Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Рациональность и духовно-нравственные ценно сти: историко-проблемный аспект 11
1. Специфика постановки и решения проблемы смыс ла и взаимоотношения научности, рациональности и духовно-нравственных ценностей в античности и средние века 12
2. Революция в науке в XVII в. и поиски новых форм взаимоотношения науки, рациональности и духов но-нравственных ценностей 33
ГЛАВА II. Динамика взаимоотношений научной, рацио нальности и духовно-нравственных ценностей 54
1. Научная рациональность как социокультурный фе номен 54
2. Наука и рациональность в глобализирующемся ми ре и необходимость преодоления кризиса духовно- нравственных ценностей 93
Заключение 122
Список использованных источников и
Литературы : 128
- Специфика постановки и решения проблемы смыс ла и взаимоотношения научности, рациональности и духовно-нравственных ценностей в античности и средние века
- Революция в науке в XVII в. и поиски новых форм взаимоотношения науки, рациональности и духов но-нравственных ценностей
- Научная рациональность как социокультурный фе номен
- Наука и рациональность в глобализирующемся ми ре и необходимость преодоления кризиса духовно- нравственных ценностей
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Понятия «рациональность» и «духовность» являются фундаментальными для философов различных ценностно-мировоззренческих ориентации. Актуализация проблемы взаимоотношения научной рациональности и духовно-нравственных ценностей в современном мире связана с тем системным кризисом, который переживает современная цивилизация. Если научная рациональность ориентирована на решение преимущественно гносеологических задач, то духовно-нравственная проблематика связана с характеристикой ценностно-экзистенциального состояния человека и затрагивает широкий спектр философско-культурологических вопросов. Тем самым проблема взаимоотношения научной рациональности и духовно-нравственных ценностей по существу связана со всеми глобальными проблемами, порожденных «качеством человека» (А. Иеччеи), его мировоззренческими целями и духовно-нравственными качествами.
В связи с этим не случайно, что в философии XX в. данная проблема одна из наиболее обсуждаемых. Философы едины в том, что современный «мир стал похож на мир Макиавелли больше, чем он был действительно в его времена»1. Такой ценностно-мировоззренческий сдвиг стал причиной появления таких глобальных проблем, как столкновение индустриального человека и природы, антропологический кризис и т. д., и правы те исследователи, которые доказывают, что «никакие научно-технические нововведения, экономические преобразования, социальные реформы сами по себе не обеспечат устойчивости развития цивилизации. Устойчивое развитие возможно только как результат этического обновления* человечества, формирования новой системы ценностей, новых мо-
Рассел Б. История западной философии и ее связи с политическими и социальными условиями от античности до наших дней: В 3 кн. Кн. 3. Новосибирск, 1997. С. 26.
ральных императивов»1. Аксиологическое обновление человечества и формирование новых духовно-нравственных императивов изменит и характер науки, и взаимоотношение культур и народов.
Все это выдвигает на первый план вопрос о сути научной рациональности, которая выступает основным инструментом современного ци-вилизационного развития. Многочисленные исследования по вопросу о статусе научной рациональности свидетельствуют о неудовлетворенности той ситуацией, которая сложилась в современной культуре, когда человек, вооруженный научным методом, порождает не только новую технологию и необходимые для жизни объекты, но и такие трудноразрешимые проблемы глобального характера, как разрушение природной среды. По мнению классика европейской социально-гуманитарной мысли А. Тойнби, высказанному в беседе с японским мыслителем Д. Икедой, «неосознанно и косвенным образом научный дух, я полагаю, способствовал современному взрыву беззакония»2.
Вместе с тем, сложившаяся ситуация не столь проста, так как современная цивилизация взросла на науке и не может функционировать без науки. В связи с этим актуализируется необходимость учета концептуально значимого утверждения В. Франкла: «Если наука не будет себя самоограничивать, ей грозит перерождение в одну из форм ложного и репрессивного сознания»3. В этом контексте вопрос о смысле, критериях научной рациональности приобретает особую актуальность, поскольку основной ценностью информационного общества и «общества, основанного на знаниях», выступает научная информация и научное знание. Последнее ставит вопрос о новой трактовке научной рациональности и ее связи с духовно-нравственными ценностями. Новая глобализирующаяся реальность требует иной трактовки рациональности, отвечающей по-
1 Данилов-Данильян В.И., Лосев К.С. Экологический вызов и устойчивое раз
витие. М., 2000. С. 13.
