Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. История книгопечатания на арабском языке 31
1.1. Появление книгопечатания на арабском языке в Европе, на Мусульманском Востоке и в России 31
1.2, Книгопечатание на арабском языке в Казани в первой половине ХГХ века 41
13. Книгопечатание на арабском языке в России во второй половине XIX века 60
1.4. Книгопечатание на арабском языке в России в начале XX века 80
Глава 2. Предметно-тематическая характеристика арабских книг .96
2.1. Отражение арабской литературы в татарском книгопечатании на примере издававшихся авторов и произведений 96
2.2. Классификация мусульманских учений и сочинений на арабском языке, издаваемых татарами 112
2.3. Религиозная литература на арабском языке 122
Коран и его части 122
Рецитация Корана (таджвид) 124
Кораническая экзегеза (тафсир) 128
Мусульманские предания (хадис) 130
Мусульманская юриспруденция (Фикх) 140
Догматика и этикочтедагогические сочинения 156
Логика и философия 172
Ритуал и молитвы 178
Суфизм 184
2.4. Сочинения татарских авторов, писавших на арабском языке 190
2.5. Арабоязычная книга как произведение материальной культуры (Художественно-полиграфическое оформление арабской книги) 213
Глава 3. Арабская филология и татарское книгоиздание 220
Заключение 240
Литература 246
Список условных сокращений 263
Приложения 264
- Появление книгопечатания на арабском языке в Европе, на Мусульманском Востоке и в России
- Отражение арабской литературы в татарском книгопечатании на примере издававшихся авторов и произведений
- Догматика и этикочтедагогические сочинения
- Арабоязычная книга как произведение материальной культуры (Художественно-полиграфическое оформление арабской книги)
Появление книгопечатания на арабском языке в Европе, на Мусульманском Востоке и в России
Согласно историческим свидетельствам, до VII- VHI веков нигде, кроме Центральной Азии и Дальнего Востока, не было печатных книг. А. П. Терентьев-Катанский в книге "С Востока на Запад" на обширном фактическом материале освещает роль Центральной Азии в распространении книгопечатания с Востока на Запад. Положение о том, что книгопечатание было изобретено в Китае, подтверждено находками раннепечатных текстов на китайском языке1.
Первые попытки отпечатать арабский текст, в т. ч. краткие фрагменты Корана и молитвы на Арабском Востоке и в Андалузии предпринимались мусульманами еще в конце IX в. с помощью деревянных матриц, о чем свидетельствуют находки более 50 документов на бумаге и льняной ткани в Египте в районе ал-Файум вместе с папирусами доктора Райнера, названными так по имени их владельца2.
Как отмечал академик В. В. Бартольд, мусульмане без колебаний заимствовали у европейцев огнестрельное оружие, но для заимствования другого изобретения неверных, книгопечатания, потребовалось особое постановление богословских авторитетов, так как пользование печатными книгами вносило полный переворот в школьную жизнь, тесно связанную с религией. Арабский ученый Касим ас Самара и в противовес взглядам западных ученых-ориенталистов, в частности, оспаривая точку зрения Т. Ф. Картера, утверждает, что механический способ печати был несовершенен и не нашел широкого применения и развития у мусульман не по религиозным причинам, а по другим причинам, связанным со спецификой эстетического восприятия мусульманского читателя, и его благоговейного отношения к арабскому письму и языку. Но среди восточных ученых есть мнения о том, что, возможно, арабы сыграли определенную роль в изобретении и применении шрифтов, в развитии типографского искусства в Андалузии до потери Гранады и его распространении в Европе. Об этом говорит, например, Вахид Кудура, специализирующийся по книгоиздательскому и библиотечному делу на Востоке4.
Мусульмане были посредниками в распространении бумаги, изобретенной в Китае5. Известно, что Европа активно потребляла арабскую бумагу, экспортируемую как из Самарканда, так и в более поздние времена из Багдада и Дамаска до овладения технологией производства бумаги.
С началом распространения ислама в УШ веке на Запад, и последующим противостоянием арабов и европейцев на протяжении более пяти веков постепенно начинает возникать интерес и тяга к изучению этой таинственной и пугающей религии и арабского языка.
Если 1450 год вошел в историю как год окончательного введения Гутенбергом книгопечатания в Европе, то арабский алфавит впервые использовали уже через 36 лет в 1486 году6.
