Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сверхфразовые стихотворные единства как средство незавуалированной историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова и В. Гроссмана о Пушкине 9
1.1. Историко-поэтическая стилизация как предмет лингвостилистического исследования 9
1.2. Формы языковой стилизации в художественно-историческом произведении 20
1.3. Сверхфразовые стихотворные единства как важнейшее средство незавуалированной историко-поэтической стилизации 35
1.4. Незавуалированное художественно-стилистическое использование поэтических текстов Пушкина в романе И. Новикова «Пушкин в изгнании» и В. Гроссмана «Арион» 50
1.5. Разная художественная интерпретация образной символики поэтических текстов Пушкина в романах И. Новикова и В. Гроссмана 75
Выводы 90
Глава 2. Лексика и фразеология произведений Пушкина как средство завуалированной историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова и В. Гроссмана о поэте 94
2.1. Ключевые слова и их концептуальная роль в сознании индивида и текста 94
2.2. Лексика и фразеология произведений Пушкина как средство завуалированной историко-поэтической стилизации в романе И. Новикова «Пушкин в изгнании» 105
2.3. Сочетание открытой и завуалированной форм историко-поэтической стилизации в романе И. Новикова «Пушкин в изгнании» 124
2.4. Сочетание завуалированной и незавуалированной форм историко-поэтической стилизации в романе В. Гроссмана «Арион» 151
Выводы 161
Заключение 164
Источники 170
Библиография 171
- Историко-поэтическая стилизация как предмет лингвостилистического исследования
- Ключевые слова и их концептуальная роль в сознании индивида и текста
- Лексика и фразеология произведений Пушкина как средство завуалированной историко-поэтической стилизации в романе И. Новикова «Пушкин в изгнании»
Введение к работе
О великих русских писателях 18-19 столетий написаны десятки романов и повестей. Многие из них посвящены А.С. Пушкину. Между тем историко-поэтическая стилизация, осуществляемая романистами в художественных произведениях о поэтах прошлого, еще не была предметом специального лингвостилистического исследования. В самой общей постановке некоторые ее вопросы затрагиваются в работах литературоведов СМ. Петрова, Ю.А. Андреева, А.И. Пауткина и других ученых, занимавшихся исследованием русского исторического романа. Отдельные стороны историко-поэтической стилизации рассматриваются в работах В.Д. Левина, М.Н. Нестерова, посвященных языку и стилю романов Ю. Тынянова о Пушкине, Грибоедове, Кюхельбекере. Однако разностороннему лингвистическому исследованию и системному теоретическому осмыслению историко-поэтическая стилизация еще не подвергалась.
Актуальность нашего исследования и связана в первую очередь с необходимостью устранить имеющийся пробел в научном исследовании и системном осмыслении историко-поэтической стилизации как лингвистической категории.
Объектом диссертационного исследования являются романы И. Новикова «Пушкин в изгнании» /1924-1949/ и В. Гроссмана «Арион» /1966/. Оба произведения пос-вящены одному и тому же периоду в жизни и творчестве А.С. Пушкина, что позволяет осуществить наглядный сопоставительный их анализ по исследуемой проблеме. Выбор романов обусловлен еще и тем, что оба произведения характеризуются высоким художественным мастерством, но еще не подвергались обстоятельному лингвостилистическому анализу.
Предметом диссертационного исследования являются формы и средства языковой историко-поэтической стилизации в указанных романах И. Новикова и В. Гроссмана.
Основная цель исследования - раскрыть содержание историко-поэтической стилизации как лингвостилистической категории и описать формы ее реализации в избранных нами романах о Пушкине.
Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие зада-
4 чи:
рассмотреть историко-поэтическую стилизацию как составную часть исторической стилизации и определить основные компоненты ее содержания как лингвостилистической категории;
разграничить две принципиально разные формы историко-поэтической стилизации - незавуалированную и завуалированную - и теоретически обосновать правомерность рассмотрения стихотворных текстов поэта, воспроизведенных на страницах романов, как основного средства незавуалированной формы историко-поэтической стилизации;
исследовать и описать применение незавуалированной формы историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова и В. Гроссмана посредством использования сверхфразовых стихотворных единств из произведений Пушкина;
исследовать и описать применение завуалированной формы историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова, В. Гроссмана посредством использования лексики и фразеологии;
показать органическую взаимосвязь незавуалированной и завуалированной форм историко-поэтической стилизации в исследуемых романах, создающих своим взаимодействием наиболее эффективный способ комбинированного художественного воспроизведения в историческом жанре поэтического языка Пушкина.
