Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Основные темы беллетристики Шапир
Раздел 1. Периодизация творчества Шапир стр. 20
Раздел 2. Тема «женского рабства» стр. 30
Раздел 3. Тема «жизненного банкротства» стр. 47
Глава 2. Специфика изображения персонажей в произведениях Шапир
Раздел 1. Эволюция образа «новой героини» стр. 55
Раздел 2. Метаморфозы мужского персонажа стр. 105
Глава 3. Тендерные координаты художественного пространства в произведениях Шапир
Раздел 1. Особенности изображения домашнего пространства стр. 114
Раздел 2. Основные приемы противопоставления мужского и женского пространства стр. 128
Раздел 3. Пространство как способ создания тендерного самоощущения героев стр.139
Заключение стр. 151
Библиография стр. 154
- Периодизация творчества Шапир
- Тема «женского рабства»
- Эволюция образа «новой героини»
- Особенности изображения домашнего пространства
Введение к работе
*
В последнее время в отечественном и зарубежном литературове
дении наблюдаются тенденции к объективному и всестороннему иссле
дованию и описанию закономерностей развития историко-
литературного процесса, что влечет за собой обращение к явлениям, ра
нее неактуальным, а зачастую и просто маргинальным. Одним из выра
жений подобного стремления к целостному осмыслению литературного
процесса стало, в частности, обращение к творчеству русских писатель-
У' ниц XIX в. Этому посвящены работы российских и западных славистов,
таких, как А.Розенхольм, И.Л. Савкина, Е.Н. Строганова, Э. Шоре и др.1 Обращение к женской литературе XIX в. позволяет вызволить из забвения имена писательниц, расширить представление об особенностях развития литературы, а также пересмотреть стереотипы и догмы, закрепившиеся в читательском и исследовательском сознании и сформировавшие односторонний взгляд на эволюцию литературного процесса.
Литературная судьба Ольги Андреевны Шапир, урожденной Кисля-ковой (1850-1916), во многом сходна с творческими судьбами других писательниц XIX в. Будучи популярной и признанной при жизни беллетристкой и публицисткой, она более тридцати лет печаталась в таких
Савкина Ирина. Кто и как пишет историю русской женской литературы // Новое литературное обозрение. 1997. № 24; Строганова Е.Н. Категория «тендер» в изучении истории русской литературы // Пути и перспективы интеграции тендерных методов в преподавание социально-гуманитарных дисциплин: Материалы научной конференции / Отв. ред. В.И. Успенская. Тверь, 2000; Шоре Элизабет. Женская литература XIX века и литературный канон. К постановке проблемы // Пером и прелестью. Женщины в пантеоне русской литературы / Ред. В. Лящак, Д. Амброзяк. Опо-ле, 1999; Шоре Элизабет. Феминистское литературоведение на пороге XXI века. К постановке проблемы (на материале русской литературы XIX) // Литературоведение на пороге XXI века: Материалы международной научной конференции. М., 1998.
журналах, как «Отечественные записки», «Вестник Европы», «Северный вестник», «Русская мысль», «Русское богатство», «Женское дело» и др. A.M. Скабичевский, рассматривая историю развития литературы 1848-1890 гг., называл Шапир «любимейшею писательницей современной публики» . О большой популярности произведений Шапир говорит тот факт, что многие ее романы, повести и рассказы выдерживали до четырех изданий3; о ее одаренности и профессионализме может свидетельствовать тот факт, что ее произведения «не подвергались переработке по требованиям редакции, равно как и сокращениям, — все напечатано в том виде, как сдавалось в редакцию»4. Даже ироническое замечание И. Ильфа в «Записных книжках»: «Все, что вы написали, пишете и еще только можете написать, уже давно написала Ольга Шапир, печатавшаяся в киевской синодальной типографии»5, - в определенной степени также может служить показателем творческой активности и известности писательницы, так как говорит о многообразии проблем, которые она поднимала в своих произведениях. Тем не менее, имя Шапир, равно как и ее творческое наследие, были забыты в советскую эпоху. Феминистские и тендерные исследования последних лет, связанные с изучением женского движения в России XIX в., заново открыли имя О.А. Шапир. Но заговорили о ней прежде всего не как о писательнице, а как об идеологе и
2 Скабичевский A.M. История новейшей литературы: 1848-1890 гг. СПб., 1891. С.
417.
3 Чебышева-Дмитриева Е. Ольга Андреевна Шапир. Ее жизнь и деятельность //
Вестник Европы. 1916. № 10. С. 384.
4 Шапир О.А. Автобиография // Первые литературные шаги. Автобиографии совре
менных русских писателей. Собрал Ф.Ф. Фидлер. М., 1911. С. 55.
5 Ильф И. Записные книжки // Ильф И., Петров Е. Собрание сочинений: В 5 т. М.,
1961. Т. 5. С. 217.
представительнице либерального феминизма, или феминизма первой волны6. Литературное наследие Шапир пока не вызвало активного интереса у исследователей. В современном литературоведении не существует монографических работ, которые бы освещали творчество писательницы. Наличие фрагментарных работ зарубежных и российских исследователей, посвященных анализу отдельных произведений, дает весьма хаотичную и противоречивую картину ее творчества.
Первой исследовательницей творчества Шапир была ее современница Е.А. Чебышева-Дмитриева. На наш взгляд, ее попытка проанализировать литературную деятельность писательницы оказалась наиболее успешной. Статья Е.А. Чебышевой-Дмитриевой о жизни и творчестве Шапир стала последним из того, что было написано о ней современниками, поэтому эту работу можно считать также своеобразным итогом читательской и исследовательской рецепции наследия писательницы при ее жизни.
Автор статьи предваряет свой рассказ о Шапир краткой историей женского творчества в России, обнаруживая намерение подчеркнуть особую значимость Шапир и вписать ее имя в литературный и общественный контекст. Е.А. Чебышева-Дмитриева делает чрезвычайно меткое и грустное замечание, что «в России слишком мало придают значения настоящим ценностям, природные богатства или не разрабатывают, или хищнически расточают. Недоверчиво, враждебно относились у нас к народившемуся богатству - к женскому движению, к новым женщинам, к
Казакова И. Критика и публицистика конца XIX — начала XX в. о творчестве русских писательниц // Преображение. 1995. № 3; Юкина И. И. Ольга Шапир - идеолог российского феминизма // «Ей не дано прокладывать новые пути?..» Из истории женского движения России. СПб. 1998. Вып. 2; Юкина И.И. Поборница женской свободы // Преображение. 1997. № 5.
