Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. От реализма к экспрессионизму. Становление художественного метода Л. Н. Андреева 16
CLASS Глава 2. Экспрессионизм как стилевая доминанта в прозе Л. Н. Андреева 1903-1907 годов CLASS 68
1. Тема рока и ее художественное воплощение в повести «Жизнь Василия Фивейского» 68
2. Художественные искания Л. Н. Андреева и западноевропейского экспрессионизма 82
Глава 3. Экспрессионизм в драматургии Л. Н. Андреева 134
Заключение 171
Список используемой литературы 176
- От реализма к экспрессионизму. Становление художественного метода Л. Н. Андреева
- Тема рока и ее художественное воплощение в повести «Жизнь Василия Фивейского»
- Художественные искания Л. Н. Андреева и западноевропейского экспрессионизма
Введение к работе
В русской литературе рубежа XIX - XX века творчество Л. Н. Андреева занимает особое место. Возникнув как средоточие духовно-нравственных, интеллектуальных и художественных поисков, творческое наследие писателя определило ведущие тенденции развития русского и мирового искусства XX века. Л. Андреева можно назвать одной из ярчайших фигур своего времени, оставившей оригинальный след в искусстве. В его творческом методе причудливо переплелись реализм и новейшие веяния начавшегося столетия.
Творчество Андреева в целом было неотъемлемой частью литературно-художественной жизни России начала века. Его имя вызывало бурную реакцию на страницах печати, ему были посвящены книги, статьи, рецензии. О его произведениях существует множество положительных и даже восторженных откликов. Так, А. Белый, хотя и с некоторым недоумением, писал: «Действительная бездна смотрит из глубины его творчества, действительный крик недоумевающего ужаса срывается с уст его героев... Кажется, что на черный горизонт жизни выходит что-то большое, красное... Но что?» [16, с. 439-440]. А: М. Ремизов называл Андреева «первым русским писателем», «очень влюблен» в него был Б. К. Зайцев, однако со всей определенностью следует признать, что большинство писавших о нем не понимало и не принимало своеобразия его эстетики и художественного мира.
Современная писателю критика неизменно обращала внимание на его тяготение к философским и религиозно-этическим проблемам. Так, М. Неве-домский считал определяющим для его драматургии именно «философский характер»[108]. В. Г. Короленко особенно выделял у Андреева «вечный вопрос человеческого духа в его искании своей связи с бесконечностью вообще и с бесконечной справедливостью в частности» [78, с. 360]. «Уже первым этим рассказом [«Большой шлем» - Н. Ф.], - отмечал В. В. Боровский, - автор с недоумением остановился перед загадкой жизни: что ты и, главное, к чему
ты? И почти в каждом рассказе заглядывал он в тот или иной уголок жизни человеческого общества и всюду видел нелепость и бессмыслицу, зло и насилие» [35, с. 272]. Р. В. Иванов-Разумник считал главным вопросом творчества Андреева - вопрос о смысле зла в мире [64, с. 96].
Интерес современников к философским проблемам, к нравственно-этическим вопросам, поставленным Андреевым, привел к тому, что до революции почти не было исследований, посвященных анализу художественной специфики творчества Андреева. Интересные наблюдения на этот счет можно обнаружить в работах Л. П. Гроссмана [48, с. 82], Н. Гуревич [51, с. 83], М. А. Рейснера [119], но это скорее исключения, чем правило.
Спорным в оценке писателей-современников оказался и вопрос о принадлежности творчества Андреева к определенному литературному направлению. Так, Ю. Л. Айхенвальд писал по поводу рассказа «Тьма»: «Андреев не хочет быть верным и послушным жизни, а все выдумывает и сочиняет. <...> В данном рассказе хитро придуманная психология только завела Леонида Андреева в грязный вздор. <...> Фигуры мертвые, слова и поступки не мотивированные, натурализм гадкий» [7, с. 187-188]; А. Е. Редько высказывал недовольство по поводу «загадочности» содержания рассказа «Вор»: «Это, конечно, право художника, но также точно не подлежит сомнению, что для возможности овладеть психологической задачей, которую поставил себе художник, необходимо, чтобы читателю было оставлено - по обычному выражению - «широкое поле» для догадок, а не лесная заросль, как у Андреева» [117, с. 70].
Реалисты и символисты зачастую не принимали у Андреева тех тенденций, которые позже были названы экспрессионистическими. Так, Л. Н. Толстой нередко писал о «преувеличении чувства», «фальшивой чепухе», «отсутствии чувства меры», «неестественном» поведении героев Андреева: «Больше всех мне понравился рассказ «Жили-были», но конец, плач обоих, мне кажется неестественным и ненужным» [151, с. 408]; «В рассказе [«Красный смех» -Н. Ф.] много сильных картин; недостатки же его в большой искусственности и
5 неопределенности» [150]. А. В. Луначарский критиковал «схематизм» и «абстрактность» его героев: «Все черты крупного человека налицо (по поводу ге-
^" роя рассказа [«В темную даль» - Н. Ф.]), но чем занимается, что думает, что
делает он - не видать» [91]. Символисты находили, что творчество Андреева создает впечатление «тяжелого кошмара», что оно лишено «мистического чувства», «прозрения за кору вещества» и напоминает «революционную казенщину». 3. Н. Гиппиус упрекала художника в атеизме, отсутствии художественного мастерства. Вот что она писала, например, по поводу рассказа «Тьма»: «Та же риторика, та же манера антихудожественности... та же безре-
^ зультатная потуга «удивить мир злодейством» и даже тот же глупый-
преглупый герой, - обыкновенный андреевский дурак» [81, с. 73]. Д. С. Ме
режковский находил в творчестве Андреева «художественные провалы» [98,
с. 41]. Однако справедливости ради следует отметить, что находились иссле
дователи, считавшие Л. Андреева символистом (например, Ст.-Суханов
[137]).
