Содержание к диссертации
Введение
Раздел 1: Философско-культурные основы боевых искусств 16
Раздел 2: Боевые искусства в системе учений традиционного Китая 46
Раздел 3. Восточные боевые искусства в современном мире 114
Заключение 138
Список использованных источников и литературы 142
- Философско-культурные основы боевых искусств
- Боевые искусства в системе учений традиционного Китая
- Восточные боевые искусства в современном мире
Введение к работе
Актуальность исследования. Китайские боевые искусства традиционно являются составной и неотъемлемой частью всей китайской культуры. Они оказывают определенное влияние на мировоззрение китайцев, их психологию, зачастую определяют их способ мышления и поведение. Влияние единоборств распространяется от бытового уровня до более широкого - социального и политического. Боевые искусства оказывают влияние на стиль мышления и поведение практически всех слоев китайского общества: от простых рядовых граждан до политической и иной элит. Это характерно и для других стран так называемого конфуцианского региона. Кроме того, восточные боевые искусства, в частности китайские, проникнув на Запад, обрели немалую и вполне устойчивую аудиторию. Здесь они, так или иначе, подвергаются процессам ассимиляции и адаптации к местному восприятию, некой модернизации и синтеза в соответствии с новыми условиями. Наряду с «внешней» стороной дела западный человек усваивает и их «внутреннюю» сторону. Образовалась целая прослойка людей на Западе, которая «включила» в свои духовные ценности и в методологию познания мира духовно-религиозные основы боевых искусств Востока. Для кого-то они «заменили» западные христианские ценности полностью или почти полностью, для других существенно их дополнили и обогатили в духовном и познавательном плане. Последнее видится нам более желательным, конструктивным и перспективным. Таким образом, сфера боевых искусств в общемировом масштабе представляет собой ярко выраженную модель межцивилизационного общения. Глобальный межкультурный диа-
лог в немалой степени осуществляется в современном мире на основе развития различных единоборств. Боевые искусства, являясь своеобразным отражением менталитета того или иного народа, способствуют взаимопроникновению, взаимовлиянию и взаимообогащению разных мировых культур. Восприятие, ассимиляция и адаптация тех или иных боевых искусств различными народами представляет собой явление, отображающее их посредством механизмы межцивилизационного культурного обмена. В наибольшей степени это касается диалога Восток-Запад, ассимиляции и адаптации Западом боевых искусств и других культурных ценностей Востока.
Мы считаем весьма условным разделение мира в культурологическом плане на Восток и Запад. Тем не менее, такое разделение существует и с ним принято считаться, несмотря на все многообразие и многогранность каждого из них. Д. Судзуки, например, считает, что в соответствии со своей традицией, западный ум аналитичен, проницателен, дифференциален, индуктивен, индивидуалистичен и т. д. Он является обобщающим, законническим, организующим, стремящимся к власти, самоутверждающимся, склонным навязывать свою волю другим. В противоположность ему восточный ум синтетический, интегрирующий, непроницательный, дедуктивный, несистематический, догматический, интуитивный (скорее даже аффективный) ит.д1.
По мнению А. И. Кобзева, по всем своим типологическим, историческим и даже лингвистическим (воплощение в иероглифике) параметрам китайская философия наиболее контрастно отличается от европейской философии. Это позволяет видеть в ней прерогативную инстанцию, исследо-
См.: Э. Фромм, Д. Судзуки, Р. де Мартино. Дзен-буддизм и психоанализ. Пер. с англ. -М: Изд-во «Весь мир», 1997. С. 11.
вание которой важно не только само по себе, но и для более точного понимания её предельной альтернативы - европейской философии1 .'Он отмечает, что препарировать и вписывать китайскую философию в чуждые ей концептуальные схемы - бессмысленно, но столь же бессмысленно говорить о ней исключительно «по-китайски», то есть без какого либо соотнесения с идеями, которые составляют духовную суть нашей собственной культуры2.
Эта тема особенно актуализировалась в нашей стране после распада СССР, когда образовался идеологический и духовный вакуум в общественном сознании. В Россию и страны СНГ тогда буквально хлынул поток запрещенных и полузапрещенных ранее идей и учений с Востока и Запада. К их числу принадлежали и восточные единоборства. В настоящее время, когда повальное увлечение ими (как в свое время всем новым и необычным) несколько спало, мы имеем возможность более объективно и беспристрастно в философском и культурологическом плане исследовать данное явление.
Изучение духовно-религиозных основ китайских боевых искусств способствует пониманию всей китайской культуры в целом, для представителей которой «боевые искусства» являются неотъемлемой частью их повседневной жизни, их психокультуры и культуры в более широком плане. Ни для кого не секрет, что в основе «экономического чуда» стран дальневосточного и юго-восточного региона, прежде всего, лежат их этнокультурные особенности. Чтобы перенять, или хотя бы понять, столь крайне
См.: Кобзев А.И. Учение о символах и числах в китайской классической философии. М.: Наука, 1993. С. 9. 2 См!: Кобзев А.И. Указанное сочинение. С. 3-4.
актуальный опыт для России, недостаточно смотреть на проблему только в экономическом аспекте. Нужно изучать и их культурные традиции, составной и неотъемлемой частью которых является то, что у нас называется «боевыми искусствами».
На Западе людей, занимающихся восточными единоборствами, все больше интересует «внутренняя» сторона этого явления, то есть его духовно-религиозные основы, к которым они обращаются для личного культурного и психического самовоспитания и самоорганизации самих себя как личности. Изучение нашей темы поможет лучшему пониманию психологии людей, которые занимаются боевыми искусствами как на Востоке, так и на Западе, ближе познакомиться с этнопсихологией современных китайцев. Эта проблема становится особенно актуальной в связи с активизацией в последнее время отношений между Россией и КНР - в политическом и культурном плане. 2006 г. даже объявлен годом России в Китае, следующий год планируется объявить годом Китая в России.
