Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема достоверности научно-теоретического знания в философии пауки 18
1.1 Основные этапы и тенденции философско-эпистемологичсской осмысленности научной
1.2 Идея классификации как метода построения системы научно теоретического знания 47
ГЛАВА 2. Научная теория как форма символичнскои реї презентации объекта 71
2.1 Проблема научной теории и идеального объекта 71
2.2 Проблема обоснования достоверное ти научной теории 83
2.3 Проблема оснований научной теории и факторов ее социокультурной детерминации 95
ГЛАВА 3. Картина мира как естественная основа оіітолоімческой осмысленности научной теории 112
3.1 Классическая научная картина мира 1 12
3.2 Неклассическая научная картина мира 122
3.3 Постнеклассическая научная картина мира 137
Заключение 147
- Идея классификации как метода построения системы научно теоретического знания
- Проблема обоснования достоверное ти научной теории
- Проблема оснований научной теории и факторов ее социокультурной детерминации
- Неклассическая научная картина мира
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Проблема становления, организации и эволюции достоверного знания в форме научной теории уже достигла предельных значений актуализации и затрагивает, не только логико-методологические и эпистемологические, но и социокультурные, и экзистенциально-персонологические аспекты познания и практики.
Современные технические цивилизации западного типа сформировались и развиваются на основе прогресса научной рациональности. Наука XX - начала XXI столетий выполняет роль «...формообразующего принципа жизненного мира человека, определяющего его отношение к природе и самому себе» . Вместе с тем, формы и направления культурно-цивилизационного роста сегодняшнего дня обнаруживают столь высокую антропо-экологическую и социально-этическую агрессивность, что создается угроза нарушения физического баланса жизни на планете в целом.
Попытки преодоления крупномасштабных региональных катастроф и глобальных кризисов, - экологического, экономического, социального и др., -мотивируют сосредоточение внимания научного сообщества на задачах оценки претензий научной теории на статус достоверного, истинного знания. Усилия, направленные на их решение в рамках дисциплинарного пространства современной философии науки оказываются чреватыми доводами не столько в пользу обоснованности, объективности и истинности научно-теоретических знаний, сколько лавинообразным ростом доказательств их релятивности, едва ли не абсолютной зависимости от социально-эпистемологических условий их производства и использования в практике.
Существующее положение дел характеризуется сопряженностью развития двух антропологически деструктивных процессов: с одной стороны, - кризисом научной рациональности, а, с другой, - экологическим и культурно - цивилизационным кризисом.
Сложилась парадоксальная ситуация: уяснение сущности кризиса научной рациональности связывается с успехами исторических реконструкций соответствующих социокультурных контекстов, которые, в свою очередь, рассматриваются в качестве ее объективации и продуктов. Отсюда вытекает радикальная смена подходов к постановке проблем эпистемологии науки: речь отнюдь не идет о поиске средств обоснования ее утверждений в границах не вызывающего сомнений научного метода. Напротив, в контексте его нередко едва ли не уничтожающей критике, остро формулируются ранее представлявшиеся бесспорными вопросы: что такое научное знание? И что такое научная истина?
Попытки ответить на эти вопросы имеют вид, продолжающейся с начала 70-х г.г. прошлого столетия, напряженной дискуссии, в центре внимания которой проблема природы, структуры и познавательного значения
1 Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. - М., 2003. - С.5
теории как главного элемента стратегии и наиболее аутентичной формы развития научного знания.
Особая актуальность темы диссертации определяется необходимостью понимания и объективной оценки, кристаллизовавшихся в современной философии науки тенденций распространения принципа «плюрализма мнений» на область научных знаний. И в зарубежной, и в отечественной литературе последних десятилетий стало признаком своего рода «хорошего тона» разделять или отстаивать идеи о «множественности истин», о научной теории как нарративе, имеющем чисто инструментальный, или даже идеологический характер логико-аргументативной конструкции, подобной продуктам мифопоэтической фантазии, или художетсвенно-эстетического творчества.
Степень разработанности проблемы. Вопросы природы, то есть происхождения и сущности теоретического знания, становятся предметом пристального внимания и систематического исследования уже у истоков становления новоевропейской философии. Развитие галилеевской идеи науки как логико-математической репрезентации мира предполагало необходимость уяснения, во-первых, онтологического статуса знаково-символических конструкций, а. значит, во-вторых, и условий их достоверности и истинности.
Несмотря на недосягаемо высокий престиж, нередко восторженные оценки лидеров эпохи Просвещения (Вольтер, П. Гольбах, Д. Дидро, И. Кант Дж. Локк, и др.), успехи механико-математического естествознания XVIII-первой половины XIX столетий нередко истолковываются современниками либо в сугубо отрицательном (Г.В.Ф. Гегель, Ж.Ж. Руссо), либо в сдержанном критически-оптимистическом смысле (К. Маркс).
Как исторически первые, так и современные попытки философско-
эпистемологической осмысленности положений теоретического
естествознания и математики оказываются чреватыми буквально «взрывающими» духовную жизнь общества антиномиями субъекта и объекта познания, рационализма и эмпиризма, физики и метафизики (Ф. Бэкон, Р. Декарт, Г. Лейбниц, Дж. Локк), материализма и идеализма (Г.В.Ф. Гегель, К. Маркс, Л. Фейербах), скептицизма и догматизма, этики и логики (И. Кант), наук о природе и наук о культуре (В. Виндельбанд, Г. Риккерт), объяснения и понимания (В. Дильтей, Х.-Г. Гадамер), науки и философии (экзистенциализм, неопозитивизм, постструктурализм) и др.