; Сам же писатель с сомнением относился к однозначному определению
места своего творчества в литературном процессе. В письме к Г. Чулкову он
писал: «... взял я для пьесы совершенно иную форму - ни реализм, ни симво
лизм, ни романтика, - а что, не знаю - и очень хочется услышать мнение све
дущих людей» [115, с. 12]. Он указывал также на собственное обособленное
положение в литературе, на свое творческое одиночество: «Кто я? - Для бла-
городнорожденных декадентов - презренный реалист, для наследственных
b реалистов - подозрительный символист» [44, с. 351].
Основанием для столь неопределенной оценки творчества Л. Андреева современниками, на наш взгляд, в немалой степени служат причины эстетического порядка. У писателя очень рано возникло недовольство теми эстетическими нормами, которые были приняты в искусстве того времени. Он искал в литературе новые средства для передачи чувства «рыдающего отчаяния» . (М. Горький), рвущегося со страниц его произведений. Так же, как и критика
~^ того времени, он не находил строгих терминологических определений своим
6 художественным поискам. В. И. Гусев справедливо отмечает сложность и противоречивость «стилевого комплекса» любой эпохи, в которой «иногда нечто неожиданное и особое, что появляется в творчестве того или иного художника, воспринимается как нонсенс и нарушение главной перспективы искусства, тогда как оно-то и прокладывает дорогу более глубокому новому, более глубоким перспективам» [52, с. 103]. Подобно экспрессионистической «литературе крика», зародившейся в немецкой литературе несколько позднее, писатель стремился к тому, чтобы в его произведениях каждое слово кричало о том, что наболело в его душе. Однако стремление Андреева ошеломить своим словом читателя не имело прочной традиции в русской литературе, и современные критики отнеслись к этому тяготению писателя неоднозначно, а подчас и негативно.
Начиная с 20-х годов, в отечественной критике появились высказывания о родстве творчества экспрессионистов и Андреева. Первым серьезным заявлением об экспрессионизме творчества писателя служит книга И. И. Иоффе, вышедшая в 1927 году. Критик называет Андреева «первым экспрессионистом в русской прозе» [67, с. 324] и формулирует экспрессионистические особенности его произведений. Основной чертой стиля Андреева исследователь считает интеллектуализм: «Это он [Андреев] выдвинул интеллект с его стремлением и борьбой как главного героя» [67, с. 324]. И. И. Иоффе определяет родство тематики произведений экспрессионистов и русского писателя: «Тема одинокого, колеблющегося интеллекта перед сонмом ночных голосов подсознания - экспрессионистическая» [67, с. 325]. Исследователь находит, что в центре произведений писателя изображается борьба двух сил: «могущества, сковывающего интеллект», и «темной стихийной природы» [67, с. 324]. Критик отмечает в героях Андреева отсутствие индивидуальности и схематизм, напряженность повествования, которая исключает «оттенки» языка.
Идеи И. И. Иоффе развил в своем исследовании К. В. Дрягин. В 1928 году вышла его книга «Экспрессионизм в России. Драматургия Леонида Андреева», в которой он называет русского писателя одним из основоположников
7 экспрессионизма. «Если западный экспрессионизм расцвел после военного разгрома Германии, - утверждали литературоведы, - то экспрессионизм Андреева расцвел после разгрома революции 1905 года» [57, с. 76]. Вслед за В. Л. Львовым-Рогачевским, который в свое время отмечал, что все произведения Андреева «доказывают и развивают ту или иную мысль, заранее поставленную художником» [92, с. 67], К. В. Дрягин указывает на особую реалистичность драм Андреева, в которых отвлеченная мысль является «основой и темой произведения» [57, с. 15]. Критик убедительно доказывает, что драмы писателя значительно отличаются от символических драм отсутствием «дву-плановости», рационалистичностью тематики и реалистичностью в построении образа, что, по его мнению, сближает драматургические произведения писателя с экспрессионизмом. Исследователем была предпринята попытка рассмотрения стилистических приемов, сближающих Андреева с экспрессионистами (схематизм, резкая смена настроений и мыслей, гиперболизация, резкое выделение одного героя в действии и т. д.). Однако в своем исследовании К. В. Дрягин не пытался подвергнуть анализу процесс возникновения и развития экспрессионистических особенностей в творчестве Андреева в целом, а обосновал свои выводы об экспрессионизме писателя на примере анализа двух его драм («Жизнь Человека», «Царь-Голод»). В свое время на этот недостаток названной книги указал еще А. М. Линии [87, с. 328]. Кроме того, К. В. Дрягин связывает отсутствие у Андреева интереса к деталям изображения с тем обстоятельством, что все «сложные переживания» у него «сведены к простейшим формулам», что в принципе упрощает понимание экспрессионизма как литературно-эстетического явления.
