Содержание к диссертации
Введение
1. Факторы формирования современных этнофобии 15
1.1. Этнофобии: полипарадигмальность понятия и политологический подход 15
1.2. Этноцентризм как фактор формирования этнофобии 44
1.3. Идеологический кризис и реактуализация этнофобии в российском обществе 69
2. Особенности этнофобии на Северном Кавказе 95
2.1. Социально-политическая маргинализация на Северном Кавказе 95
2.2. Формы этнофобии на Северном Кавказе 111
2.3. Пути преодоления этнофобии на Северном Кавказе 133
Заключение 166
Библиографический список 172
Приложения 190
- Этнофобии: полипарадигмальность понятия и политологический подход
- Идеологический кризис и реактуализация этнофобии в российском обществе
- Социально-политическая маргинализация на Северном Кавказе
Введение к работе
Актуальность темы исследования продиктована сложностью разрешения межэтнических, межкультурных, конфликтов в современной России, среди форм проявления которых отмечаются терроризм, ксенофобия, воинствующий национализм, этнофобия, внедряемые определенными деструктивными группами в массовое сознание членов общества этноцентристские настроения для достижения своих политических и экономических целей.
Радикальные политические трансформации, произошедшие в России и на всем постсоветском пространстве, в результате которых этнополитические процессы в России, как и других странах бывшего Советского Союза, приобрели во многом неустойчивый характер, оказывают влияние на политическую стратификацию в России. Изменение статусов этносов, обострение борьбы за ресурсы, смена идеологических парадигм в условиях полиэтнического общества спровоцировали сегментацию этнополитического пространства, обострение межэтнических отношений и этнополитические конфликты.
Анализируя изменяющейся этнополитической реальности, многие исследователи признают, что на современном этапе развития глобализируемого мира над классовыми интересами стали преобладать национальные и этнические интересы. Этничность стала весомым фактором современного политического процесса. Совершилась универсализация этничности, а вместе с ней интернационализация этнических конфликтов, проявившаяся особенно остро на Северном Кавказе.
На практике зачастую не удается предотвращать или эффективно регулировать постоянно возникающие конфликтные ситуации, разрабатывать их научно обоснованные прогнозы. Для адекватной оценки
ч ' 3
этнофобий необходим анализ научной базовой категории «этничность», которая интегративно обобщает политическую реальность.
С переходом на рыночные отношения в постсоветской России на первое место ставились экономические проблемы, однако они вскоре ушли на второй план, уступив место социальным. Реальность показывает, что эти проблемы в республиках Северного Кавказа вошли в новую фазу развития, демонстрируя этноцентристские проекты их решения.
Роль этноцентризма в природе этнофобий как способа группового восприятия и взаимодействия весьма высока. На конец 1980 - 90-х годов приходятся бурный рост этнического самосознания, возврат к традиционным формам этничности, выразившиеся в этнополитических насильственных конфликтах на территории бывшего СССР: в Нагорном Карабахе, Абхазии, Приднестровье, в чеченском кризисе, в Ингушетии, Северной Осетии, в обострении межэтнических отношений в Кабардино-Балкарской, Карачаево-Черкесской республиках и других регионах Российской Федерации. Их результатом стал рост взаимных этнофобий (русофобия, кавказофобия, чеченофобия и т.п.), а также иных форм ксенофобий (исламофобия, мигрантофобия и т.д.).
Постсоветская Россия не может быть отнесена к категории государств с открытой государственной дискриминацией этнических и религиозных меньшинств. За всеми социальными группами государством юридически закреплены права на сохранение культуры и целостности. Однако, несмотря на это, этнополитическая ситуация приблизилась к кризисному состоянию даже при наличии у большинства народов Северного Кавказа высокого субъективного статуса в районах их основного расселения для обеспечения экономических, социальных и политических условий для воспроизводства культур, прав и запросов граждан, основанных на их чувстве принадлежности к той или иной этногруппе.
Ситуация, вызванная ростом этнофобий в массовом сознании в целом, кавказофобии в частности, ставит с особой остротой новые вызовы нарождающемуся гражданскому обществу в России. Широко распространившийся в* средствах массовой информации и на бытовом уровне стереотип о «лицах кавказской национальности» как о криминальных элементах и нежелательных чужаках является ярким примером, угрожающим национальной безопасности России, что приводит к ряду насильственных акций и столкновений между представителями славянских и кавказских национальностей в некоторых местностях (Ставрополь, Астраханская область, юго-восток Ростовской области и др.).
