Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Анализ языка как фактора развития культуры 23
1. Язык-форма проявления культуры 23
2 Философский анализ социокультурной динамики языка 40
ГЛАВА 2. Диалектическое взаимодействие культуры и языка 53
1 Культурная и языковая картины мира: сходство и различие 53
2 Закономерности изменения лингвистической действительности в динамике европейской культуры 69
ГЛАВА 3. Лингвистическая действительность и динамика современной российской культуры 95
Заключение 125
Библиографический список 129
- Язык-форма проявления культуры
- Философский анализ социокультурной динамики языка
- Культурная и языковая картины мира: сходство и различие
- Лингвистическая действительность и динамика современной российской культуры
Введение к работе
Конец XX - начало XXI века характеризуется всплеском национальных движений в России, активизацией национально-культурных процессов, ростом национального самосознания. Появляется потребность народов в осмыслении своей сущности, анализе исторического пути развития и разработки концепции будущего устройства общества. И это вполне закономерное явление, так как в переходные периоды в обществе возникает ситуация, вызывающая активизацию жизнедеятельности нации.
Главная культурная проблема двадцать первого века будет состоять в том, чтобы начавшийся процесс глобализации не обернулся утратой национальной самобытности народов, чтобы отдельные голоса (даже самые тихие) не «утонули» в звуках современного «мирового хора» культуры.
Лучшей гарантией недопущения утраты национальной самобытности народов является осознание самоценности национальных языков как отражение неповторимых складов мышления, чье «глубокое, спокойное исследование... раскрывает каждому народу глаза на бездну красоты, силы и незаменимую ценность культуры другого народа, пестует трепетное уважение к ее уникальности»1.
Теоретическим анализом языка как целостного объекта занимается, прежде всего, общая лингвистика, и естественно возникает вопрос, не собирается ли автор данной работы предложить свой вариант философии языка, маскируя его названием "философский анализ"?
Строго говоря, любой вариант философии языка, несмотря на все достоинства, которыми он может обладать, изначально подвержен тем же опасностям, что и всякая философская концепция, здесь возможна подмена научного изучения вопроса произвольными гипотетическими построениями; отрыв от фактических данных и экспериментальной базы и т.д. Однако из этого еще не следует, что в рамках теоретического осмысления феномена языка нет места для философского дискурса.
Во-первых, язык занимает совершенно особое место в сфере человеческой культуры: для осмысления его соотношения с другими формами культуры, раскрытия собственной специфики, определения места и значения в человеческом бытии вообще необходимо выходить на философский уровень анализа - только лингвистический, даже шире - научный анализ здесь будет явно недостаточен.
Во-вторых, ряд задач лингвистики, ее комплексные проблемы требуют философского категориального аппарата, который используется в качестве метаязыка, позволяющего задавать предельные понятия в научной парадигме.
В общем языкознании к таким предельным теоретическим основаниям относятся, например, понятия "общения", "информации", "значения". Так, понятие "значения", подобно "точке" в геометрии, располагается в центре лингвистической проблематики, является ключевым термином, во многом определяющим общие очертания языковых концепций, но любая попытка его определения неизбежно приводит к выходу за рамки чистой лингвистики и обращению к философской парадигме.
Дело в том, что лингвист-теоретик, обращаясь, скажем, к понятию значения, становится философом, т.е. использует философию как метаязык лингвистики, и от того, насколько осознанно он это делает, зависит конечный результат его работы.
В данной работе дается философский анализ языка как целостного объекта. Здесь необходимо совершенно четко оговорить следующий важный момент: мы не собираемся продуцировать философский анализ всего языка, мы также не предполагаем дать философский анализ важнейших элементов языка - в нашу задачу входит только философский анализ языка как целостного объекта.
От Платона до Гумбольдта теории языка не разделялись на философию языка и лингвистику. С классической древности до конца XVIII в. лингвистика не была отделена от логики и ее предметом (как части тогдашней логики и философии) считались единые общечеловеческие способы выражения мысли. Обособление
Г.Гачев. Национальные образы мира. -М.: 1988, с. 429.
лингвистики произошло в XIX в. и связано с выработкой эволюционного взгляда на язык, позволившего идентифицировать предмет лингвистики - различные языки в их истории - как самостоятельный предмет, отличный от предмета любой другой науки.
В ходе развития лингвистических учений можно выделить следующие главные направления, последовательно сменявшие друг друга в качестве доминирующих: логическое, сравнительно-историческое, структурное и конструктивное. Первое из них в равной степени принадлежит собственно философии (период с V в. до н. э. по начало XIX в.). При этом, поскольку теории языка разрабатывались философами, то они, как правило, входят в их общефилософские системы и связаны с метафизическими и эпистемологическими установками; последние же зависят от идей времени.
Начало философского анализа языка и культуры было положено в западной герменевтической традиции, в частности, работами Ж.Б.Дюбо, Д.Вико, Г.Лессинга, В.Гумбольдта . Последний философски осмыслил генезис языка, исходя из "изучения всей природы отдельного человека и общего положения человеческого рода в зависимости от времени и пространства" . Позднее зарубежная философия в этих вопросах опирается на работы Э.Гуссерля, феноменология которого послужила одним из источников философской герменевтики и экзистенциализма, затем М.Хайдеггер рассматривает время как самую существенную характеристику бытия4. В.Дильтей обнаруживает темпоральность в понятии "течение жизни", по его мнению, "время заключено в самой жизни и во внешних предметах, которые проявляются в ней через общие отношения одновременности, последовательности, временного
2 Дюбо Ж.-Б. Критические размышления о поэзии и живописи. -М.:, 1976; Вико Дж.
Основания новой науки об общей природе наций. -Л.:, 1940; Лессинг Г.Э. Лаокоон, или о
границах живописи и поэзии. -М.:, 1957; Гумбольдт В.Ф. //Избранные труды по
языкознанию, -М.:, 1984.
3 Гумбольдт В.Ф. Письма. //Иностранная литература, -1989, -№11 с.237.
4 Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия. //Вопросы философии, -
1986, -№3; Хайдеггер О сущности истины. //Философские науки, -1989, -№4.
интервала, длительности, изменения"5. Г.Гадамер же непосредственно привнес в рассмотрение темпоральности язык как "фундаментальный слой конструирования мира, как предваряющую схему всех познавательных возможностей" . Темпоральностъ для него выступает как способ бытия понимания и самого языка.
Философия языка, рассматриваемая в широком плане, представлена несколькими национальными вариантами, национальными школами, характеризующимися - каждая - своими излюбленными темами.
Англосаксонская школа (особенно ее наиболее оформленное ядро — Пенсильванская школа в США) центрируется главным образом вокруг проблем логико-лингвистической формализации языка и речевой деятельности — междисциплинарных исследований с привлечением математической теории моделей, логической теории доказательства, различных концепций истинности, анализа связей между языком и метаязыком, концепции «возможных миров», исследований денотации и референции, и т. д.
