Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ 4
ГЛАВА 1. КОНЦЕПТУАЛЬНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОЕ
ОБОСНОВАНИЕ ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ В АНТИЧНОЙ
ФИЛОСОФИИ 22
1. Логико-методологическое обоснование гуманитарного познания в
античной философии 24
2. О границах применимости феноменологизмического подхода в
исследовании гуманитарного познания 32
3. Праксио-педагогическая направленность учений Платона и
Аристотеля 39
4. Соотношение "устного" и "текстового" мышления 42
5.Triwium et quadrivium Боэция - классическая модель гуманитарного
образования 47
6. Античное языкознание как риторика 52
ГЛАВА 2. ФОРМИРОВАНИЕ НОВЫХ ОБРАЗЦОВ И ФОРМ
ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ В ЭПОХУ ВОЗРОЖДЕНИЯ 56
1. Две концепции Возрождения 56
2. Возрождение как гуманитарно-культурный феномен 61
3.Studia humnitas - норма гуманитарно-ориентированного образа жизни
4.Смысловой тезаурус термина "гуманитарный" 68
5. Онтология души в гуманитарно ориентированной антропологии 71
ГЛАВА 3. СМЕНА КАТЕГОРИАЛЬНОЙ ОСНОВЫ ГУМАНИТАРНОГО
ПОЗНАНИЯ В ФИЛОСОФИИ НОВОГО ВРЕМЕНИ 77
1. Соотношение реальности и иллюзии как методологическая
проблема гуманитарного познания 77
2.Перспективизм - методологический принцип монадологии Лейбница
З.Проблема категориальной основы гуманитарного познания в
немецкой классической философии 84
ГЛАВА 4. КОНЦЕПТУАЛЬНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
ИНСТУЦИАЛИЗАЦИИ ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ 97
1. Университетские гуманитарные дисциплины как дериват смены
типа высшей ШКОЛЫ 98
2. Институциональные формы гуманитарного познания вне
уНИВерСИТеТОВ И ИХ КОНЦеПТуаЛЬНО-МеТОДОЛОГИЧеСКИе ОСНОВЫ 106
3. Воможен ли "мысленный эксперимент" в гуманитарном познании?
4. Идеология в одеждах гуманитарного знания ш
5. "Темный человек" как конструкт гуманитарного познания ш
ГЛАВА 5. ВЫБОР МЕТОДОЛОГИИ - ПРОБЛЕМА СОВРЕМЕННОГО
ГУМАНИТАРНОГО ПОЗНАНИЯ 122
1. Гносеологическое и креативное в гуманитарном познании 122
2. Проблема выбора схемы методологической работы 126
3. Ограниченность выбора программ и методологий исследования в
Современном ЯЗЫКОВедеНИИ 130
4. Критика концептуально-методологических оснований
компаративистики ш
5. Методологические основания гипотезы о "сотворении" языка ш
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 143
ЛИТЕРАТУРА
Введение к работе
Вопрос о природе и статусе гуманитарного познания, т.е. той сферы, которую в кантианской традиции принято называть «науками о духе», вот уже более двухсот лет обсуждается в европейской философии. Одним из важнейших, но до сих пор мало проработанных аспектов в этой линии дискуссий является анализ концептуально-методологических оснований, конституирующих гуманитарное познание. К сожалению, после кантовских «Критик» сложилась традиция (или, скорее, инерция), позволяющая не столько анализировать сферу гуманитарного познания в ее имманентности, сколько выявлять различия между естественнонаучным и гуманитарным знанием. Вопрос о специфике гуманитарного познания и соответствующей ему методологии перерос в проблему критерия, по которому «науки о духе» (гуманитарное познание) отличается от «наук о природе» (естествознания) .В таком движении философская работа совершается по методу схожему с тем, что в лингвистике называется контрастивным анализом, т.е. сопоставлением заведомо несходных объектов, с целью лучшего понимания их особенностей. В результате подобной «хитрости мирового разума», мы хорошо понимаем, чем отличается гуманитарное от естественнонаучного, но достаточно слабо знаем собственные, внутренне присущие гуманитарному познанию характеристики. Такой исторически сложившийся контекст, определяет теоретическую актуальность анализа концептуально-методологических оснований различных форм гуманитарного познания.
