Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Методологические основания психосемантики мифа 15
1.1. Психосемантика мифологического пространства 15
1.2 Структура и трансформации психосемантического пространства личности 29
1.3 Детерминация особенностей психосемантического пространства культурно историческими и личностными особенностями субъекта 38
ГЛАВА 2. Психосемантическое пространство славянской мифологии 48
2.1. Проблема возникновения мифа 48
2.2 Трансформации психосемантического мифологического пространства в славянской культуре 58
ГЛАВА 3. Эмпирико-методологические основы исследования психосемантических мифологических пространств в славянской культуре 89
3.1 Основные положения исследования 89
3.2 Ассоциативный эксперимент как способ изучения психосемантических мифологических пространств славянской мифологии 90
3.2.1 Характеристика метода 90
3.2.2 Результаты исследования и их анализ 92
3.3 Построение психосемантического мифологического пространства методом семантического дифференциала на базе славянских богов 103
3.3.1 Характеристика метода 103
3.3.2 Результаты и их обсуждение 105
ГЛАВА 4. Трансформации психосемантических мифологических пространств в зависимости от личностных особенностей 125
4.1 Основные положения исследования. Характеристика методик и их обоснование 125
4.1.1 Методика A.M. Эткинда «Цветовой тест отношений» (ЦТО) 127
4.1.2 Методика К.А. Богославской «Волшебная история» (ВИ) 130
4.1.3 Методика Дж. Келлог «Мандала» 133
4.2 Исследование психосемантического мифологического пространства методом цветовых метафор 134
4.3 Влияние личностных особенностей на предпочтение мифологического персонажа славянского эпоса 146
4.3.1 Психологические особенности в исследуемой выборке 146
4.3.2 Результаты исследования и их обсуждение 162
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 175
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 184
ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Методика «Мандала» (стадии) 199
- Психосемантика мифологического пространства
- Проблема возникновения мифа
- Результаты исследования и их анализ
Введение к работе
Данная работа посвящена анализу архаичных образов славянской мифологи в психологическом контексте и представляет собой попытку объяснить миф как психосемантический феномен, что может быть условно обозначено как психосемантическое мифологическое пространство личности.
Актуальность исследования и постановка проблемы исследования определяется потребностями как теоретико-методологического, так и прикладного аспектов. В теоретико-методологическом плане важно исходить из того, что, несмотря на повышенный интерес в последнее время к феномену семантической детерминации психических процессов (Д.А. Леонтьев [68], А.Г. Шмелев [140], В.Ф. Петренко [92], P.M. Фрумкина [128], П.В. Яньшин [151], В.П. Серкин [113], Н.А. Низовских [83] и др.), проблема изучения психосемантических пространств очень сложна и далека от своего окончательного решения. Обоснование применения психосемантического пространства как субъективного исследования личности было положено исследованиями Л.С. Выготского [30], А.Р. Лурии [74], А.Н. Леонтьева [65], С.Л. Рубинштейна [106], установившими тесную взаимосвязь семантики и психологических структур. Вместе с тем, одной из дискуссионных проблем является проблема трансформации психосемантических пространств (А.Г. Шмелев [140], В.Ф. Петренко [92], Ч. Осгуд [165]) и установление действенных механизмов и факторов, оказывающих влияние на трансформацию психосемантического пространства личности. Помимо этого исследователи нередко расходятся во взглядах на структуру и природу семантического пространства. Различные подходы представлены концепциями Е.Ю. Артемьевой [8], В.П. Серкина [113] с одной стороны, и А.Г. Шмелева [140], В.Ф. Петренко [92], Ч. Осгуда [165] с другой. Авторы, занимающиеся проблемами психосемантического пространства, установили, что оно охватывает не только сознательные слои психики, но и ее бессознательные области [8; 92; 140], которые оперируют символами и первоначальными образами - архетипами (К.Г. Юнг [150], Дж. Кэмпбелл [53], Э. Нойманн [84], М. Элиаде [142]).
