Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности творчества Н. С. Лескова и наследие древнерусской литературы 9
1. История изучения вопроса о связи творчества Н.С.Лескова и древнерусской литературы
2. Духовно-нравственные воззрения Н. С. Лескова как основа его интереса к духовному и художественному богатству древнерусской словесности
3. Жанровые традиции древнерусской литературы как источник творчества Н. С. Лескова: генетические связи и типологические соотношения 31
Выводы по 1-й главе 42
Глава II. Произведения 70-х гг. и традиции жанров жития, повестей о "всесильносте покаяния", хождения, сказания о чудотворной иконе, вопрошания 43
1.1. Художественные особенности романа-хроники "Соборяне" и способы создания "легенды о святых"
1.2. Св. Тихон Задонский - прототип образа о. Савелия Туберозова
1.3. "Житие протопопа Аввакума" и демикотоновая книга Туберозова
1.4. "Житие протопопа Аввакума" и Сцена грозы
1.5. Жанр жития в структуре сюжета "Соборян"
2.1. Повести о "всесильносте покаяния" и "Очарованный странник"
2.2. Жанр жития и "Очарованный странник"
2.3. Традиции патериковых сказаний и эпизоды "Очарованного странника"
2.4. Жанр хождения и "Очарованный странник"
2.5. Сюжет о невинно оклеветанном иерее как источник эпизода повести "Очарованный странник"
3.1. Икона архангела Михаила в структуре сюжета повести "Запечатленный ангел"
3.2. Жанр сказания о чудотворной иконе и "Запечатленный ангел"
3.3. Влияние житийной традиции на создание образа "безгневного Памвы" и эпизода "обращения Левонтия"..
4.1. Поэтика рассказа "На краю света": ответ на вопрос
о "правильной вере"
4.2. "Вопрошание" Кирика Новгородца и "На краю света"
4.3. Житие св. Стефана Пермского и опыт крещения зырян в "На краю света"
Выводы по 2-й главе
Глава III. Традиции жанров жития, проложного сказания, апокрифа в произведениях 80-х - 90-х гг
1. Житийная традиция в цикле рассказов о праведниках
2.1. Жанр проложного сказания
2.2. "Византийские" легенды Н. С. Лескова: источники и их переработка
2.3. "Обстановочная поэзия" как одна из особенностей художественного мира легенд
3. Жанр апокрифа и публикации Н. С. Лескова в Петербургской газете 1894-1895 гг
Выводы по 3-й главе
Заключение И1
Примечания 145
Библиография
- История изучения вопроса о связи творчества Н.С.Лескова и древнерусской литературы
- Жанровые традиции древнерусской литературы как источник творчества Н. С. Лескова: генетические связи и типологические соотношения
- Художественные особенности романа-хроники "Соборяне" и способы создания "легенды о святых"
- Житийная традиция в цикле рассказов о праведниках
Введение к работе
Раскрытие многообразных связей творчества Н.С.Лескова и
произведений древнерусской литературы - одна из актуальных задач литературоведения сегодня. Несомненно, что русская средневековая словесность являлась для писателя неисчерпаемым источником вдохновения. С ее традициями связаны образы героев его романов, повестей и рассказов, в ней Лесков находит богатство сюжетов, которое возрождается им для современного читателя, язык древних текстов влияет на словесный строй его произведений. Однако целостное решение этого вопроса было затруднено обилием материала, малоизученностью творческого наследия Лескова.
Наша работа имеет своим предметом рассмотрение единого корпуса художественных текстов Н.С.Лескова как целого с точки зрения их соотношения с жанровыми традициями древнерусской литературы. Рассмотрение только одной, возможно, главнейшей традиции в творчестве Н.С.Лескова не отрицает важности других, в частности, западноевропейской традиции. Мы поместили в Приложение в качестве примера материал об отражении "Пути паломника" Джона Беньяна в произведениях Лескова, т. к., на наш взгляд, важнейшей особенностью творческой манеры писателя является открытость различным литературным, культурным, религиозным традициям.
Целью предпринимаемого исследования является выявление различных типов связей творческого наследия писателя и древнерусской литературы, изучение художественного своеобразия произведений Н.С.Лескова и прежде всего поэтики сюжета в одном определенном и еще не изученном полностью аспекте - в аспекте
целостного подхода к древнерусским источникам сюжетов и образной системы.
