Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Имперский государственный проект (теоретико-методологический и концептуально-правовой анализ) 13
1. Методологический инструментарий политико-правового анализа имперских форм государственности 13
2. Империя как тип политико-правовой интегративности: проблемы определения 34
3. Политико-правовые особенности институционального оформления имперской государственности 60
Глава 2. Институционально-правовой транзит современной имперской государственности 86
1. Политико-правовое проектирование глобальной имперской государственности 86
2. Глобалистские имперские проекты и их политико-правовая трансформация 115
3. Российский постимперский политико-правовой проект 142
Заключение 175
Литература 178
- Методологический инструментарий политико-правового анализа имперских форм государственности
- Политико-правовые особенности институционального оформления имперской государственности
- Политико-правовое проектирование глобальной имперской государственности
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В последние десятилетия XX века имперские и постимперские проекты структурирования политико-правовых систем приобрели особую востребованность.
Во-первых, империи являются ретроспективной и актуальной эмпири-ко-исторической данностью, константной доминантой и квинтессенцией всемирной истории (атлантический, германо-романский и российский поствизантийский проекты), ведущим фактором воспроизводства современной политико-правовой реальности со всем комплексом ее субъективностей.
Во-вторых, все более очевидным становится приобретение империями статуса главного фактора политико-правовой субъектности и институциональной основы глобального политико-правового стуктурирования национального суверенитета. Империи в качестве нового институционально-правового мира являются не только условием и способом самосохранения, выживания, обеспечения безопасности народов и государств, но и эффективным вариантом их юридико-технологической самореализации как в части концептуализации имперского государственного строительства, так и в части ее имперской идеологизации.
В-третьих, для самосохранения российского социума и политий вопрос о специфике имперского структурирования государственности России в условиях глобализации приобрел невиданную ранее остроту, связанную с проблемой ее исторического самосохранения как самобытной суверенной единицы в процессе глобализации.
В связи с этим давно назрела необходимость политико-правового разрушения как коммунистических и националистических, так и либеральных идеологических фальсификаций, искажающих историю реального имперского строительства в царской и советской России, исследования уникальности опыта России, разработки корректных критериев и принципов сравнения
российского и европейских имперских проектов для научного обоснования выживания современной России на основе адекватного использования само-бытного имперского опыта.
Особенно актуальной представляется задача критической оценки политико-правового опыта атлантического англосаксонского (кальвинистского) и германо-романского, континентального имперских проектов как не просто не применимых в контексте российских доктринальных и институциональных реалий, но и прямо антагонистических им.
Степень научной разработанности темы диссертационного исследования. Концептуальные, материально-технологические, праксеологиче-ские и функциональные аспекты проблематики имперских проектов разрабатываются в сюжетно и жанрово разнообразной научной литературе. Все аспекты разработки и реализации имперских проектов полностью открыты и дискуссионны. Далеки от завершения исследования концептуального генезиса, политико-правовой реализации и трансформации имперских парадигм.
Особо дискуссионны вопросы юридической разработки и политико-правового обоснования имперских проектов, концентрированно выраженные в проблематике наднационального суверенитета как источника легитимности имперских проектов.
Классическими трудами, имеющими парадигмальное значение, являются «Империя» Майкла Хардта и Антонио Негри и неоконсервативная «Империя. Становление и упадок британского мирового порядка и уроки для глобальной власти» Нила Ферпосона. Институциональную структуру империй и специфику их политико-правового функционирования в контексте генезиса механизмов господства, подчинения и концентрации власти исследовали такие авторы, как Ш.Н. Айзенштадт, М. Дюверже, А. Коэн, Дж. Стэрчи, Р. Уэссон, Дж. А. Хобсон. Становлением в империях институтов универсализма и партикуляризма в рамках пространственной организации занимались такие авторы, как Дж. Мэрриот и Б. Бади. Исследования имперской полити-
ческой культуры и режимов этнокультурного взаимодействия осуществили Дж. Мотыль, Ж. Лагруа, Ч. Тилли, А. Шопар-Ле Бра. Следует отметить, что целостной непротиворечивой концепции империи в западной политико-правовой мысли выработано не было.
