Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Философская метафорика войны: реальность, понятие, система 16
1. Философская метафорика и философская метафора войны: единство и различие в процессе понимания войны в культуре 16
2. Система философской метафорики войны и ее парадигмальный характер для понимания войны в культуре 41
3. Метафорика войны в русской философии как культурно-национальный компонент системы философской метафорики 63
Глава II: Философская метафорика войны как средство понимания со временных войн 91
1. Осознание парадигмального характера оппозиции «холодная война» - «горячая война» для понимания войны в культуре ядерного мира 91
2. Изменение парадигмального характера философской метафорики в процессе понимания «горячих» войн третьего тысячелетия 114
Заключение 138
Список литературы
- Философская метафорика и философская метафора войны: единство и различие в процессе понимания войны в культуре
- Система философской метафорики войны и ее парадигмальный характер для понимания войны в культуре
- Осознание парадигмального характера оппозиции «холодная война» - «горячая война» для понимания войны в культуре ядерного мира
- Изменение парадигмального характера философской метафорики в процессе понимания «горячих» войн третьего тысячелетия
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена значимостью для теории и практики проблемы понимания современной войны.
В начале третьего тысячелетия обнаружились существенные изменения в войне. Они не поддаются однозначной оценке. Пожалуй, общепризнанно лишь то, что крупномасштабная ядерная война приведет к необратимым для существования человечества последствиям. «Ядерная зима» как метафорическое выражение глобальных природных изменений, несовместимых с жизнью людей, воспринимается в современной культуре абсолютно негативно.
Однако негативное отношение к глобальной ядерной войне еще не стало таким достоянием культуры мира, которое бы оказывало существенное воздействие на процесс предотвращения войн.
Напротив, негативное отношение к мировой ракетно-ядерной войне активно используется в качестве важнейшего политического ресурса войны. Установка на недопущение глобальной ядерной войны служит политическому оправданию «ограниченного» применения военной силы.
Тезис о нераспространении ядерного оружия превращен определенными субъектами политики в мотив войны. Давнее убеждение сторонников войны в том, что позволительна даже война, если она будет способствовать уничтожению войн1, продолжает во многом определять действия политиков в отношении войны.
В истории, вероятно, не было случая, чтобы путь войны не освещался метафорически. Война коалиции во главе с США против Ирака, свидетелями которой мы явились, многими осознается посредством созданного противниками
1 «Ежели войной можно уничтожить войну, то позволительна даже война». -См.: Книга правителя области Шан. - М., 1993. - С. 210.
4 С. Хусейна метафорического образа, как неотложная, а потому и оправданная
«хирургическая операция», необходимая для оздоровления жизни в этой стране.
Как видно, взгляд на войну остается во многом метафорическим. В различных формах духовной культуры метафора активно используется в качестве средства понимания войны.
В своем поиске истины и смысла войны философия также метафорична. Причем метафора в философском понимании войны играет отнюдь не второстепенную роль. Большую часть философских убеждений в отношении войны определяют метафоры и созданные ими образы. Образ войны как отца и царя всего существующего, созданный Гераклитом1, оказал непосредственное воздействие на разработку философских представлений о войне многими выдающимися мыслителями. Метафора К. Клаузевица «война есть продолжение политики иными средствами»2 выявила приоритет метафорики в понимании войны. Во второй половине XX века не без помощи метафоры «холодная война» было получено новое философское знание о войне, во многом изменившее понимание войны в культуре.
Все более частое использование метафоры в качестве своеобразного ключа к пониманию изменений в современной войне и превращение ее в способ представления образа войны в культуре свидетельствует, с одной стороны, о дальнейшем развитии тенденции к метафоризации войны, с другой стороны, об усложнении структуры и обогащении содержания метафорического элемента философского понимания войны. На эмпирическом уровне он выглядит как большое количество метафор, накопленных в ходе восходящего к началам философии и продолжающегося поныне процесса понимания войны. Однако пока не ясно, представляет ли метафорический элемент понимания стихийное движение по пути к истине «толпы метафор» (Ф. Ницше) или его можно представить как
1 См.: Фрагменты ранних греческих мыслителей. Ч.І. М., 1989. - С. 202.
2 См.: Клаузевиц К. О войне. В 2 т. Т. I. М.; СПб., 2002. - С. 47.
5 более организованную системную сложность, существующую в рамках процесса
понимания, как образование иного, более высокого культурного порядка.
Становится очевидной потребность в перемещении центра изучения метафорического элемента понимания войны с «атомарного» уровня, где в основном преобладает исследование метафоры как средства понимания войны, на уровень анализа его системной организации, где метафорический элемент рассматривается в своей целостности как философская метафорика войны, выступая в качестве метасредства понимания войны.
С учетом сказанного исследование философской метафорики войны представляет немалый научный интерес как для углубления понимания войны в культуре, так и для уточнения на этой основе стратегии действий человечества в отношении войны.
Степень научной разработанности проблемы. Термин «метафорика» не нашел пока широкого применения в научной литературе. Лишь некоторые ученые использовали данный термин в исследовательских целях, чаще для решения вспомогательных задач. В.И. Постовалова, например, использует термин «метафорика» для интегральной метафорической характеристики христианского понимания познавательного процесса1. Н.С. Автономова рассматривает метафорику в контексте понимания как его сущностную характеристику. Под метафорикой ею подразумевается метафорический перенос, выступающий «в качестве главного механизма понимания на всех его уровнях»2.
