Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Принцип всеединства в религиозной концепции В. Хлебникова 13
1. Религиозные системы Индии и Китая в творчестве В. Хлебникова 13
2. Исламский мир в интерпретации поэта 22
3. Христианские мотивы в творчестве и мировоззрении поэта 34
Глава II. Идея синтеза лингвистических систем в основе «Звездного языка» В. Хлебникова 49f
1. Звездная азбука В. Хлебникова: Графический аспект 49
2. Звукотерапия и звуковая теория В. Хлебникова 59
3. Участие романо-германских языков в словотворчестве поэта 73
Глава III. Внефилологические источники мотивов и образов в текстах В. Хлебникова 79
1. Пифагорейство и теория «Числоречи» в философии В. Хлебникова 79
2. Идеи К.Э. Циолковского в образной системе произведений В. Хлебникова 101
3. Мировоззренческая концепция В. Хлебникова через призму влияния деятелей точных и естественных наук 107
4. «Курильщик ширы» и «Лунный свет» как образы поэтического творчества В. Хлебникова 121
Глава IV. Сверхповести и сверхпоэмы В. Хлебникова: Неомифология универсалий 136
1. «Дети Выдры» 137
2. «Война в мышеловке» 146
3. «Азы из Узы» 154
4. «Зангези» 159
5. «Сестры-молнии» 166
Заключение 181
Библиография
- Религиозные системы Индии и Китая в творчестве В. Хлебникова
- Звездная азбука В. Хлебникова: Графический аспект
- Пифагорейство и теория «Числоречи» в философии В. Хлебникова
- «Дети Выдры»
Введение к работе
Идея универсума лежит в основании как социальной философии В.В. Хлебникова, так и его онтологических и гносеологических представлений. Поэтическая концепция единства Вселенной охватывает такие социальные проблемы, как общественные идеалы и перспективы, общество как целостная система, стадии и движущие силы человеческой истории. В центре философии Хлебникова оказываются вопросы всеединства человечества, воссоздания единого языка, сотворения всеобщей религии, установления мирового правительства. Универсальность онтологических воззрений поэта проявляется в его понимании пространства, времени, движения, системности как важнейших форм бытия. Согласно мифологии Хлебникова, управляя законами истории, он, как Председатель Земного Шара, разрушает пространственные и временные границы, объединяя великих личностей всевозможных стран и эпох на острове «Хлебников». Онтологическую проблему небытия Хлебников также видит в контексте идеи универсума. Вопрос Смерти рассматривается им не в индивидуальном, а в общечеловеческом ключе. Победа над Смертью для поэта мыслится как окончательное освобождение всего Земного Шара. Гносеологические представления Велимира Хлебникова опираются на идею универсальности законов миропорядка. Главной для гносеологии является проблема познаваемости мира. Для Хлебникова путь познавания Вселенной связан с концепцией универсальности человеческих знаний. Поэт синтезирует всевозможные научные, мифологические, религиозные, философские, художественный подходы с целью всестороннего изучения законов бытия и создания универсальной модели познания мира. Универсальная модель познания Вселенной проецируется и на художественное творчество Хлебникова, его поэзия органично сочетается с математическими вычислениями, антропологическими и орнитологическими исследованиями.
Основные цели данной работы - это разностороннее исследование литературных .трудов В.В. Хлебникова, выявление важнейших для поэта мировоззренческих и творческих аспектов, а также поиск источников* и ключей к дешифровке наиболее трудных для интерпретации текстов:
В широком смысле универсум - это мир как целое, синоним Вселенной. В узком смысле универсум есть множество объектов, рассматриваемых в пределах одного рассуждения или в научной теории. Еще одно значение данного- понятия сводится к восприятию универсума как максимально интегрированной в социум системы, знания, охватывающей весь жизненный опыт субъекта. На сегодняшний день создано значительное количество монографий, посвященных В. Хлебникову. В большинстве работ предпринимаются попытки выявить-некую доминанту в творчестве поэта, определить границы влияния на его личность отдельно взятых религиозных, философских учений, научных течений или конкретных мыслителей, литературных деятелей. В, данной работе мы стремимся представить-совокупность образного мира Хлебникова, его религиозно-философских и> творческих концепций. В этом заключается актуальность исследования.
Многие аспекты творчества Велимира Хлебникова находят свое отражение в хлебниковедческих работах. Особое внимание уделяется проблеме языкотворчества поэта и сопоставлению различных индивидуально-языковых систем. Наиболее известны фундаментальные работы X. Барана, В.П. Григорьева, Р.В. Дуганова, В.В. Иванова, Д. Иоффе, Б. Леннквист, М.И. Шапира. Серьезный вклад в изучение неологии Хлебникова внесли работы Н.Н. Перцовой «Словарь неологизмов Велимира Хлебникова» (1995) и монография «Словотворчество Велимира Хлебникова» (2003). На материале малых жанров и сверхповестей природу неологизмов Хлебникова исследует Р. Вроон в труде «Velimir Chlebnikov's Shorter Poems: a1 Key to the Coinage». (1983 г.). Вторая традиционная проблема хлебниковедения - мифологизм и фольклоризм в творчестве поэта -освещена в целом ряде исследований, среди которых работы X. Барана, А.В.
