Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблема научности философского знания 12
1. К истории пропедевтического самоопределения философии 12
2. Проблема статуса философского знания в современной отечественной философии 44
Глава 2. Отношение философии к науке как внешнее взаимодействие 79
1. Функции философии в отношении к науке в зеркале философской рефлексии 79
2. Эвристическая значимость идей русского космизма о взаимодействии философии, науки и вненаучного знания 107
Заключение 153
Библиография 157
- К истории пропедевтического самоопределения философии
- Проблема статуса философского знания в современной отечественной философии
- Функции философии в отношении к науке в зеркале философской рефлексии
- Эвристическая значимость идей русского космизма о взаимодействии философии, науки и вненаучного знания
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Каждый занимающийся философией мыслитель в той или иной мере обогащал и уточнял её определение, тем самым генерируя в философии новые идеи. Одним из способов сущностного самоопределения философии является определение через соотнесение с другими феноменами культуры - религией, искусством, наукой. В связи с этим важными и неоднозначно решаемыми в разные периоды и на разных этапах самоопределения философии являются тесно связанные вопросы о научности философии как таковой и о специфике её взаимодействия с частнонаучным знанием. Постоянная актуальность этих вопросов обусловлена присущей философии потребностью на всё новых уровнях осознавать саму себя и через это отстаивать своё право на существование, тенденция оспаривания которого в разные периоды проявлялась с разной степенью агрессивности и очевидности, но не прерывалась никогда. Это многократно фиксировалось и анализировалось в исследованиях по философской пропедевтике как учении о предмете, структуре, функциях и, что особенно важно в контексте данной работы, статусе философского знания. В отечественной постсоветской философии эта тема приобрела особое звучание.
Международный кризис философской мысли вызван, по мнению Президента XIX Всемирного философского конгресса Е.Агасси, комплексом как социально-политических, так и духовно-экзистенциальных проблем последних десятилетий, к которым ряд исследователей добавляет и имманентно присущие философии причины её периодических кризисных состояний, вытекающие из самой логики её развития за последние полтора века. Важнейшим среди них можно назвать начавшуюся с середины XIX века утрату мировоззренческих позиций классической пропедевтикой, считавшей философию наукой со своим предметом исследования, что привело к десциенти-зации и распредмечиванию этой сферы духовной деятельности. В России ситуация усугубляется аналогичной тенденцией в отечественной философии, имеющей свои собственные, органичные причины и начавшей проявляться с
середины 60-х г.г. в порядке критики пропедевтических концепций советских философов предыдущего периода. Одной из наиболее распространённых форм такой десциентизации стала, например, функциональная концепция философии, характеризуемая сторонниками научного статуса философии как её «функциональное умерщвление». Еще одной существенной причиной разрушения понимания философии как науки с собственным предметом часто называется реанимация - после почти векового перерыва - в России религиозно-иррациональной философии, сразу же самоопределившейся как антитеза сциентизму, несмотря на попытки её согласования с научными данными.
Под воздействием всего комплекса этих взаимосвязанных причин ситуация в современном предметном самоопределении философии на современном этапе обострилась до предела, что и придаёт проблемам философской пропедевтики особенно актуальное значение. Открытая дискуссия по этим вопросам в отечественной философской литературе фактически не прерывалась с начала 90-х г.г., когда дополнительным актуализирующим проблему фактором стало отчётливо проявившееся расхождение философии с социальными ожиданиями из-за низкой степени осмысления ею наиболее острых социально-мировоззренческих проблем современности.
Кроме того, осмысление статуса философии актуально в практическом отношении - с точки зрения её институализации в современном российском обществе и дискуссий о способах, объеме и целях её преподавания в системе образования.
Степень изученности проблемы. Литературу по данной проблеме, привлекаемую для решения поставленных в работе задач, представляется возможным сгруппировать по следующим блокам.