Имеющееся научное представление о метафорике не позволяет внести ясность в ряд важных вопросов, имеющих принципиальное значение для исследования философской метафорики войны. Непонятно, можно ли рассматривать
См.: Постовалова В.И. Лингвокультурология в свете антропологической парадигмы // Фразеология в контексте культуры. - М., 1999. - С. 25-34.
2 См.: Автономова Н.С. Метафорика и понимание // Загадка человеческого понимания. - М., 1991. - С. 109.
метафорику как самостоятельное культурное образование, возникшее вследствие развития процесса понимания, присущи ли метафорике признаки системного единства, какие элементы входят в эту систему и каков характер связей между ними; нет ответов и на другие важные для понимания войны вопросы.
Сказанное дает основание говорить о том, что мы находимся на начальном этапе теоретического осознания как в целом метафорики, так и ее конкретного проявления - философской метафорики войны. Поэтому в анализе степени исследования проблемы логично обратиться к осмыслению широкого массива философской и иной научной литературы, в которой нашли освещение исходные для настоящего диссертационного исследования понятия «понимание», «метафора», «война» с целью выяснения того, насколько их научная разработка позволяет получить необходимое выводное знание о философской метафорике войны.
Большую группу составляют отечественные и зарубежные публикации, в которых представлена теория метафоры и разрабатываются общетеоретические и методологические основы ее дальнейшего изучения. Аристотель, Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А.Н. Баранов, М.М. Бахтин, М. Блэк, А.Н. Веселовский, Н.Н. Вовк, В.Г. Гак, М. Гентнер, В. Гумбольдт, М. Джонсон, К.К. Жоль, Дж. Ла-кофф, Ю.Н. Караулов, Ю.М. Лотман, А.А. Потебня, Дж. Серль, П. Тагард, В.Н. Телия, Б.В. Томашевский, М. Турнер, СТ. Ульман и др. исследователи высказали ряд рациональных идей для разнопланового изучения метафоры.
В современных лингвистических и лингвокультурологических исследованиях метафора все больше рассматривается не только как универсальное языковое явление, но и более широко - как способ представления культуры в различных ее формах: применительно к науке - как гносеологический инструмент получения и выражения нового знания, как средство концептуализации действительности, в рамках философии - как способ мышления, приводящий к рожде-
7 нию новых идей, как атрибутивное культуре средство понимания действительности1.
Исследовательское движение от метафоры к пониманию, осуществляемое со стороны языкознания, сопровождается встречным движением от понимания к метафоре со стороны философии.
Обращение к произведениям классиков мировой и отечественной философии, а также к работам ученых советского периода и современных российских исследователей, внесших вклад в разработку проблемы понимания, позволяет составить представление о метафоре как средстве понимания под углом зрения философии.
Научные труды Н.С. Автономовой, А.А. Брудного, Л. Витгенштейна, Х.-Г. Гадамера., С.С. Гусева, Э. Гуссерля, Ж. Дерриды, Ж. Дилеза, СЮ. Деменского, Э. Кассирера, М.К. Мамардашвили, В.К. Нишанова, X. Ортега-и-Гассета, П. Ри-кера, Г.Л. Тульчинского и др. позволяют получить необходимое представление о метафоре как средстве понимания и о ее функционировании в этом процессе.
Как в работах, в которых исследователи шли от метафоры к пониманию, так и в работах, где от рассмотрения общих проблем понимания осуществлялся переход к рассмотрению метафоры, война неоднократно оказывалась в поле зрения.
В лингвистике Дж. Лакофф и М. Джонсон показали, что спор и война описываются в одних и тех же терминах, следовательно, одинаково мыслятся, имея в своей основе один и тот же гештальт. Отечественные ученые А.Н. Баранов, Ю.Н. Караулов исследовали военный контекст метафор общественного диало-
1 См.: Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М., 1987. - С. 126-170; Теория метафоры / Под. ред. Н.Н. Арутюновой, М.А. Журинской. - М., 1990; Маслова В.А. Лингвокультурология. - М., 2001. - С. 88-95; и др.
8 га1. А.П. Чудинов показал возможности понятийной области «Война» для мета-
форизации современной российской политической действительности2.
В свою очередь в философских работах, посвященных пониманию войны, метафора войны также получила определенное освещение. Итальянский мыслитель Умберто Эко рассматривает метафору войны в качестве инструмента понимания современной войны . В.И. Корчмит-Матюшов проводит системные параллели войны с другими явлениями и таким образом исследует различные метафоры войны4. В.И. Гамов анализирует философскую метафору войны в связи с раскрытием образа войны в культуре5. Б.А. Калининым философская метафора войны исследуется как средство понимания идеи войны6.
Метафора войны все чаще находит отражение в военно-научных исследованиях. В военно-теоретических публикациях В.А. Золотарева, П.С. Казарина, О.Н. Калиновского, С.Н. Конопатова, А.В. Саксонова, В.В. Серебрянникова, В.И. Слипченко, В.В. Юдина и других авторов метафора войны рассматривается как часть понятийной системы военной науки, изменяющая ее и обусловливающая появление новых научных взглядов на войну. Данная группа работ представляет также интерес в связи с тем, что осмысление войны представлено
1 См.: Баранов А.Н., Караулов Ю.Н. Метафоры общественного диалога:
война или согласие // Знание - сила. - 1991. - № 10. - С. 60-63.