Французская школа, переживающая после «майской молодежной революции» 1968 года период интеллектуального возбуждения и подъема, видит свой «центр интереса» в другом — в проблематике «дискурса»; в социальных, ментальных и психоаналитических отношениях «Я» и «Ты»; в «интерсубъективности»; в анализе «Эго»; в проблемах произвольности и непроизвольности языкового знака; в анализе «новой эссеистики», нового «литературного» текстообразования («письма») при исчезновении самой «художественной литературы» в традиционном смысле, и т. д.
Российская школа характеризуется устремлением к тонкому «концептуальному анализу», его расширениями в виде «логического анализа языка», лингвофилософского анализа и возрожденным интересом к основаниям последнего, прежде всего к наследиям патристики Восточной церкви, «великой тройки» (Флоренский — Лосев — Булгаков), русского символизма и модернизма. Широкое
5 Дильтей В. Наброски к критике исторического разума. //Вопросы философии, -1988, -№4. с. 136.
Гадамер Г. Истина и метод. -М.: Прогресс, 1988. с.168.
использование формальных структуралистких методик изучения языка в его истории и в его современном состоянии конца ХХ-го столетия не изменили изначальную склонность к философским обобщениям. По прежнему русская лингвистическая школа стремится к поиску глубинных смысловых мифо-культурных символических основ языка; причем, в отличие от западных школ, язык, как правило, представляется как процесс, деятельность, а не как статично словарная и статично грамматическая картина. Таково же и наше отношение к языку.
Между тремя школами существуют отношения «семейного сходства», заключающиеся в том, что некоторые признаки (темы и методы) одной школы принадлежат также и другой, некоторые (не обязательно те же самые) признаки другой школы принадлежат третьей, а некоторые признаки третьей — снова первой. ,
Осмысление языка как социокультурного феномена отражено в работах К.Леви-Стросса, Э.Кассирера . В концепции Э.Кассирера внимание привлекает тема "язык и культура", где подчеркивается конструктивная сущность языка, подход к нему как к деятельности субъекта. С точки зрения Э.Кассирера язык является формой культуры, а все формы человеческой культуры, в их богатстве и разнообразии -символические формы. Кассирер видит путь к новой цивилизации только через символы8. Подобный взгляд отражает лингвистическую установку в понимании языка в современной зарубежной философии, где в качестве ценности могут выступать не только предмет, инструмент, сам человек, но и слово, знак, действие, отношение -любой элемент человеческой культуры. Так, Р.Бартом язык и культура рассматриваются как семиотическая система; как социальная сила - в работах М.Фуко, Ю.Хабермаса; как отличительный признак личности - у Дж.Марголиса,
7 Леви-Стросс К. Структура и форма//Семиотика. -М.: Радуга, 1983. с.400-429; Кассирер Э. Теория знаков //Сознание и действительность. -С-П, 1912, с.379-391.
Кассирер Э. Опыт о человеке: введение в философию человеческой культуры //Проблема человека в западной философии. - М.: Прогресс, 1988, с.ЗО.
П.Рикера . Таким образом, исторический аспект проблемы языка и культуры представляет собой сферу пересечения гносеологии, методологии науки, философии культуры, антропологии.
В отечественной литературе работы философов по вопросам анализа языка и культуры посвящены в основном проблемам аналитической философии10. Шли дискуссии о "символической организации духовного мира человека", например, в работах В.И.Медведева, А.Ф.Грязнова, К.А.Свасьяна, В.И.Молчанова11.
Концепция "языкового строения культуры" поддерживается в работах Б.А.Парахонского, Г.С.Кнабе, В.С.Библера, А.С.Мыльникова . "О языковом строении культуры имеет смысл говорить, - считает Б.А.Парахонский, - лишь на уровне объективного функционирования социально-этнической активности и лишь в рамках коллективного творчества" . Языковое творчество, как и любой вид деятельности, характеризуется неповторимостью, оригинальностью и общественно-исторической уникальностью. Такой подход отражен в работе Я.Ф.Аскина, что
9 Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. М.: Прогресс, /пер. с франц./1989; Фуко
М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. -М.: Прогресс, 1977; Хабермас Ю.
Понятие индивидуальности. //Вопросы философии, -1990, -№2. с.35-40; Марголис Дж.
Личность и сознание ,-М.:, 1986; Рикер П. Человек как предмет философии. //Вопросы
философии, -1989, -№2. с.41-50.
10 Жоль К.К. Марксистская трактовка языка как практического сознания. //Философские
науки, -1987, -№11; Аналитическая философия в XX веке. Материалы круглого стола.
//Вопросы философии, -1988, -№8.
11 Медведев В.И. Философия языка Э.Кассирера. //Философские науки, -1988, -№3;
Грязнов А.Ф. Аналитическая философия: проблема понимания культурно-исторических
феноменов. //Философские науки, -1989, -№3; Свасьян К.А. Философия символических форм
Э.Кассирера. Критический очерк. Ереван, 1989; Молчанов В.И. Время и сознание. Критика
феноменологической философии. М.:, 1988.
12 Парахонский Б.А. Язык культуры и генезис знания. Киев, Наукова думка, 1988; Кнабе
Г.С. Диалектика повседневности. //Вопросы философии, -1989, -№5; Библер B.C. XX век и
диалогический смысл культуры. М.:, 1989; Мыльников А.С. Этнографическое изучение
знаковых средств культуры. Л.:, 1989.
13 Парахонский Б.А. Указ.соч.-С.ЗО.
позволяет глубже взглянуть на природу мира и времени как всеобщей формы бытия14.
Интегративная функция языка и культуры проявляется в коммуникативных процессах. Речь идет не просто об общении личностей, а гораздо шире - о диалоге культур. Подобный взгляд на проблему обнаруживается в трудах М.М.Бахтина и продолжает развиваться современным литературоведением и философией15.
Особый способ организации культуры, аналогичный строению и функционированию естественного языка, может быть понят как "язык", который обладает нормативно-целостным уровнем, и на основании правил которого культура может "создавать" свои тексты, языковые модели. Творческий характер культуры отмечен в работах А.Ф.Лосева, И.И.Ревзина, С.К.Шаумяна, В.Штоффа, Б.М.Берштейна, Ю.А.Асояна, А.Малофеева16. Языковые модели возникают на каждом уровне организации культурного сознания, начиная с бессознательно-фольклорного творчества и до осознания высших форм ценностей и смыслов. С организацией культуры связан и стиль научного мышления. В исследованиях данной проблемы проводится анализ стиля научного мышления в диалогическом аспекте в различных языковых структурах науки, в них также артикулируется выражение смыслов культурных феноменов, лежащее в основе той или иной культуры17.
Таким образом, за последние годы философами, культурологами, искусствоведами проделана большая, успешная работа по выяснению многоаспектного характера культуры. Вместе с тем недостаточно, на наш взгляд,
14 Аскин Я.Ф. Время и творчество. - В кн.: Пространство и время в искусстве. -Л.:, 1988 .-
с.15.
15 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. -М.:, 1975; Лихачев Д.С. Поэтика
древнерусской литературы. -М.:, 1979.
16 Лосев А.Ф. Введение в общую теорию языковых моделей. -М.:, 1968; Ревзин И.И.
Языковые модели. -М.:, 1962; Шаумян С.К. Структурная лингвистика. -М.:, 1965; Штофф В.
