Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Левый экстремизм как объект научного анализа 44
1.1. Определение левого экстремизма и особенности его изучения 45
1.2. Классификация основных форм левого экстремизма 79
1.3. Вооруженное политическое насилие в стратегии и тактике левоэкстремистских движений 107
ГЛАВА 2. Классическая и альтернативная модели левого экстремизма 142
2.1. Своеобразие генезиса «Фракции Красной Армии» и «Сапатистской армии национального освобождения» 144
2.2. Информационное обеспечение деятельности «Фракции Красной Армии» и «Сапатистской армии национального освобождения» 181
2.3. Стратегия и тактика «Фракции Красной Армии» и «Сапатистской армии национального освобождения» 209
ГЛАВА 3. Эволюция левого экстремизма 238
3.1. Левый радикализм как реакция на кризис ортодоксальных идеологий второй половины XX века 239
3.2. Изменения в стратегии и тактике левого экстремизма к началу XXI века 263
3.3. Левый экстремизм в современной России - перспективы развития и стратегия противодействия 285
Заключение 309
Список источников и литературы
- Классификация основных форм левого экстремизма
- Вооруженное политическое насилие в стратегии и тактике левоэкстремистских движений
- Информационное обеспечение деятельности «Фракции Красной Армии» и «Сапатистской армии национального освобождения»
- Изменения в стратегии и тактике левого экстремизма к началу XXI века
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вступивший в эпоху глобализации современный мир обозначил перед человечеством новые вызовы и угрозы в виде активизации разнообразных форм политического экстремизма, к адекватным ответам на которые как мировая система в целом, так и национальные политические режимы в частности, оказались не готовы — весь комплекс мер стратегического, тактического и оперативного характера, применявшийся в последнее десятилетие как руководством суверенных государств, так и специализированными международными структурами, не принес желаемого эффекта по противодействию распространению политического экстремизма. Наличие экстремистского вызова демократическому государству и гражданскому обществу, ставящего под угрозу их безопасность, в сочетании с отсутствием эффективных методик нейтрализации данной угрозы порождает проблемную ситуацию в социально-политическом контексте современного развития цивилизации и конкретизируется в научную проблему, требующую комплексного осмысления и решения в рамках инструментария современной политологии.
Актуальность диссертационной темы определяется следующим:
- на рубеже XX-XXI веков наблюдается активизация обновленных (стратегически, тактически) левых политических сил в рамках глобального протеста, что является характерной чертой современной мировой политической системы (сапатизм, движение «боливарианской инициативы», антиглобалисты Европы и США); учитывая повышающееся взаимовлияние и взаимозависимость политий, данная тенденция с высокой степенью вероятности в ближайшие годы затронет и Россию в прямой (появление акторов на территории РФ) или опосредованной (необходимость считаться с нарастающим в других регионах планеты влиянием левых сил) формах;
- несмотря на то, что российские левоэкстремистские (протестно-активистские и террористические) движения, аналогичные западноевропейским образца 60-х - 70-х годов ХХ века, проявлявшие активность во второй половине 90-х годов ХХ века («Студенческая защита», «Новая революционная альтернатива»), в последующем прекратили свое существование, на смену пришли протестные движения модифицированного типа с признаками сетевой организации, развивающие свою деятельность без террористических форм, но с элементами левого экстремизма: «Национал-большевистская партия» (лидер - Э.В. Лимонов), «Армия воли народа» (лидер - Ю.И. Мухин), «Курсом правды и единения» (основатель - генерал К.П. Петров);
- современные экстремистские движения различной направленности в части стратегии и тактики базируются на общих принципах (что не отменяет наличия уникальных свойств в каждом конкретном случае), поэтому закономерности и тенденции развития, выявляемые при исследовании классических левоэкстремистских моделей, могут быть применены и к другим видам экстремизма, распространенным на территории РФ;
- российская политическая наука внесла значительный вклад в изучение проблемы политического экстремизма, но его особенности выявлялись в основном на эмпирических материалах по этнорелигиозным сепаратистским движениям, тогда как возможность получения новых практических выводов на основе компаративного изучения левого экстремизма необоснованно упускалась.
Мировые политические процессы конца ХХ — начала XXI веков в первую очередь активизировали этнорелигиозный экстремизм, используемый главным образом в сепаратистских политических целях. Однако данное обстоятельство не снимает необходимости в проведении исследований политического экстремизма левого спектра, поскольку процессы глобализации усиливают разрыв между богатыми и бедными регионами планеты, а так же внутреннюю социально-экономическую стратификацию наций (социальное расслоение в России продолжает увеличиваться - по официальным данным соотношение доходов 10% богатейшей и 10% беднейшей страт достигло 17:1). В Российской Федерации продолжается рост протестных настроений: «Только по официальным данным пресс-центра МВД, в 2009 г. в России прошло около 30 тыс. публичных акций, из них на 2,5 тыс. выдвигались политические требования. В этих акциях участвовали 5,5 млн. чел., 440 акций (более 20 тыс. участников) не были санкционированы органами власти». Последнее определяется не только внутренними экономическими процессами, но и тем, что при включенности суверенных государств в мировые структуры и закреплении за ними четко обозначенной роли в международном разделении труда и распределении доходов, происходит перекачивание ресурсов из национальных экономик более слабых акторов в распоряжение более сильных. Данные обстоятельства вновь актуализируют идеи социальной справедливости, порождают убежденность в необходимости борьбы за принципиально иное распределение материальных и социальных благ в глобальном масштабе. Поэтому левый экстремизм нуждается в изучении как теоретический феномен и как практический вызов системе национальной безопасности России. Исламизм, по мнению автора диссертации, далеко не единственный глобальный проект, способный быть востребованным в ближайшем будущем теми слоями населения, которые ощутили на себе больше отрицательных, чем положительных проявлений глобализации. Левая идеология, как интернациональная, не ограниченная рамками приверженности какой-либо религии, неизбежно актуализируется. Соответственно проявятся и радикальные ее формы, развернутся экстремистские движения.
В отечественной политической науке за последние десятилетия накоплено значительное количество публикаций и защищены диссертации по политическому экстремизму, однако комплексных работ компаративистского характера почти нет. Между тем именно в спектре исследований, основанных на сравнении конкретных (локальных) ситуаций, можно получить новые научные данные и сформулировать инновационные для современной политической науки выводы, представляющие как теоретическую, так и практическую значимость.
Степень разработанности темы исследования. Активизация левого экстремизма, затронувшая во второй половине ХХ века как индустриально развитые страны (Западная Европа, Япония, США), так и «третий мир», стала объектом подробного изучения советскими (позднее - российскими) учеными - обществоведами. Работы советского периода в той или иной степени были вынуждены следовать официальной идеологической парадигме, отрицательно воспринимая все леворадикальные доктрины, к созданию которых не была причастна правящая элита Советского Союза.
Однако и советским ученым, несмотря на жесткие рамки и идеологические ограничения, удалось внести значительный вклад в осмысление и анализ истоков левого экстремизма в западном индустриальном обществе. Это относится, например, к работам А.С. Грачева, Ю.Н. Давыдова, К.Г. Мяло, В.В. Витюка, С.А. Эфирова. Данными авторами проделана обширная работа по сбору и систематизации материалов практически о всех известных левоэкстремистских организациях 60-х - 80-х годов ХХ века в мире, проведен глубокий научный анализ социальных, экономических и политических предпосылок экстремизма. Но в целом идеологический подход, следуя которому советское обществоведение было вынуждено агрегировать в научную сферу политическое противостояние правящих кругов СССР как с системами западных демократий, так и с неортодоксальными промарксистскими движениями, затруднял объективную всестороннюю оценку феномена левого экстремизма.
