Международный терроризм как деструктивный способ социально-политических изменений в условиях глобализации Антонов Григорий Александрович

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА 13

1.1. Международный терроризм как социально-политический феномен 13

1.2. Международный терроризм в контексте социально-политических изменений 27

1.3. Методология исследования международного терроризма 47

ГЛАВА 2. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТЕРРОРИЗМ В ПРОЦЕССАХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ 65

2.1. Глобальная интеграция и дезинтеграция - сущностные причины международного терроризма 65

2.2. Международный терроризм - составная часть криминализации социально-политических процессов 82

2.3. Некоторые вопросы борьбы с международным терроризмом в обеспечении национальной безопасности России 98

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 120

ЛИТЕРАТУРА 123

• Международный терроризм как социально-политический феномен
• Методология исследования международного терроризма
• Глобальная интеграция и дезинтеграция - сущностные причины международного терроризма

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В современном мире международный"^, терроризм представляет угрозу его безопасному и стабильному развитию. Огромный ущерб он наносит общественной, экономической, культурной безопас- (

і ности, конституционному строю и правовому порядку различных государств, і

"""--. _. . .. _. і

их национальным интересам. Это «...многоаспектный, в высокой степени опасный и долговременный фактор развития современного общества, оказывающий не последнее серьезное дестабилизирующее воздействие, ставящий под угрозу самые необходимые условия прогрессивного развития человечества»¹.

Возникновению, развитию, трансформации международного терроризма' и стратегиям борьбы с ним уделяют внимание представители различных социальных и гуманитарных наук. Каждая из наук формирует свое представление о ,'

международном терроризме, дает ему специфическое объяснение и определе-ниє. В связи с этим являются актуальными задачи создания целостного представления о международном терроризме.

Необходимость обращения к политологическому осмыслению междуна-,
родного терроризма обусловливается следующими обстоятельствами. (

Процесс глобализации, объективирующий потребности и интересы постиндустриальных обществ, приводит к коренному преобразованию уклада и образа жизни людей, интенсификации миграционных процессов, убыстряю-\ щейся урбанизации, смешению и столкновению национальных культур, рели-1 гий и этносов, интересов в перераспределении рынков сырья и рабочей силы. I Одновременно возникают проблемы роста националистических и фундамента-/ листских движений, глобальной криминализации, дегуманизации ценностей, і

Все это порождает социальную напряженность, многочисленные конфликтные ситуации, девиации на различных уровнях социальной реальности. Ослабление или разрушение неформального и формального социального кон-

¹ Авдеев Ю. И. Основные тенденции современного терроризма // Современный терроризм: состояние и перспективы / Под ред. Е. И. Степанова. - М.: Эдиториал УРСС, 2000. - С. 175.

троля обществ, национальных экономик, их безопасности в этих условиях во многом связывается с международным терроризмом, что также детерминирует необходимость его исследования.

Во многих зарубежных и отечественных исследованиях по международному терроризму отмечается его противоречивая природа, требующая общего понимания причин появления, сущностных характеристик, выработки единого определения.

Недостаточная политологическая разработанность международного тер^
роризма в отечественной науке снижает качество теоретических исследований
и вопросов прикладного характера, касающихся вопросов его своевременного
прогнозирования и предупреждения². \

Глубина концептуальных разработок, эффективность познавательных методик и технологий зависят от философско-политического обоснования сущности международного терроризма, раскрытия его функциональных особенностей и установления связи с масштабными социальными и политическими деформациями. Это возможно только на пути определения статуса международного терроризма, выявления и описания его атрибутивных признаков и свойств.

Степень разработанности проблемы. Анализ отечественных и зарубежных исследований международного терроризма свидетельствует о том, что общим для всех является стремление учитывать или напрямую связывать его с такими исходными понятиями, как «террор», «терроризм», «насилие», «экстремизм», «война», «агрессия» и т. д. Это и составляет собой сложную историко-философскую, политологическую, социологическую, специально-юридическую, а в отдельных случаях этимологическую панораму разработанности проблемы, степень которой усложняется, но все же далека от объективности.

В настоящее время существует три основных направления в исследовании указанной проблемы. Первое направление в отечественной литературе бы-

² Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терроризмом: стандарты и практика. - М.: Юрлитинформ, 2002.-С. 6.

ло господствующим до начала 1990-х гг. и связано с исследованием терроризма / как историко-политическои и международно-правовой категории политического характера. Наиболее крупные разработки были сделаны в научных трудах В. Ф. Антипенко, Н. С. Бегловой, В. И. Блищенко, И. П. Блищенко, Т. С. Бояр-Созонович, О. В. Будницкого, В. В. Витюка, Л. Н. Галенской, С. О. Допилки, Н. В. Жданова, И. И. Карпеца, Е. Г. Ляхова, Л. А. Моджоряна, Ю. А. Решетова, А. И. Суворова.

^1 В последние годы появились научные исследования, рассматривающие проблему терроризма сугубо с уголовно-правовых и криминологических позиций. Обстоятельные разработки в этом направлении осуществлены В. Ф. Антипенко, Ю. М. Антоняном, Т. А. Боголюбовой, С. С. Босхоловым, В. П. Емельяновым, М. П. Киреевым, В. С. Комиссаровым, В. В. Лунеевым, А. В. Наумовым, В. Е. Петрищевым, В. П. Ревиным, К. Н. Салимовым.

у В научных исследованиях третьего направления осмысливались уже новые, международные аспекты проблемы терроризма, синтезирующие его с процессами глобализации и регионализации, осуществлялся сравнительный анализ антитеррористического законодательства различных государств, поиск путей к единообразному употреблению указанных категорий в национальных источниках и сближения национальных законодательств, рассматривались проблемы международных стандартов контртеррористической деятельности государства в условиях регионального конфликта, разрабатывались концептуальные основы общегосударственной борьбы с международным терроризмом.

Наиболее значимые фундаментальные труды и отдельные исследования в этом направлении были подготовлены Ю. И. Авдеевым, О. А. Бельковым, М. И. Дзлиевым, В. Н. Кудрявцевым, В. В. Лунеевым, Г. И. Мирским, В. В. Никитае-вым, Д. В. Ольшанским, В. Е. Петрищевым, В. М. Розиным, Е. Я. Сатановским, Н. А. Симонией, М. П. Требиным, В. В. Устиновым, В. Г. Федотовой, В. Г. Хо-росом.

6 Осмысление истории терроризма, его социально-политических причин и

тенденций эволюцийП:вязано с именами российских и зарубежных исследователей И. Александера, О. В. Будницкого, К. В. Жаркова, 3. Ивиански, А. В. Ки-вы, У. Лакера, Н. Неймарка, А. И. Суворова, В. А. Федорова, М. Ферро, Р. Фредландера, Дж. Хардмана, М. Хилдермейера, В. Н. Чаликовой.

Терроризм как одна из форм организации и выражения насилия, в том числе и политического, рассматривается Дж. Кауфманом, Н. Н. Кудриной, М. Понятовским, Р. Соле, П. Уилкинсоном, К. Ф. Шереметом. Проблеме разграничения «терроризма» от «экстремизма» и других смежных общесоциологических категорий посвящены исследования В. П. Емельянова, Б. К. Марты-ненко, К. Н. Салимова, О. М. Хлобустова и С. Г. Федорова.

С проблемой разграничения «терроризма» связаны и трудности его классификации, детально рассматриваемые российскими исследователями Ю. М. Антоняном, В. И. Замковым и М. 3. Ильчиковым, В. В. Лунеевым, Е. Г. Ляховым и А. В. Поповым, Н. Мелентьевой, Г. М. Миньковским и В. П. Ревиным, М. В. Назаркиным, Д. М. Фельдманом и М. П. Одесским, Б. Г. Чурковым, С. А. Эфировым, французским террологом Л. Диспо.

Зарубежные террологи М. Бассиоуни и М. Хиберг, Б. Дженкинз и Р. Фридлендер, А. Роберте исследуют проблемы определения международного терроризма, находя в его формах отчетливое сходство с такими явлениями, как «война» и «агрессия», или «суррогатная война», а сам акт международного терроризма приравнивается к агрессивной войне. У. Во, Дж. Хенн Леурдик, Б. Хоффман исследуют социальные причины международного терроризма, связывая с деятельностью национально-освободительных или революционных движений в различных регионах земного шара и определяя их как основной источник террористических актов. В то же время Б. Ганор акцентирует внимание на крайностях (по шкале легитимного насилия) этих явлений.

Радикальные причины терроризма активно исследуются российскими учеными Ю. И. Авдеевым, В. А. Васильевым, К. X. Ипполитовым и С. А. Гон-

чаровым, Е. Г. Ляховым и А. В. Поповым, К. М. Мартыненко, М. В. Назарки-ным, В. В. Устиновым, О. М. Хлобустовым и С. Г. Федоровым.

В связи с процессами глобализации и регионализации мирового развития актуализировались исследования новых характеристик и особенностей международного терроризма, его субстанциональных причин. Так, конкретные варианты глобализации рассматриваются А. В. Аникиным, А. Д. Богатуровым, С. И. Долговым, В. М. Коллонтай, Н. А. Косолаповым, Л. А. Мясниковой, А. И. Не-клессой, А. С. Панариным, А. И. Салицким, А. И. Уткиным, М. А. Пешковым, П. А. Цыганковым, зарубежными исследователями — У. Беком, 3. Бжезинским, А. Бэттлером, Г. П. Мартином и X. Шуманном, Дж. Соросом, Дж. Стиглицем, Сардаром Зиауддином, Дэвисом М. Вином.

В границах этих конкретных вариантов рассмотрения глобализации, международный терроризм как ее инструмент и порождение глобализационных процессов обстоятельно анализируется Ю. И. Авдеевым, Ю. М. Антоняном, О. А. Бельковым, Е. П. Кожушко, Б. С. Крыловым, В. Н. Кудрявцевым, Л. А. Лазутиным, У. Лакером, Е. Г. Ляховым, В. В. Лунеевым, В. Е. Петрищевым, К. Н. Салимовым, Л. В. Скворцовым, А. К. Субботиным, М. П. Требиным, К. Хиршманом.

Деструктивный потенциал международного терроризма как инструмента достижения геополитических целей, способа, влияния «внешней среды» в глобализационных социальных и политических изменениях рассматривается Ю. Е. Волковым, М. И. Дзлиевым, И. Ю. Залысиным, М. П. Требиным, В. Ф. Халипо-вым. Исследователи Б. Браун, А. Галкин и Д. Аптер, X. Линц, Р. Макридис, Д. Марч, Д. Норт, Д. Олсен, Р. Патнэм связывают анализ причин этих изменений со сменой характера институционального общения людей. В этом контексте продуктивные исследования транзитологических моделей «демократического» перехода связаны с именами Г. О'Доннела, Т. Л. Карла, X. Линца, А. Пржеворского, С. Хантингтона, Ф. Шмиттера.

Анализ проблем международного терроризма и его исходных понятий в отечественной, зарубежной литературе позволяет сделать вывод о том, что познание этого социально-политического феномена далеко не исчерпано и настоятельно нуждается в научной рефлексии. Так, малоисследованными остаются социально-политические основы международного терроризма и его субстанциональные характеристики. Не сложилось общепринятого понимания условий глобализации как детерминирующей причины исследуемого явления. В этом контексте необходима политологическая рефлексия транзитологических моделей глобальных социально-политических изменений, в том числе постсоветских трансформаций. Неисследованными остаются трансформации и изменения роли самого международного терроризма. Продолжает оставаться необходимость совершенствования организации внутри- и межгосударственной борьбы с международным терроризмом.

Цель и задачи исследования. Основной целью диссертации является определение противоречивой сущности международного терроризма и его влияния на процесс социальных и политических изменений в условиях глобализации. Данная цель обусловила следующие комплексные задачи:

выявление онтологических основ и сущностных характеристик, обоснование статуса международного терроризма;

определение с позиций политологии причин и условий международного терроризма, динамики его развития;

анализ социально-политических изменений в транзитных посткоммуни-тических трансформациях, построении нового мирового порядка и достижении глобальных геополитических целей, происходящих под влиянием международного терроризма;

разработка предложений по совершенствованию организации антитеррористической борьбы в обеспечении национальной безопасности России.

Объектом исследования является глобализирующаяся социально-политическая реальность, функциональным элементом и фактором бытия кото-

рой выступает международный терроризм. Предмет диссертационного исследования — процесс динамической взаимосвязи международного терроризма и социально-политических изменений.

Рабочая гипотеза исследования. В качестве гипотезы высказывается предположение о том, что потребности формирующихся постиндустриальных обществ, объективированные в процессе глобализации, детерминировали международный терроризм, превратив его в способ насильственных социально-политических изменений разновекторного характера как посткоммунистических трансформаций, так и в построении нового мирового порядка, достижения тем самым глобальных геополитических целей.

Методологическая и теоретическая основа исследования. Методологическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных философов, политологов, социологов, историков по проблемам глобализацион-ного развития, социальных и политических изменений, работы террологов и специалистов, участвующих в законотворческой и правоприменительной деятельности в сфере борьбы с терроризмом, позволившие углубить криминологический аспект политологической рефлексии международного терроризма.

Обращение к существующей классификации методов и подходов, используемых в анализе международного терроризма и конструирующих предмет политологического изучения, позволило определить следующие группы методов и подходов.

Первую группу составили общенаучные методы — логические, философ-ско-мировоззренческие принципы и оценочно-аксиологические критерии -диалектический (социальный детерминизм), цивилизационный, системный (структурно-функциональный, системно-динамический анализ), социологический, социально-психологический подходы, явившиеся необходимой общеметодологической основой исследования.

Вторую группу специально-научных методов, наработанных в политологии и превратившихся в особый инструментарий исследования специфических

объектов, составили «контекстуалистский» и «институционалистский» подходы, раскрывающие механизм социально-политических изменений. Особо выделена методологическая конструкция с соответствующей методикой — «политологическая транзитология», обеспечившая анализ макрополитических режимных изменений, интерпретируемых в контексте исследования международного терроризма.

Научная новизна определяется самой постановкой проблемы, использованием новых идей и тенденций в изучении международного терроризма в условиях глобализирующегося развития мирового сообщества, а также выводами и предложениями, сделанными в ходе исследования. В итоге разработки темы:

определены методологические основания изучения проблемы;

рассмотрены глобальная интеграция и дезинтеграция, интенсификация социального неравенства как объективные детерминирующие факторы международного терроризма;

предложены основы его типологизации и интерпретации как нелегитимного способа деструктивных социально-политических изменений в условиях глобализации;

рассмотрены транзитологические модели внутригосударственных социально-политических изменений;

исследованы трансформационные изменения деструктивного потенциала международного терроризма, усиления его опасности в комплексе угроз национальной безопасности России, предложены рекомендации в борьбе с ним.

Практическая значимость исследования. Содержащиеся в работе положения и выводы дополняют теоретико-методологические подходы к определению статуса международного терроризма и его внутригосударственной, региональной и глобальной деструктивной роли в процессах построения современных либерально-демократических обществ, нового мирового порядка и связанных с этим социальных и политических изменений.

11 Результаты исследования могут быть использованы в совершенствовании

основ борьбы с международным терроризмом, представляющим возрастающую

опасность в комплексе угроз национальной безопасности России.