В последние годы системный анализ категории бессознательного, определения его места и роли в понятийном аппарате психологии, осознания возможностей и границ применения становится все более востребованным. Это связано, прежде всего, с логикой современного развития психологии, которая наряду с сохранением интереса к традиционным психическим процессам все чаще обращается к изучению функционирования бессознательных процессов [1; 2; 3; 14; 24; 36; 39; 122 и др.]. В этой связи изучение мифов, являющихся определенными компонентами сферы бессознательного, по мнению исследователей как зарубежных (З.Фрейд [130], К.Г. Юнг [150], О. Ранк [105],Э.Нойманн [84],Е. Cassier [152] и др.) так и отечественных (Д.А. Леонтьев [68], Г.А. Берулава [14], О.В. Силичева [115], Т.В. Цивьян [136] и др.) представляет несомненный научный и практический интерес. В частности A.M. Эткинд [143] учитывая многомерность и неопределенность субъективного пространства, считает, что практический психолог при работе с клиентом ориентируется, прежде всего, на язык метафор в качестве естественного пути выражения субъективных явлений, имеющий мифологический характер.
Таким образом, несмотря на широкий список работ, связанных с изучением психосемантического пространства, на сегодняшний день в аргументации нуждается, прежде всего, постановка проблемы психосемантических пространств в отношении к бессознательным компонентам. Такая ситуация обусловлена рядом причин. Во-первых, психосемантика изучения сознания является лишь частью структуры психики и резко ограничивает возможности применения ее к области бессознательных компонентов психики. Во-вторых, в практическом применении методов, связанных с использованием мифологических сюжетов зачастую отсутствует эмпирико-доказательная база. При этом, безусловно, были предприняты попытки косвенным путем обосновать правомерность применения сказочно-мифологических сюжетов при психотерапевтической работе с клиентами. В силу этих причин на сегодняшний день мы имеем использование психотерапевтами мифологического материала, которое зачастую неотрефлексировано ими.
Решение поставленных задач позволит в определенной степени разрешить следующее противоречие — соотнесение универсальных категорий, способствующих мировосприятию и их преломление в субъективном психосемантическом пространстве. На этом фоне научных разработок в рассматриваемой области несомненными перспективами обладают исследования, направленные на выявление сущности механизмов работы с мифами, а также на изучение причин и характера трансформации мифологических образов в представлениях современной личности. Обращение именно к мифологическим, а не сказочным образам обусловлено главным образом тем, что с одной стороны сказочный эпос богат древнейшими мифическими представлениями, а с другой стороны, сказки представляют собой осколки древних мифических сказаний, которые, по мнению Ф.И. Буслаева [22], А.Н. Афанасьева [9], Е.Н. Елеонской [42] и др. с течением времени утрачивают живое понимание метафорического языка, улавливающегося, скорее всего, бессознательным. Обращая внимание на специфичность русских сказок, Е.Н. Елеонская [42] видит в сказках трансформацию мифологического сюжета.
В этой связи, для понимания специфики психосемантического мифологического пространства, необходимо рассматривать его как совокупность всех структурных семантических отношений, нашедших выражение в символических, языковых, психологических и т.д. контекстах. В первую очередь молено попытаться проанализировать мифологический аспект посредством выявления психоэмоционального отношения к мифологическим персонажам. Помимо этого можно определить семантические инварианты мифологических образов посредством изучения мифологической литературы и представлений современной личности.
Отличие предлагаемого подхода от других психосемантических исследований состоит в акцентировании бессознательного слоя психики и обращении к архетипичным образам, что конструктивно выражается в работе с мифологическими персонажами. Специфичность данной работы состоит в обращении к теме, которая, с одной стороны, принадлежит к области явления столь широкого к объемлющего, что его на первый взгляд легко отнести к разряду «всем известных» и «само собой разумеющихся», и, с другой стороны, находится в сфере интересов сразу нескольких наук: психологии, этнографии, истории культуры и др.
Вышеизложенное позволило поставить цель исследования, заключающуюся в построении экспериментально выверенной модели глубинного слоя психосемантического пространства личности, включающего мифологические первообразы.
Объект исследования — психосемантическое мифологическое пространство личности.
Предметом исследования является структурные трансформации психосемантических мифологических пространств.
Гипотеза исследования заключается в следующих допущениях:
1. существуют первообразы, представляющие инвариант психосемантического мифологического пространства, который может рассматриваться в качестве базисной структуры образа мира.
2. индивидуальные психосемантические мифологические пространства подвержены структурным трансформациям, детерминированными психоэмоциональным состоянием, актуальной потребностью, Я-образом.