В современной отечественной науке экономическую и политическую структуру империй с точки зрения внутренней социокультурной детерминированности исследовали О.В. Зотов, В.В. Макаренко, Е.В. Ситников, В.А. Субботин, М.А. Чешков, А. Крылов, Г.С. Кнабе, Д. Трускиновская, И.Р. Бугаян. Целостную постановку вопроса о концептуализации понятия империи осуществили М.В. Ильин, А.Ф. Филиппов, Л.С. Гатагова, К. Крылов, проанализировавшие имперский тип организации политического и географического пространства и этнокультурную специфику имперских систем, а также такие авторы, как Ю.М. Осипов, А.Г. Дугин, Ю.В. Яковец, С.А. Маркова, Л.В. Лесков, изучающие вопросы концептуализации его в современных реалиях.
Генетические аспекты проблемы разрабатывались И. Ирмшером,
A. Клюгом, В.Т. Пашуто, Н.В. Синициной, В. Тыпковой-Заимовой, В. Эски-
зовым, Д. Володихиным, К. Залесским. Региональный аспект данной пробле
матики с точки зрения взаимодействия имперских унифицирующих меха
низмов с реальными разнообразными структурами и стереотипами обобщен
B. Бобровниковым, А. Волвенко, Е. Воробьевой, И. Новиковой, Е. Правило-
вой, А. Ремневым, П. Савельевым, Н. Тагировой, Р. Циунчук, Ч. Штейнве-
дель, О. Елисеевой.
В отечественных политико-правовых научных разработках широко представлена тема имперского наследия и имперских трансформаций России такими авторами, как А. Арбатов, СИ. Каспэ, О. Зотова, С. Лурье, В.А. Сен-дерова, И.И. Глебова, В. Дьякова и др. Вопросы глобального лидерства США с точки зрения исследуемой проблематики обсуждаются в трудах Ю. Гранина, А. Уткина, Э. Баталова, К. Гаджиева, А. Мазина, Ф.Г. Войтловского,
П.А. Гудеева, Э.Г. Соловьева. Общие закономерности трансформации политико-правовых институтов отдельных имперских образований и постимперской трансформации исследованы в работах А.И. Миллера, А.Ф. Филиппова, Б.В. Межуева, А. Громыко, Е. Обичкина, С. Дружиловского, Я. Шимова.
Однако институционально-правовой транзит имперской государственности в условиях глобализации еще не стал предметом политико-правового анализа.
Объектом диссертационного исследования является политико-правовое измерение имперской государственности в условиях глобализации.
Предметом диссертационного исследования выступает имперский
' проект как интегративная модель политико-правовой трансформации надна-
циональной государственности.
Цели и задачи диссертационного исследования.
Цель диссертационного исследования заключается в теоретико-
методологическом и институционально-правовом анализе транзитивных осо
бенностей глобального имперского проекта. Для достижения этой цели ста
вятся и решаются следующие задачи: >,J v*v *
разработать и обосновать корректный, максимально дистанцированный от идеологической ангажированности методологический инструментарий политико-правового исследования имперского государственного проекта;
интерпретировать империю как особый тип политико-правовой и социокультурной интегративности;
показать политико-правовую специфику институционального оформления имперской государственности;
выявить специфику политико-правовой трансформации современной имперской государственности;
- классифицировать институционально-правовые субъекты генезиса
имперских образований как до глобализации, так и в ее контексте;
— определить перспективы глобальных имперских проектов в их инсти
туционально-правовом транзите (США и Европейский союз, российский
постсоветский проект).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
- разработана, обоснована и использована многомерная методология
политико-правового исследования имперских проектов, в том числе метод
институционально-правовых аналогий;
— установлен парадигмальный статус имперских проектов государст
венного ' структурирования в доктринально-правовом, генетическом, социо
культурном и праксеологическом аспектах;
- типологизированы формы юридико-технологической реализации им
перского проекта как- варианта особой органической, этнонациональной, ци-
вилизационной и политико-правовой интегративности;
— классифицированы институционально-правовые субъекты глобально
го имперского проекта;
- выявлены и систематизированы политико-правовые и юридико-
технологические особенности реализации современных глобальных импер
ских проектов (США, Евросоюз, Россия).