2 См.: Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное ис
следование политической метафоры (1991-2000): Монография. - Екатеринбург,
2001.-С. 104-112.
3 См.: Эко У. Осмысляя войну // Пять эссе на темы этики: Пер с итал. -
СПб.,2000.-С. 9-25.
4 См.: Корчмит-Матюшов В.И. Предназначение войны. - М., 2000.
5 См.: Гамов В.И. Образ войны в культуре. - Армавир, 1999.
6 См.: Калинин Б.А. Идея войны (Философско-культурологический ана
лиз) / Под ред. В.И. Давидовича. - Ставрополь, 2001; он же: Эволюция идеи вой
ны в культуре. - Ставрополь, 2002.
9 в них в единстве научно-понятийного и метафорического уровней ее понимания .
На основе изучения литературы можно заключить, что исследование метафоры войны постоянно углубляется, и это позволяет уточнить представление о ней как средстве понимания войны, о месте и роли метафоры в этом процессе. Однако гносеологическая ситуация продолжения исследований метафоризации войны в культуре исключительно на основе изучения метафоры войны в известном смысле напоминает такую ситуацию, когда «за деревьями не видно леса»: все больше и больше зная о «деревьях» - метафоре войны, мы почти ничего не знаем о «лесе» - метафорике войны.
Философская метафорика не исследовалась как имеющаяся в философии упорядоченная совокупность метафор войны, взаимодействие которых обусловливает новые интегральные свойства, которых нет у отдельной метафоры, но которые присущи метафорике; не изучался характер связи между метафорами как элементами единой метафорической системы; не анализировалось соотношение между метафорой и метафорикой в контексте их функциональной включенности в процесс понимания войны.
Таким образом, философская метафорика войны как культурное явление, характерное для понимания войны, нуждается в теоретическом осмыслении. Однако пока не проводилось диссертационных исследований, в которых бы философская метафорика войны выступала предметом теоретического анализа. В изучении философской метафорики войны автор видит свое место в непрекра-
1 См.: Серебрянников В.В. К вопросу о «холодных» и «горячих» войнах // Военная мысль. - 2002. - № 2. - С. 74-79; Золотарев В.А. Военная безопасность Государства Российского. - М., 2001; Золотарев В.А., Саксонов А.В., Тюшке-вич С.А. Военная история России. - М., 2002; Казарин П.С. Характер войны как категория военной науки // Военная мысль. - 2002. - № 6. - С. 15-18; Конопатов С.Н., Юдин В.В. Традиционный смысл понятия «война» устарел // Военная мысль. - 2001. - № 1. - С. 53-57; Слипченко В.И. Войны шестого поколения. Оружие и военное искусство будущего. - М., 2002; и др.
10 щающемся научном поиске путей предотвращения войн и изменения культуры
человечества в отношении войны.
Объектом исследования является понимание войны в культуре.
Предметом исследования выступает философская метафорика войны как средство понимания войны в культуре.
Цель диссертационного исследования состоит в философско-культурологическом анализе философской метафорики войны как средства понимания войны в культуре.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
предложить адекватный цели исследования подход к анализу метафорического компонента философского понимания войны;
рассмотреть философскую метафорику войны как средство понимания войны в культуре;
изучить сложность состава и организацию философской метафорики войны;
определить характер влияния философской метафорики войны на понимание войны в культуре.
Методологическая и теоретическая база исследования. Методологической основой исследования явились принципы диалектики, обращение к которым позволило провести всесторонний анализ философской метафорики войны. С позиций деятельностного подхода к культуре получено теоретическое представление о метафорическом компоненте понимания войны как целостном культурном явлении. Раскрытие структуры философской метафорики войны осуществлялось методом историко-логической реконструкции философского наследия по проблемам войны.
Главным источником материала для настоящего исследования стало метафорическое словоупотребление, зафиксированное в философских и других научных текстах, посвященных пониманию войны.
Основными теоретическими источниками при написании диссертации стали:
философские, социологические, политологические, культурологические концепции, в которых заложены основы понимания войны в культуре;
работы отечественных и зарубежных филологов и философов, посвященные изучению метафоры, раскрытию ее места и роли в процессе понимания.
Научная новизна диссертационного исследования проявляется в постановке с позиций философии культуры проблемы философской метафорики войны как средства понимания войны в культуре и в ее решении, представленном совокупностью теоретических положений и выводов.
В содержательном плане научная новизна диссертационного исследования выражается в следующем:
обоснован подход к анализу метафорического компонента понимания войны в философии как целостного культурного явления;
выявлена сущность философской метафорики войны как средства понимания войны в культуре;
рассмотрена система философской метафорики войны, дана характеристика ее структуры и элементов;
раскрыт парадигмальный характер философской метафорики войны для понимания войны в культуре.
Основные положения, выносимые на защиту: 1. Метафоризация войны ведет к возникновению и развитию метафорического компонента понимания войны, выступая основой как создания метафор, так и объединения их в определенную целостность - метафорику.
2. Понятие «философская метафорика войны» является результатом фи-
лософско-теоретического обобщения совокупного участия метафоры в процессе понимания войны в философии. Данное понятие, дополняя другие - «метафора» и «метафоризация», позволяет в смысловой связи с ними, в категориальном ряду «метафора - метафоризация - метафорика», получить целостное представление о метафорическом компоненте понимания войны в философии.
