Содержание к диссертации
Стр.
Введение 3
Глава первая. Человек на войне 19
Глава вторая. Проблема патриотизма 68
Глава третья. На пути к «Войне и миру» 110
Заключение 139
Список литературы 144
Введение к работе
Концепция "войны" и "мира", оппозиция этих полярных понятий являются важной составной частью мировосприятия Л. Н. Толстого, существенным выражением которого в поздний период стал принцип непротивления злу насилием. Истоки этой концепции, принявшей окончательные очертания в процессе идейного перелома и выразившейся в программных выступлениях рубежа 70-80-х гг., относятся к раннему периоду его жизни и творчества. Не подлежит сомнению, что патриотическая эпопея «Война и мир», обладающая всеми жанровыми признаками исторического романа, связана также с современными Толстому событиями, предшествовавшими "эпохе реформ" — Крымской войной, завершением многолетней войны на Кавказе, участником которых он был. С этой точки зрения заметное место в становлении толстовской концепции войны и мира принадлежит художественно-публицистическому воспроизведению событий Крымской войны в «Севастопольских рассказах».
Актуальность нашего исследования состоит в прочтении «Севастопольских рассказов» в контексте идейно-творческой эволюции писателя и его философского мировоззрения, на пути к созданию романа-эпопеи «Война и мир». Сегодня стало возможно изучение всего многосложного спектра взглядов Л. Толстого — не только художника, но и мыслителя, а расширившиеся рамки доступного литературной науке смысла помогают глубже уяснить выражение стержневой концепции писателя на разных уровнях мировоззрения и художественной структуры. Хочется думать, что такой подход позволит четче представить место и значение очерков в целом творчестве прозаика, выяснить конкретные идейные и изобразительные истоки Толстого-художника, уточнить содержание концепции войны и мира. Новизна работы обусловлена исследовательским подходом, предполагающим в авторской позиции Л. Толстого единство художника и мыслителя, учитывающим разнополюсные тенденции сознания писателя, связывающим «Севастополь-
ские рассказы» с «Войной и миром» и видящим в их связи последовательную логику реализации художника-мыслителя.
Изучение «Севастопольских рассказов» начинается с момента их опубликования в «Современнике». Редактор «Современника», замечательный поэт, прозаик и критик Н. А. Некрасов, определяя масштаб таланта молодого писателя, писал в «Заметках о журналах» о повести «Севастополь в августе 1855 года»: "Достоинства повести первоклассные: меткая, своеобразная наблюдательность, глубокое проникновение в сущность вещей и характеров, строгая, ни перед чем не отступающая правда, избыток мимолетных заметок, сверкающих умом и удивляющих зоркостью глаза, богатство поэзии, всегда свободной, вспыхивающей внезапно и всегда умеренно, и, наконец, сила — сила, всюду разлитая, присутствие которой слышится в каждой строке, в каждом небрежно оброненном слове — вот достоинства повести"1. Ап. Григорьев так же высоко оценил «Севастопольские рассказы»: "Картина мастера, строго задуманная, выполненная столь же строго, с энергиею, сжатостью, простирающейся до скупости в подробностях, — произведение истинно поэтическое и по замыслу, то есть по отзыву на величавые события, и по художественной работе"2.
Современные представления о «Севастопольских рассказах» сложились в процессе освоения глубины и сложности толстовского мировоззрения, метода и стиля в литературоведении последних десятилетий (начиная с 50-х годов XX века). Конструктивными здесь являются подходы Б. М. Эйхенбаума, Я. С. Билинкиса, С. Г. Бочарова, Б. И. Бурсова, Г. Я. Галаган, Е. Н. Ку-преяновой, А. В. Чичерина, А. И. Шифмана, Ю. В. Лебедева, Н. П. Лощинина, Н. И. Бурнашевой и др.
Так, один из современных ученых Г. А. Лесскис проницательно замечает: "Война открыла Толстому противоречие между общечеловеческой христианской правдой и патриотизмом (то есть чувством и сознанием, которые в
1 Некрасов Н. А. Собр. соч.: В 8 т. М: Худож. лит., 1967. Т. 7, с. 350.