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Описательные дефиниции понятия империи, стремящиеся охватить как можно более широкий круг его признаков в юридическом контексте, необходимо дополнить сущностными интерпретациями и на основе их концептуального синтеза - смешанными категориальными политико-правовыми формами. В рамках такой синтетической многомерности империя представляет собой способ разрешения конфликтогенных напряжений, возникающих при столкновении' универсалистских юридически мотивированных политических ориентации с реальным разнообразием и разнородностью представленных в конкретном государственном пространстве этнонациональных
культур, является сложносоставным сообществом, инкорпорировавшим в себя малые национально-государственные единицы. Политико-правовое образование имперского типа — это некая органическая государственная целостность, достигшая сверхстабильности как форма социокультурного и цивили-зационного интегративного единения при гегемонии титульного этнонацио-нального сообщества.
Существующие политико-правовые типологизации имперских государственных проектов одномерны, субъективны и редуцированы. Максимальная степень методологической корректности и эвристической продуктивности достигается обоснованием многомерной типологии на основе комбинирования генетического, географического, хронологического, аксиологического, конфессионального критериев. Опираясь на такой комбинационный подход, можно выделить следующие типы империй: протоимперии, античные империи, классические империи, империи средних веков; колониальные империи Нового и Новейшего времени, к которым относятся бывший СССР, США, Россия, Китай и, с известными оговорками, Евросоюз. К приведенной типологии имперских образований следует добавить деление империй на центральные, периферийные, глобальные, региональные, континентальные, атлантические. Если дополнить эти параметры имперскости конфессиональным признаком, то империи будут разделены на языческие, римо-католические, православные, протестантские, исламские, конфуцианские, буддистские, секулярные (атеистические), оккультные. Становление современного Евросоюза как имперского проекта дает определенные основания заключить, что возникают гуманистический, региональный, потенциально центральный, континентально-атлантическии, секулярно-оккультныи типы империи.
Политико-правовая модель мононациональной парламентарной республики не имеет никаких преимуществ (по гарантиям социокультурного комфорта, по статусу полноправного гражданина, по ментальным конструк-
циям сакрального, этнического и юридического характера, по дистанцированию деструктивных слоев от системы власти и управления) перед имперскими государственными образованиями. Имперские образования значительно превосходят модель национального государства по параметру ультрастабильности (современные национальные государства существуют от 50 максимум до 100 лет, в то время как имперские структуры всех эпох функционировали столетиями и тысячелетиями без существенных дестабилизирующих трансформаций).
Доминирующие признаки политико-правовых институтов и технологий имперских образований синтезируются в античной концепции «талассо-кратии», в римско-византийском институте суверенитета, в институте'рома-но-германского средневекового сюзеренитета. Эти институционально-правовые формы являются одновременно цивилизационно-культурными технологиями функционирования имперских государственных образований.
4. Эволюция политико-правовой и этнонациональной ультрастабильности в направлении постимперской трансформации к мощному национальному государству является не финальной, а кульминационной фазой дальнейшего эффективного существования имперских государственных образований. Проект нации-государства с его культурно-языковой гомогенизацией населения вызревает именно в империях, что обнаруживает две принципиально разные политико-правовые стратегии институционализации национальных государств. Одна из них - это строительство национальных государств в ядре империй, не направленное на разрушение империй, другая -это связанные с разрушением империй периферийные политико-правовые проекты национального строительства, возникавшие после поражения тех или .иных империй в мировых войнах. В любом случае в строительстве наций-государств империи были не фоном, а действительными участниками этих политико-правовых процессов.
