Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Изучение творчества Лермонтова как религиозно- философской системы: проблемы методологии 17
Глава 2. Метафизические основы поэзии Лермонтова 67
Глава 3. Религиозная натурфилософия Лермонтова как форма самопознания 107
Глава 4. Религиозно-этический идеал Лермонтова: истоки формирования и художественное воплощение 165
Глава 5. Историософия Лермонтова: вселенское и национальное 190
Заключение 260
Список литературы
- Изучение творчества Лермонтова как религиозно- философской системы: проблемы методологии
- Метафизические основы поэзии Лермонтова
- Религиозная натурфилософия Лермонтова как форма самопознания
- Религиозно-этический идеал Лермонтова: истоки формирования и художественное воплощение
Введение к работе
В диссертации выявлены истоки формирования религиозности Лермонтова (1814 – 1841) и специфика его личностного мировоззрения. Творчество Лермонтова рассмотрено в свете философских и художественных исканий его времени, уточнены особенности этических представлений поэта, их неотделимость от религиозного понимания мира и человека. Творчество Лермонтова являет собой синтез художественного, опытно-мистического и философского путей познания. Важнейшим элементом поэтической системы Лермонтова является художественный образ, который предстаёт её основной составляющей единицей. Целостность поэтического мира Лермонтова проявляется в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности как отдельных стихотворений, поэм, драм, романов, так и идейно-тематических групп произведений. Литературное наследие Лермонтова находится в неразрывном единстве с духовно-культурной жизнью нации и её религиозно-философской рефлексией.
Актуальность темы исследования определяется её высокой теоретической значимостью как перспективного направления отечественного литературоведения и ориентированностью на решение комплекса научных проблем:
научной оценки религиозно-философской рецепции творчества Лермонтова, его значения для развития русского историко-литературного и в целом историко-культурного процесса;
фундаментального исследования религиозно-этических, социально-исторических и эстетических основ творчества поэта в их единстве;
историко-литературной реконструкции художественной модели мира Лермонтова в её внутренних связях и взаимодействиях личного духовно-душевного опыта с христианской традицией.
До сих пор в отечественном и зарубежном литературоведении, несмотря на пристальный интерес к вопросу духовно-нравственных основ русской литературы, до конца не осмыслен религиозно-философский потенциал творчества Лермонтова, которое явилось выражением высоких устремлений человека к вечным ценностям личностного и социального бытия. На рубеже тысячелетий узловые проблемы лермонтовского творчества – исторический путь России, идеи державы, индивидуальности религиозного выбора человека и ответственности за него, борьбы добра и зла как основного содержания исторического процесса – для культурного сознания приобретают особенную актуальность.
Степень научной разработанности проблемы.
Вопрос о диалоге поэта с ценностной шкалой христианской культуры и о целостности его религиозно-философского миросозерцания, хотя поднимался ещё современниками Лермонтова, до сих является недостаточно изученным.
ХIХ века характеризовался особой противоречивостью в оценке Лермонтова, но наиболее ценными представляются те исследования, которые рассматривают творчество поэта в контексте историко-литературного процесса и отмечают его высокий духовно-нравственный потенциал. Ведущее место здесь принадлежит В.Г. Белинскому, заявившему, что «уже не далеко то время, когда имя его (Лермонтова – И.К.) в литературе сделается народным именем». Силу и величие таланта Лермонтова Белинский во многом видел именно в постановке и решении поэтом вопросов религиозно-философского содержания.
Волна интереса к Лермонтову в начале ХХ века была поднята в символистских кругах. А. Белый, Д.С. Мережковский, Вяч. Иванов, Вл.С. Соловьёв обратились к метафизическим основам лермонтовской поэзии и имели тенденцию к определению системности поэтического мира Лермонтова, однако их исследования в равной степени характеризовали и «провидческие» идеи самих авторов. Определённый этап в изучении поэта ознаменовал юбилейный сборник «Венок Лермонтову» (М.; Пг., 1914), где были опубликованы оригинальные статьи П.Н. Сакулина, Н.Л. Бродского, И.Н. Розанова, С.В. Шувалова, не носившие однако универсального характера и ограничившимися указанием на религиозные мотивы в поэзии Лермонтова. Особый интерес вызвал Лермонтов у представителей Русского Зарубежья. Б.К. Зайцев, В.Н. Ильин, И.А. Ильин, К.В. Мочульский акцентировали светлую религиозность Лермонтова и силу его молитвенных настроений, преодолевающую соблазны демонизма.
Достижением литературоведения середины и второй половины ХХ века (работы B.Э.Вацуро, Э.Г. Герштейн, Л.Я. Гинзбург, А.И. Журавлёвой, В.И. Коровина, C. В. Ломинадзе, Б. М. Эйхенбаума, У. Р. Фохта, Д.Е. Максимова, Е. Н. Михайловой, В.А. Мануйлова, Е.М. Пульхритудовой, И.Б. Роднянской и др.) стали попытки рассмотрения творчества Лермонтова исходя из общенаучных принципов системности, конкретности и историзма. Исследования второй половины ХХ века активно вовлекали творчество поэта в широкий культурно-исторический процесс и часто не исключали постановку проблем религиозно-философского характера. Литературоведы советского периода акцентировали диалектическое единство художественного мира Лермонтова и системность его миросозерцания. Так, Д.Е. Максимов прямо советовал извлекать взгляды М.Ю. Лермонтова «не только из его прямых высказываний (в прозе и стихах), но также – и даже в первую очередь, – из его художественной системы»,
Тенденция к рассмотрению системности творчества Лермонтова прослеживается и в исследованиях ХХI века. Докторские диссертации Л.В. Жаравиной, С.В. Савинкова, В.В. Липич, Т.К. Чёрной, акцентируют вопрос своеобразия художественной системы Лермонтова в её онтологических основаниях. Изучению религиозно-философских основ творчества поэта посвятили свои труды такие современные исследователи, как В.Н. Аношкина, монах Лазарь (В.В. Афанасьев), Г.Б. Буянова, Г.Е. Горланов, М.М. Дунаев, О.П. Евчук, игумен Нестор (В.Ю. Кумыш), Ю.В.Лебедев, В.М. Маркович, А.В. Моторин, В.Г. Одиноков, Т.И. Радомкая, В.И. Сиротин, В.Ю. Троицкий, И.П. Щеблыкин. Названные исследователи видят в творчестве Лермонтова не просто наличие религиозно-философских мотивов, но и последовательность их выражения, считая, что его философичность и религиозность растворена «в форме и внутреннем смысле художественного слова». Важным событием в современном лермонтоведении стало издание сборника трудов «Лермонтов и Православие» (М., 2010), в котором поставлены вопросы «онтологических и этических идейных исканий и убеждений» Лермонтова.