Моделирование и философия. -М-Л., 1966; Берштейн Б.М. Модель художественного
произведения в структуре искусственного знания. -Л., 1988; Асоян Ю.А., Малофеев А.В.
Открытие идеи культуры. -М.:,2000.
17 Кукушкина Е.И. Познание, язык, культура. -М.:, 1984; Гурин СП, Стиль научного
мышления и творчество //Методологические проблемы научно-технического творчества. -
Рига,-1988.
разработаны проблемы диалектики языка и культуры, и их разработка, по нашему мнению, приблизит социальную практику к теоретическому анализу. Исходя из актуальности рассматриваемой проблемы и ее слабой разработанности, определена тема настоящего исследования.
В 20-30-х годах XX века русский языковед НЛ.Марру выдвинул оригинальную, нарушающую устоявшуюся традицию концепцию генезиса языков бассейна Средиземноморья (так называемое учение о яфетидах - "яфетидология") и высказать интересные идеи по проблеме зарождения человеческого языка и формирования письменности. К сожалению, школа Н.Я.Марра через некоторое время после его смерти была ликвидирована политическим режимом.
НЛ.Марр высказал идею качественных изменений форм человеческого языка, обусловленных коренными сдвигами в истории общества. Из этой идеи следовал достаточно простой и вполне логичный вывод, который Н.Я.Марр и поторопился сделать: если в стране произошла социалистическая революция и возникла новая общественная формация, то началась "действительная история человечества", которую и предсказывали немецкие классики, следовательно, язык претерпевает качественное изменение ("скачок"), произойдет его коренная трансформация. Но именно этого-то и не произошло. Если идея НЛ.Марра была верной, то это могло означать только одно: отрицание действительности общественного переворота. Естественно, что допустить такое понимание ситуации было "опасно для жизни", поэтому, совершенно закономерным образом идея НЛ.Марра была признана ошибочной. Собственно говоря, это и была та действительная причина, по которой уничтожили школу Н.Я.Марра.
С того времени советское языкознание неустанно подчеркивало свою приверженность марксистскому методу познания, но от декларации до действительного осуществления дело часто не доходило. Сейчас ни для кого не является секретом, что под официально навязанной вывеской марксизма в СССР плодотворно развивались те направления исследований, которые стояли (по существу применяемых методов, а не по декларированным установкам) гораздо ближе к
современным им западным философским школам, чем к диалектическому материализму. Так, например, мощное развитие в нашей стране получило направление структурализма (школа Ю.М.Лотмана), продолжившее традиции русской школы 20 - 30-х годов. А труды В.М.Солнцева и Г.П.Мельникова показали, что в СССР развиваются семиотические исследовательские программы. Работы М.М.Бахтина также явно не укладывались в прокрустово ложе "школьного диамата".
В эпоху "построения развитого социализма" действительно оригинальные и глубокие концепции языка создавались именно на основе немарксистских философских теорий. Марксистское направление тоже имело места в истории советского языкознания, тем не менее, его позиции были далеко не так сильны, как утверждалось официально. Часто весь марксизм в теории языка сводился к набору штампованных абстрактных фраз о "трудовой теории происхождения языка", всякая же конкретизация данной "теории" требовала творческого подхода к марксистским положениям, что далеко не всегда имело место в действительности.
Сейчас ситуация коренным образом изменилась: марксистская философия перестала быть официально признанной догматикой и заняла свое определенное место в ряду других философских школ.
Снятие идеологического пресса позволяет нам использовать достижения западной философской мысли в сочетании с теми методами исследования систем органической целостности, которые были разработаны в марксистской философии. В наше время идея синтеза различных направлений мысли, идейных течений становится не просто популярной, а настоятельно необходимой, особенно, в сфере гуманитарного познания. В 90-е годы XX века проблема философии языка разрабатывается в трудах лингвиста, философа языка и культуролога академика Ю.С. Степанова. Он сформулировал с максимально возможной в настоящее время четкостью основной принцип философии языка - двоякое отношение "включать в себя" и "быть включенным". В истории философии можно выделить различные подходы к этому принципу - последовательные или спиралеобразные, что позволяет подойти к философии языка как к культурологии. Первым выразил это отношение
Блэз Паскаль (1623 - 1662) в одной из своих "Мыслей", которую мы назовем максимой, или принципом, Паскаля: «Вовсе не на основе пространства должен я искать свое достоинство [человека], а на основе упорядоченной организации своего мышления. Мне ничего не прибудет от владения землями: пространством мир
охватывает меня и поглощает как точку; мыслью же я охватываю его» . (Паскаль при этом обыгрывает два значения французского глагола comprendre — «охватывать» и «понимать», они связаны также и в происхождении этих концептов.)
«Принцип Паскаля» принят Вл. Соловьевым в работе «Оправдание добра» и еще раз повторен и изложен Н. О. Лосским в его книге «Условия абсолютного добра» (гл. 4 «Предвестники нравственности в человеческой природе»).
Третий раз, в современных семиотических терминах, применил тот же принцип Эмиль Бенвенист (1902—1976) в работе «Семиология языка» (1969).
Намеченные здесь двоякие отношения составляют самую сущность языка как предмета современной философии: с одной стороны, язык включен в линию эволюции знаковых систем и сам, в конечном счете, является лишь ступенью в этой эволюции, с другой — включает в себя все знаковые системы в ментальном, информационном смысле. Именно эта особенность и позволяет вводить в контекст современного философствования различные философские системы, в частности, принадлежащие только что названным авторам.
Они не являются для нас ни завершением, ни единственным вариантом «философии языка» или «вариантом философии, основанным на языке». Мы, в соответствии со своей задачей, должны рассмотреть возможности, предоставляемые языком для такой деятельности. А это рассмотрение само не может быть отрешенным от философского подхода.
Из сказанного ясно, что Язык в диссертационном исследовании понимается широко, охватывая, по существу, всё, что может быть названо этим словом.
Человек — существо общественное. Он живет в обществе и, следовательно,
Степанов Ю.С. Язык и метод. К современной философии языка. -М.: Языки русской культуры, 1998.
может и должен общаться с другими членами этого общества. Обратим внимание на общий корень: общество, общение. И слово коммуникация — того же корня, только латинского: communication из communis — общий.
Слова связывают людей, объединяют их через общение.
Без общения нет общества, без общества нет человека социального, нет человека культурного, человека разумного, homo sapiens. Слова, складываясь в язык, выделяют человека из животного мира. Ни одна наука, ни одна специальность не может обойтись без слов. Они нужны для того, чтобы сформулировать знание и опыт, сохранить его и передать следующим поколениям.
Общение правит людьми, их жизнью, их развитием, их поведением, их познанием мира и самих себя как части этого мира. И всякая попытка осмыслить коммуникацию между людьми, понять, что ей мешает и что способствует, важна и оправданна, так как общение — это столп, стержень, основа существования человека.
Целью диссертации является:
проблема человеческого общения с особым вниманием к языку как главному средству общения, как главному фактору формирования человека и сущности всей культуры.