2 Григорьев Аполлон. Литературная критика. М: Худож. лит., 1967, с. 609.
каждом государстве, народе, племени исповедует чаще всего большинство людей и которые, в сущности, потенциально всегда имеют характер эгоистический, т. е. антихристианский)"1. По мнению исследователя, "пафос защиты родины, раздумья о "грустном положении войска и государства", поиски общечеловеческой правды — все это определило противоречивое содержание «Севастопольских рассказов», первого произведения на национально-историческую тему, развернутую спустя 10 лет в «Войне и мире» .
Однако с отдельными положениями этого автора необходимо поспорить. Г. А. Лесскис считает, что три севастопольских рассказа хотя и "объединены единством темы", тем не менее "не образуют целостного повествования. Одна и та же тема развернута в каждом рассказе по-своему, в разных нравственных пространствах. Особенно очевидна противопоставленность второго рассказа первому и третьему <...>. Вернее будет сказать, что эти три рассказа образуют уникальный в жанровом отношении триптих, в котором каждая часть может рассматриваться и как вполне законченное отдельное произведение, и в связи с двумя другими. В последнем случае — при рассмотрении триптиха в целом — темой его следует признать не героическую оборону Севастополя (что было бы очевидно, скажем, при прочтении одного первого рассказа), а антиномию: «патриотизм / гуманность», раскрытую на материале защиты Севастополя (да и патриотическая тема раскрыта в третьем рассказе иначе, чем в первом)"3.
Эти утверждения нам не представляются убедительными. Если Л. Толстому удалось создать "уникальный в жанровом отношении триптих", то как же можно отрицать наличие в «Севастопольских рассказах» "целостного повествования"?! Различия в содержании и структуре очерков-"рассказов" уже отмечались в научной литературе1, однако говорить о "разных нравственных пространствах" по меньшей мере рискованно: Л. Толстой, несмотря на всю свою внешнюю противоречивость, достаточно последователен; другое дело,
1 Лесскис Г. А. Лев Толстой (1852-1869). М: ОГИ, 2000, с. 191.
2 Там же, с. 157-158.
3 Там же, с. 157-158.
что его авторская позиция гораздо сложнее и глубже, чем это порой представляется интерпретаторам. Динамическое взаимодействие между началами "патриотизма" и "гуманности" входит в толстовскую позицию, и поэтому вряд ли уместно противопоставлять тему "героической обороны Севастополя" и "антиномию: "патриотизм / гуманность". Даже в описании Бородинского сражения эта "антиномия" сохраняется, хотя для писателя и его героя Пьера Безухова несомненен героизм русских солдат и офицеров.
При обращении к толстовскому тексту нельзя не видеть два взаимосвязанных между собой направления мысли художника: постижение истины происходящих событий, проникновение в тайны истории и — познание истины человека, его сложности, противоречивости, динамичности (используя более поздний термин Толстого, "текучести" ). В понимании причин и мотивов поведения отдельного человека (в данном случае — поведения человека на войне) — ключ к разгадке народного сознания и национальной судьбы.
В обращении к теме войны писатель в «Севастопольских рассказах», несмотря на молодость, уже не был новичком. Давно замечено, что сама поездка Толстого на Кавказ в действующую армию стала следствием его неудовлетворенности жизнью (неудачная попытка наладить отношения с крестьянами, первый опыт открытия школы для крестьянских детей и др.). Трехлетняя служба Толстого на Кавказе, богатая разнообразными впечатлениями, углубила процесс осмысления российской реальности и практическую направленность его мысли. В рассказе «Набег» (1853) писатель впервые показал жестокость и бесчеловечность военных действий на территории Кавказа. С появлением рассказов «Рубка леса» (1855) и «Разжалованный» (1856) поставленный Толстым вопрос — зачем происходят войны, зачем люди воюют друг с другом, убивают друг друга? — звучит все более резко и требовательно. В биографии и творческой деятельности Толстого Кавказ стал прологом к Севастополю, а незавершенные кавказские замыслы в значитель-
1 См.: Эйхенбаум Б. М. Лев Толстой. Кн.1,50-е годы. Л.: Прибой, 1928, с. 235-239.