Современное лермонтоведение уделяет много внимания изучению религиозных и философских мотивов в творчестве Лермонтова, а также осмыслению универсалий его художественного мира, однако фундаментального исследования религиозных, историософских, этических и эстетических воззрений Лермонтова в их единстве, явленном индивидуальной художественной системой, не существует. Кроме того, до сих пор отсутствует и концептуально выстроенная историография по изучаемой проблеме.
Научная новизна исследования связана с тем, что
-
значительно расширен историко-культурный контекст лермонтовских произведений, для анализа творчества поэта привлекаются труды богословов и светских религиозных мыслителей, в научный оборот историко-литературной науки вводятся малоизвестные публикации в периодике лермонтовского времени искусствоведческого и философского характера;
-
по-новому осмыслены многие лермонтовские произведения, посредством текстологического, интертекстуального, герменевтического анализа вскрыт их символический подтекст и выявлены новые духовные смыслы;
-
впервые проведена научная оценка религиозно-философских взглядов Лермонтова; целостно обозначены основные аксиологические контуры его творческого наследия; представлена полная характеристика этических, эстетических, а также гносеологических принципов Лермонтова и форм их реализации в системе художественных образов;
-
впервые воссоздана художественная модель мира Лермонтова, отражающая духовную эволюцию поэта, связанную с процессом становления личности в рамках христианской ценностной шкалы и достижением гармонии между своими чувствами, стремлениями, настроениями и идеалами православной культурной общности.
Объектом исследования является художественное творчество Лермонтова в контексте христианской культуры в ее этико-эстетических, гносеологических и собственно онтологических основаниях.
Предметом исследования стало творчество Лермонтова как художественно выраженная религиозно-философская система.
Теоретическая и практическая значимость научного исследования связана с недостаточной изученностью духовно-религиозных и философских основ русской поэзии первой трети ХIХ века и обусловлена необходимостью изучения творческого наследия Лермонтова, как феномена, порожденного духовно-культурной жизнью нации. Значение исследования определяется тем, что выводы, полученные в результате анализа материала, вносят вклад в изучение как своеобразия творческой личности Лермонтова, так и феномена русского романтизма и русского историко-литературного процесса в целом. В результате проведённой работы обновлены базисные принципы изучения словесного произведения искусства и творческой индивидуальности писателя в контексте сформировавшей его духовно-культурной традиции. Исследование предполагает как теоретическую, так и практическую значимость и направлено на методологическое обоснование путей возрождения традиционной для отечественной культуры системы ценностей. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе по профилю «Филологические науки и искусствоведение» при чтении курсов истории русской литературы, введения в литературоведение, теории литературы.
Цель работы – создание целостной концепции творчества Лермонтова как динамично развивающейся художественной модели мира, в основе которой лежит религиозно-философский и эстетический диалог поэта с ценностной шкалой христианской культуры.
Для достижения цели необходимо решить следующие задачи:
-
обосновать необходимость и возможность изучения творчества Лермонтова как религиозно-философской системы;
-
провести сравнительный анализ базовых теоретико-методологических принципов изучения религиозно-философских основ русской литературы и осуществить их методологический синтез при рассмотрении творчества Лермонтова;
-
охарактеризовать особенности художественного феномена творчества Лермонтова в его религиозно-философских основаниях; исследовать становление и динамику развития лермонтовской образной системы, понятой как синергия опытно-мистического и собственно художественного познания;
-
определить онтологию пейзажных образов в творчестве Лермонтова, этическую, эстетическую и гносеологическую роль ландшафта в становлении и развитии лермонтовского самосознания;
-
раскрыть особенности религиозности Лермонтова в ее обусловленности культурно-исторической и социальной обстановкой времени духовного становления поэта, определить истоки формирования его религиозной этики и формы её художественного воплощения;
-
выявить патриотический потенциал творчества Лермонтова, духовно-нравственные и социокультурные причины его обращения к исторической памяти; исследовать художественную историософию Лермонтова как форму представлений поэта о развитии общества;
-
реконструировать лермонтовскую художественную модель мира в её динамике и эволюции.
Методология исследования основана на культурно-историческом, художественно-эстетическом и аксиологическом принципах, которые являются базовыми для историко-литературной науки. При анализе лермонтовской поэзии в религиозно-философском аспекте продуктивными оказываются также биографический, герменевтический, историко-генетический, духовно-исторический, сравнительно-исторический, сравнительно-типологический, метафизический, онтопоэтический, этнопоэтический, интертекстуальный и текстологический методы.