2 Человек должен выбрать сам: Диалог Тойнби - Икеда. М., 1998. С. 13.
3 Франки В. Человек в поисках смысла. М., 1990. С. 90.
требностям XXI в., рациональности, органично связанной с духовно-нравственными ценностями, и, по сути, определенной ими.
Таким образом актуальность темы исследования обусловлена потребностью переосмысления содержания научной рациональности и ее связи с духовно-нравственными ценностями для преодоления системного кризиса современной цивилизации.
Степень разработанности проблемы. Тема рациональности и духовности по-своему вечна. Она восходит к истокам философии и проходит через всю историю социально-гуманитарной мысли. Развитие человека связано с развитием сознания, появлением новых форм рациональности и концептуализацией духовности, поэтому со временем интерес к данной проблематике не угасает, а наоборот — возрастает. Примечатель-
но, что нет ни- одного философского направления, которое бы в той или иной степени не обсуждало проблему рациональности и духовности.
Мы исходим из того, что обсуждаемая проблематика проходит два этапа. На первом, доновоевропейском этапе развития человека и человеческого общества духовно-нравственные вопросы и проблема, рационального рассматриваются в единстве. Это находит отражение в античной греческой традиции, например, у Платона и Аристотеля, и в средневековой философии, в частности, у Ф. Аквинского. На втором этапе, который начинается с XVII в. и продолжается до сих пор, постепенно сфера рационального начинает рассматриваться в контексте достижений науки, а духовно-нравственная проблематика отходит постепенно на второй план. Классическими здесь являются труды, основоположников новоев-л ропейской науки и философии (Г. Галилея, И. Ньютона, Р. Декарта, Ф. Бэкона, Б. Спинозы, Г. Лейбница, Дж. Локка и др.). Именно их работы стали методологической базой многочисленных интерпретаций проблемы взаимоотношения научной рациональности и духовно-нравственных ценностей. При этом, если в XVII-XVIII в.в. шел процесс автономизации научной рациональности и духовно-нравственных ценностей, то в XIX и
особенно в ХХв.в. научная рациональность стала ведущей программной
установкой для всех форм человеческой деятельности. Сложные процес
сы, которые происходили в этой сфере, анализировали с разных мировоз
зренческих позиций многие ученые и философы. Отметим, в частности,
таких основоположников неклассической науки, как А. Эйнштейн,
Н. Бор, В. Гейзенберг, М. Борн, В.И. Вернадский и других, философов
К. Маркса, М. Вебера, Р. Коллингвуда, Л. Витгенштейна, К. Поппера,
Т. Куна и др. Интересные идеи о соотношении рациональности и духов
но-нравственных ценностей высказали отечественные мыслители
М.М. Бахтин, Н.А. Бердяев, Ф.М. Достоевский, А.Ф. Лосев,
B.C. Соловьев, Л.С. Франк, Л.И. Шестов, Г.Г. Шпет и др., обращая особое внимание на узость сциентизма и необходимость большего внимания духовно-нравственным ценностям.
Обсуждаемая проблема привлекла и продолжает привлекать внимание значительного числа современных отечественных исследователей G.C. Аверинцева, П.П. Гайденко, G.C. Гусева, К.Х. Делокарова, И.Т. Касавина, В.А. Лекторского, Л.Н. Митрохина, М.К. Мамардашвили, Л.А. Микешиной, В.В. Миронова, Н.С. Мудрагей, В.Н. Поруса, B.C. Степина, В.Н. Шевченко, B.C. Швырева и др.