Гарбуза, Л. Евдокимовой, С. Ланцовой, Н.Н. Перцовой, А. Рафаевой, П.И1' Тартаковского. Вопрос литературных контекстов творчества поэта еще недостаточно проработан. Но изданы серьезные труды по таким темам, как Хлебников и русская литература (Дуганов Р.В), В.В. Хлебников и А.С. Пушкин (X. Баран, А.В. Гарбуз, В.П. Григорьев, Э.В. Слинина, В.Н. Турбин P.O. Якобсон и др.), В.В. Хлебников и Б.Л. Пастернак (B.C. Баевский), В.В. Хлебников и АЛ. Платонов (Р. Вроон, Ефимов И.), Хлебников и ОБЭРИУ (Л.Я. Гинзбург, А.Д. Кобринский, Е. Эткинд и др.), В.В. Хлебников и Н.В. Гоголь (В.Н. Турбин), В.В. Хлебников и М.И. Цветаева (В.Л. Спесивцева, Ю. В. Явинская и др.). Отдельно следует выделить такую актуальную проблему хлебниковедения, как влияние поэта на развитие русского авангарда XX века в целом. Она исследуется в работах Е.Н. Боклагова, И.Е. Васильева, В.П. Григорьева, И.Р. Деринг-Смирновой, А.П. Зименкова, Вяч. Вс. Иванова, И.П. Смирнова, М. Смоляницкого, В.И. Терехиной, Н. Харджиева, и др. Разносторонние проблемы футуризма и влияния футуристов на творчество писателей и поэтов разных направлений освещаются в трудах В.Н. Терехиной. По словам авторитетного исследователя русского авангарда, футуристы воздействовали «на художественные миры А. Белого и М. Цветаевой, А. Ремизова и О. Мандельштама, С. Есенина и Н. Клюева»1. Еще одна важнейшая проблема современного хлебниковедения - это евразийство поэта и вопрос взаимодействия Хлебникова с исламским и буддистским мирами. Она разрабатывается в трудах Д. Иоффе, С. Лакобы, Ю.М. Лощица, А.А. Мамаева, Х.А. Мурсалиевой, А.Е. Парниса, Н.Н. Перцовой, П. Тартаковского, В.Н. Турбина и др. Изучению биографии поэта уделялось значительное внимание на всех этапах хлебниковедения. Диссертационное исследование СВ. Старкиной, посвященное- раннему периоду творческого пути Велимира Хлебникова («Творчество В. Хлебникова 1904-1910 годов (дофутуристический период)» (1998г.)). Еще один значимый аспект современного литературоведения - внелитературные контексты творчества
1 Терехина В.Н., Зименков А.П. Футуристы после футуризма// Русская литература 1920-1930-х годов. Портреты поэтов: В 2 т. М.: ИМЛИ РАН, 2008. С. 503.
поэта. Выделяются следующие подразделы данной области хлебниковедения: Хлебников и философия (Н. Башмакова, Р.В. Дуганов, Ж.-К. Ланн); Хлебников и наука (В.В.Бабков, Вяч. Вс Иванов, Л.Г. Панова); Хлебников и музыка (Л.Л. Гервер); Хлебников и изобразительное искусство (Д.В.Сарабьянов, X. Баран).
Среди диссертаций, посвященных творчеству В. Хлебникова, защищенных после 1999 года, следует отметить работы Н.Н. Перцовой «Словотворчество и связанные с ним проблемы идиостиля В. Хлебникова» (2000), Е.Н. Боклагова «Концепция художественного творчества Велимира Хлебникова» (2000), Е.С. Ждановой «Лингвистические средства выражения элементов язычества в поэтической практике В. Хлебникова»1 (2003), Н.В. Максимовой «Поэзия Велимира Хлебникова 1917 - 1922 гг.: Проблематика и поэтика» (2004). Д.А. Пашкина «Феномен смерти в текстах В.Хлебникова» (2002), Е.Г. Солнцевой «Дохристианские цивилизации в русской литературе первой трети XX в. (В. Хлебников, Д. Мережковский, О. Мандельштам)» (2006).
Новизна. В данной работе предложены новые трактовки наиболее трудных для интерпретации текстов. Разрабатываются малоисследованные и неисследованные ранее области хлебниковедения. Анализируется ряд источников творчества В. Хлебникова, некоторые из которых прежде не рассматривались хлебниковедами. Предлагается следующая классификация источников, рассматриваемых в диссертации:
Религиозные ( Христианство, Ислам, Буддизм, Индуизм, джайнизм, славянское, древнеегипетское, древнегреческое, орочское язычество);
Философские (учение Пифагора, восточный и западный оккультизм, система Таро, философия К.Э.Циолковского, Е.П.Блаватской, Г.И.Гурджиева, Б.Паскаля, К. Малевича, Даосизм, Конфуцианство);
Лингвистические (семито-хамитские языки, финикийская азбука, романо-германские языки, буддистские и даосские мантры, славянские магические тексты);
Научные (1. Пифагор, Н.Коперник, И.Кеплер, М.В.Ломоносов, И.Ньютон, Р. Декарт, Г.В. Лейбниц, А.Эйнштейн; 2. Звукотерапия);
Литературные источники художественных образов (Библия, Коран, Тора, раввинистические тексты, произведения А. Фирдоуси, Б. Паскаля);
Психотропные (опиаты, алкоголь).
Методологической основой исследования послужили труды С.С.
Аверинцева, М.М. Бахтина, А.Н. Веселовского, Б.М. Гаспарова, Ю.М. Лотмана, В.Е. Хализева. В работе проводится герменевтический анализ текстов, используются принципы сравнительно-исторического и мифопоэтического методов. Задачи исследования:
Выявить специфику восприятия поэтом каждой из трех мировых религий (христианство, буддизм, ислам), особенности их влияния на его творчество, найти точки сближения вероучений, через которые, по Хлебникову, и должен осуществляться принцип их объединения.
Исследовать универсальный принцип построения «Звездного языка», выявить возможные влияния современных и древних языков на формирование поэтических неологизмов и авторской лингвистической системы в целом.
Рассмотреть некоторые внелитературные аспекты жизни и творчества Хлебникова, обусловленные научными (математическими, физическими) и философскими увлечениями поэта, а также его психотропными пристрастиями.
Исследовать отражение идеи мировоззренческого универсума в сверхповестях и сверхпоэмах Велимира Хлебникова.
Положения, выносимые на защиту диссертации:
«Мозаичность» мировоззренческой концепции Хлебникова: отсутствие отдельной религиозной, философской, научной и др. доминанты в мировидении поэта, действие универсального принципа всеединства на разных уровнях его творчества.