В 1912 году газета «Вакыт» (№ 952) писала о 400-летнем юбилее печати арабским шрифтом, в связи с тем, что первая книга арабским шрифтом была напечатана в Венеции папой Юлием П в 1512 году7.
Вахид Кудура отмечает, что до появления арабского книгопечатания в мусульманских странах, в Европе было издано около 167 арабских книг, и если большая часть их служила пособиями для учащихся и преподавателей-ориенталистов, то лишь небольшая часть имела спрос на Востоке8.
По отношению Турции принято различать книгопечатание на ее территории (с 1503 года) 9 и собственно турецкое книгопечатание1 .
Самыми непримиримыми противниками введения книгопечатания в Турции были высшее духовенство и господствовавшая феодальная верхушка. Именно они отстаивали вековую традицию размножения книг путем переписывания, считая типографский способ вероотступничеством. Они не могли допустить, чтобы "имя Аллаха и Коран, ниспосланный Богом, печатались механическим способом". Преемник Мехмеда П, его сын Баязид П в 1483 г. особым указом запретил туркам заниматься книгопечатнием. Нарушителя указа ожидала смертная казнь.
Безуспешны были многочисленные попытки европейских путешественников и купцов заинтересовать мусульманских правителей технологией книгопечатания, а арабские книги, изданные в Европе не пользовались интересом мусульман, которые продолжали отдавать предпочтение рукописным книгам. Только в 1727 г. по настойчивым стараниям и просьбам Ибрахима Мютеферрика и при поддержке турецкого государственного деятеля Сайда Эфенди, появилась фетва шейх-ул-ислама, разрешающая книгопечатание. После получения согласия шести наиболее влиятельных улемов и духовных судий, близко стоящих к султану, был обнародован указ султана Ахмеда Ш о введении книгопечатания в Константинополе, но было запрещено печатать Коран и хадисы. Вот как повествует об этом Казем-Бек в 1845 г. : "...книгопечатание возникло на Востоке уже почти 150 лет тому назад. Как нововведение оно не имело сначала никакого успеха и народ, приверженный к своей старине, не обращал никакого внимания на печатные сочинения, хотя они и продавались за весьма дешевую цену. Просвещенное сословие однакож, постигнув пользу этого дела, старалось всеми мерами содействовать его успехам. В 1727 году воспоследовал приговор главного Муфтия Константинополя, Абдуллы эфендия, такового содержания: "По правилам мусульманской веры распространение книги через печатание не только не запрещается, но даже считается по-пользе, в сем искусстве заключающейся, добрым делом". Приговор сей был обнародован в том же году манифестом от двора, тогда царствовавшего Султан-Ахмед-хана"11.
Но окончательно только в начале XIX века султан Селим Ш снял запрет на печатание религиозных книг и в 1803 г. типографией "Диатриба" в Ускюдаре была напечатана книга "Рисала-и Пиргиви". Там же издаются книги - "Шурут ас-сала", "Фараид ал-фаваид", "Мухаммадийа"12. Со временем начинают издаваться книги пользующиеся наибольшим спросом: арабские грамматики, словари, без которых не мог обойтись ни один ученый богослов. На втором месте - сочинения о догматах религии и мусульманской юриспруденции, которые изучались в медресе13.
Но к тому времени в России в Казани уже работала типография, издающая книги и на арабском языке. Но об истории книгопечатания на арабском языке у татар речь пойдет дальше. А мы вернемся на мусульманский восток, а именно, в Египет.
