Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИЕ СРЕДСТВА В КОНТЕКСТЕ КАТЕГОРИИ ВОЛЕИЗЪЯВЛЕНИЯ 21
Задачи главы 21
1.1. Место и роль фразеологических единиц с семантикой во леизъявления в системе языка 23
1.2 Взаимодействие императивности и оптативности во фразеологических оборотах 30
1.3.Пожелания-заклинания в структуре ФСП оптативности 53
Выводы по главе 61
ГЛАВА 2. СТРУКТУРНО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ПРИЗНАКИ И КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЖЕЛАНИЙ-ЗАКЛИНАНИЙ 63
Задачи главы 63
2 1. Структурно-семантические признаки пожеланий-заклинаний 65
2.2.Прагматические особенности речевых ситуаций с пожеланиями-заклинаниями 79
2.3.Система фразеологических моделей пожеланий-заклинаний 108
2.4.Особенности структуры, семантики и функционирования
пожеланий-заклинаний с частицей чтоб (чтобы) 119
Выводы по главе 131
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 134
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 143
СПИСОК СЛОВАРЕЙ 143
СПИСОК НАУЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 145
СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ 164
ПРИЛОЖЕНИЕ 165
- Место и роль фразеологических единиц с семантикой во леизъявления в системе языка
- Взаимодействие императивности и оптативности во фразеологических оборотах
- Структурно-семантические признаки пожеланий-заклинаний
Введение к работе
В современных лингвистических исследованиях активно разрабатывается направление (см. раб.: Е.В. Алтабаевой, М.Г. Безяевой, Т.И. Вендиной, Е.А. Добрыдневой, В.В. Колесова, П.А. Леканта, СВ. Пискуновой, В.И. Постоваловой, В.Н. Телии, Ю.С. Степанова, И.Д. Чаплыгиной и др.), в котором язык рассматривается «как культурный код нации, как путь, позволяющий нам проникнуть не только в современную ментальность нации», но и в представления древних людей на мир, общество и самих себя (Радченко, 2004, 208).
Культура является своеобразной исторической памятью народа. И язык, благодаря его кумулятивной функции, хранит ее, обеспечивая «диалог поколений...» (Телия, 1996, 226). Культура - это продукт духовно-нравственного осмысления человеком мироустройства, на фоне которого формируется самосознание личности.
Одним из самых продуктивных средств выражения концептуального содержания культуры выступает язык. В жизни народа язык и культура выступают как неотделимые друг от друга сущности. Язык является компонентом культуры, важнейшим средством ее формирования и сохранения. Единицы языка, и особенно единицы его лексико-фразеологического уровня, представляют собой «зеркало народной культуры, народной психологии и философии» (Толстой, 1991, 5).
В процессе истории язык развивался вместе с развитием человеческого сознания: усложнялись взаимоотношения «человек - окружающий мир», соответственно, эти процессы отражались и в человеческом языке. «СЛОВО» выступает уже не только в номинативной функции, но и «передает отношение говорящего к высказыванию, т.е. приобретает коннотацию». Следовательно, оно расширяет свои функциональные возможности (Муковозова, 2004,121).
У представителей той или иной культуры обязательным является существование единой картины мира, что предполагает наличие общих представлений и понятий и, соответственно, взаимопонимания между носителями данного языка. Отражая культурный опыт развития человеческого общества, язык является основополагающим средством конституирования и организации этнокультурного сознания и способом хранения и функционирования этнокультурного знания (Алефиренко, 2004, 200). Поэтому анализ любого текста требует обращения к менталитету представителей исследуемой культуры и, соответственно, носителей данного языка.
Большая часть информации о мире приходит к человеку по лингвистическому каналу. Характеризуя язык с коммуникативной точки зрения Ф. де Соссюр отмечал, что «...язык (в общении) - это корабль в море, не на верфи: невозможно заранее по форме его корпуса определить, каков будет его ход. А изучать корабль как таковой должно только как корабль на плаву» (Saussur, 1957, 25). Эта мысль известного языковеда образно и лаконично определяет коммуникативные свойства языка.