Согласно Хлебникову, грядет трансформация всех мировых религий в единую Веру в верховное правительство законов Числа; обузданных им. Себя лирический герой поэта отождествляет с Мессией всех мировых Учений.
Христианство, ислам, буддизм в основном интересуют Хлебникова как стержни формирования национального менталитета и источники художественных образов. Принцип богобоязненности, лежащий в основе любой религии, так же чужд Хлебникову, как и любое признание высшего авторитета, неоспоримых законов и догм.
Межконфессиональные различия в христианстве для Хлебникова не имеют существенного значения. Кризис православных ценностей в России начала XX века отразился в творчестве самых разных поэтов Серебряного века. Так, М.И: Цветаева моделирует свой собственный образ христианства, основанный на синтезе православия и католичества. Хлебников же разрабатывает собственную христианскую неомифологию.
Семито-хамитские языки во многом повлияли на создание «звездного языка» Хлебникова.
Правомерно говорить о сходстве «звездной азбуки» Хлебникова и финикийского алфавита. Есть вероятность того, что при написании «звездной азбуки» в качестве своего рода образца Хлебников использовал древние алфавитные системы, в частности, финикийский алфавит, а также западно-греческое и арамейско-сирийское письмо.
Увлечения поэта изучением китайской медицины и славянской
магической культуры дают основания полагать, что в работе над
поэтическими произведениями Хлебников учитывал особенности
воздействия отдельных звуков и звукосочетаний на душевное и
физическое состояние человека.
Отношение поэта к романо-германской группе языков неоднозначно.
Вероятно, некоторые из «темных» неологизмов Хлебникова имеют
романо-германское происхождение.
Явные, но не мотивированные искажения иноязычных слов в
транскрипции поэта обусловлены тем, что Хлебников не имел
системных лингвистических знаний и воспринимал, запоминал многие
слова и выражения на слух.
Пифагорейство Хлебникова не ограничивается влиянием античного
философа на его математические вычисления законов судьбы.
Концепция «числоречи», синтеза поэзии и математики формируется у
Хлебникова под влиянием Пифагора. Система чисел с их описанием в
работах пифагорейцев имеет ряд соответствий в «звездной азбуке»
Хлебникова. Вероятно, некоторые имена героев, неологизмы и
стихотворные произведения поэта формировались с учетом числовых
значений «звукобукв», их образующих.
В произведениях Хлебникова прослеживаются следы многоуровневого и разнонаправленного воздействия учения К.Э. Циолковского как на философскую концепцию поэта, отраженную в творчестве, так и на развитие художественных образов.
Поэт выносит из философских и научных работ лишь те идеи и тезисы, которые близки его собственным воззрениям. Поэтому ни одна известная доктрина или теория не способна всецело завладеть сознанием Хлебникова и перевернуть его мировидение.
Наркотические (опиумные) и алкогольные образы встречаются в произведениях разных периодов творчества Хлебникова.
В сверхповестях и сверхпоэмах Хлебникова акцентируются различные аспекты проблемы единения человечества: создание «звездного языка» («Зангези»), объединение религий («Азы из Узы»), государств («Война в мышеловке»), единство великих людей («Дети Выдры»), всеобщность истории бытия человечества во Вселенной («Сестры-молнии»).
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее содержания и результатов в процессе формирования целостного представления о творчестве В. Хлебникова. Материалы исследования могут быть использованы для подготовки лекций по истории русской литературы XX века, а также спецкурсов и спецсеминаров, посвященных проблеме взаимодействия литературного творчества с точными и естественными науками или дающих представление о влиянии психотропных препаратов на формирование художественных образов в поэзии.
Структура диссертации. Диссертация содержит введение, 4 главы, заключение и библиографический список. Первая глава, посвященная исследованию проблемы «всеединства» мировых религий в творчестве Хлебникова, состоит из трех параграфов. В ней рассматривается проявление идеи универсума в произведениях поэта на мировоззренческом уровне. В первом параграфе анализируется вопрос влияния религиозных течений Индии и Китая на формирование религиозно-философской концепции поэта и образную систему его текстов. Во втором параграфе исследуется проблема воздействия исламской культуры на художественную образность произведений Хлебникова и на становление его мировоззренческого кредо. Проводится сравнительный анализ его стихотворений с поэтическими произведениями А. Фирдоуси. Третий параграф посвящен изучению христианского аспекта в творчестве Хлебникова, обозначаются точки объединения мировых религий в восприятии поэта. Вторая глава диссертации посвящена изучению проблемы лингвистического универсума в
его творчестве, выявлению особенностей авторской системы «звездного языка» на грамматическом, психолингвистическом, лексическом и графическом уровнях. Она так же состоит из трех параграфов. В первом параграфе исследуется вопрос влияния семито-хамитской группы на грамматику единого языка Хлебникова. Анализируется графический аспект «звездной азбуки» в контексте древнего финикийского алфавита, вероятного предка всех существующих алфавитов. Во втором параграфе рассматривается психолингвистический аспект поэзии Хлебникова. Изучается вопрос воздействия буддистских и даосских мантр, а также элементов магической (в частности, славянской) культуры на формирование отдельных неологизмов и его стихотворных произведений в целом. В третьем параграфе анализируется проблема противоречивого отношения поэта к романо-германской группе языков. Выдвигаются версии о романо-германском происхождении некоторых «неразгаданных» хлебниковских неологизмов. Третья глава диссертации посвящена общей проблеме универсума творчества Хлебникова, синтезирующего поэзию и математику, религиозно-философские искания и физику, продуманность литературных конструкций и фантазии опиофага. Данная глава содержит 4 параграфа. В первом параграфе анализируются неисследованные ранее аспекты пифагорейства Хлебникова. Указывается на сходство личностных характеристик и особенностей мировидения Пифагора и поэта. Выдвигаются версии о влиянии числовой системы античного философа на формирование звездной азбуки Велимира Хлебникова. Предлагается таблица соответствий чисел, звуков, цветов и геометрических описаний. Представлена «звуко-числовая» трактовка некоторых поэтических произведений и закодированных имен героев Хлебникова. Во втором параграфе подробно анализируется проблема воздействия учения Циолковского на творчество поэта. Через призму идей философа рассматриваются и трактуются художественные образы хлебниковских стихотворений. Третий параграф посвящен вопросу соотношения Веры и Разума в концепции поэта.