В последующие годы были опубликованы и другие работы, в которых отмечалось родство творчества Андреева и экспрессионистов: В. И. Беззубов [17, с. 19], Л. Н. Кен [164, с. 165], Б. В. Михайловский [100, с. 101-102], Б. Л. Сучков [143, с. 146]. Но разностороннего изучения этой проблемы все же не последовало. Если исследователи и говорили об экспрессионизме Андреева, то делали это или указывая лишь на драматургию писателя, или, что еще
показательнее, вообще обходясь без анализа поэтики произведений. В 50-60-е годы XX в. происходит даже искусственное торможение, а следовательно, и
4- забвение этой темы.
Известно, что после революции творческому наследию Л. Андреева выпала нелегкая судьба: после 1917 года многие его произведения оказались под запретом. По высказыванию Е. Дубовой [58, с. 183], «традиция жизнеподав-ления» советского театра мешала восприятию многих его произведений. И только в советском литературоведении 50-х годов после долгого перерыва произошло новое открытие творчества писателя. Но в литературной критике
Т" того времени наследие Андреева принято было делить на «приемлемое» и
«неприемлемое». Его сложные образы, передающие противоречивую, полную
контрастов картину мира, советским литературоведением не принимались.
Модернистские эксперименты Андреева критиками также не признавались,
считались вульгарными. Эти мысли высказывает, например, С. И. Востокова в
своей диссертации [37]. Верно отмечает Ю. Н. Чирва [157], что в ряде иссле-
, дований 50-70-х годов (К. Д. Муратова, А. Б. Рубцов, Л. А. Смирнова) осно-
вополагающим при изучении творчества Андреева был вульгарно-социологический метод.
В 60-70-е годы в литературоведении утвердилась, наконец, положительная оценка творчества Андреева [70; 143]. В целом ряде работ, принадлежащих перу Б. А. Бялика [124], Л. А. Иезуитовой [65], К. Д. Муратовой [141], художественный метод писателя характеризуется как неореализм. Так,
^ Л. А. Иезуитова, изучая его творчество, пишет о парах произведений, решаю-
щих сходные проблемы в различных стилевых манерах: это или реалистические произведения, или «остро экспрессивные зарисовки» [65, с. 71]. Отмечая близость целого ряда рассказов Л. Андреева к экспрессионизму и экзистенциализму, исследователь, тем не менее, объясняет ее духом художественного экспериментирования, характерным для писателя, а не принципиальным и показательным совпадением с конкретными стилистическими приемами этих
^ направлений.
С подобной трактовкой спорит В. А. Келдыш [73, с. 212], считавший Л. Андреева «пестрым художником», в целостной художественной системе которого переплетаются явления различного эстетического порядка. На соединение реализма и символизма в его творчестве указывает А. Я. Альтшул-лер [111]. Литературоведы этого периода вновь начали отмечать присутствие в творчестве Андреева элементов экспрессионистической поэтики [86; 101].
Особенно интересной в этом отношении оказалась попытка Л. К. Швецовой [88] проанализировать эволюцию творческого метода писателя в аспекте экспрессионизма. Исследователь пишет о несомненном родстве тематики и стилистики произведений экспрессионистов и Андреева, но не считает его представителем «чистого» экспрессионизма. Критик довольно убедительно развивает свою точку зрения, согласно которой в творчестве писателя наряду с реалистическими возникают «экспрессионистические тенденции». Однако в этой работе была сделана лишь постановка проблемы, требующей более тщательного исследования.
В 70-80-е годы предпринимаются попытки включить творчество Л. Андреева в мировой литературный процесс. А. В. Богданов пишет об идее вседозволенности, характерной для творчества Ф. М. Достоевского и получившей определенное развитие у Андреева и Камю [21]. Г. И. Карпова указывает на родство образа «человека-стихии» в творчестве Г. Ибсена, А. Блока и Л. Андреева [72]. По мнению А. Л. Григорьева [47], писатель стоял у истоков ряда явлений, характерных для русского и зарубежного искусства. Его творческое наследие имело большое значение для В. Маяковского, Б. Брехта, оно тесно связано с творчеством Ф. Кафки.
А. Л. Григорьев настаивает также на том, что Андреев является основоположником экспрессионизма: «В поисках новых литературных путей Леонид Андреев предвосхитил экспрессионизм как международное художественное движение» [47, с. 198]. Свое мнение исследователь аргументирует указанием на совокупность различных стилистических приемов, нашедших в дальнейшем широкое употребление у экспрессионистов. Той же точки зрения, по сути
10 дела, придерживается и Б. Л. Сучков, считающий Андреева «зачинателем»
экспрессионизма [143, с. 159]. Свое мнение исследователь аргументирует сходством мировоззрений Андреева и экспрессионистов. А. А. Пашкевич называет его предшественником экспрессионизма, исходя из того основания, что в творчестве писателя впервые ярко проявилась «тенденция к универсализации» [113, с. 61]. Но эти выводы ученых носят пока еще констатирующий характер.