Если в XI-XVII веках Каир был одним из центров арабской культуры14, то в ХУШ веке турецкое владычество тормозило развитие арабской культуры. По оценке А. X. Рафикова, Каир стал "центром богословия и схоластики"15. Египтяне впервые увидели печатные станки, привезенные французами, оккупировавшими их страну в 1798 г. Наполеон Бонопарт, командовавший оккупационной армией, хотел превратить Египет в колонию Франции и через Египет нанести сокрушительный удар главному противнику - Англии, - оккупировав Индию. Наполеон был уверен, что египетский народ встретит его как избавителя от гнета турок и мамлюкских беев. Он объявил себя другом и защитником мусульман от тирании; разыгрывая до конца эту роль, он посещал мечети, надев чалму и халат. Его генерал Мену, командовавший / французскими войсками в последний период экспедиции, принял ислам и женился на мусульманке. В распространении этих фактов среди народа широко использовалась печать. Первым печатным документом на арабском язьже появившемся в Египте, была первая прокламация Наполеона к египетскому народу, где он писал, что прибыл в Египет лишь для того, чтобы освободить египтян из-под гнета тиранов мамлюков: "я больше чем мамлюки поклоняюсь богу всевышнему и почитаю пророка и его великий Коран... французы / тоже истинные мусульмане" - уверял "эмир французской армии". Эта прокламация была напечатана в июне 1798 года в установленной на борту корабля Ориент знаменитой типографией Конгрегации пропаганды католической веры, конфискованной в Риме. Эта типография была оставлена в Александрии. В 1798 г. в Каире начала работу типография Марка Ореля, но Наполеон был очень недоволен ее работой, и в 1799 г. в Каире была открыта "Национальная типография" на основе Марсельской перевезенной из Александрии, которая наряду с французскими выпускала издания на арабском и турецком языках. Потерпев поражение в боях с англотурецкими войсками, под натиском народных восстаний французы в середине 1801 г. вынуждены были оставить Египет и увезли с собой все печатные станки, в том числе и более 4000 рукописных книг, многие из которых состояли из нескольких томов16.
Отражение арабской литературы в татарском книгопечатании на примере издававшихся авторов и произведений
Традиционное арабское литературоведение включает в понятие "арабская литература" всю арабоязычную литературу народов Ближнего и Среднего Востока, игнорируя конкретные исторические и национальные условия их развития, причем главным критерием отнесения того или иного произведения или автора к арабской литературе является языковой признак1. По характеристике X. А. Р. Гибба, "арабская литература - это бессмертный памятник, созданный не одним народом, а целой цивилизацией. Люди, внесшие в нее свою лепту, принадлежали к самым различным этническим группам, которые, однако, под воздействием завоевателей-арабов утратили свои национальные языки, традиции и обычаи и вошли в новую, всеобъемлющую арабскую нацию, основьгоающуюся на единстве мысли и веры". Даже когда арабский язык был оттеснен с главенствующего положения в восточных областях вследствие возвышения персидской литературы, он сохранил и все еще сохраняет свои позиции как универсальный язык мусульманской теологии, философии и науки2.
Сумма данных о рукописных собраниях прошлого и настоящего в сочетании с критической оценкой сообщений источников и осторожными гипотезами позволяет говорить о средневековой арабской рукописной литературе как о самой богатой в мире для своего времени3.
И все это разнообразие научных, философских, юридических, педагогических и других сочинений арабских авторов проникало в стал вновь отстроенный на Тигре город Багдад), оказалась "повернутой" своими "престольными провинциями" с запада и севера (Хиджаз и Сирия) к юго-востоку - в сторону Персидского залива, Ирана и Индии. Такая "переориентация" привела к расширению культурных контактов с народами этих стран и, по характеристике И. М. Фильштинского "к постепенной утрате арабской культурой своего исключительно "аравийско-бедуинского" облика"5.
Но для нас представляет больший интерес период рассцвета арабской классической литературы (VTQ-XII вв.)6 и позднесредневековая арабская литература (ХШ-ХУШ вв.), так как литература именно этого времени по ряду причин получила большее распространение у татар.
Одна из самых блестящих эпох арабской истории с точки зрения развития мысли совпадает с периодом постепенного распада аббасидского халифата на ряд независимых государств, во главе которых стали представители различных династий: Бувейхиды в Багдаде, Фатимиды в Африке, Омейяды в Испании и многие другие.
На протяжении нескольких лет арабская литература развивается главным образом в северной Сирии, в Алеппо -резиденции маленькой арабской династии шиитов Хамданидов. Вокруг Сайф ад-Даула (правил в 944-967 гг.) группировалась на редкость блестящая плеяда литераторов. Придворный поэт Сайф ад-Даула, ал-Мутанабби (ум. в 965 г.) почитался некоторыми арабскими критиками величайшим из арабских поэтов, или, по меньшей мере, последним великим арабским поэтом. Аль-Мутанабби был одним из самых почитаемых поэтов татарской интеллигенции. Не случайно несколько стихотворений Аль-Мутанабби, наряду с произведениями Аль-Ма ари, Джами, помещены в рукописной книге Р. Фахрутдинова7.