В соответствии с целью, объектом, предметом и гипотезой исследования сформулированы следующие задачи:
1) рассмотреть феномен мифологического пространства как глубинного слоя психосемантической категории;
2) установить смысловую инвариантность образов славянских богов, а также психосемантического мифологического пространства;
3) определить детерминированность психосемантического пространства культурно-историческими и личностными особенностями субъекта;
4) экспериментально исследовать структуру и механизмы трансформации психосемантического мифологического пространства.
Теоретико-методологическую основу исследования составили:
— труды, посвященные осмыслению пространства в психосемантике (Е.Ю. Артемьева, А.Г. Шмелев, В.В. Налимов); мифологии (В.Н. Топоров, Б.Н. Путилов, ЯЗ. Голосовкер) философии (М. Хайдеггер, А.Ф. Лосев);
— принцип семантического опосредствования психических процессов (Л.С. Выготский, А.Н. Леонтьев, А.Р. Лурия);
— теоретические положения включенности в бессознательные области первоначальных образов, выражающихся в мифах (3. Фрейд, О. Ранк, К.Г. Юнг, Дж. Кэмпбелл, Э. Нойманн, М. Элиаде);
— теория метафоризации (Ф.И. Буслаев, А.Н. Афанасьев, А.А. Потебня, А.Н. Веселовский)
Методологическим базисом диссертации явился принцип тождества человека и мира, представленные в единстве чувственного и рационального, интуитивно-мистического и дискурсивного, наиболее полно отраженного в мифе. Это тождество охватывает все уровни взаимопроникновения от бессознательно-иррациональных глубин, эксплицирующихся в интуитивно-спонтанных формах мифа, проявляющихся в повседневной деятельности Названные установки реализуются при помощи следующих методов:
• общенаучные методы — анализ философской, психологической и мифологической литературы по проблеме исследования, обобщение и систематизация изучаемых явлений и процессов;
• диагностический метод — исследование особенностей психосемантического мифологического пространства осуществлялось посредством метода «Вербальных ассоциаций», методики «Репертуарные решетки» Дж. Келли (далее по тексту РР), методики Семантический дифференциал (далее по тексту СД) сконструированной для мифологического пространства, проективная методика «Цветовой тест отношений» A.M. Эткинда (деле по тексту ЦТО), помимо этого измерение личностных особенностей испытуемых осуществлялось посредством проективной методики К.А. Богославской «Волшебная история» (далее по тексту ВИ), проективной методики Дж. Келлог «Мандала». Выполнение тестирования осуществлялось в коллективной форме.
• метод клинической беседы — по результатам диагностики с испытуемыми была проведена клиническая беседа, в ходе которой определялись проблемные «зоны» испытуемого, подтверждающие валидность полученных результатов.
• метод качественного анализа — предполагающий интерпретацию по всем диагностическим категориям, полученным в результате диагностики, позволяющий расшифровывать данные целостно, в их взаимной связи друг с другом.
• метод математико-статистической обработки — частотный анализ с целью выделения семантических универсалий; корреляционный анализ (коэффициент гху-Пирсона), факторный анализ (метод основных компонентов с вращением «варимакс-нормализованное») для построения математической модели семантического пространства, критерий U-Манна-Уитни, % -Пирсона и однофакторный дисперсионный анализ с целью изучения зависимости личностных особенностей и оценки мифологических персонажей, полученные результаты были обработаны с использованием программы Statistic for Windows Release 6.0 A Copyright & Stat Soft inc 1996.
Организация, база и этапы исследования: базой исследования явились НОУ ВПО «Новосибирский институт экономики, психологии и права», МБОУ СОШ № 59 г. Новосибирска. Всего в исследовании приняли участие 308 испытуемых (183 девушки и 125 юношей) из них 230 студентов факультетов «Психология», «Экономика» и «Менеджмент» 2-3-х курсов, случайно отобранных, в возрасте 17-25 лет, и 78 школьников 11 классов в возрасте 16-17 лет. Выполнение ассоциативного эксперимента было осуществлено на 58 студентах различных факультетов 2-3-х курсов, случайно отобранных, в возрасте 18-25 лет (35 девушек и 23 юноши); СД — 82 студента 3-х курсов различных факультетов, в возрасте 21-25 лет, случайно отобранных (42 девушки и 40 юношей); исследование личностных характеристик особенностей образа мифологического персонажа - 168 испытуемых из них 106 девушек и 62 юноши, из которых 78 школьников 11 классов в возрасте 16-17 лет и 90 студентов 1,2-х курсов различных факультетов, в возрасте 16-19 лет, случайно отобранных.
