Содержание к диссертации
Введение
Глава I Обзор литературы по проблеме сексуального насилия
1.1. Феномен сексуального насилия и основные теории возникновения насилия 9
1.2. Последствия сексуального насилия 21
1.2.1. Постгравматическое стрессовое расстройство 21
1.2.2. Травматический синдром изнасилования 25
1.3. Основные подходы к психотерапии последствий сексуального насилия 31
Глава II. Использование процессуально-ориентированной психотерапии в работе с жертвами насилия
2.1. Процессуально-ориентированная психотерапия: основные понятия 39
2.2. Структура процессуально-ориентированной психотерапии жертв насилия 43
2.3. Процессы, протекающие в психике жертв насилия во время процессуальной психотерапии 45
Глава III. Материал и методы исследования
3.1 Характеристика материала 66
3.2. Этапы экспериментального исследования 69
3.3. Методы исследования 70
3.3.1. Диагностические методы исследования 70
3.3.2. Психотерапевтические методы исследования 75
Глава IV. Результаты исследования
4.1. Результаты исследования последствий насилия и проявлений травматического синдрома изнасилования 80
4.2. Результаты исследования динамики и эффективности программы процессуальной психотерапии 112
Заключение 153
Выводы 161
Список литературы 162
Приложения 174
- Феномен сексуального насилия и основные теории возникновения насилия
- Основные подходы к психотерапии последствий сексуального насилия
- Результаты исследования последствий насилия и проявлений травматического синдрома изнасилования
- Результаты исследования динамики и эффективности программы процессуальной психотерапии
Введение к работе
Отечественная психология до недавнего времени основное внимание уделяла причинам возникновения и особенностям протекания непосредственных и отставленных специфических психологических реакций на травматические (экстремальные) жизненные события у пострадавших от массовых катастроф. [Тарабрина Н.В., Лазебная Е.О., Агарков ВА. и др.] Но не менее серьезные социальные и психологические проблемы вызывают последствия этого индивидуального уникального травматического жизненного опыта. Согласно зарубежным исследованиям, одним из наиболее жестоких событий такого рода является сексуальное насилие [Kilpatrik, D.G. Saunders, В.Е., Amick-Mcmillan, A. Best, C.L., Veronen, L.J. ResickH.S., 1989, p.199-214].
Проблема сексуального насилия и его последствий существует несколько веков, но предметом научного исследования стала только в 70-х годах двадцатого столетия в США, а затем в Европе. В России до последнего времени данный вопрос не являлся предметом широкого обсуждения, а тем более глубоких научных исследований. Только в 90-е годы XX века появились первые научные монографии на эту тему. От констатации факта существования проблемы насилия общество перешло к серьезному научному анализу [Антонян Ю.М., Дворянчиков Н.В., Cahill С, LlewelynS. P., Pearson С. Идр.].
Переживания людей, ставших жертвами насилия не проходят бесследно. Для их понимания необходим анализ индивидуальной, групповой, семейной и общественной перспективы развития «посттравматической ситуации». Он свидетельствует о том, что иногда спустя даже несколько лет после пережитой жизнеопасной ситуации развиваются связанные с ней различные невротические и патохарактерологические состояния.
«Накопление невротизирующих механизмов» и их отдаленная активация от значимого для человека психогенного события является отражением общих закономерностей формирования функциональных возможностей индивидуального барьера психической адаптации, а также их нарушений под влиянием, на первый взгляд, тех или иных незначительных факторов. Нередко эти факторы служат лишь пусковым механизмом, «раскручивающим» предуготовленный предшествующей индивидуальной историей конгломерат биологических и социально-психологических взаимодействий. В результате «на клиническом уровне» возникают те или иные формы и варианты психической дезадаптации, сопровождающейся пограничным состоянием. Отличие посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) в том, что они возникают у большого числа людей после пережитой ими жизнеопасной ситуации, последствия которой, несмотря на порой значительную временную давность, продолжают с о х р » гаца/тм* иигщн^дуально и м о й
БИБЛИОТЕКА СПе
-3^6
психогении [Александровский Ю.А., 2000].
4 Необходимо уделять особое внимание к последствиям сексуального насилия для прогнозирования развития посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) и травматического синдрома изнасилования (ТСИ), а также для разработки необходимых в этих случаях специальных профилактических и реабилитационных программ. При этом следует учитывать, что возникновение ПТСР и ТСИ у каждого конкретного человека определяется взаимным влиянием факторов. К их числу относятся неподготовленность к воздействию травмы, предыдущий негативный опыт, пассивность выработанных в течение жизни стратегий преодоления, психические и соматические заболевания. Понимание роли перечисленных факторов, а также обнаруживаемая зависимость от тяжести травматического воздействия, лежат в основе научного обоснования всех психопрофилактических мероприятий при травматическом стрессе изнасилования.