Исследуются пути решения данного мировоззренческого конфликта, предложенные многими учеными, чьи судьбы и образы мыслей вызывали интерес и уважение у Хлебникова. Ставится вопрос о воздействии религиозно-философских воззрений данных научных деятелей на его мировидение. Выявлена параллель между стихотворением поэта и текстом Б. Паскаля. В четвертом параграфе анализируется проблема влияния психотропных препаратов на творчество Хлебникова. Проводится параллель между наркотическими видениями, зафиксированными в литературных и художественных работах опиофагов, и некоторыми индивидуальными образами в творениях Хлебникова. Обозначаются алкогольные мотивы стихотворных произведений поэта. Четвертая глава диссертации посвящена проблеме отражения концепции «мировоззренческого» универсума в его сверхповестях и сверхпоэмах. В первом параграфе дается трактовка «Детей выдры». Детально анализируется текст сверхповести, декодируется большинство художественных образов, подбираются ключи к дешифровке наиболее сложных для интерпретации отрывков. Во втором, третьем и четвертом параграфах подробно исследуются «Азы из Узы», «Война в мышеловке», «Зангези», разбираются образные системы произведений. В четвертом параграфе дается трактовка сверхповести «Сестры-молнии». Предложен анализ сюжета и художественных образов в контексте философии Г.Гурджиева.
Религиозные системы Индии и Китая в творчестве В. Хлебникова
Интерес поэта к буддистской культуре возник еще в раннем детстве. Хлебников родился в Черноярском уезде Астраханской степи среди калмыков-кочевников, исповедовавших ламаизм. В его творениях нередко встречаются персонажи, языковые реалии и понятия из буддистской мифологии: «Вот она зажгла костер и села на землю, раздумывая про Сюмер-улу, срединную гору мира, где сходятся души мертвых предков пить молоко кобылиц. Старый калмык пил бозо - черную водку калмыков ... . Первую чашку он плеснул в огонь, вторую - в небо, третью - на порог. И бог пламени Окын-Тенгри принял жертву ... »3( «Есир», 1918 — 1919). Вероятно, через буддистскую философию Хлебников увлекся изучением древних культурных традиций Китая и Индии в целом. В 1909 году поэт предполагал перейти на1 факультет восточных языков, разряд санскритской словесности. В его произведениях фигурируют слова из китайского языка и санскрита: « Я исчез, но запомнил запачканные красными чернилами волосы и руки Гауры, и еще многое, и в тот же вечер вместе с воинами Виджаи плыл на Сахали, в 543 году ... . Тогда Ка соскучился и пришел к своему господину; тот пел: "Мы ели ен сао чахоточных стрижей и будем есть их до, до ен сао друзей". Это значило, что он был зол» (Тв. 526 — 528). «Ен сао» (правильно: янь сяо) в переводе В. Хлебникова означает «слюна чахоточных стрижей» (Тв. 700). Будущее мирового языка поэт видел в следовании по пути китайской письменности: «Мы сделали часть труда, падающего на долю мыслителей, мы стоим на первой площадке лестницы мыслителей и застаем на ней уже подымавшихся художников Китая и Японии - привет, им! Вот что видно с этой лестницы мыслителей: виды на общечеловеческую азбуку, открывающиеся с лестницы мыслителей ... » (Тв. 621).
Не только будущее развитие мирового языка, но и саму историю грядущих поколений человечества поэт связывает с Китаем: «А Китай растет в землю, и от дружбы с ним станем хозяевами оной земли, рекомой Азией, яко янки хозяевами земли , рекомой Омерикой. А сам Китай зла не замышляет ... . Наш путь к единству Звезды через единство и через свободу Земного шара ... Мы бросились в глубь веков и собрали подписи Будды, Конфуция и Толстого ... Мы призываем Россию к немедленному соединению с южным Китаем для образования мирового тела великой Швейцарии Азии» (X., 2006; VI. 211). Китай видится поэтом через призму не только буддизма, но и конфуцианства и даосизма. Образ китайского философа Лаоцзы, основоположника даосизма, ассоциируется у Хлебникова с любовью и свободой: Пришло Эль любви, лебедя, лелеки, Леля, лани, Лаотзы, Лассаля, Ленина, Луначарского, Либкнехта. Точно край облака, озаренный Заревом, Очерк жизненных судеб Именем рода, Не гоума, не каума, Лаума луч озарил. В ладье любви поплыл Вес власти, власть легла на лежанку .. . На лыжах звука Эль — либертас и любовь! ( «Царапина по небу», 1920)4. Эпоха Эль в этом произведении описана в духе идей даосизма, который проповедовал благородное недеяние как способ единения с Вселенной. Наилучшее общество, по мнению Лаоцзы, есть то, где люди плывут по течению жизни, не пользуясь плодами цивилизации, а о правителе знают только, что он есть ( «власть легла на лежанку»).
