Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Русская эмиграция в контексте международных отношений 1920-1940 годов и предпосылки возникновения эмигрантских общественных организаций 18
1.1. Причины появления и формирования общественных объединений и организаций русской эмиграции 18
1.2. Основные сферы деятельности и специфика работы эмигрантских общественных структур в столице Франции 45
Глава II. Учреждения Русской Православной Церкви в Париже в 1920-1940 годы 58
2.1. Свято-Сергиевское подворье и Богословский православный институт в Париже как центры духовно-нравственной и культурно-просветительской жизни русской эмиграции 58
2.2. Деятельность православных братств в Париже 75
2.3. Благотворительные, культурно-просветительские и иные общественные объединения и организации русской эмиграции в Париже 89
Глава III. Военные и политические организации русской эмиграции в Париже в 1920-1940 годы 113
3.1. Основные направления, тенденции развития и результаты деятельности военных и политических организаций и объединений 113
3.2. Проблематика основных дискуссий в среде военных и политических организаций и объединений 175
Заключение 202
Список использованных источников и литературы
- Основные сферы деятельности и специфика работы эмигрантских общественных структур в столице Франции
- Деятельность православных братств в Париже
- Благотворительные, культурно-просветительские и иные общественные объединения и организации русской эмиграции в Париже
- Проблематика основных дискуссий в среде военных и политических организаций и объединений
Введение к работе
Актуальность темы исследования определена необходимостью глубокого и основательного изучения проблемы Российского зарубежья в XXI веке, что продиктовано постепенным сближением «русского рассеяния» с исторической Родиной и, следовательно, развитием нового этапа международных отношений. Российское зарубежье первой половины XX века - явление совершенно уникальное в отечественной и мировой истории. Первая русская эмиграция носила совершенно особый характер благодаря своей многочисленности, цельности и, безусловно, высокой духовной культуре. Мощный социальный взрыв 1917 года и последовавшая гражданская война выбросили за пределы России к началу 1920-х годов, по разным подсчетам, от 2 до 3 миллионов человек; из них более миллиона русских людей оказались во Франции. По различным статистическим данным, только в Париже с пригородами к 1930 году насчитывалось около 60 тысяч русских эмигрантов. Большинство изгнанников принадлежали к военной, политической и научно-культурной элите Российской империи. Этот факт предопределил высокий уровень социальных, культурных и религиозных ценностей, которые были созданы в Русском зарубежье или «России № 2» всего за двадцать лет.
Российская эмиграция во Франции в 1920-1940 годы являлась организационным и идейным центром Русского зарубежья во всем мире. Поэтому закономерно Париж был избран как место подлинного русского религиозного и культурного возрождения и восстановления национальных традиций благотворительности, как центр острых политических дискуссий между общественными объединениями и организациями о судьбах России на целых два десятилетия, в том числе и в мировом пространстве.
Именно вышеизложенное позволяет представить русскую эмиграцию исследуемого периода как перемещение большинства институтов и общественных структур Российской империи и Белого движения на французскую социальную почву. В настоящее время ученые, работающие в области гума-
нитарных наук, пишут о транзите идей, политическом и демократическом транзите, культурном транзите, трактуя в целом это явление как переход в другое социальное состояние. Русскую эмиграцию в контексте международных отношений 1920-1940 годов можно расценивать в качестве своеобразного общественного транзита, включившего в себя два этапа. Первый этап самым тесным образом был связан с тем, что в русских общественных структурах Парижа в 1920-е годы пребывание на чужбине или в изгнании представлялось неким временным промежуточным звеном по отношению к возвращению в Россию для вооруженной борьбы с большевизмом. Второй этап охватывает 1930-е годы, когда общественные организации и объединения русской эмиграции еще продолжали в определенной степени сохранять и транслировать идею своего временного пребывания за рубежом. Ощущение состояния транзита, при котором Париж представлялся эмигрантам как некий промежуточный пункт для сбора антибольшевистских патриотических сил, связывалось также с тем, что в период НЭПа в советской России, казачьи и крестьянские волнения в конечном итоге, по мнению эмигрантов, должны были повлечь за собой внутреннюю борьбу с большевизмом. Следовательно, после освобождения России будут востребованы квалифицированные управленческие кадры, подготовленные в эмиграции. В тоже время в контексте изменившихся во второй половине 1930-х годов международных отношений Париж можно рассматривать как один из пунктов постепенного перемещения русских эмигрантов в США, Канаду или другие страны.
Анализ процесса формирования и деятельности российских эмигрантских общественных организаций и объединений в Париже позволяет внести несомненный вклад в дальнейшее научное освоение проблемы роли и участия российских беженцев в событиях европейской истории в период между двумя мировыми войнами, а также в изучение развития российско-французских культурно-исторических связей в XX веке. В данном диссертационном исследовании предпринята попытка определить место и роль наиболее значимых политических, военно-политических, благотворительных и
религиозных объединений и организаций в общественной жизни русской эмиграции в 1920-1940 годы.
Общественные структуры русской эмиграции, рассмотренные в данном исследовании, имеют все необходимые признаки, позволяющие определить их как объединения и организации. Они представляют собой формирования, сложившиеся по инициативе отдельных групп эмигрантов на добровольной основе, имеющие собственное самоуправление, общность интересов (политика, благотворительность, просвещение и так далее) и стремление к достижению общих целей (например, историко-культурная адаптация). Общественную жизнь русской эмиграции автор представляет как весьма сложную систему различных социальных связей, представленную институтом общественных структур.
Данная тема также приобретает явную актуальность в связи с исследованием опыта Российского зарубежья применительно к современной иммиграционной ситуации в странах ближнего зарубежья, например, в Прибалтийских государствах. Во-вторых, в последние годы значительно активизировался диалог между государственными и общественными структурами Российской Федерации и Франции. Ряд общественных структур, созданных еще в первый период русской эмиграции, продолжает развиваться и может оказать существенное влияние на установление и эволюцию деловых и культурных отношений между соотечественниками. Актуализация темы связана и с объединением Московского Патриархата Русской Православной Церкви и Русской Зарубежной Церкви, происшедшим 17 мая 2007 года.
Объектом диссертационного исследования выступает общественная жизнь русской эмиграции в Париже как части истории международных отношений между двумя мировыми войнами во всем ее многообразии: организации и объединения, концепции и идеи, деятельность по сохранению русской идентичности в зарубежье.
Предметом диссертационного исследования является формирование, становление и развитие общественных объединений и организаций
российской эмиграции в Париже в 1920-1940-е годы, возникших в результате международного транзита (перемещения) общественной жизни дореволюционной России, их культурно-просветительская, идеологическая, политическая, а также разносторонняя благотворительная и организационная деятельность в качестве своеобразных центров, влияющих на процесс консолидации российской эмиграции в период между мировыми войнами.