Как показывает практика, существующие методы психотерапии пострадавших от насилия не всегда эффективны. Это может быть обусловлено травматогенным характером этих методов. Уменьшая тревожность и снижая частоту проявления flashbacks, данные методы психотерапии и психокоррекции не обеспечивают необходимой (и подчас являющейся исцеляющей) поддержки. Демонстрируя положительные результаты -облегчение уже на первых этапах терапии, данные методы являются насильственными для клиента в связи с его эмоциональным «погружением» в ситуацию насилия и, без того отвратительную для него. Непродолжительность эффектов психотерапевтического лечения и возвращение к травматическим переживаниям спустя какое-то время, свидетельствует об их симптоматической, а не патогенетической направленности (снижается острота переживаний, но не происходит осознание и принятие травматического опыта).
Предлагаемая нами программа построена на концепции и методах процессуальной психотерапии, основным принципом которой является ненасильственное следование за процессом клиента. Процессуальная психотерапия - достаточно молодое направление созданное в 80-е годы XX в. Данное направление эффективно используется в работе с различными экстремальными, кризисными состояниями (включая кому), а также с конфликтами ситуациями (теракты, взятие в заложники и другие случаи массового психологического насилия). Основанная на интеграции аналитической концепции КХ.Юнга, архаических практиках различных этнических групп, ритуалах инициации, работе с телом данное направление психотерапии предоставляет широкие возможности для работы с травматическим опытом людей разного возрастного, образовательного и культурного уровня. Бережное и осторожное продвижение в травматических переживаниях индивида на сознательном и бессознательном уровнях, использование символического языка позволяет жертве насилия посредством символов, ритуалов и мифов сформировать защищенную
5 атмосферу; осознать диссоциацию, произошедшую вследствие насилия; проработать каждую диссоциированную часть; интегрировать травматический опыт, и трансформировать его во внутренний ресурс, тем самым укрепить личность и обезопасить ее от последующих актов насилия. Кроме того, данный метод позволяет сформировать навыки внутренней работы с травматическими переживаниями, что снижает вероятность flashback.. Впервые проведена попытка разработать систему оказания психологической помощи с использованием данного метода в работе с жертвами сексуального насилия.
Таким образом, актуальность данного исследования определяется необходимостью исследования последствий уникального, индивидуального травматического опыта сексуального насилия, рассмотрения его, как особо экстремального психологического стрессора с учетом современных концепций психологической травмы, а также потребностью разработки эффективных психотерапевтических методов, обеспечивающих долговременный эффект и формирующих навыки внутренней работы с травматическими переживаниями.
Предмет исследования:
Острые и долговременные психологические последствия, возникающие вследствие перенесенного сексуального насилия, а также способы переработки травматического опыта у женщин различных этнических и возрастных групп.
Объектом исследования явились 236 женщин жертв сексуального насилия: 125 русских и 111 чеченок в возрасте от 14 до 36 лет, обратившихся за психологической помощью в рамках индивидуальной и групповой психотерапии в г. Санкт- Петербурге, Ставропольском крае (г. Кисловодске, Пятигорске, Минеральных Водах, Буденовске) и Чечечно-Ингушской республике (г.г. Урус-Мартан, Гудермес, Шали, Аргун).
Цели и задачи исследования:
Общей целью работы явилось системное исследование последствий и особенностей переработки индивидуального травматического опыта у пострадавших женщин различных возрастных и этнических групп в контексте процессуальной психотерапии.
Частной целью исследования стала разработка эффективных ненасильственных методов проработки индивидуального травматического опыта у жертв сексуального насилия в ходе процессуальной психотерапии.
Задачи.
Эмпирические задачи исследования заключались в следующем: 1. Исследование особенностей проявлений посттравматического стрессового расстройства у жертв сексуального насилия.
-
Выявление факторов, влияющих на развитие посттравматического стрессового расстройства и эффективность их психотерапевтической проработки.
-
Исследование личностных, культуральных особенностей переживания травматического опыта, вызванного изнасилованием у представителей различных этнологических групп -русских и чеченских женщин.
-
Разработка программы психотерапии жертв сексуального насилия, основанной на концепции процессуальной психотерапии, и исследование ее эффективности.
-
Исследование специфики (личностной и кулыуральной) проработки травматического опыта изнасилования в контексте групповой процессуальной психотерапии.