Степень изученности проблемы. Как правило, изучение каждого явления начинается с его внешней стороны. Так и на Западе и в России постижение восточных единоборств начиналось с формальных стоек, упражнений, боевых приемов, набивании ударных частей тела и т. д., то есть с исключительно практической стороны дела. Об их духовно-религиозных основах, о том, что все это является составной частью духовно-религиозной практики, первоначально имелось весьма смутное представление. Это и нашло свое отражение в литературе, когда появились многочисленные публикации-переводы на русский язык в основном западных авторов и, как их следствие и развитие, появление дальнейших публикаций отечественных спортсменов-практиков. На следующем этапе к данной теме
подключились ученые-востоковеды, совершившие в культурологическом плане настоящий прорыв в данной области. Видимо, они во многом были ведомы желанием исправить многочисленные неточности и ошибки теоретической и культурологической стороны дела первых авторов. Неосведомленность в практической стороне восточных единоборств компенсировалась у них глубоким знанием традиционной китайской культуры.
В России, начиная с XIX в., образовалась очень сильная востоковедческая школа. Она основана такими корифеями как В. П. Васильев, В. М. Алексеев, Н. И. Конрад, Ф. И. Щербатской и др. Академик В. М. Алексеев утверждал, что тот великий и свободный русский язык, о котором так хорошо говорил Тургенев, «действительно имеет что сказать в речи о чуждом ему человечестве». До этого чуждого человечества, по его мнению, чуткость русского языка доберется раньше и лучше других1.
Среди отечественных авторов по нашей теме следует отметить работы (в т. ч. и диссертации) В. В. Малявина2, А. А. Маслова3, А. О. Милягао-
1 См.: Алексеев В. М. Труды по китайской литературе. В 2-х книгах. Кн. 2. - М.: Вос
точная литература, 2002. С. 121-122.
2 См.: Малявин В.В. Багуачжан, или ладонь восьми триграмм. Классическая школа ки
тайского ушу. - М.: Белые альвы, 1999; Малявин В.В. Китайская наука стратегии / Се
рия «Каноны».. - М.: Белые альвы, 1999; Малявин В. В. Китайская цивилизация. - М.:
«Изд-во Астрель», ООО «Изд-во ACT», Изд.-прод. Центр «Дизайн. Информация. Кар
тография», 2000; Малявин В. В. Китайская военная стратегия. - М.: «Изд-во Астрель»,
«Изд-во ACT», 2002.
3 См.: Маслов. А. А. Ушу в культурной традиции Китая // XVIII Научная конференция
«Общество и государство в Китае» М., 1987, ч. 1; Маслов А. А. Небесный путь боевых
искусств: духовное искусство китайского у-шу. СПб: ТЕКС, 1995. Кн. 1: Метафора
ушу. Гл. 9: Равновесие между гражданским и военным - гармония в человеке и обще
стве; Маслов АІ А.: Социально-исторические и теоретические аспекты ушу и его роль в
культурной традиции Китая. Дис. ... д-ра ист. наук. М.: 1996; Маслов А. А. Энциклопе
дия восточных боевых искусств, 1-й том. Традиции и тайны китайского ушу. - М.: ГА
ЛА ПРЕСС, 2000. ;
ка1, А. А. Долина и Г. В. Попова2, В. П. Фомина и И. Б. Линдера3, А. Г. Юркевича4 и др. Они наглядно показали, что китайские боевые искусства представляют собой цельный особый пласт всей китайской культуры, составной и неотъемлемой частью которой они являются.
В восточных боевых искусствах особое внимание уделяется воспитанию и самовоспитанию личности. Поэтому в последнее время немало работ посвящено рассмотрению данной темы в педагогическом аспекте. Примером этого являются диссертации Р. В. Крючкова5, С. Ф. Лейкина6, А. В. Павличенко7, С. Г. Тягонина8, Е. В. Чувалова9 и др.
Данную тему для ее лучшего раскрытия необходимо изучать в контексте различных отраслей наук: культурологии, философии, религиоведения, психологии и т. д. При этом диссертант считает, что особый акцент
1 См.: Милянюк А. О. Учение о «вскармливании жизни» (ян шэн) в традиционном Ки
тае. Дисс... канд. историч. наук. М.: 1994; Милянюк А. О. О двух подходах к культуре
питания в традиционном Китае./ Вестник московского университета. Серия 13. Восто
коведение, № 3, 2001.
2 См.: Долин А. А., Попов Г. В. Кэмпо - традиция воинских искусств. - 3-е изд. - М.:
Наука. Главная редакция восточной литературы, 1992.
* См.: Фомин В. П., Линдер И. Б. Диалог о боевых искусствах Востока. - М: Молодая гвардия, 1990.
4 См.: Юркевич А. Г. Уроки китайской гимнастики (выпуск 4). - М.: Советский спорт, 1991; Юркевич А. Г. Ушу и цигун: «агенты влияния» или зеркало современной культуры? Проблемы Дальнего Востока, № 6, 1998.
См.: Крючков Р. В. Социально-психологические механизмы формирования ценностных ориентации спортсменов, занимающихся восточными боевыми искусствами. Дисс. ... канд. пед. наук. М.: 2003.
См.: Лейкин С. Ф. Педагогические функции ушу в системе спортивно-боевых единоборств в России. Дисс. ... канд. пед. наук. СПб.: 1998.
См.: Павличенко А. В. Педагогические условия развития самопознания подростков средствами восточных единоборств. Дисс. ... канд. пед. наук. Хабаровск, 2001. 8 См.: Тягонин С. Г. Развитие теории и практики физической культуры путем обобщения опыта боевых искусств Востока. Дисс. ... доктора пед. наук. СПБ, 1998.
См.: Чувалов Е. В. Физическая подготовка спортсменов, занимающихся УШУ-ТАОЛУ и пути ее совершенствования. Дисс. ... канд. пед. наук. СПб., 2003.