Методологической основой диссертационного исследования послужили фундаментальные научные труды в области стилистики русской художественно-исторической литературы /В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Н.Ю. Шведова, В.Д. Левин, М.Н. Нестеров/, лингвистической теории текста и жанров речи /В.В. Виноградов, М.М. Бахтин, А.Н. Кожин, И.Р. Гальперин, Л.А. Новиков, Г.Я. Солганик, Е.Ф. Петрищева, Е.А. Иванникова, В.В. Одинцов, К.Э. Штайн, Л.А. Исаева, Э.Е. Каминская/, исследования языковой личности и языкового сознания /Ю.Н. Караулов, Г.П. Немец, Л.Ю. Буянова, Е.Ф. Тарасов/, а также научные труды в области психолингвистики /А.А. Леонтьев, Н.И. Жинкин, А.А. Залевская, В.П. Белянин,
5 И.А. Зимняя, Н.В. Уфимцева, В.А. Пищальникова, Н.В. Рафикова, P.M. Фрумкина/,
лингвокультурологии /Ю.С. Степанов, Ю.М. Лотман, А.П. Бабушкин, З.Д. Попова, И.А. Стернин/, дискурсивного анализа /Н.Д. Арутюнова, В.И. Карасик, В.П. Руднев, Г.Г. Слышкин/.
В качестве основных методов исследования комплексно используются описательный с его методикой наглядной интерпретации наблюдаемых языковых фактов и сопоставительный. При этом сопоставления осуществляются в двух аспектах: 1 /между поэтическими текстами Пушкина и художественными текстами исторических романов, 2 /между художественными текстами романов Новикова и Гроссмана, неодиноково интерпретирующих часто одни и те же стихотворные произведения поэта и, соответственно, по-разному осмысливающих их образную символику. Для сопоставлений используются также статистические данные из «Словаря языка Пушкина».
На защиту выносятся следующие положения:
1 .Историко-поэтическая стилизация как лингвостилистическая категория представляет собой сложное, многомерное явление. Будучи составной частью общей исторической стилизации в произведениях о прошлом, она вместе с тем имеет свое особое назначение: 1 /художественно воспроизвести характерные черты поэтического языка писателя, о котором повествуется в историческом романе, 2 /художественно воссоздать поэтические стили эпохи, стилистические черты разных литературных направлений, их наиболее видных представителей.
Как многомерное явление историко-поэтическая стилизация распространяется на разные стороны языка исторического жанра: на его лексику, фразеологию, фонетику, морфологию, синтаксис. На всех этих уровнях речевой структуры исторического жанра она проявляется: 1 /в документированное ее лингвоосновы, 2 /в составе архаизировавшихся средств поэтического языка прошлого, 3 /в составе неустаревших языковых средств поэтики прошлого, 4 /в художественной интерпретации литературно-поэтических стилей эпохи и индивидуальных стилей писателей.
По своей форме историко-поэтическая стилизация может быть: 1 /завуалированной, когда в авторскую речь и диалоги, в несобственно-прямую речь героев
включаются различные сегменты поэтических текстов прошлого в скрытой форме, без графического их выделения, и 2 /незавуалированной, когда подлинные поэтические тексты прошлого выделяются и даются как особые составные части художественно-исторического повествования наряду с авторской речью и диалогами героев.
Анализ романов И. Новикова «Пушкин в изгнании» и В. Гроссмана «Арион» показывает, что в обоих этих произведениях главенствующую роль играет незавуа-лированная форма историко-поэтической стилизации посредством воспроизведения целостных фрагментов из стихотворных произведений Пушкина. Выполняя различные сюжетно-композиционные функции, стихотворные тексты в каждом случае служат своеобразными синергетическими аттракторами, объединяющими в единое художественное целое разные компоненты художественно-исторического изложения. В структуре художественного целого они являются центральными, ядерными доминантами и по смыслу и стилистически.
В общем составе языковых средств незавуалированной формы историко-поэтической стилизации преобладают сверхфразовые стихотворные единства /СФСЕ/ и фрагменты текстов, состоящие из двух-трех СФСЕ. Это связано с тем, что СФСЕ обладают наибольшими потенциальными возможностями колоритно, наглядно передавать на страницах романов поэтическую речь прошлого во всех ее тонкостях, они в наибольшей мере отражают интонационно-синтаксические особенности поэтического языка писателя, глубинные особенности семантики и экспрессии, обусловленные взаимодействием различных компонентов целостного текста.
