Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Детство как культурно-историческая и психолого педагогическая категория. Мир детства в русской реалистической традиции 11
1.1. Понятие детства в общественно-историческом контексте 11
1.2. Детство как предмет психологии и педагогики 16
1.3. Детские образы в литературе: истоки и тенденции развития 21
1.4. Картина детства в отечественной реалистической традиции 23
1.5. Отображение детства в прозе современных писателей-реалистов: преемственность и новаторство 23
1.6. Творческая биография Захара Прилепина; предпосылки обращения к теме детства 52
Глава 2. Содержательные компоненты темы детства у Захара Прилепина. Сопутствующие мотивы и образы 62
2.1. Грани детства в прилепинском творчестве; «детство» и «детскость» 62
2.2. «Взрослые дети» в художественном мире Захара Прилепина 71
2.3. Мотив игры и его основные функции 88
2.4. Ребенок в кризисных обстоятельствах 106
2.5. Ребенок в семейном кругу. Образы отца и матери в произведениях 3. Прилепина 119
Глава 3. Художественные средства воплощения темы детства у Захара Прилепина 132
3.1. Особенности психологизма произведений 3. Прилепина 132
3.2. Место портрета в создании детских образов 134
3.3. Вербальные характеристики детей 150
3.4. Мир глазами ребенка. Роль остранения в формировании «двойной реальности» 160
3.5. «Игры со временем»: ретроспекция в контексте темы детства 171
3.6. Роль повторяющихся художественных деталей в раскрытии детской тематики 179
Заключение 195
Список литературы
- Детские образы в литературе: истоки и тенденции развития
- Отображение детства в прозе современных писателей-реалистов: преемственность и новаторство
- Мотив игры и его основные функции
- Мир глазами ребенка. Роль остранения в формировании «двойной реальности»
Введение к работе
Диссертационное исследование посвящено концепции детства в творчестве Захара Прилепина (Евгения Николаевича Прилепина) - одного из наиболее известных современных российских прозаиков. Автор трех романов, двух сборников рассказов, цикла повестей, литературоведческих и критических работ, Захар Прилепин неоднократно становился лауреатом и финалистом литературных премий, в том числе «Национального бестселлера» и «Русского Букера». Произведениям Прилепина посвящены статьи и рецензии ведущих литературных критиков, однако серьезных комплексных исследований, которые бы так или иначе охватывали все творчество писателя (с 2004-го по 2013 гг.), на сегодняшний день издано не было.
Среди научных работ, посвященных творческому методу, поэтике, жанровой и образной системе отдельных книг Захара Прилепина, можно назвать следующие статьи: Е.Г. Местергази «Жанровое своеобразие романа Захара Прилепина "Грех"»; О.С. Сухих «Очень своевременные книги (о традициях Ф.М. Достоевского и М. Горького в романе Захара Прилепина "Санькя"»); А.А. Юферовой «Проблема жанрового определения книги Захара Прилепина "Грех"», «Мотив качелей в прозе 3. Прилепина». Большое внимание уделено творчеству Захара Прилепина и в обзорных статьях А.Ю. Большаковой, посвященных литературной ситуации в России конца ХХ-го -начала XXI-го столетия: «Литературный процесс сегодня: pro et contra», «Русская литература на рубеже XX - XXI веков: новые приоритеты». Военная тематика прилепинского романа «Патологии» рассматривалась в диссертационных исследованиях Д.В. Аристова и Н.С. Выговской. Но ни в одном из имеющихся исследований не была затронута вся совокупность художественных текстов писателя, что позволило бы в полной мере охарактеризовать его творческий метод и сделать общие выводы об особенностях, присущих его творчеству.
Что касается детских образов и мотива детства, то литературоведческие работы, полностью посвященные этой тематике, пока не публиковались. При этом именно тема детства представляется одной из ключевых для писателя. Вписываясь в психологический, социальный, философский контексты, она становится органичной частью идейно-художественного мира Прилепина, играет важную роль в понимании поведения взрослых прилепинских героев и в осознании созданной писателем картины современной российской действительности.
Малой изученностью темы определяется актуальность исследования. Детство как временной отрезок жизни человека и как вневременная категория всегда было особенно значимо для русской классической литературы, преемницей которой выступает новейшая российская проза. Современные прозаики, то соглашаясь с выводами авторов-классиков, то полемизируя с ними, вновь и вновь обращаются к их взглядам, черпают идеи в их
литературном наследии. Так, сквозь призму детской тематики можно взглянуть не только на художественный мир конкретного автора, но на «перекличку» эпох и на диалог современников друг с другом.
Научная новизна диссертации состоит в том, что впервые предпринята попытка рассмотрения поэтики произведений Захара Прилепина в аспекте темы детства, поднят вопрос об эволюции обобщенного прилепинского персонажа от детства к юности, рассмотрены основные художественные средства создания детских характеров.
Цель работы заключается в раскрытии своеобразия эстетико-философской концепции детства в творчестве Захара Прилепина.