В конце 80-х годов ХХ века исследования в области левого экстремизма приостановились, что объясняется как методологическим кризисом идеологической парадигмы в обществознании, так и преждевременным предположением, что проблема левого экстремизма необратимо утратила актуальность на фоне схода с исторической сцены социалистических политических режимов. В связи с социально-политическими изменениями глобализирующегося мира реальность вновь поставила перед отечественными учеными задачу возобновления подобных исследований на качественно новом методологическом фундаменте. На современном этапе российская политическая наука, учитывая практическую актуальность темы политического экстремизма, сформировала значительный массив исследований, в котором левому экстремизму уделено неоправданно мало внимания.
Проблема системного изучения политического экстремизма стала предметом теоретического осмысления в работах академического плана представителей ведущих научных центров Москвы, регионов России, ближнего зарубежья, например: В.В. Лунеева (заведующий сектором уголовного права и криминологии Института государства и права РАН, директор Московского исследовательского центра по проблемам организованной преступности и коррупции), В.В. Остроухова (ответственный секретарь Федеральной антитеррористической комиссии), Т.Л. Тропиной (Владивостокский Центр изучения организованной преступности), М.П. Требина (начальник кафедры философии Харьковского военного университета, Украина), А.Е. Сафонова (МИД РФ), В.Е. Петрищева (соавтор Федерального закона «О борьбе с терроризмом», член рабочей группы Совета безопасности при Президенте РФ по разработке проекта Федеральной программы усиления борьбы с терроризмом), В.А. Тишкова (директор Института этнологии и антропологии РАН), А.В. Бедрицкого (Российский институт стратегических исследований при Правительстве России); А.В. Змеевского (директор Департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ); В.Е. Лепского (Дипломатическая академия МИД РФ); А.Л. Лыженкова (Департамент по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ); А.В. Федорова (Служба внешней разведки РФ); Н.Н. Успенского (Совет безопасности РФ), И.В. Бочарникова (Аналитическое управление аппарата Совета Федерации).
К фундаментальным, рассматривающим экстремизм как комплексное, многофакторное явление, можно отнести исследования Н.Н. Афанасьева, О.А. Белькова, Д.В. Волковой, А.В. Возженкова, С.И. Грачева, В.Н. Гурбы, Ю.Н. Дерюгина, С.М. Ермакова, И.А. Ермакова, В.П. Емельянова, К.В. Жаринова, А.Ш. Жвитиашвили, О.А. Журавлева, В.И. Замковой, О.В. Зотова, З.В. Ивановского, С.И. Илларионова, Б.Ю. Кагарлицкого, Е.Н. Каратуевой, Б.И. Каверина, А.А. Кокошина, Н.Н. Кудрина, В.Б. Куликова, Л.Б. Кулеминой, Н.Б. Лебедевой, Н.Д. Литвинова, В.В. Лукова, А.П. Любимова, Г.И. Морозова, Б.В. Маркова, В.Г. Малышкина, Л.И. Медведко, Е.С. Назаровой, В.В. Никитаева, Г.В. Новиковой, М.П. Одесского, Ю.С. Оганисьян, А.Ю. Пиджакова, О.И. Печерских, А.В. Павлинова, Д.В. Реута, А.В. Ростокинского, В.В. Серебрянникова, И.А. Сазонова, А.И. Соловьева, А.Б. Соловьева, А.Н. Тарасова, А.В. Третьякова, Г.Т. Тухтиевой, Д.М. Фельдмана, Е.С. Холмогорова, А.А Чертополоха, С.А. Эфирова.
Одной из новых черт современных исследований становится повышенное внимание к таким проявлениям глобализации, как расширение информационных возможностей, которые дают экстремистам развивающиеся электронные коммуникационные системы. Способы использования Интернета в террористических целях обобщаются и систематизируются в работах Т.Л. Тропиной, Т.А. Мешковой, И.А. Пенькова, которые отчасти восполняют лакуну в изучении современных форм экстремизма в информационном обществе. По мнению А.И. Соловьева, в современных российских условиях самопроизвольное развитие интерактивных информационных систем (Интернет) помогает становлению информационного поля экстремистской деятельности.
Работы, посвященные роли новых информационных технологий, соединяются в отечественной науке с исследованиями по феномену сапатизма, который был бы невозможен без фактора глобальных и независимых от государственных структур систем массовых коммуникаций, а сам сапатизм трактуется как феномен постбиполярной международной системы, «...локальным ответом на изменение вектора глобального развития». Деятельность САНО рассматривается как новое издание геваризма, эффективно адаптированное к текущей обстановке и общим трендам современной активизации левого движения на планете.
Автор диссертации отмечает более активное, по сравнению с предшествующими периодами, подключение к антитеррористическим задачам ученых психологических специализаций, методологически трактующих феномен экстремистского насилия через личностные свойства, психологические травмы и особенности той или иной социокультурной среды, влияющей на психологию личности. Психологическое направление понимания причин политического экстремизма весьма многогранно, охватывает как внутриличностные проблемы человека, так и его дисгармонию в отношениях с внешней социальной средой (выдвигаются трактовки современного социума как крайне благоприятной среды для культивирования разных видов насилия и их морального оправдания).
Анализ текстов диссертаций на соискание ученых степеней доктора и кандидата наук, посвященных проблемам политического экстремизма, защищенных в последние годы в России, в целом укладывается в рассмотренные выше общие тенденции отечественной науки. Так же можно отметить следующее:
- политический экстремизм становится предметом научного поиска представителей целого спектра гуманитарных и социальных наук (политологов, философов, социологов, историков, филологов, психологов), что подтверждает выводы о системности данной научной проблемы, решаемой на междисциплинарном уровне;
- диссертанты в значительной степени сосредоточены на вопросах этнического и религиозного экстремизма, проблематика левоэкстремистских движений оказывается затронутой в меньшей степени, а в количественном выражении закономерно преобладают диссертации на соискание ученой степени кандидата наук;
- доминируют работы общетеоретического характера, исследований со специализацией на том или ином конкретном экстремистском движении заметно меньше, что в полной мере относится и к относительно скромному объему конечных научных выводов, полученных на основе эмпирических данных с использованием методологии компаративистики.
Отмеченные факторы, по мнению автора, оставляют актуальным поле для дальнейшей исследовательской деятельности, для сравнительных работ по леворадикальным течениям политического экстремизма, что не умаляет весомого вклада исследователей-диссертантов в общетеоретическую оценку феномена экстремизма, этносепаратизма, национализма, религиозного фанатизма.
Зарубежная историография проблемы левого экстремизма весьма обширна, так как уже с конца 60-х годов ХХ века он становится предметом изучения и дискуссий. Левый экстремизм и взаимосвязанная с ним проблема партизанских войн в странах «третьего мира», в 70-х — 80-х годах ХХ века оказываются в центре научного внимания, например, В. Хальвега, Ф.Р. Аллемана, Г. Бодена, А. Леглера, Р. Тофовена, Х.-И. Мюллер-Борхерта, И. Фетчера, Г. Ромосера. Как доказывали в своем исследовании У. Бакес и Э. Йессе, в западном демократическом обществе экстремизм имеет слабую базу, но умело использует объективные недостатки демократии, например, коррупцию и злоупотребление служебным положением в личных целях со стороны высших государственных чиновников.