женщинам-писательницам» . Под общей установкой переосмысления сложившейся системы ценностей в российском обществе, корректировки подходов в изучении женского и мужского творчества Е.А. Чебышева-Дмитриева анализирует литературное наследие Шапир. Нужно сказать, что проблемы, поставленные в этой статье, остаются актуальными и для современного литературоведения.
Несмотря на некоторые фактические неточности , статья Е.А. Че-бышевой-Дмитриевой представляет особую ценность также и тем, что восполняет многие моменты из жизни Шапир, не отраженные в ее автобиографии9. К тому же Е.А. Чебышева-Дмитриева впервые попыталась проанализировать рецепцию творчества Шапир ее современниками, в частности М.А. Протопоповым и Д.Н. Овсянико-Куликовским. Особое внимание автор статьи уделяет общественной позиции писательницы. Анализируя ряд ее публикаций, Е.А. Чебышева-Дмитриева приходит к выводу о несомненной прогрессивности взглядов Шапир в области феминизма и именно с этих позиций рассматривает творчество писательницы и ее женские образы.
В советский период обращение к беллетристике Шапир носило единичный характер. Изучению путей художественной реализации щедринской литературно-эстетической программы, в том числе теории общественного романа в романистике О.А. Шапир, была посвящена дис-
Чебышева-Дмитриева Я.Указ. соч. С. 377.
8 Так, Е.А. Чебышева-Дмитриева называет одну из написанных Шапир пьес «Два та
ланта» (С. 384), в то время, как она носит название «Два момента» (Шапир О.А. Ав
тобиография. С. 55). Эту ошибку повторяют некоторые современные исследователи:
Т. Анталовски, по всей видимости, опиравшаяся на работу Е.А. Чебышевой-
Дмитриевой, говорит также о пьесе «Два таланта» (Antalovsky Tatjana. О.А. Sapir II
Antalovsky Tatjana. Der Frauenroman (1890-1917): Exemplarishe Untersuchungen. Ver-
lag Otto Sagner. Munchen. 1987. С 54).
9 Чебышева-Дмитриева E. Указ. соч. С. 382.
сертационная работа Э.А. Максимени . Анализируя творчество Шапир, Э.А. Максименя ограничивается изучением раннего творчества писательницы — романов «Одна из многих», «Антиподы» и «В бурные годы», аргументируя это тем, что «наиболее плодотворное время творческой биографии <...> О. Шапир было связано с журналом "Отечественные записки"»11. Исследовательница вписывает творчество писательницы «в революционно-политическое направление отечественной беллетристики». По словам Э.А. Максимени, «скоромный литературный талант» О. Шапир был ориентирован на «прославление борцов за народное счастье»12. Такой аспект изучения творчества писательницы вполне правомерен, однако за рамками исследования остаются те проблемы, на которых неоднократно акцентировала внимание сама Шапир: проблема женского «самоопределения», «женского рабства», «жизненного банкротства» и др. В работе высказан ряд интересных замечаний, однако ориентация исследования на выяснение вклада писательницы в «становление и формирование щедринской литературной школы»13 подчиняет творчество женщины-автора патриархатному дискурсу и нивелирует творческую самобытность О.А. Шапир. По этой причине в исследовании Э.А. Максимени иногда искажается содержательная трактовка текстов писательницы и проигнорированы некоторые противоречия между идеологическим и структурным уровнями произведений.
Максименя Э.А. М.Е. Салтыков-Щедрин и молодые писатели-демократы. СИ. Смирнова и О.А. Шапир в 1870-1880-е гг.: (К истории становления литературной школы): автореф. дис... канд. филол. наук. М., 1985.
11 Максименя Э.А. Там же. С. 1.
12 Максименя Э.А. Там же. С. 1.
13 Максименя Э.А. Там же. С. 1.
Из современных исследований наиболее интересной и содержа-
< ij тельной представляется нам работа английской исследовательницы Кат-
рионы Келли. В своем большом труде «A History of Russian Women's
Writing 1820-1992»14 она попыталась вписать имя Шапир в парадигму
имен женских авторов и проанализировать ее творчество в контексте
женского творчества. Постановка глобальной задачи — описать эволю
цию литературного женского творчества - позволили зарубежной иссле
довательнице наметить некоторые новаторские черты в произведениях
Шапир. Однако применение исключительно тендерного подхода делает
, исследование односторонним15.
Работы Татьяны Анталовски и Франка Гёпферта, ограничиваю
щиеся исследованием одного из произведений писательницы, представ
ляют собой попытку описания литературного наследия Шапир без учета
эволюции ее творчества и убеждений. Использование тендерного подхо
да в качестве основного и единственного помогает исследователям вы
сказать ряд интересных замечаний по поводу женских персонажей писа
тельницы и в то же время негативно отражается на анализе, заметно уп
рощая сюжетную ситуацию текстов, поскольку художественный КОН-
СУ^ фликт в произведениях понимается исключительно как следствие тен
дерной асимметрии16. Изучение работ, посвященных беллетристике пи
сательницы, показывает, что для адекватного анализа творчества Шапир
14 Olga Shapir II Kelly С. A History of Russian Women's Writing 1820-1992. Clarendon
Press. Oxford, 1994.
15 Kelly С. Там же. С. 183-185.
Antalovsky Tatjana. O.A. Sapir II Antalovsky Tatjana. Der Frauenroman (1890-1917): Exemplarishe Untersuchungen. Mimchen, 1987; Gopfert Frank. Fraunen in der Literatur-gessellschaft der siebziger und achtziger Yahre: Dmitrieva, Zasulic, Figner, Sapir...// Gopfert Frank. Pichterinnen und Schriftstrllerinnen in Rupiand von der Mitte des XVIII bis zum Beginn des XX Yahrhunderts. Eine Problemskizze. Munchen, 1992.
целесообразно использовать не только тендерный подход, но и традиционные историко-литературные методы исследования.
Остальные обращения к беллетристическому наследию писательницы в современном литературоведении носят в основном справочный характер17.
