Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Человек и экономическая реальность: историко-философские аспекты 13
1.1. Экономический «космос» античной философии и вопрос о человеке 13
1.2. Человек как «образ и подобие Бога» в теоцентрическом экономизме средневековой мысли 36
1.3. «Человеческое» и «экономическое» в философском дискурсе XVH-XXBB 55
ГЛАВА II. Человек и «человек экономический» в системе онтологических оснований экономической реальности 78
2.1. Человек и «человек экономический» как субъекты экономической реальности 78
2.2. «Человек экономический» как объект экономической реальности 96
2.3. «Человеческое» и экономическая реальность 116
Заключение 136
Список использованной литературы 139
- Экономический «космос» античной философии и вопрос о человеке
- «Человеческое» и «экономическое» в философском дискурсе XVH-XXBB
- Человек и «человек экономический» как субъекты экономической реальности
- «Человеческое» и экономическая реальность
Введение к работе
Актуальность темы данного исследования определяется объективными факторами общественного развития на рубеже ХХ-ХІХ веков. В современном социально-ориентированном капитализме «с человеческим лицом» не исчезли и не потеряли своей актуальности такие аспекты проблематизации человеческого бытия, как обесчеловечивание человека экономической реальностью, низведение сущности человека через вещность рыночных отношений к безликому покупателю или товару, собственнику капитала или носителю рабочей силы.
Эти проблематические моменты в полной мере присутствуют и в экономическом бытии современного российского человека. Особую остроту и антагонистичность отношениям человека и экономической реальности в нашем обществе придаёт растущая социально-экономическая дифференциация, что напрямую проецируется на существование и сущность современного россиянина.
Степень изученности проблемы. Необходимо отметить, что тема исследования находится на стыке различных областей научного знания — экономики, социологии и философии.
Впервые экономическая проблематика стала объектом философского анализа уже в эпоху античности. Прецедентом является трактат Ксенофонта Афинского «Ойкономия», в рамках которого рассматриваются вопросы о порядке ведения натурального семейного хозяйства и добродетелях его участников. Связующим звеном между человеком и экономической реальностью Ксенофонт считал хозяйственную деятельность, сущность которой сводится к единственно верному способу обогащения: « ... жить так, чтобы оставался излишек», что, в свою очередь, предписывает человеку, независимо от рода его занятий, « ... заботиться о хозяйстве с напряжённым вниманием» \
В макроэкономическом масштабе хозяйственный «космос» был рассмотрен Платоном в работе «Государство» в контексте построения идеальной модели общественного устройства. Согласно Платону, место и роль человека в экономической реальности носят структурно-функциональный характер: «Всякому мы поручили только одно дело, к которому он годится по своим природным задаткам, этим он и будет заниматься всю жизнь, не отвлекаясь ни на что другое, и достигнет успеха» 2. Оппонент Платона - Аристотель в своём сочинении «Политика» выступил как критиком, так и преемником платоновских экономических взглядов. Сущность экономического «общения» в аристотелизме состоит в реализации диалектики частных и общественных потребностей: изначально такое «общение» возникает ради индивидуальных нужд, но существует ради достижения всеобщей «благой» жизни3.
И Платону, и Аристотелю удалось дать онтологическое обоснование экономическому строю рабовладельческого общества и открыть дальнейшие перспективы философского осмысления экономической проблематики. Тем не менее, в силу мировоззренческого синкретизма античности древнегреческие мыслители не выделяли экономическую сферу общественного бытия как особую реальность.
Обособление «экономического» и вынесение его «за скобки» бытия мы можем увидеть в работах представителей патристики — Блаженного Августина, Василия Великого, Иоанна Златоуста и других. Наибольший интерес в данном случае представляет сочинение Августина «О граде божием», в котором даётся достаточно полная и оригинальная онтологическая и морально-этическая трактовка экономической жизни индивида и общества с позиций критики «града земного». Абсолют трансцендентного божественного у Августина ценностно и бытийно ориентирует субъекта экономических отношений
к обретению состояния человека « ... внешне бедного, а внутренне богатого ... », свободного от «сребролюбия» «града земного» и обретшего истинное богатство в приближении к богу в «граде небесном»4.