Традиционно, начиная с работ В.Г. Белинского, В.О. Ключевского, П.А. Висковатого творчество Лермонтова осмысливалось как плод русского национального мироощущения, преломленного опытом начала девятнадцатого столетия. Неотъемлемым признаком эпохи 1830-х годов явилась рефлексия, которая, будучи включенной в религиозно-философский контекст, дает возможность понимания сущего. Рефлексия, являясь связью между пониманием образа и самопониманием, позволяет «реинтегрировать семантику в онтологию» (Поль Рикер), допускает многоплановость текста, возможность как буквального, так и духовного его понимания.
Результаты данного исследования доказывают, что лермонтоведение обладает большим потенциалом для развития подобного подхода и основу его методологии должны составить герменевтическое прочтение произведений и, набирающий силу в последнее десятилетие, аксиологический метод (В.Н. Аношкина, И.А. Есаулов, В.Е. Хализев и др.). Именно методологические находки этих направлений оказываются наиболее плодотворными при изучении лермонтовского творчества как целостной религиозно-философской системы.
Особый интерес при осмыслении заявленной темы представляют исследования, посвящённые изучению проблемы взаимодействия литературы и философии, литературы и религии. В первую очередь, здесь необходимо отметить труды таких авторов, как В.Н. Аношкина, В.В. Афанасьев, Т.К. Батурова, М.М. Бахтин, В.А. Воропаев, Д.В. Долгушин, А.Э. Еремеев, И.А. Есаулов, В.Н. Захаров, Т.А. Касаткина, А.С. Колесников, Т.А. Кошемчук, В.Ю. Кумыш, Г.В. Косяков, А.В. Михайлов, А.В. Моторин, В.С. Непомнящий, В.Г. Одиноков, Ю.И. Сохряков, Б.Н. Тарасов, В.Ю. Троицкий, В.Н. Топоров, А.Н. Ужанков, М.Н. Abrams, Е.С. Allen, S. Pratt, J. Babbit, А. Mlikotin. В их исследованиях реализуется задача духовно-культурного диалога различных областей научного гуманитарного познания.
В ходе исследования выработана методология изучения творчества Лермонтова как художественного и религиозно-философского феномена русской культуры. Особое внимание уделено проблеме интеграции литературоведческой, богословской и философской методологий, истоки данного методологического синтеза коренятся в протофилософичности патристической мысли, открывающей современной филологической науке новые пути к изучению художественных произведений.
Положения, выносимые на защиту:
-
Творчество Лермонтова являет собой синтез художественного, философского и опытно-мистического путей познания и в своих духовно-культурных основаниях может быть рассмотрено как образно выраженная религиозно-философская система.
-
Современный этап развития литературной науки требует интеграции различных форм и методов гуманитарного знания; при изучении художественного наследия Лермонтова как религиозно-философской системы основу должен составить герменевтический подход, подразумевающий постижение внутренней логики творящего субъекта и выявление ценностных доминант его творчества.
-
Внутренний мир Лермонтова обладает динамикой, и духовная эволюция поэта, краеугольным камнем которой является опытно-мистическое переживание свободы, связана с победой онтологического над опытно-психологическим и утверждением абсолютной ценности веры в божественное первоначало; образный мир творчества Лермонтова передаёт полноту духовных исканий личности автора, являясь и констатацией, и отражением самого становления его миросозерцания.
-
Лермонтовское восприятие природного мира в его пространственно-временной наличности предстаёт в многообразии поэтических пейзажей, которые, являясь опытной формой самопознания поэта, раскрывают и объективный духовный смысл природных ландшафтов; пейзажный мир поэзии Лермонтова составляет целостную религиозно-философскую концепцию.
-
«Нервом» художественной системы Лермонтова является религиозная этика, которая имеет высокий мироустрояющий смысл и определяет развитие истории; условием нравственного бытия в восприятии Лермонтова становится живая историческая память и тоска по идеалу богочеловечества в его жертвенности и уподоблении ангельскому образу; духовно-нравственный идеал поэта выражается не только буквально семантически в констатации идеала и обличении порока, но и через эстетику художественного пространства, при помощи композиционно-смысловой организации произведений, образных деталей и сравнений.
-
Земная история в творчестве Лермонтова предстаёт как часть истории божественной; важнейшим пунктом формирования его мировоззрения становится идея Москвы – Третьего Рима; эсхатологизм лермонтовской эпохи актуализирует идею богоизбранности русского народа; творчеству Лермонтова, личностно переживающего мир в его объективности, свойственны мессианские мотивы.
-
Художественная модель мира, созданная Лермонтовым, есть результат творческого восприятия бытия в его психологических, социальных, исторических и собственно культурных проявлениях; динамика внутренних связей художественного мира Лермонтова отражает процесс становления личности, ищущей и достигающей соответствия между своими чувствами, стремлениями, настроениями и христианскими идеалами.
Апробация результатов исследования.