Особый интерес представляет вопрос рецепции произведений женских авторов их современниками. Надо отметить, что почти все критики, независимо от их идейных позиций, обращаясь к оценке женского творчества, единодушно признавали его как прогрессивное явление общественной и литературной жизни. Так, СИ. Пономарев в работе «Наши писательницы» подчеркивает, что творчество женщин нуждается в поощрении, так как «общество цивилизуется истинно по-человечески только при содействии женщин» . Однако, несмотря на подобные комплиментарные высказывания, критики указывали женщинам-писательницам на их скромное место в литературе. Зачастую в их рецензиях, явно или завуалировано, звучала мысль об отсутствии творческой индивидуальности у женщины, так как считалось, что женщина по природе своей не может сказать нового слова в литературе и только повторяет уже существующие идеи19. Например, М.А. Протопопов в своей разгромной статье, посвященной анализу женского творчества, пишет: «...наше литературное "женское творчество" всегда шло в уровень с жизнью, и это, конечно, делает честь его отзывчивости; но оно шло также всегда по течению жизни, и это мало говорит в пользу его умствен-
Shapir Olga II Dictionary of Russian Women Writers / Ed by M. Ledkovsky, C. Rosenthal & M. Zirin. London, 1994; Shapir Olga II Women Writers in Russian Literature I Ed by Toby W. Clyman & Diana Green. London, 1994.
xiПономарёв С. И. Наши писательницы // Сборник ОРЯС. СПб.,1891. Т. 52. С. 20. 19 Абрамович Н. Женщина и мир мужской культуры. М., 1913; Вейнингер О. Пол и характер. М., 1992; Пономарёв С. И. Указ. соч. С. 22.
ной самостоятельности»20. Таким образом автор подчеркивает отсутст-
І-; вие новизны, оригинальности и творческой самобытности писательниц.
Подобно этому и Н.Я. Абрамович, анализируя произведения женщин-авторов, приходит к выводу, что «женское творчество реально отсутствует, его нет как проявления человеческого духа, самобытного внутреннего "Я"», что в «интеллектуальной жизни мира участие женщины -ничтожно»21.
tV-
№
Подобную мысль мы находим во многих критических заметках о творчестве Шапир. Например, М.А. Протопопов связывал проблематику и идейное содержание произведений Шапир только с современной писательнице эпохой. Отмечая прогрессивность и новаторство писательницы «со стороны тенденций» и «точки зрения литературного направления», критик видел в этом не ее заслугу, не ее «талантливость», а «прогресс самой жизни и самого общества, который отразился и в литературе» . Он отзывался о Шапир как о «человеке и писательнице 80-х годов», поскольку она «стоит совершенно на уровне задач и вопросов своего времени»23. И даже Д.Н. Овсянико-Куликовский, написавший благосклонную вступительную статью к собранию сочинений беллетристки, увидел в ее литературном наследии лишь «ценный материал литературных документов», который характеризовал эпоху 1880-1890-х гг.
Оценку творчества Шапир современниками в целом можно назвать весьма лестной и благосклонной24. Н.И. Позняков, например, в од-
№
Протопопов М. Женское творчество: (Г-жи Смирнова и Ольга Шапир) // Русская мысль. 1891. №4. С. 140. 21 Абрамович Н. Указ. соч. М., 1913. С. 103.
Протопопов М. Там же. С. 123-124.
23 Протопопов М. Там же. С. 134.
24 Колтоновская Е. Ольга Шапир. Не поверили: Повесть // Образование. 1905. № 8.
С. 98-99; Луначарский А. Журнальные заметки: Дунечка // Образование. 1904. № 4.
С. 134—146; Позняков Н.И. Дочь египетского царя. Исторический роман Георга
Эберса, рассказанный для юношества // Женское образование. 1883. № 6-7. С. 470-
471.
ной из рецензий называл Шапир «известной и симпатичной романисткой25. Однако порой критика в ее адрес носила не просто дискредитирующий, а откровенно агрессивный характер. В статье «Вопреки обычаю» Шапир приводит эпизод из своей литературной жизни, когда «один безбоязненный критик» посоветовал ей «взять жернов на шею и утопиться»26.
Следует подчеркнуть, что критика XIX в., которую сама писатель-
"5*7
ница определяла как «мужскую» , провозгласила ее «певцом любви». A.M. Скабичевский писал: «В произведениях О.А. Шапир мы видим как бы возврат женской беллетристики к 40-50 годам, так как они имеют
« 28
дело исключительно с одними вопросами сердечными и семейными» . Определив проблематику ее произведений единственно как любовную и семейную, критик отмечал, что в частной сфере Шапир безупречна, «ее повести и романы отличаются весьма тонким и мастерским анализом женской любви и разных семейных отношений» , но не более. М.К. Цебрикова говорила об «узости кругозора» Шапир, ее ориентации на изображение интимных сторон жизни, что, по мнению критика, «искалечило несомненный талант» писательницы30. С такой трактовкой проблематики своих произведений Шапир была категорически не согласна, видя в этом известное упрощение: «Оставаясь верна основной цели, я
25 Позняков Н.И. Указ. соч. С. 470-471.
26 Шапир О. А. Вопреки обычаю // Преображение. 1997. № 5. С.98.
27 Шапир О. А. Там же. С. 99.
Цит.по: Чебышева-Дмитриева Е. Указ. соч. С. 386.
29 Скабичевский A.M. История новейшей русской литературы (1848-1906). СПб.,
1906. С. 417.
30 Николаева М. Превыспренние героини: Романы и повести г-жи Ольги Шапир /
Цебрикова М.К. // Русское богатство. 1891. № 12. С. 186.
