Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Гуманитарное знание и познание: понятие, основные проблемы 14
1.1. К истории понятия «гуманитарный» 14
1.2. Основные философские подходы к проблеме гуманитарного познания и понимания 17
1.2.1. Гуманитарное знание в истории философии 17
1.2.2. Проблема понимания в истории философии 30
1.3. Гуманитарное и естественнонаучное знание 40
1.4. Специфика гуманитарного познания 45
Глава 2. Методологические аспекты понимания в гуманитарном познании 59
2.1. Содержание проблемы понимания 59
2.2. Текст и его интерпретация 68
2.3. Интерпретация и язык 86
2.4. Объективность гуманитарного знания 97
Заключение 116
Библиографический список 126
- Гуманитарное знание в истории философии
- Специфика гуманитарного познания
- Текст и его интерпретация
- Объективность гуманитарного знания
Гуманитарное знание в истории философии
Особенности развития гуманитарного познания можно проследить на примере анализа концепций: Дж. Вико, Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, Э. Кассирера, В. Виндельбанда, Г. Риккерта и других философов. Следует отметить, что для становления методологии гуманитарных наук наиболее значимыми стали работы: С.С. Аверинцева, Н.С. Автономовой, М.М. Бахтина, B.C. Библера, П.П. Гайденко, О.Г. Дробницкого, В.В. Ильина, В.Г. Кузнецова, Д.С. Лихачева, В.Л. Махлина, Л.А. Микешиной.
Можно смело говорить о том, что вся проблематика гуманитарных наук вырастает из проблем жизни общества и его истории. Одним из первых, кто вплотную подошел к этой проблеме, был итальянский мыслитель XVII-XVIII века Дж. Вико, противопоставивший общий разум индивидуальному. В его философии истории утверждалось, что человеческая история отличается от естественной истории. Вико подчеркивал роль конкретных людей в осуществлении исторического процесса, положил в основу историческое начало в понимании общества, языка, искусства. Гуманитарная направленность его работ проявилась в том, что он впервые обратил внимание философии на проблему понимания в связи с изучением культуры и истории.
В истории формирования гуманитарных наук как самостоятельных дисциплин важное место занимают работы Ф. Шлейермахера, представителя немецкой «романтической школы» конца XVIII - начала XIX века. Именно его считают основателем герменевтики как науки о понимании. В.Г. Кузнецов считает, что именно Шлейермахер переосмыслил старые герменевтические проблемы и «фактически обозначил проблематику дальнейших исследований в области гуманитарных наук» (63, 12). Об этом же пишут в «Западной философии» Дж. Реале и Д. Антисери: «современная философская герменевтика обязана своим рождением Шлейермахеру .. . помимо простой техники понимания и толкования разных сочинений (например, священных текстов) она (философская герменевтика) осваивает саму интерпретативную структуру, характеризующую понимание как таковое. Следует сначала понять целое, чтобы стали ясны части и элементы. Необходимо, чтобы текст, интерпретируемый объект и интерпретирующий субъект принадлежали одному горизонту, были в одном круге» (96, 15). Таким образом, уже в герменевтике Шлейермахера начинают закладываться методологические идеи, направленные на анализ специфики гуманитарных наук в соотношении с естественными, те идеи, которые затем будут проанализированы и разработаны В. Диль теем и Г. Риккертом. Идея субъективности в познании, то есть включенности сознания субъекта, его ценностей и интересов в предмет гуманитарного тоже разрабатывалась Шлейермахером. Можно сказать, что его идеи как бы задали саму необходимость выделения субъекта гуманитарного познания, который обладает своей системой ценностей и множеством внутренних смыслов, образующих замысел автора. Идея герменевтического круга и проблемы дивинации (разработанные позднее Дильтеем) также берут свое начало в работах Шлейермахера.