Целью работы определяются следующие задачи исследования:
- рассмотрение генезиса и динамики развития категории детства в
литературе и смежных гуманитарных науках: философии, культурологии,
психологии;
обращение к классическим произведениям русских писателей и к книгам авторов-современников Захара Прилепина, затрагивающих детскую тему, для выявления преемственности и новаторства в прилепинском подходе к рассматриваемой тематике;
представление концепции детства в художественных текстах Прилепина как совокупности мотивов (взросления, любви, семьи, войны, игры) и образов (центральных и эпизодических детских образов, образов «взрослых детей»);
разграничение понятий «детство» и «детское» и поиск их конкретных реализаций в художественных текстах писателя;
анализ приемов психологизма в раскрытии детской темы у Захара Прилепина;
выделение философского аспекта темы детства у Прилепина в связи с гуманистическими традициями русской литературы.
Объектом исследования являются произведения Захара Прилепина, затрагивающие тему детства: романы «Патологии» (2004), «Санькя» (2006), «Черная обезьяна» (2011); рассказы из цикла «Грех» (2007): «Какой случится день недели», «Грех», «Карлсон», «Шесть сигарет и так далее», «Белый квадрат», «Ничего не будет» и из цикла «Ботинки, полные горячей водкой» / «Пацанские рассказы» (2008): «Верочка», «Бабушка, осы, арбуз»; повести из сборника «Восьмерка» (2011): «Витек», «Допрос», «Любовь», «Лес».
Предмет исследования: тема детства, мотивы памяти, игры, семьи, войны; образы детей и родителей; приемы психологизма, способствующие пониманию специфики детства в прилепинском творчестве.
Методологическую базу исследования заложили классические работы, касающиеся вопросов общей и частной поэтики, таких исследователей, как С.С. Аверинцев, М.М. Бахтин, Н.А. Бердяев, М.Л. Гаспаров, Л.Я. Гинзбург, Ю.М. Лотман, К.В. Мочульский, Ю.Н. Тынянов, А.П. Чудаков, В.Б. Шкловский и др. Также рассматривались исследования современных ученых, среди которых В.В. Агеносов, А.Н. Андреев, И.Н. Арзамасцева, М.М. Гиршман, М.М. Голубков, А.Б. Есин, А.С. Карпов, А.Г. Коваленко, М.Г. Меркулова,
В.А. Мескин, И.Б. Ничипоров, С.Л. Слободнюк, Е.Б. Скороспелова, А.В. Урманов, Б.А. Успенский, А.Я. Эсалнек.
При написании разделов теоретической главы, посвященных отдельным вопросам детской психологии, были использованы научные труды Л.С. Выготского, Д.Б. Эльконина, работы современных авторов: В.В. Абраменковой, В.Т. Кудрявцева, Л.Ф. Обуховой, Е.О. Смирновой, О.А. Шаграевой.
При обращении к антропологической, эстетико-философской категории детскости анализировались труды Сергея Булгакова, Василия Розанова, Павла Флоренского, Льва Шестова.
В теоретической части исследования были учтены данные и выводы диссертационных работ, в том числе диссертаций на соискание степени доктора наук И.Н. Арзамасцевой «Художественная концепция детства в русской литературе 1900-1930-х годов», Н.А. Дворяшиной «Феномен детства в творчестве русских символистов (Ф. Сологуб, 3. Гиппиус, К. Бальмонт)», Л.Н. Савиной «Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX века: Л.Н. Толстой "Детство", СТ. Аксаков "Детские годы Багрова-внука", Н.Г. Гарин-Михайловский "Детство Темы"»; кандидатских работ Н.Г. Бочаевой «Мир детства в творческом сознании и художественной практике И.А. Бунина», В.Я. Зимина «Тема детства в творчестве К. Д. Воробьева», А.В. Коротких «Детские образы в юмористической прозе Саши Черного, А. Аверченко и Тэффи».
Среди литературно-критических работ, посвященных современному литературному процессу, и в частности художественному миру произведений Прилепина, были выделены публикации Павла Басинского («Новый Горький явился», «Не будите черных обезьян. О новом романе Захара Прилепина и спорах о нем»); Льва Данилкина («Роман про зачистки и растяжки», «"Мать" без электричества», «Лучший роман З.П.», «"Восьмерка" Захара Прилепина»); Дмитрия Лисина («Черный человек Захара Прилепина»); Марка Липовецкого («Политическая моторика Захара Прилепина»); Валерии Пустовой («Человек с ружьем: смертник, бунтарь, писатель», «Матрица бунта. Захар Прилепин и Роман Сенчин в традиции интеллигентского самосознания в России», «Пораженцы и преображенцы. О двух актуальных взглядах на реализм»); Андрея Рудалева («Катехизис "нового реализма". Вторая волна», «Апокалипсис уже наступил...»); Романа Сенчина («Неудобный Прилепин», «Питомцы стабильности или будущие бунтари? Дебютанты нулевых годов», «Любовь в реале. Захар Прилепин. Черная обезьяна; Анна Козлова. Все, что вы хотели, но боялись поджечь»; «Неудобный Прилепин»).
Методы исследования. В основу исследования был положен комплексный подход, объединяющий традиционные для академического литературоведения историко-литературный, биографический и компаративный методы. При непосредственном обращении к художественным текстам писателя использовался метод целостного анализа произведения.