Научная новизна:
Впервые было проведено системное исследование последствий сексуального насилия и особенностей переживаний травматического опыта у женщин - жертв насилия различных этнических групп. В том числе были проведены исследования культурологических особенностей проработки травматического синдрома изнасилования. Новым явилось рассмотрение процесса психотерапии жертв сексуального насилия, как инициирующего, способствующего дальнейшему личностному росту пострадавших. Впервые процессуальная психотерапия была применена к жертвам сексуального насилия в России и на Северном Кавказе, где возможности психотерапевтических интервенций ограничены в силу конфессиональных особенностей.
Достоверность обеспечена анализом современных теоретических исследований и практического опыта по проблеме психотерапии и психокоррекции последствий сексуального насилия; выбором адекватных методов исследования в рамках используемой теоретической концепции; большим объемом эмпирического материала, статистически обработанного на современном уровне, а также личным опытом диссертанта в деле оказания практической психологической и психотерапевтической помощи пострадавшим.
Теоретическая и практическая значимость
До настоящего времени не было проведено комплексных исследований эффективности психотерапевтической работы с жертвами сексуального насилия, в том числе из различных этнических групп. Полученные данные могут быть использованы для создания программ помощи жертвам насилия, а также в подготовке квалифицированных специалистов, способных оказывать эффективную помощь пострадавшим разных национальностей и религиозной принадлежности.
7 Результаты данного исследования свидетельствуют о том, что выбранный концептуальный и методологический подход психотерапии может быть использован в кросскулыуральных исследованиях для разработки программ индивидуальной и групповой психотерапии, профилактики рецидивов у жертв сексуального насилия, а также для создания программ подготовки квалифицированных специалистов по работе с данным контингентом.
Основные положения, которые выносятся на защиту:
- сексуальное насилие является индивидуальным травматическим жизненным
опытом, вызывающим симптоматику посттравматического стрессового расстройства и
травматического стресса изнасилования;
проявления симптоматики посттравматического стрессового расстройства/ травматического синдрома изнасилования (вторжение, избегание, физиологическая возбудимость, тревожность, депрессивность), особенности ее переживания и проработка травматического опыта насилия у женщин различных этнических групп находится в тесной взаимосвязи с возрастными, семейными, кулыуральными различиями;
процессуальная психотерапия является эффективным и наименее травматичным способом исцеления жертв сексуального насилия;
эффективная проработка последствий насилия и симптоматики посттравматического стрессового расстройства соответствует инициирующему процессу, в результате которого жертва насилия способна интегрировать травматический опыт во внутренний ресурс, тем самым, предотвращая последующие возможные акты насилия (и аутоагрессии), и способствуя переходу на иной уровень самосознания и самоидентификации.
Апробация работы
Эмпирический материал для представленной работы собран в ходе непосредственной работы диссертанта в Проекте благотворительного фонда Великобритании «United Human's Resource //Every Child» и дальнейшей работы в Региональных представительствах фонда НАН (Чечено-Ингушская республика, Ставропольский край и г. Санкт-Петербург) на протяжении 1998-2003 годов.
Материалы диссертации изложены в докладах, сообщениях на годичной научной сессии БПА «Актуальные проблемы человекознания в сфере образовательной деятельности» (25 мая 2000 г. Санкт - Петербург), на III Всероссийской научно-практической конференции "Актуальные проблемы клинической психологии и психотерапии в условиях современной культуры» (2001 г., Санкт-Петербург), IX Международной конференции по разрешению
8 конфликтов (9-13 мая 2002), Первом Международном форуме «Children in complex emergencies» (14-16 октября 2003 г., Москва).
Структура и объем работы:
Феномен сексуального насилия и основные теории возникновения насилия
Насильственные процессы протекают в социальной системе на разных уровнях. В зависимости от уровня социальных систем субъектами насилия выступают различные по своему качеству субъекты социального процесса, для которых характерно использование различных способов разрешения конфликта в целях установления социального баланса.
Для обоснования насилия субъекты различных уровней используют различные мифологемы, находящиеся между собой в относительной корреляции, что позволяет вовлекать ресурсы более широкой системы, как для расширения конфликта, так и для его ликвидации.
Наиболее обобщенным объектом насилия в современном мире предстают этнические общности. Морфология этнического насилия не предполагает существенных этнических вариаций, и этническое насилие включает в себя все виды насилия, известные антропологии и психологии насилия, и использует их для своей основной цели -вытеснения (устранения) иноэтнической общности (ее носителей) из социальной среды или отдельных общественных подсистем.
Понятие насилие в русском языке не тождественно понятию, выражаемому словом violence в правопослушном английском понимании. Там более четко разведены такие понятия, как коллективное или индивидуальное отклонение от существующих общепринятых норм социального поведения с применением физической или иной силы (violence), и насилие индивида над другим индивидом, часто выражается в таких терминах, как, например, сексуальное насилие - rape (изнасилование) и другие так называемые особые формы насилия (special violence).
