Содержание к диссертации
Введение
1 «Немецкое» восприятие романов Ф.М. Достоевского
1.1 Рецепция романа «Преступление и наказание » 14
1.2 Анализы переводов произведений Ф.М. Достоевского 31
2 Становление школы перевода в Германии
2.1 Зарождение переводческой традиции 51
2.2 Идеи Гёте и их развитие в концепции романтиков: национальная идентификация и восприятие чужой культуры 68
2.3 Фридрих Шлейермахер: индивидуальный стиль автора и творческое воссоздание оригинала 82
3 Воссоздание индивидуального стиля автора: переводы романа «преступление и наказание»
3.2.1 Оригинальность портретирования персонажа (Родион Раскольников) 97
3.2.2 Своеобразие диалогов Порфирия и Раскольникова 146
3.2.3 Образ Свидригайлова: нигилист или прогрессивный помещик 161
3.2.4 Особенности русского национального колорита 167
Заключение 185
Список использованной литературы 191
- Рецепция романа «Преступление и наказание
- Анализы переводов произведений Ф.М. Достоевского
- Зарождение переводческой традиции
- Оригинальность портретирования персонажа (Родион Раскольников)
Введение к работе
В последнее время в отечественном литературоведении наблюдается повышенный интерес к вопросам рецептивной эстетики и специфике использования переводчиками изобразительных средств, применяемых для адаптации «иноязыкового» текста в «принимающей» культуре. Восприятие русской литературы в иноязычном культурном пространстве - одна из магистральных тем современной отечественной филологии. В таком ракурсе исследование поэтики индивидуального стиля автора непременно предполагает изучение процесса становления конкретных произведений «...в свете всей позднейшей истории человечества, вплоть до сегодняшнего дня» (Фридлендер 1979: 9), охватывая и анализ особенностей его восприятия не только «родным», но и зарубежным читателем. В этой связи следует особо отметить, что с 90х-гг. прошлого века наиболее актуальным становится научное обращение к творческому наследию великих русских писателей именно в плане его рецепции «чужой» культурой.
К числу таких писателей, значение которых со временем не только не уменьшилось, но «возросло и даже по-настоящему раскрылось для человечества лишь в более широкой и сложной исторической перспективе нашего века» безусловно принадлежит и Федор Михайлович Достоевский (Фридлендер 1979: 10). Поэтика индивидуального стиля Ф.М. Достоевского не является исключением, скорее, наоборот: именно Ф.М. Достоевский по праву считается самым востребованным «феноменом русской культуры» за рубежом.
Следует отметить, что сама по себе, вне зарубежного её «контекста», поэтика индивидуального стиля Федора Михайловича Достоевского не раз становилась предметом научного анализа: в этой связи заслуживают упоминания, в первую очередь, многотомные сборники, где публикуются наиболее значимые исследования отечественных учёных: «Достоевский. Ма териалы и исследования» (Достоевский... 1974-2004), «Достоевский. Новые материалы и исследования» (1973), «Достоевский и современность» (1994 - ). В то же время нельзя не отметить и серию подобных изданий, ориентированных на освещение зарубежного опыта в изучении наследия писателя: «Достоевский и мировая культура» (1993 — 2006) и «Достоевский в зарубежных литературах» (1978). Уместно также будет отметить и то немаловажное обстоятельство, что так или иначе «...почти каждое из философских и эстетических учений ...в России, ...а позднее - в Западной Европе и США, после смерти великого романиста, испытывало соблазн «присвоить» его себе, представить Ф.М. Достоевского в качестве своего единомышленника или предтечи» (Фридлендер 1979: 9). Особо здесь выделяется немецкое направление: произведения Федора Михайловича всегда живо волновали немецкого читателя. И следует подчеркнуть, что немцы начинали знакомство с русской литературой, судя по отзывам писателей и критиков (см., например, М. Вальзер, А. Дёблин, Э. Юнгер, 3. Ленц и т.д.), именно с романов Ф.М. Достоевского.
История знакомства с произведениями Ф.М. Достоевского в немецкоязычных странах, основные этапы восприятия его творчества критикой этих стран и влияние великого русского писателя в целом на немецкоязычные литературы XX века изучены сегодня сравнительно полно. При обращении к проблеме «Ф.М. Достоевский в Германии» следует выделить несколько направлений научного интереса в современном литературоведении. Основное внимание как отечественных, так и зарубежных ученых направлено на выявление взаимосвязей творчества Ф.М. Достоевского с личностями отдельных немецких писателей: Достоевский и Ницше (Шестов 2007, Дудкин 1994, Тамарченко 2001), Достоевский и Кафка (Дудкин 1995), Достоевский и Гофман (Михалева 2006), Достоевский и Гессе (Аза-довский 1921, 1925, 2005), Достоевский и Кант (Голосовкер 1963), Достоевский и Шиллер (Вильмонт 1984) и т.д.
