Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Подростковая девиантность 13
1.1. Обзор основных понятий 13
1.2. Общетеоретические подходы к изучению девиантности ' 17
1.3. Проблема подростковой девиантности в основных концепциях современной психологии 23
ГЛАВА 2. Психологические особенности асоциальных подростков 39
2.1. Причины девиантного поведения 39
2.2. Личностные особенности девиантных подростков 43
2.2.1. Типы агрессии у девиантных подростков 43
2.2.2. Направленность личности девиантных подростков 45
2.2.3. Специфика нравственной сферы у девиантных подростков 46
2.3. Характеристика асоциальных подростковых групп 49
ГЛАВА 3. Эгоцентризм как свойство мышления и личности подростка 52
3.1. "Эгоцентризм" vs. "эгоизм" 52
3.2. Характеристика личностного эгоцентризма 59
ГЛАВА 4. Эмпирическое исследование аффективно-личностного эгоцен тризма в структуре девиантности 70
4.1. Выбор основного метода 70
4.2. Дополнительные методы и методики исследования 75
4.3. Характеристика эмпирического исследования 78
4.4. Описание случаев . 80
4.5. Анализ случаев 124
4.6. Особенности аффективно-личностного эгоцентризма у девиантных подростков 131
ГЛАВА 5. Организация психологической помощи девиантным подросткам 148
5.1. Эгоцентризм и девиантность 148
5.2. Принципы организации психологической помощи девиантным подросткам 153
Заключение 172
Список использованной литературы 175
Приложения 1 - 16 189
- Проблема подростковой девиантности в основных концепциях современной психологии
- Специфика нравственной сферы у девиантных подростков
- Характеристика личностного эгоцентризма
- Характеристика эмпирического исследования
Введение к работе
Исследование посвящено анализу функций и динамики феномена эгоцентризма в структуре личности девиантных подростков.
Актуальность темы исследования. Социальная дезадаптация детей и подростков, в первую очередь, девиантное поведение, остается одним из центральных вопросов психологии, педагогики, социологии, криминалистики и смежных дисциплин. В последнее десятилетие судебной статистикой зафик-сирован стабильный рост показателей абсолютного числа несовершеннолетних осужденных и коэффициента судимости, что свидетельствует о криминализации подростковой среды. Девиантное поведение - это явление и персональное, и социальное. Проблематика'девиантности чрезвычайно широка, поскольку реальность, обозначаемая данным понятием, охватывает множество индивидуально-психологических и социальных процессов.
В практической работе психолога возникает потребность глубокого анализа и коррекции девиантных форм поведения у подростков. Для-эффективного построения коррекционной работы необходимо использование таких концепций девиантности, которые описывают возможно более широкий круг девиантного поведения и его компонентов, не нарушая при этом специфичности данного психологического феномена и отграничивая его от иных поведенческих нарушений. Рассмотрение компонентов девиантности и их структурных и функциональных взаимосвязей позволяет в каждом конкретном случае не только понять этиологию и «удельный вес» отдельных структурных элементов девиантного поведения, но и найти мишень воздействия для последующей терапевтической работы.
В процессе практической работы с подростками встречаются случаи не столько собственно нарушения социальных норм, сколько специфического искажения понимания социальных отношений. Представления' девиантных подростков о социальной норме, отношениях и санкциях, о самих себе характеризуются неадекватным рассогласованием с социальными представлениями. Причем очень важно, что данная система представлений оказывается узко субъективной, эгоцентрической. Наше обращение к проблеме соотношения
подростковой девиантности и эгоцентризма связано как с задачей понимания индивидуальной внутренней картины мира современного девиантного подростка, так и с необходимостью изучения и коррекции ее проявлений в социальном взаимодействии.
Актуальность настоящего исследования определяется, с одной стороны, распространенностью и ростом подростковой девиантности и факторов, способствующих ее возникновению; с другой стороны - недостаточной разрабо-танностью превентивных и коррекционных мер психологической и социальной реабилитации девиантных подростков. Обращение к специальной литературе [Башкатов И.П., Гоголева А.В., Ениколопов С.Н., Кудрявцев И.А., Личко А.Е., Обухова Л.Ф., Рябова Т.В., Ратинов А.Р., Эйдемиллер Э.Г., Chambers J., Suls J.. Erickson M.T.. Adams G.. Frith U., Vignemont F., Gulotta Т., Cobb N.J., Elkind D., Enright R.D. и др.] дает основания утверждать, что изучение места и роли эгоцентрических компонентов в общей картине подростковой девиантности является новым направлением в психологии, позволяющим расширить понимание причин, механизмов и возможностей коррекции девиантного поведения. Работа посвящена исследованию роли эгоцентрических компонентов в формировании и течении подростковой девиантности и выявлению возможностей психологической помощи девиантным подросткам с учетом коррекции эгоцентрических установок.
Цель исследования - выявление специфических эгоцентрических компонентов в составе реального девиантного поведения и определение их роли в структуре подростковой девиантности.
Объект исследования — девиантное поведение подростков.
Предмет исследования - аффективно-личностный эгоцентризм в структуре девиантного поведения подростков.
Общая гипотеза исследования: значение феноменов аффективно-личностного эгоцентризма («сфокусированность на себе», «личный миф», «воображаемая аудитория», фокализм) у девиантных и нормотипических подростков различно. В норме феномены эгоцентризма служат этапом, необходимым для дальнейшего понимания себя, личного и профессионального само-
определения, а в случае девиантности эгоцентризм превращается в устойчивое патологическое состояние, которое маскирует реальные трудности и создает «фасадную успешность», компенсирующую восприятие подростком-девиантом себя и окружающих.
Частные гипотезы исследования:
У девиантных подростков свойственный этому возрасту аффективно-личностный эгоцентризм усиливается и приобретает особые функции, которые состоят в «оправдывающем себя» и свое поведение искажении представлений о собственной личности, в парадоксальном восприятии просоциального и асоциального поведения, эгоцентрической оценке социальных норм и санкций. У нормально развивающихся' подростков социальная зрелость проявляется в снижении аффективно-личностного эгоцентризма и достижении' аллоцен-тризма, то есть умения и склонности ставить себя на место другого.