Следующая попытка обоснования гуманитарных наук была предпринята немецким историком и философом В. Дильтеем, который попытался сделать это «с психологических позиций и на базе герменевтической методологии» (63, 54). Психологизм Дильтея, по мнению В.Г. Кузнецова, проявился в том, что «Дильтей считал метод понимания методом непосредственного постижения духовной целостности» (63, 54). Именно Дильтей разделил весь комплекс наук на науки о природе и науки о духе, пытаясь решить проблему объективности научного знания. Дильтей использует термин «науки о духе», а не гуманитарные науки. И.А. Михайлов в связи с этим пишет: «Обычно считают, что термин «науки о духе» ... впервые появился в немецком языке как эквивалент понятия «moral science» из «Логики» Дж. Милля. Однако первое до сих пор найденное свидетельство, принадлежащее неизвестному автору, относится к 1787 году. 1824 годом датировано первое употребление термина, несколько приближающееся к современному значению, и только в 1847 году - практически полностью с ним совпадающее» (79, 147). Точнее этот термин отражает немецкое Geisteswissenschaften. По мнению Дильтея, эти науки прежде всего касаются человека, его творений и истории (6, 25).
«В противовес господствующим в XIX веке попыткам «научно» оформить гуманитарные науки, применив к ним методы естественных дисциплин, Дильтей пытается выявить особый, присущий только гуманитарным наукам, характер научности» (79, 147). Первоначально формулировка проблемы была поставлена Дильтеем для теоретико-познавательной сферы, то есть, по его мнению, та работа, которую проделал Кант для естественных наук, может быть применена и к другой области знания в виде «критики исторического разума». Позднее Дильтей приходит к мысли о невозможности обосновать гуманитарное знание по аналогии с кантовской «Критикой». Теоретико-познавательная формулировка вопроса расширяет его до анализа человека и человеческого мира в целом, то есть человек и его разум как познающий субъект заменяется полнотой жизни во всем ее многообразии.
Жизнь, по Дильтею, проявляется не только в биологических и прагматических аспектах, но и как внутренняя жизнь души, внутренний опыт. Отсюда попытки изменения методологии с целью постижения жизни. Основными методами у Дильтея становятся понимание, интерпретация, интуитивное проникновение, сопереживание, вчувствование. «Сформировавшуюся в различных частных гуманитарных науках методику понимания Дильтей впервые попытался применить в более общем плане - к человеческой жизни в целом, что дало исследователям основание называть Дильтея основателем философской герменевтики. Однако надо учесть, что термин «герменевтика» сам Дильтей применительно к собственной философии практически не употреблял. Впервые это сделал Хайдеггер в лекциях 1919-1925 годов. Новый импульс развитию темы «Дильтей и герменевтика» был дан в 60-х годах XX века с появлением работы «Истина и метод» Г.-Г. Гадамера. Сам же Дильтей утверждал, что основоположения наукам о духе дает психология, а не герменевтика» (79, 149).
В работе «Введение в науки о духе» появляется новая трактовка гуманитарного: оно рассматривается как проблема изучения истории и общества. Дильтей утверждает новый взгляд на историю, согласно которому именно историческое развитие становится причиной возникновения любых духовных явлений и социальных идей. И, безусловно, невозможно решать поставленные задачи простым перенесением на историю естественнонаучных принципов и методов. В науки о духе он включает: юриспруденцию, политику, риторику, психологию, антропологию, литературу. Дильтей приходит к выводу, что науки о духе не образуют логически устроенного целого, которое бы повторяло систему познания, аналогичную природе, они развивались иначе и должны рассматриваться так, как они исторически выросли.
Перечень гуманитарных наук Дильтея можно сравнить с тем перечнем, который представлен исследователями сейчас. Приведем пример из работы Дж. Реале и Д. Антисери: «Серия так называемых гуманитарных наук: психология, лингвистика, социология, культурная антропология, философия права, экономика» (96, 581).