Экспериментальное исследование проводилось в течение 2006-2009 г.г. и было организовано в три этапа.
Первый этап (2006-2007 г.г.) - теоретическое исследование проблемы: изучение и анализ общей и специальной литературы, степень разработанности темы, постановка проблемы и цели, определение гипотезы, задач и методов исследования, формировался банк диагностических методик.
Второй этап (2007-2008 г.г.) — теоретическое обоснование исследовательской программы, подбор комплекса психодиагностических методик, с последующей диагностикой. Данный этап включал в себя несколько подпунктов. 1) Составление набора объектов оценки, осуществляющегося в соответствии с задачами исследования и на основе теоретического анализа. 2) Изучение психосемантического мифологического пространства при помощи ассоциативного эксперимента; исследование психосемантического мифологического пространства методом СД и PP. 3) Исследование психосемантического мифологического пространства методом ЦТО. 4) Изучение личностных особенностей испытуемых при помощи проективных методик ВИ, «Манадала» и клинической беседы.
Третий этап (2008-2009 г.г.) - анализ, обобщение и систематизация полученных экспериментальных данных, предполагающий использование частотного, корреляционного, факторного, дисперсионного анализов с целью построения и сравнения психосемантических мифологических пространств, осуществленных при помощи различных методов и у различных испытуемых, а также исследование взаимосвязи личностных особенностей и степени предпочтения мифологических персонажей. Научная новизна исследования:
1. Введено и теоретически обосновано понятие «психосемантического мифологического пространства», под которым понимается особое виртуальное пространство, образованное ассоциациями, метафорами, включающее эмоционально-смысловые поля, задающее категориальную сетку целостного мировосприятия субъекта.
2. Доказано, что структура психосемантического мифологического пространства включает инвариантные существующие в обыденном сознании базовые символы, образующие «ядерный набор», которые сопоставимы с тремя универсальными факторами семантического пространства — «Оценка», «Сила», «Активность».
3. Осуществлен системный анализ психосемантического пространства в мифологическом аспекте и установлено, что его трансформация, имеющая два вида - сцепление и дифференциация, обусловлена личностными особенностями субъекта: психоэмоциональным состоянием, образом «Я» и актуальной потребностью.
4. Экспериментально установлены механизмы трансформации психосемантических мифологических пространств, которыми выступают на уровне личности: идентификация - субъект уподобляется свойствам отражаемого; проекция — субъект проецирует свои личностные свойства на объект.
Теоретическая значимость исследования: 1. Дополнены научные представления о структуре психосемантического пространства, что обогащает теорию психологии личности в разделе «психология бессознательного». Установлено наличие доминантных архетипических образов, в представлениях современной личности, что способствует углублению понимания феномена психосемантическое пространство в контексте бессознательного слоя психики.
2. Выявлен глубинный уровень психосемантического пространства, состоящий из первообразов богов задающих древнюю категориальную сетку мировосприятия. Мифологическая семантика, составляя нерасчленимое единство, получает символическое выражение в повседневной жизни человека. Это позволяет прийти к истокам семантики и структуре бессознательного восприятия мира этносом и тем самым осветить глубинную семантику субъекта.
Практическая значимость исследования:
1. Практические данные, полученные в результате проведенной работы, позволяют сформировать более полное представление о психосемантическом пространстве личности и могут эффективно использоваться как для личностного роста, самопознания и духовности, так и для повышения эффективности психотерапевтических программ и психодиагностических методов.
2. Раскрыто содержание индивидуально-психологических детерминант трансформации психосемантического мифологического пространства, что послужит реальной предпосылкой для формирования новых подходов к эффективной организации психологической деятельности.
3. Результаты, полученные в ходе теоретического и эмпирического исследования, могут быть использованы при составлении обучающих курсов высших учебных заведений (по общему психологическому практикуму, психодиагностике, консультировании, сказкотерапии, мифотерапии), а также в практическом консультировании и проективной психодиагностике личности.
Надёжность и достоверность полученных результатов обеспечивались: критическим анализом данных, имеющихся в отечественных и зарубежных источниках по проблеме психосемантического пространства личности; соотнесением теоретических положений с результатами экспериментального исследования, доказывающих универсальность глубинных факторов психосемантического мифологического пространства; применением комплекса методов, адекватных психологической сущности изучаемых явлений; введением экспертных оценок и клинической беседы; использованием математико-статистических процедур обработки данных в соответствии с целью и задачами исследования; экспериментальной апробацией разработанных положений.
