Содержание к диссертации
Введение
ГлаваІ.Смирение и послушание как ценности Православия..8
1. Православная парадигма личности. Смирение в контексте феноменологии аскезы 8
1.1 . Значение смирения для построения православного учения о личности 8
1.2.Православная парадигма личности 12
1.3.Покаяние-начало смиренномудрия 21
1 4 Смиренномудрие - личная всеответственность и всегреховность 25
1.5. Смиренное отношение к миру 27
1.6. Смирение — это примиренность с миром и людьми 31
1.7. Опытное смирение - духовный путь к обожению 33
2. Ценность послушания для личности в Православии. Послушание в контексте феноменологии аскезы 35
2.1. Послушание как добровольное принятие. Христоцентрическая природа послушания. Свобода как способ личностного существования 35
2.2. Послушание - начало аскетического подвига 39
2.3. Послушание в семейных взаимоотношениях 41
2.4. Послушание как слушание 50
2.5. Послушание как сопричастность 51
Глава 2. Смирение и послушание в отечественной и зарубежной психологии 56
1. Идеи, сопряженные с проблемой смирения и послушания в российской психологии 59
1.1. Психологическая парадигма личности 59
1.2.Дисциплиннированность 63
1.3.Ответственность 69
1.4 Терпимость 75
2. Идеи, сопряженные с проблемой смирения и послушания в зарубежной психологии 78
2.1 .Цели и задачи зарубежной психологии личности 78
2.2. Б. Клервосский и его влияние на западную психологию 80
2.3. Прощение как примирение в концепции Р.Энрайта 82
2.4. Концепция К.Роджерса о влиянии внешней «воли» на личность 84
2.5. Послушание как подчинение в теории Э. Аронсона 88
2.6. Трагический оптимизм доктора В.Франкла 90
2.7. Конформизм и авторитарность по Г.Оллпорту 97
2.8. Послушание в научающее-бихевиоральном направлении Б.Скиннера 98
2.9.Психоанализ: смирение или нравственный мазохизм 102
3. Ценностный потенциал смирения и послушания в контексте психологии личности 110
3.1. Личность в постмодернистской культуре 110
3.2.История теории послушания в России 121
3.3.Ценностные ориентации: проблема различия полов 124
3.4.Ценностные ориентации: толерантность 135
3.5.Психология о принятии личностью страданий и смерти 140
Выводы 147
Библиография 150
- Значение смирения для построения православного учения о личности
- Послушание как добровольное принятие. Христоцентрическая природа послушания. Свобода как способ личностного существования
- Психологическая парадигма личности
Введение к работе
Актуальность исследования: Наше время отличается невиданным прежде в истории бунтом против любого рода авторитета и опеки. Каким бы этот авторитет ни был - нравственным, общественным, семейным, религиозным, он поставлен под сомнение и переживает глубокий кризис. Всеобщий кризис захватил самосознание личности современного человека.
Всякий авторитет и нормативные установления стали сегодня рассматриваться как символ насилия и принуждения, а смирение и послушание - как символ бессилия и подчинения чужой недоброй воли. Смирение в светском сознании как качество человека ассоциируется с безволием, послушание — с обезличиванием. Сегодня это положение для многих выступает как единственно верное.
Отдельный обыденный человек ориентирован на то, чтобы утвердить себя как личность, утвердить свое Я. Сегодня человек противостоит идее смирения и послушания, демонстрируя агрессию, которую подчас понимает как разрешение свободы воли. Долженствование и насилие подчас оцениваются как равнозначные понятия.
В истории Российской культуры и прежней системе воспитания смирение и послушание как качества личности содержали особый контекст. Это были необходимые качества, социализирующие человека как личность.
Смирение и послушание качества, которые могут содействовать эффективной социализации и развитию личности, эта проблема является актуальной в контексте психологии личности и истории психологии.
Цель исследования: Осуществить изучение феноменов смирения и послушания в контексте учений о личности в православном богословии и психологии XX столетия.
Объект исследования: Смирение и послушание в контексте православного и психологического учений о личности.
Предмет исследования: Смирения и послушание как качества личности в богословии и психологии.
В соответствии с целью и предметом исследования были поставлены следующие задачи:
1.Осуществить теоретический анализ подходов к изучению феноменов смирения и послушания в контексте учения о личности, создаваемого православными богословами в XX веке. Определить статус понятий смирение и послушание в православном богословии.
2.0существить теоретический анализ подходов к изучению феноменов смирения и послушания через контекст сопряженных понятий в отечественной и зарубежной психологии в XX веке. Определить статус понятий, сопряженных с понятиями смирение и послушание в психологии личности.