Полезность настоящего исследования видится и в практике вузовского обучения при составлении учебных программ по различным дисциплинам. Положения, выводы и обобщения диссертации могут стать основой пособий, разработки спецкурсов в преподавании для аспирантов и студентов на гуманитарных факультетах вузов, в подготовке научных и практических работников правоохранительных и правоприменительных органов.

В целом, сведения, представленные в диссертационной работе, могут оказать содействие исследователям-террологам как дополнительный источник в изучении этого противоречивого явления в условиях глобализации.

Основные положения, выносимые на защиту:

международный терроризм представляет собой способ деструктивных социально-политических изменений разновекторного характера в построении нового мирового порядка и достижения глобальных геополитических целей;

социально-политические основы международного терроризма представляют элементы либо часть системы негосударственных конфликтов, выражающих скрытую геополитическую суть межгосударственных отношений, «силовую» политику ведущих государств, ТНК, олигархических структур — акторов глобализирующейся системы международных отношений;

глобальная интеграция и дезинтеграция интенсифицируют социальное неравенство, усиливая маргинальный экстремизм, радикализм, детерминируя глобализирующийся криминогенный международный терроризм;

объектами латентного воздействия международного терроризма являются социальная структура и институциональная система общества, его социокультурные и психологические факторы с целью их изменения;

- трансформация международного терроризма изменяет его деструктивный потенциал, усиливая необходимость совершенствования организации борьбы с ним на внутригосударственном, региональном и глобальном уровнях.

Апробация результатов работы. Основные положения диссертационной работы в виде докладов, выступлений, сообщений излагались на международных конференциях и научных симпозиумах. В частности, на ежегодной научно-практической конференции студентов, аспирантов и соискателей Studium «Проблемы социального гуманизма» (Иркутск, 2004); 3-ей научно-практической международной конференции «Забайкалье на пути к устойчивому развитию: ресурсы, экология, управление» (Чита, 2003); международной научно-практической конференции «Современная Россия и мир: альтернативы развития (трансграничное сотрудничество и проблемы национальной безопасности) (Барнаул, 2004), а также на совещаниях руководящих работников спецслужб и правоохранительных органов (Москва, 2001 - 2005 гг.). Материалы исследования изложены в 13 публикациях, с объемом примерно 5 п. л.

Диссертация обсуждена на кафедре философии Бурятского государственного университета и рекомендована к защите на соискание ученой степени кандидата политических наук.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, каждая из которых содержит по три параграфа, заключения, списка литературы.

із ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ

ИССЛЕДОВАНИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО ТЕРРОРИЗМА

1.1. Международный терроризм как социально-политический феномен

Международный терроризм - наиболее опасное явление социальной и политической жизни, которое распространилось на рубеже XX - XXI вв. Его постоянная трансформация, рост деструктивного потенциала и появление новых форм вызывают естественное беспокойство. Прежде существовавший терроризм перестал иметь национальный характер и границы. Из локальной тактической угрозы он превратился в угрозу региональную и глобально стратегическую. Став международным, терроризм затрагивает самые разные стороны политических, экономических, геополитических, экологических, международных и гуманитарных отношений, изменяя их и являясь их же порождением.

Международный терроризм - не только опасное проявление организованной глобализирующейся преступности. Его угрозы национальной, региональной и глобальной безопасности выступают и как намеренные радикальные политические изменения режима, связанные с переменами в механизме властной регуляции обществ, трансформацией внутри национальных институциональных структур, обусловливающих, в свою очередь, преобразования социальной среды - экономические, ценностно-культурные изменения, новые конфигурации баланса социальных сил.

Угрозы международного терроризма связаны также с нарушением политической управляемости мира, понижением роли международного права, ограничением сферы его применения, изменением общих политических принципов международного порядка, способствующих возникновению межэтнических и межгосударственных конфликтов. Это позволяет рассматривать международный терроризм как деструктивный модус социально-политических режимных изменений, объективно возникший в условиях глобализации.

История его политического предшественника - терроризма - своими онтологическими корнями уходит в древность. Одно из первых упоминаний о те-_;

рактах относится к 73 - 66 гг. до н. э. С тех пор это социально-политическое явление, трансформируясь и модернизируясь, сопровождает всю историю человечества. Как символы жестокости и неоправданного насилия вошли в историю инквизиция, Варфоломеевская ночь, Великая французская революция, «Народная воля».

Слово «терроризм» впервые получило широкое распространение в годы Великой французской революции. Система управления в 1793 — 1794 гг., называемая режимом террора, была инструментом управления нового революционного французского государства. В ту эпоху «терроризм» в своем первоначальном значении был тесно связан с идеями добродетели и демократическими взглядами.

Но уже со времени Великой французской революции, считает американский аналитик Б. Хоффман, термин «терроризм» имеет две важнейшие характеристики, определяющие современное значение международного терроризма: «Во-первых, режим террора не носил ни случайный, ни беспорядочный характер, какой приписывают террору современные средства массовой информации, а, наоборот, действовал упорядоченно, продуманно и систематично. Во-вторых, единственной его целью и оправданием служило создание "нового и лучшего общества" взамен старой, неизлечимо коррумпированной и недемократической политической системы, что роднит режим террора с терроризмом в современном понимании»³.

Одним из последствий подобной исторической «институционализации» террора как необходимого инструмента социально-политических изменений общества стал его потенциальный импульс, содержательно определивший последующие антимонархические и революционные движения в Европе и России.

Так, негативные социально-экономические перемены и многочисленные формы проявления отчуждения, вызванные капитализацией и индустриальной

³ Хоффман Б. Терроризм - взгляд изнутри=іп5Іа!е terrorism I Пер. с англ. Е. Сажина. - М.: Ультра. Культура, 2003.-С. 9.

революцией, привели в конце XVIII - XIX вв. к формированию новой «универсалистской» идеологии, в атмосфере которой зарождалась и новая форма терроризма. Понятие «терроризм» приобрело здесь свое специфическое значение, адекватное антиправительственной, революционной деятельности.

Сущность нового понимания терроризма была сформулирована итальянским революционным демократом Карло Пизакане в его теории «О пропаганде действием»: «Пропаганда идеи - недостижимая цель. Идеи рождаются из деяний, а не наоборот». Применение насилия, по словам К. Пизакане, необходимо не только для привлечения внимания общества или придания огласке идеи, но ради просвещения, обучения, и, наконец, сплочения народа во имя революции⁴.

Несколько раньше К. Маркс и Ф. Энгельс, разрабатывая новую философию, в которой пролетариат обрел свое духовное оружие и метод революционного преобразования действительности⁵, определяют движущей силой истории деятельность критически мыслящих личностей. Но эта деятельность зависит от материальных отношений данного общества и сама по себе не способна преодолеть рамки старого строя. В «Святом семействе» К. Маркс и Ф. Энгельс пишут: «Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу...⁶

В первом террористическом документе-прокламации «Молодая Россия», написанном в 1862 г. студентом Московского университета Петром Зайчнев-ским, убийство открыто признавалось нормальным средством достижения социальных и политических изменений. «Мы изучали историю России, — писал он, - и это изучение не прошло для нас даром; мы будем последовательнее не только жалких революционеров 92 года, мы не испугаемся, если увидим, что

⁴ Цит. по: Хоффман Б. Терроризм - взгляд изнутри. - С. 12

⁵ Маркс К. К критике гегелевской философии права. Введение // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. В 50-ти т.
Т. 1.-М.: Политиздат, 1955.-С. 428.

⁶ Маркс К., Энгельс Ф. Святое семейство, или критика критической критики // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения.
В 50-ти т. Т. 2. - М.: Политиздат, 1955. - С. 132.

16 для ниспровержения современного порядка приходится пролить втрое больше

крови, чем пролито якобинцами в 90-х годах»⁷.

В этой фразе сформулирована идея, воодушевлявшая тысячи русских революционеров на убийства и самопожертвования, способствовавшая созданию целой системы идеологического обоснования терроризма и его практике в невиданных еще в мировой истории масштабах.

Одной из первых организаций, применивших теорию «практической силы» классиков марксизма в России и идеи «Молодой России», было тайное революционное общество «Земля и воля», использующее террор как инструмент политической борьбы. Основные направления силовой борьбы формулировались им следующим образом: «Так как русская народно-революционная партия с самого возникновения и во все время своего развития встречала ожесточенного врага в русском правительстве, так как в последнее время репрессалии правительства дошли до своего апогея, съезд находит необходим [ым] дать особое развитие дезорганизационной группе в смысле борьбы с правительством, продолжая в то же время и работу в народе в смысле поселений и народной дезорганизации»⁸.

«Народная воля» продолжила террористическую, дезорганизационную революционную деятельность «практической силы», хотя террор уже не занимал главенствующего места в народовольческой программе. Популяризируя во всех слоях населения идею демократического политического переворота как средства социальной реформы, террору предназначалась гораздо более определяющая роль - детонатора вооруженного восстания.

В инструкциях, предназначенных только «для вполне своих людей» партии, указывалось: «...Искусно выполненная система террористических предприятий, одновременно уничтожающих 10—15 человек — столпов современно-

⁷ Цит. по: История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. - Ростов-на-Дону: Феникс,
1996.-С. 5.

⁸ Цит. по: «Народная воля» и «Черный передел»: Воспоминания участников революционного движения в Пе
тербурге в 1879-1882 гг./Сост. В. Н. Гинев, А.Н. Цамутали.-Л.: Лениздат, 1989.-С. 14.

го правительства, приведет правительство в панику, лишит его единства действий и в то же время возбудит народные массы, т. е. создаст удобный момент для нападения»⁹.

На западноевропейском фоне российская разновидность подобного политического терроризма в XIX - начале XX вв. отличалась специфическими особенностями, детерминируемыми социально-политической системой, менталитетом, культурно-историческими традициями общества. Одна из особенностей - углубление конфликта и противостояние между самодержавным строем и радикальными оппозиционными слоями общества. Причинообразующим фактором терроризма здесь явились условия перехода к конституционной монархии, начатый с реформ 1860-х гг. Осуществлялся он нерешительно, замедленными темпами, демонстрируя слабость государственной власти, что провоцировало широкое общественное недовольство и антагонистические формы противостояния и борьбы.

П. Б. Струве по этому поводу писал: «Условием, которое с исторической необходимостью породило и порождает революционный террор, является в нашей стране бессилие общественного мнения, закона и права»¹⁰. В программных документах российских террористических кружков и организаций определялось применение террора как ответной меры на репрессии правительства. Этим же оправдывали свое участие в терроре привлеченные к суду террористы.

Одной из причин, обусловивших политический терроризм в российском обществе, многие исследователи считают укоренившийся и поддерживаемый среди населения, особенно среди интеллигенции, нигилистический прогноз развития России, сомнения в устойчивости ее социально-политического строя, социокультурных ценностей, национальной экономики. Подобные социально-политические особенности развития России в начале XX в. детерминировали

⁹ Там же. С. 19.

¹⁰ Струве П. Б. Patriotica. - СПб., 1911. - С. 153. Цит. по: Суворов А. И. Политический терроризм в России XIX
-XX веков. Истоки, структура, особенности//Социологические исследования. -2002.-№ 7. -С. 54- 55.

терроризм, сформировав своеобразную нравственную атмосферу в обществе для его распространения .

В канун Первой мировой войны терроризм сохранил революционный подтекст, проявляя себя деструктивным инструментом социально-политических изменений, происходящих в распадающихся Оттоманской и Гамбургской империях, в Греции, Болгарии, Сербии, Боснии.

В 30-е гг. XX столетия трансформировавшееся понятие «терроризм» в ; меньшей степени использовалось для описания деятельности революционных и | национально-освободительных актов насилия, направленных против социально-политических устоев государств или их правительств. Терроризм все больше обозначал разрушительные социально-политические процессы, происходящие внутри обществ, проводимых тоталитарными государствами и их правителями-диктаторами против своего народа.

Термин «терроризм» в этот период вновь приобрел свое прежнее значение как «злоупотребление государственной властью, и стал применяться исключительно по отношению к авторитарным государствам, таким, как фашист-екая Италия, нацистская Германия и Россия эпохи сталинизма» .

Очередная смена значения понятия «терроризм» произошла после Второй мировой войны, приобретая оттенок революционного характера. Но, как и прежде, активно применявшиеся «силовые» методы терроризма уже против колониальных властей являлись эффективным средством социально-политических изменений в странах третьего мира. В результате того, что мировое сообщество придало политическую законность террористическим формам борьбы за национальную независимость и самоопределение, в моду вошло политически корректное понятие «борец за свободу», ставшее общеупотребительным.

¹¹ Суворов А. И. Политический терроризм в России XIX - начала XX веков. Истоки, структура, особенности //
Социологические исследования. - 2002. - № 7. - С. 54 - 60; Плимак Е. Г., Хорос В. Г. «Народная воля»: история
и современность//Вопросы философии.- 1981.-№ 5.-С. 97- 112.

¹² Хоффман Б. Терроризм - взгляд изнутри. - С. 21.

По мнению П. Кальвокоресси, известного английского исследователя мировой политики, мир в это время представлял собой «мозаику воинственных культур»¹³, в котором человек или движение, борющееся против колониального гнета или западного господства, считались не террористами, а борцами за свободу.

Подобную позицию в свое время четко выразил председатель Организации освобождения Палестины Ясир Арофат, отметивший разницу между революционером и террористом, заключающуюся в причине борьбы. «...Тот, кто делает благородное дело и борется за свободу и освобождение своей страны от захватчиков, переселенцев и колонизаторов, не может называться террори-

стом» .

В конце 1960-х и в 1970-е гг. понятие «терроризм» продолжает рассматриваться в аналогичном революционном контексте. Оно обозначает деструктивную деятельность националистических и этнических сепаратистских групп, террористическую деятельность радикальных и идеологически мотивированных организаций - как способ привлечения внимания общественности, сочувствия и получения поддержки от мирового сообщества, уже выходивших за рамки интересов борьбы лишь в колониальных или постколониальных странах. Это деятельность движения Организации освобождения Палестины, Квебекская группа сепаратистов «Фронт освобождения Квебека», баскская ЭТА, «Хизб ут - Тахрир» в странах Центральной Азии, «Восточный Туркестан» в КНР и т. д.

Такой была и западногерманская организация РАФ (немецкая аббревиатура RAF - «Rote Armee Fraction» - «Фракция Красной Армии») - левацкая террористическая организация, приобретшая всемирную известность в

Кальвокоресси П. Мировая политика после 1945 года / Пер. с англ. В 2-х кн. Кн. 1. - М.: Международные отношения, 2000. - С. 20. ¹⁴ Цит. по: Хоффман Б. Терроризм - взгляд изнутри. - С. 24.

1970-80-е гг. вследствие совершения ее членами тяжких, насильственных преступлений в ряде европейских государств.

«Левацкий» терроризм в ФРГ, в виде «Красных бригад» в Италии, в «Японской Красной Армии» и ряде других стран вырос из массового молодежного, в том числе студенческого протестного движения, крайне критически воспринимавшего современное ему «общество всеобщего потребления».