Теоретическая значимость работы состоит в литературоведческом анализе прежде не подвергавшихся комплексному исследованию художественных текстов Захара Прилепина в аспекте темы детства.
Практическая значимость заключается в возможности использования материалов диссертации при подготовке университетских семинаров и тематических спецкурсов по творчеству Захара Прилепина, при проведении школьных факультативных занятий, посвященных современному литературному процессу. Результаты исследования могут оказаться полезными при написании новых статей и монографий, касающихся творческого метода и поэтики Прилепина.
Апробация работы: результаты исследования были опубликованы в двенадцати научных публикациях, четыре из которых входят в перечень списка ВАК. По теме диссертации были подготовлены доклады к ежегодным конференциям кафедры русской и зарубежной литературы филологического факультета РУДН (апрель 2010, 2012, 2013 гг.); к «Кирилло-Мефодиевским чтениям» в Институте русского языка имени Пушкина (май 2013); к «Пушкинским чтениям» в Ленинградском государственном университете им. Пушкина (июнь 2013, Санкт-Петербург); к Всероссийским научно-практическим конференциям с международным участием «LitteraTerra» в Уральском государственном педагогическом университете (декабрь 2012, Екатеринбург) и «Словесное творчество: знак - образ - смысл» в Сургутском государственном педагогическом университете (ноябрь 2013, Сургут).
На защиту выносятся следующие положения:
-
Тема детства является одной из ключевых в творчестве Захара Прилепина. Даже в тех произведениях, в которых она не является сюжетообразующей, присутствуют многочисленные детские образы, эпизоды, посвященные миру детства, воспоминания героев о ранних годах жизни, что позволяет сделать вывод о непреходящей значимости рассматриваемой тематики для писателя.
-
Детская тема в произведениях Прилепина восходит к социально-философской проблематике и включена в круг волнующих писателя экзистенциальных проблем. Мотив детства нередко связывается у прозаика с мотивом памяти, что формально проявляется в его художественных текстах сменой временных пластов - использованием приема ретроспекции.
3. Ребенок в прилепинских произведениях выступает и как
самостоятельный художественный образ, и как персонаж, выполняющий
вспомогательную функцию, способствующий более глубокому пониманию
характеров взрослых героев. Взрослые персонажи писателя своим отношением
к детям «проверяются» на человечность.
4. Большое значение в концепции детства имеет понятие детскости. Оно
подразумевает и определенное мировидение писателя, и характерное свойство
взрослых прилепинских персонажей. С неизжитой детскостью героев связан, в
частности, проходящий сквозь ряд произведений писателя мотив игры.
5. Своим творчеством Захар Прилепин продолжает разрабатывавшуюся
еще в русской классической литературе тему «случайного семейства».
Писатель уделяет большое внимание этике семейных отношений и их влиянию на взросление и формирование характера ребенка.
6. Образы родителей в произведениях писателя имеют, помимо
конкретного, реалистичного воплощения, еще и обобщенно-философское
звучание. Так, материнский образ в прилепинской прозе нередко соотносится с
образом страдающей родины-матери.
-
Особое внимание Прилепин уделяет актуальной в современной прозе теме ребенка в кризисных обстоятельствах и образу ребенка-жертвы военных и социальных конфликтов.
-
При обращении к теме детства современный прозаик продолжает традиции психологизма русских писателей-классиков, используя, в частности, прием остранения, позволяющий взглянуть на мир глазами ребенка. Этим не только иллюстрируются особенности детского мышления, но и наглядно показывается оппозиция мира детей и взрослых.
-
При создании детских образов Захар Прилепин прибегает к портретным и вербальным характеристикам, приоткрывающим внутренний мир детей. Благодаря использованию цветописи и повторяющихся художественных деталей в детских портретах писателю удается достичь определенной степени психологической типизации героев-детей.
-
Раскрытию темы детства способствует использование сквозных художественных образов, неоднократно повторяемых в различных произведениях Захара Прилепина и непосредственно связанных с мотивом детства. Среди них такие детали-образы, как яблоко и арбуз, качели и велосипед, возвращающие героев к впечатлениям их ранних лет.
-
В творчестве писателя детству и детям дается преимущественно положительная оценка. В то же время в ряде произведений Прилепина, написанных в традиции романа-предупреждения, ставится под сомнение классическое представление о ребенке как об ангелоподобном существе, предвестнике светлого будущего человечества. Дети с превалирующим злым началом изображаются Захаром Прилепиным в виде собирательного, коллективного образа.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Общий объем работы -222 страницы. Библиография насчитывает 273 наименования.
Детские образы в литературе: истоки и тенденции развития
В настоящее время, когда науки о человеке — философия, филология, антропология, психология, культурология, педагогика - накопили множество фактов и методик их изучения, все чаще возникает потребность в междисциплинарном подходе к исследуемым ими проблемам. Социокультурная категория детства является именно такой комплексной проблемой, требующей привлечения знаний одновременно из различных научных областей. Она задает целый ряд тем для рассмотрения учеными, таких как «роль ребенка в истории», «ребенок в современном мире», «мир детей и мир взрослых», «ребенок в семье», «ребенок и игра» и т.д.