Такая попытка особенно важна сейчас, когда смешение народов, языков, культур достигло невиданного размаха, и как никогда остро встала проблема воспитания терпимости к чужим культурам, пробуждения интереса и уважения к ним, преодоления в себе чувства раздражения от избыточности, недостаточности или просто непохожести других культур. Именно этим вызвано всеобщее внимание к вопросам межкультурной, международной коммуникации.
Как соотносятся между собой язык и культура?
Каким образом язык отражает мир, пропущенный через сознание человека?
Каково влияние языка на формирование личности? Как отражаются в языке и одновременно формируются им индивидуальный и коллективный менталитет, идеология, культура?
В современной литературе имеется множество определений понятия "язык".
Приведем наиболее характерные.
Язык — совокупность всех слов народа и верное их сочетанье, для передачи мыслей своих.19
Язык — всякая система знаков, пригодная для того, чтобы служить средством общения между индивидами.20
Язык — одна из самобытных семиологических систем, являющаяся основным и важнейшим средством общения членов данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно-исторических традиций и т. п.21
Язык— стихийно возникшая в человеческом обществе и развивающаяся система дискретных (членораздельных) звуковых знаков, служащая для целей коммуникации и способная выразить всю совокупность знаний и представлений человека о мире22.
Язык — исторически сложившаяся система звуковых, словарных и грамматических средств, объективирующая работу мышления и являющаяся орудием общения, обмена мыслями и взаимного понимания людей в обществе.23
Итак, все определения представителей разных эпох, стран и школ сходятся в главном: язык — это средство общения, средство выражения мыслей. Разумеется, у него есть и другие функции, но эти две — самые основные. Язык служит коммуникации, это главный, самый эксплицитный, самый официальный и социально признанный из всех видов коммуникативного поведения "Язык является коммуникативным процессом в чистом виде в каждом известном нам обществе"24.
Гораздо сложнее дело обстоит с определением слова-понятия "культура".
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1-4. -М.:,1978-1980.
20 Марузо Ж. Словарь лингвистических терминов. -М.:, 1960
21 Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. -М.:, 1966
22 Н. Д. Арутюнова, Г. В. Степанов. Русский язык. М.:, 1979, с.410.
23 Ожегов СИ. Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. -М.:, 1993.
24 Э. Сепир. Коммуникация // Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.:,
1993, с.211.
Слово культура многозначно во всех европейских языках. Благодаря этому возможны стилистические игры, языковая полифония и, соответственно, более широкий диапазон языкового выражения.
Академический словарь русского языка дает семь значений этого слова, из которых нам важны первые четыре (три последних — специальные сельскохозяйственные, бактериологические и т. п. термины):
1. Совокупность достижений человеческого общества в производственной,
общественной и духовной жизни. Материальная культура. Духовная культура.
2. Уровень, степень развития какой-либо отрасли хозяйственной или
умственной деятельности. Культура земледелия. Культура речи. Борьба за высокую
культуру труда.
Наличие условий жизни, соответствующих потребностям просвещенного человека. Культура быта.
Просвещенность, образованность, начитанность. Ежели у начинающего художника есть талант, профессиональные навыки, вкус к культуре, то стремление и законченность приводит его к подлинному мастерству. В. Яковлев. О живописи .
Из этих значений наиболее близко к антропологическому, или этнографическому, смыслу слова культура только первое. Неточным в нем, с точки зрения культурологии, является слово достижения, предполагающее положительную оценку каких-то выдающихся результатов. Культурология как всякая фундаментальная наука стремится к максимальной объективности и воздерживается от оценок. Поэтому с этой точки зрения правильнее было бы сказать не "совокупность достижений", а "совокупность результатов деятельности".
Определение межкультурной коммуникации очевидно из самого термина: это общение людей, представляющих разные культуры.
В книге Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова "Язык и культура" дается следующее определение:
25 Словарь русского языка. Под ред. А.П.Евгеньевой. т. 1-4.М., 1981-1984 (Академия наук СССР, Институт русского языка).
Межкультурная коммуникация - адекватное взаимопонимание двух участников коммуникативного акта, принадлежащих к разным национальным
культурам .
Остановимся теперь на соотношении языка и культуры, этих двух ключевых для настоящей работы слов и понятий. Их тесная взаимосвязь очевидна.
Язык — зеркало культуры, в нем отражается не только реальный мир, окружающий человека, не только реальные условия его жизни, но и общественное самосознание народа, его менталитет, национальный характер, образ жизни, традиции, обычаи, мораль, система ценностей, мироощущение, видение мира.
Язык — сокровищница, кладовая, копилка культуры. Он хранит культурные ценности — в лексике, в грамматике, в идиоматике, в пословицах, поговорках, в фольклоре, в художественной и научной литературе, в формах письменной и устной речи.
Язык — передатчик, носитель культуры, он передает сокровища национальной культуры, хранящейся в нем, из поколения в поколение. Овладевая родным языком, дети усваивают вместе с ним и обобщенный культурный опыт предшествующих поколений.
Язык — орудие, инструмент культуры. Он формирует личность человека, носителя языка, через навязанные ему языком и заложенные в языке видение мира, менталитет, отношение к людям и т. п., то есть через культуру народа, пользующегося данным языком как средством общения.
Итак, язык не существует вне культуры как "социально унаследованной совокупности практических навыков и идей, характеризующих наш образ жизни"27. Язык является составной частью культуры, определяемой как совокупность результатов человеческой деятельности в разных сферах жизни человека: производственной, общественной, духовной. Однако в качестве формы
С. М. Верещагин, В. Г. Костомаров. Язык и культура. -М., 1990, с.26. 27 Э. Сепир. Язык. Введение в изучение речи // Избранные труды по языкознанию и культурологии, -М.:, 1993, с. 185.
существования мышления и, главное, как средство общения язык есть важнейший элемент культуры.2
Язык — мощное общественное орудие, формирующее людской поток в этнос, образующий нацию через хранение и передачу культуры, традиций, общественного самосознания данного речевого коллектива.
"Первое место среди национально-специфических компонентов культуры занимает язык. Язык в первую очередь способствует тому, что культура может быть как средством общения, так и средством разобщения людей. Язык — это знак принадлежности его носителей к определенному социуму.
На язык как основной специфический признак этноса можно смотреть с двух сторон: по направлению „внутрь", и тогда он выступает как главный фактор этнической интеграции; по направлению „наружу", и в этом случае он — основной этнодифференцирующий признак этноса. Диалектически объединяя в себе эти две противоположные функции, язык оказывается инструментом и самосохранения этноса, и обособления „своих" и „чужих" .
Таким образом, соотношение языка и культуры— вопрос сложный и многоаспектный. Проблемам взаимоотношений, взаимосвязи, взаимовлияния и взаимодействия языка и культуры в процессе общения людей и посвящена эта работа.
Основные задачи диссертационного исследования:
провести философский анализ взаимодействия языка и культуры в их взаимообусловленности, становлении, развитии и в их сосуществовании в рамках определенной исторической эпохи, в том числе, в современной российской культуре;
показать, что сложные революционные изменения в современной языковой картине глубоко связаны с изменениями в социальной и
28 Ю. В. Бромлей. Этнос и этнография. -М., 1975, с. 48.