Более обоснованной представляется точка зрения В. Н. Чувакова, писавшем об Андрееве как зачинателе экспрессионизма в России. По словам исследователя, в его творчестве «можно проследить формирование еще не окончательно определившегося и не получившего распространения в русской литературе направления - экспрессионизма» [159, с. 7]. Но и это мнение также не получило достаточной аргументации: исследователь не определяет своеобразие эстетики экспрессионизма, а лишь указывает на его отличие от символизма.
С 80-х годов XX века творчество Л. Андреева все чаще рассматривается как «промежуточное явление» мировой литературы [77; 103; 121; 123], хотя одновременно с подобной точкой зрения сосуществуют и мнения отдельных ученых, считавших писателя или реалистом [55], или неореалистом [15], или рекомендующих вообще отказаться от точного определения специфики метода Андреева (Л. А. Смирнова [132, с. 58]; Н. Старосельская [139, с. 192]). В целом же можно отметить, что работы, трактующие писателя как реалиста, постепенно вытесняются исследованиями, отмечающими близость его творчества к экспрессионизму.
Об «экспрессионистической манере письма» Андреева критики говорят все чаще [70; 75; 79; 128, 136]. Ю. Н. Чирва в статье «О пьесах Андреева» поддерживает мнение А. Л. Григорьева и Б. Л. Сучкова, считая писателя зачинателем экспрессионизма. Это был художник, пишет исследователь, «неутомимые искания которого были продолжены в искусстве XX века В. Маяковским и немецкими экспрессионистами, Б. Брехтом и Ю. ОНилом, Ж. Ануем и Ж. -П. Сартром...» [158, с. 3]. Критик пытается проследить своеобразие «но-
11 вой драмы» Андреева. Подобной точки зрения придерживается и А. Г. Соколов: «в творчестве Андреева складывается тип рассказа, который позже найдет распространение у писателей-экспрессионистов» [135, с. 7].
В. В. Смирнов [130] пишет о проблеме экспрессионизма в связи с творчеством Л. Андреева и В. Маяковского, но его внимание более занимает своеобразие экспрессионизма как литературного течения, которое он пытается выявить в творчестве русских писателей. Анализу же конкретного художественного материала творчества Андреева критик уделил явно недостаточное внимание.
Более подробному исследованию проблемы экспрессионизма в творчестве Л. Андреева посвящена кандидатская диссертация М. Г. Румянцева [122] «Стиль прозы Леонида Андреева и проблема экспрессионизма в русской литературе начала XX века». Автор предпринимает попытку определения устойчивых типологических связей Андреева и экспрессионистов, что выглядит достаточно убедительно. Кроме того, он пытается обнаружить «андреевские, традиции» в творчестве русских писателей. Однако художественное своеобразие собственного творчества писателя, особенности формирования и эволюция его стиля отступают на второй план. Невыясненной также остается и точка зрения исследователя на роль Андреева в развитии экспрессионизма.
Творчество Андреева в аспекте экспрессионизма анализирует в своей кандидатской диссертации и И. Ю. Вилявина [31]. Исследователь предпринимает попытку осмысления термина «экспрессионизм», говорит о влиянии этого направления в искусстве на русскую литературу начала XX века, пытается выявить конкретные формы проявления экспрессионизма в художественной прозе Андреева на различных этапах его творческого пути. И. Ю. Вилявина верно замечает, что экспрессионизм в России проявил себя прежде всего как художественная тенденция в литературе начала века, оказавшая влияние на многих писателей рассматриваемого периода. Однако несмотря на то, что диссертант уверенно заявляет о зарождении и развитии экспрессионизма в России, названной работе явно недостает аргументов для обоснования этого
12 тезиса, поскольку И. Ю. Вилявина практически не рассматривает проблему драматизма, характерную как для литературы экспрессионизма, так и для творчества Л. Андреева, фактически не касается вопроса о становлении и развитии поэтики экспрессионизма в связи с идейно-философской эволюцией писателя.
Данная диссертация продиктована необходимостью целостного анализа творческой эволюции Л. Н. Андреева в указанный период, изучением особенностей художественного отражения мира в его произведениях, не только сблизивших его творчество с экспрессионизмом, но и во многом опередивших судьбу этого направления. Писателя можно назвать одной из ярчайших фигур своего времени, оставивших оригинальный след в мировом искусстве. В его творческом методе причудливо переплелись реализм и новейшие веяния начавшегося столетия.
Актуальность исследования определяется необходимостью целостного анализа художественного и эстетического своеобразия творчества Л. Н. Андреева в аспекте экспрессионизма.
Исследование художественного наследия Андреева в аспекте экспрессионизма актуально и в историко-литературном смысле, и с позиций ассимиляции им общечеловеческих эстетических ценностей, и с теоретической точки зрения, поскольку русский писатель во многих отношениях самостоятельно создавал эстетику экспрессионизма. В обширной литературе об Андрееве основные особенности его экспрессионистической поэтики, их принципиальная новизна и органическое единство в целом художественного мира писателя раскрыты и освещены еще далеко неполно.