Апробация и внедрение результатов исследования. Основные теоретические положения и материалы экспериментального исследования докладывались и обсуждались на аспирантских семинарах и заседании кафедры коррекционной педагогике и специальной психологии «Новосибирского института повышения квалификации и переподготовки работников профессионального образования», научно-практических конференциях: на V Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы специальной психологии в образовании» (17-18 ноября 2005 г.) в Новосибирске, на Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы специальной психологии в образовании» (21-22 октября 2008 г.).
Результаты теоретического и эмпирического исследования по проблеме психосемантического мифологического пространства включены в программы курсов: «Психодиагностика» и «Общий психологический практикум» в Новосибирском институте экономики, психологии и права (НИЭПП).
Результаты исследования освещены в 6 публикациях.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Психосемантическое мифологическое представляет собой виртуальное пространство, образованное ассоциациями, метафорами, включающее эмоционально-смысловые поля, задающее категориальную сетку целостного мировосприятия субъекта и апеллирующее к глубинной семантике.
2. Структура психосемантического мифологического пространства включает существующие в обыденном сознании базовые символы, к которым относятся: «жизнь-смерть», «мужское-женское», «добро-зло», «счастье-несчастье», отражающие древние категории мировосприятия, закрепленные в мифологических первообразах. Эти категории сопоставимы с тремя универсальными факторами семантического пространства — «Оценка», «Сила», «Активность».
3. Первообразы, включаясь в житейскую сферу в виде культурно опосредованных эталонов, детерминируют восприятие мира человеком, посредством, наделения предметов именами и создания у каждого предмета мифосемантической надстройки. На уровне личности происходит идентификация — «вычленение» эмоционально созвучных первообразов.
4. Психосемантическое мифологическое пространство подвержено индивидуальным трансформациям: сцепление факторов «Сила» и «Активность»; дифференциация - повышение размерности посредством добавления фактора «гендерный аспект», зафиксированный в символах. На трансформацию влияют такие личностные особенности: психоэмоциональное состояние, Я-образ и актуальная потребность.
Объем и структуру диссертации определили поставленные в ней конкретные задачи. Работа изложена на 199 страницах и состоит из введения, четырех глав, заключения, шести приложений, библиографического списка, включающего 170 наименований, из них 150 отечественных и 20 зарубежных источников. Работа иллюстрирована 28 таблицами и 29 рисунками.
Психосемантика мифологического пространства
Психосемантика, являясь, областью психологии, имеет выраженный междисциплинарный аспект, включает в себя области, лингвистики, философии, культурологии. По мнению ряда авторов, занимающихся проблемами психосемантики [8; 92; 140], данный подход позволяет реконструировать систему личностных смыслов, в рамках субъективного семантического пространства. Понимание семантики с точки зрения P.M. Фрумкиной [128] трактуется в качестве одного из разделов науки изучающего смыслы, которые являются психическими феноменами «...воплощающими посредством языка концептуализацию человеком окружающего его мира» [128. С. 3]. Таким образом, исследование особенностей мировосприятия субъекта предполагает выделение и анализ семантической структуры психического образа. Принцип «семантичности», по мнению П.В. Яныпина [151], лежит в основе порождения перцептивного образа. С.Л. Рубинштейн считает, что любой психический образ представляет собой отражение того или иного предмета, имеющего определенное значение «...все черты в нем означают признаки, в которых данные из различных чувственных источников, включаясь в единство предметного образа, взаимно опосредованы и детерминированы обобщенным семантическим содержанием отраженного в образе предмета» [106. С. 104]. Иначе говоря, автор предполагает, что семантическое содержание и чувствительность соотносятся друг с другом как общее с частным, причем общим выступает обобщенное семантическое содержание предмета. Аналогичный постулат выдвигается А.Н. Леонтьевым [10], который, соотнося семантические элементы психического образа и чувствительность, говорит об их взаимообусловленности. Психический образ, с точки зрения А.Н. Леонтьева, связывается с мотивами с их оценивающей функцией, чувственной тканью, личностными смыслами и с индивидуальным социокультурным опытом субъекта. В связи с этим, А.Н. Леонтьев вводит пятое измерение — значение, которое свойственно человеку как носителю общественного опыта, включающего нормированные формы поведения, ритуалы, символы, сказки, мифы и т.д.