Политические реалии конца ХХ — начала ХХI веков, связанные с падением биполярной международной системы, снятием исторического противостояния социалистических режимов и западных демократий, актуализировали потребность изучения левого экстремизма вне аспекта международной политической конъюнктуры (ранее ответственность за его возникновение было принято возлагать на лагерь политических противников), как самостоятельный феномен, с уникальным генезисом, особенностями эволюции, определенной исторической перспективой. Акцент в новых работах смещается с демонстрации однозначно негативных морально-оценочных позиций к стремлению понять идейные мотивы индивидов, ступивших на путь левоэкстремистской деятельности, чья личностная трагедия развернулась на фоне острейшей кризисной социально-экономической и политической ситуации.
Французская научная аналитика, традиционно опирающаяся на философское наследие, в некоторой степени выделяется наличием заметного компонента левого спектра, далеко не однозначным взглядом на борьбу США с современным мировым терроризмом - это работы А. Бадью, А. Бросса, С. Ваниш, Ж. Рансьера, М. Сюриа.
Работы американских политологов в области изучения экстремизма отличались глобальностью, стремлением осмыслить предмет исследования как таковой и найти некий универсальный рецепт по его общей нейтрализации. В этой связи характерными являются работы У. Лакера, эволюция взглядов которого с 70-х годов ХХ века до наших дней отражает характер изменения международной политической обстановки в ее влиянии на террористические движения: нарастание угрозы овладения террористами оружием массового поражения, приход на смену крупным и сложно организованным движениям мелких террористических групп, кризис как леворадикальной, так и праворадикальной идеологий на фоне нарастающей политизации ислама.
Состояние современной американской политологии в области изучения экстремистских организаций отражают такие работы, как исследования профессора Гарвардского университета А. Дершовица, профессора Гарвардского университета Ф. Хаймана, политолога У.Р. Мида, эксперта по террористическим группировкам Б. Хоффмана.
Феномен сапатизма, обозначившийся в середине 90-х годов ХХ века, не мог остаться незамеченным для зарубежных специалистов по политическому экстремизму, конфликтологов и социологов. Можно отметить исследование, выполненное авторским коллективом корпорации РЭНД: Д. Ронфелдом, Д. Арквиллой, Г. Фуллер, М. Фуллер. Научный анализ посвящен первым годам сапатистского движения (1994 - 1996 годы) и выполнен в спектре теории социальных сетей. Отмечая сапатизм как первый в истории «постмодерна» мятеж, наделенный признаками «сетевой структуры», эксперты РЭНД сформулировали предположение, что этот опыт в ближайшем будущем будет взят на вооружение протестными движениями в других регионах мира. Особенностью сапатистов стал фактор эффективного использования систем глобальных электронных коммуникаций, неподконтрольных государственным структурам, в частности, Интернета.
Западная политология XXI века интенсивно изучает проблемы активизации экстремистских движений применительно к информационной (постиндустриальной) фазе развития цивилизации, закономерно перенося акцент основных угроз на информационную и коммуникативную сферы западных сообществ, как наиболее уязвимые точки потенциального разрушительного воздействия со стороны экстремистов, со всей остротой обозначается проблема терминологического определения политического экстремизма, указывается повышение «живучести» как террористических группировок, так и увеличение масштабов последствий их операций.
В завершении оценки степени разработанности темы в научных трудах отечественных и зарубежных ученых автор диссертации отмечает, что политический экстремизм как динамическая система постоянно выдвигает новые проблемы, ставит перед исследователями очередной круг вопросов, которые предстоит решать. К вопросам подобного рода относится выявление взаимосвязи между экстремистскими движениями прошлого и современности, анализ новых тенденций в стратегии и тактике экстремистских движений с учетом влияния процессов глобализации и развития новых информационных технологий.
Объектом диссертационного исследования является левый экстремизм как политический феномен второй половины ХХ – начала ХХI веков.
Предмет исследования составляют генезис, стратегия и тактика наиболее характерных из представителей левоэкстремистских движений рассматриваемого периода: западногерманской «Фракции Красной Армии» (РАФ) и мексиканской «Сапатистской армии национального освобождения» (САНО).
Цель диссертационного исследования состоит в выявлении причин возникновения левоэкстремистских движений на протяжении второй половины ХХ – начала ХХI веков, своеобразия эволюции их стратегии и тактики.
Для достижения цели поставлены следующие задачи:
- сформулировать содержательное определение левого экстремизма;
- разработать авторскую классификацию форм проявления левого экстремизма;
- оценить и проанализировать значение вооруженного политического насилия в стратегии и тактике левого экстремизма на протяжении второй половины ХХ - начала ХХI веков;
- установить своеобразие генезиса левого экстремизма в индустриальном обществе на примере РАФ и своеобразие генезиса левого экстремизма в реалиях глобализирующегося мира на примере САНО;
- провести научный анализ информационного обеспечения деятельности классического левоэкстремистского движения на примере РАФ и альтернативного на примере САНО;
- провести сравнительный анализ стратегии и тактики РАФ и САНО в их эволюционном развитии;
- выявить новые черты и свойства информационного обеспечения деятельности левоэкстремистского движения на современном этапе;
- выявить изменения в стратегии и тактике современного левого экстремизма;
- на основе полученных данных представить оценку угрозы развития левого экстремизма в современной России и предложить общие принципы противодействия данной угрозе.
Теоретическая и методологическая основа диссертации определяется критериями соответствия цели и задач исследования системе научных принципов, используемых автором при анализе особенностей левоэкстремистских движений. Общей теоретической базой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых в области теории научного познания в сферах политологии, философии, новейшей истории, а так же исследователей, специализирующихся на изучении политического экстремизма, рассмотренные выше. Диссертационное исследование выполнено в соответствии с общенаучными принципами историзма, объективности, диалектичности, системности.
При рассмотрении форм политического экстремизма и их влияния на стабильность политической системы демократического общества используются принципы структурно-функционального анализа (Т. Парсонс, Р. Мертон), а так же системный метод (Д. Истон), адаптированный современными российскими политологами (О.Ф. Шабров, И.В. Юрченко) к изучению проблем политического экстремизма. Во взаимосвязи с общенаучными методами используется инструментарий политической компаративистики (Д. Сартори, М.В. Ильин, О.Ю. Малинова), направленный на сравнительный анализ моделей левоэкстремистских движений. Для выявления основных изменений, произошедших в левом экстремизме в обозначенных автором диссертации хронологических рамках применяется кросс-темпоральный анализ (Т.Н. Митрохина), ориентированный на выявление расхождений в сопоставляемых критериях изучаемых объектов в целях проверки рабочей гипотезы, метод кейс-стади (Л.В. Сморгунов), оптимально подходящий для анализа феноменов, составляющих предмет исследования. Поскольку политический экстремизм как хронополитический феномен, деятельность РАФ и САНО в частности, не могут быть рассмотрены вне исторического контекста, без учета взаимовлияния ключевых социальных, экономических, политических тенденций развития, используется сравнительно-исторический метод как важнейший элемент комплексного анализа заявленного в диссертации предмета исследования. В диссертационной работе так же использовались характерные для компаративных исследований принципы морфологического (при изучении структуры) и субстанционального (при изучении политических задач и специфики информационного обеспечения) типов сравнения, приемы работы с научной информацией при логических умозаключениях: анализ и синтез, дедукция и индукция, классификация.
Автор диссертационного исследования полагает, что комплексное сочетание обозначенных выше научных методов позволяет раскрыть предмет и объект исследования, решить поставленные задачи, сформулировать обоснованные выводы как результат проведенной работы.