Однако между РАФ и анархо-экстремистскими группами существовало значительное различие. Как отмечают российские исследователи, «если первые пытались, разрушая, создать новый, более "правильный" мировой порядок, то вторые, разрушая и призывая к разрушению, пытались уйти от "буржуазного" порядка»¹⁵.

В последние десятилетия XX в. термин «терроризм» стал обозначать более широкий спектр негативных социально-политических проявлений, связанных с глобализирующимся миром и тенденциями его развития. Так, американский исследователь Клэр Стерлинг в книге «Сеть террора», еще до распада СССР, усматривал в террористических актах, совершаемых отдельными группами по всему миру, звенья одной цепи в крупномасштабном заговоре Кремля, приводимом в исполнение странами Варшавского договора с целью уничтожения свободного мира.

В результате террористических актов середины 1980-х гг., направленных против американских дипломатических миссий и военных объектов на Ближнем Востоке, в спонсирование и выполнение которых были вовлечены Ирак, Иран, Ливия, Сирия, внимание практиков и исследователей стало уделяться растущей угрозе, новой форме проявления этого явления — государственному терроризму. В научной рефлексии государственный терроризм ассоциировался не только со скрытой или суррогатной войной, но и с традиционным деструк-

¹⁵ Хлобустов О. М. Уроки РАФ: конец «красного террора»? // Власть. - 2000. - № 8. - С. 40.

тивным политическим средством, которым слабые государства могли бороться с более мощным противником, не опасаясь его обратного возмездия.

В начале 1990-х гг. область применения и объяснения значения термина «терроризм» западными исследователями специфицируется представлениями о «наркотерроризме», впервые озвученном французским криминологом и экспертом по террору Ксавье Руфо в 1991 г. Наркотерроризм в этом плане традиционно объяснялся им как проявление коммунистического заговора против обществ западной цивилизации и их ценностей. Использование интенсивной наркоторговли, якобы, осуществлялось для стратегических целей дезорганизации ведущих западных стран некоторыми государствами и их террористическими организациями, в число которых входили СССР, Болгария, Никарагуа, Куба и т. д.

Новую двойственную сущность терроризма конца XX - начала XXI вв., обозначаемую и новым термином «международный», российские и зарубежные исследователи стали связывать воедино с последствиями глобализирующегося мира («феномен переходного периода», «зоны» и т. д.) и построением «нового мирового порядка», четко и ярко выраженного в формуле: «Кто не с нами, тот-против нас»¹⁶. Тенденции интеграции и дезинтеграции процесса глобализации обусловили двойственный характер международного терроризма.

Так, Хож-Ахмед Нухаев считает, что программная формула «нового мирового порядка» выражает агрессивную природу западной технократии. Но она может существовать только в глобальном виде, подчиняя все межчеловеческие отношения нормам рыночного фундаментализма, предполагающего необходимость устранения всех преград на пути глобализации экономики и абсолютной

¹⁶ Неклесса А. Управляемый хаос: движение к нестандартной системе мировых отношений // Мировая экономика и международные отношения. — 2002. - № 9. — С. 103 - 112; Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отношения. - 2002. - № 5. - С. 10 - 19; Мирский Г. И. Дракон встает на дыбы. (О международном терроризме) // Мировая экономика и международные отношения. -2002. - № 3. - С. 36 - 46; Яновский Р. Г. Международный терроризм в условиях переходного миропорядка: недооценка угроз,

приоритетности ее законов, как по отношению к естественному закону, так и по отношению к публичному праву, международному и конституционному¹⁷.

Анализируя социальную и политическую трансформации мирового контекста, А. И. Неклесса связывает это с перераспределением властных полномочий с национального на глобальный уровень, появлением новых субъектов власти (глобальная держава, международные регулирующие органы и т. д.), трансформацией элит и появлением новой социальной общности - мирового Севера при параллельной глобализации альтернативного пространства мирового Юга, слиянием политических и экономических функций для стратегического взаимодействия и глобального управления, деформацией национальной власти и снижением роли публичной политики, представительных органов власти¹⁸.

А. А. Матвеев пытается объяснить эти процессы изменениями самих международных отношений, которые, по его мнению, вошли в продолжительную стадию «видимого хаоса». Проявления нестабильности и конфликтности отмечаются все более активным вторжением межгосударственной политики в естественный домен национального суверенитета. При этом меняется система социальной и политической организации жизнедеятельности человечества, радикально трансформируется и сам человек — в его взаимоотношениях с природой, материальной культурой и себе подобными в различных средах внутривидовых связей.

Выход из этого «хаоса» виден лишь в американском представлении новой политики США, уже строящих глобальную систему пирамидальной стабильности, «где вместо традиционных императивов национальной и международной безопасности на первый план выходит задача обеспечения иерархической упорядоченности отправления власти в глобальном масштабе, что открывает воз-

¹⁷ Хож-Ахмед Нухаев. Генезис терроризма. Политика и религия. htpp://.
Начало ("Экономика"); htpp://.

¹⁸ Неклесса А. Управляемый хаос: движение к нестандартной системе мировых отношений // Мировая эконо
мика и международные отношения. -2002. - № 9. - С. 103 - 104.

можность имперского спокойствия (с определенными наднациональными гарантиями статуса личности) в тоталитарно организованном мире»¹ .

В этой разрушительной социальной и политической динамике, по мнению известного германского социолога У. Бека, складываются два идеальных типа транснационального сотрудничества государств: «надзирающие государства» и «открытые государства», в которых и происходит демонтаж национальной автономии с тем, чтобы обновить и расширить национальный суверенитет в «глобальном обществе риска». Воспользовавшись новыми кооперативными возможностями, «надзирающие государства» превращаются в государства-крепости» для защиты западной цивилизации от иных культур, предпринимая для этого повсеместные усилия.

В связи с этим У. Бек предупреждает о новой угрозе в «глобальном обществе риска» - «глобальном терроризме». «Но это, с одной стороны, означает, что данный вид транснационального терроризма не ограничен исламским терроризмом, он может иметь самые разные цели, идеологии и фундаментализмы. С другой стороны, необходимо проводить различие между террором национально-освободительных движений, которые ограничены территориальными и национальными рамками, и новыми транснациональными сетями террора, которые действуют детерриториально, то есть не взирая на границы, и таким образом единым махом обесценивают всю национальную военную политику»²⁰.

Глобализация, изменившая мировую экономику, политику и состояние безопасности всего мирового сообщества, глобализировала и современный международный терроризм, аналогично полагает президент Института изучения Израиля и Ближнего Востока Е. Я. Сатановский .

Матвеев А. А. Глобальные угрозы в американском восприятии // Международная жизнь. — 2000. - № 1. -С. 96.

²⁰ Бек У. Политическая динамика в глобальном обществе риска // Мировая экономика и международные отно
шения. - 2002. - № 5. - С. 13.

²¹ Сатановский Е. Глобализация терроризма и ее последствия // Международная жизнь. — 2001. - № 9 - 10. —
С. 18.

Французский профессор Ж. Лезурн, возглавляющий международную ассоциацию футурологов, на основе прогнозных работ предшествующих лет, рассматривающих две новейшие тенденции в развитии мировой экономики - глобализацию и технологический прогресс, изменивших форму терроризма, также делает вывод о возможных глобальных выступлениях международных террористов²².

Разрушение не соответствующих глобальным тенденциям социокультурных и религиозных структур, в том числе и международной безопасности, присущих прежней «Вестфальской системе», сбалансированной по схеме биполярного мира, сопровождается насильственным размыванием, развалом не вписы-вающихся в «новый мировой порядок» государственных образований .

К. Валаскакис, президент международного клуба «Афины», члены которого выступают за развитие новых форм управления и регулирования мировой экономики, не связывает глобализацию с терроризмом, который в различных формах существовал задолго до нее. Однако он не отрицает тех социально-политических условий, возникших в процессах глобализации, которые являются его причиной. Так, правительства более 200 суверенных государств осуществляют власть на своих территориях, тогда как глобализация носит экстерриториальный характер.

Например, разрушение системы национальных суверенитетов и международных отношений связано с появлением негосударственных акторов, отодвигающих национальные правительства на второй план. Сегодня в список 100 наиболее мощных субъектов мира входят лишь 49 государств и 51 компания. При этом самая крупная компания мира «Дженерал Моторс» занимает в этом списке 23-е место. Объединение пяти самых крупных ТНК могло бы привести к созданию холдинга, по своей экономической мощи достойного быть включен-

Lesoume J. Essai de prospektive mondiale apres le 11 September// Futuribles. - P., 2001. -№ 269. - P. 35 - 36. ²³ Осадчая И. Государство в меняющемся мире // Мировая экономика и международные отношения. - 2001. -№6.-С. 111-116.

ным в состав «большой семерки»²⁴ - «надзирающих государств» (У. Бек), осуществляющих целенаправленный демонтаж национальных автономий.

Глобализирующийся международный терроризм и стоящие за ним мощные деструктивные силы становятся обязательным фактором инициирования очагов экономической, социальной и политической нестабильности, военных конфликтов, милитаризации общественной и международной обстановки в регионах мира, необходимых для этих новых акторов и державных государств.

Новый мировой порядок, выраженный формулой «Кто не с нами, тот — против нас», — это новая схема однополярного мира, где каждое государство, каждый этнос должен знать свое место, свою роль, реализуя стратегические установки определенных транснациональных, космополитических, «наднациональных» сил. Эту сверхзадачу во всемирном масштабе и пытаются решить «надзирающие государства», теневые олигархические структуры, претендуя на роль политической надстройки над процессами экономической глобализации. Международный терроризм используется ими как эффективный инструмент глобальной политики, что позволяет рассматривать его как универсальный социально-политический феномен.

Международный терроризм стал выступать одним из продуктов - деструктивной нормой, способом глобализирующегося развития современного социального и политического мира. Поэтому международный терроризм не только универсальное, но и качественно новое противоречивое социально-политическое явление в сфере традиционного террора, представляющее реальную - национальную, региональную и глобальную - угрозу со свойственной ей специфической динамикой.

Общая суть международного терроризма в различных его модификациях состоит в использовании теми или иными силами государства (или коалицией государств), негосударственными акторами специфически деструктивных

²⁴ Valaskasis К. Le debut d'une ere post - westphalienne? II Futuribles. - P., 2001. - № 269. - P. 63.

средств насильственного воздействия (противодействия) для достижения социальных и политических целей. В свою очередь, международный терроризм и его противоречивая двойственная сущность детерминируется определенными глобализирующимися условиями и процессами социально-политической жизни, на изменение которых он и направлен.

О. А. Бельков в связи с этим пишет: «Как социальное явление терроризм представляет собой идеологию, политику и социальную практику общественных сил (индивидов, групп и институтов), ориентирующихся на нелегальные насильственные формы изменения государственного и общественного строя» .

Модифицированный глобализирующимся социально-политическим развитием и принявший форму международного, терроризм стал обозначать угрозы стабильности национальных государств, социальным и религиозным структурам, международным отношениям, исходящих, как правило, от негосударственных исполнителей и неподконтрольных государству движений и организаций. Международный терроризм — это современная форма насилия, оказывающая деструктивное воздействие с целью изменения режима и курса социально-политического развития общества.

Таким образом, изменившееся понятие «терроризма», его дивергенция в научном восприятии и социально-политическая трансформация в различные конкретные проявления международного терроризма, перестав быть явлением только лишь внутринационального, межэтнического насилия, стало обозначать один из элементов либо значительную часть системы негосударственных конфликтов, выражающих скрытую геополитическую суть межгосударственных отношений, «силовую» политику ТНК и других олигархических структур - акторов глобализирующейся системы международных отношений.

Исследование нового значения и сущности международного терроризма относится к числу актуальнейших проблем международно-политической науки.

²⁵ Бельков О. А. Международный терроризм - слова и смыслы // Власть. - 2002. - № 2. - С. 18.

Категории «политика», «политические изменения», «изменения режима», «социальное развитие», «международная система», «новый мировой порядок», «угрозы», «конфликты», «национальная безопасность» и другие выступают в качестве базовых в анализе этого противоречивого социально-политического явления.

Уточнение данных категорий в единой системе с исходными понятиями «террор», «терроризм», «насилие» обусловлено необходимостью акцентации их разработанных теоретико-методологических оснований, значимых для исследования и международного терроризма.

1.2. Международный терроризм в контексте социально-политических изменений

Международный терроризм имеет различные стороны своей сущности, своего предназначения и проявления. Являясь одним из деструктивных способов, глобализационной нормой социальных изменений, он в то же время служит методом политической борьбы, направленной на смену режима власти в обществе. Его суть заключается в применении крайних мер насилия или их угроз с целью устрашения политических противников, принуждения властных структур к определенным действиям по институциональным и, в конечном счете, социальным изменениям в обществе. Выявлению конкретных форм и механизма насильственной, деструктивной роли международного терроризма в социальном и политическом изменении вначале логично предпослать его общие представления, сфокусированные в имеющейся типологизации и классификации его предшественника — традиционного терроризма.

Существующая типологизация традиционных форм терроризма, в которой преобладает гносеологический аспект, дает исходные социально-политические критерии и параметры для классификации и международного терроризма. Так В. В. Витюк и С. А. Эфиров рассматривают государственный и

оппозиционный терроризм, международный и транснациональный. По соци-альной направленности - социальный, националистический и религиозный .

А. Крайнев выделяет такие конкретные разновидности, как политико-социальный и политико-религиозный терроризм²⁷. Фредерик Форсайт выделяет четыре его разновидности: национальный (региональный), «одномерный» (анг-лийский «Фронт освобождения животных»), политический, религиозный .

А. В. Кива и В. А. Федоров по составу и характеру классифицируют терроризм индивидуальный, групповой и государственный, а по целям — криминальный и политический²⁹.

Наиболее содержательная классификация терроризма дана М. П. Требиным, который выделяет внутригосударственный и транснациональный (международный), государственный и негосударственный, этнический и религиозный, левый (революционный) и правый, демонстративный и инструментальный и т. д.³⁰

Любая классификация, учитывающая многообразие и переплетение различных проявлений терроризма, является условной и неполной. Международный терроризм также не укладывается полностью в какую-либо ячейку приведенной типологической сетки. Это объясняется тем, что его классификация должна синтезировать не только две исходные составляющие — социальную и политическую, но и двойственную природу обусловленности, что во многих исследованиях не делается.

Предлагаемая нами основа классификации международного терроризма обеспечит необходимое сочетание онтологического и гносеологического аспектов разработки данной проблемы, выявление его противоречивых субстанциональных причинообразующих характеристик.

²⁶ Витюк В. В., Эфиров С. А. «Левый» терроризм на Западе: история и современность. - М.: Наука, 1987. -
С. 237-239.

²⁷ Крайнев А. Терроризм - глобальная проблема современности // Зарубежное военное обозрение. — 1997. - № 6.
-С. 7-8.

²⁸ Форсайт Ф. Конец самообмана//Московские новости.-2001.-№38. - 18-24 сентября.-С. 6.

²⁹ Кива А. В., Федоров В. А. Анатомия терроризма // Общественные науки и современность. - 2003. - № 1. -
С. 132.

³⁰ Требин M. П. Терроризм в XXI веке - Минск: Харвест, 2003. - С. 9 - 43.

