Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ 24
1.1. Концептуализация структурных условий демократии 27
1.1.1. Социально-экономические условия демократизации 27
1.1.2. Государство- и нациеобразующие факторы становления демократии 32
1.1.3. Политическая культура как фактор демократического развития 37
1.1.4. Международные условия демократизации 41
1.2. Процедурные аспекты демократических транзитов 46
1.2.1. Модальности перехода 46
1.2.2. Механизмы институционализации демократии 50
1.2.3. Стратегия и тактика акторов в политической «игре» 52
ГЛАВА II. СТРУКТУРНЫЕ ФАКТОРЫ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В ИРАНЕ 58
2.1. Особенности национально-государственного развития Ирана 59
2.2. Политическая культура Ирана 63
2.3. Социально-экономические предпосылки демократизации 70
2.4. Международные условия демократизации в Иране 76
ГЛАВА III. ПРОЦЕДУРНЫЕ АСПЕКТЫ ДЕМОКРАТИЗАЦИИ В ИРАНЕ 99
3.1. Особенности политико-институционального пространства в Иране 100
3.2. Динамика политических процессов (1989-2005 гг.) 111
3.2.1. Либерализация 112
3.2.2. Попытки институциональных реформ 123
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 137
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 145
- Социально-экономические условия демократизации
- Особенности национально-государственного развития Ирана
- Особенности политико-институционального пространства в Иране
Введение к работе
Стремление осмыслить феномен демократии, восходящее к античной философской и политической традиции, приобрело во второй половине XX века новые формы, вызванные появлением в политической науке понятия «демократизации». Изучение этой проблематики, начатое в 50-е — 60-е гг., получило дополнительный импульс в 70-е — 80-е гг. в связи с процессами демократизации в Южной Европе и Латинской Америке. Мощная волна политической трансформации тоталитарных и авторитарных режимов Восточной Европы, Азии и Африки еще более актуализировала сравнительно-политологическую и, в частности, транзитологическую тематику, направив интерес исследователей в русло анализа общих и особенных характеристик демократизации.
Констатирование универсальности процессов общественно-политической трансформации ориентировало ученых на поиск общих и необходимых условий становления демократии. Такая трактовка значительно повысила важность исследования локальных моделей перехода, отражающих историческую, культурную и иную специфику, и показывающих, в то же время, какие факторы или их конфигурации являются определяющими для развития глобального демократического процесса. В этом отношении особую ценность приобретает анализ политического опыта стран, вступивших на путь демократических перемен с развитием «третьей волны демократизации».
Концептуальная особенность понимания экспансии демократии как «глобальной волны», заключается в том, что «ни один континент или геокультурное пространство, каким бы «специфичным», «отсталым» или «отдаленным» оно не было, не может считаться полностью защищенным
от ее эффектов» . В данной связи, политические изменения, произошедшие в некоторых странах, и, в частности, в Исламской Республике Иран, имеют черты сходства с другими примерами демократизации, так как «все эти случаи, независимо от их геополитического местоположения или культурного контекста, должны (по крайней мере гипотетически) оцениваться как часть всеобщего процесса диффузии и каузальной интеракции»2. Многообразие причин демократии, таким образом, сохраняет вероятность генезиса элементов полиархии вне зоны постиндустриальных достижений. Это объяснение чрезвычайно значимо в применении к Ирану, где трансформационные явления происходили в особых исторических и культурных условиях.
Исходя из указанных реалий, иранский опыт представляет существенный исследовательский интерес в сфере анализа особенностей демократизации, которые включают в себя внешние по отношению к политическим процессам макросоциальные условия, внутренние факторы, такие как институциональная структура и политическая динамика, а также комплекс межгосударственных взаимодействий, определяющий международный контекст демократизации.
Актуальность и практическая значимость иранской тематики объясняется той ролью, которую играет Иран в региональной политике. Являясь исламской страной, географически и культурно связанной с центральноазиатским регионом, ИРИ пытается занять лидирующие позиции, оказывая непосредственное влияние на региональную безопасность и развитие интеграционных процессов. Кроме того, выступая в качестве одного из государств Каспийского бассейна, Иран имеет прямое отношение к перспективам разработки его богатейших
1 Schmitter Ph., Karl Т. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How
Far to the East Should They Attempt to Go? II Slavic Review. — 1994. — Vol. 53, №1. — P.
173.
2 Там же, —P. 178.
ресурсов. В этой связи концепция внешней политики России подчеркивает важность развития конструктивных отношений с Ираном1. Учитывая указанные обстоятельства, внимание российских исследователей к процессам политической трансформации в Исламской Республике представляется закономерным.
Степень научной разработанности проблемы. Условия и пути демократических переходов отражены в работах целого ряда исследователей, в числе которых, Г. Алмонд, С. Верба, Л. Даймонд, Р. Даль, Г. О'Доннелл, Д. Растоу, С. Хантингтон, Ф. Шмиттер и другие2. Анализ поставторитарных трансформаций в Южной Европе и Латинской Америке лег в основу исследований перехода к демократии в Восточной Европе и странах бывшего Советского Союза3. Их дополнили исследования, посвященные процессам демократизации в
Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. — М., 2001. — 1 марта.
Алмонд Г., Верба С. Гражданская культура и стабильность демократии / Г. Алмонд, С, Верба // Политические исследования.— 1992. — №4; Даймонд Л. Прошла ли «третья волна» демократизации? / Л. Даймонд // Политические исследования.— 1999. — №1; Растоу Д. А. Переходы к демократии: попытка динамической модели / Д. А. Растоу // Политические исследования. — 1996. — №5; Хантингтон С. Третья волна: Демократизация в конце XX в. / С. Хантингтон. — М., 2003; Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии / Ф. Шмиттер // Политические исследования. — 1996. — №5; Dahl R. Poliarchy: Participation and Opposition. — L., 1971; O'Donnell G. Delegative Democracy II Journal of Democracy. — 1994. — Vol. 5, №5; O'Donnell 0., Schmitter Ph. Tentative Conclusions about Uncertain Democracies II Transitions from Authoritarian Rule. Prospects for Democracy I Ed. by G. O'Donnell, P. S. Schmitter and L. Whitehead. — Baltimore and London, 1986.
3 Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Демократизация: концепты, постулаты, гипотезы (Размышления по поводу применимости транзитологической парадигмы при изучении посткоммунистических трансформаций) / Т. Л. Карл, Ф. Шмиттер // Политические исследования. — 2004. — №4; Карл Т. Л., Шмиттер Ф. Пути перехода от авторитаризма к демократии в Латинской Америке, Южной и Восточной Европе / Т. Л. Карл, Ф. Шмиттер // Международный журнал социальных наук. — 1991. — №1; Мельвиль А. Ю. Демократические транзиты: Теоретико-методологические и прикладные аспекты / А. Ю. Мельвиль. — М., 1999; Пшеворский А. Демократия и рынок. Политические и экономические реформы в Восточной Европе и Латинской Америке / А. Пшеворский. — М., 1999; Karl Т., Schmitter Ph. From an Iron Curtain to a Paper Curtain: Grounding Transitologists or Students of Postcommunism? II Slavic Review. — 1995. — Vol. 54, №4.
