Содержание к диссертации
Введение 3
Глава I. Шрифт и изображение в разворотах русской рукописной книги: истоки традиции синтеза 18
Глава И. Синтез шрифта и изображения в русской рукописной книге XVII-первой половины XVIII века 42
Глава III. Картина мира в русской рукописной книге 67
Заключение 113
Примечания 127
Приложения 131
Список использованной литературы 148
Список иллюстраций 159
Альбом иллюстраций
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено синтезу шрифта и изображения в русской рукописной книге XVII - первой половины XVIII века как картине мира. Она выражает сущность и ориентации синтеза, национального искусства и культуры в их целостности, исчезающей в отдельных произведениях, науках, в любой другой сфере деятельности человека. Искусство книги обращено к чувствам и разуму, к интуиции, к человеческой личности в целом, имеет природно и исторически обусловленный характер. Синтез искусств в книге связан с её спецификой носителя словесной, рационально-логической информации и - информации художественной, наглядно-образной, в их единстве. Он обусловлен естественным для человека стремлением к целостности мироощущения и сознания, отражения жизненного опыта, оценки и смысла, единством материальной и духовной культуры народа, выражаемым в искусстве каллиграфии, миниатюры, декора и внешнего оформления списка. Поиск истоков и смыслов этой целостности неизменно приводит к общей и всегда актуальной проблеме целостности личности, её гармонии с окружающим природным и социальным миром, на основе определенных ценностей и идеалов. Интерес к человеку, искусству, культуре закономерно возрастает в эпохи кризисов, обострения его взаимоотношений с природой, и обществом, конкуренции интересов разных цивилизаций. Как ядро культуры народа, искусство системно взаимосвязано со всеми этими сферами бытия, несет специфическую информацию о духовной сущности вещей и явлений мира. Выраженная в поэтике стилистических доминант, она наиболее полно и ярко прослеживается в искусстве рукописной книги, т.к., подобно архитектуре или абстрактному творчеству, книга "работает" на уровне архитектонических закономерностей, непосредственно связанных с эмоционально-мотивационной сферой, с психологией восприятия и отражения. В отличие от произведений архитектуры или абстракционизма, имеющих относительно небольшой период существования, либо сохранившихся только в отдельных памятниках, искусство книги - явная, эволюционно сложившаяся и сохранившаяся система. Её сосуществование с искусством дохристианских оберегов и искусством Нового времени, способность абстрагирования, связывания конкретного с всеобщим, отражает системность и взаимозависимость миров души, образов искусства с миром - окружающей реальностью. Композиционно-стилистическая целостность и наглядно-образная выразительность произведений синтеза закономерно выступает их символом, образом в аспекте знаковости и знаком, наделенным "всей органичностью мифа" (С.Аверинцев, 119,276), ведущим стилистический диалог мастеров через века и эпохи. В этом контексте возрастает потребность в современном анализе особенностей национального искусства, в выявлении и понимании их природных и общественно исторических причин. Задача научного труда, по замечанию Я.Мукаржовского (134,254),- "поиск, описание и классификация материала, с которым имеет дело данная наука; самая абстрактная цель научного исследования - установление общих законов, определяющих процессы, которые происходят в исследуемой области". Исследовательский диалог с прошлым осуществляется через включение памятников в сферу анализа и формулирование к ним определенных вопросов, продиктованных временем. Длительный эволюционный опыт и сосуществование искусства рукописной книги с разными историко-культурными эпохами позволяет проследить в ней все тенденции развития и актуализации тех или иных канонов и стилистических доминант как генного "набора" культуры, сохраняющегося и в современном искусстве. Синтез шрифта и изображения в русской рукописной книге XVII п.