В большинстве случаев проявления этнической нетерпимости
политические факторы играют роль в обострении ситуации, а «детонатором»
этнических столкновений выступают факты и события, не имеющие
непосредственно политического характера. " .».
Поэтому появляется новая интеллектуальная' форма этнофобий — боязнь любых форм этнического возрождения, утверждение о несовместимости сохранения этнической идентичности и процессов модернизации, демократизации, пророчества о «конце этносов», что в свою очередь объективно провоцирует защитную этническую мобилизацию.
1-І
На Северном Кавказе этничность проявляется во всех политических институтах и процессах, что актуализирует проблему профилактики этнофобий, которые являются вызовом национальной безопасности России.'
Степень научной разработанности темы: Начало изучению явлений этноцентризма заложено в политико-психологических работах Л. Гумпловича, У. Самнера, Г. Тарда, Г. Лебона1.
1 Гумшгович Л. Социология и политика. M., 1895; Самнер У. Народные обычаи // Рубеж. 1998. № 12; Тард Г. Социальная логика. СПб., 1901; Лебон Г. Психология народов и масс. СПб.,1995.
Разработки теории продолжены в работах И. Амира, Д. Кемпбелла, Г. Тежфела, Дж. Тернера и др. Вопросы межэтнического общения отражены в работах Т. Адорно, Э. Богардуса, К. Додда, Д. Долларда, Г. Олпорта и др.2
В российских социально-политических науках, этнополитологии проблема этноцентризма представлена в работах Р.Г. Абдулатипова, Ж.Т. Тощенко, С.Н. Артановского, И.Б. Андрущак, И.С. Кона, В.П. Левкович, С.К. Рощина, В.А. Соснина, Е.Б. Улыбиной, Г.У. Солдатовой, А.Р. Аклаева, Т.Г. Стефаненко, В.А. Ачкасова3.
Проблемы межкультурной коммуникации, вопросы проявления этноцентризма в форме ингрупповой, аутгрупповой дифференциации, воинствующего национализма, экстремизма, национальной нетерпимости, ксенофобии, проявляющиеся в терроризме, межэтнических конфликтах, глубоко исследованы в работах В.А. Авксентьева, B.C. Агеева, М.А. Аствацатуровой, Г.С. Денисовой, Г.Г. Дилигенского, А.Г. Здравомыслова, Н.М. Лебедевой, Д.В. Ольшанского, Л.Г. Почебут, А.Л. Свенцицкого, И.Р. Сушкова, З.В. Сикевич, М.В. Саввы, Г.У. Солдатовой, Т.Г. Стефаненко, Н.Г.
1 Amir Y. Contact Hypotheses in Ethnic Relations II Psychologic Bulletin, 1969; Campbell A. White Attitudes
Toward Black People. Ann Arbor: Institute for Social Research, 1971; Taifel A. Human Groups and Social
Categories: Studies in Social Psychology. Cambridge: Univ. Press, 1981; Turner J. Social Comprison and Social
Identity: Some Prospects for Intergroup Behevioral II European Journal of Social Psychology. 1975. Vol. 5. P. 5-34.
2 Адорно Т. Негативная диалектика. M., 2003.; Bogardus E. Social Distance and Its Origins II Journal of Applied
Sociology. 1925. № 9. P. 216-226; Dood C.H. Dynamics of Intercultural Communication. JAL Press, 1996; Dollard
J. et al. (eds.) Frustration and Agression. New Haven: Yall Univ. Press, 1939; J. Alport G. The Nature of Prejudice.
N.Y.: Beason Press, 1954.
3 Абдулатипов Р.Г. Национальная идея и национализм // Этнополитический вестник. 1995. № 3; Тощенко
Ж.Т. Этнофобия. М., 2003; Артановский С.Н. Современная зарубежная этнопсихология. М., 1979; Андрущак
И. Б. Этноцентризм как социально-психологический феномен в условиях социоэтнических изменений.