мусульманских обществах и проблеме совместимости ислама и демократии. В этих работах отмечается, что в исламском мире наблюдается особенно высокая прочность авторитаризма. Исходя из этого, ряд авторов, в том числе, А. Каратницки, Дж. Уотербари и С. Фиш делают вывод, что ислам несовместим с демократическим правлением . Другие исследователи, в частности, Р. Райт, А. Степан, Дж. Эспозито и Дж. Волл полагают, что ислам не обязательно противостоит демократизации . Отечественные ученые, в частности, И. Фадеева и С. Алиев также обращались к проблеме демократии в мусульманском мире. Они пришли к выводу, что процесс демократизации развивается, однако ему препятствуют такие факторы, как устойчивость традиционализма, приоритет религиозных ценностей, отсутствие демократического опыта, незрелость исторических и культурных предпосылок, необходимых для становления гражданского общества .
Применительно к Ирану проблемы общественно-политической трансформации рассматриваются в исследованиях как отечественных, так и зарубежных ученых. Среди российских авторов следует выделить С. Дружиловского, Н. Мамедову, К. Маркова, Л. Склярова, В. Хуторскую4. Основное внимание в отечественной литературе отводится
Karatnycky A. Muslim Countries and the Democracy Gap II Journal of Democracy. — 2002. — Vol. 13, №1; Waterbury J. Democracy without Democrats? II Democracy without Democrats? The Renewal of Politics in the Muslim World I Ed. by Ghassan Salamah. — L., N. Y., 1994; Fish S. Islam and Authoritarianism II World Politics. — 2002. — Vol. 55, №1.
2 Wright R. Two Visions of Reformation II Journal of Democracy. — 1996. — Vol. 7, №2;
Stepan A. Religion, Democracy, and the "Twin Tolerations" II Journal of Democracy. —
2000. — Vol. 11, №4; Esposito J., Voll J. Islam and Democracy. — Oxford, 1996.
3 Фадеева И. Демократия в мусульманском мире: Реальность и перспективы / И.
Фадеева // Азия и Африка сегодня. — 2001. — №8; Алиев С. М. Современное
исламское возрождение и его особенности (На примере Ирана и Турции) /СМ. Алиев
// Ислам и политика: Сб. ст. — М., 2001.
4 Дружиловский С. Б. Проблема эволюции исламского режима в Иране и особенности
развития иранской государственности после антишахской революции / С. Б.
Дружиловский // Иран: эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998; Мамедова
Н. М. Пребывание у власти Мохаммада Хатами как отражение эволюции исламского
режима / Н. М. Мамедова // Иран: эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998;
изучению отдельных аспектов общественно-политического развития в Исламской Республике и процесса трансформации иранской государственности. Анализ парламентских и президентских выборов дан в работах Н. Мамедовой1. Исследования С. Алиева, Е. Дорошенко и Н. Мамедовой посвящены раскрытию социальной и политической роли шиитского духовенства, изучению фракционизма в современной иранской политике и взаимоотношений между группировками внутри религиозной и политической элиты". Процесс становления политических партий обсуждается в статье А. Вагина3. Экономические реформы рассматриваются в трудах А. Арабаджяна, С. Кудаева, Н. Мамедовой4. Отдельного упоминания заслуживает анализ социальной и политической ситуации в Иране, проведенный в 2004 г. группой экспертов из
Мамедова Н. М. Тенденции демократизации во внутриполитической жизни Исламской Республики Иран / Н. М. Мамедова // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Мамедова Н. М. Иран: Тернистый путь трансформации исламской государственности / Н. М. Мамедова // Азия и Африка сегодня. — 2004. — №1; Марков К. В. Сущность «исламского возрождения» в современном мире и процессы эволюции общественно-политической системы Исламской Республики Иран /К. В. Марков // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Скляров Л. Е. Нелегкий выбор пути / Л. Е. Скляров // Азия и Африка сегодня. — 1993. — №8—9; Хуторская В. Иран: Демократия по-исламски: (иранский режим отпускает вожжи) / В. Хуторская // Азия и Африка сегодня. — 2003. — №9.
1 Мамедова Н. М. Новый этап политической жизни Ирана: (Парламентские выборы —
ход и результаты) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. — 2000. —
Вып. 9; Мамедова Н. М. Политическая ситуация в Иране в 2001 г. (Накануне и после
президентских выборов) / Н. М. Мамедова // Ближний Восток и современность. —
2002. —Вып. 13.
2 Алиев С. М. Указ. соч.; Дорошенко Е. Иран: О некоторых современных толкованиях
проблемы «велайате факих» / Е. Дорошенко // Восток. — 1996. — №4; Дорошенко Е.
Институт марджаата в шиитской общине / Е. Дорошенко // Азия и Африка сегодня. —
1997. — №1; Мамедова Н. М. Опыт исламского правления / Н. М. Мамедова // Азия и
Африка сегодня. — 1999. — №2.
3 Вагин М. В. Президент Мохаммад Хатами и его концепции «исламского гражданского
общества» и «диалога цивилизаций» / М. В. Вагин // Иран: ислам и власть: Сб. ст. —
М.,2001.
4 Арабаджян А. 3. Исламская Республика Иран: Экономический потенциал: первая
половина 90-х гг. / А. 3. Арабаджян. — М., 2002; Кудаев С. М. Иран и ВТО / С. М.
Кудаев // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 17; Мамедова Н. М.
Экономическое развитие Ирана в 90-е годы: Достижения и проблемы / Н. М. Мамедова
// Исламская Республика Иран в 90-е гг.: Сб. ст. — М., 1998.
различных российских ведомств и научных центров под руководством Е. Примакова. В его рамках исследуются политические процессы, рассматриваются наиболее влиятельные политические партии и организации, дается характеристика политических элит и основных социальных сил, определяются параметры влияния внешних акторов на внутриполитическое развитие. В работе подчеркивается связь между экономической ситуацией и социальной стабильностью и отмечается, что по своей сути реформы в Иране связаны с изменением политического режима1.
Среди целого комплекса работ отечественных иранистов необходимо также выделить монографии и статьи, посвященные изучению специфики исторического развития Ирана2 и своеобразия иранской политической культуры . Значительный вклад в исследование проблем становления Исламской Республики, формирования политико-институциональных, социально-экономических, идеологических, культурных и других условий внесла коллективная монография сотрудников Института востоковедения РАН под редакцией А. Арабаджяна «Иранская революция 1978—1979: причины и уроки»4.