Ситуация второй половины XIX века - кризис; кризис оснований в каждой области гуманитарного знания был вызван открытиями и противоречиями. Для филологии таким потрясением было разрушение классического понимания образца. В языкознании - появление естественных языков в противовес литературным, распространение эмпирических методов исследования. Для истории - это проникновение идей «социальной физики» и «социальной органики», в соответствии с которыми исторические события утрачивали имманентную определенность, приобретая статус переменной для функции. Таким образом, подобно тому, как в естествознании «исчезновение материи» по-новому заставило взглянуть на проблему субстанции, в гуманитарных науках размывание традиций вновь поставило проблему духа. Это время становления социологии, экономической теории, истории как отдельных наук. Появляются различные научные теории, синтезирующие накопленный обширный эмпирический материал. В этот исторический период складывается максимально благоприятная познавательная ситуация. Такие социальные институты и организации как общество, государство, экономика, политика, существовавшие тысячи лет до этого, сейчас приобрели ясную структуру, форму и определенность.
Специфика гуманитарного познания
Принято считать, что предмет гуманитарных наук - мир человека, а не какая-либо конкретная вещь или явление; объектом познания становится сама личность. Таким образом, предмет познания изначально субъективен: человек - автор и исполнитель своей собственной жизни. Гуманитарное познание имеет дело не только с материальными вещами и явлениями (их обычно «отбрасывают», когда говорят о гуманитарном, или «отдают» естественнонаучному познанию, что не совсем верно, так как каждая вещь приобретает ценность и получает «жизнь», только попадая в сферу человеческого) и их свойствами, а с отношениями людей, где крепко связано как идеальное и материальное, так и объект и субъект, сознательное и бессознательное, «оно все «замкнуто» на человеке и оказывается самим со-бытием человека, его проявлением как существа, открытого миру, спрашивающего о смысле и занятого смыслотворчеством» (89, 3).
Гуманитарные науки изучают человека в сфере умственной, нравственной, общественной деятельности, их задачей, следовательно, становится формирование и развитие человеческой личности. В буквальном смысле понятие «гуманитарный» означает «относящийся к познанию человека». Если исходить из такого широкого понимания термина, то в нем присутствует вся проблематика человеческого: от культуры до анатомии. Согласно типологии наук, принятой ЮНЕСКО, медицина значится в списке именно гуманитарных наук. Если сузить понимание термина, то это будет знание о личностном в человеке, то есть познание сложного мира человеческой субъективности. Будучи существом общественным, человек, тем не менее, остается индивидуальностью со своими уникальными психологическими свойствами. Предметом гуманитарного познания могут считаться индивидуализированные формы социального бытия.
«Гуманитарное знание есть человекознание, преодолевающее одностороннее изучение человека только как природного, биологического существа, или только как носителя некоей социальной функции, или только как хранителя культурной информации; изучение человека в каждой из этих трех проекций необходимо, но его осуществляют не гуманитарные науки, а медицинские, социологические, культурологические; гуманитарное же знание призвано «схватить» человека в его целостности» (52, 28). Таким образом, «суть гуманитарности - способность науки к познанию - пониманию человеческой индивидуальности как целостного единства в человеке общего, особенного и единичного» (52, 29). Более того, в гуманитарном знании «человек постигается как такая форма бытия, которая доводит единичное существование до уровня уникального» (52, 30). Попытаемся разобраться в специфике гуманитарных наук. Для начала остановимся на широко известной точке зрения М.М. Бахтина, который писал: «Гуманитарные науки - науки о человеке в его специфике» (12, 301).
Издавна считается, что гуманитарные науки появляются в тот момент, когда в культуре появляется человек - то, что следует помыслить и одновременно познать. Но в гуманитарном познании нельзя исследовать ни микроскопом, ни химическими реактивами, ни даже сложнейшим техническим оборудованием. Гуманитарное знание носит понимающий характер. Человек не только извлекает знание, но и интерпретирует его, понимает, ищет смысл. Этот процесс потенциально бесконечен. «Смысл непрерывно меняется в меняющихся контекстах, а они суть мировая история. Так что ни один отдельный контекст, в том числе и первоначальный, не задает окончательно, не закрепляет смысла какого-либо высказывания, всякий смысл бесконечен, поскольку бесконечна история» (11,105).