'і
Специфика советской имперской политико-правовой институциона-лизации заключается в том, что исторически государственного объединения бывшей метрополии со своими окраинами на принципах донорства, т.е. преимущественного развития окраин в ущерб метрополии, ранее никогда не существовало. Характерно, что союзные республики, объединяясь в СССР, де-юре сохраняли за собой статус носителей государственного суверенитета, были наделены правом законотворчества в таких отраслях права, как гражданское, гражданско-процессуальное, уголовное, уголовно-процессуальное, арбитражно-процессуальное, авторское и патентное. СССР не являлся ни классической федерацией по американскому образцу, ни конфедерацией, он имел лишь отдельные признаки и того, и другого и был союзом юридически суверенных государств, имеющим в то же время все признаки жестко централизованной федерации имперского типа.
Европейский имперский глобальный проект — это политико-правовое объединение превратившихся в национальные государства бывших имперских стран, которые сохранили свое влияние и доминирование во многих своих бывших колониях. Это новая глобальная имперская стратегия особого рода, на которой, несомненно, отразились укоренившиеся в свое время имперские колониальные, неоколониальные и империалистические традиции государственной власти. Евросоюз, опираясь на идею «гуманитарной интервенции», пытается интегрировать успешные имперские технологии современности: технологию федерализма американского образца с технологией союза суверенных государств по советскому образцу без отказа от технологий нации-государства и романо-германского сюзеренитета.
Российский постимперский проект предполагает отказ от политико-правовой технологической схемы «господствующая нация-национальная окраина», от советской практики «позитивного действия», связанной с ускоренным дотационным развитием национальных окраин за счет донорства более развитых центральных регионов. Обоснованным представляется таюке
отказ от советского и дореволюционного мессианских проектов с их избыточной милитаризацией, включая и евразийство как вариант материалистического мессианизма. Осуществляется уникальная политико-правовая и циви-лизационная технология постимперской трансформации России в самобытное национальное государство: формирование единой нации в новых условиях происходит не на основе государственного обособления мононационального состава метрополии, а на основе приобретающего все более доминирующий политико-правовой характер примата гражданской' идентификации наднациональной.
Методологические основы диссертационного исследования.
Исследование важнейших аспектов- имперских проектов' политико-правового структурирования государственности осуществлено на основе синтеза возможностей «вертикальной» (субординационной, неэгалитарной; качественной^, структурно-локализационной) Д.Б; Фостера; И;, Мешароша и «горизонтальной»; (сетевой, децентрализационнощ количественной;, внетер-риториальной);М. Хардта и; А. Негри методологических парадигм, политико-правовой компаративистики, системно-структурной аналитики, этнологии, социологии права и юридической конфликтологии, использованы возможности метода институциональных аналогий, примененного в контексте эмпирических, диахронических и синхронистических подходов (методологический подход Д. Пулакоса и Н. Нарочницкой).
Следует особо отметить методологический потенциал концепции М. Хардта и А. Негри, анализирующих имперские проекты в рамках сетевого структурирования и систематизации тотальностеи, признающих имперские проекты их частным политико-правовым случаем. Ученые акцентировали внимание на том, чего следует избегать для максимально, корректного исследования имперских проектов в концептуальном и технологическо-функцио-нальном аспектах. Во-первых, отождествления старой; и новой имперских парадигм, то есть осмысления имперского опыта путем переноса на новую поли-
тико-правовую реальность модели национальных государств XVII-XIX веков, понимания наднациональной (имперской) реальности в национальных категориях. Во-вторых, недооценки «парадигмальной революции» в понимании империй и суверенитета в условиях глобализации, то есть в условиях появления феноменов «правления без правительства», системной тотальности (сетевой организации власти), являющихся новым типом имперской интеграции.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Политико-правовой анализ доминирующих проектов имперского структурирования и управления, осуществленный в данном исследовании, позволит глубже осмыслить как теоретико-методологические основы их правовой концептуализации и практической реализации, так и перспективы институционализации в современной России. Материал отдельных глав и параграфов данного исследования в теоретическом аспекте может использоваться для чтения лекций и проведения семинарских занятий по теории государства и права, юридической конфликтологии, политологии, конституционному праву России и зарубежных стран, истории политических и правовых учений.