Для базового осмысления проблемы использовались публикации ведущих отечественных философов, особенно участников пропедевтических дискуссий 90-х гг.: Автономовой Н.С., Алексеев П.В., Ахутина А.В., Бабушкин В.У., Батищева Г.С., В.О.Бернацкого В.О., Бухалова Ю.Ф., Вишева И.В., Гайденко П. П., Гарина И.И., Грушина Б. А., Гусейнова А.А., Доброхо-
това А.Л., Зотова А.Ф., Ильина В.В., Каландия И.Д., Калинина В.А., Калин-кин А.Т., Касавина И.Т., Катречко С.Л., Кезина А.В., Копнина П.В., Крылова И.М., Купцова В. И., Лапина И. И., Лекторского В. А., Лоскутова Ю.В., Лосевой И.Н., Мамардашвили М.К., Мамчур Е.А., Межуева В. М., Любутина К.Н., Микешиной Л.А., Миронова В.В., Михайлова Ф. Т., Мотрошиловой Н. В. ,Никифорова А. Л., Ойзермана Т. И., Поруса В. Н., Пивоварова Д.В., Раки-това А.И., Сачкова Ю. В., Соловьева Э. Ю. , Спиркина А. Г., Степанянца М. Т. , Степина B.C., Тищенко П.Д., Торосяна В.Г., Тыщенко А.И., Туровского М.Б. и Туровской СВ., Федотовой В. Г., Швырева В. С. и др.
Рассматривая проблему в историческом аспекте необходимо учитывать, что многие из них на новом уровне осмысления воспроизводили аргументы, использовавшиеся ещё в отечественных дискуссиях по вопросам статуса философии в начале XX в. Аскольдовым А., Богдановым А.А., Бухариным Н.И., Енчменом Э., Ершовым М.Н., Дебориным A.M., Ильиным, И. А., Карсавиным Л.П., Костычевым С. П., Лениным В.И., Лосским Н. О., Луппо-лом И. К., Метальниковым С. И., Мининым С. К., Невским В. И., Новгород-цевым П.И., Плехановым Г. В., Степановым И. И., Тимирязевым А.К., Чел-пановым Г.И., Шестовым Л., Шпетом Г. Г., Франком С.Л., Юшкевичем П.С, Яковенко Б.В.
В связи со специальной постановкой задачи использовать для решения проблемы потенциал русского космизма были привлечены работы авторов, по мнению диссертанта, наиболее объективно и разносторонне показывающих место в мировой культуре русского космизма: Будкова В.А., Гиренка Ф.И., Гулыги А.В., Дёмина В.Н., Забелина И. М., Казначеева В.П., Казютин-ского В.В., Кара-Мурзы С. Г., Князевой Е.Н., Лескова Л.В., Лосева А.Ф., Моисеева Н.Н., Олейникова Ю.В., Оносова А.А., Раймерс Н. Ф., Самарского А.А., Самсонова А.Л., Самохваловой В.И., Семашко Л. М., Семеновой С.Г, Скачкова А.С, Спирина Е. А., Субетто А.И., Трубникова Н.Н., Хорунжего С.С., Урсула А.Д., Черниковой И.В. и др. Среди активно дискутирующих
критиков русского космизма необходимо отметить публикации Барабанова Е.В., Гаврюшина Н.К., Кутырева В.А., Хагемайстера М.
Особенное внимание было уделено работам основоположников и предтеч русского космизма, включающих представителей разных направлений, в т.ч. и Вернадский В.И., Горский А.К., Купревич В. Ф., Манеев А. К., Муравьев В.Н., Одоевский В.Ф., Сетницкий Н. А., Сухово-Кобылин А.В., Умов Н.А., Федоров Н.Ф., Холодный Н. Г., Циолковский К.Э., Чижевский А.Л., а также религиозных мыслителей Бердяева Н. А., Булгакова С. Н., Лосского Н.О.Соловьева В. С, Флоренского П. А., Франка С. Л. и др., близких пафосу идей русского космизма
К исследованиям, посвященным проблеме природы и критериев научности, а также трансформации научности в современной культуре в первую очередь следует отнести работы Гайденко П. П., Денисова С. Ф., Дмитриевой Л. М., Ильина В.В., Калинкина А.Т., Кезина А.В., Койре А., Коханов-ского В. П., Куайна У.В.О., Кузнецова Л.Ф., Куна Т., Лакатоса И., Лекторского В. А., Мартишиной Н.И., Панина А.В., Поруса В.Н., Пригожина И., Стен-герса И., Степина B.C., Тулмина С, Хюбнера К., Фейерабенда П., Филатова В.П., Щедровицкого Г. П.; применительно к русскому космизму эта тема рассматривается Бряник Н.В., Волькенштейном М.В., Казютинским В. В., Кузнецовой Л.Ф., Мигдалом А.В., Степиным B.C., Чаиркиным А.С, и др.
