Содержание к диссертации
Введение
Гл.1. Понятие магии: исторический и теоретический анализ 16
1.1. Теории магии в философии 16
1.2. Возникновение и функции магии 37
Гл.2 Магическое миропонимание и действие 54
2.1. Закономерности и специфика магико-мифологического мышления 54
2.2. Магия и религия: проблема взаимосвязи 67
2.3. Типология магического действия 77
Гл.3 Смысловое поле магии 93
3.1. Традиции магии 93
3.2. Научное познание и магическое миропонимание 107
3.3. Современная литература и магический опыт 136
Заключение 147
Библиография 150
- Теории магии в философии
- Закономерности и специфика магико-мифологического мышления
- Традиции магии
- Современная литература и магический опыт
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современную эпоху — эпоху научно-технических достижений и триумфального шествия рационализма -интерес к истокам культуры и феноменам архаической жизнедеятельности не угасает. Одними движет любознательность и стремление познать историю. Других привлекают некий мистический флер и возможные практические опоры в жизни. Исследователям же важно понять генезис и сущность тех явлений, которые продолжают жить в нашу эпоху вопреки распространенному заблуждению, будто потребность в них была только в древнем обществе. Понять — значит сделать шаг не только к развитию культуры, но и к дальнейшему позитивному устроению жизни. Среди этих феноменов архаической жизнедеятельности — магия.
Первобытная культура не знала различий между магией, искусством и религией, не отделяла ее от поэзии и искусства; для человека первобытной эпохи это были явления одного порядка, направленные на объяснение окружающей действительности и подчинение ее своим целям. Гораздо позже, в более зрелых культурах ранних классовых обществ, происходит постепенное обособление этих форм освоения мира и разделение их функций.
Наше время, более толерантно относится к магическим феноменам. Исследователи стремятся добраться до сути магии, исходя из здравого смысла, прагматизма и требований научной рефлексии. Существует ряд объективных факторов в социальной жизни, которые обусловливают актуальность исследования феномена магии в начале XX в.
Несмотря на общественный прогресс в целом, отдельные личности -и таковых много — по-прежнему обращаются к магии в поисках разрешения
своих проблем, связанных с болезнью, неразделенной любовью, общим неблагополучием в жизни и т.п. В общественном сознании магия выступает как своеобразное искусство воздействия неким таинственным образом на окружающий мир с целью его изменения в нужном человеку направлении. Замечено, что в истории человечества потребность в магическом отношении к миру резко возрастает во времена личного неблагополучия и в периоды социокультурных кризисов в обществе. Все это указывает на необходимость осмыслить психологические, социальные и нравственные аспекты магии, понять ее функции в культуре.
Магия всегда выступала как важный элемент религии. Она удовлетворяла различные потребности первобытных людей. С помощью магического действия, ритуала, плясок, переодеваний в шкуры животных первобытный человек стремился воздействовать на грозные силы природы.
Магические образы проглядывают в современной литературе (фэнтези), кино и компьютерных играх. Сегодня магия «вышла» на многомиллионную аудиторию. Появилась широкая возможность приобщиться к «тайной мудрости» через свободно продаваемую мистическую литературу, телевидение или деятельность оккультных сект.
Все это свидетельствует о том, что исследование феномена магии актуально не только с точки зрения теоретического интереса, т.е. в рамках философии культуры и религиоведения, но и с позиции практической, философско-антропологической. По сути дела, это проблема и внутренней, мировоззренческой опоры бытия человека нашего времени.
Степень разработанности проблемы. Изучение магии имеет достаточно длинную историю. Но если говорить о систематических исследованиях этого феномена, то комплексные научные исследования магии начались сравнительно недавно. Магия как феномен культуры привлекла внимание западного религиоведения и социальной антропологии в последней четверти XIX в. В этот период возрос интерес к культуре колонизируемых народов, который затем перерос в стремление выделить в примитивных верованиях и обрядах ростки культурных особенностей современной цивилизации. Работы по магии начинались с описания магических приемов, обрядов и их классификации (А. Фирканд, А. Юбер, М. Мосс, Дж.Фрезер). Сбор и анализ материала порой занимал десятилетия. Социальным функциям магии были посвящены труды Б. Малиновского, Э. Дюркгейма, Э. Эванс-Причарда. Магию как социокультурный феномен в общих чертах характеризовали К. Прейсс, А. Фиркант, Э. Дюркгейм.
Благодаря усилиям западных этнографов, религиоведов, антропологов и социологов в настоящее время имеется достаточное количество зарубежных исследований по данной теме. Наибольшую известность получили труды Э. Тэйлора, Дж. Фрезера, А. Юбера, А. Ван Геннепа, Б. Малиновского, К. Леви-Стросса, П. Курца, М. Мосса, К. Мошиньского.
Так, Э. Тэйлор и Дж. Фрезер, представители английской антропологической школы, пытались ответить на вопрос, возможно ли существование магических представлений? Функции же магии оставались на периферии их исследований. Ближе всех к пониманию социальной значимости магии подошел Б. Малиновский. Основная функция магии
названа им «культурной». Заключается она в ритуализации человеческого оптимизма, в усилении веры в победу надежды над страхом. Следуя за Фрезером, Малиновский проводит гносеологический анализ магии, из которого делает социологические обобщения.
У нас в стране исследованием магии занимались в основном этнографы Л.Н. Майков, М.Н. Забылин, Е.Г. Кагаров, А.А. Потебня, А.П. Ветухов, Н.И Познанский, Л.В. Черепнин, Миклухо-Маклай, В.Б. Богораз, Д.К. Зеленин, В.В. Вербицкий А.С. Малинка, П.С. Ефимеко, С.А. Токарев, Т.А. Листова, И.А. Кремлева, Г.П. Дурасов, В.И. Басилов. Проблему магии в связи с исследованием религии рассматривали также отечественные религиоведы и философы (Ю.Ф. Борунков, И.А. Крывелев, Б.А. Лобовик, Т.И. Касавин, В.Н. Порус, Б.И. Пружинин и др). Существуют труды, в которых отражена граница между мифологией, магией и религией (А.Ф. Лосев, В.И. Емелях, Ф.Ю. Бородин, С.Ф. Анисимов, С.Н. Давиденков, В.А. Руднев и др.). В последние годы к магии стали проявлять внимание даже естествоиспытатели (А.П. Дубров, В.Н. Пушкин, Л.И. Болдырева, Н.Н. Сотина).