Буддистское учение в сознании поэта ассоциируется прежде всего с его исторической родиной Индией: «В Астрахани, соединяющей три мира -арийский, индийский и каспийский, треугольник Христа, Будды и Магомета, - волею судеб образован этот союз» (X., 2006; VI. 271). Речь идет об образовании союза АСЦУ, предрекаемого поэтом. Славянский путь неразрывно связан у Хлебникова с Индией: Казак сдувал с меча пылинку, На лезвие меча дыша. И на убогую былинку Молилась Индии душа. Когда осаждался тот город рекой, Он с нею боролся мешками с мукой. Запрятав в брови взоры синие, Исполнен спеси и уныния, Верблюд угрюм, неразговорчив, Стоит, надсмешкой губы скорчив («Хаджи-Тархан», 1913) ( X., 2006; III. 127). Образ «убогой былинки», на которую «молилась Индии душа» соответствует идеям и образам учения буддизма. Упоминание казака, «сдувающего с меча пылинку» на фоне буддистских мотивов символизирует близость Индии к славянскому миру. Образ «пылинки» в данном тексте также можно трактовать в свете буддистского учения. Согласно махаяне, одному из направлений в буддизме, путь стремящегося к состоянию будды, представленный в раннем буддизме восьмеричным путем, здесь развит в десять бхуми, или ступеней. Первая ступень - это ступень радости (прамудита), характеризующаяся появлением мысли о бодхи. Именно здесь бодхисатва .принимает те важнейшие решения (пранидхана), которые определяют дальнейшее развитие. Такого рода решением и является обет Авалокитешвары не принимать спасения самому до тех пор, пока последняя пылинка не достигнет состояния будды. Во «Взломе вселенной» (1921) читаем следующее: На крыльях поднят, как орел, Я видел сразу, что было и что будет, Пружины троек видел я и двоек В железном чучеле миров, Упругий говор чисел. И стало ясно мне, Что будет позже. И улыбался улыбкою Будды, И вдруг застонал, увидев молнии и подымая руку, И пена пошла из уст, и молнии растерзали меня (X., 2006; IV. 77). Вероятно, образы и идеи, которые прослеживаются в данном отрывке, восходят к буддистскому учению о просветлении. Просветление — состояние полной (психологической и телесной) осознанности человеческой сущности, при котором происходит безграничное слияние «деятеля», «действия» и места события. Иными словами, личность становится источником, проводником и объектом нирваны в окружающем пространстве, растворяясь в последних, как таковая. Просветленным называют Будду. Поэтому герой произведения «улыбался улыбкой Будды». Полное просветление — это состояние реализации, в которой уничтожены самые тонкие следы неведения относительно природы реальности, уничтожены обе Завесы; иногда называется воплощением «Трех Кай (Трёх тел Будды)». В данном фрагменте хлебниковского стихотворного текста наблюдается прозрение героя и постижение им высших законов бытия, что укладывается в буддистскую концепцию просветления.
В повести «Ка» (1915) упоминаются «дни Белого Китая»: «У меня был Ка; в дни.Белого Китая Ева, с воздушного шара Андрэ сойдя в снега и слыша голос "иди!", оставив в эскимосских снегах следы босых ног, — надейтесь! — удивилась бы, услышав это слово ... (Тв. 524). Дни Белого Китая — идеальная третья эра мировой истории из буддийской мифологии, наступление которой обусловлено приходом пятого Будды Майтрейи. Этот миф тесно связан с буддийским учением о Шамбале. Шамбала - это страна духовного благоденствия, где мир духовный сочетается с материальным и где пребывает духовное Братство, с которым ассоциируются все великие Учителя человечества. Поэтому хлебниковская идея объединения мировых религий также близка этому учению.
Звездная азбука В. Хлебникова: Графический аспект
Исследуя проблему взаимосвязи между Звездной азбукой поэта и существующими (или существовавшими ранее) графическими системами, мы изучали большинство доступных нам пиктографических, иероглифических, слоговых и алфавитных типов письменности, включая аккадскую, шумерскую, угаритскую, древнеперсидскую, хеттскую, хурритскую, урартскую и эламскую іслинописи, древнеегипетское и мероитское письмо, протосинайскую и развившиеся из нее письменности, систему Брахми и произошедшие от нее виды письма, лувийскую иероглифику, критское письмо, руны, китайское письмо и его производные, письменности Азии, Африки и Америки, а также некоторые позднейшие виды шифров и магических символов.
Анализируя буквенно-звуковую систему Хлебникова, можно назвать ее консонантной, так как роль гласных в словообразовании, по мнению поэта, факультативна и хлебниковские описания цветовых и . физико геометрических значений звуков касаются только согласных («Художники мира!» 1919г.). Консонантная система свойственна семитским языкам. Основное значение корня слов связывается в Семитских языках с согласными звуками, причем гласные играют служебную роль, не входя в состав корня. Так, в арабском языке от корня «ktb» при помощи различных гласных получаются следующие слова: «kataba» — «он писал», «kutiba» — «он был написан», «katib-un» — «пишущий», «kitab-un» — «книга», «kutub un» — книги, «katab-un» — «писание», «a-ktubu» — «я пишу», «ma-ktub-un» — «письмо» — «ma-ktab-un» — «место, где пишут» (школа) и т. д. Большинство корней состоит из трех и лишь небольшое количество — из двух или четырех согласных. Словообразование и- словоизменение в Семитских языках происходит при помощи, как суффиксов, так и префиксов. Все указанные свойства семитских языковых систем совпадают с особенностями образования хлебниковских неологизмов и характеристиками звездного языка в целом. Так, имя героя сверхповести Хлебникова представляет собой сочетание Зэ+эН+Гэ+Зэ и должно звучать как Зэнгэзэ. Но оно легко преобразуется в Зангези, так как гласные играют лишь служебную роль в словообразовании звездного языка.