Эмпирическая база исследования. Разделы диссертационного исследования, посвященные изучению левого экстремизма в индустриальном обществе второй половины ХХ века, базируются на документах по левоэкстремистским движениям Федеративной Республики Германии, как наиболее характерному полю проявления рассматриваемого феномена. К ним относятся, во-первых, общие программные и исторически значимые документы левоэкстремистских группировок; во-вторых, статьи и интервью ведущих идеологов наиболее агрессивного крыла западногерманского левого экстремизма; в-третьих, тексты из числа ультимативных требований боевиков, обнародованные ими при проведении локальных террористических акций и частично несущие в себе программно-политическую нагрузку; в-четвертых, опубликованные письма и записки лидеров боевиков; в-пятых, некоторые опубликованные следственные материалы и обвинительные акты против террористов; в-шестых, воспоминания и размышления бывших боевиков (Б. Хогефельд, К.-Х. Дельво, К. Фолькертс, Л. Тауфер), которые после объявления РАФ о прекращении вооруженной борьбы попытались осмыслить свою прошлую террористическую деятельность; в-седьмых, при разработке идеологии и форм практической борьбы, левые экстремисты западноевропейских стран в качестве первоисточников использовали работы известных теоретиков революционной войны из «третьего мира» (Мао Цзэдуна, Эрнесто Че Гевары, Карлоса Маригеллы, Во Нгуен Зиапа) - эти публикации так же включены в круг источников.
При обращении к современным доктринам левого экстремизма автор использовал программные заявления и концептуальные работы лидера САНО, известного как субкоманданте Маркос. Так же в работе использовались программные документы, манифесты и постановления руководства колумбийского партизанского движения «Революционные вооруженные силы Колумбии - Армия народа» (РВСК - АН), никарагуанского «Сандинистского фронта национального освобождения» (СФНО).
Концептуальное наследие «новых левых» в дальнейшем его развитии представлено для научного анализа рядом работ теоретиков данного направления, к которым можно отнести одного из организаторов итальянских леворадикальных террористических группировок А. Негри, теоретика современного «ситуационизма» К. Нэбба, и таких протестных мыслителей, как П. Уилсон (Хаким-Бей), А. Горц, Р. Ванейгем, А. Калинникос, Х. Ньютон.
Большинство из перечисленных источников (значительная часть из них на иностранных языках) использовалось в традиционной текстовой форме, часть документов, расположенных на специализированных ресурсах в Интернете, анализировалась в электронной версии.
В диссертации использованы предварительные результаты исследований, полученных в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы в рамках мероприятия 1.1. «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области юридических и политических наук», а так же в рамках мероприятия 1.2.1 «Проведение научных исследований научными группами под руководством докторов наук».
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что работа представляет собой первое в отечественной политологии сравнительное комплексное исследование левого экстремизма второй половины ХХ-начала ХХI веков как политического феномена, содержательно включающего в себя классический и альтернативный типы развития. Новые научные данные, полученные в диссертации:
- сформулировано содержательное определение левого экстремизма в смысловой эволюции данного термина, обоснованна целесообразность его включения в предметное поле политической науки;
- разработана классификация левого экстремизма по деятельностной составляющей (теоретико-генерирующая, протестно-активистская, террористическая формы экстремизма) в рамках классификации по идеологической направленности (левый, правый, религиозный, националистический-сепаратистский, экологический, спонтанный виды экстремизма);
- оценено и проанализированно значение вооруженного политического насилия в стратегии и тактике левого экстремизма на протяжении второй половины ХХ - начала ХХI веков;
- установлено своеобразие генезиса левого экстремизма в индустриальном обществе на примере РАФ (ФРГ) и своеобразие генезиса левого экстремизма в реалиях глобализирующегося мира на примере САНО (Мексика);
- проведен научный анализ информационного обеспечения деятельности классического левоэкстремистского движения на примере РАФ и альтернативного левоэкстремистского движения на примере САНО;
- проанализированы стратегия и тактика РАФ, основанные на вооруженном политическом насилии и адресном терроризме, стратегия и тактика САНО, основанные на информационно-политическом противоборстве с декларируемой, но избегаемой возможностью возврата к вооруженному сопротивлению;
- выявлены новые черты и свойства информационного обеспечения деятельности левоэкстремистских движений на современном этапе, которые позволяют успешно адаптироваться к существующим политическим реалиям;
- выявлены изменения в стратегии и тактике современного левого экстремизма, обусловленные новыми факторами (глобализация, информатизация всех важнейших сфер работы и досуга человека, развитие антитеррористических технологий, эволюция политической системы государств);
- представлена оценка угрозы развития левого экстремизма в современной России и предложены общие принципы противодействия данной угрозе.
Положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Левый экстремизм - деятельность руководствующихся леворадикальной идеологией социальных групп или индивидов, целенаправленно стремящихся дестабилизировать существующий политический режим для уничтожения господствующей политической системы с последующим принуждением социума к новому вектору политического, экономического и культурного развития. Под идеологией левоэкстремистского движения понимается основанная на принципе политического радикализма система взглядов и идей, выражающих отношение участников экстремистского движения к окружающей их политической действительности, обосновывающая смысл их деятельности, определяющая как главную цель, так и промежуточные задачи данной деятельности.
2. По идеологической направленности политический экстремизм разделяется на широкий спектр проявления своих видов: левый, правый, религиозный, националистический-сепаратистский, экологический, спонтанный. К основным формам левого экстремизма по деятельностной составляющей предлагается отнести следующие:
- теоретико-генерирующую форму (политический радикализм в интеллектуальной деятельности - философские, публицистические течения контркультуры и социального протеста, находящие реализацию в литературе, искусстве, гуманитарных науках, в традиционных и новых социо-информационных дискуссионных пространствах);
- протестно-активистскую форму (способ практической деятельности по дестабилизации существующего государства и гражданского общества с исключением крайних мер насилия);
- террористическую форму (способ практической деятельности по разрушению существующей государственной системы или корректировке политического курса государства с помощью крайних мер насилия, основанных на физическом уничтожении или демонстративной угрозе уничтожения своих противников).
3. Вооруженное политическое насилие представляет собой крайнюю меру насилия в политическом процессе, идеологически мотивированное применение оружия в целях уничтожения или безоговорочного подчинения себе оппонирующих политических акторов того или иного масштаба. Вооруженное политическое насилие реализуется как традиционными военными методами, так и партизанско-диверсионными действиями различной степени интенсивности, включающими и террористические акции. Автор выделяет и дает развернутую характеристику следующим формам вооруженного политического насилия: «Народно-освободительная партизанская война», «Летучие отряды», «Народно-революционная война», «Революционная герилья», «Очаговая герилья», «Городская герилья», «Спонтанный терроризм», «Постиндустриальные партизанско-террористические войны», «Виртуальная герилья - Революционный карнавал».
4. Своеобразие генезиса левоэкстремистских движений в рассматриваемый хронологический период подчеркивает общность условий генезиса РАФ и САНО заключающихся в том, что Западная Германия и Мексика в момент зарождения и формирования рассматриваемых группировок находились на цивилизационном перепутье, воспринимаемом определенными стратами социума настороженно, с опасением за свое будущее. В первом случае объективируется иррациональное недовольство интеллектуальных кругов западногерманской молодежи меняющимися социально-экономическими координатами существования, во втором случае объективируются опасения сельских общин индейцев мексиканского штата Чьяпас, что надвигающиеся социально-экономические изменения, вызванные глобализацией, катастрофически ухудшат их положение.