Значение, по определению В.Ф. Петренко [92], является обобщенной идеальной моделью объекта в сознании субъекта, в которой сконцентрированы существенные свойства объекта. В отечественной психологии исследование значения как психической категории, было положено трудами Л.С. Выготского и продолжено его последователями А.Р. Лурия, А.Н. Леонтьевым и др. Значение, с точки зрения Л.С. Выготского [30], является универсальной формой опосредствования противоположностей - внешнего (объективного) и внутреннего (субъективного), вследствие чего может выступать единицей психического. Значения, считает автор, опосредуют психические процессы — восприятие, мышление, память и т.д., образуя психосемантические области.
Значение, по мнению А.Н. Леонтьева, пронизывает образ мира субъекта, в котором значение лежит за обликом вещей — «...в познанных объективных связях предметного мира» [64. С. 6]. В данном определении ограничивающим моментом в изучении психического образа выступает формулировка «познанных», которая тесно увязывает значение с понятием сознание, исключая при этом участие бессознательного в формировании образа. В то же время, ряд авторов [3; 92; 81; 140] экспериментально доказывают ограниченность указанного подхода. Так, например, А.Г. Шмелев утверждает, что подсознание обладает семантическими структурами, а исследование феномена «семантические структуры сознания» оказывается, по мнению автора, «...неоправданным сужением поля рассматриваемой психической реальности» [140. С. 119]. А.А. Залевская [43], изучая особенности понимания текста, указывает, что первичная интерпретация воспринимаемого субъектом (понимаемая как слияние.
Проблема возникновения мифа
Прежде чем перейти к формулировке экспериментальных гипотез, определяющих построение мифологического психосемантического пространства, необходимо рассмотреть феноменологию мифа в отношении к психическим и социальным явлениям.
Античные мыслители эпохи расцвета Греции и Рима первыми попытались оценить значение мифологии, их очень упрощенные объяснения продержались вплоть до XVIII в [56]. Эти точки зрения можно свести к нескольким видам: по одному объяснению, мифы представляют собой аллегории и символы природных и нравственных явлений; по другому, это произвольные выдумки поэтов или даже результат сознательного обмана со стороны жрецов; по третьему, мифы — это истории вовсе не божеств, а выдающихся людей глубокой древности, впоследствии обожествленных [72]. Так или иначе, народные мифы в их традиционном виде отвергали почти все античные философы.
Английский философ Д. Юм [144] предположил, что человеческие страхи и надежды заставляли людей персонифицировать закономерности природных явлений, поскольку древние рассматривали природу по своему образу и подобию как наделенную чувствами, страстями, а затем — и телом.
Переломным моментом в теоретических исследованиях проблемы становления мифа явилось введение Э. Дюркегеймом [153] понятия «коллективных представлений». Логическим следствием концепции Э. Дюркгейма стали работы К.Г. Юнга, К. Леви-Сросса и Л. Леви-Брюля. Последний поставил вопрос о качественном отличии архаического мышления от современного, обусловленного его предрасположенностью коллективным формам. Занимаясь исследованием мифов внутри этнокультурной традиции, Л. Леви-Брюль [59] считал что, мифы созданы первобытным мышлением, существовавшим как некая качественно особая стадия в развитии мышления человека. Для этой стадии характерно существование «закона сопричастности» вместо типичного для позднейшего, логического мышления закона причинности. Сопричастность соединяет в себе признаки всех видов магии смежность, сходство, отношение части и целого и т. п. При этом, автор, постулируя прелогический характер коллективных представлений, подчеркивал неразрешимость их случайным индивидуальным опытом.
К. Леви-Стросс [60] также занимаясь описанием представлений об устройстве мира в первобытном мышлении, рассматривал миф как структуру элементов, а совокупности мифов существующих в таких обществах, как знаковые моделирующие (семиотические) системы. Автор убедительно показал, что семейно-родовые отношения в клане чаще всего выступают в виде основы мифологической структуры. Мифологическое мышление справедливо представлялось ему коллективно-бессознательным, но при этом он считал его относительно независимым от других форм племенной жизнедеятельности.