Вековая история изучения проистекающих отсюда проблем изобилует массивами поистине выдающихся достижений на путях выявления структурной организации, источников и механизмов творческой активности теоретического мышления. К числу важнейших из них принадлежат результаты специальных исследований источников формирования, методов построения и факторов детерминации теоретического знания в философии науки. И хотя методологические установки философии науки совпадают с антиметафизическими ориентациями всех трех исторических форм
позитивизма, - от Дж.Ст. Милля и В. Уэвелла до Э. Маха, П. Дюгема, Л.фон Витгенштейна, М. Шлика, Б. Рассела и К. Поппера, - в ее дисциплинарном пространстве систематически развивается истолкование теории как главного элемента стратегии научного поиска, а требование соотнесенности логико-методологического анализа с историко-научным и эпистемологическим, становится едва ли не общепринятым. И если в историко-научных реконструкциях Э. Маха и П. Дюгема только намечаются тенденции рассматривать генезис теоретического знания с точки зрения взаимодополнительности априорного и чувственно-наглядно компонентов когнитивной деятельности (тезис «семантического холизма» Дюгема-Куайна), то в логическом эмпиризме (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, Г. Рейхенбах), лингвистической и аналитической философии (Дж. Мур, Б. Рассел, Г. Рейхенбах, Г. Райл, Г. Фреге и др.), критическом рационализме (К. Поппер) и феноменологии (Э. Гуссерль и др.) детально разрабатываются системы терминологических, логико-математических средств и правил сведения словаря теории к языку наблюдения.
Благодаря ослаблению установок эмпирического редукционизма и частичному отказу от идеи «жесткого» противопоставления аналитических и синтетических суждений, в позднем неопозитивизме 30-х - 40-х г.г. предпринимается детальная разработка вопросов научного объяснения логических и эпистемологчиеских условий эмпирической интерпретации теорий, построения реалистических и инструменталистских моделей их структуры (П. Бриджмен, К. Гемпель, Э. Нагель, У. Селларс и др.).
Эта работа осуществляется нередко с учетом требований темпорального, исторического видения проблем теоретического знания (К. Гемпель и др.). Существенный вклад в понимание его сущности был внесен не только разработкой «стандартной модели» науки (Н. Бор, В. Гейзенберг, Г Рейхенбах, М. Шлик, Э. Шредингер, А. Эйнштейн), но и реализацией таких историографических научно-исследовательских программ как «история идей» (Ф. Иейтс, Р.Д. Коллингвуд, А. Лавджой, А. Уайтхед, П. Рикер, К. Скинннер, Р. Шартье и др.), «история ментальностей» (школа «Анналов», Э. Панофский, Л. Февр и др.), «история научных понятий» (Э. Бенвенист, Б. Кассен, Р. Козеллек, Дж. Холтон и др.). В силу столь существенного расширения поля анализа, развитый в рамках «истории идей» подход открыл перспективу истолкования научной теории как феномена духовной жизни общества и как феномена культуры в целом.
Укрепление позиций социологического, и еще шире,-социокультурного подходов представляет безусловную ценность как само по себе, так и в силу существенного обогащения и расширения горизонтов логико-методологического и эпистемологического анализа научно-теоретического знания.
Социология науки, наукометрия, науковедение, дополненные системой средств социокультурной аналитики, образовали необходимые условия изучения динамики теоретического знания как выражения
жизнедеятельности научного сообщества (социология науки: Дж. Бернал, Д. Блур, Б. Гессен, Р. Мертон, Д. Прайс и др.), как проявления особенностей свойственных ему информационно-коммуникативных связей (наукометрия), или развёртывания эпистемологических (М. Фуко), «парадигмальных» (Т. Кун, И. Лакатос), имеющих характер исторического a priori, установок культуры. Тем самым открывается перспектива не только выдвижения на передний план, но и строгой постановки назревших вопросов антропологического, социального, экологического, наконец, политико-правового смысла научно-технических знаний, их структуры, познавательной ценности и границ применимости, логико-гносеологических и социокультурных оснований (Э. Агасси, П.П. Гайденко, С.С. Гусев, Т. Кун, И.Т. Касавин, И. Лакатос, Л. Лаудан, М. Полани, В.М. Розин, У. Селларе, B.C. Стёпин, Ст. Тулмин, П. Фейерабенд, И.Т. Фролов и др.)
Теоретическое знание, осмысленное в контексте порождающих структур социума, предстаёт, во-первых, как приуроченное к конкретно-историческому типу рациональности (П.П. Гайденко, Е.А. Мамчур, В.А. Лекторский, Т. Роззак, B.C. Розин, X. Саймон, B.C. Степин, П. Фейерабенд, B.C. Швырев, К. Хюбнер и др.), во-вторых, как идентифицирующееся с научной рациональностью, включая её индуктивистскую (Р. Карнап), дедуктивистскую (К. Гемпель, К Поппер), эволюционистскую (Ст. Тулмин) и «сетчатую» (Л. Лаудан) версии (П.П. Гайденко, И.Т. Касавинд, А.Л. Никифоров, А.П. Огурцов, B.C. Стёпин, П. Рикер, М. Фуко, К. Хюбнер), в-третьих, как соотнесенное с определённым типом научной рациональности: классическим, неклассическим, постнеклассическим (B.C. Стёпин), и, в-четвёртых, как референциально фундированное, онтологически обоснованное (Э. Агасси, В.П. Алексеев, К.М. Завадский, В.Г. Иванов, Р.С. Карпинсая, В.Г. Кузнецов, М.Л. Лезгина, Б.И. Липский, В.Н. Панибратов, B.C. Пусько, B.C. Стёпин, И.Т.Фролов, Г.Х. Шингаров).