2 Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений: В 90 т. [Юбилейное]. М.: Гослитиздат, 1953, т. 53, с. 185. В
дальнейшем при цитировании в скобках указываются том и страницы.
ной степени были отодвинуты Севастополем. Но для писателя было неизбежно и литературное отражение севастопольских событий.
Первый рассказ — «Севастополь днем и ночью» («Севастополь в декабре месяце») — Толстой начал писать 27 марта и окончил 25 апреля 1855 г. Материалом для рассказа послужили первые впечатления Толстого от его пребывания в Севастополе в ноябре-декабре 1854 года. В это время писатель служил на 4-м бастионе. 12 апреля Толстой записал в дневнике: "4-ый бастион. Писал Севастополь днем и ночью и кажется недурно и надеюсь кончить его завтра". 13 апреля он записывает: "Тот же 4-й бастион, который мне начинает очень нравиться, я пишу довольно много. — Нынче окончил Севастополь днем и ночью... Постоянная прелесть опасности, наблюдения над солдатами, с которыми живу, моряками и самым образом войны так приятны, что мне не хочется уходить отсюда, тем более что хотелось бы быть при штурме, ежели он будет" (47, 41-42). В VI книге «Современника» за 1855 год рассказ был напечатан под названием «Севастополь в декабре месяце» с примечанием: "Редакция «Современника» считает себя счастливою, что может доставлять своим читателям статьи, исполненные такого высокого современного интереса, и притом написанные тем писателем, который возбудил к себе такое живейшее сочувствие и любопытство во всей читающей русской публике своими рассказами: «Детство», «Отрочество», «Набег» и «Записки маркера»" (4,385).
Публикация первого севастопольского очерка "упрочила литературное положение Толстого"1.Появление «Севастопольских рассказов» — "это новый, громадный подъем гражданской и художественной энергии писателя"2. Этот подъем имел определенные предпосылки, объясняемые событиями и фактами русской истории. Каковы бы ни были геополитические причины начала Крымской войны и формальные поводы к ней, Россия вступила в войну с наиболее развитыми европейскими странами — Англией и Францией, и
1 Эйхенбаум Б. М. Указ. соч., с. 210.
2 Бурсов Б. И. Лев Толстой — идейные искания и творческий метод. 1847-1862. М: Гослитиздат, 1960, с. 185.
очень скоро, после первых успехов (каким, например, явился разгром турецкого флота при Синопе), военно-техническое превосходство противников России стало очевидным, а уже в сентябре 1854 года Севастополь был полностью блокирован чужеземными войсками. Началась 11-месячная героическая оборона города. Неподготовленность к войне, безынициативность и коррупцию привилегированных кругов чиновничества защитники Севастополя, отстаивая родную землю, должны были оплачивать кровью и собственной жизнью. В героической защите города-крепости отчетливо проявилось противоречие между косностью, отсталостью, рутинностью государственно-бюрократической системы и самоотверженностью, мужеством, готовностью переносить опасности и лишения солдат, матросов, офицеров.
Л. Н. Толстой был участником и свидетелем героической обороны Севастополя с ноября 1854 года до его сдачи — 8 сентября 1855 года, когда последние русские войска вынуждены были оставить осажденный город. Три «Севастопольских рассказа» отражают по-своему и состояние дел на фронте, и восприятие событий молодым писателем, и углубление его в содержание происходящего на его глазах исторического процесса. Героическая, трагическая и критическая составляющие авторского пафоса по-разному проявляются в каждом из текстов, по-своему определяя единство «Севастопольских рассказов» как своеобразной художественной трилогии.