отнюдь не чуждалась более широких тем и не могу считать себя «певцом любви», как выразился кто-то из моих критиков. Любовь как тако-вая не занимает первенствующего места в моих книгах» . Современники отказывались замечать, что любовный конфликт в текстах Шапир был порождением «внешних», общественных конфликтов, следствием социального неблагополучия. Чаще всего любовный конфликт у Шапир сопрягается с вопросами воспитания, мужского и женского образования («Без любви», «Антиподы», «В слободке», «Любовь», «Воспоминание», «Ее сиятельство», «Сонина клятва», «Инвалиды и новобранцы»). Шапир поднимала проблемы классового неравенства («В слободке», «Авдотьи-ны дочки», «Дунечка», «Друг детства»), национальный вопрос («Без любви», «Роза Сарона», «В бурные годы») и показывала, как классовая и национальная дискриминация проникают в любовную сферу, обезображивая чувство и калеча души людей. Такое сопряжение конфликтов позволяет под иным углом зрения взглянуть на проблему и придать ей фактурность, яркость, многогранность. Никто из критиков не увидел, что Шапир ставила в своем творчестве задачи, полемичные установкам патриархатного дискурса. В статье «Вопреки обычаю» она попыталась сформулировать свою литературную и идейную позицию. Во-первых, она отмечала, что не существует «резкого разграничения личного и общественного», «все имеет двойное значение», и «"частная" тема» неот-делима от «общественной морали» . Во-вторых, Шапир объясняла, что намеренно прибегала к сюжетам с «внешней» любовной проблематикой и соответствующей системой образов, поскольку полагала, что только так возможно услышать «голос женщины за себя и ее суд над мужчина-
31 Шапир О. А. Вопреки обычаю // Преображение. 1997. № 5. С. 97-104.
32 Шапир О. А. Там же. С. 102.
ми со стороны тех многосторонних интимных жизненных отношений, где люди являются нараспашку, без всяких прикрас и лицемерии»33.
Критики высказывали разные мнения по поводу психологической убедительности тех проблем, которые затрагивает Шапир. Так, Д.Н. Ов-сянико-Куликовский отмечал, что писательница «не пристегивает» искусственно моральные задачи к выбранной теме и «не придумывает ситуацию, нарочито приноровленную к ним», а лишь «берет положения, сплошь и рядом встречающиеся в жизни»34. В противоположность этому В.А. Гольцев увидел, например, в конфликте одной из повестей писательницы — столкновении между невесткой и свекровью — «книжность и придуманность внутренней драмы героев», «односторонний, какой-то недобрый и жесткий домысел» . Подобное высказывание находим и в статье М.А. Протопопова, который отмечал в текстах Шапир определенную долю «актерства, предумышленности, преднамеренности»37. Некоторые критики признавали психологическую неубедительность героев Шапир. Такое мнение мы встречаем, например, в рецензии В.А. Гольцева на повесть «Друг детства». Критик замечал, что это произведение «не отличается глубоким знанием деревенской жизни», поскольку «"господа" обрисованы гораздо лучше "мужиков"» . В адрес Шапир
Шапир О.А. Вопреки обычаю // Преображение. 1997. № 5. С. 99. 34 Цит. по: Чебышева-Дмитриева Е. Указ. соч. С. 385.
5 Криптоним «В.Г.», стоящий под текстом рецензии, позволяет предположить, что настоящим автором этой статьи является не Ю.И. Айхенвальд, как на это указывает К.Д. Муратова (История русской литературы ХГХ века: Библиографический указатель / Под ред. К.Д. Муратовой. М.; Л. 1962. С. 809), а В.А. Гольцев, который именно так подписывал свои рецензии (Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4-х т. М. 1956-1960. Т. 1. 1956. С. 188). Поэтому, говоря об авторе «В.Г.», мы будем называть В.А. Гольцева, а не Ю.И. Ай-хенвальда.
36 ВТ Журнальное обозрение / Гольцев В.А// Русская мысль. 1903. № 7. С. 200-201.
37 Протопопов М. Указ. соч. С. 134.
ВТ. Заметки читателя / Гольцев В.А // Русская мысль. 1902. № 7. С. 220.
звучали и более резкие упреки, например, по поводу повести «Не пове-
Л1 рили»: «...повесть г-жи Шапир может служить образцом тех абсурдов,
до которых способно довести писателя желание проводить в своих про-
изведениях несогласную с жизнью тенденцию» .
Важно отметить, что применительно к текстам Шапир критики-мужчины использовали такие характеристики, как «неправильность», «непонятность», «странность». В этом отношении показательно высказывание В.А. Гольцева по поводу «малопонятной» повести «Инвалиды и новобранцы», где под «инвалидами» подразумевается старшее поколе-
. л ние, родители, а под «новобранцами» - новое, дети: «Тенденциозно и
неправильно освещает наша писательница столкновение "инвалидов" и "новобранцев"». Проблема «отцов и детей», в данном случае «матерей и детей», по мнению критика, должна носить другое освещение - идейное. Столкновение поколений в сфере домашней жизни кажется ему противоестественным, так как это «та почва, где поколения могут сойтись лучше всего». По мнению В.А. Гольцева, «недоразумение» у читателя вызывает даже то, что Шапир изобразила «детей <.. .> как сплошное несчастье, шумливое неудобство и неприятность», а уход за ними «как
vf > беспросветную каторжную работу» 40. Причиной подобных суждений, с
нашей точки зрения, является инновативный подход писательницы к изображению тех сторон жизни, которые, как правило, идеализировались в патриархатном дискурсе. Важно отметить, что зачастую критики, следуя общепринятой традиции оценивать женскую логику и психологию как второсортную, и не пытались понять самобытность автора-женщины, чье творчество развивается в совершенно иной художествен-
(V
39 Б.п. Не поверили: Повесть О. Шапир // Русский вестник. 1898. № 9. С. 300.
40 ВТ. Журнальное обозрение / Гольцев В.А // Русская мысль. 1903. № 7. С. 201-202.
ной парадигме, чем творчество автора-мужчины. В адрес Шапир сыпа-
А,' лись обвинения в пристрастии к «мелким» деталям, которые не позво-
ляют ей сосредоточиться на более важных и концептуальных вещах, что
«маленькие вещи, которые высказывает автор», не соответствуют
«большим словам, которые он употребляет при этом»41. В статье «Во
преки обычаю», которая явилась гневным ответом на статью М.А. Про
топопова, писательница заявила, что подобное упрощение и приводит к
тому, что большинство рецензентов, привыкших «оценивать женское
творчество единственно по тому, насколько оно приближается к муж-
- . скому»42, не замечают то новое, что женщины-писательницы привносят
в русскую литературу и что ярко отличает их творчество. Таким образом, можно сказать, что в восприятии и оценке произведений писательницы важную роль играл тендерный аспект.
Следует отметить также особенности рецепции женских персона
жей Шапир. Практически все критики говорили о новаторстве писатель
ницы, однако формулировали его специфику исходя из традиционных
представлений. Рецензенты отмечали, что герои Шапир заняты исклю
чительно собой, собственными мелочными проблемами и интересами.