5. Информационное обеспечение деятельности РАФ и САНО характеризуется по сходству и различию. Общие компоненты: оба экстремистских движения возникают в кризисное для левых сил время, мировой империализм определяется ими как главный враг, стремление к социальной справедливости в варианте, близком к марксистскому, стремление заручиться активной поддержкой со стороны «новых групп потенциальных революционеров» - тех, кто страдает от дискриминации в современном обществе и готов бороться за свои права, критическое восприятие традиционных левых партий, убежденность в их неспособности возглавить революционный процесс. Особенные компоненты: локальность главнейших задач САНО, глобальность главнейших задач РАФ; идеологическая конструкция САНО способна к эволюции, модернизации в зависимости от изменений окружающей обстановки, неспособность к быстрой кардинальной модернизации идеологической конструкции РАФ; преимущественно рационалистический характер обоснования политических задач РАФ, наличие иррациональных компонентов в обосновании политических задач САНО; РАФ нацеливает своих сторонников на непримиримую борьбу с противником вооруженным путем, САНО нацеливает своих сторонников на преимущественно невооруженное противодействие.
6. РАФ формируется в конце 60-х годов ХХ века как вооруженное продолжение зашедшей в тупик «студенческой революции», представляет собой иерархическую организацию в плане управления, ориентацию на вооруженное политическое насилие в форме «городской герильи» в плане стратегии, адресные террористические акции против представителей правящей элиты и государственных структур в плане тактики. Данная (классическая) модель получила широкое распространение в западном индустриальном обществе 70-х - 80-х годов ХХ века. САНО формируется в 90-е годы ХХ века как попытка адаптации к условиям глобализации утратившего эффективность вооруженного движения леворадикального протеста, представляет собой сетевую структуру в плане управления, сочетание военизированного политического насилия в форме «Виртуальной герильи - революционного карнавала» с всесторонней информационно-пропагандистской работой международного масштаба в плане стратегии, кратковременные боевые операции против военных объектов и войск правительства с последующим уклонением от продолжения боевой активности в пользу мирных политических акций в плане тактики. Данная (альтернативная) модель прогнозируется к широкому распространению в ближайшие десятилетия как крайне средство, экстремистская методика борьбы с негативными тенденциями глобализации.
7. Сравнительный анализ классической и альтернативной моделей левоэкстремистских движений позволил констатировать, что к началу ХХI века информационное обеспечение левого экстремизма претерпело серьезные изменения и приобрело новые черты (недогматичность, вариативность, элементы иррационализма, апелляция к локальным традициям и верованиям, деперсонифицированность идеологов-разработчиков, ирония как стиль изложения) и свойства (способность к модификации с учетом требований времени, способность встраиваться в близкие по задачам международные движения, усиливая их и получая взаимную поддержку, при этом сохраняя локальную самостоятельность, способность взаимодействовать с потенциальными союзниками по сетевому принципу, децентрализовывая управление, смягчая амбиции своих лидеров).
8. Основывая свою деятельность на вооруженном политическом насилии в его террористической вариации, РАФ исходила из предположений, что политический режим ФРГ, трактуемый как латентный фашистский, под воздействием террористических атак переродится в открытую диктатуру, против которой развернется широкомасштабное народное восстание. Активность РАФ не достигла масштабов, необходимых для подрыва существовавшей политической системы, но потребовала предельного напряжения ресурсов экстремистского движения, что обернулось невосполнимыми кадровыми потерями. САНО, в отличие от РАФ, не занималась адресным терроризмом, целенаправленным уничтожением представителей власти, иных своих политических противников. САНО не делала ставку на запугивание правящей элиты, на утверждение в социуме обстановки хаоса, непредсказуемости, неуверенности. Нишу вооруженной борьбы у сапатистов заняла пропагандистская деятельность, качество и масштабы которой намного превзошли аналогичную деятельность РАФ. В условиях глобализации и новых координат протестной борьбы сапатизм зарекомендовал себя как успешная альтернатива классическим экстремистским движениям.
9. Левый экстремизм может проявиться в России в будущем с высокой степенью вероятности в силу объективных внешних и внутренних факторов развития глобализирующейся цивилизации, переходящей в постиндустриальную стадию. Необходимо учитывать высокую вероятность появления экстремистских движений, развивающихся по альтернативной модели. Подобные движения будут обладать высокой степенью структурной устойчивости, информационной привлекательностью для широких слоев населения, в том числе и за рубежом, поскольку будут встраиваться в общие тенденции сопротивления глобализации. С ними будет неэффективно бороться вооруженным, силовым путем, поскольку каждая силовая акция против экстремистов будет способствовать росту их популярности, в том числе и на мировой арене. Основой противодействия подобным левоэкстремистским движениям может стать только идеологическая работа, в том числе и в электронной медийной среде, переговорные технологии, дискуссии. Идеологический вакуум, существующий в России со времен распада СССР, должен быть заполнен национальной идеологией, построенной на основе синтеза многовекового исторического духовного наследия многонациональной российской цивилизации и реалий современного мира.
Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в том, что на основе рассмотренного материала и генерируемого нового знания вносится значительный вклад в решение научной проблемы по осмыслению левого экстремизма как политического феномена, выявлению факторов его устойчивости, обусловленных изменениями в стратегии и тактике, по итогам исследования предлагаются принципы противодействия левому экстремизму новой модели.
Данное утверждение подтверждается следующим: во-первых, уточнением и развитием связанного с научной проблемой понятийного аппарата; во-вторых, авторской разработкой новых элементов для методологии исследований подобного типа (адаптация работ Э. Берна); в-третьих, выявлением свойств классической и альтернативной моделей развития левого политического экстремизма; в-четвертых, авторским критическим подходом к прогнозированию линий развития левого политического экстремизма.
Теоретические выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть использованы в отечественной политической науке при дальнейшей разработке вопроса политического экстремизма как дестабилизирующего фактора, подрывающего устойчивость развития демократических политических систем и генератора вызовов и угроз существованию гражданского общества.
Практическая значимость диссертационной работы заключается в возможности использования авторских выводов при прогнозировании развития левоэкстремистских движений, выявлении связанных с ними рисков и угроз, планировании стратегии противодействия политическому экстремизму.
Это конкретизируется, во-первых, в возможности использовать выводы диссертации при формировании эффективной государственной политики России с учетом нарастания международного влияния движения антиглобалистов левого толка; во-вторых, приемлемостью выводов данного диссертационного исследования при разработке национальной стратегии противодействия развитию левого экстремизма в масштабах России; в третьих, полученные автором диссертации выводы могут быть применены государственными структурами при планировании мероприятий по снижению экстремистской угрозы в федеральных округах РФ с наиболее сложной социально-политической обстановкой.
Содержащийся в диссертации материал может быть востребован при разработке в российских высших учебных заведениях общих и специализированных курсов по политической науке, по теории национальной безопасности и смежным учебным дисциплинам.
Апробация диссертационной работы проведена в течении 1998 - 2010 годов. Основными формами апробации явились научные сообщения и доклады, представленные автором на международных и всероссийских конференциях и конгрессах политологического профиля, публикации в ведущих реферируемых научных периодических изданиях, а так же практическое внедрение положений диссертации: их использование в работе исследовательских организаций, влияющих на формирование внешней политики РФ, высших учебных заведений (системы МВД и гражданских), чья деятельность направлена на обеспечение безопасности РФ.