Исследования социологических и социокультурных аспектов научной теории мотивировали формирование новых, более аутентичных подходов к истолкованию ее логико-методологических и теоретико-познавательных проблем. Постнеклассическая эпистемология акцентирует внимание на задачах выявления сущности и роли форм антропологической и социальной субъективности, на вопросах норм, идеалов и оснований науки в динамике теоретического знания (И.А. Акчурин, С.С. Гусев, Ю.И. Ефимов, В.В. Ильин, И.Т. Касавин, Е.А. Князева, А.А. Корольков, И.К. Лебедев, В.А. Лекторский, И.К. Лисеев, B.C. Стёпин и др.). Исследования в данном направлении показали, что неклассическая наука возникает в результате смены ранее принятых убеждений об объекте, как материальном теле, представлениями об объектах как о «событиях» и «процессах» (Б. Рассел, А. Уайтхед), понятий «эмпирического» и «трансцендентального» субъекта, - идеями социального субъекта («научное сообщество», «лаборатория» и др.). Целью научной теории становятся задачи выявления не «причин и законов», а «принципов» и «оснований», в связи с чем критерии объективности и истинности
приобретают смысловые значения «интерсубъективности» и «правдоподобия» (Э. Гуссерль, С.С. Гусев, В.В. Ильин, В.А. Лекторский, И.К. Лисеев, А.П. Огурцов, К. Поппер и др.).
Усиление тенденций «технологизации» и «инструментализации» науки побуждают рассматривать ее как форму «дискурсивной практики» (М.Фуко), а теорию как знаково-символический проект, выполняющий репрезентативную функцию. Такое понимание сути дела вносит весомый вклад в разработку проблем прагматики научной теории в ее философско-эпистемологических и логико-методологических исследованиях (К. Ашгель, Э. Бенвенист, Т.А. ван Дейк, М. Фуко, Ю. Хабермас и др.). Более того, истолкование теории как момента дискурсивной практики допускает возможность изучения научного познания как процесса взаимодействия членов научного сообщества в соотнесенности с его институциями, культурой и ее подразделениями и т.д. (П.П. Гайденко, И.Т. Касавин, А.Ф. Косарева, А.С. Мамзин, В.В. Миронов, А.П. Огурцов, B.C. Швырев и др.)
Большой интерес представляют современные исследования когнитивных аспектов теоретического знания в связи с информационно-коммуникативными процессами в научном сообществе (П. Галисон, М.К. Петров, Ю. Хабермас и др.), попытки согласования методологических «схем» и знаково-символических моделей теории с соответствующими референциальными объектами, или «картинами мира» (В.П. Алексеев, В.Г. Иванов, С.А. Лебедев, М.Л. Лезгина, В.И. Стрельченко, B.C. Степин, Г.Н. Хон), междисциплинарного и межотраслевого синтеза на базе «исторической герменевтики».
Вместе с тем, достигнутый уровень философско-эпистемологической осмысленности научно-теоретического знания отличается неполнотой, фрагментарностью, а часто антиномичностью узловых положений. Еще и сейчас остаются непреодоленными альтернативы кумулятивизма и, антикумулятивизма; истории ментальности - социальной истории науки; историко-научного процесса - case studies; истории ученых - тематического анализа науки (С.С. Гусев, А.П. Огурцов, Ю.М. Романенко, B.C. Розин и др.). А несовместимость противоположностей эпистемологического и культурно-исторического подходов служит причиной лавинообразного роста неопределенности, как в развитии теоретического знания, так и в опыте его практического использования.
В условиях непрекращающихся попыток «деконструкции» бытийно-онтологических оснований науки, уподобления логико-методологических средств обоснования и доказательства риторическим фигурам и технике аргументации, (постструктурализм, постмодернизм), а процедур объяснения - филологическому искусству экзегезы, - проблема достоверности и истинности научной теории остается эпицентром напряженной, не лишенной драматизма полемики, затрагивающей экзистенциальные аспекты духовной и практической жизни современных цивилизаций.
Объектом исследования является теория как форма производства, организации и роста научного знания.
Предмет исследования - эпистемологические основания и онтологические условия достоверности научно - теоретического знания.
Цель исследования - оценка достигнутого уровня знаний, корректная постановка и уяснение сущности проблемы научной теории как специфической формы актуализации достоверного знания.
Достижение указанной цели предполагает решение следующих задач:
Изучения содержания основных этапов и тенденций философско-эпистемологической осмысленности научной теорию.
Определения условий идентификации научной теории в составе многообразия исторических и современных типов знания.
Исследования исторического опыта классификации наук как метода построения системы научно - теоретического знания.
Изучения структуры научной теории как знаково-символической репрезентации объекта.
Определения эпистемологической оценки референциального статуса эмпирического уровня научного знания.