В ходе исследования будем исходить из предположения об активном отношении Н. С. Лескова к памятникам древнерусской литературы, что проявляется в виде прямых генетических связей произведений Н.С.Лескова и их древнерусских источников, типологических связей на уровне сюжетного построения и образной системы, а также в виде отдельных разнообразных реминисценций на уровне словесно-стилевого оформления текстов. В то же время материал древнерусской литературы претерпевает определенные трансформации под влиянием творческого замысла автора, приобретая черты злободневности и реалистичности.
Актуальность исследования определяется, с одной стороны, тем обилием отдельных наблюдений и замечаний, которыми располагает современное литературоведение в отношении использования Н.С.Лесковым тех или иных сторон поэтики жанров древнерусской литературы, а с другой стороны - отсутствием на сегодня целостного подхода к данной проблеме.
Именно в попытке целостного и комплексного анализа творческого наследия Н.С.Лескова в его соотнесенности с различными жанрами древнерусской литературы состоит новизна предлагаемого исследования.
Надо заметить, что активное использование поэтики жанров древнерусской литературы проявлялось в XIX веке не только в творчестве Н.С.Лескова, но и в творчестве других известных писателей. В качестве примеров можно предварительно привести переложение Гаршиным, Короленко проложных сказаний, переложение житий Ремизовым, использование проложных сюжетов в народных рассказах Л.Н.Толстого. Поэтому практическое значение
работы заключается в том, что целостный анализ различных типов связей творческого наследия Н.С.Лескова и жанровых традиций древнерусской литературы поможет более полному, точному представлению о развитии литературного процесса, характерного для периода русской классической литературы XIX века, и даст новый материал для доказательства непрерывности культурного процесса, ведь, как отмечал Ю.М.Лотман, "прошлые состояния культуры постоянно забрасывают в ее будущее свои обломки: тексты, фрагменты, отдельные имена и памятники. Каждый из этих элементов имеет свой объем "памяти", каждый из контекстов, в который он включается, актуализирует некоторую степень его глубины"1.
Материалом исследования послужили: 1) произведения Н.С.Лескова 70-х годов ("Соборяне", "Запечатленный ангел", "Очарованный странник", "На краю света"), цикл рассказов о праведниках, легенды 80-х - 90-х годов, апокрифическое сказание "Сошествие во ад" и цикл очерков "Добавки праздничных историй"; 2) произведения различных жанров древнерусской литературы (апокрифа, летописи, жития, светской повести "о всесильности покаяния", хождения, вопрошания и др.).
Структура данной работы состоит из трех глав, введения и заключения, приложения, списка литературы и подчинена цели исследования. В работе рассматривается типологическое соотнесение с жанрами древнерусской литературы и прямые заимствования, сделанные писателем. В первой главе "Особенности творчества Н.С.Лескова и наследие древнерусской литературы" исследуются религиозно-мировоззренческие предпосылки интереса Н.С.Лескова к древнерусской литературе; характеризуется степень изученности вопроса о связи творчества писателя и жанровых
традиций древнерусской литературы, рассматриваются истоки интереса писателя к литературе и истории Древней Руси. Во второй главе "Произведения 70-х гг. и традиции жанров жития, повестей о "всесильносте покаяния", хождения, сказания о чудотворной иконе, вопрошания" выявляется связь с жанрами древнерусской литературы романа-хроники "Соборяне", который, как отмечают исследователи, является "протографом всего зрелого творчества Лескова"*; анализируются повести "Очарованный странник", "Запечатленный ангел", "На краю света". Третья глава " Традиции жанров жития, проложного сказания, апокрифа в произведениях 80-х - 90-х гг." посвящена циклу рассказов о праведниках, легендам на материале Пролога и апокрифическим сказаниям.
Приложение содержит древнерусские сказания Пролога, использованные в знаменитом цикле легенд Лескова, обзор цитат из Священного Писания и древнерусской литературы и анализ влияния английской повести XVII века - "Пути паломника" Джона Беньяна -на творчество писателя.