Основное содержание диссертационного исследования, полученные выводы и новые научные знания:
а) отражены в 39 научных публикациях общим объемом около 58,5 печатных листов, в том числе в двух монографиях объемом 29,6 и 13,3 печатных листа соответственно, 8 публикациях в журналах из перечня периодических научных изданий, рекомендуемых для публикации научных работ, отражающих основное научное содержание докторских диссертаций ВАК РФ (Полис, Космополис, Вестник ВолГУ), общим объемом 5 печатных листов;
б) внедрены в учебный процесс в виде 6 учебных пособий по дисциплине «Политология» общим объемом 21 печатный лист;
в) представлены в докладах и выступлениях автора на 7 международных и всероссийских конференциях и конгрессах политологов (тематических секциях), посвященных проблемам политического экстремизма, национальной и международной безопасности: Второй Всероссийский конгресс политологов (г. Москва, МГИМО (У) МИД России), 2000 год; Всероссийская научно-практическая конференция «Преподавание политологии в российских университетах» (г. Краснодар), 2000 год; Третий всероссийский конгресс политологов (г. Москва, ИНИОН РАН), 2003 год; Всероссийская конференция «Университетская политология в России в национальном и европейском контекстах» (г. Москва, ИНИОН РАН), 2004 год; Всероссийская конференция «Россия в новом политическом пространстве Евразии» (г. Москва, ИМЭМО РАН), 2005 год; Четвертый Всероссийский конгресс политологов (г. Москва, МГИМО (У) МИД РФ), 2006 год; Международная научная конференция «Трансформация политической системы России: проблемы и перспективы» (г. Москва, ИНИОН РАН), 2007 год;
г) в 2004 году по итогам конкурсного отбора автор получил грант на участие в программе Центра повышения квалификации преподавателей политологии МГИМО(У) МИД России в форме научной стажировки в ИНИОН РАН по теме данной диссертации;
д) материалы и выводы диссертации использовались автором при чтении лекционных курсов по политологии в высших учебных заведениях Волгоградского региона.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры международных отношений, регионоведения и политологии ГОУ ВПО «Волгоградский государственный университет».
Структура диссертационной работы определена исходя из цели и задач исследования, продиктована соблюдением принципов внутренней целостности и логической взаимосвязи ее элементов в соответствии с темой, предметом и объектом исследования, состоит из введения, трех глав, содержащих в себе девять параграфов, заключения, списка источников и литературы, трех приложений.
Классификация основных форм левого экстремизма
При подготовке работы в качестве источников эмпирических данных ис-пользовались сетевые ресурсы Интернета: мониторинг российского информационного пространства на предмет проявления экстремизма, национализма и ксенофобии информационно-аналитического центра «СОВА» ; материалы Всемирного Антикриминального и Антитеррористического форума ; информационные и экспертные ресурсы сервера Федеральной службы безопасности РФ3.
В диссертации использованы предварительные результаты исследований, полученных в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 годы в рамках мероприятия 1.1. «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров в области юридических и политических наук», а так же в рамках мероприятия
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что работа представляет собой первое в отечественной политологии сравни тельное комплексное исследование левого экстремизма второй половины XX -начала XXI веков как политического феномена, содержательно включающего в себя классический и альтернативный типы развития. Новые научные данные, полученные в диссертации: - сформулировано содержательное определение левого экстремизма в смысловой эволюции данного термина, обоснованна целесообразность его включения в предметное поле политической науки; - разработана классификация левого экстремизма по деятельностной составляющей (теоретико-генерирующая, протестно-активистская, террористическая формы экстремизма) в рамках классификации по идеологической направленности (левый, правый, религиозный, националистический-сепаратистский, экологический, спонтанный виды экстремизма); - оценено и проанализировано значение вооруженного политического насилия в стратегии и тактике левого экстремизма на протяжении второй половины XX - начала XXI веков; - установлено своеобразие генезиса левого экстремизма в индустриальном обществе на примере РАФ (ФРГ) и своеобразие генезиса левого экстремизма в реалиях глобализирующегося мира на примере САНО (Мексика); - проведен научный анализ информационного обеспечения деятельности классического левоэкстремистского движения на примере РАФ и альтернативного левоэкстремистского движения на примере САНО; - проанализированы стратегия и тактика РАФ, основанные на вооруженном политическом насилии и адресном терроризме, стратегия и тактика САНО, основанные на информационно-политическом противоборстве с декларируемой, но избегаемой возможностью возврата к вооруженному сопротивлению; - выявлены новые черты и свойства информационного обеспечения деятельности левоэкстремистских движений на современном этапе, которые позволяют успешно адаптироваться к существующим политическим реалиям; - выявлены изменения в стратегии и тактике современного левого экстремизма, обусловленные новыми факторами (глобализация, информатизация всех важнейших сфер работы и досуга человека, развитие антитеррористических технологий, эволюция политической системы государств); - представлена оценка угрозы развития левого экстремизма в современной России и предложены общие принципы противодействия данной угрозе.
Положения диссертации, выносимые на защиту:
1. Левый экстремизм - деятельность руководствующихся леворадикальной идеологией социальных групп или индивидов, целенаправленно стремящихся дестабилизировать существующий политический режим для уничтожения господствующей политической системы с последующим принуждением социума к новому вектору политического, экономического и культурного развития. Под идеологией левоэкстремистского движения понимается основанная-на принципе политического радикализма система взглядов и идей, выражающих отношение участников экстремистского движения к окружающей их политической действительности, обосновывающая смысл их деятельности, определяющая как главную цель, так и промежуточные задачи данной деятельности.
2. По идеологической направленности политический экстремизм разделяется на широкий спектр проявления своих видов: левый, правый, религиозный, националистический-сепаратистский, экологический, спонтанный. К основным формам левого экстремизма по деятельностной составляющей предлагается отнести следующие: - теоретико-генерирующую форму (политический радикализм в интеллектуальной деятельности - философские, публицистические течения контркультуры и социального протеста, находящие реализацию в литературе, искусстве, гуманитарных науках, в традиционных и новых социо-информационных дискуссионных пространствах); - протестно-активистскую форму (способ практической деятельности по дестабилизации существующего государства и гражданского общества с исключением крайних мер насилия); - террористическую форму (способ практической деятельности по разрушению существующей государственной системы или корректировке политического курса государства с помощью крайних мер насилия, основанных на физическом уничтожении или демонстративной угрозе уничтожения своих противников).
3. Вооруженное политическое насилие представляет собой крайнюю меру насилия в политическом процессе, идеологически мотивированное применение оружия в целях уничтожения или безоговорочного подчинения себе оппонирующих политических акторов того или иного масштаба. Вооруженное политическое насилие реализуется как традиционными военными методами, так и партизанско-диверсионными действиями различной степени интенсивности, включающими и террористические акции. Автор выделяет и дает развернутую характеристику следующим формам вооруженного политического насилия: «Народно-освободительная партизанская война», «Летучие отряды», «Народно-революционная война», «Революционная герилья», «Очаговая герилья», «Городская герилья», «Спонтанный терроризм», «Постиндустриальные парти-занско-террористические войны», «Виртуальная герилья - Революционный карнавал». 4. Своеобразие генезиса левоэкстремистских движений в рассматриваемый хронологический период подчеркивает общность условий генезиса РАФ и САНО заключающихся в том, что Западная Германия и Мексика в момент зарождения и формирования рассматриваемых группировок находились на ци-вилизационном перепутье, воспринимаемом определенными стратами социума настороженно, с опасением за свое будущее. В первом случае объективируется иррациональное недовольство интеллектуальных кругов западногерманской молодежи меняющимися социально-экономическими координатами существования, во втором случае объективируются опасения сельских общин индейцев мексиканского штата Чьяпас, что надвигающиеся социально-экономические изменения, вызванные глобализацией, катастрофически ухудшат их положение.
Вооруженное политическое насилие в стратегии и тактике левоэкстремистских движений
Социально-философский вектор рассматриваемой формы политического экстремизма отличается от художественно-философского тем, что авторы стараются подавать свои концепции как научно сконструированные категории, имеющие понятийный и методологический аппарат, систему обоснования и доказательства истинности своей концепции. Художественная литература представляет собой своеобразный полигон, мониторинг социально-философских запросов и ожиданий со стороны общества, нуждающийся в осмыслении и изучении, что позволит специалистам своевременно выявить негативные тенденции в информационных сфере политической системы демократического государства и своевременно разработать комплексную программу нейтрализации наиболее агрессивных информационных кодов.