следует делать именно на психологии боевых искусств, чего требует специфика нашей темы. Большой вклад в исследование религиоведческих проблем в психологическом контексте внесли такие ученые как К. Г. Юнг, У. Джеймс, С. Гроф, К. Уилер. Среди российских ученых следует особо отметить Н. В. Абаева и Е. А. Торчинова, совершивших, как уже отмечалось, настоящий прорыв в этой области в отечественной литературе. Н. В. Абаев провел фундаментальное историко-психологическое исследование чань-буддизма, даосизма и конфуцианства, в том числе в контексте китайских боевых искусств, показав их значение на формирование методов психофизиологической саморегуляции.
Целью настоящего исследования является раскрытие духовно-религиозных основ боевых искусств традиционного Китая. В связи с чем мы ставим следующие основные задачи:
рассмотреть проблему в общемировом, общекультурном контексте, изучить многообразие культурно-исторического наследия китайских боевых искусств, которые требуют всестороннего комплексного анализа, учитывающего различные аспекты его взаимодействия с социально-культурными и духовно-религиозными традициями;
рассмотреть явления традиционной китайской культуры, оказавшие непосредственное влияние на становление и формирование китайских боевых искусств;
акцентировать особое внимание на том, что, по нашему мнению, оказало непосредственное влияние на историческую и культурную (в том числе и межцивилизационную) живучесть и востребованность феномена восточных «боевых искусств»;
- на основании проведенного исследования сделать соответствующие выводы и заключения, наметить перспективы, сделать некоторые прогнозы дальнейшего развития самих восточных боевых искусств как явления и дальнейшего их научного исследования.
Объектом исследования являются духовно-религиозные основы боевых искусств традиционного Китая, их психологическая, психофизиологическая, онтологическая и гносеологическая составляющие.
Предметом исследования являются боевые искусства как явление в общекультурном плане. Помимо этого, мы рассматриваем такие аспекты традиционной китайской культуры, которые, на наш взгляд, оказали непосредственное влияние на боевые искусства, в лоне которых они сформировались.
Методологические и теоретические основы исследования. Методология исследования основывается на совокупности общенаучных методов, прежде всего, философского, сравнительно-исторического и системного. Кроме того, теоретической базой исследования являются достижения общественной мысли в области культурологии (в том числе и сравнительной), философии, истории, филологии, социологии, психологии, военного искусства. Эта теоретическая база определяет и методологические основы данного исследования, которые, зачастую, являются не только производными какого-либо одного вышеперечисленного элемента, но и их совокупности.
Научная новизна исследования. Проведен анализ духовно-религиозных основ восточных боевых искусств в их комплексе и взаимосвязи. Особый акцент сделан на их психологической составляющей, оказавшей, как мы считаем, решающее влияние на все иные компоненты вое-
точных боевых искусств. Этому в работах по этой теме уделяется, по нашему мнению, недостаточно внимания. Н. В. Абаев и Е. А. Торчинов в этом смысле до сих пор, к сожалению, являются исключением. Во главу угла психология нами поставлена потому, что:
Во-первых, очень многие авторы, как в России, так и на Западе, исследуют восточные боевые искусства с точки зрения философии (восточной и западной), истории, социологии, педагогики и т. д. При этом недостаточное внимание, по нашему мнению, уделяется психологии боевых искусств, тогда как именно она может объяснить нам то, что не входит в компетенцию и интересы других вышеуказанных наук. Как справедливо отмечает Е. А. Торчинов, для понимания сущности религии мало что дает изучение ее внешних проявлений, бытования или функционирования тех или иных институтов, социального смысла тех или иных догм и культов. Эта сущность не может игнорироваться наукой и не может быть отброшена со ссылкой на иррациональность, ибо сама иррациональность должна быть объяснена. Он считает, что там, где останавливается социология, может помочь психология. В поисках сути религии следует обратиться к тому, что составляет самое живое и глубинное в ней, а именно - к религиозному опыту. Исследование же религиозного опыта требует, по определению, уже не социологического, а психологического подхода1. То же самое можно сказать и про традиционные китайские боевые искусства, которые, как известно, зачастую являлись (и являются) одним из способов осмысления мира и переживания религиозного опыта.
См.: Торчинов Е. А. Религии мира: Опыт запредельного: психотехника и трансперсональные состояния. СПб.: Центр Петербургское Востоковедение, 1998. С. 11-12.
Во-вторых, для традиционного китайского мировоззрения особо характерен принцип гомоморфизма, то есть принцип подобия микрокосма и макрокосма, где микрокосм - это человек, макрокосм - вселенная. Познание одного идет через познание другого. Если исследование макрокосма заключалось в познании природы, наблюдении за ее явлениями, небом, небесными телами и т. д., то исследование микрокосма сводилось, в первую очередь, к тому, что сейчас называется психологией и психофизиологией.
В-третьих, психологический аспект проблемы в литературе на эту тему весьма востребован в практическом плане лицами, занимающимися восточными единоборствами.
В работе дано оригинальное объяснение взаимосвязи природы отношений «внешнего» и «внутреннего» в восточных единоборствах. Эту тему, так или иначе, затрагивают многие авторы, но, как правило, поверхностно. А. А. Маслов сделал очень большой вклад в исследование нашей темы, но, на наш взгляд, недостаточно глубоко проработал этот конкретный вопрос. Всесторонне и комплексно, на наш взгляд рассмотрен вопрос о том, почему на Западе не образовалось своего самобытного явления, аналогичного восточным единоборствам. Этот вопрос, являющийся прежде всего культурологическим и историческим, почему-то многие авторы обходят стороной, а если и рассматривают, то крайне узко и зачастую, как мы считаем, во многом ошибочно. Нами обращается внимание на характер и природу «занятия» восточными единоборствами «пустующей ниши» на Западе. Показано, что это обуславливает и какие для этого имеются на Западе и в России предпосылки. Последнему в своих работах уделил внимание А. Г. Юркевич. Автор диссертации своими исследованиями по многим положе-
ігаям дополняет этого автора и выходит на новые аспекты и горизонты этого вопроса.