п. XVIII в. хранит в себе "время большой длительности" (Ж. Ле Гофф, 105,365-368), гораздо большей, чем мы привыкли себе это представлять. Как картина мира, доминировавшая в толще русского общества и ярко проявившаяся в переходную эпоху, он приобретает универсальное научное значение, обусловленное природными и эволюционными закономерностями развития человека, искусства и общества. Такого рода реконструирование образов прошлого способствует выявлению его связей с настоящим, формированию новых и продуктивных картин мира, через выявление закономерностей традиции и творчества, тенденций и логики развития искусства. Всё это делает актуальным исследование синтеза шрифта и изображения в книге под данным углом зрения в современную эпоху антигуманного характера технического прогресса и перестраивания мира в соответствии с его закономерностями. Представления о системности и целостности мира, заложенные в синтезе, общности закономерностей развития систем искусства, книги, культуры и человека, несут явный эвристический и гуманистический потенциал. В единстве с отражающим его научным знанием, он может быть исследован на уровне современных синергетических представлений, базирующихся на этих, системных основаниях, дающих возможность преодоления только аналитического изучения и -целостное представление об изучаемом объекте. К XVII веку русская рукописная книга имела богатейший опыт развития и до века XVIII-ro была распространена больше, чем книга печатная: академик Коль, побывавший в Москве в начале XVIII века, заметил, что "нет ни одного народа, который столь много занимался и трудился бы над переписыванием, как русские"( 18,46). Это был период расцвета русской рукописной книги, когда в ней, как явлении цельном и закономерном, отмечено оживление официального книгописания и усиление народного начала, отразившего вкусы и потребности массового читателя (166,78). Это, ранее специально не исследовавшееся, демократическое направление в искусстве русской рукописной книги, родственное поэтике иконы и народного творчества, для изучения проблем синтеза в предлагаемом аспекте, наиболее интересно: народное, некогда ритуальное искусство, ярко выражает национальный характер, который определяется во времени, через сложные взаимосвязи человека с природой, историей и культурой. В XVII-XVIII в. книга превращается из объекта почитания в инструмент познания, становится предметом массового производства и торговли. Сохраняющаяся устойчивость её художественных принципов, как и язык народа, отражает разные исторические пласты, в т.ч. - некогда священные и забытые уже, каноны восточнославянского и древнерусского искусства оберегов. Выявленные как истоки национальной художественной традиции М.В.Алпатовым (8,с.24 и 27) и Б.А.Рыбаковым (168-171), они органично входили в художествено- и мирообразующие представления изографов, связанные с этой традицией. Актуальность исследования синтеза в книге как картины мира обуславливается ещё и тем, что он может дать ответы на вопросы, поставленные жизнью перед наукой и обществом - о традиции и её влиянии на современный художественный процесс, о сочетании с новым, определяющим единство духовной и материальной жизни как движущей силы истории. Современная разобщенность социальных сил и само дробление искусства ориентируют на осознание необходимости поиска принципов и закономерностей их глубинного единства, "во имя единства и гармонии самой жизни" (В.П.Толстой, Д.О.Швидковский, 200,16). Формирующаяся экологическая философия гармонии природы и общества возвращает нас к убеждению о неразрывности связей человека и окружающего мира, запечатленных еще в древнерусской книжной тератологии и в обереге, как охранительные - "родственные узы" (Б.А.Рыбаков, 169,332). Опыт исследования синтеза в архитектуре как модели мироздания, обобщенный в коллективной монографии НИИ PAX (200), показывает актуальность его изучения и в книге. Как художественная система с определенными - "родственными", характерными, стилистическими закономерностями, книга предполагает их сравнение, сопоставлением памятников в более широких временных рамках, чем те, которые обозначены в теме. Такого рода вертикальный "срез" даст возможность предельно точно выявить истоки и логику развития синтеза, его доминирующие качества, обнажая глубинные внутренние связи художественного процесса во времени, в его композиционно-стилистических предпочтениях. Сравнительно исторический и композиционно-стилистический анализ произведений могут дать ответы на многие вопросы, воссоздавая картину связи стилистических предпочтений искусства книги исследуемого периода, а также - предшествовавшего ему и современного. Контекст, горизонтальный "срез", откроет связи синтеза в системе отношений, интересов и мироощущения авторов, школ и эпохи. Кроме обусловленности всеми этими факторами развития синтеза шрифта и изображения в книге, с точки зрения его возникновения и состояния в исследуемый период, важнейшей является его системная функция выражения информации о системах искусства и культуры как целого. Как система, видоизменяющаяся в ходе эволюции, характер стилистических доминант синтеза в русской рукописной книге XVII -первой половины XVIII в. будет исследован на современном этапе истории, когда человек "как бы вновь возвращается к истокам своего пантеистического миропонимания" (В.П.Толстой,200,279), воспринимая себя и своё творчество в контексте творчества глобального.