С другой стороны, социальные подвижки и потрясения конца двадцатого столетия в мире и в нашей стране в особенности поставили перед философами ряд проблем, в формулировке которых присутствует термин «гуманитарное»: «гуманитарный кризис», «гуманитарная катастрофа», «гуманитарная помощь», «гуманитарная миссия» и т.п., вплоть до «гуманитарной агрессии» (бомбежка самолетами НАТО городов Югославии). Эта ситуация ставит нас перед необходимостью снова
5 задаваться вопросом о «деонтологии» гуманитарного познания: в какой мере современный гуманитарий может и должен являться носителем собственно гуманистических ценностей, а не только определенной рациональной парадигмы. Какого типа гуманитарное познание обосновывает или оправдывает общественную практику, складывающуюся в мире после падения берлинской стены. Значительная часть художественной элиты, тонко понимающая и чувствующая духовную атмосферу нашего времени, переживает ее как кризисную или, говоря другим языком, как переход через бифуркационную точку. Кризис сложившихся гуманитарных парадигм достаточно жестко описан в последних романах Джона Ле Карре «Портной из Панамы», «Сингл и Сингл», «Верный садовник». Еще менее радостную картину разрушения классической модели гуманизма показывает Оливер Стоун в знаменитом фильме «Прирожденные убийцы». Основной мотив этой картины вполне выражен в строках из песни к фильму поэта и музыканта Леонарда Коэна «Будущее»:
Я видел наше будущее, брат, Там нас ждут одни убийцы...
Все, все привычные вещи ускользают Во все стороны, И я уже ничего не чувствую И ничего не могу понять ... Верните мне берлинскую стену, Верните мне Сталина, Верните мне собор святого Павла, Верните мне Хиросиму... Этот социокультурный контекст определяет соответствующий момент актуальности философской работы, направленной на анализ потенциала и ресурсов гуманитарного познания в поисках ответов на вызовы времени.
Кроме того, в нашей стране по ходу «перестройки» и последующих реформ, которые захватили также научные учреждения и систему
6 образования, «гуманитаризация» стала рассматриваться не только как важнейшее средство гуманистической переориентации науки и системы образования, но и всей общественной жизни. «Физики», : - выяснявшие отношения с «лириками», сегодня обращаются за помощью к гуманитариям.
В 90-х годах в духовной жизни общества происходят также менее заметные, но более глубинные процессы: возникает личностно-ориентированный интерес к философии. Эта тенденция была поддержана возросшим спросом на услуги по методологическому обеспечению потока проектов, планов и моделей, без которых был бы невозможен процесс реформирования структур и институтов российского общества.
Кроме того, интерес к логико-методологической проблематике гуманитарного познания был стимулирован либерализацией идеологической сферы. Во-первых, произошел отказ от догм вульгаризированного марксизма, в связи с чем открылась возможность объективного и тщательного анализа современных направлений и тенденций в области гуманитарного познания. Во-вторых, заново оказались вовлеченными в оборот идеи, ранее отвергнутые как не укладывающиеся в упрощенную логику академических авторитетов. В-третьих, сама сфера гуманитарного познания в нашей стране пришла в движение и в погоне за модой начала ассимилировать все то, что раньше было закрыто. Все указанное выше делает актуальной работу по критическому анализу и проверке на методологическую и концептуальную эффективность этих новых приобретений.
В современных условиях область познания, которую мы предлагаем
назвать гуманитарной, по своей социальной востребованности сравнялась,
если не превзошла, с подразделениями точных, естественных и технических
наук. Это обстоятельство позволяет считать задачу философско-
методологического прояснения методологических оснований гуманитарного
познания достаточно актуальной.
Степень разработанности проблемы
Между тем, ни в мировом научном сообществе, ни, тем более, в отечественном, нет специальных исследовательских разработок проблемы гуманитарного познания, сопоставимых с тем, что было сделано во второй половине XX века в отношении естественных и технических наук.