Язык играет активную роль, воспроизводя логическую картину мира Богатство выразительных средств языка, являющееся показателем уровня его развития и степени его совершенства, проявляется непосредственно в речевом акте. История литературного языка - это путь непрерывного обогащения его средствами, почерпнутыми из живого разговорного языка народа. Просторечные по своему происхождению слова и выражения ассимилируются и становятся фактами литературного языка, без которых он не может существовать, не теряя своей гибкости, колоритности и выразительности. В этом смысле фразеологический фонд языка является одним из ярких живых и неиссякаемых источников, национальным идиоматическим достоянием, обеспечивающим обогащение литературного языка новыми выразительными возможностями и средствами; воздействие этого источника придает языку
яркость черт национального характера и тот неповторимый колорит, который отличает один язык от другого.
В настоящее время лингвокультурологический анализ языковых явлений является одним из самых значимых аспектов современной лингвистики (см. раб.: Вендина, 2002; Колесов, 1992; Постовалова, 1999; Телия, 1999; Степанов, 2001 и др.). Как отмечает Е.В. Алтабаева, «вне представления национальных концептов в лингвокультурологическом контексте адекватная интерпретация их смыслового содержания и функционирования в пределах научной картины мира делается принципиально невозможной» (Алтабаева, 2002, 48).
Изучение языковых явлений в русле антропоцентрического подхода, когда язык интерпретируется как «конструктивное свойство человека, а человек определяется как человек именно через посредство языка» (Постовалова, 1999, 29), является характерной чертой современной лингвистической науки. Такая интерпретация языка близка к идеям В. фон Гумбольдта, который обосновал лингвофилософскую концепцию языка в перспективе фило-софско-практического человековедения. Изучение языка, по Гумбольдту, не заключает в себе конечной цели, «а вместе со всеми прочими областями служит высшей и общей цели совместных устремлений человеческого духа, цели познания человечеством самого себя и своего отношения ко всему видимому и скрытому вокруг себя» (Гумбольдт, 1985, 383).
При антропологическом подходе к изучению языка эксплицитно провозглашается принцип постижения языка в тесной связи с бытием человека (Постовалова, 1999, 99). Данный подход дает возможность выявить смысловую структуру бытия человека и показать ее роль в формировании языка культуры.
Фразеологическая картина мира любого народа является особым фрагментом его языковой картины мира. Своеобразие этого фрагмента в его яркой образности, основанной на смысловой двуплановости каждой отдель-
ной фразеологической единицы того или иного языка: целостное значение фразеологизма воспринимается на основе первоначального смысла его словесного комплекса-прототипа (Солодуб, 2002, 14). Как отмечает В.Н. Телия, фразеологический состав языка является наиболее «прозрачным для воплощаемых средствами языка концептов «языка» культуры, поскольку в образном основании фразеологизмов отображаются характерологические черты мировидения, рефлексивно соотносимые носителями языка с этим «языком» культуры» (Телия, 1999, 8).
Исследование фразеологической картины мира в русле лингвокульту-рологического подхода делает очевидным то, что фразеологическая картина мира предстает в языке как единство когнитивного и оценочного аспектов. Фразеологические единицы, являющиеся эталоном народной мудрости, воспринимаются личностью как аксиомы, что обусловливает, в свою очередь, их рассмотрение как квинтэссенции языкового сознания нации. Развивая данный тезис, Е.А. Добрыднева полагает, что фразеологическая единица в языковом сознании представляет собой «вербализованный продукт вторичного отражения картины мира», т.е. она обладает способностью «сигнализировать о ценностном отношении говорящего к познаваемому миру, о его эмоциональном состоянии и производить необходимый для реализации коммуникативного замысла прагматический эффект» (Добрыднева, 2000, 96).