Предметом данного исследования является творческая эволюция Л. Н. Андреева 1898-1908 годов, во многих отношениях обусловленная зарождением эстетики экспрессионизма. Данное обстоятельство определило необходимость осмысления своеобразия эволюции поэтики экспрессионизма в художественном наследии писателя. Во избежании терминологической путаницы укажем, что понятие «поэтика» мы будем интерпретировать согласно опреде-
13 лению Словаря литературных терминов (М.: Просвещение, 1974. - С. 288) как «целостную систему художественных средств (образной структуры, композиции, сюжета, поэтической речи), появление которых обусловлено определенными идейно-тематическими задачами произведения или замыслом писателя и характерно для анализируемого жанра или манеры писателя».
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней предпринята попытка целостного анализа художественной ткани произведений Андреева с точки зрения реконструкции процесса становления и развития их эстетики и поэтики. В работах, посвященных исследованию творчества художника, имеются попытки изучения эстетики и поэтики экспрессионизма в отдельных произведениях писателя. Однако исследований, рассматривающих творческую эволюцию Андреева (своеобразие образноей сюжетной структуры и поэтической речи его произведений в тесной связи с мировоззрением писателя), начиная с ранних его рассказов и кончая его драматургией, в указанном аспекте в отечественном литературоведении практически нет. Данная диссертация призвана восполнить этот пробел.
Цель исследования - раскрытие художественного своеобразия творче
ства Л. Н. Андреева в связи с особенностями мировоззрения и пробле
матики его произведений. На материале текстуального анализа его прозы и
драматургии предпринята попытка показать оригинальность поэтики писате
ля, сочетающей в себе элементы реалистической и экспрессионистической эс
тетики.
С учетом цели диссертации в ней ставятся следующие задачи:
Исследование поэтики прозы Л. Н. Андреева разных периодов творчества в связи с эстетикой экспрессионизма:
Определение своеобразия творческих поисков Л. Н. Андреева в соотнесении с позициями западноевропейских экспрессионистов;
Определение своеобразия поэтики экспрессионизма в драматургии Л. Н. Андреева.
Методологической основой исследования являются принципы анализа
художественного произведения, разработанные отечественными литературо
ведами (М. М. Бахтин, В. Л. Гречнев, К. В. Дрягин, В. А. Келдыш, Д. С. Лиха
чев, Е. А. Михеичева, В. Л. Топоров и др.). Использование этих
принципов позволило осуществить системный, историко-литературный, срав
нительно-типологический подходы к материалу.
Объектом исследования служат тексты художественной прозы и драматургии Л. Н. Андреева 1898-1908 годов. В качестве дополнительных средств привлекались дневники и письма писателя, раскрывающие художественную оригинальность его литературного наследия. Использовались также художественные произведения и теоретические выступления экспрессионистов, позволяющие раскрыть своеобразие художественных поисков представителей этого направления в искусстве.
В процессе работы над диссертацией за основной был принят текст произведений Л. Н. Андреева из Собрания сочинений в 6-ти томах (М.: Художественная литература, 1990-1996).
Теоретическая значимость исследования определена его проблематикой и состоит в том, что расширяет представления о творческом методе Л. Н. Андреева, определяя специфику его поэтики как экспрессионистическую. Данное обстоятельство обусловливает попытку ее сопоставления с поэтикой немецкого экспрессионизма.
Результаты исследования позволяют раскрыть особенности становления и развития поэтики Л. Н. Андреева, начиная с его первых рассказов и кончая драматургией, что в свою очередь представляет возможность получения данных для изучения своеобразия как русской литературы начала XX века, так и немецкого экспрессионизма.
Практическое значение диссертации заключается в том, что ее материалы могут быть использованы в преподавании русской литературы в вузе, при чтении основных и специальных курсов по истории русской литературы
15 XX века, а также в практике школьного изучения русской и зарубежной литературы.
"Т"' Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре литературы Липецко-
го государственного педагогического университета. По результатам исследования были сделаны доклады на следующих конференциях: «А. С. Пушкин и мировая культура: Международная научная конференция, посвященная 200-летию со дня рождения А С. Пушкина (Липецк, 18-19 мая 1999 г.)»; «Русская литература и философия: Постижение человека: Всероссийская научная конференция (Липецк, 16-17 октября 2001 г.)», на ежегодных итоговых конференциях J ДНУ. Содержание работы отражено в шести пуб-
^ ликациях.
Автор исследования выносит на защиту следующие положения:
1. В начале творческой эволюции Л. Н. Андреева проблематика и поэтика его
произведений достаточно тесно связана с реализмом. Однако уже тогда в его рассказах
появляется драматизированное описание действительности, которое писатель передает
с помощью экспрессивных художественных средств. Их развитие в произведениях Ан-
, дреева связано с нарастанием элементов субъективности, эмоциональности, экспрессии.
Драматические изменения в мировоззрении художника приводят к трансформации его художественного стиля, обусловливают становление в его произведениях новой, экспрессионистической поэтики, складывающейся в его творчестве гораздо ранее, чем у представителей экспрессионизма.
Драматургия писателя представляет собой новый этап его творческой эволюции, воплощающей принципы поэтики экспрессионизма.
Трагедия жизни изображена у Л. Андреева глубже, чем у западноевропейских экспрессионистов. Предпринятое им художественное исследование мира основано на традициях русской классической литературы, всегда отличавшейся повышенным вниманием к «проклятым вопросам» жизни и состраданием к человеку.