Особый аспект исследования восприятия Ф.М. Достоевского в Германии представляет тема «Достоевский и консервативная революция», которая освещает проблемы освоения немецкой культурной средой трудов одного из «идеологов Достоевского» в Германии — Д.С. Мережковского (Hielscher 1996, Алленов 1997, Коренева 2003). Литературоведы и историки русской литературы подробно освещали и вопросы, связанные с осмыслением специфики изображения немцев и немецкого менталитета в творчестве автора (Буткова 2001, Гиголашвили 2000, Чаппл 1992). Не остался без внимания и период жизни Ф.М. Достоевского в Германии, что, по мнению исследователей, существенно обогащает знания о творческом процессе писателя (Hielscher 1999).
Результатом же более глубокого анализа восприятия произведений Ф.М. Достоевского в Германии стали немногочисленные, но весьма авторитетные монографии В.В. Дудкина (Дудкин 1969, 1973), М. Акерман (Ackermann 1986), Д.О. Добровольского (Добровольский 2002, 2003, 2004, 2005, 2006), Т.М. Мотылёвой (Мотылёва 1960, 1978), Г.М. Фридлендера (Фридлендер 1965, 1979, 1985).
Восприятие произведений автора, пишущего на другом языке, - это всегда чтение перевода этого произведения, это всегда знакомство с адаптированным, не оригинальным, текстом. По мнению Т.М. Мотылёвой, процесс перевода художественного произведения является тем базисным элементом, от которого в значительной мере зависит его восприятие иностранными читателями, «затем оценка его в зарубежной критике и, наконец, возможность его влияния на общественное сознание и на литературный процесс внутри страны» (Мотылёва 1978: 7). Практически все литературоведы подчеркивают, что одним из самых существенных аспектов адекватного восприятия автора за рубежом является не механическое калькирование его индивидуального стиля переводчиками, а именно воссоздание.
В этом плане исключительной важностью обладает исследование переводческих приёмов, с помощью которых формируется адекватное восприятие оригинала. Отметим в данной связи лингвистические ра боты, посвященные анализу текстов переводов произведений Ф.М. Достоевского, в которых затрагивается проблема поиска эквивалентных языковых структур (Алексеева 2007, Кичигина 1994).
Началом зарубежного научного опыта комплексного исследования переводов произведений Ф.М. Достоевского можно считать 1986 год, когда в Германии публикуется докторская диссертация Ингрид Акерман (Ackermann 1986), в которой автор проанализировала различные переводы «Великого Инквизитора». Заметим, что в России первые исследования по данной проблеме относятся к 2004 году: Д.О. Добровольский инициировал работу исследовательской группы «Корпус параллельных текстов и литературный перевод» (Добровольский 2002, 2003, 2004, 2005) и обратился к различным переводам на немецкий язык романа «Идиот». Жанр монографии диктовал специфику изложения материала: автор подошёл к анализу предмета с более субъективной точки зрения, в отличие, скажем, от диссертации М.И. Акерман — диссертационное исследование всё-таки предполагает более объективный взгляд.
Переводы же других романов Ф.М. Достоевского на немецкий язык, в частности «Преступления и наказания», никогда не являлись объектом специального литературоведческого анализа. Собственно говоря, данный факт и предопределил направление нашего научного интереса. Именно поэтому, а также в связи с громадным интересом к роману «Преступление и наказание», который мы наблюдаем в современной Германии, переводы этого произведения выбраны нами в качестве объекта диссертационного исследования.
Если обратиться к «истории освоения» творчества Ф.М. Достоевского немецким читателем, то нужно отметить, что первое знакомство немцев с романом «Преступление и наказание» произошло благодаря жившему долгое время в России издателю и публицисту Вильгельму Генкелю (1825-1910), на свои средства опубликовавшему в издательстве В. Фридриха собственный перевод в 1882 году (Dostojewski 1882). Именно с перевода романа «Преступление и наказание» Генкеля началось увлечение Ф.М. Достоевским в Германии.
Ситуацию «цепной реакции, развязанной „обязательным" для всякого образованного европейца романом «Преступление и наказание» (Иностранная литература 1990: 207) в обществе Германии начала века, а также значимость Ф.М. Достоевского для европейской культуры в начале XX века, отмечал немецкий прозаик Мартин Вальзер: «Вы только представьте — нам по шестнадцать-семнадцать, идет война, жизнь и смерть в обнимку, и -Достоевский!» (Иностранная литература 1990: 207)
«Достоевский был первым, кто обрушился на меня в школьные годы», признавал другой писатель Альфред Дёблин и продолжал, конкретно говоря уже о романе «Преступление и наказание»: «Вечерами я читал «Раскольникова» — днем нужно было зубрить Гете и Шиллера» (Иностранная литература 1990: 207).