Поскольку термин «гуманитарное познание» включен нами как важнейший в формулировку темы диссертации, необходимо сделать предварительные пояснения. Слово «гуманитарный» в нерефлексивной ученой речи используется как синоним слов «социальный», «общественный» при обсуждении проблем классификации видов наук, образовательных структур и вручаемых дипломов. В отечественной образовательной системе принято рубрицировать факультеты и учебные предметы по схеме : «гуманитарные», «естественные», «технические». После совершенно неосознанно это деление переносят в классификацию наук и научных учреждений. При этом терминам «гуманитарное образование» и «гуманитарные науки» не дается определений. Особенно странно то, что в Большой Советской Энциклопедии отсутствует справочная статья по термину «гуманитарные науки», хотя он использован в статьях «гуманитарное образование» и «гуманитарный». Здесь просто указывается, что «гуманитарное» есть нечто, имеющее отношение к сознанию человека и к обществу, а «гуманитарные науки» отождествляются с «общественными» [89]. Во всем остальном мире ситуация примерно та же. Так, например, в 1973 году в Дели проводился «1 конгресс ученых-обществоведов Азии», на котором обсуждались проблемы таких наук и учебных дисциплин, которые у нас бы именовались гуманитарными: языкознания, литературоведения, журналистики, истории,
юриспруденции, экономики, социологии, психологии, философии [288. 62-98]. Только в 2000 г. появилась публикация О.В. Батлука о значениях термина «humanitas» в речах Цицерона: ключевым из них было «образование» в качестве кальки греческого «пайдея» [28].
В диссертации используется обобщенный термин
«гуманитарное познание» для обозначения: 1) знания, полагающего
своим предметом человека как субъекта социокультурного процесса,
2) связанных с ним познавательных процедур, 3) образовательных
программ и 4) необходимых для всего этого социальных институтов.
Человек здесь не только постигает самого себя и плоды своей
деятельности, но и строит себя и свой мир. Гуманитарное познание
по природе своей рефлексивно и деятельностно. Суть его наиболее
адекватно выражена понятием «мыследеятельности»,
предложенным Г.П.Щедровицким [435. 102-109].
Степень разработанности и осмысленности понятия «наука» как одного из ключевых в избранном нами направлении исследования можно выразить вопросом: «Кто же в наш просвещенный век не знает, что такое наука?». Особенно после того как только за период с 1960 г. по 1970 г. в ходе всестороннего рассматривания науки в СССР было опубликовано 600 работ. Одни исследователи, следуя примеру англичан, называли полученные результаты «наукой о науке» [118], другие «науковедением» [251], третьи - социологией науки [23, 68, 480], четвертые -«наукометрией» [261], а в 70-х годах - «политикой науки» [351, 261]. В обобщенной форме результат тогдашнего активного «науковедения» можно выразить словами А. С. Пушкина, сказанными задолго до нас: «Науки нам сокращают опыты быстротекущей жизни».
Ну так и дайте нам теперь свою дефиницию науки, вполне
резонно может потребовать читатель, Но прислушаемся сначала к
суждениям такого знатока науки как Дж. Бернал, который своими
работами предвосхитил и инициировал науковедческий порыв 60-х
годов («Наука и общество», 1953 г.; «Наука в истории общества»,
1956 г.) Во второй своей книге, отвечая на подобное требование
рецензента профессора Дингла, он пишет о «бесполезности и
бесплодности» начинать с определений. «Любая попытка дать
определение науки, а таких имеется немало, может выразить более
или менее точно лишь один из ее аспектов» [33.17]. «Слово «наука»
...я нигде не пытался втиснуть в рамки какого-либо определения»
[33.8] Можно лишь присоединиться к суждению Дж.Бернала,
согласно которому, ни один вид человеческой деятельности как
проявление «единственного и неповторимого процесса социальной
эволюции» не подлежит дефиниции [33.18] Согласно Дж.Берналу,
как нечто обособившееся наука возникла не ранее ХУ11 в. и,
возможно, в этом своем качестве она в ближайшем будущем
исчезнет. Поэтому он предлагает рассматривать то, что называют
наукой, в пяти измерениях: 1) как социальный институт, 2) как
метод, 3) как процесс получения, накопления и трансляции знаний, 4) как фактор развития производства, 5) как силу, формирующую мировоззрение.