В публикациях зарубежных авторов изучению тенденций демократизации в Иране отводится особое место. Интерес в этой связи
1 Иран: что дальше? — ().
2 Агаев С. Иран в прошлом и настоящем / С. Агаев. — М., 1981; Агаев С. Иран между
прошлым и будущим. События. Люди. Идеи / С. Агаев. — М., 1987; Агаев С. Иран:
Рождение республики / С. Агаев. — М., 1984; Гушер А. Исламское государство в
теории и на практике / А. Гушер // Азия и Африка сегодня. — 1999. — №2; Мамедова
Н. М. Иран в XX в. Роль государства в экономическом развитии / Н. М. Мамедова. —
М, 1997; Мамедова Н. М. Иран: От монархии к республике. Современное положение и
перспективы / Н. М. Мамедова // Мусульманские страны у границ СНГ. — М., 2002.
3 Кляшторина В. Б. Происхождение и трансформация лозунга иранской революции «на
шарги, на гарби — эслами» (К проблеме национальной идентификации) / В. Б.
Кляшторина // Иран: ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Кляшторина В. Б. Традиции
культуры и пути модернизации / В. Б. Кляшторина // Азия и Африка сегодня. — 1993.
— №8-9.
4 Иранская революция 1978—1979: Причины и уроки / Отв. ред. Арабаджян А. 3. — М.,
1989.
представляет группа работ, затрагивающих транзитологическую проблематику. В статье «Компаративистская перспектива» Д. Брамберг указывает на переходный характер политических процессов в ИРИ и намечает подходы к сравнению иранских реформ с опытом демократизации других ближневосточных государств, а также некоторых стран Латинской Америки и Азиатско-Тихоокеанского региона . С. Арджоманд в своей работе высказывает мнение, что Иран демонстрирует весьма необычный случай демократизации в рамках «третьей волны» . А. Ансари отмечает, что в Исламской Республике имеет место демократический переход и подчеркивает динамичность, неопределенность и непредсказуемость, присущую этому процессу3. Вместе с тем, иранский политолог М. Сариолгалам утверждает, что Иран далек от демократии, и по-настоящему демократического движения в стране не существует, хотя признает, что за период реформ Иран стал значительно свободней4. Помимо этих работ, интерес представляет сборник научных и публицистических материалов под редакцией М.-Р. Джалили, в котором рассматриваются некоторые проблемы переходного периода в Иране, в том числе, легитимность и политико-институциональная структура, политическая культура и процесс становления гражданского общества5.
Проблемы политического развития и демократизации также исследуются в работах Дж. Алтермана, Г. Бахгата, К. Де Белагью, Р.
1 Brumberg D. A Comparativist's Perspective II Journal of Democracy. —2000. — Vol. 11,
№.4.
2 Arjomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997II Political and
Sociological Review. — 2001. — №4.
3 Ansari A. M. Continuous Regime Change from Within II Washington Quarterly. — 2003.
— Vol. 26, №4.
4 Sariolghalam M. Justice for All II Washington Quarterly. — 2001. — Vol. 24, №3.
5 L'Iran en transition: Entre espoir et insertitude. Dossier constitue par Djalili M. R. II
Problemes politiqes et sociaux. — 1998. —№813.
Райта и других . Кроме того, в зарубежной литературе значительное внимание уделяется таким проблемам, как рыночные реформы и социально-экономическое развитие Ирана2, политические конфликты и фракционизм в политической элите3, парламентские и президентские выборы и их влияние на трансформацию политической системы4, институциональная структура иранского режима5. Попытки осмысления проблем формирования гражданского общества и становления политических партий в ИРИ предприняты в исследованиях Ж. Абдо, С. Арджоманда, Л. и Р. Боруманд, Е. Гейтанчи, Р. Джаханбегло, К. Таджбахша, С. Фэйрбенкса6. До настоящего времени эта тематика
1 Alterman J. В. Iran: Came the Revolution II Current History. — 2001. — Vol. 100, №642;
Bahgat G. The Future of Iran II Journal of Social, Political and Economical Studies. — 1997.
Vol. 22, №1; De Bellaigue С Iran's Last Chance For Reform? II Washington Quarterly.
2001. — Vol. 24, №4; Wright R. Dateline Tehran: A Revolution Implodes II Foreign Policy. — 1996. — №103; Bayart J,- F. Jeux de pouvoir a Teheran II Politique Internationale.
№82, hiver 1998—1999; Jahanbegloo R. Pressures from Below II Journal of Democracy.
2003. —Vol. 14.
2 Hojjat Т., Malik L. Unrest in Iran: Economic and Social Factors II Journal of South Asian
and Middle Eastern Studies. — 2000. — Vol. 23, №2; Pant G. Iran: From Revolution to
Market II International Studies. — 1996. — Vol. 33, №3; Valadkhani A. An Analysis of
Iran's Third Five-year Development Plan: In the Postrevolution Era (2000—2005) II Journal
of Iranian Research and Analysis. — 2001. — Vol. 17, №2.
3 Smith P. The Indigenous and the Imported: Khatami's Iran II Washington Quarterly. —
2000. — Vol. 23, №2; Wells M. Thermidor in the Islamic Republic of Iran: The Rise of
Muhammad Khatami II British Journal of Middle Eastern Studies. — 1999. — Vol. 26, №1.
4 Baktiari B. The Impact of Elections in the Islamic Republic of Iran II Journal of South Asian
and Middle Eastern Studies. — 2002. — Vol. 26, №2; Boroumand L., Boroumand R. Reform
at an Impasse II Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №4; Sarabi F. The Post-
Khomeini Era in Iran: The Elections of the Fourth Islamic Majlis II Middle East Journal. —
1994. —Vol. 48, №1.
5 Arjomand S. Democratization and Constitutional Politics of Iran since 1997 II Political and
Sociological Review. — 2001. — №4; Kar M. Constitutional Constraints II Journal of
Democracy. — 2003. — Vol. 14, №1; Poy O. The Crisis of the Religious Legitimacy in Iran
II Middle East Journal. — 1999. — Vol. 53, №2.
6 Abdo G. Iran's Generation of Outsiders II Washington Quarterly. — 2001. — Vol. 24, №4;
Abdo G. The Fragility of Khatami's Revolution II Washington Quarterly. — 2000. — Vol.
23, №4; Arjomand S. Civil Society and the Role of Law in the Constitutional Politics of Iran
under Khatami II Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Boroumand L., Boroumand R.