История изучения вопроса о связи творчества Н.С.Лескова и древнерусской литературы
Вопрос об идейном и художественном влиянии древнерусской литературы на творчество Лескова уже давно начал волновать ь следователей его творчества, привлекая обилием и малой изученностью материала. Однако основные усилия наука направила на выявление фактов творческой биографии, на изучение реализма произведений писателя и на наблюдения над их стилем. Много внимания уделялось поэтике сказа Лескова. "Литературоведение XX в. до некоторой степени унаследовало эту традицию восприятия Лескова [как бытописателя] - не в декларированном, но в скрытом виде, прежде всего в распределении исследовательских интересов. Преимущественное внимание всегда уделялось повествовательной природе текста - проблеме сказа, смене рассказчиков, соотношению речевых пластов. В сфере собственно речевой структуры его произведений признавалась и изучалась некая система кодирования "жизненного материала", тогда как при анализе характеров, сюжетов, мотивов бытовало и часто бытует неформулируемое представление о натуралистической правдивости лесковской картины мира", - такую формулировку дает состоянию лесковедения О.Е.Майорова.13
В произведениях Лескова необходимо выявлять наряду с "прямыми" смыслами, связанными с конкретными реалиями времени, "непрямые", "вечные", "идеальные" смыслы
Произведения Н. С. Лескова обладают двумя художественными измерениями реальным измерением, в котором существуют действительно возможные во второй половине XIX века персонажи, и идеальным измерением, наделяющим происходящее и его участников вечным, надвременным смыслом.
Эту особенность творчества писателя отмечали многие исследователи. А. Л. Волынский в одном из первых очерков творчества Лескова указывал на нечто "высокое и важное", что стоит за подробностями повествования, на наличие "одной большой, сверхчувственной правды, которая как-то невидимо приближается к нам и неслышно овладевает душой"16.
О. Е. Майорова в предисловии к изданию рукописной редакции хроники "Соборяне" пишет ". поэтика просветления и преодоления быта, закрепленная в "Соборянах", навсегда определила творческий почерк Лескова"17.И далее о Савелии Туберозове: "... писатель придал этому образу надличностный смысл, что стало устойчивой чертой его поэтики (наиболее известный пример - образ Флягина в "Очарованном страннике")"18. В другой своей статье исследовательница также указывает на то, что "представление о Лескове как о художнике, создавшем сложную модель мира, где предметная конкретность является элементом изощренного художественного языка и не может быть адекватно истолкована в рамках концепции бытового правдоподобия"19 необходимым образом должно быть учтено литературоведами - исследователями творчества Н. С. Лескова.
С. М. Телегин разделяет в художественном мире Лескова сферу сакрального и профанного, отмечая, с одной стороны, их резкую отграниченность, с другой - взаимопроникаемость: "Лесков, на наш взгляд, - наиболее яркий пример пограничного существования между профанным и сакральным, постоянных переходов из одного качества в другое и обратно (вспомним его частые попытки дать рациональные объяснения мифологическим, чудесным событиям)/0-пишет исследователь.
С. М. Телегин изучает творчество Лескова как мифотворчество, он считает, что вообще роман становится классическим только если "его подтекст прочно занимает миф", "влияя на содержание и форму романа"21.
Итак, наличие идеального художественного пространства в произведениях Лескова и надличностный смысл его персонажей являются одной из основных особенностей творческой манеры писателя. Созданные им персонажи существуют одновременно в реальном и в вечном, идеальном пространстве.
Первое пространство злободневно, основные типажи легко узнаваемы, многие имеют конкретных прототипов. В качестве примеров можно привести скрытый автобиографизм "Соборян" ", архиепископа ярославского преосвященного Нила - прототипа архиерея в "На краю света" ", Никиту Рачейского, с которого был написан изограф Севастьян в "Запечатленном ані еле" , а также воспоминания о реальных событиях, легшие в основание произведений Лескова "Очарованный странник", "Несмертельный Голован", "Пугало", "Инженеры - бессеребренники", "Юдоль" и других25 Современная писателю литературная критика резко отрицательно отреагировала на злободневность антинигилистических романов Лескова, в которых увидели карикатуру на известные лица.
Жанровые традиции древнерусской литературы как источник творчества Н. С. Лескова: генетические связи и типологические соотношения
В нашем исследовании мы будем опираться на конкретные произведения древнерусской литературы, известные Н. С. Лескову. Важно на очевидных примерах проследить влияние жанровых традиций древнерусской литературы на творчество писателя.
Опора на методический поиск в текстах Лескова цитат и реминисценций из произведений древнерусской литературы сужает жанровый материал, используемый для сравнения.