Начиная с XIX века, изучением русской рукописной книги занимались многие исследователи. В разных аспектах и хронологических рамках их труды посвящены отдельным памятникам, либо - кругу произведений, при неизменном преобладании интереса к орнаменту и миниатюре. Поэтому средства художественной выразительности книги рассматриваются, преимущественно, как "искусство в книге" (А.А.Сидоров, 183,16), а не искусство книги, где равными компонентами выступают каллиграфия, выразительность ритмов, пропорций, масштабов, фактура, цвет, всё её строение. Начало систематическому изучению искусства русской рукописной книги положили работы Ф.И.Буслаева (32), уже в 1860 году установившего последовательность смены в ней четырех стилей орнаментов: старовизантийского, тератологического, балканского и неовизантийского. Эта систематизация, с добавлением более поздних-старопечатного и гуслицкого стилей, используется исследователями и поныне. Ф.Буслаев был сторонником наивного понимания искусства древнерусской рукописной книги как прогресса "варварской" культуры через заимствования. Н.П.Кондаков (32,86) в Предисловии к книге Буслаева также придерживается этой теории, подобные идеи развивал и В.И.Сизов (186). В 1887г. был издан большой Атлас В.В.Стасова (196), вобравший в себя много орнаментов рукописных книг, который наглядно показывает принципы исследований того времени: орнаменты изъяты из разворотов книг, шрифт присутствует только в виде декорированных буквиц, также показанных вне своих разворотов - как археологические редкости. В первой четверти XX века А.И.Некрасов (136-137) развивает идеи о влияниях, пытается соединить результаты формального анализа памятников искусства книги с социологическими соображениями, что сделать в то время было затруднительно. Впрочем, его старшему современнику, Е.Трубецкому (202), также ощущавшему общность типологии искусства и социальных структур, имеющих общие принципы объяснения, удалось тонко и поэтично сделать это в богословских трудах, на примере русской иконы. В исследовании народного искусства как части культуры, его системную и родовую сущность блестяще выявила уже М.А.Некрасова (135). В те же 20-е и 30-е годы XX века, что и А.И.Некрасов, исследованием тератологии в русской рукописной книге занимался А.С.Гущин (59-61) и тоже - в контексте идей о "влияниях" и т.наз. вульгарного социологизма. Исследователь русской книги и гравюры А.А.Сидоров (182-185) уже в 1918 году затрагивал вопросы психологии создания и восприятия пластического языка книги (182,33). Он отмечал синтетичность её образов и многообразие стилистических решений, их законченность и выразительность (182,29), отличие русской рукописной книги от восточной и западноевропейской, более систематичных, подчиняющихся в своем оформлении строгим нормам и правилам (184,28). А.Н.Свирин (179,171) подробно изучил орнаменты и миниатюры, искусство ведущих центров рукописной книги Древней Руси XI-XVII веков. Описание произведений и анализ композиций сочетается у него со стилистической систематизацией памятников и соображениями о природе художественных форм и элементов книги.
В целом, исследователи второй половины XX века выявили связи и взаимоотношения русской книгописной традиции с византийской и южнославянской книгой - А.Свирин (179-180), В.Н.Лазарев (99-100), В.Д.Лихачева (109-110) и с книгой западноевропейской - А.А.Сидоров (182-185) и В.НЛазарев (99-100), А.Н.Свирин (179-180). Они положили конец теории заимствований, придя к выводам о том, что художественную культуру движет не подражание, но только творческое взаимодействие с иными культурами (100,223 ;99,229), на основе собственных традиций и тенденций развития. Ю.М.лотман (123) сформулировал основанную на этих принципах типологию диалога культур. Осознание искусства как системы, способной развиваться только на основе этих закономерностей - важный шаг в истории исследований. Кроме того, во второй половине XX в. подробно были изучены стилистические соответствия национальной книги иконе и монументальной живописи - В.Н.Лазарев (99-100); Г.И.Вздорнов (42) уточнил общность тенденций их развития, отметив тесную связь искусства книги с современной ей жизнью. А.А.Сидоров (182,162) и Н.Н.Розов (165,143) отметили большую свободу в подходах русских мастеров к композиционно-пластическим решениям образов книги как национальную особенность. О.С.Попова (157,284-285) назвала ее русской непосредственностью и своеволием. Интересно, что такое проявление свободы и связи русской рукописной книги XVII- нач. XVIII в. с современной ей жизнью привело А.А.Сидорова к ошибочному выводу о том, что книга этого времени, за исключением поморских списков, менее традиционна, "менее русская" (184,84-85), чем книга печатная. Исследование новгородских и псковских рукописей Т.В.Ильиной (77) закономерно привело её к пониманию тератологии как выражению "двоеверия" в искусстве рукописной книги, "контрабанде" язычества в христианство (77,129-130). Ещё Ф.И.Буслаев (31,33), говоря о господстве поэзии «двоеверия» в древнерусской литературе, отмечал его примирение «в искреннем веровании» народа и художников. И.Л.