\$\ Так, Н.И. Коробка, анализируя героев повести «Инвалиды и новобран-
цы», определяет их как «хорошие образчики <...> симпатичных по существу людей без руля и без ветрил», чьей жизнью «руководят» «эгоистические интересы» и «эгоистичная любовь»43. Н.Д. Хвощинская в статье «Письмо кандидата Куратова к сестре своей» также упоминает о разного свойства эгоизмах, представленных в повести Шапир «Кандидат
41 ВТ. Журнальное обозрение / Гольцев В.А // Русская мысль. 1903. № 7. С. 201.
Протопопов М. Указ. соч. С. 125.
42 Шапир О. А. Вопреки обычаю // Преображение. 1997. № 5. С. 97-104.
43 Коробка Н. Журнальные заметки: Инвалиды и новобранцы // Образование. 1903.
№ 7. С. 83-84.
Куратов» . Слово «эгоизм» в негативном истолковании или его контекстуальные синонимы употребляются практически в каждой рецензии в связи с характеристикой героев Шапир.
Авторская позиция Шапир также вызывала неоднозначные отзывы в критике. Например, Д.Н. Овсянико-Куликовский одну из сильных сторон творчества писательницы видел в «отсутствии преднамеренности и дидактизма». Критик отмечал, что Шапир, «мастерски вскрывая психологию выведенных лиц, показывает, как из столкновения разных эгоиз-мов сама собою возникает моральная задача, решать которую, так или иначе <.. .> предоставляет читателю, не навязывая ему своего решения», и «довольствуется» тем, что заставила его задуматься над этой проблемой. Н.Д. Хвощинская, напротив, видела в стремлении писательницы к объективности изображения и отсутствии авторской тенденции отрицательную сторону ее манеры. Она писала, что Шапир «держится мнения», будто «все на свете перемешано, что не отличишь правого от виноватого». По словам критика, это «мнение» является большой «ошибкой»: «разобраться в правых и виновных все-таки как-нибудь можно»45. Кроме того, Н.Д. Хвощинская упрекала Шапир «странном уклонении мыслей», «тонкости подробностей». В такой художественной манере «удобно» и «приятно наполнять страницы» описаниями, которые «ни к чему не обязывает автора в отношении рисовки характеров и положений» Н.Д. Хвощинская видела примету «новой беллетристики». Для М.А. Протопопова Ольга Шапир, наоборот, явилась образцом писательницы, которая ставила перед собой задачу «учить общественности», а не нравственности, поскольку ее произведения опираются на социальную основу, а не психологическую или лично-моральную. При этом тон повествова-
Куратов Н. Семейно-литературное объединение: Письмо кандидата Куратова к сестре своей / Хвощинская Н.Д. // Русские ведомости. 1880. № 55. С. 2. 45 Куратов К Там же. С. 2.
ния писательницы он определял как «поучительный» и даже «распека-
~ 46
тельный» .
Особые нарекания у некоторых рецензентов вызывал стиль Шапир. Так, В.А. Гольцев говорил о «сухости и напряженности» языка писательницы, перенасыщенного «фразами книжной учености» и «иностранными терминами»47. М.К. Цебрикова обвиняла Шапир в многословии48. Е.А. Колтоновская же, напротив, говорила о «легкости», «живости» и «даже увлекательности» стиля писательницы49.
В нашем диссертационном исследовании используются не только традиционные историко-литературные методы (биографический, сравнительно-исторический, историко-функциональный), но также гендерный подход, который позволяет дать более глубокую и адекватную интерпретацию творчества О.А. Шапир, включенного в гендерный дискурс XIX в. Гендерный подход, основанный на выявлении заложенных в литературном тексте социокультурных представлений о мужественности и женственности, выполняет корректирующую роль в изучении истории русской литературы, так как помогает освободиться от сложившихся стереотипов интерпретации художественных текстов, понять механизмы дискредитации женщин-авторов, актуализировать понятие женского письма. Необходимость обращения к тендерному подходу подкрепляется мыслью самой Шапир, которая замечала, что «мало внимания уделяется подлинному голосу женских определений жизни. Ведь очевидно же, что перспектива рисуется совершенно различ-
Протопопов М. Указ. соч. С. 141.
47 ВТ. Журнальное обозрение / Гольцев В.А // Русская мысль. 1903. № 7. С. 202.
48 Цебрикова М. Указ. соч. С. 195.
49 Колтоновская Е. Ольга Шапир. Не поверили: Повесть // Образование. 1905. № 8.
С. 98.
но с разных позиций созерцающего» . Ее младшая современница A.M. Коллонтай в статье «Новая женщина» высказала мысль, что произведения писательниц «о своем, "женском" <...> имеют свою особенную ценность и свое особое значение»51. С этой точки зрения является чрезвычайно интересным и плодотворным тендерно ориентированное исследование не только проблематики, но и поэтики произведений писательницы.
Материалом исследования послужили все беллетристические произведения писательницы, опубликованные в литературно-художественных журналах, вышедшие отдельными изданиями и включенные в собрание сочинений, издававшегося в 1940-1912 гг.
Актуальность темы диссертационного исследования определяется необходимостью введения в научный оборот литературного наследия О.А. Шапир как значимого явления отечественной литературы конца XIX - начала XX в.
Цель нашей работы состоит в попытке целостного анализа беллетристики Шапир и изучении проблематики и поэтики произведений писательницы.
Поставленная нами цель предполагает решение следующих задач:
наметить основные периоды литературной деятельности Шапир;
показать, что проблема женского «самоопределения» и связанные с ней темы «женского рабства» и «жизненного банкротства» являются основными в творчестве писательницы;
проанализировать особенности эволюции образа «новой героини» в произведениях Шапир;
исследовать особенности изображения художественного пространства в произведениях писательницы с тендерных позиций.
50 Шапир О.А. Автобиография. С. 54.
51 Коллонтай А. Новая женщина // Марксистский феминизм. Коллекция текстов
A.M. Коллонтай / Сост. и общ. ред. В.И. Успенская. Тверь, 2002. С. 189.
Все вышесказанное обусловило структуру работы. Глава первая посвящена изучению наиболее репрезентативных для беллетристики Шапир тем, таких, как тема «женского рабства» и «жизненного банкротства».