Illusion and Reality of Civil Society in Iran: An Ideological Debate II Social Research. —
2000. — Vol. 67, №2; Gheytanchi E. Civil Society in Iran: Politics of Motherhood in the
Public Sphere II International Sociology. — 2001. — Vol. 16, №4; Jahanbegloo R. The Role
of the Intellectuals II Journal of Democracy. — 2000. — Vol. 11, №4; Tajbakhsh K. Political
остается слабо изученной. В указанных работах дается лишь общая характеристика нарождающегося гражданского общества и подчеркиваются два фактора: во-первых, его незрелость и, во-вторых, способность режима подавить независимые организации. Что касается политических партий, то в последнее время они становятся объектом активного изучения, в том числе, и для иранских ученых. Так, профессор Национального университета Ирана М. Сариолгалам полагает, что в Исламской Республике пока не сложились современные политические партии, что обрекает демократический проект на неудачу1.
Исследованию исторических условий развития Ирана и проблем становления иранской государственности посвящены работы С. Бахаша, С. Ирфани, Р. Рамазани и других . Особенности политической культуры рассматриваются в коллективном труде «Иран: политическая культура в Исламской Республике» под редакцией С. Фарсуна и М. Машаехи. В центре внимания исследователей политическая культура и национализм, взаимоотношения между религиозной и светской культурой в Иране, проблемы исламизации общества в постреволюционный период, влияние исламской культуры на идеологию иранского государства .
Для исследования международных аспектов демократизации большое значение имеют работы, посвященные изучению эволюции внешнеполитического курса ИРИ, взаимоотношений Исламской
Decentralization and the Creation of Local Government in Iran: Consolidation or Transformation of the Theocratic State? II Social Research. — 2000. — Vol. 67, №2; Fairbanks S. Theocracy vs. Democracy: Iran Considers Political Parties II Middle East Journal. —1998. —Vol. 52, №1. ' Sariolghalam M. Understanding Iran II Washington Quarterly. — 2003. — Vol. 26, №4.
2 Bakhash S. The Reign of Ayatollahs. — N. Y., 1984; Irfani S. Iran's Islamic Revolution:
Popular Liberation or Religious Dictatorship. — Lahore, 1983; Ramazani R. Revolutionary
Iran: Challenge and Response in the Middle East. — Baltimore, 1986; Kashani-Sabet F.
Picturing the Homeland: Geography and National Identity in Late Nineteenth- and Early
Twentieth-Century Iran II Journal of Historical Geography. — 1998. — Vol. 24, №4.
3 Iran: Political Culture in the Islamic Republic. I Ed. by Farsoun S. K. and Mashayekhi M. —
L.,N. Y., 1992.
Республики Иран с Россией, США и странами Западной Европы, а также вопросам центральноазиатской интеграции, региональной стабильности и безопасности. Основные направления внешней политики Ирана 1980-х гг. и новые тенденции во внешней политике 1990-х гг. отражены в работах отечественных авторов В. Ахмедова, С. Кондратьева, Л. Кулагиной, А. Лукоянова, К. Маркова, В. Ушакова1. Развитие отношений между Россией и ИРИ, геополитические, экономические и иные аспекты российско-иранского сотрудничества рассматриваются в исследованиях М. Аруновой, Е. Иванова, Е. Каратаевой, Е. Орлова и других2. Отношения Ирана со странами СНГ, проблемы сотрудничества в Центральной Азии, на Кавказе и в регионе Каспия анализируются в работах А. Вартаняна, В. Вишнякова, С. Дружиловского, А. Куртова, Д. Малышевой, Л. Склярова . Кроме того, в публикациях российских
Кондратьев С. С. Особенности внешней политики Исламской Республики Иран на пороге тысячелетия / С. С. Кондратьев // Ближний Восток и современность. — 2002. — Вып. 14; Кулагина Л. М., Ахмедов В. М. Иран выходит из изоляции / Л. М. Кулагина, В. М. Ахмедов // Иран; Ислам и власть: Сб. ст. — М., 2001; Лукоянов А. Экспорт «исламской революции»: Теория и практика / А. Лукоянов // «Исламский фактор» в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М., 1987; Марков К. В, Системно-структурный анализ внешней политики Ирана на рубеже XXI в. / К. В. Марков // Новые тенденции в международных отношениях в Азии: Сб. ст. — М., 2002; Ушаков В. А. Внешняя политика Ирана и эволюция понятия «экспорта исламской революции» в 90-е годы / В. А. Ушаков // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998.
2 Арунова М. 25 лет Исламской революции и российско-иранские отношения / М.
Арунова // Азия и Африка сегодня. — 2004. — №6; Иванов Е. М. Состояние и
перспективы внешнеэкономических связей Ирана и России / Е. М. Иванов // Иран в
современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Каратаева Е. К. Перспективы развития
российско-иранских отношений: транспортный аспект / Е. К. Каратаева // Иран в
современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Орлов Е. А. Ирано-российские отношения / Е.
А. Орлов // Иран: Эволюция исламского правления: Сб. ст. — М., 1998.
3 Вартанян А. М. Об основах региональной стратегии ИРИ в Закавказье / А. М.
Вартанян // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 20; Вишняков В. Россия
— Иран и региональная стабильность / В. Вишняков // Международная жизнь. — 1998.
— №11—12; Дружиловский С. Б., Хуторская В. В. Политика Турции и Ирана в
Центральной Азии и Закавказье / С. Б. Дружиловский, В. В. Хуторская // Иран и СНГ:
Сб. ст. — М., 2003; Куртов А. А. Иран и проблема Каспия / А. А. Куртов // Иран в
современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Малышева Д. Б. Иран и проблемы региональной
безопасности Закавказья / Д. Б. Малышева // Ближний Восток и современность. —
2000. — Вып. 9; Скляров Л. Е. Иран: От политики экспорта «исламской революции» к
исследователей уделяется внимание проблемам американо-иранских отношений1 и развитию сотрудничества между ИРИ и государствами Западной Европы . Необходимо также упомянуть ряд работ, посвященных изучению состояния ядерных технологий в Иране и анализу ситуации вокруг ядерной программы Тегерана3.
В центре внимания зарубежных специалистов, в первую очередь, внешняя политика Ирана 1980-х — 1990-х гг.4 Отношения между США и Ираном, американская политика санкций и ее результаты рассматриваются в работах Дж. Амузегара, Г. Бахгата, Р. Рамазани и других . Изучению ирано-европейских отношений посвящены статьи Ф.
региональному сотрудничеству (Значение перемен для Центральной Азии) / Л. Е. Скляров // Восток. — 1996. — №5.
Глущенко Ю. Н. Политика США в отношении Ирана / Ю. Н. Глушенко // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003; Константинов А. К. США — Иран: О возможности нормализации государственных отношений / А. К. Константинов // Ближний Восток и современность. — 2003. — Вып. 17; Федорова И. Е. Американо-иранские отношения: Патовая ситуация или обещающие перспективы / И. Е. Федорова // Ближний Восток и современность. — 2002. — Вып. 15.
2 Дунаева Е. В. Европейское сообщество и Иран: На пути к сотрудничеству / Е. В.