Общим недостатком большинства зарубежных трудов по магии является жесткая привязанность авторов к какому-либо одному подходу или методу. Специфичность феномена магии, как представляется, наиболее полно может быть представлена на основе комбинации различных подходов к его изучению.
Что касается отечественных исследований, то к настоящему времени можно указать на небольшое количество работ, посвященных анализу отдельных проявлений магии, ее сущности и структуры. Это «Мистика как социальный феномен» И.В. Егоровой (1994), «Магия как социокультурный
феномен» СЕ. Гречишниковой (1994), «Мистицизм в современной молодежной среде: социально-философский анализ» С.Н. Волкова (1996), «Мистицизм как социальный феномен» Л. А. Бессоновой (1998), «Специфика рационального в мистическом опыте» Е.Н. Собольниковой (2000). Особо выделяется исследование на соискание ученой степени доктора философских наук А.Ю. Григоренко «Философский анализ магии» (1992), в котором весьма содержательно представлен целостный образ магии. Среди последних исследований феномена магии в культуре — статьи О.П. Чистюхиной и диссертация М.А. Маркова на соискание ученой степени кандидата философских наук «Магия как бинарная система и ее влияние на процесс формирования мировоззрения современного человека».
Несмотря на определенный прорыв в изучении магии в последнее десятилетие, до сих пор существует круг вопросов, остающихся за границами внимания отечественных исследователей. К их числу относится, например, разноголосица в понимании места феномена магии в культуре, включая дефиницию самого термина «магия» и понятия «магическая сила». Оставляет значительный простор для исследования проблема соотношения мифологического мышления и магии. Недостаточно полно освещены социально-психологические аспекты магии и эволюция смыслового поля магии в современной культуре.
Исходя из актуальности данной темы и учитывая неполноту ее разработанности, необходимо провести обобщающее исследование генезиса, эволюции и форм магии в культуре во взаимосвязи с другими формами общественного сознания, выявить ее смысловое поле и возможности.
Огромную помощь в этом обобщающем исследовании, опирающемся на указанные зарубежные и отечественные разработки, оказали также труды С.А. Токарева, Н.С. Капустина, В.Л. Рабиновича, Л.Н. Митрохина, где объектом исследования является религиозное сознание и мистическая духовная традиция, работы В Л. Режабека по мифологическому мышлению. Следует сослаться также на идеи, изложенные в работах И.С. Автономовой, В.Г. Федотова, А.А. Яковлева. Эти авторы рассматривают проблемы вненаучного знания в историческом контексте науки и указывают на существование многообразных видов знания и различных типов рациональности.
Объект данного исследования — магия как социокультурный феномен.
Предмет исследования - специфика магического миропонимания и магической деятельности, включающей в себя осуществление определенных практик заклинаний, исполнение магических ритуалов и т.п., формирующих менталитет исполнителя обрядов.
Цель диссертационного исследования. Выявить сущность, особенности миропонимания и специфический смысл форм и видов в магии в культуре. Цель настоящей работы конкретизируется в следующих задачах:
1. осуществить анализ различных подходов в рассмотрении магии,
определить содержание понятия «магия»;
-
описать генезис, эволюцию, структурные и функциональные моменты магической деятельности;
-
выявить специфику взаимодействия магии с мифом;
4. показать социально-психологическое и гносеологическое единство
магии и религии.
5. дать содержательную характеристику «магической силы» и
психологических особенностей личности мага;
-
проанализировать виды и традиции магической деятельности;
-
выявить гносеологические границы представления о магии в науке;
-
показать эволюцию смыслового поля магии в современной литературе.
Теоретическая и методологическая основа исследования. В исследовании данной проблемы автор диссертации опирается на методы философского и культурологического анализа и принцип историзма. Последний позволяет сделать акцент на причинах происхождения и эволюции магии во всем многообразии форм и видов ее проявления. Используются в работе системный метод, который дает возможность рассмотреть" природу и сущность магии во взаимодействии ее с мифом, религией и наукой, а также культурно-генетический подход ориентирующий на учет условий развития ментальности, связанной с магией и мифом.
В свете данного исследования представляется целесообразным использовать также возможности архетипного подхода. Он позволяет сделать упор на магическую «силу» как основу магического искусства. Теоретической основой такого подхода служит учение о коллективном бессознательном К.Г. Юнга. В соответствии с ним коллективное бессознательное состоит из архетипов — древних отпечатков типичных жизненных ситуаций, которые постоянно повторялись в истории человечества. Это своеобразные доминантные точки психики, которые
аккумулируют энергию и таким образом влияют на поведение, действия и представления.
На поверхности индивидуального сознания они проявляются как архетипные образы, символы. Накопленный опыт практического действия, опирающийся на архетипы, с древности закрепился в особые практики со своими символическими системами - ритуальной, культовой, обрядовой. Одна из таких систем, направленная на сверхъестественное1 влияние на мир, стала называться магией.
Научная новизна диссертационного исследования определяется его целью и характеризуется следующими положениями:
-
осуществлен анализ основных подходов и принципов рассмотрения магии; определен объем содержания понятия «магия» в узком и широком смысле.
-
рассмотрены происхождение, эволюция, структура и социально-психологические функции магической деятельности;
-
выявлена связь мифотворчества с магией и особая роль мифа в становлении системы магического миропонимания и обрядов. Показана специфика магико-мифологического мышления и влияние на него архетипов и мифологем.
-
очерчена социально-психологическая граница между магией и религией;
-
на основании архетипного метода К.Г. Юнга дана содержательная характеристика магической «силы»; показана ее связь с нуменозными феноменами и личностью мага.
-
на основе анализа видов и традиций магии дана типология магии и раскрыты содержательные и смысловые особенности.
1 Сверхъестественное - то, что не дано нам в естественном, т.е. рациональном и физическом восприятии и понимании чего* либо.
-
выявлены гносеологические границы представления о магии в науке.
-
показана эволюция смыслового поля магии в современной литературе.