Сам термин "детство" обозначает «начальные этапы онтогенеза; период развития ребенка от рождения до подросткового возраста, т.е. до 11-12 лет» . В течение детских лет человек учится понимать окружающий мир и себя самого в этом мире. В этот период происходит чрезвычайно интенсивное физическое и психическое развитие: ни на одном другом возрастном этапе человек не проходит через такое число качественно отличных друг от друга стадий. В детские годы формируется личность, характер, отношение человека к себе и другим людям.
Детство — это не только время перемен, роста, прогресса, но и «процесс парадоксов и противоречий, без которых невозможно развитие»5. Первый парадокс заключается в том, что ребенок при рождении обладает только самыми минимальными механизмами для поддержания жизни. «Любопытно, что из всех существ человек рождается наиболее слабым, оставаясь долгое время совершенно беспомощным» . Суть другого парадокса — в отсутствии глобальных изменений во внешнем облике рождающегося младенца в зависимости от эпохи. За многие тысячелетия существования человечества младенец практически не поменялся ни по внешнему виду, ни по своим анатомо-морфологическим показателям. При этом уровень психологического и интеллектуального развития, которого может достичь ребенок при сходных начальных данных, на разных исторических этапах существенно варьируется.
Длительность детства также разнится от эпохи к эпохе и коррелирует с уровнем развития общества. Основываясь на данных этнографических материалов, известный ученый, специалист в области детской психологии Д.Б. Эльконин показал, что на самых ранних этапах развития человеческого общества, когда основным способом добывания пищи было собирательство, ребенок рано приобщался к взрослому труду. В связи с простотой орудий труда не было нужды в выделении особой стадии подготовки детей к будущей трудовой деятельности. Детство, по мнению Д.Б. Эльконина, возникает тогда, когда не представляется возможным сразу включить ребенка в систему общественного воспроизводства по причине его неспособности овладеть сложными орудиями труда. В результате, выделяется новый (детский) период развития и обучения человека, предшествующий его непосредственному включению в активную трудовую деятельность.
Оформившись в качестве одного из обязательных жизненных периодов, детство долгое время продолжало оставаться тягостным и не приносящим радости этапом человеческого существования. Прагматичное и циничное, с точки зрения современного человека, отношение к детству наблюдалось в эпоху Античности, когда такие мыслители, как Гиппократ и Сорон Эфесский, всерьез обсуждали вопрос о том, какие из новорожденных заслуживают того, чтобы их вырастить, а какие — нет. Цицерон был уверен в том, что смерть ребенка следует переносить со спокойной душой, а Сенека считал разумным убивать слабых новорожденных. Маленькие дети не вызывали у античных авторов нежности и восторга, их обычно попросту не замечали. В личностном плане ребенок «рассматривался как эстетически пригодный или не пригодный материал для формирования идеального "мужа"»7.
В Средние века детство также расценивалось как период слабости, глупости и уязвимости. Родители воспитывали детей в авторитарном ключе, нередки были случаи жестокого обращения с ребенком, недаром св. Августин с отчаянием восклицал: «Да и кто не пришел бы в ужас и не предпочел бы умереть, если бы ему предложили на выбор или претерпеть смерть, или снова пережить детство?»8. Своеобразие поведенческой модели людей того времени состояло не в том, что они были полностью лишены родительских чувств, но в специфике этих чувств: пылкая подчас любовь к детям совмещалась с фатализмом, смирением перед судьбой и, главное, с невозможностью понять причины того или иного детского поведения.
Знания о природе детства были в эпоху диктата церкви крайне скудны, а само слово «ребенок» не имело того положительного значения, которое придается ему сегодня. Напротив, оно связывалось в сознании средневекового человека с зависимостью от окружающих, неумением постоять за себя и вызывало негативные эмоции: «Детство кончалось тогда, когда кончалась или становилась меньшей зависимость. Вот почему относящиеся к детям слова еще долго будут в разговорном языке фамильярным обозначением для людей низших сословий, находящихся в полном подчинении у других: лакеев, солдат, подмастерьев»9.
Уничижение детства было прежде всего следствием демографической ситуации того времени с ее высокой смертностью: «Прагматичное Средневековье едва замечало ребенка, не имея времени ни умиляться, ни восхищаться им. (...) Слишком мала была продолжительность жизни в средние века»10. Близкая к европейской ситуация наблюдалась и в средневековой Руси, где о «"небрежении" к детям (...) свидетельствуют предписания священнослужителей ("недолго плакати по мертвым" [детям]), а также законы, в которых приводятся факты продажи детей в "одерень" (в полное бессрочное пользование) приезжим гостям. Еще один пример — продажа детей, о которой рассказывается в "Молении Даниила Заточника"»11.