Философская метафорика войны представляет собой культурное образование, функционирующее в качестве необходимого средства постижения целостности войны в процессе ее понимания в культуре. Философская метафорика войны - сложная система, образованная смысловыми связями между входящими в нее компонентами. Системность философской метафорики войны основывается на наличии идейно-смыслового единства в многообразии метафор войны, которые интегрируются в определенные метафорические модели понимания войны, являющиеся подсистемами системы метафорики войны.
Метафорическая модель понимания войны имеет в своем составе интегрирующую (идейно-смысловую) основу в виде определенной идеи войны, которая данной моделью выражается, развивается и реализуется в культуре посредством метафорических средств (метафор). Место и роль интегрированных в подсистему метафор войны определяет полнота выражения и развития ими идеи войны. В зависимости от этого в структуре метафорической модели понимания войны выделяются:
концептуальная (базовая) метафора, наиболее полно выражающая пара-дигмальную установку на понимание войны в культуре в целом, адекватную идейно-смысловой основе данной модели;
совокупность концептуальных (аспектных) метафор войны, равнозначных в выражении в различных формах культуры (политической, правовой и т.д.) характерной для данной конкретной модели парадигмальной установки на понимание войны;
13 - совокупность образных метафор, служащих посредством образного
выражения развития войны углублению ее понимания в том типе культуры, которому соответствует данная модель.
5. Философская метафорика войны оказывает парадигмальное влияние на основные типы понимания войны в культуре через формирование культурной установки на негативное или позитивное решение вопроса о смысле войны,
Теоретическая и практическая значимость исследования. Основные теоретические положения и выводы, полученные в результате исследования, содержат решение ряда актуальных вопросов, относящихся к области философии культуры. В диссертационном исследовании предложен новый подход к пониманию целостности метафорического компонента понимания войны как культурного явления, определена сущность философской метафорики войны как средства понимания войны в культуре и раскрыта связь между философской метафорикой войны и основными типами понимания войны в культуре.
Полученное в диссертации знание о философской метафорике войны может быть использовано для проведения комплексных исследований войны с фи-лософско-культурологических и лингво-культурологических позиций.
Материалы диссертации могут быть востребованы государственными органами, политическими партиями, общественно-политическими движениями для разработки концепций, платформ и программ действий в области военной политики и для их распространения в массовом сознании.
Положения и выводы диссертации могут быть реализованы средствами массовой информации для создания в культуре образа войны, соответствующего современному уровню ее развития.
Материалы исследования могут быть применены в процессе реализации вузами ряда положений «Требований федерального компонента к обязательному минимуму содержания и уровню подготовки бакалавра и дипломированного специалиста по циклу «Общие гуманитарные и социально-экономические дис-
14 циплины» в государственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования второго поколения», касающихся освещения проблем насилия и ненасилия, войны и мира в курсах «Философия», «Социология», «Культурология», «Политология», а также в спецкурсах по военной проблематике.
Апробация работы осуществлена диссертантом в форме выступлений и обсуждения основных положений диссертационного исследования на кафедре гуманитарных и социально-экономических дисциплин филиала Военно-воздушной инженерной академии, на кафедре социальной философии и этнологии Ставропольского государственного университета, а также посредством участия в работе следующих конференций: научно-практической конференции, посвященной 300-летию военного образования России, (Ставрополь, январь 2001 года); 47-й научно-методической конференции «Университетская наука - региону», (Ставрополь, апрель 2002 года); 111 Межвузовской научно-методической конференции «Исследование вопросов содержания, организации и методики образовательного процесса в вузе», (Ставрополь, май 2002 года); VI Межвузовской научно-методической конференции «Пути дальнейшего совершенствования подготовки инженерно-технических кадров для авиации Вооруженных Сил Российской Федерации», (Ставрополь, март 2003 года).
Материалы диссертации использовались при написании учебных пособий: «Духовное наследие России в философском курсе военного вуза», «Основы философии», в преподавании курсов «Философия», «Русский язык и культура речи» в филиале Военно-воздушной инженерной академии.
По теме диссертации опубликовано 7 работ общим объемом 3,7 печатных листа.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и библиографического списка ис-
15 пользованной литературы, содержащего 249 наименований. Общий объем диссертации - 161 страница машинописного текста.
Философская метафорика и философская метафора войны: единство и различие в процессе понимания войны в культуре
В аспекте понимания «метафорика» и «метафора» - соотносимые понятия. Метафора представляет собой «перенесение свойств одного предмета (явления или грани бытия) на другой по принципу их сходства в каком-либо отношении или по контрасту»1. Хотя такое определение метафоры является наиболее общим, оно не раз плодотворно использовалась в научных исследованиях. Так, К.К. Жоль в теоретическом анализе языкового творчества в сфере семантики рассматривает многие тропы как различные версии единого метафорического прототипа. «В классической филологии неоднократно высказывалось мнение, - пишет К.К. Жоль, - что различные тропы (высказывания в переносном значении) - это всего лишь разновидности метафоры, хотя и принято считать с древнейших времен метафору одним из важнейших тропов наряду с метонимией, синекдохой и сравнением. Подобное отождествление различных тропов с метафорой имеет свои основания не только в этимологии слова «метафора» (греч. metaphora - перенос), но и в том, что границы между тропами очень условны и скорее выполняют пропедевтические функции, нежели являются следствием теоретической конструктивизации феномена полисемии»2.