Дунаева // Ближний Восток и современность. — 2001. — Вып. 11; Дунаева Е. В. Иран и
страны Западной Европы: Отношения развиваются / Е. В. Дунаева // Иран: Ислам и
власть: Сб. ст. — М., 2001; Комиссина И. Н. Исламская Республика Иран и Западная
Европа: Диалог цивилизаций / И. Н. Комиссина // Иран в современном мире: Сб. ст.—
М.,2003.
3 Белкина К. Сотрудничество в ядерной области России и Ирана: История и
современность / К. Белкина // Иранский мир и юг России: Прошлое и современные
перспективы / Сб. ст. — Ростов н/Д, 2004; Задонский С. М. Ядерная программа Ирана и
российско-американские отношения / С. М. Задонский. — М., 2003; Новиков В. Е.
Состояние и перспективы развития ядерных и ракетных технологий в Иране / В. Е.
Новиков // Иран в современном мире: Сб. ст. — М., 2003.
4 Ehteshami A. Iran's International Posture after the Fall of Baghdad II Middle East Journal.
— 2004. — Vol. 58, №2; Green J. D. Iran's Foreign Policy: Between Enmity and
Conciliation II Current History. — 1993. — Vol. 92, №570; Ramazani R. Iran's Foreign
Policy: Both North and South II Middle East Journal. — Wash., 1992. — Vol. 46, №3.
5 Amuzegar J. Adjusting to Sanction II Foreign Affairs. — 1997. — Vol. 76, №3; Bahgat G.
The Future of US—Iran Relations II Journal of South Asian and Middle Eastern Studies. —
2002. — Vol. 25, №2; Ramazani R. US—Iran Policy: The Conceptual Obstacle II Journal of
South Asian and Middle Eastern Studies. — 2001. — Vol. 24, №1; Brzezinski Z., Scowcroft
В., Murphy R. Differentiated containment II Foreign Affairs. — 1997. — Vol. 76, №3.
Холлидея и А. Тарока . Помимо этого, интерес представляют статьи, анализирующие политику Ирана в Центральной Азии и Закавказье с учетом интересов США и России в этих регионах2, а также работы, обсуждающие иранскую тематику в контексте проблем ядерного нераспространения . В целом, необходимо отметить, что при всей важности указанных публикаций проблема влияния международных факторов на внутриполитическое развитие и политическую трансформацию в Иране изучена недостаточно. Как в отечественной, так и в зарубежной литературе не хватает специальных исследований, посвященных этой теме.
Таким образом, проведенный анализ литературы показывает, что несмотря на значительный научный интерес к политическим процессам в Исламской Республике Иран, проблематика демократизации в этой стране исследована недостаточно. Нехватка работ, изучающих политические изменения в Иране с использованием парадигмы транзита и отсутствие попыток построения комплексной модели демократизации в ИРИ обусловили выбор диссертантом данной темы.
Объектом исследования является процесс ограниченной демократизации в Иране, предметом исследования выступают особенности ограниченной демократизации в ИРИ.
1 Halliday F. An Elusive Normalization: Western Europe and the Iranian Revolution II Middle
East Journal. — 1994. — Vol. 48, №2; Tarock A. Iran—Western Europe Relations on the
Mend II British Journal of Middle Eastern Studies. — 1999. — Vol. 26, №1.
2 Efegil E., Stone L. A. Iran's Interests in Central Asia: A Contemporary Assessment II
Central Asian Survey. — 2001. — Vol. 20, №3; Menon R. The New Great Game in Central
Asia II Survival. — 2003. — Vol. 45, №2; Yousif Freij H. State Interests vs. the Umma:
Iranian Policy in Central Asia II Middle East Journal. — 1996. — Vol. 50, №1.
3 Chubin Sh., Litwak R. Debating Iran's Nuclear Aspirations II Washington Quarterly. —
2003. — Vol. 26, №3; Eisenstadt M. Living with a Nuclear Iran? II Survival. — 1999. —
Vol. 41, №3.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является анализ факторов, динамики и выявление специфики ограниченной демократизации в Иране в 1989 — 2005 гг.
В соответствии с целью определены следующие задачи:
— проанализировать некоторые транзитологические концепции и
модели и обосновать их использование в качестве теоретической базы
изучения ограниченной демократизации в Иране;
— рассмотреть внутренние условия и предпосылки
демократизации в ИРИ и выявить их своеобразие;
— исследовать политические процессы в период 1989 — 2005 гг. и
раскрыть особенности демократизации в Иране;
— определить характер и специфику влияния международных
факторов на развитие процессов либерализации и ограниченной
демократизации в ИРИ.
Теоретико-методологическую базу исследования составляют сравнительно-политологические и, в частности, транзитологические концепции, анализирующие как структурные, так и процедурные аспекты становления демократии. Методологической основой диссертационного исследования послужили принципы системного и структурно-функционального анализа, позволяющие выявить функциональные и причинно-следственные связи, институциональный подход, применяемый при изучении конституционного устройства и существующих властных механизмов, историко-политологический анализ.
Источниковая база исследования. При написании диссертации в качестве источников были использованы разнообразные материалы. В первую очередь, это официальные документы. Основным источником
является конституция Исламской Республики Иран1. Большую ценность для исследования представляют Закон о партиях, Закон о выборах в Исламскую консультативную ассамблею, Закон о надзоре Наблюдательного совета за выборами в Исламскую консультативную ассамблею . Важную часть источниковой базы составляют документы Комиссии ООН по правам человека3, официальные государственные документы Ирана4, России5 и США6, а также: Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран, совместные заявления, декларации и коммюнике Российской Федерации и Исламской Республики Иран , и другие документы, касающиеся внешнеполитической деятельности Ирана и российско-иранских
1 The Constitution of Islamic Republic of Iran. — ().
" Parties Law and Its Relevant Executive Regulations. — (
?fn=law/2); The Elections Act of Islamic Consultative Assembly Approved on November 28,
1999. — (
electionact/contents.asp); The Law of Guardian Council's supervision over the election of the
Islamic Consultative Assembly. — (
elections2000/rules/electionrules/part7.asp).
3 Civil and political rights including the question of freedom of expression. Report submitted
by the Special Rapporteur on the right to freedom of opinion and expression Ambeyi Ligabo.
Mission to the Islamic Republic of Iran (E/CN.4/2004/62/Add.2). — (.
); Situation of human rights in the Islamic Republic of Iran
(A/56/278). — ().
4 Историческое послание Его Святейшества Имама Хомейни, вождя Исламской
революции, Председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Горбачеву
от 1 января 1989 г. — ().
3 Концепция внешней политики Российской Федерации // Независимая газета. — М., 2001. — 1 марта.