Другая линия, направленная на ограничение и зачастую отрицание эвристических возможностей рационалистической методологии, связана с именами иррационалистически ориентированных философов, начиная с работ А. Шопенгауэра и Ф; Ницше, и вплоть до работ современных критиков рационалистического метода, представленных, в частности, философами-постмодернистами Ж. Дерридой, Ж.-Ф.* Лиотаром, Ж. Делезом, Ф. Гваттари, М. Фуко и др.
В современных философско-методологических работах, когда особенности классической, неклассической и постнеклассической формы научной рациональности уже достаточно полно исследованы, особую актуальность в контексте переживаемого современной цивилизацией сие-
темного кризиса приобретают философско-культурологические аспекты взаимосвязи рациональности и духовно-нравственной проблематики, в особенности в контексте споров о границах и пределах научной рациональности. Представляется, что проблема должна ставиться в контексте поиска нового единства духовно-нравственных ценностей и научной рациональности. Единство духовно-нравственных и рационально-познавательных ценностей должно проявляться в единстве мышления, сознания, человека.
Цели и задачи исследования. Основной целью данной диссертационной работы является обоснование необходимости единства научной рациональности и духовно-нравственных ценностей с учетом императивов глобализирующегося мира.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
анализ смыслов концептов «духовность» и «рациональность» в античной и средневековой философии в их взаимоотношении;
выявление смысла «научной рациональности» в новоевропейской философии;
раскрытие причин кризиса современной цивилизации в контексте проблемы «духовность и научная рациональность»;
обоснование необходимости и возможных путей единства духовно-нравственных ценностей и принципов научной рациональности.
Объектом данного диссертационного исследования является рациональность и духовно-нравственные ценности.
Предметом исследования является научная рациональность в ее отношении с духовно-нравственными ценностями.
Методологические основы исследования. Основными принципами исследования выступают принцип объективности, культурно-исторический подход, единство исторического и логического, гносеологические методы анализа и синтеза.
В диссертации используются теоретические положения и методологические обобщения отечественных и зарубежных исследователей по проблемам взаимоотношения рациональности и духовности.
Научная новизна диссертационного исследования. Концептуализация проблемы взаимоотношения рациональности и духовно-нравственной сферы позволила:
раскрыть специфику постановки и решения проблемы взаимосвязи духовно-нравственного и рационального в античной и средневековой культуре, когда рациональное и духовно-нравственное были органично сопряжены;
показать особенности постепенного разведения рационального и духовно-нравственного в новоевропейской философии;
выявить причины кризиса научной рациональности, восходящей содержательно к развитым формам естественнонаучного знания;
обосновать. необходимость воссоздания целостного сознания с учетом императивов современности, в рамках которых рациональное и духовно-нравственное взаимоопределяют друг друга.
Положения, выносимые на защиту:
Рациональность и духовность — коренные свойства человеческой личности, относящиеся к сфере смысложизненных ценностей. Единство рациональности и духовности необходимо человеку для развития культуры и расширения сферы гуманности и стабильности.
Определяется специфика трактовки рациональности и духовно-нравственной сферы в античной и средневековой культуре, когда эти формы сознания общества и сознания индивида не противопоставлялись друг другу. Несмотря на концептуальное различие между античностью и средними веками в эти исторические периоды духовность опиралась на рациональность, но не сводилась к ней и не противопоставлялась ей.
С возникновением новоевропейской науки истина и добродетель начинают «разводиться», что находит отражение в трактовке взаимоот-
ношения рациональности и духовно-нравственной сферы: наука все больше становится воплощением рациональности, тогда как духовно-нравственные вопросы остаются преимущественно в сфере религии, влияние которой значительно ослабевает.
В XX в. получает распространение тезис о кризисе научной- рациональности. Принципы» кризиса коренятся в абсолютизации, закрытости научной рациональности, ее закрытости, восходящей к нормам развитых форм естественнонаучного знания, разрыве между рациональностью и духовно-нравственными ценностями.
Научная рациональность не антологична, а гноселогична. В своем развитии она проходит ряд этапов: классический, неклассический и постнеклассический. Постнеклассическая форма научной рациональности, изучая «человекоразмерные» объекты, открывает новые возможности для преодоления ценностно-нейтрального идеала и формирования более целостного сознания, включающего не только рациональные, но и аксеологические факторы..