Преобладание тех или иных компонентов эгоцентризма в оценке собственной личности и в оценке социума позволяет высказать предположение о существовании различных типов проявлений аффективно-личностного эгоцентризма в структуре девиантности. Если эгоцентризм преобладает в области оценки социального мира, то подросток будет представлять собственное поведение как оправданное и нормальное, а социальное окружение как неадекватное и несправедливое, специфически неверно реагирующее на его действия (внешний локус контроля, «Меня никто не понимает»). Если эгоцентризм преобладает в представлениях о собственной личности, то подросток-девиант будет рассматривать свое поведение как показатель уникальной успешной социализации, более глубокого, чем у окружающих, понимания современного мира (внутренний локус контроля, «Я все понимаю лучше других»). Независимо от типа, аффективно-личностный эгоцентризм является, компонентом подростковой девиантности и играет роль «защитного механизма», снижающего у подростка переживание социального неуспеха.
Динамика аффективно-личностного эгоцентризма, независимо от того, являются ли подростки девиантными или нет, одинакова: младшим подросткам в большей степени характерно эгоцентрическое искажение представле-
ний о значимости собственного поведения для окружающих («картины социального мира»); старшим — качеств собственной личности («картины себя»). Задачи исследования:
1. Разработка теоретических оснований и методического инструмента
рия, отвечающих целям и гипотезам исследования.
2. Анализ показателей общего психического развития подростков-
девиантов, состоящих на учете в Комиссии по делам несовершеннолетних
(КДН) и отделе профилактики правонарушений несовершеннолетних ОВД
(ОППН).
Описание и анализ конкретных историй девиантного поведения подростков.
Анализ аффективно-личностных компонентов эгоцентризма у деви-антных подростков с использованием опросника AES Р. Энрайта, адаптированный Т.В. Рябовой (1997), А.В. Фокиной (2008).
5. Сравнительный анализ аффективно-личностного эгоцентризма у
«нормотипических» и девиантных подростков.
6. Разработка принципов психологической помощи девиантным подро
сткам с учетом выявленной эгоцентрической специфики поведения::
Теоретико-методологическая база исследования: культурно-историческая теория (Л.С. Выготский), принципы деятельностного подхода (А.Н. Леонтьев), концепция онтогенеза психики (Д.Б. Эльконин); теория когнитивного развития (Ж. Пиаже); концепция личностного эгоцентризма (Д. Элкинд); концепция доминанты и рационалистического эгоцентризма («двойника») (А.А. Ухтомский).
Методы исследования:
1. Беседа, опрос, наблюдение.
2. Анамнестический метод и методы психологического анализа мате
риалов уголовного дела, отчетной документации образовательных и правоох
ранительных учреждений.
3. Психологическая экспертиза с использованием следующих диагно
стических методик:
а) оценка уровня познавательного развития подростка - матрицы Равена
(классический, и модифицированный вариант), экспериментальные патопси
хологические методики С.Я. Рубинштейн;
б) диагностика личностных особенностей - Кто «Я»? Какой «Я»; 20 «Я», ме
тодика «Самооценка» (Дембо - Рубинштейн); методика «Уровень притяза
ний».
Проективные методы исследования личности: тесты «Рисунок несуществующего животного», «Рисунок семьи», «Автопортрет», «Я и мой окружающий мир», «Незаконченные предложения».
Адаптированный вариант опросника «Подростковый эгоцентризм -Социоцентризм» Р. Энрайта (AES).
Case - study метод (анализ частного случая).
7. Метод экспертной оценки выраженности аффективно-личностных
компонентов эгоцентризма у девиантных подростков.
8. Пакет компьютерных статистических программ SPSS.
Экспериментальная база исследования. Исследование проводилось в
период с 2001 по 2008 год в ЮАО г. Москвы, на базе средних общеобразовательных школ №983, № 470, Комиссии-по делам несовершеннолетних и защите их прав района Москворечье - Сабурово (КДН), Отдела профилактики правонарушений несовершеннолетних Управления Внутренних Дел района Москворечье - Сабурово (ОППН). Обследовались интеллектуально сохранные подростки в возрасте от 12 до 18 лет. В работе представлены результаты обследования 100 девиантных юношей: история 21 подростка описана'методом частного случая; 80 подростков обследовано с использованием адаптированного варианта опросника; из них 50 - обследовано методом экспертной оценки. В качестве контрольной группы обследовано 50 социально- благополучных юношей 12-17 лет.
Научная новизна исследования: В работе впервые феномены личностного эгоцентризма рассмотрены в сравнительном исследовании девиантного и нормотипического поведения подростков. В исследовании адаптированы методики для выявления подросткового аффективно-личностного эгоцен-
тризма. Описаны факты, иллюстрирующие эгоцентризм в восприятии собственной личности и социального мира девиантными подростками. Установлено, что система отношений к социуму и представлений о самих себе как членах социума у девиантных подростков носит устойчивый эгоцентрический характер и включает в себя два различных типа, характеризующихся преобладанием направленности: на себя и на окружающих. Выделен возрастно-психологический аспект: универсальный характер динамики аффективно-личностного эгоцентризма. Показаны эгоцентрические искажения восприятия социальных норм и санкций девиантными подростками. Показано влияние фокализма на самовосприятие подростков-правонарушителей. В работе представлены структурно-функциональные характеристики аффективно-личностного эгоцентризма девиантных подростков и установлена его основная функция — защитно-компенсаторная. Показано, что девиантность является фактором роста аффективно-личностного эгоцентризма. Предложены принципы организации психологической помощи асоциальным подросткам с учетом наличия эгоцентрических компонентов в структуре девиантности.
Теоретическая значимость исследования: В исследовании осуществлен анализ классических и современных представлений об эгоцентризме в зарубежной и отечественной психологии. Установлено, что система, отношений к социуму и представлений о самих себе как членах социума у девиантных подростков носит эгоцентрический характер. Результаты исследования расширяют представления о закономерностях и механизмах девиантного поведения подростков. В дополнение к имеющимся литературным источникам показано, что для девиантных подростков характерно специфическое эгоцентрическое восприятие различных аспектов социальной действительности. Наряду с универсальным характером его динамики у нормотипических и у девиантных подростков, показано нерефлексивное компенсаторное искажение самовосприятия и восприятия социального мира у подростков-правонарушителей. Исследование отношений девиантных подростков с социумом позволило показать компенсаторно-защитную функцию аффективно-личностного эгоцентризма.
Положения, выносимые на защиту:
1. Аффективно-личностный эгоцентризм входит в* структуру девиантно
сти как существенный компонент отношения подростка к социальному окру
жению и к самому себе.