3.Соотнести ценностный потенциал понятий смирение и послушание в православном богословии и психологии личности.
Методологическую основу исследования составили философские идеи о развитии личности через социальное наследование посредством присвоения материальной и духовной культуры, созданной человечеством. Для анализа феноменов смирения и послушания в истории человеческой культуры в контексте более чем тысячелетнего Православия в России в нашем исследовании значимо обратиться к принятым в отечественной философии и психологии марксистским позициям: «Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность всех общественных отношений», а также «Человек делает свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания. Его жизнедеятельность — сознательная ... » (курсив мой — М.Р.). Эти позиции по своей сути объясняют социальную обусловленность взаимодействия людей друг с другом. Они являются для нас методологическим ориентиром в понимании значения смирения и послушания в социальных взаимодействиях людей.
Теоретические ориентации исследования определись:
1 - положениями отечественных и зарубежных православных богословов, которые включают смирение и послушание в свои представления о качествах личности (В.Н.Лосский, митр. Иоанн Зизиулас, Д.Станилоаэ, епископ Каллист Уэр, ХЛннарас и др.);
2 — общими положениями отечественной психологии личности (С.Л. Рубинштейн, К.А.Абульханова-Славская, А.Н.Леонтьев), концепциями развития личности (А.В.Петровский, В.С.Мухина, Б.С.Братусь, А.Г.Асмолов, В.И.Слободчиков и др.), а также идеями зарубежных психологических направлений (психоанализ, экзистенциализм, феноменология и др.).
Гипотеза исследования: Смирение и послушание как особые качества личности, ориентирующие человека на других и на себя, определяют специфику социализации и личностной позиции человека, его отношение к себе, другим и миру.
Методы исследования: В работе использовался комплексный анализ феноменов смирения и послушания в православных богословских текстах и психологических теориях и исследованиях. В ходе анализа источников нами выделялись смысловые единицы, сопряженные с понятиями смирение и послушание, а также контексты, позволяющие выделять понятия, характеризующие качества личности, сопряженные с понятиями-качествами смирения и послушания.
Научная новизна исследования:
1.Смирение и послушание рассмотрены как феномены, значимые не только для богословия, но и для психологии личности.
2.Разработан психологический тезаурус, сопряженный с понятиями смирение и послушание. Понятия смирение и послушание впервые используются в контексте психологии личности в настоящее время.
3.Предпринята попытка в контексте психологии личности определить статус смирения и послушания в их позитивных проявлениях. Сделана попытка придать феноменам смирения и послушания особую продуктивную гуманистическую значимость.
Практическое значение: Смирение и послушание как качества личности представляют идеологический, психологический и воспитательный интерес в сфере специальности развития личности. Введение этих понятий в современное смысловое и эмоциональное поле может содействовать гуманизации человека как духовного создания.
Основные положения, выносимые на защиту:
1.Определен статус смирения и послушания в контексте значимых качеств личности: выявлен потенциал позитивных и негативных возможностей этих качеств.
2.Смирение и послушание как качества личности одновременно являются механизмами, определяющими специфику жизнедеятельности человека, его отношение к себе, другим и окружающему миру. Эти качества тяготеют к более общему механизму идентификации, который во всем диапазоне своих функций определяет специфику развития и бытия личности.
3. Смирение и послушание сопряжены с такими качествами личности как дисциплинированность, самостоятельность (самостояние), ответственность, терпимость и толерантность. В действительности, перечисленные качества нерасторжимо связаны со смирением и послушанием по глубинным значениям и смыслам этих понятий. Однако смирение и послушания имеют самостоятельную ценность.
Апробация работы: Основные положения проведенного исследования были доложены автором: на ежегодной научной конференции ПСТГУ; на объединении молодых ученых факультета педагогики и психологии Mill У. Основные идеи были опубликованы в журнале «Развитие личности», а также в Богословских сборниках. Материалы исследования используются в курсе «Феноменология развития личности» Mill У, на лекционных и практических занятиях московского колледжа №2.
Структура и объем диссертации: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, включающего 190 наименований, из них 32 на иностранных языках. Общий объем работы 160 страниц.