Так, международный терроризм можно классифицировать по следующим социальным основаниям, являющимся его сущностными характеристиками. По сфере действия и направленности он может быть внутригосударственным, региональным и глобальным. Каждый из них как средство превентивного насилия связан с деятельностью государств (коалиции государств) или финансируемых ими негосударственных исполнителей и неподконтрольных какому-либо государству движений и организаций.

Эти конкретные разновидности международного терроризма направлены на дестабилизацию обществ, поддержку оппозиционных сил против существующих режимов. При этом преследуются цели режимных изменений: коренного или частичного изменения политического и экономического порядка, культурных ценностей, обеспечивающих стратегию социального развития в национальных государствах, региональных объединениях государств, на глобальном уровне.

С точки зрения отношения субъектов международного терроризма к государственному строю и его структурам власти на национальном или региональном уровнях, конкретные их формы подразделяются на государственный и негосударственный международный терроризм.

Государственное превентивное насилие (государственный терроризм) осуществляется со стороны властвующей элиты (группы государств), опирающейся на мощь своих государственных институтов, носящих санкционированный, легитимный характер. Подготовка и осуществление такого насилия представляет замаскированную, скрытую деятельность - инструмент внешней политики определенного государства.

Государственный терроризм, реализуя конкретные геополитические цели внешнеполитического курса той или иной страны (группы стран), оказывает деструктивное воздействие на систему национальной, региональной и глобальной безопасности, нарушая политическую управляемость мира, ограничивая сферу применения международного права, изменяя общие политические прин-

зо ципы международных отношений. Обращение государств в той или иной форме к таким методам и способам принято квалифицировать как государственный терроризм.

Существуют два подхода к проблеме разграничения «государственного терроризма» и «терроризма, поддерживаемого государством». Сторонники пер-вого подхода их отождествляют. Другие — разграничивают эти понятия . Б. Га-нор предлагает классификацию государств по уровню участия их в международной террористической деятельности. Он подразделяет государства на поддерживающие международный терроризм и осуществляющие террористические акты посредством собственных официальных ведомств . В этом случае, считает А. Шмидт, государства намеренно, без объявления войны, атакуют гражданское население в других странах для достижения собственных политических целей³³.

В контексте происходящих в мире социально-политических режимных изменений понятие «государственный терроризм» выглядит более адекватным. Не случайно противоправность государственного терроризма как инструмента внешней политики закреплена в резолюции ООН 39/159 «О недопустимости политики государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв общественно-политического строя в других суверенных государствах», принятой на 39-й сессии Генеральной Ассамблеи в 1984 г.

В этой резолюции государственный терроризм характеризуется как действия, направленные на насильственные изменение или подрыв общественно-политического строя суверенных государств, дестабилизацию и свержение их законных правительств, а также на поддержку терроризма³⁴.

³¹ Кудрина H. Н. Политический терроризм: сущность, формы проявления, методы противодействия: Диссерта
ция па соискание ученой степени канд. полит, наук. — СПб., 2000; Кормушкина И. М. О соотношении понятий
международного и государственного терроризма // Московский журнал международного права. — 1993. - № 4. —
С. 97-100.

³² Boaz Ganor. Defining Terrorism: Is One Mans Terrorist another Man's Freedom fighter? II
htpp://. P. II; Boaz Ganor. Countering State - Sponsored Terrorism II
htpp://. P. 4.

³³ Alex P. Schmidt. Political Terrorism. SWIDOC, Amsterdam and Transaction Books. - Amsterdam, 1984. - P. 42-43.

³⁴ Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН, принятая на ее 39-й сессии в 1984 г. «О недопустимости политики
государственного терроризма и любых действий государств, направленных на подрыв общественно-
политического строя в других суверенных государствах» // Международная жизнь. - 1985. - № 6. - С. 143 - 145.

Еще в 1996 г. Госдепартамент США обозначил семь стран, поддерживающих терроризм: Куба, Иран, Ирак, Ливия, Северная Корея, Судан и Сирия. Сегодня к ним, вместо Судана и Ирака, присоединена Белоруссия. Но под силу ли им глобальная масштабность международного терроризма? Государственный терроризм, объективно характеризует его Б. Хоффман, является не бессмысленным актом фанатичного или беспорядочного насилия, а целенаправленным, хорошо экономически и политически просчитанным методом достижения определенных целей по приемлемой цене³⁵.

Негосударственный международный терроризм как насилие и устрашение осуществляется неподконтрольными, или не принимающими непосредственного участия в деятельности государственных органов власти, либо противопоставляющих себя субъектам государственной власти исполнителями, движениями, организациями. В свою очередь, негосударственный международный терроризм, с точки зрения идентичности субъектов террористической деятельности, может быть этническим и религиозным.

Субъекты этнического международного терроризма представляют собой группы, организации в одной или нескольких странах, чей статус определяется этнической принадлежностью. Эта конкретная разновидность международного негосударственного терроризма характеризуется стремлением к изменению формы государственного устройства, созданию самостоятельного этнического государства или достижению частичных изменений в положении соответствующих этнических образований. В силу конъюнктурности толкования этих форм негосударственного международного терроризма, остановимся на религиозном, отметив тем самым их сущностное отличие от государственного.

Субъекты религиозного международного терроризма представляют террористические организации, объединенные принадлежностью к одной конфессии. Сегодня на планете христиане составляют 33 % (около двух миллиардов

³⁵ Хоффман Б. Терроризм - взгляд изнутри. - С. 240.

человек), представляя большинство населения в двух третях стран мира (на всех континентах - в Европе, Америке, Австралии, Азии, Африке).

Мусульмане составляют 18,9 % населения планеты, проживая в основном в странах Ближнего и Среднего Востока, Северной Африке и Юго-Восточной Азии. В России - 90 % от всех верующих составляют христиане, на втором месте - приверженцы ислама. В мире индуисты составляют 13 %, конфуцианцы - 6,6 %, буддисты - 6 %. Иудаизм исповедуют 0,2 % населения планеты, а 15 % являются атеистами³⁶.

Социокультурная разобщенность человечества влечет за собой возможное напряжение во взаимоотношениях между людьми по вероисповедному, культурному или, как считает теоретик мировой политической науки С. Хантингтон, цивилизационному основанию³⁷.

Одной из социальных причин противоречивой двойственности международного терроризма, в частности, его возникновения на религиозной почве, является фундаментализм, характерный в различной степени всем мировым религиям. Как результат, возникают различные террористические организации, радикальные религиозные движения, получившие широкое распространение в странах мусульманской культуры. Например, «Всемирный исламский фронт борьбы против иудеев и крестоносцев» (Усама бен Ладен), «Исламская группа» в Египте, «Вооруженная исламская группа» в Алжире, «Джамиат-е-Ислами» в Пакистане, исламские движения в странах Центральной Азии.

Центрально-азиатский регион представляет собой эффективный по своим возможностям плацдарм для геополитической игры большого числа мировых и региональных держав, в первую очередь, для США. Это позволяет прогностически оценивать его важнейшим объектом международного терроризма, относящимся к интересам национальной безопасности Российской Федерации.

Требин М. П. Терроризм в XXI веке-С. 31.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Политические исследования. - 1994. - № 1. - С. 33 - 48.

Одним из таких радиальных религиозных движений, имеющее свои сети в странах Центральной Азии, Азербайджане и некоторых регионах России является «Хизбут-Тахрир аль-Ислами» (ХТИ). Большинство его членов составляют этнические узбеки. Основано в 1953 г. в Саудовской Аравии и Иордании палестинцем Такиуддином Набхани. В своих религиозно-философских работах он негативно отзывается о «развращенных демократиях», навязываемых Западом мусульманским странам. Такиуддин Набхани выступает за создание «единого государства для всего мусульманского мира».

На ранних этапах своего существования организация «Хизбут-Тахрир» поддерживала очень тесные связи с египетской «Ассоциацией братьев-мусульман». Исторически это была первая террористическая организация, разработавшая «силовую» стратегию исламской борьбы против колониальной политики Запада и всегда выступавшая за создание современных исламских государств. «Хизбут-Тахрир» чрезвычайно популярна не только в Центральной Азии, но и в Турции, Египте, Пакистане, занимаясь активной подготовительной деятельностью создания «единственно справедливого халифата» в 40 странах мира.

Как и «Аль-Каида», «Хизбут-Тахрир» умело использует Интернет и цифровые технологии для осуществления своих мероприятий и пропаганды собственного варианта глобализации - построения единого всемирного правительства с шариатскими законами³⁸.

В Центральной Азии террористическими считаются «Организация освобождения Туркестана» (ШАТ), «Исламская партия Восточного Туркестана» (ИПВТ) и «Исламское движение Узбекистана». Две партии - ШАТ и ИПВТ -относятся к сепаратистскому движению, чьи активисты ведут вооруженную борьбу за отделение Синьцзян-Уйгурского автономного района от остальной части КНР и провозглашение Восточно-Туркестанской Республики. Все эти

³⁸ Зокирова Н., Захаров А., Досыбиев Д. Мирный джихад // Лица: Независимая газета Кыргызской республики. - 2003. - № 17 (29). - 17 декабря. - С. 4, 6.

движения имеют внерегиональные источники финансирования и иной стимуляции. Их террористическая деятельность также используется как деструктивное средство воздействия на правительства стран региона в глобальной геополитической игре.

В последние годы террористическая деятельность в этом регионе приобретает все более активный, агрессивный и насильственный характер. В КНР и соседних государствах сформировалась жестко структурированная террористическая сеть, объединяющая более 20 групп. В их числе - «Яна Аят», «Искра Родины», «Лобнорские тигры», «Харахат» и другие, активно осуществляющие насильственные действия в отношении мирных людей, представителей власти КНР, национальных интересов стран центрально-азиатского региона.

«Бомбовой дипломатией» занимается и «Исламская партия Туркестана» (бывшее «Исламское движение Узбекистана»), проведшая за последние годы десятки террористических боевых операций. Кроме тюркоязычных боевиков из средней Азии, в них участвовали синьцзянские, чеченские и арабские наемни-

ки-террористы .

Инициируемый и финансируемый извне центрально-азиатский экстремизм, как и любой другой, выступая с позиций защиты интересов «своей нации», ее прав и интересов, культуры и языка, отвергает подобные права других национальных и этнических групп. «Выступая против существующих социальных структур и институтов, - пишет исследователь Н. Н. Афанасьев, — пытаясь подорвать их стабильность, расшатать их и низвергнуть ради достижения собственных целей, лидеры экстремистских организаций и их сторонники отрицают в принципе какие-либо компромиссы, переговоры, соглашения, основанные на взаимных уступках, руководствуясь в своих действиях лозунгом: «все или

ничего» .

Абрамов В. А., Антонов Г. А. Международный терроризм: проблемы борьбы и трансграничного сотрудничества // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. Том 4. № 2. - Бишкек, 2004. - С. 52 - 57. ⁴⁰ Афанасьев H. Н. Идеология терроризма // Социально-гуманитарные знания. - 2002. - № 1. - С. 234.

Подобные радикальные религиозные движения и организации получили распространение в странах мусульманской культуры еще и потому, что были связаны с изменениями геополитических интересов этих стран, произошедших в результате негативных последствий глобализации их социально-экономической, политической и общественной жизни. Это становится все более понятным в свете «революционных» событий, произошедших в Кыргызстане и приведших к режимным изменениям.

Под воздействием подобных кардинальных перемен в исламских обществах возникают общественно-политические организации охранительного толка, выступающие против модернизации социально-политической, ценностной сферы, которая, по их мнению, подрывает сами основы исламского мировоззрения и уклада жизни.

По средствам, используемым в международном насилии, можно выделить международный терроризм с применением обычных средств поражения и международный терроризм с применением оружия массового поражения. По среде протекания террористических актов можно выделить наземный, морской, воздушный, космический и компьютерный международный терроризм , не являющиеся предметом нашего подробного анализа.

Итак, социальное содержание международного терроризма представляется не только разнообразием причин, детерминирующих двойственность этого противоречивого явления, но и конкретными формами его проявления, а также научной рефлексией, отраженной в типологических схемах.

Ограничившись общим рассмотрением типологизации и конкретных форм международного терроризма, отразивших его противоречивую сущность, перейдем к структурно-функциональному анализу второй его составляющей — политической.

⁴¹ См. подробно: Требии М. П. Терроризм в XXI веке - С. 32 - 43.

Этой особенностью международного терроризма является постоянно присутствующее во всех конкретных формах его политическое содержание и направленность. Не случайно государственный терроризм рассматривают как внешнеполитическую проблему, поскольку уголовная санкция как категория национального права к государству неприменима. Политическая компонента международного терроризма, также выступая сущностной характеристикой и его основной содержательной стороной, напрямую связана с деструктивными политическими изменениями, трансформацией политических отношений в современных глобализирующихся обществах, подвергающихся нелегитимному политическому насилию. Впитав в себя предшествующий исторический опыт специфической деятельности в этой сфере, международный терроризм превратился в универсальный функциональный элемент и фактор политического бытия.

Политическое насилие - существенный признак международного терроризма в конкретных формах его проявления — государственного, негосударственного, внутригосударственного, регионального, глобального, этнического, религиозного и т. д. Насилие является неотъемлемой чертой современной социально-политической жизни. Опираясь на мировой и отечественный опыт, кратко отметим онтологические причины насилия, что позволит уточнить статус международного терроризма и с этой стороны.

В науке сложилось три типа теорий, объясняющих причины насилия. Первый тип объединяет концепции, выводящие насилие из природы человека. Глубинные корни агрессивного поведения здесь раскрываются сложным комплексом биологических дисциплин. И среди них, прежде всего, этологией и со-циобиологией.

Этология видит исток агрессивного, насильственного поведения не просто в неудовлетворенности витальных потребностей (пищевых, сексуальных), а в сложном противоборстве мотивов, в конфликте витальных потребностей со

стремлением доминировать в сообществе⁴². Поэтому вся история человеческого существования связана с насилием.

«Первейший закон природы, - писал русский философ В. Соловьев, — есть борьба за существование»⁴³, которая подталкивает человека к насилию. К этому типу теорий относятся и философские концепции, объясняющие суть насилия присущей человеку волей к власти, господству. Люди должны бороться за власть, считает финский исследователь Т. Ванханен, т. к. это конечный путь к распределительному контролю над ресурсами⁴⁴.

Второй тип теорий о насилии связывает его с экономическими и социальными условиями жизни общества. Экономическое и социальное неравенство порождает дифференциацию общества на группы, общественные классы, формируя тем самым противоречия, борьбу и насилие между ними⁴⁵. Современные обществоведы продолжают подтверждать существование связи между насилием и социальным неравенством⁴⁶. Так, Р. Дарендорф утверждает, что неравенство и власть продолжают быть мощными факторами столкновения интересов и борьбы⁴⁷.

Третий тип теорий связывает насилие с динамикой конфликта, объясняя это следующим образом. Состояния конкурирующих обществ или групп и личностей в любом обществе (экономические, политические, духовные) представляют потенциальные конфликты, становящиеся со временем реальными. Насилие на этой стадии конфликта становится вероятным, приводя к победе одной из его сторон. Утверждение новой групповой (персонифицированной) иерархии

Лоренц К. Восемь смертных грехов цивилизованного человечества // Вопросы философии. - 1992. - № 3. -С. 3-52.