Весьма примечательным кажется и следующее высказывание: «1910 год. Я тогда учился в гимназии в Ганновере. До сих пор помню бурю в душе, поднятую романом», писал прозаик Эрнст Юнгер. И добавлял: «Свой психологический лот Достоевский опустил на самую большую глубину -во всей литературе. После этого обязательного тогда чтения, я уже не мог оторваться от Достоевского, пока не прочел его всего. Достоевский - универсум, в него, как в резиновый автобус, можно при желании запихнуть всех писателей XX века» (Иностранная литература 1990: 207).
Наибольшим событием для Зигфрида Ленца «стал Достоевский - и остался им до сих пор» (Иностранная литература 1990: 207). Немецкий писатель воплотил в своем высказывании, на наш взгляд, самую суть интере са к творчеству Ф.М. Достоевского своей эпохи: «В молодости мне, бедному студенту в каморке, ближе всех был Раскольников. Эти горести и порывы ущемленного индивида - всё это было моё В этих перескоках с Наполеона на старуху-процентщицу было для меня что-то демонически притягательное....» (Иностранная литература 1990: 207). Неслучайно, все писатели выделяют одни и те же черты, привлекавшие их в романе «Преступление и наказание»: в трудные голодные годы молодости им были близки страдания главного героя и психологическая глубина романа.
Свидетельством возросшей популярности Ф. М. Достоевского стал тот факт, что в 1887 году то же издательство «Филипп Реклам» приступило к публикации полного собрания сочинений автора в переводе своего штатного переводчика Ганса Мозера. Он перевел все произведения автора, в том числе и роман «Преступление и наказание» (Dostojewski 1887, 1888). В начале XX века оба перевода были перепечатаны издательством «Универсальная библиотека», но во второй половине XX века уже не переиздавались.
С 1906 года издательство Р. Пипера начинает публиковать новое полное собрания сочинений Ф.М. Достоевского (Dostojewski 1906). Перевод был поручен Е.К. Разину (1886-1966). «Наконец-то полный, точный, неученический перевод без купюр», пишет Генрих Федерер, «на простом немецком, над которым веет роскошное, русское благоухание, аромат оригинала, который должен присутствовать в каждом переводе Достоевского, этого Русского из Русских, если только он хочет называться настоящим переводом» (Piperbote 1925: 103). В 1960 году Е.К. Разин была вручена премия как лучшему переводчику Ф.М. Достоевского.
В 1912 году вышел перевод Германа Рёля (Rohl: 1912), который в дальнейшем неоднократно воспроизводился при публикации собрания сочинений Ф.М. Достоевского: издательство «Инзель» поручило перевести произведения автора двум исследователям его творчества: Герману Рёлю (1851-1920) и Карлу Нётцелю. Т. Кампман так описывает свои впечатления: «Инзель-Ферлаг предлагает новое, сопровожденное введением С. Цвейга и хорошо переведенное двадцатичетырёхтомное Полное собрание сочинений.... И снова центральное место в переводной литературе этих лет занимает» ещё одна работа, предложенная Пипером: т.н. «Наследие Достоевского» (Piperbote 1924: 1, 123). И далее: «С публикацией этого наследия растет и заслуга издательства Пипер в популяризации Достоевского в Германии, да и не только немецкого Достоевского». (Piperbote 1924: 1, 123).
Подчеркнем, что последние издания переводов Г. Рёля и Е.К. Разина были осуществлены в 2006-2007 году. И хотя существует множество других версий перевода, именно указанные переводы были вновь перепечатаны без редакторских правок в тексте. Это свидетельствует о том, что они до настоящего времени остаются актуальными и продолжают удивлять и восхищать немецких читателей глубиной и силой творчества ф.М. Достоевского.
При отборе текстов, привлекаемых к исследованию, мы ..учитывали тот факт, что дать полнотекстовой анализ всех переводов романа в рамках данной работы не представляется возможным — в Германии их насчитывается более двадцати.
Объектом исследования нашей диссертации являются переводческие версии романа «Преступление и наказание», выполненные Г. Мозером, Е.К. Разиным и Г. Рёлем. Предмет же исследования — воссоздание индивидуального авторского стиля переводчиками.
Актуальность и новизна диссертации определяется, таким образом, не только малоизученностью специфики интерпретации немецкими переводчиками творчества Ф.М. Достоевского на примере одного из самых читаемых в Германии романов — «Преступления и наказания», но и отсутствием в отечественной литературоведческой практике удовлетвори тельных сведений о немецкой переводческой традиции, в контексте которой творили Г. Мозер, Е.К. Разин и Г. Рёль.