Богословское переосмысление и переоценка экономического бытия человека происходит в эпоху схоластики, что находит своё отражение в работах Фомы Аквинского. Именно Аквинат смог обосновать бытийную значимость и богоугодный характер «экономического», а также относительно автономную от бога роль человека в экономической реальности, что открыло перед западноевропейской философией новые ракурсы изучения экономической проблематики,
В начале периода Нового времени философы начинают подвергать анализу те или иные аспекты экономической реальности капитализма, находящегося на стадии генезиса. Д. Локк в своей работе «Два трактата о правлении» дал деистическое обоснование праву частной собственности 5. Приоритет частной собственности над всеобщей Локк обосновывал тем, что именно индивидуальный труд частного владельца привносит в продукт наибольшую полезность, ценность, а потому и стоимость, поэтому «Тот, кто присваивает благодаря своему труду, увеличивает общий запас, имеющийся у человечества» 6. Экономические идеи Локка, основоположника идеологии либерализма, в целом были вполне адекватны периоду первоначального накопления капитала, современником которого и был данный философ.
А. Смит в экономическом трактате «Исследования о природе и причинах богатства народов» выдвинул и обосновал с позиций моральной философии теорию «невидимой руки». Основополагающим для Смита являелся тезис о том, что «Каждый человек живет обменом или становится в известной мере торговцем, а само общество превращается, так сказать, в торговый со
юз» 7. Экономическая реальность в качестве такого «торгового союза» основывается на утилитарно-прагматический принципе «Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно»8. Поэтому, согласно Смиту, вступая в отношения обмена, люди обращаются не к гуманности, а к эгоизму другого9. «Эгоизм» продавца и покупателя, рабочего и капиталиста предполагает объективную противоположность их интересов, согласовать которые может лишь «невидимая рука» экономической реальности. Она направляет движимого слепым «эгоизмом» капиталиста к всеблагой « ... цели, которая совсем и не входила в его намерения ... », делая его работодателем и при-умножителем общественного дохода, а значит и благодетелем враждебных ему рабочих 10.
Значительный вклад в освещение тех или иных аспектов генезиса западноевропейского капитализма внесли такие представители экономической науки, как Д. Рикардо, Ж.Б. Сэй и Т. Мальтус, строившие свои теории на разработанной Смитом теоретической основе.
Но наибольшую значимость в рамках осмысления классической философией капитализма как экономической реальности представляют воззрения Гегеля, подводящие под рассуждения Локка и Смита строгие бытийные основания и являющие собой комплексную онтологическую «апологетику» капиталистического строя. Экономическая реальность капитализма, согласно Гегелю, выстраивается на основе реализации человеческой волей своих насущных потребностей: «Себялюбивая цель обосновывает систему всесторонней зависимости, в которой средства к существованию и благо единичного бытийно переплетены со средствами существования и благом всех» . Таким образом, порождение экономической реальности человеческой волей в по нимании Гегеля происходит на основе утилитарной диалектики индивидуального и общественного. Кроме того, экономическая реальность в гегелевском учении есть сфера освобождения человеческой сущности на родовом уровне: субъективная «воля» через закономерный переход от «воли в се-бе» к «воле для себя» обретает свою истинную свободу .
К. Маркс стал первым представителем философской мысли, актуализировавшим негативные аспекты капитализма как экономической реальности и подвергшим его последовательной критике. Центральное значение для Маркса имеет проблема отчуждения человеческой сущности вследствие господства капитала в экономической реальности. Капитал как накопленный и отчуждённый частным собственником продукт труда становится автономным предметным явлением, самостоятельной силой, противостоящей и рабочему, и капиталисту. Таким образом, противопоставление человека отчуждённому от него продукту труда приводит к гипостазированию капитала. Это, в свою очередь, порождает принципиально новое отчуждение человека. Оно заключается в редуцировании всей человеческой сущности до роли человека в капиталистических производственных отношениях. Кроме того, чем больше трудящийся опредмечивает, «включает» в действительность отчуждаемый от себя продукт, тем сильнее становится чуждый и противостоящий ему предметный мир капитала и тем меньше рабочий оставляет себе. Своим отчуждаемым трудом человек сам «выключает» себя из действительности - вплоть до голодной смерти. Вторым аспектом отчуждения трудящегося от своей сущности является чуждость ему самого процесса труда, который перестаёт быть актом самореализации человека и становится «внешним» по отношению к человеческой сущности: «деятельность выступает здесь как страдание» и вместо «самопорождения» акт самоотчуждения через деятельность (труд) приносит человеку «самоуничтожение» 13.
Также стоит упомянуть современников Маркса - Р. Оуэна, К. Сен-Симона и Ш. Фурье, подвергавших капитализм критике в большей мере с позиций экономических и социальных теорий.