Из арабской классической поэзии татарские деятели словесного искусства особенно предпочитали поэта-философа Абу-л-ЛАла ал-Малари, творчество которого отличалось глубиной, сложностью и противоречивостью мыслей и чувств. Об этом свидетельствуют и неоднозначность оценок, даваемых ему. Так, например X. А. Р. Гибб так писал об этом поэте: "Он выступает не только как великий поэт, но и как великий гуманист и проницательный, хотя и пессимистический мыслитель.... это одинокая и неожиданная фигура в арабской литературе"8. Что касается влияния творчества ал-Ма ари на татар, то, как пишет X. Ю. Миннегулов "В начале XX века этот поэт стал одной из центральных фигур в идеологической и эстетической жизни татарского общества, критерием определения честности, порядочности и благоразумия"9.
Рукописные и печатные книги Ал-Малари описываются в монографии Р. Фахрутдинова "Абу-л-хАла ап-Ма ари", изданной в 1908 году в Оренбурге10. Также в дооктябрьский период переводом бейтов Аль-Ма"ари занимался татарский поэт Наджиб Думави.
В 1907 году в типографии Шараф вышел сборник "Лузумийят" Аль-Ма ари в двух частях в выборочном переводе крупного теолога, педагога и журналиста Мусы Бигиева. Он приводит вначале арабский бейт, а затем его татарский подстрочный перевод, иногда М. Бигиев дает и дополнительные разъяснения, комментарии. Характерные для "Лузумийат" отдельные "еретические", противоречащие исламу строки, М. Бигиев, как теолог или пропускает, или в своих комментариях поправляет их в духе ислама. Как отмечает X. Ю. Миннегулов, при переводе и в комментариях вообще наблюдается религиозный подход переводчика к оригиналу. Аналогичная тенденция, хотя и в меньшей степени прослеживается и в некоторых трудах и статьях Р. Фахрутдинова об Аль-Ма ари. Это объясняется общественным положением и воспитанием упомянутых авторов, а также и уровнем развития татарской идеологической жизни того времени11. Впоследствии и Ф. Амирхан в одной из своих рецензий, опубликованной в газете "Ал-ислах" от 19 мая 1908 г., критикует их за тенденциозный подход в освещении религиозных взглядов Аль-Ма ари. С другой стороны, даже несмотря на попытку М. Бигиева, смягчить «еретическое», с точки зрения мусульманских богословов, звучание бейтов Ма ари, вышеназванное издание вызвало волну неодобрения и со стороны представителей старого толка. Так, например, сразу в трех номерах журнала «Дин ва магашат» 1908 года мы видим материалы, посвященные критике12 татарского издания «Ал-Лузумийат».
Мы видим, что Классический период арабской литературы был представлен в репертуаре татарской книжной продукции единичными примерами. Литература этого периода не получила такого широкого распространения среди татар, как образцы более поздних периодов.
Период "Серебряного века" арабской литературы (1055-1258 гг.), когда тюркская династия сельджуков утвердилась в Багдаде и тем окончательно закрепила тюркскую гегемонию в Западной Азии, открывает "Величайшая фигура в мусульманской религиозной мысли" Ал-Газали (1059-1111). Эпоху в исламе составил ряд сочинений, написанных им после его обращения к суфийским взглядам, когда он сделав блестящую карьеру в Нишапуре и Багдаде, внезапно отказался от профессорского звания и на десять лет удалился из мира. Сам он писал, что его ум не устоял перед скептицизмом и он почувствовал, что необходимо восстановить утраченную веру. Его не удовлетворили схоластическая теория, философия и шиитские учения. Как писал Крымский: "В конце-концов он обратился к суфизму, и тут свет озарил его. Вернувшись в родной город, он провел остаток дней своих со своими учениками, предаваясь познанию и созерцанию" . Его целью было внедрить ведущие принципы суфийской жизни в ортодоксальную теологию, чтобы восстановить равновесие, утраченное чрезмерно схоластической аш аритской школой, и заменить субъективным религиозным опытом системы и классификации, слова и доводы относительно слов.