Дильтей, как отмечает Р. Арон, попытался наметить собственные признаки наук о духе: во-первых, можно выделить то, что «целостности нам даны непосредственно. Мы не должны ни представлять, ни конструировать их элементы, нам их раскрывает опыт: эго и есть сами люди» (6, 26), во-вторых, исторический мир в отличие от природы вовсе не немой, он всегда нам отвечает, мы улавливаем его изнутри, в самонаблюдении, а не только внешне, в-третьих, встает вопрос, адекватно ли отражают гуманитарные науки окружающий мир, несмотря на свое укоренение в исторической реальности?
Дильтей выделяет в своих работах некоторые фундаментальные идеи гуманитарных наук, прежде всего, в этих науках единичное представляет конечную цель исследования так же, как и общее. Характерные черты того или иного индивида или той или иной группы являются предметом исследования в той же мере, что и черты, свойственные всем (6, 29).
Дильтей выделяет три группы наук - антропологические, культурологические, общественные, их взаимосвязи носят более сложный характер, чем взаимосвязи наук о природе. Поскольку целостности, точнее люди, даны нам непосредственно, го первый раздел наук о духе составляют антропология и психология, то есть, с одной стороны, анализ человеческих общностей (рас, народов и пр.), а с другой, - история индивидов, биографии. Обе науки изучают человеческое многообразие, двигаясь через понятие типа либо к специфическим особенностям коллективов, либо к личностям, в которых и через которые эпохи находят свое завершение (6, 27). Далее Дильтей различает два класса наук: науки, объектом которых являются «системы культуры», и науки, чьим объектом выступают «внешние формы организации». Наука, философия, религия - это культурные системы: истина, общее представление о Вселенной, связь с потусторонним миром - общие для всех индивидов характеристики человеческой природы. Деятельность людей направлена к универсальной цели, например, к достижению истины, отсюда поведение индивида не может быть не связано с поведением всех. Эту целостность, которая становится реальностью, и создают люди своими совместными действиями. Науки о формах организации изучают социальную природу человека-животного: их основными понятиями являются понятия интереса, иерархии, принуждения, потребностей и пр. Они должны анализировать неисчерпаемое разнообразие групп, государства, церкви, общности и т.д. Но они повсюду находят постоянные данные о политической жизни, власти и жизни сообщества (6, 28). Индивид вносит вклад в некое творение, которое превосходит его, история, сотворенная индивидами получает смысл, имманентный целостности.
Далее, Дильтей считает, что науку надо понимать, а не реконструировать. На его взгляд, она представляет собой естественные продукты жизни и выходит за рамки логики. Кроме этого, он понимает под наукой связную совокупность высказываний, сформулированных в строго определенных терминах. Наука не обязательно должна иметь каузальный характер, присутствие ценностных императивов «подрывает» объективность и достоверность гуманитарных наук, так как возникает трудность с требованием универсальной применимости. Фундаментальная теория гуманитарного должна поста раться решить данные проблемы: долга и факта, вечного и случайного, универсального и исторически обусловленного.