Во многом разделявшему марксистские взгляды М. Веберу удалось с позиций социальной психологии выявить и акцентировать не освещавшийся ранее в философии Нового времени религиозно-этический аспект хозяйственной деятельности человека в работе «Этика протестантизма и дух капитализма» 4. Через оригинальный метод «понимания» человеческого бытия в социальной действительности Вебер пришёл к внешне парадоксальному выводу о природе капитализма: «Рационализм капитализма вырастает из протестантского иррационализма» 5. Согласно Веберу, изначально приоритетная для протестантов цель духовного спасения вытесняется, а затем и подменяется своим средством - капиталистическим производством. Поэтому оказывается закономерным, что «производство для человека» сменяется «подчинением человека производству» с целью непрерывного приращения капитала 16.
Другой представитель германской исторической школы - В. Зомбарт рассматривал ряд других неожиданных на тот момент аспектов экономической жизни человека в эпоху капитализма, но в большей мере с позиций конкретно-исторического и социологического анализа.
Иррационально-мистический ракурс понимания «экономического» стал приоритетным для русской религиозной философии рубежа ХІХ-ХХ веков, виднейшими представителями которой были В. Соловьёв и С. Булгаков. В контексте соловьёвской софиологии «Всякое экономическое отношение есть только социальный факт, который для общественного организма значит то же, что физиологические акты значат для отдельного организма, сами по себе они не имеют никакого нравственного значения, а могут получить тако вое лишь от той сознательной цели, которой они служат, и от того принципа, которым определяется их употребление» 7. Соответственно, в понимании Соловьёва «правильный экономический порядок, нормальный хозяйственный союз еще не составляют нормального, то есть нравственного общества, это только один из его необходимых элементом» . В этом и состоит принципиальное отличие взглядов Соловьёва на экономическую реальность от рассмотренных выше воззрений представителей западноевропейской философии.
Булгаков выступал одновременно и приемником, и оппонентом как философских, так и экономических позиций Соловьёва. В силу этого он актуализировал несколько иной аспект имманентной хозяйственной деятельности человека, чем его предшественник: «Хозяйственное, то есть активно-трудовое, воздействие человека на природу основано на центральном его положении в мироздании, не утраченном и после грехопадения. ... Все хозяйственное в грубом или тонком смысле утилитарно, преследует практическую цель, ограничивающуюся интересами земного бытия. ... Во всех своих разветвлениях хозяйство одинаково подвержено власти ничто, актуализировавшегося в мире. Поэтому и все его достижения, имея положительную основу в творческих силах бытия, несут на себе неизгладимую печать этой власти» 19. Тезис о двойственной и внутренне антагонистической природе человеческого труда является центральным и основополагающим в булгаковской концепции «хозяйства» (экономической реальности). С таких позиций Булгаков обнаруживает в экономической реальности опасное, антисофийное начало, благодаря которому «Хозяйство стремится стать не только одной из сторон жизни, но единственной или, по крайней мере, определяющей, не признавая над собой никакого хозяйственного или сверххозяйственного суда. В
результате получается экономизм, как особое мироощущение и мировоззре 20
ние» .
Близкие идеям Соловьёва и Булгакова по духу, но лишённые строгого философского обоснования взгляды принадлежат дореволюционному российскому экономисту М. Туган-Барановскому, автору оригинального труда «Общая теория кризисов» \
Во многом схожие со взглядами указанных выше русских философов идеи выдвигал Д.М. Кейнс, подвергший кардинальному переосмыслению как экономическую реальность капитализма XX века, так и вопрос о месте и роли человека в этой реальности. В определённом смысле революционное значение в осмыслении экономической проблематики имел следующий тезис Кейнса: «Никто не управляет миром сверху таким образом, что частные и общественные интересы всегда согласуются. И здесь, внизу, также ничто не делает их согласованными» . Поэтому, заключает английский экономист, уповая на самопроизвольное согласование этих интересов в условиях эконо-мического кризиса, « ... в долгосрочной перспективе все мы умрём» . Соответственно, Кейнс провозглашает, что истинная роль человека в экономической реальности состоит в её активном и творческом преобразовании.
Нельзя не отметить и экономиста-теоретика М. Фридмена, противопоставившего экономическим взглядам Кейнса оригинальную теорию монетаризма, но не подвергавшего критике философских основ кейнсианства.