Структура и объем работы определены спецификой исследуемой проблемы,
целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и
списка использованной литературы. Библиография включает 167 наименований. Мате-
^ риал диссертации изложен на 187 страницах.
От реализма к экспрессионизму. Становление художественного метода Л. Н. Андреева
В раннем творчестве Андреева причудливо переплелись верность реалистической традиции русской литературы и новые искания XX века. С одной стороны, он автор таких вполне реалистических произведений, как «Баргамот и Гараська», «Жили-были», «Из жизни штабс-капитана Каблукова», с другой, модернистских рассказов: «Молчание», «Смех», «Так было», «Красный смех» и др., в которых писатель смело экспериментирует с художественным изображением действительности.
На вопрос о том, какая тенденция является доминирующей в его творчестве данного периода, ответить крайне сложно. Тяга к эстетическому экспериментированию проявилась у Андреева достаточно рано. Но нельзя сказать, чтобы она полностью исключила из его произведений реалистические элементы. Не случайно сам художник затруднялся четко обозначить свою близость к каким-либо определенным литературным направлениям начала XX века и называл собственный творческий метод «неореализмом».
Однако нельзя недооценивать прочность связей писателя с реализмом. Для того, чтобы лучше разобраться в этом вопросе, попытаемся хотя бы кратко вскрыть художественную специфику реалистического метода и его своеобразное преломление в творчестве Андреева.
Для реализма характерно большое разнообразие форм. Он принимает различный облик не только в литературе разных исторических периодов, но и в творчестве одного и того же писателя. Пожалуй, наиболее общим, характерным стремлением реалистов становится их недовольство окружающим миром, а также вера в возможности человека по его пересозданию. Они тяготеют к осознанию универсальных начал человеческой жизни, которые обнаруживают в жизни «обыкновенной» с ее бытом и «прозаической» повседневностью. Литературный энциклопедический словарь определяет реализм следующим образом: это «художественный метод, следуя которому, художник изображает жизнь в образах, соответствующих сути явлений самой жизни и создаваемых посредством типизации фактов действительности» [89, с. 318]. Стремясь с возможной точностью определить диалектику отношений «субъекта» и «объекта», писатели-реалисты считают ведущим критерием художественности верность действительности, жизненно правдивое ее отображение. Изображение мира у них приобретает такую степень жизненности, что порой художественное произведение представляется совершенно равнозначным реальности, а о литературных героях начинают говорить как о живых людях.
Изображая действительность, реалисты, как правило, поднимаются и над натуралистической детализацией, и в то же время отказываются от абстрактно-условного, отвлеченно-аллегорического отображения реальности в пользу ее типизации. Эта тенденция прослеживается в описании конкретики быта героев, в «правдивости» деталей изображения, в воссоздании реального места действия, в обрисовке исторических и сиюминутных деталей, достоверном изображении особенностей быта и нравов. Реалисты стремятся описать с максимальной полнотой как характер героя, так и душевную жизнь человека. Большое внимание они уделяют социально-бытовому фону времени и демонстрируют прямую зависимость нравственных, социальных представлений героев от условий человеческого существования в обществе. Общее и частное, таким образом, как бы сливаются воедино, частное начинает просвечиваться в общем и наоборот.
Многие из художественных особенностей реализма можно обнаружить и в творчестве Л. Андреева. Как выразился Б. В. Михайловский, «раннее творчество Андреева шло в фарватере традиций и проблем литературы XIX века» [100, с. 321]. Однако, связь его с реализмом сложна и неоднородна в разные периоды его художественной деятельности. В начальный период творческой эволюции писателя она оказывается наиболее тесной. Именно в эти годы он является участником литературного объединения «Среда», сотрудником «Жизни», «Журнала для всех» - изданий демократического направления, поддерживает тесные взаимоотношения с М. Горьким.
Сам Андреев осознавал связь своего творчества с реализмом. В частности, понимая оригинальность собственной творческой манеры, он писал: «Особое значение имели для меня в эти годы ученичества Лев Толстой и Гар-шин. У них-то я и научился рассказывать и писать. Их я считаю до сих пор нашими лучшими повествователями, самыми увлекательными и возбуждающими. Трудно писать «интереснее» их. Знаю, что ... моя манера иная, и все же скольким я обязан им» [48]. В ответ на толстовскую критику рассказа «Бездна» Л. Андреев отмечал: «Напрасно это он - «Бездна» родная дочь его «Крей-церовой сонаты», хоть и побочная» [3, с. 616].