Среди классиков философии и науки XX в. особое значение для диссертационного исследования имели труды таких мыслителей, как: Башляр Г., Бергсон А., Бор Н., Борн М., Гейзенберг В., Гваттари Ф., Делез Ж., Дюгем П., Кун Т., Леви-Стросс К., Ортега-и-Гассет X., Планк М., Пригожий И., Рорти Р., Стенгерс, Фуко М., Хайдеггер М, Холтон Дж., Эйнштейн А., Янч Э..
Целью диссертационного исследования является осмысление положения философии по отношению к комплексу научного знания с учётом исторической трансформации как философии, так и науки. Для достижения указанной цели в работе были поставлены следующие задачи:
выявить формы, в которых исторически представлены сциентиче-ское и несциентическое самоопределение философии;
систематизировать аргументы в пользу сциентической и несциенти-ческой пропедевтик и оценить их сравнительную значимость;
обнаружить основания сохраняющейся антиномичности сциентизма и несциентизма в самоопределении философии и наметить возможные пути её преодоления;
определить функции философии по отношению к науке и дать оценку их значимости на современном этапе;
выделить в русской философии, в первую очередь в русском космизме, специфические идеи, которые могут быть эффективно использованы для решения указанных проблем.
В качестве методологической основы исследования в первую очередь используется диалектика, поскольку предмет диссертации изучается через анализ противоречий, а также компаративистский метод и методология рефлексии над основаниями с выделением внутреннего и внешнего основания. Логика исследования определяется двусторонностью отношения философии и науки: оно рассматривается, во-первых, как внутреннее отношение (проблема научности самой философии) и, во-вторых, как внешнее взаимодействие философии со специально-научным знанием.
Основные результаты диссертационного исследования, определяющие его научную новизну.
1. Выявлено имманентное противоречие самоопределения философии в новоевропейской истории культуры: философия рассматривалась как область знания, с необходимостью завершающая научное познание и в то же время представляющая собой нечто иное по сравнению с наукой.
Продемонстрировано, что трактовка философии как знания, хотя бы частично лежащего за пределами науки, в русской философской традиции сопряжена с оценкой её статуса как сверхнаучной формы знания.
Выявлены основные формы несциентической трактовки философии: рационалистическо-позитивистский антисциентизм с примыкающим к нему эклектическим вариантом, ведущий к функциональной концепции философии; «полу-антисциентизм», допускающий наряду с научной философией также и ненаучную; иррационалистически-религиозный антисциентизм, связанный с антинаучными тенденциями.
Иерархизированы аргументы антисциентизма с выделением в качестве наиболее оправданных из них указания на следующие характеристики философии: полипарадигмальность, отсутствие прогрессивного сдвига проблем, отсутствие специфической эмпирической базы, неопределенность верификации и фальсификации.
Предложено направление переосмысления статуса философии на основе образов неклассической рациональности и постнеклассической науки.
Выявлены идеи постнеклассической рациональности, которые были - пусть зачастую и в интуитивно-образной форме - предвосхищены русским космизмом.
Положения диссертации, которые выносятся на защиту.
Магистральной линией решения вопроса о статусе философии в её историческом развитии является сциентизм. Концепция философии как формы знания, обладающей существенно иными чертами по сравнению с наукой, исторически представлена как периферийная. Принципиальное изменение значимости несциентической трактовки философии в XX в. обусловлено обнаружением ограниченности научного способа познания.
Основаниями сохраняющейся антиномичности сциентизма и несциентизма в определении статуса философии, требующими рефлексии и
коррекции, являются сведение образа науки к классическому эталону научности и недооценка типологических различий внутри самой философии.
Особенности философского знания соотносятся с тенденциями трансформации образа науки при переходе к ее постнеклассическому этапу: некумулятивный характер развития, объективность, обеспечиваемая через субъектность, ценностная рациональность.
Следует уйти от дихотомичности в решении вопроса о научности философии и признать существование принципиально различных типов философского знания, когнитивный статус которых неодинаков.