Цель д иссертационной работы — вы явить своеобразие те орческих интерпретаций романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» немецкими переводчиками - Г. Мозером, Е.К. Разиным и Г. Рёлем и проанализировать в целом «немецкий контекст» восприятия индивидуального стиля Ф.М. Достоевского. Данная цель обусловливает и формулировку конкретных задач:
1 дать комментарий немецкой культурной ситуации рецепции романа «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского;
2 дать обзор критических исследований и выявить основные стратегии анализа переводов произведений Ф.М. Достоевского;
3 раскрыть закономерности становления самобытной переводческой традиции в Германии, последовательно описывая этапы её эволюции;
4 установить конкретные приёмы, используемые Г. Мозером, Е.К. Разиным и Г. Рёлем при воссоздании индивидуального стиля Ф.М. Достоевского;
Материалом для исследования послужил текст романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» и его переводы на немецкий язык Г. Мозером, Е.К. Разиным и Г. Рёлем.
Теоретической базой исследования являются работы по теории литературы (Ю.И. Минералов, А.В. Бородина, А.Б. Есин, М.М. Бахтин, СМ. Соловьев, Л.П. Гроссман, А.В. Чичерин, Ф.И. Евнин, Н.М. Чирков и т.д.), а также труды по переводоведению отечественных (М.П. Алексеев, А.А. Смирнов, К.И. Чуковский, А.В. Фёдоров, И. Кашкин, Г.Р. Гачечилад-зе, Е.Г. Эткинд, Я.И. Рецкер, В. Н. Комиссаров Т.М. Мотылёва, М.К. Гар-бовский, П.М. Топер, Д.О. Добровольский) и зарубежных учёных (М.И. Акерман, К. Рейс, И. фон Штакельберг и др.).
Методы исследования: описательный, сравнительно-исторический, сравнительно-сопоставительный, структурный. Для уяснения процесса воссоздания индивидуального стиля Ф.М. Достоевского в переводах Г. Мозера, Е.К. Разина и Г. Рёля необходимо было представить специфику их восприятия в Германии, провести сравнительный анализ оригинала и выбранных для исследования переводов. При анализе мы ограничились наиболее релевантными, с нашей точки зрения, эпизодами романа, которые дают возможность максимально полной оценки качества переводческой деятельности.
Методика работы при анализе: релевантные эпизоды романа в переводах проанализированы параллельно, проведено сравнение с оригинальным текстом на уровнях языка, стиля и поэтики.
Научно-теоретическая значимость диссертации определяется тем, что: 1) описан и обобщен опыт комплексного освоения переводов произведений Ф.М. Достоевского в Германии; 2) научно изложен процесс формирования самобытной переводческой традиции, выделена её национальная специфика; 3) впервые систематизированы и прокомментированы индивидуальные интерпретации переводов романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» на немецкий язык.
Научно-практическая значимость заключается в том, что материалы диссертации могут быть использованы на семинарах и практических занятиях по русской и зарубежной литературе, а также в спецкурсах пере-водоведческого цикла. Кроме того, результаты работы могут оказаться полезными и в плане дальнейшего изучения опыта восприятия творчества Достоевского зарубежным читателем.
Основные положения и результаты диссертационного исследования прошли апробацию на кафедре зарубежной литературы, кафедре теоретической и прикладной лингвистики и кафедре немецкого ных конференциях в zНовгородском государственном Университете имени Ярослава Мудрого: «Дни науки» (апрель 2000 - 2007, Великий Новгород); Международной научной конференции «Культурный контекст в гуманитарном образовании» (май 2004, Великий Новгород). Основные положения исследования изложены в 11 публикациях.
Структура работы. Данная работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка литературы, включающего 315 источников использованной литературы на русском и иностранных языках.
Во введении обоснована актуальность темы, определены предмет, объект, цель и задачи исследования, обоснованы его новизна, научно-теоретическая и практическая значимость.
В первой главе «Немецкое восприятие романов Ф.М. Достоевского» выявлены основные этапы восприятия романа немецкими читателями, систематизированы подходы к изучению переводов Ф.М. Достоевского в Германии и России, в частности, на примере двух наиболее авторитетных исследований М.И. Акерман и Д.О. Добровольского.
Во второй главе «Становление школы перевода в Германии» рассмотрен процесс становления школы перевода в Германии и определена ее специфика. В каждом параграфе представлены наиболее значительные персоналии и выявлено новаторство их подхода. Отдельно представлена деятельность Фридриха Шлейермахера, чьи теоретические наблюдения легли в основу современной теории перевода, с подробной характеристикой выдвинутых им положений.
В третьей главе «Воссоздание индивидуального стиля Ф.М. Достоевского: переводы романа "Преступление и наказание"» дан анализ переводов романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» Г. Мо-зера, Е.К. Разина и Г. Рёля. Мы осуществили разбор следующих эпизодов: портреты Раскольникова (на материале первой части романа) и Свидри-гайлова, второй диалог Раскольникова и Порфирия Петровича. Кроме того, отдельно был выделен такой важный аспект, как сохранение национального и исторического своеобразия (на материале первой части первой главы) переводчиками.