6 President Delivers State of The Union Adress. — (releases/2002/01/20020129-11 .html).
7 Договор об основах взаимоотношений и принципах сотрудничества между
Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран. — (dogovorobocnovnixvzaimootnosheniiax.php); Совместное заявление Российской
Федерации и Исламской Республики Иран по правовому статусу Каспийского моря. —
(); Совместная декларация Исламской Республики Иран и Российской
Федерации // «Третий взгляд». — 1993. — №12; Совместное российско-иранское
коммюнике (2001-03-15-002). — ().
отношений, опубликованные на интернет-странице Министерства иностранных дел РФ .
В ходе работы над диссертацией были также использованы: бюллетень «Третий взгляд», выпускаемый пресс отделом Посольства Исламской Республики Иран в Москве, бюллетень реферативно-аналитической информации Института востоковедения РАН «Россия и мусульманский мир», бюллетень «Election Watch», публикуемый в журнале «Journal of Democracy» и являющийся его составной частью. Кроме того, автор пользовался изданиями справочного характера1.
Результаты президентских, парламентских и других выборов в ИРИ, разнообразные статистические данные, выступления и интервью иранских политиков и общественных деятелей опубликованы в электронных СМИ2, а также в иранских периодических изданиях Аен, Асре маа, Афтабе эмруз, Иран, Икбал, Ноуруз, Рахборд, Салам, Собх, Хамшахри, Хайяте ноу, Хорасан, Шарг, Шома, Этемаад, материалы из которых представлены на электронной странице .
1 Современный Иран: Справочник / Отв. ред. Авдеева Л. Е. — М., 1993.
2 ; ; ;
; ; ; .
; ; .
3 Akbar Montajabi. Revival of 'Developers' II Sharq. — 2005. — February 2. — ( (3191)); Alireza Ashrafi. Political Bickering, a Prelude to
Establishment of Sustainable Democracy in Iran II Hayate Nou. — 2002. — July 14. —
()); Elaheh Kulaei. Experience of Iranian Democracy//
A'een. — August 2004. — ()); Farimah Sharifirad.
Reforms Are Still Hopeful II Iran. — 2002. — September 9. — ()); Hussein Mehrpour. Legal Guarantees for Observing
Human Rights in Iran II Rahbord. — 1996. — Vol. 4, №4. —
()); Interview with Head of House of Parties II
Hamshahri. — 2004. — December 22. — ());
Mahboobeh Roozbeh. The Fate of Parliamentary Reforms II Hamshahri. — 2003. — June 1.
()); Mohammad Mojtahed Shabestari. Religious Democracy: From Which Angle? II Nowruz. — 2002. — June 18. — (. netiran.com/?fn=artd(3017)); Mohammad Rezaie. The Successful Track Record of Rural Councils in Iran II Iran. — 2002. — January 16. — ()); Mohsen Heydari. The Future of Iran's Third Current II Hamshahri. — 2004. — September 2.
(. netiran.com/?fh=artd(1975)); Saeed Razavi Faqih. The Difficult Path to
Необходимой частью источниковой базы выступают труды основателя Исламской Республики Иран аятоллы Рухоллы Хомейни, Лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи и президента ИРИ в период с 1997 по 2005 г. Мохаммада Хатами1.
Научная новизна работы состоит в том, что политические процессы в ИРИ в 1989 — 2005 гг. исследованы в контексте «третьей волны» демократизации и предпринята попытка построения комплексной модели демократизации в Иране. Автором проанализированы структурный и процедурный подходы к исследованию демократических изменений, и обосновано, что их использование позволяет раскрыть специфику ограниченной демократизации в ИРИ. Выявлены внутренние предпосылки, условия и факторы политических изменений. Изучена динамика политических процессов и определены особенности ограниченной демократизации в Иране. Раскрыта специфика международного влияния на внутриполитическое развитие в ИРИ.
Исследование проблем ограниченной демократизации в Иране нашло отражение в положениях, выносимых на защиту:
Democracy in Iran II Aftabe Emruz. — 2000. — March 11. — (. com/?fn=artd(3279)); Sajjad Salek, Mehdi Tajik. Another Look at Human Rights II Etemaad. — 2004. — December 14. — (. netiran.com/?fn=artd (2960)); Trend of Democracy in Iran Has Reached a Point of No Return II Iran. — 2001. — June 20. — (http ://. com/?fn=artd(3120)).
1 Хомейни Рухолла Мусави. Исламское правление / Рухолла Мусави Хомейни. — Алматы, 1993; Хомейни Рухолла Мусави. Путь к свободе: Речи и завещание / Имам Хомейни. Небо над Ираном ясное: очерк политической биографии имама Хомейни: Дмитрий Жуков. — М., 1999; Хаменеи, Аятолла. Свет исламской революции / Аятолла Хаменеи. — М., 2000; Послание Лидера Исламской революции аятоллы Али Хаменеи Межпарламентской ассамблее исламских государств // Россия и мусульманский мир. — 2000. — №5; Хатами Сейед Мохаммад. Ислам, диалог и гражданское общество / С. М. Хатами. — М., 2001; Хатами Сейед Мохаммад. Страх перед бурей / С. М. Хатами. — М.,2001.
Иран является целостным, суверенным государством с устойчивыми границами и постоянным составом граждан. Преодоление центробежных тенденций в процессе государственного строительства и формирование национального единства и идентичности обеспечивают необходимые предварительные условия для демократического развития в этой стране.
Специфика политико-культурного аспекта демократизации заключается в значительном влиянии традиционных норм и ценностей, преобладании патриархальных и подданнических ориентации и отсутствии развитых гражданских отношений. Вместе с тем, наличие в политической культуре Ирана таких характеристик, как стремление к диалогу, ориентированность на многосторонний компромисс, поиск общественного согласия, благоприятствует демократическим преобразованиям, несмотря на недостаточное развитие гражданской политической культуры.
3. Кризис авторитаризма был обусловлен социально-
экономическими факторами и явился следствием неэффективности
централизованной модели хозяйствования, реализованной иранским
режимом в 1980-е гг. Кроме того, своеобразие социально-экономических
условий, сложившихся к моменту начала политических и экономических
преобразований (1989 г.), проявилось в том, что наряду с наличием
предпосылок реформ, связанных с необходимостью перехода от
управляемой экономики к рыночной, в стране отсутствовал
многочисленный городской средний класс. Данное обстоятельство
предопределило сложность и длительность процесса формирования
социальной базы демократии в Иране.
4. Иранский пример демократизации отличает своеобразие
институциональных условий, связанное с присутствием теократических
элементов в структуре авторитарного режима. Группы, осуществляющие
политическое господство, имеют клерикальное происхождение, легитимация господства обеспечивается доктриной религиозного правления. Легитимация посредством выборов носит частичный характер, избирательное право ограничено, деятельность избираемых органов власти контролируется институтами с функцией клерикального надзора. Политико-институциональное пространство в Иране характеризуется слабостью институтов гражданского общества. Исторически, одному авторитарному режиму предшествовал другой, и гражданские институты не имели достаточных возможностей, чтобы укрепиться. Это обстоятельство обусловило нехватку организованных внережимных сил в период реформ, прочное положение авторитарных групп, и, как следствие, тенденцию к постепенности и невысоким темпам демократических преобразований.