Тема рока и ее художественное воплощение в повести «Жизнь Василия Фивейского»
В пору создания ранних рассказов у Андреева формируется мысль о катастрофичности бытия. При более тщательном изучении причин драматической ситуации жизни человека писатель приходит к выводу о том, что человеческая личность утрачивает идеалы, философские и религиозно-этические ориентиры. Эти мысли находят свое отражение в повести «Жизнь Василия Фивейского», которая стала этапным произведением в его творчестве. Это отмечала и критика того времени. Так, В. Г. Короленко утверждал, что «в этом произведении обычная, уже обозначившаяся (например, в «Мысли») манера этого писателя достигает наибольшего напряжения и силы, быть может, потому, что и мотив, взятый темой для данного рассказа, значительно... глубже предыдущих» [62, с. 135]. М. Горький говорил: «Его «Отец Василий Фивей-ский» - огромная вещь будет. Но не скоро! - Лучше этого - глубже, яснее и серьезнее - он еще не писал. Очень, очень крупная вещь» [3, с. 631]. Повесть оказалась первой попыткой целостного взгляда Л. Андреева на жизнь, отличающегося становлением творческого метода, трагической концепцией мира. К сходной концепции мира чуть позже приходят и экспрессионисты.
Главной темой произведения является крах религиозной веры и жизни человека. Эта тема отражена в реалистической манере с использованием большого количества экспрессивных элементов. Подобно экспрессионистам обстоятельства жизни человека писатель воспринимал как полные кошмара.
Подобный угол зрения на действительность способны были отразить только новые художественные средства. Не случайно авторские искания производят, по словам В. Я. Брюсова, впечатление «тяжелого кошмара», что оценивалось современниками Л. Андреева то как недостаток (Л. Боголюбов, Н. Колосов, Н: Я. Стародум и др.), то как несомненное достоинство (И. Н. Игнатов, В. Г. Короленко, В. Я. Брюсов, А. Блок и др.). Но равнодушным это произведение не могло оставить никого. Именно в нем автор заставляет читателя лезть на стену, спокойно рассказывая о вещах ужасных, в связи с чем он говорил: «Хорошо я пишу лишь тогда, когда совершенно спокойно рассказываю о неспокойных вещах и не лезу сам на стену, а заставляю стену лезть на читателя» [44, с. 212].
Характерной чертой его произведений становится ярко выраженная субъективность. Повесть развивает уже ставшую для писателя традиционной мысль о всесилии рока в жизни человека. Данная тема, а также тема ужаса, испытываемого героем перед жизнью, сближают творчество Андреева с экспрессионизмом. Так, Э. Толлер в своих «Тюремных песнях» напишет строки, созвучные началу «Жизни Василия Фивейского»: Товарищ, В каждом городе, В каждой деревне Тебя преследует
Тюрьма [145, с. 9]. Автор «Жизни Василия Фивейского» осуществляет очередную попытку спора с христианством. Внешне произведение строится по типу жития. Но в нем отсутствует главная особенность житийной литературы - святость героя. Несомненно, о. Василий - мученик, борющийся с трагическими обстоятельствами, но он делает это не во имя Христа, а во имя новой веры во всемогущество человека. Автор изображает действительность, отрицая божественный промысел и утверждая власть рока, хаоса над жизнью человека.
В начале повести писатель использует ставший уже характерным для его творческой манеры прием - резкий эмоциональный бросок, определяющий настроение рассказа в целом: «Над всей жизнью Василия Фивейского тяготел суровый и загадочный рок» [3, с. 489]. Подобное заявление эмоционально окрашивает повествование в мрачные тона и постепенно «срывается» в эмоциональный крик героя. Как и прежде, художник анализирует его жизнь в наиболее критические моменты, но в этом произведении исследование человеческого существования становится глубже и продолжительнее, вплоть до смерти героя.
Начало повествования не изобилует яркой образностью, ее характер однозначен и призван либо подчеркнуть определенную черту характера героя, либо выделить какое-то событие его жизни. Авторское внимание сосредоточено не на многообразных фактах действительности, а на эмоциональном плане рассказа, на ощущении трагичности бытия. Все события и факты подчеркивают отчаяние человека, роковую предначертанность его жизни. Подобное отношение Андреева к фактам действительности наметилось уже в раннем его творчестве, однако теперь реализуется в более драматичной ситуации. Почти все обстоятельства биографии о. Василия выписаны в привычной для автора манере и служат одной цели: интерпретации событий под определенным углом зрения. Даже относительное благополучие семьи героя несет в себе оттенок трагической заданности. Например: «...шаг за шагом, цепко держась рукой за платье, угрюмо таскалась за попадьей дочь Настя, серьезная и мрачная, как будто и на ее шестилетнее сердце уже легла черная тень грядущего. Она старательно подгоняла свои маленькие шажки к крупным, рассеянным шагам матери, исподлобья, с тоскою оглядывала сад, знакомый, но вечно таинственный и манящий, - и свободная рука ее угрюмо тянулась к кислому крыжовнику и незаметно рвала, царапаясь об острые колючки» [3, с. 490]. Стремление не «воссоздавать» явления действительности, а выражать субъективное отношение к ним, показывать не факт, а то, что стоит за фактом, характерно для эстетики экспрессионизма, что отмечает и Л. К. Швецова [88, с. 256].
Художественные искания Л. Н. Андреева и западноевропейского экспрессионизма
Несомненно, близость творчества писателя к эстетике экспрессионизма далеко не случайна. Основной причиной столь явного сходства мы считаем обостренное внимание и Андреева и экспрессионистов к элементу трагического в жизни. Рассмотрим эту мысль подробнее. В начальный период развития для произведений экспрессионистов были свойственны те же, что и у Андреева, поиски новых средств для выражения нового комплекса идей. Так, художников-авангардистов, пропагандируемых «Штурмом» (П. Клее, Ф. Марка,
О. Кокошку, М. Шагала и др.), отличало свободное и смелое употребление цвета, отказ от сюжета и предметности в живописи. В то же время, во многих произведениях, опубликованных в этом журнале, звучала пронзительная нота сочувствия бесправному человеку. Все эти особенности, как и у Андреева, диктовались «внутренней сущностью предмета», стремлением к познанию основы мира.