6. Широко применяется в романах о Пушкине и форма завуалированной
историко-поэтической стилизации с использованием характерных для поэта лекси
ческих и фразеологических средств. В исследуемых романах актуальные для Пуш
кина слова и выражения служат ключевыми, концептуальными лексико-фразеоло-
гическими сегментами семантико-стилистической структуры авторского повество
вания и диалогов героев.
7. Завуалированная форма историко-поэтической стилизации в романах о Пуш
кине, как правило, сочетается с открытым воспроизведением целостных стихотвор-
7 ных текстов. Комбинированное использование обеих форм историко-поэтической
стилизации представляется наиболее эффективным способом художественного
воспроизведения поэтического языка прошлого.
Новизна диссертационного исследования заключается во-первых, в том, что историко-поэтическая стилизация впервые рассматривается системно в ее двух формах проявления, при этом в качестве главенствующей формы рассматривается незавуалированная стилизация посредством сверхфразовых стихотворных единств. А во-вторых, системный анализ историко-поэтической стилизации как лингвистической категории осуществляется на материале популярных романов о Пушкине, которые еще не подвергались лингвостилистическому исследованию.
Теоретическое значение диссертации определяется тем, что на основе системно-сопоставительного исследования раскрывается содержание историко-поэтической стилизации как сложной, многомерной лингвостилистической категории, описываются ее формы - незавуалированная и завуалированная, которые в художественной практике романистов часто органически сочетаются и используются как способ комбинированного воспроизведения поэтического языка Пушкина. Встраиваясь в парадигму лингвостилистических исследований языка исторического романа как жанра, диссертация одновременно имеет свое теоретическое значение и для научного осмысления художественной «Пушкиниады» как литературного процесса, намечает пути дальнейшего совершенствования стилистики исторических романов и повестей о великом национальном поэте.
Практическая значимость диссертационной работы определяется тем, что результаты исследования, его материалы могут быть использованы на занятиях по стилистике, истории русского литературного языка, лингвистическому анализу художественного текста, в спецкурсах и спецсеминарах, в курсовых и выпускных работах студентов. Материалы исследования могут применяться в построении учебного курса и создании соответствующего учебника по стилистике жанров русской художественной речи.
Апробация работы. Основные положения исследования были изложены в докладах и сообщениях на научных конференциях профессорско-преподавательского
8 состава Армавирского государственного педагогического университета в 2001-
2005 годах, на Международной конференции «Культура русской речи» /г. Армавир, 2003/, на Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» /г. Ставрополь, 2003/. Работа обсуждалась на кафедре русского языка АГПУ. Содержание диссертации отражено в 8 публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и списка использованной литературы.
Историко-поэтическая стилизация как предмет лингвостилистического исследования
Историко-поэтическая стилизация еще не была предметом специального теоретического осмысления. Соответственно, в лингвотерминологических словарях еще нет историко-поэтической стилизации как особого термина. Семантика этого относительно нового термина органически связана с содержанием понятия «историческая стилизация». Поэтому есть целесообразность предварительно уточнить это исходное родовое понятие.
Термин историческая стилизация в самом общем его языковедческом значении обозначает воспроизведение в художественной литературе о прошлом особенностей языка изображаемой эпохи, создание речевого колорита того времени. В словарях лингвистических терминов историческая стилизация определяется как «архаизация», как «подражание средствам, способам выражения, типичным для прошлых исторических эпох» (О.С. Ахманова, 1966, с.454), как «подражание» стилю речи, типичному для какой-либо эпохи или социальной среды» (Д.Э. Розенталь, М.А. Теленкова, 1976, с.467).
Однако воспроизведение языка прошлых эпох осуществлялось по-разному на протяжении всего периода развития русского исторического романа. Не однозначно решалась проблема «языка эпохи» уже в самый начальный период формирования русского исторического романа, что находило отражение не только в художественных произведениях, но и в высказываниях писателей, в принципиальных разногласиях литературных критиков первой половины 19 века (см.: СМ. Петров, 1961, В.В. Виноградов, 1958,). Еще более дискуссионной проблема «языка эпохи» оказалась в советской литературе первых послеоктябрьских десятилетий. Это было связано с наличием различных литературных направлений и группировок, между которыми шла острая идейно-эстетическая борьба (см.: Ю.А. Андреев, 1962, И.Т. Изотов, 1967, М.Н. Нестеров, 1978). С конца 30-х-начала 40-х годов прошлого сто 10 летия актуализируется и научный интерес к языку исторического романа как особого жанра художественной литературы.