Изучения оснований научной теории в соответствии с достигнутым уровнем знаний о факторах ее социокультурной детерминации.
Уяснения роли научной рациональности и ее типов в построении научной картины мира.
- Изучения картины мира как формы бытийно-онтологической
осмысленности научной теории.
Методологическую основу исследования составляет система средств
философско-эпистемологической аналитики историко-научного,
науковедческого и социологического подходов к истолкованию научной теории как формы достоверного знания и феномена культуры. Наряду с широким использованием традиционных, «классических» методов (сравинительно-исторического, системного, структурно-функционального, комплексного, требований диалектики (совпадения исторического и логического, восхождения от абстрактного к конкретному и т.д.), в диссертации применяются и вновь разработанные в последние десятилетия подходы к выявлению познавательной ценности, определению онтологического и социального смысла научной теории (естественнонаучной и социогуманитарной). Речь идет о требованиях понимания науки как серии проблемно ориентированных исследований, развертывающихся в контексте научных коммуникаций, о методах дискурс-анализа, о современном арсенале техник лингвистического, логико-аргументативного и диалогического исследования. Сочетание ранее сформированных и вновь разработанных методов представляет возможность соотнесения «классической» проблематики достоверности научной теории со специфической современной тематикой неклассической научной рациональности.
Систематическое проведение требований взаимодополнительности методов философско-эпистемологического и социокультурного подходов послужило основой истолкования когнитивных аспектов научной теории в непосредственной связи с интересами человеческого существования.
Основные результаты исследования и положения выносимые на защиту:
Научно-теоретическое знание (в отличие от «знаний-верований» и «знания-мнения») представляет собой специфическую форму знаково-символической репрезентации объекта, удовлетворяющей требованиям доказательности и обоснованности составляющих ее структуру утверждений различной степени общности (фундаментальных, частных и др.), их взаимосогласованности, соответствия сложноорганизованным уровням эмпирического базиса (данным наблюдения и эксперимента) и основаниям науки (научная картина мира, идеалы и нормы научного познания, философские основания).
Инвариантным по отношению ко всем историческим этапам и направлениям развития философии науки (1,2,3, позитивизм, постпозитивизм и т.д.) является понимание научной теории как главного элемента стратегии научного поиска. Различия исторических этапов и направлений филоофско-эпистемологической осмысленности научной теории, уяснения условий ее достоверности связанно, во-первых, со смещением акцентов в подходе к анализу теоретического знания (методологический - 1-й позитивизм; методолого-эпистемологический - 2-й позитивизм; эпистемологический - 3-й позитивизм; и др.); во-вторых, со сменой представлений о природе объекта научного исследования (вместо «материального тела», -«процессы и события» (Уайтхед)), в-третьих, в следствии релятивизации оснований науки, с переходом к новой постановки проблемы истины: в настоящее время актуализирован вопрос о смысле истины, а не о методах (путях) ее достижения.
Исторический опыт классификации и систематизации наук ориентирован целям их синтеза (интеграции) в составе единой теории изоморфной структуре объекта исследования. Едва ли не общепринятые убеждения о невозможности (и бессмысленности попыток) достижения этих целей проистекают отнюдь не из принципиальных соображений (отсутствие референциальной основы), а диктуются трудностями методологического, и еще в большей степени, - философско-мировоззренческого и эпистемологического характера (позитивизм, аналитическая философия и др.)
Необходимым условием достоверности теоретического знания является его приуроченность к определенному стилю
научного мышления как исторически конкретной целостности мировоззренческих универсалий, общенаучных методов и принципов. Характер этой целостности определяется формой единства научно-теоретического знания и господствующего в науке философского метода. Стиль мышления служит выражением исторически определенных способов истолкования норм и идеалов научного познания (описания, объяснения, доказательства, обоснования и др.) и выполняет роль звена, опосредующего взаимоотношения между методами философского познания и научного исследования.
Идеализированные, или абстрактные объекты, способы их формирования и виды системной организации определяют содержательную структуру и тенденции роста научно-теоретического знания. Значения его достоверности находятся в прямой зависимости не столько от степени «внутреннего совершенства», сколько от «внешнего оправдания» теории (А. Эйнштейн), от формы ее соотнесенности с соответствующей референциальной базой, фиксирующейся в терминах онтологически осмысленных понятий научной картины мира. И если научная теория в целом является формой выражения определенных методологических установок, то научная картина мира является изображением объекта научного познания.
Основные типы и формы научной рациональности (классическая, неклассическая, постнеклассическая) характеризуют масштабность и степень познавательной активности субъекта духовного освоения мира по производству, упорядочению, логико-методологической осмысленности и организации когнитивной деятельности как онтологически адекватной, конструктивно эффективной и эпистемологически релевантной. Типы неклассической научной рациональности характеризуют развитие теоретического знания со стороны усиления роли предметного (субъективного или субъектного) компонента и как следствие этого, со стороны возникновения и смены форм теоретико-позновательной и социальной субъективности.
Образы объекта научно-теоретического знания, или научной картины мира формируются и изменяются под влиянием эволюции типов научной рациональности. Классическая, неклассическая и постнеклассическая картины мира отражают последовательность этапов исторического развития научной картины мира и, одновременно, служат выражением способов ее построения средствами научной рациональности.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
Обоснованно заключение, согласно которому научно-теоретическое знание (в отличие от «знаний верований» и «знания-мнения») представляет собой специфическую сложно опосредованную форму знаково-символической репрезентации объекта, отвечающую требованиям доказательности, эмпирической обоснованности, соответствия нормам и основаниям науки на определенном этапе ее исторической эволюции.
