Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Автор и герой в художественной биографии и проблемы ее жанровой специфики
1.1 История становления и развития художественной биографии 21-31
1.2 Автор и герой в художественной биографии 32-55
1.3 Проблемы жанровой природы художественной биографии 56-69
ГЛАВА 2. Авторская концепция творческой личности и особенности воплощения образа писателя в художественных биографиях Б.К.Зайцева
2.1 Ценностная ориентация Б.К.Зайцева в воплощении образа писателя 70-86
2.2 Пространственно-временная форма героя 87-101
2.3 Анализ творчества как средство воплощения образа героя 102-115
2.4 Психологические аспекты изображения героя 116-122
ГЛАВА 3. Художественные формы и средства выражения авторской позиции
3.1 Аналитизм как форма художественного мышления Б.К.Зайцева 123-144
3.2 Лирическая экспрессия и ее роль в активизации авторской субъективности 145-163
Заключение 164-170
Библиографический список 171-194
- История становления и развития художественной биографии
- Ценностная ориентация Б.К.Зайцева в воплощении образа писателя
- Анализ творчества как средство воплощения образа героя
- Аналитизм как форма художественного мышления Б.К.Зайцева
Введение к работе
В настоящее время литература русского зарубежья как часть национальной культуры XX века является предметом пристального внимания литературоведов. Счастливо сбылось предсказание Г.Струве: «Зарубежная литература есть временно отведенный в сторону поток общерусской литературы, который - придет время - вольется в общее русло этой литературы»1 (209,394). Сегодня очевидно, что только слитые воедино эти потоки воссоздают картину жизни России во всей ее полноте.
Литературу русского зарубежья в XX веке подразделяют на три волны в соответствии с тремя основными потоками эмиграции. После победы революции 1917 года и гражданской войны за рубежом оказались И.Бунин, Н.Берберова, Р.Гуль, Г.Газданов, Б.Зайцев, А.Куприн, З.Гиппиус, Д.Мережковский, М.Осоргин, И.Одоевцева, В.Ходасевич, И.Шмелев и др. (первая волна). Осознание своей оторванности и от недавнего прошлого, и от российской современности приходило к художникам слова не просто. И хотя не все могли удержаться от «неутолимого искушения издеваться, страшного соблазна проклинать» (181,244), большинство философов, писателей и поэтов сознавали свою высокую духовную миссию, ощущали нерасторжимую слитность с историей и культурой России, что позволило говорить не просто о русских людях в изгнании, но об особом историко-
В скобках указывается порядковый номер в списке литературы (в конце работы), том и страница соответствующего издания.
4 культурном и духовном явлении, получившем название «русское зарубежье»
(Г.Струве).
Из незаслуженного забвения длиною почти в семь десятилетий возвращается в нашу культуру имя Бориса Константиновича Зайцева (1881 -1972). Свою миссию художника, оказавшегося вдали от родины, писатель видел в том, чтобы сохранить духовную общность, духовную преемственность с традициями русской культуры. Литературное наследие Б.К.Зайцева велико и разнообразно: рассказы, повести, романы, пьесы, художественные биографии, публицистика, очерки, мемуары, переводы. Особое место в зарубежном творчестве писателя занимают художественные биографии: «Жизнь Тургенева» (1932), «Жуковский» (1951), «Чехов» (1954).
Интересны эти книги прежде всего тем, что открывают литературные пристрастия художника, его нравственные и эстетические идеалы. Исследователями отмечено, что в биографиях Б.Зайцев обращался к жизни только внутренне созвучных ему персонажей. Но, конечно, только ощущения «соизбранности» (термин АХладкова) автора с героем недостаточно. Размышляя о процессе создания внутреннего мира персонажа, биограф утверждал: «...Для того, чтобы действительно изобразить чью-то душу, надо спуститься в нее, хоть на мгновение, чудесной интуицией ее коснуться, на мгновение перестать быть вполне собой...». (1,3) «Чудесная интуиция», о которой говорит Б.К.Зайцев, опиралась на изучение многих документов, прямо или косвенно касавшихся жизни его героев, и на творчество Тургенева, Жуковского, Чехова. Именно обращаясь к произведениям художников слова, биограф стремился выявить направление их духовных исканий. Особая эстетическая задача - проникнуть в самые глубокие тайники души - определила и метод работы Б.Зайцева, «метод психологического вчувствования» (Г.Струве) Таким образом, проблема «автор и герой» оказывается весьма актуальной. Художественные биографии создаются на документальной основе. Биограф сталкивается с проблемой установления фактов на основе различных, подчас противоречащих друг другу
5 документальных свидетельств. Очевидно, что объяснению того или иного
поступка, события в жизни героя должно сопутствовать понимание, то есть «состояние готовности вхождения (идентификации) в пространственно-временные и ценностно-смысловые горизонты другого (курсив автора -И.М.) человека». (50,58) Воссоздание утраченного целого достигается, как справедливо заметил М.ЮЛотман, «сочетанием точного знания с интуицией и воображением» (142,12), то есть речь идет о синтезе понимания и вчувствования. Не менее важно и диалогическое отношение к герою, на необходимость которого указывал М.М.Бахтин: «При объяснении (здесь и далее выделено автором - И.М.) - только одно сознание, один субъект, при понимании — два сознания, два субъекта. К объекту не может быть диалогического отношения, потому объяснение лишено диалогических моментов <...> Понимание всегда в какой-то мере диалогично». (24, 481-482)
М.М.Бахтин выделял в биографическом романе следующие составляющие, определяющие поэтику биографического произведения: сюжет, концепцию жизни, биографическое время, построение образа героя. (26)Проецируя выводы М.Бахтина на материал художественных биографий Б.Зайцева, мы можем говорить о том, что писатель следует традиционной композиционной схеме биографии: жизнеописание, начинаясь с родословной героя, заканчивается его смертью. Однако, в отличие от биографий Тургенева и Жуковского, в книге о Чехове мы сталкиваемся с таким феноменом, как авторский документ, поданный в виде личных воспоминаний Б.Зайцева о великом современнике; за заключительной главой «Последнее путешествие» следуют авторские добавления и заметки. Это свидетельство актуализации авторского начала.
Книги о писателях по мере их публикации вызвали отклики эмигрантской критики: о них отозвались Бобринский П. (40), Пильский П. (169), Адамович Г. (7), Андреев Н. (12, 13), Бицилли П. (39), Кульман Н. (120), Алданов М. (9), Ершов П. (79,80), Плетнев Р. (176), Мейер Г. (146), Ржевский Л. (190) и др. Также отзывы на книги содержатся во многих
юбилейных статьях: Вейдле В. (52), Завалишина В. (85), Степуна Ф. (207) и др. Критика ощутила жанровое своеобразие этих произведений: книга «Жизнь Тургенева» - беллетризованная биография» (Л.Ржевский), «монография» (Ф.А.Степун); книга «Жуковский» - «одна из удачнейших «художественных биографий» на русском языке» (Н.Андреев). Книга «Чехов» в редакции получила подзаголовок «литературная биография», который с неодобрением был воспринят Б.Зайцевым. П.Ершов, считая подзаголовок «несколько непривычным», предположил, что рассматривать книгу надо, «по-видимому, не как обычный историко-литературный этюд, а как воссоздание облика Чехова художественными (курсив автора - И.М.) приемами: писатель-художник рисует портрет, выделяя те особые черты «натуры», которые предстают перед ним особенно выразительно» (80,285); Р.Плетнев, наоборот, отмечал: «Хорошо названа книга - и биография, и литература, высокохудожественное повествование о делах и днях, о сердце и душе большого писателя» (176,143); В.Завалишин назвал произведения «литературоведческими симфониями»; А.Шиляева определила жанр книг как «беллетризованные биографии».