Не вызывает сомнения, что после участия в кавказской войне (а после этого — десятимесячной службы в Дунайской армии) Толстой вполне сознательно принял участие в обороне Севастополя, руководствуясь прежде всего патриотическим чувством. Патриотизм писателя был уже тогда чужд казенной риторике, приукрашиванию "своих", идеализации состояния дел в армии и государстве. В условиях испытаний, выпавших на долю отечества, Толстой ощущает даже глубокую неудовлетворенность самим собой и находит в себе три главных порока: "раздражительность, бесхарактерность и лень" (47, 21). Источник же этого личного недовольства — боль за общенациональное дело. В размышлениях Толстого отчетливо просматриваются две темы: с одной
стороны, его тревожат потери русской армии, объясняемые слабостью ее военно-технического оснащения и бездарностью командования; с другой, внушает уважение моральная сила русского народа.
Но и здесь ощущаются критические интонации. Еще по дороге в Севастополь Толстой встретил французских и английских пленных, и он отмечает в дневнике, что "...один вид и походка этих людей почему то внушили в меня грустное убеждение, что они гораздо выше стоят нашего [русского — Л. К.] войска" (47, 29) (по-видимому, имеется в виду материальное состояние вражеских армий). Толстой остро ставит вопросы о причинах слабости духа войска, об отношениях между солдатами и офицерами, о том, что представляет собой русская армия. Писатель приходит к выводу, что в силу сложившихся в армии обстоятельств русским офицерам и солдатам недостает ощущения независимости, самодостаточности, гордости, на них гнетущим образом действуют армейские порядки.
Севастопольские размышления дают Толстому богатый материал для понимания причин поражения России в Крымской войне. Отсюда убеждение писателя в необходимости прежде всего реформирования армии. Но писатель озабочен не только проектом, связанным с состоянием армии. В «Севастопольских рассказах» Толстой размышляет уже не столько о том, что значит севастопольская оборона для России в военном отношении, сколько о вытекающей из этой кампании настоятельной необходимости отменить крепостное право и упорядочить отношения между дворянством и крестьянами. Через осмысление "ужасов войны" перед писателем возникли проблемы и социального состояния страны, и человека и человечности. Толстой весь в поисках решения проблем, поставленных перед ним Севастополем, судьба которого для него предстала частным, но символическим эпизодом трагедии народа, выражением истинного патриотизма и статуса человечности в современном мире.
Главной авторской задачей севастопольского цикла является постижение человеческого духа в его коллективном и индивидуальном преломлении.
-lO-
Повествование во многих эпизодах посвящено простым людям — подлинным героям войны. Именно здесь перед писателем раскрываются глубинные, коренные черты русского национального характера. Рассказы о защитниках Севастополя поразили современников не эффектными описаниями сражений, а строгой правдой и простотой изображения тяжелого ратного труда матросов, солдат и жителей осажденного города. Изображая войну как она есть, Толстой стремится показать, что, только защищая от врага родную землю, люди способны переносить столь тяжкие муки и страдания. Но одновременно можно обнаружить, что в «Севастопольских рассказах», обессмертивших патриотизм и героизм русских солдат, с большой силой звучит и протест против войны вообще.
Представление о севастопольской обороне как испытании духовных сил русской нации легло уже в основу первого рассказа трилогии. Здесь на фоне национального бедствия особенно рельефно обозначен главный герой толстовского произведения — русский народ. Война нарушила нормальный ход жизни, но мы не видим настроений страха и паники у защитников города и мирных жителей: "Напрасно вы будете искать хоть на одном лице следов суетливости, растерянности или даже энтузиазма, готовности к смерти, решимости, — ничего этого нет: вы видите будничных людей, спокойно занятых будничным делом..."1. Рассказ ведется в обобщенно-личной форме, которая как бы приближает писателя к читателям, тем самым делая повествование более живым и интересным. По замечанию Я. С. Билинкиса, рассказчик вместе с читателями как бы "впервые знакомится с действительным положением в городе' . Исследователь указывает и на другую особенность — отсутствие показа характера и судьбы отдельного, выделенного героя.
Этим подтверждается, что в первом рассказе представлена общая картина — панорама происходящего, а в защитниках Севастополя проявляются лучшие качества русского народа, его коллективная мудрость. Защитники
1 Толстой Л. Н. Поли. собр. соч.: В 90 т. [Юбилейное]. Т. 4, с. 6. В дальнейшем произведение цитируется по
этому изданию с указанием страниц в скобках.