Тезисы, выносимые на защиту: 1. Для устранения смысловых разногласий понятия «магия», употребляемого в науке, религии, в художественных произведениях, необходимо дать четкую дефиницию данного понятия. Магию следует понимать как особый вид предметно-практической деятельности, основанный на вере в способность человека сверхъестественным образом влиять на материальные предметы и сверхъестественные существа (божества, демоны, духи), с целью достижения желаемых изменений в реальном мире. О магии можно говорить в узком и широком смысле. В первом случае имеется в виду воздействие того или иного вида магии на человека, в котором помогают только сверхъестественные существа, во втором, непосредственное воздействйеУЬредметрі. и явлениж внешнего мира как это имеет место, например, в алхимии, астрологии, заговорах и т.п. Л^хЛР"^
2. Магия возникла в первобытную эпоху, где выступала как средство регулирования эмоций, поддержания природного и социального порядка и контроля. Здесь она приобретает свои социально-психологические функции: воспитательную, ориентировочную, компенсаторную и развлекательную. Эволюция магической деятельности идет от простого воздействия на предметы окружающего мира к различным формам опосредованного (с помощью мистериальных знаков, духов и богов) воздействия человека на объекты и субъекты. Структура магии представляет собой комплекс особых обрядов, опирающихся на действия мага, «укрощающего» сверхъестественную силу и направляющего ее на объекты внешнего мира ради достижения нужного результата. Средством
управления магической силой являются мистериальные знаки — амулеты, заклинания, жесты. Они становятся центральным звеном в цепочке обрядности и представляют собой символы индивидуального божества, выполняющего четкие, социальные функции.
-
Магические представления тесно связаны с мифологией. Первые мифы складываются из повседневной «магической» практики, каковой являются приметы, суеверия, предписания. Мифы фиксируют удачную деятельность человека, например, по добыванию пищи, и превращают ее в сакральную историю, образец для подражания. Можно говорить о формировании «повседневной» магии (суевериях, заговорах) и о магии сакральной (деятельность мифической личности мага). Магико-мифологическое мышление обладает своим собственным логическим и психологическим своеобразием. Оно эмоционально, неспособно различать объект и субъект, вещь и слово, происхождение и сущность, естественное и сверхъестественное. В его основе лежат законы «подобия, сопричастности и подражания». Повторяемость и «заразительность», характерные черты магии. Повторяемость и подобие способствуют мифотворчеству, возникновению мифологем, закрепленных определенным действием — магией. Магическая деятельность и мифотворчество движимы коллективными образами (архетипами), «коллективным бессознательным», высвобождающими энергию нумена — «Мана».
-
Магия и религия имеют как общие, так и специфические черты. Магико-религиозные верования развиваются на почве мифа. Общей их чертой является вера в сверхъестественное. Магия заимствует культовые действия у религии; религия, в свою очередь, включает в обряды отдельные черты магического действия. Однако, в отличие от религии, магия не имеет
развитой метафизики, осуществляет свои обряды тайно, поскольку ее верования (и действия), как правило, находятся на периферии официального культа. Религии как социальному институту противостоит не магия вообще, а вневероисповедная магия. Социально-гносеологической границей между магией и религией можно считать воззрения индивида -самостоятельный контакт с миром сверхъестественных сил и его использование в своих целях — магия, а ожидание помощи со стороны этих сил путем выполнения их «заветов» - религия. В магии все зависит от личности мага, укрощающего сверхъестественную силу непосредственно или через посредство духов. В религии же все в воле Божьей, которой и подчинен человек.
5. Энергия нумена, или магическая «сила», проистекает от импульсов
тех архетипных матриц бессознательного, которые не рефлексируются, но
обладают императивным характером, вводят субъекта в состояние
безвольного подчинения, одержимости, т.е. ведут себя как мифические
«жизненные силы». Эта скрытая внутренняя «пружина» человеческой
психики мотивирует веру в магическую силу. Она направляет поступки,
мысли, чувства субъекта, мага, и обеспечивает «знанием», которое личный
опыт не включал. Посредством этой энергии и мифологического образца
маг в рамках культовой системы пытается воздействовать на окружающую
среду, объекты или субъекты. Маг — человек, способный воспринять
магическую силу и преднамеренно ее использовать. Он переводит
бессознательные архетипные образы в сознательные практические
представления, имеющие прогностический и суггестивный характер.
6. Все магические обряды и церемонии существуют в системе
традиции, которая передается письменно и устно, опирается на предание и
на особые действия и мистериальные знаки. Магия своеобразно включает в себя все многообразие форм традиционной культуры, и в этом смысле она живет силой не только собственной традиции. Можно представить следующую типологию магии: первобытная магия, магия в системе развитой религии, магия в границах светского мировоззрения. Внутри этих типов сохраняет значение деление по практикам, сферам, методам и целям. Деление магии по целям следует уточнить: 1) белая, серая, черная магии; 2) народная магия; 3) оперативная магия; 4) священная магия; 5) церемониальная магия.
-
В науке наблюдается плюрализм в трактовке термина «магия», поскольку магия как архаическое явление, связанное с особенностями социальной и индивидуальной психологии, отчасти выходит за пределы семантической системы языка, в том числе языка науки. Это затрудняет исследование магии наукой и выводит магию за сферу научного внимания. Магия и наука опираются на разный опыт и тип мышления, хотя магия подменяла, а порой продолжает подменять социальный институт науки (медицины, психологии и др.). Магия - классический представитель ненаучного знания и такие критерии научности, как верифицируемость и фальсифицируемость, к магии не применимы. Тем не менее, наука уточняет смысловое поле магии, включая в сферу рациональности те или иные аспекты взаимодействия человека с природой и выводя отдельные проявления магической деятельности из сферы веры и суеверия.
-
В формировании образа магии в мировоззрении современного человека большую роль играет художественная литература жанра фантастики и фэнтези. Благодаря литературе произошла эволюция смыслового поля магии. Одна из тенденций связана с тем, что магия
предстала как феномен, развивающийся вместе с наукой и техникой и использующий их возможности. Эту новую грань феномена отражает спорное с точки зрения науки и философии понятие «техномагия». Другая тенденция противоположна ей и противопоставляет господству техники магические способности человека, обращенные на преобразование чувств, переосмысление мифов. Это смысловое поле магии в литературе представляет новую мифологему героя (мага) и предстает как фактор сублимации страхов и надежд человечества. Через воспроизводство и интерпретацию мифов, формирование ценностных ориентиров новый образ магии в литературе выполняет компенсаторную социально-психологическую функцию.
Теоретическая и практическая значимость работы. Результаты диссертационного исследования позволяют углубить представления о теоретических и практических аспектах культуры, связанных с мифологическим мировоззрением. Они могут быть полезны для исследования актуальных проблем философии культуры и философии религии, а также в преподавании таких дисциплин, как культурология, философия, религиоведение.