2. Девиантным подросткам присуще эгоцентрическое видение мира,
проявляющееся в конкретных феноменах: «личный миф», «воображаемая- ау
дитория», «сфокусированность, на себе», феномен эгоцентрической оценки
социальных санкций и норм; фокализм. У девиантных подростков свойствен
ный этому возрасту аффективно-личностный эгоцентризм усиливается и при
обретает особые функции, которые состоят в «оправдывающем себя»- и свое
поведение искажении представлений о собственной личности и социуме, в
парадоксальном восприятии- просоциального и асоциального поведения, эго
центрической оценке социальных норм и санкций. Таким образом, эгоцен
тризм в структуре девиантности маскирует реальные трудности," создает у
подростка «фасадную успешность», компенсаторную картину восприятия- се
бя-и окружающих. Он выполняет защитную функцию: его действие позволяет
так исказить смысл событий и переживаний, чтобы не нанести ущерба'пред
ставлениям подростка о самом-себе. ;'
Соотношение компонентов в структуре аффективно-личностного'эго-центризма позволяет типологизировать стратегии эгоцентрического видения мира девиантным подростком: «Меня-никто не понимает» и «Я все понимаю лучше других».
Динамика аффективно-личностного эгоцентризма, независимо от того, являются ли подростки девиантными или нет, одинакова: младшим подросткам в большей степени характерно эгоцентрическое искажение представлений о значимости собственного поведения для окружающих («картины социального мира»); старшим - качеств собственной личности («картины себя»).
Психологическая помощь девиантным подросткам должна ориентироваться на характеристики нормального онтогенеза и зону ближайшего развития, постепенное и последовательное расширение возможностей*включения подростка в социально приемлемые способы деятельности и приобщение под-
ростка к ней. Она должна опираться на сильные стороны в развитии подростков, учитывать значение личностного эгоцентризма и преодолевать асоциальные формы его проявления, развивать комплексное, «стереоскопическое» психологическое видение себя и окружающих.
Практическая значимость исследования: Полученные в исследовании данные и предложенные принципы организации психологической помощи девиантным подросткам могут способствовать, повышению эффективности программ психологической и социальной реабилитации несовершеннолетних правонарушителей, а также профилактических мероприятий в психологической и социальной работе с подростками группы риска. Результаты теоретического анализа и эмпирического исследования аффективно-личностного эгоцентризма девиантных подростков могут использоваться в учебных курсах в системе профессиональной подготовки и повышения квалификации психологов, социальных работников, педагогов, специалистов ОГШН УВД, сотрудников КДН и ЗП. Разработанные диагностические методы могут применяться^ работе психологов с целью оценки выраженности эгоцентрических феноменов у подростков.
Апробация исследования. Результаты работы обсуждались.на заседании кафедры возрастной психологии и психологии развития факультета психологии МГУ, на международном форуме «Эффективные формы и методы оказания помощи социально уязвимым детям» (Ташкент, 2005), Всероссийской научно-практической конференции «Школьное образование и социальное взросление растущего человека: поиски и перспективы» (Нижний Новгород, 2006), межвузовской конференции «Философский, психологический и педагогический аспекты рефлекса цели в контексте психологии безопасности» (2007), научно-практических конгрессах III Всероссийского форума «Здоровье нации - основа процветания России» (Москва, 2007), XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов—2007», заседаниях лаборатории педагогической психологии Окружного Учебно-Методического центра ЮАО, заседаниях КДН и ЗП района Москворечье-Сабурово, заседаниях ОППН УВД района Москворечье-Сабурово, педагоги-
ческих советах общеобразовательных школ № 983,№-470. По теме исследования опубликованосемь публикаций;
Исследование связано с общей направленностью научной проблематики кафедры возрастной психологии факультета психологии МГУ.
Структура работы
Работа состоит из введения, пяти: глав, заключения; списка, литературы из 284 источников; в; том числе 26. на. английском:языке, и 16 приложений; В тексте имеется 8-таблиц, 6 гистограмм. Содержание работы, изложено; на 188 страницах.
В главе 1 приведен обзор проблематики девиантного поведения; выделены основные области исследований девиантности в; современной» науке; представлены философские и общенаучные подходы к анализу этого^явления. Приводится описание понимания девиантности в основных концепциях современной психологии-- психоанализе, теории социального научения, дея-тельностном.подходе.
В главе: 2: раскрываются психологические особенности девиантных подростков, описаны причины девиантного поведения, проанализированы личностные особенности девиантных подростков (агрессия, асоциальная: направленность личности, неразвитая нравственная сфера и др.), даны характеристики подростковых асоциальных групп.
В главе 3 дан развернутый анализ классических и современных представлений об эгоцентризме. Анализируются содержание и проявления феноменов познавательного и аффективно-личностного эгоцентризма. Показано, что эгоцентризм проявляется в подростковом возрасте в сфере рассуждений; в поведении, отношениях с окружающими, восприятии самого себя: Рассматривается влияние феноменов, сходных с личностным эгоцентризмом;- фокализ-ма и «фаворитизации» себя. Приводятся данные анализа исследований, посвященных сопоставлению проявлений эгоцентризма в норме ив шатологии.
В главе 4 представлены результаты работы по верификации предложенных гипотез. Описаны принципы организации исследования; обоснован выбор основного и дополнительных методов; приведено описание 21 истории
подростковой девиантности; дан качественный и количественный анализ аффективно-личностного эгоцентризма в структуре подростковой девиантности (на основе анализа частных случаев и статистических данных, полученных с помощью опросника и экспертной оценки); описаны структурно-динамические особенности личностного эгоцентризма девиантных подростков, его функции и типология. Показано, что аффективно-личностный.эгоцентризм входит в структуру девиантности как существенный компонент отношения подростка к социальному окружению и к. самому себе. У девиантных подростков формируется особая, парадоксальная позиция- в восприятии социума и себя, которая оправдывает и фаворитизирует девиантное поведение. Описаны две стратегии эгоцентрического видения мира девиантным подростком: преобладание эгоцентризма в области оценки социума или в представлениях подростка о себе. Показана защитно-компенсаторная функция аффективно-личностного эгоцентризма в структуре девиантности.
В! главе 5 предложены основные положения для построения стратегии психологической помощи девиантным подросткам с учетом влияния аффективно-личностного эгоцентризма на представления подростка о себе и< социуме. Описаны факторы, требующие учета при осуществлении психологической помощи, даны характеристики основных современных терапевтических подходов, сформулированы принципы оказания психологической помощи девиантным подросткам в русле деятельностного подхода, описаны элементы тренинга для развития «стереоскопического психологического видения».
В Заключении подводятся общие итоги исследования, свидетельствующие о том, что поставленные цели и задачи исследования реализованы на теоретическом, эмпирическом и прикладном уровне в полном объеме. В' работе показано значение аффективно-личностного эгоцентризма как структурного компонента подростковой девиантности.