Сексуальное насилие нередко приводит к возникновению специфических расстройств и поэтому в международных классификациях болезней многими исследователями выделяется в отдельную проблему. Статистические данные о распространенности данной сексуального насилия в отношении женщин в нашей стране весьма противоречивы. По некоторым источникам, в нашей стране ежегодно регистрируется 7-8 тыс. случаев сексуального насилия, однако реальное число пострадавших, по меньшей мере, в 10 раз больше (Асанова Н.К. с соавт., 1997).
Проблема далека от разрешения. Острая потребность в изучении психологических последствий насилия вообще и сексуального насилия в частности закономерно обуславливает факт, что первые труды, посвященные этому вопросу, носят характер методических рекомендаций по оказанию медицинской, психологической, социальной и правовой помощи пострадавшим.
Отдельного внимания заслуживает феномен сексуального насилия.
Сексуальное насилие - понятие, отягченное эмоциями, мифами и разночтениями. Поскольку его определяют как половой акт, прежде всего оно подразумевает проявление насилия, гнева и власти, а также физического воздействия на личность. Существует много определений изнасилования, но, как правило, в большинстве сводов законов оно трактуется как введение полового члена во влагалище без обоюдного согласия. Строго говоря, введение полового члена в рот или в анус без обоюдного согласия - это также изнасилование, т.к. оно подпадает под действие основных законов против сексуального нападения.
Следует оговориться, что жертвой сексуального насилия может быть человек любого возраста и пола. Но, т. к. в настоящей работе мы не будем касаться самостоятельной обширной темы насилия над детьми, и в подавляющем большинстве случаев изнасилования взрослых насильником является мужчина, а жертвой - женщина, то мы будем употреблять существительное «женщина» и местоимение «она» относительно жертвы насилия. Кроме того, слово «жертва» используется в данной работе без уничижительной нагруженности, на которую часто указывают социальные работники, а просто как синоним слов «пережившая» или «пострадавшая». Термины «изнасилование» и «сексуальное насилие» применяются в общеупотребительном смысле, и означают действия сексуального характера (чаще всего сексуальное сношение) с применением насилия, угроз или использованием беспомощного состояния потерпевшей и употребляются здесь как взаимозаменяющие.
Первые исследования феномена сексуального насилия в нашей стране были проведены в области криминологии. Основной акцент делался на анализе ситуации насилия, личностей насильников и причин, побудивших к преступлению. Все исследования пострадавших были проведены в рамках виктимологии, т.е. как поведение и характеристики жертвы насилия влияли на развитие и исход криминальной ситуации.
Цель таких исследований, к сожалению, часто заключается в поиске провокационных черт поведения жертвы и отождествлении их с причинами совершения преступления. Неудивительно, что подобное отношение не способствует обращению пострадавшей в официальные органы, где предметом разбирательства станет ее интимная жизнь, поведение и личностные характеристики.
Высокая латентность половых преступлений составляет основную сложность изучения этой проблемы. Данные различных исследований о соотношении зарегистрированных и фактических случаев варьируют от 1:3.6 до 1:15 [Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кубряков Ю.Н., 1990].
Виктимилогия особо остро нуждается в помощи психологов [Конышева Л.П.,1988.]. Психологическое изучение пострадавших должно искать ответы на совсем другие вопросы, нежели криминологические, а именно - как снизить вероятность попадания в число жертв, как помочь людям, подвергшимся нападениям, избежать худших отрицательных последствий для себя, и как справиться с негативными психологическими реакциями, если событие произошло.
Таким образом, криминологические исследования не охватывают всей проблемы сексуального насилия. Однако, к сожалению, возникшие в криминологии представления часто экстраполируют на весь спектр явлений изнасилований, рождая стереотипы и установки (мифы), которые служат факторами дополнительной травматизации пострадавших. В качестве примеров подобных мифов можно представить убеждения: типичные изнасилования происходят поздно ночью в незнакомом месте, насильник -незнакомый вооруженный человек; главная причина изнасилования - сексуальное влечение; женщины в тайне мечтают быть изнасилованными и провоцирую насилие и т.п. Такие мифы прочно держатся в культуре, т.к. позволяют людям чувствовать себя в относительной безопасности, поддерживая убеждения, что подобные происшествия случаются довольно редко, и то по вине жертвы.