⁴³ Соловьев В. Духовные основы жизни. - Нью-Йорк, 1958. - С. 71 - 72.

⁴⁴ Vanhanen Т. Pow and the means of power. - Ann - Arbor: University Microfilms International, 1979. - P. 17. Цит.
no: Требин M. П. Терроризм в XXI веке - С. 16.

⁴⁵ В работах классиков марксизма и их последователей обосновывались классовые антагонизмы, стремление к
насилию и его оправдание социальным неравенством и эксплуатацией.

⁴⁶ Шиггунова Т. В. Агрессия и насилие как элементы социокультурной реальности // Социологические исследо
вания. - 2002. - № 5. - С. 67 - 76.

⁴⁷ Dahrendorf R. The modem social conflict: an essay on the politics of liberty. - London: Weidenfeld and Nicolson,
1988.-P. 47-48.

в период адаптации формирует новые конкурирующие силы, повторяя историю насильственного разрешения проблем.

Непосредственное насилие, проявляющееся в различных формах международного терроризма, отмечают многие российские исследователи, используется как основное средство воздействия на власть, ее представителей, лоббистов, на своих конкурентов в целях перераспределения сфер влияния, собственности, финансовых потоков, видов преступной и легальной деятельности⁴⁸.

Эти особенности насилия, ставшие составной частью и государственного терроризма, М. П. Требин рассматривает как «явные» и «латентные». Явный элемент насилия связан с осуществлением непосредственных террористических актов. Латентный элемент насилия связан с тем, что террористический акт запускает механизм принуждения людей делать так, как этого требуют террористы, влиять на государственные структуры с целью реализации на практике тех требований, которые выдвигают террористы. Это создает в обществе атмосферу страха и безысходности⁴⁹.

Международный терроризм, прежде всего, государственный, представляя собой «латентную» форму политического насилия, направлен на длительные структурные, политические, социокультурные и социально-психологические режимные изменения. Рассмотрим структурные и политические изменения, направленные на смену режима, слабо отраженные в имеющейся научной литературе по проблеме международного терроризма.

Так, политическое насилие государственного терроризма в первую очередь направлено на изменение социальной структуры, представляющей собой совокупность общностей (социально-экономических, этнических, территориальных и т. д.), а также систему взаимоотношений между ними.

Лунеев В. В. Организованная преступность, уголовный терроризм в условиях глобализации // Социологические исследования. - 2002. - № 5. - С. 60. ⁴⁹ Требин М. П. Терроризм в XXI веке - С. 18.

Социальная структура всегда имеет иерархический характер, предполагает определенную стратификационную шкалу. В системе стратификации каждая социальная группа занимает определенное место (позицию) в соответствии с объемом социальных благ, которыми она располагает, и имеет определенный статус, формируя тем самым в обществе социальное неравенство.

Социальное неравенство является одним из источников конфликтов, дестабилизирующих и разрушающих общество изнутри. Осуществление политического насилия государственным терроризмом или его разноплановая поддержка извне направлены на сдвиги в стратификационной системе, обусловливающие ее декомпозицию. В результате вынужденных крупных социальных перемещений (мобильности) динамическое равновесие сменяется дисбалансом, вызывающим дезинтеграцию социальной структуры общества, что сопровождается вспышками социального и политического насилия, переживаемого сегодня не только странами СНГ и Россией.

Так, в результате внутренних и внешних причин, обусловивших распад СССР, трансформировавшаяся социальная структура российского общества, господство товарно-денежных отношений привели к колоссальному развитию коррупции, продажности государственного аппарата, масштабной дифференциации доходов. В итоге население богатейшей по своим природным ресурсам страны в своем большинстве пребывает в состоянии бедности, а значительная часть - нищеты⁵⁰. По официальным данным, около 30 млн россиян имеют доходы ниже прожиточного минимума. Реальное потребление за годы экономической реформы оказалось на уровне начала 1970 г. Растет разрыв доходов между бедными и богатыми.

Политолог И. Ю. Залысин разбалансировку стратификационной системы связывает с двумя основными процессами: нисходящей и восходящей социаль-

Руткевич М. Н. Трансформация социальной структуры российского общества // Социологические исследования.-2004.-№ 12.-С. 41-46.

ной мобильностью⁵¹. Эти процессы проявляются во всех случаях дисбаланса социальной структуры, в том числе под латентным воздействием государственного терроризма.

Нисходящая социальная мобильность в советском обществе своим конечным результатом имела не только ухудшение совокупного социального статуса, но и переход личности, группы на более низкую социальную позицию по стратификационной шкале. Продолжающееся радикальное понижение социального статуса, отдельных его существенных параметров, массовый характер нисходящей социальной мобильности российского общества приводят к крупномасштабному внутриобщественному насилию, возможности внутригосударственных политических конфликтов, ослабляющих его мощь и национальную безопасность. Насильственные действия в этом случае приобретают организованный, продолжительный характер, что подтверждают события в Северо-Кавказском регионе.

Нисходящая социальная мобильность является не только потенциальным источником консервативного или реакционного насилия, мотивированного стремлением сохранить или восстановить утраченные социокультурные позиции. Полностью вытесняя индивидов, группы, слои населения с прежней социальной позиции, она ведет к утрате чувства идентификации, маргинализации. Маргинальные, лишившиеся социальных корней слои, в свою очередь, рассматриваются как потенциальный источник этнических, религиозных экстремистских, террористических насильственных действий и объект их инициирования со стороны деструктивных международных сил.

Блокирование социальной мобильности российского общества вызывается и неэффективными социальными реформами, обусловленными как внутренними, так и внешними факторами. Так, реформы в России (1990-е гг.) создали ситуацию, связанную с крушением надежд многих социальных групп и слоев

⁵¹ Залысин И. Ю. Структурные и политические источники насилия // Социально-политический журнал. - 1998. -№1.-С. 98-101.

РОССИЙСКАЯ

ГОСУДАРСТВЕННАЯ

БИБЛИОТЕКА

на быстрое улучшение своих статусных позиций. Аналогичными могут оказаться реформы монетизации льгот, ЖКХ и системы образования.

Оказывает негативное влияние здесь и деятельность международного терроризма, инициирующая вооруженные сепаратистские движения на Северном Кавказе и других регионах, усиливающая разрушения национальной экономики, финансовой системы, социокультурных ценностей российского этноса. Это приводит к значительному снижению совокупного социального статуса широких слоев населения России. Снижение социальных позиций многих групп российского общества, углубление их социальной дифференциации и дезинтеграции являются, в свою очередь, факторами увеличения социальной агрессивности и политического насилия.

Прерванная восходящая мобильность, по мнению И. Ю. Залысина, порождает чаще всего действия, нацеленные на обновленческие изменения социальной системы той или иной глубины, но «социальные и политические ориентации восходящих групп нацелены на будущее, на дальнейшее улучшение их социального статуса, чему препятствует существующий общественно-политический строй...»⁵², что ведет не только к насилию, но и социальному, политическому и, в итоге, режимному изменению в обществе.

Итак, объектом политического насилия, осуществляемого международным терроризмом, являются не только динамические процессы в социальной структуре какого-либо общества. Возникающие при этом общественные антагонизмы, объясняющиеся большим разрывом в статусах социальных групп, могут сдерживаться политическими, социокультурными, психологическими факторами. Они также становятся, в свою очередь, как и сама социальная структура, объектами деструктивного воздействия международного терроризма. Негативные процессы в социальной структуре приводят к дезорганизации, усилению асимметрии стратификационной системы, изменению ее профиля.

Там же. С. 101.

Однако эти процессы автоматически еще не ведут к политическим изменениям. Традиционно политическую динамику связывали с развивающимися и модернизирующимися странами, переживающими переходные социально-экономические состояния и стадии радикальной трансформации политических структур.

Американские политологи Б. Браун и Р. Макридис эту динамику объясняют имеющимися во многих политических системах институтами, при помощи которых потребности и требования преобразуются в решения. Но так как условия обязательно меняются и новые группировки захватывают властные и командные позиции, то их предшественники утрачивают властные полномочия. В итоге провозглашаются новые права и создаются обеспечивающие их новые учреждения⁵³.

Институциональные изменения могут быть связаны не только с плавной эволюцией и реформой или радикальными социальными переменами в ходе революции. Возможны деструктивные политические изменения, носящие так называемый «нелинейный» характер, которые сопряжены с целенаправленным разрушением системы властных отношений в обществе, режимными изменениями, происходящими под влиянием внесоциальной среды. Функциональным элементом и фактором внесоциальной среды является и международный терроризм.

В данном случае под намеренным разрушением системы властных отношений, предусматривающим изменение режима в обществе, мы понимаем дезорганизацию господства и подчинения, присущего социуму, а также системы взаимодействия между субъектом и объектом государственной власти. Такие отношения включают сложившиеся особенности распределения государственной власти, способы и методы властвования и другие их характеристики, также подвергающиеся коренному изменению.

⁵³ Comparative politics: notes and readings / Ed. by B. Brown, R. Macridis. - Belmont, 1996. - P. 353 - 354. Цит. no: Дегтярев А. А. Основы политической теории: Учеб. пособие. - М.: Высш. школа, 1998. - С. 186.

В современной политологии проблематика политических изменений разрабатывается с 50 - 60-х гг. XX в., актуализируясь под влиянием процессов глобализации и появления международного терроризма⁵⁴.

Родовое понятие «политическое изменение» исследователи традиционно связывают: во-первых, со специфическим типом социальных изменений, детерминирующих перемены и в механизме властной регуляции общества. Во-вторых, политические изменения связаны с трансформацией внутри институциональных структур или же с их качественной заменой, обусловленной преобразованиями социальной среды - экономическими, духовно-культурными переменами, изменениями социальной структуры общества. С появлением феномена международного терроризма понятие «политическое изменение» объективно увязывается и с этим внешним социально-политическим фактором.

В контексте структурно-функционального анализа международного терроризма можно сформулировать одно из рабочих определений понятия «политическое изменение». Политическое изменение — это деструктивная трансформация политических институтов под воздействием функционального элемента и фактора внесоциальной среды — международного терроризма, связанная с изменением баланса социальных акторов, их потенциалов и позиционной расстановки политических сил, которая обусловлена специфически насильственной, террористической, деятельностью, проводимой одним государством (группой) в отношении другого для достижения определенных геополитических целей. Деструктивная трансформация в этом плане понимается как ради-

Волков Ю. Е. О специфике социологического подхода к анализу политической жизни. (Социология политики и ее основные проблемы) // Вестник Московского ун-та. Сер. 18. Социология и политология. - 1996. - № 3. - С. 50 - 59; Политика и культура: Культурные факторы регуляции власти: Сб. научных работ / Редкол. В. И. Бу-ренко, В. В. Журавлев. - М.: МГСА, 2000; Халипов В. Ф. Кратология - наука о власти: Концепция. - М.: Экономика, 2002; Россия в глобальной политике. Т. 1. № 1 (январь - март). - M., 2003; Капустин Б. Г. Моральный выбор в политике: Учеб. пособие. - M.: КДУ; МГУ, 2004. Дзлиев М. И. Международный терроризм как социально-политический феномен // Безопасность Евразии. - 2002. - № 3. - С. 576 - 590 и др.

кальное и относительно быстрое изменение социальной природы⁵⁵ — объекта насилия международного терроризма.

Общая структура жизнедеятельности политических институтов, как известно, включает в себя три основных компонента: идеальную модель (институциональные нормы и ценности); процесс общения (многоплановые взаимодействия) и организованную, структурно иерархизированную общность людей. Социолог П. Штомпка, как и многие другие, считает, что рассматриваемые изменения происходят на схожих структурных уровнях «социокультурного поля»: идей (идеологий, теорий и т. д.); норм и ценностей; взаимодействий и ор-

ганизационных связей; интересов и статусов .

Применяя существующие подходы к разработке модели социально-политических изменений, происходящих в России, необходимо выделить следующие элементы их структуры, соотносимые с происходящими трансформациями элементов системы властных отношений объекта — общества.

Во-первых, это идеальные схемы и духовные образы политики (общественные идеи, установки, стереотипы и т. д.). Во-вторых, социокультурные сим-волы, ценности и нормы, определяющие правила политического общения . В-третьих, иерархия социальных акторов по статусам, рангам и интересам⁵⁸. В-четвертых, материальные и другие коллективные ресурсы, являющиеся предметом политического общения. В-пятых, политические взаимодействия, организационные связи и институциональные формы общения между людьми. В-шестых, политические международные взаимодействия.

Эта условно обобщающая структурно-функциональная модель позволяет не только выделить ее элементы как объект международного терроризма, но и интерпретировать соответствующие политические и социальные изменения,

⁵⁵ Социальная траектория реформируемой России / Отв. ред. Т. И. Заславская. - Новосибирск: Наука, 1999. -
С. 149-151.

⁵⁶ Штомпка П. Социология социальных изменений -М.: Прогресс, 1996.-С. 29.

⁵⁷ Пантин В. И., Лапкин В. В. Трансформация национально-цивилизационной идентичности современного рос
сийского общества: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. - 2004. - № 1. - С. 52 - 63.

⁵⁸ Аншин Г. Смена элит//Общественные науки и современность. - 1995. -№ 1,-С. 40-50.

происходящие в связи с этим феноменом в современной глобализирующейся политической жизни России, ее институциональной организации и социальном развитии. Т. И. Заславская обоснованно полагает, что трансформирующееся российское общество переживает период качественного изменения основных социетальных характеристик⁵⁹.

Политические изменения здесь выступают интегральным продуктом деструктивного воздействия внесоциальной среды, ее функционального элемента и фактора - международного терроризма, приведшего к дезинтеграционному взаимодействию социальных сил и политических институтов, спонтанных и сознательных действий, объективных и субъективных факторов, глобализирующихся макроструктурных перемен⁶⁰.

Крайней формой неустойчивости развития возникающей политической и социальной динамики выступает системный кризис всех сфер общественной жизни, длительный и нарастающий характер которого ведет к распаду старой политической системы и смене режима власти. Методологическими основаниями анализа этого предельно общего механизма насильственных макроизменений в политике и социальном развитии служат новые интерпретации контек-стуалистского и институционалистского подходов⁶¹.

Так, контекстуалистский анализ механизма изменений традиционно рассматривает не только проблему достижения или нарушения равновесия («экви-либриума») между политической системой и составляющей ее «внешний контекст» социальной средой, например, между правительством и мощной финансовой международной группировкой. Латентное насилие, целенаправленно проявляющееся в различных формах международного терроризма (экономиче-

⁵⁹ Заславская Т. И. Современное российское общество: проблемы и перспективы // Общественные науки и со
временность.-2004. -№ 5.-С. 5 - 15.

⁶⁰ В вопросе о значении институциональной структуры и ее внешней среды, формирующей политические изме
нения, в мировой науке сложилось два основных подхода - «контекстуалистский» (Р. Алан, Р. Даль, Б. Рассет,
С. Липсет и др.) и «институционалистский» (С. Хантингтон, Т. Скокпол, Д. Марч и др.), которые являются ме
тодологическими основаниями диссертационного исследования.

⁶¹ Сторонники контекстуалистского подхода - А. Галкин, Д. Аптер, X. Линц и др.; институционалистского, или
«нового» институционализма, - Д. Норт, Д. Марч, Д. Олсен, Р. Патнэм и др.