Хронологические рамки исследования. За исходный период данного исследования принимается начало 1920-х годов, когда после эвакуации как части международного транзита из России в Париже возникли первые общественные организации и объединения, ставившие своей целью наладить быт, удовлетворять политические, культурные и образовательные потребности эмигрантов на чужбине. Вторую половину 1920-х и 1930-е годы годов можно констатировать как энергичный расцвет общественных структур русской эмиграции, активную разностороннюю деятельность военных, военно-политических, политических, благотворительных, просветительских и религиозных объединений и организаций, позволивших значительно смягчить процесс адаптации эмигрантов. Именно в это время происходят объединительные процессы в эмигрантской среде. Завершающей вехой диссертант полагает указать начало П-ой Мировой войны, когда деятельность общественных эмигрантских структур в Париже была либо приостановлена, либо запрещена оккупационными властями. После Второй мировой войны наступил новый период жизни русской эмиграции, отличный от прежнего по составу эмиграции и по задачам деятельности.
Степень научной разработанности темы. Следует особо отметить, что специальных исследований, посвященных изучению общественных структур русской эмиграции в Париже в 1920-1940-х годах, в советский период в целом не проводилось. Интерес к рассматриваемой проблеме носил со стороны советских историков чисто эпизодический или сугубо избирательный характер. Это объясняется идеологическими задачами, которые ставились перед советской исторической наукой.
Вместе с тем, в СССР изучение отдельных направлений деятельности российской, так называемой «белой эмиграции», началось еще в 1920-1930-х годах в рамках официального обличения зарубежной российской контрреволюции. При этом парижская линия российской эмиграции сразу же оказалась в зоне повышенного внимания советских историков. В 1923 году был целенаправленно выпущен сборник статей «На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией».1 Издавались даже книги, написанные эмигрантами, возвратившимися в эти годы в СССР. Значительный интерес представляет книга В. Белова «Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. Опыт исследования, психологии и бытовых условий русской эмиграции в наше время», в которой автор использует материалы из эмигрантской прес-сы, собственные наблюдения. Следует признать, что в этот период советскими историками был введен в научный оборот определенный фактический материал и даже опубликованы некоторые документальные источники, по жизни Российского зарубежья во Франции.3
Вплоть до 1970-х годов тема русской эмиграции во Франции была в советской исторической науке запретной, а книги названных ранее авторов были сданы в спецхранение и стали абсолютно недоступными для историков. В 1970-1980-е годы появились наполненные идеологическими установками работы, которые содержали некоторые сведения о деятельности общественных, в основном военных и политических, структур во Франции в 1920-1940-х годах.4 Следует признать, что серьезной работой по истории российской эмиграции, в том числе во Франции, явилась монография Л.К.
1 На идеологическом фронте борьбы с контрреволюцией: Сборник статей. - М.: Красная новь, 1923.
2 Белов В. Белое похмелье. Русская эмиграция на распутье. Опыт исследования психологии, настроений и
бытовых условий русской эмиграции в наше время. - М.-Пг., 1923.
3 Например, Мещеряков Н.Л. На переломе (Из настроений белогвардейской эмиграции). - М., 1922.; Куд
рявцев Р. Белогвардейцы за границей. - М., 1923; Нарраевский А. Контрреволюционные русские воору
женные силы за рубежом к пятилетию РККА. - М., 1923; Кичкасов Н. Белый террор против СССР: По ма
териалам процесса пяти монархистов-террористов. - М., 1928.
4 Например, Иоффе Г.З. Крах российской монархической контрреволюции. - М., 1977; Комин В.В. Полити
ческий и идейный крах русской мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом: Учебное пособие. - Кали
нин, 1977; Барихновский Г.Ф. Идейно-политический крах белоэмиграции и разгром внутренней контррево
люции (1921-1924). - Л., 1978; Мухачев Ю.В. Идейно-политическое банкротство планов буржуазного рес
тавраторства в СССР. -М., 1982.
Шкаренкова «Агония белой эмиграции».5 К некоторым проблемам истории российской эмиграции во Франции в 1920-1940-х годах обратился А. Афанасьев в книге «Полынь в чужих краях».6
Только с начала 1990-х годов наступает качественно новый этап в изучении истории российской эмиграции во Франции в межвоенный период, включая деятельность некоторых общественных структур. При этом на рубеже 1990-2000-х годов выделяется несколько направлений в отечественной историографии, в рамках которых в определенной степени исследуются* различные аспекты общественной жизни российской эмиграции во Франции в 1920-1940-е годы. Следует особо выделить серьезные научные работы Е.И: Пивовара, А.И. Доронченкова, М.В. Назарова. А.В. Попова, А.В. Окорокова, A.M. Бегидова, И.В. Сабенниковой, Н.А. Омельченко, А.В. Квакина, В.Ф. Ершова, А. Аржаковского, З.С. Бочаровой, А.Л. Гуревича, Ипполитова С.С, Ипполитова Г.М. и ряда других отечественных историков.7 Они явились теоретической основой данного диссертационного исследования.
В последние годы в России стали доступными книги и публикации многих представителей русской эмиграции, например, М. Раева, Н.А. Струве, П.Е. Ковалевского, Н.М. Зернова, Л.A. Papa и В.А. Оболенского, В.Д. Поремского, Е. Менегальдо, воспоминания митрополита Евлогия (Георгиевского), митрополита Вениамина (Федченкова), матери Марии (Скобцовой),
5 Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. - М.: Мысль, 1981.
6 Афанасьев А. Полынь в чужих краях. - М.: Молодая гвардия, 1987.
7 Пивовар Е.И. Российское зарубежье: Социально-исторический феномен, роль и место в культурно-
историческом наследии. - М., 2008; Доронченков А.И. Эмиграция первой волны о национальных пробле
мах и судьбе России. - СПб, 2001; Бегидов A.M. Военная школа российской эмиграции в 1920-1945 годах. -
Нальчик, 2001; Окороков А.В. Русская эмиграция. Политические, военно-политические и воинские органи
зации. 1920-1990 гг. - М., 2003; Аржаковский А. Журнал «Путь». 1925-1940. Поколение русских религиоз
ных мыслителей в эмиграции. - Киев, 2000; Бочарова З.С. Не принявший иного подданства: Проблемы
адаптации российской эмиграции в 1920-1930-е годы. - СПб, 2005; Гуревич А.Л. История деятельности
Русского студенческого христианского движения: 1923-1930 гг. - М., 2003; Ершов В.Ф. Российское военно-
политическое зарубежье в 1918-1945 гг. - М., 2000; Ипполитов Г.М. «Странники неочарованные»: Пути и
судьбы русской эмиграции. 1920-1940. - СПб, 2005; Ипполитов С.С. и др. Три столицы изгнания: Констан
тинополь, Берлин, Париж. Центры зарубежной России 1920-1930 гг. - М., 1999; Попов А.В. Российское
православное зарубежье: История и источники. — М., 2005; Омельченко Н.А. В поисках России: Общест
венно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 года, большевизме и будущих судьбах
российской государственности. - СПб, 1996; Пучков С.Н. Молодежный политический активизм российско
го зарубежья 1920-1930-х гг. - М., 2003; Сабенникова И.В. Российская эмиграция (1917-1939): Сравнитель
но-типологическое исследование - Тверь, 2002; Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции:
1920-1945 гг. - Омск, 2000.