В главе второй исследуются мужские и женские образы в произведениях О.А. Шапир: прослеживается эволюция образа «новой героини» и вьысняется функция мужского персонажа в структуре произведений писательницы.
Периодизация творчества Шапир
Основываясь на особенностях проблематики и поэтики творчества Шапир, а также учитывая факты ее биографии, мы выделяем основные вехи в литературной деятельности писательницы.
Первым периодом можно считать 1879-1887-е гг. Следует отметить, что самым первым литературным опытом писательницы стал рассказ «Сгоряча», написанный еще в 1871 г. Однако это произведение никогда не было опубликовано, так же как и ее первый роман, написанный в это же время «в духе тенденциозной беллетристики». По словам Шапир, рассказ «Сгоряча» был встречен горячим одобрением со стороны друзей, поэтому она решилась отнести его в редакцию журнала «Вестник Европы». Произведение похвалили и даже хотели напечатать, но в итоге редакторы предпочли не поднимать на страницах журнала «ще-котливой темы» фиктивного брака, затронутой в рассказе . В результате Шапир уничтожила и рассказ и роман. Эти две первые вещи оказались единственными произведениями Шапир, которые не были напечатаны «по авторскому приговору». Позднее писательница сожалела о том, что рассказ «Сгоряча» был уничтожен, поскольку не считала его своей неудачей.
В 1872 г. писательница выходит замуж за студента-медика Лазаря Марковича Шапира. Чтобы обеспечить семью и дать мужу возможность продолжить образование, она, как переводчица, начинает сотрудничать в газетах «Биржевые ведомости» и «Новое время», что отвлекло ее от беллетристики. В этот период она близко сходится с членами «передовых кружков» Санкт-Петербурга. По словам писательницы, она одно время жила в общей квартире с А.П. Успенской53, муж которой был сослан на каторгу по процессу С.Г. Нечаева. Шапир отмечает, что многие из тех, кто жил рядом и с кем она поддерживала отношения, «фигурировали впоследствии в больших политических процессах», однако писательница никак не комментирует свое отношение к деятельности тайного общества «Народная расправа», возглавляемого С.Г. Нечаевым. На формирование творческой индивидуальности Шапир повлияли и ее прошлые «гимназические связи», сблизившие писательницу с так называемым «Корниловским» кружком, из которого вышли многие «блестящие пионерки высшего женского образования» Ф.М. Берлин-Кауфман, С.К. Скворцова-Михайловская, Н.Ф. Литвинова, сестры Кароли и др. По словам писательницы, время ее становления совпало с эпохой развития освободительных и просветительских идей в России.
Свою литературную деятельность Шапир возобновила в 1879 г., когда она вместе с мужем переезжает из Петербурга в провинцию, где его ожидало место врача. В «глуши» Саратовской губернии она «снова и навсегда отдалась литературной работе». В этот период написаны романы «Одна из многих» (1879), «Антиподы» (1880), «Без любви» (1886), повести «На пороге жизни» (1879), «Кандидат Куратов» (1880), «Дорогой ценой» (1882), «Бабье лето» (1885), отрывок «Из семейной прозы» (1881), «Воспоминание» (1887), рассказ «Поминки» (1886). Уже в первый период очерчивается круг тем, главной их которых стала тема «женского рабства».
Первой публикацией Шапир стала маленькая повесть «На пороге жизни», появившаяся в 1879 г. в «Книжках Недели». Спустя десять лет был издан первый ее сборник, в который вошли семь рассказов и повестей. Широкую известность и популярность принес Шапир роман «Одна из многих», напечатанный в «Отечественных записках». По воспоминаниям Е.А. Чебышевой-Дмитриевой, это произведение «читалось нарасхват и послужило .. . предметом реферата в кружке русской колонии в Париже»55. Нужно сказать, что только две первые части книги увидели свет в 1879 г., третья часть была запрещена цензурой. М.Е. Салтыков-Щедрин принял решение опубликовать две части романа и под второй частью сделал собственноручное примечание: «Выдержала ли Ева и что сталось с Неженским56, я постараюсь рассказать впоследствии»57. Целиком произведение появилась только в 1910 г. в первом собрании сочинений писательницы. Второй период деятельности Шапир можно датировать концом 1880-х - началом 1900-х гг. В это время писательница вместе с мужем и двумя детьми возвращается в Петербург. Увлечение идеями феминизма придает текстам Шапир новую остроту и сосредоточенность на проблеме женского «самоопределения». Говоря об особенностях поэтики произведений этого периода, можно отметить, что в них формируется тип «новой героини». В это время созданы романы «Миражи» (1889), «В бурные годы»(1889), повести «Не поверили» (1898), «Ее сиятельст-во»(1891), «Вы и мы», «Призрак», «Записки мужа» (1894), «Инвалиды и новобранцы», «Авдотьины дочки» (1898), «Друг детства» (1903), «Вернулась» (1896), множество рассказов, очерков, а также драмы «Два момента» (1890) и «Глухая стена» (1900), которые с успехом шли в столичных театрах. По признанию Шапир, несмотря на то, что ее «охотно печатали», отношение редакций к ней было «сухо-формальным». По ряду причин, в частности из-за долгого отсутствия в Петербурге и неумения сближаться и «легко дружиться», Шапир не удалось познакомиться ни с кем из ее великих современников. В том, что ее писательская карьера была успешной и «развивалась равномерно», она видела исключительно собственную заслугу.