В условиях острых дискуссий о путях развития стилистики послеоктябрьской художественно-исторической литературы языковеды стремились выявить с позиций лингвоэстетики художественного слова наиболее актуальные особенности языка исторического романа как жанра и ответить прежде всего на практически важный вопрос о том, каким должен быть язык советского исторического романа: должен ли он соответствовать языку описываемой эпохи или он может оставаться в историческом жанре современным. На этот актуальный вопрос в лингвостилистике, вслед за литературной критикой и литературоведением, высказывались неодинаковые мнения. Г.О. Винокур в своем докладе «О проблемах языка в советском историческом романе» на совещании в Союзе писателей, состоявшемся в октябре 1944 года, высказал мысль о том, что «всякое художественное произведение, к какому бы литературному роду оно ни принадлежало, может быть написано только на языке своего времени» (Г.О. Винокур, 1944). Несколько иную точку зрения высказал В.В. Виноградов в докладе «О стилях русского классического исторического романа 19 века», сделанном на том же октябрьском совещании в Союзе писателей и в позднейших работах: «Система современного языка, - по его словам, - образует семантический стержень художественного выражения, она же является тем языковым фоном, на котором выступают отдельные красочные пятна исторической стилизации» (В.В. Виноградов, 1944, 1959). Эти положения, сформулированные В.В. Виноградовым и Г.О. Винокуром, стали основополагающими для большей части лингвостилистических исследований 40-70-х годов по языку дореволюционного и советского исторического романа.
Следуя методологическим высказываниям В.В. Виноградова и Г.О. Винокура, исследователи языка исторического романа в 50-60-е годы прошлого столетия выявляли прежде всего «красочные пятна стилизации», т. е. устаревшие языковые средства: историзмы, архаическую лексику и фразеологию, устаревшие грамматические формы. Из произведений дореволюционной литературы исследовались преимущественно «Капитанская дочка», «Арап Петра Великого» и «Борис Годунов» А.С. Пушкина, «Война и мир» Л.Н. Толстого, «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя (В.В. Виноградов, 1958, Б.Л. Богородский, 1956, Н.А. Пронь, 1952, В.Д. Левин, I960, Т.Г. Ильинская, 1953, Н.П. Третьякова, 1953 и др.). Преимущественно со стороны использования устаревших языковых средств исследовался во многих работах язык советского исторического романа, в частности, романа А.Н. Толстого «Петр 1», А.П. Чапыгина «Разин Степан», СП. Злобина «Степан Разин» (В.В. Степанова, 1951, 1957, В.И. Кононова, 1953, B.C. Потапов, 1952, Н.Л. Юзбашева, 1953, М.Г. Чхиквадзе, 1963 и др.).
Ключевые слова и их концептуальная роль в сознании индивида и текста
Наряду с незавуалированным воспроизведением стихотворных текстов поэта, в романах о Пушкине широко используется и форма завуалированного включения в историческое повествование отдельных стилистически колоритных слов, фразеологизмов и словосочетаний из произведений поэта. Историческое повествование, насыщенное лексическими и фразеологическими штрихами поэтического языка Пушкина, становится более выразительным, постоянно ассоциируется со стилистическими особенностями языка поэта. Такие лексико-фразеологические стилизующие средства, играющие важную роль в формировании художественного текста, по сложившейся традиции называют ключевыми, стилистически доминирующими.
Роль лексических и фразеологических ключевых средств в формировании художественного текста, его стилистических качеств рассматривается во многих работах представителей традиционной лингвистики, в частности, в трудах Л.В. Щербы, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, А.Н. Кожина, НА. Мещерского, Н.М. Шанского, М.Н. Кожиной, М.И. Приваловой, И.Г. Чередниченко, В.П. Ковалева, М.Н. Нестерова и многих других ученых. Методологически следуя за традиционной лингвистикой и сформировавшейся в ее русле лингвостилистикой жанровых форм художественной речи, мы вместе с тем хотим обратить внимание на высокую актуальность научного исследования концептуальной роли слова на уровне сознания и текста в современной нетрадиционной лингвистике, в частности, в психолингвистике и лингвокультурологии. В названных интенсивно развивающихся направлениях современной лингвистики роль слова рассматривается в более широком, дискурсивном аспекте, включающем в себя как порождение, продуцирование текста, так и его восприятие, понимание реципиентом.