Теоретическая и практическая значимость работы. Теоретические положения и выводы могут помочь более глубокому пониманию сути науки, но и содействовать преодолению разрыва между духовностью и научной рациональности в глобализирующемся мире. В работе представлена концептуальная модель взаимоотношения рациональности и духовно-нравственной сферы в современной культуре с учетом их исторической ретроспективы. Основная идея, диссертационной работы о необходимости единства рациональности и. духовности имеет принципиальное значение-для-преодоления кризиса современной цивилизации:
Результаты диссертационного исследования» могут быть использованы в курсе по-философии-культуры, спецкурсе по научной рациональности.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на совместном заседании кафедры философии, кафедры культурологии и
деловых коммуникаций и кафедры государственно-конфессиональных отношений Российской академии государственной службы при Президенте РФ. Ее основные результаты нашли отражение в трех научных публикациях.
По теме диссертации опубликовано 3 статьи общим объемом 2 п.л., лично автору принадлежит 2 п.л.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка, включающего 155 наименований.
Специфика постановки и решения проблемы смыс ла и взаимоотношения научности, рациональности и духовно-нравственных ценностей в античности и средние века
Понятия «рациональность», «духовность», нравственность уходят своими корнями вглубь истории. Познавая себя человек формировал эти понятия. Поэтому их смысл нельзя понять вне истории.
На ранних стадиях развития общества человек больше приспосабливался к миру, нежели сознательно приспосабливал мир к себе. На этом этапе он больше действовал, стараясь решать конкретные проблемы, связанные с выживанием, нежели размышлял о своем месте в мире. Такой образ жизни приводил к тому, что выработанные правила поведения- закреплялись и длительное время оставались неизменными. Вместе с тем, менялась реальность, постепенно менялись человеческие отношения, что затем привело к появлению определенных представлений о человеке, его душе, боге, истине, красоте. Исторически наибольший вклад в становлениє новых мировоззренческих ценностей, которые привели к современной европейской цивилизации, внесли народы, проживающие на Ближнем Востоке, пересечении Европы, Азии и Африки. Именно шумерская, египетская, еврейская, греческая цивилизации выработали те религиозно-философские и научные представления, которые стали во многом основой последующего развития Европы. На базе этих представлений получили свое развитие эллинская и римская цивилизации, без которых не было бы Европы в современном смысле этого понятия.
Уже в эпосах Гесиода «Теогония», «Труды и дни», восходящих по времени к VIII в. до н.э. явно или неявно вносится идея развития, то есть осознается временность, процессуальность происходящего. В.мифологии Гесиода все сущее — результат взаимодействия Хаоса и Эроса, порождающих Землю и Небо. Затем на основе взаимодействия Земли и Неба возникают горы, моря, потом живые существа - титаны, циклопы и, наконец, люди. У Гесиода временность проявляется в том, что человечество проходит последовательно через золотой, серебряный, медный, героический и железный век. При этом каждый следующий этап хуже предыдущего. Идет процесс деградации, что находит отражение в том, что мудрость все меньше ценится, игнорируются законы природы, в медный век люди больше живут страстями, что усиливает конфликты и войны. Именно такой век порождает героев, когда не мудрость, а сила определяет ход событий. И, наконец, последний, железный век живет без идеалов, в условиях неуверенности и страха. Тем самым история людей - это история деградации, движения по наклонной плоскости вниз. Единственное утешение в том, что это могло повториться вновь, поскольку в истории имеет место цикличность и круговорот. Примечательно, что в XVII в. многие мифологические идеи на другом научном уровне отстаивал Дж. Вико (1668-1744), который в наиболее известной работе «Основания новой науки об общей природе наций» доказывал, что история проходит через три эпохи: эпоху богов, эпоху героев и эпоху людей. Эпоха богов это первая эпоха человека, живущего природно, инстинктивно. Он похож больше на животного, не имеет семьи, представлений о боге и т.д. Но постепенно чувства страха и одиночества порождают веру - религию. С религией и началось выделение человека из природной стихии.