Бусева-Давыдова (33,26) напоминает более точное определение Н.С.Борисовым этого явления как «реального православия». В искусстве книги оно имеет конкретное объяснение, связанное с психологией творчества, закономерностями развития и взаимодействия систем, о чем мы будем говорить ниже. В исследовании художественного оформления древнерусской рукописной книги конца XIV - первой трети XV в. Т.Б.Ухова (205) отмечает стремление мастеров к созданию списка книги как своеобразной иконы, священного предмета, связанного с идеями исихазма и духовного "собирания народа", с централизацией государственной власти в этот период. Дух солидарности и сплочения страны, в условиях татаро-монгольского завоевания и разобщенности, исповедуемый Сергием Радонежским как культ братолюбия, служения и смирения (205,153), способствовал формированию и соответствующего художественного выражения в искусстве книги. По Т.Уховой (205,187-188), "ни в одной другой школе славянского мира не достигается такого полного стилистического единства внутреннего и внешнего облика книги, как в Троице-Сергиевом монастыре". Однако, в XVII - первой половине XVIII в. произведения такого же уровня и значимости, стилистических ориентации на традицию, создавали не только мастера Троицкой мастерской, но и хранители "древлих" отеческих заветов - поморские изографы, чьи произведения А.А.Сидоров (184,84-85) назвал наиболее адекватными национальной книгописной традиции. О.И.Подобедова (152-154) и Э.С.Смирнова (188) отметили зависимость облика рукописной книги, её шрифтов и изображений, от содержания и функционального назначения. В целом, исследование древнерусских рукописей шло от эмпирических описаний к системному изучению, но, преимущественно - изобразительных структур; от простого к сложному, что проявилось и в труде Т.Б.Уховой (205). Отдельного исследования русской рукописной книги демократического направления, XVII- п.п. XVIII в. не существует и мы постараемся, частично, восполнить этот пробел в ходе изучения синтеза её шрифта и изображения как картины мира. Еще в середине XX в. О.И.Подобедова (152,5) справедливо отмечала важность взгляда на русскую рукописную книгу как целостный организм: это - следующий и закономерный этап её исследования. Материал, накопленный за полтора столетия её изучения, современный уровень развития науки и философии, психологии восприятия и отражения, позволяют глубже осмыслить закономерности искусства книги, а через них - фундаментальные, стилистические закономерности синтеза и национального искусства. Ведущее место в таком исследовании, на наш взгляд, должны занимать композиционно-пластический и сравнительно-исторический анализ памятников, в контексте тенденций развития русской истории и культуры. Это позволит понять основные принципы формирования стиля, тем и интонаций произведений искусства книги. Характерно, что как и русская рукописная или печатная книга, более свободные в своих решениях, чем западноевропейские или восточные кодексы, (183,32; 165,143; 157,284-285) - от размера и формата до используемых материалов и средств выразительности, русская философия также не стремилась к созданию законченных и унифицированных систем, что подчеркивают А.Ф.Лосев (118,209-213) и В.В.Бычков (36,с.221 и 235). Она тоже была постоянным и творческим процессом, практической духовностью, неразрывно связанной с жизнью, с тайной души, а не с абстрактными проблемами истины, бытия и познания. О практической духовности, сочетающейся с устремлениями к ощущению зрительного психологического комфорта от окружающей среды, к гармонии с миром, как национальной черте, говорит мудрость пословиц и поговорок, исследования трудовых традиций народа (150) и принципы пространственно-архитектурной организации русского поселения (207,24-25). Само преобладание в древнерусской духовной культуре "иррациональных компонентов" (36,221) - художественно-эстетического и религиозного, над рационально-логическим - научным, богословским и философским, наряду с таким единодушием в определении стиля жизни, мышления и творчества, неизбежно ориентирует на рассмотрение синтеза в книге именно как картины мира - системной, символической модели. Образы в искусстве формируются по типу отношений, ощущений и мышления, поэтому относятся "к области достоверного знания, а не "мнения" (М.Г.Ярошевский,239,74). Как системная целостность, синтез шрифта и изображения неизбежно несёт в себе информацию о системах более высокого уровня - искусстве народа, его культуре и их взаимоотношениях в метасистеме универсума, т.е. - Бога, в понимании средневекового мастера. Как самостоятельная система, художественное творчество взаимосвязано с традицией, с интуитивно-бессознательными отношениями и ощущениями, с представлениями и установками - ядром сознания человека (197,108). Его свойство целесообразно реагировать на образ, на предметно оформленную среду для приспособительного поведения, связано с психическим отражением организма, возникающим и развивающимся для формирования т.наз. опережающего отражения действительности. Уже на самых ранних этапах развития, это свойство человека служило конкретной цели, актуальной для всего живого - "приспособиться и выжить" (П.