Понятие изнасилования, как принуждения к сексуальной близости против желания, включает в себя целый спектр случаев: от ситуаций, когда незнакомец внезапно нападает на жертву, используя оружие или угрожая им, нанося физические повреждения, до ситуации, когда насильник и жертва были знакомы, и может быть даже имели сексуальные контакты прежде. Ситуации второго типа составляют, вопреки распространенному мнению, большую, хотя и почти всегда скрытую от посторонних глаз, часть этих преступлений [Антонян Ю.М., Голубев В.П., Кубряков Ю.Н., 1990]. Пострадавшие от насилия знакомых чаще сталкиваются с негативным отношением окружающих, испытывают чувства вины и стыда за то, что не сумели предвидеть опасность, их чаще обвиняют в ненадежном поведении. Изнасилование знакомым считают менее травмирующим, хотя, напротив, состояние жертвы усугубляется фактом злоупотребления ее доверием. В то время как очень небольшой процент женщин-жертв заявляет о совершенном изнасиловании, оценить количество мужчин, подвергшихся сексуальному насилию, еще сложнее. В отличие от расхожего мнения, эти случаи не ограничиваются средой гомосексуалистов, заключенных или изнасилованиями детей. Невозможность рассказать о случившемся усугубляет психологические последствия насилия.
Неоднозначное отношение к жертве изнасилования, осложненных многочисленными культурными установками, можно считать особенностью данного вида стрессора.
В середине 70-х годов XX века возникли три новые теоретические версии объяснения изнасилования: феминистская, теория социального научения и эволюционная. В рамках этих трех подходов проводилось большое количество исследований, анализировавших как «жестокие» изнасилования, так и ситуации сексуального насилия над знакомыми и семейного насилия. Стоит оговориться, что в основе различных теорий объясняющих изнасилования лежат стереотипы восприятия данного акта, а также модели поведения жертвы и отреагирование ее травматического опыта.
Феминистскую теорию можно считать наиболее распространенной (и, пожалуй, наиболее известной сейчас) (Brownmiller S., 1993, Gordon М.Т.,1989, Schwendinger Т.&Н., 1983 и др.). Данный подход рассматривает изнасилование, как результат глубоко укоренившихся традиций, в которых мужчины доминируют практически во всех важных жизненных сферах - социополитических и экономических. Отражением и усилением этого мужского доминирования и эксплуатации женщин, по мнению феминистов, служат явления проституции и порнографии. Феминисты утверждают, что в патриархальном обществе существует тенденция не расценивать женщину как равноправного участника межличного взаимодействия. Крайним выражением этой тенденции является взгляд на женщину, как на собственность. Изнасилование, в данном случае, рассматривается, как жестокая форма проявления власти и контроля мужчины над женщиной, где секс играет роль оружия. Т.е. изнасилование - некий «псевдосексуальный акт», мотивируемый желанием власти и контроля, а не сексуальным влечением, а сексуальная интимность и эксплуатация используется мужчинами для поддержания их первенства. Страх возможного изнасилования и других форм сексуальных посягательств сужает круг активности женщины до относительно «безопасного поведения».
Основные подходы к психотерапии последствий сексуального насилия
В контексте психотерапии последствий сексуального насилия (в т.ч. травматического синдрома изнасилования и посттравматического стрессового расстройства), следует отметить, что травматический синдром изнасилования не всегда может развиваться немедленно сразу же после нападения. Если жертва обращается за профессиональной помощью немедленно после изнасилования, то вероятность того, что она будет испытывать симптоматику посттравматического стрессового расстройства или травматического синдрома изнасилования значительно снижается [Rosenhan et al., 1989]. Женщина может обратиться в специализированный центр помощи жертвам сексуального нападения или в другое учреждение, сферой деятельности которых являются кризисные вмешательства. Эти центры предоставляют жертвам немедленную поддержку, информацию, пытаются сформировать у жертв навыки преодоления, необходимые для работы с кризисом. Раннее вмешательство в кризис может снизить вероятность развития посттравматического стрессового расстройства и травматического синдрома изнасилования. Но если симптомы начинают проявляться и длятся более чем 1 месяц, то у пациента диагностируется ПТСР. В этом случае, жертве следует принять участие в некоторых из обсуждаемых ниже типов терапии.
Психотерапевтические методы, применяемые к жертвам сексуального насилия (см. таблицу 1.), можно разделить на три основные группы, развивающиеся по характеру психотерапевтического воздействия:
- методы, развивающие личность;
- методы манипулятивной стратегии;
- синтетические методы.
Развивающие личность методы адресованы главным образом к нормативно-компенсаторным процессам. Жертва насилия рассматривается как субъект воздействия, цель подобного рода терапии- рост личности. Терапия достаточно продолжительная и трудоемкая: результаты достигаются относительно медленно, но более устойчивы; взаимоотношения пациента и терапевта характеризуются партнерством.