Апробация работы. Некоторые положения диссертации были изложены автором на конференциях и использованы при чтении лекций в Южно-Российском гуманитарном институте. Материалы диссертации отражены в 4 публикациях и тезисах выступлений на научных конференциях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих восемь параграфов, заключения и списка литературы.
Теории магии в философии
Понятие «магия» (jiaT.magia) восходит к древнегреческому слову «маг» («magos»), которым греки называли жрецов у холдеев мидян и персов. По смыслу с ним созвучно санскритское понятие «майя» - иллюзорность. На этом понятии основано учение о возможности сознательного воздействия человека на элементы окружающего мира с целью их трансформации. В основе трансформации «закон подобия» всего сущего.
Магия - феномен, не только привлекавший внимание исследователей из самых разных областей знания в течение многих столетий, но до сих пор вызывающий дискуссии относительно своего генезиса, сущности и эволюции. Еще древние философы пытались дать свое объяснение природы магии, то есть изменениям в мире, которые совершаются в соответствии с волей какого-либо человека, мага, с помощью сверхъестественного влияния. Так считали, в частности, Платон, гностики, неоплатоники.
Платон в своей философии касается древнейших магических обычаев и ритуалов. Ссылку на некоторые основы магии можно найти в «Пире». Сократ, отвечая на вопрос, каково назначение демонов, говорит: «Быть истолкователями и посредниками между людьми и Богами, передавая Богам молитвы и жертвы людей, а людям - наказы Богов и вознаграждения за жертвы. Пребывая посредине, они заполняют промежуток между теми и другими, так что вселенная связана внутренней связью. Благодаря им возможны всякие прорицания, жреческое искусство и вообще все, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчествам и чародейству»2.
Платон делает вывод, определивший тенденцию отношения к магии на последующие несколько веков: магия, как сознательное общение с демонами-посредниками, является достойной формой деятельности для любого, кто стремится к Богам, и для философа в первую очередь. Помимо философов магические реалии и представления становились достоянием самых широких слоев греческого общества. Например: применялись магические формулы в качестве заклинания, спасавшие от смерти, писались заклинания и на игральных костях, благодаря чему играющий, якобы, выигрывал.
Философы, которые связывали искусство магии с божественным влиянием, называли магию теургией. Теургия - это понятие, означающее феномен присутствия Бога в мире, эволюция которого есть постоянный творческий процесс развертывания божественных чудесных возможностей по организации бытия. Речь, конечно, идет уже о более высоких ступенях магической деятельности, которая связана с религиозным сознанием. Однако это не только дополнительно проливает свет на магическую деятельность, но и показывает развитие магического сознания. Так, по мнению гностиков, теургия предполагает два аспекта. Первый - теофания, то есть непосредственное явление богов человеку в их чудесном вмешательстве в дела мира. Второй - возможность для человека войти в соприкосновение с духовным планом бытия и через демонов, богов или архонтов влиять на мир, то есть самому превратиться в мага, теурга, сотворца сущего.3 Такую возможность человеку, согласно гностикам, обеспечивает «гносис» - знание.
Гностическое познание - это, скорее, изменение духовного состояния человека, которое выводит в особый мир божественных сущностей. Этот прорыв в божественное дает не только дает знание, не известное никому, но делает гностика причастным к божественной сущности, к особой энергии, превращая человека в мага. «Гностикос» - означало способный к познанию, а «кладезь Гносиса» - термин, которым гностики называли себя, - определяется как «озарение», «интуиция» и «высшее знание о сфере духа». Выделялось три вида «гносиса» - озарение, аллегорическое истолкование мифов и магия. Если гностик-теолог стремился к сверхъестественному знанию, то гностик-маг - к сверхъестественной силе, которой овладевал благодаря сверхъестественному знанию. Магия, согласно гностикам, это сверхъестественная сила влияния на мир. Вот как описывается чудо обретения магической силы: «Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока он не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он будет потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем»4.
Неоплатоник Плотин считал, что если все есть Единое, Абсолют, то и отдельный человек тоже есть божество, только меньшего совершенства. Теургия, или искусство магии, уже предполагается в начальном принципе миропорядка. Как искусство превращения человека в Бога теургия нуждается лишь в логической расшифровке и понимании. Это касается всех неоплатонических учений и их магической практики. Магические теории буквально следуют из неоплатонизма, будучи весьма тщательно и тонко обоснованными.5
Восхождение к Единому, Абсолюту через действия ума неоплатоники называли «умственной работой». Она дает знание о высших ипостасях бытия. Однако непосредственно охватить божественное бытие и стать магом «умственная работа» не позволит. По мнению Плотина, здешнее сознание человека представляет собой синтез различных восприятий в движении мыслительной активности. Но человек осознает не все, присутствующее в его душе. В каждом человеке есть скрытая личность, «свет» Единого. Она безмолвна и не замечается тем человеком, который привык обращать внимание на нечто «производящее шум». Человек, убедившийся в ущербности земных забот, способен пробудиться от «тела к самому себе». Такой прорыв к «внутреннему человеку», к Абсолюту в себе возможен только в пароксизме эротического порыва, всеохватной любви к Богу, когда некто «прозрел, не ведая как». Подобие человека божественному бытию и обнаружение этого подобия в особом экстатическом состоянии превращает его в мага. Когда Плотину предложили пойти к богам в храм, он ответил: «Пусть боги ко мне приходят, а не я к ним».
Философские размышления относительно «взаимного приспособления философии и магии» содержатся в работе ученика Плотина Порфирия «О философии из оракулов». Порфирий сделал выводы практического характера из учения основоположника неоплатонизма. У него это вылилось в демонологию, замешанную, в том числе, и на народной мистике. Но наиболее значительную концептуально и подробно аргументированную теургию оставил после себя Ямвлих. Он считал, что откровение является необходимым звеном, связывающим человека и Бога. Магическая практика теурга не просто регулируется свыше, а дается в своем изначально сконструированном и реальном содержании.