Относительно статуса «общественных наук» Дж. Бернал придерживался того мнения, что, если таковые существуют, то они «формировались по образу и подобию естественных наук»[33.8]. Попытка обосновать этот тезис была предпринята В.М.Леонтьевым и П.Е.Сивоконем, считавшими, что обществознание до середины XIX в. не было наукой[337.11]. В предельно заостренной форме
проблема взаимоотношения естествознания и гуманитарного познания поставлена в книге Ч.П.Сноу «Две культуры» [341].
Обоснование истории как теоретической научной дисциплины предпринято В.Ж.Келле и М.Я.Ковальзоном [173]. Активное обсуждение концептуально-методологических проблем истории подытожено в сборнике «Проблемы истории докапиталистических обществ»[304].
Относительно науки как социального института в научном сообществе принято мнение, сформулированное Дж.Берналом: она есть отрасль общественного разделения труда, в которой заняты сотни тысяч профессионалов, при помощи хитроумных приборов производящих новое знание и сообщающих его друг другу на языке, доступным только посвященным. Поэтому, шутливо замечает Дж.Бернал, «легко определить науку как то, что делают ученые». Чистые знания, производимые фундаментальной наукой «не приносят непосредственной экономической выгоды». Поэтому мир бизнеса неохотно финансирует науку. В США для этих целей в 1950 году был учрежден Национальный Научный Фонд (ННФ) [43.104]. Дж.Бернал довольно парадоксально характеризует социальный статус и экономическую эффективность науки: она - «паразит» при богатых и власть придержащих [33.19]. Относительно исторических рамок бытия науки довольно решительно высказалась Л.М.Косарева: в подлинном смысле слова наука есть дитя нового времени [187.11]. Отметим, что в подавляющем своем большинстве встречаемые в науковедческой литературе определения науки, систематизированные в работах М.М.Карпова, есть варианты кантовского суждения: «наука - непротиворечивая система знаний» [164.12-21; 165.6-26].
Методологической составляющей науки посвящен обширный круг литературы. В ней преобладает позиция, согласно которой методология есть нечто, относящееся к науке в целом, и она находит свое выражение в логике [169, 172]. Критическую позицию по отношению к этому представлению сформулировал Дж.Бернал. Он не советовал принимать метод науки за некую «идеальную платоновскую форму», т.е. единственно правильный путь нахождения истины. «Метод науки - это не нечто установленное, а развивающийся процесс ... подобно самой науке, не поддается определению" [33.21].
Наука в отношении владения методом больше похожа не на Прометея, а на его недалекого брата Эпиметея. «Ученые сначала находят что-то, а затем уж - как правило, безрезультатно -размышляют о способах, которыми это было открыто»[33.21]. Развивая мысль Дж.Бернала, отметим тот прискорбный факт, что все попытки построить «методологию научного открытия» [254. 88-94] как и усилия сконструировать вечный двигатель, завершаются конфузом. «К несчастью, - отмечал Дж.Бернал, - большинство книг о методах науки написано людьми, которые при всей их философской или даже математической подготовке не являются учеными-экспериментаторами и, строго говоря не знают того, о чем толкуют» [33.21].