Основными функциями философии по отношению к науке являются: онтологическая (создание картины мира), методологическая (разработка общих принципов и анализ конкретных методов познания, а также категориальной системы), аксиологическая (ценностно-ориентирующая), культурно-интегрирующая (вербализация универсалий культуры, с которыми всегда соотнесен аппарат науки), прогностическая (и утопическая как форма ее реализации), умозрительно-прогнозирующая (выработка идей и представлений, значимость которых для науки обнаруживается впоследствии).
Развитие специальных науковедческих и методологических дисциплин не отменяет ценности философского исследования научного познания, поскольку многие из перечисленных выше функций не могут выполняться дискурсивно-рациональным научным мышлением, на котором построено специализированное науковедение.
Исследование специфики научного познания необходимо и с точки зрения потребностей развития самой философии, выступая как способ формирования ее самосознания: сциентистски ориентированные направления философии принимают выделяемые нормы научного мышления, а в философских концепциях, отрицающих научный* статус философии, подобное исследование позволяет дифференцировать философию от науки.
Несмотря на выдвижение концепций «конца философии» и «конца науки», философия и наука сохраняют свое значение в качестве самостоя-
тельных и активно взаимодействующих сфер культуры. Предельным основанием выдвижения таких концепций является ситуация когнитивной революции, переход к качественно новой форме определенности и философии, и науки.
Специфика трактовки взаимоотношения философии и науки в русской философской традиции состоит в оценке философии как такого сверхнаучного знания, которое по сути выражает имманентное единство теоретического мировоззрения и науки, в новом (в терминологии Е.Н.Князевой) гносеологическом холизме, в аксиологической (в интерпретации В.С.Стёпина) трактовке науки.
Концепция определяемого принципом открытой рациональности отношения науки к вненаучному знанию, в т.ч. метафизическому, способствовала формированию в русском космизме некоторых тенденций и ориентации познания, актуальных для постнеклассического этапа развития науки: экологически ориентированного мышления, гуманистической ориентации науки, синергетических и системных интуиции, антропного принципа. Это подтверждает эффективность данного типа взаимодействия науки и иных видов знания.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования.
Результаты исследования могут быть использованы для решения практических вопросов, связанных с уточнением форм институционализации философии в современной культуре, организации ее преподавания. Материалы и результаты исследования могут быть использованы в преподавании общего курса философии и подготовки спецкурсов.
Апробация работы.
Основные положения и материалы исследования на различных этапах подготовки обсуждались на методологических семинарах кафедры философии и социальных коммуникаций ОмГТУ, на межкафедральных и межвузовских конференциях, дважды - на Международной конференции «Студент и
научно-технический прогресс» в Новосибирском государственном университете, представлены в публикациях автора, в т.ч. в сборниках трудов Сибирского института науковедения.
Структура и объем работы.
Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых включает в себя два параграфа, заключения и списка литературы. Объем работы составляет 182 страниц компьютерной верстки. Список использованной литературы включает 290 наименований.
К истории пропедевтического самоопределения философии
Адекватная постановка вопроса о том, на каких условиях и в каком качестве философия участвует в процессе развития комплекса научного знания и в какой мере она сама принадлежит к этому комплексу, возникает лишь к 18 в. в связи с завершающимся формированием дисциплинарной структуры науки. Но и в более ранней философии можно обнаружить неявное, но постоянное присутствие вопроса о научности философского знания.