Автореф. дис. ... канд. психол. наук. М., 1998; Кон И.С. Глобальная цивилизация в поликультурном мире //
Тезисы доклада на VIII международных Лихачевских научных чтениях. СПб, 2007; Левкович В. П., Пайкова
Н. Г. Социально-психологические аспекты проблемы этнического сознания // Социальная психология и
общественная практика. М., 1985; Рощин С.К., Соснин В.А. Психологическая безопасность: новый подход к
безопасностн человека, общества и государствам/Российский монитор. 1995. № 6; Соснин В.А. Культура и
межгрупповые процессы: этноцентризм, конфликты и тенденции национальной идентификации //
Психологический журнал. 1997. Т. 18. № 1. С. 50-60; Улыбпна E.B. Психология обыденного сознания. М.,
2001; Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М, 1998; Аклаев А.Р. Этнополитическая
конфликтология: анализ и менеджмент. М., 2005; Стефаненко Т.Г. Социальная психология этнической
идентичности. M., 1999; Ачкасов В.А., Бабаев С.А. «Мобилизованная этничность»: Этническое измерение
политической культуры современной России. СПб., 2000.
Скворцова, Х.Г. Тхагапсоева, Л.Л. Хоперской, И.П. Чернобровкина, О.М. Шевченко, других исследователей1.
Следует отметить, что с середины 1960-х гг. этнополитической проблематике стало уделяться более пристальное внимание в связи с усилившимися проявлениями этноцентризма. Взгляды большей части ученых, сформировавшихся под влиянием атмосферы постмодернизма, в массе своей уже отличаются от примордиалыюго мировоззрения XIX века.
В научный оборот на полных правах входит новая категория «этничность», ставшая предметом анализ в работах Д. Белла, Р. Горовица, Н. Глейзера, Д. Мойнихена и дрГ
В середине 70-х годов XX века статьи К.Дж. Джердже, П. Бурдье3,
'" повлиявшие на этнополитические психологические исследования и задавшие
новую конструкционистскую парадигму в социально-политических науках,
стали основой специальных этнополитических исследований в период
наибольшей активизации борьбы этнических меньшинств за свои
Авксентьев В.А. Этническая конфликтология: в поисках научной парадигмы. Ставрополь, 2001; Агеев B.C. Психологическое исследование социальных стереотипов // Вопросы психологии. 1986. № 1. С. 95-101; Аствацатурова М.А. Диаспоры в Российской Федерации: формирование и управление (Северо-Кавказский регион). Ростов-на-Дону; Пятигорск, 2002; Денисова Г.С. Этнический фактор в политической жизни России 90-х годов. Ростов н/Д., 1996; Дилигенский Г.Г. "Запад" в российском общественном сознании // Общественные науки и современность. 2000. № 5. С. 5-19; Здравомыслов А.Г. Межнациональные конфликты в постсоветском пространстве. М., 1996; Лебедева H.M. Введение в этническую и кросс-культурную психологию. М., 1997; Ольшанский Д.В. Национальное примирение: Методологические и теоретические аспекты мирового опыта. М., 1991; Почебут Л.Г. Психология социальных общностей. Толпа, социум, этнос. СПб., 2002; Свенцицкий А.Л. Социальная психология., 2003; Сушков И.Р. Самокатегоризационная теория и групповые феномены.// Психологический журнал. 1994. T.15. № 1. С. 158-168.; Сикевич 3.B. Русские: «Образ» народа». СПб., 1996; Сикевич З.В. Социология и психология национальных отношений. .СПб., 1999; Савва M.B. Этнический статус (конфликтологический анализ социального феномена). Краснодар, 1997; Солдатова Г.У. Психология межэтнической напряженности. М., 1998; Стефаненко Т.Г. Этнопсихология. М., 2003; Скворцов Н.Г. Социальная природа этничностн. СПб., 1997; Тхагапсоев Х.Г. Этнический этатизм как инобытие российского федерализма // Научная мысль Кавказа. Ростов н/Д, 2002. № 3; Тхагапсоев Х.Г. Этнос в современном мире: исторический реликт или фактор цивилизационного развития? // Научная мысль Кавказа. Ростов н/Д, 2005. № 2; Хоперская Л.Л. Этнополитические процессы на Северном Кавказе. Ростов н/Д, 1997; Чернобровкин И.П. Идеология этнонационализма в контексте глобальных проблем // Известия вузов. Северо-Кавказский регион. Общественные науки. 1998. № 2; Шевченко О.М. Ксенофобия как фактор легитимации этнократии // Этноэтатизм и этнократии на Юге России / Южнороссийское обозрение ЦСРИиП ИППК РГУ и ИСПИ РАН. Вып. 37. Ростов-и/Д, 2006.