К.Анохин, 197,108). Интуитивно-бессознательные отношения и представления, чувства и мысль всегда предвосхищают естественный ход событий, формируясь в систему образов, идей, ценностей и идеалов. Созидательная функция сознания материализует эти принципы, направляя практическую деятельность по преобразованию мира. Идеальное выступает образом предмета или явления, эмоционально-оценочным суждением, целью и планом деятельности. В этом - суть первобытной заклинательной магии мифа и оберега, средневекового изображения и образов современого искусства, основа сакральности канона и синтеза. Ядро такого рода "плана", картины мира образов книги - её стилистическая выразительность, структурное единство образной системы, которое порождается всей практикой развития искусства народа. В изучении этой системы, на наш взгляд, наиболее интересны переходные эпохи - от язычества к христианству, от Средних веков - к Новому времени и т.п., когда взаимодействия разных эпох и художественных систем, с их канонами и доминантами, выступают наиболее открыто. Еще в начале XX в. Н.П.Кондаков в Предисловии к книге Ф.И.Буслаева подчеркивал, что исследования книги неизбежно должны стремиться к комплексному её изучению, "наряду с работою народного и личного творчества". Подчеркивая эту мысль уже более чем полвека спустя, Т.Б.Ухова (205) справедливо заметила, что работы Ф.Буслаева, возникшие на заре "становления науки об искусстве Древней Руси, до сих пор остаются едва ли ни единственными теоретическими трудами в этой области знаний". Сама исследовательница дала интересный образец такого рода изучения художественного оформления книги XIV - первой трети XV века. Но теоретическая направленность исследования предполагает искусствоведческий анализ произведений не просто в широком художественном контексте, а в единстве с эстетикой и философией, что образует его теоретическую и методологическую базу.
XVII - первая половина XVIII в. для русской рукописной книги -время появления новых жанров, характерных только для неё (166,69). Однако, эволюция жанров, как и религиозных или художественно-эстетических представлений, происходит не через полную их смену, а "путем наслаивания нового на сохраняющееся старое" (Б.А.Рыбаков, 169,757). Эта, развивающаяся во времени неразрывность синтеза, связана с традициями искусства и культуры, с ментальными предпосылками человеческого сознания и творчества, генерирующими ассоциации, моделирующими структуры и элементы синтеза в ясность и целостность стилистического выражения. Для древнерусского и русского мифологического сознания вообще характерны представления о важности именно "первых" событий, лежащих в основе миропорядка и существующих в своей реальности вечно: ничто новое не отделено от этого первообраза, но есть только рост и обновление этого вечного, "столбового" (Ю.М.Лотман,122,108). Поэтому в мифе, языке и в искусстве народа запечатлеваются прежде всего не жанровые, либо конкретные и реальные, но - надиндивидуальные, идеально-родовые черты - "суть образности космологического творчества" (Г.К.Вагнер,38,81), которые и сохраняются в каноне. В нём - ощущение связи с традицией, с тем постижением истины, что проверено и очищено собором народов и поколений (212,77) - жизненный опыт, оценка и смысл как основа сознания. Поэтому художественные и функциональные начала неразделимы для русского человека: художественно-эстетическая выразительность, красота, как гармония целостности и законченности строения формы, были особенно ценимой и жизненно необходимой "частью повседневного бытия" (Ю.С.Ушаков,207,25). Сама музыка цельности народного, некогда ритуального искусства - производное от ансамблевости предметно-пространственной среды, от одухотворяемой когда-то мифопоэтическим переживанием природы, от преобладания внутренних связей над внешними. Эта системность творчества, обусловленная порождающими его факторами - явная, эмоционально-мотивационная основа творческого, диалога художника и эпохи с традицией. Как форма общения собеседников, имеющих свою точку зрения, такой диалог неизбежно рождает и все новые формы синтеза в книге. Образы прошлого воздействуют на художника, определяя связь его творчества с настоящим, волевую и эмоционально-интеллектуальную регуляцию, поведение и творческие решения во всех сферах жизни. Уже с первых памятников искусства книги видно, что древнерусские переписчики и изографы явно ощущали необходимость композиционного и пластического единства между шрифтами и орнаментами, оформлением буквиц и всем её пространственным строем (153,9). Как и храм, книга мыслилась сложно и организованно построенным целым, сам строй которого - уже символ, носитель сакральных смыслов, заключающий в себе организующее начало. Исихастские тенденции XIV-XV в. усилили эти, еще мифопоэтические представления. Подобно архитектурному произведению, книга имеет внешний объем и внутреннее пространство, членение которого выявляется спецификой художественного оформления - цветом и ритмами, масштабами, размером и характером начертания букв, заставками и миниатюрами. Разворот - главный структурный элемент книги, её архитектоника раскрывается в реальном времени и пространстве, в процессе перелистывания страниц и только в нашем сознании образ книги сливается в единое целое. Двухмерное пространство разворотов родственно плоскостям стен храма, симметрия и асимметрия, метр и ритмы, пропорции, фактура и цвет формируют эту целостность изобразительного пространства в основную суть значений, выражая характер и идеалы, судьбу народа (90,12). А.