Таким образом, мы можем видеть, что проблема человека в экономической реальности на протяжении последних столетий не теряла своей актуальности в силу объективного и экзистенциально значимого характера по .
рождающих ее социально-экономических процессов. Всё вышеизложенное определяет выбор объекта и предмета диссертационного исследования.
В качестве объекта исследования выступает экономическая реальность как особая сфера общественного бытия.
Предметом исследования является человек как онтологическое основание экономической реальности.
Цель исследования — философский анализ «человека» в системе его отношений с экономической реальностью. Для достижения поставленной цели в работе предпринимается решение следующих задач:
1. Рассмотреть историко-философские аспекты онтологизации экономической проблематики.
2. Определить сущность и атрибуты человека в качестве субъекта экономической реальности.
3. Выявить бытийные характеристики человека как объекта экономической реальности.
4. На основании полученных данных определить место и роль человека в рамках экономической реальности.
Методологическая основа исследования включает в себя диалектический метод, предполагающий применение следующих принципов; противоречивости бытия в его развитии, принцип системности, принцип восхождения от абстрактного к конкретному, единство исторического и логического в научном познании. Также в работе находят своё применение историко-философский и сравнительный методы.
Научная новизна исследования.
1. Уточнен статус экономической реальности в ее отношении к смежным областям бытия.
2. Определены особенности онтологизации «экономического» и «человеческого» в процессе их взаимовлияния и взаимодействия.
3. Доказана относительность детерминации сущности и деятельности человека экономической реальностью.
4. Выявлен необходимый характер онтологического статуса человека в экономической реальности.
Положения, выносимые на защиту:
1. В экономической реальности человек выступает как первичный принцип, обеспечивающий непрерывную актуализацию потенции существования «экономического» как реального.
2. Отношения человека и экономической реальности по сути являют собой процесс взаимной борьбы, в ходе которой последняя стремится к собственной абсолютизации.
3. Сохранение онтологического статуса человека в экономической реальности обеспечивается особым статусом «человеческого» в системе бытия как такового.
Теоретическая значимость работы состоит в возможности применения полученных результатов в исследованиях по онтологической и философ-ско-антропологической проблематике, а также в других областях гуманитарного знания, решающих вопрос о человеке.
Практическая значимость работы. Результаты могут быть использованы при разработке лекционных курсов по философии, а также при чтении спецкурсов гуманитарных специальностей.
Апробация работы. Материалы исследования докладывались и обсуждались на аспирантских семинарах кафедры философии Магнитогорского государственного университета, а также на межвузовских научных конференциях, проходивших на базе Магнитогорского государственного университета и Магнитогорского государственного технического университета (2006). По материалам исследования опубликовано 4 статьи общим объёмом 3 п.л.
Структура работы Диссертация состоит из введения, двух глав, каждая из которых состоит из трёх разделов, заключения и списка использованной литературы. Общий объём работы составляет 151 страницу, список использованной литературы включает 134 наименования.
Экономический «космос» античной философии и вопрос о человеке
Обратившись к этимологии термина «реальность», мы видим, что эта философская категория появилась и приобрела актуальность в XIVBB. - в контексте спора номиналистов и реалистов об универсалиях 24. Если вести речь об эволюции философских представлений о реальности в предшествовавший период, то в контексте античного космоцентризма и средневекового теоцентризма «реальность» мы должны определить через категории, присутствовавшие в онтологии и гносеологии с момента зарождения философии по нынешний момент.
В онто-гносеологическом контексте нам необходимо в первую очередь определить реальность через её соотношение с бытием. Реальность как философская категория рассматривается и как тождественная бытию, и как объективный мир, существующий независимо от человеческой воли и представле-ний, и как актуальное бытие - действительность . Цель данной работы предполагает сужение и конкретизацию понятия «реальность», поэтому для нас предпочтителен третий путь. Важное значение при этом будут иметь философские категории «действительность» и «субстанция». Реальность понимается современной философской мыслью как «существующее в действи-тельности» . Таким образом, реальность представляет собой атрибут существования действительности. Действительность же определяется в двух аспектах: «объективная реальность как актуально наличное бытие, реализую 14 щее определённые исторические возможности; понятие действительности используется также в смысле подлинного бытия, в отличие от видимости», то есть мнимого . Первая из указанных трактовок действительности сугубо онтологична и содержит логический круг - определяется через то, что сама определяет. Вторая трактовка сочетает в себе и бытийный, и гносеологический аспекты и явных внутренних противоречий не обнаруживает, поэтому обратимся к ней. Необходимо конкретизировать «подлинное бытие» и критерии его подлинности. Это можно сделать, обратившись к категории «субстанции», определяемой современной философией как «объективная реальность, рассматриваемая со стороны её внутреннего единства». Онто-гносеологическая трактовка субстанции напрямую определяет и «подлинное бытие» с его атрибутами: «предельное основание, позволяющее сводить чувственное многообразие и изменчивость свойств к чему-то постоянному, от-носительно устойчивому и самостоятельно существующему» . Значит, критерий подлинности бытия и объективности реальности состоит в причастности или тождественности вечной и неизменной субстанции как предельного основания бытия.