Культура и язык существуют в диалоге между собой. При этом субъект речи и ее адресат - это всегда субъекты национальной культуры. На этом фоне фразеологические единицы получают роль «культурных стереотипов». Как отмечает В.Н. Телия, в языке «закрепляются и фразеологизируются именно те образные выражения, которые ассоциируются с культурно-эмоциональными эталонами, стереотипами, и которые при употреблении в речи воспроизводят характерный для той или иной лингвокультурной общности менталитет» (Телия, 1996, 40). Поэтому актуальность исследования фразеологических единиц в коммуникативно-прагматическом и лингвокуль-
турологическом аспектах обосновывается тем, что они представляют интерес для изучения взаимодействия человека и языка, поскольку во фразеологизмах «концептуализированы не только знания о собственно человеческой наивной картине мира и все типы отношений субъекта к ее фрагментам, но и как бы запрограммировано участие этих языковых сущностей вместе с их употреблением в межпоколенной трансляции эталонов и стереотипов национальной культуры» (Телия, 1996, 39). Изучение фразеологического состава языка в контексте культуры - благодатная почва для выявления и описания тех языковых средств и способов, которые воплощают во фразеологические знаки культурно значимые смыслы (Телия, 1999, 9). Выступая в этой роли, фразеологические единицы не только выражают и передают, но и формируют культурное самосознание народа - носителя языка.
Таким образом, рассмотрение фразеологических единиц с позиций лин-гвокультурологического подхода является актуальным и перспективным направлением лингвистических исследований.
Русская фразеология дает исследователю уникальную возможность проникнуть во внутренний мир человека, выявить его основные культурные, нравственные ценности и особенности национального характера (Радченко, 2004, 208). Этим и обусловливается антропоцентричность фразеологических единиц русского языка: в образном содержании данных единиц языка воплощены некоторые представления русского человека о самом себе и окружающем его мире.
Фразеологические единицы русского языка являются специфическими языковыми единицами, отражающими национально-культурную семантику. Если лексика в своей совокупности отражает всю сумму явлений, фактов, процессов действительности, то фразеология охватывает сферу переживаний и чувств, психологических состояний шцщвидуумов, темы любви, печали, радости, дружбы, конфликта и борьбы, качественную характеристику (Рой-зензон, Авалиани, 1967, 54). Действительно, человек, «пропуская через себя»
информацию об окружающих его вещах и явлениях, дает ей оценку, приписывает субъективные характеристики. Тем ярче они формируются во фразеологических единицах языках.
У русистов до сих пор нет единого мнения о том, что же такое фразеологизм или фразеологическая единица языка, В качестве критериев определения фразеологической единицы в современном русском языке называют устойчивость, целостность значения, возможность структурных вариантов, воспроизводимость в речи, непереводимость на другие языки. В целом фразеологизмы характеризуются как сочетания слов с переносным значением, как устойчивые сочетания слов с идиоматическим значением (ФСМ, 1978, 3). В.П. Жуков характеризует фразеологизм следующим образом: «Под фразеологизмом понимается устойчивая и воспроизводимая в речи единица языка, состоящая из компонентов, наделенная целостным значением и сочетающаяся с другими словами» (Жуков, 1978, 13). Кроме того, фразеологическим единицам свойственны метафоричность, образность и эмоционально-экспрессивная окрашенность.
Во фразеологических исследованиях последнего десятилетия XX века четко определились контуры новых концепций, ориентированных на изучение фразеологии современного русского языка в рамках общенаучной проблемы «человек в языке» (см. работы: В.Н. Телия, Н.Ф, Алефиренко, Е.А. Добрыдневой, В.И. Постоваловой, А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко и др.). «Знаковая специфичность фразеологизмов в том, - отмечает В.Н. Телия, - что они представляют собой микротексты, в номинативное основание которых, связанное с ситуативным характером обозначаемого, втягиваются при его концептуализации все типы информации, характерные для отображения ситуации в тексте, но представленные во фразеологизмах в виде свертки, готовой к употреблению как текст в тексте» (Телия, 1996, 47). Иными словами, фразеологическая единица емко, компактно и колоригно отображает любую речевую ситуацию, которую в ином случае можно реализовать с
помощью текста. Например, фразеологизм Продирать с песочком имеет значение «делать строгий выговор, сильно ругать, бранить кого-то» (ФСГ, 265): - Тебя в газепшне с песочком продирали? (Л. Леонов. Соть).