Значение смирения для построения православного учения о личности
Смирение — одна из высших добродетелей в христианской этике, противополагаемая гордости (гордыни). Нередко по ошибке смирение отождествляют с бездумным и безответным послушанием каким-то авторитетам не от Бога или тупой покорностью навязываемым жизнью обстоятельствам. Но в действительности смирение - жизнь в мире с Богом, свободное и мужественное согласие с его волей, ученичество у Христа и готовность брать на себя проблемы, которые из этого проистекают,— несение креста. Смирение, которому учит христианство, — по существу величайшее дерзание; с точки зрения мудрости века сего — непростительная дерзость, верх оптимистического безумия. Всерьез признавать себя малым и ничтожным перед Богом — значит всерьез поверить, что стоишь в неком реальном отношении к Богу1.
Говорить о смирении в настоящее время очень трудно, поскольку по-настоящему не знает смирения тот, кто никогда не смирялся. Но, однако, можно найти направление, в котором это явление высвечивается особенно ярко, если рассмотреть его в контексте учения о личности, создаваемого в православной антропологии.
Смирение - это, прежде всего реализм, умение трезво взглянуть на себя в условиях сегодняшнего дня, когда с одной стороны, философы выбрасывают на свалку понятие «субъект» как нечто архаичное, с другой
— психологию объявляют наукой наступившего века. Культуру же этого века, с легкой руки журналистов, называют пострелигиозной, а эпоху — «постхристианской». До России западные волны докатываются с запозданием, но зато с большей силой. Однако есть еще и третья сторона
— Православная Церковь, уделившая особое внимание учению о личности, в котором человек рассматривается как бесценное творение Божие, созданное по образу Его. Святоотеческое наследие, на котором это учение зиждется, называет человека со-работником Богу, призванным реализовать в себе с максимальной полнотой Его подобие. Казалось бы, для России выбор прост: «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня» (2 Тим. 1, 13). Однако святой апостол Павел тут же и предупреждает, говоря о том, что «будет время, когда здравого учения принимать не будут, ...и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4, 3-4). Этих «басен» всегда было много. Трудно сказать, на сколько их больше сейчас, но то, что «западные» волны постмодернистского мироощущения обрушились на нас в полную мощь, — это, несомненно. Утратив религиозное миросозерцание, человек приобрел разорванное сознание, которое в свою очередь направлено на расчеловечевание человека.
Однако еще в начале XX века проблема обретения исходной точки зрения для построения нового учения о человеке волновала русских религиозных мыслителей, уже тогда «плюралистическому субъекту» они противопоставляли «симфоническую личность»1. Уже тогда на человека возлагалась ответственность за принятие определенности, ориентированной на «высшую Личность». «Есть моя индивидуальная личность, но я-то не только она, хотя и преимущественно она. Если же кто скажет, что этим все же подрывается индивидуально-личное бытие, то пусть винит самого себя, ибо и он виноват в несовершенстве мира; и он больше мечтает о том, чтобы считать себя индивидуальной личностью, но именно потому, что не хочет» . В этих словах Карсавина - точный диагноз болезни «плюралистического субъекта», вернее летального исхода, который настигает его тогда, когда он пытается в конце XX века выразить собой апофеоз индивидуализма. И на место живой человеческой личности приходит нечто виртуальное, а жизнь превращается в игру, в перформанс. Человеку предлагают новую виртуальную компьютерную империю, которую называют «книгой книг». Виртуальная реальность заступает на место самой жизни и поглощает ее, а психосоматические ощущения человека свидетельствуют ему о ее достоверности и подлинности. Что же делать? Совершать ли тризну по почившему представлению о человеческой личности и, оправдываясь различными психологическими теориями пребывать в иронически-безответственном настрое по отношению ко всему? Ибо как иначе можно воспринимать мир, в котором «все дозволено», а стало быть, и «Бога нет»? Так ведь и человека нет! Вспомним, что до «смерти субъекта», объявленной философами еще в прошлом веке, была провозглашена «смерть бога». Узаконенный разрыв с Богом привел к созданию существа с набором навязанных извне социокультурных и эмоциональных шаблонов. «Новые люди эры Водолея», которых так ждут в мире, наделенные особыми способностями, — это, прежде всего «разные типы невротических личностей, объединенные едиными доминантными свойствами или попросту — смертными грехами»2.