В Приложениях представлены методические материалы исследования, результаты первичной обработки эмпирических данных, образцы,выполнения диагностических заданий девиантными подростками, три интервью о пенитенциарных учреждениях, словарь подросткового жаргона.
Проблема подростковой девиантности в основных концепциях современной психологии
Психоаналитический подход. Глубинные бессознательные Mexat ізмьі асоциальности раскрыты в рамках психоаналитического подхода, осо енно развернуто - в работах Августа Айхорна [Айхорн А., 1934/2001]. Задачі і исследований Айхорна было раскрытие бессознательных мотивов асоциального поведения через описание применения психоанализа в работе с делишіент-ными подростками. Это путь, позволяющий в асоциальных действиях ifcxpo-стка увидеть результат взаимодействия бессознательных психических пшдес-сов и найти пути обращения асоциальных черт в социально приемлемые.!
В психоанализе трудный подросток - не только асоциальный, ноЬев-ротичный. Именно невроз влечет за собой трудности социальной адапЖци. Любое психическое явление в психоанализе объясняется взаимодейсЬ ем психических сил. Делинквентность при таком подходе - «динамическоеЬле-ние, которое можно приписать взаимодействию психических сил, проЯіед-ших искажение, называемое ... антисоциальным поведением» [там же,И 48, 49]. Желание, требующее удовлетворения, возникает в бессознательноіврно может не встретить препятствий для удовлетворения, если оно не запрещено; либо- сталкивается с препятствиями разной силы. Тогда человек или удовлетворяет желание, что может сопровождаться чувством вины из-за нарушения запрета; или отправляет желание обратно в бессознательное. В "механизме подавления участвуют две противоположные силы: подавляемая и подавляющая. Если ни одно из побуждений не является настолько сильным, чтобы победить другое, возникает своеобразный компромисс между ними. Психоаналитический. симптом есть, объединение двух противоположных стремлений. Такие симптомные формирования свидетельствуют о наличии невроза. Антисоциальное поведение показывает, что определяющие поведение психические процессы функционируют негармонично: Эта точка зрения представлена в описании фаз асоциального поведения.
Ребенок изначально - асоциальное существо, так как требует примитивного инстинктивного удовлетворения собственных потребностей" без учетаs нормхоциального мира. Для ребенка это поведение естественно; с точки зрения взрослого - асоциально. Поэтому задачей воспитания является социализация ребенка, перевод его из асоциального в социальное состояние. Это невыполнимо, если развитие либидо идет в неправильном русле. В таком случае-можно говорить о второй фазе асоциальности. Суть ее в том, что реальной адаптации к социальным требованиям не происходит: ребенок или. не полностью отказывается от своих асоциальных инстинктивных желаний, или подавляет их. Это состояние «латентной делинквентности», за которой может последовать явная делинквентность - третья фаза становления асоциальности. Терапевтическая работа с делинквентами успешна тогда, когда рецидив асоциального поведения невозможен, поскольку инстинктивные желания извлечены из бессознательного, осознаны; когда произошел реальный отказ от них, а не их подавление. Лечение делинквентной личности, по Айхорну, является процессом перевоспитания, суть которого в развитии способности «совлада-ния с действительностью» [Айхорн А., 1934/2001, с. 12].
Необходимость развивать в себе качества, которые помогают совладать с действительностью и избежать уничтожения, оказывала влияние на развитие психики человека на протяжении всей человеческой истории. Первобытная ступень культурного развития характеризуется слабым сдерживанием стремления к немедленному удовлетворению потребности или к обличению ее в приемлемые формы. По мере развития цивилизации способность к совлада-нию с реальностью, понимаемая как «способность индивида влиться в культуру своего времени», или «культурная- способность», приобретала все большее значение. То же самое повторяется в онтогенезе: чем младше ребенок, тем в меньшей степени он способен сдерживать свои инстинктивные желания; только в результате опыта он может научиться ограничивать свои влечения и принимать нормы общественной жизни без внутреннего конфликта, становясь, тем самым, существом социальным. Поэтому и цель работы с асоциальной личностью - сделать субъекта «соответствующим своему месту в обществе» [там же, с. 13-15].
Важным для психоаналитического понимания девиантности является признание того, что существует «предрасположенность к делинквентности», определяющаяся эмоциональными отношениями в раннем возрасте. Направление развития определяется направлением психической энергии: в зависимости от этого, субъект будет или психически нормальным, или невротичным, или асоциальным. Роль факторов делинквентности могут исполнять, например, бессознательная эротическая связь с кем-либо из членов семьи, приводящая из-за подавления либидо к агрессии и ненависти; ненормальное развитие (например, феминные черты у мальчика); бессознательные сексуальные желания; чувство мести по отношению к членам семьи и тому подобное. Это глубинные факторы эмоционального характера. Лечить поэтому надо не симптомы асоциальное, а базовую проблему. Задачей терапевта становится помощь подростку в переходе с инфантильного уровня развития, управляемого принципом удовольствия, на соответствующий возрасту уровень, управляемый принципом реальности. Как показывает Айхорн, «чувственный мир» подростка «подвергается негативному воздействию, вызванному недостатком любви к ребенку либо ее избытком» [там же, с. 145, 146]. По словам Айхорна; подросток выстраивает определенные паттерны поведения; которые являются: «незавершенными, ущербными или слишком слабыми», он неспособен на такие: отношения, которые нормальны с точки зрения общества. Такой подросток не может контролировать сознательные; и бессознательные влечения. В результате возникает агрессия и антисоциальность
— как.следствие неосознаваемого чувства вины и потребности в наказании, как попытка получить удовольствие за; счет причинения боли окружающим: Ай хорн выделил два типа делинквентности: пограничные невротические состоя ния с симптомами антисоциального поведения; и случаи асоциальности, когда личность не имеет признаков1 невроза, она находится в открытом конфликте с собственным окружением по причине того, что внешний мир фрустрировал ее детские бессознательные желания.
Задача лечения - дать подростку опыт существования, подходящий для реальной жизни и проявления индивидуальности. Для делинквентного подростка типично специфическое нарушение личностного развития. Психические функции и их фрагменты или остаются на ранних этапах развития- (задержка развития), или, уже достигнув высокого уровня, возвращаются на более ранг, нюю ступень (регрессия).