Итак, в контексте данной работы под реальностью мы будем понимать существование (как атрибут и проявление) первоосновы бытия - субстанции в качестве подлинного объекта философского познания.
Проследим эволюцию философских представлений о реальности в рассматриваемый нами период античности. Фундаментальное значение в разграничении истинного бытийного и неистинного небытийного имеют тезисы родоначальника элейской школы Парменида: «Бытие есть, небытия нет», «Мыслить и быть - одно и то же» и «То, чего нет, нельзя ни познать, ни вы-сказать» . На его основе Демокрит впервые в истории философии разграничил ложную мнимость, обладающую атрибутом изменчивости, становления 15 доксу («мир по мнению»), и истинное бытие - алитейю, обладающую атрибутом неизменности, постоянства («мир по истине»). Особо стоит отметить материалистическое понимание реальности Демокритом, считавшего истин-ным основанием бытия материальные частицы - атомы . Релятивизм и парадоксальность взглядов на реальность софистов (V-IVBB. ДО Н.Э.) В полной мере демонстрирует тезис одного из инициаторов возникновения софистики Протагора, ставящий с ног на голову основы онтологии Парменида: «Человек есть мера всех вещей: для реальных - их реальности, для нереальных - их нереальности» 3. Приверженцев подобной концепции познания Парменид называл «двухголовыми»32.
Понимание действительности через её противопоставление мнимости получило логическое завершение в онтологии Платона, окончательно сделавшей второй из миров трансцендентным по отношению к первому. Материальный мир в силу подверженности становлению полностью исключался из сферы реальности, а она сводилась к миру эйдосов, неизменных образов, существующих автономно и воплощаемых в вещах. В гносеологическом аспекте реальность у Платона стала эмпирически непознаваемой и постигалась лишь через умозрение и анамнезис. Попытку устранения трансцендентного статуса реальности предпринял Аристотель, критиковавший своего учителя Платона за онтологическое «удвоение» мира в ущерб его эмпирической познаваемости. Аристотель решил проблему реальности как подлинного бытия через объединение в субстанции единичной посюсторонней и материальной вещи её сущности и существования, акта и потенции, неизменной формы и подверженной становлению материи (гилеморфизм). Если платоновское умственное созерцание эйдосов требовало абстрагирования от чувственно вос 30 принимаемого материального мира, то аристотелевское познание сущностей и форм с необходимостью предполагали его изучение33.
«Человеческое» и «экономическое» в философском дискурсе XVH-XXBB
С наступлением эпохи Нового времени, на стадии генезиса капитализма предпринимательская деятельность человека стала определять весь облик экономической реальности. Объективной основой любого предпринимательства является всеобщее признание права частной собственности и его неотчуждаемости. В полной мере на исторический момент конца XVII века право частной собственности получило философско-антропологическое обоснова-ниє в работе Локка «Два трактата о правлении»
Понимание Локком места и роли человека в экономической реальности принципиально отличалось от точек зрения философов предыдущих эпох на этот вопрос. Человек у Локка предстаёт как носитель важнейших, заложенных в него богом, родовых атрибутов - способности к труду и разума (понимаемого в данном контексте как предприимчивость) . Как и в учении Ак-вината, труд в трактовке Локка изначально богоугоден, но сущность труда в большей мере утилитарна - труд обеспечивает удовлетворение человеческих материальных потребностей. Утилитарное понимание сущности труда превращает весь сотворенный богом мир в совокупность предметов человече-ского труда, а значит и в общую собственность рода человеческого . Для Локка извлечение человеком пользы из природных предметов возможно лишь через привнесение человеком в них своего труда. Если труд человека -его естественная собственность, то и преобразование предмета труда в продукт есть акт отчуждения отдельной составляющей всеобщей собственности в частную. Богоугодность и неотчуждаемость труда, таким образом, проецируются у Локка на естественный характер права частной собственности. Кроме того, частная собственность приоритетна над всеобщей: именно труд привносит в продукт наибольшую полезность, ценность, а потому и стоимость, поэтому «Тот, кто присваивает благодаря своему труду, увеличивает общий запас, имеющийся у человечества» 29. Рассматривая труд как акт реализации принадлежащей индивиду способности к труду и важнейший фактор производства, Локк фактически отождествил пользование и естественное право частной собственности, что было вполне адекватно господству мелкого предпринимательства в Англии конца XVII века.