Пропедевтика классического периода исходила из принципов, восходящих к Аристотелю и рассматривающих философию как эталон научного знания, основную, универсальную науку бытия, в понятиях изображающую объективную связь действительности и через это стремящуюся к объективному знанию в его строжайшей научной форме. Именно Аристотель как основоположник сциентистской пропедевтики философии первым стал решать вопрос о её статусе на основе и в зависимости от выяснения статуса науки, понятие которой как знания, «способного доказывать» и обладающего необходимостью и всеобщностью, употреблялось им в качестве родового для философии. С другой стороны, согласно таким его комментаторам, как В.Ф.Асмус1, Ф.Х.Кессиди2, А.Н.Чанышев3, А.В.Потемкин4, В.Я.Комаров5 и некоторым другим, Аристотель выделял философию как разновидность науки, относительно которой все остальные находятся в состоянии единства, в качестве «первой науки», «науки наук», «науки о бытии как таковом». В свою очередь, «первой философией» по Аристотелю является метафизика, исследующая не отдельные области бытия, а начало и причины всего сущего самого по себе и в силу этого «высшая из наук об умозрительном»; структура же философии в общем образуется как совокупность существующих наряду с нею частных философий, которых столько, сколько есть видов сущностей. Беря во внимание фундаментальные разработки Ф.Х.Кессиди , считающего предметом античной философии, «всеобщие, предельные основания бытия и познания», А.Н.Чанышева7, отстаивающего существование «общего неизменного стержня» в предмете философии всех эпох, А.Ф. Лосева и других отечественных специалистов по античности, можно согласиться с З.А.Каменским, уже относительно её ранних этапов ставящим вопрос о единстве пропедевтической структуры всех философских учений как отражении структурированности самой предметной области философии, что обосновывает изначальную сциентическую ориентированность философии
Таким образом, если вообще можно говорить о познании в античности как научном (а такая точка зрения, хотя и не является общепринятой, разделяется сегодня многими науковедами - в частности, именно из нее исходит П. П. Гайденко в трудах по истории науки), эта характеристика в полной мере может быть отнесена к философии, составляющей ядро античной учености. Во всяком случае, ни одна дисциплина в этот период не является «более научной», чем философия.
Как указывает З.А.Каменский, первым признаком научности философии в этот период является определенность ее предмета. Сам он определяет этот предмет, указывая на четвероякую структуру философии как науки о формах собственно-всеобщего и наиболее общих формах природы, человеческого общества и сознания. (Форма собственно-всеобщего была представлена античной диалектикой, понимаемой, как указывается в обобщающей коллективной монографии «История античной диалектики» именно как теория развития согласно всеобщим законам бытия). К периоду её расцвета сложились системы, универсальные по полноте охвата всех этих четырёх подобластей - демокритовская, платоновская (с некоторыми оговорками) и, в полной мере, аристотелевская. Так, один из систематизаторов наследия Демокрита Г.Баммель выделяет в его учении три части: натурфилософию с учениями о детерминизме и атомизме; учение о человеке, обществе, их истории, искусстве с примыкающими сюда юриспруденцией, этикой и педагогикой; логику и теорию познания. С. Лурье9 особенно отмечает наличие у Демокрита рассуждений об абстрактных первобытных людях как таковых, т.е. теоретического «чистого» философствования. Отметим, что эта характеристика может быть оценена также как самостоятельный признак научности.
Вовлечение в когнитивную деятельность Платона этих же предметных областей видно из работ его крупнейших комментаторов А.Ф. Лосева10, А.А. Тахо-Годи", В.Ф. Асмуса12, Т.В. Васильевой13, М.В. Желнова, в самом общем виде систематизирующих его наследие как «общеплатоновскую триаду» из онтологии, гносеологии с логикой и диалектикой, этики с политикой и эстетикой. Если считать, что значимая для Платона методологическая проблематика и есть учение о всеобщем как таковом, это можно расценивать как точное воспроизведение той четвероякой структуры философского знания, о которой пишет З.А.Каменский. Формирование обобщенных, отвлеченных категорий (сущее, движение, покой, тождество и различие), разработку которых начали элеаты, и без которых, по А.Ф. Лосеву, у Платона немыслимо ни бытие, ни само мышление, фиксирует осознание этой составляющей инвариантности предмета науки философии, который, как мировая константа, в дальнейшем был присущ даже тем системам, в которых учение о категориях не было выделено в самостоятельный раздел - в них категории, не являясь явным объектом теории, были важнейшим инструментом построения системы. Итак, продолжая фиксировать определенность предмета, можно указать также на непрерывность философского знания как специфический показатель научности.
Проблема статуса философского знания в современной отечественной философии
В современной отечественной философии сциентистская традиция в философской пропедевтике, несмотря на потерю доминирующей роли, сохраняет свои основания. Среди признаков философии, оцениваемых как характеристики научного знания, в первую очередь необходимо отметить: выработку и теоретическую систематизацию объективных знаний о действительности как процессы, впервые возникшие именно в ней; множественность форм институализации, присущие ей с первых стадий; специфическую форму реализации функций описания, объяснения и предсказания процессов и явлений действительности на основе открываемых ею законов; теоретическое отражение действительности. Применимыми к философии в её сциентистской трактовке оказываются и более конкретные характеристики науки, лежащие за пределами дефиниций. Например, стоящая перед наукой цель получения «идеальных средств» значима и для философии, вырабатывающей понятия, теории, концепции как свои орудия и, с другой стороны, единственный продукт; это относительно философии установил еще Г.В.Ф.Гегель, в качестве главного органа философии называвший «спекулятивные понятия», системой, «теоретическим целым» которых она и является.