2 Билинкис Я. С. О творчестве Л. Н. Толстого. Л.: Сов. писатель, 1959, с. 74.
города уже в самом начале его обороны выступают носителями истинного героизма и патриотизма. С другой стороны, и содержание, и форма повествования свидетельствуют, что все увиденное рассказчиком, его наблюдения и мнения о происходящем пока остаются лишь первоначальными впечатлениями. Рассказчик (а вместе с ним и мы, читатели) впервые побывал в Севастополе в течение одного дня — от утренней зари до вечера. Эти впечатления еще нужно осмыслить: мы видели осажденный город, ощущаем его атмосферу, познакомились с отдельными фигурами, но выводы, которые уже делает рассказчик, вряд ли можно считать полными и окончательными.
Закончился один день сражения, но город остается в жесточайшей осаде. Защитники и жители города вызывают наши читательские симпатии, — благодаря своей храбрости, стойкости, естественности поведения. Мы не можем оставаться равнодушными к их судьбе, судьбе русских людей, оказавшихся в экстремальных условиях. Вся структура «Севастополя в декабре месяце» говорит о том, что этот рассказ сам по себе не является внутренне замкнутым произведением: он неизбежно предполагает какое-то продолжение. Эволюция толстовского понимания человека и русской истории на протяжении действия «Севастопольских рассказов» — одна из важнейших проблем в изучении этого произведения.
Динамика толстовской мысли от «Севастополя в декабре месяце» к «Севастополю в августе 1855 года» состоит в постоянном развитии и углублении складывающейся системы взглядов писателя. Еще Н. Г. Чернышевский писал в «Заметках о журналах»: "Тот ошибся бы, кто захотел бы определять содержание его севастопольских рассказов по первому из этих очерков, — только в двух следующих вполне раскрылась идея, которая в первом являлась лишь одною своею стороною"1.
Переломным этапом в развитии взглядов Толстого на события Крымской войны, коренные проблемы времени и русского общества, а вместе с тем на саму войну и поведение человека в ее условиях становится рассказ
1 Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений. М.: Гослитиздат, 1948, т.4, с. 682.
«Севастополь в мае», где преобладает критический пафос. Второй рассказ представляет своего рода антитезу по отношению к первому. Первый рассказ поэтизирует людей на войне, второй обращается к их отрицательным свойствам — тщеславию, корыстолюбию, т. е. тем свойствам, которым и в конечном счете порождаются войны и которые заставляют людей истреблять друг друга. Но в сущности рассказ «Севастополь в мае» является продолжением первого севастопольского рассказа и дальнейшим развитием уже заявленных идейно-художественных исканий Толстого. В рассказе «Севастополь в декабре месяце» писатель создает героический образ сражающегося народа. Все, кто описан в этом тексте, охвачены единым порывом, живут одной заботой, и это сплачивает их в единую силу. В рассказе «Севастополь в мае» антитетичны высокое уважение автора к простым солдатам и глубокая его неприязнь к карьеризму, тщеславию, самомнению, характерным для привилегированного слоя армии. Критические размышления приводят к оценке войны как неразумного поведения людей, конечному отрицанию войны в принципе.
Еще в повести «Детство» (1852) предметом пристального исследования писателя стала сложность, противоречивость человека, диалектика его мышления и поведения. Война вызывает наружу зачастую глубоко спрятанные качества людей — хорошие и плохие. Эти качества непосредственно воздействуют на отношения между людьми и тем самым косвенно влияют на общее положение русских войск, на причины исхода войны. Углубляется взгляд писателя на коренную проблему, поставленную в рассказах — человек на войне, человек в исключительных обстоятельствах, когда угроза гибели становится повседневным явлением, обостряет чувства и вообще восприятие жизни, активизирует сам процесс мышления. Уместно вспомнить знаменитое описание смерти Праскухина («Севастополь в мае»). Писатель воссоздает здесь психологический процесс, наблюдает за "внутренним человеком". Говорит как бы сама человеческая природа, но в ее духовном проявлении. Здесь торжествует "мелочность" — черта изображения, присущая Толстому с самого начала его
творчества и состоящая во внимании к подробностям, деталям, конкретике жизни1. Но реальная жизнь сознания персонажа показывается, чтобы акцентировать трагическое событие жизненного финала: война губит жизнь, безжалостно прекращает многосложное, богатое содержанием и оттенками существование человека-личности.