общественных деятелей В.М. Байдалакова, П.В. Жадана, Е. Рощиной-
Инсаровой, А.П. Столыпина, B.C. Яновского и других. Появились в современной России также исследования зарубежных авторов, посвященные отдельным сторонам жизни российской эмиграции, в том числе во Франции.9 Несомненным и важным событием в изучении деятельности общественных структур во Франции явилось капитальное издание «Российское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940 Франция».10 В 2000-2008 годах отечественными историками было защищено более 20 докторских и кандидатских исследований по различным проблемам жизнедеятельности российской эмиграции, как религиозной, так и светской, в Западной Европе.11
Однако как самостоятельная научная проблема история возникновения, формирования и деятельности общественных организаций и объединений российской военной эмиграции в Париже в 1920-1940 годы до настоящего времени не получила комплексного изучения, что определяет актуальность данного диссертационного исследования. В ряде положений настоящей работы диссертант опирается также на свои предшествующие публикации.12
Раев Марк. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции. 1919-1939. - М., 1994; Струве Н.А. Православие и культура. - М., 2000; Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия. - Париж, 1971; Зернов Н.М. Русское религиозное возрождение XX века. — Париж, 1991; Рар Л.Л. и Оболенский В.А. Ранние годы. 1924-1948 гг. Очерк истории Национально-трудового союза. - М., 2003; Поремский В.Д. Стратегия антибольшевистской эмиграции. - М., 1998; Менгальдо Е. Русские в Париже. 1919-1939. - М., 2001; Евлогий (Георгиевский), митрополит. Путь моей жизни: Воспоминания. - М., 1994; Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. - М., 1994; Байдалаков В.М. Да возвеличится Россия, да гинут наши имена. Воспоминания председателя HTC 1930-1960 гг. - М., 2002; Жадан П.В. Русская судьба: Записки члена НТС о гражданской и Второй мировой войне. - М., 1991; Яновский B.C. Поля Елисейские: Книга памяти. - СПб, 1999.
9 Например, Суомела Юлитта. Зарубежная Россия. Идейно-политические взгляды русской эмиграции на
страницах русской европейской прессы в 1918-1940 гг. - СПб, 2004; Нивьер Л. Православные священно
служители, богословы и церковные деятели русской эмиграции в Западной и Центральной Европе. - М.
Париж, 2007.
10 Российское зарубежье. Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920-1940. Франция. - М.,
1995.-В 4-х томах.
11 Например, Бегидов Л.М. Военное образование в зарубежной России. 1920-1945 гг. - Дне....д-ра ист. на
ук. - М., 2001; Гуревич A.J1. Культурно-религиозная деятельность русской эмиграции: По материалам ис
тории Русского студенческого христианского движения. - Дис.канд. ист. наук. - М., 2005; Ершов В.Ф.
Российское военно-политическое зарубежье в 1920-1945 гг.: Организация, идеология, экстремизм. - Дне...
д-ра ист. наук. - M., 2000; Романовский В.К. Николай Васильевич Устрялов: Деятельность и эволюция
идейно-политических воззрений (1890-1937). - Дисс... д-ра ист. наук. - Н.Новгород, 2007; Сабенникова
И.В. Российская эмиграция: 1917-1939 гг. Сравнительно-типологическое исследование. - Дис...д-ра ист.
наук; Сурайкин M.A. Молодежные движения и организации Российского зарубежья в 1920-1930 гг. -
Дис.канд. ист. наук.-М., 2003.
12 Например, Лушнна К.А. Братство святой Софии и Богословский православный институт в Париже: Исто
рия взаимоотношений в 1920-1940 Макарьевские чтения: Мат. IV-ой Международной конференции.
Источниковую базу исследования составили несколько групп документов и материалов по деятельности общественных организаций и объединений русской эмиграции в Париже в 1920-1940-х годах. Прежде всего, следует выделить как особую группу опубликованные источники. Так, важные научные сведения и данные по теме диссертационного исследования содержатся в таких информативных сборниках, как «Политическая история русской эмиграции. 1920-1940 гг. Документы и материалы», «Русская военная эмиграция 1920-1940 гг.: Документы и материалы», «Братство святой Софии: Документы и материалы. 1923-1939 гг.», «Общество «Икона» в Париже: Документы и материалы», «Российский Зарубежный съезд. 1926. Париж. Документы и материалы» и других. В диссертационном исследовании также используются документальные публикации, вышедшие в свет в различных периодических изданиях, как-то: «Вестник русского христианского движения», «Диаспора: Новые материалы», «Церковь и время». Документы и материалы, представленные в названных изданиях, позволяют установить структуру общественных организаций и объединений, проанализировать их программные и уставные документы, уточнить списки членов и руководящего звена, конкретизировать направления деятельности и степень активности. Анализ опубликованных источников позволяет установить значение и участие русской эмиграции в международной жизни межвоенного периода, выявить позиции русской эмиграции в оценке дипломатических отношений СССР с другими странами.
Вторую группу источников составляют использованные автором архивные документы и материалы, находящиеся на хранении в архиве Библио-
2005. - Горно-Алтайск, 2005. - С. 251-253; Она же. Русские эмигрантские движения и объединения монархической направленности во Франции в 1920-1940 годы// Ученые записки ВВО МСА НОИиК, 2006. - С. 112-115; Она же. Концептуальные основы деятельности Русского Обще-воинского союза во Франции в межвоенный период// Вестник ННГУ. - Н.Новгород, 2006. - Вып. 1. - С. 474-478; Она же. Деятельность православных русских организаций в общественной жизни русской эмиграции во Франции в 1920-1940 гг./ Лушин А.Н., Лушина К.А.// Актуальные проблемы в области гуманитарных наук: От теории к практике: Сб. статей. - Н Новгород, 2003. - Вып.4. - С. 64-73; Она же. Русские общественно-политические организации Парижа в 1920-е годы: Объединительные процессы/ Корнилов А.А., Лушина К.А.// Вестник ННГУ. -Н. Новгород, 2007. -№ 6.-с. 221-226; Она же. Государственно-правовые воззрения В.И. Гурко: Парижский период русской эмиграции/ Лушин А.Н., Лушина К.А.// Ученые записки ВВО МСА НОИиК, 2008. - Вып. 22.-С. 95-98.
теки-фонда «Русское Зарубежье» (г. Москва). Среди них значительный интерес представляют материалы фонда 2, содержащего программные и уставные документы, переписку монархических общественных организаций, протоколы совещаний группы патриотических деятелей в Париже, государственно-правовые сочинения В.И. Гурко, фонда 7, включающего журналы заседаний инициативной группы по объединению русских общественных организаций. Изучение этих документов позволяет глубже понять причины и содержание объединительного процесса в среде русской эмиграции, определить тематику основных дискуссий, развернувшихся в парижских эмиграционных кругах, в том числе и в сфере международных отношений.
Третья группа источников состоит из опубликованных отдельными книгами или в разных периодических изданиях воспоминаний, записок, очерков, переписки общественных деятелей русской эмиграции в Париже в исследуемый период времени (В.М. Байдалаков, протоиерей С.Н. Булгаков, великий князь Владимир Кириллович, митрополит Вениамин (Федченков), митрополит Евлогий (Георгиевский), протоиерей В.В. Зеньковский, П.В. Жадан, B.C. Яновский и многие другие). Следует отметить то, что для исследования общественной жизни русской эмиграции в Париже эта группа источников содержит богатейший материал, включающий оценки деятельности тех или иных общественных структур.