Отражение выделенного Э. Дюркгеймом понятия «коллективного представления» наблюдается и в концепции В. Вундта [29], подошедшему к проблеме возникновения мифов с психологической точки зрения. Согласно автору, становление мифотворчества обусловлено возникавшими у первобытных народов восприятиями и создававшимися ассоциациями. Мифы, по мнению автора, тесно связаны с языком, содержащим «общую форму живущих в духе народа представлений» [29 С. 37], последние будучи обусловлены чувствами и составляют мифы. Важно, что В. Вундт указал на связь мифа с эмоциональной жизнью, с «мощными аффектами». Этот факт является значимым для понимания мифа как психического явления.
Результаты исследования и их анализ
На основе данных испытуемыми ассоциаций была построена таблица частотного распределения слов-реакций на каждое слово-стимул (табл. П. 2.2). Всего в таблицу частот вошло от 9 до 15 категорий ассоциаций на каждое-слово стимул. По строкам таблицы располагаются категории ассоциаций (кодируются по табл. П. 2.1), а по столбцам их частота и проценты для каждого слова-стимула. По категориям объединялись такие слова-ассоциации, которые образовывали единую смысловую группу, исключение составила 7 категория, состоящая и различных по смыслу ассоциаций. В данную группу в большинстве случаев включались слова, употребляющиеся только один раз и относящиеся к поверхностным ассоциациям (по К. Юнгу). Далее строилась таблица, процентного соотношения частоты ассоциаций на слова-стимулы, ассоциации, включающиеся в таблицу, имели частоту 10 и выше единиц, хотя бы на одно слово-стимул, при этом 7 категория, состоящая из поверхностных ассоциаций, из анализа исключалась . Таким образом, была получена таблица, строки которой состояли из 13 ассоциаций, а в столбцах расположены слова-стимулы - названия 12 славянских богов, в ячейках на пересечении строки и столбца указан процент данной ассоциации на конкретное слово-стимул (табл. П. 2.3). Анализ результатов исследования демонстрирует, что более понятной и определяемой является богиня «Леля», на данный стимул было образовано меньше всего категорий, в четырех из которых сосредоточились практически все ассоциации на данный стимул (табл. П. 2.3). «Лелю» можно охарактеризовать как богиню (27,6 %) жизнеутверждения (34,5 %) — ассоциации связанные с рождением (ребенок, писк, коляска и т.д.), включающую в себя растительное начало (20, 7%) ассоциации - пшеница, лилия, цветок, и водное начало (10,3 %) ассоциации - капель, дождь. Таким образом, семантические характеристики богини, построенные в результате частотного анализа, отражают, что данный образ довольно четко представлен у испытуемых и соотносится с описываемой в эпической литературе молодой богиней весны (см. часть 2.2).
Также довольно четко определен в представлениях испытуемых образ бога «Ярило», который является мужским прототипом «Лели». На данный стимул образовано 11 категорий, причем большинство ассоциаций
Также бала исключена из анализа 3 категория, для стимульного слова «Лада», т.к. данную категорию составила ассоциация «машина», относящаяся к поверхностному типу.
Сосредоточено в категории «Солнце, свет» (72,4 %), что позволяет охарактеризовать этого бога как солярного, связанного с весенним праздником масленицы, что также соответствует характеристикам этого образа в традициях. Хорошо определяем испытуемыми образ «Рода» — 63,8 % всех ассоциаций сосредоточено в категории жизнь — рождение, потомки, долгожитель и т.д., отсутствуют поверхностные ассоциации. Определяемый экспериментальным путем образ «Рода» находит прямое соответствие в портрете, выделенным автором в результате теоретических изысканий.
На втором месте по определенности стоят «Лада», «Перун» и «В елее» -категориальные ассоциации на указанные слова-стимулы состоят из 12-13 категорий. Наиболее определяем «Перун» - нет ни одной поверхностной ассоциации, являющийся сильным и властным богом (22, 4 %) грозы и молнии (24, 1 %), сочетающий в себе водное (15, 5 %) и ветреное (15, 5 %) начала. Артефактом при восприятии слова стимула «Лада» оказалось активное использование этого имени в названиях различных предметов (машина, остановка, кафе и т.д.) в результате чего очень большой процент испытуемых дали подобные ассоциации (3 и 7 категории, табл. П. 2.2).
Похожие диссертации на Структурные трансформации психосемантических мифологических пространств личности