Основные результаты исследования, полученные лично соискателем касаются, в первую очередь, природы взаимоотношений «внешнего» и «внутреннего» в ушу. К первому относятся боевые приёмы, гимнастика, комплексы формальных упражнений (кит. таолу, яп. ката). Ко второму -философия, этико-ритуальная практика и методы психофизиологической саморегуляции. Последние стали альтернативой индийской йоге, которая проникла на Запад и обосновалась там задолго до восточных боевых искусств. Необходимо уточнить, что это разделение мы считаем весьма условным, так как в ушу зачастую очень сложно провести четкую грань между непосредственно боевыми приемами, формальными стойками и перемещениями, гимнастическими упражнениями, философией боевых искусств, этико-ритуальной практикой и методиками психофизиологической саморегуляции. По мнению диссертанта, все они в ушу присутствуют друг в друге и друг из друга вытекают. Это в методологическом плане справедливо и для природы взаимоотношений «внешнего» и «внутреннего» в других культурных явлениях Китая.
С даосизмом часто отождествляют так называемые «внутренние стили ушу», ориентированные на внутреннюю энергию ци, а с буддийской -«внешние», ориентированные на мускульную силу. Разделение боевых искусств по такому признаку диссертант считает неприемлемым. Тем не менее, сама дихотомия «внешнее» - «внутреннее» весьма характерна для китайской традиции. Она, в частности, имеет отношение к противопоставлению в жизни человеческого общества двух начал - гражданского и воинского. Гражданское, по мнению академика Н. И. Конрада, служит синони-
мом внутреннего, а воинское - внешнего, используемого для решения внешних проблем. Считалось, что сочетание и взаимодействие этих противоположностей создают полноценность общества. Но именно для того, чтобы эта полноценность получалась, необходимо, чтобы они оставались всегда противоположностями. Здесь проявляется характерное для всего мировоззрения древних китайцев стремление всюду находить противоположные начала и видеть в их взаимодействиях основное содержание явлений мира физического и мира общественного. В свою очередь, это явилось конкретной проекцией космической связи взаимодополняющих сил инь-ян, которая приводила мир в гармонию, а государство - к благоденствию1.
Разделение на «внутренние» и «внешние» стили диссертант считает весьма условным, тем более недопустимо рассматривать их обособленно друг от друга. В чистом виде (или «внутренний» или «внешний») стили просто не могут и не могли существовать, это противоречило бы всему традиционному китайскому мировоззрению (внешнее - опора внутреннего, внутреннее - опора внешнего). В ушу всегда был и есть некий синтез того и другого, с большим или меньшим «креном» в сторону внешнего или внутреннего.
Согласно даосскому мировоззрению, «слабое побеждает сильное, мягкое одолевает жесткое». «Жесткое» в наивысшей фазе своего развития становится «мягким» - как и все вещи в этом мире в высшем своем проявлении переходят в свою противоположность. Так и «внешнее» в боевых искусствах по мере своего развития становится «внутренним». Путь к
1 См.: Конрад Н. И. Синология: /Репринт с изд. 1977 г. М.: «Ладомир», 1995. С. 87.
«внутреннему» в боевых искусствах лежит через «внешнее», путь к «мягкости» лежит через «жесткость».
В китайских боевых искусствах традиционно критерием истины всегда служила практика, то есть именно в схватке мастер ушу показывал то, чего он реально стоил. Проигравший, как правило, напрашивался к победителю в ученики. Таким образом, «внешнее» служило своеобразным «компасом» для «внутреннего», критерием истины, не давало заблудиться в лабиринтах «внутреннего».
Диссертант также рассматривает природу взаимоотношений «внешнего» и «внутреннего» в контексте взаимоотношений средства и цели относительно восточных единоборств. Философия, методики психофизиологической саморегуляции и этико-ритуальная практика боевых искусств, когда размывается или становится неактуальной конечная цель - достижение силы и непобедимости, парадоксальным образом из средства превращаются в цель. И уже внешняя сторона - боевые приемы, формальные стойки и упражнения становятся, соответственно, средством познания мира, обретения психического и физиологического здоровья, средством приобщения к чему-то сакральному и значимому, дающему возможность с иных позиций взглянуть на мирскую суету и на свои житейские проблемы. Таким образом, мы имеем возможность наблюдать как «внутреннее», в свою очередь, переходит во «внешнее». Это связано с тем, что, согласно традиционному китайскому мировоззрению, все противоположности в этом мире взаимообуславливают друг друга и друг из друга вытекают. «Внешнее» и «внутреннее», средство и цель живут по таким же законам.
В ходе исследования диссертант также пришел к выводу, что искусства коллективного и индивидуального ведения боя - это понятия малосо-
вместимые друг с другом. К сожалению, развитие одного из них отрицательно отражается на развитии другого. Искусство стратегии и тактики нанесло урон искусству рукопашного боя, поскольку появление воинского строя нивелировало боевые качества отдельно взятого бойца. Вследствие чего искусство личного, индивидуального единоборства переместилось из военной сферы в турнирную и карнавальную, что послужило прообразом спортивных и зрелищных единоборств. В пользу такого вывода говорит и противоположный пример, когда блестящее индивидуальное мастерство самураев в рукопашном бою долгое время тормозило развитие военного искусства (стратегии и тактики) в феодальной Японии. Автором также сделано заключение, что на территории древней Европы человек имел на вооружении нечто подобное индийской йоге или методам психофизиологической саморегуляции, сопутствующим восточным боевым искусствам. Причем форму это могло принимать внешне весьма далекую от своих восточных аналогов, например экстатические состояния берсерков. Занятие боевыми искусствами в те времена требовало от человека, часто пребывающего на грани жизни и смерти, в первую очередь - психологической подготовки. В настоящей работе не в последнюю очередь проведено исследование психологии ушу, которой в современном религиоведении уделяют недостаточно внимание.