В центре рассказа «Севастополь в декабре месяце» — патриотическое единство защитников города, что давало основания для оптимизма в оценке перспектив его обороны. Но прошло полгода, и повествователь в состоянии более глубоко, конкретно и трезво оценить происходящие события. Большую часть действующих лиц второго рассказа составляют офицеры-аристократы, которые всячески стремятся показать свое "превосходство" над солдатской массой. Настоящим стимулом их поступков является стремление сделать выгодную карьеру и как можно быстрее. Именно во втором рассказе начинает звучать "наполеоновская" тема. Многие из офицеров-аристократов являются своего рода пародией на Наполеона. Здесь истоки размышлений Толстого о причинах поражения русской армии. Одновременно с этим все острее звучит тема осуждения войны как символа зла, несчастья, неотделимого от тысячи человеческих жертв: "...вопрос, не решенный дипломатами, еще меньше решается порохом и кровью''' (18). Оценка войны как силы, разрушающей единство между людьми, человеческое сообщество, с самого начала рассказа приводит писателя к жесткому, бескомпромиссному выводу: "Одно из двух: или война есть сумасшествие, или ежели люди делают это сумасшествие, то они совсем не разумные создания, как у нас почему-то принято думать''' (19).
Именно во втором севастопольском рассказе Толстой впервые применяет принцип обнажения истинной сущности явлений и предметов путем снятия с них общепринятых условных обозначений, используемых для мае-кировки их реального содержания . За поведением ряда людей, внешне
1 См.: Эйхенбаум Б. М. Молодой Толстой // Эйхенбаум Б. О литературе. Работы разных лет. М.: Сов. писа
тель, 1987, с. 34-138.
2 Билинкис Я. С. Указ. соч., с. 82.
включенных в героическую атмосферу севастопольской обороны, выступают скрытые пружины их деятельности — эгоизм, тщеславие, соображения служебной карьеры. Тщеславие и трусость характеризуют мысли и чувства, очень часто определяют поступки этих людей. Если они и ведут себя в отдельных случаях мужественно, то это мужество лишено морального основания — оно обусловлено расчетом на чины и награды: "Я люблю, когда называют извергом какого-нибудь завоевателя, для своего честолюбия губящего миллионы. Да спросите по совести прапорщика Петрушова и подпоручика Антонова и т. д., всякий из них маленький Наполеон, маленький изверг и сейчас готов затеять сражение, убить человека, сотню для того только, чтоб получить лишнюю звездочку или треть жалованья" (53).
В то же время писатель избегает однозначных характеристик и не стремится называть своих персонажей хорошими или плохими, героями или злодеями. Именно в рассказе «Севастополь в мае» обозначен важнейший толстовский принцип: "Л)е выражение зла, которого должно избегать? Где выражение добра, которому должно подражать в этой повести? Кто злодей, кто герой ее? Все хороши и все дурны.
Ни Калугин с своей блестящей храбростью (bravoure de gentilhomme) и тщеславием, двигателем всех поступков, ни Праскухин, пустой, безвредный человек, хотя и павший на брани за веру, престол и отечество, ни Михайлов с своей робостью и ограниченным взглядом, ни Пест —ребенок без твердых убеждений и правил, не могут быть ни злодеями, ни героями повести.
Герой же моей повести, которого я люблю всеми силами души, которого старался воспроизвести во всей красоте его и который всегда был, есть и будет прекрасен, — правда" (59).