Апробация работы. Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России. Основные положения диссертации отражены в выступлениях автора на международных и всероссийских научных конференциях и симпозиумах в 2004-2009 годах.
Основные положения диссертации отражены в 4-х публикациях автора.
Структура диссертации определена с учетом сути, характера и специфики темы, а также степени исследованности затрагиваемых в ней проблем. Работа состоит из введения, двух глав, включающих в себя шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Методологический инструментарий политико-правового анализа имперских форм государственности
Исследование генезиса и современного состояния имперских образований как конкретно-исторических ультрастабильных политий в виде удавшихся глобальных проектов социального, этнического и цивилизационного социального интегративного единения тех или иных государственных образований в настоящий момент времени нуждается в экспликации исходного методологического подхода для своего изучения. Не претендуя на предельный масштаб всеобщности охвата в данном вопросе, мы хотим предложить первоначальный исходный рабочий вариант подобной методологии, который в своем развитии может в последующем породить более мощные и всеобщие методологические конструкты, позволяющие успешно решать указанные исследовательские задачи.
В качестве исходного мы хотим предложить метод, который можно было бы коротко назвать методом институциональных аналогий в изучении имперских образований или, другими словами, метод анализа сравнительных институциональных трансформаций в историческом самополагании имперских форм государственности.
Метод научных аналогий хорошо известен. Суть его состоит в том, что сходные образования, в том числе и социальные, и их формы имеют относительно гомогенную, или однородную, природу. Это обстоятельство обусловлено, как минимум, тремя причинами. Сложные социальные объекты имеют однородность: во-первых, в силу одинаковости самой своей социальной природы и сущности; во-вторых, в силу родственности или относительной одинаковости самих данных феноменов; и, в-третьих, в силу того, что каждый социальный феномен, одинаково с подобными ему, выступает как некий микрокосм, отражающий в себе все богатство социального макрокосма. В силу указанного возможно ожидать, что в однопорядковых феноменах могут возникать как сходные явления и формы, так и сходные устойчивые совокупности явлений и форм, выполняющих важные социальные функции, или, другими словами, могут возникать сходные социальные институты.
Под институтами в отношении исследования имперских образований нами будут пониматься сверхустойчивые формы социальной деятельности, принявшие устоявшийся, относительно замкнутый или капсюлированныи характер и эффективно выполняющие задачи построения, функционирования и достижения целей, возникающих перед той или иной социальной системой, в частности, в^ нашем случае - перед системами имперских образований. В своем историческом существовании данные институты могут так или иначе постепенно изменяться, то есть иметь определенные тренды и дрейф развития своих форм, но своей сущности, целей и задач они в принципиальном смысле при этом не меняют. Каждый институт может рассматриваться и характеризоваться с точки зрения своего актора, то есть основного социального субъекта или совокупности всех своих социальных субъектов, представленных в том или ином имперском образовании. Соответственно, можно выделить политико-правовые, культурно-цивилизационные и этнические институты и их субъекты-акторы. При исследовании имперских форм наиболее уместным будет проводить анализ механизмов взаимного заимствования институтов в их исторической преемственности в последовательной смене империй, а также механизмов их самостоятельного относительно независимого воспроизводства в разных имперских образованиях.