Специфика нравственной сферы у девиантных подростков
Современные исследования подростковой девиантности демонстрируют наличие отклонений в развитии самых разных личностных качеств асоциальных подростков. Вместе с тем, проблема изучения особой внутренней позиции девиантных подростков, которая определяет выбор асоциального поведения как предпочтительного, остается неисследованной. Среди психологических качеств девиантного подростка исследователи часто выделяют особенности эмоциональной сферы [Башкатов И.П., 2002; Гоголева А.В., 2004; Кудрявцев И.А., 2000; Семенюк Л.М., 2005 и др.]. К ним можно отнести: низкий уровень эмоциональной устойчивости, низкий порог фрустрации, повышенную чувствительность, тенденцию к кумуляции аффекта. Эти факторы приводят к повышению риска возникновения аффективной дезорганизации в конфликтных ситуациях, что, в свою очередь, ослабляет волевой контроль и влияние социальных норм на поведение.
Такие характеристики волевой сферы личности, как несформирован-ность механизмов самоконтроля, неспособность к произвольной регуляции поведения, отсутствие намерения осуществлять подобную регуляцию могут способствовать проявлениям девиантности [Балабанова Л.М., 1998; Башкатов И.П., 2002; Каган В;Е., 1996; и др.].
Повышают риск возникновения девиантного поведения и ряд других характеристик личности. Это: предрасположенность к подражанию;, высокая конформность [Башкатов И:П., 2002]; Отсутствие жизненного опыта, однообразие и-скудность личной жизни, бедность духовного мира, повышенная внушаемость приводят к гипертрофированному подражанию-, некритичному воспроизведению норм подростковой субкультуры.
Нередко как компонент девиантности рассматривается так называемое саморазрушающее поведение. Это действия; которые: могут представлять угрозу для жизни, психического и физического здоровья, нравственного развития. Они не соответствуют общечеловеческим- ценностям и нормам поведения; Саморазрушающее поведение рассматривается как антитеза личностному росту [ЭйдемиллерЭ.Г., Кулаков Є.А;,Черемисин.О;В., 1991 ];:
Некоторые интересные-сведения- могут быть получены из исследований социальных отношений; девиантного подростка и через характеристики его нравственного просоциального поведения.
Становление нравственности-проходит ряд стадий, причем; некоторые люди не достигают взрослого уровня нравственности, в то время: как другие проявляют моральную зрелость уже в отрочестве [Кольберг Л.]; В: целом, для младших детей характерно внимание к «букве» закона, а не его «духу»; они принимают правила как абсолют. По мере взросления приходит понимание относительности правил и норм, возможности их несовершенства и противоречивости - а потому и потребность в рефлексивном создании? собственных моральных принципов. Очевидно; что нравственные: суждения не являются единственным фактором, определяющим поведение человека.. Нравственное поведение означает способность, индивида вести себя этично в ситуации; когда ему не грозит наказание за отступление от моральных норм; Важной должна выступать не возможность наказания за неодобряемые действия, а оценка этичности поведения - только тогда социальная зрелость достигнута. На интёриоризацию просоциального поведения влияют характеристики эмоциональных отношений ребенка с родителями в раннем детстве: если прочная эмоциональная связь с взрослым не сформирована в первый год жизни и не сохраняется на протяжении первых лет жизни ребенка, интериориза-ция нравственных ценностей может не произойти.
Система регуляции социального поведения зависит от сформированно-сти идентичности. Понятие идентичности включает в себя осознание субъектом, преемственности всех аспектов собственного «Я» в прошлом, настоящем и будущем; ощущение глубокого единства, уникальности и неповторимости собственной личности; чувство общности социальным идеалам и ценностям той группы, к которой относит себя личность; чувство социальной поддержки и признания. Показано, что нарушения идентичности в подростковом возрасте имеют множество негативных проявлений, среди которых избегание близких отношений из-за боязни утратить в них индивидуальность, размывание чувства времени и потеря способности планирования жизни, неумение эффективно использовать собственные возможности, формирование негативной идентичности, противоположной той, которой отдает предпочтение окружение подростка - все это становится препятствием для решения, психологических задач:-, подросткового возраста и может привести к девиантному поведению [Оресто-ваВ.Р., 2001].
Кросс-культурные исследования демонстрируют эту зависимость. Так, большее распространение воровства без испытываемого при этом чувства вины свойственно общественным формациям, где меры достижения социализации сопровождаются строгостью, а не заботой. Данные исследования 48 первобытных общин (африканских, индейских и др.) демонстрируют связь между традициями воспитания детей и уровнем преступности. Уровень преступности определялся по распространенности воровства (любого объекта — от зуба кита до песни) и причинения вреда личности (насилие, клевета, наведение порчи): Было обнаружено, что общины, где родители были заботливы, отзывчивы, ласковы, отличались низким уровнем преступности. Воровство оказалось наиболее распространено в общинах, где для воспитания послушания, ответственности и самостоятельности применялись наказания и строгость. И воровство, и преступления против личности были широко распространены там, где воспитание мальчиков было исключительно обязанностью матерей и не было тесных эмоциональных связей сыновей с отцами. Преступления против» личности оказались наиболее распространенными в общинах, где детей резко и неожиданно заставляли проявлять самостоятельность [Бэкон М., Чайлд И., Бери X., 1990].
Известно; что личность не может формироваться вне активного вхождения индивида в многообразные социальные общности. Особая важность изучения отношений девиантного подростка с социумом определяется, с одной стороны, тем, что именно их нарушения выступают в качестве самых значительных и ярких «индикаторов» девиантности; с другой стороны, без их изучения невозможно понимание всего явления подростковой девиантности, носящего, как индивидуально-психологический, так и социальный характер. Учитывая рост «социального дна», в том числе, детского [Гоголева А.В., 2004], изучение социальных отношений девиантных подростков1 приобретает особую остроту.
Характеристика личностного эгоцентризма
Наиболее разработанные исследования в этой области принадлежат американскому психологу Дэвиду Элкинду [Elkind, 1979; 1981; Elkind- & Bowen, 1979], который изучал связь когнитивных структур и динамики раз вития личности. Он показал, что эгоцентризм связан не только с развитием когнитивной сферы, но и с аффективным опытом подростка. Элкинд описал новые, аффективно-личностные, феномены эгоцентризма. Это специфические поведенческие феномены, характерные для подростков: «псевдоглупость»,, «воображаемая аудитория», «личный миф» и «явное лицемерие».