Представляется, что для исследования метафорики в качестве средства понимания войны нет необходимости в изначальной конкретизации общего представления о метафоре, и потому наиболее приемлем взгляд на метафору, основанный на определенном абстрагировании от признаков, отличающих метафору от других тропов, при всей значимости такого различения. По-видимому, не будет ошибкой пользоваться словом «метафора» в указанном общем значении и по ходу анализа в необходимой мере уточнять его содержание.
Исходное значение понятия «метафора» как «переноса» сохраняется в определении метафорики. Метафорика понимается Н.С. Автономовой как процесс метафорического переноса, что подчеркивает генетическое и смысловое единство метафорики и метафоры1. В термине «метафорика» сохраняется смысл понятия «метафора» в значении «переноса» и развивается этот смысл в аспекте обозначения нового метафорического образования, возникшего в процессе этого характерного для понимания войны «переноса». Относя понятие «метафорика» к семейству понятий, возникших от исходного - «метафора», и определяя его место в их ряду, исходим из того, что метафора - это, с одной стороны, процесс, а с другой - результат. Деятельностныи аспект функционирования метафоры нередко обозначается термином «метафориза-ция»2.
Термин «метафоризация» является многозначным. В различных областях научного знания им обозначаются разные конкретные процессы. В семантике под метафоризацией понимается процесс производства сложной семантической структуры на базе исходных единиц, а сама метафора в этом случае представляет собой семантически производное, языковое явление деривационной природы; в психологии метафоризация - универсальный мозговой механизм, в полной мере реализующий систему жестких и гибких звеньев, обеспечивающую креативную мыслительную деятельность; в стилистике метафо-ризацию относят к изобразительным категориям как способам образного представления реалий художественного мира, воспринимаемым в качестве своеобразных зон поэтической семантики, где речевые средства манифестируют разновидности художественного обобщения1. Несмотря на существенные различия в понимании метафоризации в различных областях научного знания, все же в них присутствует нечто общее - представление о метафоризации как о становлении чего-то нового. Исходя из этого общего представления о метафоризации, Н.Ф. Крюкова предлагает трактовку метафоризации применительно к процессу понимания. Она полагает, что «правомерно поставить вопрос о категории метафоризации как метасредстве понимания»2.
Разделяя такой подход к метафоризации, представляется, что ею обеспечивается становление метафорического уровня понимания посредством одновременного участия как в процессе образования метафор, так и их объединения в некую целостность. Для понятийного выражения совокупного результата участия метафоры в процессе понимания войны предлагается использовать термин «метафорика». В этом случае метафорический аспект понимания войны в философии получает целостное отражение в категориальном ряду «метафора - метафоризация -метафорика».
Как видится единство и различие между метафорой и метафорикой, если их рассматривать исходя из включенности в процесс понимания? Получить определенное представление по этому вопросу можно лишь на основе анализа процесса понимании войны.
Анализ научной литературы, посвященной пониманию, показывает, что подходы к раскрытию сущности этого феномена настолько различны, что порой возникает впечатление не столько о его сложности и многогранности, сколько о его неуловимости для теоретической фиксации основных черт, настолько разноликим представлен его образ. В.К. Нишанов, обобщая имеющиеся точки зрения на понимание, выделяет следующие трактовки понимания: понимание как синтез целостности, понимание как постижение уникального, понимание как результат объяснения, понимание как оценка, понимание как декодирование, понимание как перевод на «внутренний язык»1. Нужно заметить, что данными подходами к пониманию далеко еще не исчерпываются теоретические представления о нем. И все же многие современные определения понятия «понимания» исходят из одной, нашедшей наибольшее признание идеи, согласно которой понять нечто значит постигнуть смысл этого нечто2.
Для более точной оценки этой точки зрения необходимо заметить, что ее возникновение стало возможным благодаря взгляду на понимание как процесс воссоздания целостности понимаемого явления. Основанием данного подхода к пониманию явилась исследовательская работа по раскрытию сложности феномена понимания, проделанная как отечественными, так и зарубежными мыслителями. Несмотря на то, что феномен понимания трактовался этими исследователями неоднозначно, цель понимания, если отвлечься от незначительных терминологических различий, определялась ими одинаково. По мнению русского мыслителя В.В. Розанова, понимание направлено на постижение цельности явления3. А.А. Брудный отмечает, что понимание завершается «построением целого»4. В.К. Нишанов пишет, что «при понимании синтезируется целостность».
Система философской метафорики войны и ее парадигмальный характер для понимания войны в культуре
Раскрывая систему философской метафорики войны, будем исходить из полученного в 1 знания о системной сложности этого образования, уделяя при этом основное внимание анализу содержания конкретных метафорических моделей понимания войны, имеющихся в философии.
При исследовании парадигмального характера философской метафорики войны предметом изучения станет влияние метафорических моделей понимания войны на понимание войны в культуре, на появление в теории различных концепций войны.
Реализацию поставленных задач начнем с выяснения правомерности постановки вопроса о парадигмальном характере философской метафорики войны. Для этого обратимся к анализу понятия «парадигма». Данное понятие в современной литературе находит различное толкование. В общекультурном значении парадигма имеет самые различные трактовки. Так, считается, что в «максимально широком понимании парадигма интерпретируется метафорически как «око» или «стекло», через посредство которого воспринимается жизненный поток в познавательном процессе»1. Основание для такого понимания парадигмы Постовалова В.И. находит в христианском понимании познания в словах апостола Павла: « ...мы отчасти знаем и отчасти пророчествуем; когда настанет совершенное (познание - Е.Г.), то тогда то, что отчасти прекратится... Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицом к лику; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан»2.