Наличие институциональных аналогий в имперских системных образованиях позволит универсально применять традиционный категориальный аппарат социальных наук для адекватного и корректного исследования сущности и исторических форм политико-правовых и цивилизационных трансформаций в различных империях. На основе конкретного применения метода институциональных аналогий возможным становится проведение эвристически мощных научных обобщений. На этой основе возможны поиск первичного плана универсальных связей и отношений в исследуемых социальных объектах и установление всеобщих форм их самовоспроизводства, из чего и могут быть сформулированы общие (и не только институционального плана) закономерности функционирования имперских систем.
Обнаружение устойчивых форм социальной системной деятельности через применение корректных аналогий позволяет также корректно логически реконструировать как инновационные, так и традиционные институты, и рассматривать их в отношении друг к другу. Источник и механизм таких инноваций можно представить как форму адекватных социальных ответов.имперских систем на новые исторические обстоятельства, в частности, на возникающие конкретно-исторические вызовы и угрозы. Данные механизмы представляют собой воспроизведение новых форм институциональной переработки социальной информации, возникшей при воспроизведении традиционных социальных форм деятельности в рутинных институциональных формах.
Такая институциональная переработка, с учетом факта ультрастабильности изучаемых социальных образований, может быть построена только на постепенной и доскональной переработке институтами имперских систем всей прецедентной базы значимых проявлений, возникающих в новых исторических обстоятельствах, с одновременным постепенным построением вследствие переработки этих значимых проявлений в поведении социального объекта новых адекватных, социальных и, прежде всего, политико-правовых, этнических и цивилизационно-культурных, институтов.
Политико-правовые особенности институционального оформления имперской государственности
При анализе кардинальных институтов древнейших протоимперий возникает необходимость сформулировать достаточно типичные основные институциональные формы, появляющиеся при их зарождении. Для их выделения, пользуясь уже сформулированным методом векторного выделения первого исторически зрелого образования из ряда подобных ему в качестве исходной точки для сравнения, целесообразно пользоваться не только крайне отрывочными данными из письменных источников Древности, но и более богатой информацией об истории возникновения схожих, но более поздних имперских образований, о которых имеются более подробные свидетельства владеющих письменностью представителей соседних стран. Прежде всего, имеется в виду сходный по обстоятельствам в начальном периоде своего возникновения исторический опыт возникновения Монгольского, Арабского и Тюркского имперских образований.
При этом в несомненном виде налицо присутствие следующих кардинальных первичных институтов. Во-первых, это возникновение путем договора или местных завоеваний, а чаще и того, и другого совокупно, мощного союза родственных племен возглавляемого одним племенем, с быстрым становлением системы безраздельного единоличного правления вождя племени, явившегося источником новой общности. Во-вторых, во вновь возникшем мощном союзе племен возникает обычно неписаное, устное, крайне необходимое для стабильного существования новой общности, краткое и удобопонятное примитивное законодательство. В-третьих, постепенно утверждается и распространяется один сакральный религиозный культ для всей новой общности племен. В-четвертых, существование нового союза племен характеризуется крайне долго инерционно сохраняющимся духом социального бурления (гипер-активности), или первичной пассионарности , что с необходимостью приводит к активным завоеваниям других народов на соседних территориях и к активной колонизации лучших из доступных пустующих земель.
Далее необходимо выделить постепенное формирование главного кардинального института — института тотального наследования вновь возникших социальных функций и статуса по кровно-родственному принципу. И это касается не только института единоличной верховной власти. Из представителей племени инициатора протогосударственного объединения формируется институт наследования (обычно по отцовской линии) и всей управленческой верхушки из близкого окружения царя, а также высшей воинской аристократии. Более низкие ступени в командовании воинством, наследуя их также на кровнородственной основе, занимают отличившиеся в войнах представители близкородственных по крови племен. Представители покоренных, но относительно близких по крови народов или племен используются на самых низших ролях в военном деле. В общем, этот институт можно назвать
Термин, введенный в общенаучный обиход Л. Гумилевым, употребляется в его авторском смысле. кардинальным институтом кровнородственной иррадиации по отношению к исторически заданному центру, существующему в виде семьи, клана или племени верховного владыки. Этот институт включает в себя все остальные институты и является первичной институциональной социальной технологией организации протоимперского социума.