В поисках этого "героя" Толстой приходит к убеждению, что нормальное, естественное существование людей может быть достигнуто не путем военной победы одной стороны над другой, а путем возвращения человеку сознания достоинства, веры в лучшие качества и идеалы. Эти выводы послужили основанием для более глубокого проникновения в сущность происходя-
-*5-
щего в Севастополе, выражением и результатом которого стала заключительная часть севастопольского цикла.
Действие рассказа «Севастополь в августе 1855 года» развертывается в самые трагические дни обороны — накануне и в самый момент ухода русских войск из города. Очевиден итоговый смысл последнего рассказа. «Севастополь в августе 1855 года» как бы соединяет отдельные особенности первых двух текстов, сплачивает в одно целое пафос героический и критический. Герои в этой части не похожи на персонажей, которые действуют в предыдущих двух рассказах. В первом рассказе показан нравственный облик солдат, простых людей России, во втором — облик привилегированной верхушки, военных командиров и чиновников разных рангов, в третьем — люди, принадлежащие к дворянскому сословию, но не к аристократической элите. Писателя интересует и индивидуальное своеобразие человеческих путей и судеб, но на основании их показа делаются серьезные выводы о нравственном состоянии общества.
Б. М. Эйхенбаум считал третий рассказ "первой вещью, в которой начинают явственно обозначаться отдельные персонажи"1. По его мнению, здесь "жанр военного рассказа <...> явно сдвинут под напором психологиче-ского материала" . Братья Козельцовы внушают читателю симпатию, хотя отнюдь не являются идеальными героями. Они не трусы, мужественно ведут себя на поле боя, их отличает внутренняя честность. Война является тяжелым, трагическим испытанием для них, и для их патриотического чувства, и непосредственно для их жизни, особенно на фоне неразберихи, бюрократической волокиты и других обстоятельств, определявших общую атмосферу, которая предвосхищала неизбежное поражение русской армии. Оба брата погибают, и этот факт подтверждает прямые авторские оценки, "психологический материал" в этом рассказе все-таки подчинен авторскому взгляду и пафосу, охватывается ими.
1 Эйхенбаум Б. Лев Толстой. Кн. 1. 50-е годы, с. 236.
2 Там же, с. 238.
B севастопольском цикле каждый рассказ по форме предстает в какой-то мере самостоятельным произведением, но вместе они составляют единое художественное целое, в различных частях и аспектах которого раскрыта сложность соотношения между человеком и тем особым, противоестественным состоянием, которое определяется понятием "война". Война, с одной стороны, объединяет сражающихся по одну сторону фронта, с другой, она бесчеловечна, несет страдания и смерть. Человек на войне убивает других людей и подвергается риску быть убитым. Война разделяет людей на "своих" и "чужих", героев и трусов, властвующих и подчиненных. Войну провоцируют и оправдывают большие и маленькие Наполеоны, но в атмосфере социально-нравственного неблагополучия все так или иначе заражены больным мышлением, и само патриотическое чувство в этих условиях выглядит, по Л. Толстому, неполноценным и даже фальшивым.
Несмотря на критическое отношение писателя к господствующему сословию, Толстой верит в возможность общего морального совершенствования. Например, в персонажах рассказа «Севастополь в августе 1855 года» подчеркивается внутренняя противоречивость состояния их души, неопределенность их сегодняшнего нравственного облика. Тем не менее в их своеобразном внутреннем мире автор находит возможности нравственного подъема, которые могут проявиться в будущем. А в целом в «Севастопольских рассказах» содержится глубокий анализ социально-нравственного состояния русского общества накануне серьезных перемен, вызванных событиями и ходом Крымской войны.