В четвертую группу источников входит разнообразный материал статей из периодических изданий, которые освещали жизнедеятельность общественных структур русской эмиграции во Франции, например, «Русское возрождение», «Наши вести: Издание Союза чинов Русского корпуса», «Имперский вестник: Орган информации и связи Российского имперского союза-ордена», «Православная жизнь (Orthodox life)» и другие. Как правило, статьи отражали позиции и мнения членов общественных структур по самым различным вопросам, волновавшим русскую эмиграцию.
Автор целенаправленно работал с включающими важный материал по теме диссертации обширными книжными собраниями Российской Государ-
ственной библиотеки (г. Москва), Библиотеки-фонда «Русское Зарубежье» (г. Москва), библиотеки Свято-Филаретовской Московской высшей православно-христианской школы (г. Москва), Всероссийской государственной библиотеки иностранной литературы им. М.И. Рудомино (г. Москва).
Методологическую основу данного исследования составляют комплексный подход к изучению российской эмиграции первой волны и принципы историзма, объективности и системности. Основополагающим методологическим принципом явился при изучении общественных структур русской эмиграции историзм, который позволил автору восстановить необходимые конкретно-исторические события прошлого. Он потребовал внимательного изучения каждого конкретного явления и факта общественной жизни русской эмиграции в Париже в его развитии. Использование сравнительного метода позволило выделить общее и особенное в деятельности общественных структур. При подготовке работы использовались также специально-исторические методы, такие как хронологический и классификационный. Системно-структурный метод потребовал рассмотрения изучаемой проблемы как целостного явления, анализа фактов во всей их совокупности и взаимосвязи. Диссертант активно использовал методы источниковедческого анализа: выявление круга необходимых источников, их систематизация, анализ происхождения и содержания. Указанная теоретико-методологическая основа создала основу для самостоятельных выводов и обобщений по исследуемой теме.
Цель и задачи исследования. Целью данного диссертационного исследования является комплексное историческое изучение процесса формирования, структуры и специфики деятельности общественных организаций и объединений русской эмиграции в Париже в 1920-1940-х годах, возникших вследствие международного транзита (перемещения) значительного числа институтов, в том числе и общественных, действовавших в Российской империи.
Постановка данной цели обусловила необходимость решения следующих исследовательских задач:
Изучить и оценить существующую историографическую и источниковедческую базу исследования.
Установить место и роль русской эмиграции как последовательного проводника российского влияния на международной арене в сферах политики, культуры, науки после возникновения «России № 2» как явления международного масштаба.
Проанализировать основные причины и предпосылки, тенденции возникновения, формирования и деятельности русских общественных организаций и объединений в Париже в исследуемый исторический период, связав их с основными задачами эмиграции, возникшими в результате процесса перемещения «русского мира» в международном пространстве.
Выявить место, значение и степень влияния общественных организаций и объединений в жизнедеятельности российской эмиграции в Париже в 1920-1940-х годах.
Провести классификацию общественных структур русской эмиграции в Париже в исследуемый период.
6. Изучить и проанализировать проблематику основных дискуссий в
русских эмигрантских общественных организациях и объединениях в 1920-
1940-х годах, затрагивающих, в том числе, сферу международных отноше
ний.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту, состоят в следующем:
1. Русская эмиграция, возникшая в 1920-е годы за рубежом, является одним из значимых явлений международного транзита (перемещения) в другие страны общественной (политической, религиозной, культурной, научной и так далее) жизни дореволюционной России, включившей в себя систему различных институтов. В начальный период эмиграции ее большинство полагало, что страна пребывания на непродолжительное время является толь-
ко промежуточным пунктом, откуда начнется возвращение в Россию для свержения большевизма и нового государственного строительства. В последующее время в связи с изменением в Европе международной обстановки русские эмигранты включаются в процесс миграционного транзита и выезжают в другие страны. В результате международного транзита идеологических, национальных (ментальных), социальных основ российской традиционной жизни не только возникли центры Русского зарубежья, но и была предложена альтернативная по отношению к советской России идеология и практика исторического развития.
В 1920-1940-е годы в Париже в среде русской эмиграции как следствие ее перемещения в международном пространстве происходят с различной степенью интенсивности объединительные процессы, в результате которых возникают и начинают действовать в соответствии с собственными целевыми установками общественные организации и объединения религиозной, военной, политической и благотворительной направленности. Объединительные процессы носили систематический и целенаправленный характер, проходили в своем развитии несколько последовательных стадий: от национального самосохранения и адаптации к французскому обществу до консолидации сил на надпартийной и надклассовой основе, совместной выработке концепций государственного устройства будущей России.
Основными причинами возникновения и формирования общественных организаций и объединений русской эмиграции стали: признание необходимости сохранения и дальнейшего развития традиций национальной культуры, науки (в том числе, военной), политической культуры, традиционного уклада жизни, просвещения и образования, а также идея подготовки возвращения в Россию, которой понадобятся квалифицированные подготовленные патриотические кадры.
Значительную роль в объединении сил русской эмиграции в Париже обоснованно играла Русская Православная Церковь, которая в результате перемещения в международном масштабе, создавала и развивала собствен-
ные институты и направления деятельности, связанные с укреплением веры,
помогавшей многим эмигрантам укреплять жизненную позицию, церковным
образованием ипросвещением, пропагандой лучших образцов православной
культуры на международном уровне, сохранением; христианской нравствен
ности и оказанием благотворительной помощи' нуждающимся^ в ней: эмиг
рантам. .
5. Военные, военно-политические и молодежные военизированные организации и объединения русской эмиграции в Париже позволили^ в полной мере сохранить российские воинские традиции, приумножить достижения военной науки и военного образования, создав сеть научных обществ и военно-учебных заведений, содействовать налаживанию труда и быта офицеров и солдат, попавших после гражданской войны; в эмиграцию:
6; Политические организации и объединения русской; эмиграции, демонстрировавшие весь спектр политических амбиций, пристрастий и направлений, объединяло стремление разрешить целый ряд вопросов, связанных с будущим России. Часть-общественных структур смогла преодолеть политическую пассивность и разрозненность и предприняла попытку объединения патриотических сил на Российском Зарубежном съезде 1926 года в Париже. Масштабные политические дебаты и дискуссии, происходившие в общественных эмигрантских структурах, были направлены на установление объективных причин, приведших к русскому рассеянию, и на поиск эффективных путей свержения в России большевизма и установления наиболее оптимальной формы государственного устройства, на выработку будущего сотрудничества с другими государствами в сфере международных отношений;
' 7. Деятельность парижских эмигрантских общественных объединений и организаций в определенной степени была ориентирована на то, чтобы показать и разъяснить западноевропейским странам опасность распространения идей большевизма на мировом пространстве, реальную угрозу внешней безопасности стран Европы и САСШ. Объединительные процессы общест-
венной жизни русской эмиграции позволили сформировать ее определенное признание на международном уровне, привлечь внимание западных политических и деловых кругов.