В частности, последовательно сциентическая позиция разрабатывается А.Д.Рожанским5 , доказывающим, что философия, начиная с её античных форм, безоговорочно подпадает под выделяемые им главные критерии науки, а именно является совокупностью знаний и особой деятельностью по их приращению (что предполагает существование профессионально занимающейся ей категории людей), а также обладает «самоценностью», требующей «теоретичности, стремления к знанию ради самого процесса познания, а не ради практических применений», имеющей систематичный и рациональный характер. В еще большей степени философия подпадает под определения науки А.И. Ракитова , считающего наукой любое знание, производящее новое знание, т.е. «особого рода машину по производству знаний», и П.В.Копнина55 и Т.Павлова56, трактующих науку как знание, имеющее свой предмет, системную организованность и метод, и, соответственно, относящих к ней и философское знание. Тем более она может быть подведена под определения науки, определяемые как «ослабленные» - М.М. Карпова , В.В. Ильина58 и И.Т. Калинкина59, А.В.Кезина60.
Вместе с тем в современной литературе не менее широко представлен и антисциентизм, в котором З.А.Каменский выделяет следующие разновидности: 1) рационалистическо-позитивистский с примыкающим к нему эклектическим, ведущим к функциональной концепции философии; 2) «полу-антисциентизм», допускающий наряду с научной философией также и ненаучную; 3) иррационалистически-религиозный, связанный с антинаучными тенденциями.
Рассмотрим аргументы наиболее последовательных представителей первой разновидности, отрицающей за философией и научный статус, и наличие специфического предмета - инициатора первой и одного из активнейших участников второй дискуссий А.Л.Никифорова и И.И.Гарина. По мнению последнего, философия как акт мировоззренческой интуиции, внутренняя связь сознания и мира, «интроспекция мира в связи с человеком как духовным существом» радикально отличается от науки самим своим способом познания, ориентированным на раскрытие внутреннего единства субъекта и объекта, соответственно, и большей степенью причастности персонального сознания к познанию, поскольку она не только и столько познает мир, сколько «скользит по самосознанию, являясь способом его самоотождествления».
С этим разграничением в той или иной степени солидарно большинство исследователей: например, П.В.Алексеев видит главное отличие философии от науки не в предмете исследования (поскольку научные обобщения также способны охватывать мир в целом), а в том, что «философия не есть ... чистое познание, она подходит к миру совсем иначе, чем наука», коренясь «не в уме, а в душевной жизни, в переживаниях, часто в глубине бессознательного. В философии интимное «я» оказывается лицом к лицу со Вселенной»62.
А.Л. Никифоров, понимая философию как «личный опыт» человека, критикует статус диалектического материализма как науки о наиболее общих законах движения и развития природы, общества и мышления, которые мыслятся как во всем подобные законам конкретных наук, отличаясь от них лишь большей степенью общности. В таком отождествлении объективных законов, открываемых частными науками, с результатами философского познания, отличающимися лишь универсальностью, он видит «безысходный тупик», поскольку эти наиболее общие законы полагаются уже известными и, таким образом, развитие философии останавливается . Среди факторов, легитимизировавших в общественном сознании такой ограничивающий философское творчество подход, он называет раздражение спекулятивными рассуждениями философов, закономерно переходящими в «демагогическую болтовню политиков», и желание приземлить их, поставить на какую-то твердую почву».
Функции философии в отношении к науке в зеркале философской рефлексии
В главе 1 мы стремились показать, что трактовка философии как части комплекса наук является как минимум не единственно возможной и не может считаться адекватной современному состоянию философии. Если философия выходит, хотя бы частично, за пределы науки, то ее отношение к науке должно быть рассмотрено также как внешнее взаимодействие. Итак, одной из составляющих нашего исследования оказывается проблема взаимоотношения философии и науки как относительно самостоятельных феноменов культуры. Мы попытаемся определить, какова роль философии для науки в том случае, если она действует извне, находясь за пределами собственно-научного знания.