Тема «женского рабства»
В статье «Идеалы будущего», проговаривая свою феминистскую позицию, О.А. Шапир отмечала: «На твердой почве стоит в своих требованиях современная женщина, но, к сожалению, почву эту всего чаще колеблют свойства ее собственной психики, еще всецело приспособленной к отживающему строю жизни»74. Экономические преобразования конца XIX в., эволюция эмансипационных идей, связанных с «женским вопросом», по мнению Шапир, практически решают проблему социального неравенства полов. Однако «отклонения от естественного и гармоничного развития женских сил», по мнению писательницы, провоцируются самой женщиной, оставшейся на прежних духовных и нравственных позициях. Статус женщины в патриархатном обществе Шапир определяет следующей формулой - «спутница, приписанная к чужому паспорту»75. Зачастую такая «спутница» не в силах, да и не желает отказываться от принятой модели поведения, ломать сформировавшиеся в ее сознании стереотипы, самоопределяться, созидать, а не приспосабливаться. В таком случае готовность к самопожертвованию и «гипертрофия чувств» оказываются закономерными и расцениваются писательницей как атрибуты женского поведения в патриархатном обществе. Большинство произведений Шапир можно рассматривать как ху дожественную реализацию этих сформулированных ею гораздо позже тезисов. Героини ее текстов часто воплощают ту «неестественную», патологическую, по мнению писательницы, норму психоэмоционального поведения современной женщины, которая некогда сформировалась и прижилась в обществе. Некоторые факты биографии самой Шапир оказываются важны для нас, поскольку отражают моменты, касающиеся проблематики произведений писательницы. Так, именно с фигурой своей бабушки — «ба-биньки» — Шапир связывает понятие «женского рабства»: «подчинение .. . главе дома и .. . материнские труды и бессонные ночи» . Тему «женского рабства» Шапир активно разрабатывает в беллетристике 1880-1890-х гг. Уже в начале творчества писательница обращается к теме женского самоотвержения. Образы героинь романа «Одна из многих» (1879) Евы Симборской и Натальи Павленко, которые увлекаются революционными идеями и готовы ради них пожертвовать собой, Эти героини вписываются в социальный и литературный контекст 1870-х гг., поскольку воплощают собой ярких представительниц типа семиде-сятниц, самоотречение которых детерминируется установками народнического движения. По замечанию И.И. Юкиной, в 1870-е гг. в российском обществе наблюдалась тенденция «признавать за женщиной право на социальную активность», хотя это признание «ограничивалось ... рамками все тех же женских качеств (преданность, ответственность, самопожертвование...)» Вследствие такой установки сформировалась новая «концепция женской жертвенности во имя социальных идеалов, позднее активно воспринятая общественным сознанием» . Следуя этой традиции, Шапир в романе тем не менее по-разному мотивирует самоотречение героинь: жертва Евы продиктована любовью к революционеру Нежинскому, за которым героиня готова следовать, жертва Наташи — это сознательно выбранный жизненный путь, логическое воплощение последовательно формировавшихся убеждений. В романе «Антиподы» (1880) жертва «новой героини» Риты осмысляется писательницей в сфере нравственно-этической. Главная героиня по своему психоэмоциональному облику также близка к типу семидесятниц. Но отказ Риты от женской судьбы ради получения образования и профессии, сознательное предпочтение статуса старой девы впоследствии представляется ей самой жертвой и «жалкой участью». Обратив внимание в образах «новых героинь» на «прирожденную женщине трагическую черту - отдавать себя в рабство даже тогда, если самой судьбой ей посылается независимость, свобода» , Шапир начинает активно разрабатывать тему женского самоотвержения, «женского рабства». В повести «Кандидат Куратов: Эпизод из обыденной жизни» (1880) писательница показывает два варианта «женского рабства»: жертву матери и жертву сестры. Мы узнаем, что для получения кандидатского диплома семейного идола Николая Куратова были брошены все усилия Катерины Ивановны и Зиночки. Героини упорным трудом зарабатывают деньги, учительствуя в начальной школе, экономят, отказывая себе во всем, только для того, чтобы выучить Николая: «Они терпеливо работали для этого, даже не считая своего существования за настоящую жизнь; это было какое-то промежуточное пространство, кото-рое необходимо было перейти, чтобы устроиться, "как добрые люди"» . Жертва матери вполне понятна: она желает сыну блага, в то время как в основе самоотречения Зиночки лежат ее надежда на возможность изменить свой социальный статус в будущем, ее амбиции. Жертвуя своей молодостью, она помогает брату получить диплом с той целью, чтобы компенсировать им невыгоды своего материального и социального положения. Героиня надеется, что когда Николай станет.кандидатом, то сможет перевезти их с матерью в другой город, где будет служить в гимназии и содержать их, где никто не будет знать о том, что она самостоятельно зарабатывала на жизнь и где она сможет выйти замуж и вести праздную жизнь.
Эволюция образа «новой героини»
Говоря о произведениях О.А. Шапир, критики и исследователи чаще всего обращали внимание на созданный писательницей образ «новой героини» и на специфику авторского отношения к нему. Появление принципиально нового типа героини, с духовными и жизненными запросами, противоречащими нормам патриархатного общества, вызывало возмущение современников. М.А. Протопопов определил подобный тип героини как «жизнерадостную женщину» — женщину не долга, а наслаждения, не «серьёзной мысли, а красивой фразы», «не чувства, а чувственности», которую он характеризует «ядовитой» пословицей «На рубль амбиции, на грош амуниции» . А.В. Луначарский коротко оха-растеризовал «новых героинь» Шапир словом «эгоистки» . Как замечала Шапир, «женская психология для мужчин неинтересна и они упрямо ищут в женских книгах только отражение своей собственной психологии и своих мужских суждений», и поэтому появление «новой героини» не было понято и оценено по достоинству. Интерес к проблеме женского самоопределения, а также приведенные высказывания критиков, стимулируют обращение к особенностям репрезентации «новой героини» в текстах писательницы. Нужно отметить, что в творчестве Шапир употребление словосочетания «новая женщина», встречается лишь один раз — в романе «В бурные годы». Одна из героинь этого произведения «неглупая барыня, которой нечего делать и не хочется пошлого» именно так называет «дерзких нигили-сток» . Сама писательница новизну образа своих героинь маркирует обычно определениями «особая», «странная», «необыкновенная». Понятие «новая женщина», «новая героиня» в качестве характеристики подобного типа персонажей Шапир вводит в активный оборот И.