Методы манипулятивного характера адресованы главным образом к патологическим процессам. Пациент рассматривается как объект воздействия, цель данной терапии - изменение поведения. Данная терапия чаще непродолжительна, результат достигается относительно быстро, но не всегда устойчив; взаимоотношения пациента и терапевта характеризуются патернализмом со стороны терапевта, принятием на себя ответственности за результат лечения. К ним можно отнести большинство суггестивных методов, поведенческую психотерапию и т.п.
Синтетические методы используются в работе с глубинными переживаниями, хроническими дистрессовыми записями и симптомами. Использование данных методов наиболее эффективно для саморегуляции пациента (клиента), особенно в кризисные моменты, сопряженные с процессами инициации, а также как профилактика «срывов» и рецидивов.
Следует отметить, что диапазон методов используемых для терапии жертв насилия достаточно широк, и каждый из этих методов допустим в работе на различных этапах реабилитации. Тем не менее, большинство представленных методов предполагают директивную позицию терапевта по отношению к пострадавшему от насилия. Это, в свою очередь может быть стереотипно воспринято клиентом как повторная травматизация (по аналогии с пережитым насилием). Предлагаемый нами метод процессуально-ориентированной психотерапии основан на следовании за внутренними переживаниями и процессами жертвы насилия, что способствует более эффективному выходу из травматической ситуации.
Результаты исследования последствий насилия и проявлений травматического синдрома изнасилования
Для исследования последствий насилия и проявлений травматического синдрома изнасилования использовались данные, полученные в результате интервьюирования и обследования экспериментально-психологическими методами. Оценивались следующие показатели:
- факторы, предшествующие сексуальному насилию (данные, полученные из Формы сбора данных для оценки травмы сексуального насилия);
- субъективная оценка чувств и поведения жертвы во время ситуации насилия (данные, полученные из Формы сбора данных для оценки травмы сексуального насилия);
- эмоциональные и поведенческие проявления после ситуации насилия (данные полученные из Формы сбора данных для оценки травмы сексуального насилия, по Шкале оценки влияния травматического события IES-R, Опроснику депрессивности BDI, Шкале тревожности Тейлора TMAS)
Результаты интервьюирования
Ситуация предшествующая насилию.
Семейная динамика
В исследованиях K.A.Kendallackett et al. (1993 г.) обнаружено, что внутрисемейное и внесемейное насилие по-разному влияют на жертву. Поэтому мы обращали пристальное внимание на семейную ситуацию, как на фактор риска или фактор защиты в ситуации насилия.
Условия воспитания респонденток.
Проведя интерьюирование респонденток, мы выявили, что только часть русских и чеченских женщин выросли и воспитывались в полных семьях (см. табл. 11). Данный факт свидетельствует о том, что у данных респонденток присутствовала определенная модель гендерных отношений. В то же время 15.2% русских и 6.3% чеченских женщин воспитывались в неполных семьях, с преобладанием женского воспитания. Кроме того, в обследуемой группе были женщины - сироты, воспитывающиеся без родителей: либо в учреждениях социальной защиты (интернаты, детские дома) - 1.6 % русских и 4.5% чеченских женщин, либо находящиеся под опекунством (как правило, в семьях ближайших родственников) - 1.6% русские и 3.6% чеченские женщины. Интересен тот факт, что 39.2% русских и 45% чеченок отказались говорить о своей семье, утверждая, что в их сознании таковой не существует. Это свидетельствует о насильственной ситуации в семье и механизмах психологической защиты у травмированной личности жертвы. Подобное «вытеснение» и «смерть» членов семьи в сознании жертвы облегчает состояние респондентов.
Преимущественное большинство женщин (73% - русских и 51% -чеченок), принявших участие в обследовании, не состояли в официальном браке. Из них часть респонденток отметили, что ведут беспорядочную половую жизнь (11.2% - русских и 3% -чеченок), имеют постоянного сожителя/живут в «гражданском браке» (18% - русских и 5% - чеченок), разведены (18% русских и 2% чеченок). Более низкие показатели в чеченской выборке обусловлены культуральными особенностями отношения к браку и семье.
Замужние респонденты определяли свой семейный статус по критерию удовлетворенности семейной жизнью. Так 17% русских и 37% чеченок продемонстрировали удовлетворенность семейной жизнью, стабильными, прочными отношениями с супругом. Тогда как, 16% русских и 9% чеченок заявили о том, что их брак находится на грани распада в силу дисфункциональности семейных отношений. Следует отметить, что более высокие показатели степени удовлетворенности семейной жизнью в (и более низкие - по степени неудовлетворенности) в чеченской выборке также обусловлены культуральными особенностями. В частности, женщина «обречена» на счастливый брак в исламской семье.42
Однако 0.8% русских женщин и 10.8% чеченских определили свой семейный статус, как - вдова. Следует отметить, так же характер потери супруга. Русские респонденты связывали гибель супруга с несчастным случаем (автомобильная катастрофа), в то время как у чеченских женщин большинство мужей погибло в военных действиях (восприятие смерти супруга, как насильственная потеря).