При анализе текстов мы будем учитывать синкретичность жанров в литературе Древней Руси, отсутствие четкой жанровой определенности, которая убедительно доказана Д. С. Лихачевым. Подчас оно фиксируется даже в названии произведения: "Сказание и беседа премудра...", "Сказание и видение...", "Сказание и начертание епистолиям...", "Сказание и повесть...", "Сказание и послание...", "Сказание и поучение...", "Повесть и писание...", "Повесть и чюдеса...", "Наказание или поучение к сыну...", "Повесть, сказание о великом царе Дракуле Мытьянские земли", "Житие и деяние и хождение известно и вся избранная славнейшаго и премудрейшаго добродетелна и велеумна мужа самодержьца Александра, ве ілкаго царя макидоньскаго", "Житие и повесть досточюдно и дивно о макидонском цари Александре, иже к воинству устремляющимся", "Повесть, сиречь история, о великом и храбром Александре, царе макидонском", "История, сиречь повесть или сказание, о русских царях и князьях от Владимира Святого до Алексея Михайловича", "Житие и жизнь преподобных отец наших Варлаама и Иоасафа", "Житие и хожденье Даниила Рускыя земли игумена", "Моление ко царю инока и страдальца Авраамия, сиречь челобитная" и др."69 В случае с произведением древнерусской литературы ученый не всегда может опираться на жанровое определение, данное в заглавии. Заглавие несет не только и не столько жанровую нагрузку, сколько содержит указание главной, основной темы произведения и способа ее изложения: сказание, слово, похвала, летопись, житие и жизнь, деяние и др.
Произведение древнерусской литературы часто состоит из нескольких разнородных жанровых блоков, мирно сосуществующих в рамках одной повести или сказания. К примеру, в житии может содержаться вставка, относящаяся к жанру воинской повести или сказания о чудотворной иконе. Подобное "мозаичное" составление не нарушает художественной цельности произведения, образуя сложное сюжетно-тематическое единство.
Сравнивая данные особенности жанровых традиций древнерусской литературы с творчеством Н. С. Лескова, невольно внимание останавливается на определенных параллелях. Действительно, Н. С. Лескову было тесно в скупых рамках жанровых определений современной литературной традиции рассказ, роман или, к примеру, повесть. Он постоянно вводит дополнительные жанровые характеристики, указания главной темы и повествовательного стиля в заглавие произведения.
"Очень многие из произведений Лескова имеют под своими названиями жанровые, сюжетно-тематические и прочие определения, которые он им дает, как бы предупреждая читателя о необычности их форм для "большой литературы": "автобиографическая заметка", "авторское признание", "открытое письмо", "биографический очерк" ("Алексей Петрович Ермолов"), "фантастический рассказ" ("Белый орел"), "маленький фельетон", "заметки о родовых прозвищах" ("Геральдический туман"), "семейная хроника" ("Захудалый род"), "наблюдения, опыты и приключения ... " ("Заячий ремиз"), "картинки с натуры" ("Импровизаторы" и "Мелочи архиерейской жизни"), "из народных легенд нового сложения" ("Леон дворецкий сын", "Застольный хищник"), "Nota bene к воспоминаниям ... " ("Народники и расколоведы на службе"), "легендарный случай" ("Некрещеный поп"), "библиографическая заметка" ("Не напечатанные рукописи пьес умерших писателей"), "post scriptum" ("О квакериях"), "литературное объяснение" ("О русском Левше"), "краткая трилогия в просонке" ("Отборное зерно"), "справка" ("Откуда заимствованы сюжеты пьесы графа Л. Н. Толстого "Первый винокур""), "отрывки из юношеских воспоминаний" ("Печерские антики"), "научная записка" ("О русской иконописи"), "историческая поправка" ("Нескладица о Гоголе и Костомарове"), "пейзаж и жанр" ("Зимний день", "Полуношники"), "рапсодия" ("Юдоль"), "рассказ чиновника особых поручений" ("Язвительный"), "буколическая повесть на исторической канве" ("Совместители"), "спиритический случай" ("Дух госпожи Жанлис") и т.д. и т.п." - этот список жанровых и сюжетно-тематических определений дает Лихачев.
Художественные особенности романа-хроники "Соборяне" и способы создания "легенды о святых"
С. Н. Дурылин в статье "Религиозное творчество Н С. Лескова" высказал суждение о том, что у Лескова "все легенда, всегда легенда". "В легенде Лескова есть три легенды: нигилисты, праведники, святые. [...] Третья легенда, - с нею связаны высочайшие достижения лесковского творчества и самые последние устремления Лескова-человека - легенда о святых, та легенда, которая вытесняет своею действительностью - действительность всякой иной легенды и жизни. Смысл этой третьей легенды в одном жизнь жаждет пришествия Бога, того вхождения Бога в жизнь и человечество, о котором апостол дает обетование: "Будет Бог всяческая во всех": жизненная полнота есть всеконечная скудость, доколе она не восхочет полноты Божеской; преисполнение насыщения мира Богом - первенцем Христом - есть то, к чему тянется и чего жаждет многомятежная лесковская легенда". Это суждение можно принять с оговоркой, что в сложном мире произведений Лескова данный смысл является основным, но не единственным.