Содержательные рамки данной формы экстремизма весьма условны. Это в том числе и сфера пересечения отдельных компонентов различных традиционных философских и политических концепций, взглядов, мнений. Поэтому во многих случаях нецелесообразно жестко идентифицировать с теоретико-генерирующей формой политического экстремизма конкретных мыслителей или целые философские школы. Подобное уместно лишь по отношению к некоторым составляющим их концепций. К примеру, полноценная информационная модель, иллюстрирующая феномен социально-философского направления в теоретико-генерирующем экстремизме левого типа, может быть выведена из работ В. Райха (теория «сексуальной революции»), Г. Маркузе (теория одномерности современного человека, обоснованный поиск альтернативных носителей революционности), Т. Адорно (теория отрицания любой завершенности и системы, тяга к абсурду как социально-психологическому состоянию). Философия Т. Адорно и Г. Маркузе была взята на вооружение движением леворадикального молодежного протеста в западноевропейских странах 60-х годов XX века и оказала значительное воздействие на формирование программных установок устраивавшей уличные беспорядки протестующей молодежи.
Однако, если представители Франкфуртской школы, формулируя свои интеллектуальные нападки на социальный механицизм индустриального общества, видят выход в индивидуализированном прорыве к свободе путем сексуального и психологического раскрепощения индивида, a priori не интересуясь практическими технологиями «войны с системой», то основатель и теоретик «Ситуационистского интернационала» Ги Дебор не только обосновывает нелепость западной социально-политической системы, но и призывает на борьбу с ней весьма оригинальными (для теории контркультуры конца 50-х - начала 60-х годов XX века) методами. Предполагая, что буржуазное общество строится и функционирует по принципу театрального лицедейства, производился расчет убедить людей в абсурдности и несправедливости происходящего методами постановки социальных спектаклей, выполняющих функцию: «...по внедрению революционных устремлений в современное общество»1. Чем абсурднее и экзотичнее информационная акция (своеобразная постановка «контр-пьес» в политическом пространстве), тем лучше. Именно через последнее наносится информационно-культурный удар по существующему строю, разрывается сила господствующей идеологической мистерии. У поздних теоретиков ситуацио-низма можно встретить призывы к мировой революции (но с отрицанием стандартного набора социально-деструктивных действий: политическая месть, терроризм, внедрение дезинформации в массовое сознание путем манипулирующих технологий) с целью упразднения капиталистического государства и перехода к демократии прямого участия, мотивированные необходимостью борьбы с современными «болезнями цивилизации»: расхищение природных ресурсов, разрушение экологии2.
Левые интеллектуалы этапа постиндустриальности сформировали различные теоретические направления с элементами радикализма, каждое из которых ставило во главу угла тот или иной аспект дефекта современных социо-систем, экономических моделей. Известность приобрели такие мыслители, как, например, П. Уилсон (Хаким-Бей), Р. Ванейгем, А. Горц, А. Каллиникос, X. Ньютон. Однако далее теоретических рассуждений в борьбе с окружающей их политической системой они не продвинулись.
Теоретико-генерирующая форма политического экстремизма левого спектра при определенных исторических условиях может играть конструктивную роль, выступая оппонентом по отношению к правым идеологиям, порождаемым ими пропагандистским мифологемам и концепциям. Например, как отмечает Б.Ю. Кагарлицкий, политические теории, обслуживающие процессы современной глобализации, стараются отвлечь внимание от системных проблем капитализма: каждая волна глобализации исторически сменялась контрволной крупных международных войн на мировой арене и революциями на национальных уровнях, противостояние между «трудом» и «капиталом» сохраняется всегда, а при переносе центров эксплуатации рабочей силы из метрополий в маргинальные регионы планеты, обостряющееся противостояние будет маскироваться самыми разнообразными концепциями, вплоть до хантингтонов-ской теории столкновения цивилизаций1.
Вторая, протестно-активистская форма политического экстремизма, отличается от дискурсивного содержания теоретико-генерирующей формы тем, что вводится элемент практического воздействия на политическую систему в целях ее дестабилизации. Данный феномен возникает при намерении приступить к практическойфеализации доктрин радикальной, трансформации политической системы, хотя в большинстве случаев данная- борьба не идет далее попытки ослабления и дестабилизации существующего политического режима. В отличие от теоретико-генерирующей формы экстремизма, в этом случае появляются структурированные сообщества, объединения и организации, движущей силой которых являются разработанные представителями теоретико-генерирующего направления концепции и воззрения.; которые, обретая активных сторонников, разворачиваются из теоретических тезисов в идеологию либо закрытого типа (к чему стремятся квазисектантсткие группировки, придающие идеологии сакральный, закрытый от непосвященных, статус, предназна-ченный исключительно для членов «своей» группы в качестве консолидатора и вдохновителя), либо открытого, нацеленного на максимально широкое распространение в социальной среде. Именно к последним относятся практически все леворадикальные концепции.
Информационное обеспечение деятельности «Фракции Красной Армии» и «Сапатистской армии национального освобождения»
Стратегические задачи. Уничтожение военных сил и разрушение инфраструктуры враждебного политического режима, захват власти в стране.
Тактика. Способы применения военного насилия схожи с предыдущим вариантом. Партизанское движение характеризуется высокой централизацией в управлении, партизанские формирования несут основную тяжесть борьбы с противником, используя помощь извне в виде поставок оружия, боеприпасов, военных специалистов. Как правило, в качестве информационного обеспечения своей деятельности используется идеологическая конструкция, импортированная у дружественного политического режима в целостном виде и внедряемая местными агитаторами в массовое политическое сознание гражданского населения.
Степень эффективности и исторические примеры. Данный тип организации вооруженного политического насилия доказал свою эффективность как способ ведения гражданской войны, в том числе и на фоне оккупации внешними силами. Вьетнам 1960-х - начала 70-х годов.
4. «Революционная герилья».
Стратегические задачи. Организация всеобщего сопротивления правящему режиму, в перспективе уничтожение военных сил и разрушение инфраструктуры конкурирующего политического режима, захват власти в стране.
Тактика. Способы применения военизированного насилия схожи с предыдущим случаем. Относительно высокая централизация управления. Внешняя помощь почти не используется. Процессы информационного ослабления пра 136 вящего режима развиваются синхронно с усилением- военной мощи вооруженной оппозиции.
Степень эффективности и примеры. Данный тип вооруженного политического насилия исторически доказал возможность обеспечить победу только при условии глубокого кризиса правящего политического режима. Куба 1950-х годов.
5. «Очаговая герилья».
Стратегические задачи. Стимулирование революционных процессов, консолидация и развитие оппозиционных сил. Взятие власти планируется в сравнительно отдаленной перспективе.
Тактика. Методы военного насилия схожи с предыдущим вариантом, основная зона борьбы - сельская местность, слабо урбанизированные регионы. Степень централизации и организационного оформления вооруженного движения средняя. Из первоначального «очага сопротивления» постоянно выделяются самостоятельно действующие отряды, стремящиеся расширить масштаб и географические просторы боевых действий и своими практическими успехами убедить гражданское население в неизбежности победы партизан.
Степень эффективности и исторические примеры. Примеров успешного победного завершения данного вида вооруженного политического насилия нет. Применялось в странах Латинской Америки и Африки во второй половине XX века.
6. «Городская герилья».
Стратегические задачи. Стимулирование революционных процессов, консолидация и развитие оппозиционных сил. Взятие власти планируется в достаточно отдаленной перспективе.