Основные результаты исследования были отражены в монографиях, учебных пособиях, научных статьях, опубликованных по теме диссертации, а также в научно-технических отчётах по государственным контрактам с Министерством образования и науки РФ в рамках ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009 – 2013 годы (ГК №П2406 от 18 ноября 2009 г.: «Религиозно-этический и философский потенциал поэзии М.Ю. Лермонтова»; ГК №П2198 от 09 октября 2009 г.: «Человек и общество: проблема духовно-нравственных идеалов русской романтической литературы»; ГК № 14.740.11.0562 от 05 октября 2010 г.: «Личность и творчество русских писателей-классиков как мера методологического становления и развития историко-литературной науки»). Апробация результатов проводилась в ходе чтения лекционных курсов (и разработке соответствующих учебно-методических комплексов) по введению в литературоведение, истории русской литературы, теории литературы, эстетике в Московском государственном областном университете. Результаты исследований представлялись на всероссийских и международных научных конференциях (международная научная конференция «Русское литературоведение на современном этапе», Москва, 2000-2011 гг.; всероссийская научная конференция «Духовный потенциал русской классической литературы», Москва, 2007; всероссийский научный семинар «Современное прочтение русской классической литературы ХIХ века», МГОУ, 2007; международная научная конференция «Лермонтовские чтения на Кавказских Минеральных Водах – 2010», Пятигорск; международные научные «Лермонтовские чтения», М., 2009-2011 гг.; международная научная конференция «Духовные начала русского искусства и образования» («Никитские чтения»), Великий Новгород, 2009; Международные Рождественские чтения, Москва, 2008-2010 гг.; всероссийская научно-богословская конференция «Наследие преподобного Серафима Саровского и судьбы России», Москва – Саров – Дивеево, 2006-2007; Всероссийский Оптинский форум «Наследие России и духовный выбор российской интеллигенции», Москва – Калуга, 2009-2010 гг.; Всероссийская научно-практическая конференция «Филология и школа», Москва, ИМЛИ им. А.М. Горького РАН, 2010 г.; международная научно-методическая конференция «Текст в системе обучения русскому языку и литературе», Казахстан, Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева; 2011 г.) и др.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, пяти глав, заключения и библиографии.
Изучение творчества Лермонтова как религиозно- философской системы: проблемы методологии
И.В. Киреевский полагал, что «уже при первом рождении нашей литературы мы в самой поэзии искали преимущественно философии»9. Но в то же время эпоха философствующая была религиозно окрашена. По наблюдению П.Н. Саку лина, «в массе своей русская интеллигенция 30-х гг. была религиозна»10. Время 1830-40-х годов называют «философским воспитанием духа», началом «пробуждения русской мысли» (Г.П. Флоровский). И с наибольшей силой выразителем эпохи, «впервые на себя взглянувшей» (Ф.М. Достоевский), становится творчество Лермонтова, всё проникнутое философской рефлексией, которую Г.П. Флоровский характеризовал как «сплав дерзости и отчаяния, безочарования и большой пытливости», «отравительный состав» «экзальтации и сомнения». Исследователь замечал, что рефлексия «становится неодолимой страстью» поколения11. 1. Г.П.Флоровский выделял следующие итоги так называемого «дореформенного» периода в России. Это, во-первых, «живое чувство Божественного Откровения... или иначе сказать, интуиция священной истории»; второй итог связан с тем, что «в тогдашней философской традиции смыкаются органически философское умозрение и свидетельство
Откровения». И третий - «пробуждение исторического чувства»12. Эти моменты и преломляются в творческих интуициях Лермонтова, произведения которого, имея исторический смысл в его художественной совершенности, не может не иметь смысла духовного, ибо, сославшись на «Христианскую доктрину» Блаженного Августина, можно говорить о некоторой безапелляционной доле соотнесенности этих смыслов.
Религиозность Лермонтова несомненна и довольно самобытна, она «проявляется не в аскетической отвлечённости духа, а в настойчивом самоопределении к миру как единому целому»1 при осознаваемой его дуалистичности, связанной с идеей существования в видимом невидимого (что с наибольшей выразительностью изложено в «Граде Божьем» Аврелия Августина). Согласно В.В. Зеньковскому, «личность питается тем, что надлично, надэмпирично, трансцендентно... личность не может проявить себя без внешнего мира, а внешний мир не может без личности войти в движение космоса в истории»14. А.Э. Еремеевым было замечено, что русская культура влечётся к «цельности обретения бытия» 15, эта цельность проявляется не только на уровне философском, художественном, но и на уровне осмысления всей жизни в её ценностных доминантах, которые для русской культурной традиции связаны с не до конца еще осмысленным современным гуманитарным знанием феноменом панэтшма жизни и культуры. Традиционно ещё с работ В.А. Жуковского, В.Г. Белинского, В.О. Ключевского, П.А. Висковатого и других доброжелательных исследователей лермонтовского творчества оно осмысливалось как плод русского национального мироощущения, преломленного призмой опыта начала девятнадцатого столетия. Неотъемлемым же признаком этой эпохи явилась рефлексия, которая, будучи включенной в религиозно-философской контекст, даёт возможность понимания сущего. Рефлексия, являясь связью между пониманием образа и самопониманием, позволяет «реинтегрировать семантику в онтологию»16 (Поль Рикер), допускает многоплановость текста, возможность как буквального, так и философского, духовного его понимания. Особая роль в постижении таланта Лермонтова принадлежит литературно-критическому наследию Белинского, который истолковывал художественный мир поэта в социокультурном контексте русской жизни и через аналитическое сравнение его гения с гениями Пушкина и Байрона. «Пушкин — это художник по преимуществу. Его назначение было — осуществить на Руси идею поэзии, как искусства» , - так оценивает Белинский особенность пушкинского литературного таланта. «Подобно Гёте, - пишет Белинский, - Пушкин есть поэт внутреннего мира души и, может быть, ещё более, чем Гёте, способен воспитать чувство человека, разработать и развить его, сделать его эстетически прекрасным. Если поэзия, взятая только как искусство, даже вне её философского или нравственного значения, улучшает душу человека, то лучшее доказательство этому может представить собою поэзия Пушкина»18. Для Белинского идеалом поэзии Пушкина является художественность как таковая в её высокой завершённости. У Лермонтова критик видит иную струю, созвучную во многом и байроновской поэзии, и своему собственному миропониманию. Белинский говорит, что и Байрон и Лермонтов представляют такой тип поэтов, который не доволен «уже совершившимся циклом жизни», они «носят в душе своей предчувствие её будущего идеала», именно «оттого сообщали они своим созданиям глубокость мысли и высокость идей, что ... жили и дышали этими мыслями и идеями»19. В одном из писем к В.П. Боткину Белинский даёт такое красочное сравнение своей личности: «Неужели на святой Руси только одному мне суждено было добраться (с грехом пополам) до тайны поэзии и носиться с нею среди вас, подобно Кассандре с её зловещею тайною, осуждавшею её на отчуждение и одиночество среди ликующего народа в светлом Илионе!» . В этих словах проявилась суть Белинского как читателя и критика, живущего высоким идеалом будущего, пусть не всегда достаточно верно понятым в силу невозможности не одухотворенной вдохновением мыслью его выразить. Белинский смог увидеть пророческую суть гения Лермонтова, взглянуть на его творчество как на оракул русской жизни и культуры, и тем самым развить и свой талант литературного критика до уровня национального достояния. Именно изучение творчества Лермонтова дало Белинскому понимание, что «поэзия есть та же философия, то же мышление, потому что имеет то же содержание - абсолютную истину, но только не в форме диалектического развития идеи из самой себя, а в форме непосредственного явления идеи в образе» .