Но Ал-Газали стоял намного выше своей эпохи и его выступление против этики схоластов оказалось слишком радикальным. Вот как пишет об этом Грюнебаум: "Перс Газали из Туса был приглашен в "Низамийю"14, где на первое место выдвинул свой собственный шафиитский толк. И хотя он создал свое исчерпывающее опровержение батинитского учения и энциклопедическое "Возвращение наук о вере" только после смерти вазира (который в 1092 г. пал жертвой кинжала убийцы-ассасина), эти работы были написаны в духе Низам ал-Мулька. Основой суннитского ислама отныне становился синтез религиозного закона и мистического... Он возвел поныне существующее здание веры, где равно находят приют теологический рационализм религиозных истин и благочестие, в котором нуждается простой народ... Однако синтез, осуществляемй Газали, пробивал себе дорогу лишь постепенно; в 1150 г. труды ученого были публично сожжены, что нередко случалось в том столетии"15. По характеристике X. А. Р. Гибба: "Для последующих поколений он был лишь одним из многих богословов; Ихйа16 предали забвению, и только когда оно вновь было введено в обиход в конце восемнадцатого века, мусульманский мир начал осознавать его значение. Длительное время ал-Газали привлекал к себе внимание европейских ученых, и, подобно своему великому противнику Ибн Рушду, он - одна из тех редких фигур, которым в Европе посвящена обширная литература"17.
Ал-Газзали имел большую популярность среди татар. Основной философско-религиозный труд Газали "Оживление религиозных наук" был настольной книгой Утыз-Имяни, Г. Курсави, Ш. Марджани и других татарских ученых и писателей. Утыз-Имяни составил даже словарь-комментарий к этому сочинению18. В начале одной из своих поэм Утыз-Имяни пишет специальную мадхию-оду на Газали.
Догматика и этикочтедагогические сочинения
Догматика разрабатывалась во всеобъемлющих, пространных или кратких, сочинениях, в монографиях и полемических трактатах, посвященных отдельным сторонам вероучения (о Единобожии, о божественных свойствах, о божественной власти над миром и человеком, об остающихся на долю человека возможностях и свободе его воли, о миссии пророков, об имамате, о Судном дне и загробном дне и т. п.).
Особенно после DC в. мусульманская догматика представлена огромным количеством сочинений именно тех авторов, которые были популярны среди татар: ал-Газали, Фахраддин ар-Рази. Сравнительное богословие (или ересиография) принесло капитальные труды Ибн Хазма (ум. в 1064 г.) и аш-Шахрастани (ум. в 1141 г.)169. Как пишет А. Б. Халидов: "В первую очередь продолжается замкнутый круговорот концепций, идей, фактов и образов, содержащихся в существовавшей к тому времени арабской письменности или в сочинениях, создаваемых на новых этапах жизни мусульманских народов. Отныне арабские книги признаются более насыщенными информацией, и их начинают переводить на другие языки в значительном количестве, в том числе и на тюрки"170.
Мы уже приводили характеристику X. А. Р. Гибба о том, что "косная схоластика возобладавшая в богословии, была симптомом (но никак прямой причиной и следствием) медленного паралича, сковывавшего дух ислама..." . Одним из факторов сильно способствовавших этому явилось основание крупных ортодоксальных университетов, из которых самым знаменитым был ан-Низамиййа в Багдаде. В мусульманских медресе обучение детей сводилось главным образом к упражнению памяти. Мальчики шести-семи лет заучивали наизусть Коран, макамы и стихи ал-Мутанабби. В течении многих лет они днем и ночью заучивали огромные комментарии и комментарии к комментариям к сочинениям по грамматике, логике и богословию. Нередко учащийся к двадцати годам хранил в памяти от одной до двух сотен прозаических сочинений. По характеристике того же X. А. Р. Гибба: "Контролируя высшее образование, богословы сумели выхолостить все, за исключением гения, и избавиться от опасностей, которые таят в себе независимый дух и глубокие познания. Однако такое насилие не проходит безнаказанно, и, быть может, не так уж парадоксально то, что оригинальная мысль той эпохи получила главное развитие именно в сфере богословия".
Если обратиться к истории татарских медресе, то в них шакирд после изучения "аклията" переходил к "наклияту", т. е. к собственно религиозным наукам (от арабского слова "накль" - "перенести", "перевести", "сообщить", "передать", означает науки, опирающиеся не на разум и не на опыт, на внушение со стороны Бога и пророка). КАЛАМ, преподаваемый в мусульманских медресе относился к наукам этой категории. Он возник защищая основные положения мусульманской веры от вторжения философской мысли, а именно, от последователей Платона и Аристотеля и разных сектантов, среди которых самыми сильными были шииты и мугазилиты. Причем сами мугазилиты, располагающие самой большой моральной силой, тоже были вооружены каламом и развили его до своеобразной философской системы. Как писал Д. Валили, "Келям опирался на накль, т. е. на слова Бога и пророка, но вместе с тем и на разум и опыт, претендуя в то же время на разрешение вопросов о сущности бытия и человеческого знания. Таким образом, мусульманские ученые, защищая свою веру от вторжения философской мысли, сами стали философами. Некоторые ученые проявляли отрицательное отношение к келяму, находя такое углубление в вопросы веры небезопасным с точки зрения мусульманского правоверия; но место келяма в татарских медресе было непоколебимо" .