Научная новизна исследования состоит в том, что диссертантом впервые в исторической науке в контексте международных отношений проведена комплексная, системная попытка исследования генезиса и эволюции общественных объединений и организаций русской* эмиграции в Париже в период 1920-1940 годов, как одной из основных составляющих систем Российского зарубежья, возникшей в результате активного международного транзита. Новизна работы состоит и в том, что диссертант доказал влияние объединительного процесса общественных эмигрантских структур на возникновение и развитие идеологических принципов государственного устройства России, которые в настоящее время вызывают обоснованный научный интерес. Оперируя современными гуманитарными представлениями о видах транзита (демократический, политический, революционный, мигрантов и другие), диссертант предлагает ввести понятие общественного транзита как элемента международного транзита. В научный оборот впервые введены новые исторические источники, позволившие автору раскрыть малоисследованные страницы в возникновении и становлении общественных структур в эмиграции, например, сочинение В.И. Гурко «Государственный строй и гражданское управление России после падения советской власти», программные и уставные документы Русского монархического объединения в Париже, Союза объединенных монархистов в Париже, протоколы совещаний группы патриотических деятелей в Париже.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что обобщенные автором материалы и сделанные на их основе выводы расширяют возможности для дальнейшего осмысления проблемы изучения российской эмиграции первой волны и могут способствовать формированию новых подходов в изучении деятельности эмигрантских общественных структур, в том числе в мировом пространстве. Кроме того, материал данного диссерта-
ционного исследования может быть логично востребован в контексте современного инициативного взаимодействия российской диаспоры во Франции с государственными и общественными структурами Российской Федерации.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что ее результаты могут быть использованы при подготовке и чтении лекционных курсов и проведении семинарских занятий по истории международных отношений, истории Отечества XX века, создании учебных пособий по истории общественных движений и политических партий российского зарубежья. Результаты исследования могут быть востребованы при подготовке и проведении информационных мероприятий посольства России в Париже, адресованных современной российской эмиграции.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на кафедре регионоведе-ния ННГУ им. Н.И. Лобачевского, а также нашли отражение в 15 научных публикациях общим объемом 2,08 п.л., в том числе в изданиях, рекомендованных ВАК РФ, и выступлениях автора на Международной научной конференции «Религиозная деятельность русского зарубежья» (Москва, 2005 год), Межвузовской конференции «Русская Православная церковь в мировой и отечественной истории» (Н.Новгород, 2006 год), в работе секции «Специфика развития региональных процессов в Европе» научно-теоретического семинара «Проблемы теории и практики регионоведения» (Н. Новгород, 2005 год), Межвузовской научно-практической конференции «История России XIX-XX веков: Историография, новые источники» (Н. Новгород, 2002 год), Всероссийском научном симпозиуме «Диалог мировоззрений: Истина и заблуждение» (Н. Новгород, 2003 год) и в ряде других научно-теоретических и научно-практических конференций.
Структура работы обусловлена объектом и предметом исследования и отвечает поставленным целям и задачам. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и использованной литературы.
Основные сферы деятельности и специфика работы эмигрантских общественных структур в столице Франции
Современные историки, обращающиеся к изучению русской эмиграции, дружно констатируют, что «множество новых организаций - политических и общественных, культурных, научных, профессиональных, благотворительных и иных - возникло в Русском Зарубежье. Самые важные были в Париже».74 Диссертант разделяет мнение Е.И. Пивовара, указавшего на то, что «одним из главных признаков диаспоры любого типа как некой целостной общности является наличие институционных структур, с которыми связывается идентичность эмигрантского сообщества».75
До настоящего времени исследователи русской эмиграции в Париже в 1920-1940 годы обращали внимание в основном на деятельность религиоз-ных, военных и молодежных объединений и организаций. Поэтому целые пласты многогранной деятельности различных по своей направленности эмигрантских общественных структур оставались вне исследовательского интереса российских историков. Это было связано также с тем, что многие документальные источники оставались в России либо неизвестными, либо не исследованными. Широкомасштабная картина, представляющая практически весь спектр направлений деятельности общественных организаций и объединений «русского Парижа», еще не воссоздана, поэтому диссертант предпринял попытку в данном исследовании выделить главные сферы их напряженной деятельности и специфику.
В известном исследовании М.В. Назарова «Миссия русской эмиграции» содержится глава, специально посвященная обзору деятельности общественных структур Русского Зарубежья. Парижским эмигрантским объединениям и организациям 1920-1940 годов там уделено некоторое, но явно недостаточное внимание. В 1996 году в Париже вышло блестящее исследование директора издательства «YMCA-Press», профессора Н.А. Струве, содержащее анализ деятельности ряда общественных объединений и организаций русской эмиграции в 1919-1989 годах.77 Мы уже упоминали также ряд научных работ, вышедших в последние годы и посвященных деятельности конкретно направленных объединений и организаций русской эмиграции первой волны. Например, профессор Е.И. Пивовар отмечает, что «в самом общем виде организационные структуры российской послереволюционной эмиграции можно разделить на несколько основных групп: общественные организации (различных типов и назначения), некоммерческие учреждения (школы, приюты и т.д.), коммерческие предприятия и фирмы (к ним можно отнести издательства, театры, оркестры и другие частные инициативы в сфере искусства и культуры), конфессиональные учреждения, трудовые общины, коммуны, станицы и т.п.».
Добротную характеристику некоторым эмигрантским объединениям и организациям исследуемого периода представил известный общественный деятель П.Е. Ковалевский.79 По мнению этого эмигрантского деятеля, «дать полный список русских организаций в зарубежье между двумя войнами не представляется возможным, так как в собрании 1936 года для выбора Русского комитета их было свыше 400». Наиболее многочисленными объединениями и организациями П.Е. Ковалевский называет воинские общественные структуры, которые кроме РОВС включали целую сеть самостоятельных военно-политических, военно-образовательных, военно-научных, военизированных молодежных и юношеских объединений и организаций. За ними следуют союзы профессионального характера, среди которых П.Е. Ковалевский выделил Обще-кадетское объединение во Франции, Российский торгово-промышленный и финансовый союз в Париже, Союз русских адвокатов, Союз бывших деятелей русского судебного ведомства, Союз русских инженеров, Объединение русских врачей за границей, Общество русских сестер милосердия имени Вревской, многочисленные спортивные организации и объединения, общество охранения русских культурных ценностей и другие. Отдельно П.Е. Ковалевский в своем обзоре общественных структур поместил благотворительные фонды, оказывающие социальную помощь нуждающимся русским эмигрантам, и православные братства, созданные в Париже в 1920 годы под эгидой Русской Православной Церкви.
Редактор парижской газеты «Возрождение» Ю.Ф. Семенов констатировал, что в первой половине 1920-х годов «происходило постепенное собирание эмигрантской массы по мелким и крупным организациям. Создавались организации бытовые, приходские, профессиональные, сословные, классовые, академические, политические». Известный политический деятель русской эмиграции В.Д. Поремский указывал, что согласно его сведениям, «12-18 % эмигрантов состоит в церковных приходах, 15-20 % охвачено различными представительными, просветительскими и культурно-бытовыми организациями, 3-5 % - организациями политическими».82
Упоминавшийся нами ранее полицейский отчет «Русская колония в Париже» содержал многочисленные важные в контексте нашего исследования сведения о деятельности эмигрантских общественных организаций и объединений. Более того, французские полицейские составили подробную классификацию эмигрантских общественных структур «русского Парижа» в 1920-1940-х годах. В названном полицейском документе прежде всего была дана оценка политическим объединениям и организациям. Монархические организации были определены как консервативные, состоящие из русской аристократии и военноначальников. С монархическими организациями был связан Союз младороссов. Упоминались объединения республиканцев, социалистов-революционеров (во главе с А.Ф. Керенским), социал-демократов. Особняком держались две организации просоветской ориентации, такие как Объединение эмигрантов в защиту мира и безопасности Рос-сии и Союз друзей советской России. Последние из названных нами организаций были закрыты в Париже в сентябре 1939 года.