Текст представляет собой коммуникативно-значимую единицу, обладающую «многоаспектным динамическим содержанием различных информационных разновидностей в пределах творчества, речевой ситуации и соответствующей формой его выражения, обусловленной взаимодействием составляющих компонентов в единой текстовой функции, каждый из которых актуализируется в зависимости от участия в структуре и семантике произведения» (Пискунова, 2004, 11-12). Данное определение во многом применимо к фразеологизмам. Текстовая природа фразеологических единиц придает им статус особых языковых знаков, служащих для указания на факторы субъекта - «интенции говорящего или слушающего», которые и являются важным звеном в значении фразеологизмов; при этом фактор объекта обозначения «обеспечивает идентификацию того, что является поводом для проявления этих интенций» (Телия, 1996, 48). Эта природа фразеологических единиц и обусловливает необходимость их исследования с антропоцентрических позиций.
В связи с данной проблемой усилия фразеологов направлены на выявление коммуникативной специфики и прагматических свойств фразеологических единиц. 6 центр внимания исследования перемещается человеческий фактор в языке, что обусловливает необходимость изучения фразеологических единиц в рамках «зарождающегося в науках гуманитарного цикла антропологической парадигмы» (Телия, 1996, 73).
Фразеологизм как сложное и противоречивое явление занимает в структуре языка межуровневое положение, поскольку данная единица языка двойственна по своей природе: с одной стороны она является устойчивым сочетанием слов, а с другой - обладает единым значением, функционируя в языке как номинативная единица. Л. С. Выготский отмечал, что значение есть
«единство обобщения и общения, коммуникации и мышления» (Выготский, 1956, 52). В этом смысле фразеологическая единица представляет собой и средство познания окружающего мира, и средство выражения субъективного отношения индивидуума к предмету высказывания, и средство коммуникации, и средство эмоционального воздействия на слушающего. Благодаря комплексному изучению фразеологических единиц в структурном, функционально-семантическом и коммуникативно-прагматическом аспектах, перспективы их исследования значительно расширились.
Коммуникативно-прагматический подход к изучению фразеологических единиц позволяет решить целый ряд сложных и важных вопросов, касающихся значимых единиц языка в целом, характера лексического значения, соотношения синтаксической сочетаемости слов и их семантики, различных вопросов стилистики художественной речи и т.д. Кроме того, коммуникативно-прагматический подход к исследованию фразеологических единиц современного русского языка позволяет изучать их функционально-смысловую природу в контексте речевого общения, в свою очередь, пронизывающего все сферы человеческой деятельности. Рассмотрение фразеологии как части антропоцентрического феномена, каковым представляется язык, является весьма важным направлением коммуникативно-прагматических исследований.
Непосредственно возникновение фразеологии современного русского языка как лингвистической дисциплины относится к середине XX столетия и неразрывно связано с именем В.В. Виноградова. Им впервые была дана классификация фразеологизмов русского языка с точки зрения их семантической слитности (Шанский, 1985, 25). После опубликования работ В.В. Виноградова фразеологические единицы стали для лингвистов предметом всестороннего изучения лингвистами. В последние десятилетия XX века изучение фразеологического фонда современного русского языка стало особенно интенсивным и разнонаправленным, что связано с функционально-
коммуникативным подходом к изучению различных языковых явлений (см. работы: ВЛ. Жуков, 1986, 2000; Н.Ф. Алефиренко, 1987, 2001;А.И. Молотков, 1997; А.М. Мелерович, В.М. Мокиенко, 1997; В.Н. Телия, 1996, 1999; Е.А. Добрыднева, 2000 и др.). Комментируя тезис В.Н. Телия о том, что «фразеологический состав языка - это зеркало, в котором лингвокультурная общность идентифицирует свое национальное самосознание» (Телия, 1996, 47), можно сказать, что фразеологизмы являются обязательной частью того культурного минимума, который необходим для адекватной коммуникации на русском языке.