Одним из незаменимых учебников калама считался текст сочинения оиЛ J$t c Догматы [ислама в толковании] Ан-Насафи с комментарием Тафтазани. "Акаид" шакирды изучали по 2-3 года, в татарских медресе сложилось выражение: "Укысац акаид, калырсьщ акаеп" . Автор этого сочинения J -J f& яа g\ jjf 6 с5в Л1 Jub \ Лихе Qt (ум. в 537/1142 г.), один из известнейших законоведов ханифитского толка своего времени. Сочинение посвящено краткому изложению мусульманского вероучения, начиная с существа Аллаха, Корана, пророков и т. д. "Это мусульманская догматика, одна из наидостовернейших, но отличается краткостью", писал о ней Н. Ф. Катанов174. Это небольшое сочинение, содержание которого вмещается в 2-3 страницы, вызвало множество комментариев и неоднократно печаталось на Востоке175. Татарами эта книга издавалась вместе с gA JI Jolaz jb9 автор которого известный мусульманский ученый, крупнейший авторитет в различных областях схоластики, по характеристике Готвальда, "среднеазиатский филолог из Сарахса", бывший современником Тимура и учавствовавший в его походах, и, как писал Д. Валиди, «посвятивший один из своих многочисленных трудов татарскому хану Джани-Беку»17б.
Это fjt&lf j , ji ь$ шл JJJJI Juu» Са дад-дйн Mac уд б. Умар ат-Тафтазанй (716/1316-791/1389). Он закончил настоящий комментарий в Хорезме в апреле 1367 г.
"Шарх Ака ид ан-Насафй" (Комментарий на "Догматы ан-Насафи") издавался татарами около 15 раз . Этот комментарий признан самым авторитетным и получил широкое распространение в мусульманской школьной среде и в свою очередь породил ряд A Jf jtflec "Хашийа (Примечания) на "Шарх Ака ид ан Насафй"179, автор J I у jw f Ш Мулла Ахмад б. чУмар ал-Джундй (биографичесих сведений об авторе нет, известно, что он занимался исключительно комментаторской деятельностью)180 и так же еще Ju i uSlec ji «Lib- супракомментарий к комментарию на "Догматы ан-Насафи"181. Автор этого одного из наиболее популярных в свое время супракомментариев на комментарий ат-Тафтазани - ( лИ з О jM ученик турецкого ученого Хизр-бея, пользовался покровительством вазира султана Мухаммада П (855/1451-886/1481), Махмуда паши, которому он посвятил настоящее сочинение. Он преподавал сначала в Изнике, затем в медресе Султания в Бруссе182. Как отмечал Н. Ф. Катанов, "Замечания Хийали издавались в Константинополе в 1844 г."183.
В свою очередь на супракомментарий ал-Хайалй к комментарию ат-Тафтазанй на "Догматы ан-Насафй", составил свои глоссы советник великого Могола Шах Джахана (1038/1628 1068/1658) j f« tf && J$&LJ1 jjf l juJi яАбдалхакйм 6. ШамсадцОн Ас-Сийалкутй (1067/1657 в изданиях указан год 1062/1652) и в результате назвал их у5 Jc, 1 И ДЬ- Jc 2uib fjkexU л-ЛІ oSlftc или І53УЇ SJWJ Зубдат ал-афкар (Эссенция размышлений)184. Это сочинение издавалось татарами как под вторым названием, так и по имени автора ,гАбд ал-Хаким"185. Грамматическо-филологический комментарий ас-СийалкутО располагался в рамке186, а текст сочинения ал-Хийали - на полях. Кроме этого около десяти раз на сочинение Насафи издавался комментарий 2UbsJ! JulaxJ! yi &)ЦЯ eJocJf ofcf "Китаб ал хикма ал-балага ал-джаннийа фй шарх ал хакайд ал-Ханафийа"187.
Как писал Д. Валиди "самыми популярными сочинениями в мусульманских, в том числе и в татарских медресе были "Акаид Несефи с комментарием Тафтазани, и Акаид Азди с его шархом муллы Джелала", и, что "Саидуддин Тафтазани и Джаляледдин Дуани являются самыми выдающимися келямистами мусульманского суннизма"188.