Функциональность семьи
Как показали дальнейшие исследования, структура семьи и характер семейного воспитания во многом определяли отношение к ситуации собственного насилия, а также связана с типом насилия и его переживанием. Поэтому, помимо структуры семьи, мы оценивали ее функциональность (см. табл.13). Наличие взаимопомощи и поддержки, доверительных отношений, восприятие семьи как «открытой системы» характеризовало семью, как функциональную, здоровую. Под дисфункциональной семьей мы понимали «закрытую» систему, в которой преобладали конфликтные отношения, равнодушие к членам семьи, различные формы зависимостей и созависимостей, отсутствовало взаимопонимание, доверительные отношения, искренность в отношениях.
Так, 182 респондента: 84% русских и 69.3% чеченских женщин подтверждали, что в их семьях отсутствует доверие и взаимопонимание, родственники употребляют психоактивные вещества (ПАВ), присутствуют факты домашнего насилия - физического, психологического, сексуального; тем самым, подтверждая дисфункциональность своих семей. И лишь 54 человека: 16% и 30.6% женщины свидетельствовали о функциональности семьи: наличии поддержки, понимания, взаимопомощи, открытых и искренних отношений.
Инцест
Отдельного, пристального внимания, заслуживает такая разновидность насилия, как инцест43, характеризующий тяжелейшую дисфункциональность семьи.
Нами были выявлены факты инцеста, имеющие или имевшие место в жизни респонденток. Респонденты русской выборки достоверно чаще отмечали наличие инцестных отношений по отношению к ним, перенесенных в детском или младшем подростковом возрасте (8-13 лет). В то время как чеченские женщины достоверно часто свидетельствовали о наличие инцестных отношений вплоть до 24 лет (см. рис. 4).
В русской выборке инцестное поведение достоверно чаще (р 0.05) характерно для семей, основными чертами которых были финансовые проблемы, выраженная материальная зависимость жертв от насильника (в обследуемой группе, наблюдается высокая частота насилия по отношению к женщинам со стороны отчима, брата или дяди, или выросших под опекой), алкоголизация членов семьи. Данные семьи отличались некой «внутрисемейной общностью», отражающей страх перед внешним миром и запрещающей выход за пределы семейной группы. В русской выборке наиболее часто встречается «алкогольный» инцест - 4 случая (постоянно пьющий и буйствующий отец жестоким обращением заставляет вступать в интимную связь свою дочь) и «житейский» инцест - 5 случаев (инцест, происходящий в обычной жизни без каких-либо чрезвычайных ситуаций).
Результаты исследования динамики и эффективности программы процессуальной психотерапии
В качестве критериев оценки эффективности программы процессуальной психотерапии в отношении женщин-жертв сексуального насилия была использована динамика изменений показателей ТСИ, полученных до начала и после окончания терапии по:
- шкале оценки влияния травматического события (Impact of Event Scale-R-IES-R),
- опроснику депрессивности Бека (Beck Depression Inventory - BDI),
- шкале тревожности Тейлора (Taylor Manifest Anxiety Scale - TMAS).
Кроме этого, оценивались возможные психодинамические изменения, происходящие у участников групп, с помощью методики MARI Card Test (J. Kellog, 1991), полученных до, во время и после психотерапии. Также отслеживались изменения в самооценке степени своего исцеления с помощью шкалы самооценки степени исцеления.
Статистическая обработка данных производилась с помощью пакета SPSS 9.0 for Windows.
Для проверки гипотезы об эффективности применения данного вида психотерапии мы сравнили показатели проявления симптоматики посттравматического стресса в двух срезах, которые были осуществлены до (1 срез) и после (2 срез) проведённой психокоррекционной работы, а также динамику прохождения терапевтического процесса с помощью методики MARI Card Test (J. Kellog, 1991). При анализе результатов, полученных с помощью данной методики, оценивались: стадии прохождения процесса исцеления, изменения личностных свойств и психического состояния респондентов, индивидуальные психологические тенденции на уровне различных форм сознательных и бессознательных процессов. Эти данные сопоставлялись нами с самооценкой степени исцеления респонденток.
Отдельно оценивалась эффективность проведённой работы для двух выборок -русских и чеченских женщин.