По мнению психолингвистов, слово является важнейшим вербальным средством информационной базы человека, отражающей картину мира. «Как средство доступа к единой информационной базе человека, высвечивающей в индивидуальной картине мира соответствующий фрагмент во всем богатстве его связей и отношений», - отмечает А.А. Залевская, - слово играет решающую роль в процессах порождения и понимания текста. При этом слово высвечивает в индивидуальной картине мира соответствующий фрагмент во всех его связях и отношениях с учетом как сформировавшейся в социуме системы норм и оценок, так и индивидуального опыта, индивидуальных знаний и переживаний».
Решающая роль слова на пути к пониманию текста определяется, по ее мнению, совокупностью его проецирующей, анализирующей, синтезирующей, прогностической, двойственной медиативной, двойственной контролирующей и других функций слова в индивидуальном лексиконе, что принципиально отличает живое слово как достояние человека, как продукт и в то же время инициатор взаимодействия перцептивных, когнитивных и эмоционально-оценочных процессов от «объективно» препарируемого в лингвистических исследованиях слова как единицы абстрактной лексико-семантической системы языка» (А.А. Залевская, 2001, с. 130). Ход глубинных базовых процессов понимания текста, активная конструктивная деятельность читателя, его опора на ранее имевшиеся знания в сочетании с тем, что извлекается из текста, многомерность и многоуровневость проекции текста, ее вариативность, закономерности процессов формирования проекции текста - все это убедительно свидетельствует об основополагающей роли слова в понимании текста, о постоянном взаимодействии различных функций слова, что обеспечивает успешность реализации его прогностической функции через подсознательный учет широчайшего внутреннего контекста слова как элемента единой информационной базы индивида.
Процесс восприятия и понимания текста носит сложный поступательных характер, он состоит из нескольких конструктивных и интегративных фаз. Особую роль в понимании текста играют так называемые ключевые слова, доминантные или доминирующие слова. Как показывают исследования А.А. Залевской, Н.В. Рафи-ковой и других психолингвистов, ключевое слово текста активизирует связанные с ним структуры ассоциативных значений, которые извлекаются в рабочую память индивида из его долговременной памяти и затем используются в процессе формирования интегративных комплексов, функционирующих как цельные минимальные единицы знаний. Извлеченные из долговременной памяти структуры ассоциативных значений слова различаются по степени своей активности, при этом часть активизированного поля, которое в данный момент обладает наибольшей степенью активации, выполняет функцию ядра данной части проекции текста. В зависимости от того, какие единицы обладают наибольшей степенью активности, наблюдается инвариантность или вариантность понимания данного текста читателями. Опоры построения проекции текста представляют собой комплексы взаимосвязанных ментальных репрезентаций. Опора на разные компоненты значений приво-лит к изменению угла зрения относительно содержания читаемого текста.
Лексика и фразеология произведений Пушкина как средство завуалированной историко-поэтической стилизации в романе И. Новикова «Пушкин в изгнании»
Художественно-стилистический прием завуалированного, скрытого включения характерных для Пушкина слов, выражений, целых оборотов речи в историческое повествование и речи героев очень широко используется в романе Новикова «Пушкин в изгнании». Уже само название романа обязано языку Пушкина. В предисловии к роману писатель подчеркивает, что «изгнание - термин самого Пушкина», т.е. свою южную «командировку» он сам называл «изгнанием», ссылкой. Многие и многие страницы романа Новикова в завуалированной, скрытой форме воспроизводят характерное для поэта видение мира, окружающей действительности, характерные для его произведений речевые средства. Так, например, при описании путешествия Пушкина по Кавказу Новиков не цитирует, не воспроизводит текстов кавказских стихотворений поэта, в частности, «Кавказского пленника». Однако пушкинские художественные картины кавказской природы, образы горцев постоянно присутствуют в тексте повествования. Уже описание первых впечатлений Пушкина напоминает нам многие строки «Кавказского пленника»: «Опустелые аулы по дороге, покинутые