В современных лингвистических исследованиях большой интерес представляют результаты взаимодействия фразеологической и синтаксической систем современного русского языка в динамическом аспекте. Объектом нашего исследования является фрагмент языковой картины мира, представленный фразеологическими единицами с модальной семантикой волеизъявления. Данные единицы составляют особый пласт фразеологизмов в современном русском языке и являются формулами пожеланий имеют древнюю историю и являются выразителями национально-культурной памяти, в связи с чем изучение их структурно-семантических, функциональных свойств и коммуникативно-прагматических особенностей с позиций лингво-культурологического подхода определяет специфику нашего исследования.
Необходимость многоаспектного подхода к изучению фразеологических единиц волеизъявления вызвана сложностью, многоплановостью и неоднозначностью интерпретации исследуемых единиц в лингвистике. Важным является рассмотрение и анализ специфики модальной семантики означенных единиц языка, их дифференциальных и структурно-семантических признаков, места и роли в современном русском языке.
Нельзя сказать, что к проблеме исследования данных языковых единиц никто из лингвистов ранее не обращался. При изучении волеизъявления в функциональном аспекте ранее затрагивался вопрос о модальной интерпре-
тации фразеологических единиц типа: Пропади пропадом!. Разрази громі, Сохрани 6ozU Будь неладен!; Черт побери!; Отсохни язык! и под. в работах, посвященных исследованию императивной модальности (Андреева, 1971; Грабье, 1983; Храковский, Володин, 1986; Бирюлин, 1992; Мучник, 1971 и др.) и оптативной модальности в современном русском языке (Шведова, 1974; Распопова, 1982; Буралова, 1988; Алтабаева, 1986, 2003). Наметились следующие подходы к данной проблеме: одни ученые рассматривают подобные конструкции как периферийные формы в функционально-семантическом поле (ФСП) императивности (см.: Бирюлин, 1992; Храковский, Володин, 1986); другие исследователи полагают, что данные формулы находятся на периферии поля оптативности и являются пожеланиями закли-нательного характера (Алтабаева, 2003). Однако полное и ясное решение данного вопроса может быть достигнуто лишь путем комплексного рассмотрения реализации императивной и оптативной семантик как составляющих категории волеизъявления на фразеологическом уровне, что на современном этапе особенно актуально для лингвистической науки при_изучении поведения языковой личности в различных ситуациях общения. Интегрированное исследование императивной и оптативной модальных семантик достаточно перспективно в системе единой категории волеизъявления, «конституентами которой являются императивность и оптативность как основные модальные функций высказываний волеизъявления» (Алтабаева, 2003, 387). В русле данного подхода изучение фразеологических средств выражения волеизъявления представляется нам особенно актуальным, важным и перспективным.
Таким образом, наше исследование посвящено решению следующих вопросов:
о сущности фразеологических единиц с семантикой волеизъявления и о том, как они определяются в лингвистике;
о месте исследуемых конструкций в системе макрокатегории волеизъявления по отношению к ФСП оптативности и ФСП императивности;
о дифференциальных структурно-семантических признаках фразеологизмов, выражающих волеизъявление в русском языке;
о том, каким образом в исследуемых языковых единицах взаимодействуют модальные значения побудительности и желательности;
о коммуникативно-прагматических особенностях фразеологических средств выражения волеизъявления как одному из фрагментов языковой картины мира.
Решение этих и других вопросов позволит, на наш взгляд, выделить в системе фразеологических единиц с семантикой волеизъявления особый тип фразеологизмов, выражающих пожелания, и наметить перспективы их изучения в динамическом аспекте.