Начало Нового времени принесло определенные изменения в отношение к детям. В них впервые начали замечать и ценить их особую, отличную от взрослых природу, признаком чего стало и появление у ребенка из высших слоев общества собственного костюма на рубеже XVI — XVII веков. Но наравне с этим, в обществе продолжали проявляться и следы архаического отношения к детству: «Слишком маленький ребенок, который не в состоянии еще войти в жизнь взрослых, - не в счет, это говорит Мольер, свидетельствуя о силе древней традиции в XVII веке»12; «Я, например, не могу проникнуться той страстью, в силу которой мы целуем новорожденных детей, еще лишенных душевных или определенных физических качеств, которыми они способны были бы внушить нам любовь к себе»13, - пишет Мишель Монтень в своих «Опытах», признаваясь, что ему представляется более достойным «породить совершенное создание от союза с музами, чем от союза с (...) женой»14.
Отображение детства в прозе современных писателей-реалистов: преемственность и новаторство
Детство — одна из сквозных тем творчества Захара Прилепина, встречающаяся в большинстве его произведений, посвящены ли они нравственным исканиям личности, молодежным движениям, суровым будням военного времени или проблемам современной семьи.
Неизменный интерес автора к детской теме подтверждается как образной системой произведений, так и многочисленными сюжетными линиями, непосредственно связанными с персонажами-детьми118. Тема детства в прилепинском творчестве раскрывается писателем на психологическом, социальном и философском уровнях. Психологический подход актуализируется прежде всего тогда, когда автор обращается к детским годам жизни своего героя, а также ведет рассказ о его детях. Автор привлекает внимание читателей к изменениям в психологии ребенка, к особенностям его поведения в семье и детском коллективе. Писатель не идеализирует детский мир: он неоднороден и иерархичен, как и любая другая социальная группа, в нем есть и свои «гении», и свои «злодеи». Объединяют детей лишь умение мечтать и неискоренимое желание поскорее стать взрослыми. При этом писатель демонстрирует, что многие характерные особенности детского мира заданы вектором развития взрослого общества, ведь дети часто копируют модели поведения взрослых, подчас перенимая не лучшие из их черт.
Социальный подход к детской тематике, предполагающий более широкую степень обобщения, выражен не только в художественной прозе, но и в ряде публицистических очерков Прилепина (например, «Детки в клетке», «Отборный козий изюм»). И в публицистике, и в художественных текстах автор часто обращается к бедам современных детей, наиболее серьезная из которых - сиротство. С искренним сопереживанием Прилепин описывает бесприютных мальчишек, чье вероятное будущее - нищета и тюрьма.
К сиротам могут быть отнесены не только те, кто с ранних лет лишен родителей, но и те, кто, формально живя в семье, фактически не имеет в ней никакой духовной и душевной опоры. Вспоминая о власти «типических обстоятельств», писатель с беспокойством смотрит на детей, кажущихся приговоренными к преступлениям с момента своего рождения; на тех, чьи родители страдают алкоголизмом, наркоманией, отличаются не только материальной, но и нравственной нищетой.
Следуя за своими предшественниками, писателями-реалистами XIX-XX веков, часто обращавшимися к социальной проблематике, Захар Прилепин в своих произведениях ставит острые социальные вопросы, отображает типичные проблемы российского общества. Автор часто делает персонажами своих произведений детей из неблагополучных семей, из бедных слоев общества. Дети, брошенные на произвол судьбы, до момента своего взросления вызывают у окружающих сопереживание и жалость, а став взрослыми — отторжение и смешанный с отвращением страх. В своих романах, повестях, рассказах, драматизируя события вплоть до придания им сюрреалистической абсурдности, Прилепин предупреждает читателей об опасности, таящейся в неразрешенных социальных проблемах; пишет о детях, для которых завтрашний день может не наступить.
В произведениях писателя присутствует и широкий, философский взгляд на ребенка как на будущее человечества. Продолжая традиции русских классических авторов, в частности Ф.М. Достоевского с его рассуждениями о «слезинке ребенка», Захар Прилепин утверждает, что именно дети — основа мира: залог его спасения или предвестие краха. Обобщенный взгляд на проблемы детей - их страдания, вызванные небрежением со стороны взрослых; их неосознанную жестокость как отражение окружающего зла и насилия; их одиночество, отсутствие ощущения родства и близости -приводит к постановке острого вопроса об оппозиции двух миров: мира взрослых и детей. Вместо того чтобы тесно взаимодействовать друг с другом, эти миры порой лишены и намека на понимание и согласие, что, в свою очередь, ведет к неразрешимым проблемам. Рассматривая тему детства в широком ключе, писатель уже не касается психологии конкретных детских персонажей и не замыкается в пределах социальной проблематики, но описывает детство как философему, важнейший феномен культуры.
Одну из основных проблем детского мира автор видит в неравноправных и недостаточно доверительных отношениях взрослых и детей. Первые, даже испытывая к детям любовь и нежность, склонны считать ребенка своей собственностью. Не способные представить себя на месте ребенка, взрослые не могут полностью понять его чувств и эмоций, из-за чего дети в обществе нередко оказываются страдающей стороной, людьми без прав. Особенно усугубляются проблемы детей в условиях войн и социальных катаклизмов. Кризисные ситуации описаны Прилепиным в его мрачно-пессимистичном романе «Черная обезьяна», навеянном размышлениями о детских судьбах и о личной ответственности каждого за всех. «Чужих детей нет» - такой нравственный императив пронизывает эту страшную, сложную для чтения и осмысления антиутопию.