Одной из главных задач создания "Соборян" являлось взращивание именно этой - третьей - легенды Лескова, концентрирующейся вокруг трех основных персонажей: Савелия Туберозова, Захарии Бенефактова и. Ахиллы Десницы на. Достигалось это за счет постепенного преодоления быта, освобождения образов от снижающих деталей, нарастающей трагичности сюжета и, вначале неявной и тонкой, а затем все сильнее проступающей соотнесенности персонажей романа святым прошлых веков христианства.
Читая жития, Лесков сетовал на то, что в них "мало виден индивидуализм прославляемого человека. Много чудесного и очень мало житейского и характерного."84 Он поддерживал идею Ф. И. Буслаева собрать и издать все жития "со всеми прибавлениями и вариантами по различным редакциям", что даст возможность художнику "верно представить и воспроизвести облик святого"к Жития не дают конкретизированного описания внешнего облика святых, скорее общий абрис, наделяя героя некими опознавательными знаками, по которым его можно отличить.
Лескову же хотелось увидеть в них живое лицо, реального человека.
В романе "Соборяне" он идет по пути древнерусского книжника, увидев в своих простых и порой забавных героях "большую, сверхчувственную правду"86. (А. Волынский)
В 1-ой главе романа, описывая обитателей старогородской поповки, писатель намечает те черты, из которых будет выстраиваться идеальный образ героев.
Во внешности Туберозова выделяется масштабность фигуры, крупность черт, роста, характера. Ясные глаза, высота лба, разум, радость и восторг, скорбь и умиление, выражаемые взглядом, благообразность вида. Подчеркивается сила веры протопопа, сила его христианского упования, проступающая во всем облике
"Отец Туберозов высок ростом и тучен, но еще очень бодр и подвижен В таком же состоянии и душевные его силы при первом на него взгляде видно, что он сохранил весь пыл сердца и всю энергию молодости Голова его отлично красива ее даже позволительно считать образцом мужественной красоты Волосы Туберозова густы, как грива матерого льва, и белы, как кудри Фидиева Зевса Они художественно поднимаются могучим чубом над его высоким лбом и тремя крупными волнами падают назад, не достигая плеч В длинной раздвоенной бороде отца протопопа и в его небольших усах, соединяющихся с бородой у углов рта, мелькает еще несколько черных волос, придающих ей вид серебра, отделанного чернью Брови же отца протопопа совсем черны и круто заломанными латинскими S-ами сдвигаются у основания его довольно большого и ДОЕОЛЬНО толстого носа Глаза у него коричневые, большие, смелые и ясные Они всю жизнь свою не теряли способности освещаться присутствием разума, в них же близкие люди видали и блеск радостного восторга, и туманы скорби, и слезы умиления, в них же сверкал порою и огонь негодования, и они бросали искры гнева - гнева не суетного, не сварливого, не мелкого, а гнева большого человека В эти глаза глядела прямая и честная душа протопопа Савелия, которую он, в своем христианском уповании, верил быти бессмертною" [IV, 5-6]
Физическую и духовную гармонизацию образа Туберозова можно было бы назвать калокагатией. В четвертой части романа образ героя освобождается от всех "лишних" черт: в описании последнего периода жизни протопопа преобладает "монументальность" и трагизм.