Либерализация была инициирована группами внутри режима и носила преимущественно «навязанный» характер. Раскол в авторитарном блоке привел к формированию коалиции, выступившей за осуществление нового политического и экономического курса. Стратегией либерализации явились реформы, проводимые «сверху», под контролем со стороны режима.
Политическая либерализация в Иране переросла в ограниченную демократизацию, включавшую создание условий для децентрализации власти, попытки институционализации политического участия и демонтажа элементов авторитаризма. Неудача попыток «высвобождения», предпринятых сторонниками демократизации внутри правящего режима, была обусловлена тем, что заинтересованные в сохранении авторитарной системы элиты, контролировавшие основные ресурсы, пришли к соглашению, а исключенные из политики оппозиционные группы оказались не в силах повлиять на ситуацию. В
результате сложился альянс «консерваторы—реформаторы— умеренные», вернувший режим к политике либерализации.
7. Международное влияние на развитие процессов либерализации и
частичной демократизации в Иране не было однозначным по своему
характеру. США использовали политическое и экономическое давление
с целью ослабления режима, что ограничило возможности мобилизации
внешних ресурсов для содействия демократизации. Страны
Европейского союза пошли по более эффективному пути создания
экономических стимулов для проведения внутренних реформ. Россия
ориентировалась на развитие с ИРИ взаимовыгодного двустороннего и
регионального сотрудничества, содействуя формированию
благоприятных внешних условий для проведения либерализации, и поддерживая курс на демократизацию внешней политики иранского режима.
Научная и практическая значимость исследования. Научная ценность исследования заключается в попытке теоретического осмысления комплекса проблем, связанных с демократизацией в Иране, расширении теоретико-методологической основы анализа политических процессов в ИРИ. Результаты исследования могут быть использованы государственными органами при разработке механизмов взаимодействия и сотрудничества с Исламской Республикой Иран. Материалы диссертации могут найти применение в преподавании учебных курсов в высших учебных заведениях.
Апробация работы. Научные результаты исследования прошли апробацию на кафедре политологии и политического управления Воронежского филиала Российской академии государственной службы
при Президенте РФ. Основные положения диссертации получили отражение в публикациях по теме исследования.
Структура диссертации отвечает целям и задачам исследования и направлена на раскрытие его предмета и объекта. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.
Социально-экономические условия демократизации
Проблема обусловленности демократии экономическими факторами раскрывается исследователями через установление корреляций между показателями экономического развития и демократическими тенденциями. Изучение зависимости политических результатов от экономических условий начало активно развиваться благодаря основополагающей работе С. Липсета «Некоторые социальные предпосылки демократии: экономическое развитие и политическая легитимность». Он выявил линейный характер взаимосвязи, предложив модель, стержнем которой был принцип: чем выше благосостояние, индустриализация и урбанизация, тем больше шансы демократии1. Вслед за ним гипотеза о связи уровня экономического развития и демократии стала активно разрабатываться другими авторами, и была установлена зависимость между колебаниями доходов и изменением степени демократизации. Пытаясь определить статистические ориентиры, Р. Даль выдвинул идею, что существуют верхний (700—800 дол.2) и нижний (100—200 дол.) показатели валового продукта на душу населения, которые соответственно увеличивают или ослабляют шансы полиархии3. Исследуя проблему порогов экономического развития, С. Липсет, К.-Р. Сен и Д. Торрес отметили, что при размере среднегодового совокупного общественного продукта на душу населения до 2346 дол. шансы демократии переживают рост, в пределах 2346—5000 дол. наблюдается их понижение, а при показателе в 5 тыс. долл. вероятность демократической стабилизации снова весьма велика .
Характеристика взаимосвязи экономики и демократии, данная С. Липсетом, К.-Р. Сеном и Д. Торресом основывается на том, что «из всех показателей экономическое развитие является важнейшим и достаточным элементом прогнозирования возможности становления политической демократии» . Они проанализировали ряд объяснительных моделей, среди которых: криволинейная зависимость, выявленная Р. Джекманом, схема Г. О Доннелла, показывающая, что достижению наивысшего уровня модернизации вероятнее сопутствует авторитаризм, а не демократия, модель Дж. Курта, прослеживающая соотношения между формами политических режимов и фазами индустриализации. Раскрывая природу связи между уровнем государственного дохода и вероятностью становления демократических структур, С. Липсет, К.-Р. Сен и Д. Торрес приходят к выводу, что «рост уровня среднегодового дохода на душу населения, внедрение технологических новинок, приводят к возникновению более сложных экономических взаимоотношений среди граждан страны, а также обусловливают появление новых норм поведения и новых нравственных ценностей... социальные запросы граждан становятся все более ощутимыми, так же, как и направления политического развития, которые могли бы удовлетворить эти запросы»2.
В рамках концептуального подхода, анализирующего социально-экономические условия демократизации, некоторые авторы, расширяя сферу взаимосвязей, переносят акцент с экономического роста на факторы, опосредующие его воздействие на политическую среду. Так, например, Ф. Тернер и М. К. де Силей обратили внимание на проблему равенства при распределении доходов. Используя данные «Дома свободы» о состоянии политических прав и статистику Всемирного банка в части распределения доходов, они показали независимость демократии на национальном уровне от такого структурного условия, как доминирующая модель распределения.
Особенности национально-государственного развития Ирана
Занимая уникальное географическое положение на стыке арабского мира, Центральной Азии и Присредиземноморья, Иран в своей истории неоднократно подвергался вторжениям извне. Греческое (334—330 гг. до н. э.) и арабское (VII в.) завоевания, нашествия тюрков (XI в.) и монгол (XIII в.) оставили на территории страны разнообразные этнические и культурные следы . Формирование коллективной идентичности почти на всем протяжении осуществлялось под давлением враждебных внешних сил и в условиях нестабильности государственных границ. В первой трети XIX в., когда Иран достиг нынешних рубежей и процесс нациеобразования вышел на новый уровень, обострилась угроза экспансии со стороны Британской и Российской империй. Поиск национального самосознания, происходивший в этом контексте, оказался неразрывно связан с проблемой территории.
Первые попытки интеграции национального пространства были предприняты во второй половине XIX в. в рамках кампании по исследованию внутреннего ландшафта. В 1901 г. министерство иностранных дел Ирана разработало документ, регулировавший вопросы гражданства и юридически закреплявший соответствие между территорией и национальностью, что послужило важным шагом к складыванию современного национализма2. Еще одним фактором развития иранского национализма явилась революция 1905—1911 гг., в результате которой произошла переориентация государства от политики усиления культурной однородности, к политике предоставления гражданам равных личных прав, содействовавшая становлению новых форм идентичности.