Полицейский отчет содержал подробную классификацию общественных объединений и организаций русской эмиграции в Париже довоенного периода. Составители отчета в преамбуле особо подчеркнули следующую важную мысль: «Как бы ни складывалась ситуация, русские эмигранты не утрачивали своего национального чувства и довольно рано ощутили потребность и необходимость в объединения с целью поддержания отечественных традиций. Они, в полном смысле слова, создали свою колонию, насчитывающую до войны более 800 разного рода организаций. Однако следует отметить, что только 200 из них заявили о себе официально и повели сообразно с декретом от 12 апреля 1939 года, регламентирующим деятельность иностранных ассоциаций на нашей территории».
Согласно предложенной парижским полицейским управлением классификации все организации русской эмиграции в 1920-1940 годы были представлены следующими пятью большими группами: военные ассоциации, профессиональные объединения, благотворительные учреждения, молодежные организации и художественные ассоциации. Примечательно, что интересы военных, профессиональных и молодежных общественных структур, по мнению составителей отчета, были сопряжены с политической деятельностью.
Деятельность православных братств в Париже
Уникальным явлением в жизни русской эмиграции 1920-1940 годов явились православные братства, создававшиеся при храмах. В этот период лицом к Русской Православной Церкви активно повернулась русская интеллигенция, видевшая в образовании братств некое продолжение национальных традиций. Кроме того, эмигрантская молодёжь идею возрождения православных братств восприняла в качестве возможности получения широкого поля для проведения духовно-просветительской деятельности. Это отмечал в одной из публикаций В.В. Зеньковский, указывая на связь братств именно с приходами, «Молодёжь ищет богослужений, и где их нет соединяется в кружки и братства, чтобы пригласить священника и устроить службу церковную».
Вместе с тем, толкование термина «братство» в эмигрантской среде было в этот период времени неоднозначным, поэтому в 1926 году Б.Н. Кле-пинин, один из инициаторов создания братских структур, отметил, что активизирующееся движение носит неопределенный характер и даёт много поводов для его обвинений в недостаточной церковности. Как выход из сложившейся ситуации, он и предложил использовать форму братства. Эта идея вызвала общее одобрение в православной среде, но тут-то и выявилось два разных понимания братства. Одно из них подразумевало братство как закрытую «духовную семью», а второе - как религиозную организацию. Таким образом, с одной точки зрения основной задачей братства должна быть совместная религиозная жизнь его членов, их совместное спасение, то есть братство должно быть небольшим и тесно сплочённым. С другой же точки зрения, братство должно быть церковным союзом лиц, стремящихся к одной и той же цели, которая является связывающим их моментом. Отсюда вытекала и двойственность в определении деятельности братств, так одни полагали, что братства должны непременно быть подчинены церкви и занять в церковной иерархии определенное место, другие же полагали, что братства должны иметь самостоятельность и не зависеть от церковных «шаблоНОВ».
Деятельность православных братств в русской эмиграции комплексно и систематически до настоящего времени не рассматривалась отечественными ни церковными, ни светскими историками. Несколько публикаций было посвящено чисто богословской деятельности братства святой Софии в Париже. Нам представляется научно значимым в процессе изучения истории русской эмиграции во Франции в период 1920-1940 годов восстановить целостную картину деятельности религиозных братств и иных объединений и определить конкретные направления их деятельности.
В Париже в исследуемый период времени возникло несколько братств. В известной книге П.Е. Ковалевского «Зарубежная Россия» содержатся упоминания о некоторых православных братствах, действовавших в Париже в исследуемый нами период. В 1921 году было создано братство святого благоверного князя Александра Невского, председателем которого был из-бран П.Е. Ковалевский. В состав этого братства входили М.Е. Ковалевский и священник Ф. Астров, хорошие лекторы. Основной своей задачей названное братство полагало борьбу за нравственную чистоту русских людей, уделяя особое внимание моральной поддержке людей, впадающих в отчаяние либо склонных к злоупотреблению алкоголем. При братстве были учреждены курсы православной молодежи, на которых лекторы рассматривали все современные проблемы в свете православного учения. В 1924 году протоиереи А. Калашников и Л. Липеровский, мирянин П.Е. Ковалев создают в Париже братство святой Троицы с чисто религиозной целью привлечения русской молодежи к богослужениям в храмах. С удовлетворением Е.П. Ковалевский отмечал, что оба названных парижских братства подготовили в 1920-1940-е годы целую плеяду священнослужителей, которые плодотворно работали в приходах с русской молодежью.
В 1928 году в Париже создается братство преподобного Сергия Радонежского для ведения широкой религиозно-просветительской работы с молодежью и организации попечения о могилах русских эмигрантов.140 Учредителями этого братства стали архимандрит Никон (Греве) и протоиерей Ф. Бокач и архимандрит Савва (Струве). Это братство обратило внимание на студенческую среду, прежде всего, на воспитанников Богословского института.
Наиболее заметный след в истории русской эмиграции в Париже оставили два православных братства, деятельность которых нами рассмотрена в данном диссертационном исследовании. Только в 2000 году в России были впервые изданы материалы по деятельности братства святой Софии, содержавшие уставные документы и протоколы собраний.1 На основании изученных нами документов были опубликованы две статьи, касавшиеся весьма спорных вопросов в деятельности названного братства.142 В результате исследовательской работы нам удалось обнаружить ряд материалов о деятельности в Париже в 1920-1940 годы братства святого Фотия и опубликовать первую в отечественной истории русской эмиграции статью о данной религиозной организации. Братство святой Софии. В сентябре 1923 года по инициативе ряда профессоров-богословов, участвующих в Русском студенческом христианском движении, было принято решение о воссоздании братства Святой Софии, действовавшего еще в советской России с 1919 года. В это время в Париже проживали из числа активных сторонников восстановления братства князь Г. Трубецкой, А.В. Карташев и А.В. Ельчанинов. Именно они и составили первый проект Устава братства, который вместе с обязательным для его членов молитвенным правилом утвердил в декабре 1923 года митрополит Евлогий (Георгиевский). Протоиерей С. Булгаков был избран председателем братства, а В.В. Зеньковский — секретарем. В августе 1924 года в Париже состоялся съезд братства, длившийся три дня. Он показал членам необходимость постоянных совещаний по церковным вопросам. При проведении организационных мероприятий по созданию Богословского православного института в Париж приехали и члены братства Святой Софии, приглашенные митрополитом Евлогием (Георгиевским) на профессорско-преподавательские должности. Как отмечал В.В. Зеньковский, «соединив ряд виднейших религиозно- философских писателей, какие были в эмиграции, братство уже одним этим являло некоторую силу, обладало большим общественным и литературным удельным весом. Здесь собрались мыслители и писатели религиозного направления, остро противостоявшие аморализму и цинизму большевиков».144 В 1925 году собрания братства начинают проходить в Париже на квартирах профессоров Богословского института. Но это же и время первых расхождений среди членов братства. Из-за своих антицерковных взглядов из братства демонстративно вышел Н.А. Бердяев, на что А.В. Карташев сказал вполне определенно: «Если уходить из Братства, потому что плохой брат, то нужно уходить из церкви, потому что мы плохие христиане»145. На первых собраниях братства обсуждали проблемы «живой церкви» в России, о проведении семинаров о. Сергием Булгаковым о Софии как Премудрости Божией и так далее.