Теоретическая и практическая значимость исследования. В диссертации систематизированы и сформулированы теоретические положения о влиянии на ушу основных религиозно-философских учений традиционного Китая. Она дает возможность изнутри взглянуть на столь сложное и многогранное явление как восточные боевые искусства, понять их глубинную внутреннюю составляющую, которая является духовной основой
внешнего проявления: боевые приемы, гимнастика, формальные упражнения. Данная работа может быть полезна также тем, кто практикует ушу, каратэ, айкидо и т. д. в культурно-познавательном плане и в плане духовного развития. Результаты исследования могут быть использованы в дальнейших научных разработках и обобщающих трудах, посвященных изучению восточных единоборств и других культурных явлений традиционного Китая. Материалы диссертации можно использовать в учебном процессе в высших учебных заведениях, при разработке учебных и методических пособий по религиоведению, философии и истории религий, религиозной и философской антропологии, истории зарубежной философии. А также при создании лекционных курсов и проведении семинаров по религиоведению, философии и истории Китая.
Философско-культурные основы боевых искусств
Слово искусство обозначает одну из форм общественного сознания, составную часть духовной культуры человечества, специфический род практически-духовного освоения мира1 Составители Большой советской энциклопедии, вероятнее всего не подразумевая под этим определением боевые искусства, очень точно выразили суть последних. Восточные единоборства - это одно из тех явлений, чужой для западного человека культуры, которое, преодолев межцивилизационные и временные барьеры, проникло на Запад, где оказалось востребованным наряду с восточной философией, медициной, кухней, астрологией, поэзией, живописью и т.д Между этими явлениями в духовно-религиозном плане можно провести много параллелей, так как в их основе лежит общая мировоззренческая основа, методологическая школа и общая духовная традиция. Более того, мы считаем справедливым замечание А. О. Милянюка о гом, что будет более верным рассматривать традиционную медицину, цигун, ушу, фан-чжуншу (сексуальная практика), алхимию, геомантию и т. д. в контексте общей концепции, объединяющей природу и общество в целом, включая все сферы творческо-гармонизирующей деятельности человека, где теория и практика управления государством, политика и экономика базировались на тех же принципах, что живопись и стихосложение2. В дополнение к этому можно привести мнение Дэвида Джонса, который отмечает, что восточные боевые искусства невозможно понять, не поняв связи между ними и чайной церемонией или игрой в гог. Поэтому мы считаем, что изучение многообразного культурно-исторического наследия китайских боевых искусств требует всестороннего комплексного анализа, учитывающего различные аспекты его взаимодействия с социально-культурными и духовно-религиозными традициями и представлениями.
В связи с этим следует сказать, что путь постижения боевых искусств в Китае с глубокой древности занял достойное место среди многих других путей постижения истины: каллиграфии, поэзии, медицины, живописи и т д Нередки были случаи, когда мастера каллиграфии, поэзии, медицины, живописи являлись также мастерами боевых искусств, которыми они занимались, по их собственному признанию, для лучшего понимания своего искусства, а также для укрепления своего духа и тела.
Это также справедливо и для Японии, где путь воина (бусидо), по мнению Томаса Клири, традиционно означал овладение как боевыми, так и изящными искусствами. Он отмечает, что в древнем Китае, в эпоху, когда в войнах участвовали только представители аристократии, одно и то же слово иш имело значение и «воин» и «ученый» Как известно, ученые занимались боевыми искусствами, а воины изучали искусства изящные Эту практику переняли высшие слои военного сословия Японии, где гражданская и военная элиты общества отождествлялись в большей степени и на протяжении более долгого времени, нежели в Китае1.
Китай, по образному выражению А А Маслова, - стал колыбелью всех восточных боевых искусств . Поэтому мы в нашей работе рассматриваем в первую очередь китайские боевые искусства Боевые же искусства, например, таких стран как Япония, Корея, Вьетнам, Бирма, Малайзия, мы затрагиваем лишь для того и в той мере, чтобы подчеркнуть те или иные особенности китайских боевых искусств Китай с глубокой древности имел на сопредельные страны сильное культурное влияние Неслучайно этот регион называют странами конфуцианской культуры Можно предположить, что наряду с различными учениями и искусствами в сопредельные страны проникали и китайские боевые искусства, где они выполняли роль социального регулянта, были каналом приобщения к историческим и культурным ценностям1.