Показано, что понимание научной теории как главного элемента стратегии научного поиска является инвариантным по отношению ко всем этапам развития философии науки (1,2,3 и поздний позитивизм, постпозитивизм и др.).
Обоснованно положение, что классификация наук является необходимым этапом на пути их систематизации и построения картины мира адекватной структуре объекта научного познания.
- Показано, что необходимым условием достоверности теоретического
знания является его приуроченность к определенному стилю научного
мышления как исторически конкретной целостности мировоззренческих
универсалий, общенаучных методов, принципов, норм и идеалов научного
познания.
- Установлено, что идеализированные, или абстрактные объекты,
способы их формирования и виды системной организации образуют
содержательную структуру теории, значения достоверности которой,
определяются в терминах онтологически осмысленных категорий научной
картины мира.
Выявлены основания, в силу которых типы неклассической научной рациональности преемственно связанны с классической, и характеризуют теоретическое знание со стороны усиления в процессах его формирования и развития роли предметного (или субъектного, субъективного) компонента и как следствие этого, - со стороны возникновения и смены форм философско-эпистемологической и социальной субъективности.
Показано, что классическая, неклассическая и постнеклассическая картины мира служат выражением исторически сменяющихся образов объекта теоретического познания и одновременно, - способов ее построения средствами научной рациональности. Правила структурного соответствия принципов системной организации объектов (теории) и основоположений научной картины мира являются критериями достоверности научно теоретического знания.
Теоретическая значимость работы заключается, во-первых, в выявлении условий (философско-эпистемологических, онтологических, соуиокультурных) строгой постановки проблемы достоверности научно-теоретического знания и определения принципов его идентификации на путях развития классической концепции истины, во-вторых, в формировании опыта обоснования достоверности научно-теоретического знания в контексте анализа особенностей его соотнесенности с научной картиной мира как
референциально наиболее «прозрачной» репрезентации объекта, и, в-третьих, в развитии аргументации в пользу обоснования перспективности того направления дальнейшей разработки проблемы достоверности научно-теоретического знания, которое предполагает решение задач его соотнесенности с объектом исследования.
Практическое значение выдвинутых и обоснованных в диссертации положений и выводов заключается в возможности их использования в целях «демаркации» научных знаний, а так же для решения задач научно-исследовательского и учебно-методического обеспечения профессионально-образовательных программ высшей школы в части предметного обогащения их мировоззренческого, логико-методологического и философско-эпистемологического содержания. Материалы диссертации могут быть использованы при разработке общих и специальных учебных курсов по философии и философии науки, лекций и практических занятий по предусмотренным государственным образовательным стандартом темам: «Теория познания». «Учение об истине» «Теоретический уровень научного познания», «Исторические типы рациональности. Научная рациональность», «Научная картина мира» и др.
Апробация работы. Материалы, положения и выводы диссертации докладывались на международной конференции «Социализация личности в глобальном мире» СПб., 2009г.; международной конференции «Оброзовательные стратегии переходного общества: антропология и социокультурная идентичность» СПб., ноябрь2009г., а так же отражены в шести статьях, опубликованных в сборниках научных трудов, материалах конференций и научных журналах, в том числе и из перечня ВАК.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры философии Российского Государственного Педагогического Университета им.А.И. Герцена 01.10.2010.
Структура диссертации определенна общей целью и конкретными задачами исследования: состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 228 литературных источников на русском и иностранном языке. Объем диссертации, - « » стр.
Идея классификации как метода построения системы научно теоретического знания
Начиная с 60-х годов XX века, исследованиями в рамках так называемого постпозитивизма (Т. Куй, И. Лакатос, С. Тулмип, Э. Агасси и др.) была обнаружена потребность разработки историко-методологической модели развития пауки. Работа в данном направлении убедительно продемонстрировала, что наука - это не просто сложный и противоречивый продукт рациональной осмысленности явлений природы и человеческой жизни. Стала очевидной укорененность научной деятельности в составе формообразований философского и, еще шире, - культурно-цивилизационного творчества в целом, ее зависимость от потребностей, интересов, социально-этических норм и художественно-эстетических идеалов, идеологических предпочтений и смысложизненных установок личности и общества.
Поэтому любые попытки даже не разрешения, а сколько-нибудь строгой постановки вопросов, принадлежащих к области философии науки, обречены па провал, если они не опираются па результаты специальных историко-паучиых исследований. Столь же бесперспективными оказываются и стремления пренебречь требованиями философско-мировоззренческого истолкования, антропологической и социально-этической оценки исторических и современных «изобретений» научного познания.
Концентрация усилий философских, социологических, науковедческих исследований последних десятилетий па задачах выявления общих закономерностей развития научного познания, антропологического и социального смысла практического использования его достижений связана, прежде всего, с острой необходимостью формирования теоретически корректных и эмпирически обоснованных представлений о состоянии и тенденциях развития современных технических цивилизаций западного типа. Решающая роль в их формировании и развитии принадлежит новоевропейской науке, или «научной рациональности», обеспечивающей возможность создания новых, все более совершенных технологий. Вопросы научного познания всегда были и остаются важнейшей составной частью философских исследований античности, эпохи Возрождения, Нового времени, современности. Каждая из исторических и современных философских школ включает в свой состав исследования проблем научного познания.