В заключении сопоставлены полученные результаты и подведены итоги исследования.
Рецепция романа «Преступление и наказание
Прежде чем приступить собственно к анализу конкретных переводов, нам необходимо обосновать критерии их отбора и уяснить культурную ситуацию их появления. Для этого мы обратимся к особенностям его восприятия романа в Германии и истории его переводов на немецкий язык. Это позволит в итоге адекватно высказать мнение об ожиданиях немецких читателей от знакомства с романом, отчетливо уяснить личность и устремления переводчиков, а также ясно описать и объективно оценить стратегию каждого переводчика при работе над текстом и значимость его авторского истолкования.
Эволюция взглядов на творчество автора в Германии детально воссоздана отечественными специалистами. Ситуация критического восприятия творчества автора в интересующий нас период, а именно - с 1840-х по 1930-е г.г., отражена в исследованиях таких авторитетных отечественных ученых, как В.В. Дудкин (Дудкин 1969, 1971, 1973, 1974, 1978, 1985) и Г.М. Фридлендер (Фридлендер 1965, 1979, 1985).
В выделенную нами эпоху отмечаются три периода наибольшего интереса к творчеству Ф.М. Достоевского до второй мировой войны: 1880-е годы, период после революции 1905 года и, особенно в двадцатые годы, к столетию со дня рождения автора.
Ранний этап (1846-1882) характеризуется незначительным числом «прижизненных упоминаний о Ф.М. Достоевском, встречающихся в немецкой печати...», которые имели «эпизодический и случайный характер». В частности, в 1867 году в журнале «Magazin far die Literatur» появляется статья «Новые произведения русской литературы», в которой дается характеристика романа «Преступление и наказание». Автор статьи убежден в том, что «этот роман невозможно причислить к тем произведениям современного периода, которые останутся надолго». Свою точку зрения он объясняет тем, что Ф.М. Достоевский «полностью принадлежит к реалистической школе» и тем, что «в его романах отсутствует возвышенное идеальное изображение жизни», а «образ его героя полон несуразностей и искусственно подобранных черт» (Дудкин 1973: 660).
Ко времени появления в печати первого перевода романа (1882 год) происходит, по словам В.В. Дудкина, самая настоящая литературная революция: реалистический период сменяется эпохой натурализма. В.В. Дудкин напрямую связывает появление произведений Ф.М. Достоевского в Германии со становлением нового направления в немецкой литературе, указывая при этом на то, что появление «Раскольникова» было «подготовлено самой спецификой литературного развития 80-90-х годов» (Дудкин 1973: 664): «Раскольников» определялся в первую очередь именно как социальный роман: в герое романа немцы увидели подлинного «героя своего времени» со «всеми психологическими подробностями», а его поступок расценивался читателями как «общественная акция», вызванная нищетой и унизительным положением» (Дудкин 1973: 667-668), другими словами, было обусловлено «влиянием среды».
В этот период исследователь находит в восприятии Ф.М. Достоевского известную ограниченность, вызванную спецификой данного литературного направления. Она понимается как «внешнее правдоподобие, как копирование отдельных и разрозненных кусков действительности, в результате которого сложный и противоречивый реализм Достоевского» оказался сильно «упрощенным» (Дудкин 1973: 675).
Ещё одним исследованием, которое привлекло внимание В.В. Дудкина, было «Мировоззрение Достоевского и Толстого» Р. Зайчика (1893г.). Оно появилось в печати именно в тот момент, когда «немецкий натурализм уже исчерпал свои внутренние возможности» и налицо была ситуация активного «преодоления известной узости натуралистического взгляда» (Дудкин 1973: 675). Именно в этой работе проявляются те начатки, те истоки импрессионизма и неоромантизма, которые привнесли новые прочтения романа.
Новый этап в восприятии романа открывает 1885 год, когда выходит книга Ницше «Так говорил Заратустра». Связи Ф.М. Достоевского с Ф. Ницше привлекли внимание критики тех лет. В новых переводах «Рас-кольникова» немецкие читатели могли видеть отражение «индивидуалистического бунта» и проявление «культа исключительной творческой личности», так как именно в этом видели воплощение «протеста против социальной действительности» (Дудкин 1973: 679).
Параллельно с экзистенциализмом сосуществует неоромантизм: в критических статьях Н. Гофман, С. Цвейга, А. Мёллера Ван ден Брука, и др. представителей данного направления в 1890-1900-х г.г. Достоевский получил «репутацию писателя-романтика», впервые высветившего прекрасную «русскую душу» (Дудкин 1973: 689).