Говоря о природе гуманитарного, следует проанализировать ее особенности. Как мы уже отмечали, любая вещь может стать гуманитарной в случае сопряжения с ней человеческих ценностей, свойств и качеств. «По отношению к человеку, по способности воплощать в себя, «излучать» из себя человеческое, по степени «замкнутости» на человеке, собственно, и проводится разграничение гуманитарного и негуманитарного» (48, 48). Вещь, следовательно, берется не в форме объекта, а субъективно, что и позволяет нам выделять в ней специфические, человеческие значения, классифицировать ее как гуманитарный объект. Приведем пример М.К. Мамардашвили: «Сикстинская Мадонна» как таковая - не гуманитарный, а материальный объект. Она перестает быть материальным и становится гуманитарным объектом тогда, когда воспроизводит или порождает в нас человеческие возможности, которых в нас не было до контакта с ней, возможности видения, понимания и т.д. «чего-то в мире и себе, а не в самой картине: картина в этом смысле не изобразительна, а конструктивна» (71, 47). Таким образом, если согласиться с Ильиным, «понятие предмета гуманитарного знания задается, исходя из представления «мира человека», который, проецируясь на вещи, делает их сопричастными человеческому» (48, 48). Проблема гуманитарных наук не решается раз и навсегда заданным списком дисциплин или фрагментом знаний. В своей сути это проблема адекватного исследования области «специфически человеческого». Она весьма подвижна и обусловливает неустойчивость границ гуманитарных наук и вообще гуманитарных знаний. «Любая наука может быть втянута каким-то свои фрагментом или методом в изучение этой области и тогда встает вопрос квалификации ее как науки гуманитарной», - таково мнение ученых Ильина и Калинкина (48, 117). Из этого не следует вывод о том, что в методологическом анализе гуманитарных наук допустима какая-либо произвольность. Наоборот, гуманитарным дисциплинам требуется смысл, строгость, ясность и четкость методологических средств. Представители иррационалистического направления («философия жизни», экзистенциализм, философская антропология и другие), как мы уже подчеркивали, отрицают возможность закона или закономерности в гуманитарном знании. Например, К. Ясперс отрицает способность гуманитарных наук выявить объективные законы в той действительности (объекте), которую они изучают, и признает лишь каузальные связи. «Гуманитарное познание нацелено на освоение действительности в ее «первозданности», не препарированной абстракциями полноте и потому оно не продуцирует законов» (122, 76).
Текст и его интерпретация
Во-первых, современная философская мысль все чаще обращает внимание на текстуализацию познания, на понимании мира как текста (например, в работах М. Фуко, Ж. Дерриды, П. Рикера, а до этого в трудах А. Хомякова, Г. Шпета, А. Лосева). Гуманитарное познание часто выходит за пределы существующей культуры, раскрывая бесконечность, неисчерпаемость духа. Если продолжить логическую цепочку, то можно воспользоваться уже ставшей привычной метафорой, что мир - это текст, даже скорее, собрание текстов. Существует много трактовок этого положения. Определение слишком метафорично и широко. В основном считается, что культура пользуется словом «текст» для описаний самой себя. A.M. Пятигорский в книге «Мифологические размышления» видит в тексте больше феноменологического. По его мнению, текст есть факт объективации сознания, намерение быть посланным и существует только в восприятии принявшего, прочитавшего, понявшего его. «Иными словами, содержание текста в феноменологическом смысле есть то, что порождается внутри и в процессе его восприятия, чтения, понимания и интерпретации» (93, 59-60). Исследователь П.Н. Рыбкин пишет о том, что сам по себе текст «мертв», «оживляет» его процесс понимания, то есть процесс восприятия субъектом. Диалог с текстом всегда направлен на понимание себя через текст, и те смыслы, которые мы улавливаем в этом диалоге, всегда избирательны и мотивированы нашим современным интересом.
Понимание есть распознание за знаковой природой текста смыслового содержания, которое заложено автором. Активность понимания включает в себя момент отождествления субъектом понимания системы смысловых значений, которая существует в данном тексте. Субъект опирается на текст в своих исследованиях как объективно существующий материал. Но «чистое» понимание невозможно, субъект априорно привносит свои представления в смысл текста.
Во-вторых, обычно выделяют два главных объекта интерпретации - вещи (события, предметы, явления) и тексты. В виде текста, как уже упоминалось, можно представить все, даже человека. Можно, к примеру, сравнить этапы развития сюжета в литературном произведении - экспозиция, завязка, развитие действия, кульминация, развязка, эпилог - с этапами жизни человека: рождение, юность, молодость, зрелость, старость, смерть.
Существуют «первичная» и «вторичная» интерпретации текста. «Первичная» интерпретация дает толкование конкретных предметов и понятий, это сфера фактического знания становится доступной пониманию. «Вторичная» интерпретация (интерпретация интерпретации) уже имеет дело с понятиями о понятиях, то есть интерпретатор старается дать истолкование значениям текста в контексте эпохи, связи с другими авторами.