С этого момента появляется человек в современном смысле слова с языком, духовностью, определенностью, моральными нормами. Но народы, начав взаимодействовать, стали не только сотрудничать, но и конкурировать. Это, в конце концов, согласно Дж. Вико, породило потребность в героях. Они стали образцами, предводителями общества. Это и привело к появлению героического эпоса. Начинается формирование авторитетов, монархов и т.д., которые заняты историческими делами. Но они не заботятся о простых людях, что, в конце концов, приводит к необходимости того, что позже назовут демократией, поскольку на арену выходят люди и общество начинает жить по юридическим законам. Последнее уравнивает людей перед законом, как религия уравнивает людей перед Богом. Но при таком течении событий периферийными оказываются не только авторитеты, но и представления о чести, морали, поскольку если Бога нет, то «все дозволено» (Ф.М. Достоевский).
А что дальше? Каков исход? Согласно Дж. Вико, среди хаоса может появиться новый герой и создать общество по образцам того героического прошлого, от которого люди ушли. Кроме этого первого сценария возможен и иной сценарий. Когда народ не сможет выдвинуть из себя такого героя, то он станет добычей других, более организованных народов: И, наконец, возможен третий вариант, согласно которому и другой народ не сможет решить встающие вопросы, и тогда все деградирует до конца и цикл начнется сначала, т. е. с эпохи богов.
При этом, как показывает анализ исторических источников, в течение длительного времени человек все больше приспосабливался к миру, учился различать различные процессы, дифференцировать их по тем или иным свойствам. Постепенно достигается предметная оформленность бытия, выделение наиболее социально-значимых явлений, как основополагающих. Этому предшествовал длительный период архаичного сознания, в котором происходящие процессы были слабо связаны друг с другом или не связаны совсем. На этом этапе господствовали аффекты, знания носили личностный характер. Постепенно дикость и варварство отступают. Последнее находит отражение в понимании взаимосвязи между явлениями, установлении иерархии событий, формирования порядка. Происходит наделение богов мифологии атрибутивными чертами и преклонение перед ними. Но это еще не значит формирование рациональности в современном смысле, поскольку так мифологическая рациональность опиралась на видимость, индивидуальный опыт. Именно они свидетельствовали в пользу истинности мифологических представлений о Боге, трансцендентном.
Революция в науке в XVII в. и поиски новых форм взаимоотношения науки, рациональности и духов но-нравственных ценностей
В XVII в. в новоевропейской культуре произошло событие, которое имело значительные последствия для будущего всей цивилизации. Таким событием явилось появление науки в форме классической механики.
Естественно, что классическая механика появилась не вдруг. Она была подготовлена социальными и интеллектуальными изменениями в эпоху Возрождения. Появление гуманизма, светской культуры, открытия в области философии природы подготовили появление науки в ее новоевропейском смысле. Как отметил, в частности, А.Х. Горфункель, «гуманизму принадлежит несомненная заслуга в разрушении структуры и метода схоластического знания, в переосмыслении роли и места традиции, в формировании нового типа исследователя природы»1. Именно в эпоху Возрождения творили Н. Коперник, Дж. Бруно, Н. Кузанский и другие мыслители, внесшие существенный вклад не только в критику схоластического мировоззрения, но и в создание новой механики. Для появления науки особое значение имело учение Н. Коперика, подорвавшее основы теоцентрического религиозного сознания.
В социально-философском плане принципиальное значение для становления новой трактовки рациональности имели работы классиков новоевропейской философско-методологической культуры Ф. Бэкона и Р. Декарта2. Если научная революция, приведшая к появлению первой научной картины мира, произошла в результате работ Н. Коперника, Г. Галилея, И. Кеплера и особенно фундаментального исследования И. Ньютона «Математические начала натуральной философии», завершившего цикл работ большого числа ученых, то существенный вклад в революцию в сфере философско-методологического знания внесли Ф. Бэкон и Р. Декарт. Работы этих мыслителей в области философской методологии, при всем их различии, стали идеологическим основанием новой становящейся механической картины мира. Последовательно тезис о необходимости использования экспериментального метода для познания мира защищал Френсис Бэкон. Как отметили А.Н. Боголюбов и А.Т. Григорян, «Основной философской идеей Бэкона было построение такой системы наук, чтобы заставить природу служить человеку. Средством для этого и должен был стать индуктивный метод: все науки следовало перестроить на основании результатов наблюдения и эксперимента»1. Бэкону принадлежит также идея о пользе классификации.