Но человек все равно может вернуться в объятия любящего Отца, в родные Пенаты. Россия в этом плане предоставляет исключительные возможности. Православная традиция, по словам диакона Андрея Кураєва, проявляет строптивость и отказывается растворяться в современности3, а «православная Церковь открыто называет грех по имени и... религиозный образ жизни принимается как естественная и безусловная ценность». Не желая изменяться, проявляя строптивость, не способная осмыслить свой опыт в свете психологического опыта российская православная традиция призывает к «установлению порядка в душе и в поведении через "проработку" боли и хаоса»1. не в кабинете психотерапевта, а в храме. И все потому, что если, и есть что-то ценное и лучшее в России, так это Православие. «Православие жило веками под дланью самодержавно-боголюбивой, которая бывала и благосклонной и тяжеловатой, затем под каменной десницей самодурно-богоборческой, знавало времена изобилия и времена скудости, покорствовало начальству и властям, но (!) никогда не жило в мире грез, повернувшись спиной к своему времени и лицом к иному, несбыточному» .
Послушание как добровольное принятие. Христоцентрическая природа послушания. Свобода как способ личностного существования
Полярным понятием послушанию является своеволие (аибабєш). Это — установка попустительства себе, открывающее дорогу страстям. Уже в раннехристианские времена подвижники знали, что «ненаучившийся побеждать свою волю... не может иметь истинного смирения». Отказ от своеволия, «отсечением воли своей» в Православии опять же связано с подражанием Христу, «ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6, 38). Однако христианство всегда настаивает на богоданной свободе воли у твари. Прп. Максим Исповедник различал две воли у человека — «природную» и «выбирающую» (гномическую). Своеволие — установка попустительства себе, это деятельность гномической воли, и отбрасывая своеволие и избирая послушание, мы вовсе не впадаем в безволие. Но, наоборот, можем свободно и полно осуществлять волю природную, влекущую к превосхождению падшего естества в соединении с Богом. «Послушание основано на личном отношении, в то время как подчинение безлично... Сын во всем послушен Отцу, но не подчинен Ему. Он всесовершенно послушен, ибо всесовершенно и всецело знает Отца как Отца. Он не подчинен Ему, ибо подчинение предполагает несовершенное знание и отношение и, вследствие этого, необходимость принуждения»1. Апостол Павел говорит о Христе, что Он был «послушным даже до смерти» (Фил 2:8), Хотя убедительней всего показал это Сам Христос : «...жизнь Мою полагаю за овец. Никто не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее» (Ин10:15, 18). Его никто не принуждал к послушанию. «Когда же Он соделал все, что определил Себе, тогда настал его час — не по неизбежности, но по его воле; не по стечению обстоятельств, а по его всемогуществу»2. Христос свободен, будучи Божественной Личностью, значит, в своей свободе Он избирает «смертельную» скорбь до кровавого пота. По человеческим меркам, Он не обязан идти на смерть, по человеческим меркам, Он вполне мог бы убежать и скрыться. «Но Он добровольно, ценой неимоверных усилий подчиняет Свою человеческую волю Божественной: «...не как Я хочу, а как Ты» (Мф26:39). Так свободный выбор, сделанный в одиночестве Гефсиманского сада, превращает страдания в самоотвержение, а смерть - в искупительную жертву».
Послушание подвижника всегда носит христоцентрическую природу, воля его, по примеру Христа, вверяется воле Божией через духовного наставника. Происходит это не по принуждению, а свободно и добровольно. Вынужденное послушание лишено нравственной ценности: мы приносим Богу свое сердце, а не жесты.
Поскольку послушание основано на личном отношении, необходимо еще раз подчеркнуть, что в Православие личность есть свобода по отношению к природе: она не может быть обусловлена психологически или нравственно. Действительно, православная традиция, как уже отмечалось, не считала человека автономным существом, и святые Отцы подчеркивали, что он освобождается Святым Духом «от причинных связей и детерминизма присущего тварному и падшему бытию. Такой подход к свободе был чреват ключевой важности следствиями для отношения человека к Церкви, а также для личной и общественной этики. С одной стороны, налицо предпосылка, означающая, что нигде, кроме как в общине Церкви с ее таинствами, невозможно достичь воистину освобожденной божественной жизни. С другой стороны, весь подход к спасению человека остается зиждущимся на личном, ответственном и свободном переживании Бога». При этом жизнь человека наполняется радостью, бесконечно превышающей удовольствие единоличного владения собой, но до этой радости надо дорасти, «прилагая свои собственные усилия и пользуясь своей Богоданной свободой в соработании Духа» .
По мнению протоирея Иоанна Мейендорфа, в восточной Церкви «не обнаруживалось стремление или сильная склонность к созиданию систем христианской этики, и в Церкви не искали авторитетных деклараций и подробных наставлений, затрагивающих поведение христианина... Главный поток творчества состоял из воззваний к "совершенству" и "святости", никак не складывавшихся в строгую систему этических позиций». Эти призывы, действительно, носили мистический и эсхатологический характер, но реальный мир в них не деформировался, а наоборот, призывался к горнему, поскольку образцом христианского поведения являлись святые и подвижники веры, для которых целью являлось не морализирование, а «стяжание Духа Святаго», где человеческая личность призывалась к свободному переживанию как конечной цели.