А.Сидоров (183,250) также отмечал, что "специфическое мировоззрение" воплощено в книге именно через эту систему форм, выражающую те или иные идеи и отношения. В основе символики книги - всегда определенные композиционно-стилистические и психоонтологические закономерности, формирующие её образ как метафизику искусства -опережающее отражение. Под психоонтологией мы подразумеваем единство нейрофизиологических реакций, психических процессов и психологических функций, во взаимодействии с архетипами бессознательного и окружающей реальностью формирующее конкретные образы. Мирообразующая, творческая сущность этого явления будет раскрыта в ходе исследования. На основе философско-антропологического подхода в изучении культуры, Л.А.Чёрная (220,8) справедливо отмечает как важнейшие, основные переходные периоды национальной культуры - принятие и распространение христианства, а также - от средневековья к Новому времени, определяющие развитие национального искусства на длительное время. Полемизируя с концепцией «обмирщения» русской культуры XVII в., И.Л.Бусева-Давыдова (33,4-5) отмечает, что «новое есть вечное возвращение старого, основанное на природных ритмах». Причём всякое старое, возвращаясь, также становится новым, в той степени, «которая не угрожает существованию культуры данного типа» (33,40). Ю.М.Лотман (123,229) подчёркивает, что в типологии диалога культур неизбежно наступает момент борьбы за духовную независимость, чужие тексты выступают катализатором, пробуждающим внутренний потенциал искусства и культуры (123, 235). Эта основа диалога, в которой действуют ещё и многие частные моменты, определяет историю искусства и культуры. Не менее справедливо и А.М.Кантор (77-а,51) отмечает мысль Б.А.Рыбакова о периодическом обращении посадской среды к язычеству «как антитезе авторитетам христианской веры и господствующему правопорядку» даже и в XVII, «бунташном» и смутном веке. Характерно отмеченное Л.А.Чёрной (220,7) предложение Д.С.Лихачёва о периодизации древнерусской культуры на основе стиля изображения человека в литературе и искусстве. Такое предложение могло бы быть бесспорным при линейной эволюции стиля, на практике имеющего более сложные принципы формирования и видоизменения, в чём мы и постараемся разобраться в данном исследовании. Так как историко-культурная ситуация в России XVII- п.п. XVIII в., связанная со Смутой и иностранной интервенцией, сменой династии и расколом Церкви во многом схожа с эпохой смены религии Х-ХП веков, а также -временем послемонгольского устроения жизни, именно книги данного периода, на наш взгляд, представляют наибольший интерес, с точки зрения композиционно-стилистических решений синтеза шрифта и изображения как картины мира. Это обстоятельство определило его нижнюю границу и исторический экскурс к истокам синтеза шрифта и изображения в книге, характер подбора произведений для данного исследования, каждый из которых обладает своими особенностями. Будут исследованы памятники, предназначенные для домашнего и монастырского чтения, сказания и Псалтири, по которым на Руси обучали грамоте, отчего их переписывали особенно много и часто, лицевые и скромные, без миниатюр и декора списки, с разным уровнем исполнения шрифтов и изображений. В единстве, как нам представляется, они полно и всесторонне раскрывают богатую палитру средств художественной выразительности книги, преимущественно, демократического направления, XVII - п.п. XVIII в. Для сравнения мы привлечём произведения искусства национальной книги разных эпох, литургические и печатные списки, произведения других видов искусства и архитектуры. Аналоговый ряд произведений поможет более глубоко и всесторонне исследовать логику стилистических предпочтений мастеров, характерные темы и интонации звучания образов книги. В соответствии с таким замыслом работы, синтез шрифта и изображения в русской рукописной книге обозначенного периода будет рассмотрен в контексте его истоков, связанных с эпохой принятия христианства и взаимодействия новой — византийской художественной системы с восточнославянскими и древнерусскими традициями. Это позволит проследить принципы композиционно-стилистических предпочтений художников в формировании того, что Ф.И.Буслаев (31,89) назвал истинно художественным народным произведением, «связанным с действительностью, на почве которой возникает». Тогда можно будет сделать необходимые для основного исследования выводы о доминирующих стилистических свойствах и предпочтениях. Такой задаче соответствует деление диссертации на три главы, которые последовательно посвящены истокам синтеза в книге, искусству русской рукописной книги XVII -п.п. XVIII в. и синтезу как картине мира.