К семитским языкам относятся вавилоно-ассирийский, древнееврейский финикийский, арамейский, сирийский, арабский и другие. Семитские языки имеют весьма тесные связи с кушитскими, берберо-ливийскими языками и с древнеегипетским. Среди общих черт древнеегипетского с семитскими языками, выявляется и консонантное письмо. Все эти языки нередко объединяются в - одну группу семито-хамитскую. По воспоминаниям Крученых, Хлебников много говорил о влиянии восточной культуры на русскую поэзию: «Проходит японская линия, — распространялся он. — Поэзия ее не имеет созвучий, но певуча... Арабский корень имеет созвучия ... ». Об интересе поэта к арабскому языку свидетельствует и использование арабских слов и выражений в поэтических произведениях: Тиран без Тэ «Рейс тумам донья», — Али В Председатели шара земного Посвящается за стаканом джи-джи. («Тиран без Тэ», 1922г.)(Тв. 353) «Реис-темам-е-донья» (араб., перс.) - начальник всего мира. Название повести «Есир» (1919г.) происходит от арабского «ясыр», что в переводе означает невольник, раб. Родственный арабскому, древнеегипетский язык также привлекал Хлебникова. В работе «Художники мира!» (1919) поэт анализирует слово «хата» в русском и древнеегипетском языках с одинаковым значением и сходным звучанием. Сама концепция звездного языка поэта соответствует представлению египтян о своей письменности. Определяя ее как «меду нечер» — «божественная речь» или «Слово божье», - египтяне возводили ее изобретение к великому богу мудрости и знания Тоту, а свитки священных книг называли «Бау Ра» — «Душами (бога - О.Л.) Ра».
Особый интерес поэта к семито-хамитской группе языков позволяет предположить, что «Звездный язык» Хлебникова формируется под их влиянием не только на уровне законов словообразования и словоизменения, но и на уровне графики. Графические изображения некоторых букв будетлянской азбуки, которые представлены в работе «Художники мира!», не соответствуют элементам арабского и иератического египетского письма (Тв. 622 - 623):
Значение финикийского алфавита, как прародителя всех существующих алфавитов, укладывается в концепцию Хлебникова о звездном языке, соответствует стремлению поэта «найти единство вообще мировых языков, построенное из единиц азбуки» («Свояси» 1919) (Тв. 37). С одной стороны, поиск этого единства осуществляется через словотворчество и изобретение универсального алфавита: «Пусть один письменный» язык будет спутником дальнейших судеб человека и явится новым собирающим вихрем, новым собирателем человеческого рода. Немые - начертательные знаки - помирят многоголосицу языков» (Тв. 621). С другой стороны, создание нового для Хлебникова есть воспроизведение давно забытого старого, то есть поэт не изобретает, а лишь вспоминает «начертательные знаки» прошлого: «По-видимому, язык так же мудр, как и природа, и мы только с ростом науки учимся читать его»(Тв. 625). Таким образом, для Хлебникова финикийский алфавит оказывается идеальным образцом в работе над звездным языком будущего.
По словам хлебниковеда X. Барана, «русская египтология приобретает самостоятельность в первую очередь благодаря деятельности Б.А. Тураева, ученика коптолога О.Э. Лемма и берлинского египтолога А. Эрмана, с 1896 года читавшего курсы в этой области в Петербургском университете - в том самом университете, где, хотя и недолго, учился Хлебников. Курс лекций Тураева "История древнего Востока", в котором египетская религия, в том числе и реформа Эхнатона, рассматривается достаточно подробно, был впервые издан в 1911 - 1912 гг. и переиздавался дважды: какая-то степень знакомства с ним Хлебникова кажется весьма вероятной»23. Но Б.А. Тураев известен не только как египтолог, но и как исследователь финикийской культуры. Его знаменитый труд «Очерк истории изучения финикийской древности» был впервые напечатан в 1893 г. в непериодическом сборнике «Историческое обозрение». Этот сборник издавался историческим обществом при Петербургском университете с 1890 г. по 1916 г. Таким образом, студент Петербургского университета В.В. Хлебников имел возможность ознакомиться с текстом. В работе Тураева финикийский язык дается как прародитель европейских алфавитов. Но в то же время теория происхождения всех существующих азбук из финикийской провоцирует множество споров. Так, в исследовании упоминается книга А. Гутшмида «Финикия» (1880), где говорится об арамейском происхождении азбуки, а не финикийском. Но отсутствие неопровержимых научных доказательств не означает, что роль финикийцев как «изобретателей» алфавита поэту представлялась спорной. Как известно, версии авторитетных источников никогда не рассматривались Хлебниковым как непреложные истины. Поэт нередко выдвигал собственные гипотезы, противоречащие официальным научным данным. Показателен отрывок из воспоминаний Я. Лаврина о Хлебникове: «Однажды он мне читал вслух свое стихотворение "Мария Вечора" и спросил меня, не могу ли я дать ему какие-нибудь новые данные о ней и ее трагической смерти. Я ответил, что знаю только то о ней, что уже известно. В то же время я возразил, что ее фамилия не Вечора, а Вёцера (Wetzera) и что она была, вероятно, греческого происхождения ... О каком-либо изменении ее фамилии на неславянский лад он и слышать не хотел»24. Логично предположить, что теория происхождения всех существующих алфавитов из финикийского была для Хлебникова аксиомой, не нуждающейся в дополнительных доказательствах.
Пифагорейство и теория «Числоречи» в философии В. Хлебникова
Традиционно, учение Каббалы связывают с иудаизмом, искавшим основы всего сущего в цифрах и буквах еврейского алфавита. Но есть и другой аспект мистических знаний кабалистов, сакрализующих не иврит, а так называемую Пифагорейскую азбуку.
Пифагор - знаковая фигура для Хлебникова. О влиянии античного философа, предсказывавшего победу числа над словом, на поэта пишет Б. Ленквист в книге «Мироздание в слове» (1999). Согласно мысли исследователя, числа - равноправная система координат в творчестве В. Хлебникова. Наряду с широко известными следами влияния пифагорейской теории чисел на формирование концепции Хлебникова, необходимо отметить ряд общих черт творческой личности поэта и философа.