Проблема восприятия романа «Раскольников» в Германии, как указывает В.В. Дудкин, впервые затрагивается в двух работах рубежа ХІХ-ХХ веков. Это монографии Нины Гофман «Ф.М. Достоевский. Библиографическое исследование» (Hoffmann 1899) и Иозефа Мюллера «Достоевский. Образ» (Miiller 1903).
Анализы переводов произведений Ф.М. Достоевского
Прежде всего следует очертить круг проблем, которые имеют прямое отношение к истокам переводческой деятельности как одного из ведущих путей восприятия (или же адаптации) иноязычной литературы в Германии.
Мы используем именно термин «школа», так как он, по нашему мнению, в наибольшей степени отвечает всем основным критериям, присущим переводческой традиции, рассматриваемой в определенных пространственно-временных рамках.
В VIII - XVII веках зародились две тенденции воссоздания иноязычной литературы - передать текст «так точно... чтобы он читался как оригинал» и «в косвенной речи от лица переводчика по форме, наиболее близкой к комментариям...» (Васильева 2007: 15). Иноязычный текст был ценен своим идейным содержанием без учета формального соответствия или рассматривался как образец эстетического совершенства языка и стиля и, одновременно, как объект для подражания.
Предпосылкой для возникновения такого различия явилась культурная ситуация того времени. Знание древних языков было обязательным условием обучения, что существенно ограничивало круг читателей духовными лицами. Поскольку большая часть литературы была религиозного характера, то индивидуальность при толковании, в соответствии с богословской традицией, сводилась к минимуму. Целью исследований являлось уяснение их происхождения, содержания и интерпретация божественных текстов (экзегетика и герменевтика). Объяснения имели строго определенный характер: интерпретатор обычно указывал те места, где он отступал от традиционного церковного варианта и обосновывал свой выбор.
Удачное объяснение сложившейся в эпоху средневековья переводческой традиции, на наш взгляд, дал А.В. Федоров, утверждая, что в то время «самая возможность удовлетворительного результата не вызывала сомнения» (Федоров 1968: 36-37).
Наиболее распространенным и типичным, вследствие существовавшего многоязычия в среде ученых и монахов, было расположение в рамках одного текста двух параллельных версий на исходном и местном национальном языках или же использование леммат и ссылок на источник. Каждый желающий поразмышлять над текстом и, так или иначе интерпретировать его, мог воспользоваться билингвальным вариантом.
В дальнейшем, с открытием книгопечатания в 1445 году, доступ к зна ниям перестал ограничиваться церковью и учебными заведениями. Как ори гиналы, так и переводы различного рода сочинений начали распространять без ограничений. В связи с этим изменился подход к цели перевода. Этого не могло не повлиять и на развитие литературного процесса в Германии.
Первым значительным переводчиком светской литературы в Германии , который познакомил немцев с иноязычными культурными текстами, а именно с творчеством Ф. Петрарки, Дж. Боккаччо и других авторов итальянского Возрождения, стал Никлас фон Виле \1410-1478\. Он преподавал стилистику и риторику, хорошо знал античных авторов, посетил Италию, восхищался Цицероном и Квинтеллианом. Его сборник «Транс-латцен» (Wyle 1956) состоит из восемнадцати переводов произведений античных авторов и итальянских гуманистов.
В круг задач, стоящих перед Н. Виле, не входила интерпретация текста, а лишь дословное воспроизведение языка оригинала, когда «каждое слово оригинала заменяется на соответствующее ему слово языка перевода» (Deutsche Literatur... 1991: 11, 156).
Особо обозначим такую характерную деталь, что взгляды переводчика определялись существовавшей в то время письменной традицией. Для него важно было перевести все тонкости языка, стилистические особенности латыни, даже за счет непонятности текста на немецком языке; он считал, что достаточно «время от времени сопоставлять свой смысл с чужим смыслом» (Deutsche Literatur... 1991: 11, 156), иначе говоря, добиваться только грамматического соответствия (Здесь и далее перевод наш — Т.В.). Как и большинство своих современников, Виле переводил только для тех, кто мог хорошо понимать перевод, сверяясь с оригиналом. Отсюда со всей очевидностью следует, что он придерживался исключительно принципов буквального перевода.
Видимо, для Н. Виле, как преподавателя риторики и почитателя изысканного стиля классических авторов, было важно отразить особенности индивидуального стиля речи того или иного автора на языке перевода. Стремлением придать немецкому языку ту чёткость и гибкость, которые отличают классические языки, объяснялась цель автора делать свои «переводы точным слепком латинского подлинника». «Это потому», утверждал переводчик, «что всякий немецкий язык, извлечённый из хорошей, изящной и благозвучной латыни и по-настоящему точно переложенный, должен называться и быть хорошим, изящным немецким языком, достойным похвалы...» (Deutsche Literatur... 1991: 11, 156). Он не сомневался в том, что каждый желающий разобраться в смысле текста может напрямую обратиться к источнику.