Насколько значима эта роль вообще? Рассматривая историю противоречивых попыток решения вопроса о соотношении философии и частных наук в разных философских традициях, в самом общем смысле можно выделить два подхода к этой проблеме: основанный на жестком разграничении философии и науки как способов понимания мира и вытекающем из этого противопоставлении философии науке (в соответствии с традицией он может быть обозначен как метафизический), и диалектический, признающий их неразрывную взаимосвязь и рассматривающий философию и науку в единстве, поскольку ни одна из этих областей человеческой деятельности не может успешно развиваться в отрыве от другой.
Характеризуя первый тип, разберём две его главные прямо противоположные формы, уходящие корнями в историю человеческой культуры, которые обозначим как спекулятивное умозрение и позитивизм.
Поскольку социально-экономические условия Нового времени вызвали бурный рост конкретно-научного знания, не только расширявшего представ ления человека об мире, но и становившегося основанием для его практического освоения, с этого времени научное познание все с большей интенсивностью начинало выявлять свою самостоятельность. Поэтому в науке возрастало стремление к самоопределению, эмансипации от прежних тесных связей с философией и религией. В результате отчетливо формулируется и достигает теоретической зрелости первая - умозрительная - разновидность метафизической позиции в решении вопроса о взаимоотношении философии и науки, до сих пор сохранившая своё влияние на постановку и решение проблем философии науки.
Обратившись к работам Ф. Шеллинга как наиболее типичного и яркого ее выразителя, увидим, что задачей философии он считает построение всеобъемлющей философской системы, в который все накопленные человечеством знания и все формы деятельности должны предстать в некотором новом, гармоничном, целостном единстве. Именно в таком синтезе, по мнению Шеллинга, и состоит сущность философской деятельности, не ограничивающей себя каким-либо конечным объектом исследования - она «в основе своей имеет... те же предметы, как и другие науки, но она рассматривает их в свете более высоких отношений» , и все они должны «найти свое место и свое объяснение в рамках единой философской системы». Данная задача принципиально не разрешима средствами частных наук, родовой чертой которых является специализация. Более того, философская система не основывается на частных науках, в том смысле, что она является не плодом обобщения готового знания, а радикальным его переосмыслением с целью получения ответов на все основные вопросы. Примером попытки осуществить именно этот замысел может выступать «Система трансцендентального идеализма» Шеллинга. Таким образом, в этой концепции философия представляет собой принципиально иной уровень познания по сравнению с частными науками, а философское обобщение не имеет достаточных оснований внутри комплекса частных наук.
Направленность мысли Шеллинга на синтез всей человеческой культуры с целью обоснования одной, частной формы познания высоко оценивается современными исследователями. По мнению В.И.Купцова и В. Г. Борзен-кова, такое намерение составляет «существо всякого подлинно философского подхода»124. К этому необходимо добавить, что попытка Шеллинга понять научное познание в контексте связи с другими формами человеческой культуры и другими социальными институтами адекватна современным экстер-налистским концепциям науки. Более того, именно теперь в связи с усилившимися разделением труда и ростом дифференциации научного знания эта задача приобрела особую актуальность.
Хотя шеллингианская форма решения вопроса о соотношении философии и науки представляется большинству философов науки XX в. неадекватной современному опыту реального взаимодействия этих сфер, основная тема в трактовке их связи, разработанная немецким мыслителем - а именно, абсолютистские тенденции и в постановке соответствующих проблем, и в методах их решения - и поныне используется в различных интерпретациях такими философскими течениями, как экзистенциализм, другие разновидности «философии жизни», неотомизм, тейярдизм, неоонтология и др. Крупнейших представителей этих концепций (например, А. Бергсона, Э. Гуссерля, Н. Гартмана, П. Тейяра де Шардена, Ж. Маритена и других) роднят с Ф.Шеллингом принципиальное разграничение функций философии и науки, возможностей философского и научного познания мира и человека.