Можно подытожить, «Севастопольские рассказы» справедливо воспринимаются как один из важнейших этапов в идейно-художественном развитии Толстого. На этом этапе складываются существенные черты мировоззрения и метода писателя, вырабатываются навыки его жанрового мышления. В «Севастопольских рассказах» Л. Толстой дал художественное обобщение крымской страды во всем ее историческом смысле и значении. Жизнь осажденного Севастополя — "русской Трои" — изображена писателем глубоко
реалистически: "Севастопольские рассказы Толстого — живой кусок истории России..."1. В трех небольших по объему рассказах писатель до мельчайших подробностей и в исчерпывающей логике сумел показать три этапа обороны города. Вскоре "вся читающая Россия восхищалась Севастополем в ноябре (Ошибка критика: в декабре!.. — Л. К.), Севастополем весной, Севастополем в августе месяце <...> Замечательно, что из числа всех неприязненных держав, войска которых бились под стенами нашей Трои, ни одна не имела у себя хроникера событий, который мог бы соперничать с графом Львом Тол-стым" , — писал в 1856 г. А. В. Дружинин. Л. Н. Толстой выступил именно в роли "хроникера" текущих, злободневных событий.
Однако одновременно художественно-публицистическая характеристика драматических событий сегодняшнего дня стала для писателя толчком к осмыслению философских теорий, представлений об истории и — самое главное — важнейших закономерностей русской и европейской жизни начала XIX века, а это был путь к созданию романа-эпопеи «Война и мир». Б. М. Эйхенбаум в своей глубокой монографии пишет: "Три Севастопольские очерка в целом — это этюды к «Войне и миру». Здесь подготовлены и отдельные детали, и некоторые лица, и разнообразные "тональности", и даже сплетение батального жанра с семейным. Не хватает еще осознания конструктивных особенностей и возможностей большой формы, не хватает еще и материала и условий для такой работы. Толстому надо пройти еще через ряд вещей и через отказ от журналов и даже от литературы, чтобы почувствовать себя хозяином не только в Ясной Поляне, но и в области русского романа" . На наш взгляд, «Севастопольские рассказы» значительны и самоценны, это мы и будем доказывать в своей работе. Вместе с тем путь от этого произведения ведет, действительно, к роману-эпопее «Войне и мир»4.
1 Лощинин Н. П. Военные рассказы Л. Н. Толстого. Тула: Тульское кн. изд-во, 1956, с. 50-51.
2 Дружинин А. В. Прекрасное и вечное. М., 1988, с. 158.
3 Эйхенбаум Б. Указ. соч., с. 239.
4 Одно из самых глубоких раскрытий связи «Севастопольских рассказов» с «Войной и миром» См.: Лебедев
Ю. В. 1) Л. Н. Толстой на пути к «Войне и миру» (Севастополь и «Севастопольские рассказы») // Русская
литература, 1976, № 4, с. 61-82; 2) От «Севастопольских рассказов» к «Войне и миру» // Литература в школе.
1978, №4, с. 41-52.
Итак, материалом нашего диссертационного исследования является текст «Севастопольских рассказов» и сопутствующие ему дневниковые записи и письма. Предметом изучения в севастопольском цикле выступает концепция войны и мира, находящая продолжение и получающая развитие в романе-эпопее «Война и мир».
Цель нашей работы — установление места и значения «Севастопольских рассказов» в эволюции мировосприятия Л. Н. Толстого под углом зрения современного понимания его творчества и духовно-нравственных исканий.
Задачами исследования являются:
1/ рассмотрение содержания концепции войны и мира в «Севастопольских рассказах»;
2/ изучение поэтико-структурного выражения концепции войны и мира в севастопольском цикле;
3/ раскрытие динамики авторского пафоса в отношении к войне и защите родины;
4/ уяснение логики развития Л. Толстого-художника и мыслителя, ведущей писателя от «Севастопольских рассказов» к открытиям «Войны и мира».
Методология исследования строится на сочетании методов структурного и целостного анализов, историко-генетического ("творческой истории") и историко-функционального и опирается на труды Б. М. Эйхенбаума, М. М. Бахтина, Л. Я. Гинзбург, Ю. М. Лотмана и других ведущих русских ученых.
Структура исследования. Работа состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка литературы, включающего 193 наименования.
В Главе I "Человек на войне" рассматриваются человековедческие аспекты «Севастопольских рассказов»; в Главе II "Проблема патриотизма" прослеживается динамика взглядов Толстого на патриотическое чувство; в Главе III "На пути к «Войне и миру»" выясняются те содержательные моменты и поэтико-структурные принципы, которые предвещают роман-эпопею.