Благотворительные, культурно-просветительские и иные общественные объединения и организации русской эмиграции в Париже
Уже в первые годы русского рассеяния среди молодежи появилось особое внимание к религиозным проблемам и изучению Священного Писания, стремление к ознакомлению с жизнью и учением Православной Церкви. В 1923 году в Пшерове, небольшом городке Чехословакии, состоялся религиозный съезд, который положил начало Русскому Студенческому Христианскому Движению, - организации, сыгравшей немаловажную роль в жизни Зарубежья. Этот съезд дал русской эмиграции необычайный заряд творческой энергии не на одно десятилетие. «Благодать Пшеровского съезда растеклась по разным начинаниям»: среди них было и «Православное дело» и Богословский институт в Париже, и издательство «ИМКА-Пресс» и другие».175 Для молодежи, «опаленной российской катастрофой», этот съезд имел поистине огромное нравственное значение: он открыл первому поколению эмигрантов смысл их «исхода», то, что это «не политическое поражение», а напротив устремление вперед, вверх и вглубь, в условиях необычайной свободы от исторического груза». Безусловно, РСХД было новым явлением для русского общества. Современный истории А.Л. Гуревич обстоятельно исследовал деятельность РСХД в 1920-1940 годах, поэтому мы останавливаемся только на конкретном вопросе связи данного христианского движения с деятельностью отдельных общественных структур, существовавших в Париже в исследуемый период времени под эгидой церкви.
Русская Православная Церковь активно поддержала появившееся новое молодежное движение. Следует указать, что сами основатели РСХД специально отмечали, что оно не является епархиальным учреждением: «...Мы служили Церкви в звании мирян, посильно содействуя приближению к Церкви неверующих».177 Историк русской эмиграции М. В. Назаров дал позитивную оценку деятельности РСХД как «организации в целом достойной и важной в деле оцерковления эмигрантской молодежи». Один из активистов РХСД Иван Аркадьевич Лаговский вспоминал, что «в печатных и устных выступлениях руководителей Движения выдвигался вопрос о том, как может и должна быть построена православная культура, давалось освещение национального вопроса с точки зрения православия, вопрос о построении государственно-социального стоя на началах так называемой «соборности».
В Париже группа Движения весьма инициативно изучала вопросы православной государственности под руководством А. И. Никитина. Начинало развиваться сотрудничество с YMCA в части подготовки совместных изда-ний. В 1927 году в Париже под эгидой РСХД была создана молодежная организация «Русские витязи», а чуть позже Девичья дружина. Религиозным воспитанием там занимался отец Георгий Шумкин, в прошлом офицер Императорской армии, а затем Белой армии, который окончил Парижский Богословский институт и стал священником.
Летом 1926 года на соборе зарубежного епископата возник острый конфликт между митрополитом Евлогием и большинством архиереев. Этот конфликт, закончившийся расколом, нанес непоправимый удар по единству церкви в эмиграции. Собор вынес осуждение Движению и его миссионерской работе, сотрудничеству РСХД с инославными. Тем самым нарушилось равновесие между различными течениями, входящими в Русское Студенческое Христианское Движение. Но, тем не менее, как отмечает в своих воспоминаниях Н. М. Зернов, 1926-1932 годы были расцветом работы РСХД в Париже, и Движение выросло в крупную церковно-общественную организа-цию.
Тесно связала свою общественную деятельность с РСХД, писательница и религиозный философ Елизавета Юрьевна Скобцова, принимавшая са-мое активное участие практически во всех начинаниях Движения. Прежде всего, мы встречаем ее имя на страницах журнала «Современные записки», начавшего выходить в ноябре 1920 года. Редактор журнала М. М. Вишняк вспоминал, что Е. Ю. Скобцова вместе с сыном Юрием, имевшим литературный псевдоним «Данилов» были постоянными авторами издания.183 Но она была не только одаренным поэтом и пылким журналистом, но и серьезным мыслителем. По воспоминаниям современников, целый ряд ее работ с религиозным содержанием не просто имел успех среди русских читателей, но и вызвал глубочайший интерес среди православного духовенства. Не случайно, уже тогда Е. Ю. Скобцова посвящает несколько своих сочинений проблемам святости и христианской нравственности, как-то, «Жатва духа» (1927). Вышедшая в 1929 году в парижском издательстве «ИМКА - Пресс» ее небольшая книга «А. Хомяков» продавалась с рекламной информацией на обложке «Соборность в православной мысли». Русская молодежь зачитывалась тогда ее работами о религиозном философе В. Соловьеве и крупном православном писателе Ф. М. Достоевском.
В конце 1920-х годов Е.Ю. Скобцова под непосредственным влиянием митрополита Евлогия (Георгиевского) и протоиерея Сергия Булгакова все более и более задумывается о том, чтобы изменить собственную жизнь в соответствии со своими религиозными идеалами и принимает нелегкое решение стать монахиней. Е. Ю. Скобцова заочно изучала богословие в Санкт-Петербургской духовной академии, а затем неоднократно пересматривала собственную жизнь под влиянием христианского учения. Став духовной дочерью о. Сергия Булгакова, талантливая поэтесса, журналистка и религиозная писательница впитала многие идеи, высказываемые этим выдающимся пастырем русского зарубежья.
В начале весны 1932 года Е. Ю. Скобцова обращается к митрополиту Евлогию (Георгиевскому) за благословением принять монашеский постриг. Он был совершен в храме Свято-Сергиевского подворья в Париже самим Владыкой Евлогием в марте того же года. Имя для монахини выбрал сам Владыка, как бы тем самым, посылая ее в мир к людям, часто грубым и злым. Владыка Евлогий и духовенство полагали, что именно новопостри-женная мать Мария способна выполнить высокую духовную миссию стать основоположницеи русского женского монашества в эмиграции. Некоторое время мать Мария проводит в отведенной ей келье при Свято-Сергиевском богословском институте, а затем по благословению Архиерея летом того же года посетила Латвию и Эстонию, где наблюдала «в чистом виде» монашескую жизнь, поскольку там продолжали существовать обители Русской Православной Церкви. Однако, вернувшись из поездки, мать Мария обратилась к Митрополиту с собственным мнением, что для русской эмиграции требуется иной, даже новый тип монашеского служения, при котором совершенно необходимо отрешиться от размеренной и спокойной жизни сестер в обителях, а идти в жестокий мир. После некоторых колебаний митрополит Евлогий благословил мать Марию на жертвенное служение на ниве благотворительности для нуждающихся и больных русских эмигрантов.