Интересен в этой связи приписываемый Ямвлиху «Ответ учителя Абаммона на письмо Порфирия к Анебону, содержащий решение высказанных в этом письме сомнений». В нем Ямвлих пишет, что теурги вступают в связь с богами вовсе не посредством мышления, а выполнением необъяснимых поступков и деяний, а также приношением символов. Близкие (подобные) к божествам символы способны пробудить божественное волнение и помочь теургу достичь его цели: «Поскольку божественная чистота не достигается посредством знания, как и чистота телесная - посредством непорочности (dia tes hagneitas), то и сверхъестественное единение и очищение превосходит знание. Ничто из того, что в нас, ничто человеческое не способствует осуществлению божественных деяний» Это как будто опровергает то представление о магии, которое следует из Плотина. Однако и здесь мы имеем дело с законом подобия. Путеводной нитью служит другой комментарий из Ямвлиха. Он пишет, что такое сверхъестественное единение достигается посредством божественной любви, симпатии, обеспечивающей всеобщность связи. Маг умеет чувствовать эту симпатию в вещах, а также между собой, событиями земной жизни и сверхъестественным, божественным началом.
Ямвлих не столько опровергает представления о магии Плотина, сколько идет дальше него и говорит об объективной теургии, то есть о наличии божественной магической силы в субъекте. Таким состоянием бытия является личность - она существует объективно и в то же время дана себе сознательно, то есть субъективно. Следовательно, в личности сходится мистическое постижение бытия и теургическое участие в нем. Такое тождество представляет собой миф.
Неоплатоник Прокл писал, что древние жрецы обнаружили симпатии одной вещи к другой и подобие между ними и оккультными силами, и на этой основе они создали священную науку. Весьма интересны и гимны Прокла, посвященные магии. Главная тема гимнов - символическая картина судьбы человека в сиянии Олимпийского света. Прокл описывает «цепь», которая связывает различные роды существ: богов, демонов, героев, людей. Здесь воспевается любовь, ведущая к свету и очищению (гимн Афродите) и чистое знание, сопряженное со светоносной демиургией, мыслью и красотой (гимн Солнцу). Знание ведет душу к богам, делает людей страстно желающими, даже одержимыми божественным светом, который исполнен демиургической силы.
В гимнах проявляются и идеи Прокла о магии, имеющие личностный контекст. Философ пишет о своем мантическом даре, которому способствовали светоносные призраки Гекаты. Известно, что Прокл толковал оракулы, исцелял недуги с помощью песнопений богам, а в сорок лет произнес пророческие стихи о своей судьбе. Прокл создает теорию прямого и непосредственного тождества человеческой души и Единого, которое субстанциально присутствует в человеке. Это, с его точки зрения, и есть основа магии.
Закономерности и специфика магико-мифологического мышления
В эпоху первобытной культуры происходят значительные события в становлении самого вида «человека разумного», который формировался в течение нескольких миллионов лет, начиная от инстинктивного поведения и врожденных реакций к сознательной и целесообразной деятельности, первоначально имеющей ритуально-магический и мифологический характер. К эпохе мезолита относятся первые архаические мифы, которые осуществляют регуляцию жизни коллектива. Человек рассматривал мир как собственную общину, группу соплеменников, с родовой территорией которых связана относительная упорядоченность жизни. Эта территория окружена и пронизана таинственной стихией, которая выстраивалась как сверхъестественная. Силы, действующие в этом сверхъестественном мире, беспорядочны и не иерархичны. Это прообраз Хаоса с преобладанием сильных чувственных и эмоциональных элементов. Хаос (от греч. «зевание») для мифологического мышления «разверстое», «пустое пространство». Однако на этой территории человек осуществляет магико-ритуальную деятельность, пытаясь обуздать и направить беспорядочную силу. В самой себе община находит некую точку опоры - и эта опора ее собственная деятельность, подчиненная единению с «силой» (соучастию) и вызывающая укрощение ее. Представления о мире как вселенной, космосе сформировались гораздо позднее.
К числу представителей культурно-исторической теории, которые в объяснении смысла и возникновения мифа выдвигают на первый план магию и обряд, относятся Ж.Д. Дюмезиль, П. Сентив, Г.Р. Леви («неомифологическая школа»). Близких взглядов придерживался Б. Малиновский. Отчасти разделяя данную точку зрения, можно сказать, что на ранних этапах своего возникновения миф и магия подпитывают друг друга. Сознание архаического общества еще не знает грани между естественным ходом вещей и сверхъестественным. В повседневной жизни человека магия может проявлять себя не только в специальной ритуальной деятельности, совершаемой магом. Существуют и скрытые формы магии - это предписания, которым люди должны следовать, чтобы достичь своих целей.
Эта реальность начинает жить уже независимо от своего носителя -индивида, наделённого магическим сознанием. Особенно ярко это выражено в первобытную эпоху и проявляется в том, что магия направляет поведение человека в условиях одних и тех же повторяющихся прецедентов. Например, когда человек сталкивается с ситуацией принципиальной неопределённости. И.Т. Касавин пишет: «Магия давала конкретную программу поведения в условиях бессмысленности всякой деятельности... Я бы обозначил магическое знание как социальный проект экстремальной ситуации, как эмоционально и рационально оправданный план деятельности в условиях принципиальной неопределённости и смертельной угрозы, план, задействующий все социальные резервы тела, духа, общественного организма»45.
Если посмотреть на проблему исторически, то первобытная эпоха с её неразвитой практикой возлагала на магию колоссальную нагрузку по обеспечению выживания социальной общности в сложных условиях. Подчас только магия могла обеспечить уверенность в ситуации неопределённости. Степень «магичности» мировоззренческих представлений была предельно высокой. Нужный результат закрепляется в памяти и в ритуалах, неуспех -отчасти забывается. Повторение нужного результата, сопровождаемое усилием в направлении сверхъестественной силы, уже не только «магично», но имеет право на архаическую «историю», т.е. на миф.
Итак, действенность магии у первобытного человека, и ее достоверность имеет своей опорой священное придание. Религиозное чудо, как нравственный подвиг или магический феномен, должны опираться на прецедент, чтобы в него верили. Например, у аборигенов Центральной Австралии все сложные представления магии и религии тесно связаны с совокупностью священных преданий этого народа. Они инициируют своих юношей, делая из них полноценных мужей своего племени. Их верования родились из примитивных мифов, в которых рассказывается, как некое сформировавшееся и необрезанное существо по воле благотворящего тотема превратилось в человека, полноценного телесно и духовно. У индейцев пуэбло их богатая мифология диктует веру в то, что плодородия можно добиться через драматическое представление свершений предков - ритуальное обращение к тем силам природы, что когда-то открылись в персонифицированной форме в великих и чудесных событиях прошлого.
Возникает магико-мифологическое сознание, для которого характерна вера в возможность магического влияния буквально на всё существующее. Так оно работает на сохранение устойчивости общественной жизни.