В социально-философском отношении огромное влияние оказала новая концепция философии, концепция, направленная на практику. Последнее нашло отражение в его широко известной формуле «Знание — сила». Бэкон одним из первых стал доказывать, что наука может стать и станет инструментом развития общества и человека. Согласно Ф. Бэкону, «механические изобретения» несравнимы ни с какими духовными факто-рами в их «влиянии на человеческие дела» . В работе «Новая Атлантида» английский философ отстаивает мысль о необходимости новой практической философии, отвечающей потребностям общества, благополучия людей. Характерно, что в Новой Атлантиде достижения науки и техники используются для пользы людей и вообще социальной практики. Примечателен в этой связи следующий отрывок из «Новой Атлантиды»: «Есть у нас дома механики, где изготавливаются машины и приборы для всех видов движения. - Так рассказывает представитель Дома Соломона, технического и научного сообщества, концентрирующего в своих руках изобретения, применение техники, научные открытия и их популяризацию. Там получаем быстрое движение, чем, например, полет мушкетной пули или что-либо другое, известное вам; а также учимся получать движение с большей и с меньшей затратой энергии, усиливая его при помощи колес и других способов, — получать его более мощным, чем это умеете вы... Есть у нас суда и лодки для плавания под водой и такие, которые выдерживают бурю; есть плавательные пояса и другие приспособления, помогающие держаться на воде... Мы подражаем движениям живых существ, изготовляя для этого модели людей, животных, птиц, рыб и змей. Кроме того, нам известны и другие виды движения, удивительные по равномерности и точности»1. Приведенный отрывок свидетельствует не только о проницательности Ф. Бэкона как футуролога, но и как мыслителя, который предвидел возрастающую роль техники и изобретений в будущей цивилизации.
В контексте вклада Ф. Бэкона в формирующуюся форму рациональности следует отметить, что значимость практически ориентированной философии можно по достоинству оценить только с учетом того, что Ф. Бэкон, равно как и Р. Декарт закладывали основание новой методологии и философии и выступали против схоластической философии, которая несколько столетий была доминирующей.
«Практичность» новой философии проявилась наиболее явно в его методологии, ядром которой были, как отмечалось, эксперимент и индукция. Частью методологической концепции Ф. Бэкона, направленной против установок схоластики, является критика идолов, без которой невозможно новое «искусство истолкования Природы»2. Критика идолов необходима, чтобы дать разуму «освобожденному от препятствий» (Ф. Бэкон) свободу мышления.