Боевые искусства, как и другие культурные явления, в сопредельных с Китаем странах трансформировались и адаптировались к местной среде, прошли свою довольно длительную историю и эволюцию. Это тема достойна не одного отдельного исследования, она касается этнокультурных особенностей той или иной страны, которые оказывали и оказывают существенное влияние не только на местные боевые искусства, но и на политику, дипломатию, экономику и т. д
На Западе, как и у нас в России, человек, практикующий восточные единоборства, ищет и находит в них что-то свое. Кто-то делает акцент на закалке ударных частей тела, достижении физической силы, выносливости и т. д. - как правило, на этом акцентируются на начальном этапе занятий Для кого-то главное - психофизиология, гимнастика, поддержание и укрепление здоровья. Для других занятие восточными единоборствами является средством познания себя и мира, а также приобщение к чему-то сакральному и значимому. Примерно по таким же целям и ориентирам разделяются школы и секции ушу и других видов восточных единоборств В данном случае очень многое зависит от личности основателя школы и конкретного преподавателя какой-либо секции Здесь следует отметить, что вовсе не обязательно занимающиеся боевыми искусствами делают акцент на чем-то одном в ущерб другому. Все перечисленное может являться приоритетным в равной мере, в сознании практикующего их не разделяться, друг в друге присутствовать и друг из друга вытекать. Эту особенность восточных единоборств, как культурного явления Востока, мы уже подчеркивали
Американский исследователь, профессор психологии М. Малишев-ский отмечает, что история боевых искусств мира столь же стара как и само человечество. По его мнению, в Азии боевые искусства достигли наиболее высокой степени сложности, многообразия и эффективности, которое и в наши дни остается непревзойденной в других частях света Немалой тому заслугой является влияние культурного фактора на восточные боевые искусства, в частности медитативных и религиозных аспектов, которые являются основой традиции боевых искусств мира1
Если сложность, многообразие и особая духовная глубина восточных единоборств не вызывает у нас сомнения, то насчет их эффективности можно было бы поспорить Последнее качество в них традиционно не является главным и даже может идти вразрез с духовной составляющей, и наоборот. Более высокая жизнеспособность индивидуальных восточных боевых систем по сравнению с греко-римскими, древнерусскими, германо-скандинавскими и т. д. объясняется, по нашему мнению, не их «высочайшей эффективностью», а высокой степенью преемственности традиций в странах конфуцианской культуры Это хотелось бы особо подчеркнуть. Западные боевые искусства, как и некоторые другие культурные явления, были утрачены при прерывании цепи передачи традиций. Это произошло, когда на смену язычеству приходили, соответственно, иудаизм, христианство, ислам и на смену многобожию (один или несколько богов при этом, как правило, покровительствовали боевым искусствам) пришло единобожие. Для Запада, при этом, в той или иной мере и форме характерно противоречие между первым и последним, что и обусловило прерывание традиций. Такого явления в Китае, при котором новая духовная парадигма вбирала в себя все или многие прежние культы, мы не наблюдаем или наблюдаем в гораздо меньшей степени, чем на Западе
В данной работе восточные единоборства или боевые искусства рассматриваются, в первую очередь, как культурное явление стран дальневосточного региона (прежде всего Китая), то есть в контексте той самобытной культуры, в которой они образовались. И лишь во вторую очередь мы рассматриваем их в контексте боевых искусств и единоборств как мирового явления
Первая задача накладывает на работу определенные сложности. Исследуя духовно-религиозные основы китайских боевых искусств, приходится обращаться к таким аспектам и областям дальневосточной культуры, которые в обычном западном понимании не имеют к боевым искусствам никакого отношения. Это традиционная китайская философия и различные религиозно-философские учения, религиозные радения и ритуалы в самых разных проявлениях, психология и психофизиология. Кроме того, когда дело касается китайских боевых искусств, приходится рассматривать и некоторые аспекты социологии и даже внутренней государственной политики. Это, в первую очередь, касается Киїая и других стран дальневосточного региона, где ушу и другие боевые искусства, как явление, помимо всего прочего, давно стали значимым социальным и политическим фактором
Боевые искусства в системе учений традиционного Китая
История формирования китайских боевых искусств тесно связана с историей формирования всей китайской цивилизации Как и история китайской цивилизации, она состоит из двух частей: легендарной, мифической истории и истории так или иначе подтвержденной документальными фактами, т е. исторической науки. Согласно мифической истории, ушу возникло в глубокой древности и по своей сути «изначально». Оно носило ритуальный характер, было сакрализовано и освящено высшими началами бытия. В китайской литературе распространено мнение, что ушу восходит к каменному веку, к использованию каменных орудий труда и занятию охотой1 Вообще, в исторической науке КНР принято относить возникновение первых стилей ушу к первобытнообщинной эпохе.
По мнению же, например, А А Маслова, с исторической точки зрения, первые известные нам (сформировавшиеся) стили ушу возникли не ранее XV в2 При этом он отмечает, что для китайского сознания мифологическое объяснение формирования и развития крупнейших стилей ушу аксиологически более ценно, чем поиски реальных исторических корней. Реальные процессы мифологизации истории ушу (а, в сущности, и представлений обо всей истории Китая) оказываются более сложными, нежели простая замена исторического факта некой легендой. По сути, речь идет о намеренном подчеркивании сакрального истока и смысла ушу введением новой «сетки координат» для исторической реальности3. Думается, с этой точкой зрения нельзя не согласиться. При этом, по-нашему мнению, изучение исторических и археологических памятников и источников не может помочь нам раскрыть сущность ушу так, как это может сделать изучение мифологии и традиционной философии древнего Китая Мы согласны с А А. Масловым в том, что только миф способен полнее всего отразить то миропонимание, то отношение, которое вкладывалось самими последователями ушу в эту традицию, поэтому «миф об ушу» может выступать такой же полноценной частью повествования, как и сама реальная история1
На Западе по упомянутым выше причинам свои собственные боевые искусства в сохранившемся для нас виде утратили ту духовно-религиозную составляющую, которая отличает восточные боевые искусства, в частности - китайские. Ушу изменялось формально и внешне, эволюционировало и модифицировалось внутренне. Со временем появлялись новые стили, школы и направления, но при такой преемственности традиций никогда не утрачивалась его духовно-религиозная составляющая Это и объясняет такую живучесть и преемственность боевых искусств традиционного Китая.
А. А. Маслов отмечает. «Выступая на поверхности как метод боевой тренировки, ушу на протяжении всей своей истории по сути выполняли другую роль - были особой этноспецифической формой ритуальной практики, тесно связанной с синкретической религиозной практикой, сакральными танцами, народными празднествами и базирующейся на особом символически-магическом мировосприятии»2.
Возвращаясь к вопросу о преемственности традиций в Китае, можно отметить, что такая роль ушу сохранилась вплоть до настоящего времени. По выражению В. М. Крюкова, древнекитайское Небо, в противоположность Яхве, не требовало от своих новообращенных последователей отречься от архаических богов, оно просто включило их в свою сакральную иерархию Совместив культ Неба с культом предков и сохранив квазиродовую связь с сакральным, считает В М Крюков, древние китайцы имплантировали цивилизацию в самое сердце архаики. Странным образом древность, как некая «обратимая необратимость», являет собой, с одной стороны, совокупность реальных событий, имеющих точную привязку во времени и пространстве, а с другой - обладает свойствами мифологической парадигмы - идеального Творения, момента полной космической гармонии, предполагающего постоянную имитацию в ритуале1. С мнением В. М. Крюкова нельзя не согласиться, он достаточно точно отобразил природу преемственности традиций и, вкратце, их сущность в Китае Со своей стороны хотелось бы отметить, что вызывает некоторые сомнения его тезис о том, что древние китайцы, совместив культ Неба с культом предков и сохранив квазиродовую связь с сакральным, имплантировали, таким образом, цивилизацию в самое сердце архаики. Скорее, или по крайней мере равным образом, можно сказать, что этим самым была имплантирована архаика в самое сердце китайской цивилизации, что обеспечило ее живучесть и преемственность вплоть до настоящего времени.