Философия науки представляет собой современную форму взаимоотношений между философией и наукой и преследует цели изучения закономерностей научно-познавательной деятельности с учетом ее логико методологических, теоретико-познавательных, мировоззренческих особенностей, а также антропологических и социокультурных оснований. Направление исследовательского поиска и круг проблем философии науки XX в. определялись в значительной мерс под влиянием развития позитивизма. Первые позичивистские /юктрины середины ХТХ столетия были одновременно и первыми версиями философии пауки. На фоне успехов естественных паук в различных странах позитивизм поразпому вплетается в специфические культурные традиции. Вместе с тем, несмотря па проистекающие отсюда различия, все нациопальттые формы позитивизма едины по узловым моментам своих программных установок, а именно: - в утверждении примата науки и естественнонаучного метода перед всеми другими видами знаний (обыденных, художественно-эстетических, религиозных и др.); - в абсолютизации принципа и закона причинности; - в отождествлении законов общества и природы («социальная физика»); - в признании реальности и безграничности социального прогресса па основе достижений научной рациональности. Исходя именно из этих соображений, Джон Стюарт Милль (1806-1873) английский философ, экономист и общественный деятель, один из родоначальников позитивизма, в своей 2-х томной «Системе "логики» (1843) стремится обосновать вывод об опытном происхождении научных знаний, о безусловном приоритете индуктивного метода в познании природы и общественной жизни. По мнению Дж.Ст. Милля постижение истины возможно лишь на путях согласования научно-познавательной /і,еятельности с представлениями, во-первых, о единообразии природы, во-вторых, об опытном происхождении знаний, в-третьих, о том, 41 о законы природы, есть не что иное, как повторяющиеся последовательности. По мнению Дж.Ст. Милля позитивизм, - это философия нового типа, призванная решить задачи систематизации, кодификации научных знаний и их освобождения or различного рода метафизических, чисто спекулятивных, не основанных па опыте построений.
Идеи позитивной философии выдвигаются и систематически разрабатываются Огюстом Коптом. Главная задача позитивной философии, как ее определяет Конт, состоит в уяснении сущности и способов действия универсальных естественных законов. Их открытие составляет цель научного познания. В противоположность ранее господствовавшим убеждениям о познании как выявлении причин, как первых, так и последних. Согласно Конту, универсальные законы управляют не только процессами природы, по и жизнью людей. Исходя из этих соображений общего характера, Конт впервые выдвигает и разрабатывает идею социологии как особой науки об обществе.
К числу основателей и крупнейших представителей первого позитивизма принадлежит и Герберт Спенсер (1820-1903). Он, так же как Милль и Копт, подвергает резкой критике не основанные па опыте построения умозрительной метафизики, стремится обосновать решающее значение научного метода как источника объективных и истинных знаний о мире и человеке. Идея постепенного эволюционного прогресса является доминирующим принципом
Проблема обоснования достоверное ти научной теории
В частности, создание «специальной» (1905г.), а затем и общей теории относительности (1915г.) А. Эйнштейном ознаменовалось формированием совершенно новых по сравнению с классической механикой представлений о мире. «Миры» Эйнштейна и Галилея - Ньютона радикально различаются по истолкованию вопросов движения: в классической механике отсутствуют какие-либо ограничения скорости физических тел, между тем как в теории относительности такие оіраничения есть. В физике Галилея - Ньютона даются только правила вычисления скорости в различных системах координат (правила сложения скоростей, или преобразования Галилея - Ньютона). В теории Эйнштейна посредством постулирования вводятся ограничения: во-первых, для скорости света (300 тыс. км/сек.) и, во-вторых, для скорости всех без исключения физических тел (они не моїут достигать скорости света в вакууме).
Введение этих постулатов привело к замене правил вычисления скоростей Галилея - Ньютона преобразованиями Лоренца, фиксирующими скорость любого физического тела или процесса в величинах ниже скорости света. Скорость же света, исчисленная в любой системе координат, оказывается равной 300 тыс. км/сек. И, уходя от светового луча и двигаясь навстречу ему, можно перемещаться, согласно Лоренцу, лишь со скоростью света. Парадоксальность такого рода ситуаций, их очевидная несовместимость с соображениями здравого смысла стали источником отрицательных оценок самого метода постулирования. По мнению Б. Рассела, выдающегося английского математика, логика и философа, «метод постулирования того, что нам требуется, обладает многими преимуществами, но такими же преимуществами обладает воровство перед честным трудом». Являясь результатом изучения абстрактных, не существующих в действительности предметов, идеальные объекты принадлежат к числу интеллектуальных фикций, нередко имеющих сугубо инструментальное значение.