Мифология, в которой слито воображаемое и реальное, позволяет размыть границу между живым и неживым, органическим и физическим и обеспечить возможность построения цепей магических ассоциаций. Всё окружающее магико-мифологическим сознанием не столько одухотворяется (ещё нет представления о духе и теле, идеальном и материальном), сколько «оживляется», наделяется жизненной силой. Между собственными представлениями и образами, которые служили содержанием психики, и внешним миром человек не усматривал никакой дистанции, поэтому вся его жизнь, с рождения до самой смерти, рассматривалась им сквозь призму внутренней психической жизни и получала тот оттенок фантастичности, сверхъестественности, который и составил основу первобытного мифотворчества.
Б. Малиновский в работе «Магия, наука, религия» приходит к следующему выводу: «...эффективность магии обусловливает интересное явление: его можно назвать «текущей мифологией». Каждый большой маг обрастает ореолом историй об удивительных исцелениях или убийствах, добычах, победах и любовных завоеваниях...Таким образом, миф - это не мертвый продукт ушедших веков, сохраняющийся лишь как любопытное повествование. Это живая сила, постоянно порождающая новые явления, постоянно окружающая магию новыми подтверждениями. Магия движется славой древней традиции, но она также создает свою атмосферу вечно рождающегося мифа. Существует как совокупность устоявшихся, стандартизованных и составляющих фольклор данного племени легенд, так и постоянный поток рассказов о текущих событиях, подобных тем, что происходили в мифические времена. Поэтому магические формулы изобилуют мифологическими аллюзиями, которые, будучи высказаны, высвобождают силы прошлого и переносят их в настоящее.
Все это позволяет увидеть роль и значение магии и мифологии в новом свете... Миф - это историческое изложение одного из событий, которые раз и навсегда утверждают истину того или иного рода магии. Миф является естественным продуктом человеческой веры, потому что каждая сила должна явить свидетельства своей эффективности и славиться своим действием, чтобы люди могли верить в могущество магии. Главный миф - это просто рассказ о первом чуде магии»46.
Первые магические представления - всего лишь «повседневная история» о вере в существование сверхъестественных сил, связей и отношений и возможности их использования в целях получения желаемого результата. Миф же, во всех письменных памятниках древности, дошедших до нас, есть завещанное предками духовное сокровище племени, рассказ о том, как был преодолен хаос благодаря деятельности сверхъестественных существ. С этого, собственного говоря, и начинается зрелое мифотворчество. Его суть наилучшим образом отражает греческое словосочетание Mythos (слово, речь, предание) и legel (собирать), которое означает «собирать воедино», «говорить». Сформированное понятие «мифологема» означает «повествование», в котором собрано воедино все, что архаическое общество знает о мире предков и о том, что было до них. Это история о «начале» и «истоке» сущего, о священном пространстве и времени. В этом качестве понятие «мифологема» вошло в литературный оборот.
По мнению Юнга, постоянное обращение к этой реальности, в которой действуют упорядочивающие сверхъестественные силы, запечатлело все мифологические образцы в нашей психике в виде форм - «мифологем», делающих возможным новое воспроизведение и действия по универсальной модели вновь и вновь. Это второй смысл понятия «мифологема». Он указывает на то «начало» сущего, которое запечатлено в коллективном бессознательном. В основе мифологем - архетипы коллективного бессознательного содержания психики.
Традиции магии
Не последнюю роль в деле передачи социокультурного опыта в древнем мире сыграла традиция, с помощью которой сохраняется преемственность и в выполнении магических обрядов. Традиция - выразитель стереотипного группового опыта, который регламентирует жизнь коллектива и заставляет столетиями следовать стереотипам и шаблонам, ритуалам и предписаниям. Бесспорно, традиция является механизмом отбора социального опыта, субъективно ценного для данной группы и передачи его другим поколениям. Древний человек был уверен в том, что отход от традиций, а значит, забвение ритуалов и мифов может вызвать необратимое разрушение всего миропорядка.
Нормы магической деятельности отрабатывались внутри магической традиции тысячелетиями. Магическая традиция - это весь потенциал магических знаний, накопленных в ходе развития магии и воплощенных в ритуалах, культах, обрядах и заклинаниях. Это традиционное знание, созданное человеческим творчеством и фантазией, в некоторых случаях манифестируется через выразительные культурные формы. Тогда эти формы служат традиции магического миропонимания. Магия постоянно творится заново через исполнительные ситуации, обозначенные индивидуальными чертами, она сообщается главным образом через слова и действия, но даже в артефактах -таких, как пища, одежда, произведения искусства и постройки - можно найти идеи и символы, которые репрезентируют магию. Можно сказать, что передача магического миропонимания невозможна вне традиции, где обобщен опыт магической деятельности.
Традиции магии в социуме поддерживаются и проводятся с помощью идей и связанными с ними процессами. Таким образом, традиции магии можно понимать как «нефизическое наследие».
Включение тех или иных идей в поле магического миропонимания или их исключение обуславливается в первую очередь тем, какой определяющий признак берется за основу. Когда таким признаком выступает, например, традиционность, то границы магии расширяются и внутри оказываются мифы, легенды, верования, танцы, обычаи, традиционная агрокультурная и домашняя практика, аспекты социальной организации. Вся эта совокупность устоявшихся традиций в примитивном обществе объединяется понятием «магия». В магию тогда включены разнообразные формы искусства, верования, обычаи, ритуалы. Дальнейшее расширение предметного поля магии идет за счет традиции «материальной», к которой относятся традиционные инструменты, одежда, посуда и т.д. Магия (в этом расширительном значении) ориентирована на какую-либо группу, основана на традиции определенной культуры и отражает ожидания (надежды) на достижение желаемого результата в поставленной цели. Ее нормы и ценности передаются устно, подражанием или письменно. Магическая традиция может передаваться с помощью таких средств, как язык, музыка, танец, миф. Они включены в ритуал, обычаи, заговоры и т.д.
Традиция магического комплекса открывает глубинное духовное начало, пронизывает всю «физическую» сторону магического действия с его сложным предметным фондом, изощренными способами изготовления и употребления, с разветвленными способами хозяйствования, жизнеобеспечения, бытового уклада. В этой «духовности», или традиции, заложено немало элементов магической культуры. Жилище с его характерной планировкой, внешней и внутренней, предметы быта, орудия труда, подробности производственной жизни являются традиционными магико-мифологическими представлениями о мире.