Экономические идеи Локка, основоположника идеологии либерализма, в целом сводились к апологетике индивидуального труда, права частной собственности и мелкого предпринимательства, что было вполне адекватно периоду первоначального накопления капитала, современником которого и был данный философ. Но за весь период Просвещения место и роль человека в экономической реальности капитализма в наиболее полной мере были охарактеризованы с философских позиций в политической экономии А.Смита. Будучи представителем моральной философии, Смит рассматривал данную проблему не в онтологическом, а в этико-антропологическом контексте, что в целом соответствовало духу философии эпохи Просвещения.
Вслед за Локком Смит разграничивал «естественное» состояние общества, при котором господствует натуральное хозяйство и современное ему общество, экономическая реальность которого детерминирована рыночными отношениями. Как и Аристотель, Смит видит причину возникновения сферы экономических отношений в необходимости обеспечения человеком удовлетворения своих насущных потребностей. Изначально человек старается удовлетворять своей собственной деятельностью (ведением натурального хозяйства) все свои потребности по мере их возникновения. Но затем возможность обменять излишки личного производства на предметы потребления -чужие излишки и врождённая «склонность к обмену» переориентирует его на рыночные отношения и порождённое ими общественное разделение труда 13. «Таким образом, каждый человек живет обменом или становится в известной мере торговцем, а само общество превращается, так сказать, в торговый союз», в котором человек, прежде всего, носитель бытийной роли продавца-покупателя ш. Но в отличие от аристотелевского экономического «общения» в экономической реальности рынка у Смита господствуют не абстрактные добродетели, а утилитарно-прагматический принцип «Дай мне то, что мне нужно, и ты получишь то, что тебе нужно» . Согласно Смиту, вступая в от-ношения обмена, люди обращаются не к гуманности, а к эгоизму другого . Для Смита «эгоизм» есть атрибут человека производящего и обменивающего, являющийся залогом гармонии всей «экономической реальности».
Другим атрибутом трудящихся, необходимым для функционирования «экономической реальности», является различие их способностей, позволяющее произвести большее количество «излишков» для обмена. Таким образом, отношения обмена порождают разделение труда, которое усиливают различие в способностях людей (очевиден отход Смита от тезиса предыдущих эпох о врождённости таких различий) и обращают их на пользу всему обществу как «торговому союзу» 134.
Человек и «человек экономический» как субъекты экономической реальности
В данном разделе предметом изучения является не только человек во всей полноте его сущности, но и «человек экономический» как совокупность сущностных атрибутов, позволяющих человеку быть субъектом экономической реальности. Бытие человека в качестве такого субъекта неоспоримо, так как на основе результатов историко-философского анализа можно с уверенностью утверждать, что, несмотря на всю разнородность и несхожесть философских взглядов на рассматриваемую на проблему, общей их чертой является признание человека субъектом, так или иначе детерминирующим экономическую реальность своей деятельностью.
Утверждая безусловное наличие отношений такой детерминации, мы закономерно сталкиваемся с вопросом о сущности и атрибутах «человека экономического» как носителя субъектной роли в таких бытийных отношениях с экономической реальностью. В связи с этим возникает необходимость решить вопрос о том, атомарна ли сущность такого субъекта, или он предстаёт в сущностно различных ипостасях. Кроме того, нами анализируются онтологические формы детерминирования экономической реальности человеком как её субъектом и даётся комплексная характеристика этого процесса.
Уже у представителя античной философии Ксенофонта космос (порядок) натурального хозяйства не только порождён потребностями и деятельностью человека, но и человек выступает как порождающая первопричина и главный субъект экономической реальности. Истинные, атрибутивные потребности человека у Ксенофонта предстают как критерий полезности материальных благ и того, что они являются «имуществом», а значит и бытийной основой «экономической реальности» натурального хозяйства.