2 Белл. Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования. M., 1999; Horowitz
D. Ethnic Groups in Conflict. Berkeley: Univ. Of California Press, 1985; Glazer N. Moynihan D.P. Ethnicity:
Theory and Experience. Cambridge: Harvard Univ. Press, 1975;
3 Джердже, К. Дж. Движение социального конструкционизма в социальной психологии // Социальная
психология: саморефлексия маргинальности: Хрестоматия. M., 1995; Бурдье П. Социология политики. М.,
1993.
политические права, за формирование политики мул ьти культурного общества.
В российской науке смена парадигм этнополитических исследований пришлась на последнее десятилетие XX века, когда появились первые работы по этим проблемам А.А. Празаускаса, З.В. Сикевич, В.А. Тишкова, СВ. Чешко, С.С. Соколовского1, во многом сформировавшиеся под влиянием концепций зарубежной этнополитологии.
В этнополитических исследованиях значительное внимание проблемам этнофобий уделяется в публикациях правозащитных организаций2. В них справедливо указывается на опасность ксенофобских настроений в российском обществе, но их роль в современных процессах преувеличивается, что достигается путем этнизации оценок преступлений на бытовой или экономической почвах. Проблемам этнофобий (кавказофобии, исламофобии, мигрантофобии, русофобии) на Юге России посвящены исследования ученых Кубанского, Ставропольского, Дагестанского госуниверситетов, Дагестанского научного центра РАН, Южного научного центра РАН, Центра системных региональных исследований и прогнозирования ИППК Южного федерального университета , в которых обосновывается взаимозависимость различных форм этнофобий.
Целью исследования является выявление сущности и роли этнофобий в этнополитическом процессе на Северном Кавказе, разработка рекомендаций по их преодолению.
Данная цель достигается решением следующих исследовательских задач:
1 Празаускас А.А. Этнонационализм, многонациональное государство и процессы глобализации // Полис.
1997. № 2; Сикевич 3.B. Русские: «Образ» народа». СПб., 1996; Сикевич З.В. Социология и психология
национальных отношении. СПб., 1999; В. А. Тишков. Очерки теории и политики этничности в России. М.,
1997; Чешко СВ. Распад Советского Союза: зтнополитический анализ. М., 1996; Соколовский С В. О
неуюте автаркии, национализме и пост-советсткой идентичности.// Этнометодология. М., 1995. с. 87-114.
2 Верховский А.Н., Прибыловский B.B., Михайловский Е.В. Нации, нацизм и ксенофобии в Российском
обществе. М., 1998.
3 Ксенофобия на Юге России: сепаратизм, конфликты и пути их преодоления / Южнороссийское обозрение.
Вып. 6. Ростов н/Д., 2002; Ксенофобия: вызов социальной безопасности на Юге России / Отв. ред. Ю.Г.
Волков. Ростов н/Д., 2004.
уточнить понятие этнофобии;
выявить роль этноцентризма в формировании этнофобии;
раскрыть функции, особенности и механизмы проявления этнофобии в условиях идеологической сегментации;
провести сравнительный анализ характерных особенностей проявления этнофобии в политическом процессе на Северном Кавказе;
показать определенную роль политической ремаргинализации как фактора распространения этнофобии;
разработать рекомендации по преодолению современных этнофобии на Северном Кавказе.
Объектом исследования являются этнофобии в политическом процессе постсоветской России.
Предмет исследования - факторы формирования и формы проявления этнофобии на Северном Кавказе.
Теоретико-методологическую основу диссертационной работы составил системный подход, который позволил комплексно исследовать междисциплинарную проблему современных этнофобии на Северном Кавказе, выявить факторы их формирования и сущностные черты.
Применены также структурно-функциональный, сравнительно-политический, этнопсихологический, исторический подходы, позволившие выявить социальную детерминацию и особенности этнофобии на Северном Кавказе, их влияние на региональную политическую культуру.
В диссертации применены методы политической конфликтологии, этнополити ки.
Гипотеза диссертационного исследования заключается в том, что явление этнофобии проявляется в межэтнических отношениях, определяя их характер, механизм формирования и динамику.