Очевидно, в какой-то степени понять неоднозначность оценок, колебания в определении статуса произведений можно, если попытаться реконструировать, как проблема биографии в целом рассматривалась в рамках литературно-критического процесса в русском зарубежье.
Неоднородность характера биографической прозы эмиграции охарактеризована самим Б.Зайцевым: «Есть монументальные, с перевесом научности, обилием материала и даже очерками эпохи, есть меньшего размера с преобладанием художнической стихии, артистической <...> Но некоторый памятник тому, что знали и любили, остается. Все-таки есть двухтомный Пушкин (Тырковой), «Освобождение Толстого» (Бунина), Державин (Ходасевича), Тургенев (мой), Гоголь, Вл. Соловьев, Достоевский, Блок - Мочульского, КЛеонтьев (Бердяева), Чайковский (Берберовой), Жуковский (мой), музыканты «могучей кучки» (Цеглина), Денис Давыдов
7 (Шика). Кое-что и в агиографии - Св. Серафим Саровский (В.Ильина), Св.
Сергий Радонежский (мой), Св. Александр Невский (Клепинина)» (9,271).
Необходимо учитывать и влияние европейской теоретической мысли, прежде всего положений А.Моруа, на процесс создания и восприятия русскими писателями-эмигрантами биографической прозы. В цикле лекций, прочитанных А.Моруа в Кембриджском университете и опубликованных в 1928 году под заглавием «Типы биографий», поставлены принципиальные вопросы: «Существует ли современная биография? Является ли она самостоятельным жанром, совершенно отличным от традиционной биографии? Законны ли методы, которыми она пользуется, или, наоборот, от них следует отказаться? Что такое биография - наука или искусство? Может ли она, как и роман, быть средством самовыражения, чем-то вроде разрешения от бремени как для автора, так и для читателя?» (152,396) На эти вопросы даны положительные ответы. С точки зрения А.Моруа, «биография должна быть одновременно и трудом историка, и произведением искусства», свою главную задачу он видел в «смелых поисках истины», правды о человеке во всей его сложности, противоречивости. А в практике Л.Стрэйчи, А.Моруа, С.Цвейга, И.Стоуна и др. сложились отличительные особенности «новой биографии»: концентрация автора на внутренней, духовной жизни героя, субъективность интерпретации биографического материала, открытая оценочность и критичность, тенденция к дегероизации, широкое использование средств и приемов художественной прозы.
Своими размышлениями о романизированных биографиях В.Ходасевич поделился в «Литературной летописи»: «По-видимому, они возникли в противовес тем ученым кирпичам или бездушным компиляциям, которые в огромном большинстве случаев подносились публике в качестве жизнеописаний». (71)
Своего рода характеристику «нового жанра» биографии дала Н.Берберова в предисловии к своей книге «Чайковский»: «1930-е годы были временем писания биографий. Писатели их писали, а читатели их с
8 увлечением читали. Были выработаны некоторые законы, которым
подчинялись авторы: отсутствие прямой речи, использование архивных
документов, никакой прикрасы для завлечения читателя, никакой
романсировки». (33,5)
В решении одной из главных проблем - проблемы соотношения правды и вымысла в жизнеописании — не было единства мнений. Так, К.Мочульский утверждал, что жанр художественной биографии, подъем которого связан с кризисом воображения в литературе, должен «до конца преодолеть документальность и освободиться от рабского поклонения факту <...> Биография упразднит роман, только сама став романом». (154,163)
Противоположный взгляд на эту проблему предложен В.Вейдле в статье «Об искусстве биографа»: «Успех биографии идет вразрез со всякой попыткой превратить всякое жизнеописание в полувымысел. Вымысла от жизнеописания не ждут; интерес к нему питается правдой <„.> Биография менее всего способна перенести украшение произвольным диалогом, вымышленными подробностями, гримировку под «беллетристику», под роман. Гораздо лучше для нее <...> оставаться чисто документальной». (51, 482, 493)
Взглядам В.Вейдле во многом близки суждения В.Ходасевича. В частности, в предисловии к книге «Державин» он так изложил принципы работы биографа: «Биограф - не романист. Ему дано изъяснять и освещать, но отнюдь не выдумывать. Изображая жизнь Державина и его творчество (поскольку оно связано с жизнью), мы во всем, что касается событий и обстановки, остаемся в точности верны сведениям, почерпнутым и у Грота, и из многих иных источников». (228,30)
К теоретическим проблемам «художественной биографии» обращались и критики в отзывах на конкретные произведения. Так М.Цетлин в рецензии на книгу Н.Берберовой «Чайковский» констатировал: «Читателем-художником» хочет быть современный биограф. Биография перестала быть
9 «наукообразной» и становится «искусствообразной». Это новый род
искусства, еще ищущий своих путей» (233,468).
По мнению Н.Андреева, «художественная биография» - наиболее свободная разновидность биографического жанра: «Торжествует при этом пресловутое «Dichtung», поэтическое воображение, и ущемляется историческая правдивость. В этом отношении жанр «художественной биографии» один из самых ненадежных, как источник исторической информации, но чрезвычайно увлекательный для биографа, обладающего художественным инстинктом. Поэтому при оценке «художественных биографий» основной вопрос сводится обычно к уловлению степени «сознательной» или «подсознательной» стилизации автором избранного им героя». (13, 187)
Г.Мейер, задавая вопрос «что разуметь под настоящей биографией?», размышляет: «Не есть ли она прежде всего портрет - совершенно особый род искусства, закрепляющий словом или кистью не только телесные очертания, душевные свойства - характер данного человека, но и его личность, ее единственный, неповторимый, никем и ничем незаменимый сокровенный стержень?» (146, 307)
Как видим, во мнениях критиков и писателей - современников Б.К.Зайцева - в вопросе характеристики художественной биографии нет единства. Обусловлено это как тем, что художественная биография принадлежит к «пограничным» жанрам: складывается на границе науки и искусства, где одна отрасль знаний взаимодействует с другой, приводя в конечном итоге к трансформации жанрового канона, меняя привычные классификации.