И. Юки-на. По наблюдению исследовательницы, писательница «на страницах своих произведений ... вывела новый, неизвестный ранее русской литературе тип российской женщины — женщину-созидательницу своей судьбы, женщину, "служащую" прежде всего себе, осознающую свои личные интересы, не подменяющую их интересами мужчины, семьи, детеи» . Одна из задач нашего исследования заключается в том, чтобы проследить появление, развитие и становление типа «новой» героини в творчестве писательницы. Для этого мы должны не только выявить соотношение традиционных и инновативных черт в образе такого женского персонажа, но учитывать эволюцию общественных взглядов Шапир и логику развития ее творчества. Само понятие «новая женщина» было разработано в начале XX в. A.M. Коллонтай. В статье, посвященной анализу женского творчества, Коллонтай замечала, что «заговорившие "своим языком"» писательницы помогают нам познать «"женщину", и именно женщину нового, складывающегося, формирующегося типа» . По наблюдению автора статьи, доминантой поведения женщины такого типа является отрицание своего женского опыта и маскулинизация, то есть овладении традиционно мужскими социопсихологическими качествами. Одним из воплощений типа «новой женщины» автор статьи признает тип «холостой женщины», которая «по своему духовному складу стоит несравненно ближе к мужчине, чем женщина прошлого»131. «Новые героини», по мнению Коллонтай, — это героини, «восставшие против всякого порабощения, "бунтующие" личности, активные, сознательные и равноправные члены коллектива, класса» , то есть героини, наделенные такими качествами, которые традиционно приписываются мужчине. Исходя из данной в статье Коллонтай трактовки понятия «новая женщина», мы обратим особенное внимание на выяснении соотношений признаков мужественности и женственности в образах «новых героинь» О.А. Шапир. Наблюдения над текстами писательницы позволяют нам говорить об эволюции такой героини в ее творчестве. Можно выделить три основные вехи в развитии «новой героини» у Шапир. К первому этапу относятся произведения 1879-1880-х гг. («Одна из многих» и «Антиподы»). Второй этап приходится на 1889 г. (романы «Миражи», «В бурные годы») и третий - на 1896-1903 гг. (роман «Любовь», повести «Друг детства», «Ее сиятельство», «Авдотьины дочки», рассказ «Дунечка» и ДР-)- Уже в первом романе Шапир «Одна из многих» (1879) было намечено противопоставление «новой» и традиционной героинь. Как пишет Э.А. Максименя, «сюжетообразующим центром повествования является мотив "новообращения", характерный для русской литературы второй половины XIX века»134. Это произведение о жизненном пути двух девушек-дворянок, Евы Симборской и Натальи Павленко, каждая из которых переживает на своем пути духовный и социальный процесс «новообращения». Интересно отметить, что зарубежные исследователи называют Еву Симборскую «новой героиней», исходя только из мотива «новообращения»135. Такая трактовка образа Евы представляется нам неверной. В идейной структуре произведения оказывается чрезвычайно значимой первая сцена — беседа двух героинь на террасе дома. В этом эпизоде — коротеньком диалоге двух девушек — выявляются их жизненные ценности и приоритеты и создается психоэмоциональный портрет каждой. Приведем этот фрагмент:
Особенности изображения домашнего пространства
По наблюдению Ю.М. Лотмана, «пространство текста делится некоторой границей на две части и каждый персонаж принадлежит одной из них». Эти «подпространства» непроницаемы друг для друга, при этом их внутренняя структура различна. Разделенные границей пространства воплощаются оппозициями свой/чужой, живой/мертвый, бед-ный/богатый и др. С тендерной точки зрения можно вьщелить еще одну пространственную оппозицию —мужской/женский. Дифференциация пространства на мужское и женское возникла в обществе еще в эпоху первобытнообщинного строя. Представление о разделении труда между полами тесным образом сопрягалось с разделением территории. Однако, по мнению В. Иваницкого, в дохристианский период семейные функции мужчины и женщины дифференцировались «не столько по ролям, сколько территориально» , при этом женщине принадлежало внутреннее пространство, а мужчине — внешнее. Подобная модель пространственных и семейных взаимоотношений делала «хозяйку дома сильной фигурой». В подтверждение своей мысли автор статьи приводит пример авторитета языческой женщины: «большуха» наделялась определенной властью в семье, включая «младшее мужское население». Объяснение этой власти кроется в тех функциях, которы на выполняла во внутреннем пространстве: поддерживала огонь в оча-ге, готовила еду, воспитывала детей, изготавливала одежду . С наступлением эпохи христианства тендерная пространственная дифференциация сохранилась, однако изменились ментальные модели, наполнявшие ее. Постепенно социальный пол человека стал определять его жизненный локус. Так, в качестве объяснения дифференциации жизненного пространства женщины и мужчины в «Домострое» является принцип целесообразности, основанный на биологических особенностях пола: «Природу обоих полов с самого рождения ... бог приспособил: природу женщины для домашних трудов и забот, а природу мужчины — для внешних. Тело и душу мужчины он устроил так, что он более способен переносить холод и жар, путешествия и военные походы, поэтому она назначил ему труды вне дома. А тело женщины бог создал менее способным к этому и потому, мне кажется, назначил ей домашние забо-ты» . Однако далее мы находим иное, социокультурное объяснение подобному разделению пространства и трудовых функций: «Женщине приличнее сидеть дома, чем находиться вне его, а мужчине более стыдно сидеть дома, чем заботиться о внешних делах»240. Более того, фемининное доминирование во внутреннем пространстве уже не являлось столь однозначным, несмотря на то, что семейно-бытовые функции женщины остались такими же, как и в языческом обществе. По словам И.С. Кона, представление об универсальности данной модели патриархатного общества, основанной на «естественной взаимодополняемости полов, господствовало в обществе до середины 60-х гг. XX в.» Мужские роли и мужской стиль жизни являлись, согласно этой системе, преимущественно «инструментальными», а женские — «экспрессивными». Одной из составляющих стереотипа маскулинности считалась способность мужчины выступать в качестве кормильца, а также осуществлять в семье общее руководство и нести главную ответственность за «дисциплинирование» детей, тогда как более эмоциональная по своей природе женщина должна была поддерживать групповую солидарность, авторитет главы дома и обеспечивать необходимое детям эмоциональное тепло241. Таким образом, с течением времени не только внешнее пространство стало табуированным для женщины, но и на принадлежащей ей изначально внутренней территории она оказалась ограниченной в своих возможностях. Такая тендерная пространственная дифференциация, закрепившаяся в сознании людей и ставшая нормой в патриархатом обществе, приводила некоторых авторов к резким выводам, что у женщины нет собственного локуса. Так, НЛ. Абрамович в книге «Женщина и мир мужской культуры», анализируя произведения шведского романиста А. Стриндберга, отмечал, что женоненавистничество автора «исходит» из положения, что «у женщины своей жизненной территории нет, что она не у себя, что она на территории того, кого признала своим самым страшным, самым непримиримым врагом...»