ское, идеологическое, экологическое, информационное и т. д.), начинает также включаться во «внешний контекст» как функциональный элемент и деструктивный фактор внесоциальной среды.

Сторонники «нового» институционализма связывают анализ причин социально-политических изменений со сменой характера институционального общения людей. Соответственно, насильственные, деструктивные воздействия международного терроризма также могут менять этот характер, обусловливая необходимость обновления как формальных норм и процедур, так и неформальных регламентов и правил игры.

Политическая сторона подобной деструктивной деятельности может быть дополнена представлениями существующих политологических концепций перехода к «современному обществу», разрабатывающихся на Западе, с учетом разновекторного характера посткоммунистических трансформаций . В частности, таких направлений, как теория «развития» и теория «переходов» («политической транзитологии»), в которых объектами исследования предстают и проблемы перехода трансформирующихся государств СНГ от одних качественных состояний социальной динамики и институциональной системы к другим социально-политическим режимам, моделям, процессы их адаптации⁶³.

Таким образом, рассматриваемая функциональная направленность международного терроризма на социальные и политические изменения государства очевидна. М. И. Дзлиев, как и многие исследователи, усматривает эту связь в том, что терроризм подрывает систему государственной власти и управления, пытается влиять на эффективность управления общества и регулировать социальные политические процессы; ослабляет государственные и общественные структуры, являясь «питательной средой» для формирования и поддержки оппозиционных антиконституционных образований; активизируя морально-

⁶² Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. -
2004.-№2.-С. 64-75.

⁶³ Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изуче
нии посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. - 2004. - № 4. - С. 6 - 27.

психологическое воздействие на население, вызывает хаос и беспорядки, ожес-

точенность людей по отношению друг к другу .

Международный терроризм возник в процессе глобализации, объективирующей потребности и интересы постиндустриальных обществ. Он стал не только специфическим инструментом построения современных либерально-демократических обществ, но и способом антиглобалистских проявлений. Терроризм в настоящее время превратился в универсальный вид политического насилия, направленного на достижение противоположных геополитических целей.

Международный терроризм является функциональным элементом и деструктивным фактором внесоциальной среды. Обеспечивая макросоциальные и политические изменения, он представляет реальную угрозу безопасности и жизненно важным интересам личности, общества и государства. Актуальность этой проблемы для современной России обозначена в Концепции национальной безопасности, где указано, что международным терроризмом развязана открытая кампания в целях дестабилизации ситуации в России⁶⁵.

1.3. Методология исследования международного терроризма

Отечественная и зарубежная теоретическая рефлексия международного терроризма, представляющая это «новое» явление, приводит к различным, порой противоречащим друг другу его субстанциональным характеристикам и определениям. Отсутствие полного взаимопонимания этой проблемы затрудняет сотрудничество правоохранительных органов и специальных служб национальных государств в области борьбы с международным терроризмом.

В рамках ООН разработка определения международного терроризма началась уже с 1972 г., с момента учреждения специального комитета по между-

Дзлиев М. И. Международный терроризм как социально-политический феномен // Безопасность Евразии. — 2002. -№3.- С 576-590.

⁶⁵ Концепция национальной безопасности РФ (утверждена Указом президента РФ от 10.06.2000 г., № 24) // Безопасность: Информационный сборник Фонда национальной и международной безопасности. - 2001. - № 11 -12.

народному терроризму, но так и не увенчалась успехом. Новые попытки предпринимались на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в 1990 г., в многочисленных авторских исследованиях по актуальной проблеме, позитивно не изменивших познавательную ситуацию⁶⁶.

Суммируя различные подходы к определению «международный терроризм», Б. Дженкинз отметил тенденцию двух его концентрированных толкований, связанных, прежде всего, с «международными составляющими последствий и насилием за пределами принятых норм дипломатии и войны». В этом случае международный терроризм определялся им как «...акт насилия или кампания насилия, проводимая за пределами признанных правил и процедур международной дипломатии и войны». В более практическом смысле международный терроризм относится к «...актам, которые специально определены и объявлены незаконными международными соглашениями; или, наконец, он может относиться к совокупности различных определений, предлагаемых правительствами различных стран»⁶⁷. Столь широкое понимание международного терроризма не способствовало совместной борьбе с этим международным преступлением.

Методологическая несогласованность определений международного терроризма, ведущая к чрезмерно расширительным или узким его толкованиям, отмечается в зарубежных исследованиях прошлых лет М. Бассиоуни и В. Найди, Дж. Джугарда, М. Понятовского, А. Шмидта, российских ученых И. П. Блищенко и Н. В. Жданова, У. Р. Латыпова, Е. Г. Ляхова и А. В. Попова, М. В.

(ГО

Назаркина, Г. Б. Старушенко .

Морозов Г. И. Терроризм - преступление против человечества (международный терроризм и международные отношения). 2-е изд., перераб. и доп. / Российская академия наук; Институт мировой экономики и международных отношений.-М.: Эдиториал УРСС, 2001.

⁶⁷ Brian М. Jenins. International Terrorism: A New Mode of Conflict. Research Paper 48. California Seminar on Arm
Control and Foreign Policy. Crescent Publicacions. - Los Angeles, California, 1974. - P. 21 -23.

⁶⁸ Обзор точек зрения см.: Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терроризмом: стандарты и практика. -
С. 28-52.

Трудности создания статусного определения международного терроризма на межгосударственном уровне исследователи А. Роберте, М. Хиберг, М. Бас-сиоуни и другие связывают со многими объективными и субъективными причинами, главная из которых — двойной стандарт, который продолжает оказы-вать влияние на политические и правовые оценки насильственных действии . На наш взгляд, трудности связаны и с отсутствием общенаучной методологии исследования.

В результате создаваемых расширительных конструкций международного терроризма к нему стали относить такие формы политического насилия, как гражданские войны, интервенции, национально-освободительные, «низкозатратные», «суррогатные», «войны без государств» и т. д. Поэтому международный терроризм нередко понимается очень широко - как любое проявление насилия, осуществляемое в отношении иностранных государств и внутренних противников со стороны определенных государств.

Терроризм, в том числе и международный, рассматривался современной гуманитарной наукой лишь в трех основных аспектах: 1) как террористические доктрины; 2) как террористические группы (организации); 3) как преступное

деяние .

Литература о терроризме в конце 80-х гг. XX в. насчитывала около шести тысяч публикаций⁷¹. Но законодатели, ученые-гуманитарии продолжают спорить о его субстанциональной и правовой классификации, которой десятки вариантов. Междисциплинарные направления в исследовании международного терроризма увеличиваются, разрабатывая его различные модели и модификации. Так, одно из них связано с исследованием терроризма как международно-правовой категории политического характера. Наиболее заметные разработки в

⁶⁹ Bassiouni M. С. Introduction (Legal Responses to International Terrorism). - Dordrecht: Nijhoff, 1988. - P. XV.

⁷⁰ Ляхов E. Г. Терроризм и межгосударственные отношения. - М.: Международные отношения, 1991. - С. 7, 12-52.

⁷¹ См. подробнее: Schmidt Alex P., Longman Albert J. Political Terrorism. A New Cuide to Actorc, Concepts, Data
Bases, Theories and Literature. - Amsterdam e. a.: SWIDOS and Tzansatlantic Books, 1998. - P. 241 - 447; Ольшан
ский Д. В. Терроризм: психологические корни и правовые оценки: Круглый стол // Государство и право. - 1995.
- № 4. - С. 20-43; Ольшанский Д. В. Психология терроризма. - СПб.: Питер, 2002 и др.

этом направлении сделаны в трудах наших соотечественников В. Ф. Антипенко, Н. С. Бегловой, В. И. Блищенко, И. П. Блищенко, Л. Н. Галенской. Н. В. Жданова, Е. Г. Ляхова, Л. А. Моджорян, Ю. А. Решетова, подробно рассматривающих политические цели и принципы терроризма⁷².

Последние годы отмечены появлением научных исследований других направлений - социально-политического, криминально-экономического, психо-логического, экологического, биологического, ядерного, информационного . В этом научном потоке исследований стали различать международный терроризм как социально-политический, комплексный, революционный, левый, правый, «сверху», «снизу», сепаратистский, криминальный, экономический, национальный, экологический, глобальный и т. д.⁷⁴

В политологических, социологических, социально-психологических исследованиях международного терроризма отмечался не только интерес к субъектам, объектам и целям террористической деятельности - должностные лица государства, суверенитет и безопасность, социально-политический строй, международные отношения и новый мировой порядок, международный правопорядок и т. д. Указывалась настоятельная необходимость в общеметодологических основах исследования международного терроризма.

В этой связи предлагаемая методологическая основа исследования соотносится с традиционными и новыми методами политической науки. Так, фило-софско-мировоззренческие принципы и оценочно-аксиологические критерии сочетаются со специально-научными методами, наработанными в политологии и превратившимися в особый инструментарий для исследования специфиче-

⁷² См.: Емельянов В. П. Терроризм и преступления с признаками терроризирования: уголовно-правовое иссле
дование. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. -С. 14-31.

⁷³ Уолфстол Д., Коллина Т. Ядерный терроризм и контроль за боезарядами в России // Ядерное распростране
ние. - 2002. - Выпуск 43 (апрель - июнь). - С. 20 - 32; Крутских А., Федоров А. О международной информаци
онной безопасности // Международная жизнь. — 2000. - № 2. — С. 37 - 48; Борьба с терроризмом / Науч. ред.
В. Н. Кудрявцев; сост. Л. В. Брятова; Общественно-консультативный совет по проблемам борьбы с междуна
родным терроризмом. - М.: Наука, 2004; Устинов В. В. Международный опыт борьбы с терроризмом: стандар
ты и практика и др.

⁷⁴ Афанасьев Н. Н. Идеология терроризма // Социально-гуманитарные знания. - 2001. - № 6. - С. 205 - 219;
2002.-№ 1.-С. 224-236.

ских объектов. Подобный методологический ориентир необходим для решения международных политических и правовых проблем, обоснования концептуальных основ целостной общегосударственной системы борьбы с международным насилием.

Реализация философско-мировоззренческих принципов и оценочно-аксиологических критериев (детерминистский, цивилизационный подходы) обеспечивает выявление истоков и социально-политических причин международного терроризма, исследование его субстанциональных характеристик, установление смыслообразующей связи с дегуманизацией — кризисом ценностей классического гуманизма, определение причинообразующих условий глобализации мирового развития.

В отечественной науке существует точка зрения на философию как универсальную методологию наук. Подобную позицию, как и многие современные исследователи, разделял известный русский философ С. Л. Франк. Философия является, по его мнению, системой высших обобщений о свойствах и соотно-шениях любых общественных явлений . Представляя эту методологическую основу, сформулируем исходные определения некоторых ее элементов.

Социальный детерминизм является одним из наиболее фундаментальных понятий философии, служащим для обозначения всеобщей материальной причинной связи, универсальной обусловленности и закономерности развития всех явлений природы, общества и мышления. На его методологической основе возможен объективный анализ истоков и причин международного терроризма.

Истоки международного терроризма в современных условиях глобализации имеют причинно-следственную связь с политическими, социальными, экономическими, правовыми и иными национальными и транснациональными процессами, историческими и межкультурными конфликтами. Международный терроризм - это, прежде всего, результат нерешенных этнических, политиче-

⁷⁵ Франк С. Л. Очерк методологии общественных наук // Вопросы методологии. - 1991. - № 2. - С. 5 - 15.

ских, идеологических, экономических проблем, переросших в социальные конфликты. Необходимо учитывать то, что в этих процессах международный терроризм является не только «инструментом» политики «угнетенных» и «преследуемых» за религиозные, политические и другие взгляды. Международный терроризм - это нелегитимный способ глобального переустройства мира, специфический метод достижения геополитических целей.

В социальном мире нет индетерминированных явлений, что в полной мере относится и к международному терроризму. Каждое социальное явление — война, экстремизм, насилие, международный терроризм - так или иначе связано с другими явлениями, взаимодействует с ними, определяется ими и само, в свою очередь, детерминирует окружающие его явления.

Картина бесконечного сплетения связей и взаимодействий — первое, что предстает перед нашим мысленным взором, когда мы приступаем к изучению

объективного мира, отмечал в «Анти-Дюринге» Ф. Энгельс . «Всякое отдельное тысячами переходов связано с другого рода отдельными (вещами, явле-

ниями, процессами) и т. д.» «Отношения каждой вещи (явления etc.) не только многоразличны, но всеобщи, универсальны. Каждая вещь (явление, процесс etc.) связаны с каждой» .

Отдельные явления, взаимодействуя между собой, образуют системы и становятся их элементами, а системы, в свою очередь, объединяются в более широкие и общие системы, для которых составляющие их более узкие системы оказываются подсистемами, находящимися во взаимодействии между собой и с единой общей системой.

Существует бесконечная цепь социальных связей и взаимодействий современного мира, в которую так или иначе включено каждое отдельное явле-

⁷⁶ Энгельс Ф. Анти-Дюринг// Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. В 50-ти т. Т. 20. -М.: Политиздат, 1961. - С. 20.

⁷⁷ Ленин В. И. К вопросу о диалектике // Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 29. — М.: Политиздат,
1973.-С. 318.

⁷⁸ Ленин В. И. Философские тетради. Конспект «Наука логики». Учение о понятии // Ленин В. И. Полное соб
рание сочинений. Т. 29. - С. 203.

ниє. Таким явлением предстает и международный терроризм. Социальный мир в своих разнокачественных проявлениях образует единую бесконечно сложную глобальную систему взаимодействующих явлений и характеризуется единством протекающих в нем процессов.

При согласовании заинтересованными сторонами общих методологических подходов и принципов анализа международного терроризма, социальный детерминизм может обеспечить объективное понимание обусловленности, а значит, сущности и причин этого феномена. Формы и способы данной обусловленности весьма разнообразны и не исчерпываются только причинной зависимостью, которая представляет собой лишь элементарную частицу в системе социального детерминизма⁷⁹.

Основываясь на этой важнейшей методологической предпосылке, про-

должим рассмотрение другого важного подхода — цивилизационного , расширяющего мировоззренческие границы познания исследуемого явления.

С точки зрения С. Хантингтона, Г. Киссинджера и др., цивилизационный подход объясняет причины и сущность международного терроризма лишь противоречиями между Севером и Югом, Востоком и Западом, представляющими линии цивилизационного раскола как «фронты» грядущих конфликтов. Международная система XXI в. будет состоять из шести основных центров силы (США, Европа, Китай, Япония, Россия, Индия) и множества средних и небольших государств, принадлежащих к пяти разным цивилизациям. В этом новом мире локальной политикой становится политика этническая. Глобальная политика — это политика цивилизаций. Соперничество сверхдержав перерастает в столкновение цивилизаций. Самыми опасными будут конфликты не между социальными классами, богатыми и бедными или другими экономическими группами и странами, а между народами, принадлежащими к различным культурным образованиям. Межплеменные и этнические конфликты будут происходить и внутри цивилизаций.

⁷⁹ Кедров Б. М. О детерминизме // Философские науки. - 1968.- № 1. - С. 42.