Точкой отсчета в научном исследовании произведений Б.Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» стала монография А.Шиляевой «Борис Зайцев и его беллетризованные биографии» (Нью-Йорк, 1971). (244) Исследовательница относит книги Б.Зайцева к «современной творческой биографии», отцом которой считают Л.Стрейчи (1880-1923). Предмет
10 анализа в первой главе ее монографии - «Жанр творческой биографии и его
история». Взяв «за критерий с одной стороны - документальность авторского
сообщения, а с другой - коэффициент творческого домысла и творческой
интерпретации биографической темы», исследовательница предлагает
следующую систему: беллетризованные биографии популярно-учебного
характера, биография-монтаж, романы-биографии, историко-биографические
романы. С точки зрения А.Шиляевой биографии Б.Зайцева по принципу
документальной основы и объективной интерпретации документа, по
композиционной схеме и монологической форме повествования близки
многим беллетризованным биографиям популярно-учебного характера
русской советской литературы. К ним исследовательница относит
произведения такого типа, как биографии Л.Гроссмана «Пушкин»,
«Достоевский», «Н.С.Лесков», «Преступление Сухово-Кобылина»;
В.Шкловского «Лев Толстой», Н.Богословского «Николай Гаврилович
Чернышевский», «Тургенев»; А.Виноградова «Байрон», «Стендаль и его
время», К.Андреева «Три жизни Жюля Верна». Также в монографии
охарактеризован творческий путь Б.Зайцева, выделены тематические циклы
зарубежного периода творчества. Отдельные главы посвящены биографиям
«Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов». По мнению исследовательницы,
цельность и убедительность образов героев достигается основной чертой
поэтики писателя - импрессионизмом, в разной степени отразившемся во
всех трех книгах, а также благодаря методу подчеркнутой реконструкции.
Жанр произведений определен как «беллетризованные биографии».
Представляется, что контекст анализа произведений Б.Зайцева можно и
нужно расширить, так как обращение к художественно-документальным
жанрам было органичным для литературы русского зарубежья: к
художественной биографии обращаются в это время В.Ходасевич,
К.Мочульский, Н.Берберова, Ю.Иваск и др. При этом особенно ощутим
интерес к жизни русских писателей-классиков, творческой личности.
Так, в 1929 году журнал «Современные записки» объявил, что к печати готовятся следующие «Художественные биографии» русских писателей и поэтов: И.А.Бунин - М.ЮЛермонтов, Б.К.Зайцев - И.С.Тургенев, М.А.Алданов - Ф.М.Достоевский, В.Ф.Ходасевич - А.С.Пушкин, В.Ф.Ходасевич - : Г.Р.Державин, М.О.Цетлин - Декабристы. В беседе с А.Шиляевой Б.Зайцев вспоминал: «И я и Ходасевич - мы написали, а Иван (Бунин, - А.Ш.) ничего не сделал». (244,59). Обращает на себя внимание то обстоятельство, что выбор героя Зайцевым и Ходасевичем не был случайным: интерес к личности Тургенева и Державина был устойчивым, прокомментирован самими писателями.
Плодотворно работает над биографиями русских художников слова и К.В.Мочульский (1892-1948). Книги о Блоке, Белом и Брюсове (153), созданные писателем и ученым в последние годы жизни, вышли уже после его смерти. Характерной особенностью всех трех книг является обращение биографа к внутренней, духовной жизни героев. Но приемы создания образов, формы выражения авторского сознания приближаются к научному исследованию. Документальная основа всех трех книг представляет обширнейший материал: цитируются письма, записные книжки, воспоминания современников, произведения героев и другие материалы, сопровождаемые комментарием автора. Источники цитат указываются прямо в тексте или в постраничных примечаниях. Творчество героев воспринимается как материал для познания психологии творческой личности, мотивов ее поведения в реальной жизни; реальная жизнь, в свою очередь, оказывается ключом к разгадке смысла произведений, характера их героев. Все это позволяет определить жанр книг как научные биографии, а основной методологический принцип работы автора как биографический метод.
Книга Ю.П.Иваска «Константин Леонтьев (1831-1891): Жизнь и творчество» (91) - построена на пересечении жанров биографического,
12 психологического романа. Исследование личности героя основано на
изучении воспоминаний, писем, очерков Леонтьева, архивных материалов.
В отечественном литературоведении творческое наследие Б.К.Зайцева начинает активно изучаться в последнее десятилетие XX и первые годы XXI века, так как активная публикация текстов произведений Б.К.Зайцева в России началась в 1989 году. Однако первые шаги в осмыслении творческого наследия писателя-эмигранта были сделаны ранее. В 70-80 годы различные аспекты дореволюционного творчества (художественный метод, своеобразие прозы) Б.Зайцева стали предметом исследования в статьях К.Д.Муратовой (157,158), Л.В.Крутиковой (116), Л.А.Иезуитовой (92), Ю.В.Бабичевой (19), О.Сливицкой (202), Л.В.Усенко (219), монографии В.А.Келдыша (102).
Среди значительного числа работ, посвященных изучению наследия Б.К.Зайцева в последние десятилетия XX века и в первые годы XXI века, есть работы, в которых рассматривались отдельные аспекты художественных биографий. В исследовании Н.Н.Жуковой «Проблема становления творческой личности в художественных биографиях Б.К.Зайцева» (84) прослеживается эволюция этико-эстетических представлений художника, тематическая направленность произведений; исследуется «философия любви» Зайцева.
О.А.Кашпур в диссертации «Жанр литературного портрета в творчестве Б.К.Зайцева» (101) предпринимает попытку выделить особенности литературного портрета, позволяющие определить его как особый жанр искусства. При всей актуальности этой задачи вызывает сомнения определение жанровой специфики произведений Б.К.Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» как литературных портретов. Очевидно, можно говорить об определенном сходстве в принципах изображения личности в литературном портрете и в художественных биографиях. Но все же, на наш взгляд, художественная биография и литературный портрет обладают своими специфическими жанровыми признаками. В дальнейшем мы обратимся к этому вопросу.
13 В работе Н.И.Завгородней «Образ художника в беллетризованных
биографиях Б.К.Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов» (86)
автор рассматривает зайцевские биографии в контексте религиозной
философии 20-х гг. XX века. Вызывает интерес рассматриваемая
Н.И.Завгородней концепция личности героя, интерпретированная по-новому,
через полюс надындивидуального в ней. В категории «образ художника»
исследовательница справедливо усматривает двойной смысл: модель и
идею. Рассмотрен и феномен русского православного сознания в творчестве
Б.К.Зайцева.
В диссертационной работе А.В.Ярковой «И.С.Тургенев в творческом сознании Б.К.Зайцева» (252) выбрано одно направление исследования: становление целостного образа И.С.Тургенева в творческом сознании Б.Зайцева и реализация этого образа в жизнеописании. Книга «Жизнь Тургенева» впервые рассмотрена в широком литературно-критическом контексте.