Объект предлагаемого диссертационного исследования - поэтика синтеза шрифта и изображения в русской рукописной книге XVII первой половины XVIII веков, преимущественно, в памятниках демократического направления. Методология её изучения вырабатывалась с ориентацией на целостное художественное и мировоззренческое понимание духовной атмосферы и искусства книги, в контексте психологических закономерностей художественного творчества и восприятия, а также - фольклора, эстетики и философии.
Она предполагает взаимодействие разноплановых, но взаимодополняющих друг друга методов и приемов анализа -композиционно-стилистического и сравнительно-исторического, генетического и контекстного. Они связаны с современным пониманием сущности синтеза как системы с определенными, эмоционально-мотивационными функциями в системах более высокого уровня национального искусства и культуры. Анализ трудов по вопросам философии и психологии творчества, соотношения стиля, жанров и синтеза будет дан в начале третьей, теоретической главы.
Предмет нашего исследования - логика формирования композиционно-стилистической целостности произведений синтеза шрифта и изображения в книге как картины мира, формируемой произведениями синтеза, соотношение художественной практики с психологией художественного творчества и восприятия. Цель исследования - выявление общих закономерностей, определяющих формирование специфической типологии стилистических доминант, проходящих через века в древнерусской и русской рукописной книге. В соответствии с этой целью, задачи исследования определяются следующим образом:
- композиционно-стилистический и сравнительно-исторический анализ разворотов произведений с выявлением генетических основ синтеза;
- соотнесение характерных черт синтеза шрифта и изображения в русской рукописной книге XVII - n.n.XVIII в., с соответствующими им чертами стиля в искусстве предыдущих и последующих эпох, со стилем жизни;
- показ творческого значения синтеза как картины мира, роли стилистических доминант как наглядно-образного выражения доминант психологических, определяющих тематико-интонационные характеристики произведений;
- выявление основных типов стилистических предпочтений синтеза в русской рукописной книге исследуемого периода и наличие вариантов;
- обоснование понятий "стилистические доминанты" и "психоонтология творчества" как искусствоведческих и общенаучных категорий, раскрывающих закономерности творчества и организующих работу мысли в разных областях знания;
- современная интерпретация произведений русской рукописной книги, представляющих различные эпохи и стилистические ориентации, в свете этих категорий;
- определение возможных направлений дальнейшего исследования синтеза шрифта и изображения в книге и стиля в искусстве, на основании новых категорий и представлений.
Основная задача исследования - единство и системность рассмотрения художественной практики, духовных тенденций эпохи и психологии художественного творчества, в контексте национального искусства и культуры. Исходя из этого, мы выделяем следующие защищаемые положения, на которых строится предполагаемая в данном диссертационном исследовании концепция, раскрываемая в основном содержании:
1. Синтез шрифта и изображения в русской рукописной книге -стилистическая модель, качественная характеристика образа человеческой деятельности по формированию определённого типа целостности - художественной и социальной, её основа психоонтологическая и ценностная, в чем он родствен стилю.
2. Синтез - системное образование, функции и качества которого определяются стилистическими доминантами, выражающими его направленность и смысл, социальную ценность.