Как писал Элкинд, формально-операциональное мышление-открывает подростку возможность рефлексии и представлений не только о собственном мышлении, но и о мышлении других людей. Подросток не только сам в наибольшей степени интересуется собственной личностью, но и считает, что окружающие заинтересованы и озабочены его поведением в не меньшей степени. Этот феномен, один из самых типичных для подростков, Элкинд назвал «воображаемая аудитория». Он связан с приобретением подростком возможности размышления о том, что думают о нем окружающие - но эта возможность сталкивается, с неумением делать различие между собственной и чужой точкой, зрения , между целями, интересами, проблемами-самого подростка и окружающих. Подросток постоянно пытается предвосхитить реакции других людей на самого себя. Поэтому он постоянно конструирует «воображаемую аудиторию», центром внимания которой и является. Но эти предвосхищения зависят от того, как он сам относится к себе, поскольку, по его мнению, другие люди будут относиться к нему так же, как и он сам. Это ведет к ориентации подростка не на действительно возможные реакции других людей, а на собственные представления о себе. С этой точки зрения понятными становятся частые в подростковом возрасте застенчивость, замкнутость, стыд, стремление скрывать собственные- переживания и подобные реакции на внимание со стороны «воображаемой аудитории».
Несмотря на неспособность разделить предмет собственного мышления и мышления другого человека, подросток отлично дифференцирует собственные чувства, причем оценивает их как нечто уникальное и особенное. Для подростков характерен феномен веры в собственную уникальность и недоступность для постореннего понимания. Этот феномен Элкинд назвал «личным мифом». «Личный миф» - это история, которую подросток рассказывает себе о себе самом, но которая не является правдой; это убежденность в собственной неповторимости, отличии от других, часто даже стоящая выше законов жизни. Вера в собственную неуязвимость, неординарность, вера в «личного Бога» — все это типичные проявления данного феномена. Часто «личный миф» становится центром сознания подростка. Он снижается при развитии дружеских отношений, при подлинном доверительном контакте с другими людьми.
Менее известны два следующих эгоцентрических феномена. Феномен «псевдоглупость» - это склонность усложнять ситуацию, интерпретировать ее сложнее, чем она того заслуживает. Он связан с противоречием между способностью подростка к удержанию в уме множества переменных одновременно и неумением правильно расставлять приоритеты. «Явное лицемерие» — это несоответствие между реальными делами и словесными манифестациями; необязательность по отношению к себе тех правил, которые декларируются для других.
Американский психолог Р. Энрайт описал еще один типичный для подростков эгоцентрический феномен - «сфокусированность на себе». Это тенденция подростка к сосредоточению внимания на собственных мыслях и чувствах [Enright R.D., Lapsley D.K., Shukla D.C., 1979; 1980; Рябова Т.В., 1997]І-Известен и апробирован на российской выборке опросник Энрайта «Adolescent Egocentrism - Sociocentrism» (AES), позволяющий оценить выраженность компонентов аффективно-личностного эгоцентризма.
Современные исследования эгоцентризма подростков раскрывают возрастную динамику этого феномена. В норме от младшего к старшему подростковому возрасту аффективно-личностный эгоцентризм имеет тенденцию к постепенному снижению»за счет уменьшения выраженности феноменов «личный миф» и «воображаемая аудитория». «Сфокусированность на себе» остается выраженной на протяжении всего подросткового возраста. Влияние феномена «воображаемая аудитория» снижается за счет того, что подросток начинает больше ориентироваться на действительно возможные реакции конкретных людей, чем на собственные представления о себе. «Личный миф» преодолевается, когда подросток видит себя все более «в реальном свете». Это происходит во многом благодаря установлению близких межличностных отношений. Когда возникает доверительный контакт с другими людьми, подросток узнает, что окружающие испытывают чувства , сходные с его собственными [Рябова Т.В., 1997].
Проблема связи личностного эгоцентризма и эгоидентичности поставлена в исследовании В.Р. Орестовой. Вероятно, достижение идентичности в подростковом возрасте одновременно означает и преодоление эгоцентризма. Напротив, застревание на эгоцентрической позиции ведет к «диффузии» идентичности. В этом случае подросток, еще не способен составить первую цельную картину осознания себя и своего места в мире [Орестова В.Р., 2001].
В исследовании эгоцентризма подростков-инвалидов было показано, что у них в несколько меньшей степени, чем у здоровых сверстников, выражены феномены «воображаемая аудитория», «сфокусированность на себе» и в несколько большей - феномен «личный миф» [Обухова Л.Ф., Рябова Т.В., Гу-слова М.Н., Стуре Т.К., 2001]. По мнению исследователей, такая картина свидетельствует не столько о преодолении некоторых феноменов личностного эгоцентризма, сколько о «вытеснении стремления импонировать другим людям». Подросток-инвалид в меньшей мере ориентируется на мнения окружающих и в то же время он менее склонен концентрироваться на своих мыслях и переживаниях. Вместе с тем, длительное переживание подростками-инвалидами одиночества служит фактором, усиливающим переживание собственной уникальности («личный миф»). Специфическая социальная изоляция подростка-инвалида не способствует развитию у него-интереса к реакциям окружающих по отношению к его поведению и внешнему облику. Подросток-инвалид намеренно игнорирует оценку своей личности другими, привыкнув, что он «не такой, как все». Кроме того, подростки-инвалиды выбирают для себя преимущественно такие виды деятельности, которые могут осуществляться без присутствия других людей; такие ситуации, в которых они предоставлены самим себе («несоциальная активность»). Их малая вовлеченность в совместную деятельность с другими затрудняет формирование идентичности. В- исследовании развития воспитанников: приюта показаны некоторые свойственные им:особенности, сходные с эгоцентрическими: Это незрелость сложных форм поведения; затруднения в.осознаниихебя и своего места в мире, в. формировании жизненного плана; «фантазийность» представлений о себе: выдуманные истории жизни вживаются.в сознание [Ерина Л.А.,.2007].
Характеристика эмпирического исследования
Исследование.проводилось в; процессе практической работы с девиант-нымиподростками, что объясняет его структуру..
Напервом этапе осуществлялась диагностика познавательного развития подростка (с использованием методик: матрицы Равена, «Классификация», «Четвертый лишний»; беседы и наблюдения). Следующая, стадия, психологического обследования включала диагностику особенностей личностного; развития; и; семейных отношений. Здесь использовались методики «Кто я, какой я»; «20 я»; методика «Самооценка»; «Уровень притязаний»; проективные.методики1 «Рисунок несуществующего, животного»; «Рисунок; семьи», «Автопортрет» «Я и мой окружающий мир», «Незаконченные предложения»; а также материалы уголовных дел и отчетная документация образовательных и правоохранительных учреждений. Подростки также заполняли адаптированный нами вариант опросника «Подростковый эгоцентризм - социоцентризм»; 50 из них были оценены экспертами с помощью нашего опросника для экспертной оценки. Из массы полученных в практической работе характеристик мы отобрали наиболее полные и иллюстративные, которые представлены в главе 4.4. «Описание случаев». Ниже в таблице № 1 указано, какие именно методики и методы, применялись в исследовании к разным группам испытуемых.