29 Г. А. Антипов, 0. А. Донских, И. Ю. Морковина, Ю. А. Сорокин. Текст как явление
культуры. Новосибирск, 1989,с.75.
культурной сферах жизни, и что эти изменения подчиняются объективным закономерностям;
предложить методику и понятийный аппарат для обобщения и раскрытия ситуационно-исторической языковой картины страны и мира и описать закономерности ее изменения;
выявить роль, которую язык играет в жизни человека, его поведении и общении с другими людьми.
Развитие культурологии имеет исключительное значение для современной России, ведь наша страна была отрезана от мира в течение нескольких десятилетий. Советское общество либо вообще не знало о некоторых культурах, либо имело о них искаженное представление. В настоящее время совпали необходимость и возможность изучения других культур. Необходимость эта обусловлена новыми для жителей России возможностями международного и межкультурного общения.
Эта область знания особенно важна для изучающих иностранные языки, поскольку использование иностранных языков в качестве реального средства общения возможно лишь при условии обширного фонового знания задействованных культур, их развития и взаимосвязей — иными словами, при условии знания культуры.
Язык и человек неразделимы. Язык не существует вне человека, и человек как homo sapiens не существует вне языка. Соответственно, человека нельзя изучать вне языка, и язык нельзя изучать вне человека. Язык — орудие познания, с помощью которого человек познает природу. Язык — это орудие культуры: он формирует человека, определяет его поведение, образ жизни, мировоззрение, менталитет, национальный характер, идеологию. Язык — строгий и неподкупный учитель, он навязывает заложенные в нем идеи, представления, модели культурного восприятия и поведения.
В каком-то смысле человек раб своего родного языка: он с младенчества попадает под влияние и власть языка родителей и вместе с языком усваивает хранящуюся в нем культуру того речевого коллектива, членом которого он
совершенно случайно, не имея никакого выбора, оказался.
Проблема соотношения национальной культуры и личности интересует представителей разных наук: психологов, культурологов, социологов. В уже цитированной книге Е. М. Верещагина и В. Г. Костомарова "Язык и культура", давно ставшей классикой для преподавателей иностранных языков вообще и русского как иностранного в особенности, об этом говорится так: "Человек не рождается ни русским, ни немцем, ни японцем и т.д., а становится им в результате пребывания в соответствующей национальной общности людей. Воспитание ребенка проходит через воздействие национальной культуры, носителями которой являются окружающие люди"30. Однако нельзя забывать о той огромной роли, которую в воспитании, формировании личности играет язык, неразрывно связанный с культурой. Известный афоризм советского психолога Б. Г. Ананьева, приводимый Е. М. Верещагиным и В. Г. Костомаровым: "личность — это продукт культуры", необходимо уточнить: личность — это продукт языка и культуры.
Человек родился и с первой минуты слышит звуки своего будущего родного языка. Язык знакомит его с окружающим миром, навязывая ему то видение, ту картину, которую "нарисовали" до него и без него. Одновременно через язык человек получает представление о мире и обществе, членом которого он стал, о его культуре, то есть о правилах общежития, о системе ценностей, морали.
Невозможно разделить пассивную, "отражательную", и активную, формирующую, функции языка, что это лишь условный эвристический прием, необходимый для исследования. Продолжая пользоваться этим приемом, полностью осознавая его условность, рассмотрим на материале русского и английского языков, каким образом язык формирует личность, к каким разнообразным средствам из своего арсенала он для этого прибегает. При этом, как правило, человек не осознает той активной роли, которую язык играет в формировании его (человека) характера, поведения, отношения к жизни, отношения к людям и т. п.
Е. М. Верещагин, В. Г. Костомаров Язык и культура. М., 1990,с.25.
Итак, язык формирует своего носителя. Каждый национальный язык не только отражает, но и формирует национальный характер. Иначе говоря, если язык формирует представителя народа — носителя языка, причем формирует его как личность, то он должен играть такую же конструктивную роль и в формировании национального характера.
Прежде чем углубиться в эту проблему, рассмотрим само понятие национального характера.
Сложность и противоречивость этого понятия подчеркивает терминологический разнобой — обычная проблема всех гуманитарных наук. Н. А. Ерофеев говорит об этническом представлении как "словесном портрете или образе чужого народа"31, С. М. Арутюнян — о психологическом складе нации, представляющем собой "своеобразную совокупность разнопорядковых явлений духовной жизни народа"32. Однако наиболее распространенным термином остается национальный характер.
Ниже даны некоторые определения понятия "национальный характер", приводимые Н. А. Ерофеевым:
"По мнению Д. Б. Парыгина, не вызывает сомнения факт существования психологических особенностей у различных социальных групп, слоев и классов общества, а также наций и народов"33. Из аналогичного взгляда исходит и Н. Джандильдин, который определяет национальный характер как „совокупность специфических психологических черт, ставших в большей или меньшей степени свойственными той или иной социально-этнической общности в конкретных экономических, культурных и природных условиях ее развития"34. С. М. Арутюнян, который также признает существование национального характера, или „психологического склада нации", определяет его как „своеобразный национальный
31 Н. А. Ерофеев. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. 1825-1853.
М.,1982, с. 7.
32 С. М. Арутюнян. Нация и ее психический склад. Краснодар, 1966, с. 23.
33 Д. Б. Парыгин. Общественное настроение. М., 1966, с. 74.
колорит чувств и эмоций, образа мыслей и действий, устойчивые и национальные черты привычек и традиций, формирующихся под влиянием условий материальной жизни, особенностей исторического и экономического развития.
В качестве отрасли науки о языке, непосредственно связанной с изучением культуры, в последнее время все большее распространение получает лингвокультурология.
По словам В. В. Воробьева, "сегодня уже можно утверждать, что лингвокультурология — это новая филологическая дисциплина, которая изучает определенным образом отобранную и организованную совокупность культурных ценностей, исследует живые коммуникативные процессы порождения и восприятия речи, опыт языковой личности и национальный менталитет, дает системное описание языковой „картины мира" и обеспечивает выполнение образовательных, воспитательных и интеллектуальных задач обучения...
Таким образом, лингвокультурология — комплексная научная дисциплина синтезирующего типа, изучающая взаимосвязь и взаимодействие культуры и языка в его функционировании и отражающая это процесс как целостную структуру единиц в единстве их языкового и внеязыкового (культурного) содержания при помощи системных методов и с ориентацией на современные приоритеты и культурные установления (систем норм и общественных ценностей)" .
Актуальность всех вопросов, связанных с проблемой взаимодействия языка и культуры, приобрела в настоящее время небывалую остроту. Это объясняется:
повышенным интересом к изучению языка и культуры разных народов, выдвижением на передний план культурологии еще недавно влачившей жалкое существование на задворках истории философии, филологии;
потоком публикаций на тему диалогов и особенно конфликтов культур;
34 Н. Джандильдин. Природа национальной психологии. -Алма-Ата, 1971, с. 122.
организацией обществ, ассоциаций, объединяющих исследователей проблем языка и культуры;
проведением конференций, симпозиумов, конгрессов по вопросам языка и культуры;
введением в программу высшей школы новой дисциплины "Русский язык и культура речи".