Ю.М. Лотман пишет о перекодировке текста, когда план выражения соотносится с планом содержания, что в итоге дает значение текста, то есть его смысл (68, 46).
В-третьих, есть два аспекта, затрудняющих решение проблемы понимания. С одной стороны, нужно владеть языком, которым «написан» текст. А с другой, откровенно говоря, «прочесть» текст может только тот, кто его написал (подпроблемами станут, с одной стороны, восприятие текста сразу после его создания или через некоторый промежуток времени, с другой, - интерсубъективность, интер-текст). Оба фактора взаимосвязаны, но второй серьезно затрудняет толкование текста. Человек не владеет языком создателя, но все же создает множество «языков», с помощью которых пытается «про честь» текст, а главное - понять мир-текст. Таким образом, можно выделить еще один герменевтический круг, кроме «частей и целого», а именно:
1) смысл мира-текста недоступен (или почти недоступен) в силу отсутствия толкования (или языка) создателя,
2) непонимание рождает поиск смысла.
В подтверждение приведем мнение Д. Вико, одного из первых европейских мыслителей, осознавших важность философской проблемы понимания, который писал, что человек (как совокупный субъект) понимает только то, что сделал сам. И. Кант считал, что мы можем понять лишь то, что в состоянии сделать.
В-четвертых, структура понимания в силу этого приобретает новую форму. Традиционно выделяют следующую горизонтальную цепочку: автор - текст - адресат (интерпретатор). Мы предлагаем немного изменить форму схемы
Здесь автор выступает «нададресатом» (мы использовали выражение Рыбкина, произнесенное исследователем, но не «увиденное» им), как некой высшей инстанцией, незримо присутствующей, стоящей над текстом и интерпретатором, и над участниками диалога. Поэтому, как пишет Г. Гадамер, «задача герменевтики в том, чтобы объяснить чудо понимания, которое есть не какое-то загадочное общение душ, но причастность общему смыслу». В качестве «нададресата» мы означаем «автора», создателя, адресата, адресанта, и более широко: межсубъективность, «общий смысл», человеческую сущность.
В.П. Визгин понимает интерпретацию как придание четкого смысла тексту, который «молчал» до прихода интерпретатора (историка), и выделяет три уровня осмысления текста: 1) понимание текста как части системы авторских текстов, то есть его концепции (систематическая интерпретация), 2) эволюция авторских взглядов, связь с другими мыслителями этого времени (историческая интерпретация), 3) вненаучные данные: политика, культура, религия, искусство и пр. (схематическая интерпретация). Синтез всех трех уровней отражает генезис и историю знания, может быть основой методики и «техники» интерпретации как логической реконструкции конкретного гуманитарного текста (20, 320-330). Например, в работе Ю.М. Лотмана «О русской литературе» есть глава, посвященная анализу понятия дом в «Мастере и Маргарите» М.А. Булгакова. Образ Дома вбирает в себя культурные традиции, человеческую историю, гуманность и «самостоянье человека». Антитеза «Дом» (истинное пребывание человека) - «Антидом» (чуждое, дьявольское, место временной смерти, например, публичный дом, канцелярия, подвал у Достоевского) исключительно значима для Булгакова. Квартира становится сосредоточением аномального мира. Именно в ее пространстве пересекаются проделки инфернальных сил, мистика бюрократических функций и бытовая склока. Подобно тому как все «чертыхания» в романе обладают двойной семантикой, выступая и как эмоциональные междометия, и как предметные обозначения («Вывести его вон, черти б меня взяли!» - А тот, вообразите, улыбнулся и говорит: «Черти чтоб взяли? Я что ж, это можно!»), сугубо «квартирные» разговоры, как правило, имеют двойную семантику с абсурдной или инфернальной «подкладкой» типа «на половине покойника сидеть не разрешается!» (69, 749).