Наряду с постулированием важную роль в формировании идеальных объектов имеет интуиция. Понятие интуиции, в данном случае, не подразумевает ничего иррационального и мистического. Речь идет лишь об эпистемологических условиях непосредственной данности объекта субъекту, причем до такой степени, что оказывается возможным прямое, ничем не опосредованное «усмотрение сущности» (Э. Гуссерль) вещей. В трансцендентальной феноменологии, например, это обеспечивается такой познавательной способностью как интеллектуальная интуиция. Согласно Э. Гуссерлю, основателю феноменологии и феноменологической философии в XX в., интеллектуальная интуиция обеспечивает возможность непосредственного усмотрения «родов и видов» бытия, созерцания фундаментальных структурных и причинно-следственных связей и зависимостей.62 Правомерность такого понимания сути дела достигается в трансцендентальной феноменологии за счет преодоления различий между субъектом и объектом познания, между рационализмом и сенсуализмом, между теоретическим и эмпирическим уровнями научного исследования. Ведь, согласно Э. Гуссерлю, трансцендентальный субъект имеет дело не с вещами, как они существуют вне и независимо от сознания, сами по себе, а с интенциональными объектами. Последние же не тождественны предметам объективного мира. Интенциональные объекты, - это предметы природы и культуры в том виде как они воспринимаются человеком, субъектом познания. Иначе говоря, интенциональные объекты рассматриваются как феномены сознания, как органичная составная часть интснционального, то есть познавательного акта. Ведь каждый интенциональный акт двухслоен: он включает, во-первых, сам акт сознания, или восприятия предмета и, во-вторых, содержание этого акта. Интенциональный объект это и есть содержание интенциопального акта, а значит, принадлежит к сфере сознания. По своей природе объекты трансцендентальной феноменологии не являются ни механическими, ни физическими, ни химическими или социальными. Это иитенциоиальиые объекты, которые конституируются, т.е. создаются творческой активностью сознания. Являясь продуктами познавательной деятельности, иптеициональные объекты, конечно, «непосредственно даны» сознанию и этой «непосредственной данностью» объясняется возможность интуитивного усмотрения их сущности.
В редакции феноменологии интеллектуальная интуиция, то есть «непосредственное усмоірение сущности» возможно лишь в отношении объектов, созданных сознанием человека. По ведь предметы природы и социальной реальности существуют вполне объективно, вне и независимо от сознания и психики людей. Совместимо ли с признанием существования не интенциональных, т.е. чисю мысленных, а вполне реальных, в действительности существующих объектов, утверждение о возможности интуитивного «усмотрения сущности», а значит и интуитивного введения в обиход научной теории идеальных объектов? Ответ на этот вопрос будет положительным, если под интуицией понимать специфическую, обобщенную форму выражения индивидуального научно-исследовательского опыта, опыта традиций здравого смысла и жизненной практики. Интуицией в данном случае обозначается мысленная, в значительной мере бессознательная процедура уяснения сущности вещей, минуя целый ряд этапов их рациональной логико-дискурсивной осмысленности. В силу объективной сложности интуиции создается иллюзия возникновения нового знания без каких-либо предваряющих условий, посредством ясновидения, озарения или пророчества. Как мы теперь знаем, в основе каждого из перечисленных типов «виерационального»,
Проблема оснований научной теории и факторов ее социокультурной детерминации
В науке конца ХТХ в. господствовал эмпиризм с отчетливо выраженным субъективистским уклоном, основывающийся па убеждениях об опытном происхождении не только естественнонаучных, но и логико-математических знаний. Достаточным основанием признания истинности положений теоретического естествознания и математики считалась возможность их сведения к чувственным данным, т.е. данным наблюдения и эксперимента. Чувственные данные, в свою очередь, отождествлялись с психологическими переживаниями в связи с чем человеческой психике придавалось значение структуры, порождающей все многообразие видов научного и внеиаучного знания, а психологии, - своего рода «иаукоучепия», универсальной науки о производстве любых видов знания, включая логику и математику. Однако, все попытки опытно- экспериментального обоснования логико-математических знаний не увенчались успехом. Вместе с тем уяснение условий опытного происхождения математики в сочетании с -требованиями ее ригоризании умонастроении.
Их, в частности, в конце XIX века придерживался выдающийся немецкий логик и математик Готтлоб Фреге, а также основатель феноменологического движения Эдмунд Гуссерль. В пользу априорного происхождения математики свидетельствовал умозрительный характер ее объектов и методов.
Неопределенность аксиом-конвенций в их отношении к истине и лжи стала причиной выдвижения в XX в. комплекса программ обоснования математики. Все они были ориентированы целями выявления онтологического статуса математических объектов, но основывались на совершенно различных предпосылках. Так, выдвинутая Г.Фреге и Б.Расселом программа логицизма исходила из убеждений, что обоснование математики возможно лишь на путях ее редукции к логике.
Альтернативу логицизму в начале XX века составил интуиционизм (1907). Основатели этого движения, - Я. Брауэр, Г. Вейль и Л. Гейтинг, -стремились доказать, что математика не сводима к логике, не связана непосредственно с каким-либо языком, целиком и полностью опирается на интуицию. D Согласно Брауэру «существует столько математик сколько существует самих математиков». Поэтому, истина - это независимое от объективной реальности -творение мысли. Существовать, - значит «быть построенным» в соответствии с принятыми правилами научности рассуждения.96
Третья программа, выражающая одновременно и «третью позицию» в решении проблемы обоснования математики представлена формалистской концепцией немецкого математика Д. Гильберта. По мнению Гильберта, обоснование математики совпадает с доказательством се непротиворечивости.