Каждый случай содержит историю жизни подростка и обобщенные данные по результатам психологической диагностики. Все истории составлены на основании проведенных нами обследований, анализа материалов дел и школьных характеристик, бесед с самими подростками, и, по возможности, его семьей и педагогами, иногда друзьями. В истории жизни описаны психологические особенности развития-подростка, специфика его ближайшего окружения, особенности вхождения в неформальные подростковые группы, динамика становления девиантного поведения, специфика отношения подростка к самому себе и окружающим, реакция на общественные и юридические санкции. Каждый случай завершатся кратким анализом значимых индивидуальных особенностей, специфики семейной и школьной-ситуации, и ключевых переживаний подростка. В настоящее время понятие переживания разрабатывается в русле культурно-исторической концепции. Считая переживание единицей изучения личности и среды, Выготский определил его как «внутреннее отношение ребенка ... к тому или иному моменту действительности», «отношение личности к среде, показывающее, чем данный момент среды является для личности» [Выготский Л.С, 1984, с. 380—383].
На момент обследования - ученик 9 класса общеобразовательной школы, хроническая неуспеваемость и прогулы с 7 класса. В школе считался одним из самых «трудных» за всю историю, при этом оценивался как ученик с незаурядным интеллектом. Педагоги и сотрудники КДН и ОППЫ отмечали его дипломатичность, хитрость, увертливость, умение убедительно обманывать. Подросток обладал высоким уровнем познавательных способностей, но была ярко выражена педагогическая запущенность. Общительный, популярный среди сверстников, любимец девочек, привлекательный, ухоженный, старался выглядеть старше своего возраста, классически одевался. При этом обладал истероидными чертами. Был артистичен, склонен к лидерству. Переживал по поводу невысокого роста. Культивировал физическую силу, занимался боксом и стрельбой с детства. Агрессивен. Был усыновлен в младенческом возрасте (через несколько недель после рождения), но о факте усыновления не знал. Биологическая мать - 16 лет, «легкого поведения»; отец неизвестен. Приемные родители: отец - полковник ФСБ, сдержанный, интеллигентный, был привязан к сыну. Мать на протяжении 5 лет была на инвалидности (астма), до этого работала воспитателем в детском саду. Она чрезмерно привязана к сыну, склонна к симбиотическим отношениям, гиперопекала его, не признавала его взрослости, потакала всем прихотям. Семья интеллигентная, материально хорошо обеспеченная.
Андрей М. воспитывался в семье, детские дошкольные учреждения не посещал. В. детстве был очень добрым, отзывчивым. По собственным воспоминаниям, был тихим, не умел общаться со сверстниками; боялся всех, кроме близких членов семьи; боялся пищащих игрушек; носил очки, стеснялся этого. В школу пошел с радостью, вспоминал об этом с удовольствием. Но уже в первой четверти появились проблемы: боялся одноклассников, не мог найти друзей. Но учился отлично, был отзывчив, дарил одноклассникам подарки на выпрошенные у родителей деньги, постепенно обзавелся стабильным кругом приятелей. До 5 класса учился отлично, был любимцем учителей, очень старательным, успешно участвовал в предметных олимпиадах; имел много приятелей в школе; все отмечали его одаренг ность.
С 5 по 7 класс Андрей М. учился без троек, был старательным, но интерес к учебе и успеваемость постепенно снижались. Вследствие отбора детей по профилям обучения Андрей М. был переведен в менее успешный, недисциплинированный класс. Стал тянуться к компании сверстников, склонных к асоциальному поведению, популярному в этом классе. В 8 классе проблемы стали нарастать. Успеваемость выше удовлетворительной не поднималась, так как стал мало времени уделять учебе. Не завел тетради по предметам, вел два дневника (один для родителей, другой для учителей), закурил, стал выпивать со сверстниками перед дискотеками и «по праздникам». Увлекся компьютерными играми, стал с приятелями ходить в компьютерные клубы. Родителей обманывал, скрывал проблемы в школе. Деньга, которые родители давали на классные нужды и обеды, стал тратить на компьютерный клуб, сигареты, пиво. Поведение в школе стало не просто недисциплинированным, а вызывающим - пил, закуривал на уроках (у некоторых педагогов), мог покинуть кабинет посреди урока, прогуливал школу неделями, а к 9 классу - месяцами; подбивал приятелей не ходить в школу. На педагогических советах вел себя вежливо, обещал исправиться, однако в реальности ничего не менял. До конца 9 класса Андрей М. продолжал пользоваться симпатией многих педагогов. В милицию и КДН школа информацию о поведении подростка не передавала очень долго: «жалели семью».
С 8 класса особенно увлекся боксом и борьбой. Стал часто драться, ходить на «стрелки», «разборки», демонстрировать силу. В классе потом рассказывал об этом, хвалился связями с «крутыми» подростками. Был случай, когда подрался с шестью сверстниками - заступился за одноклассницу. Поскольку занимался боксом и отличался физической силой и смелостью, в драках участвовал охотно, гордился, что многих может «победить». Присоединился к подростковой группе, которая распространяла наркотики и вымогала деньги, телефоны, сигареты у других подростков, в основном, гиперсоциализованных, «тихих». После нескольких таких «дел» деятельность группы была прекращена милицией. Андрей М. не отрицал участия в «делах», смеялся над тем, что другие подростки отдают свои вещи, а.потом жалуются родителям. Он считал, что для него участие в таких действиях не может иметь никаких негативных последствий (например, был убежден, что в его жизни невозможны ни трудности с законом, ни проблемы со здоровьем, ни конфликты с окружающими).
Без разрешения родителей неоднократно уходил из дома и не возвращался допоздна, уходил на ночь в компьютерный клуб. Когда родители перестали давать деньги на развлечения, стал их добывать двумя основными способами - воровал у родителей или «шантажом» получал у мамы, грозя навсегда_ уйти из дома или выпрыгнуть из окна (все это бывало очень убедительно разыграно). Мать только плакала, просила сына вести себя нормально, обещала деньги и другие «блага» за хорошее поведение, отпускала на улицу, откуда он, в основном, возвращался к приходу отца с работы. Отца обманывал, говорил, что мать все выдумывает, так как болеет; ведет себя с ним как с девочкой, слишком «носится». Поскольку мать действительно склонна к подобному поведению, отец сначала верил. Позже, когда понял реальность проблемы, старался заняться сыном, но почти ничего не мог сделать, только разговаривал с ним, «увещевал». Отец несколько-раз приходил на уроки, но попадал к таким педагогам, на уроках у которых дисциплина у всех учеников была крайне низкая, объяснения неясные, на уровне монотонного чтения по учебнику, поэтому сотрудничество со школой не сложилось.