В философии науки под парадигмой понимается система теоретических, методологических и аксиологических установок, принятых в качестве образца решения научных задач и разделяемых всеми членами научного со-общества . В этом значении оно является одним из ключевых понятий философии науки. В научном знании парадигмой, как правило, определяется круг проблем и методов их решения в той или иной области науки.
Можно согласиться с Е.С. Кубряковой и П.А. Соболевой, которые по поводу разброса мнений о содержании понятия «парадигма» пишут: «Нетрудно видеть, что во всех... работах понятию парадигмы, каким бы широким или даже расплывчатым оно ни оказывалось, отвечает всюду представление о неких целостных и системно организованных совокупностях и его использование всюду связано со стремлением обнаружить в изучаемых явлениях такие наборы связанных между собой черт, которые отразили бы в компактном виде присущие данному явлению свойства упорядоченности, системности, регулярности»1. В таком понимании понятие «парадигма» является весьма важным для осмысления закономерностей организации и функционирования философской метафорики войны как системы.
Более того, если исходить из взглядов Т. Куна, любая парадигма содержит в своей структуре соответствующий ей метафорический элемент. В метафорический элемент парадигмы исследователь включает «предпочти-тельные и допустимые» для данной парадигмы метафоры. Как «предпочтительные», так и «допустимые» метафоры выполняют в парадигмальном плане сходные функции: они «помогают определить, что должно быть принято в качестве решения головоломки и в качестве объяснения» . Другими словами, речь идет не только о выполнении метафорой характеризующей функции в отношении понимаемого явления, но и о фиксации ею методологической установки на познание данного явления.
С учетом сказанного при раскрытии парадигмального характера философской метафорики войны необходимо исходить из наличия в идейно-смысловой части парадигмы понимания войны совокупности методологических установок и соответствующих им характеристик войны, на основе чего создается метафорическая модель понимания войны, адекватно воссоздающая в культуре сущность каждой конкретной парадигмы понимания войны. В рамках данного подхода философскую метафорику войны можно представить как совокупность имеющих парадигмальный характер для культуры метафорических моделей понимания войны.
Метафорическая модель понимания войны, развивающаяся на основе идеи онтологизации войны. В парадигме понимания войны, содержание которого определено идеей онтологизации войны, развивается представление о войне как активном самостоятельном явлении. Война ценна сама по себе; ценность войны заключена в ее действии, обновляющем мир и придающем новый смысл как миру в целом, так и отдельным его элементам. Данное понимание войны в качестве феномена самостоятельно развивающего мир и наделяющего его смыслом, находит развитие у целого ряда выдающихся мыслителей. Причем большинство исследователей для этого развития выбрали путь, намеченный концептуальной (базовой) метафорой Гераклита.
Ранее уже указывалось на то, что Гераклит в метафоре «Война (Поле-мос) - отец всего, царь всего» действующее начало войны передает с помощью двух образов: образа отца, символизирующего активное порождающее начало и образа царя, символизирующего начала верховной власти, вершащей справедливый суд. Приводя слова Гераклита и сопровождая их своим комментарием, Ипполит отмечает: «Мы слышим, как он (Гераклит) говорит о том, что Отец всего сущего - рожденный нерожденный, творение Творец: «Война (Полемос) - отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других людьми, одних творит рабами, других - свободными»1. В метафоре Гераклита и в словах комментирующего Гераклита Ипполита содержится недвусмысленное указание на войну как форму правосудия (война «объявляет») и на ее прародительские функции (война «творит»). Данная парадигмальная установка привела к тому, что в процессе дальнейшего осмысления войны с позиций идеи онтологизации войны в рамках этой метафорической модели появляется концептуальная (аспектная) метафора войны как «правосудна», а также метафора войны как «строительницы».
По пути представления в культуре образа войны как правосудна пошли многие философы. Так, Пьер Жозеф Прудон в своем исследовании «Война и мир», характеризуя войну как суд во имя и на основании силы, убежден в том, что «война - правосуден»1. Смысл войны - в установлении войной права силы в социальном мире. В этом плане «приговоры войны законны и справедливы»2. Война имеет законность «как строительница государств; как судья в столкновении между ними, она имеет ведомство; ее приговор, не имея другой цели, как только доказать, с которой стороны сила и обеспечить за силой ее преимущества, есть правдивый приговор»3.
Осознание парадигмального характера оппозиции «холодная война» - «горячая война» для понимания войны в культуре ядерного мира
Метафора «холодная война», появившись в результате пристального внимания к изменениям в войне, обнаружившим себя после Второй мировой войны, стала исходной для понимания современной войны. Появление этой метафоры обусловило необходимость ввести в культурный оборот для обозначения войн в их традиционном понимании новое метафорическое выражение - «горячая война». Философская метафорика современной войны стала структурироваться на основе противопоставления метафор «холодная война» - «горячая война».
Оппозиция «холодная война» - «горячая война» позволяет сохранить целостность процесса метафорического понимания войны и оптимальное соотношение в нем традиций и новаций. Использование этих метафор для философского осмысления современной войны становится все более распространенным. Так, известный итальянский мыслитель Умберто Эко в статье «Осмысляя войну», посвященной пониманию современной войны, следующим образом определяет предмет размышлений: «В этой статье говорится о Войне, войне с большой буквы, не о холодной, а о «горячей», когда воюют при выраженном консенсусе наций, в той форме, которую война приняла в современном мире»1. Посредством соотношения «холодной войны» и «горячей войны» стремится осмыслить современную войну известный отечественный исследователь В.В. Серебрянников1.
Метафора «холодная война» выступает в современной философской метафорике войны в качестве концептуальной (базовой) метафоры и не только потому, что с ее появлением возникла необходимость в появлении новой метафоры «горячая война» и в результате этого система философской метафорики войны осталась способной выразить целостность войны на новом уровне ее развития. Концептуальный статус данной метафоры подтверждается также той ролью, которую она сыграла в изменении традиционного понимания войны, в развитии понятийной системы войны, став, по существу, одним из ключевых понятий научного познания войны. Метафора «холодная война» позволила привлечь внимание науки к неизвестному для военной практики прошлого новому типу войны.
Характеристика холодной войны как метафоры и анализ того, как метафора «холодная война» стала элементом понятийной системы войны, позволяют осветить ряд противоречий в понимании современной войны, возникающих при переходе в осмыслении войны с метафорического на научно-понятийный уровень.
В основе метафоры «холодная война» лежит слово, связанное в своем исходном значении с ощущением холода - «холодный». При образовании метафоры с помощью признака «холодный» возникает перспектива связи соответствующего чувственного ощущения с самыми различными сферами человеческого бытия, с многообразными проявлениями в них человеческой сущности. Рассматривая возможные связи слова «холодный» в плане образования метафоры, Г.Н. Скляревская отмечает: «Синкретические сближения могут захватывать множество разнородных восприятий: осязательные ощущения переносятся на зрительные (холодный воздух - холодный цвет), на обонятельные (холодный аромат). Это самый элементарный случай синкретизма. Более сложные сближения происходят за пределами чувственных восприятий - в сферах эмоциональных воздействий (холодный тон, холодный взгляд), психических состояний (холодная ненависть), интеллектуальных акций (холодные рассуждения), свойства интеллекта (холодная память), социальных отношений (холодным прием, холодные отношения)»1.
«Холодный» как признак объекта выявляется, как правило, на основе сенсорного взаимодействия. Война в этом плане не является исключением. Однако, в отличие от ощущения и восприятия классических войн прошлого, воспринять новую войну по признаку «холодный» и сделать это восприятие осознанным можно лишь на основе формирования определенных представлений. Представление о войне, создаваемое метафорой «холодная война», помогает в принципиальном плане по-иному подойти к восприятию и оценке ситуации, в которой «незаметно» для чувств, да и в целом для сознания протекает холодная война.
Несомненно, отсутствие адекватной чувственной реакции на данный тип войны связано с устранением основного элемента войны в обычном понимании (физического уничтожения армий противника, а также сопутствующих традиционной войне потерь мирного населения воюющих стран).
На изменение восприятия войны в результате изменения средств ведения войн неоднократно обращалось внимание в исследованиях. Психологическая легкость убийства на войне стала следствием совершенствования военно-технических возможностей современного оружия. «Расстояние, на котором действует все огнестрельное оружие, спасает убийцу от раздражающей ситуации, которая в другом случае оказалась бы в чувствительной близости от него, во всей ужасной отвратительности последствий. Эмоциональные глубины нашей души попросту не принимают к сведению, что сгибание указательного пальца при выстреле разворачивает внутренности другого человека. Ни один психически нормальный человек не пошел бы даже на охоту, если бы ему приходилось убивать дичь зубами и ногтями. Лишь за счет отгораживания наших чувств становится возможным, чтобы человек, который едва ли решился бы дать вполне заслуженный шлепок хамоватому ребенку, вполне способен нажать пусковую кнопку ракетного оружия или открыть бомбовые люки, обрекая сотни самых прекрасных детей на ужасную смерть в огне»1.
Средства ведения холодной войны не ощущаются и не воспринимаются в качестве военных, поскольку в технологическом применении они представляют собой утонченную технику победы, достигаемой без массового кровопролития, без необычайно раздражающей чувства ситуации, создаваемой войнами прошлого. В свою очередь отсутствие ставшей привычной раздражающей ситуации вызывает иллюзию отсутствия войны. Хотя на самом деле это совсем не так - просто изменяется характер раздражающей ситуации.
Изменение парадигмального характера философской метафорики в процессе понимания «горячих» войн третьего тысячелетия
Метафора современной «горячей» войны развивается в рамках парадигмы понимания войны как общественно-политического явления, сохраняя традиции метафорического определения войны в понятиях сферы «Политика» и «Игра». С целью установления изменений в современной войне остановимся на анализе моделей понимания войны, которые находят источник метафори-зации войны именно в этих понятийных сферах.
На осмысление современных «горячих» войн оказывает воздействие вариант метафоризации всемирной политики, согласно которому она представлена в образе «великой шахматной доски». Данной метафорой подчеркивается существование и развитие политики в отношениях соперничества, наличие в ней интеллектуального игрового элемента. Кто кого переиграет на этой шахматной доске, у того и самая эффективная политика. Война в аспекте данных метафорических представлений рассматривается в качестве средства достижения победы, средства такого же, как и дипломатия. По сути, речь идет о создании современной культурной иноформы метафоры «война - политика, сменившая перо на меч», о расширении сферы ее культурного использования. Однако современная «горячая» война может сохранять на шахматной доске игровой момент политики, если всецело будет подчинена правилам политической игры. Иначе она теряет статус политического средства. Именно это важное для определения допустимости культурных представлений о войне как политической игре обстоятельство находится в центре внимания исследователей современной «горячей» войны. Проводя аналогию между войной и шахматной борьбой, Умберто Эко предлагает оригинальную метафорическую интерпретацию тенденции обессмысливания современной «горячей войны» .
Для показа эволюции войны и констатации бессмысленности современных «горячих» войн этот итальянский мыслитель прибегает к «военной метафоре» (выражение У. Эко - Е.Г.), стремясь с помощью «метафорических примеров» углубить понимание произошедших в «горячей» войне изменений.
Предлагаемый У. Эко вариант метафорического выражения различий между прежними и современными войнами исходит из представления о войне как разновидности интеллектуальной деятельности. Он замечает, что наряду с метафорическими переносами, имеющими выход на понимание войны в социально-политическом, правовом, нравственном смысле, существует и «наиболее радикальный подход: рассмотрение войны с чисто формальной точки зрения, из расчета ее внутренней логичности, из анализа условий различных возможностей»2. «Идя по этому пути, - пишет автор, - мы получаем математический вывод, что воевать нельзя, нельзя по той причине, что существование общества, основанного на мгновенном информировании и на сверхскоростных перемещениях, на беспрерывной межконтинентальной миграции, обладающего новаторской военной техникой, делает войну мероприятием нереалистическим и нерассудительным»3.
Каким образом автор получает математический вывод о бессмысленности войны? Метафоры войны созданы итальянским мыслителем на основе сравнения механизма интеллектуальной деятельности на войне и механизма работы искусственного интеллекта. У. Эко сближает интеллектуальную деятельность в войнах прошлого с принципом работы «серийного» искусственного интеллекта, а в современной войне - с функционированием параллельного искусственного интеллекта. «Война не напоминает больше, как напоминали войны прежних времен, формулу «серийного» искусственного интеллекта. Война ближе к формуле «параллельного» искусственного интеллекта»1.
На взгляд У. Эко, «старинная стратегия войны имела ту же конфигурацию», что и «серийный» искусственный разум, тот, например, который привлекается для создания машин, способных делать переводы или для получе-ния выводов из комплекса информационных данных» . Общим является конечный набор вариантов действий и соответствующая ему логика решений, «каждое из которых зависит от решения принятого на предыдущей фазе, по схеме дерева, посредством серии бинарных дизъюнкций»3.
Подобно тому как «серийный» искусственный разум получает от программиста определенные инструкции для принятия решения на основе ограниченного числа правил, в стратегии традиционных войн прошлого «правила противника были в то же время и нашими правилами, и каждый мог принимать решения поступательно, по одному за раз, как в шахматной партии»: если неприятель двигал свои армии на восток, можно было предвидеть, что впоследствии он мог повернуть на юг; в этом случае, следуя этой же логике, можно направлять свои войска на северо-восток и неожиданно перегородить ему дорогу4.
На основе представленной таким образом логики военных решений У. Эко заключает, что старинная война напоминает шахматную партию, в которой каждый играющий пытается не только «съесть» как можно больше фигур противника, но и создать ситуацию (спекулируя на индивидуальном типе восприятия им общих правил), неизбежно ведущую к мату. Искусство применения правил войны, возможный учет и расчет вероятностей позволяли достичь победы в ее классическом смысле (метафорически - «мат»).
Совершенно иную картину представляет собой современная война. Ее развитие У. Эко сравнивает с работой «нео-коннективной» системы, или системы нейтральных связей, где «параллельный» искусственный разум «передоверяет отдельным ячейкам сети все свои решения, как им следует сложиться в окончательную конфигурацию, исходя из распределения «загрузок», которое оператор неспособен ни рассчитать, ни предвидеть заранее, поскольку эта сеть сама себя модифицирует в поисках оптимального решения, и эта сеть не знает различия между правилами и данными»1.
После того как У. Эко показывает, что на войне не могут быть соблюдены условия, в которых рассматриваемая система может стать регулируемой оператором, он заключает: «Следовательно, если (метафорический пример) войну представить в виде «нео-коннективной» системы, она будет развиваться и самобалансироваться независимо от желания обоих тяжущихся» . Предположение, что война нео-коннективна, ведет к тому, что намерения и расчеты противоборствующих сторон не имеют ценности, в ней заведомо будет провален любой расчет. «В контексте нашей метафоры, - пишет У. Эко, - лихорадочная деятельность операторов по руководству цепью, непрерывно получающей противонаправленные импульсы, ведет просто к замыканию всей сети. Вероятный исход войны в этом случае - коллапс»3.
Особенностью метафорики современной «горячей» войны У. Эко является использование им для понимания войны метафоры (война - игра в шахматы), усиливающей образность исходных метафор (война - серийный искусственный интеллект; война - параллельный искусственный интеллект). Вторым кругом метафорической образности, получаемой на основе сравнения хода войны с шахматной партией, автор добивается более ясного понимания бессмысленности современной войны: «...В современной войне, если представлять ее через шахматы, на доске не черные и белые, а сплошь одноцветные фигуры, и игроки, воздействуя на одну и ту же сеть, едят, что попадется. Самопожирание»1.
Похожие диссертации на Философская метафорика войны