Русская выборка
При оценке проработки проявлений посттравматического стресса мы сравнили показатели до и после терапевтического процесса (данные приведены в табл 31.). Как видно из таблицы, по всем измеряемым параметрам их значения от первого среза до второго уменьшились.
Значения в первом срезе указывают на наличие явно выраженной депрессивной симптоматики респондентов. Преобладающие значения по когнитивно-аффективной субшкале указывают на выраженность депрессии у тех респонденток, у которых вегетативные и соматические симптомы явно выше нормального уровня оценки депрессии. Также достаточно высоки показатели, свидетельствующие о соматических проявлениях депрессии. Достоверно значимо снижались значения по когнитивно-аффективной субшкале, указывая на слабость выраженности у респонденток вегетативных и соматических симптомов, которые свидетельствуют о явно завышенной депрессии ранее. Достаточно высокими остаются показатели, свидетельствующие о состоянии нерешительности и утомляемости, но на общем фоне, по сравнению с другими они в пределах нормы.
Исследование уровня тревоги с помощью шкалы Тейлора
Значения первого среза указывают на наличие высокого уровня тревожности, характеризуя состояние респондентов, как критическое, тогда как значения второго среза - свидетельствовали о среднем уровне тревожности (предполагая выход из кризисной ситуации).
У респондентов 14-16 лет была выявлена отрицательная корреляция (г=-0.48 ) между показателями тревожности и вторжения (по шкале оценки травматического события IES-R): это означает, что чем выше показатели тревожности, тем слабее проявлялись симптомы вторжения (навязчивые воспоминания, сновидения о насилии, бессонница и ночные кошмары и т.д.).
В свою очередь, у женщин 32-35 лет была обнаружена отрицательная корреляция (г= -0.78 ) между уровнем тревоги и показателями физиологической возбудимости ( по шкале оценки травматического события IES-R): это означает, что чем выше был уровень тревоги, тем менее была выражена симптоматика физиологической возбудимости (приступы злости и ярости, психофизиологическое возбуждение, бессонница и т.п.).
В данном случае сравнения производились по трем параметрам - вторжения (навязчивое воспроизведение травматического события), избегания и физиологической возбудимости. В первом срезе показатели по всем трем шкалам характеризуются как критические, очень высокие и свидетельствуют о наличии симптомов посттравматического стрессового расстройства.
Исследование динамики симптомов вторжения
1 срез.
Показатели данного среза демонстрировали значительно более высокие величины реакций респонденток по данной субшкале, превышая норму.
Это свидетельствовало о наличии у них выраженных проявлений таких симптомов «вторжения», как навязчивые сновидения о ситуации насилия, ночные кошмары, навязчивые чувства, образы или мысли о травмирующей ситуации.
2 срез
Результаты второго среза показали общее уменьшение показателей по данной субшкале, свидетельствующие о снижении выраженной симптоматики до среднего уровня (с тенденцией к высокому).
Русские женщины демонстрировали значимые возрастные различия в проработке данной симптоматики. Так, у женщин 14-20 лет достоверно чаще (р 0.01) возвращаются к симптомы вторжения. В то время как женщины 29-35 лет достоверно чаще (р 0.01) отмечали отсутствие данной симптоматики. Возрастная группа 21-28 лет не продемонстрировала данной закономерности.
Также у русских женщин 17-20 лет обнаружена положительная корреляция (г=0.36 ) между показателями вторжения и физиологической возбудимости. Это означает. что чем больше была симптоматика вторжения, тем тяжелее были проявления физиологической возбудимости. Респонденты свидетельствовали, что чувствуют неуправляемые вспышки гнева, злости, желание «все разгромить или убить», отомстить насильнику когда появлялись навязчивые мысли, сновидения и образы травматической ситуации.
Исследование динамики симптомов избегания
1 срез
Показатели данной шкалы в первом срезе демонстрировали неравномерность степени переживания симптоматики избегания, что обусловлено возрастными особенностями.
Чем старше был возраст жертвы, тем выраженнее проявлялись симптомы избегания. Достоверно чаще (р 0.01) женщины 29-35 лет демонстрировали самые высокие показатели данной субшкалы, чем другие. Женщины 14-28 лет достоверно чаще (р 0.05) демонстрировали средние показатели по данной субшкале с тенденцией к высоким. Т.е. у женщин старшего возраста более выражена была симптоматика избегания, чем у молодых жертв. Это обусловлено тем, что механизмы психологического совладания и защиты работали более эффективно, чем у молодых.
2 срез.
Во втором срезе наблюдается значимое уменьшение симптоматики избегания. Показатели характеризовались как «средние» и «нормальные», что свидетельствовало о проработке данной симптоматики в процессе терапии.