По словам Никомаха, древнегреческого математика и философа, Пифагор, приехав в Италию, _ «пленил своими речами более двух тысяч человек, так что никто из них не вернулся домой, но, устроив вместе с детьми и женами весьма большую школу, они поселились в той части Италии, которая многими зовется Великой Грецией, а указанные Пифагором законы и предписания подобно божественным заповедям не преступали ни в чем. Имущество они сделали общим, а Пифагора причисляли к богам»39. Многие годы существовали и легендарные версии происхождения; Пифагора, согласно которым, великий философ был сыном Гермеса и Аполлона. Об общности имущества у пифагорейцев говорит и Диоген Лаэрций, добавляя, что «ученики Пифагора пять лет проводили в молчании, только внимая его речам, но, не видя его, пока не проходили испытания; и лишь затем они допускались в его жилище и к его лицезрению»40. Древнегреческий философ Ямвлих разъяснял, что пятилетнему периоду молчания предшествовали три года строгой проверки. В общине царил абсолютный авторитет Учителя, и все стремились, как можно точнее следовать установленным им доктринам. Пифагорейцы относили всякую вещь к Пифагору и даже приписывали ему свои научные открытия. Ученикам Пифагора было воспрещено называть его по имени, и они говорили о нем: «Тот муж». Учение Пифагора было секретным и сохранялось в тайне вплоть до времени Филолая, который первым изложил его в своей книге (последняя треть V в. до н. э.).
Хлебников так Dice предпочитал использовать псевдоним, представляясь Велимиром (повелителем мира). Божественное происхождение Пифагора, приписываемое ему его учениками, соответствует посвящению Хлебникова в Председатели Земного Шара, воспринятому поэтом весьма серьезно. Подобно тайному обществу пифагорейцев, куда допускались лишь избранные, Хлебников решил создать свое сообщество «317», куда предложил вступить некоторым, по его мнению, близким «идее Государства Времени», лицам, в том числе Вячеславу Иванову и о. П. Флоренскому. Принципы равенства и братства, на которых построена система общинных отношений в школе Пифагора, совпадают с порядками в хлебниковском государстве будущего. Как и философ, поэт верил в возможность переселения душ.
Пифагор проповедовал связь людей с однородными им животными, ибо их тела состоят из тех же частиц, что и человеческие, они участвуют в общем жизненном процессе вместе с людьми, и даже есть родство разумной части нашей души с ними. Философ призывал относиться к ним, как к родичам или к друзьям: ни в чем не чинить им обиду, не убивать и не есть. Подобная мысль прослеживается и в творениях Хлебникова. Так представляет поэт «Лебедию будущего»41: «Лучшим храмом считалось священное место пустынного бога, где в отгороженном месте получали право жить, умирать и расти растения, птицы и черепахи. Было поставлено правилом, что ниодно животное не должно исчезнуть ... Врачи предписывали лечение духа простым созерцанием глаз зверей, будут ли это покорные глаза жабы, или каменный взгляд змеи, или отважные - льва ... Крылатый творец твердо шел к общине не только людей, но и вообще живых существ земного шара» (X., 2001; III. 234).
Согласно учению Пифагора, самое мудрое во Вселенной - это Число, а самое сильное - Разум. По воспоминаниям Лейтеса, Хлебников был непреклонным рационалистом, глубоко убежденным, что здравая человеческая мысль в конечном счете овладеет любой иррациональностью, а овладев, подчинит ее себе42.
Пифагор открыл, что движение и обращение светил, слагающееся из их шумов, скоростей, величин, положений в созвездии, упорядочены в отношении друг друга определенной музыкальной пропорцией. Он же учил, что десять движущихся сфер отделены друг от друга гармоническими интервалами, причем движущиеся быстрей издают более высокие звуки, а движущиеся медленнее - более низкие. Эти звуки сливаются в музыкальной гармонии звучания, доступной слуху Пифагора. Остальные не воспринимают на слух эту гармонию, так как привыкли к ней с детства. О музыке сфер говорил и Хлебников: «Кеплер писал, что он слушает музыку небесных сфер. Я тоже слушаю эту музыку, и это началось еще в 1905 году. Я ощущаю пенье вселенной не только ушами, но и глазами, разумом и всем телом»43. Подробно изучая математическую модель вселенной Пифагора и его последователей, поэт должен был знать, что «космос по их мнению устроен гармонично .. . гармония же есть система из кварты (4:3), квинты (3:2) и октавы»44.
Однако в приведенном выше отрывке поэт связывает музыкальную космическую теорию с именем Кеплера, а не ее первооткрывателя. Это может быть обусловлено неоднозначным восприятием фигуры Пифагора Хлебниковым. С одной стороны, поэт называл античного философа своим «последователем (от будущего к прошлому)» (Тв. 694). С другой, Андриевский так вспоминал один из своих диалогов с Хлебниковым: «Выслушав его, я воскликнул: "Но ведь это же пифагорейство!" Хлебников ответил: "Вы улавливаете лишь чисто внешнее сходство. На самом деле я антипод Пифагора" ... Схема его доводов сводилась к следующему: Пифагор верил в самостоятельное бывание числа. На самом деле существуют только два дерева, три камня и тому подобное, но не "два вообще" и не "три вообще". Числа суть абстракции, которые отражают только отношения между реальностями и вне этих реальностей не существуют».