Эволюция духовно-религиозных основ боевых искусств традиционного Китая проходила в общем русле эволюции и развития его общественной мысли. Поэтому нам не понять этих основ, не изучив и не поняв общественную мысль как в общем контексте, так и в частности - применительно к боевым искусствам. Как уже отмечалось, касаясь культурного наследия традиционного Китая и других стран конфуцианского региона, можно проследить общие основы таких культурных явлений как боевые искусства, медицина, каллиграфия, кухня, поэзия, живопись и т. д. Очень часто эти явления между собой переплетены и бывает очень трудно проследить границу, например, между ушу и медициной - что и понятно Между ушу и китайской кухней также трудно провести такую границу, что хорошо показал в своей работе А. О Милянюк1.
Помимо так называемой «триады учений» (сапьцзяо) - конфуцианство, даосизм и пришедший из Индии буддизм, составляющие основу духовной культуры Китая - на ушу существенное влияние оказали архаические верования и представления древних людей, населяющих территорию современного Китая. Касаясь таких верований и представлений, оказавших влияние на ушу, мы в нашем исследовании должны обратиться к архаике. Об этих представлениях нам известно гораздо меньше, чем о «триаде учений» и друїих традиционных философских школах древнего Китая более позднего времени. В последнем случае мы, благодаря философии, познаем ушу. Иными словами, мы в первом случае как бы через ушу смотрим на архаику, в последнем - через философию постигаем ушу То и другое - задачи неимоверно сложные, этому можно посвятить несколько объемных фундаментальных исследований
Начать хотелось бы со звериных стилей в ушу Звери и животные так или иначе присутствуют в древних миропредставлениях у различных народов, это нашло свое выражение, в частности, в тотемизме и анимизме. Например, у германцев и славян покровителями в ратном деле были волки, медведи, вепри. Американские индейцы почитали и обожествляли орла, грифа, койота, пуму, а воине і венные африканские племена - льва, слона, носорога Аналогичные явления, имевшие место у предков современных китайцев нашли свое отражение в боевых искусствах традиционно! о Китая. В китайской традиции подражание животным требовало не только повторения внешней формы их движений, но и вхождения в их внутреннее состояние Бойцу не обязательно было полностью походить на какое-нибудь животное, достаточно было изобразить несколько его характерных признаков. Такой подход давал возможность имитировать нескольких животных сразу, не добиваясь абсолютного сходства с ними. На первом этапе обучения, видимо, следовало имитировать внешний облик животного, что называлось «овладеть формой»; на втором этапе происходило совмещение внешней формы и внутреннего содержания
А. А. Долин и Г В. Попов считают, что при изучении животного и создании того или иного звериного стиля боевых искусств главной целью мастера было не подражание, порой весьма примитивным, движениям цапли, лошади или тигра, а умение выявить особенности функционирования внутренней энергии ци в данном животном как совершенном творении природы По их мнению, тысячелетия эволюции снабдили каждый вид замечательной способностью приспосабливаться к окружающей среде. Звери, птицы и пресмыкающиеся, выжившие в результате естественного отбора, сами по себе уже иллюстрируют победный исход безмерно долгой и кровопролитной борьбы. Их отшлифованные временем адаптационные свойства, в том числе умение защищаться и нападать, будучи правильно поняты и истолкованы, должны были улучшить способность человека к выживанию, передать ему часть всеобщего совершенства Вселенной, всеобщего Дао1
Восточные боевые искусства в современном мире
Ушу в Китае пережило не одну смену династий, включая революции, и, наверное, будет существовать столько, сколько существует китайская цивилизация. Разные времена и эпохи накладывали свой отпечаток на это культурное наследие. Как же отражается на ушу современная нам эпоха и как боевые искусства себя проявляют в ней? Этот вопрос мы и попытаемся рассмотреть в этом разделе
Уже отмечалось, что боевые искусства в Китае испытывали на протяжении длительной истории проблемы светские со стороны властей, в основном из-за участия мастеров ушу в крестьянских восстаниях и тайных сообществах, но никогда - проблемы духовные Это обуславливалось глубокой степенью преемственности традиций в Китае. В послецинском Китае, во времена правления президента Чан Кайши ситуация в целом сохранилась. Для сохранения культурного наследия китайских боевых искусств он распорядился об основании Нанкинского Центрального института гошу (1928 г.). Для работы в нем были приглашены многие известные мастера. Впервые в Китае под руководством правительства были собраны для обмена опытом все разнообразные стили китайских боевых искусств. Но после начала Второй мировой войны институт был закрыт и обучение в нем было прекращено
После окончания войны и прихода к власти коммунистов во главе с Мао Цзе-дуном, были прямо и даже агрессивно поставлены под сомнение многие конфуцианские ценности и другие культурные явления традиционного Китая. Это не могло не отразиться и на китайских боевых искусствах, являющихся составной и неотъемлемой частью всей китайской культуры и практически никогда до этого таких проблем с властями не испытывавших. Тогда началась борьба с контрреволюционными элементами, членами тайных обществ, религиозных сект. Под нее попали и мастера ушу, так как боевые искусства преподавались в основном в сети тайных обществ В деревнях народ больше уважал мастеров и учителей ушу, руководителей тайных обществ, нежели представителей официальной администрации. Поэтому повсеместно шли расстрелы, суды, гонения на многих деревенских лидеров.