В монографии А.В.Ярковой «Жанровое своеобразие творчества Б.К.Зайцева 1922-1972 годов» (251) дан анализ жанровой системы творчества писателя периода эмиграции. Привлекая для исследования малоизвестные и архивные материалы, автор выявляет внутреннее единство творчества писателя на идейном и художественном уровне. Одна из глав работы посвящена жанру художественной биографии в наследии Б. К.Зайцева. По мнению исследовательницы, в книге «Жуковский» автор «реализовал собственную разновидность жанра - «психологизированную биографию» с преимущественным интересом к внутреннему миру изображаемого героя <...> Типологически биографии, созданные Зайцевым, могут быть охарактеризованы как «художественно-психологические» - в отличие от научных, историографических или использующих вымысел биографических романов». (251,134,143). Безусловным достоинством данной работы является то, что в ней впервые предпринята попытка дать системный анализ
14 произведений Б.Зайцева эмигрантского периода, в том числе его
литературной критики (статей, рецензий и т. д.)
ф К сожалению, некоторые важные проблемы, намеченные А.В.Ярковой
во введении, остались вне поля исследования: приемы использования
документального материала в биографических произведениях Б.Зайцева,
формы выражения авторской позиции и так далее, хотя исследовательница
отмечает важность этих проблем для уяснения жанровой природы
произведения. Очевидно, причина этой недоговоренности объясняется тем,
что художественным биографиям Б.Зайцева посвящена лишь одна глава
данной работы.
* В монографии Н.И. Пак «Древнерусская культура в художественном
мире Б.К.Зайцева» (170) исследуется проблема освоения древнерусской
культуры и, в частности, литературы в творчестве Б.Зайцева.
Преимущественное внимание автор монографии обращает на пути
«обновления» таких жанров древнерусской литературы, как житие и
хожение, и дальнейшую их интерпретацию в беллетризованных биографиях,
автобиографической тетралогии и художественно-публицистических очерках
писателя. В жизнеописаниях Тургенева, Жуковского, Чехова,
принадлежащих перу Б.Зайцева, исследовательница видит преломление
9 агиографического канона.
Е.Пономарев в статье «Жанр житийной биографии в литературе русской эмиграции» (183) определяет жанр произведений Б.К.Зайцева как «житийные биографии», когда «житийное» и «литературное» смешиваются и «религиозная энергия» «переключается» на биографии русских деятелей искусства. Житийные элементы исследователь выделяет и в произведениях В.Ф.Ходасевича «Державин», Н.Н.Берберовой «Чайковский. История одинокой жизни», «Бородин», «особым видом житийной биографии» названа книга И.А. Бунина «Освобождение Толстого». Признавая наличие житийного
* начала в той или иной мере в художественных биографиях Б.К.Зайцева, мы
15 полагаем, что вряд ли «житийную биографию» следует считать жанром.
Думается, в данном случае можно говорить о поджанровой разновидности.
Как видим, исследователи, обращаясь к художественным биографиям і. Б.К.Зайцева, ограничивались проблемно-тематическим анализом либо
анализом жанровой специфики.
Современная волна интереса к творчеству Б.Зайцева сделала возможным постановку и углубленное исследование проблемы «автор и герой», имеющей принципиальное значение при изучении биографических произведений о писателях. Уже тот факт, что героем художественной биографии является творческая личность, указывает на общественную значимость литературы, искусства, предполагающих в художнике «человека с биографией», в котором наиболее ярко воплощается тип человека в контексте определенных исторических условий. А автор является «носителем напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения, трансгредиентного каждому отдельному моменту его». (22, 39) Кроме того, постановка данной проблемы позволяет ставить и решать вопросы, связанные со спецификой жанра художественной биографии, о роли документа в организации художественного целого, о соотношении документального и вымышленного в произведениях данного жанра.
Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что в работах, посвященных художественным биографиям Б.К.Зайцева, проблема «автор и герой» в той или иной мере затрагивалась, но не становилась предметом специального изучения. Между тем эти произведения, созданные в 40-60 годы XX века, свидетельствуют об уже сложившемся стиле писателя, об определении им собственного подхода к литературному творчеству и ярче других произведений «продуцируют» образ автора. В исследовании творчества любого художника «образ автора» - ключевое понятие. Все микроэлементы анализа произведения в итоге сводятся в макросферу «образа автора». А «литературный герой» как «выражение художественной
авторской концепции человека является одним из центральных идейно-
эстетических понятий творчества отдельного писателя и литературных
направлений». (132,195) Поэтому обращение к этим двум ведущим
категориям историко- и теоретико-литературного мышления при анализе
художественных биографий Б.К.Зайцева закономерно. Проблема «автора» -
своего рода ключ к пониманию художественной природы произведения, так
как она объединяет вопросы мировоззрения, метода и стиля писателя.
Литературный герой «был бы собранием расплывающихся признаков, если
бы не принцип связи - фокус авторской точки зрения». (60,90)
Художественные средства - аналитизм (рациональное начало) и лирическая
^ экспрессия (эмоциональное начало) — четко выражают авторскую позицию.
Осмысление проблемы «автор и герой» дает возможность для обоснования типа художественного мышления Б.Зайцева, выявления жанровой природы и структурной организации произведения. А эта проблема важна не только для понимания писательской индивидуальности Б.К.Зайцева, но и для определения вклада эмиграции «первой волны» в литературный процесс XX столетия.
Цель настоящего исследования - осмыслив теоретические аспекты
проблемы «автор и герой», раскрыть художественную взаимосвязь категорий
Ф «автор» и «герой» в художественных биографиях Б.К.Зайцева «Жизнь
Тургенева», «Жуковский», «Чехов» и исследовать принципы и средства создания в них образа героя и формы выражения авторской позиции. Для этого предстоит решить следующие задачи:
обобщить и систематизировать литературоведческие работы по
проблемам художественной биографии;
осмыслить теоретические аспекты заявленной проблемы;
раскрыть художественную взаимосвязь категории «автор» и
«герой» в произведениях Б.Зайцева;
охарактеризовать средства и приемы создания образа
творческой личности писателем;
17 выявить некоторые особенности воплощения авторской
субъективности: лирическую экспрессивность, аналитизм и др.
* Объект и источники исследования - художественные биографии
Б.К.Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов».
Предмет изучения - автор и герой этих произведений с точки зрения
их роли в художественной организации текста, средств выражения авторской
позиции и создания образа главного персонажа. И хотя логика требует
рассматривать проблему в очередности «автор-герой», мы сначала пишем о
герое, затем об авторе, оставляя в формулировке темы традиционный
порядок следования понятий. т
^ Научная новизна исследования заключается в том, что категории
«автор» и «герой» рассмотрены в историческом и теоретическом плане, прослежена история становления жанра художественной биографии, впервые поставлена проблема «автор и герой», предпринята попытка анализа принципов создания образов героев, выявления художественных средств выражения авторской позиции в художественных биографиях Б.К.Зайцева «Жизнь Тургенева», «Жуковский», «Чехов».
Теоретико-методологическую основу работы составляют принципы культурно-исторического и сравнительно-исторического методов
исследования, а также положения и понятия, развиваемые в работах Ш.О.