Более того, православная Церковь отклоняет даже Божественный детерминизм, ибо «хотя наша человеческая природа включена в Тело Христово (Церковь), наши человеческие личности не вовлечены в некий механический и принудительный процесс обожения, который упразднял бы нашу свободу и наше мистическое бытие..., поскольку благодать, которую мы получаем в Церкви, имеет ипостасное начало, независимое от Сына, Который является ипостасной Главой Церкви».
Психологическая парадигма личности
Сегодня достаточно остро стоит вопрос разработки междисциплинарных тем, относящихся как к сфере православного богословия, так и гуманитарных наук. При обращении к таким темам серьезным затруднением оказывается отсутствие общей терминологии, причем наличие сходных терминов в разных дисциплинах только усложняет задачу, так как зачастую они имеют несопоставимые значения. Однако за терминологической проблемой кроется более существенная, которую можно назвать проблемой несоответствия онтологии: сами термины отражают различные базовые принципы и предпосылки и даже различные мировоззренческие установки, характерные для разных теорий.
Представление о личности в психологии наполняется другим смысловым значением, нежели в православной антропологии. В отечественной и западной психологии XX столетия понятия смирение и послушание не входят в научный тезаурус общей психологии и психологии личности. Однако обсуждение проблемы психологии личности требует анализа тех понятий, которые структурируют наше обыденное представления личности и обуславливают его научное определение. Мы имеем намерение обсудить основные понятия, структурирующие и объясняющие личность, а также попытаться соотнести с этими понятиями теперь уже богословские, значимые для понимания личности понятия смирения и послушания.
Обращаясь к идеям, связанным с пониманием личности следует указать на амбивалентность понимания идеала человека. А.Н.Бердяев писал о том, что «в сознании XIX и XX веков потускнел и почти исчез идеал человека. С тех пор как человека признали продуктом общества, порождением социальной среды, идеал человека заменился идеалом общества». Философ указывал, что совершенное общество достигается вне нравственных усилий человека.
В тоже время отечественные психологи всегда указывали на продуктивную зависимость личности от социальных условий. Сегодня провозглашается идея свободного развития человека2, причем эта идея сопряжена с идеей зависимости человека от общества.
С.Л.Рубинштейн, обсуждая проблемы личности писал: «Личность в ыступает как воедино связанная совокупность внут ренних условий, через которые преломляются все в нешние воздействи я»3. Далее он постулировал: «Личность тем значительнее, чем больше в индивидуальном преломлении в ней представлено всеобщее»4. Мы полагаем , что это объективно-верное суждение как нельзя больше могло бы вобрать в себя значение смирения и послушания, которые представляли в каждом отдельном человеке всеобщее — организацию развития (раскрытия) таких качеств личности как «обуздание, подчинение воли совести и рассудку», то есть раскрыть способность к смирению и послушанию.
На формирование личности в деятельности и в процессе взаимоотношения людей (вслед за философами) указывал А.Н.Леонтьев5. Правомерно автор подтверждал, что процесс развития личности «протекает совершенно по- разному в зависимости от конкретно-исторических условий, от принадлежности индивида к той или иной социальной среде». В рамках системно-деятельностного подхода личность рассматривается как относительно устойчивая совокупность психических свойств, как результат включения в пространство межиндивидуальных связей. Показано, что человек в современных условиях обнаруживает социально, культурно и идеологически обусловленную потребность быть личностью.
Б.С.Братусь отмечает, что «важно различать «человека» как безмасштабное существо, трансцендирующее свои границы, не поддающееся конечным определениям, и личность как особый психологический инструмент, орудие, принадлежащее человеку».
Для понимания существа личности, с точки зрения профессора В.И. Слободчикова, определяющее значение имеет выбор, принятие и исполнение человеком определенных социальных действий, внутреннее отношение к ним. Человек как личность свободно и осознанно принимает ту или иную социальную роль, сознает возможные последствия своих действий по ее осуществлению и принимает всю полноту ответственности за их результаты.3 Здесь подчеркивается, что само понятие личности имеет смысл лишь в системе общественных отношений, реализуемых через определенные социальные роли. «Принятие или неприятие социальной роли, серьезность ее исполнения, ответственность за последствия своих действий характеризует человека как личность».