Место и роль фразеологических единиц с семантикой во леизъявления в системе языка
Задача данного параграфа - рассмотреть различные подходы к пониманию сущности и особенностей исследуемых языковых единиц в системном и динамическом аспектах. Фразеологические единицы с семантикой волеизъявления интерпрети руются в лингвистической науке по-разному. Выявление исследуемых еди ниц в художественном тексте и их анализ делают очевидным тот факт, что они предназначены для передачи разного рода пожеланий. Конструкции типа Избави господи!; Порази тебя гром!; Пропади вы пропадом! называют пожеланиями-заклинаниями, или реликтовыми пожеланиями. Е.В. Алтабаева выделяет следующие свойства данных фразеологических единиц: идиома тичность, отвлеченность семантики, обусловленность социокультурными представлениями народа проявляющимися при обращении а высшей и/или стихийной силе, а также общий конструктивный компонент, традиционно квалифицируемый как форма императива, и функциональная закрепленность за разговорно-обиходным и художественным стилями речи (Алтабаева, 2003, 400);
На добром слове благодарим. С приездом поздравляем! Всякого добра пошли тебе господи! (ПЖ Мельников. На горах).
«Боже, дай ей жизнь и счастье и возьми у меня все!» - вопила в нем поздняя, отчаянная мольба (И.А Гончаров. Обрыв).
Душечка! Упаси тебя бог... какие взятки?! (В.С. Пикуль. Нечистая сила).
-Ты не смейся надо мной, Марьяна! Ей-богу! Что ж что у меня душенька есть? А черт ее возьми! -Лукашка вдруг стиснул кулаки и зубы (Л.Н. Толстой, Казаки).
И Тихон Ильич, с неожиданным для себя самого бешенством» вдруг гаркнул на него; -Балуй, анафема, разрази тебя гром! (И.А, Бунин. Деревня).
Необходимо подчеркнуть, что для подобного рода пожеланий-заклинаний характерна отвлеченность семантики побуждения, несмотря на традиционную форму императива, используемую в данных конструкциях. Отвлеченность побуждения мотивирована «отсутствием каких-либо указаний на возможную осуществимость/неосуществимость адресатом желательного для говорящего действия» (Алтабаева, 2003, 395) и лексически. Форма императива здесь не несет в себе значение побудительности, а служит для выражения модальности пожелания. Полагаем, что подобные пожелания-заклинания в силу асимметрии формы и значения являются выразительными средствами русского языка, ярко характеризующими национальную мен-тальность.
Взаимодействие императивности и оптативности во фразеологических оборотах
В западноевропейской лингвистике основоположником концепции модальности является Шарль Балли. По мнению Ш.Балли, «модальность - это душа предложения; как и мысль, она образуется в основном в результате активной операции говорящего субъекта Следовательно нельзя придавать значение предложения высказыванию, если в нем не обнаружено хоть какое-либо выражение модальности» (Балли, 1955, 44). Ш. Балли полагал, что в любом высказывании можно выделить основное содержание (диктум) и модальную часть (модус), в которой выражается интеллектуальное, эмоциональное или волевое суждение говорящего в отношении диктума Модальность в трактовке Ш. Балли выступает как синтаксическая категория, в выражении которой первостепенную роль играют модальные глаголы, обозначающие суждение говорящего о предмете речи и способные присоединять дополнительное придаточное предложение (Балли, 1955, 44-45).
В отечественном языкознании важную роль играет концепция В.В. Виноградова, ставшего основоположником учения о модальности в современном русском языке. Он рассматривал модальность в широком смысле как одну из тех синтаксических категорий, в которых выражается и конкретизи- руется категория предикативности с общим грамматическим значением отнесенности основного содержания предложения к действительности (Виноградов, 1975, 268). Именно В.В. Виноградов, характеризуя модальность, ввел признак «точки зрения говорящего»: «...в конкретном предложении значение модальности, равно как и значение лица и времени, устанавливается с точки зрения говорящего лица» (Виноградов, 1975, 268). Признавая универсальность категории модальности, В.В, Виноградов подчеркивал тот факт, что модальное значение является «существенным конструктивным признаком каждого предложения» (Виноградов, 1975, 55). Тем самым обосновывается актуальность исследований в области синтаксиса и на современном этапе.
