагирующая функция у языкового знака появилась не сразу. Первобытный человек не обладал достаточно развитым абстрактным мышлением, чтобы оперировать общими понятиями. Об этом мы можем судить, исследуя языки отсталых племен, сохранившихся в наши дни. Так, в языках некоторых северных племен существуют специальные слова для наименования «падающего снега», «снега на земле», «талого снега», «снега в сугробе» и в то же время нет общего слова «снег». С развитием у человека абстрактного мышления семантическая нагрузка слова увеличивается. Слово, изначально возникшее для наименования отдельного, конкретного предмета, постепенно начинает функционировать как обозначение обобщенного понятия о классе предметов, обладающих сходными признаками. Таким образом, язык стал орудием абстрактного мышления.
Изучению сущности процесса познания, роли языка в этом процессе посвящали свои работы многие философы.
Наиболее острым, дискуссионным вопросом семантической философии оказался вопрос о соотношении общего и частного, конкретного и абстрактного. Задачу постижения природы абстрактного ставили перед собой многие исследователи. Долгое время в западноевропейской философии господствовала идея, согласно которой абстрактное - это всего лишь языковая фикция, продукт языкового произвола. Эти теории вели к обоснованию номинализма и агностицизма. Общее, абстрактное не осознавалось как объективно существующее. Тем не менее уже в работах философов XVII века мы находим идеи об объективном диалектическом единстве общего и частного (которые, как известно, и нашли полное обоснование в исследованиях приверженцев диалектического материализма).
Так, французский философ Гассенди, основоположник сенсуализма, писал, что «... всеобщее само по себе иллюзорно: видел ли ты во всем мире что-нибудь, что не было бы особенным?» [Гассенди, 1966-68: 222]. Гассенди отвергает объективную реальность общего. Но его номинализм не носит чисто негативного характера, сводящего абстрактное к ирреальному. Вопреки номинализму, у Гассенди не слово конституирует понятие, а наоборот. «Я утверждаю, - поясняет Гассенди, - что наш интеллект с первого взгляда не видит в вещах ничего, что не было бы особенным. А затем, так как вещи различны и многообразны, он, сравнивая их между собой, видит, что они частично сходны, частично различны. Поэтому, оставив в стороне несходное, он объединяет в одном понятии сходное одного и того же порядка и на этом основании дает всему этому одно и то же имя». [Гассенди, 1966-68: 223].
Единство, представляемое понятием, основывается, таким образом, на сходстве, присущем самим вещам, а не на лингвистическом произволе.
Тем самым, Гассенди, твердо стоя на позиции сенсуализма, не допускает, в отличие от номинализма, радикального разрыва между разумом и реальностью, обнаруживая связь идеального и реального, зависимость понятийного от чувственного. Общие понятия не принимаются за реальность, но в то же время не теряют своего значения в ее объективном познании.
Подобная трактовка универсалий - значительный шаг вперед сенсуалистической теории познания по сравнению с номинализмом.
Значение определенности-неопределенности имен нарицательных в системе языка и в речи
Традиционно вопрос об определенности-неопределенности рассматривается лингвистами по отношению к речевому процессу. Мы ставим задачу рассмотреть эту проблему не только по отношению к речевому процессу, но и по отношению к системе языка.
Исходным пунктом нужно признать проявление определенности-неопределенности в системе языка. Причем здесь необходимо отдельно рассматривать имена нарицательные, имена собственные и местоимения.
Рассмотрим сначала специфику реализации определенного и неопределенного значения имен нарицательных на уровне языка и на уровне речи.
На уровне системы языка можно говорить об отсутствии противопоставления определенности-неопределенности среди имен нарицательных. Как уже отмечалось ранее, вся языковая система - это абстракция, в которой слова служат для обозначения классов предметов. Эти классы строго противопоставлены друг другу как обладающие теми или иными отличительными признаками. Весь класс представляется в системе языка собирательно, как единое целое и характеризуется генерализирующей определенностью. Таким образом, в системе языка любое имя нарицательное характеризуется генерализирующей определенностью, так как служит для обозначения определенного класса предметов, раскрывая его специфику. Так, словоформа «студент» в языковой системе служит для обозначения не отдельного представителя, а всего класса лиц, обладающих общим признаком - «учащийся высшего учебного заведения». Этот признак отличает данный класс от других (например, «школьник» или «аспирант»).
Если, актуализируясь в речи, лексическая единица сохраняет свое родовое, генерализирующее значение, она сохраняет и определенность.
Кошка - домашнее животное.
В данном примере существительное «кошка» служит для обозначения не отдельного представителя класса, а всего класса кошек в целом. В этой лексической единице отражены родовые, а не индивидуальные признаки. «Кошка» в данном случае воплощает в себе родовое понятие.
Существительные со значением генерализирующей определенности чаще всего встречаются в общих высказываниях, целью которых является характери-зация или определение какого-либо общего понятия. Обратимся к известным строкам из произведения М.Горького «На дне»:
Что такое человек? Это не ты, не я, не они ... нет! - это ты, я, они, старик Наполеон, Магомет... в одном!... Это - огромно. В этом - все начала и концы... Человек! Это - великолепно! Это звучит... гордо.
Пытаясь дать определение понятию «человек», персонаж Горького точно подчеркивает всеобъемлемость, широту этого понятия, определяя его посредством перечисления единичных понятий, составляющих объем общего понятия «человек». При этом подчеркивается невозможность определения общего понятия через какое-либо частное, которое не исчерпывает всего объема данного класса {Это не ты, не я, не они ...).