Схожую логику рассуждений можно обнаружить и в платоновском учении о государстве: идеальное общественное бытие Платона детерминировано прирождённой сущностью её субъекта - человека, а именно его потребностями: «государство ... возникает ... когда каждый из нас не может удовлетворить себя сам, но во многом ещё нуждается» 187. Субъект общественной реальности выстраивает её своей деятельностью по логической цепочке «специализация общественного производства - производство общественных благ - обмен - распределение - потребление». Такая общественная реальность изначально функционирует и структурирована по «экономическому» принципу взаимовыгодного обмена.
Платон раскрыл и полярный аспект сущности субъекта, созидающего общественную реальность: впав в порочные крайности паразитирующей бедности или стяжательского богатства, он может становиться и субъектом её разрушающим. Такой субъект нарушает привнесённые им самим гармонию и целостность общественного космоса, дезинтегрирует его на « .. . два враждебных друг другу государства: одно - бедняков, другое - богачей», дробящихся на «множество государств» по критерию богатства 188.
Учитывая, что Платон строго не отграничивал экономические отношения от общественных, можно экстраполировать рассмотренные выше атрибуты человека как субъекта общественного на его атрибуты как субъекта экономической реальности. Вся картина экономической реальности у Платона определяется человеком «вожделеющим» как носителем сущностных потребностей и субъектом производственной и обменной деятельности. Но объясняя сущность этой деятельности, Платон недостаточно категорично отдаёт приоритет стремлению служить абстрактному общественному благу перед прагматической необходимостью обеспечивать свои насущные потребности. Таким образом, у Платона не снимается метафизическое противоречие между трансцендентным или имманентным характером направленности деятельности субъекта, порождающей экономическую реальность.
Продолжением и кульминационной точкой развития намеченной нами в данном параграфе линии Ксенофонта-Платона, характеризовавшей человека как демиурга экономической реальности, стали взгляды Аристотеля на сущность человека как экономического субъекта. Считая родовым свойством человека способность к общественной жизни, Аристотель выстраивает всю картину общественного бытия на основе понимания сущности человека как субъекта общественных отношений. Человек, будучи неспособным автономно от других людей удовлетворять свои потребности, неизбежно вовлекается в политическое «общение» в рамках семьи, родовой общины или государства 189. Немаловажно, что у Аристотеля на высшей стадии политического «общения» - в государстве реализуется диалектика частных и общественных потребностей: изначально оно возникает ради нужд индивидуальной жизни, но существует ради достижения всеобщей «благой» жизни 90. Как и у Платона, идеалистически понимаемая нужда (врождённые потребности, не определяемые внешней средой) детерминировала у Аристотеля всё общественное бытие: «Люди ведут такой образ жизни, который их заставляет вести нужда» т. Но у Аристотеля «нужда» - потребность в материальных благах, необходимых для индивидуального потребления, а под порождённым «нуждою» образом жизни он понимал не общественное бытие в целом, а сферу материального производства ,92. Как и у Платона, «экономическая реальность» Аристотеля порождена материальными потребностями человека и его деятельностью, направленной на их удовлетворение.
«Человеческое» и экономическая реальность
Если в рамках предыдущих параграфов второй главы нашего исследования мы абстрагировались от целостной сущности человека в пользу акцентирования «человека экономического», то теперь нам предстоит подвергнуть анализу проблему внеэкономического «человеческого» в экономической реальности. Принципиальным отличием данной проблемы от рассмотренных ранее является то, что абстрагирование от «экономического» в сущности человека лишает её генетической связи (гомогенности) с экономической реальностью, а значит и придаёт особую остроту и противоречивость взаимодействию «человеческого» и экономической реальности.
В период классического философствования в целом в той или иной форме утверждалась своеобразная субъект-субъектная диалектика человека и экономической реальности. Специфической чертой такой диалектики было единство противоположностей без их борьбы: человек непротиворечиво объединял в себе полярные роли цели и средства, субъекта и объекта экономической реальности. Соответственно, о какой-либо проблематизации человеческого бытия в экономической реальности в период развития философской мысли до середины XIX века говорить не приходится. Лишь с исторического момента окончательного формирования капитализма, когда сама общественная практика в достаточной мере «проблематизировала» экономическую жизнь человека, философы начали актуализировать проблему «человеческого» в экономической реальности. Первым прецедентом такой онтологической проблематизации стало учение Маркса об отчуждении родовой сущности человека.