Несамотождественность любого текста, представляющего собой не систему фиксированных значений, но совокупность «следов», «отпечатков», отсылающих к неограниченному числу смыслов, допускает множественность интерпретаций. Не существует изолированного текста, который можно было бы понять исходя из него самого. Текст всегда перекликается с другими текстами (текстуальная диалогичность), поэтому субъект свободен в выборе ассоциативной линии и смысла. Попытаться практически решить проблемы герменевтики можно через постановку вопроса (о чем писали Бергсон, Дильтей, Хайдеггер, Гадамер), ибо он всегда конкретен. Текст всегда несет в себе вопрос, на который сам является ответом.
Объективность гуманитарного знания
В современной культуре существуют разного рода знания, претендующие на научность, в связи с этим постановка проблемы понимания является актуальной и необходимой. Засилье мистического знания, псевдонаук (парапсихология, уфология и др.) дискредитируют науку, ее объективность, что ведет к размыванию понятия «научности». Наука не развивается кумулятивно, однозначно и устойчиво, поэтому и встает проблема объективности научного знания и, в частности, гуманитарного познания. В различные исторические эпохи были соответственно разные научные идеалы, поэтому сейчас, в эпоху формирования нового типа рациональности, открываются новые возможности для понимания феномена знания. Тем не менее необходимо выявить признаки научности гуманитарного знания.
Проблема объективности научного, и в частности, гуманитарного знания существует в философии давно. Логические позитивисты (Р. Карнап, М. Шлик, Э. Нагель) разрабатывали принципы эмпирической интерпретации. Науку и категорию истины критиковали неопрагматист Р. Рорти и постструктуралист Ж. Деррида. Концепция научного реализма развивается в работах М. Бунге, Ш. Ханта, Р. Бхаскара. Постепенно происходит смена теорий. В последнее время в западной философии гуманитарного познания активно ведутся поиски новой обосновагельной доктрины гуманитарного познания, которая призвана заменить господствующую языковую, намечаются тенденции выдвижения на эту роль общей теории сознания, построенной на базе новейших исследований в психологии, нейролингвистике и науке об искусственном интеллекте Д. Тодд, П. Ливингстон, Э. Мастере. Марксистская традиция пытается обосновать диалектическое единство естественных, технических и гуманитарных наук, исходя из универсальности материалистической диалектики как метода, общего для всех наук. В основе всех размышлений тезис о неразрывности системы «человек-природа». Окончательное объединение наук должно было бы произойти в процессе построения коммунистического общества, где «гуманитарные ценности соотносятся с целями естественнонаучного познания» (Р.С. Карпинская, И.С. Коноплев, П.Д. Тищенко).
Данная проблема серьезно разрабатывается в отечественной философии в последнее десятилетие и решается по-новому: вместо дилеммы понимание-объяснение появляется идея синтеза и взаимодополняемости (а не противопоставления) данных форм знания. Проблема объективности породила столько споров и точек зрения, что ее полная библиография могла бы составить объем небольшой сельской библиотеки. Сейчас она стоит так же остро для гуманитарных наук, как в XVII веке для естественных. Исследования герменевтики, семиотики, структурализма, постструктурализма так и не дали четких методологических результатов. В любом случае необходимо четко различать обоснованность и истинность знания, категории достоверности и абсолютности истины, а также вероятной и относительной истины. Питер Мандик пишет о том, что человеческие представления об окружающем мире могут быть объективными, не являясь пространственными. Он выделяет два типа объективности: эпистемологическая (понятия, убеждения, мнения, то есть мыслительные конструкции) и метафизическая (вещь не зависит от нашего сознания). Однако возможна и двойная объективность - и эпистемологическая и метафизическая одновременно.