Сейчас обратимся еще к одному ряду богословской литературы по мусульманской догматике, породившей ряд комментариев и супракомментариев.
В 1888 г. в Казани была издана книга ШЫ? » J b- М .
Автором основного текста был $JM JUwf у Jw w JM J » известный как Мулла Джапал (ум. в 907 г.), а на полях была помещена 2ub-, называемая ШІхИ , которую составил 1-го числа Раби ал-аввал 999 г. bfjaJf имде J6$ 1 (ум. в 1054 г.)191 Все эти сочинения связаны с комментированием сочинения 3 ПД названием Jib- JuUc или &л Ы! «ASIOSJI О 192, которое в свою очередь было составлено на сочинение &д ахЛ л$(«М, автором которой является Vf j xJf Jwac (ум. в 756/1355 г.)193.
Арабоязычная книга как произведение материальной культуры (Художественно-полиграфическое оформление арабской книги)
Книга - явление сложное, синтетическое. И если содержание -это то, что определяет значение и основную роль книги, то, в свою очередь, материальная форма также является ее существенным компонентом. Совокупность содержания и формы дает нам представление о книге как о особом предмете материальной и духовной культуры.
Становление и развитие арабографической казанской печатной продукции шло под влиянием двух полиграфических школ -восточной и западной. Этому способствовало географическое и историко-культурное положение Казани, находившейся "на месте встречи Азии и Европы". Поэтому во внешней форме, в особенностях технического исполнения татарских печатных книг, можно найти элементы как традиционно восточных, так и типично западных полиграфических традиций.
Рисунки, формы и размеры арабского шрифта первой татарской типографий были очень бедны. Это были те образцы шрифта, которые были завезены из типографии Шнора. Арабские тексты печатались шрифтом 20 кеглей. До конца XIX в. эти шрифты не изменятся, пока не появится типография братьев Каримовых и типография И. Харитонова.
В середине XIX столетия татарская книга, преимущественно религиозного содержания, начинает выходить на международный рынок, становится объектом купли-продажи в городах Средней Азии, некоторых стран Ближнего и Среднего Востока. Конкурентоспособность татарской книги, прежде всего казанского производства, обеспечивалось ее полиграфической особенностью. Если еще во время Омейадов писец и каллиграф Кугба (ум. в 771 г.) "изобрел" четыре главных канцелярских почерка: "величественный" (ам-джалж), "большой лист" (ат-тумар ал-кабир), "тяжелая половина" (ан-ниефас-сбкж), и "большая треть" {ас-сулус ал-кабир), и впоследствии из них развилось более 20 почерков, среди которых самым популярным стал наиболее удобочитаемый - насх (калам ан-нуссах "почерк переписчиков"), то казанские печатники на его основе сумели выработать характерный только для наших изданий изящный шрифт, получивший название на Востоке казанского шрифта1.
В арабских книгах, издаваемых татарами как и в татарской печатной книге прослеживаются традиции татарской рукописной книги. Из опыта рукописной книги заимствуются такие элементы, как концовки, способы членения полосы и разворота, заставка -прямоугольник, куда вписываются узоры из кругов или полуокружностей. Выработанные многолетней традицией орнаментальные мотивы сохраняются, печатаясь в технике простого перевода. Так же как и в орнаментовке арабской рукописи, в украшении изданий важную роль играл гунван в ее начале, выполняемый в половину, треть или четверть страницы или даже на всю страницу в форме купола, овального или полукруглого, либо прямоугольника. Иногда в унван помещается название сочинения. В качестве орнаментальных мотивов могут использоваться знаки препинания.
Нумерация страниц, как правило, проставляется на середине верхнего коллофона. В некоторых изданиях (как например, "Тафхим ал-мутафаххОм шарх Та л Ом ал-муталаллОм") в левом нижнем углу оборотной стороны листа помещался так называемый "хранитель" порядка листов - хафиз (слово, с которого начинается следующая страница), более характерный для рукописных книг.
Так же как и рукописная, арабографичная книга не знала таких элементов, как заглавная буква, красная строка и деление на абзацы. Титульная информация, имя автора помещались на отдельной, первой странице или пред текстом, или в конце книги. Заглавия книг начального периода книгоиздания обычно не вьшесены на титульный лист, данные о месте и времени издания и заглавия приводятся в конце текста. Иногда имя автора можно было найти только в тексте сочинения, как правило, в начале или в самом конце, а в некоторых случаях имя автора могло вообще не упоминаться в издании.