Сент-Бева, Г.О.Винокура, В.В.Виноградова, М.М.Бахтина, Ю.Н.Тынянова,
Л.Я.Гинзбург, С.С.Аверинцева, А.Б.Есина, С.М.Петрова, П.В.Палиевского,
Б.О.Кормана, Д.С.Лихачева, Г.Н.Поспелова, Н.И.Глушкова и др.
Положения, выносимые на защиту: 1. История становления жанра художественной биографии свидетельствует, что его истоки восходят к античной литературе. В России прообразами художественных биографий были жития. Выбор
героя в художественной биографии неразрывно связан с конкретно-
историческими условиями развития общества, с его этическими
18 представлениями, определяющими идеал человека, характерный для
данной эпохи.
Рассмотрение категорий «автор» и «герой» в историческом и теоретическом аспектах позволяет определить их в качестве основополагающих в художественной биографии. Их диалектическая взаимосвязь обусловлена процессом развития литературы. На протяжении долгого периода становления художественной биографии историческое созревание одной из категорий («автора») влекло за собой «подтягивание» другой («героя»). Усиление личностного начала в литературе, начавшееся в XVII веке, к XX веку позволило автору занять активную позицию по отношению к герою.
Сложное взаимопроникновение традиционного и нового обусловило синтетичность художественной биографии: это жанр, находящийся на стыке истории, литературы и искусства. Элементами специфики современной художественной биографии являются: тип героя (творческая личность, писатель), наличие художественного вымысла (в разной степени); эстетическая значимость; способы построения образа героя; способы выражения авторского сознания; некоторые особенности поэтики и др.
Герои художественных биографий Б.К.Зайцева - неординарные, творческие личности. Представление биографа об избранности, высоком предназначении творца стало концептуальной основой жизнеописаний. Портретные характеристики, художественное время и пространство, анализ творчества, психологизм - воплощают художественное видение автором своих героев. В раскрытии внутреннего мира героев большую роль играет система сквозных мотивов: дома, семьи, любви, красоты - обогащенных литературными аналогиями. Введено новое измерение в приемах художественного воплощения образов героев - социокультурный контекст.
19 5. Автор занимает в художественных биографиях активную позицию по
отношению к героям. Отчетливо просматриваются две тенденции:
аналитизм - образы героев создаются на основе анализа, сопоставления
и осмысления реальных исторических фактов, сохранившихся
документов и свидетельств; лирическая экспрессия - исследуя духовно
близкие личности, автор выражает свои чувства, эмоции. В этом
сложном взаимопроникновении двух отмеченных тенденций -
рациональном осмыслении и эмоциональном восприятии -
заключается своеобразие произведений Б.К.Зайцева, которые можно
определить как художественные биографии.
Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы, к
которым мы приходим, могут быть использованы при изучении общего курса
«История русской литературы XX века» в школе и в вузе, а также в
специальных курсах «Литература русского зарубежья» и «Творчество
Б.К.Зайцева».
Апробация работы. По теме диссертационного исследования были
представлены доклады на конференциях различных уровней -
международных: «Юбилейной Международной конференции по
гуманитарным наукам, посвященной 70-летию Орловского государственного
университета», Орел, 2001; «Международной научной конференции,
посвященной 70-летию присуждения И.А.Бунину Нобелевской премии.
Орловский государственный университет. 24-25 апреля 2003 г», Орел, 2003;
«Четвертых Международных научных Зайцевских чтениях, Калуга, 2003;
межвузовских - «Информационные технологии в науке и образовании»,
Волгодонск, 2002; «Информационные технологии в науке и образовании»,
Волгодонск, 2003; «Филология в образовательном пространстве Донского
региона: обогащение духовно-нравственного опыта и расширение
эстетического кругозора личности через слово», Ростов-на-Дону, 2004.
Основные положения диссертации были предметом обсуждения на
20 заседаниях кафедры отечественной литературы XX века Ростовского
государственного университета.
Цели и задачи исследования предопределили структуру работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии.
Во введении определяются предмет, цели и задачи исследования, устанавливается степень изученности проблемы, актуальность, научная новизна, материал исследования, а также обозначен ряд вопросов, связанных с проблемой изучения биографической литературы в отечественном литературоведении.
В первой главе - «Автор и герой в художественной биографии и проблемы ее жанровой специфики» - отражена история становления и развития художественной биографии, рассмотрена проблема «автора и героя в художественной биографии», проблема жанровой природы художественной биографии.
Вторая глава - «Особенности воплощения образа творческой личности в художественных биографиях Б.Зайцева» - посвящена анализу принципов создания образов И.С.Тургенева, В.А.Жуковского, А.П.Чехова. Биографический элемент, психологизм, портретные характеристики, социокультурный контекст - важные средства создания образа героя.
Третья глава - «Художественные средства выражения авторской позиции» - посвящена выявлению художественных средств выражения авторской позиции в анализируемых произведениях, а именно аналитизма (рационального начала) и лирической экспрессии (эмоционального начала).
В заключении подведены итоги проведенного исследования, определено место произведений Б.Зайцева в истории русской литературы XX века.
Список литературы насчитывает 252 наименования.