У властей коммунистического Китая возникла идея очистить ушу от мистифицированности, клановости, неоправданной, по их мнению, загадочности, упростить терминологию, что сделает его более доступным. Решено было убрать боевой аспект, возведя в абсолют упражнения в комплексах, так как поединки во многом связывались с народными неформальными праздниками и движениями, руководимыми сектантскими объединениями. Думается, что в немалой степени причиной этому послужили идеологические мотивы, вошедших в противоречие с, упомянутой выше, преемственностью традиций в Китае.
Новое «нормативное» ушу стало насаждаться повсеместно, через прямое администрирование с целью вытеснения традиционных народных структур. Трагизм заключался в том, что под ударом оказалась собственная духовная традиция - ушу должно было стать частью государственной систему физического воспитания. А А. Маслов в этой связи считает, что на определенном этапе произошла подмена сложного социально-культурного феномена ушу неким внешне похожим суррогатом, который стал также называться ушу. Игра была тонкой и изящной, с одной стороны неизменно подчеркивалось, что ушу - это продукт тысячелетней китайской истории, драгоценная культурная традиция Китая, с другой - выхолащивалась вся духовная и философская сторона ушу, его нравственный стержень1.
Преподавание нормативных комплексов ушу повсеместно внедрялось в детских садах, школах, институтах, на предприятиях. Эта грандиозная работа в итоге завершилась для властей «успехом» - ушу находилось под контролем государственной власти, а традиционные мастера уже не имели «права слова». Народные мастера первоначально отнеслись к реформе ушу положительно, но вскоре стали преследоваться вместе с «контрреволюционными элементами, распространяющими феодальные предрассудки». Эта же самая формула использовалась для обвинения лидеров религиозно-сектантских объединений, вся вина которых состояла в том, что они придерживались ритуалов и доктрин, лишь в малых тонкостях отличных от «официального» буддизма или даосизма. В принципе государственное и традиционное ушу могли существовать вместе, дополняя друг друга, но по концепции руководства государственное ушу постепенно должно было вытеснить традиционное2.
После того как власти коммунистического Китая поняли, что со смертью старых традиционных мастеров утрачиваются духовная сущность боевых искусств, их тренировочная методика и боевая применимость (оказалось, что люди, подготовленные по новой системе ушу, не умеют даже защитить себя на улице!), вновь было решено вернуться к традициям К сожалению, к тому времени многие мастера уже были убиты во время «культурной революции», а другие утратили веру в коммунистическую партию и не желали делиться своими знаниями. К счастью, за рубежом, благодаря многочисленным «боевым» фильмам, а затем и исследованиям специалистов, «проснулся» интерес к китайскому ушу. Поэтому стало также политически невыгодно сохранять такое положение дел, чтобы совсем не испортить имидж КНР на международной арене Так внешний фактор повлиял на частичное послабление запретов на ушу В ходе проведенных правительством реформ ушу во многом лишилось своей традиционной сердцевины, зато значительно усилился показательный, чисто демонстративный аспект, резко усложнились и технические требования, что окончательно превратило ушу в спорт Разрешение в дальнейшем контактных поединков саньда (спортивное единоборство, аналогичное нашему рукопашному бою) показало кризис ушу и потенциальную слабость его модернизаторов Приходилось буквально по крупицам восстанавливать традицию, разыскивая по деревням и отдаленным провинциям старых мастеров.
Решив сделать китайское ушу олимпийским видом спорта, Китай приложил огромные усилия к его популяризации. Благодаря этому, Шао-линьский монастырь снова попал в поле зрения властей, он стал важным туристическим объектом. Оборотной стороной этого стало то, что вокруг монастыря в настоящее время кормится большое количество школ ушу, никакого отношения к монастырю не имеющих. Обычно они делают деньги на доверчивых иностранцах, которые всерьез готовы их выкладывать за то, чтобы после двухнедельных тренировок получить сертификат о том, что они «изучали настоящее Шаолиньское ушу». Были разработаны и многочисленные официальные программы для обучения зарубежных мастеров боевых искусств, а также создана особая организация под названием «Группа исследования боевых искусств». Ее назначением был поиск уцелевших традиционных мастеров и сохранение их знаний в виде книг или видеокассет
Совершенно другой была политика властей по отношению к боевым искусствам на Тайване. За отступившим туда с материкового Китая Чан Кайши последовало много известных мастеров, которые впоследствии создавали свои школы и передавали традицию. При эгом были сохранены традиционные методы тренировок и, по возможности, соблюдалась преемственность традиций. Но, к сожалению, ушу там также постиг кризис, но совсем по другим причинам. Стремительная модернизация китайского общества на Тайване, новый жизненный стиль обусловили нежелание молодежи посвящать необходимое время и терпение тренировкам, поэтому уровень мастерства там также достиг самой низкой отметки за всю историю китайских боевых искусств. Многие секреты, которые являлись квинтэссенцией тысячелетнего опыта, были также утеряны в силу нарушения преемственности традиций. Китайские боевые искусства в той или иной мере, в том или ином виде были сохранены в Гонконге, Индокитае, Малайзии, на Филиппинах, в Индонезии, Японии и Корее. В настоящее время наблюдается тенденция к объединению знаний и усилий мастеров этих государств и Китая в целях сохранения ушу, по крайней мере, делаются такие декларативные заявления.
В современном Китае ушу давно стало также предметом коммерции, особым товаром для иностранцев, стремящихся проникнуть в тайны древнего искусства. Это дело поставлено на профессиональный уровень и стало одной из статей дохода государства. При этом профессионализм преподавателей ушу в данном случае вызывает явное сомнение, до настоящих мастеров ушу добраться иностранцам очень трудно. Вместе с тем следует отметить, что наиболее профессионально-прикладные стили ушу долгое время были засекреченными и существовали лишь в арсенале подготовки бойцов спецподразделений. Некоторые из них, возможно, засекречены до сих пор. В настоящее время известны такие школы как циньна - искусство захватов и болевых удушающих приемов, саньда -контактный бой, аналогичный нашим состязаниям по рукопашному бою, цицзефа - работа с различными видами оружия и защита против них, шу-айцзяо - искусство проведения бросков.