Зарождение переводческой традиции
Немалая роль в пробуждении у немецкой публики интереса к яркому проявлению национального своеобразия по праву отводится Иоганну Вольфгангу фон Гёте /1749-1832/. Он был автором нового, впервые после Отфрида, похвального слова в защиту и прославление немецкого языка. «Немецкий язык... легко воспроизводит любые наречия, поступается при этом собственным своеобразием и не боится упреков в необычности или недопустимости тех или иных оборотов; он умеет находить такие слова и словосочетания, словообразования, выражения и прочие средства грамматики и риторики, что если бы они применялись авторами для собственных произведений, то их могли бы упрекнуть в необычайной дерзости, но в пе реводах они могут быть оправданы стремлением приблизиться к подлиннику. А ведь это не мелочь, когда язык обладает такими достоинствами» (Goethe 1998: 2, 493-494). (Здесь и далее перевод наш. - Т.В.)
Постепенно он приучил немцев к мысли о влиянии переводов и национального творчества на умы своих современников, к тому, что немецкий язык должен занимать первейшее место среди европейских языков, ибо «в натуре немцев заложено уважение к чужой культуре и умение приспосабливаться к ее различным особенностям. Именно это свойство, заодно с удивительной гибкостью немецкого языка и делает наши переводы столь точными и совершенными» (Goethe 1998: 8, 140).
«Кто понимает немецкий язык и изучает его, находится на рынке, где все нации выставляют свои товары; он, изображая переводчика, между тем обогащается сам» (Goethe 1998: 22, 362), отмечал И.В. фон Гёте в письмах к Фридриху Шиллеру. И далее так продолжил свою мысль: «...немец обя зан обучиться языкам, чтобы не только чужак был у него дома не в тя гость, но также, чтобы и он на чужбине ощущал себя везде как дома» (Goe the 1998: 7, 747). Творческий гений И.В. фон Гете позволил ему подняться над уровнем своих современников, шире взглянуть на особенности, более глубоко оценить тенденции развития собственной культуры в сравнении с достижениями иных наций, и тем самым создать основу для дальнейшего развития, в частности, немецкой школы перевода. Новаторские идеи писателя о том, что самым приоритетным следует признать вопрос о национальной самоидентификации, получили затем развитие в творчестве представителей романтизма. Именно поэтому мы рассматриваем его деятельность как базисную основу для концепций перевода романтиков.
Теоретические суждения И.В. фон Гёте нашли отражение в различных аспектах его творчества. О его взглядах на сущность переводческой деятельности повествует одно из стихотворений из сборника «Западно-восточный Диван»: «Пускай я весь - твое лишь отраженье, В твой ритм и строй хочу всецело влиться, Постигнуть суть и дать ей выраженье, А звуки - ни один не повторится, Иль суть иную даст их сопряженье, Как у тебя, кем сам Аллах гордится» (Гете 1980: 10, 286).
Автор в поэтической форме отмечает те же устремления, которые в принципе свойственны каждому переводчику. Перевод - это зеркало, созданное по законам мира читателей и своего собственного мира (Goethe 1998: 2, 339). (Здесь и далее перевод наш - Т.В.)
Он уподобляется оригиналу, используя чуждые тому элементы. И.В. фон Гёте выделяет основные критерии этого уподобления: ритм, строй, суть произведения. Выражение для них будет уже иным, не как в оригинале, так как совершенно другим будет и фонетический состав самого языка, и звуковое восприятие читателей. Поэт имеет в виду, что форма напрямую зависит и соответствует языку изложения. И.В. фон Гёте согласен с Г.А. Бюргером, что воссоздавать произведение на другом языке и в другой стране возможно только по законам и обычаям страны перевода.
Нельзя не вспомнить в этой связи и другого немецкого мыслителя, Вильгельма фон Гумбольдта, который так говорил о природе языка: «Язык не просто переносит какую-то неопределенную массу материальных элементов из природы в нашу душу, он несет в себе еще и то, что предстоит нам во всей совокупности бытия как форма. Язык должен, следовательно, воспринять двойную природу мира и человека, чтобы передавать их действие друг на друга, или же он должен, напротив, поглощать в своей собственной вновь созданной стихии сущность их обоих, реальность их субъекта и объекта, сохраняя их идеальную форму» (Цит. по: Гёте 1980: 10, 305).