Итак, детская тема от произведения к произведению обретает у Прилепина новые смысловые акценты. Меняются и ее содержательные функции. Синтез психологического, социального и философского подходов к теме детства приводит к ее глубокому, целостному осмыслению.
Само понятие детства в творчестве Захара Прилепина также предстает многоаспектным явлением. Несомненно, детство прежде всего связывается с определенным периодом времени, этапом роста и развития человека от рождения до 11 — 12 лет, что соответствует прямому, словарному значению этого слова. Так, в любом произведении автора можно встретить множество детских образов: как младенцев и двух - трехлетних малышей, так и мальчишек, приближающихся к подростковому рубежу. «Патологии» открываются образом четырехлетнего сынишки главного героя. В романе «Санькя» самому младшему из участников «Союза созидающих», Позику, -одиннадцать лет. В «Белом квадрате», рассказе из цикла «Грех», происходящие события касаются детей дошкольного и раннего школьного возраста. В раскрытии проблематики «Черной обезьяны» немаловажную роль играют и маленькие дети главного героя, и, конечно, африканские бунтари, из которых «самому старшему (...) не было и двенадцати лет» . Повесть «Витек» из сборника «Восьмерка» посвящена жизни деревенского мальчишки младшего школьного возраста.
Иногда, впрочем, рамки детства в произведениях писателя несколько расширяются, к «детям» автор склонен причислять и подростков. Так происходит, например, в первой вставной новелле из «Черной обезьяны», в которой войско недоростков составляют «кровавые мальчики» от семи до семнадцати лет. Дети здесь — не столько представители определенного возраста, сколько неразумные существа, «изуродованные аморальностью мира» , которые в силу обстоятельств так и не стали взрослыми. Центральными действующими лицами «Патологий» и «Саныси» писатель делает молодых людей. Формально взрослые, эти вчерашние мальчишки сохраняют в себе множество детских черт.
Мотив игры и его основные функции
У всех отцовских образов в прилепинских произведениях можно выделить ряд сходных черт. Это мужество, внутренняя сила, неизменно вызывающие восхищение у сыновей, и наличие множества талантов, важных жизненных навыков. В восхищенных тонах описывает отца герой повести «Лес»: «У отца были самые красивые руки в мире. Он умел ими запрягать лошадь, пахать, косить, срывать высокие яблоки, управлять лодкой...»307. Жалуясь на равнодушие своего отца, персонаж повести «Любовь» при этом все же признает за ним многочисленные умения: «Сам он двигался [во время игры в бокс] прекрасно...»30 ; « - Пап, тебя обижали в школе? — Это было бы сложно, наверное...» . В подобном отцовском портрете — живом примере для подражания - видятся и черты детской идеализации, и извечное желание ребенка быть похожим на родителя.
Еще одна особенность, присущая всем прилепинским персонажам-отцам, - отстраненность вплоть до холодности, подчеркнутое отсутствие эмоциональности: «Трезвым он был спокойным, ясным, чистым (...) всегда (...) немногословный. Не помню, чтобы отец грустил»310 («Патологии»); «Отец был очень спокойным...» («Санькя»); «Отец не выказал никакого удивления или раздражения по поводу случившегося»312 («Любовь»); «Отец мой слова понимал, но не отвечал. (...). Он изредка мог закурить, устало не соглашаясь, но чаще закуривал, спокойно принимая сказанное собеседником»313 («Лес»). Спокойствие, сдержанность, немногословность становятся доминантами образа отца.
Даже со своими детьми отец держит определенную дистанцию. Эта отдаленность - возможно, в большей мере существующая в сознании детей, нежели на самом деле, - делает отцовский образ недосягаемым, возвышает
его, выделяя из всех остальных людей. Она способствует и определенному типу общения отцов с детьми. Если они чему-либо их учат, то не при помощи долгих объяснений или конкретных указаний, но исключительно своим личным примером. «Да, еще он научил меня плавать. (...) Я хочу сказать, что отец не учил меня плавать нарочито, не возился со мной, например, поддерживая меня под грудь и живот, чтобы я у него на руках бултыхал ногами и руками, он даже ничего мне не объяснял. Но я все равно убежден, что плавать меня научил он»314, — с благодарностью вспоминает о своем отце Егор Ташевский из «Патологий». В данном случае персонаж спокойно, без малейшего упрека относится к несколько отстраненной позиции отца. Рано утративший родителей, Егор бережно хранит немногие сохранившиеся в памяти воспоминания о папе.