Летом 1932 года мать Мария собрала небольшой кружок единомышленников, в котором вызревала идея создания во Франции благотворительной православной организации. Первыми сподвижниками ее стали известный литературовед и преподаватель Богословского православного института К. В. Мочульский, секретарь РХСД Ф. Т. Пьянов, активный член РСХД Н. И. Николаевский. Вскоре на собранные деньги была по благословению Владыки Евлогия снята вилла де Сакс с небольшим садом. Одна из комнат общежития была преобразована в церковь Покрова Пресвятой Богородицы, постоянным священником, которой был назначен о. Лев Жилле. Уже к осени на виллу переселились 25 русских женщин разного возраста, которые не могли найти работу и страдали от голода. Так возник первый в Париже православный пансион. Цель женского общежития была дать возможность малоимущим людям за минимальную плату иметь полный пансион. Монахиня Иоанна (Рейтлингер) вспоминала, что устройством этого пансиона или общежития мать Мария дала многим русским эмигрантам урок подлинной христианской доброты: «Благочестивые христиане были шокированы: первой, кому она дала кров, была девушка, готовящаяся стать матерью, не имея мужа».
Проблематика основных дискуссий в среде военных и политических организаций и объединений
В последние годы в нашей стране значительно возрос научный интерес к историческим, религиозным, культурологическим, экономическим и государственно-правовым воззрениям представителей различных общественных структур русской эмиграции. Одним из центральных вопросов, постоянно обсуждавшихся на собраниях различных военно-политических и политических объединений и организаций, всегда являлся вопрос о будущем государственно-правовом устройстве России после свержения в ней большевизма. Оживленно дискутировали на эту тему в Париже на заседаниях инициативной группы по объединению русских общественных организаций, на заседаниях группы патриотических деятелей и особенно остро развернулась дискуссия на Всероссийском Зарубежном съезде 1926 года. Среди ученой эмигрантской элиты было немало видных историков российской государственности и права и юристов-теоретиков (И.А. Ильин, А.Ф. Керенский, Н.П. Алексеев, Б.П. Вышеславцев, К.И. Зайцев, В.А. Маклаков, Н.Д. Тальберг, С.Н. Трегубов и другие). Еще в период гражданской войны со стороны вождей Белого движения с учетом современных реалий и историко-правового опыта были предприняты попытки создания на территории России государственных образований с соответствующими правительственными и правовыми институтами.
Уже в политической эмиграции многие российские правоведы, принимавшие участие в реформах Белого движения, продолжали разрабатывать проекты государственного устройства Отечества после окончательной победы над большевизмом. К началу 1920 года в эмигрантской юридической среде был известен проект Конституции Российского государства, над которым работали русские правоведы, осевшие в Праге, совместно с главой первого чехословацкого правительства и крупным ученым Карелом Крамаржем. Мы не ставим задачу исследовать этот конституционный проект, поскольку о нем подробно пишет профессор А.И. Доронченков.319 Однако следует обратить внимание на то, что проект этого юридического документа оживленно обсуждался в Париже в 1919 году в кругу крупных российских юристов и государственных деятелей из числа эмигрантов. Можно вспомнить, что в июне 1918 года была принята Конституция Российской Федерации, носившая явный классовый декларативный характер. В отличие от этого большевистского Основного закона, который практически разваливал Российское государство, Конституция, опубликованная в январе 1921 года в Праге, базировалась на строгих государственно-правовых позициях в отношении целостности страны. В эмигрантской среде поддерживалась мысль о том, что никаких отдельных государств на территории России не должно существовать. Современный исследователь эмигрантских проектов будущего государственного устройства России О.А. Кудинов обратил внимание на то, что летом 1920 года в Париже русские эмигранты развернули дискуссию, в том числе на страницах газеты «Возрождение», о месте обновленной России по-еле ее освобождения от большевиков в мировом сообществе. Об участии в дискуссиях на эту тему представителей научной элиты русской эмиграции указывает в обстоятельном исследовании В.К. Романовский.
Можно выделить в постоянных дискуссиях, которые вела российская эмиграция первой волны в Париже, такой спор, как представляется диссертанту, один из главнейших: что будет лучше для обновленной России - монархия или республика? Этой дискуссией были заполнены почти все эмигрантские газеты и журналы. Разговоры о приоритете монархии или республики велись на заседаниях, собраниях обществ и кружков, где одни обращали внимание на государственные ценности до февральского периода 1917 года, а другие устремляли свои взоры на буржуазные свободы, связанные с республиканской формой правления.
Влиятельной политической силой в русской эмиграции 1920-1930-х годов оставались приверженцы монархического устройства Российского государства. В мае-июне 1921 года в баварском городе Бад-Рейхенгалле проходил Русский съезд хозяйственного восстановления России, на котором было признано, что единственной формой правления для России может быть только «монархия, возглавляемая законным Государем из Дома Романовых, согласно основным законам Российской империи».322 Названные Основные государственные законы Российской империи были приняты 23 апреля 1906 года и указывали, что верховная самодержавная власть в стране принадлежит императору. Съезд принял программный документ под названием Основные положения, в котором отмечалось, что Россия должна находиться только под «скипетром Державного Русского Царя». Точного указания на форму монархического правления мы в Основных положениях не находим. В мае 1924 года была опубликована Декларация Русского народно-монархического союза конституционных монархистов, в которой признавалось, что возрождение России может свершиться только «при соответствии формы государственного правления народному мировоззрению, то есть с восстановлением Монархии и Законодательных Учреждений, народом избранных, и с ответственным перед Монархом правительством.323 Монархия представлялась пожизненной и наследственной в российских государственно-правовых традициях.
Наиболее отвечающей национальным интересам России формой государственного устройства правые круги полагали империю, что и было отражено в Основных положениях Съезда хозяйственного восстановления России. Весьма важной нам представляется 2-я статья Основных положений, в которой прямо указывалось, что «государственное устройство России должно быть основано на передаче местным автономным и иным областным самоуправлениям всех тех предметов ведения в делах местного законодательства, управления и суда, кои, не имея в отдельности общегосударственного значения, сохраняют во всей полноте общегосударственную связь, образующую из совокупности областей в стране единую Российскую империю».
Эта же мысль содержится в Декларации Русского народно-монархического союза конституционных монархистов. Монархисты сформулировали положения, в которых Россия определялась только государством с легитимной монархией. Существовавшее до 1917 года российское законодательство предполагалось основательно пересмотреть с учетом новых политических обстоятельств. Что касается различных государственных образований, возникших на территории бывшей Российской империи, то монархисты признали за народностями право на национальное самоопределение и давали гарантии в смысле широкой автономии. По их мнению, Россия признает «независимость и самостоятельное существование всех возникших на территории бывшей империи новых государственных образований», «будущее законное правительство России обеспечит всем народностям, насе-ляющим ее территорию свободное правовое развитие». " В это время П.Б. Струве высказался по поводу монархического правления в будущей России весьма определенно, отметив, что Родине после свержения большевизма будет нужно возрождение, но не реставрация.
Похожие диссертации на Русская эмиграция в 1920-1940 годы: проблемы международного транзита и организации общественной деятельности в Париже