Фрагментированность Ирана на самостоятельные провинции была преодолена шахами Каджарской династии (1796—1926), стремившимися к централизации государства и демонтажу внутренних границ. В правление Пехлеви (1926—1979) ассимиляция национальных меньшинств заметно ускорилась. Экономические реформы 60-х—70-х гг., способствовавшие продвижению индустриальной инфраструктуры на периферию, увеличению миграции и социальной мобильности, привели к консолидации основных этносов на базе идеологии иранского национализма. Указанные обстоятельства повлияли на формирование у населения Ирана «сознания причастности... к общеиранской психологической общности, обусловленной единством исторических судеб, единой государственностью, мусульманской религией, традициями и всем комплексом "иранской культуры"»1.
Современный контекст национального развития Ирана, сложившийся под воздействием революции 1978—1979 гг., характеризуется, с одной стороны, равноправием всех граждан, представляющих иранский народ, с другой стороны, наличием особой связи между религиозным и этническим идентитетом, основанной на мусульманском постулате: «исламская община (умма) составляет единую нацию». Этот принцип зафиксирован в конституции ИРИ и является системообразующим в сфере национально-государственной политики. Конституция устанавливает в качестве официальной религии ислам джафаритского толка (ст. 12) . Национальные меньшинства, охватывающие, как правило, последователей других конфессий (христианства, иудаизма, зороастризма), рассматриваются как религиозные меньшинства, за которыми признается право в религиозной и частной жизни действовать «в соответствии со своими обычаями» (ст. 13). На практике такой подход не противоречит тенденциям умеренного регионализма, не идущего дальше требований ограниченной культурной автономии в структуре данной политий1. Подобные проявления национального самосознания меньшинств стали возможными благодаря последовательной политике правительств постреволюционного Ирана, отказавшихся от этнической гомогенизации в пользу признания культурного разнообразия. Этот курс обеспечил сохранение множественных, взаимодополняющих идентичностей — этнических, религиозных, культурных, — существующих наряду с разделяемым подавляющим большинством граждан сознанием принадлежности к одной национально-политической общности — иранскому народу.
Как и национальная консолидация, строительство государственности в Иране происходило при сильном воздействии внешних факторов. Противостояние на Среднем Востоке Великобритании и России, в конце XIX в. поделивших Персию на сферы влияния, создавало опасность утраты политической независимости. Свидетельством ограничения суверенитета являлся статус-кво, в целом подтвержденный договорами 1907, 1912 и 1915 гг., и нарушенный в 1919 г., когда, пользуясь тяжелым внутриполитическим положением России и ослаблением ее международных позиций, Англия предприняла попытку установления над Ираном протектората. Помимо этого, проблему государственности осложняла неэффективность центральной администрации и сегментированность политической власти.
Особенности политико-институционального пространства в Иране
Характеристика институциональной структуры привлекает внимание к формальным и неформальным институтам. Наибольший интерес в современном Иране представляют конституционно, законодательно закрепленные институты, так как они обладают своей спецификой, формировавшейся под влиянием трех факторов: сильной религиозной традиции, социально-политической активности шиитского духовенства, харизматического лидерства аятоллы Хомейни. Отражая национальный политический опыт, конституция ИРИ, принятая на референдуме 3 декабря 1979 г. и содержащая поправки, одобренные 28 июля 1989 г., включает в себя как демократические, так и авторитарные элементы. Главной особенностью, затрагивающей всю институциональную систему в Иране, является воплощение религиозных принципов в государственно-правовой сфере.
Государственный строй в Иране базируется на принципе «велаята», устанавливающем основанное на религиозных канонах правление факиха — высшего исламского законоведа (Преамбула). Доктрина «велаята» исходит из представления о божественном начале власти, утверждая, что Бог обладает исключительным суверенитетом и является единственным законодателем. Во время «сокрытия» двенадцатого имама, осуществляющего руководство уммой (мусульманской общиной), управление делами общины передается вали-е факиху, избираемому на пост Лидера исламской революции. Как принцип легитимности, «велаят-е факих» включает два важных аспекта: во-первых, верховенство религиозного закона (ст. 4), что обосновывает политическое господство духовенства; во-вторых, слияние духовной и светской власти (ст. 5), обусловливающее авторитарно-теократический характер института Лидера.
Приоритет божественного закона отводит главные роли в государстве лицам в нем сведущим — муджтахидам, представителям элиты шиитского духовенства1. Они выбирают из числа религиозных деятелей высшего ранга факиха, обладающего совокупностью особых нравственных и политических качеств (ст. 109), обеспечивая тем самым поддержание харизматической легитимности режима. Совмещая верховную религиозную и политическую власть, Лидер определяет основные направления политического развития, регулирует взаимоотношения между законодательной, исполнительной и судебной властью, назначает и принимает отставку должностных лиц (факихов
Наблюдательного совета, главы судебной власти, высшего командного состава вооруженных сил и военизированных формирований, руководителя средств массовой информации), подписывает указ о назначении президента после его избрания и об отстранении в случае импичмента, назначает проведение референдумов, объявляет войну и мир, в качестве главнокомандующего отдает приказ о всеобщей мобилизации (ст. ПО). Обладая обширными прерогативами, Лидер, как глава государства, достаточно независим. Конституция не оговаривает его конкретной политической и юридической ответственности и не ограничивает срок пребывания на посту.
Проявление интеграции политики и религии в лице Лидера указывает на своеобразие высшей политической власти в Иране, как власти, имеющей «божественное» происхождение, — абсолютной и неделимой. Вместе с тем, режим, возникший на волне массового политического движения, не мог не учитывать демократические требования, выдвигавшиеся различными социальными силами после свержения монархии. Поэтому наряду с утверждением идеи божественного суверенитета, в конституции ИРИ нашли своеобразное отражение принцип разделения властей и институт представительства, на что указывают характер и особенности функционирования исполнительной и законодательной ветвей власти.
Президент Исламской Республики Иран избирается всеобщим прямым тайным голосованием на четырехлетний срок с возможностью однократного переизбрания (ст. 114). В его полномочия входит назначение министров и представление их парламенту для получения вотума доверия, руководство административным аппаратом, контроль за исполнением бюджета, планов развития и других законов, принятых меджлисом, руководство Советом национальной безопасности (ст. 123— 129). Будучи главой исполнительной власти, президент не может в полной мере осуществлять исполнительные функции, так как часть их передана Лидеру. Президент контролируется Лидером через парламент и судебную власть. Меджлис может добиться отставки любого члена правительства или всего кабинета и провести процедуру импичмента. Для отстранения президента от должности необходимо решение Лидера, опирающееся на согласие двух третей депутатов или постановление Верховного суда (ст. 89, ПО).