Наметившиеся уже при жизни Лермонтова два противоположных лагеря в истолковании духовного смысла его произведений исходили из двух разных позиций. Одни, которые «принимали» поэта, видели в его творчестве постижение глубочайших основ бытия человека и путей развития социума, другие, настроенные оппозиционно, рассматривали его произведения - прежде всего роман «Герой нашего времени» - почти как учебник безнравственности и демонизма. Однако почти всегда интерес исследователей сосредоточен на духовно-нравственной проблематике, их рассуждения носили философскую окраску. Это касается и одного из главных «неприятелей» лермонтовского творчества СО. Бурачека, рецензия которого на роман «Герой нашего времени» вошла в его критическое обозрение «Книги литературные», явившееся четвёртой частью программного цикла, опубликованного в журнале «Маяк» (Маяк. 1840; первые три части назывались так: «Содержание философии», «История философии», «Книги религиозные и нравственно-философские»). Критикуя современную ему литературу, Бурачек говорит, что ей не хватает «философского общего смысла, религиозности и народности»22. В другой статье «Система философии "Отечественных записок"» Бурачек говорит, что у Лермонтова отсутствует «дух любви», что и является причиной порочности его творчества. То есть один из первых и ведущих ракурсов рассмотрения лермонтовского творчества был ракурс именно этический, и это оправданно: этика и есть нерв русской поэзии и русской мысли.
Метафизические основы поэзии Лермонтова
Термин «метафизика» в современном знании обладает значительной разноплановостью, связанной с тем, что его существование насчитывает более двух с половиной тысяч лет и имеет разную содержательную наполненность. В данном исследовании под предметом метафизики в классической традиции понимается постижение глубинных сверхчувственных причин явлений бытия. Подобное понимание метафизики актуально и при познании бытия в целом, и при познании человеком себя, и, что вытекает из предыдущих положений, при изучении творчества, которое есть проявление личности художника-творца в созданной им художественной картине мира. Изучение метафизических основ творчества Лермонтова связано, в первую очередь, с обращением к его религиозному мирочувствию, ибо, по мысли М.М. Бахтина, метафизика «может быть только религиозной»130, и в этом своеобразие термина «метафизика» по отношению к термину «онтология». Е.А. Иконникова в диссертации «Типология метафизического в поэзии: на материале английской и русской литературы» пишет: «Онтологическое и метафизическое устремляются в область сущего: когда онтологическое и метафизическое направлены в одну сторону, первое и второе тождественны, когда же онтологическое находит сущее в физической материи, - оно противостоит метафизическому» .
Не только поэзия Лермонтова пронизана религиозными чувствами, но и его жизнь исполнена символическими событиями и удивительными, именно метафизического толка совпадениями в биографическом плане. Так, например, одними из почитаемыми в семье Лермонтова были святые Улита и Кирик, к заступничеству которых прибегают христиане в период болезни детей. Лермонтов в детстве был болезненным ребёнком, и потеря в трёхлетнем возрасте матери, вероятно, ещё более осложнила положение. Вероятно, что Е.А. Арсеньева молилась святым об исцелении внука. Т.М. Мельникова предполагает, что икона с изображением Улиты и Кирика была в Тарханах, «так как на детском учебнике Лермонтова» «Зрелище вселенныя» есть строчки, написанные рукою Лермонтова»132, в которых упоминаются имена этих святых, память которых отмечается 15 июля (28 июля по н/ст.), когда погиб и Лермонтов. В построенной бабушкой поэта часовне, росписи которой были сделаны после смерти Лермонтова, также эта икона присутствует. Житие святой Улиты (Иулитты) рассказывает о ней как о знатной женщине, которая была подвергнута жестоким мучениям за исповедование христианства, той же участи удостоился её малолетний сын: «И приведена была мученица пред начальником, имея на руках трехлетнего отрока святого Кирика. Спрошенная начальником об имени, роде и отечестве, она смело исповедала имя Господа нашего Иисуса Христа и назвала себя христианкой: - Мое имя, - говорила она, - происхождение и отечество - это небесное Царство Христа моего!