Однако в последующих прилепинских произведениях та же отцовская черта вызывает у героев чувство нехватки общения с ними, а нередко приводит к обиде. «Может, и потому еще недоставало Саше уверенности, что отец никогда им не занимался, даже разговаривал с сыном редко. Так сложилось: отец и не нуждался в общении, а Саша не навязывался»315. В «Саньке» герой задается вопросом, почему он редко разговаривал с отцом, пока тот был жив, и не приходит к однозначному ответу, не может решить, кто был в этом виноват. В повести «Любовь» сквозит уже явная обида героя на отца: «Хоть бы чему меня научил...»316 - с упреком произносит персонаж повести, которому, кроме единственного урока бокса, полученного от папы, почти нечего больше вспомнить. В повести «Допрос» отец центрального персонажа, Новикова, тоже отдален от сына: это заметно в том, насколько редко и холодно они разговаривают друг с другом. Укоры в непонимании становятся двусторонними. Так, после инцидента в полиции у Новикова с отцом происходит неприятная беседа, полная взаимных обвинений: « — Съездил бы хоть раз со мной [речь идет о сплаве по реке] — ничего б тебе объяснять не пришлось, - сказал отец. — Ты меня никогда не брал, — ответил
Новиков спокойно. — А, по-моему, ты никогда и не хотел, — сказал отец с желчным вызовом»317.
Таким образом, добрые чувства Егора Ташевского из «Патологий» по отношению к отцу сменяют непонимание Саши Тишина из «Саньки» и уязвленность центральных персонажей из повестей «Любовь» и «Допрос».
В дистанцировании отца от детей, встречающемся в большинстве прилепинских произведений, видится влияние биографии писателя. В одном из интервью Прилепин рассказывает: «Я помню, что мой отец никогда со мной не разговаривал, у нас ни разу в жизни не произошло диалога, известного из советской прозы, когда отец говорит: "Ну вот, сынок, слушай меня, я тебе сейчас скажу самую последнюю правду..."»318. Подобное отстранение, в разных масштабах проявляясь в художественных текстах писателя, получает и различную авторскую оценку.
Сыновне-отцовские взаимоотношения — не только неизменная составляющая воспоминаний взрослых персонажей о детстве, но и неотъемлемая часть их сегодняшней жизни: то, что оказывает влияние на их восприятие действительности, отражается в их характере. Например, Егор Ташевский в «Патологиях», не успевший в достаточной мере пообщаться с отцом, но часто вспоминающий о нем, ведущий с ним долгий внутренний диалог, обладает обостренным чувством прошедшего, он сентиментален и наделен некоторой долей детскости и идеализма. Недолгая жизнь с папой всегда рисуется персонажу в светлых тонах. Герой «Любви», как показывает автор, становится с возрастом копией своего родителя, обретая ту же отстраненность и равнодушие к окружающему миру, но, словно не замечая произошедших в нем перемен, он продолжает упрекать отца за отсутствие внимания к нему. Недостаточно крепкая внутренняя связь с отцом в повести «Допрос» приводит к тому, что ее центральный персонаж ощущает себя уязвимым, слабым, неуверенным в себе.
Обобщая, стоит отметить, что отец в прилепинских произведениях неизменно высоко оценивается своими сыновьями, является образцом для подражания. При этом он всегда в большей или меньшей степени отдален от своих детей, что может приводить к взаимному непониманию и обидам.
Материнский образ у Прилепина достаточно традиционен. В нем акцентируются такие светлые, типично ассоциируемые с женским началом качества, как доброта, понимание, терпение, забота.
Интересно, что характеристики матери почти лишены у писателя конкретики. Описаний материнской внешности не встречается ни в одном прилепинском произведении. Чаще речь идет о материнских привычках, манере разговора и письма, но и они заданы пунктиром. Как и в случае с образом отца, из произведения в произведение переходит некий обобщенный, почти бесплотный материнский образ.
Определенное сходство между образами матерей из различных прилепинских произведений можно заметить в том, что автором всегда подчеркивается их пассивная, страдающая роль в происходящих событиях. Много общаясь со своими сыновьями, пока они растут, они затем утрачивают внутреннюю связь с ними. В повести «Допрос» мать Новикова особенно остро осознает это растущее отчуждение и страдает от него: «Потом ты рос, и, когда подрос, ты стал далеко, как будто зашел по ступеням вверх» . Однако как пассивное, а не активное действующее лицо, она ждет изменений от сына.
Мир глазами ребенка. Роль остранения в формировании «двойной реальности»
Желая показать детский мир изнутри, Захар Прилепин неоднократно обращается к описанию событий от лица ребенка, используя прием остранения. Прием остранения был введен в литературоведение известным представителем формальной школы Виктором Шкловским, обнаружившим и обозначившим его использование в творчестве Л.Н. Толстого: «Прием остранения у Л. Толстого состоит в том, что он не называет вещь ее именем, а описывает ее как в первый раз виденную, а случай - как в первый раз происшедший» . В то же время, остранение не является индивидуальным авторским приемом, примеры его использования можно найти в многочисленных произведениях мировой литературы: по словам Шкловского, «остранение есть везде, где есть образ»45 .
Психологическая функция использования остранения заключается в том, что оно побуждает читателя по-новому взглянуть на изображаемую ситуацию или предмет. Вызывая любопытство неожиданностью угла зрения, автор способствует зарождению у читателя активной позиции по отношению к остраняемой или, используя термин Б. Брехта, очуждаемой действительности Прием остранения особенно характерен для произведений, посвященных детству457. Кругозор ребенка по сравнению с кругозором взрослого ограничен, детское эмоциональное видение действительности не совпадает со взрослым рациональным взглядом на мир. Из-за подобного несоответствия точек зрения на окружающее пространство нередко возникает комический эффект, который легко может быть «считан» взрослым читателем.