Другие завоеванные народы и племена, помимо указанных, обычно обрекаются на самые низшие ступени социальной лестницы, они либо обращаются в рабство, либо полностью теряют свою свободу и включаются в отношения непомерной дани владыкам. Необходимо еще раз отметить, что после формирования костяка государственного управления протоимперского образования социальное положение в обществе и выполняемые функции очень строго и тотально наследуются по кровнородственной линии на протяжении многих поколений. Таким образом, кровнородственные отношения можно выделить в отдельный и наиважнейший институт сохранения ультрастабильности первоначального протоимперского образования.
В уже развитом виде протоимперии, в частности, "Древний Египет, Ассирийское царство и Индийскую империю Маурьев можно охарактеризовать, во-первых, институтом жестко сакрально обоснованной наследной абсолютной единоличной власти фараонов или царей; во-вторых, институтом абсолютно замкнутого, выполняющего все религиозно-сакральные функции слоя жрецов, с жесткой, передающейся по наследству внутренней субординацией; в-третьих, постепенно формируемым институтом каст, т.е. абсолютно четко разграниченных, сверхустойчивых форм социальных слоев, нисходящих по всей длине социальной лестницы, так что каждая каста выполняет строго определенный, не изменяющийся набор социальных функций, тем самым поддерживая ультрастабильность существования протоимперии.
Необходимо отметить, что возникновение науки и искусства в данный период связано исключительно с целью всестороннего обеспечения наиважнейшего в своем роде и главного института обеспечения незыблемости и временной вечности возникшего государственного образования, поэтому очень характерным для протоимперий является бурное развитие астрономии, архитектуры и скульптуры монументальных культовых сооружений и дворцов. По удачному сравнению А.Ф. Филиппова: «Статичность пространственной фигуры поглощает временную динамику. Пространство как смысл пребывает непрерывно — время останавливается»49. Для обеспечения религиозных и государственных целей обычно возникает письменность. Характерное развитие математических и геометрических знаний является необходимым вторичным последствием развития архитектуры и астрономии.
Политико-правовое проектирование глобальной имперской государственности
Для того, чтобы эффективно выделить основные институциональные черты имперских образований в условиях глобализации, опишем универсальные имперские технологии Новейшего времени, Модерна и Постмодерна. К данным имперским институциональным социальным технологиям относятся такие кардинальные институты, как империализм, империи универсалистских глобальных проектов, технология постимперской трансформации в мощное национальное государство, институт федерализма и институт государственного оформленного союза суверенных государств.
Что касается описанной в современной научной литературе такой последующей исторической имперской институциональной технологии, как империализм, то, прежде всего, стоит отметить, что институциональные трансформации империалистического периода связаны с вхождением капитализма в монополистическую стадию своего развития и связанным с этим началом глобальной интернационализации капиталистического производства, выходящего за рамки своих очагов в метрополиях. Беспрецедентно бурное развитие материального производства и военных технологий в этот период обусловило такие главные особенности кардинального имперского института империализма, как, во-первых, стремление максимально в полном масштабе освоить и поработить все территории, потенциально возможные для колониального использования; во-вторых, стремление к переделу существующих колониальных владений между ведущими державами; и, в-третьих, стремлением превратить в колонии отставшие в экономическом и технологическом развитии, уже сложившиеся достаточно мощные имперские державы.