История становления и развития художественной биографии
Художественная биография имеет большую и богатую историю. «Жанр живет настоящим, но всегда помнит (курсив автора - И.М.) свое прошлое, свое начало», - писал М.М.Бахтин. (25,314) Интерес к жизни выдающегося человека свойствен еще глубокой древности. Для раскрытия сущности жанра нам представляется необходимым обратиться к его истокам, ибо, «...невозможно раскрыть специфику жанра, не обращаясь к ранним этапам его становления, не ответив на вопрос о его генезисе». (218,16)
Предпримем попытку проследить эволюцию художественной биографии с момента возникновения до наших дней. По мнению К.Н.Грома, до XX века биографический жанр не имел деления на четко различавшиеся виды, но с начала XX века произведения подобного типа получили необычайно широкое распространение и многообразие видов - от различных жизнеописаний библейских деятелей, создававшихся Ренаном, до жизнеописаний таких деятелей литературы, искусства, революционно-освободительных движений, как Байрон, Пушкин, Чернышевский, Добролюбов и др. (69, 29) Полемичность этого утверждения очевидна. Есть основания полагать, что предпосылки возникновения художественных биографий уходят в глубокую древность, так как еще до зарождения письменности, в произведениях устного народного творчества соединялись познавательно-практические и художественно-эстетические функции, то есть имелись возможности для развития науки, искусства, а также такого вида искусства, в котором соединялись бы существенные черты обоих, то есть художественной биографии. Более того, представляется, что уже в глубокой древности четко определились два основных вида биографии - художественная и научная, которые по мере развития литературного процесса претерпевали изменения, взаимодействуя с другими жанрами, обогащались и трансформировались. Образцы таких произведений можно назвать в каждой эпохе. Например, в эпоху античности, существуют, с одной стороны, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха, в которых нашли художественное воплощение этические взгляды автора, стремившегося заинтересовать читателя выразительностью и занимательностью, острым словом, психологическими деталями и декоративностью изложения. И с другой - «Двенадцать цезарей» Светония, произведение, представляющее собой биографическую справку о происхождении героя, о его телосложении, здоровье, добродетелях и пороках, так называемая «гипомнематическая биография», носящая информационный характер. Причем, следует указать, что уже Плутарх раздвинул рамки существующей биографии, используя приемы, характерные для популярно-философской беседы. И, как явствует из названия его труда, предложил принципиально новую форму подачи материала: не только сгруппировав его вокруг центральной фигуры, но и дав сравнительную характеристику двух личностей. В литературоведении представлены различные типологии античной биографии. Так, например, М.М.Бахтин выделяет следующие типы античной биографии: - «энергетический», целью которого является воссоздание образа человека, его характера «путем изображения поступков, речей и других проявлений». (28,69). В качестве примера ученый приводит биографии Плутарха. - «аналитический», в котором «различные черты и свойства характера подбираются из различных и разновременных (выделено автором И.М.) событий и случаев жизни героя и разносятся ...по рубрикам». (28, 70). Представителем этого направления в античной биографии был Светоний. С.С.Аверинцев в исследовании «Плутарх и античная биография» предложил следующую типологию: 1)биографии-справки, в которых мы находим самые разнообразные сведения о герое: его телосложении, привычках, событиях жизни и т. д.; 2) риторические биографии, подразумевающие эмоционально-оценочный отбор материала. (5) В каждую историческую эпоху перед биографами стояли разные задачи, которые определялись концепцией личности, зависели от этико-эстетических представлений художника слова. Так, в средние века авторы житий, повествуя о жизни человека, который достиг христианского идеала -святости, не только продолжали традиции своих предшественников, но и вырабатывали новые. Показательны в этом отношении древнерусские жития святых. По наблюдениям Л.А.Дмитриева, «с самого начала и на всем протяжении бытования агиографического жанра в древней Руси ... в этом церковно-религиозном по своему назначению жанре происходит борьба двух тенденций: с одной стороны, агиограф стремится к строгому соблюдению жанровых канонов, с другой - он испытывает влияние реальной жизни, иных литературных жанров, устного творчества, и влияние это разрушает жанровые каноны, противоречит им». (75,7) Примером первой тенденции может служить «Житие Феодосия Печерского», написанное иноком Киево-Печерского монастыря Нестором. Автор соблюдает традиционную композиционную схему жития: рождение будущего святого от благочестивых родителей, стремление с детства «предать себя богу», аскетизм и смирение иночества, спокойное принятие смерти, посмертные чудеса. Образцом второй тенденции является анонимное «Сказание и страсть и похвала святую мученику Бориса и Глеба», героями которого стали светские люди, князья. Здесь нет подробных сведений об их пути с самого рождения, об испытаниях, выпавших на их долю, а показан лишь один эпизод их жизни, момент самых тяжких испытаний, когда герои оказались перед выбором: принять мученическую смерть от руки брата, но не нарушить евангельские заповеди, или продлить свою жизнь, но вступить в противоборство со старшим братом, тем самым встать на путь греха. Новыми были и способы повествования: автор соблюдает церемониальность и литературный этикет. Эпоха Возрождения принесла с собой расцвет науки, искусства, литературы. В отличие от мироощущения, связанного с религиозными идеалами средневековья, появляется новое, направленное на осознание ценности человеческой личности, ее роли в процессе мироздания. На первое место в биографии выдвигается интерес к человеку, к его внутренним переживаниям и творческой деятельности. Так, в «Жизнеописаниях наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» Д.Вазари наметилась связь анализа творчества художника с его биографией.
Ценностная ориентация Б.К.Зайцева в воплощении образа писателя
Человек, по словам Д.СЛихачева, «всегда составляет центральный объект литературного творчества». (136,3) В художественной биографии образ главного героя - реально существовавшей творческой личности -является основным объектом организации повествования. Поскольку проблемно-тематический анализ художественных биографий, созданных Б.Зайцевым, проведен и основные работы посвящены именно этому (84,86,101,252), мы будем делать акцент на средствах воплощения образа творческой личности в художественных биографиях, в то же время уточняя и проблемно- тематические представления.
В данной главе мы предпримем попытку рассмотреть художественное видение автором героя и некоторые принципы и приемы его изображения. Методологически продуктивными для анализа мы считаем следующие положения М.М.Бахтина: «пространственная форма героя», «временное целое героя», «смысловое целое героя» (22), а также идеи Д.С.Лихачева относительно поэтики художественного времени и художественного пространства. (134) В определении понятия «концепция личности» мы ориентируемся на трактовку этого понятия Л.И.Бронской: «это и жанровая специфика воссоздания целостного бытия человека в литературном произведении, и идея человека как философско-эстетическая трактовка природы и сущности человека, свойственная определенной эпохе, и человек в художественном мире писателя...». (47,155)
Полагаем, что структура образа творческой личности в художественных биографиях Б.Зайцева, с одной стороны, связана с традициями русской классической литературы, с принципами художественного мышления XX века, с современной писателю философско-религиозной мыслью, с другой - не менее ярко отражает индивидуальность Б.К.Зайцева-писателя, его представления о творческой личности.
Наиболее характерной особенностью создания образа героя является взаимодействие, взаимопроникновение планов «пространственной формы героя», его «временного целого», биографически-бытового, исторического, культурологического контекстов. Объединяющим началом является «смысловое целое героя», концепция творческой личности.