Само название произведения так же, как и может нести большую смысловую нагрузку (заключать в себе имя автора, жанр произведения, отрасль знания, тему, намерения автора) но так же и создать проблему опознания и идентификации названия сочинения.
Часто одно и то же название произведения встречается под разным авторством, так как широко распространено было среди авторов прямое заимствование удачных названий. Так же часто встречается сокращенное название произведения с пространным заглавием, что характерно было для названий комментариев, в которых учитывалось название как название и автор основного произведения, так и комментария.
Мы неоднократно посвящали наше внимание учебно-педагогической стороне мусульманских медресе, так как все науки в них изучались по определенным и неизменным учебникам, получившим авторитет. Каждый из таких учебников обыкновенно состоял из собрания нескольких параллельных или концентрических книг. Это вытекало из своеобразной средневековой системы составления книг. Какой-нибудь ученый специалист составлял одну какую-нибудь книжку, излагая в самых кратких чертах основные положения своей науки (мати), потом последователи этого ученого составляли, с своей стороны, к ней свои комментарии (шарх). Комментарий объясняет не только отдельные предложения матна, но даже каждое его слово и местами буквы, при чем он употреблял совсем особый прием, заключающийся в органическом связывании некоторых слов или предложений матна с шархом. Тогда уже мати превращается в синтаксическую часть шарха, так что нельзя было отличить эти два элемента друг от друга, если бы мати не отделялся от шарха особым знаком, скобками или черточкой, проведенной внизу. Более авторитетные комментарии в свою очередь сами имеют шархи, и в этом случае уже сочинения трех авторов сливаются в одну книгу. Еще бывают "хашия" - тоже комментарии, но уже не на каждое предложение или слово матна, а на некоторые только пункты его, более интересующие автора "хашия". Чаще всего хашия располагаются на полях в виде глосс, но могут даваться и в виде шарха. В связи с этим в оформлении книги можно встретить не только рамки, разделительные линии, скобки, но и более сложно расчерченные страницы, когда разные части или виды текста (подзаголовки, стихи в столбец) заключены в особую рамку. Так, например, в изданиях "Анмузадж" в одной книге помещалось и толкование на это пособие по арабской грамматике и примечания на полях и сочинение "Тахрйр ал-фава ид хала шарх ал-анмузадж" с небольшими примечаниями в маленьках рамках.
Как более авторитетные и популярные, шархи имеют по несколько хашия, и, таким образом, коротенький мата, состоящий из каких-нибудь десяти страниц, может расшириться со всевозможными комментариями до многотомной книги. В одной из статей Р. Фахретдинов приводит названия полутора десятка книг, расчитанных на 11 лет обучения и сравнивая сам учебник с маленьким пароходом, уподобляет комментарии к нему огромным кораблям, привязанным к этому пароходику2. Но в жанре комментариев был написан ряд глубоко содержательных трудов; как отмечал А. Б. Халидов, многие компиляции представляют настоящие произведения искусства3.
В качестве одйого из самых ярких характерных примеров этого может служить ряд комментариев, супракомментариев, глосс, суперглосс, извлечений и сокращений, вызванных сочинением "Китаб ал-Кудури".
Арабской мусульманской книге неведомы заглавная буква и деление на абзацы. Она начинается обычно формулой "во имя Аллаха, милостивого, милосердного" (басмала) на отдельной строке. Мусульманские книги обыкновенно начинаются своеобразным предисловием, так называемой "дибаджа", которая отличается от остальной части книги, прежде всего, напыщенностью стиля, изысканностью выражений и рифмованными предложениями. Обыкновенно начинается похвалой Аллаху (хамд), молитвой (салат) и приветствием (салом) Магомету, его семье и первым его последователям. При этом практикуется особый прием арабской теории словесности. Похвала воздается тем качествам Аллаха, которые имеют большую или меньшую связь с содержанием произведения. После этого могут следовать благопожелания всем мусульманам. Далее следует формула "а затем" (ва-6аЪу)ь с которой начинается собственно введение к данному сочинению, в котором дается мотивировка создания сочинения, его тема и название (чаще по формуле " и назвал я его" (ва-саммайтуху), иногда перечень разделов и глав.