⁸⁰ Копылов Г. Г. Люди ли люди?//Философские науки.-2002. -№ 1.-С. 139- 150.

Для России подобный мир цивилизаций, в контексте объяснения истоков и причин международного терроризма, означает: ответственность за подержание порядка и стабильности среди православных государств и народов; потерю контроля над неправославными государствами Центральной Европы, над Балтийскими республиками, мусульманскими республиками Кавказа и Средней Азии, признание их идентичности и интересов; понимание несоответствия государственных и культурных границ, гарантированность автономного существования культурных меньшинств; беспокойство по поводу потенциальных внешних угроз для входящих в эту цивилизацию государств и попыток других государств или народов развязать военную или демографическую агрессию против территории данной цивилизации; сотрудничество со стержневыми государствами, представляющими другие цивилизации, в деле разрешения международных вопросов⁸¹.

Характеризуя цивилизационный подход, В. Г. Федотова пишет, что С. Хантингтону противостоят не только идеи космополитизма, глобализации, но и «...понимание терроризма как варварства, сражающегося против цивили-зации и паразитирующего на культурах, допускающих терроризм» .

В исследовании международного терроризма особо следует выделить системный подход, в основе которого лежит рассмотрение объектов как целостных систем. Системный подход ориентирует на познание целостности международного терроризма, на выявление всей совокупности его внутренних и внешних связей и, в конечном счете, на сведение знаний о нем в единую глобальную систему взаимодействующих явлений.

Системный подход включает системно-структурный, системно-функциональный и системно-динамический типы анализа международного терроризма, представляющих интегративную модель универсального феномена.

⁸¹ Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Политические исследования. - 1994. - № 1. - С. 33 - 48; Хан
тингтон С. Столкновение цивилизаций, и что оно может означать для России // Общественные науки и совре
менность. - 1995. - № 3. - С. 133 - 136.

⁸² Федотова В. Терроризм: попытка концептуализации // Pro et Contra. Т. 7. - 2002. - № 4. - С. 200.

Так, системно-структурный анализ ориентирует исследование на установление частей этого явления и связей между ними.

Системно-функциональный (структурно-функциональный) анализ предполагает рассмотрение взаимодействия частей, элементов системы международного терроризма.

Системно-динамический анализ способствует изучению механизмов его развития и трансформации в изменяющихся условиях глобализации.

Методологическая значимость системного подхода исследования международного терроризма в том, что он способствует:

во-первых, анализу его структуры как сложной системы специфической деятельности (устойчивых связей между ее частями, элементами, обусловленных их пространственно-временными, социально-политическими, ситуационными и другими факторами);

во-вторых, определению деструктивной функции системной деятельности, направленной, прежде всего, на насильственные социальные и политические внутригосударственные, региональные и глобальные изменения или противодействие им;

в-третьих, рассмотрению этой системы деятельности как динамической целостности или детерминирующейся совокупности взаимосвязанных явлений и событий процесса глобализации, объективирующей потребности и интересы постиндустриальных обществ.

Теоретико-методологические ресурсы решения познавательных и практических проблем международного терроризма содержат социологический и социально-психологический подходы.

Социологический подход способствует выявлению таких источников террористического насилия, как отсталость и бедность, которые процесс глобализации не только не устраняет, но и усугубляет. Это позволяет рассматривать международный терроризм как составную часть глобализирующейся организованной преступности. Социально-экономическим причинам и проблеме соци-

альной несправедливости в связи с этим начинают уделять внимание зарубежные исследователи 3. Сардар, М. Дэвис, Н. Хомский, Дж. Стиглиц, Г.-П. Мартин, X. Шуман и др.

В. В. Лунеев считает, что главными детерминантами терроризма были и остаются социально-экономические причины, выраженные в представлениях значительных масс населения о величайшей несправедливости собственного положения. «Современный терроризм в широком понимании данного термина (особенно международный) - это не только и не столько столкновение религий, наций, цивилизаций, сколько антагонизм между страшной бедностью нередко потенциально богатых регионов и беспредельным богатством развитых стран. Но и здесь движущей силой выступает не столько сама бедность, сколько величайшая социальная несправедливость в мире, удерживаемая с помощью серьезного прямого и косвенного давления и насилия одних слоев общества над дру-гими, одних стран над другими, одних народов над другими» .

Поскольку в глобальном процессе развития человеческого общества политические, социальные, экономические, национальные, территориальные, культурные противоречия постоянно нарастают, то расширяется и социальная база международного терроризма. Именно эти тенденции выявляет социологический подход, способствующий определению направлений исследовательской активности и расширения взаимодействия стран, основная задача которых -сужение социальной базы террористического насилия.

Социально-психологический подход фокусирует внимание исследователя на политической, религиозной, психологической мотивации международного терроризма («радикализм - экстремизм - фанатизм - терроризм») как эволюции субъекта, способного отвечать насилием на насилие и тем самым глобально эс-калировать его.

⁸³ Лунеев В. В. Политическая, социальная и экономическая несправедливость в мире и терроризм // Общест
венные науки и современность. - 2004. - № 3. - С. 82.

⁸⁴ Никитаев В. В. Террофания //Философские науки. - 2002. - № 2.-С. 135 - 140.

Некоторые стороны этого подхода рассматриваются американским исследователем Э. Хоффером в его классической социально-психологической работе

«Истинно верующий» . В ней представлен анализ массовой психологии, ее черт, характеризующих тип террористического фанатика с разрушительными наклонностями. Среди этих черт - стремление к переменам и непостоянство, чрезмерные ожидания и надежды, способность к резкой смене идентификации, амбициозность, стремление к лидерству и т. д.

Подобный анализ психологических факторов, полезный в предупреждении и противодействии насилию, лишь незначительно способствует объективному постижению международного терроризма, деятельность которого охватывает огромные массы людей. Социально-психологический подход должен акцентировать внимание, прежде всего, на том, что терроризм как социальный феномен является порождением самой цивилизации и ее составной частью. Терроризм — симптом общего внутреннего неблагополучия и дегуманизации современного общества. Склонность к террористическому насилию есть своеобразное свидетельство кризиса сложившейся системы гуманистических ценностей, их дегуманизация и отражение в психологическом состоянии и поведении человека, вызывающие его отчуждение.

Гуманизм - мировоззренческий принцип, признающий человека, его жизнь в качестве высшей ценности. Классический гуманизм наиболее важным считал и продолжает считать раскрытие родовых сил человека, его способностей, обеспечение условий для его самореализации. Благодаря подобной мировоззренческой установке человек, освобождаясь в безудержной деятельности от сдерживающих нравственных норм, постепенно пришел к осознанию своей вседозволенности и безнаказанности. Классический гуманизм, утверждая приоритет индивидуальной личности, неизбежно приводит к столкновениям между людьми, т. к. в обществе много индивидуальных личностей с собственными ин-

⁸⁵ Hoffler Е. The True Believer: Thoughts on the Nature of Mass Movements. - N. Y.: Harper Colins Publishers, 1989.

тересами и потребностями. Еще Т. Гоббс отмечал, что естественное состояние общества - это война всех против всех, потому что каждый имеет право на все.

Результатом признания человека высшей ценностью, существом, над которым не стоят никакие нравственные законы, стала потребительская цивилизация. Ее демократические ценности являются культурной основой и постиндустриальных обществ, главные интересы которых сосредоточены в экономической (материальной) сфере. Крушение коммунизма как одной из основных идеологий, противостоящих классическим ценностям потребительского гуманизма, привело к возникновению на Западе представления о том, что демократический либерализм победил во всем мире и что он универсален для всех народов.

Но привлекательность западных ценностей и культуры уменьшается. Именно гуманистический принцип в его традиционалистском понимании необходимо рассматривать в качестве источника отчуждения человека от самого себя (и как следствие - потеря гуманности, человечности), других людей и окружающего мира.

Примером может служить российский неолиберализм, культивируемый и осуществляемый в 90-е гг. прошлого века и дискредитировавший себя в «демократическом» реформировании общества. Российские аналитики Ю. Н. Афанасьев, Ю. Г. Болдырев, О. Лурье, П. Хлебников, А. Е. Хинштейн полагают, что этот процесс оказался столь же бессмысленным и беспощадным, как русский бунт. Не случайно, Р. Берндт (немецкий Фонд либеральной политики) пишет, что и «в либеральных демократиях высокоразвитых индустриальных стран... проявляются опасные тенденции, которые нельзя недооценивать. Системы социального обеспечения... все отчетливее оказываются "бомбами замедленного действия", ставящими под угрозу жизненные шансы грядущих поколений... Наконец, экономические возможности, которые свободный рынок мог бы пре-

доставить, уменьшаются до такой степени, что постоянно высокий уровень безработицы окажется как бы неизменным явлением»⁸⁶.

Все это порождает экзистенциальный вакуум в душе человека, и в силу своей разорванности с внешним миром и самим собой он ожесточается, теряет нравственные ориентиры. Крайней формой отчуждения становится возрастающая агрессия человека по отношению к другим людям, всему миру, реализуемая в насильственной деятельности террористического характера. Знание этих психологических факторов, в сочетании с другими подходами анализа, способствует более глубокому исследованию международного терроризма как сложного и противоречивого явления.

С точки зрения В. Г. Федотовой, наиболее плодотворный подход в этом плане - политологический, обеспечивающий интегральную политическую характеристику терроризма⁸⁷. Из специально-научных подходов (методов), наработанных в политологии и применяемых в исследовании международного терроризма как особый инструментарий, нами выделяются «контекстуалистский» (Р. Алан, Р. Даль, Б. Рассет, С. Липсет) и «институционалистский» (С. Хантингтон, Т. Скокпол, Д. Марч, Д. Олсен, Д. Норт, Р. Патнэм), раскрывающие его функциональные особенности и объекты деструктивных изменений.

Первый подход связан с идеей «первичной» роли «социального контекста», «внешней среды», т. е. социально-экономической, социокультурной обусловленности всех развивающихся политико-институциональных изменений. Согласно этого положения, не может быть макрополитических перемен без определенного внешнего воздействия, вызвавшего изменения в уровне и темпах экономического развития. Существенным фактором, обусловливающим макрополитические изменения, является также и социокультурная динамика в различных странах. На изменения в политических отношениях и государственных

⁸⁶ Цит. по: Лунеев В. В. Политическая, социальная и экономическая несправедливость в мире и терроризм //
Общественные науки и современность. - 2004. - № 3. - С. 84.

⁸⁷ Федотова В. Терроризм: попытка концептуализации // Pro et Contra. Т. 7. - 2002. - № 4. - С. 201.

институтах влияют религиозные, моральные, идеологические и этнопсихологические ценности и традиции. Как известно, объектами международного терроризма не случайно становились экономические центры и системы религиозных, моральных, идеологических и этнопсихологических ценностей и традиций.

Так, экономический и политический развал в эпоху российской политической демократии и рыночных реформ побуждал общество к массовому освоению новых, ранее не известных советскому человеку, социально-политических практик, норм, ценностей, социальных реалий и неолиберальных установок западного мира. Потребности адаптации к реальности постсоветского существования, к новой конфигурации власти и собственности, к новому геополитическому положению страны вызвали стремительное размывание доминировавшей прежде советской национально-цивилизационной идентичности.

Новые неолиберальные индивидуалистические модели социально-экономического поведения и ценности становились основой формирования жизненных целей, социально-экономических средств их достижения лишь небольшой группы населения. Для значительной части российского общества, не очень успешно адаптировавшейся к постсоветским насильственным трансформациям, поиски «образцов» самоидентификации вели к реанимации традици-онно-почвенической альтернативы в ее самых разных вариантах. Оформившиеся фундаментальные ценностные расколы, изменившиеся социально-политические конфигурации российские исследователи Г. Г. Дилигенский, И. М. Клямкин, В. В. Лапкин, В. И. Пантин, К. Г. Холодковский связывают с наступившим кризисом идентичности российского общества, с существовавшей в массовом сознании цивилизационной альтернативы российского развития⁸⁸.

Второй, институционалистский, подход анализа функциональных особенностей и объектов международного терроризма переводит акценты на «внутреннюю» структуру политической жизни и государственных институтов.

⁸⁸ Пантин В. И., Лапкин В. В. Трансформация национально-цивилизационной идентичности современного российского общества: проблемы и перспективы // Общественные науки и современность. - 2004. - № 1. — С. 52 — 63.

61 Характер и успех социально-политических изменений, прежде всего, зависят от

уровня политической институционализации. Насильственное изменение этого

уровня неизбежно вызывает социальные деформации, ведущие к смене режима

власти.

Как уже отмечалось, существенную роль в генезисе внутриполитических и социальных изменений играют международные отношения и различные структуры, формирующиеся в процессе глобализации. Важное значение в инициировании и исходе социальных и внутриполитических изменений во многих обществах сыграли официальная и скрытая деятельность ведущих государств мира, транснациональных компаний, международных банков. Инструментом этой скрытой деятельности явился и международный терроризм , направленность разрушительной деятельности которого соответственно коррелировалась.

Особое внимание привлекает методологическая конструкция «политической транзитологии» (Г.О Доннел, Т. Л. Карл, X. Линц, А. Пржеворский, Ф. Шмиттер), дающая представление макрополитических изменений, смены режима и путей перехода к демократии в построении «нового общества», интерпретируемых нами в контексте исследования международного терроризма.

Характеризуя эту методологическую конструкцию, Т. Л. Карл и Ф. Шмиттер пишут: «В условиях, когда события внезапны, акторы нетипичны, идентичности поколеблены, институты не функционируют... обычные инструменты общественных наук бесполезны, и это объясняет, почему так сложно построить формальную модель транзита»⁹⁰.

Проблемы перехода от одних качественных состояний социальной динамики и институциональной системы к другим создали в политологии группу специально-научных подходов и теоретических концептов, которые и составляют «политическую транзитологию». В число исследуемых транзитологией

⁸⁹ См. подробно: Andrian F., Apter D. Political Protest and Social Change: Analysing Politics. -N. Y., 1995. - P. 190
-197.

⁹⁰ Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изуче
нии посткоммунистических трансформаций // Политические исследования. - 2004. - № 4. - С. 10 - 11.

объектов попадают страны, имеющие различные уровни социально-экономического и политического развития, пережившие радикальные изменения. В рамках парадигмы транзита «изменение режима» рассматривается в качестве особой предметной области. Такой подход более распространен, нежели изучение консолидации или качества и соответствия демократии какому-либо обществу⁹¹.

«Режимные изменения» (или «смены режимов»), способные привести к установлению неолиберальной демократии, возможны лишь в том случае, если в этой стране сложились определенные «условия для транзита». Поэтому следующая концептуальная посылка транзитологического подхода, обоснованная и в исследовании международного терроризма, заключается в определении путей «режимных изменений» и форм транзита. При определении путей, создающих условия для транзита, учитываются два фактора: стратегия элит и масс, с одной стороны, и соотношение сил между правящими группами и их противниками - с другой. Концептуализация рассматриваемых факторов и оценка их гипотетического влияния позволяет представить четыре формы транзита: «пак-товые», «навязанные», «революционные» и «реформистские»⁹².

Транзит («переход», фаза «учреждения демократии») в любых его формах выражения приводит к консолидации - «негативной» и «позитивной». Первая означает маргинализацию несистемных элементов и сил. Вторая — стабилизацию структур демократической политики и массового распространения демократических ценностей.