Вербальная магия - средоточие традиции. Как культура устного слова, она организована по особым правилам, обязательно включена в систему традиционных связей, а, соответственно, в любой ритуал. Вербальная магия характеризуется множеством форм, их «специализацией». Эти формы присутствуют в различных географических и социальных групповых средах. М.К. Азазовский, разрабатывая актуальные темы по русскому фольклору в Сибири, перечислил эти формы как жанры, давно освоенные наукой: песни, ворожба и гадания, космогонические представления, народный календарь, поверья у крестьян, посиделки и вечерки, сектантский фольклор .
Вербальная магия выражает традиционные идеи, воззрения, элементы мифологии. Вообще система значений формируется не обязательно в слове: его заместителями в этом выступают ритуалы, социальные акты, обычаи, типовые ситуации быта и т.д. Слово с трудом поддается вырыванию из этого массива традиций, но, будучи вырванным, утрачивает свойственные ему в данном контексте значение и функции. Таким образом, вербальная магия - средоточие традиции. Однако в этом качестве, словесном, она существует в качестве магии только в комплексе магических представлений и деятельности.
Следовательно, магия включает в себя всю совокупность, все многообразие форм традиционной культуры. Она реализуется в словах, идеях, представлениях, звучаниях, движениях, пассах, действиях. Она использует все формы культуры и в этом смысле традиция магии наследует традиции культуры. Магия опирается на традицию, как культуры, так и свою собственную, ритуально-обрядовую. Но традиции культуры обретают специфический «магический» характер, только включаясь в ритуалы, обряды, заклинания, чары.
Магия может выступать как эстетическое начало. В ней есть системы с преобладанием художественности. Но это не дает оснований для выделения таких систем в некую обособленную зону, куда нет входа для тех систем, где художественность выступает в ослабленных формах. Существуют, по-видимому, «надэстетические» факторы, которые способны объединить пестрый материал культурной традиции. В этой традиции множество явлений переходного порядка, находящегося на грани искусства и не искусства, переходящих эту грань то в одну, то в другую сторону. Пожалуй, можно говорить о том, что эстетическим началом пронизана вся традиционная культура. Любые предметы - орудия труда, инструменты, утварь, одежда и т.п., при всей своей прагматической целесообразности, так или иначе, художественно окрашены и нередко могут рассматриваться и как произведения искусства. С другой стороны, художественные в собственном смысле слова явления в абсолютном своем большинстве связаны с различными прагматическими функциями неэстетического плана.
Тексты, пришедшие из прошлого - это один из очевидных осязаемых представителей традиционности магии. Традиционная система правил, по которым создаются и живут тексты и их составляющие, это поэтический язык, который звучит в заговорах, это устойчивые функциональные связи, законы, регулирующие их исполнение. Традиционность знаний сохраняется при наличии «фольклорного» содержания и стиля, что также традиционно. Традиция магии -это единство материала, владение им и менталитета среды. Она (традиция) предполагает живое обращение, функционирование в подходящих условиях. Она не просто существует, поддерживается в памяти, самовоспроизводится, повторяется без конца, но и движется, меняется, составляя почву всех новообразований в магии. Новые представления возникают только в связи с традицией, в порядке преемственности, преодоления, отрицания традиции. Магический процесс протекает только внутри традиции и во взаимоотношениях с нею.
Традиционность в магии действует последовательно, ее проявления обусловлены внутренними закономерностями, вытекает из ее состояния. Любой отдельно взятый текст, или какой-либо ее элемент, проясняют свои значения лишь на фоне традиции: сами по себе они не существуют. Именно в текстах, например, раскрываются обрядовые назначения тех или иных магических предметов. Благодаря традиции - устной или письменной - обряд становится фактом жизни коллектива. Он качественно разрушает и преображает обыденность. Происходит трансформация микромира, попадающего в поле действующего обряда. Преображается пространство: оно отчасти мифологизируется, представляется в сакральных формах, наделяя мир необычными формами и приметами. Меняется и предметный мир; одни предметы становятся фантастическими, получают чудесные свойства, другие создаются заново.
Благодаря существованию в магической традиции, обряд изменяет социальный статус людей, в нее вовлеченных, наделяет их специфическими правами и обязанностями, одаряет «особыми возможностями». Создается особый, магический тип отношений, который определяет саму суть обряда.
А.П. Элкин описывает результаты своих исследований аборигенов Австралии, которые имеют или наследуют свои представления о жизни и вселенной, о прошлом, настоящем и будущем в традиции магии. Эти представления проявляются в их мифах, обрядах, манерах поведениях и связаны с рождением, сном, смертью и окружающей их природой. Аборигены могут придерживаться противоречивых и неполных теорий, но им представлено большое количество материала, на котором они проявляют свою смекалку, аналитические способности и логические построения.
Традиционные магические обряды аборигенов имеют характерные черты: тотемизм и историзм, которые тесно сплетены между собой и присутствуют одновременно, это аспекты одного явления. В большинстве верований считается, что предшествующие духи возникли в очень далеком прошлом в результате деятельности определенного героя. Человек может принять участие в этом процессе, совершив ритуальное действие в месте, которое считается священным благодаря своей связи с магической способностью героя создавать или воплощать своих духовных детей.
Современная литература и магический опыт
Магия является динамической системой, состоящей, как показывают исследования142, из двух диалектически связанных частей: магии как социально-психологического феномена (социализированное проявление природного бытия человека) и магии как социального явления (образ магии, сформированный обществом). В формировании образа магии в широких слоях современного общества большую роль играют тексты не только и не столько специального назначения, сколько художественная литература, прежде всего жанр фантастики и фэнтези. Писатели этих жанров внесли значительный вклад в процесс эволюции смыслового поля магии. Образ магии благодаря литературе (а также кино- и видеопродукции) предстает иногда в традиционном, а иногда - в новом свете, как феномен, сочетающий в себе научные и паранаучные знания. Среди писателей, обращавшихся к феномену магии, можно назвать М. Муркока, Г. Гаррисона, С. Кинг, А. Нортон, У. Ле Гуин, К. Булычев, А. Волклв, Н. Перумов, Д. Дуэйн и многие другие. Если иметь в виду высказанное ранее соображение о том, что магия всегда наследует традиции культуры и черпает в них формы и средства выражения, то важно понять, имеем ли мы дело с мифологизацией в рамках литературы или с художественным описанием магического действия?