В современной философии существует четыре основные подхода к проблеме объективности:
1) консенсусний подход определяет эпистемическую объективность в терминах соглашения, если соглашение актуально, то тогда утверждение эпистемологически объективно в той мере, в какой достигнуто соглашение, и субъективно в той, в какой оно не достигнуто, хотя всегда возможно, что утверждение является более объективным, чем меньше людей с ним согласны, и наоборот;
2) индикативный подход используется для представления объективности естественного различения первого и третьего лица, утверждения исходят или от меня или от кого-то еще, может показаться, что репрезентация, не содержащая ссылок на меня, более объективна, но это не так;
3) метарепрезентативный подход требует от субъекта умения различать собственные репрезентации объекта и сам объект;
4) основанный на теории соответствия подход заключается в том, что эпистемологически объективное суждение может быть близким к метафизически объективному, как вещь существует в действительности не зависимо от репрезентаций.
Например, планета Земля существует объективно даже тогда, когда о ней никто не упоминает, не верит в ее существование. А Санта Клаус всегда субъективен, хотя в него верят многие взрослые и дети (142). Еще в Древней Греции разграничивали истину и человеческое мнение, причем, только разум способен дать людям истинное знание, поэтому необходимо воздерживаться от мнений-заблуждений. В Новое время в связи с развитием науки распространилась точка зрения, что истинное познание возможно только потому, что таково устройство мироздания в целом, а значит, структура внешнего мира формирует наше внутреннее сознание. А человеческое сознание в свою очередь открыто для усмотрения такого содержания. В качестве заблуждений, затрудняющих процесс познания, выделяют традицию и авторитет. Критерием проверки (и можно сказать, достоверности) становится ясность и четкость выдвигаемой идеи. Декарт предлагал считать основанием истинности очевидность или интуицию: «понимание ясного и внимательного ума, настолько легкое и отчетливое, что не остается совершенно никакого сомнения относительно того, что мы разумеем» (34, 85). Мысль Декарта работала в сторону создания некоей методической науки, способной предоставить универсальный набор приемов, позволяющих получать истину о любом предмете исследования. Дж. Локк выделял интуитивное знание, которое обладает наибольшей достоверностью, так происходит непосредственное усмотрение связей между идеями, и доказательное знание (демонстративное), не всегда уверенное в конечном результате и его стабильности, поэтому в качестве основы служат объективные критерии и субъективная уверенность. Открытие историчности знания Г. Гегелем дало развитие новому направлению, согласно которому, каждая эпоха творит свою истину и осуществляет интерпретацию действительности. Конец XIX - начало XX века -время становления методологии гуманитарного знания. Неспособность естественной науки решить общечеловеческие, социальные, культурные проблемы вызвала резкую критику и привела к тому, что теме гуманитарного в философии стало уделяться огромное внимание. Появляется много новых теорий истины, например, К. Поппера, Т. Куна, И. Лакатоса, Р. Рорти и других, которые в целом считают, что необходимо отказаться от мнения о непогрешимости науки, наши чувства нейтральны и правдоподобны и позволяют проверять данные теорий и науки, теоретическое обоснование данных должно проходить на базе наблюдения объективной реальности.
В настоящий момент значение таких категорий философии как «субъект», «объект», «знание» пересматривается и дискутируется. В.В. Ильин пишет о том, что термин «знание» может употребляться в следующих смыслах: 1) знание как предрасположенность, способность, умение, навык, которые базируются на осведомленности, как что-либо надо делать; 2) знание как любая познавательно значимая информация; 3) знание как особая познавательная единица, сюда относится знание: ненаучное, донаучное, лженаучное, антинаучное, научное (50, 67). Широко известно классическое определение знания как субъективного образа объективной реальности, однако с таким пониманием знания не согласны многие современные ученые (например, И.Т. Касавин), так как оно слишком широко и не указывает на конкретное содержание: что это за образ действительности, который складывается в нашем сознании. С другой стороны, нет четких критериев разграничения знания от не-знания, а так же не совсем ясно, что именно в объективной реальности находит отражение в нашем сознании. Если допустить, считает Касавин, что знание - «результат работы сознания в системе человеческой деятельности, который так или иначе говорит нам о мире, относительно независимом от самого познавательного процесса. Тогда не только истинное научное знание, но и фантазии, заблуждения, верования, убеждения, предрассудки и обыденные представления, эмоции и нравственные решения являются формами знания» (43, 19).