Опираясь на концепцию В.В. Виноградова, языковеды характеризуют модальность как отношение содержания высказывания к действительности, устанавливаемое говорящим и формирующее категорию предикативности, «которая целым комплексом формальных синтаксических средств соотносит сообщение с тем или иным временным планом действительности» (РГ-80, 2» 86). Таким образом, авторы «Русской грамматики» выделили и противопоставили «объективную модальность» как «отношение высказывания к действительности», или широкое понимание модальности, и «субъективную модальность», трактуемую как «отношение говорящего к сообщаемому» (ТФГ, 1990, 72). Такая дифференциация модальностей, их резкое противопоставление друг другу является, по мнению П.А. Леканта, неприемлемой по двум причинам. Во-первых, отмечает П.А. Лекант, «определение субъективной модальности не содержит указания на отношение к действительности, между тем говорящий ... дает свою оценку соотношения этого высказывания с действительностью. Во-вторых, толкование объективной модальности отрывается от говорящего, лишается автора» (Лекант, 2002, 103). Безусловно, именно говорящий дает оценку высказываемому с точки зрения его реальности / ирреальности. Исходя из положения о том, что модальность содержит в себе оценку тех или иных сторон отношения высказывания к действительности, устанавливаемую говорящим, П.А. Лекант считает, что целесообразнее говорить не о различных видах, типах или даже категориях модальности, а о различных «аспектах единой категории модальности» (Лекант, 2002, 104). В соответствии с данным тезисом плодотворным и перспективным представляется исследование различных частных модальных значений. В частности, речь идет об исследованиях модальных значений в аспекте реальности -ирреальности. Так, авторы «Теории функциональной грамматики», также опираясь на концепцию В.В. Виноградова, предлагают типологию модальных значений, среди которых выделяются значения гипотетичности, возможности, необходимости, желательности и др. (ТФГ, 1990, 67-68).
Структурно-семантические признаки пожеланий-заклинаний
Задача данного параграфа - выявление и детальное рассмотрение дифференциальных признаков пожеланий-заклинаний.
Одной из основных задач изучения пожеланий-заклинаний является выявление их структурно-семантических особенностей, что важно для исследования взаимодействия таких составляющих волеизъявления, как желательность и побудительность. Необходимость исследования пожеланий-заклинаний определяется невозможностью четкого определения модальной семантики данных языковых единиц. В частности, речь идет о решении проблемы соотношения императивной и оптативной модальных семантик на фразеологическом уровне. Выявление признаков модальных характеристик исследуемых фразеологических единиц позволит ответить на ряд существенных вопросов, в частности, о том, какова специфика структуры и семантики фразеологизмов волеизъявления и каковы условия выполнения оптативной функции при помощи форм императива
Интерпретация модального значения исследуемых пожеланий-заклинаний предполагает выделение и анализ их основных дифференциальных признаков, главным и определяющим из которых является асимметрия формы и значения Специфика данных конструкций обусловлена сложным взаимодействием лингвистических и экстралингвистических факторов. К числу последних относятся реликтовость и связь с языковой картиной мира древних славян. Лингвистические факторы позволяют обнаружить следующие структурно-семантические признаки пожеланий-заклинаний: синкретизм модальной семантики, специфика адресации, отвлеченность побуждения, эмоциональность, оценочность. идиоматичиость, синонимия конструк-ииям с Формой сослагателього наклонения. 1. В силу асимметрии формы и значения пожелания-заклинания характеризуются синкретизмом модальной семантики: в них тесно переплетаются значения императивности и оптативности; тем самым создается зона модального синкретизма, к которой принадлежат фразеологические единицы с модальностью пожелания. Только в условиях конкретной речевой ситуации можно определить модальный статус данных единиц языка, поскольку их специфика обусловливается взаимодействием формы и содержания:
