Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Детство как феномен культуры 22
1. Мир детства как культурно-исторический феномен 22
2. Этнокультурная социализация детей 58
Глава II. Мир детства в традиционной культуре монгольских народов 95
1. Символический образ детства в культурной традиции монгольских народов 95
2. Обряды защиты детства у монгольских народов 125
3. Этнокультурные особенности социализации детей у монгольских народов 171
Заключение 193
Литература 200
- Мир детства как культурно-исторический феномен
- Этнокультурная социализация детей
- Символический образ детства в культурной традиции монгольских народов
- Обряды защиты детства у монгольских народов
Введение к работе
Мир детства являясь важнейшим компонентом, лежащим в основе культуры любого народа, представляет собой не только инвариантные стадии развития человека, но прежде всего, сложнейший культурно- исторический феномен, что обуславливает необходимость изучения детства как самобытной целостности и выхода в пространство социальной общности, в духовное пространство культуры, которая является неиссякаемым источником развития ребенка. Тема детства в последнее время все интенсивнее разрабатывается в этнографии, истории, педагогике, психологии, социологии и других науках. Стремление исследователей к комплексному изучению проблем, связанных с детством ведет созданию целостной концепции мира детства. Однако изучение многочисленных этнографических, социологических и антропологических наблюдений над правами, обычаями и верованиями разных народов, а также фундаментальные труды Фрэзера, Тайлора, Леви-Брюля показали, что феномен детства далеко не универсален и варьирует в зависимости от культурны^ традиций общества. Ребенок, родившись, уже является социальным существом, его изначально окружает мир той культуры, того общества, полноправным членом, которого ему предстает стать, без которого он уже не может существовать и которое уже относится к нему как к своему потенциальному будущему.
Как и всякий биологический вид человечество всегда придавало большое значение продолжению рода. Все народы по-своему любят, воспитывают, проявляют работу о своем потомстве, что нашло свое отражение в эпосе, искусстве, традициях и т.д.
Поскольку традиции являются наиболее устойчивой основой этнической духовной культурыГто представления о детстве, обычаи и обряды связанные с рождением и первыми годами жизни ребенка являются ценным источником для научной реконструкции традиционных представлений, верований и в целом
мировоззренческой системы этноса. Являясь достаточно сложными и трудными
\ для разгадки семантики, символические представления о детстве, а также
обряды защиты детства являются предметом пристального изучения в разных предметных (в связи с обрядами, жизненного цикла, семейными отношениями и т.д.) и теоретических (культурный символизм, семейные институты) контекстах. Изучение трудов, касающихся тех или иных аспектов феномена, показало, что он далеко не универсален и варьирует в зависимости от культурных традиций общества. Следовательно, изучение мира детства возможно при условии тщательного анализа самой культуры: норм, традиций, природных и социально-экономических условий. Эти данные весьма существенны как для этнографии с точки зрения реконструкции образа жизни изучаемых народов, так и для смежных наук, изучающих закономерности развития человечества. Феномен детства не был предметом специальных исследований в монголоведении, а
лишь попутно затрагивались в историко-этнограграфических работах, посвященных семейно-бытовому укладу, обрядам жизненного цикла, в общих сведениях о центрально-азиатском кочевом обществе. В традиционной монгольской культуре понимание детства было тесно связано с традиционным взглядом на мир как на единое целое, обоснованным на принципе всеобщности жизни и соприродности человека. Особенности процесса социализации также были обусловлены единством социального пространства, неразделенностью мира взрослых и детей. Результатом этих особенностей является раннее социальное становление детей, что имело важное значение для сохранности и стабильности жизнедеятельности кочевого общества, отличающегося целостностью и устойчивостью на протяжении многих веков. Правильное понимание образа детства и механизмов социализации может найти применение не только в изучении социокультурных традиций прошлого, но и для моделирования будущего. Эти обстоятельства обуславливают актуальность обращения к изучению кардинально значимых проблем и вопросов, связанных с раскрытием сущности, содержание и функций феномена детства.
Объектом нашего исследования является система традиционного мировоззрения монгольских народов.
Предмет исследования - мир детства в традиционной культуре монгольских народов.
Гипотеза исследования. Феномен детства является важным этнокультурным компонентом традиционной культуры монгольских народов.
Степень научной разработанности темы. Обзор и анализ литературы в области изучения феноменов культуры и традиционной обрядности показывают, что феномен детства относятся к категории сложных и многомерных явлений, находящихся на стыке разных наук: этнографии, культурологии, истории, педагогики, психологии, социологии, антропологии и др., каждая из которых имеет собственные представления и подходы к проблеме
детства.
\ О возникновении интереса к осмыслению детства уже в античную эпоху
свидетельствуют многочисленные источники. Западная христианская традиция
впитала в себя характеристики, данные детству античными авторами в русле
популярной темы "возрастов человеческой жизни" (к данным периодам жизш*
относятся возрасты "enfanta", " pueritia", " abolescentia"). Она присутствует в
поэзии Солона, в сочинениях Гиппократа, Пифагора, Птоломея, Аристотеля и
др. Их вариации известны во всех культурах Европы. Приведем пример из
древнерусского Травника, вобравшего в себя многие положения, восходящие к
Гиппократу и Птоломею (через Галена и Филона). "Первая седмица - когда
бывает человеку семь лет от рождения его: зубов испадение, незлобие, кротость
и недоразумение, шалости в играх и все мысли младенческие....[6] Иначе
говоря для средневековой "ученой литературы было характерно определение
детства с физиологической точки зрения - как период роста, отмеченный физической и умственной незрелости по сравнению с взрослым человеком, с точки зрения социальной - как период подчиненности и несамостоятельности.
Впервые осмыслил детство через собственный личный опыт в исповедальном дискурсе Августин Блаженный, доказывая греховность человека с момента его рождения, греховность детства, включая и младенчество. Из этого исходили и педагогические рекомендации - смирять дитя, не давать ему воли, держать его в страхе Божьем. Он пишет "Одобрил смирение, символ
которого - маленькая фигурка ребенка"[41. С.57]
\ Мы видим, что детство осознавалось и в ту эпоху, но лишь иным
образом, хотя, по мнению Ф. Ариеса, средневековье не знало понятия "детство".
Каждая эпоха, каждая общественно-экономическая формация порождала свои
представления о детстве не только как о периоде жизненного цикла человека, но
и особом возрастном пласте в социальной структуре общества. Границы детства
расширялись вместе с историей развития человечества.
Тот факт, что тема детства более широко и полно начала освещатся в
европейской письменной традиции лишь в эпоху Просвещения несомненен.
Ведь этот период заложил основы представлений о всесилии человеческого
разума, о прогрессе в развитии человечества, о науке и просвещении, как
основах благоденствия народов, о могуществе воспитания и исправления
пороков. В Новое время тема детства была осознана в рамках философски^
воззрений Гегеля, Гельвеция, Т. Гоббса, Дж. Локка, Руссо. В своем произведении "Эмиль или О воспитании", вышедшей во Франции в 1762 г. Ж.-Ж. Руссо пишет: "Люди, будьте человечны - это ваш первый долг: будьте такими для всех состояний, для всех возрастов, для всего, что не чуждо человеку... Любите детство; поощряйте его игры, его забавы, его милый инстинкт. Кто из вас не сожалел иногда об этом возрасте, когда на губах вечный смех, а на душе всегда мир?"(16. С.81)
Детство стало предметом исследований таких-крупных этнографов как
К. Дюбуа, Р. Ферс, М. Фортес, М. Мид, Д. Уайтинг и многих других.
\ Приток антропологических данных привел к расшатыванию исходной
гипотезы Фрейда, к сохранению лишь общей идеи взаимовлияния культуры, и
детства. Наиболее яркое выражение эта тенденция нашла в теории базовой
личности Линтона и Кардинера. Приверженцы концепции. "Культура и
личность" первыми в культурологии начали изучать процесс развития личности.
И прежде всего "ранние опыты" человека: регулярность кормления, способы
пеленания, приучение к гигиене и т.д. Первым теорию этнопсихологического
характера пытался сформулировать А. Кардинер. Он рассматривал детство как
самый ранний период формирования личности. Для некоторых исследователей
(Э. Эриксон и некоторые др.) характерна тенденция обособленного
рассмотрения одного из перечисленного элемента ухода за ребенка, например
особенностей пеленания, попадающего, по мнению Эриксона, под рубрику тех
вопросов воспитания ребенка, которые должны иметь существенное отношение к образу мира целостной культуры ( "пеленочный детерменизм").
Если Кардинер и Эриксон были кабинетными учеными, то М. Ми,-; первая среди этнографов занялась эмпирическим исследованиям мира детства. Классические работы М. Мид стали своеобразной точкой отсчета в систематическом изучении проблематики этнографии детства. С середины 1920 годов Мид развернула широкомасштабные полевые исследования особенностей воспитания и развития детей, принадлежащих к архаическим культурам (Самоа,
Бали, Новая Гвинея). В итоге, было выявлены, не только этноспецифические
\ различия в способах и эффектах социализации подрастающего поколения, но и
конкретно - историческое своеобразие тех нормативных принципов
воспроизводства деятельных способностей, которые укоренились в данных
^ культурах. В ее фундаментальном труде "Культура и мир детства"
утверждается, что именно культура является главным фактором, который учит
детей, как думать, чувствовать и действовать в обществе.
В послевоенные годы важным достижением в этнографии было
появление наряду с качественно-типологическими исследованиями работ
| статистического характера. Особенно важен в этом смысле "Этнографический
' атлас" Д. Мердока. Важное место уделяется здесь способам воспитания.
V Для этнографии детства особенно важна работа Г. Барри и его
сотрудников (Infancy and Early Childhood: Crosscultural Codes). Они изучили
различия в социализации детей в ПО этносах. Но статистические кросс-культурные исследования детства не исключают возможности и необходимости продолжения традиционных гуманитарных исследований, а также работ смешанного типа, сочетающих классическое этнографическое описание со статистическим анализом полевых наблюдений. Таков, например, проект "Дети шести культур", проведенный американскими культурологами и психологами во главе с супругами Б. и Дж. Уайтинг. Они провели комплексное исследование детей в ряде африканских, азиатских и европейских культур, изучая влияние на
формирование личности ребенка таких параметров, как уровень
\ экономического развития, социальная структура общества, способ поселения и
т.д.
Помимо изучения личности ребенка в русле рассматриваемого
Ф направления, есть работы, посвященные изучению влияния традиций
воспитания на стадии интеллектуального развития ребенка, выявленные Жаком
Пиаже. Широкое распространение получили сравнительно-культурные
исследования Л. Колберга, Э. Эриксона, Матсумото и др.
Но какие бы проблемы не изучались, все они связаны с вхождением
і ребенка в культуру своего народа - инкультурацией. Этот термин был введен
' М. Херсковицем, американским антропологом.
V Увеличение числа монографических исследований стимулировало
также сравнительно-теоретический анализ соответствующих явлений -
способов ухода за детьми, отношения к детям, обрядов, связанных с рождением и первыми годами жизни и т.д.
Что касается темы детства в российской общественной мысли, то необходимо отметить, что допетровская эпоха сохранила очень скудные, но представляющие собой особую ценность, сведения. В древнерусской православной традиции младенчество считали безгреховным и неразумным периодом, длящимся до 6-7 лет, с этого возраста начинали учить, приводить к исповеди, также строго смирять и наказывать. В целом ребенку не находилось места в древнерусской литературе: тема возрастных особенностей детей и методов их воспитания сводилось к кратким и схематичным высказываниям (например в "Домострое"). Сведения о детстве, причем всегда детстве сиротском и трагическом, сохранились в достаточно большом количестве
V документальных "автобиографий" холопов. При наступлении человека в
холопы, о нем с его же слов делалась запись и его словесный портрет (на случай поиска белых). Сиротское детство приводило детей не только в холопство, но и в монастыри. Например, рассказ Филиппа Иранского, чудотворца, родившегося около 1492, весьма сходен с историями, зафиксированными кабальными
i} записями: «Родителей своих не помню, остался мал и очень юн и сирота.
Соседи же мне поведали, что родители мои были христиане, жили в добре г*
? преставились с миром в Господе, отец и мать мои погребены были с честью; и
имя мое мне сообщили - Феофил. В те времена был большой голод, и я был мал
и беспомощен, начал я скитаться и просить подаяние во имя Господа"[5. С.239-
* 240]. Таким образом, древнерусские авторы, не имея в фокусе своего особого
внимания проблем детства, все же его касаются, отмечая в первую очередь
место своего рождения и память о своих родителях, а также раннее сиротство,
положившее начало жизненным трудностям.
Впервые, осознанно поднимает тему детства XVIII в. и делает это через новый литературный жанр-воспоминание. Среди мемуаристов и автобиографов XVIII в. преобладают представители дворянства. Детскому периоду в жизни вольно или невольно придается особая значимость для осмысления проблем воспитания и образования детей в целом. Об этом свидетельствуют воспоминания князя Б.И. Куракина, И.И. Турчиновского, В.А.
* Нащокина, М.А. Муравьева, Г.Р. Державина, К.Н. Долгорукова, гр. В.И.
V Головина, СИ. Глинки, и многих других видных деятелей русской истории и
культуры.
Русской общественной мысли XIX - начала XX в. характерна
склонность к широким научным обобщениям. Это нашло отражение в работах
П.А. Флоренского, отмечавшего, что средой растящей и питающей личность
й является культура. Он утверждал, что ребенок осваивает культуру творчески,
* поэтому секрет творчества - в-сохранении юности, а секрет гениальности - в
| сохранении детства на всю жизнь. Тематика детства была выделена также в
трудах русских мыслителей А.Л. Чижевского, В.И. Вернадского, И. Ильин, Г.В.
Плеханов, и т.д. Не менее значительный вклад был внесен отечественно": педагогической школой: А.В. Луначарским, А.С. Макаренко, Л.С.Выготским.
Получает широкое распространение осознание значимости изучения феномена детства, его место в историко-культурном развитии, содержания и форм межпоколенной передачи этнической культуры. В этом плане огромный вклад внесен И.С. Коном, О. Иконниковой, В. Лисовским и др.
Особый интерес представляют два сборника "Этнография детства", подготовленные сектором Зарубежной Азии Института Этнографии АН СССР ь 1988 г. Эти сборники посвящены традиционным формам воспитания детей и подростков народов Азии, находящихся на различных ступенях социально -экономического развития, в различных географических регионах и весьма различных по культуре.
Что касается феномена детства в традиционной культуре монгольских народов, то эта проблема затрагивалась лишь в контексте семейно-брачных отношений, общественного строя кочевого общества, традиционной обрядности и т.д.
Источников, из которых можно извлечь данные по общественному строю монголов XI - XIII в. много. Среди них наиболее важное значение имеет "Сборник летописей" Рашид-ад-Дина, дающий замечательную картину кочевого быта монгольских племен. Другим важным источников является "Сокровенное сказание монголов" (1240).
Среди литературы о монголах XII - XIII в. на европейских языках,
* особое значение имеют труды В.В. Бартольда, И.Н. Березина, Иакинфа
Бичурина, Л.М. Позднеева. Известнейшие труды И.Е. Фишера, Г.Ф. Миллера и
П.Л. Палласа, И Георги, представляют материал, касающийся бурят, калмыков
и других поданных Российской империи.
Богатейший материал о происхождении, общественном строе, обычаях, обрядах монгольских народов был собран выдающимися русскими путешественниками - учеными: Н.М. Пржевальским, Н.Г. Потаниным, П.Е. Козловым, В.И. Робровским, Г.Е. Грумм- Гржимайло. Их труды служат научно" базой не только для изучения географии, но и истории и культуры монгольских народов. Большое количество этнографических сведений о монгольских
* народах содержится в исследованиях И.М. Майского. Много интересных
*' данных по материальной и духовной культуре содержится в книге П.К. Козлова
" Монголия и Амдо и мертвый город Хара- Хото".
М.Н. Богданов в ряде работ дает описание бурятского общества XVI -XVIII в.в. Исключительными в литературе по монголоведению являются работа М.Н. Хангалова, Д.А. Клеменца, Б.Я. Владимирцова, А.П. Щапова, Б.Э. Петри,
* Г.О. Нацова, Д. Банзарова, СП. Балдаева , Ц. Жамцарано и мн. другие.
* Изучением семейно-брачных отношений занимались такие ученые как
g К.В. Вяткина, Г.Г. Банчиков, К.Д. Басаева.
Данный историографический обзор позволяет нам сделать вывод о том,
* что этнографы, историки и представители психолого-педагогических
дисциплин в большинстве случаев ограничивались анализом многоплановых
влияний культуры на формирование института детства. Большинство работ по
истории детства страдает описательностью. В результате конструировался
особый образ детства, хотя и имеющий свои эквиваленты в реальности, но все-
таки заданный в абстрактном ракурсе сложившегося отношения мира взрослых
к миру детства. Таким образом, будучи лишенным автономии и самоценности в
историческом смысле и сведенным к простой кальке с исторического движения,
детство в целом утрачивает свою феноменальность. Для того чтобы увидеть в
детстве культурно-исторический феномен, т.е. нечто такое, без чего
* социокультурное целое в своем историческом развитие уже невозможно,
V необходимо понимание того, что с течением истории детство постепенно
выделяется на правах производительного начала, все более определяющего бытие культурного целого, и только поэтому - судьбу отдельного индивида. Увидеть в детстве порождаемый всемирной историей источник саморазвития культуры - такова общая теоретическая задача историко-культурного
* исследования детства.
» Несмотря на то, что вопросы, связанные с феноменом и обрядами
g защиты детства являются широко изучаемой проблемой в современных науках,
специфика специализации подходов требует их рассмотрения с различных
* научных позиций, что и определяет цели и задачи данного исследования.
Источниковой базой исследования являются:
1.этнографические исследования, такие как работы М. Н. Хангалова, С.П.Балдаева, Г.-Д. Нацова, Б.Э. Петри и др.;
2.этнографические исслдования монгольских ученых: Тангад Д.,Мэнэс Г.,Бадмахан С, Дисан Т., Нансалма Д.;
3.исторические источники: летописи, родословные предания, хроники,
записки западноевропейских путешественников, сведения русских
V путешественников, монгольская историческая хроника «Сокровенное-сказание
монголов», монголо-ойратское уложение «Их цааз»;
* 4.фольклорные источники - эпические произведения монгольских
У народов: героический эпос и бурят «Гэсэр», «Еренсей», «Аламжи - Мэргэн»,
монгольские и бурятские сказки, пословицы и поговорки, калмыцкий эпос «Джангар».
Эти материалы по характеру несущей ими информации очень разнообразны и содержат ценные данные, необходимые для освещения многих
* аспектов проблемы.
* Хронологические рамки исследования. Особенности традиционного
V мировоззрения монгольских народов, в том числе и представления о детстве,
мы можем изучить, опираясь на источники, относящиеся к раннему
средневековью. Монгольские народы на протяжении многих веков сохраняли
* образ жизни и традиции, элементы которых фрагментарно сохранились и в
настоящее время. Поэтому основные временные рамки ограничиваются 16-19
вв. и новым временем с определенной долей условности.
Географические рамки исследования охватывают регион Центральной Азии. Культурные границы этого региона различны для различных эпох и в ходе нашего исследования мы будем вносить коррективы в определение географических и культурных рамок региона.
Целью диссертационного исследования является комплексное
исследование феномена детства в традиционной культуре монгольских народов,
его сущности, содержания и социокультурной функции, обозначить его связь с
другими социальными институтами (семьей, родовым сообществом, этнической
I общностью и т.д) В связи с поставленной целью нами определены следующие
задачи:
- проследить динамику мира детства как социокультурого феномена в
общемировом контексте.
- рассмотреть сущность и функции процесса социализации детей.
* - определить особенности мира детства в социокультурной традиции
* монгольских народов;
у - выявить специфику процесса социализации у монгольских народов
- описать обряды защиты детства, определить их семантику и роль в
* традиционной культуре монгольских народов.
Методологическая основа исследования Работа имеет
междисциплинарный характер, который определяет философско-культурологический подход к исследованию нашей проблемы. Многоаспектность изучаемой проблемы предполагает ее рассмотрение представителями разных отраслей знаний: философии, этики, религиоведения, культурологии, педагогики, психологии и т.д.
Методы исследования. В диссертации использовался метод философско-этического исследования, позволивший определить ценностные регуляторы национальной культуры. В соответствии с задачами диссертационной работы применялся философско-
* культурологический метод исследования. Интегративный характер
работы определил применение комплексного метода, при котором
изучаемые явления рассматриваются как единое целое. Получению более
полной картины этнической специфики культуры в разные периоды и на
различных уровнях ее функционирования способствует использование
« сравнительно - исторического метода.
* Теоретическая и практическая значимость работы заключается в
v\ новой постановке вопросов, касающихся детства как социокультурного
феномена. Избранная научная проблематика в силу междисциплинарного
характера позволяет выйти на уровень теоретических обобщении
* способствующих решению целого ряда проблем. Культурно-
типологическая характеристика представлений о детях и детстве вносит
определенный вклад в дальнейшую разработку проблем, связанных с
изучением, как религиозных картин мира, так и национального
мировоззрения. Материалы диссертации могу быть использованы
религиоведами, философами, культурологами, представителями
психолого-педагогических наук при проведении прикладные
исследований, посвященных проблемам детства; в организации
образовательного и воспитательного процесса; могут быть использованы
в лекционных курсах по философии культуры, религиоведению,
' социальной антропологии, сравнительной культурологии, а также при
* разработке спецкурсов по проблемам национально- культурных
особенностей монгольских народов.
Научная новизна исследования состоит в том, что предпринята
попытка комплексного исследования феномена детства в традиционной
культуре монгольских народов. Это выражается в том, что
« - раскрыто многообразие подходов в изучении данной проблемы;
* - проанализированы новые малоисследованные аспекты данного
у явления;
- использован семантический анализ обрядов защиты детства, в ходе
* которого обобщены этнографические материалы, касающиеся
представлений о детстве;
- определено философско-культурологическое значение феномена
детства в традиционной культуре монгольских народов.
На защиту выносятся следующие положения:
- Детство представляет собой феномен национальной культуры,
имеющий специфические особенности, которые можно понять лишь с
учетом системы представлений и образов, присущей определенной эпохе
\
и определенному народу.
- Изучение феномена детства в традиционной культуре монгольских
народов как сакральной категории способствует выявлению общего
национально- культурного фона, на котором возникали и развивались традиционные представления, сохранившиеся до наших дней.
- Система обрядов защиты детства, обусловленная анимистической
основой понимания мира позволяет выявить семантическое пространство
культуры этноса.
* - Система социализации, определенная традиционной этической
* идеологией фиксируют и дополняют сведения об этнической истории, а
у также отражают социокультурные отношения внутри этноса.
Апробация исследования. Основные положения диссертации прошли апробацию на научных конференциях: доклад «Возрастной символизм в монгольской традиционной культуре» на конференции, посвященной 5-летию БГУ(апрель 2000); доклад «Обряды защиты детства у предбайкальских бурят» на конференции «Буряты Иркутской губернии в 20 веке»(Иркутск, 2001 г) и доклад «Этнокультурные особенности процесса социализации у монгольских народов» на ежегодной научно - практической конференции ВСГТУ(8-12 апреля 2004)
\
Мир детства как культурно-исторический феномен
Сегодня не подлежит сомнению то, что детство человека представляет собой не только физиологическое, психологическое, педагогическое, но и сложное социальное явление. Осознание этого исследователями подтверждается возникновением на протяжении последних десятилетий таких исследовательских областей, как культурно-историческая психология детского развития (Л.П. Выготский, Д.Б. Эльконин), этнография детства (М. Мид, И.С. Кон), история детства (Ф.Арнес), экология детства (У. Бронфенбреннер), культурологически ориентированная теория возрастного развития "Эго" (Э. Эриксон) и др. Есть основания полагать, что научные знания о детстве в ближайшей исторической перспективе будут синтезироваться разными дисциплинами (общественно-гуманитарными, естественными, техническими), что позволит перейти к комплексному полидисциплинарному подходу к изучению проблематики детства, монодисциплинарный подход (использование средств какой-либо одной науки - этнографии, истории, психологии, педагогики и др.) сейчас недостаточно эффективен при решении указанного круга проблем, он не отражает реальной целостности своего объекта (детства), который все усложняется по ходу исторического развития.
Теоретические проблемы феномена детства как отдельной области культурологического знания начали исследоваться в отечественной и зарубежной культурологии относительно недавно. Несмотря на известную традиционность данной проблематики, в последние два десятилетия отмечается повышенный интерес различных областей гуманитарного знания к проблемам детства, взаимопониманиям ребенка и взрослого. Формирование такого фокуса исследовательского интереса имело разноуровневые причины - социально-исторические, социально-психологические, а также в тесной связи с культурологическими изменениями.
Детство представляет собой не только инвариантные стадии развития человека или определенные демографические категории. В действительности, детство - есть культурно-исторический феномен, который можно понять лишь с учетом возрастного символизма, т.е. системы представлений и образов, в которых культура воспринимает и осмысливает жизненный путь индивида и возрастную стратификацию общества. Согласно И.С. Кону, возрастной символизм как подсистема культуры включает в себя следующие взаимосвязанные элементы: 1. нормативные критерии возраста, т.е. принятую культурой возрастную терминологию, периодизацию жизненного цикла с указанием длительности и задач его основных этапов; 2. аскритивные возрастные свойства или возрастные стереотипы — черты и свойства, приписываемые культурой лицам данного возраста и выступающие для них в качестве подразумеваемой нормы; 3. символизацию возрастных процессов - представление о том, как протекают или должны протекать рост, развитие и переход индивида из одной возрастной стадии в другую; 4. возрастные обряды - ритуалы, посредством которых культура структурирует жизненный цикл и оформляет \ взаимоотношения возрастных слоев, классов и групп; 5. возрастную субкультуру - специфический набор признаков и ценностей, по которым представители данного возрастного слоя осознают и утверждают себя в качестве «мы», отличного от всех остальных возрастных общностей [42. С.436]
В качестве исходной культурно-исторической предпосылки можно отметить удлинение периода детства в индивидуальной жизни человека. Человеческое детство не является неизменной категорией. Особенно это касается общих календарных границ детского возраста: лишь за последние 100 лет его верхняя граница сместилась с И до 17-18 лет, в следствие чего мир детства качественно перестраивается по мере включения в него новых возрастов. К.Маркс, характеризуя сроки детства в Англии первой половине 19 века в связи с эксплуатацией детского труда, писал «Согласии капиталистической антропологии, детский возраст оканчивался по крайней мере в 11лет. Двенадатилетний ребенок по трудовому законодательству Англии того времени считался ответственным за результаты своего труда.[52. С.289] і» Удлинение периода детства во многом характеризует общий уровень развития общества, оно социокультурно обусловлено. В современной России и во многих европейских странах, детство охватывает весь период ученичества, так называемого "школьного детства", вплоть до 16-17лет.Однако верхняя граница возраста детства обозначается с трудом(15,16,17 лет) Вероятно, вслед за Международной конвенцией о правах ребенка, ребенком следует считать человека, не достигшего 18 лет. История знает эпохи, когда детство или его отдельные периоды у человека почти или совсем отсутствовали. На заре истории человечества дети равноправно включались в коллективы взрослых, участвовали в совместном с ними производительном труде. В таком обществе различные возрастные группы еще не противостоят друг другу. Так, по свидетельству русского путешественника и этнографа К.Н. Миклухо-Маклая, члены одного из племен Новой Гвинеи, обрабатывают землю следующим образом. Выстроившиеся в цепочку мужчины выворачивают палками слой земли, за ними следует цепочка женщин, которые разрезают его на более мелкие кусочки, затем следуют дети, размельчая землю до крошечных кусочков, делая это даже пальцами. Однако последующее усложнение содержания и форм труда (прежде всего орудий труда) сделало невозможным полноценное участие в нем детей Естественное половозрастное разделение труда сменяется общественным, имеющим сложный и разветвленный характер. Эта, историческая метаморфоза приводит к выделению мира детства из мира взрослых. Эта схема анализа истории детства была обозначена российским ученым-психологом Д.Б. Элькониным.
Этнокультурная социализация детей
С самого рождения ребенка окружает многообразный сложноструктурированный социальный мир ..который относится к нему как к своему потенциальному будущему. Постепенно окружающий социальный мир открывается ребенку в системе существующих ролевых норм взаимодействия. На основе освоения ребенком этого "поля" социокультурных норм и правил происходит формирование персональной ценностно-нормативной системы. Иными словами, процесс социального развития личности мыслится в активном взаимодействии личности с социальной средой. Именно для характеристики этого активного вхождения человека в систему социальных связей используется понятие социализации.
Сложность и противоречивость процессов социализации, многохарактерность воздействия институтов, каналов и агентов социализации, вариабельность социального поведения индивидов и другие проблемы сформировали многообразие различных подходов в интерпретации теории социализации. Помимо сложностей, связанных со становлением понятие социализации в русле конкретных теоретических ориентации, следует отметить, что до настоящего времени сам термин "социализация" не имеет однозначного толкования. Мы предпочитаем опираться на понимание процесса социализации, которое наиболее распространено в отечественной науке. Социализация в этом случае определяется как двусторонний процесс, включающий в себя, с одной стороны, усвоение индивидом социального опыта путем вхождения в социальную среду, в систему социальных связей, а с другой, как процесс активного воспроизводства этой системы индивидом в его деятельности.[4]
Традиционно в социально - психологической и культурологической литературе социализация определяется как усвоение личностью совокупности существующих норм и правил для выполнения своей социальной роли. [4]
Непосредственное влияние на содержание и методы социализации детей оказывают нормативные образы детства, которые являются элементами возрастного символизма культуры. В историко-этнографических исследованиях социализации детей прослеживается преимущественно предметная, процессуальная и институциональная стороны дела: как и в какой системе общественных учреждений осуществляется межпоколенная трансмиссия культуры. Здесь можно выделить некоторые общие историко-эволюционные тенденции.
По мере усложнения трудовой и прочей общественной деятельности, : которую должен быть включен индивид, увеличивается объем передаваемых из поколения в поколение знаний, умений, навыков, а сами формы их передачи дифференцируются и специализируются. Если на ранних стадиях общественного развития преобладает непосредственное практическое включение ребенка в деятельность взрослых, опыт которых он усваивает путем примера, то в дальнейшем все большую роль приобретает систематическое обучение, которое может быть вовсе не связан с производительным трудом.
Дифференциация процессов и институтов социализации тесно связана с усложнением социальной структуры и организации общества. И.С. Кон выделяет три главных этапа развития. В обществах первичной формации социализация детей осуществляется совместными усилиями всей общины, главным образом путем последовательного практического включения детей, по мере их роста в различные формы игровой, общественно-производственной и ритуальной деятельности, которые еще не отделены друг от друга. Таким образом, все древнейшие институты социализации полифункциональны тт выполняют одновременно трудовые, социаль-организационные и ритуальные функции.
Затем, важнейшим институтом первичной социализации становится большая семья; это способствует индивидуализации и социальной дифференциации содержания, задач и методов воспитания в зависимости от имущественного положения и социального статуса каждой семейной группы. Однако, семейное воспитание не могло обеспечить адекватную подготовку ребенка к многообразным и усложняющимся формам жизнедеятельности. Отсюда - сохранение и трансформация древнейших форм общинной социализации и возникновение на их основе новых общественных институтов, специально предназначенных для унаследования опыта - школ, особых форм ученичества и т.д.
По мере урбанизации и индустриализации общества, воспитание становится непосредственно общественным делом, требующим планирования, управления, координации усилий отдельных институтов, среди которых наиболее важны семья, школа, общество сверстников и средства массовой коммуникации. [74. С.242].
Усложнение системы социализации делает ее более гибкой и обеспечивает большие вариативные возможности индивидуального развития, но такая система становится одновременно все менее управляемой. Следует отметить, что цели воспитания, формулируемые взрослыми, никогда и нигде не реализуются полностью. Такая несогласованность целей и результатов воспитания является одной из объективных предпосылок культурной инновации, делая процесс передачи культурных ценностей избирательным. В условиях увеличения темпа культурного обновления, эта селективность становится особенно заметной, усиливая разницу между поколениями и обеспечивая молодежи большую автономию от старших, реальная степень которых варьирует в зависимости от конкретных условий развития.
Символический образ детства в культурной традиции монгольских народов
Понимание детства, его образ в культуре тесно связан с характером мироощущения и миропонимания места и роли человека в целостном мироздании, присущим данному этносу. Поэтому нам необходимо обратится к истории и культуре, особенностям бытового уклада, социального, а также религиозным воззрениям.
Монголоязычных народов всеттгнасчитывалось около 20. Они расселены компактными группами в Азии и Европе. Из них в МНР живут: халха-монголы, дархаты, ойраты, урянхайцы, буряты; в СНГ: буряты, калмыки; в КНР: дунсяне, монгоры (ту), дахуры, баоани, дунсяне, буряты. Происхождением и языком с монгольскими народами связан и ряд мелких групп: сарт-калмыки (Кыргызстан), монголы (Афганистан), монголы провинции Юаньнань (КНР). [23 С.16]
В понятие «монгольские народы» входят не только ныне существующие народы, но иТне народы, которые обитали задолго до появления этнонима «монгол». Это протомонгольские народы: хунну, сяньби, жужане, кидане и др. Каждый из этих народов имел свою историю, культуру и традиции. Однако на протяжении многих веков монгольские народы вели похожий образ жизни, культивировали одинаковые нормы семейно-брачных отношений, религиозные представления и т.д. И эта безусловная общность монгольских народов подтверждается справедливым мнением о том, что они формировались если не на единой, то на родственной основе.
Монгольские народы, согласно источникам, разделяются на две группы по способам ведения хозяйства и образу жизни: лесных (звероловных) и степных (скотоводческих) [26. С.З]. Монгольские лесные племена жили у озера Байкал, в верховьях Лены и по Иртышу. Степные- скотоводы кочевали на больших пространствах по степям и горным пастбищам от озера Кулун-нур д западных отрогов Алтайских гор. Лесные народы занимались охотой и рыболовством. Кочевые племена были многочисленнее, главным их занятием было скотоводство.
Хозяйственно-культурный тип кочевников сухих степей Евразии существовал без значительных изменений в течение почти трех тысячелетий. Естественно, что и образ детства и система социализации членов коллектива, связанных с это средой, устойчивы.
Наиболее ранние сведения о центральноазиатских кочевниках содержатся в китайских исторических хрониках. Авторы сведений, относящихся к 1 тысячелению до н. э., отмечают: «Перекочевывают с места на место, смотря по приволью в траве и воде... Мальчик, как можно скоро может верхом сидеть на баране, стреляет из лука пташек и зверьков, несколько подросши, стреляет лисиц и зайцев и употребляет в пищу. Во время приволья, по обыкновению следуя за своим скотом занимается полевой охотой и тем пропитываются; а в крайности каждый занимается воинскими упражнениями, чтобы производить набеги. Таковы суть врожденные их свойства.... Начиная с владетелей, все питаются мясом домашнего скота, одеваются кожами его, прикрываются шерстяным и меховым одеянием». [15. С.40]
Многие признаки хозяйственно-культурного типа кочевников, четко охарактеризованного в приведенном отрывке, сохранились вплоть до XX века.
Хозяйство кочевников в течение столетий было в своей основе натуральным. Оно обеспечивало необходимые потребности семьи в пище, одежде, жилище, транспорте. Пищевой рацион был мясо-молочным, хлебом служил сушил творог. Одежду делали из шерсти, меха, кожи, замши домашней обработки. Жилище кочевника представляло собой покрытый войлоком разборный каркас. Пол внутри юрты застилали войлоком. Топливом служил сухой помет скота (аргал), который собирали на пастбище и складывали возле юрты. Занимались кочевники облавной и индивидуальной охотой. Мясо убитые животных шло в пищу, а из шкуры шили одежду. Шкуры, шерсть, скот обменивали на чай, зерно, ткани, керамические изделия, производимые оседлыми соседями. Но эти изделия играли не главную роль в повседневной жизни кочевника. Реальной ценностью был скот. Монгольские народы разводили крупный рогатый скот, яков, лошадей, овец, коз.
Успешность скотоводства достигалась упорядоченными перекочевками и тщательным наблюдением за состоянием трав и водопоев.
С постоянными перекочевками тесно связаны устоявшиеся формы быта, состав инвентаря, необходимого для жизни в степи. Отмечающаяся целостностью и жесткостью внутренней связью, хозяйственно-культурная система, существовавшая в неизменных экологических условиях обусловила особенный характер мышления, нормы поведения, определенные качества членов сообщества.