3. Как системное образование с образно-символическими функциями в метасистемах национального искусства и культуры, синтез шрифта и изображения может быть исследован только комплексно - через композиционно-пластический, сравнительно-исторический и генетико-стилистический анализ памятников, с привлечением опыта смежных наук и философии, также вышедших некогда из мифологии.
Искусство русской рукописной книги никогда не рассматривалось как картина мира, образно-символическое, т.е. целостное, композиционно-стилистическое моделирование (опережающее отражение), родственное мифологическому, а книга демократического направления XVII - первой половины XVIII в. вообще не была рассмотрена специально. Отсюда - научная новизна работы: в диссертации впервые проведен системный анализ соотношения синтеза шрифта и изображения в книге и художественной традиции, в широком художественно-эстетическом, историко-культурном и психологическом контексте. Весь ход исследования определяется предпосылкой о возможности получения ответов на интересующие нас вопросы от самих произведений, через выявление их художественных особенностей - стилистических доминант. В искусствоведении не предпринималось попыток осмысления художественного творчества и восприятия, композиционно-стилистической проблематики в их единстве, с точки зрения взаимодействия традиции, архетипов бессознательного и воспринимаемой реальности, формирующих и регулирующих энергии социального и индивидуального характера, психический и художественный образ. Как справедливо заметил М.С.Каган (77-а,208), изучение искусства не стало ещё предметом интегрального научного исследования. В контексте его психологических, философских и эстетических аспектов, в предлагаемой работе выявлено главное -внутренняя структура творческого акта и выразительности художественной формы, структура её восприятия. Недостаточная достоверность всех предыдущих исследований — в изолированности изучения этих, основополагающих закономерностей (77-а,210). Отсюда вытекает теоретическая значимость диссертации, которая определяется тем, что предложен новый подход - выявление системы стилистических доминант как выражения эмоционально-мотивационной основы синтеза шрифта и изображения, художественного творчества, формирования картины мира. Он даёт возможность выявления логики развития синтеза именно как картины мира, через уяснение внутренних связей художественного процесса во времени и обнажение его глубинных слоев - выявить, а не выдумать, что и может дать практически полезные результаты, в том числе — в исследовании стиля в искусстве. Как явление природное и историко-культурное, стилистические доминанты - наглядно-образное выражение психических установок, и доминант, запечатлеваемое в образах художественного творчества, на основе отношений и ощущений, мышления, представлений и ассоциаций. Потому полученные результаты могут дать новые основания для дальнейшего продуктивного исследования как искусства книги разных эпох и культур, так и художественной практики во всех её этнических, региональных и национальных вариантах. Практическая ценность данной работы вытекает из этой её теоретической значимости и состоит также в том, что полученные результаты и фактический материал могут быть использованы в практике изучения не только творчества русских художников конкретной эпохи, но и других времен. Они могут быть применены также в исследовании произведений современных авторов и при подготовке курсов по искусствознанию, книговедению и культурологии, философии искусства и психологии творчества. Художник - всегда психолог, его произведения - психологическая проблема, загадка мира души, связанной с традицией и окружающей реальностью, почему творческий акт искусства неизбежно превосходит «своей сложностью все прочие» (Л.С.Выготский,48,327). Поэтому направление им эмоций зрителя в конструктивное русло эмоционально-интуитивных установок, как уже существующих, но бездействующих в организме сил - форма регулирования энергий внутри общества для его нормального функционирования (215,331). Она взаимосвязана с художественно-эстетическими и социально-этическими идеалами, с картиной мира, существующей в общественном и частном сознании. Предложенная концепция анализа произведений на основе категорий "стилистические доминанты" и "психоонтология творчества", с их научным и эмоционально-оценочным, образно-символическим содержанием и системными функциями, может быть одной из основ художественно-критической деятельности.
Структура и объем работы обусловлены поставленными целями и задачами исследования, а также требованиями последовательного раскрытия заявленной темы. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, в котором подведены итоги и намечены возможные перспективы дальнейшей разработки проблем, связанных с символико-мифологическими аспектами искусства книги и художественного творчества. Завершают исследование примечания и приложения с таблицами, своего рода цитат индекс представлений науки и философии о таинстве художественного творчества, не актуальные в основном поле диссертации, список использованной литературы и список иллюстраций. Альбом иллюстраций - в отдельном томе, его объем обусловлен актуальностью сравнительно-исторического и контекстного анализа произведений.