отдельные сакли, рассказы казаков, побывавших в боях, - весь быт этих сторожевых станиц, где половину дня проводят верхом на коне в ожидании очередного набега, в постоянной готовности драться - и защищаться и нападать, - живые легенды об офицерах, пойманных на аркан и увезенных в дальние горы в ожидании выкупа, - все это дышало сегодняшним днем, было живою историей. Имя Ермолова было у всех на устах; вспоминали Бакунина и Цицианова, погибших в боях, грозного Котляревского... Куда ни взглянешь - гробницы, курганы, и чем ближе к Тамани, тем чаще они. Эти скопления их и вереницы напоминали собою своеобразные летописные строки. Большинство надмогильных сооружений являлись, конечно, просто-напросто памятью о людях, умерших обычною смертью... Но были средь них и другие, говорившие явственно, какие и в древности здесь кипели бои». И сравним отрывок из эпилога «Кавказского пленника»: «Так муза, легкий друг мечты, /К пределам Азии летала //И для венка себе срывала //Кавказа дикие цветы. //Ее пленял наряд суровый //Племен, возросших на войне, //И часто в сей одежде новой //Волшебница являлась мне; //Вокруг аулов опустелых //Одна бродила по скалам //И к песням дев осиротелых //Она прислушивалась там; //Любила бранные страницы, //Тревоги смелых казаков. //Курганы, тихие гробницы,//И шум, и ржанье табунов. //Богиня песен и рассказа, //Воспоминания полна, //Быть может, повторит она //Преданья горного Кавказа;... //Когда на Тереке седом //Впервые грянул битвы гром //И грохот русских барабанов. //И в сече, с дерзостным челом. //Явился пылкий Цицианов; //Тебя я воспою герой. //О Котляревский, бич Кавказа!...//Но се - Восток подъемлет вой!.. //Поникни снежною главой, //Смирись, Кавказ: идет Ермолов!». Как видим, исторический романист черпает из «Кавказского пленника» такие слова, словосочетания, как опустелые аулы, гробницы, курганы, сторожевые станицы казаков, набеги горцев, «легенды об офицерах, пойманных на аркан и увезенных в дальние горы в ожидании выкупа» и т.д. Эти легенды о пойманных на аркан офицерах и увезенных в далекие горы послужили основой для «Кавказского пленника». Они отражены в отдельных текстах поэмы: «Черкес оружием обвешан... //Гроза беспечных казаков, //Его богатство - конь ретивый, //Питомец горских табунов, //Товарищ верный, терпеливый, //В пещере иль в траве глухой //Коварный хищник с ним таится //И вдруг внезапною стрелой, //Завидя путника, стремится, //В одно мгновенье верный бой //Решит удар его могучий, //И странника в ущелье гор //Уже влечет аркан летучий...». В приведенном из романа тексте воспроизводятся и фамилии офицеров Котляревского, Цицианова, воспетых Пушкиным в поэме за проявленный ими героизм, и фамилия генерала Ермолова, возглавлявшего экспедицию русских войск на Кавказе. Все это делает текст исторического повествования насыщенным в завуалированной форме лексико-стилистическими чертами поэтического языка Пушкина.
Описание кавказских воинов, их одежды, снаряжения, смелости, высокого мастерства как наездников, их неразрывной связи с горным скакуном занимает видное место в «Кавказском пленнике» Пушкина. Пушкин видит в горцах отважных, дос 107 тойных воинов: «Смотрел по целым он часам, //Как иногда черкес проворный,Широкой степью, по горам, //В косматой шапке, в бурке черной, //К луке склонясь, на стремена...//Летел по воле скакуна.../Юн любовался красотой //Одеэюды бранной и простой». И сравним опоэтизированное восприятие Пушкиным одинокого горского всадника в романе Новикова: «Время от времени в большом отдалении возникали на фоне зари привычные уже очертания одинокого всадника с широко раздвинутыми буркой плечами: конь вздыбил голову, узда коротка, косо торчит островерхая шапка - все это слито в одно, и хвост позади стелется по ветру... Бери карандаш и рисуй! Но возникшее это видение постоит так минуту, застыв, потом повернется вокруг воображаемой оси и станет едва различимою черной горошиной, и горошина эта скатится за горизонт...» (с. 57). Здесь, как видим, силуэт горского всадника во многих своих чертах отражает описание кавказского воина Пушкиным. Соответственно, воспроизводятся и лексико-стилисти-ческие краски поэмы Пушкина, как всадник, конь, бурка, и сам образ всадника сливаются в одно целое с конем.
Похожие диссертации на Формы и средства языковой историко-поэтической стилизации в романах И. Новикова "Пушкин в изгнании" и В. Гроссмана "Арион"