В структуре всех трех книг в той или иной степени ощутимо влияние агиографий. И это вполне объяснимо: в поисках путей духовного обновления русская творческая интеллигенция в начале XX века, а особенно в годы после кровавого ужаса революции, все чаще обращается к христианским источникам, в частности - к житию. Так, в Париже, в серии биографий святых, задуманной издательством YMCA-Press, вышли упоминавшиеся уже нами «Серафим Саровский» В.Ильина, «Св. Тихон Задонский» З.Гиппиус, «Св. Александр Невский» Н.Клепинина и др. И Б.К.Зайцев не только не стал исключением, а, быть может, с наибольшей полнотой воплотил в себе, в своих произведениях православное миросозерцание, высокую духовность. Его книга «Преподобный Сергий Радонежский» (Париж, 1925) и открыла вышеназванную серию. Интерес к жанру жития, к истокам духовности, христианской веры воплотился в книгах «Афон» (Париж, 1928), «Валаам» (Париж, 1936) и др. Очевидно, можно говорить о том, что житие осмысливается как некая идеальная модель человеческого существования, при помощи которой предлагается возможным решить многие проблемы индивидуального и общественного бытия. Кроме того, как писал Г.Федотов, в русских святых чтили «не только небесных покровителей святой и грешной России», в них искали и «откровения...собственного духовного пути». (223,3) К светлому «горнему миру» писатель Б.Зайцев был устремлен уже в начале своего творческого пути, а хаос, захлестнувший Россию, и, как следствие этого, эмиграция, окончательно привели его в православную церковь, и до конца своей жизни он оставался верным чадом ее. В эмиграции писатель сближается с русскими церковнослужителями, часто бывает в православных обителях и братствах, созданных во Франции русскими эмигрантами. А свое паломничество на святую гору Афон в мае 1927 года Б.Зайцев впоследствии считал важнейшим событием в своей жизни. Недаром жена Бориса Константиновича Зайцева, Вера Зайцева, в письме к Вере Буниной писала: «Боря вернулся с Афона обновленный и изнутри светлый!». (6,417) Структурное соответствие жанру жития ощутимо уже в названии книги о Тургеневе - «Жизнь Тургенева» (курсив наш - И.М.), а экспозиция всех трех жизнеописаний содержит знаки «необычности», особого предназначения героев. В книге о Жуковском мы находим и следующее соответствие: биограф обращает внимание на имя героя (чего нет в жизнеописаниях Тургенева, Чехова): он «светлое дитя, вызывающее расположение. Царственный оттенок имени его имел характер мирный и возвышенный». (5, 183) Не случайно Б.Зайцев прослеживает взаимосвязь имени и характера: в христианской религии имени человека придавалось большое значение, философия имени занимала умы А.Ф.Лосева, П.А.Флоренского. «Имена распределяются в народном сознании на группы. Если священник даст крещаемому имя преподобного, это обещает ему счастливую жизнь, а если имя мученика, - и жизнь сойдет на одно сплошное мучение. Обычно подчеркиванье в имени его царственности, нищелюбия и других качеств», - писал П.Флоренский. (224,25) Таким образом, одним из приемов создания образа героя у Б.Зайцева является соотнесение имени с обликом его носителя, характером, типом поведения.
Анализ творчества как средство воплощения образа героя
Существенное место в создании образа героя занимает анализ его творчества, являющегося органической частью «смыслового целого героя». Б.К.Зайцев не может не осознавать: сколь бы ни был значителен характер, как бы ни была оригинальна и глубока сама по себе личность, по-настоящему понять ее душу можно, только обратившись к творчеству, ведь биография художника и его творческий путь - это «сообщающиеся сосуды».
Для постижения и открытия тайны жизни и творчества исследователи пользуются одними и теми же источниками (письмами, творческим наследием, критическими статьями, архивными материалами, а также воспоминаниями, перепиской, откликами современников, ранними и последними исследованиями). Б.Зайцев принадлежал к категории писателей-исследователей, для которых творчество выдающейся личности составляет основное содержание ее биографии. Именно обращаясь к произведениям Тургенева, Жуковского, Чехова, он стремился выявить основное направление их духовных исканий. Суждения биографа-исследователя о литературных произведениях приобретают значение факта. Они не всегда однозначны, и, возможно, не единственно верны — главное, что это искренние плоды глубоких и серьезных раздумий, имеющих право на существование наряду с суждениями ученых-литературоведов.
Устремления автора направлены на постижение художественных первооснов, импульсов, заложенных в человеческой душе. В творчестве Жуковского он выделяет две линии писания: внутреннюю и внешнюю. Первая связана с жизнью сердца: «Не для «внешней» литературы еще один слой писания его, отныне долго он будет сопутствовать, потаенно, по разным записочкам и альбомам, явному ходу поэзии. Это мотив Машеньки, прославление белевской Беатриче». (5, 211) Биограф справедливо полагает, что любой знак жизни может стать побудительным мотивом для рождения стихотворения: «Вот он дарит ей (Маше Протасовой - И.М.), на 16-е января, альбом стихов. В середине заглавного листа рисунок сепией: мужчина, женщина, холмик с вазой, деревня. Наверху надпись: «Памятник прямой дружбы». И затем, на обороте листа, четверостишие: Мой друг бесценный, будь спокойна! Да будущего мрак тебя не устрашит! Душа твоя чиста! ты счастия достойна! Тебя Всевышний наградит. В летописи литературы не так значительно, в летописи сердца важно: первое звено цепи, его к ней и ее к нему приковывавшей». (5, 211-212) В жизни и в творчестве все взаимосвязано, переплетено, и Б.Зайцев пишет: «Но стихи той же полосы, тою же любовию прямо или косвенно вдохновленные, украшают вполне «Вестник Европы». Сохраняются прочно и в словесности нашей. Кто кроме Жуковского мог написать такую «Песнь» («Мой друг, хранитель ангел мой...») - некий священный гимн Маше, таким восторгом, светом полный, всю жизнь потом волновавший его (да и ее): Одну тебя лишь прославлять Могу на лире восхищенной. Ты мне все блага на земли; Ты сердцу жизнь, ты жизни сладость». (5, 214) Говоря о втором слое писания, биограф считает важным в жизни героя факт перевода им элегии английского сентименталиста середины XVIII века Грея. «Раньше ученик, теперь молодой художник. Он взял для начала своего 104 чужое - элегию Грея ... Эта элегия не со вчерашнего дня его тревожила — подымала органическое, стихийное. Он ее и ранее перевел. Но тогда не был еще готов. А теперь время пришло. Опять за нее взялся, она его возбудила, он перевел-претворил заново, в не своем свое выразил. Уже бледнеет день, скрываясь за горою, Шумящие стада толпятся над рекою; Усталый селянин медлительной стопою Идет, задумавшись, в шалаш спокойный. Как будто и прежнее, но сказано иным голосом, уже взрослого». (5, 198). Бедный певец - сквозная тема поздней лирики Жуковского - найденная им в образцах и усиленная при переводе. Одна из сторон переводческой деятельности Жуковского - семилетняя работа над переводом «Одиссеи» Гомера - привлекает особое внимание биографа. Подтверждением этому является и название главы «Семья, Гоголь, «Одиссея», и размышления биографа: «Что могло его так привлекать теперь в «Одиссее»? (5,321), и как бы итог размышлений: «...была... формою жизни». (5,321) Такою же формою жизни для самого Б.Зайцева был перевод первой части «Божественной комедии» Данте, с рукописью которой он спускался в бомбоубежище во время второй мировой войны, и, возможно, до сих пор не оцененный по достоинству. Конечно, существует большая разница между тем, как читалось произведение современниками писателя и как воспринимается оно почти сто лет спустя. Самые злободневные для своей эпохи вещи могут оказаться преданными равнодушному забвению уже следующим поколением читателей. Смысл великих творений, скрытые в них богатства, как всегда, постепенно раскрываются во времени, испытывается им на прочность Не все, откликнувшиеся на факт появления художественных биографий Б.Зайцева, соглашались с авторской расстановкой акцентов в анализе произведений Тургенева, Жуковского, Чехова. Так, М.Алданов не принимал оценки «Клары Милич» Тургенева как «истинно замечательной вещи», в которой «всегдашне-тургеневское - неразделенная любовь и потрясающее чувство загробного» (5, 174): «Трудно согласиться с Зайцевым в его исключительно высокой оценке этой знаменитой поэмы. Тургенев в ней явно искал новой формы и не нашел ее». (9, 413) Очевидно, в каждом времени, и, более широко, в каждой культуре в системе критериев есть своя доминанта. И если современная писателю критика ценит в его произведениях какую-то одну сторону, то потомки ищут и открывают для себя другие грани художественной многомерности произведения. Искренность, любовь и мастерство - вот то, что должно быть главным в искусстве. С этих позиций и оценивает Б.Зайцев творчество героев жизнеописаний.