Согласно концепции X. Линца и А. Степана, консолидация демократии предназначена для осуществления «режимных изменений» путем проведения глубоких преобразований на трех уровнях: поведенческом, ценностном и конституционном. Авторы считают, что о ее достижении можно говорить только в том случае, если: 1) в обществе не осталось сколько-нибудь влиятельных поли-

⁹¹ Там же.

⁹² Там же. С. 13.

тических групп, способных подорвать демократический режим или осуществить сецессию; 2) демократические процедуры и институты воспринимаются обществом как наиболее приемлемые механизмы регулирования социальной жизни; 3) политические акторы «привыкают к тому, что все общественные конфликты разрешаются в соответствии с законами, процедурами и института-

ми, санкционированными новым демократическим процессом» .

Оценивая роль парадигмы транзита в траекториях посткоммунистических трансформаций, А. Ю. Мельвиль пишет: «...отсутствие универсальной (надили транснациональной) "транзитологической парадигмы", которая позволяла бы концептуализировать (и адекватно предсказывать) последовательность и закономерность процессов режимных преобразований и политических трансформаций в отдельных странах, - вовсе не аргумент против сравнительного анализа конкретных траекторий политических изменений в современном мире, инициированных или (пусть даже формально) проходящих под знаком «демократии»⁹⁴.

Приведенные здесь теоретико-методологические установки «транзитологической парадигмы», трактующей современные политические трансформации как инициированные движения от авторитарного режима к консолидированной демократии, требуют серьезного переосмысления в контексте исследования функциональных особенностей международного терроризма.

Проделанный анализ методологии познания позволяет сделать вывод о том, что в отдельных исследованиях понимание причин и обусловленности, статуса международного терроризма ограничивается лишь рамками национальной и национально-государственной определенности. Методологически это является малопродуктивным в его категориальной разработке, субстанциональном и функциональном анализе, определении стратегии совместной борьбы с ним.

⁹³ Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America and Post-
Communist Europe. - Baltimore, 1996. - P. 175.

⁹⁴ Мельвиль А. Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций II Политические исследования. -
2004.-№2.-С. 70.

Показательно, что в российском законодательстве речь идет не о международном терроризме, а о международной террористической деятельности, хотя

это далеко не одно и то же .

Выбор тех или иных принципов и методов исследования международного терроризма, обусловливается, скорее всего, авторскими предпочтениями, чем самой логикой развития методологии политической теории, ее внутринаучной методологической рефлексией. Это затрудняет не только процесс познания, но и практику борьбы с международным терроризмом на национальном, региональном и глобальном уровнях.

' Не случайно (несмотря на обилие международно-правовых актов и органов, координирующих борьбу с международным терроризмом), в международном праве, в силу слабости методологической разработанности, до настоящего времени нет единого межгосударственного универсального соглашения, определяющего понятие «международный терроризм», его субстанциональную и юридическую природу, ответственность⁹⁶.

Поэтому «ученому сообществу еще только предстоит добиться интеллектуального понимания того, почему существует терроризм... Ни причины возникновения терроризма, ни его последствия не могут быть объяснены удовлетворительным образом»⁹⁷.

Таким образом, рассматриваемая в диссертации методологическая основа соотносится с традиционными и новыми методами политической науки. Реализация философско-мировоззренческих принципов и оценочно-аксиологических критериев, специально-научных подходов (методов), наработанных в политологии и превратившихся в особый инструментарий, способствует решению комплексных задач, намеченных в данном исследовании.

Бельков О. Л. Международный терроризм - слова и смыслы // Власть. - 2002. - № 2. - С. 20-21.

⁹⁶ Терроризм и контртерроризм в современном мире: аналитические материалы, документы, глоссарий: Научно-
справочное издание / Под общ. ред. О. А. Колобова. - М.: Экслит, 2003.

⁹⁷ Crenshaw M. Terrorism and International Cooperation. - N. Y., 1989. - P. 9.

Международный терроризм как социально-политический феномен

Международный терроризм - наиболее опасное явление социальной и политической жизни, которое распространилось на рубеже XX - XXI вв. Его постоянная трансформация, рост деструктивного потенциала и появление новых форм вызывают естественное беспокойство. Прежде существовавший терроризм перестал иметь национальный характер и границы. Из локальной тактической угрозы он превратился в угрозу региональную и глобально стратегическую. Став международным, терроризм затрагивает самые разные стороны политических, экономических, геополитических, экологических, международных и гуманитарных отношений, изменяя их и являясь их же порождением.

Международный терроризм - не только опасное проявление организованной глобализирующейся преступности. Его угрозы национальной, региональной и глобальной безопасности выступают и как намеренные радикальные политические изменения режима, связанные с переменами в механизме властной регуляции обществ, трансформацией внутри национальных институциональных структур, обусловливающих, в свою очередь, преобразования социальной среды - экономические, ценностно-культурные изменения, новые конфигурации баланса социальных сил.

Угрозы международного терроризма связаны также с нарушением политической управляемости мира, понижением роли международного права, ограничением сферы его применения, изменением общих политических принципов международного порядка, способствующих возникновению межэтнических и межгосударственных конфликтов. Это позволяет рассматривать международный терроризм как деструктивный модус социально-политических режимных изменений, объективно возникший в условиях глобализации.

История его политического предшественника - терроризма - своими онтологическими корнями уходит в древность. Одно из первых упоминаний о терактах относится к 73 - 66 гг. до н. э. С тех пор это социально-политическое явление, трансформируясь и модернизируясь, сопровождает всю историю человечества. Как символы жестокости и неоправданного насилия вошли в историю инквизиция, Варфоломеевская ночь, Великая французская революция, «Народная воля».

Слово «терроризм» впервые получило широкое распространение в годы Великой французской революции. Система управления в 1793 — 1794 гг., называемая режимом террора, была инструментом управления нового революционного французского государства. В ту эпоху «терроризм» в своем первоначальном значении был тесно связан с идеями добродетели и демократическими взглядами.

Но уже со времени Великой французской революции, считает американский аналитик Б. Хоффман, термин «терроризм» имеет две важнейшие характеристики, определяющие современное значение международного терроризма: «Во-первых, режим террора не носил ни случайный, ни беспорядочный характер, какой приписывают террору современные средства массовой информации, а, наоборот, действовал упорядоченно, продуманно и систематично. Во-вторых, единственной его целью и оправданием служило создание "нового и лучшего общества" взамен старой, неизлечимо коррумпированной и недемократической политической системы, что роднит режим террора с терроризмом в современном понимании»3.

Одним из последствий подобной исторической «институционализации» террора как необходимого инструмента социально-политических изменений общества стал его потенциальный импульс, содержательно определивший последующие антимонархические и революционные движения в Европе и России.

Так, негативные социально-экономические перемены и многочисленные формы проявления отчуждения, вызванные капитализацией и индустриальной революцией, привели в конце XVIII - XIX вв. к формированию новой «универсалистской» идеологии, в атмосфере которой зарождалась и новая форма терроризма. Понятие «терроризм» приобрело здесь свое специфическое значение, адекватное антиправительственной, революционной деятельности.

Сущность нового понимания терроризма была сформулирована итальянским революционным демократом Карло Пизакане в его теории «О пропаганде действием»: «Пропаганда идеи - недостижимая цель. Идеи рождаются из деяний, а не наоборот». Применение насилия, по словам К. Пизакане, необходимо не только для привлечения внимания общества или придания огласке идеи, но ради просвещения, обучения, и, наконец, сплочения народа во имя революции4.

Несколько раньше К. Маркс и Ф. Энгельс, разрабатывая новую философию, в которой пролетариат обрел свое духовное оружие и метод революционного преобразования действительности5, определяют движущей силой истории деятельность критически мыслящих личностей. Но эта деятельность зависит от материальных отношений данного общества и сама по себе не способна преодолеть рамки старого строя. В «Святом семействе» К. Маркс и Ф. Энгельс пишут: «Идеи вообще ничего не могут осуществить. Для осуществления идей требуются люди, которые должны употребить практическую силу...

Методология исследования международного терроризма

Отечественная и зарубежная теоретическая рефлексия международного терроризма, представляющая это «новое» явление, приводит к различным, порой противоречащим друг другу его субстанциональным характеристикам и определениям. Отсутствие полного взаимопонимания этой проблемы затрудняет сотрудничество правоохранительных органов и специальных служб национальных государств в области борьбы с международным терроризмом.

В рамках ООН разработка определения международного терроризма началась уже с 1972 г., с момента учреждения специального комитета по между народному терроризму, но так и не увенчалась успехом. Новые попытки предпринимались на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями в 1990 г., в многочисленных авторских исследованиях по актуальной проблеме, позитивно не изменивших познавательную ситуацию66.

Суммируя различные подходы к определению «международный терроризм», Б. Дженкинз отметил тенденцию двух его концентрированных толкований, связанных, прежде всего, с «международными составляющими последствий и насилием за пределами принятых норм дипломатии и войны». В этом случае международный терроризм определялся им как «...акт насилия или кампания насилия, проводимая за пределами признанных правил и процедур международной дипломатии и войны». В более практическом смысле международный терроризм относится к «...актам, которые специально определены и объявлены незаконными международными соглашениями; или, наконец, он может относиться к совокупности различных определений, предлагаемых правительствами различных стран»67. Столь широкое понимание международного терроризма не способствовало совместной борьбе с этим международным преступлением.

Методологическая несогласованность определений международного терроризма, ведущая к чрезмерно расширительным или узким его толкованиям, отмечается в зарубежных исследованиях прошлых лет М. Бассиоуни и В. Найди, Дж. Джугарда, М. Понятовского, А. Шмидта, российских ученых И. П. Блищенко и Н. В. Жданова, У. Р. Латыпова, Е. Г. Ляхова и А. В. Попова, М. В. Назаркина, Г. Б. Старушенко .

Трудности создания статусного определения международного терроризма на межгосударственном уровне исследователи А. Роберте, М. Хиберг, М. Бас-сиоуни и другие связывают со многими объективными и субъективными причинами, главная из которых — двойной стандарт, который продолжает оказы-вать влияние на политические и правовые оценки насильственных действии . На наш взгляд, трудности связаны и с отсутствием общенаучной методологии исследования.

В результате создаваемых расширительных конструкций международного терроризма к нему стали относить такие формы политического насилия, как гражданские войны, интервенции, национально-освободительные, «низкозатратные», «суррогатные», «войны без государств» и т. д. Поэтому международный терроризм нередко понимается очень широко - как любое проявление насилия, осуществляемое в отношении иностранных государств и внутренних противников со стороны определенных государств.

Терроризм, в том числе и международный, рассматривался современной гуманитарной наукой лишь в трех основных аспектах: 1) как террористические доктрины; 2) как террористические группы (организации); 3) как преступное деяние .

Глобальная интеграция и дезинтеграция - сущностные причины международного терроризма

Сформировавшиеся недавно в отечественной науке направления исследований, концептуализирующие проблему международного терроризма, подраз-деляются преимущественно на социологический , политологический , циви-лизационный100 и социально-психологический101 подходы. Оставляя в стороне выяснение их совместимости в частнонаучных объяснениях международного терроризма, рассмотрим общее понимание его сущностной причины, детерминирующей этот социально-политический феномен.

Детерминистский подход, сочетая в себе отмеченные подходы, представляется здесь не всеобъемлющим, но интегральным, акцентирующим внимание исследователя, прежде всего, на причинно-функциональную связь международного терроризма с условиями глобализации.

Возникший под влиянием глобализации международный терроризм - это не только комбинация социального протеста, культурного конфликта и психологической ненависти при различении «друга и врага», но и новый тип войны, насилия, скрыто продолжающий политику государств неполитическими факторами, имеющий социальный, политический и цивилизационный характер.

Вместе с тем, международный терроризм - это и международная криминальная сила, технологически хорошо оснащенная, ставящая политические цели и выступающая в роли политического фактора. «Ее действия направлены против своего или чужого государства, не напрямую, а в форме атак на гражданское население... Это преступность, сопутствующая разрушению традиционнот го общества без одновременной успешной модернизации»104.

Подобное интегральное представление международного терроризма позволяет интерпретировать его в различных функциональных измерениях — как специфический инструмент реализации определенных интересов (государственных и негосударственных), как «метод достижения политических целей»105 и, в конечном счете, как норму глобализирующегося мирового развития. Кратко уточним эти измерения, связывая их с базовыми понятиями, условиями и факторами глобализации — осевой проблемы развития современного социального мира.

По своей сущности интерес побуждает к определенным действиям, усиливает стремление добиться поставленной цели самым эффективным способом. Интересы являются исходным пунктом исторического творчества людей и обеспечивают дальнейшее развитие общества. Интересы порождаются наличием определенных потребностей, но, как писал Э. Фромм, даже самое совершенное удовлетворение всех инстинктивных потребностей человека не разрешает его проблем. «Его самые сильные страсти и потребности не те, которые коренятся в его теле, а те, что имеют свои корни в особенностях его существования» .

В отличие от потребностей, интересы направлены в основном на те социальные институты, учреждения, социальные организации, нормы взаимоотношений, от которых зависит жизнедеятельность общества, государства. Осознание интересов предоставляет возможность воспринимать не только форму явлений, но и их сущность, в результате чего создаются материальные условия их реализации.

Так, осмысление национальных интересов в процессах глобализации, как видно из статьи Л. Н. Клепацкого «Глобализация и национальные интересы», помогает эффективной выработке внутренней и внешней политики государства, конструированию различных средств (инструментов) и способа их реализации, выбору ценностных ориентиров. Дает возможность предвидеть глобализацион-ные изменения, определяя источники их опасности и характер угроз.

Национальные интересы в условиях глобализации связаны с сохранением суверенитета, территориальной целостности, дальнейшим экономическим, политическим развитием государства и обеспечением его безопасности. Исходной посылкой при рассмотрении безопасности является понятие опасности, исходящей от процессов глобализации, которая в самом общем виде определяется как «способность причинить какой-либо вред, несчастье; возможность чего-либо опасного, какого-нибудь несчастья, вреда» .

Похожие диссертации на Международный терроризм как деструктивный способ социально-политических изменений в условиях глобализации

Терроризм как угроза пограничной безопасности России в условиях глобализацииЗыков Игорь Анатольевич

Безопасность цивилизационного развития России в условиях глобализацииФеофанов Константин Анатольевич

Модернизация российского государства как политического института в условиях глобализацииМорозов Сергей Иванович

Политические процессы и институты современной России в условиях глобализации мираКузина Ирина Михайловна

Проблемы гендерного равенства в условиях глобализации (Политологический анализ) Ушакова Татьяна Юрьевна

Управление олимпийским движением в условиях глобализации : политический аспектМитрофанова, Светлана Геннадьевна

Национальный суверенитет в условиях глобализации : институционально-правовой анализРоманова Людмила Михайловна

Проблемы этнонационального самоопределения в условиях глобализацииДаллакян Камо Сарибекович

Безопасность Северного Кавказа в условиях глобализации Мишин Виктор Евгеньевич

Информационная политика государства и ее роль в формировании политической культуры российского студенчества в условиях глобализацииНестерчук Игорь Владимирович