Начальник, разгневавшись, повелел взять у нее отрока, обнажить и бить беспощадно жесткими жилами. Когда били мученицу, дитя, смотря на это, плакало и вырывалось из рук держащих его, чтоб пойти к матери. Начальник, видя красоту дитяти, приказал принести его к себе, затем, взявши его, посадил на своих коленах и стал утешать, чтобы оно не плакало, гладил его по голове, целовал его и говорил ему всякие ласковые слова, но дитя упиралось, вырывалось из рук, отворачивало голову от начальника, не даваясь ни гладить ни целовать себя скверными устами; ребенок всё смотрел на мать, которую били, плакал и кричал: - Я христианин! пусти меня к матери! Отрываясь руками от начальника, он ногтями царапал лицо его. Тогда начальник пришел в ярость, бросил дитя на пол и ногой толкнул его в бок, сбросивши вниз с высокого седалища; дитя, ниспадая по каменным ступеням и ударяясь головой об острые углы, всё то место покрыло своей кровью и отдало свою святую и непорочную душу в руки Божий. Так увенчался мученичеством святой отрок Кирик» О духовной стороне личности поэта и его мистических настроениях говорят и предчувствия Лермонтовым своей ранней гибели, это предчувствие сквозит и в его поэзии, и в реальном общении с людьми. Известен факт разговора 8 февраля 1841 г. Лермонтова с В.Ф. Одоевским. Когда поэт высказал свои мысли о скорой гибели, В.Ф. Одоевский, пытаясь ободрить друга, подарил ему записную книжку с надписью: «Поэту Лермонтову даётся сия моя старая и любимая книга с тем, чтобы он возвратил мне её сам, и всю исписанную»134.
И.А. Ильин говорит о созерцании как ведущей силе гения Лермонтова. Под способностью к созерцанию духовного мира философ усматривает «некую повышенную впечатлительность духа: способность восторгаться всяческим совершенством и страдать от всяческого несовершенства». Созерцание, - пишет И.А. Ильин, - «есть некая обостренная отзывчивость на все подлинно значительное и священное как в вещах, так и в людях. Душа, предрасположенная к созерцанию, как бы непроизвольно пленена тайнами мира и таинством Божиим; и жизнь ее проходит в интуитивном переживании их»135. Св. Григорий Палама видел в даре созерцания действие божественной благодати на человека, которая открывает ему «божественную тайну Креста» , в сонм ассоциаций которой входит и проблема борьбы божественного и человеческого, через которое проникают в душу поэта и демонические веяния,
Прп. Исаак Сирин говорил так: «Два есть способа взойти на крест: один: распятие тела, а другой - восхождение в созерцание; первый бывает следствием освобождения тела от страстей, а другой - следствием действенности сил духа»137. Иаков, с которым сравнивает Григорий Нисский Моисея, не был воплощением добродетели, она была у него вторична, главное - дух, первородство. И для Лермонтова приемлемым также оказывается путь «сил духа», хотя и множество искушений встречается ему на этом пути. Данный поэту духовный дар созерцания предполагает и сильнейшие духовные соблазны. Прп. Исаак Сирин писал о том, что «в какой мере не имеет душа достаточных сил для великих искушений, в такой же она недостаточна и для великих дарований: и как возбранен к ней доступ великим искушениям, так возбраняются ей и великие дарования»138.
Религиозная натурфилософия Лермонтова как форма самопознания
Лермонтов, как истинный поэт, то есть человек, обладающий даром созерцания, не просто изображает поверхность явлений, но «проникает в их сокровенную сущность», «не просто "наблюдает обстоятельства" (быт!), но созерцает скрытые за ними существенные "обстояния" (бытие!)» , поэтические пейзажи, созданные Лермонтовым выражают и его внутренний мир и открывают объективный смысл «тайн природы». «Пейзаж как религиозная форма искусства призван показать в художественном образе потенциальную святость лика природы, поэтому пейзаж не только род философского искусства, но, в известной мере, и богословская концепция»213, - эта идея, ёмко высказанная талантливым искусствоведом XX века Н.П. Тарабукиным, имеет давнюю традицию как в собственно религиозной, так и в светской мысли. Из современников Лермонтова наиболее подробно её рассматривает Ф.В.И. Шеллинг, который в работе «Философские исследования о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах» размышляет: «У нас есть более древнее откровение, чем всякое писанное откровение: это природа, заключающая в себе прообразы, не истолкованные ещё ни одним человеком, тогда как предсказания писанного откровения уже давно получили осуществление и истолкование»214. Ф.Р. Шатобриан в «Гении христианства» (1802) писал об особом восприятии природы религиозным человеком: «В каждом источнике, в каждом придорожном кресте, в каждом вздохе ночного ветра он видит чудо. Для верующего вся природа - нескончаемое чудо»215.
Мысли о природе как о «втором Откровении» часто встречаются и в трудах Святых Отцов Православной Церкви. Максим Исповедник полагает, что Господь открывается человеку как в Слове Божьем, так и в мире природы . Также и святитель Григорий Богослов говорит, что «небо, земля, море, словом - весь сей мир, сия великая и преславная книга Божия, в которой открывается самым безмолвием проповедуемый Бог» . А.С. Рождествин, обращаясь к творчеству Лермонтова, писал: «Религиозно-чуткие души видят и чувствуют Творца вселенной во всем, чего коснулось дыхание Божие. От начала создания мира люди наиболее явственно видели Бога в природе. И чем человек по своей душе ближе к Богу, роднее Ему, тем он отчетливее читает и понимает книгу природы»218.