Но между Андреевым и экспрессионистами существует одно немаловажное различие в истоках формирования метода. Экспрессионизм, поставивший во главу угла постижение внутренней сущности мира, изначально зародился как отрицание предшествующих методов художественного видения действительности, как спор со старыми эстетическими принципами. В частности, немаловажное место в этих спорах занимает полемика экспрессионизма с импрессионизмом, его отрицание. Например, К. Эдшмид писал: «Экспрессионизм... ничего общего не имеет с импрессионизмом... Если что и объединяет эти два направления, так это то, что одно подготовило другое, следуя темному и нелогичному закону инстинкта, закону усиления идеи и нарастания силы» [163, с. 305]. Подобное обостренное внимание к теоретико-эстетическим проблемам было свойственно раннему Л. Андрееву. Характерные для экспрессионизма особенности возникли в его произведениях не в споре с предшественниками, а в результате собственных эстетических поисков.
Причем необходимо заметить, что неореалистическая манера письма писателя и экспрессионистические эстетические принципы имеют общие корни с эстетическими принципами русской литературы начала XX века. Художники часто передают ужас неведомого, острое ощущение мирового безумия, столь характерное для произведений Андреева. Например, Александр Блок писал: Ночь, улица, фонарь, аптека, Бессмысленный и тусклый свет, Живи еще хоть четверть века Все будет так. Исхода нет. Умрешь - начнешь опять сначала, И повторится все, как встарь: - Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь [20, с. 23]. Сомнения в возможности понять суть бытия, неоднократно высказываемые Андреевым, встречаются и у Блока, которому было очень близко творчество писателя. Кроме того, у Блока также слышна «роковая о гибели весть»: Но если гибель предстоит? -fb- Но если за моей спиною Тот - необъятною рукою Покрывший зеркало - стоит .. [20, с. 17].
В. Конен в «Этюде о музыкальном экспрессионизме» отмечал: «Экс прессионизм отразил душевную растерянность и страх перед грядущим... Сознание того, что старый мир исчерпал и уничтожил себя, предчувствие ка тастрофы, безотчетный страх перед «темными силами» - вот эмоциональный подтекст всех музыкальных произведений экспрессионистов...» [164, с. 121]. Разрыв с реализмом экспрессионисты обосновывали, опираясь на фило софские системы, особенно на труды В. Воррингера, Э. Гартмана, А. Шопен гауэра, Ф. Ницше. В. Воррингер пишет работу «Абстракция и вчуствование», ставшую основополагающей для мировоззрения и эстетики экспрессионистов.
Целью творчества, по В. Воррингеру, является «стремление вырвать объект внешнего мира из природной взаимосвязи, из бесконечной игры существова ния, очистить от всякой жизненной зависимости, приблизить к абсолютной ценности» [133, с. 470].
Абстрактность, внимание к внутреннему миру человека, описание жизни в резко субъктивированной манере становятся определяющими особенностями нового стиля. Этой же задаче служила и теория «вчуствования», концепция беспомощности человека перед лицом роковых сил. Идеи В. Воррин ґ гера основывались на учении Шопенгауэра о «мировой воле». Но и Андреев был глубоко увлечен трудами Шопенгауэра, его взгляды на задачи искусства были весьма близки теории «вчуствования». Русский писатель сознательно уходит от изображения конкретики жизни: достоинство художественного описания он усматривал в том, чтобы «описать вообще реку, вообще город, вообще человека, вообще любовь. Какой интерес к конкретности?» [118, с. 147]. Подобная художественная ориентация создавала предпосылки для зарождения именно экспрессионистических особенностей творчества Л. Андреева.
Сходство обнаруживается и в некоторой общности судеб Андреева и экспрессионистов. Экспрессионизм, при большом разнообразии творческих возможностей художников, воспринимался участниками этого направления как особый склад сознания человека (героя), начинающего испытывать ужас перед действительностью. Писатели зачастую становились заложниками собственных идей. Многие из них утрачивали контакт с жизнью и в дальнейшем мучительно пытались напряжением воли и разума постичь сущность бытия, не находя ответов на свои вопросы об устройстве мира. Андреевские герои также обнаруживают этот ужас перед миром, мучительно ищут ответы на «вечные вопросы» и не могут их найти. Ужас перед действительностью, невозможность проникнуть в тайну устройства бытия - эти особенности были свойственны и мятущемуся сознанию Андреева. Он, по воспоминаниям Горького, пел миру то «Осанна!», то «Анафема» [44, с. 372]. Его произведения становились зачастую иллюстрацией собственных идей или настроений, в своих творческих поисках он часто использовал сюжеты и образы, взятые не столько из реальной действительности, сколько из собственной фантазии (не случайно Горький утверждал, что писатель был мало знаком с действительностью [44, с. 365]).