Рассмотрим другие высказывания, в которых осуществляется разнообразная характеристика общего понятия «человек»:
Человек рождается для лучшего! (М.Горький). Человек ко всему привыкнуть может... Человек, по моему мнению, вообще гадок. (А.П. Чехов).
Во всех этих предложениях словоформа «человек», обозначая общее понятие - понятие о классе предметов, характеризуется генерализирующей опре деленностью. Причем весь класс в данных примерах представлен не дискретно, а собирательно. Форма единственного числа здесь не имеет значения единичности объекта, она указывает на единый класс как совокупность множества представителей. Но понятие о классе может быть представлено в речи и через понятие обо всем множестве отдельных представителей класса:
Каждый человек чего-то добивается в жизни (В. Шукшин).
И в данном, и в рассмотренных ранее примерах словоформа «человек» обозначает общее понятие. Эта лексическая единица обладает лишь общереферентным значением. Но если в предыдущих примерах понятие о человеке представлено собирательно, то в последнем предложении значение собирательности нейтрализуется за счет кванторного слова «каждый». Весь класс в данном предложении представляется дискретно. Понятие «каждый человек» - это дизъюнктивно-общее понятие. Таким образом, понятие о классе низводится до понятия о любом представителе класса. Этот представитель не является особенным. Вследствие этого значение актуализирующейся в подобных высказываниях словоформы можно охарактеризовать как генерализирующе-неопределенное, поскольку дифференциальные признаки каждого представителя класса не выявляются.
Общее понятие, как отмечалось ранее, не может быть определено через единичное. Однако единичное понятие определяется посредством его подведения под общее. Например.
Ты - женщина, а большинство моих читателей - женщины, поэтому мне необходимо знать твое мнение (А.П. Чехов).
Микрополе индивидуализирующей неопределенности
Установим, с помощью каких актуализаторов лексемы со значением генерализирующей определенности становятся конституентами микрополя индивидуализирующей неопределенности.
Неопределенность - это такое отражение предметов и явлений действительности, при котором отражаются только общие, интегральные признаки и не учитываются дифференциальные. Как уже отмечалось ранее, неопределенное значение словоформы реализуется только в тексте или в ситуации, и здесь основным маркером неопределенности предмета оказывается первичное упоминание о нем. Выбирая неопределенную именную группу, вводящую в повествование новый предмет речи, говорящий ориентируется на степень информированности слушающего. Адресант сообщения учитывает, является ли называемый предмет известным адресату или нет. Даже если вводимый в дискурс предмет является известным, определенным для говорящего, он обозначается неопределенной именной группой, если адресату он не известен. Таким образом, степень информативности адресата является основным ориентиром в выборе говорящим того или иного средства актуализации понятий. Рассматривая значение неопределенности в связи с разграничением коммуникативных ролей адресанта и адресата можно выделить следующие разновидности неопределенности: абсолютная неопределенность - неопределенность предмета с точки зрения и говорящего, и слушающего; относительная неопределенность - неопределенность предмета для слушающего и его определенность для говорящего.
Рассмотрим следующие примеры:
Она хочет выйти замуж за одного писателя. Он очень порядочный человек.
Она хочет выйти замуж за какого-нибудь писателя. Он должен быть порядочным человеком.
Во втором предложении речь идет об объекте, не известном ни говорящему, ни слушающему. В первом примере речь идет об известном говорящему, но неизвестном адресату лице. Предполагается, что идентификация этого лица осуществится далее в тексте. Недаром поэтому подобное функционирование именных групп многими исследователями связывается с интродуктивной функцией (Н.Д. Арутюнова, В.Б. Кашкин). В работах Е.В. Падучевой подобные именные группы именуются слабоопределенными [Падучева, 2001]. Если рассматривать данные примеры с точки зрения теории референции, то именную группу первого предложения следовало бы считать референтной, а второго -нереферентной, и говорить в первом случае о конкретном, а во втором случае о неконкретном типе употребления существительного [Куно, 1982] и соответственно о конкретной и неконкретной разновидностях неопределенного значения, выражаемого данными существительными.
Особым типом неопределенности будем считать и качественное, атрибутивное употребление именной группы в подобных примерах: Его отец - писатель. В данном случае имеет место нереферентное употребление имени. Существительное "писатель" выступает здесь как характеристика референтного имени "его отец". Здесь имеет место не выделение единицы из совокупности однородных объектов, а ее причисление к определенному классу. Выступающее на первый план значение класса несколько сближает подобные именные группы с именными группами со значением генерализирующей определенности (Писатель - творческая профессия). Но если имя в значении генерализирующей определенности выделяет класс в целом, то атрибутивная именная группа обозначает некоего представителя класса. Подобную разновидность неопределенного значения будем называть репрезентативной неопределенностью. Основными средствами выражения этого значения являются синтаксические средства. На значение репрезентативной неопределенности указывает функционирование существительного в качестве именной части составного именного сказуемого, а также в качестве приложения.
Итак, внутри микрополя индивидуализирующей неопределенности мы выделяем три семантических сегмента:
1) конкретную неопределенность, при которой мыслится неопределенный, но конкретный предмет;
2) неконкретную неопределенность, при которой мыслится предполагаемый, воображаемый предмет;
3) репрезентативную неопределенность, при которой предмет причис t ляется к определенному классу без указания на его специфику.