Наш опыт знакомства с методологической литературой позволяет сказать, что Дж.Бернал прав. Пожалуй только методологические изыскания Г.П.Щедровицкого, реализованные им в практике оргдеятельностных игр, позволяли синхронизировать методологическую рефлексию и креативную практику в области гуманитарного познания [435]. Другие методологи чаще всего используют нехитрый прием "сопоставления" [73. 7; 219. 5]. В
качестве более приемлемого можно считать совет Дж.Бернала : в научной деятельности страх, как и другие эмоции, не должен подавать совета - ученый подчинен только факту и закону. Ближе всего к позиции Дж.Бернала стоит П.Фейерабенд с его «анархисткой теорией познания» и жесткой критикой всякого рода «науковедческих конструкций» [377. 251]. Это направление мысли развивает бунтарские идеи Л.Фейербаха, который уподоблял философа монархисту, желающему подчинить свободную мысль и многообразный мир общему закону и порядку. Философия, говаривал он, "происходит прямым путем из казармы" [378. 887-889].
Что же касается возможности использования в гуманитарном познании математизированной методологии, то мы не разделяем оптимизма А.А.Гурштейна, А.А.Зиновьева, Б.Рассела и А.Уайтхеда по поводу значимости для науки «математической логики». Мы также далеки от нигилизма Р.Ньютона, обозвавшего Клавдия Птолемея - создателя «Альмагеста» - «самым удачливым обманщиком в истории науки» [267. 29]. Нам ближе позиция выходца из г.Таганрога французско-американского историка науки А.В.Койре. Он зафиксировал явно парадоксальную ситуацию: наука немыслима без математических методов, но действительность как предмет науки «не является ни математической, ни математизируемой. Это область подвижного, неточного... Желание применить математику к изучению природы является ошибочным и противоречит здравому смыслу... Верное на небесах - неверно на Земле» [179. 109 - ПО]. Если невозможна математическая физика, то тем более фантастична математическая гуманитарная наука. Однако логики изо всех сил стараются поколебать эту позицию А.В.Койре. В 1971 году в США была опубликована работа
Дж.Снида «Логическая структура математической физики» [489]. Из
новейших разработок заслуживает внимания труд И.Ильина, в
котором «развернута панорама возникновения и современного
состояния постструктуралистско-деконструктивистско-
постмодернистского комплекса» и соответствующей ему методологии [154. 7].
Все вышесказанное - свидетельство того, что вопрос о статусе гуманитарного познания как предмета философского исследования остается открытым и требует специальной разработки. Необходимо также прояснить возможность использования в гуманитарном познании и его философской рефлексии логико-методологических средств, эффективно работающих в области естествознания, точных и технических наук.
Цель и задачи исследования
Цель исследования состояла в том, чтобы установить в диахроническом и синхроническом измерениях границы той исторически реальной области познавательной деятельности, которую мы обозначаем термином «гуманитарное познание». При этом каждый раз необходимо было учитывать своеобразие консолидированных сообществ людей, деятельностью которых воспроизводятся конкретно-исторические формы гуманитарного познания, а также то, как возникали и изменялись концептуальные и методологические основания этой деятельности.
Для достижения этой цели были поставлены и решены следующие исследовательские задачи:
- Преодолеть односторонний сциентистско-модернизаторский подход в понимании учений античных философов и выявить
софийно-пайдетический характер античной формы гуманитарного познания;
- Рассмотреть вопрос о социальных истоках эпистемо-
прагматической, проектно-педагогической ориентированности
философии Платона и Аристотеля;
- Выдвинуть аргументы в доказательство того, что «тривиум и
квадриум» Боэция являются классической моделью гуманитарного
образования, в которой реализуется специфически античная
установка на достижение «арете» (совершенства);
- Выяснить, как на основе формального «возрождения»
античности в Европе складываются принципиально иная норма
гуманистически и гуманитарно ориентированного познания и образа
жизни социальной элиты - Studia humanitas;
- Показать, как происходит процесс смены концептуальных и
методологических оснований гуманитарного познания в философии
нового времени;
Раскрыть процесс становления институциональных форм гуманитарного познания и выяснить суть «мысленного эксперимента» в этой сфере познания;
Обосновать идею о возможности выдвижения и разработки новых гипотез в условиях концептуально-методологического кризиса в современном гуманитарном познании.