Степень выраженности этнофобии является отражением маргинализации социальной структуры и идеологической среды, что
определяет особенности этнополитической напряженности в современном российском обществе. Чем сильнее выражена этнофобия в обществе, тем выше тенденция к интолерантному поведению.
Особенности проявления этнофобии обусловлены влиянием социокультурной среды и, не в последнюю очередь, уровнем образования.
Эмпирическую базу работы составили опубликованные результаты социологических исследований этнополитических процессов на Северном Кавказе, документы этнонациональных движений, публицистические материалы об этническом составе населения и уровне преступности по национальным мотивам, работы идеологов этнонационализма, тексты СМИ.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
этнофобии концептуализированы как имманентно присущая политическому развитию переменной напряженности нетерпимость к иной этнической общности;
этноцентризм в условиях глобализации показан как фактор этнической мобилизации и катализатор этнофобии;
- реактуализация этнонационализма в современной России раскрыта
как защитная реакция на вызовы этнической безопасности и отсутствие
общенациональной идеологии;
политическая маргинализация местных сообществ на Северном Кавказе и кризис идентичности определены как среда формирования современных этнофобии;
выявлены типы этнофобии на Северном Кавказе и раскрыта их специфика;
обоснованы формы согласованного использования политических, правовых, общественных методов профилактики и преодоления этнофобии на Северном Кавказе.
На защиту выносятся следующие положения:
Этнофобии — нетерпимость к иной этнической общности. Они имманентно присущи этногрупповому сознанию с древнейших времен, представляя гипертрофированное противопоставление «свой — чужой» как важнейший фактор этнической идентичности. Современные этнофобии в России актуализировались в постсоветский период как негативная и неадекватная реакция на разрушение прежнего социального порядка, распад надэтнической общности «советский народ», кризис системы идентичностей и обострение борьбы за ресурсы.
Глобализация, создавая угрозу самостоятельного существования национальных государств и этносоциальных групп, стимулирует процессы регионализации, активирует этническую идентичность и реактуализирует этноцентризм — идеологию этнической мобилизации и легитимации этнофобии по отношению к конкурирующим этносам и этническим группам.
Отсутствие в постсоветской России официально артикулируемой национальной идеи и популярной в общественном мнении лишает трансформацию общества отрефлексированной стратегической определенности и стимулирует политическую нестабильность. Данную нишу стихийно занимают маргинальные этнополитические течения, которые закрепляют сегментированность российского общества. В полиэтническом обществе к условиям современности адаптируются архаичные этнические и религиозные идеологии, принимающие форму этнонационализма (этноэтатизма), базовым признаком которых выступают этнофобии и/или религиозные фобии, мигрантофобии.
4. Факторами проявления этнофобии в условиях социальной и
идеологической ремаргинализации являются:
- наличие большой социальной и культурной дистанции;
- общая интолерантность личности, развивающаяся при отсутствии
четких нравственных идеалов и целей;
Этнополитические различия в проявлении этнофобии определяются степенью интегрированности этноса в поликультурной среде региона; диаспорностью; относительной закрытостью его культуры; степенью включенности в межэтнические контакты.
5. Факторы, придающие современным этнофобиям на Северном
Кавказе особую специфику и остроту, выражены в:
- повышенной значимости этнической идентификации в самосознании
северокавказских этногрупп в сравнении с другими типами социальной
идентификации вследствие сложной этнической структуры и
незавершенности процессов национальной идентификации в регионе;
наследии политико-территориальных переделов, поскольку нигде более в пределах современной России не было осуществлено столько изменений в национально-территориальном устройстве, как на Северном Кавказе, причем они касались как границ, так и статуса национально-территориальных образований и этнических групп;
особенностях самосознанию горских народов Северного Кавказа, выраженных в том, что культ оружия и силы, обусловленный историко-географическими особенностями региона, сформировал у данных народов своеобразную культуру конфликта, в которой его силовой исход является приоритетным;
относительно позднем присоединении Северного Кавказа к России в сравнении с другими областями, являющимися этнической родиной или исторически сложившимися ареалами расселения народов;
последствиях депортаций и добровольного массового переселения народов в дореволюционный и советский периоды историй.