Научная рациональность как социокультурный фе номен
Наука на протяжении всей своей истории стремилась к получению объективной истины через систему создаваемых ею понятий. А. Эйнштейн доказывал, что «То, что так называем наукой, имеет своей исключительно задачей твердо установить то, что есть»1. Потребность в достижении объективного знания глубоко укоренена в человеке. Познавая окружающий мир, человек удовлетворяет одну их своих идеальных потребностей. На это обстоятельство обратили внимание П.В. Симонов, П.М. Ершов и Ю.П. Вяземский: «Последнюю группу (после биологических и социальных потребностей) составляют идеальные потребности познания окружающего мира и своего места в нем, познания смысла и назначения своего существования на земле как путем присвоения уже имеющихся культурных ценностей, так и за счет открытия совершенно нового, неизвестного предшествущим поколениям. Познавая действительность, человек стремится уяснить правила и закономерности, которым подчинен окружающий мир. Его загадочность так трудно переносится человеком, что он готов навязать миру мифическое, фантастическое объяснение, лишь бы избавиться от бремени непонимания, даже если это непонимание непосредственно не грозит ему ни голодом, ни опасностью для жизни» . Из того, что подчеркивают известные отечественные исследователи, следует, что человек на протяжении всей истории стремится преодолеть неопределенность и хаос, царящий вокруг него. Инструментом преодоления этой неопределенности становится познание тех повторяющихся, устойчивых связей, которые получают название законов природы. При этом на первом донаучном этапе развития культуры человек познает мир преимущественно для того, чтобы выжить в неблагоприятных для себя условиях. Однако, со временем сфера познания расширяется и человек начинает познавать мир не только для выживания, но и для удовлетворения своих вознавательных интересов. Это приводит к изучению микро и метамира, тех процессов, которые нельзя непосредственно наблюдать. Потребность в познании со временем становится осмысленной, необходимой и сознательно регулируемой, поскольку мир, в котором живет и реализует себя человек, становится более сложным, неопределенным, нестабильным. В подобном все более усложняющемся мире знания ему оказываются необходимыми для распознавания новых угроз, рисков, опасностей. Сначала это были преимущественно практически необходимые знания. Затем появляются знания, которые направлены на объяснение тех процессов, с которыми сталкивается человек. Отсюда философские концепции, начала научного знания.
Знания как вид информации тем самым человеку так же необходимы, как пища и одежда. Без них он не может эффективно приспособиться к реальности, эффективно функционировать в сложном и развивающемся мире. Потребность в знаниях тем самым проистекает не только из практических нужд, но и из того, что человек — существо мыслящее, разумное, и подобная разумная потребность приводит к развитию познавательных способностей человека. Именно с развитием этих способностей связано появление науки.
Под влиянием этой познавательной потребности возникает западноевропейская наука, формируется индустриальная цивилизация. С этого времени научная рациональность становится необходимым основанием для формирования целостной картины мира. Наука становится ядром не только специального знания и основанных на них многочисленных технологиях, но в определенном смысле мировоззрением общества и человека. Это, естественно, не означает, что наука объяснила все явления и процессы реальности. Смысл такого утверждения в том, что наука, согласно такой парадигме, в принципе способна объяснить все процессы, происходящие в реальности. Тем самым иррациональное предстает как временное, еще не понятое, которое со временем будет рационально объяснено. Такая установка привела к уменьшению внимания к тем духовно-нравственным ценностям, которые не относятся к науке. Из всех духовно-нравственных ценностей основное внимание начинает уделяться науке. Как отметил Э. Агацци в работе «Моральное измерение науки и техники», «в современной культуре наука стала парадигмой знания»1.
Такой тезис означает, что если какие-то жизненные ситуации не поддаются научным требованиям, то их следует подчинить науке, ее принципам и методам. Под влиянием этой парадигмы усиливается процесс формализации и математизации различных областей человеческой деятельности. Достижения техногенной цивилизации, опирающейся на результаты естественных и технических наук, приводит к формированию сциентистского мировоззрения и технократического стиля мышления. Нормы естественнонаучных методов обоснования стремятся стать всеобщими нормами всех форм человеческой деятельности. Успехи науки и технологии оказывают столь сильное впечатление на общество, что большинство забывают о принципиальных различиях между духовно-нравственными, этическими, гуманитарными ценностями и истинами естественных наук. Не учитывается отмеченное М. Борном принципиальное обстоятельство: «Сколь ни привлекательно для ученого было бы абстрактное мышление, какое бы оно ему ни приносило удовлетворение, какие бы ценные результаты оно ни давало для материальных аспектов нишей цивилизации, чрезвычайно опасно применять эти методы там, где они теряют силу, - в религии, этике, искусстве, литературе и других гуманитарных сферах человеческой деятельности»2. Естественно такой тезис требует пояснения, поскольку его нельзя трактовать в том плане, что кризисные явления. Источником этих кризисных явлений выступает сам человек.