Для этого необходим конкретный анализ гносеологической функции «мифологического» компонента произведения. Кроме того, мы обязаны помнить, что магия связана с мифологическим мышлением и литература, в свою очередь, имеет истоки в мифе. Об этом, в частности свидетельствуют работы Б. Малиновского, Б. Тайлора, Дж. Фрезера, С. Токарева, Е. Торчинова, Л. Леви-Брюля, К. Леви-Строса, К. Кастанеды, К. Юнга, Г. Гадамера, Элькина, М. Забылина, Мелетинского, Боаса, Мосса и др. В античности об этом писали: Платон, Аристотель, Гомер, Эсхил, Софокл, Еврипид и др.
Таков, например, роман М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита», где события и эпизоды из жизни Москвы 30-х годов перемежаются с эпизодами легенды о Христе и магическими действиями главной героини - Маргариты. Так, в XX главе «Крем Азазелло», автор пишет: «Кончиком пальца Маргарита выложила небольшой мазочек крема на ладонь...и начала втирать крем в лоб и щеки...На тридцатилетнюю Маргариту из зеркала глядела женщина лет двадцати...Тело Маргариты потеряло вес. Она подпрыгнула и повисла в воздухе невысоко над ковром, потом ее медленно потянуло вниз, и она опустилась... Тут в соседней комнате что-то деревянно заковыляло и стало биться в дверь. Маргарита распахнула ее, и половая щетка, щетиной вверх, танцуя, влетела в спальню. Концом своим она выбивала дробь на полу, лягалась и рвалась в окно.
Маргарита взвизгнула от восторга и вскочила на щетку верхом...и вылетела в окно»143. Здесь перед нами традиционный образ магии.
Если, например, миф проецируется на современность с тем, чтобы убедить в цикличности человеческой истории, бесконечно воспроизводящей один и тот же архетип, то основания для утверждения о мифологизации сюжета действительно есть. Но вряд ли это так, если автор использует мифологию в других целях: как аллегорию, материал для пародирования или даже средство обозначения того феномена магии, который присутствует в человеческой культуре. Магия, описываемая в романе, наполняет его особыми, загадочными и в то же время захватывающими действиями.
Магико-мифическое сознание в современной литературе является источником так называемого «космического мышления» с ярко выраженным личностным отношением к реальности. Отсюда проистекает ощущение глубинного родства и единства человека и космоса. Мифологический модус человеческого бытия становится источником творчества, нетривиальных ассоциаций и аналогий. Преобразуясь в мифологемы, образы приобретают новые конфигурации в сочетании с образами обыденного сознания, сформированного не в последнюю очередь техногенной цивилизацией, открывающей простор магико-мифологическим фантазиям.
Обратим внимание на феномен Карлоса Кастанеды в культуре второй половины XX века. Его литературное творчество повлияло на умы современников, дало возможность посмотреть на магию как бы «изнутри», почувствовать новые жизненные пути, цели и ценности. Его учение стало одной из наиболее влиятельных культурных альтернатив эзотерической направленности представлениям традиционной культуры о мире и способе в нем жить.
Говоря об эзотерической традиции, Кастанеда употребляет термин магия, а последователей этой традиции называет магами. Наряду с этим используются «Толтек», «видящий», «человек знания», «воин». Термин «маг» и «магия», по мнению Кастанеды, неточно отражает реальное положение вещей, и употребляется им лишь в силу следования традиции. Магия у Кастанеды представляет собой захватывающее действие, особое миропонимание, словом, особую реальность. Результатом мистификации действительности в магико-мифологическом сознании становится построение такой идеальной реальности, которую вслед за Карлосом Кастанедой можно назвать «отдельной». «Отдельная реальность» есть следствие отчуждения человеком целого комплекса социальных проектов поведения в ситуации неинституциализируемости. Разумеется, такой отчужденный проект существует не сам по себе, а вписанный в рамки определённой мифологической картины мира, развивающегося по своим особым законам. «Отдельная реальность», являясь следствием отчуждения, начинает жить уже независимо от своего носителя - индивида, наделённого магическим сознанием. Но только в такой реальности и работает механизм замещения магией социальных институтов.
В магической деятельности созданию «отдельной» реальности придаётся важнейшее значение. Кастанеда, например, вкладывает в уста своего героя, профессионального мага, истолкование этой стороны магического искусства: «Особенная вещь, которой нужно научиться, - это как попасть к трещине между двумя мирами: миром диаблеро и миром живых людей. Есть место, где два мира пересекаются. Трещина там. Она открывается и закрывается, как дверь на ветру. Чтобы попасть туда, человек должен упражнять свою волю. То есть должен развить непреодолимое желание этого, непреклонную решимость. Но сделать это нужно без помощи какой-либо силы или кого-то другого. Надо самому все взвесить и решить к тому моменту, когда тело будет готово совершить путешествие. Этот момент предвещается длительным дрожанием рук и ужасной рвотой. Человек обычно не может спать или есть и совершенно изматывается. Когда конвульсии не прекращаются, он готов; и трещина между мирами открывается прямо перед его глазами, подобно монументальной двери, - трещина, идущая сверху вниз. Когда трещина открылась, надо проскользнуть через неё. На другой стороне трудно видеть. Там вероятно, как в песчаную бурю. Отовсюду завихриваются смерчи. Человек тогда должен идти - в любом направлении.
Путешествие будет коротким или длинным в зависимости от силы его воли. Человек с сильной волей идёт недалеко. Нерешительный и слабый человек идёт долго и опасно»144. Заметим, представление об отдельной реальности у неофита формируется за счет воли. Посвященный, выступающий в роли учителя, оперируя определёнными метафорами и аллегориями, погружает ученика в особое знаковое пространство.
Дон Хуан, учитель Карлоса Кастанеды говорит: «быть магом не означает заниматься колдовством, воздействовать на людей или насылать на них демонов». Быть магом означает достижение того уровня, который делает доступным непостижимое». Маги сражаются за достижение цели, не имеющей ничего общего с желаниями обычного человека. Маг стремится достичь бесконечности»145. Магией является способность осознать нечто такое, что обычному восприятию не подлежит»146.
Но термин «магия» в трудах Кастанеды не безоснователен. Традиция, описанная им, имеет свои истоки, и предшественники Кастанеды или другие маги были магами в полном смысле этого слова. Они имели цель - достижение власти и личного могущества.
«Я - воин, который видит, говорит учитель К. Кастанеды, - Фактически все мы «лос нуэвос видентес» - новые видящие. А древние видящие были колдунами.147