Одним из важнейших элементов древнего традиционного общества бы;1 род (obog) - союз кровных родственников. Древний монгольский род был экзогамным и агнатным, то есть члены рода вели свое происхождение от одного общего предка (ebuge). Согласно Рашид-ад-Дину, у монголов издревле существовал обычай, «что они хранят корень и род свой. Каждому новорожденному дитяти ... отец и мать объясняли колено и растолковывают род» [65. Т.І.Кн.1- С. 186]. Также важно наличие у древних монгольских народов левирата. Согласно «Сокровенному сказанию монголов», когда у Алаь-гоа, после смерти мужа стали рождаться дети, двое старших сыновей толковали между собой: « в то время, как у матери нашей нет мужа, ни братьев мужа, ни двоюродных, ни троюродных братьев его, она родила этих трех сыновей». [71. С.4].
Обряды защиты детства у монгольских народов
В традиционном обществе, каковым являлись монгольские народы, вся жизнедеятельность протекала в двух сферах: обыденно-практической и сакральной. Но будучи достаточно четко различаемыми, эти сферы были взаимосвязаны и взаимопроникаемыми. Для традиционного миропонимания не существовало разделения мира на реальный и сверхъестественный в силу взаимопереходности материального в духовное и наоборот. Реальностью являлось все, входящее в картину мира, которая основывалась на анимистическом миропонимании.
Анимистическая основа понимания мира легла в основу представлений о биологическом феномене жизни. У всех народов, в том числе и у монгольских, жизненная сила, духовная или телесная, или совокупность того и другого начала, наделялась сверхестественными потенциями, автономностью, способностью продолжать существование после смерти человека в этом ли и потустороннем мире, влиять на жизнь живых людей, перерождаться в потомках.
Понятия о таинственной силе жизни зафиксированы в представлениях множественности душ человека: 1) телесных, 2) душ, представляющих эмоциональную и рассудочную деятельность сознания и 3) главной инкарнирующей души. Все эти души совокупно обеспечивают нормальное функционирование организма. После смерти человека этот комплекс разъединяется и телесные души превращаются в злых духов, а другие становятся духами предков и инкарнируются в потомках.
Эти представления хорошо сохранились в народных повериях и легендах. Например, по представлениям бурят, у человека с рождения имеется душа, которая растет и становитя сознательной по мере того как растет и развивается ребенок. «У молодых людей и души молодые, в стариков и старух и души старые; у умного человека и душа умная, у глупого она глупая» у сердитого и душа сердитая; у смирного и хорошего - душа смирная и хорошая», - пишет М.И.Хангалов [81. С. 193]. Таким образом душа в народных поверьях является подлинным двойником человека во всех отношениях, умственном, нравственном и физическом. В то же время душа совершенно отдельна и независима от тела. Во время сна душа отделяясь от тела, странствует по разным местам на земле и в «стране духов». Душа вполне может жить без тела, но только сильно жалеет и скучает по потерянному телу». Считалось, чт человек имеет две души: хорошую и плохую. Хорошую душу духи и заяны стараются поймать и увести за собой. Без души человек начинает болеть и умирает, а душа уходит с другими духами и становится им подобной. Считается, что духи обычно защищают своих родственников и ходатайствуют за них перед хатами и заянами. В защиту своих живых потомков духи-предки могут мстить живым людям. [33. С.26].
Традиционные онтологические воззрения и социальные обычаи определяют человека родового общества как существо «коллективное», биологическая природа которого создается синтезом отцовской спермы, материнской крови и души умершего родового предка». Как мы видим, в традиционном миропонимании идея инкарнации жизненного начала опиралась на анимистические основы генеалогического единства родовых поколений.
С распространением буддизма концепция человека и души претерпевает изменения. По буддистским понятиям, перевоплощение души происходит не по родственной линии, а по закону кармической наследственности. Кругооборот жизни и смерти теперь обуславливается перегруппировкой телесных и духовных дхарм, из которых состоит человек. Реальность вечной и неизменной субстанции души добуддиское учение отрицает. Новая концепция начала внедряться прежде всего через бытовые обычаи и обряды. Но поскольку изменение традиционного сознания народа является долговременным, практическая буддистская бытовая обрядность не стала отрицать существование души.
Синкретическое вероучение объясняло зарождение жизни в материнском лоне «схватыванием» трех сил: отцовской спермы, материнской крови и души умершего из бардо. Душа из бардо, соединившись со спермой, проникает в материнское лоно и одушевленное ядро начинает развиваться. Из отцовской спермы формируются кости, головной и спинной мозг, из материнской крови мышцы, кровь и внутренние органы, и душа из бардо создает пять органов восприятия и пять видов чувственного восприятия. Душой, - по утверждению Герасимовой К.М. - становится духовное начало, хотя и связанное с телесностью, но способное к автономии, которая становится все более реальной по мере освобождения души от телесных уз во время сна или после смерти. [33. С.26]
Понятие жизненной субстанции, представления о которой весьма противоречивы, является основным элементом системы верований, обычаев и обрядов жизненного цикла.
Жизненный цикл человека открывают родины и поэтому занимает особое место в системе семейно-бытовой обрядности, благодаря значению, которое придается факту рождения ребенка - наследника и продолжателя рода. Появление ребенка, как уже говорилось, всегда связано с тревогой родных за судьбу и жизнь новорожденного, с опасениями за его здоровье. В целом, в родинном цикле можно выделить следующие этапы: 1) обряды, запреты и предписания во время беременности, 2) роды, 3) обряды наречения имени, принятия в род, 4) обряды первого года.