Аналитизм как форма художественного мышления Б.К.Зайцева
Сам факт замысла и создания жизнеописаний писателей-классиков свидетельствовал о глубоком устойчивом интересе Б.К.Зайцева к жизни и творчеству В.А.Жуковского, И.С.Тургенева, А.П.Чехова, а выбор героев обусловлен личными, субъективными пристрастиями автора. Критики и исследователи пишут о степени духовного родства героев жизнеописаний автору, выстраивая такую последовательность: Жуковский, Тургенев, Чехов. Анализ высказываний самого Б.К.Зайцева о личностях писателей, о работе над их биографиями позволяет признать наиболее близким к истине мнение Ф.Степуна: «О том же, кто из русских писателей Зайцеву наиболее созвучен и за что им любим, он сам рассказал в своих трех монографиях о Жуковском, Тургеневе и Чехове». (207,9) А сам Б.Зайцев признавался, что всю жизнь ощущал на себе влияние тех художников, которые стали героями его книг. Его «отрочество и юность (раннюю) освещал Тургенев» (9, 31); ему будущий писатель обязан «первыми мечтами и томлениями», первыми «над вымыслом слезами обольюсь» (9, 31) Начальные шаги в литературе связаны у Зайцева с «милым Чеховым, самым грустным ...человеком своего времени» (9, 127); а в 1948 году, когда позади были не только «война, немцы, по вечерам тьма на улицах» (9, 252), но и большая часть жизни, писатель скажет: «Дай Бог каждому из нас кончить, как Жуковский. Но это надо заслужить». (9, 253)
Рассматривая принципы и средства художественного исследования личности в историко-биографических произведениях М.Шагинян, Т.О.Осипова отмечает: «Документальность всегда сочетается у нее с пафосом исследования и глубоко лирическим отношением к герою («дар любви», за который ратовала М.Шагинян)» (167,94) «Даром любви» М.Шагинян называла «верное, правдивое чувство, руководящее творческим процессом...Если перо писателя одухотворено талантом проникновения в душу человека, согрето любовью к нему, желанием вернуть его к жизни живой образ получится...» (242,406). Субъективно-авторское начало («субъективно-авторский дар» Н.Я.Эйдельман), «основной эмоциональный тон» (Б.О.Корман) находят свое воплощение, прежде всего, в лирической экспрессии. Лирическое начало как форма непосредственного, эмоционально окрашенного проявления позиции автора в художественных биографиях не являлось предметом специального исследования, хотя лиризм прозы Б.Зайцева отмечен в работах общего характера о русском реализме 20 века (102), о лиризме Б.К.Зайцева как эстетическом феномене писал Т.Прокопов (188), лирическому компоненту прозы писателя посвящена диссертация И.А.Полуэктовой (180), поэтику лирической прозы писателя исследует А.В.Курочкина (124). Как утверждают многие исследователи, феномен лирической прозы характерен для пограничных эпох, экстремальных ситуаций. Сближение прозы и поэзии, которое еще с ХІХ-го века, по свидетельству В. Г. Белинского, становится характерной приметой литературного развития, было лишь одним из проявлений общей для всего искусства конца Х1Х-начала XX века тенденции к поискам синтетических и универсальных художественных форм. Исповедальность, тяга к лирико-философским размышлениям в это время проявились в литературе с особой силой. Все это нашло воплощение в творчестве Б. К. Зайцева, стремившегося в своих произведениях к синтезу прозы и поэзии. Критики, отмечая особенности стиля произведений Б. К. Зайцева, созданных до эмиграции, характеризовали его как « поэта прозы», писателя-лирика, «органиста во храме нашей словесности» (Ю. Айхенвальд). В произведениях зрелого периода писатель остается верен себе. «Но для меня лично, как раз более дорого в писателе проявление его собственного внутреннего мира и этот внутренний мир в изгнании как раз сильнее выступает, может быть, в связи с известной все-таки горечью положения, затем вообще большей зрелостью и человека и художника...», - сказал писатель в беседе с С. Крыжицким (117,353-354) Как было указано, понятие «лирика прозы» известно в русской литературе еще с XIX века. Учитывая многозначность термина в современном литературоведении: «повышенная эмоциональность» (Г. Н. Поспелов); непосредственное присутствие авторского «я», раскрывающегося в своих переживаниях, мыслях, чувствах» (В. Новиков); «мировоззренчески (миросозерцательно) значимая эмоция» (В. Хализев), - считаем необходимым уточнить, что в понятие «лирика прозы» применительно к художественным биографиям Б. К. Зайцева (и шире, всего творчества писателя) мы вкладываем следующее содержание: лирическое начало, выражающее авторскую взволнованность, связанную с автором - «субъектом» повествования, проявляющуюся в содержании и форме, определяющую образный строй и тональность произведения. Условно можно говорить, что почти вся художественная проза лирична, то есть одухотворена присутствием автора. Об этом свидетельствовал В. Г. Белинский. По его мнению, лиризм пронизывает всю литературу: «...лиризм, существуя сам по себе, как отдельный род поэзии, входит во все другие, как стихия, живит их, как огонь Прометеев живил все создания Зевеса ... Без лиризма эпопея и драма были бы слишком прозаичны и холодно-равнодушны к своему содержанию...». (31,300) Лирическое начало весьма ярко проявляется в произведениях, имеющих документальную основу, в частности, в художественных биографиях. Лирическое начало здесь - прежде всего суть души автора, «основной эмоциональный тон» (Б.Корман). Идея вчувствования как формально-содержательный принцип эстетического отношения автора к предмету изображения разработана в эстетике. Немецкий психолог и эстетик Т.Липпс исходил из того, что природа художественного наслаждения есть не что иное, как «объективированное самонаслаждение». Все эмоциональные реакции, возникающие у человека в момент восприятия искусства, есть лишь ответ на самые общие импульсы, посылаемые произведением. По мнению Липпса, художественно-ценное связано не с объектом, а зависит от духовного потенциала субъекта, его способности «разжечь» в самом себе волнение и безграничную чувствительность. (128) В работе «Автор и герой в эстетической деятельности» М.М.Бахтин пишет об эстетическом вживании (Einfuhlung) - «видении предметов и героев изнутри». (22,13) По отношению к художественному произведению и, более конкретно, по отношению к специальному предмету эстетического видения героя А. Шиляева в монографии «Борис Зайцев и его беллетризованные биографии» (Нью-Йорк, 1971) вслед за Г. Струве определила метод исследования автором своих героев как «метод вчувствования».