Оригинальность портретирования персонажа (Родион Раскольников)
Обращение к разнохарактерным элементам в романе обусловлено стремлением показать все своеобразие индивидуального стиля Ф.М. Достоевского. «В монологе, в диалоге, многоголосице — всюду сказывается, при полном своеобразии голосов», как отмечал А.В. Чичерин, «некоторое художественное единство, единство авторской мысли и авторского стиля. И этот авторский стиль так резок, так выпрямляется во всем, что это создает впечатление, будто «все говорят одним и тем же языком», хотя ...совсем, совсем по-разному говорят» (Чичерин 1959: 214).
Словесные характеристики и речь персонажей занимают особое место в исследованиях индивидуального стиля Ф.М. Достоевского. Роман «Преступление и наказание», как указывал М.М. Бахтин, «заселен разного ч рода людьми: чиновниками и промышленниками, ремесленниками и цеховыми, студентами, пьяницами, иностранцами. Все они, одной огромной скученной толпой проходят сквозьнего» (Бахтин 1979: 5-15). Каждый выхваченный из общей массы персонаж наделен своим неповторимым своеобразием, и, вместе с тем удивительно легко вписывается в общую панораму Петербурга Достоевского.
Особую значимость «лица» в художественном мире произведения отмечал В. Кирпотин, назвав его «стержнем романного построения» (Кир-потин 1978: 3, 153]. Литературный портрет, таким образом, является, по справедливому суждению А.В. Чичерина, весьма властным мотивом в сюжете романа (Чичерин 1959: 198).
Обозначим и столь важный признак внешности героя у Ф.М. Достоевского, что она обычно представляет собой синтез симптоматики его физического и психологического состояния. В нескольких ярких деталях автор изображает обстановку портретирования («хронотоп» - М.М. Бахтин), раскрывает физиогномику персонажа: характерные жесты, походку, манеры, костюм, а затем представляет эстетическую оценку его внешности и психологическую характеристику его душевного состояния через речевые действия, жесты.и поступки.
«Неполнота чисто живописного портрета» Ф.М. Достоевского, поясняет Бахтин, «...восполняется целым рядом моментов, непосредственно примыкающих к наружности, малодоступных или вовсе недоступных изобразительному искусству: манеры, походка, тембр голоса, меняющееся выражение лица и всей наружности в те или иные ... моменты» (Бахтин, 1979: 33-34). Это происходит, по мнению Е.С. Горшеневой, «поскольку внешняя характеристика литературного персонажа никогда не предстает в исчерпывающем перечне деталей лица, всего тела, одежды, то есть прямо не соотносится со зрительным восприятием человека, которое имело бы место в жизни» (Горшенева 1986: 14).
Те же аспекты, портретных характеристик Достоевского выделяет и Т.Ю. Ригина; Портрет, с точки зрения исследователя, является «компонентом общей характеристики героя, он соотносится с другими средствами создания образа (психологическая характеристика, поступки, высказывания, переживания, мысли, речевые характеристики)» (Ригина 2006: 22).
Родион Раскольников - это, прежде всего, олицетворенная идея. Эту мысль высказывали многие исследователи творчества ДДостоевского, в том числе М.М. Бахтин и А.В. Чичерин: «Образ героя неразрывно связан с образом идеи и неотделим от него. Мы видим героя в идее, а идею видим в нем и через него» (Чичерин 1959: 208). Загадка души человека - вот что интересовало автора: «Движение, идущее внутрь весьма запутанной; души человеческой, начатое с портрета, составляет основу характеров и их столкновений» (Чичерин 1959:200).
Механизм столкновения этих «странных», «недоконченных» идей» (Бахтин 1979: 37) внутри романов Достоевского, их влияние на различных персонажей впервые раскрыл М.М. Бахтин в монографии «Проблемы поэтики Достоевского» (Бахтин 1979). Речь главного героя описывается им такими характеристиками как: «психологически неустойчива, логически зыблема, нервна, прерывиста» (Бахтин 1979: 89). И далее продолжил: «Он (автор) незаметными на первый взгляд ускорениями и замедлениями, повышениями и понижениями речи, ритмом, паузами помогает нам ощутить невидимое, подспудное движение жизни» (Бахтин 1979: 89). Поэтому закономерным является сохранение при переводе «внутренней незавершенности портрета» (Арутюнова 1999: 846), установленной внутренней неустойчивостью лиц Ф.М. Достоевского.
Портрет Раскольникова, представленный на первых страницах романа, является первой информацией о герое. В этом случае он «выступает как тезис-гипотеза, которая будет доказываться последующим содержанием произведения. Выдвинутые замечания, оценки, догадки, наблюдения развертываются и подтверждаются в поведении, действиях, словах, мыслях героев» (Ригина 2006: 22).
Пейзаж же усиливает психологическую характеристику героев, создавая пространственно-временное воплощение их бытия. Еще М.М. Бахтин отмечал ведущую роль «пространственных и временных отношений» для развития сюжета и оформления «художественного единства литературного произведения» (Бахтин 1979: 275).