Теоретические и методологические основы исследования
При решении этих задач нами учитывался опыт описания науки Т.Куном, его оппонентом К.Поппером и их последователями. Мы принимали во внимание тот факт, что современное наукознание увлечено понятиями, заимствованными из арсенала этих «философов науки». Но при этом мы помнили девиз Козьмы
Пруткова: «Не верь глазам своим...». Если на клетке написано: «Се - гуманитарные науки», то совсем необязательно, что так оно в действительности. Может статься, что мы имеем дело с метафорой. Без известной дозы скепсиса при анализе всякого рода «понятийных каркасов» мы рискуем заняться вовсе не методологией, а мифологией познания.
Наше исследование опирается на достаточно устойчивую традицию философского обоснования специфичности методов гуманитарного познания, которая полнее всего представлена работой А.В.Койре [179], реализовавшего новый подход в описании генезиса науки. Признавая возможность использования таких понятий как «концептуальный каркас» (К.Поппер), «парадигма», «научная революция» (Т.Кун), мы считаем их недостаточно гибкими методологическими средствами при анализе такого динамичного процесса как генезис и смена исторически конкретных формообразований гуманитарного познания. Нас больше устраивает метафора активно «работающей машины», чем статического «каркаса» или «парадигмы», выбрасываемых на свалку истории как только в них отпадает надобность.
В разработке темы диссертации учитывается опыт Ростовских науковедческих школ Ю.А.Жданова [132] и М.М.Карпова [164; 165], достижения лингвистической школы А.Н.Савченко [325] и культурологической школы В.Е.Давидовича [100; 101]. В ходе исследования критически использовался опыт обсуждения интересующих нас проблем Р.Виндельбандом [63;64], Дильтеем [116], В.Йегером [155], Э.Кассирером [168], А.Ф.Лосевым [211; 215], Г.Риккертом [314; 315], мы отталкивались также от концепций структуралистов Р.Барта [25], К.Леви-Стросса [195], герменевта Г.-Г.Гадамера [72], таких современных мыслителей как Ж.Делез
[106;107], Ж.Деррида [111;112], М.Фуко [400;401], П.Фейерабенд [378]. Были учтены результаты таких отечественных исследователей как С.САверинцев [1], Л.Н.Баткин [27], П.П.Гайденко [73; 74], Г.В.Драч [121-12^, Э.В.Ильенков [151- 153], И.П.Ильин [154], В.Ж.Келле [173], Ф.Х.Кессиди [174], П.В.Копнин [183; 184], Е.Я. Режабек [312], В.М.Розин [318; 319], М.У. Тайсумов [360], Г.Г.Шпет [426], ЛАШтомпель [431], О.М.Штомпель [432]. Указанными авторами был накоплен опыт эффективного использования методов сравнительного анализа, генетической реконструкции, ретроспекции, деструкции, «деконструкции», структурно-функционального анализа. По мере надобности мы обращались к этому опыту. Важно, чтобы в исследовании соблюдался принцип соответствия метода объекту исследования [435. 71].
Научная новизна
1. Специфичная для античности форма гуманитарного
познания - софия (мудрость) - реализует заданную мифологической
традицией эпистемо-прагмальную установку на поиск начал (архэ) и
оснований (этиа), которые могли бы служить твердыми ориентирами
добродетельной жизни и порядка в условиях кризиса полиса.
«Экзотерическое» и, особенно, «эсотерическое» учения Платона и
Аристотеля строились по праксио-эпистемологической схеме:
предмет знания - "прагма" (дело и его результат); логическая форма
познания - силлогизм (умозаключение); цель познания - «арете»
(совершенный продукт, совершенная форма деятельности,
совершенный человек).
2. Формой гуманитарного знания и образования, обобщившей
деятельность мыслителей Греции и Рима по обоснованию
эффективного пути к достижению «арете» (совершенства гражданина и общества) была модель образования Trivium et quadrivium, предложенная Боэцием. Она реализовала идеал Цезаря: «Cultus atque humanitas» (тренированность и образованность).
3. Гуманитарно и гуманистически устремленной формой
жизнедеятельности и познания для социальной элиты эпохи
Возрождения были studia humanitas.