Эвристическая значимость идей русского космизма о взаимодействии философии, науки и вненаучного знания
Поскольку поиск путей развития цивилизации сегодня сопряжен с проблемой синтеза культур и формирования нового типа рациональности, возникают вопросы о значимости современной научной картины мира, основывающейся на радикальных трансформациях мировоззренческих оснований научного познания, для поисков новых мировоззренческих ориентации, обеспечивающих возможность выживания человечества. Неутихающие споры по поводу статуса философии в отношении к науке и значимости их взаимодействия в контексте духовной культуры делает особенно актуальным обращение к вариантам решения этого вопроса в различных мировоззренческих системах; особенно перспективным представляется рассмотрение данной проблемы на примере такого несущего мощный гуманистический и эвристический потенциал течения, как русский космизм (РК). Анализ отечественной философской и научной мысли позволяет уточнить понимание русского космизма как модификации древних общемировых холистических, т.е. ориентированных на целостное мироздание и целостного человека, интенций. К числу важнейших из них относятся: антропокосмизм, гуманизм и оптимизм; убежденность в космической миссии человека и в наличии смысловой уста-новленности космически целого, выступающего как основание этического, смысложизненного самоопределения человечества; глубокая преемственность идей как с культурами Востока, в первую очередь Индии, и так и Запада; экологическая тревога и активные поиски прогрессивно-экологического развития человечества и принятие эволюционизма в его широком смысле; тя готение к началам органического мировосприятия. Большинством авторов также подчёркиваются энциклопедизм оснований космических воззрений, связь Космоса с творчеством, охватывающем развитие всей природы, широкие культурологические обобщения, что в совокупности приводит к высокому уровню предвосхищения будущего, проистекающему из применения глобальных, космических масштабов времени.
Вне же этой общности диапазон различий в трактовке и реализации космоцентрической ориентации чрезвычайно широк, что и позволяет воспроизводиться в современной литературе утверждениям типа «традиция русского космизма как предмет ... историко-филоской науки сохраняет в настоящее время свою актуальность и далека от удовлетворительного освещения и решения»163. Поэтому один из авторитетнейших его исследователей С.Г.Семенова, отмечая, что «сейчас русский космизм уже основательно окреп в своих правах, обрел законное гражданство в отечественном культурном наследии», в то же время признаёт - «однако объем и содержание этого понятия и стоящего за ним течения мысли остаются весьма расплывчатыми, то существенно разбухая, то, напротив, сужаясь до трех-четырех имен»164. Она в качестве главного критерия РК, его «генетической черты» выделяет идею активной эволюции как принципиально новой ступени в развитии Универсума, на которой человечество будет сознательно управлять социоприродным развитием на основе синтеза разума и нравственности, морального долга. Ю.В.Олейников и А.А.Оносов пишут о формировании в контексте проблем глобальной эволюции новой научной картины мира. Отмечая, что привившееся в отечественной литературе понятие «русский космизм» отражает хотя и наиболее развитый, но частный компонент этого направления, изучающего эволюцию социоприродногоцелого, они вводят термин «эволюционно - проективная философия», объединяющий «весь спектр отечественных и зарубежных ... концепций, отстаивающих необходимость разумной регуляции мирового эволюционного процесса » . Л.И.Василенко также считает идею последнего одной из центральных в отечественной философии
Недостатком подобных определений РК является то, что всеми авторами этой традиции вслед за С.Г.Семеновой за скобки космизма выводятся многообразные его проявления, в чистом виде не укладывающиеся в обозначенный контекст, в частности, обширный и философски глубокий пласт той поэзии, живописи и музыки, для которой космические темы и идея активной эволюции в частности являлись весьма актуальными . В той же степени, что и сужение смыслового поля РК С.Г.Семеновой, неправомерно и аналогичное его расширение, определяющее РК как особый вид мироощущения, мирочувствования, основанный на признании человека фактором космической реальности, на основании чего само определение долгое время бралось в кавычки как некое метафизическое образование. Р.В.Архангельская, например, считает РК «внутренне исключительно разнообразным» течением, включающим «полярные концепции» (например, концепция «регуляции природы» как подчинения её слепой силы разумной воле человека Н. Ф. Федорова называется противоэволюционной), объединенные «принципом единства и тесной взаимосвязи человека и среды»168, причем последняя может пониматься не как Космос, а как «земное окружение»; аналогично и Н.Н.Моисеев трактует РК лишь как «умонастроение», согласно которому «Человек и его Разум — это порождение Космоса».