6. Актуализация этнофобии, имманентно присущих традиционным
сообществам, происходит под влиянием социально-экономических,
политических, культурных факторов или прямого манипулирования
этногруппами идеологами этноцентризма. В связи с этим необходима
комплексная система мер во всех сферах социальной жизни по профилактике этнофобий. Она должна включать как механизмы, выработанные народами в традиционной культуре, так и современные политико-правовые механизмы и технологии предотвращения девиаций в сфере межнациональных отношений и воспитания толерантности с учетом тендерных и региональных различий. Субъектами такой политики должны выступать органы власти и управления федерального и регионального уровней, местного самоуправления, институты гражданского общества, включая молодежные и религиозные организации.
Научно-теоретическая и практическая значимость
диссертационного исследования. Теоретическая значимость состоит в уточнении ряда понятий, используемых в этнополитологии, -«этноцентризм», «этнофобий», «ксенофобии», - применительно к условиям современного российского общества. Выводы и обобщения, сделанные в диссертации, могут быть использованы для совершенствования методик и концепций этнополитологии применительно к народам Северного Кавказа.
Практическая значимость исследования заключается в конкретизации системы рекомендаций по профилактике этнофобий. Материалы диссертации могут быть использованы для совершенствования концепции национальной политики Российской Федерации и методов ее реализации на Северном Кавказе, а также в других российских регионах. Некоторые выводы могут быть адресованы молодежным организациям и СМИ, обращающимся к проблемам ксенофобии и этнофобий.
Основные положения диссертации могут применятся в преподавании учебных курсов и спецкурсов «Политология»,- «Этнополитология», «Политическая конфликтология», «Политическая регионалистика» в вузах и структурах поствузовского образования.
Апробация диссертационной работы. Основные положения и выводы исследования были изложены на 5 российских и региональных
научных конференциях (Нижний Архыз, 2003; Черкесск, 2005, 2006; Ростов-на-Дону, 2006, 2007 и др.). Основное содержание диссертации изложено в 5 научных публикациях общим объемом 1,7 п.л., в том числе одной статье в - * журнале, по списку ведущих научных изданий, рекомендованных ВАК Минобразования РФ для публикации итогов диссертаций.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, состоящих из шести параграфов, заключения и списка литературы.
Этнофобии: полипарадигмальность понятия и политологический подход
Исходя из традиционного понятия «фобия» (от греч. phobos - страх, боязнь, нетерпимость, англ. phobia, нем. Phobie) - постоянное, преувеличенное и, как правило, алогичное чувство страха, возникающее при некоторых психозах; боязнь, нетерпимость по отношению к чему-либо»1, следует отметить, что фобии как социальная проблема возникли еще в далекие времена. Если говорить кратко о факторах, способствующих развитию или ослаблению фобий, следует обратиться к поддерживаемой А.С. Капто классификации типов реакции на иную культуру:
а) неприятие иной культуры;
б) защита идеи собственного культурного превосходства;
в) признание возможности существования инокультурных ценностей, норм и форм поведения;
г) принятие существования инокультурных ценностей;
д) адаптация к новой культуре;
е) интеграция и в родную, и в иную культуры»".
Как отмечает А.С. Капто, эти типы реакции не всегда проявляются в «чистом» виде. Тем не менее, из этих перечисленных шести признаков первые два характеризуют повышенную степень ксенофобии.
Ксенофобия понимается как реакция на «наплыв» чужаков, которые, будучи общностью с новой идентичностью, ...не настроены «жить по уставу нового дома» . Ксенофобия — это неприязнь к чужим группам. Список форм, симптомов и проявлений ксенофобии разнообразен и велик. Они могут проявляться в широком диапазоне — от обычной невежливости и раздражения до этнических чисток и геноцида, умышленного уничтожения людей.
Ксенофобия выступает спутником всех цивилизаций со времен их зарождения и сохраняется в наше время. Проявление ксенофобии можно выявить и на всех этапах отечественной истории. В условиях трансформирующего российского общества рубежа XX - XXI вв. ксенофобия проявляется в специфических формах1.
В ситуации разрушения прежних идеологических стереотипов и отсутствия новых (для молодежи из социальных низов или периферийных групп, чьи информационные ресурсы очень ограниченны, а о социально-культурных компетенциях и нормах гражданского общества не приходится говорить) моделью для понимания коллективной реальности служат очень сильные и ригидные механизмы солидарности, характерные для малых неформальных групп и отношений, специфичных для подростковой субкультуры, в том числе, заимствованных вместе с другими ее элементами из западной молодежной альтернативной контркультуры, отличающейся склонностью к аффективному подчеркиванию символических, знаковых барьеров между своими и чужими, слабостью рефлексии и ответственности, самоконтроля .