К концу 8 класса Андрей М. по большинству предметов был неаттестован или имел неудовлетворительные оценки. Все больше времени стал проводить на улицей сблизился с местными асоциальными подростковыми компаниями, стал не реже раза в неделю выпивать. Пробовал нюхать клей; с его слов, все подростки, которые нюхали клей, так же, как и он сам, слышали «бульканье» и испытывали состояние «как только что проснулся». Все такие поступки Андрей М. оценивал как показатель взросления и независимости, поведения «не-ребенка». Свое прошлое социализованное поведение воспринимал как глупое, сожалел о нем.
Уходы из дома на ночь стали частым явлением; ночи проводил в компьютерных клубах или «на квартире» у новых друзей; почти всегда в такие ночи много пил. Подросток совершенно не принимал во внимание переживания родителей; не считал нужным хотя бы заранее сообщить о том, что не вернется ночевать: «я не маленький». У родителей появились серьезные конфликты из-за выбора стратегии воспитания. Мать убеждала отца не принимать никаких мер, чтобы «не потерять» сына (боялась его самоубийства или ухода из дома; но ни разу не рассказала отцу о причинах этих страхов). Отец старался воздействовать на него «разговорами». Возил в наркологический диспансер (боялся, что сын стал наркоманом), куда Андрей М. поехал без возражений. Обследование никаких отклонений не выявило.
В конце учебного года было отмечено значительное улучшение поведения. Он стал исправлять оценки, перестал «пропадать на улице», ушел в спорт. Сам связывает это с тем, что посетил с КДЫ и группой других «трудных» подростков СИЗО для несовершеннолетних. Влияние было ещё сильнее из-за того, что двое его приятелей получили условные сроки и рассказывали о СИЗО, где провели около двух недель. Это произвело на него огромное впечатление. Пытался даже бросить курить. Говорил, «не хочу так жить, как они», «сделаю все, чтобы туда не попасть». Эффект был нестойкий.
К началу летних каникул был поставлен на учет в ОВД и КДН, что не оказало на него никакого влияния (несмотря на почти сплошные прогулы и невыполнение учебных заданий, подросток был удовлетворительно аттестован по всем предметам). Был уверен, что отец «откупит» его от любых проблем. Каникулы перед 9 классом провел, в основном, в общении с новой асоциальной компанией, одной из самых криминальных и агрессивных в микрорайоне. Вместе с новыми друзьями часто ходил играть в компьютерные клубы, где, помимо игр, подростки выпивали, курили анашу, дрались. Андрей М. стал воровать у ро дителей значительные суммы денег: раньше это были только деньги на пачку сигарет, теперь - на то, чтобы с компанией приятелей сходить в компьютерный клуб, потом выпить в баре, причем «на широкую ногу». Стал для получения денег «на бар» воровать и продавать украшения матери, закладывать их в ломбард; так примерно за полгода продал все ее драгоценности. Вместе с одноклассником в метро украл у спящего мужчины барсетку с деньгами, документами, телефоном. Деньги поделили, телефон продали. Потратили все на выпивку в баре. Бывали и другие подобные случаи.
В школу Андрей почти перестал ходить; если приходил, то не посещал уроки, а «гулял» по школе или демонстративно нарушал дисциплину: «что хочу, то и делаю», «а че мне?». Мог, например, встать посреди урока и начать выламывать ножку у стула. К одноклассникам стал относиться агрессивно, особенно к тем, кто не мог дать отпор; считал себя намного более «крутым», чем они. Даже с другом, с которым с первого класса был очень близок, стал общаться значительно реже, относился к нему пренебрежительно: «ему надо повзрослеть». Считал всех детьми, а себя взрослым, серьезным человеком; «я знаю, как надо жить». Был убежден, что иначе, чем криминальным поведением, уважения от сверстников добиться невозможно. Совершенно не замечал, что многие бывшие приятели перестали звать его в свои компании, стали держаться подальше (вместо уважения).
Дома не бывал неделями, проводил время у старших друзей, приятелей по боксу, или в компьютерных клубах. Трижды в течение учебного года был в розыске. В очередной раз сменил компанию. На этот раз познакомился с человеком, недавно вернувшимся из мест лишения свободы, и таким образом попал во взрослую криминальную компанию. Получил там кличку «Малой»; стал ею пользоваться и в школе. Рассказывал, как вместе с новыми приятелями занимался рэкетом, продажей наркотиков (в том числе, приносил наркотики в школу, продавал возле местных клубов и кафе, это видели некоторые одноклассники, бывшие друзья). Одного из новых друзей убедил приехать к школе на очень дорогой спортивной машине, забрать его после занятий (чтобы все видели, какие у него знакомые). Имел собственное оружие, участвовал в бандитских конфликтах, перестрелках. Появилось.-много собственных денег. Стал покупать себе дорогую модную одежду, часто менять мобильные телефоны. Резко изменил свое отношение к наркотикам. Если раньше считал их «вполне нормальным развлечением», то теперь: «они для лохов. Зачем мне себя убивать?». Продолжал водить друзей в бары и клубы, все более дорогие. Специально затевал там: «разборки» с другими подростками. Когда компания Андрея М. и компания противников выходили «поговорить», он доставал пистолет: следовало бегство «врагов» и шумное восхищение приятелей. В этой компании у Андрея М. появился друг, у которого «с крышей не в порядке». Сам Андрей М. рассказывал, что этот молодой человек из машины «стрелял по бабке, которая к остановке шла; а она оказалась такая [смелая], орала еще на него, он заржал, бабка понравилась, не стал убивать, и уехал».
Подросток собирался купить «аттестат с пятерками» у директора школы. Если в школе происходило что-то, что ему нравилось (например, получил нормальную оценку), говорил, что купит для школы евроокна, сделает отличный ремонт; уже подсчитывал, сколько денег пойдет на оснащение некоторых кабинетов. Если происходили неприятности, обещал, что убьет директора.
Своим поведением гордился. Все остальное - «детство». Считал, что в современном обществе жить по «моральным нормам старшего поколения» невозможно, это будет «нищета и глупость». В то же время, говорил, что не хотел бы всю жизнь провести в банде, хочет в ФСБ, но теперь уже не знает, как «завязать», боится своей компании: «слишком много знаю, слишком во многом завязан». Рассчитывал, что отец сможет все-таки его устроить в ФСБ. Летом после окончания 9 класса погиб на криминальных «разборках».