Тактика. Широкий спектр террористических акций, в основном носящих адресный характер («кадровые убийства»), разрушение объектов - символов правящего режима. Степень централизации движения довольно низкая, с упором на автономные «коммандо», обычно не превышающие 10 чел. Политическая изолированность, отсутствие возможности мобилизации значительных сил и ресурсов. Идеологическое давление на правящий режим, как и информационное обеспечение деятельности «городских партизан» в целом, обычно неэффективно и представлено в манифестах и требованиях, следующих после очередной акции устрашения или захвата заложников.
Степень эффективности и исторические примеры. Примеров успешного применения нет. Данный способ осуществления военизированного политического насилияшовсеместно завершается поражением и полным уничтожением кадрового состава боевой оппозиции, победой правящего режима. Деятельность РАФ и иных левоэкстремистских группировок в ФРГ в 70-х - 80Lx годах XX века.
7. «Спонтанный терроризм».
Стратегические задачи. Попытка обострить ситуацию в стране, нарушить стабильность,политического процесса.
Тактика: Тот же набор; методов, что и в предыдущем варианте. Какие-либо формы централизации, организации и планирования полностью отсутствуют. Тактика террористов - одиночек. Системной работы по налаживанию эффективного и полномасштабного обеспечения своей деятельности не ведется.
Степень эффективности и исторические примеры. Попытка применения в ФРГ 1970-х годах. Данный; вид вооруженного политического насилия длительного применения и поддержки не получил.
8. «Постиндустриальные партизанско — террористические войны».
Стратегические задачи. Дестабилизация социально-политических про цессов во враждебном государстве («цивилизации»), внедрение в сознание на 138 селения данной страны убежденности в беззащитности, «неизбежном возмездии» в надежде ослабить внешнее военно-экономическое, культурное и психологическое давление со стороны доминирующего государства на определенный регион планеты.
Тактика. Боевые действия в форме террористической активности переносятся на территорию враждебного государства, в ходе акций поражаются символы государственной мощи и национального духа противника, сопровождающиеся как можно более массовыми и устрашающими жертвами среди мирного населения. Акции носят по возможности экзотический характер, внушающие ужас самой своей необычностью и самопожертвованием боевиков. Движение военизированного насилия носит упорядоченный характер, удаленно координируя работу боевых групп с использованием новейших технологий информационной эпохи.
Степень эффективности и исторические примеры. Данный вид военизированного политического насилия прогнозируется как чрезвычайно опасный и долговременный, способный привести к несопоставимым с террористическими акциями прошлого потерям среди гражданского населения и противостоящих террористам государственных сил. Наиболее характерный пример -сентябрьские террористические акции против США в 2001 году, продолжающаяся военно-политическая активность религиозно-экстремистского движения Талибан и международной сети исламистских террористических организаций «Аль-Каида».
Изменения в стратегии и тактике левого экстремизма к началу XXI века
Б.Ю. Кагарлицкийуказывает на темпоральный парадокс: если в 70-е годы XX века радикальное левое; движение было настроено решить вопрос трансформации общества методом вооруженной борьбы, но оказалось в изоляции, так как широкие массы населения возлагали надежды на реформизм, то в 90-е годы разочарование реформизмом становится очевидным и формируется запрос на революционных героев-романтиков, но левые силы перешли к поиску путей если не компромисса с властью, то достижения своих целей методом реформизма1. Данный тезис дает ответ на вопрос, почему РАФ, несмотря на свою активность на протяжении 70-х - 80-х годов XX века, так и не смола обрести популярность хотя бы среди сторонников антиимпериалистической борьбы и стремительно маргинализировалась, теряя боевой и кадровый ресурс, а сапатисты в 90-е годы XX века, благодаря короткому периоду прямого вооруженного столкновения с регулярными войсками Мексики в удаленном штате Чьяпас, превратились в культовый символ мирового антиглобализма и обрели столь широкую поддержку, что военные действия против них правительству пришлось прекратить.
Идеологическим концепциям, созданным РАФ и САНО, приходилось конкурировать с другими идеологиями разной степени радикализации. Различие в том, что РАФ не испытывала в борьбе за умы радикалов конкуренции со стороны исламского экстремизма, забравшего на себя основную долю внимания мировых СМИ и научного сообщества во времена появления и деятельности САНО. Обратившись к данным американского политолога Б. Хоффмана, приводящего график роста доли религиозных организаций в международном террористическим движении, автор диссертации обращает внимание, что в 1968 году, предшествующему началу генерации РАФ, из 11 выделенных международных террористических организаций не было ни одной религиозной, а в 1994 году, когда на мировую сцену выступила САНО, таковых из 49 насчитывалось уже 161. Однако РАФ, в свою очередь, была вынуждена противодействовать ортодоксальным левым движениям, в том числе и тем, которые идеологически были связаны с Советским Союзом, испытывать идеологическую критику не только со стороны правого идеологического спектра, но и левого.
Экстремистские движения критически и агрессивно относятся к традиционным и умеренным проводникам той идеологии, на базе которой они сформировались. Сторонники РАФ воспринимали коммунистов едва ли не более серьезным противником, чем «буржуазный строй», хотя различие между ними заключается не столько в глубине требуемых преобразований, сколько в радикализме предлагаемых методов их достижения1. В этой связи примечательна типология левых движений, предложенная во второй половине XX века западногерманскими обществоведами коммунистической ориентации, которые выделяют: «традиционных коммунистов», «неортодоксальных марксистов», «маоистов», «неоформленных левых», «левых гедонистов»2.
Если ортодоксальное коммунистическое движение (КПСС и ее западноевропейские сателлиты) способно было до определенного рубежа разрабатывать долгосрочную стратегию и относительно четко ее придерживаться, то традиционные левоэкстремистские организации типа РАФ в хронополитическом измерении несостоятельны. Их деятельность целиком сконцентрирована на текущем моменте. Время - основной враг политического экстремизма: быстро достигнув точки «предельной активности», он начинает терять своих сторонников, неуклонно сокращая сферу социально-политического влияния. Единственным шансом на успех политического экстремистского движения может стать только революционная ситуация, но и в данном случае победа экстремистов не гарантирована. Однако в индустриальном обществе на высоких стадиях развития социально-политических процессов и экономической модели, революционная ситуация возникает крайне редко, только в том случае, если правящие политические и экономические элиты допускают грубейшие ошибки в управлении государством в течение длительного хронологического периода.
Перед САНО не стояла проблема демаркации с идеологией стран социалистического блока. Что касается экстремистских движений, апеллирующих к исламу, то как любая религиозная система, ислам имеет весьма серьезные ограничения к развитию, что затруднит его адаптацию к новым конфигурациям и параметрам мировой системы, ее локальным сегментам, которые возникнут в будущем под воздействием глобализации. Ислам показал свою эффективность применительно к традиционным обществам своего исторического преобладания, он так же оказался способен идеологически подпитывать экстремистские движения в эпоху индустриализма. Однако далеко не очевидно, сумеет ли он сохранить свои позиции в будущем, которое предъявит принципиально новые требования на рынке идеологий, в том числе и протестно-экстремистского спектра.
Основным качеством, гарантирующим успех во все убыстряющемся-культурном, экономическом, политическом и демографическом изменении мира, является открытость, способность не просто к модернизации, а к радикальному перерождению, движению сквозь бифуркации старых констант, к профанации вчерашних кумиров и их догм, умению избавляться от рудиментов прошлого. Именно по такому пути развивался до определенного момента сапа-тизм, что и обеспечило совершенно несоразмерную мировую славу и известность маргинальному и малочисленному движению национального протеста индейцев Чьяпаса.