К сожалению, за этим бумом кроются не только и не столько благородные и созидательные мотивы интереса к другим культурам, стремление обогатить свою культуру опытом и оригинальностью других, сколько совсем иные причины, грустные и тревожные. В последние годы социальные, политические и экономические потрясения мирового масштаба привели к небывалой миграции народов, их переселению, расселению, столкновению, смешению, что, разумеется, приводит к конфликту культур.
В то же время научно-технический прогресс и усилия разумной и миролюбивой части человечества открывают все новые возможности, виды и формы общения, главным условием эффективности которых является взаимопонимание, диалог культур, терпимость и уважение к культуре партнеров по коммуникации.
Все это вместе взятое — и тревожное, и обнадеживающее — и привело к особенно пристальному вниманию к вопросам межкультурного общения. Впрочем, вопросы эти вечные, они волновали человечество с незапамятных времен.
В. В. Воробьев. О статусе лингвокультурологии. //IX Международный Конгресс МАПРЯЛ. Русский язык, литература и культура на рубеже веков. Т.2. Братислава, 1999, с. 125-126. Подробно об этом см.: В. В.Воробьев. Лингвокультурология. Теория и методы. -М.,1997.
Язык-форма проявления культуры
В культуре, важнейшую часть которой составляет язык и умение пользоваться им, кристаллизуется тысячелетний исторический опыт народа. Особенно хорошо написал об этом Иван Александрович Ильин, русский философ-мыслитель, эмигрант, вернувшийся, наконец, в своих трудах в любимую им Россию: "Каждый язык ничей, и всенародный, и общий. Это способ народа выговаривать, выпевать свою душу; это соборное орудие национальной культуры; это верное одеяние самой родины. Или еще лучше: это сама родина в ее звуковом, словесном, пропетом и записанном закреплении. Вот почему жить в родном языке - значит жить самой родиною, как бы купаться в ее морях: дышать воздухом ее духа и культуры; общаться с нею непосредственно и подлинно".36 Очень своеобразным для своего времени, предвосхитившим многие направления современной лингвистики (психолингвистика), был подход В. Гумбольдта к пониманию природы языка. Язык не есть нечто застывшее, мертвое, созданное, он и деятельность духа, и создаваемое в каждый момент, и постоянное, и преходящее. Будучи вечно повторяющейся работой ума, стремящегося к звуковому выражению мысли, он являет собой то общее, как мы сейчас сказали бы, регулярное, что многократно производится в говорении. Но чтобы стать языковым (а не речевым) явлением, регулярности недостаточно. Слова и правила, которые обычно называют языком, будучи хаотически выделены из говорения, могут представить лишь отдельное, не характерное для всего языка. Высшие и тончайшие особенности языка могут быть постигнуты не через отдельные его элементы, а в связной речи, через совокупность всех говорений, коей и является язык. Таким образом, язык рассматривается в двух смыслах: как деятельность, речевое поведение, создающее постоянно возрастающую совокупность высказываний, в которой живут и воплощаются дух наций (здесь Гумбольдт растворяет язык в речемыслительном процессе), и язык как-то "высшее тончайшее", в котором выражено своеобразие индивидуальности духа народа. Для понимания точки зрения Гумбольдта на происхождение языка важны его представления о ходе исторического процесса. В нем действуют силы сцепления событий причиной и следствием, что позволяет восстановить жизнь прошлых поколений, объяснить действия последующих, в частности великих, личностей. Но есть другие, внутренние силы, которые обновляются, воплощаясь во внешнем действовании. И эти новые внутренние силы уже не могли быть учитываемыми. Другими словами, наблюдаемые причинно-следственные связи событий перемежаются в деятельности людей со стихийными проявлениями внутренних сил индивидов и наций. Таким всплеском внутреннего действования людей, перешедшим во внешнее действование, и явился акт стихийного, бессознательного, свободного, но не инстинктивного образования языка. В языке обнаруживаются все состояния культуры. И в то же время язык самостоятелен. Он появляется как эманация, перевоплощение духа, как дар человечеству от его внутренней природы. Язык является продуктом коллективного воодушевления. Заложенный в душе каждого человека внутренний прототип языка, как внутреннее действие, переходит во внешнее поведение в результате совместного действия душевных сил отдельных людей, которые (силы) поддерживались уверенностью каждого, что его поймут. Этот акт творящей силы выполняется всей массой народа, в которой тонет отдельная личность. И, несмотря на это, в нем воплощается глубина ее индивидуальности, так же как своеобразие культуры народа в целом. Если мы рассмотрим существующие представления о языке как об объекте осмысления и исследования, то увидим, что эти представления нетождественны в различных теориях языка. При этом на протяжении более двух тысяч лет европейской традиции исследований языка философские и эмпирические теории языка не имели строгого разграничения (например, диалог Платона "Кратил" считается лингвистами первым в Европе специальным сочинением по лингвистике), и лишь в последние два столетия различия в подходах оформляются в самостоятельные области исследования, как в рамках философии, так и в позитивной науке. Мы попытаемся охарактеризовать несколько теорий языка, используемых различными направлениями философии, и проследить их взаимодействия и трансформации в связи с развитием собственно теоретической философии. Выделяются несколько понятий языка, применяемые: в логике; в аналитической философии; в филологии и герменевтике; в структурализме; в семиотике; в лингвистике. 1. К. Айдукевич писал о разных принципах идеализации языка, используемых логикой и лингвистикой. По нему, главное различие между лингвистикой и логикой состоит в том, что предмет исследования в лингвистике - естественные языки, тогда как логика заинтересована формальными языками. Относительная простота языков, изучаемых логиками, позволяет им выяснять структуры этих языков более четко, чем это достижимо для лингвистов, анализирующих исключительно сложные естественные языки. Ввиду того, что языки, изучаемые логиками, используют отношения, скопированные с естественных языков, логики способны внести существенный вклад в общую теорию языка.