Туберозов и Бенефактов противопоставляются: "два попа: один умный, другой - благочестивый". [IV; 188]
Захария Бенефактов характеризуется кротостью и смирением, добротой взгляда, телесной немощью, но живостью духа:
"Вся его личность есть воплощенная кротость и смирение Соответственно тому, сколь мало желает заявлять себя кроткий дух его, столь же мало занимает места и его крошечное тело и как бы старается не отяготить собою землю Он мал, худ, тщедушен и лыс Две маленькие букольки серо-желтеньких волосинок у него развеваются только над ушами Косы у него нет никакой Последние остатки ее исчезли уже давно, да и то была коса столь мизерная, что дьякон Ахилла иначе ее не называл, как мышиный хвостик Вместо бороды у отца Захарии точно приклеен кусочек губочки Ручки у него детские, и он их постоянно скрывает и прячет в кармашки своего подрясника Ножки у него слабые, тоненькие, что называется соломенные, и сам он весь точно сплетен из соломки Добрейшие серенькие глазки его смотрят быстро, но поднимаются вверх очень редко и сейчас же ищут места, куда бы им спрятаться от нескромного взора По летам отец Захария немножко старше отца Туберозова и значительно немощнее его, но и он, так же как и протопоп, привык держаться бодро и при всех посещающих его недугах и нем ;ах сохранил и живую душу и телесную подвижность" [IV, 6] Захария Бенефактов является воплощением евангельского "блаженны кроткие, ибо они наследуют землю" (Ев. от Мф. Гл. 5. 5) В Ахилле Деснкцыне отмечаются непомерность силы, увлекательность, беспечность и храбрость, мощь во всем, но и "уязвленность", неумение распорядиться собой, своей силой:
Житийная традиция в цикле рассказов о праведниках
Роман-хроника Н. С. Лескова "Соборяне", как уже отмечалось выше, явился протографом всего зрелого творчества писателя В процессе работы целые куски отслаивались и становились самостоятельными произведениями, как. например, "Старые годы в селе Плодомасове" и "Котин Доилец и Платонида" Большое влияние рукописная редакция романа оказала на повести "Очарованный странник", "Запечатленный ангел", "На краю света".
Одним из источников сюжета повести "Очарованный странник" и психологического склада ее главного героя - Ивана Флягина - являются так называемые "повести о всесильности покаяния". Под этим условным названием можно объединить несколько произведений, и в частности" "Повесть об Андрее Критском", "Повесть о папе Григории", "Сказание об Иуде", "Сказание о Мадее", "Сказание о Рахе-разбойнике", "Повесть о Тимофее Владимирском". Безусловно, перед нами созданные в разное время вполне самостоятельные сюжеты светских повестей, объединяемые в одну группу по типологическому принципу. Сюжеты повестей наглядно иллюстрируют всесильность покаяния грешника перед Богом и содержат характерный набор топосов: нарушение заповеди\запрета; вступление на путь греха; цепь злоключений; многократные греховные падения, каждый раз все более тяжкие; покаяние героя; духовное исправление и возрождение, милость Господа. Этот тип сюжета восходит к новозаветному благочестивому разбойнику, искреннее покаяние которого перевесило все его грехи.
Герой данных повестей находится в руках Божьих. Все события его жизни происходят по попущению или благодаря Его Воле. При такой мотивации развития сюжета поступки героя не имеют морально-нравственной или социальной обусловленности. Персонаж лишен знания о своей судьбе, причинах своих злоключений и времени их окончания. Смысл его поведения - в безропотности приятия всего происходящего, в отсечении свгей воли.
В качестве примера рассмотрим "Повесть об Андрее Критском", Сюжет повести не имеет отношения к жизни святого Андрея Критского. Персонаж повести, подобно ветхозаветному Моисею, в люльке пущен по воде в неизвестность. Вариант повести о папе Григории сохраняет данный мотив. Таким образом мать спасает свое дитя от гибели. С этого момента судьба героя развивается стремительно на пути греха: он совершает растление 300 стариц монастыря, убивает отца, берет в жены мать, убивает трех священников на исповеди. Таким образом, исполняется предсказание его судьбы. Однако данная кульминационная точка сюжета не исчерпывает его конфликта. Тайный смысл судьбы героя заключается в том, что именно через эти преступления, искупленные духовным подвигом, персонаж приходит к спасению и помилованию При этом герой не проявляет свою волю в духовном подвиге так же, как в совершении греха. В повествовании важен мотив вынужденности. Андрея Критского насильственно сажают в яму, где в течение 30 лет он искупает свою вину перед Богом и людьми Персонаж не изъявляет ни горя, ни радости, покорно встречая перемены в своей судьбе.
Вариант повести о папе Григории осложнен мотивом слепоты и странничества. Данные сюжетные эпизоды функционально соответствуют эпизоду сидения в яме Андрея Критского.
Для нашего сопоставительного анализа представляется важным, что "Повесть о Савве Грудцыне" и "Повесть о Горе-Злочастье" типологически близки этим произведениям, т. к. сюжетная схема практически идентична. Путь героя к спасению проходит через тернии греха (пьянства и распутства), искуплением является болезнь.