Ксенофобия и подозрительность к чужакам являются индикаторами «пвсевдовидообразования». Причем, как правило, выражение неприязни к одной национальности пересекается с негативизмом или страхом в отношении другой или других. Судя по последним данным, полученным социальными биологами, они не специфичны только лишь для человеческого сообщества, а достаточно широко представлены в животно мире", в особенности, у приматов. К примеру, уже у шимпанзе наблюдаются зачатки того явления, которое Э. Эриксон назвал «псевдовидообразованием» и которое уже много лет используется некоторыми этологами как аргумент в пользу тесной связи ранних войн с охотой . У людей также законность убийства врага идеологически обосновывается его «дегуманизацией», т.е. вынесением его за рамки категории «человека». Этот подход получил наибольшее развитие в работах У. Ньюкоума, который подчеркивал, что индивидуальные мотивации нисколько не помогают понять, почему общество ведет войну5.
По мнению ряда этологов, человек — самое агрессивное существо из всех, и для него характерна внутривидовая агрессия. Она лежит в основе борьбы за социальное неравенство.
Процесс развития социальной деструктивности у молодого человека хорошо описан Р. Мертоном. «С одной стороны, от него требуют, чтобы он ориентировал свое поведение в направлении накопления богатства, с другой - ему почти не дают возможности сделать это институциональным путем. Результатом такой структурной непоследовательности является формирование психопатической личности и/или антисоциальное поведение, и/или революционная деятельность. Равновесие между определяемыми культурой средствами и целями становится весьма неустойчивыми по мере того, как усиливается акцент на достижение имеющих значение для престижа целей любыми средствами...
Идеологический кризис и реактуализация этнофобии в российском обществе
Анализу современных этиополитических процессов уделяется серьезное внимание в работах Э. Геллнера, М. Догана и др. Идеология национализма фиксируется исследователями с конца XVIII в. При стабильной политической и социально-экономической ситуации, при наличии жесткой нормативной системы и эффективно функционирующей политической власти идеология национализма не занимает в общественном сознании значимых позиций. Рассматривая этнофобии как продукт современного идеологического кризиса, нам следует обратиться к значению идеологии в развитии любого общества. Если перейти от описания групповой психологии к исследованиям в области идеологии и политологии, групповое сплочение, латентное или реальное, значительно усиливается в результате действия идеологического фактора. Идеология (и в первую очередь такие ее формы, как национализм и религиозный фундаментализм) дает осмысленность групповому существованию, повышает субъективную ценность принадлежности к группе, указывает направления группового действия.
Распространение той или иной идеологии тесно связано с прохождением обществом определенного этапа своего экономико-политического развития. Особенно сильна роль идеологии в переломные исторические периоды, когда привычные нормы жизни исчезают или обесцениваются, а новые еще не укоренились, в результате чего может происходить этническая мобилизация, направляемая различными гражданскими и государственными институтами. Возникает конфликт групповых интересов и ценностей, и как следствие, межгрупповое противостояние.
Важную закономерность выявил французский социолог М. Доган. По его мнению, чем выше уровень образования, тем слабее националистические тенденции. Один из наиболее оригинальных исследователей феномена
- национализма в развитых и развивающихся странах, английский антрополог Э. Геллнер рассматривал эту идеологию в свете требований о необходимости совмещения культурных и политических границ. Он писал о том, что идеология национализма подменяет феномен «народной культуры» представлениями о «высокой», или «профессиональной», культуре, творимой национальной интеллигенцией. Известно, что хранителем и проводником националистических идей в любом обществе является интеллигенция. Если вернуться к выводам эмпирического исследования М. Догана, то можно сформулировать следующие закономерности: возможность
- возникновения и широкого распространения идеологии национализма тем выше, чем ниже уровень образования и культуры в обществе в целом. Чем выше культурно-образовательная дистанция между узкой группой национальной интеллигенции и широкими массами населения; идеология национализма особенно преуспевает на переломных этапах истории социума. Если вспомнить, что формулировка Э. Геллнера предполагает наиболее радикальные формы политического действия, такие как сепаратизм или ирредентизм", то само собой напрашивается следующее заключение: массовым сознанием легко управлять, когда оно дезориентировано, или когда слишком велик разрыв между ментальными возможностями управляющего меньшинства и управляемого большинства. Идеология национализма, таким образом, есть,закономерный ответ на поиск обществом простых и радикальных решений, т.е. на его потребность в мифе.