Философский анализ социокультурной динамики языка
Э.Кассирер в своем главном труде "The Philosophy of Symbolic Forms" выделяет несколько типов символических форм: "Cognition, language, myth and art: none of them is a mere mirror, simply reflecting images of inward or outward data; they are not indifferent media, but rather the true sources of light, the prerequisite of vision, and the wellsprings of all formation."37. При этом, рассуждая обо всех формах, он использует именно лингвистическую парадигму терминов ("sign", "signification", "content", "meaning"), применяя их и к искусству, и к мифу: "It is not the case, however, that the symbolic sings which we encounter in language, myth, and art first "are" and then, beyond this "being", achieve a certain meaning; their being arises from their signification. Their content subsists purely and wholly in the function of signification". Такой ход мысли вовсе не случаен для Кассирера — его концепция опирается на понимание особой роли языка в культуре, поэтому первый том его "Философии символических форм" -так и озаглавлен "Language" - и целиком посвящен анализу языка. Хотя мы и не принимаем общую идею существования символических форм как априорных конструкций, но полностью согласны с Э.Кассирером в том, что элементы языковой системы ("signs") выполняют универсальную функцию ("universal function"). Знаки осуществляют первичную обработку наличного материала и закладывают общие контуры дальнейшего освоения внеязыкового пространства. С этой точки зрения, весь мир, все вещи, которые оказываются в поле духовного видения человека, в поле его сознания, предстают для него значимыми, имеющими значение, т.е. всякий предмет, действительно, можно рассматривать как знак, указывающий человеку на некое содержание, определенный культурный опыт. Собственно говоря, родоначальником идеи символических форм считается не Э.Кассирер, а Вильгельм фон Гумбольдт, так как именно он в работе "О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человечества" высказал следующую идею: "Как отдельный звук встает между предметом и человеком, так и весь язык в целом выступает между человеком и природой, воздействующей на него изнутри и извне. Человек окружает себя миром звуков, чтобы воспринять в себя и переработать мир вещей. Эти наши выражения никоим образом не выходят за пределы простой истины. Человек преимущественно - да даже и исключительно, поскольку ощущение и действие у него зависят от его представлений, - живет с предметами так, как их преподносит ему язык. Посредством того же самого акта, в силу которого он сплетает (herausspinnt) язык изнутри себя, он вплетает (einspinnt) себя в него; и каждый язык описывает вокруг народа, которому он принадлежит, круг, откуда человеку дано выйти лишь постольку, поскольку он тут же вступает в круг другого языка". При любой попытке понять отношение между культурой и познавательными процессами необходимо, прежде всего, рассмотреть проблему языка. Язык является не только средством, при помощи которого мы получаем большую часть сведений о культуре и познавательных процессах, но и основным фактором, определяющим наши мыслительные процессы. Что язык является средством познания, не требует доказательств. Человек получает все данные о культуре из источников, накопленных предшествующими поколениями. Утверждение же о том, что язык является фактором, определяющим наши мыслительные процессы, требует подробного обсуждения и пояснения, так как оно в чем то даже противоречит здравому смыслу. Большая часть людей уверена, что язык — это средство, при помощи которого человек выражает свои ощущения и мысли, и не имеет значения, где человек появился на свет. Какую роль играет то обстоятельство, что человек говорит именно на данном языке, а не на каком-то другом? На высшем уровне обобщения в языке выделяются два компонента: семантический и синтаксический. Большинство исследователей, пытающихся экспериментальным путем выяснить соотношение между языком и мышлением, всегда делали упор на семантическую сторону в духе работ Бенджамена Ли Уорфа. В этом случае за лингвистическую переменную принимается богатство словаря, которым располагает язык для описания данной области действительности. Можно по-разному воспринимать и структурировать мир и язык, который человек усваивает в детстве, определяет способ видения и структурирования мира. Подобный взгляд всячески поддерживал и развивал американский исследователь, специализировавшийся на индейских языках Бенджамен Уорф, сформулировавший свою концепцию таким образом: «Было установлено, что основа языковой системы любого языка (грамматика) не есть просто инструмент для воспроизведения мыслей. Напротив, грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивидуума». С точки зрения теории лингвистической относительности Уорфа, язык — это система взаимосвязанных категорий, которая, с одной стороны, отражает, с другой — фиксирует определенный взгляд на мир. Утверждается, что если в некотором языке имеется только одно слово в качестве символа какого-нибудь явления, то это слово легко становится классификационным принципом для носителей данного языка. Вот два дополнительных примера, приведенных Уорфом: народность хопи обозначает одним и тем же словом все летающие предметы, кроме птиц (например самолеты, насекомых, летчиков), в то время, как в большинстве языков для всех этих вещей существуют отдельные понятия. С другой стороны, эскимосы пользуются рядом различных слов для обозначения снега: падающий снег, талый снег, сухой снег — тогда как обычно пользуются одним словом. Гипотеза Уорфа об отношении между культурой и познавательными процессами содержит фактически два положения. Первое: группы людей, говорящие на разных языках, по-разному воспринимают и постигают мир. Это утверждение получило название лингвистической относительности. Второе положение выходит за пределы простого предположения о том, что в познавательных процессах существуют различия, связанные с языком. Эта доктрина лингвистического детерминизма означает, что существует односторонняя причинная связь между языком и познавательными процессами.
Культурная и языковая картины мира: сходство и различие
История развития языка тесно связана с историей развития общества. Основную задачу истории языка, А.А.Потебня видел в том, чтобы "показать на деле участие слова в образовании последовательного ряда систем, обнимающих отношения личности к природе". Языковой мир как посредник между миром внешних явлений и внутренним миром человека (В.Гумбольдт) изменяется с изменением двух других миров. А так как в триединстве мира, человека и языка центральным звеном является человек, то изменение языкового мира - это в первую очередь результат воздействия субъективного начала, следствие познавательной деятельности человека в процессе освоения мира, в ходе которой изменяется и сам человек.
Согласно А.А.Потебне, "...исходное состояние сознания есть полное безразличие я и не-я". "Познание своего я есть другая сторона познания мира, и наоборот". "Чтобы уловить свои душевные движения, чтобы осмыслить свои внешние восприятия, человек должен каждое из них объективировать в слове и слово это привести в связь с другими". Ход объективирования предметов в языковых знаках является одновременно процессом образования взгляда на мир, а так как это объективирование - явление развивающееся, то и "содержание самосознания, то есть разделение всего, что есть, и было в сознании, на я и не-я есть нечто постоянно развивающееся". Следовательно, сама "личность, мое я есть тоже обобщение содержания, изменяющегося каждое мгновение". Развивая на этой основе идеи В.Гумбольдта, А.А.Потебня синтезирует его определение языка как деятельности и мировидения: "мир человечества в каждый данный момент субъективен; ...он есть смена миросозерцании", и язык - это "не отражение сложившегося миросозерцания, а слагающая его деятельность".
Воздействие субъективного начала в ходе этой деятельности усиливается по мере обретения человеком автономности в мире, с ростом самостоятельности человека по отношению к природе, с развитием самосознания.
Растущая автономность человека во вселенной определенно прослеживается в истории лингво-философской мысли, в смене воззрений на язык и его функции.
Когда в древности в языке видели совокупность имен вещей, причем вещей не только чувственно-материальных, но еще и живых, одушевленных, даже разумных, то и человек тоже понимался как вещь, как проявление природы, ее частица, но не как личность (А.Ф.Лосев).
Автономность человека осознается в последовательности общее — особенное — отдельное.
Рационалистическое определение языка в качестве средства выражения универсальной мысли исходит из того, что человек - существо разумное и этим выделяется из животного мира. В универсальных рациональных грамматиках в сущности речь идет о всеобщем человеческом языке, носителем которого является человек как представитель рода.
Межъязыковые различия служат основанием для первоначального разделения людей на "своих", говорящих на родном, понятном языке, и "чужих", говорящих на чужих, непонятных языках (таковы "варвары" для эллинов, "немцы" для славян).
С ростом национального самосознания все острее ощущаются идиоэтнические различия, и в романтическом направлении язык воспринимается не как выражение универсального неизменного мышления, но как воплощение особого "духа", "гения" каждого отдельного народа, и человек оказывается в первую очередь представителем этноса.