При этом со второй половины XIX века и до окончания Второй мировой войны речь шла об империалистическом соперничестве нескольких постоянно внутренне трансформирующихся империй как наиболее могущественных участников международной политической жизни. Одни из которых, такие, например, как Англия, Франция, хотели сохранить свои завоевания, другие, в частности, Германия и Япония, хотели взять реванш в обретении нового «жизненного пространства».
Политика империалистических государств, при прочих равных условиях, в частности, характеризовалась: 1) нацеленностью на предельное расширение или сохранение географических сфер деятельности и влияния своего торгового и промышленного капитала; 2) неотвратимым силовым подавлением попыток зависимых территорий освободиться от политического и военно-экономического господства имперского центра; 3) максимальным устремлением не допустить проникновения и продвижения других империалистических государств в части мира, рассматриваемые как зоны своих интересов; 4) мощным идеологическим обоснованием необходимости активной империалистической политики, защиты своих территорий или активных завоеваний; 5) максимальным устремлением развалить, а то и превратить в свои колонии другие мощные империи в целях начавшейся беспрецедентной борьбы за мировое господство67.
Последнее обстоятельство необходимо особо зафиксировать, так как нужно отметить крайне неприглядный факт, заключающийся в том, что в отечественной социально-политической и исторической литературе при характерном стремлении к некритическому, если не раболепному воспроизведению западноевропейских идеологических подтасовок в области историографии практически проигнорированы факты фактической империалистической колониальной политики в отношении России в эпоху Модерна и Постмодерна. А именно такой политики придерживалась Франция в отношении царской России, выразившейся в навязывании неслыханных кабальных условий по займам и участию в железнодорожных концессиях в конце XIX века. Речь идет о явно колониальных по отношению к России намерениях Германии, выразившихся в навязывании именно с этой и никакой другой целью империалистической войны, и именно в этих целях использование дестабилизирующего фактора деятельности социал-демократической большевистской партии и ее лидера Ульянова (Ленина). Кстати, никто не знает, что было бы, не случись революции в Германии и какие кабальные колониальные условия готовило германское правительство революционному правительству большевиков.
Практически умалчивается о схожих с германскими действиях в этих же целях со стороны Японии и США, поддерживающих другие дестабилизирующие российское самодержавие партии. Не уделяется никакого внимания и колониальному характеру иностранной интервенции сразу после революции. Ничего не говорится о явном представлении колониальных интересов в отношении России от имени крупных империалистических европейских держав и в белом движении времен Гражданской войны, что подтверждается рядом юридических документов, договоров и соглашений беспрецедентно кабального характера, подписанных между лидерами белого движения и правительствами данных держав. Мы уже не говорим о полном отсутствии в отечественной литературе каких-либо рассуждений о фактически колониальной политике не только фашистской Германии, но и самих США и других европейских стран в отношении СССР на всем протяжении его существования, которая велась подспудно и определялась целями создания дешевого сырьевого придатка Запада. Политика империалистического неоколониализма относится и к новой России. И вообще, могли ли быть другими факты колониальных замашек в отношении России, когда она всегда существовала в окружении мощных имперских образований, вооруженных институциональной технологией империализма?
Отметим особенности институциональной технологии империализма по отношению к предыдущим имперским технологиям обеспечения ультрастабильности. При сохранении наработок колониального периода при империалистической институциональной трансформации практически во всеобщем масштабе, за исключением государств религиозных универсалистских проектов (Россия, Турция, Австро-Венгрия), с новой силой возрождается и присоединяется к варианту сюзеренитета колониального периода кардинальная социальная технология суверенитета по древнеримскому образцу (о чем говорит и символика многих империалистических государств), но с явным игнорированием коренного для нее института справедливой войны, который лишь отчасти признавался только Великобританией и США.
Второй важной чертой технологии империализма явилась с необходимостью порождаемая ею глобальная нестабильность, выразившаяся в предельных кризисах двух мировых войн беспрецедентного для человеческой истории апокалиптического характера, приведших к невероятным бедствиям для всего человечества.