«Дети Выдры»
Первая сверхповесть «Дети Выдры» была написана в 1913 году. Данное произведение является одним из наименее исследованных текстах В.Хлебникова, хотя есть серьезные работы Х.Барана, Н.Н. Перцовой, посвященные анализу сверхповести. «В "Детях Выдры", - писал Хлебников в «Свояси»(1919), — я взял струны Азии, ее смуглое чугунное крыло и, давая разные судьбы двоих на протяжении веков, я, опираясь на древнейшие в мире предания орочей об огненном состоянии земли, заставил Сына Выдры с копьем броситься на солнце и уничтожить два из трех солнц - красное и черное. Итак, Восток дает чугунность крыл Сына Выдры, а Запад - золотую липовость» (Тв. 36). Для Хлебникова Азия - это «Вселенной смутная; душа». Как известно, писатель увлекался восточной мистикой, в частности, философией Блаватской (об этом речь пойдет далее). Чем же по Хлебникову является Россия? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо привести слова Хлебникова из «Письма двум японцам» (1916): «Ведь мы (Россия) - современный Египет, поскольку можно говорить о переселении душ» (Тв. 605). Следуя примеру восточных мистиков, поэт воспринимал Древний Египет как некий духовный центр, где собраны все высшие познания атлантов. Согласно восточному оккультизму, египетские пирамиды есть сооружения, специально возведенных для сохранения знаний для будущего человечества. Таким образом, называя Россию современным Египтом, Хлебников уже указывал на ее особое предназначение. Это предназначение заключается в соединении Востока и Запада. Поэтому Сын Выдры, одновременно наделенный чертами Запада и Востока, представляет Россию. Говоря о разных народностях, расах в произведениях Хлебникова, необходимо обратиться к символике цвета в «Детях Выдры». В первом парусе встречаются 3 солнца, черное, красное и белое. Сын Выдры убивает первые два из них. Несомненно, три солнца - это три расы. Но уже здесь наблюдается расхождение с теорией рас мистиков, выделявших четыре, а не три расы, и мифами древних народов. Речь идет не только о мифологии Древней Индии и Китая, но и Древнего Египта, где рассказывается о том, как Бог Ра создал четыре расы: черную, белую, желтую и красную (египтян). Вероятно, своего рода «умолчание» автора «Детей Выдры» о «желтом солнце» связано с особой ролью, которую Хлебников отводил Азии (Желтая раса — жители Азии). Торжество белого солнца - это, прежде всего, возвышение России. Недаром, Сын Выдры, показывая на него, произносит: «Это-— я!» (Тв. 432). Азия же, по Хлебникову, - это союзник России. В «Азах из Узы», обращаясь к Азии, Хлебников пишет: Мы будем сообща Искать путей свободней ... (Тв. 471).
По Хлебникову, Россия и страны Азии имеют одинаковое предназначение: объединение всех народов. Блаватская, черпавшая знания в тибетских монастырях, писала, что «любое единение есть благо, а разъединение - зло»86. Хлебников, умалчивая о желтой расе в первом парусе, либо подчеркивает близость России и Азии, как бы сливая их в единое белое солнце, либо тем самым указывает на свое восприятие народов Азии, как совершенно особой расы, которую нельзя рассматривать в контексте других рас. Для того чтобы «расшифровать» первый парус, необходимо ознакомиться с мифами орочей, на которые опирается автор при создании «Детей Выдры». Выдра - это праматерь людей в Восточносибирской мифологии. Действие в первом парусе отражают возникновение земли: «Море. В него спускается золотой от огня берег» (Тв. 431). Описание изначального состояния планеты у Хлебникова целиком совпадает с представлениями древних орочей. Как и у других народов, в орочских мифах повествуется о создании мира из воды. По их верованиям, сначала было только море. Затем появилась суша. При разделении земли и неба возник огонь. Сбивание двух солнц копьем соответствует легенде о чудесном стрелке, который метал копья в лишние светила, из-за чего в небе осталось только одно солнце. Но в описание «огненного состояния земли» внедряется быт орочей. Показан Праздник Медведя. Вероятно, само произведение построено по принципу сеансов орочских шаманов. Чтобы доказать это, нужно дать краткое описание сеансов. Сеанс представляет собой проникновение шамана в высший, низший или средние миры для общения с духами или душами умерших, или для освобождения чьей-либо души. Шаман, готовясь к этому действу, надевает наряд, бьет в бубен и поет, призывая «огонь», «Землю-Матушку» и «предков». Затем приносит в жертву животное. После приготовлений зрители собираются в вигваме. Шаман танцует, бьет в бубен и через некоторое время падает на землю в экстазе. Затем поднимается, начинает подробно описывать все, что происходит с его душей, где она находится, куда идет, кого встречает. При этом сначала он непременно оказывается в глубокой темноте; время от времени сверкают молнии для освещения пути. В первом парусе рисуется танец, жертва животного. Летают бело-серебристые духи. Изображаются, встречи с предками. В третьей части первого паруса есть описание темного неба и «писем молнии». Если в Боге есть предел всех смыслов, то за этим пределом, по мнению Малевича, существует несмысл. Таким образом, свеча в подсвечнике из черепа - есть разум вселенной. За пределами же вселенной помещается шар, или несмысл. Вселенная и несмысл вместе образуют бесконечность. Поэтому сразу за описанием следует реплика ученого: «Точка, как учил Боскович» (Тв. 433). Ведь в, геометрии точка равна бесконечности. Далее появляется другой шар. Это мяч и атом одновременно. Он движется от «силы сапога», в то время как первый «слабою овечкою глядит». Если принять, что шар имеет также значение единства, то комментировать текст можно, используя слова Малевича: «Вселенная со всеми своими возбуждениями, может быть, стремится к единству, так как все его [человека] распыленные "предметы" составляют единство его центра, который в свою очередь движется по путям вселенского увлечения. Так единство за единством, включаясь друг в друга, стремятся в бесконечный путь беспредметного!»87. Далее по тексту Хлебникова наблюдаем игру в мяч. Принцип этой игры, принцип маятника, используется поэтом и в других произведениях («Письмо двум японцам»). Это один из способов выражения идеи цикличности событий, их повторяемости во времени. Затем показываются горы. Нужно заметить, что в шаманских сеансах обязательно присутствует описание горы, по которой спускается душа шамана во время своих странствий. Образуется как бы два зрительных плана: театр в театре. С одной стороны, Дети Выдры наблюдают за происходящим. С дугой же, боги Олимпа видят события. Обсуждение судьбы, смерти Ахилла проходит под тенью атома, под тенью несмысла. Дальше тень, по-видимому, исчезает, как бы срывая маски: Олимп оказывается лысой горой с одинокой ведьмой. Сила судьбы, занимающая столь видное место в греческих поэмах, действует во всех уголках земного шара.