Лишь во второй половине XIX в. - не в последнюю очередь благодаря развитию психологии - раздается призыв младограмматиков изучать говорящего индивида. Но реализуется этот призыв только в конце XX в., хотя уже сенсуалисты и эмпирики Нового времени Ф.Бэкон, Дж.Локк, Э.Б.Кондильяк пришли к заключению, что люди расходятся в восприятии одних и тех же явлений вследствие различий в природе, наклонностях, интересах, страстях, а также в воспитании и образовании.
Поэтому каждый индивид - в тенденции - имеет свой язык, и таким образом обеспечивается "способность языка служить орудием для разнообразнейших индивидуальностей" (В.Гумбольдт).
Ввиду недооценки этого назначения языка как его "конечной цели" (по В.Гумбольдту) единство в человеке и его языке индивидуального и общественного долгое время не просто не осознается, но отторгается, так же как и связанное с ним единство эмоционально-чувственного и рационального.
Укоренившаяся с середины XII в. традиция противопоставлять грамматику как науку, учение о языковом строе, подчиняющемся строгим объективным законам, с одной стороны, и грамматику как искусство, учение о языковом употреблении, допускающем сознательный субъективный выбор в пользовании языком, с другой, в сущности, сохраняется и в XIX в., причем в разных лингвистических направлениях. Поскольку индивидуальное начало со времен Протагора ассоциируется с произволом, капризом, прихотью, а позднее - с чувствами, эмоциями, волей, все проявления индивидуального выводятся за пределы языка и науки о нем - либо в филологию (А.Шлейхер, Г.Пауль), либо в такую второстепенную языковедческую дисциплину, как лингвистика речи (Ф. де Соссюр).
И в XIX в., и даже в XX в. в аспектирующих лингвистических учениях не было должного понимания единства в человеке и его языке природного и социального, психического и физического. Этим объясняется последовательное выдвижение натуралистической, психологической, социологической и даже антименталистской концепции языка.
Лингвистическая действительность и динамика современной российской культуры
Заголовок последней главы диссертации может прозвучать несколько вызывающе, поскольку мы привыкли воспринимать язык как вполне стабильную систему, менее всего склонную к быстрым изменениям. Действительно, как верно замечает по этому поводу Ю.М.Лотман в книге "Культура и взрыв": "Если в наш период дамская мода в Европе имеет скорость оборота год, то фонологическая структура языка изменяется настолько медленно, что мы склонны воспринимать ее нашим бытовым сознанием как неизменную"58. Проанализировав систему падежей в истории английского языка, Э.Сепир в своем выдающемся труде "Язык" приходит к следующему выводу: "В конце средних веков и в новое время произошло сравнительно мало явных изменений в прежней падежной системе английского языка, если не считать постепенной замены форм личного местоимения 2-го лица (thou (субъект) - thee (объект) в единственном числе и уе (субъект) - you (объект) во множественном числе) общей недифференцированной формой you."
Что касается русского языка, то наша падежная система оказалась еще более устойчивой, по сравнению с английской, и в качестве редкого примера изменений можно привести лишь отпадение звательной формы (она иногда еще проявляет себя, вспомним фразу, ставшую поговоркой: "Что тебе надобно, отче?" — здесь слово отец стоит в форме звательного падежа.), до сих пор сохранившейся в польском языке. Если же мы обратимся к синтаксическим формам языковой системы, то обнаружим, что и здесь определенные структурные схемы сохраняются на протяжении не столетий, а тысячелетий. В самом деле, на обыденном уровне сознания формируется устойчивое представление о неизменности языка.
Но дело не только в представлениях обыденного сознания. Статичность языка находит свое выражение и на теоретическом уровне: сохранение неизменных языковых элементов и структур гарантирует преемственность языка от старшего поколения к младшему, обеспечивает непрерывность развития культуры, создает возможность для безболезненной "трансляции" (термин М.К.Петрова) знаний, накопленных человечеством и т.д., и т.п. Этот ряд можно продолжать, но в данном случае мы не видим особой необходимости повторять всем известные положения. Таким образом, язык и представляется, и истолковывается как статичный пласт культуры - статичный, разумеется, в относительном смысле слова, т.е. по сравнению с другими формами культуры. Как же, в таком случае, мы можем объяснить заголовок данного параграфа, провозглашающего прямо противоположную точку зрения?
Во-первых, обратим внимание на тот факт, что речь в предшествующих абзацах шла о втором уровне лингвистической действительности, т.е. о языке в узком смысле слова. Когда говорят о стабильности, неизменности фонологической или падежной системы, нельзя забывать о том, что это не весь язык, тем более, не вся лингвистическая действительность. Вообще, в этом вопросе дает себя знать традиционное представление о знаковой системе, сложившееся на основании уровневой модели, в которой язык предстает в виде своеобразной этажерки, в основании которой лежат мельчайшие единицы — фонемы, на следующем уровне — морфемы, еще выше - лексемы, над ними -словосочетания, далее - предложения, наконец - тексты. В уровневой модели главное внимание уделяется форме, в рамках которой осуществляется семантический аспект языка, при этом не всегда обращают внимание на то, что именно содержание создает свою собственную форму, является
Иногда употребляют термин "ярусы языка"; выделение уровней (ярусов) не всегда совпадает у различных лингвистических школ, поэтому возможны отдельные расхождения, например, некоторые лингвисты выделяют и отдельный уровень "морфы", другие предпочитают говорить не о лексемах, а о "словоформах", т.е. здесь открывается широкое поле для дискуссий, в которые мы не хотели бы вступать, поскольку наша работ не является чисто лингвистическим исследованием. обусловливающим началом.
На этот момент гораздо большее внимание обращено в полевой модели языка, где выделяют не уровни, а определенные семантические поля, которые проявляются на различных ярусах системы. Например, семантическое поле "темпоральное" реализуется и на уровне морфологических характеристик слова, и на уровне синтаксических конструкций; категория залога может выражаться и на уровне изменения морфемной структуры слова, и реализовываться за счет простой перестановки слов в предложении. В данной модели языковые формы перестают быть вневременными структурами, вскрывается их непосредственная зависимость от содержания, которое и движет формой. Так, в русском языке слово "верблюд" имеет достаточно ограниченный набор форм, в которых оно может быть употреблено (число, падеж), а в некоторых языках Северной Африки это слово имеет несколько десятков грамматических форм, причем в число этих форм попадает, например, определение возраста верблюда, что, с нашей точки зрения, не может считаться грамматической формой, и задается лексическим путем, а не изменением формы слова. Понятно, что для жителя Северной Африки все качества верблюда имеют особое значение, что и отражается в разветвленной системе форм. На этом примере видно, как семантика может создавать для себя определенные формальные структуры.
Очевидно, что семантические поля языка обладают гораздо большей динамикой, по сравнению с формальными структурами, типа падежной или фонематической систем. Тем не менее, и в полевой модели мы все еще остаемся в рамках второго уровня лингвистической действительности, поскольку сфера текстов — "семиосфера" — выступает здесь как надъязыковая конструкция, а именно в ней динамика не только проявляется, но и обретает средство явной фиксации происходящих изменений.