Лермонтов, обращаясь в своём творчестве к миру природы, останавливает внимание именно на отношении определённого ландшафта к Источнику всего сущего. «Синие горы Кавказа, приветствую Вас! Вы взлелеяли детство моё... вы к небу меня приучили, и я с той поры всё мечтаю о вас да о небе» (I; 266) - пишет поэт в знаковом для всей его художественной системы стихотворении. В горах Лермонтова прежде всего притягивала их устремленность к небу. Эта мысль скользит и в лермонтовской прозе: в «Бэле», описывая дорогу на Гуд-Гору, поэт пишет, что «казалось, дорога вела на небо...», и здесь же поэт говорит о детском чувстве, которое владело им в эти минуты. Кавказ, действительно, предстаёт у Лермонтова как некий рай, родина человека, где он не знал злобы и растлевающих страстей. В горах, отмечает Лермонтов, «воздух так чист, как молитва ребёнка» («Синие горы Кавказа, приветствую Вас!..). Именно молитва является тем звеном, что соединяет душу человека с Богом, и чем чище эта молитва, тем теснее и прочнее эта связь. Размышляя о значении природы в творчестве Лермонтова, священник М. Степанов писал: «Для чуткого сердцем поэта природа представляется одним великим храмом, в котором немолчно слышится хвалебный, торжественный и таинственный гимн Богу» .
«Пейзаж как понятие, - пишет Н.П. Тарабукин, - представляет собою художественный образ, через который художник раскрывает в природе божественную сущность, которая сама, в свою очередь, раскрывается в значительной мере через познание человеком в самом себе божественной жизни» . То есть «идея Бога раскрывается человеку через самопознание» . Отталкиваясь от тезиса, что «мы не можем познать сущность другого вне самопознания», исследователь утверждает, что идея Бога, явленная в природе, «раскрывается человеку через самопознание» и сама природа познаётся человеком посредством его самопознания. То есть художественный пейзаж является и образом истолкования духовного смысла природы, и путём постижения человеком самого себя.
Наряду с тем, что в русском искусстве 1830-х годов пейзаж становится одним из излюбленных живописных жанров и к изображению пейзажа активно обращаются поэты-романтики, для литературной жизни характерно и особое внимание к постановке проблемы самопознания, которая получала в их сознании особое преломление. Как отмечает В.Н. Касаткина (Аношкина), русские поэты «активно выдвигали задачу самопознания не только в целях нравственного совершенствования личности, но и прикосновения к абсолютным началам бытия» . Исследовательница находит постановку этой проблемы в творчестве В.А. Жуковского, Ф.Н. Глинки, Е.А. Баратынского и других авторов.
Практически всё художественное наследие Лермонтова сродни дневниковым записям и звучит как исповедь. Его творчество и называли «исповедью интеллигента» 30-х гг. XIX века. Исповедальная тематика находила воплощение в разрабатываемых Лермонтовым жанрах молитвы, лирического дневника, философского монолога, любовного послания, романтической поэмы. Исповедальный пафос поэзии Лермонтова определён не только литературной, в большей степени романтической традицией, но и укорененностью поэта в практике христианской церкви. Крещённый в церкви Трёх Святителей у Красных ворот, имевший крёстной любящую и религиозную бабушку, потерявший в детстве мать, смерть которой усилила религиозную насыщенность атмосферы, где рос будущий поэт (что естественно, ибо в близости смерти «аура религиозного, мистического становится особенно сильна» (Полина Вайль)), Лермонтов с самого детства мыслил категориями христианского, православного мира и, несомненно, в практике церкви участвовал. Регулярные исповеди (что являлось не только бытом, но и бытием русской помещичьей усадьбы) в храме Марии Египетской, ставшем усыпальницей М.М. Лопухиной, определили и ведущую идею его поэзии - исповедь. Прп. Мария Египетская - образец покаяния, её память совершается в пятую неделю поста. Лермонтов не мог не знать её житие, естественно, бывал на службах, где оно читалось. Местом исповеди и очищения преподобной явилась египетская пустыня. И образ символ пустыни как места духовных исканий и борений героя является одним из ведущих в художественном мире Лермонтова. Например, первоначальным местом действия поэмы «Демон» являлся один из египетских монастырей, лишь затем поэт выбирает монастырь в горах Грузии. Там же развёртывается действие и другого лермонтовского шедевра - «Мцыри».
Религиозно-этический идеал Лермонтова: истоки формирования и художественное воплощение
Нравственное начало в человеке приобретает особый смысл именно в духовном опыте христианства, потому что, будучи источником нравственности, Христос являет и высший этический идеал, и меру нравственного чувства. Освещенная светом вечности православная нравственность предстаёт и целью человеческого существования, и средством к её достижению. К.С. Аксаков полагал: «Первое, что составляет особенность народа, что дает ему оценку нравственную, - это его религиозные верования» . В.Н. Аношкина пишет о том, что «творческий путь Лермонтова осиянен борьбой, но не «богоборчеством», а со Злом, умеющим надеть маску Красоты и Величия» . Обращая внимание на атмосферу лермонтовского окружения, она пишет, что поэт, как и всякий православный человек, не может быть «богооставленным», а сомнения оправдываются ранним душевным взрослением при естественной незрелости ума. По мнению В.Н. Аношкиной, поэма «Демон» представляется «глубоко религиозным творением Лермонтова, в своих истоках связанным со старинной христианской литературой, святоотеческими повествованиями о человеческих грехах, искушениях и соблазнах, о злых духах, об ангелах, о
Небесном Суде, Божественном милосердии и прощении грешника» . В.В. Афанасьев (монах Лазарь): «Лермонтов всю жизнь находил в себе и преодолевал то, что успевал сатана вселять в его душу. В этой борьбе он возрастал» . Один из ведущих современных лермонтоведов И.П. Щеблыкин полагает, что никто «в поэзии не сказал с такой же силою, как Лермонтов, о том, что источник всех человеческих бед состоит в попрании Истины и Блага»304. Исследовательница творчества Лермонтова Е.О. Бел оу сова прямо заключает, что «по мысли Лермонтова, от несовершенства своей души надо спасаться в религии - в ней силы нравственные, и только в ней - надежда на Царство Небесное, которое дарит вечный покой и свободу душе»305.