Идеология религиозного фундаментализма меньше отражена в научной литературе. Тем не менее, известные нам исследования позволяют сделать некоторые выводы. Сегодняшний исламский фундаментализм представляет собой третью волну идеологического подъема ислама за последние 150 лет. Первой волной был панисламизм, возникший в XIX в., требовавший объединить мусульман в борьбе с колониальной экспансией, ответить на культурно-идеологический вызов Запада.и преодолеть идейные и прочие различия среди- мусульман. Этапы распространения религиозного фундаментализма в исламском мире стали реакцией на учащение контактов с европейской цивилизацией, на определенные стадии модернизации исламских стран, на возникновение здесь групп местной интеллигенции, получившей европейское образование. Конечно, идеология религиозного фундаментализма имеет свою специфику по сравнению с национализмом. Но в интересующем нас аспекте она обладает тем же социальным действием, способным вести к всплеску конфликтности.
Социально-политическая маргинализация на Северном Кавказе
Прежде чем приступить к освещению вопроса об этнофобиях на Северном Кавказе, следует остановиться на последствиях социальной ремаргинализации в российском обществе.
Понятие «маргинал», возникшее во второй половине 20-х гг. XX в. в _.. качестве характеристики социально-психологических последствий неадаптации мигрантов (иммигрантов) к требованиям урбанизма как образа жизни, изначально получило распространение в западной социологии для выделения, обозначения и анализа специфических, противопоставляемых общественно-нормальным отношений «социальный субъект» - «социальная общность».
С культурологических позиций понятие «маргинал» применяется для анализа состояния групп людей или отдельных личностей, поставленных в позицию «культурного приграничья», что определяет во многом формы их " политического поведения.
Стремление к приобщению к культурным стандартам «доминирующей группы» общества было, на первый взгляд, вполне обоснованным явлением. Однако оно же было направлено и на сохранение своих культурных оснований.
Маргинальная ситуация возникает как в контактной зоне малой группы с никогда ее полностью не «принимающей» доминирующей группой, с одной стороны, так и группы происхождения малой группы, отторгающей ее как отступников, с другой стороны. Это приводит процесс культурной самоидентификации к незавершенности, а в отдельных случаях — разорванности самосознания личности. Таким образом, отметим, что «маргинальная личность — это индивид, который, интериоризировав многие ценности двух или более конфликтующих социокультурных систем, типически испытывает дискомфортные чувства и часто проявляет поведение, превращающее его в своего рода анафему для всех систем»1.
Обратившись к социальной синергетике, отметим, что в соответствии с ее законами общество, представляющее собой сложную открытую систему, взаимодействуя с внешней средой, в ситуации неопределенности обладает различными возможностями перехода к новому социальному порядку. Возможности такого перехода определяются случайностью, воздействием внешнего по отношению к системе фактора, хотя существует и такое понятие динамического хаоса в виде сверхсложной упорядоченности.
Лиминальная ситуация, сложившаяся в России, активизирует деятельность различных маргиналов, которым, собственно, «нечего терять». Отметив отрицательное влияние маргинальной личности на процесс развития общества, следует однако признать и то, что маргинальность, как известно, обладает- существенным потенциалом целеустремленности, победительности, успеха. Так, например, маргинальность в контексте этнических культур Северного Кавказа означает, что, находясь на окраинах суперэтноса, они сохраняют «свое лицо», свою самобытность, отраженную в национальных традициях, языке, характере.
Исходя из определения, что маргинальность (от лат. margo- край, граница) - «понятие, традиционно используемое в социальной философии и социологии для анализа пограничного положения личности по отношению к какой-либо социальной общности, накладывающего при этом определенный отпечаток на ее психику и образ жизни» , в данном разделе следует рассмотреть проблемы становления современного российского социума в контексте развития постиндустриального общества, которое характеризуется следующими признаками:
- разбалансированный характер функционирования социальных сфер и структур общества;
- всеобщее обнищание российского народа (по социологическим данным ИСПИ РАН, 64 % населения России имеют душевой доход 1-2 доллара в день, 22,5 % - 1 доллар в день, что по мировым стандартам соответствует уровню жизни крайней нищеты)1;