В марксизме капитал как накопленный и отчуждённый частным собственником продукт труда изначально порождён предметной деятельностью человека, но, в то же время, он сам становится автономным предметным явлением, самостоятельной силой, противостоящей и рабочему, и капиталисту. Таким образом, противопоставление человека отчуждённому от него продукту труда приводит к гипостазированию капитала. Это, в свою очередь, порождает отчуждение человека, противоестественное самой его сущности. Оно заключается в редуцировании всей целостной человеческой сущности до роли человека в капиталистических производственных отношениях. Сущность трудящегося человека сводится к способности к труду, он превращается в товар и ценен для общества лишь как объект купли-продажи рабочей силы на рынке труда. Кроме того, чем более трудящийся опредмечивает, «включает» в действительность отчуждаемый от себя продукт, тем сильнее становится чуждый и противостоящий ему предметный мир капитала и тем меньше рабочий оставляет себе. Своим отчуждаемым трудом человек сам «выключает» себя из действительности - вплоть до голодной смерти. Вторым аспектом отчуждения трудящегося от своей сущности является чуждость ему самого процесса труда, который, будучи проданным собственнику средств производства, перестаёт быть актом самореализации человека. Такой труд становится «внешним» по отношению к человеческой сущности, «деятельность выступает здесь как страдание» и вместо «самопорождения» акт самоотчуждения через деятельность (труд) приносит человеку самоуничтожение как упомяну-тую выше редукцию его сущности
Подобно своему антиподу - лишённому собственности трудящемуся, частный собственник, капиталист из целостной «совокупности общественных отношений» фактически превращается в свою абстракцию, он обезличивается, деперсонифицируется до своей экономической (классовой) роли. Движимый мотивом получения максимальной прибыли, капиталист, как и пролетарий, превращается в творца, а потому и раба чуждого его человеческой сущности предметного мира капитала. Безудержная эксплуатация рабочих, ожесточённая конкурентная борьба, создание монополий - вся деятельность капиталиста подчинена лишь приросту капитала и напрямую зависит от процента получаемой прибыли. Деятельность капиталиста не служит реализации его родовой человеческой сущности 26. Капиталист, таким образом, оказывается в том же вдвойне отчуждённом положении, что и пролетарий.
Итак, господство предметного мира капитала над человеком становится в философской системе Маркса причиной извращения содержания акта отчуждения человеческой сущности. Капитализм вытесняет из труда самореализацию и подменяет её редукцией родовой сущности человека. Капитализм лишает трудящегося возможности распредмечивания произведённого им продукта, своего опредмеченного труда. Капитализм, таким образом, есть кульминационная точка исторического развития форм внешнего, насильственного отчуждения человечества от своей родовой сущности264.
Несмотря на неоспоримую ценность данных воззрений Маркса как первой попытки раскрыть бытийное противоречие человеческой сущности и экономической реальности, эти рассуждения содержат ряд неоднозначных моментов. В первую очередь, если критикуемый Марксом Гегель нивелирует индивидуальное «человеческое» в человеке и сводит его сущность к сословной социально-экономической роли, то у самого Маркса мы видим схожую редукцию человека до безликой классовой роли. Такая редукция, согласно Марксу, может быть устранена в утопическом бесклассовом обществе, переход к которому возможен лишь через устранение первопричины порочного капиталистического отчуждения человека. Эта причина является внешней по отношению к человеческой сущности, это объективно существующий центральный элемент экономической реальности - частная собственность. Именно она делает непреодолимой границу между реализующей себя сущностью человека, трудом и его продуктом как отчуждённым трудом, именно благодаря ей в условиях капитализма «Опредмечивание выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета - как отчуждение» . Поэтому антагонистическая диалектика человека и труда, труда и капитала у Маркса может быть «снята» лишь через устранение частной собственности насильственно-революционным путём. Но отрицание частного характера собственности не отрицает центральной бытийной роли собственности в целом. Стремясь освободить человеческую родовую сущность от капиталистического отчуждения, человек вновь полагает наибольшую ценность в экономическом средстве, и, таким образом, непреднамеренно рискует через гипо-стазирование превратить её в цель. Не означает ли это возможность подмены антропологической цели её экономическим средством, а значит и вероятность сущностной редукции человека до средства экономической реальности уже не капитализма, а социализма? Достаточно полновесное и чёткое решение вопроса о риске возникновения такого «порочного круга» мы обнаружим во взглядах Соловьёва и Булгакова в контексте их критики марксизма.