Традиция выявления духовных корней лермонтовской этики восходит уже к воспоминаниям современников и к первой биографии поэта, написанной П.А. Висковатовым, который прочувствованно передал отношения между Лермонтовым и любящей его и глубоко религиозной бабушкой, которая «так дрожала над внуком, что всегда, когда он выходил из дому, крестила его и читала над ним молитву. Он уже офицером, бывало, спешит на учение или парад, по службе, торопится, но бабушка его задерживает и произносит обычное благословение, и так, бывало, по нескольку раз в день...»306. В начале XX века П.А. Кропоткин в работе «Идеалы и действительность в русской литературе» говорил о высоком потенциале личности Лермонтова, и о религиозных корнях его этического чувства. «Одарённый врожденным чувством красоты, не могущей существовать вне Правды и Добра, и в то же время окружённый - особенно в светском обществе, в котором он вращался и на Кавказе - людьми, которые не могли или не смели понять его, он легко мог бы прийти к пессимистическому мировоззрению и к человеконенавистничеству; но он всегда сохранял веру в человека» , - писал исследователь, акцентируя духовную силу личности поэта. Н.И. Стороженко и Н.П. Дашкевич образно пишут об ангеле-утешителе Лермонтова, которым явилась для него религия. «Только религия могла смирить эту огненную боевую натуру, исполнить её прощения и любви»308, - так характеризуют поэта исследователи начала XX века, говоря об исполнении им основных христианских заветов, которые определяют отношение человека к Вечности. Исследователи считали именно зиждущееся на вере нравственное чувство основой личности Лермонтова. О религиозных истоках нравственного идеала Лермонтова писал и Н.А. Котляревский - исследователь, глубоко прочувствовавший связь Лермонтова с духовной историей человечества. В его работе «М.Ю. Лермонтов. Личность поэта и его произведения» читаем: «В века минувшие, люди, в борьбе за новый или обновлённый нравственный идеал, имели всегда одну великую союзницу - сильную своей наивностью или своей глубиной религиозную веру, которая освещала нравственные понятия, утверждала катехизис личной и общественной эпохи и давала своему исповеднику готовую программу поведения»309. Н.А. Котляревский указывает на вовлеченность Лермонтова в православную религиозную традицию и даёт посылку для осмысления поэзии Лермонтова как свода христианских добродетелей. СВ. Шувалов, рассматривая стихотворение Лермонтова «Молитва», отмечал, что религиозное чувство Лермонтова сходно с религиозным чувством простого народа. Обращение к Богородице как к «тёплой Заступнице мира холодного» сближает Лермонтова с народно христианскими представлениями о «Заступнице усердной рода христианского»310. Интересна статья исследователя конца XIX века О.П. Герасимова «Очерк внутренней жизни Лермонтова по его произведениям», где автор говорит об убеждённости Лермонтова в естественности нравственных стремлений человека: «С этим же воззрением у него неразрывно было связано религиозное убеждение в бессмертии души человеческой, вера в Бога и убеждение в гармоничности и разумности всего мироздания»311. Сходные мысли находим и у П.А. Федоровского, утверждавшего, что религиозность поэта выражали его герои, которые говорили о покорности воле Божией и смирении. П.А. Федоровский отмечал, что наше стремление к миру иному, по Лермонтову, есть результат нашего божественного происхождения, а благородные порывы и страсти души человека - отголосок песни ангела «под кущами райских садов.. .»31 .
Эти в глубочайшей степени верные замечания имеют серьёзные основания как в самой жизни поэта, так и в полных яркой художественной образности его произведениях. Этические координаты поэзии Лермонтова укорены во взрастившей его духовно-культурной традиции Православия, декларирующей теснейшее соотношение между земной и высшей правдой, между личным представлением о справедливости, являющейся доминантой этики как таковой, и справедливостью масштаба вселенского. «Как я любил, за что страдал, // Тому судья лишь Бог да совесть» (I, 16), - эти слова еще юного поэта определяют его мировоззренческую перспективу, устремленную к осознанию и воплощению религиозного нравственного идеала, истоки которого поэт черпает в искренней вере. И.П. Щеблыкин писал о том, что Лермонтов «обладает «кладом», который вечно будут искать потомки». «Этот «клад», - пишет исследователь, - его вера в конечную победу светлого над тёмным, любви над ненавистью, добра над злодеянием и коварством»313. Подтверждением этой мысли являются многие тексты Лермонтова. Особое место здесь занимает стихотворение 1831 года «Когда б в покорности незнанья...»: Когда б в покорности незнанья Нас жить Создатель осудил, Неисполнимые желанья Он в нашу душу б не вложил, Он не позволил бы стремиться К тому, что не должно свершиться, Он не позволил бы искать В себе и в мире совершенства, Когда б нам полного блаженства Не должно вечно было знать. Но чувство есть у нас святое, Надежда, бог грядущих дней, — Она в душе, где всё земное, Живет наперекор страстей; Она залог, что есть поныне На небе иль в другой пустыне Такое место, где любовь Предстанет нам, как ангел нежный, И где тоски ее мятежной И.П. Щеблыкин совершенно верно утверждает, что в этих стихах поэт возвысился над «морем» зла и представил «поистине трансцендентный прорыв в сферу Божественного Совершенства и Добра»314. Размышляя над этим стихотворением, игумен Нестор (Кумыш) отмечал: «Лермонтов доверительно относится к Творцу вселенной, не сомневаясь в целесообразности Его зиждительных определений. Вряд ли устройство внутреннего мира человека является бессмысленной, хаотичной игрой природы. Человек сам по себе есть микрокосм, заключающий в себе неоспоримые доказательства присутствия в мироздании