Ребенок в произведении часто выступает в роли непонимающего, условного рассказчика, о значимости которого писал еще М.М. Бахтин, относивший к данному литературному типажу и Белкина из пушкинских «Повестей Белкина», и Максима Максимыча из «Героя нашего времени», и многочисленных хроникеров Ф.М. Достоевского. По мнению ученого, наивные и простоватые очевидцы событий привлекаются писателями «как специфические и ограниченные, но продуктивные в самой этой ограниченности и специфичности словесно-идеологические точки зрения, особые кругозоры, противопоставляемые тем литературным кругозорам и точкам зрения, на фоне которых они воспринимаются» 158.
Развивая мысль ученого, можно утверждать, что детская точка зрения, представленная в художественной прозе, важна не столько сама по себе, сколько в ее соотношении с авторской позицией и (или) позицией взрослых персонажей. Целью авторов является демонстрация игры разных взглядов на мир. Нередко остранение служит и усилению драматизации событий, ведь любые несправедливости и противоречия мира высвечиваются ярче, когда они увидены глазами ребенка.
Кроме того, использование остранения позволяет обратить внимание на сосуществование в пределах одного, кажущегося единым мира двух особых, отдельных друг от друга, параллельных пространств - взрослого и детского. Одно из этих пространств населено исключительно реальными объектами и рационально постигаемыми явлениями, другое же полнится воображаемыми существами и ирреальными страхами.
В прозе Захара Прилепина прием остранения встречается достаточно часто. К нему писатель прибегает в ряде рассказов о детях, в частности, в «Белом квадрате», в романе «Черная обезьяна», в повести «Витек».
В рассказе «Белый квадрат» не только люди, но и животные, увиденные маленьким героем произведения, Захаркой, наделяются темпераментом и характерными чертами, становятся не просто «декорацией» к происходящему, но активными участниками событий. Так, козы артистично блеют и ведут друг с другом по-козьи глуповатые беседы: «Обнаружив тебя в кустах, вздрагивали, крутили головами, жаловались козлу: "Здесь ле-ежит кто-то!" Козел делал вид, что не слышал»459. В приведенном отрывке автор описывает происходящее от лица ребенка, благодаря чему формируется особое видение времени и пространства. Пространства, в котором сосуществуют реальность и сказка и где рядом с самыми заурядными людьми живут необычные, говорящие на своих собственных языках звери.
Если в «Белом квадрате» прием остранения используется лишь эпизодически, то гораздо более развернутым является обращение к остранению в романе «Черная обезьяна», где детским видением событий пронизаны две вставные новеллы, важные в понимании общей проблематики произведения.
Сквозь призму детского восприятия показана история древнего города, захваченного неведомыми «малыми людьми» - города, еще до пришествия врага обреченного на гибель. Главный герой истории, безымянный мальчик, с самого рождения живет в искаженной реальности, считая ее единственно возможной нормой вещей; в действительности, где внутренние связи между людьми разорваны, а истинная любовь замещена плотскими утехами: «Про отца говорили, что он не гнет линию письма (...), а у него каждая черточка торчит как копье, оттого, видно, что все мысли у него (...) о своем копье»460.
Не понимающий грубого намека, содержащегося в этих словах, мальчик ждет от отца, неудачливого переписчика, хотя бы меткости во владении оружием, но и в этом его родитель не преуспевает.
Отец вызывает в душе сына чувство постоянного разочарования. Его образ, увиденный глазами сына, крайне несимпатичен. «Отец говорил, что этой рукой кормит всех, и мальчику тогда казалось, что его вот-вот заставят облизывать грязное масло с мозолистых и окривевших в письме пальцах» 1 . Переносное значение слова «рука» - рука кормильца, главы семьи — в детском восприятии становится прямым, что вызывает неприятные ассоциации и физическое отвращение от того, что ему придется прикасаться к грязной, загрубевшей в работе кисти.
Во время городской осады находят выход такие человеческие пороки, как мародерство и пьянство, описание которых вновь дано от лица ребенка и проникнуто детским восприятием: «Поодаль от него полулежали несколько мужчин с пустыми, будто опавшими лицами и пили вино. Они были так пьяны, что уже не умели разговаривать»462. Их временная немота, которую ребенок воспринимает как некую константу, демонстрирует утрату ими человеческих качеств.
Частым на протяжении текста новеллы является сопоставление ребенком бездушных людей с животными, мясными тушами. Так, в начале новеллы мальчик рассказывает, что его сестра не терпит мяса и юношей, которые, собравшись вместе, напоминают ей псарню. Образ людей, собравшихся в стадо, неоднократно повторяется затем в различных вариациях по мере сюжетного развития новеллы. Растерзанные люди сопоставляются ребенком с мясом из лавки, и наоборот, — мясная лавка сравнивается им со станом убитых и раненых.