На этом пути, как предполагалось, должно быть получено «абсолютное доказательство», а значит и обоснованности математики.97 Абсолютным это доказательство считалось потому, что было виутриматематическим и не опиралось на какие-либо другие области знания. Однако, уже в начале 30-х годов (1931) австрийский математик Курт Гедель доказал две теоремы, выявившие ограниченность формализма, выражающуюся, в частности, в отождествлении вопроса об истине с требованием непротиворечивости. Столь существенные расхождения в понимании природы математического объекта становятся причиной осознания ограниченности таких основоположений «галилеевской», или классической науки как принципы «актуальной бесконечности», «объективной значимости математических моделей», механистического детерминизма. Кризис оснований математики подводит к формированию исклассической ситуации, выражающейся в признании, что бытийно-онтологический статус продуктов логико-математического моделирования определяется не только составом и структурой объекта, по и социальными интересами субъекта познания.
Неклассическая картина мира знаменует собой не только переход от абсолютного противопоставления принципов объективности и субъективности к их консенсусу," но и характеризуется существенным ограничением коперниканской идеи наглядности.100 Новая, неклассическая наука основывается на историческом истолковании проблемы бесконечности, считая, что наглядно, т.е. чувственно воспринимаемые свойства и отношения реальности есть не что иное как формы пространственно-временнойQ
Неклассическая научная картина мира
Попытки прорыва границ, отделяющих естественнонаучную и социогумаиитарную компоненты картины мира па основе эволюционного истолкования норм морально-нравственного поведения приводят к аналогичным эволюционно-эпистемологическим заключениям. По мнению, М. Рыоза, специфика «... социального поведения может быть выражена в утверждении, что эти врожденные диспозиции побуждают нас мыслить и действовать моральным образом... биологические факторы заставляют нас верить в бескорыстность морали». "
В последние десятилетия приведены веские аргументы, нодіверждаюіцие справедливость широко распространенного мнения об эволюциошю-генегической обусловленности целого рода форм социального поведения, включая научное и художественно-эстетическое творчество, сферы морали, политики, права и др.1" 8
Становление постнеклассической картины мира осуществляется на наших глазах как процесс возникновения совершенно новых представлений о мире и человеке. Вместе с тем, очевидна их генетическая связь с историческим опытом новоевропейской научной, а с іде шире духовной традиции в целом.
Характеризуя постисклассическую научную картину мира, как с точки зрения ее специфических черт, так и свойств, выражающих се сущность, следует указать на: тотальную антропологизацию научного познания, придание моменту сго активности значения главного источника знаний и как следствие отого безбрежный «плюрализм мнений», ограниченный лишь конвенциональными санкциями научного сообщества; стремление преодолеть фрагментарность научной картины мира на основе выдвижения и развития таких обобщающих научных теории, как синергетика и глобальный эволюционизм, а с другой стороны, скептическое отношение к задачам систематизации паук и построения единой научной картины мира; едва ли не абсолютную зависимость от господствующей идеологи неолиберализма вследствие утраты возможности опытпо-экспериментального подтверждения научных теорий, усиление тенденций конвенционализма, распространение принципа «плюрализма мнений на область научного познания в целом.
Несмотря па различие опытов научной рациональности в построении неклассической и постнеклассической картин мира, всё более очевидным становится их происхождение из единого источника. В силу существую гід их убеждений современного научного общества в релятивности логико-математических средств постижения истины, в науке и философии второй ПОЛОВИНЫ XX начала XXI в., наметились и укрепляются тепдсігітии онтологизации языка как «непосредственной действительности мысли» С С. Маркс). И иеклассичсская, и постисклассичсская картины мира строятся: па путях анализа и определения смысловых значений, принятых в пауке языкодзых выражений. Под влиянием тенденций антропологизации, последствии лингвистического и коммуникативного «поворотов» в историографии, философии и эпистемологии пауки ранее доминировавшие в языках се описания понятия о «материальном теле», «причине и «законе» оказал і кісь замененными такими категориями, как «событие», «принцип» и «основание». Именно эти категории задают начальные условия построения постнсклассичсской научной картины мира и одновременно наиболее значимые онтологические характеристики объекта исследования, будь то явления природы, человеческой жизни или социокультурной истории. Проистекающее отсюда понимание научной теории как зиаково-символической репрезентации объекта исследования требует при установлении ее истинностных значений в равной мере как ее опытио-эксперимеиталыюго подтверждения, так и философско-эпистсмологической интерпретации системы средств логико-методологической аналитики. Интерпретация в этом смысле не имеет ничего общего с задачами верификации, т. е. сведение положений теории к чувсі венным или опытно-экспериментальным данным. Речь идет об интерпретации как герменевтической проблеме, которая формулируется и изучается в контексте исследования науки как феномена культуры, а положений теоретического естествознания и математики - как письменно фиксируемых «проявлений жизни» определенной исторической эпохи.
Таким образом, герменевтика, будучи традиционной формой филологического искусства истолкования античных текстов первоисточников, действительно становится «путево/щой нитью» естественнонаучного прочтения книги природы, написанной, как известно, па языке математики.
Становление постнеклассической каріиньї мира осуществляется в чрезвычайно сложных противоречивых условиях кризиса не только объективности, по и субъективности в научном познании. И речь должна идти о сложности, а отнюдь не о принципиальной неразрешимости вытекающих отсюда задач построения научной картины мира. Плотная стена логико-математических, естественнонаучных и социогуманитарных абстракций, отделяющая пауку от объектов познания, лишь по видимости воспринимается
Похожие диссертации на Научная теория как форма актуализации достоверного знания