Наука и рациональность в глобализирующемся ми ре и необходимость преодоления кризиса духовно- нравственных ценностей
Современный этап общественного развития характеризуется многими противоречиями. Суть одного из них состоит в том, что наряду со значительными достижениями в различных областях науки и технологии, человечество вынуждено признать кризис базовых ценностей. По мнению современного философа А. Макинтаира, «мы утратили - если не полностью, то по большей части - понимание морали, как теоретическое, так и практическое»1. Подобная утрата произошла в значительной мере в тех культурах, где формально-логическое мышление стало доминирующим. Поэтому в подобной утрате сыграла свою роль и все возрастающая роль научно-теоретического знания. Это дает основание считать, что одна из причин такого процесса — переоценка возможностей науки, названной известным философом, кибернетиком и экологом Г. Бейтсоном «научным высокомерием». Г. Бейтсон считает, что «самой важной катастрофой периода индустриальной революции было огромное увеличение научного высокомерия. Мы открыли, как делать поезда и другие машины. Мы узнали, как класть один ящик на другой, чтобы достать яблоко. Западный человек стал видеть себя автократом с полной властью над Вселенной, состоящей из физики и химии. Биологические феномены должны были в конечном счете стать объектами контроля, подобно процессам в пробирке. Эволюция стала историей того, как организмы выучили новые трюки для контроля над окружающей средой, а трюки человека были лучше трюков любых других существ. Однако сейчас эта высокомерная научная философия устарела. Ее место заняло открытие, что человек-только часть системы, а часть никогда не может контролировать целое»2. Приведенная мысль Г. Бейтсона по сути является справедливой критикой сциентистского и редукционистского мировоззрения, присущего индустриальному и постиндустриальному обществу.
Произошло осознание опасности преувеличения возможностей формально-научного подхода и" в отечественной философско-методологической литературе. Так, по мнению С.Н. Жарова, «XX век стал веком трагических разочарований, и в том числе трагических разочарований — разочарований в разуме и науке. Все больше и больше обнаруживалось, что проблемы, терзающие человеческую жизнь, не вмещаются в холодную логику «объективных» решений. Более того, объективистски ориентированная научная рациональность оказалась у истоков почти всех глобальных бед XX века - от создания оружия массового поражения до трагических попыток раз и навсегда переделать человека, насильственно загнав его в «разумно» спроектированное светлое будущее; от экологических проблем до негативных нравственных последствий научных изысканий»1. Подобное утверждение в той или иной форме все чаще стало встречаться во многих работах, посвященных положению науки в современном мире. Приведенный тезис С.Н. Жарова отличается тем, что автор однозначно обвиняет холодную логику и объективистски ориентированную научную рациональность во всех глобальных бедах современной цивилизации. И для такой критики есть основания. Однако такой тезис требует обсуждения. При всей очевидности проблем, вызванных развитием науки, остается неясным вопрос о «вине» логики, которая стала со временем Аристотеля частью европейской и мировой культуры.
Видимо критика должна быть направлена не столько против логики, сколько против абсолютизации логики, применения логики там, где этого не стоит или нельзя делать. Далее, неясен смысл объективистски ориентированной научной рациональности, подвергаемой критике. Поэтому на наш взгляд, подобная критика справедлива только с учетом следующих факторов. Во-первых, логика как наука о правильном мышлении, не может быть «холодной» или горячей, ее законы относятся к формальным системам и не несут ответственности за те выводы, к которым приходят те, кто ими пользуются. Во-вторых, следует критиковать научную рациональность не столько за объективизм, ибо объективизму терминологиче 96 ски противостоит субъективизм, который не менее уязвим, чем объективизм. Поэтому более уместна критика научной рациональности за превращение конкретных достижений науки, особенно ее наиболее развитых естественнонаучных направлений во всеобщий образец мышления. При такой абсолютизации не учитываются достижения социально-гуманитарного знания вообще и мир ценностей в особенности. Последнее приводит к тому, что научная рациональность становится закрытой, навязывается извне человеку и обществу независимо от того, о какой предметной области идет речь. Сложность познавательной ситуации в том, что закрытость той или иной формы научной рациональности не сразу осознается, поскольку индустриальное общество успешно справляется с теми частными проблемами, которые оно порождает в своем развитии.
